Бесплатный фрагмент - Сказки для взрослых

Без лица

Ловко взбежав по небольшой лестнице, я покрутился в вертушке и оказался в огромном, украшенном зеркалами, холле. Вальяжной походкой я зашагал к дверям офиса, лишь мельком взглянув на свое отражение. Все было в порядке: нарядный костюм, чистая рубашка, дорогой галстук. Волосы аккуратно пострижены и уложены, ботинки начищены до блеска. Одно меня немного смущало: вместо лица зеркало упорно показывало большую розовую кляксу. Впрочем, к этому я уже привык.

Я помню, с чего это началось. У меня был приятель, нет, скорее даже друг. Мы проводили много времени вместе: делились новостями, спорили на разные темы, мечтали, строили планы. Я помню, как мы ругали руководство фирмы и обсуждали необходимые перемены. А потом он высказал свое мнение при всех. Если бы он хотя бы посоветовался со мной или предупредил. Его голос звучал громко и убедительно, но не долго. Он утонул в гуле возмущений. Я помню его взгляд в мою сторону– такой искренний и призывный. Он ждал от меня поддержки, но я промолчал. Я знал, что его сейчас растерзают, так и произошло. Толпа накинулась на возмутителя спокойствия, чтобы порвать его на части. Не знаю, чем все закончилось. Я не выдержал и сбежал.

Наутро, отправившись в ванную, я посмотрел на свое отражение и не увидел лица. Как сумасшедший я метался по квартире, смотрясь в разные зеркала, но все они показывали лишь розовую кляксу. Это было невыносимо. Я сел, обхватив голову руками, не зная, что делать дальше. Все было на месте: глаза, рот, уши. Щетина на щеках колола мне ладони, но я не мог ее сбрить, не видя отражения в зеркале. Вспомнив о безопасной бритве, на ощупь я привел лицо в порядок. Однако это не решало остальных проблем. Раздираемый вопросами: «как жить дальше и что делать», я посмотрел на улицу. Было пасмурно, но сухо. «Как же мне добраться до работы?», — недоумевал я. «Как я покажусь в таком виде перед людьми?».

Продумав тысячи вариантов, я не придумал ничего лучше, чем спрятать голову под огромный зонт. Я шел по улице опасливо глядя на прохожих. Однако мой вид не привлекал любопытных взглядов. С удивлением для себя я заметил, что и остальные горожане, такие же безликие, как и я. Я стал частью толпы, общей массы и ничем не выделялся из нее.

Только теперь я заметил, что у моих коллег тоже нет лиц. Я вздохнул облегченно и радостно. Мне хотелось улыбнуться, но как можно улыбаться без лица?

Я не знаю, сколько времени прошло. Я не считал. Мне хотелось забыть о прошлом. Я не искал своего бывшего приятеля, не пытался справиться о его судьбе. Теперь я был частью коллектива. Мой голос автоматически вливался в общий хор. Руки тоже действовали сообща: либо аплодировали со всеми вместе, либо избивали. Я уже почти забыл о том, что у меня когда-то были свои мысли и поступки.

Однажды появилась она. Она не была красива. На фоне картонных безликих красавиц, считающих, что они похожи на картинки со страниц глянцевых журналов, она казалась примитивной. Ни больших синих глаз, ни пухлых чувственных губ не было на ее лице. Однако оно было живым. Оно улыбалось, морщилось, удивлялось, задумывалось. Я не мог оторвать от него взгляд.

Я слышал предупреждающий ропот толпы. Ненависть росла и, однажды, они набросились на нее.

Я должен был поступать как все. Однако вместо этого я встал и закрыл ее.

Сначала я не чувствовал боли. Я только слышал глухие звуки ударов и тихий хруст сломанных костей.

Когда я очнулся, то долго не мог вспомнить, что произошло. Я лежал на полу и не мог пошевелиться. Постепенно память возвращалась. Я попытался подняться, но ни руки, ни ноги не слушались меня. Услилием воли, я дополз до уборной. В огромном зеркале над раковиной отражалось то, что от меня осталось — сломанный распухший нос, синие мешки вокруг глаз, разбитые в кровь губы. Мое лицо было изуродовано. Сначала я похолодел от ужаса, увидев его, но потом в душе моей потеплело, и в щелочках глаз засветилась улыбка и уголки губ чуть приподнялись: ведь я снова видел свое лицо.

Как научиться летать. Притча

Мансур — гордый и талантливый молодой человек был рожден для того, чтобы стать победителем. Так говорили в его семье, и про это знал весь аул. Еще когда он был ребенком его обучали разным наукам мудрейшие из мудрых и способный мальчик легко усваивал непростую науку — побеждать. Справив свой шестнадцатый день рождения он проснулся взрослым, мудрым и готовым к свершениям. Прихватив с собой немного еды и теплых вещей, он направил свои стопы в сторону белоснежной красавицы Шхары. Она должна была стать его первой победой и подтвердить его великое предназначение.

Путь был не близким и не легким. Острые камни впивались в нежные руки Мансура, ледяной ветер рвал в клочья его одежду, снежная пурга пыталась преградить дорогу. Однако мужественный юноша все преодолел. Три дня он шел к своей цели, три ночи ютился в скальных нишах в полудреме — страшный холод мешал уснуть. И вот наконец его пальцы вцепились в обледенелый камень и он выполз на вершину.

Вздох облегчения вырвался из его груди, и молитву, восхваляющую бога, даровавшего ему таланты, пропели уста.

Мансур так устал, что не в силах был даже подняться. Вдруг его острое зрение заметило темную точку, кружившую в небе. Точка росла, стремительно приближаясь. Вскоре огромный горный орел увенчал остроконечный камень возвышавшийся на несколько метров над Мансуром.

— Здравствуй Мансур, — произнес орел, повернув к юноше голову.

От неожиданности Мансур вздрогнул и вскочил на ноги. Юноша осмотрелся, но никого кроме орла рядом не было.

«Почудилось», — подумал юноша, которому уже шел семнадцатый год, и вера в разные сказки осталась в далеком детстве.

— Я вижу, ты устал, Мансур, — продолжил орел, не обращая внимания на то, что юноша не верил в его умение говорить.

— Кто ты? — Мансур посмотрел на птицу с недоумением, протер глаза и даже поковырял в ушах.

— Тебе предстоит нелегкий пеший путь, — продолжил орел, не замечая ни слов, ни реакции юноши, — хочешь, я научу тебя летать?

Мансур рассмеялся:

— Как же ты научишь меня летать, если я не птица? — спросил он у орла.

— Я открою тебе один большой секрет: если ты научишся верить в себя, и будешь слушать мои советы — крылья вырастут у тебя за спиной и ты подобно птице сможишь парить над горами.

— Зачем тебе это? — спросил мудрый юноша.

— Мансур, ты любимец богов, ты рожден быть победителем! Боги велели мне помогать тебе.

«Ерунда», — подумал Мансур и посмотрел вниз, туда, где в синеватой дымке виднелся его аул.

Холодный порыв ветра ударил в спину с такой силой, что юноша с трудом удержался на ногах. Бараний тулупчик надулся, и Мансуру показалось, что за спиной действительно появились крылья.

— Следуй за мной! — приказал орел и камнем пролетел над головой Мансура.

Юноша посмотрел на парящего орла и ощупал свою спину. Только две лопатки выделялись на ней своей остроконечной худобой.

Покружив немного над долиной орел вернулся на свой камень.

— Да я вижу ты трус, — сказал он, уставившись на Мансура черным глазом.

— У меня нет крыльев, чтобы летать, — сказал Юноша и собрался спускаться вниз.

— Пока ты ходишь, они у тебя и не появятся. Побори свою трусость. Не ты ли рожден победителем и наречен родней Мансуром? Не трусь, делай как я — разбегись и прыгни вниз.

— Нет, сказал юноша я пойду пешком.

Однако сильный порыв ветра повалил его на обледенелые скалы и только чудом, схватившись руками за уступ скалы, Мансуру удалось избежать падения.

— Ха- ха- ха. Он трус! Смотрите! Он трус, — орел кружился над юношей и гоготал противным скрипучим голосом.

— Я не трус! — кровь удалила в голову Мансура, и он, с силой оттолкнулся от уступа и прыгнул вниз.

Пролетев несколько метров, юноша ударился о скалу и потерял сознание. Его обмягшее тело катилось вниз разбиваясь об острые скалы.

Орел летел рядом и отклевывал куски свежего, протитанного кровью мяса.

Великий нечитанец

Молодой человек неподвижно лежал на диване. Его отрешенный взгляд беспомощно рассеивался в пустоте. Юное тело почти сливалось с поверхностью матраца, словно неведомая сила, многократно превышающая силу тяжести, лишала его возможности шевелиться.

Наконец, то ли собрав волю в кулак, то ли почувствовав слабину окружающего мира, он вскочил и зашагал широкими шагами по комнате, натыкаясь на мебель и громко матерясь.

Подойдя к столу, он на секунду задумался и резким движением схватил телефон. Пальцы механически набрали знакомый номер, и юноша вежливо представился:

— Здравствуйте, это Ян Шлехтман. Я отправлял вам роман.

Ответ юношу вывел из себя, и, плюя слюной в аппарат, он взбешенным голосом завопил:

— Почему?

Однако всместо ответа телефон разразился тирадой коротких гудков, и Ян злобно швырнул его на стол.

— Вот тварь! Закричал он. — Ленивая бездарность! Она даже не читала его! Даже не открыла. Блатная мерзавка.

Юноша снова зашагал по комнате, пока, наконец, не ударился коленками о диван и не рухнул всей своей восьмидесяти килограммовой тушей на его усталые пружины.

Диван тоскливо поскрипел, покачивая расстроенное очередным ударом судьбы юное дарованье, и устало затих в ожидании новой вспышки гнева.

Юноша закрыл лицо руками, чувствуя, как комок подступает к горлу и жалостливость заполняет душу.

«Если бы только дед был жив. Разве бы они посмели так со мной обращаться», — думал он. Уже почти пять лет прошло со смерти деда, но Ян никак не мог смириться с возникшей в жизни пустотой. Ничто не могло заполнить ее: ни девушки, ни работа, ни увлечения. Умирая, дед забрал с собой в могилу частичку его самого. И без этой недостающей части Ян не чувствовал себя полноценной личностью. Любой неожиданный поворот судьбы выбивал его из колеи нормальной жизни и безжалостно размазывал о диван.

Он знал, что свет не сошелся клином на этом издательстве, можно было послать роман в другое, но какое-то шестое чувство подсказывало, что и в другом будет то же самое: редактор лениво полистает страницы его несостоявшегося бестселлера и выбросит в мусорное ведро, даже не взяв на себя труд, прочитать пару страниц.

«Вот если бы дед был жив», — снова подумал Ян и вспомнил детские годы, когда они сочиняли разные истории, а потом дед их записывал и читал родителям или гостям. Вот тогда — да все внимательно слушали и восхищались. Тогда все было по-другому.

Все признавали в нем гения с большим будущим. Сейчас бы дед тоже смог заставить эту блатную выскочку прочитать роман и она не посмела хамить и кидать трубку. Смерть деда многое сломала в жизни юноши, перечеркнув все жизненные планы, лишив единственного близкого, понимающего человека. Слезы невольно навернулись на глаза, и Ян почувствовал приступ тошноты.

— Нужно поесть, — приказал он себе, тело нехотя оторвалось от дивана и, шаркая тапками, побрело на кухню.

Руки погремели дверцами шкафов, демонстрируя глазам пустоту полок, Ян тяжело вздохнул, поняв, что придется идти в магазин и побрел одеваться.

Свежий воздух наполнил легкие ароматом цветов, душа оттаяла, тоска отпустила и улыбка разлилась по заспанному небритому лицу.

С каждым шагом жизнь казалась все прекраснее, Ян забыл о нахамившей редакторше, и с интересом засматривался на хорошеньких девушек.

Наконец он зашел в супермаркет и, взяв тележку, двинулся между рядами с товаром.

В книжном отделе он задержался. Его взгляд критически оббежал полки, и юноша замер на месте. Его романа нигде не было, ни одно экземпляра. «Значит, продали!» — мелькнуло в голове. «Ну конечно, кто-то прочитал, рассказал другому, и все десять экземпляров мгновенно раскупили». Сердце погнало кровь к вискам, и в голове зашумело. Взгляд отчаянно прыгал в поисках продавца, пока, наконец, толстая ленивая клуша не выкатилась из-за двери с надписью «персонал». Бросив телегу и прыжком достойным молодого ягуара сократив расстояние, Ян вцепился в продавщицу двумя руками и дрожащими губами произнес:

— Ян Шлехтман есть в продаже?

Женщина сильным рывком избавилась от цепких объятий юноши и подошла к монитору.

Ее толстые пальцы, увенчанные длинными разноцветными ногтями, долго боролись с клавиатурой, пока, наконец, грубый прокуренный голос не произнес:

— Пятнадцать-а-пять.

— Что, — переспросил Ян, напрягая весь свой интеллект, чтобы осмыслить сказанное.

— Ряд пятнадцать, секция. А пятая полка, — высокомерно ответила продавщица, словно разговаривала с дебилом.

Ян покрутил головой в поисках необходимой нумерации, и удивленно произнес:

— Это где?

Продавщица снова посмотрела на Яна как на умственно неполноценного и, переваливаясь с боку на бок, пошагала между рядами.

— Вот, — сказала она, указывая на самый верх. Постояв несколько секунд в раздумьях, она достала стремянку и сняла с полки книгу.

Ян вытер с глянцевой обложки пыль и с грустью посмотрел, как тяжелое тело продавщицы наклонилось, и, прихватив любовный роман в мягкой обложке, постукивая шпильками о кафельный пол, снова исчезло за дверью с надписью «персонал».