Бесплатный фрагмент - Сказки для Алисы

Сказка о Смертной Тоске

Давным-давно, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, жил-был Царь, и было у Царя три сына. Старший сын готовился к наследованию престола, а потому был деловит и серьёзен, за что его глубоко уважали. Средний сын любил народ, и народ отвечал ему взаимностью, легко заводил он новых друзей и знакомых. Младший же сын… Скажем так, он был в поисках себя.

И случилась в тридевятом царстве, тридесятом государстве ужасная беда. Чудовище разоряло царские владения, не щадя ни крестьян, ни знать, ни купцов. Никто не ведал, что это за чудовище, покуда сам не становился его жертвой. А как только видел его, терял интерес к жизни, забрасывал свои дела и лишь бродил, подобно мрачной тени, или лежал в своём ложе со скорбью на челе. Многие не выдерживали этого и умирали. Прозвали чудище Смертной Тоской. Думали-думали, как с ним бороться, но можно ли победить того, кого даже не увидеть?

В один ненастный день явилась Смертная Тоска Старшему сыну. Понял Старший сын, что пришёл его черёд, но стал думу гадать — какое может быть средство, чтобы одолеть чудовище. И отправился он в путь — решение искать.

Вышел он из замка и увидал монастырь. Заглянул туда — а там монахи вкруг меча караул держат, мальчишка-послушник им прислуживает.

— Доброго вам здравия, святые отцы! — поприветствовал их Старший сын. — Что за меч вы охраняете?

А послушник ему отвечает:

— Взяли они на себя обет молчания, чтобы строже себя держать, ведь охраняют они Меч Строгости.

Подумал Старший сын: раз люди дела забрасывают, может, им строгости к себе не хватает?

— Я ищу оружие, чтобы Смертную Тоску одолеть. Могу ли я Меч Строгости взять? — спрашивает он.

— Взять его под силу лишь тому, кто строг к себе. Сможешь продержаться хотя бы три дня — бери, коли нужен.

Составил Старший сын себе распорядок на три дня и следовал ему точь-в-точь, даже когда совсем сил не было. Взял он Меч Строгости и стал ждать, когда Смертная Тоска снова явится. Да только увидел её — и сразу повалился, как тюк с травой. Изнурила его строгость, сломался он от одного вида Тоски.

А та явилась Среднему сыну. Решил и он средство от Смертной Тоски искать. Вышел из замка, отправился по дороге, что куда-то вдаль вела. Ночь его в лесу застала. Нашёл в сумерках он какую-то поляну да и устроился там на ночлег.

Проснулся оттого, что кто-то в бок его палкой тычет. Открывает глаза — а вокруг дивный народец собрался! И не заметил он, что уснул в кругу фей, а теперь к ним на праздник невольно попал.

Вышла из толпы фея в короне из дубового листка и говорит:

— Уж коли пришёл на наш бал незваным, то будь добр развлекать нас, пока не рассветёт!

Как отказать Королеве Фей. И пел, и плясал Средний сын, и на лире что-то играл, и всяческие истории рассказывал. А всё не рассветает и не рассветает. Он уж думал, совсем его дивный народец замучает. Но закончились танцы, вышла из толпы Королева Фей и говорит:

— Три ночи ты нас развлекал без устали. Спасибо тебе, незваный гость! Что привело тебя к нам?

Рассказал Средний сын о своей беде и что ищет он, как Смертную Тоску одолеть. Рассмеялась Королева Фей.

— Какое же может быть лучшее оружие против тоски? Конечно, радость! Дайте нашему гостю Меч Радости.

И вынесли феи Среднему сыну Меч Радости.

Вышел он из лесу с Мечом в чисто поле и стал ждать, когда Смертная Тоска явится. Только её завидел — сразу в бой кинулся.

До самой ночи слышали окрестные жители весёлый детский смех, дружеский хохот и смущённое хихиканье. А утром рыбаки встретили Среднего сына. Его тело приплыло по реке лицом вниз. Не смогла радость побороть Смертную Тоску, только скрыть её дело.

Явилась она и к Младшему сыну. Отправился и он искать от неё средство. Долго шёл по лесу, не думая о дороге, и вышел к Избушке на курьих ножках. А в Избушке — Баба Яга, костяная нога, нос в потолок врос.

— Здравствуйте, бабушка, мир вашему дому, — поздоровался Младший сын.

— За бабушку тебе спасибо, царский сын, и ты будь здоров, — отвечает Баба Яга. — Дело пытаешь али от дела лытаешь?

Рассказал ей Младший сын о Смертной Тоске, о своих братьях и о том, что не знает он, чем себе помочь. Выслушала его Баба Яга и говорит:

— Нет средства от Смертной Тоски, которое всем бы подошло. Каждый, кто с ней борется, должен найти своё оружие. Помогу я тебе, царский сын, подскажу дорогу. Иди по ней, пока не сносишь три пары железных сапог и не съешь три железных хлеба. Потом придётся тебе переплыть два озера. А потом… Потом ты сам поймёшь, что делать. Справишься — не страшна будет тебе Смертная Тоска.

Обулся Младший сын в железные сапоги, положил в сумку три железных хлеба и ещё две пары сапог да отправился по дороге, что Баба Яга указала. Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Пока первые железные сапоги износил, пока первый железный хлеб изгрыз, весь бородой зарос, а ещё идти и идти. Вторые сапоги стёр, второй хлеб доел, за третьи принялся — явилась к нему Смертная Тоска.

— Пора тебе, царский сын, — говорит.

— Не пора ещё, Тоска, я ещё третьи сапоги не сносил, третий хлеб не съел, — отвечает Младший сын.

Ушла Смертная Тоска, стала получше время выжидать.

Дошёл наконец Младший сын. От последних сапогов только голенища остались, от последнего хлеба — только крошки, а впереди — озеро от края до края, в воде ледяная крупа плавает. Скинул с себя Младший сын одежду и поплыл. Вода в озере холодная, пока до берега доплыл, чуть не окоченел. Вылез на берег, а впереди второе озеро, конца-края ему не видно, а от воды пар клубами валит. Снова явилась ему Смертная Тоска.

— Пора тебе, царский сын, — говорит.

— Не пора ещё, Тоска, я ещё второе озеро не переплыл, — отвечает Младший сын.

Снова ушла Смертная Тоска, решила ещё лучше время выждать.

Прыгнул Младший сын в озеро, а вода в нём — крутой кипяток. Пока до берега доплыл, чуть не сварился. Вылез на берег, а впереди только утёс, а под утёсом — только тьма непроглядная. Опять явилась Смертная Тоска.

— Ну вот теперь-то точно пора тебе, царский сын, — говорит.

Ничего не ответил ей Младший сын, только руки в стороны раскинул и спрыгнул с утёса. Падает, но чувствует, что не камнем летит, а будто пушинка парит — ясно, что не разобьётся. Долго падал, аж уснул, а как проснулся — понял, что лежит на траве. Пошевелился — вроде живой и целый. Осмотрелся — рядом меч лежит. То был Меч Творчества.

И вернулся он домой, и стал жить-поживать. А Смертная Тоска? Ждали боя не на жизнь, а на смерть, и её погибели? Но никуда она не девалась, так и осталась с Младшим сыном. Но боялась она Меча Творчества, и покуда был он с Младшим сыном — не грозила ему. А тот ей доброе дело нашёл и к службе приставил. На том и сказке конец.

Сказка про Персиковое дерево

У одной семьи был персиковый сад. Он был большой, ухоженный и каждую осень приносил богатый урожай. Персики с аппетитом ели всей семьёй, дарили друзьям и знакомым, заготавливали на зиму. Весной деревья наполняли воздух ароматом цветов, а летом давали прохладную тень под листвой.

Сад посадили давным-давно ещё деды их дедов, и он считался гордостью семьи. Каждый новый член семьи рано или поздно сажал своё дерево, за которым ухаживал до конца своей жизни. А когда он умирал, его дерево переходило кому-нибудь ещё. Семья процветала, и сад процветал вместе с нею.

Но настали лихие времена. Произошла большая беда, и некогда родные стали друг другу совсем чужими. Все разошлись в разные стороны, до деревьев никому не было дела, и это продолжалось до тех пор, пока весь сад не лёг на плечи одному-единственному оставшемуся Человеку. Он старался изо всех сил, чтобы персиковые деревья не зачахли, но в одиночку сделать то, чем раньше занимались всей семьёй, ему было не с руки.

Какие-то деревья просто засохли оттого, что за ними недостаточно следили. Другие пришлось продать вместе с частью сада, чтобы оплатить долги — никто не хотел брать на себя обязательства, которые остались после распада семьи, хотя раньше они казались такими незначительными. Третьи заболели, и Человеку пришлось избавиться от них самостоятельно, чтобы зараза не сгубила остатки сада полностью.

В конце концов, у него осталось всего одно-единственное Персиковое дерево. Оно было очень старое, кривое, переболевшее всеми болезнями, какими только могло заболеть персиковое дерево. Цветы на нём быстро опадали и редко завязывались, а если и завязывались, то персики выходили мелкие, сморщенные и горькие. Его разлапистые ветви с редкими скукоженными листьями почти не давали негостеприимной тени. И тем не менее, Человек заботился о нём, ведь это было последнее дерево в саду, которым он когда-то гордился.

Дерево часто капризничало. Его пожухлые листочки то желтели, то покрывались бурыми крапинками, то подвергались набегам клещей. Оно то грозилось засохнуть, то начинало гнить от перелива. Почву под ним постоянно приходилось то подщелачивать, то, наоборот, закислять, то делать пожирнее, то, наоборот, посуше. Много времени и сил уходило у Человека на то, чтобы найти все нужные удобрения и подкормки, обрезать, опрыскать, окучить и полить. Даже с немногими друзьями ему пришлось перестать общаться — слишком уставал он после всех забот.

И вышло так, что в грозу в Персиковое дерево ударила молния. Она била в него не впервые, но именно в этот раз прогнившая сердцевина дерева вспыхнула, как горсть пуха, и оно загорелось факелом, и горело долго, пока от него не осталась лишь кучка пепла и головешек.

На какое-то время произошедшее просто ошарашило Человека. Часы, что раньше он тратил на уход за Персиковым деревом, казались пустыми. Он мог идти куда угодно и к кому угодно, мог позвать к себе в гости всех, кого хотел, мог заниматься всем, что придёт ему в голову… Но у него не осталось друзей, развлечений, занятий помимо Персикового дерева, сгоревшего дотла. Ему некуда и не к кому было идти, ему нечего было делать.

А потом он нашёл веточку яблони. Укоренил её. Посадил там, где раньше росли персики. К яблони присоединились груша, вишня и много других деревьев. Человек не стал садить их больше, чем мог вырастить в одиночку, но завёл достаточно, чтобы у него появился свой сад. Снова раскинулась прохладная тень, весенний воздух наполнился цветочным ароматом, а новые друзья и знакомые объедались обильными урожаями фруктов и ягод.

Но больше никогда не было в этом саду персиковых деревьев.

Сказка о Трех Желаниях

Жил да был в далёкой стране водонос по имени Хасур. Брал у колодца воду, разносил её по домам и получал за это от хозяина колодца медный грош. На грош он покупал чашку риса и варил бедняцкий плов. По праздникам ему давали второй медный грош, и он его откладывал на чёрный день. Так и жил.

Часто он разговаривал о жизни с людьми, которым приносил воду. Иногда он давал им разные советы, и они действительно работали. Некоторые даже специально приходили просить у него совета.

Однажды, когда он трудился, какой-то старик, сидевший по деревом, попросил у него попить. Хасур не встречал раньше этого старика, но, немного поколебавшись, дал ему половину своей доли.

— Спасибо, юноша, — сказал, напившись, старик, — как тебя зовут?

— Хасур, — спохватившись о приличиях, ответил водонос.

— А меня зовут Фида. Скажи, Хасур, я слышал, что ты знаток человеческих душ. Чего же надо человеку для счастья?

— Да разве много: всего-то здоровья, богатства и славы, — усмехнулся Хасур.

— Так значит, если у тебя будет здоровье, богатство и слава, то ты будешь счастлив?

— Вполне возможно, — с улыбкой подтвердил юноша.

— Да будет так, — хитро прищурившись, сказал Фида и ушёл.

И Хасур пошёл дальше разносить воду. Вечером полусырой плов скрипел на зубах. С горькой усмешкой подумал водонос, что добрым делом заработал себе только изжогу.

А утром он проснулся во дворце, в окружении слуг. Живот, вопреки ожиданиям, не болел. От привычной усталости тоже не было и следа.

Позавтракав свежими фруктами, которые принесла прислуга, он отправился осматривать своё новое жильё. Дворец был под стать самому султану. Проплутав по его комнатам, Хасур вышел в обеденный зал. Слуги уже расставили на скатертях кушанья, а на полу сидело множество гостей, дожидавшихся прихода хозяина. Поколебавшись, Хасур принял их и начал застолье.

Так и началась у него новая жизнь. Утром он встречал гостей, днём вёл пиры, вечером к нему обращались за советами разные люди. На здоровье ему жаловаться тоже не приходилось. Ясно было, что это устроил Фида, но не покидало Хасура ощущение, что чего-то тот недоговорил.

Наконец, когда это ощущение стало нестерпимым, Хасур отправил гостей по домам, переоделся в простую одежду и пошёл искать странного старика. И под тем же деревом, что и в первый раз, встретил он Фиду.

— Счастлив ли ты, Хасур? — спросил он бывшего водоноса.

— Не знаю, досточтимый Фида. Терзает меня сомнение. Чувствую я, что есть моему благополучию какая-то цена, которой вы мне не сказали, — выложил свои страхи Хасур.

— Чувствуешь подвох? Ну так слушай: когда ты греешься в лучах славы, каждый день творец умирает в забвении; когда ты купаешься в богатстве, каждый день бедняк умирает в нищете; когда ты пышешь здоровьем, каждый день несчастный умирает от болезни, — хитро прищурившись, сказал ему Фида.

— И как же мне избавиться от этого проклятия? — поражённый, спросил юноша.

— Да разве сложно: найди того, кому твоя слава, твоё богатство или твоё здоровье нужнее, и искренне пожелай, чтобы они им перешли. Они и перейдут, — развёл руками старик и ушёл.

Хасур же, поборов волнение, тоже отправился в путь. Он ходил по городам и сёлам в поисках людей, достойных его славы, богатства и здоровья, видел множество богатых и бедных, прославленных и безвестных, больных и здоровых. Всюду его узнавали, всегда он мог расплатиться за еду и ночлег, а если приходилось ночевать на улице, то легко переносил даже самый лютый холод. В одном из городов он нашёл площадь, на которой любой желающий мог обратиться к окружающим. Решил Хасур послушать, что там рассказывают.

На площади стоял гомон. Сотни людей с полубезумными лицами одновременно проповедовали десятки религий, описывали десятки утопий, обличали десятки правителей. До самого вечера ходил между ними Хасур, пытаясь найти того единственного, которого должны были услышать все. Когда он уже отчаялся, его оглохшим ушам почудилось, что в гомоне появился новый голос, слабый, но уверенный.

Хасур пошёл на звуки этого голоса и увидел тощего и ободранного парнишку. Он декламировал стихи, настолько прекрасные, что Хасур, заслушавшись, не заметил, как настала ночь.

— Как тебя зовут? — спросил он у паренька, когда тот закончил.

— Назим, — ответил поэт.

— Я не заметил тебя днём, ты давно пришёл? — уточнил Хасур.

— Я сюда только вечером прихожу. Днём носильщиком на рынке работаю — надо же на что-то мать кормить. Одними стихами сыт не будешь. Всё равно их никто не слышит, — вздохнул Назим.

«Да, ему действительно помогла бы моя слава», подумал Хасур, дал ему на прощание горсть серебряков и ушёл. Выходя с площади, он обернулся и увидел, как с поэтом разговаривает какой-то человек, показавшийся ему знакомым. «Наверно, кто-то из тех, кто приходил в гости», решил он. Паренек выслушал человека, кивнул ему, и они разошлись.

Дальше шёл Хасур. Мошна его не пустела, дождь и ветер были ему нипочём, но больше его никто не узнавал на улицах. Он встречал опустившихся нищих и развращённых богачей, но не нашёл никого, достойного его богатства. Наконец, он пришёл в какую-то полузаброшенную деревню. Едва Хасур ступил на её единственную улицу, как к нему подбежал мальчишка.

— Здравствуйте, господин, я Зейд, — сразу представился он.

— Здравствуй, Зейд, меня зовут Хасур, — ответил ему тем же наш путник.

— Не желает ли господин Хасур спелых персиков? Или, может, козьего молока? А всего лишь за медный грош я покажу вам нашу деревню, — тут же атаковал его Зейд.

Хасур улыбнулся и вложил ему в ладошку грош.

— Спасибо большое, мне ничего не надо. Держи просто так.

Мальчишка нахмурился.

— Нет, господин, так не пойдёт. Просто так я ваши деньги не возьму, я не попрошайка. Давайте я всё же познакомлю вас с нашими.

Знакомство долго не продлилось — в деревне едва набралось десяток человек. Зато Хасур всё больше узнавал о планах мальчугана и всё больше удивлялся. Когда они обошли деревню вдоль и поперёк, он спросил Зейда:

— Ты заработал свой грош честным трудом. Что ты теперь с ним будешь делать?

— Завтра здесь должна проехать телега до города. Сегодня я соберу персики, а завтра заплачу возчику грош и отвезу их в город. Там продам сколько смогу, часть отложу на потом, а на часть, если хватит — куплю крупорушку, начну муку молоть по возможности, если нет — послезавтра ткани куплю и домой привезу, мать платков нашьёт, в следующий раз их в город повезу, — не моргнув глазом, протараторил мальчик.

«Да, такой нашёл бы, как моё богатство на пользу пустить», подумал Хасур. Уходя из деревни, он обернулся и заметил, как Зейд уже бежал к новому путешественнику. Он показался ему чем-то знакомым. «Наверно, кто-то из моего родного города», решил он.

Дальше шёл Хасур. Больше не звенели монеты у него на поясе, и всё чаще ему приходилось ночевать под открытым небом. В такие минуты он радовался, что при нём ещё осталось здоровье. Обошёл он и эту страну, и соседние, видел больных самыми страшными болезнями, но никого из них он не мог назвать по-настоящему достойным своего здоровья. Решил он вернуться обратно домой.

А вернувшись, увидел на рынке человека в одежде лекаря. Он закупался всевозможными травами, снадобьями и припасами. Судя по их количеству, ему предстоял долгий путь.

— Здравствуйте, добрый господин! Меня зовут Хасур, я только что вернулся из путешествия. Куда собираетесь отправиться? Может, я смогу что-то подсказать в дорогу?

— Здравствуй, я Фади, а собираюсь я в соседнюю страну. Там начался мор, и я обязан выполнить свой долг лекаря. Местные знахари уже умыли руки, боятся заразиться, — ответил незнакомец. На лице его виднелась лёгкая тревога.

Они немного поговорили о том, как лучше добраться до цели Фади и где стоит останавливаться по дороге.