Бесплатный фрагмент - Сказки-Подсказки на разные случаи жизни

Предисловие

С самого детства я обожала волшебные сказки. В сказочном сюжете я сражалась с чудищами, переживала за добрых героев, натягивала на себя воздушные платья принцесс, влюблялась в принцев. Конечно, я даже не представляла, что когда-то начну сама писать сказки.

Спасибо современным возможностям, познакомившим меня со сказкотерапевтом Натальей Стуковой, которая невероятно аппетитно рассказала о «целительстве» сказками.

В книге собраны 20 сказок на темы отношений, самореализации, здоровья и рода. Очень надеюсь, что они помогут вам в спорных или затруднительных ситуациях.

Как добрый гномик очистил жильё от завалов

Я очень творческий человек. Готова заниматься рукоделием денно и нощно. Жаль времени не хватает. Остаётся надеяться, что когда-нибудь время появится. Но жильё захламляется, и желаний становится меньше. Сказка про гномика Паню не только автобиографическая, но и архетипическая. Возможно, и читатели узнают себя в добром гномике.

Далеко-далёко в самой глубине леса жил да был добрый гномик Паня. Его маленький аккуратненький домик стоял на живописной лесной опушке. В солнечные дни Паня любил сидеть на резной лавочке, разглядывать цветочки и мечтать. Да вот досада, времени совсем на солнечные мечтания не оставалось. Хорошо мечтать, когда дела все переделаны, кругом чистота, сиди и отдыхай! А дела никак не кончались, очень уж творческим был наш Паня. Любил мастерить, сочинять, рисовать, и так завалил материалами свой домик, что бардак стоял вечный. А выбросить жалко было, всё пригодится: скорлупки от орехов, красиво высушенные цветочки, цветная кора от разных пород деревьев, камешки причудливой формы. Разве можно такое выбрасывать?

Заходил друг гном Сева, принёс в подарок блестящие верёвки из прочной паутины. Нужная вещь в хозяйстве. Мышка Соня подарила огарок красивой свечки. Из него можно новую свечку сделать и придать ей причудливую форму. И для причудливых форм у Пани имелись разные приспособления.

Из всякого добра Паня мастерил диковинные вещицы. Только времени на все задумки совсем не хватало. Паня вздыхал и бережно складывал свои материалы впрок с надеждой в скором времени их употребить. Гора вещей росла, а вместе с ней росла грусть-печаль у Пани.

Когда в домике образовались непроходимые завалы, Паня даже слёг. Вот и получается, творчество повернулось к нему не той стороной. Оно, как серая тоскливая беспросветность погрузило в тягучий мрак, из которого трудно найти выход. Будто свет погас. Слева, справа, впереди, позади — повсюду только чёрные клубы окутывающего мрака. Лишь в окошко, как тонкая соломинка последней надежды сквозь толщу густого тумана едва-едва различается тусклое очертание далёкого солнца.

Совсем плохо Пане. Уж и не радует ничего. Не ест — ни пьёт, только лежит на кровати, смотрит в оконце да моргает. Взяться бы за завалы, да сил нет ни на что, слишком запущено. Зашёл Сева проведать друга. Скромно предложил помощь, но не знает Паня, что и нужно-то ему. Уже как будто и ничего. Повздыхал Сева, да и побрёл восвояси.

А однажды лежал так Паня, и услышал громкий шум во дворе. Медленно встал с неохотой, побрёл к окну, шаркая ногами и хватаясь за поясницу. Смотрит — огромный Грач во дворе косит черным глазом в окно Пани. Открыл дверь добрый гномик, спросил откуда тот, куда, может что ему нужно. Грач поведал, что прилетел издалека, услышав чудеса о мастерстве Пани, подарок ему нужен для любимой Грачихи.

Вздохнул тут Паня. Говорит, и рад бы помочь доброй птице, да дом хламом завален доверху, не найти ничегошеньки, а как подступиться к завалам и не знает, да и сил нет. Помирать, наверное, пришла пора.

Грач строго посмотрел на Паню, не моргая, взмахнул своими мощными крыльями, и не промолвив слова, улетел. Горько заплакал Паня — добрая безотказная душа, что не смог помочь Грачу, который летел к нему за тридевять земель.

Плачет Паня безутешно, не бывало ни разу такого, чтобы Паня отпустил без подарка. Плачет, слёзы утирает, и слышит снова шорох за дверью непонятный. То Грач вернулся, а в клюве держит что-то блестящее. Протягивает птица Пане волшебную чешуйку. Через неё можно увидеть невидимое. Неохотно Паня взял дар. А как посмотрел сквозь неё на завалы свои зловещие, так и ахнул. На одном важно восседает хмурое Отчаяние, на другом вальяжно разлеглась серая Депрессия. А в углу на запасах Паниных прячется тётка Беспомощность. Обнаружил их Паня и так громко вскрикнул, что гости его непрошенные съёжились, замерли, испугались. Стал совестить их разозлившийся Паня, выгонять из дома. Плачут они, говорят, идти им некуда, прижились уж у Пани, хорошо им тут.

Гонит злодеев Паня, а сам думает, не по доброй воле они стали такими. Хотя такие друзья ему не нужны, но решил помочь своим непрошенным гостям стать оптимистичными, дружелюбными, а, главное, организованными. Слышал он, есть озеро волшебное с лебедями невиданной красоты. И если пёрышко такого лебедя достать и слова заветные ему пропеть, сразу страхи уходят, а на их месте вырастает то, что хочешь.

Собрал в себе последние силы наш гномик, прихватил с собой мешочек сухариков, водицы родниковой налил и пошёл к озеру волшебному перо лебединое искать. Паня даже почувствовал почти забытое приятное возбуждение, предвкушение не простой, но благодарной работы.

Паня маленький, а путь долгий. Травы на пути стоят высокие, запутанные. Ямы зияют глубокие, холмы мешают высокие. Совсем почти Паня выбился из сил, лёг на пригорке, ножки гудят, спина болит.

Смотрит, растение над ним красивое с золотистыми колокольчиками. А в них Пчёлка нектар собирает. Занята она трудом, ничего не видит вокруг. Паня окликнул Пчёлку, спросил далеко ли до озера. Пчёлка угостила Паню нектаром и довезла на себе его до озера.

А там столько лебединых перьев лежит, что возликовал Паня, набрал побольше и пустился в обратный путь. Очень легко с перьями идти обратно, придавали они лёгкость. Паня весело припрыгивал, мурлыча песенку под нос. На пути он встречал много соблазнительных семянышек, редкой красоты травок, разноцветных щепочек, гладких камешков для творчества. Но вздыхал и твёрдо шёл дальше. Помогли и ему перья волшебные легко проходить мимо соблазнов, помнить о главной цели своего пути.

Вернувшись домой, он даже руки потёр в предвкушении, как Беспомощность, Отчаяние и Депрессия начнут превращаться в положительных героев. Смотрит Паня сквозь чешуйку волшебную, что Грач ему подарил — нет их нигде. Да и в доме чисто. Поставил Паня пёрышки в самодельную вазу из бересты, огляделся ещё раз, смотрит, а гости в доме совсем другие — Настойчивость, Умиротворение, Целеустремлённость. Улыбаются Пане, говорят: «Проявил ты, Паня, настойчивость, научился выделять главное в пути своём, расставаться без сожаления с ненужными вещами, вот и в доме сразу порядок образовался. Это не перья, это ты сам сделал!»

Обрадовался Паня, пригласил всех за стол пировать, заварил душистый чай, насыпал орехов. Соня, мышка-соседка, забежала, зёрнышко подарила к столу. Зёрнышко то было тоже непростое, давало Мудрость. Откусишь от него, и становится понятно, что вещи, которые изменить невозможно, стоит просто принять. А то, что можно изменить, надо прямо сейчас начать делать.

С тех пор в доме гномика Пани всегда чисто, убрано, все материалы лежат на своих местах. У гномика много сил и идей, впрок он уже ничего не откладывает, навсегда запомнил уроки завалов. А, главное, всегда, когда нужно что-то новое, то он смотрит на пёрышки в вазе, и через некоторое время волшебным образом у него появляется все, что ему нужно для творчества.

Многие люди живут тяжело. Практически, не живут, а выживают. Безрадостно тянут лямку и не видят выхода. Возможно, потому что не вспомнили, для чего они пришли в Жизнь? Найти своё предназначение — значит пойти по жизни легко и радостно

Сказка о Предназначении

Многие люди живут тяжело. Практически, не живут, а выживают. Безрадостно тянут лямку и не видят выхода. Возможно, потому что не вспомнили, для чего они пришли в Жизнь? Найти своё предназначение — значит пойти по жизни легко и радостно

Где-то далеко-далеко, а, может быть, и близко, высоко-высоко, а, может быть, и низко, создал Великий Творец Душу. Долго он любовался великолепным творением, трепетно и нежно держа Душу в своих могучих руках. Творец вдохнул в эту Душу много любви, наделил её творчеством, умением понимать и успокаивать другие Души и хорошо подбирать нужные слова. Долго ли, коротко ли, пришло время Душе повзрослеть.

— Дитя моё любимое, — позвал творец Душу, — я хочу отпустить тебя в самое интересное и далёкое путешествие.

Душа возликовала. В ней действительно было так много любви, которой она хотела делиться, творчества, желания общения с другими Душами, что хотелось как можно поскорее пуститься в путешествие.

— Прежде, чем ты полетишь на Землю, хочу предупредить тебя, что там всё будет совсем иначе, чем здесь. Возможно, иногда тебе будет очень тяжело, и ты будешь хотеть вернуться Домой. И ты вернёшься, но прежде тебе предстоит выполнить несколько условий.

Ты должна развить все мои дары — любовь, творчество, способность тонко чувствовать переживания. Тогда ты будешь счастлива сама и сделаешь счастливыми других.

Запомни, всё, что ты будешь встречать на пути, ты сможешь легко трансформировать. В твоих руках будут рождаться шедевры из самых простых материалов. Даже люди будут меняться. Но свою способность менять окружение ты можешь использовать только по разрешению и только на благо. Ты сможешь легко общаться с самыми разными людьми. Ты всегда будешь полна самых разных идей.

Люди будут доверять тебе. Но только в том случае, если будут чувствовать в тебе любовь. Я вложил в тебя очень много любви, на долгую прекрасную Жизнь. И ты будешь ею щедро делиться и отдавать её. Но когда себя ценить не будешь и начнёшь отдавать всё без остатка, почувствуешь себя опустошённой. Тогда тебе надо будет снова наполняться, и ты сможешь, вспоминая о моей Божественной любви.

Тебе придётся столкнуться с чёрствостью и вероломством, чтобы стать сильнее. Ты будешь стучать в глухие стены за помощью, чтобы понять цену дружбы. У тебя случатся проблемы с деньгами, чтобы ты могла не привязываться к ним.

Душе очень хотелось поскорее начать путешествие. Она ёрзала и вертелась. А творец продолжал:

— Но самое главное условие….. — он помолчал, подбирая нужные слова. — Самое главное, ты забудешь обо всем, о чём мы с тобой говорили, о дарах, обо мне. Тебе предстоит там всё это вспомнить.

Прошло по божественным меркам совсем немного времени, и Душа воплотилась в любознательной непоседливой девочке Любе. Той всё было интересно — играть в дочки-матери, читать, рисовать, шить пупсикам распашонки, бегать, сломя голову, во дворе. Днём ловить бабочек, вечерами всматриваться в разноцветные звёзды. Девочка и сама, порхала как бабочка. Друзей было много, учёба давалась легко, как и сама Жизнь.

А когда любимая семья раскололась надвое, хватила девчушка фунт лиха. Папа ушёл из семьи, мама горько запила, в их доме стало холодно и уныло. Жизнь потекла рутинная по обычному сценарию. Закончила институт, пошла работать. Вышла замуж, родила двух детей. Работу Люба не любила, даже ненавидела. Очень уставала, но поменять работу боялась, а вдруг хуже будет? И чем дальше, тем больше тревоги и беспокойства росло в её душе.

Однажды зимой она припозднилась с работы. Люба шла, понурив голову, через парк в тяжёлых мыслях о никчемном существовании. Она думала о том, как несправедливо устроен мир, и непрошенные слёзы сами собой наворачивались на глаза. На сердце было так тяжело, будто тонна чугуна вместо сердца бухает ударами «зря живёшь… зря живёшь…». Обняла Любаша берёзку, да и заревела, не сдерживаясь.

Долго по-детски плакала, утирая слезы пушистыми варежками. Выплакавшись, Любе стало немного легче, огляделась она по сторонам и заметила, что лунный свет, проникающий сквозь ветки, будто посылает ей какие-то мудрёные знаки. Точно, ложится на землю буквами, только непонятными иероглифами. Присмотрелась повнимательнее, нет, никак не понять, только знак в виде сердца отчётливо проступает. Глядя на лунное сердечко, Люба почувствовала учащённое сердцебиение, будто её родное сердце хочет ей о чём-то сказать.

Совсем не спалось в ту ночь. Муж и дети посапывают, а Любе захотелось посидеть у живого огонька толстой икеевской свечки. Закутавшись в мягкий и тёплый халат, она на цыпочках прошмыгнула на кухню. Зажгла свечу и стала любоваться пламенем, игравшим с фитильком. Смутно-смутно, медленно и тягуче где-то там, далеко, возникали загадочные непонятные образы с ощущением спокойной радости.

А утром Люба впервые в жизни решила похулиганить — не пойти на работу. Проводив домочадцев, она решила этот день провести так, как просит её душа. Душа? Любаша остановилась как вкопанная. Ну, конечно, Душа!!!

Душе хотелось шить. Люба достала с антресоли ткани, выкройки и стала творить. Всего за полтора часа сшилась восхитительная блузка. «Это потому что я соскучилась по шитью», — так объяснила сама себе появление симпатичной блузки.

А в голову назойливо лезла мысль: «Это потому, что мне очень хотелось шить, и потому что я сразу взялась». Эта мысль понравилась больше. Потом захотелось испечь пирог. И пирог прекрасно подошёл, получился румяный и аппетитный. Люба торжествовала! Вот что значит делать с Душой! Получается быстро, красиво, радостно!

Счастливая от своих осознаний, Люба решила написать письмо подруге. Открыв почту, она обнаружила письмо от неизвестной женщины по поводу разлада с любимым человеком. Видимо, та незнакомка ошиблась адресом. Но Люба все же решила ответить ей. Правда, не её дело размолвки с близкими, но уж раз письмо пришло к ней, значит, можно хотя бы попытаться успокоить женщину.

Ответила как могла, с любовью и пониманием. Завязалась переписка, и та женщина очень благодарила Любу, добавив, что женщины с таким именем как у неё, всегда приносят ей изменения в лучшую сторону.

Любаша даже в ладоши захлопала! Так вот же, вот!!!! Вот, что хочет её Душа. Хочет помогать людям в затруднениях, хочет творить, учить хочет. Можно, оказывается, от своих занятий радость получать. Можно не корпеть день-деньской над скучными документами, а создавать шедевры, поднимать себе и людям настроение, вселять в них уверенность.

Уволилась Люба с ненавистной работы, и даже угрызения совести не почувствовала. Учиться стала. Жадно и много. За все упущенные годы навёрстывала.

Здесь можно было бы поставить точку в виде хэппи-енда, но рано! Испытаний ещё выпало на её долю много. А Любовь, наполненная любовью от того, что шла путём Души своей, видела в них только уроки и опыт.

Она навсегда запомнила, если бы не ненавистная работа, выкачивающая из неё последние силы, то никогда бы она не вышла на дорогу своего Предназначения. Если бы не боль от развода родителей, никогда бы она не сняла розовые очки. Если бы не горе потерь и предательств, не смогла бы она глубоко сострадать и понимать.

Сказка — расставание с прошлым

Отпустите прошлое в прошлое! Разрыв отношений, недопонимание, измены, уход близких в мир иной — бывает пережить такое трудно, и мы несём переживания как набитый камнями рюкзак дальше в жизнь. Привыкаем к ноше, только удивляемся, почему же тяжело и трудно идти?

Говорят, где-то далеко-далеко в глухом лесу жила-была заколдованная женщина. Жила она одна одинёшенька. Одевалась всегда в черные и серые одежды. Никогда не смеялась, и почти не разговаривала. Казалось, что она и глухая, и немая, и даже незрячая. В своих мрачных одеждах, она больше напоминала тень. Двигалась бесшумно как тень, как тень была тиха, как тень незаметна.

Иногда и в её чащу сквозь густо сплетённые ветви могучих деревьев проглядывало солнце, но женщина даже не щурила свои бесцветные глаза. Иногда она шамкала сухие корешки, пила водицу речную. Иногда мимо неё медведицы, волки и другие лесные зверюшки водили своих малышей на водопой, но даже при виде очаровательных пушистых комочков ни одна эмоция не появлялась на её бледном неподвижном лице. И звери тоже её не замечали.

Сколько времени жила она в лесу, никому не ведомо. Однажды пошла женщина-тень испить водицы на широкую реку. Солнце в тот день палило немилосердно, притомилась женщина, устало присела у реки на большой камень да и застыла.

Вдруг подплыла к берегу огромная рыбащука, увидела женщину, стала плавать неподалёку, будто сказать что-то хотела. Но не видит женщина рыбащуку. Тогда рыбащука стала прыгать над водой, плескаться, брызгаться. Несколько капель попали женщине на лицо, вздрогнула она от неожиданности, почувствовав опасность.

Тут будто спала пелена с глаз. Женщина вспомнила чистый уютный домик у моря. Увидела мужчину — дородного красавца, косая сажень в плечах. Она потёрла виски, сморщила лоб, силясь вспомнить. То был муж её любимый. Ладно они жили у самого синего моря-окияна в сказочном царстве-государстве. Жили не тужили, радовались каждому новому рассвету. Василий, так величали мужа, ловил рыбу, возделывал землю-матушку. Был он мужиком могучим, умелым, да добрым и великодушным. Всяк мог позвать его на помощь, никому отказу не давал, помогал всегда. А уж каким умелым Василий был, что ни задумает, тут же сделает на загляденье. Да и она сама под стать ему умелицей-рукодельницей слыла. Рубашку ли вышить, скатерть ли соткать, яства сготовить — всё могла. Василисушкой её звали. Так Василий и Василиса жили безбедно и счастливо.

Любили они вечерком на закате солнышка сесть рядком у моря да беседы вести задушевные.

Так бы жили счастливо, да однажды беда случилась. Налетел огромный страшный ворон, распростёр крылья свои смоляные тяжёлые, накрыл их мраком беспросветным. Ушёл тогда в море Василий рыбу ловить. Как ни уговаривала Василиса мужа, не пускала его тогда в море, но не послушался он жены. Больше не свиделись они никогда. Мечется Василиса у берега, зовёт Василия, все очи проплакала, в море-окиян глядючи. Тенью сумрачной заколдованной стала Василисушка. Как оказалась в дремучем лесу, сама не помнит.

Сидит у берега Василиса, вспоминает. Долго так сидела. А как глянула в воду, да увидела отражение своё неясное, испугалась. Не она, а чудо странное без лица, тёмное, холодное.

Заколдована! Вот почему не помнит она ничего, так вот почему не живёт, не видит, не слышит, не чувствует ничегошеньки.

И решила Василиса найти опять свой дом, в память о Василии украсить его, вдохнуть жизнь. Только подумала, как послышались взмахи огромных крыльев хищной злой птицы — ворона. Подхватил он Василису да и понёс через леса. Долго летел, пока не опустился в огромное гнездо высоко в горах. Бросил туда Василису да приказал сидеть тихо. А сам дальше полетел.

Смотрит Василиса из гнезда, высоко оно, кругом камни огромные, валуны зловещие. Села обессиленная, стала оглядываться по сторонам. В мощных прутьях гнезда воронова нашла разные тряпочки. Видно многих женщин загубил злой ворон. И вдруг Василиса на самом дне гнезда разглядела между прутьев куколку. Когда-то она тоже таких мастерила. Достала куколку бережно Василисушка, прижала к себе милую, баюкать стала. А куколка не простая была, а волшебная. Научила она Василису, как выбраться из гнезда воронова:

— Ты, когда ворон заснёт, зайди сзади и пошепчи заклинание моё, ворон тогда проспит долго. Ты успеешь выбраться из гнезда и далеко уйти. Иди в сторону, где поднимается Солнце. Три дня и три ночи будет спать ворон, а ты за это время придёшь к источнику радужному. Березонька тебе на пути встретится, ты её сразу узнаешь. Сядь под ней, волосы расчеши. Долго чеши, пока тропка лесная не явится тебе.

Пойдёшь по той тропке, выведет она тебя к озеру радужному с живым источником.

Сними одежды свои черные, брось в яму под гнилым деревом, а сама омойся в источнике. Лови капельки радужные, пей и возвращай краски в свою жизнь. Тогда вновь начнёшь видеть красоту дерев и цветов, услышишь пение птиц диковинных, оживёшь, улыбаться станешь, трудами займёшь себя нужными. Только Василия не зови. Придёт время, увидишь своего ненаглядного. А как вернёшься домой, засади сад разными растениями, ухаживай, расти их, поливай. Живи!

Василиса так и сделала, как научила куколка. Шла долго. Нигде источника не видно. Уж и силы стали покидать Василису. Опустилась она в изнеможении на землю, да и стала разуметь, нужно ли ей возвращаться домой. Отвыкла она уже от суетной жизни, видеть никого не хочет.

Сидит Василиса в думах горестных. Вдруг кто-то погладил её по спине. Оглянулась — никого! Подняла глаза вверх, батюшки, то берёзонька белоствольная наклонилась, веточками гладит Василисушку. Вспомнила она, что ей куколка про берёзку говорила, достала гребень из котомки и стала волосы чесать. Чешет волосы спутанные гребнем, чешет пальцами костлявыми. Скоро явилась взору Василисиному тропка лесная. Обрадовалась женщина, ноги сами понесли по дорожке на шум воды.

Бежит Василиса на говорливое журчание речушки, торопится. А как подбежала, обомлела. Светится водопад всеми цветами радуги. Водичка, прыгая с высоты каменного порога, играет — бурлит, вспыхивает ярким светом и, смеясь, журчит дальше. Так и манит, зовёт в игру. Сбросила Василисушка свои мрачные черные одежды, вошла в воду, играть с нею стала.

Вода журчит, Василиса смеётся, плещется, жадно ловит ртом капельки разноцветные. Наигравшись вволю и омывшись, вышла женщина на берег и ахнула. Прямо перед ней в воздухе явился наряд красоты невиданной. Огляделась по сторонам Василиса — никого! Стало быть, для неё приготовлен.

Нарядилась женщина и снова силу почувствовала. Птичек пение заливистое услышала, благоговейный шорох листвы лесной, красоту первозданную несравненную узрела. Как долго она была заколдованной!!! Теперь она снова будет радоваться каждому мигу.

Василиса очень быстро нашла дорогу к дому. Домик будто и ждал её, дверь скрипуче отворилась. Быстро привела его в порядок, вымыла, посадила в саду новые деревья, цветочки разноцветные, насыпала зерна птичкам. Слух понёсся по соседям, что Василиса вернулась. Обрадовались они, и Василиса рада им. Наготовила яств лакомых, накрыла столы дубовые, созвала гостей. Песни задушевные петь стали да хороводы водить.

Василиса только краше стала да мудрее. Тень свою не вспоминает, живёт теперь, радуется. Рукоделием занялась, ткани ткать да рубашки соседям вышиванные мастерить, плоды дивные да цветы редкие выращивать.

Каждый хорош на своём месте

Бывает, что человек готов отдать себя всего до конца и без остатка. К этому привыкают и начинают его использовать. А брать, просить он не умеет, да и стыдно. Нарушается гармония, и человеку становится плохо. Может, наступает время, когда он может обзавестись помощниками и научиться просить помощи?

В одном старинном русском городе в старом доме возле тихой реки в дедовском буфете жила-была кухонная утварь, разная посуда. Тут и тарелки с витиеватым узором, и изогнутые кувшины с золотистой каёмочкой, и тонкие рюмочки на инкрустированных ножках. В отдельной деревянной резной шкатулке жили ложки, вилки да ножи.

По первости могло показаться, что все ложки и вилки были похожи друг на друга как сёстры-близнецы. Однако одну из вилок, вроде ничем не выдающуюся, использовали чаще других. И в хвост, и в гриву. Горделивый изящный изгиб, острота зубцов невиданная, мощная узорчатая рукоять, видать, весьма привлекали. Дворянская стать видна за версту. Мастерица была людей кормить. Бывало, отрежет умело ребром своим сильным ломтик снеди аппетитной, наколет кусочек лакомый да держит цепко, пока до рта несёт, а там и выпустит благодарно.

Рада была Вилка послужить людям, доброты в ней много, да только исключительно на своём месте, в котором силушку великую чувствовала.

Но с тех пор, как сменились хозяева в доме, ею не только вкушали изысканную пищу за трапезой семейной, а где земельку в горшке цветочном порыхлят, где крышку тугую зубцом острым подденут, а, бывало, что и орехи рукоятью кололи, и спину не гнушались ею же почесать.

Невыносимо мучилась Вилка от несправедливости такой чудовищной, унижения корней её дворянских. Она же искусница атмосферу трапезную создать, а не спины чесать, да в земле возиться. Почернела Вилочка, состарилась, силушки недюжинные растратила, блеск серебристый утратила. Помощники нужны, ой, как нужны на земельку, орехи и спины. Но вот беда, помощи просить Вилочка не умела.

На ту пору пробегал мимо сын хозяйский малолетний. Схватил Вилку и побежал во двор с ней. Крутил-крутил в руках, да и выскользнула Вилочка из рук, в щель на террасе провалилась. Лежит на сырой земле, средь камней булыжных да щепок сухих и плачет.

Плачет Вилка день, плачет другой, совсем тусклой стала, некрасивой, зубцы затупились, к узору изысканному рукояточному грязь налипла. Даже решилась помощи просить, да некого.

Стала Вилка думу думать, как выбраться из подземелья на свет божий, как вернуться в шкатулку свою резную, да людям служить верой и правдой, кормить, атмосферу создавать столовую. Как помощников найти на спиночесательные, орехоколотильные и землековырятельные работы.

Долго ли коротко валялась Вилка в забвении, придумывала как ей выбраться и кого в помощники взять. Видит, шуршит кто-то непонятный за досками. Тихонько позвала Вилка Шуршика. Шуршик оказался прошлогодним кленовым листом. Он тоже мучился от несправедливости — висел-висел на дереве, красотой неземной своей шелестел свысока, и вдруг пал низко, скукожился.

Не зря Вилка помнила о дворянских корнях, умела она разговоры благородные вести, успокоить и возвысить умудрялась. Понравилось Шуршику вести беседы толковые с Вилкой. Приободрила она Шуршика, самооценку его повысила. Оказался он рассудительным.

Однажды Шуршику пришла мудрая мысль. «Пора тебе, — говорит, — выбираться отсюда. Я-то прошлогодний, а тебе ещё жить да радоваться. Подтолкни-ка меня к той щели. Я высунусь и трепетать начну. Люди увидят, наклонятся, и тебя увидят. А ты блести изо всех сил! А когда вернёшься домой, в свою шкатулку, ляг рукояткой в другую сторону и тооооненько пищи».

Удивилась Вилка непонятным советам старого Шуршика, но спорить не стала. Предложила только разгладить его станом своим округлым. Сказано — сделано. Разгладила листок, проявилась красота его былая. Подтолкнула Вилка Шуршика к широкой щели в досках, высунулся он на свет божий, трепетать стал, привлекаючи внимание.

Скоро его заметил тот же хозяйский сын. Наклонился да и увидел блеск металлический из щели проникающий. Обрадовался несказанно, дома-то за Вилку трёпку ему устроили. Хватились, а её нет.

Отмыли ласково Вилочку, вытерли аккуратно, на место положили. Вспомнила тут Вилка слова старого Шуршика, перевернулась и стала тоооненько пищать. Никто из подруг-друзей ложек-вилок внимания даже не обратил, а Хозяева, хоть и тоже не обратили, но вдруг поставили рядом с резной шкатулкой коробку диковинной формы. Подивилась опять Вилка премудрости друга Шуршика, поблагодарила мысленно его за помощь и мудрый совет. Позже выяснилось, что живут в диковинной коробке умельцы-инструменты — отвёртки, ключи, ножи премудрые, совочки и грабельки для комнатных цветов.

С тех пор никто не посягал на Вилку в чуждых целях. Теперь для этого использовали инструменты. А те и рады-радёхоньки служить людям на своём месте.

Вилка скоро очень подружилась с инструментами, и стала жить-поживать да добром на своём месте служить.

Как Гордый Орёл счастье своё искал

Привыкая к своей действительности, мы часто не видим в ней ничего удивительного, достойного внимания. И, кажется, что счастья в ней и быть не может. А если поступить как Гордый Орёл?

Высоко-высоко в горах жил-был гордый и зоркий Орёл. Когда могучая птица взмахивала огромными величественными крыльями, вся округа приходила в трепет. Люди могли часами смотреть на полёт гордого Орла, звери замирали в священном созерцании. Однако сам Зоркий Орёл считал, что в его жизни больше поражений, чем побед.

Он подолгу сидел на вершине горы, ухватившись цепкими когтями за острые скалы, и всматривался вдаль в необъятные просторы лесов и долин. Царственная птица думала о неуловимом счастье, к которому стремилась изо всех сил. Орёл молниеносно мог поймать любого зверька, мог состязаться в скорости с ветром, мог парить наравне с облаками, но Счастья нигде не было.

Однажды, когда Орёл парил в лазурном поднебесье, в расщелине острых скал он заметил необычное движение и со всей скорости ринулся туда. Осмотревшись, он увидел вокруг нагромождение подгнивших веток, замшелых камней, старой пожухлой листвы, грязных обрывков паутины, лохматых перьев, словом, всякого хлама. Откуда-то снизу доносилось тихое всхлипывание.

Орёл — птица свободная и гордая, он любит высокий полёт, и ему недосуг разбираться с мелкими дрязгами. Но тут он насторожился и прислушался, долго никак не мог понять, откуда же доносится плач.

— Кто ты? Почему ты здесь и почему плачешь? — спросил он, оглядываясь по сторонам.

— Ты даже меня не узнал…. Я — твоё сердце. Как же мне не плакать? Посмотри, что ты со своей жизнью сделал? Нравится тебе это место? Нет? А ведь это ты свою жизнь так захламил, сам запутал, что теперь счастье ищешь и не находишь.

Орёл очень возмутился. Он же был гордым, он летал выше всех, он был свободным и величественным. Даже Сердце не смеет ему перечить. Но ещё раз оглядевшись, он стал узнавать хламьё. Вот та полусгнившая палка — это его неблагодарность. А вон та паутина — обида на стаю глупых птиц, посмевших посмеяться над ним. Так Орёл вспоминал, содрогаясь всем мощным телом.

— Я согласен, Сердце, что сам захламил свою жизнь и лишил себя счастья. Подскажи мне, как я могу исправить ситуацию? Что мне делать?

— Отмети вон те жухлые листья в сторону, и ты увидишь там волшебную зелёную дверцу в пещеру. Эта пещера тайная, войдёшь в неё и попадёшь в Волшебное место. А там и поймёшь, что тебе делать.

Разгрёб мощными когтистыми лапами Орёл листву, обнаружил вход в пещеру. Осторожно, стараясь не выдать себя и не потревожить вековые камни, вошёл в Волшебное Место. Он увидел огромный камень, а вокруг него шесть разноцветных попугаев: белого, чёрного, синего, жёлтого, красного и зелёного цвета. Их нахохленные головки склонились над листком, по которому катается волшебное семечко, и увлечённо за ним наблюдали.

Каждый попугай что-то говорит тому, кого видит на листке.

Орёл тихонько приблизился, заглянул поверх их головок на листок, и не смог сдержать гортанный клёкот, вырвавшийся с удивлением и силой из самой глубины души огромного Орла. Он увидел там себя и свою жизнь.

Попугайчики подпрыгнули от неожиданности:

— Зачем ты сюда прилетел, гордый Орёл?

Но Орёл спокойно и искренне объяснил им, что хотел бы навести порядок в своей жизни, распутать, что запутано, почистить, что загрязнилось. Он давно хочет стать счастливым, но у него не получается, потому что он не знает как.

Тогда Белый попугайчик спросил его:

— А ты умеешь ценить то, что у тебя уже есть? Что у тебя есть?

Орёл никогда не думал о том, что у него есть. Потому что оно есть.

— У меня есть огромные сильные крылья, и я могу совершать долгие перелёты. У меня есть самые зоркие глаза, и я могу видеть с огромной высоты. У меня есть быстрая реакция. А ещё острые когти. А ещё моё гнездо высоко в горах. А ещё… А ещё…, — Орёл долго перечислял то, что он имел, но почему-то никогда не ценил.

Красный попугайчик терпеливо выслушал Орла и спросил:

— А как ты чувствуешь свою жизнь?