18+
Сирень

Бесплатный фрагмент - Сирень

Избранное 2014—2016

Объем: 148 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

I

* * *

Я часами сижу у окна

и смотрю на сирень.

На глазах распустилась она

за какой-нибудь день.


Я смотрю на сиреневый дым,

но не вижу огня.

И становится время седым

и летит сквозь меня.

* * *

Как Рембо — завязать навсегда

со стихами, — забыть и забыться,

чтобы только: корабль и вода

и матросов похмельные лица.

Озарение? Боже ты мой!

Озарение — грудь эфиопки, —

нечто среднее — между хурмой

и «Клико», вышибающей пробки.

Небожитель и негоциант, —

путешественник на карусели,

умирать возвратившийся Дант,

в госпитальном кромешном Марселе.

Как Рембо, говоришь? Говори.

Поливай и окучивай грядки,

тиражируя скуки свои

на шестом и бесславном десятке.

* * *

умер сплю

под проливным дождём

по рублю

и в школу не пойдём


город N

и время ни при чём

неразмен

ный рубль с ильичём

* * *

А. Ф.

Слово за слово… Снова и снова

и, отталкивая и маня,

не родная, но родная мова,

как Антея, держала меня.


Мать-и-мачеха — Припять и Пина,

где свiтанак и захад багров.

Возвращение блудного сына,

в говорящий на идише ров.

* * *

А. А.

Хватило ума

в этот раз промолчать.

На губы зима

наложила печать.


И снег потому —

не затоптан и бел,

что рифму к нему

я найти не посмел.

Собачий вальс

Донне

1.

Полночных звёзд огни

на этом и на том.

Пожалуйста, вильни

обрубленным хвостом.

Что на дворе? Июнь?

Или январь? Вопрос.

В моё безделье сунь

прохладно-мокрый нос.

Залай, как никогда

не лаяла, мой друг…

Полночная звезда

с небес упала вдруг.

Печаль-тоску гоня,

глядишь из темноты.

А поутру меня

выгуливаешь ты.


2.

Ночь тиха. Собака рядом,

непонятная ежу.

Я отсутствующим взглядом

долго на небо гляжу.

Ёж в растерянности, — нету

или есть собака, а?

Снова выгорела к лету

левантийская трава.

Я читаю в небе знаки,

прерывая забытьё,

об отсутствии собаки

и присутствии её.

Нет её давно, конечно.

Но от радости дрожа,

звонко лает, безуспешно

наезжая на ежа.

Александр Метревели

проигравший в пятом сете

ловит воздух ртом

не жилец на этом свете

а игрец на том

там проходят все подачи

бэкхенд и свеча

и танцуют выпив чачи

танец ча-ча-ча

навсегда среди пропавших

с небосклона где

игроки на нервах наших

будто на дуде

* * *

Беспросветно, устало и сиро.

Поседела моя голова.

И, в прихожей висящая лира,

как в бреду повторяет слова.


Кран течёт. Не подняться с дивана.

А сантехник, попавший в Эдем,

зажигает из Людвига вана

и лабает про Климову М.

* * *

прямиком из коляски

не послушавши мать

за красивые глазки

я пошёл воевать


и на первой минуте

пал в неравном бою

ах пустышку анюте

передайте мою

* * *

В. Ж.

На пустыре за гаражами,

от глаз родительских подальше,

влюблялись, каялись и ржали:

Серёги, Лены, Коли, Даши.

Курили и соображали

(не осуждайте и поймите)

на пустыре за гаражами:

Наташи, Юры, Светы, Вити.

И были молоды, — ещё бы!

и были счастливы — сквозь слёзы!

Пока не выросли сугробы

и не ударили морозы.

И не заметили, как сами

на все четыре улетели.

На пустыре за гаражами

сплошные вьюги и метели.

Весной уже не пахнет даже!

И цепи порваны, как нити!

Серёги, Лены, Коли, Даши,

Наташи, Юры, Светы, Вити.

Но обещание сдержали

и встретились — уже навечно,

на пустыре за гаражами,

где выросли дома, конечно.

* * *

Какая долгая дорога

под монотонный стук колёс.

Но гимназист из Таганрога

уже «Ich sterbe» произнёс.

* * *

прикосновенный растратил давно

сердца бэушный запас

не обливается кровью оно

бьётся уже через раз


старое сердце в осенней грязи

но не побрезгуй отмой

чтобы забилось как прежде в связи

с тем что вернулось домой

* * *

В такую погоду хозяин

собаку… Собака сама

на улицу просится с лаем

и радуется, что зима.


И ловит снежинки, и кошек

гоняет, как зайцев почти.

Устала. Замёрзла. «Хороший

хозяин — обратно пусти».

* * *

прояви

а потом закрепи

в знак любви

это фото степи


никого ничего

степь да степь

и забво

виртуальная цепь

В порядке бреда

загребая то левым то правым

или не загребая ваще

отдаю предпочтение травам

засыпаю в прибрежном хвоще


сплю и вижу не вёсла сухие

а россию тоскуя по вам

говорящую на суахили

языке среднерусских саванн

* * *

на уроке домоводства

девочки шили и выпекали

а мы на уроке труда столярничали

столярка находилась

в «доме пионеров»

бывшем дворце бутримовича

что на улице ленина

не барское это дело

говорили мы лениво

прохаживаясь рубанком

по будущей ручке киянки

зажатой в тисках

а что мужики может быть по пивку

или произносил ваня колобов

кандидат в мастера спорта

по спортивной гимнастике

между прочим

к слову сказать уже позже

после окончания школы

чтобы не загреметь в афган

(на дворе 79 год)

ваня положив руку на козел

для пилки дров скомандовал

мише буткевичу бей

и миша железным ломом

пусть и не со всей силы

но вдарил

открытый перелом

и душманы ещё долго шмаляли

в небо из калашниковых

радуясь ваниному «белому» билету

идиот только и сказал тренер вани

не быть тебе никогда мастером спорта

но это случится чуть позже

а сейчас гонец (я)

пробираюсь дворами и переулками

с двумя фугасами бормоты

купленными в магазине «Весна»

тебе сколько лет мальчик

спросила нахмурив брови

дебелая продавщица из винного

18 скоро будет соврал я

не моргнув глазом

а паспорта конечно у тебя с собой нет

дома забыл

да ладно тебе люд

встряла вторая продавщица

сразу видно взрослого парня

вон и пушок над верхней губой

уже появился

и штаны вот-вот лопнут от

и она что-то прошептала

своей товарке

ха-ха-ха

но два фугаса по 0,75 л.

уже были у меня за пазухой

на перемене когда учитель труда

вышел покурить из столярной мастерской

мы по кругу из горла

опорожнили купленное

хорошо выдохнул вася шпаковский

и занюхал мануфактурой

я им блядям сейчас наработаю

будет им сукам ручка для киянки

потом кто-то блевал на улице

а серёга сувалов (борец-вольник)

всерьёз уговаривал пойти разобраться

с физруком

за то что он как бы случайно

всякий раз норовил зайти

в раздевалку к нашим девочкам

на силу его уговорили

ладно по трезвяне всё равно

его козла прищучу

кстати о девочках

«хворост» который они выпекли

на уроке домоводства

оказался безвкусным и подгоревшим

но мы об этом конечно

им не сказали

* * *

лёгкость бытия и бремя

среднерусской полосы

останавливают время

как настенные часы

мимо поля леса мимо

еду еду еду я

где давно невыносима

невозможность бытия

еду еду еду еду

еду ночью еду днём

чтоб отпраздновать победу

смерти над небытиём

* * *

и так до гробовой доски

точней до савана

я обречён искать носки

теряя заново

и находить сто лет тому

назад потеряны

билет автобусный и тьму

вещей вне времени

напёрсток бабушки отца

расчёску с перхотью

и в бесконечность до конца

поверить нехотя

но обнаружится в трюмо

в почтовом ящике

от мамы умершей письмо

из настоящего

и улетучится тоска

и одиночество

и жить без парного носка

опять захочется

* * *

проснуться затемно пока

ещё и птицы не проснулись

не видеть слышать рыбака

среди офонаревших улиц

несущего рыбацкий скарб

вздыхая и кряхтя под грузом

к реке где зазеркальный карп

ощупывает бездну усом

и засыпая слушать птиц

и сон увидеть на рассвете

непродолжительный как блиц

и удивительный как дети

* * *

Перестать суетиться

на скончании лет,

как вечерняя птица,

что не сыщет ночлег.


Перестать, и как будто

жить, не зная границ,

просыпаясь под утро

от молчания птиц.

* * *

ракушечник море

и жёлтый песок

но время немое

закончилось в срок


надолго ли это

бог знает один

со скоростью света

у моря сидим

Сигареты моего детства

1.

и жизнь ясна как пень

светящийся незримо

где кепка набекрень

и сигарета «Прима»


где время наконец

горячее застыло

как если бы свинец

для чики и грузила


2.

не угодно ли угодно

дым отечества отца

сигареты марки «гродно»

не выветриваются


а лежат на батарее

и не высохнут никак

дым отечества скорее

струйка дыма в облаках


3.

серёги андрюхи и бори

курили «Памир»

смотрели сквозь дырку в заборе

на призрачный мир


сквозь дырку в заборе смотрели

парили над ним

а дух заблудившийся в теле

клубился как дым

* * *

Ничего не вижу из-за тумана.

Подойду поближе — папа и мама.

Как на старом фото стоят в обнимку,

но не я, а кто-то глядит сквозь дымку.

На отца здорового и молодого,

не мигая, снова глядит и снова.

И на мать — красивую в новом платье…

Но туман, — не синий, укрыл объятье.

Навсегда исчезли под пеленою.

И разверзлась бездна, и стала мною.

* * *

Г. А.

Я заплачу неустойку,

я рассчитаюсь сполна.

На разноцветную сойку

дай посмотреть из окна.


Дай на неё заглядеться

только на четверть часа.

И не вернуться из детства

чистого, как небеса.

* * *

О чём, как не об этом,

писать издалека:

о смерти вечным летом

и жизни мотылька.


Всё остальное — только —

сопутствующий фон,

но бесконечно долго

не исчезает он.

* * *

я не был никогда

поэтом молодым

бурлящим как вода

и лёгким словно дым

я сразу в старики

попал как в переплёт

сижу возле реки

и превращаюсь в лёд

Из детского альбома

1.

Незнания тяжёлый дым,

как тучи зимние — клубами.

Над математикой сидим,

соприкасаясь головами.

А до контрольной два часа,

и нету шанса никакого

рассеять эти небеса,

чтоб солнце выглянуло снова.

На пару с другом, — друг и я,

а против нас весь мир, конечно;

злорадствуют учителя

и плачут мамы безутешно.

Но выход есть, — и не впервой:

порвать дневник и сжечь тетрадку,

и с углового головой

забить победный гол в «девятку».


2.

Я учился, влюблялся, дружил, —

я был счастлив, как не был ни разу:

посреди разорённых могил,

но невидимых сердцу и глазу.

Что ты скажешь теперь, балабол?

Теплотрасса нуждалась в ремонте!

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.