Клад, зарытый под клёном
Маленьким индейцам… в наших сердцах…
Синяя Месса
Она не верит в Белую Мессу…
Она заветы читает —
ей душно
и тесно…
Она не любит Чёрную Мессу :
Там серой воняет,
там жутко
и мерзко…
…Зато она знает много молитв —
О том, чтобы дети не умирали от рака;
О том, чтобы старушки уходили легко;
И о том, чтобы у каждого была своя собака…
Она язычница, что ли?
И это странно, однако…
…Она обращается к вечернему небу,
Круглому озеру и старому клёну —
Чтоб люди любили надёжно и нежно —
Но всех нас учили совсем по-другому…
И небо — продолжает молчать,
А озеро — красивым быть;
И старый клён в обьятьях не сжать,
И — незачем на свете жить…
И ангел ей отслужит Белую Мессу,
И Люцифер отпляшет ей Чёрную Мессу,
А ночью пропоют ей Синюю Мессу
Озеро, небо и клён…
Баллада о йогурте в эпоху перемен
В Институте детских инфекций,
Далеко, в больничной палате —
Там живёт сейчас моё сердце,
И грустит обо мне и папе…
Дома СТРАШНО. Молчат игрушки.
Даже Боря * — притих в пластинках…
Не могу ни читать, ни слушать —
Мне д р у г о е необходимо :
Чтобы взять тебя из больницы!
Чтобы ехать домой — с победой!..
Мне не дышится и не спится…
Завтра утром к тебе поеду!
Привезу Драгоценный Йогурт ** —
Поделись с подружками, Маша…
Улыбнёшься чуть удивлённо:
«Да у всех тут полнО!» — мне скажешь, —
«Вот у Людки уж всё протухло,
У Наташки — так шесть коробок…»
Прикусила губу… Потухла…
Всё равно — делись, хоть немного…
Не болей! Не грусти о папке,
Мой Индеец-Смешное-Сердце!
Дома ждут тебя
новые тапки
И билеты
в театр
детский…
27.04.11.
Держимся!
Алёне Берёзкиной
Плачут во мне руины;
бабушки и коты;
станции и машины;
парки, дома, мосты;
стриженые солдаты —
дети с клеймом убийц;
рвущие землю «грады»,
пепел любимых лиц…
Плачут — вон там, под сердцем,
тоненько, как игла —
крохотные младенцы:
«МАМА НЕ РОДИЛА!»
…Мама лежит, убита…
Только горой — живот…
Новый, хороший, чистый
к нам уже не придёт…
Плачут во мне — так горько! —
те, чьи надежды — в дым…
Руки… глаза… осколки…
Сколько же нужно им
девочек подземелий,
мальчиков злых небес?!
…Фосфорные метели…
Строчки по SMS —
те, что у горла встали,
в душу кричат мою:
«ДЕРЖИМСЯ!…МЫ В ПОДВАЛЕ…
МЫ ПОБЕДИМ!…Я ЛЮ…»
07-08-14
Валкеасаарская сюита
Белоострову — Valkeasaari — с любовью…
Еду… мой путь не долог —
озеро, лес, поля…
Слабо пылит дорога,
сладкая дрожь руля…
Мимо мелькает кашка,
клевер бежит толпой…
Снежная рябь ромашек…
Шины шуршат хвоёй…
Велосипед мой старый
цвета морской волны…
Может, я скоро стану
младшей сестрой сосны…
В зыбкий песок — вплетаться!
Кроной в снегу — звенеть!
…И — янтарём швыряться,
смело предвидя смерть…
Тихо шептаться с ветром,
белок в ветвях качать;
тенью ажурно-светлой
путников укрывать…
Шишки — ронять мальчишкам,
пусть поиграют всласть!
…Море всё глубже дышит,
с небом всё крепче связь…
Еду… мой путь не долог…
Сладкая дрожь руля…
Только бы всех, кто дорог,
любила
не только
я…
07.08.11. Белоостров.
Жёлтый клён
Тёмно-синее небо.
Вечер.
Жёлтый клён
фонарём подсвечен;
в его листьях струится ветер…
Он — прекраснее всех на свете!
Я иду из бассейна — девчонка,
и любуюсь на клён
в сторонке,
у подъезда…
Он так сияет,
что душа моя замирает…
Золотые и алые свечи.
Тёмно-синее небо.
Вечер…
На окраине Питера
На окраине Питера,
где сирень и черёмуха,
три красавца — три озера
под Поклонной горой,
жили мы — небожители:
Ихтиандры бездомные,
да индейцы отважные…
Честь, Печаль и Любовь.
Обнимались с деревьями,
танцевали с собаками,
любовались закатами —
их волшебным огнём!
Некрещёные — верили,
о растерзанном плакали,
с мудрецами — ребятами
говорили о нём.
Лошадиные клеверы
и поляны полынные…
Эх, родные святители —
сосны да облака!
Счастье летнего севера,
ночи дивные длинные
на окраине Питера…
Навсегда.
03.07.13 Белоостров
Колыбельная Удельному проспекту
Ты мой Удел… Ты мой Удельный!
Порой волшебною метельной —
К тебе иду…
И робкой заячьей весною
Ты также сердце мне укроешь
В своём саду…
Ты мой Удел… Ты мой Удельный!
В июльский полдень беспредельный —
Лечу с тобой!
И в золотисто-шоколадный
Печальный вечер листопадный —
Ты мой родной…
Велосипедный, пешеходный,
Машинный, железнодорожный —
Всегда живи!
Золотошарый и малинный,
Белоберёзовый, жасминный —
В моей крови…
И пусть плывут квадраты окон
Светящихся — пред Божьим Оком…
ГОСПОДЬ, ХРАНИ!
Тихо-тихо, в час предутренний…
…Тихо-тихо, в час предутренний…
В полумраке, в полусне…
Оживают люди лунные
Там, где настоящих нет…
Никому не слышно музыки,
Под которую кружат
Манекены в юбках узеньких
И в плечистых пиджаках…
И ресницы опускаются
Над счастливым блеском глаз
Там, где робко обнимаются,
Там, где прячутся от нас…
Расцветают лица бледные,
Как бутоны чайных роз…
«Ты ж моя сестрёнка, бедная…
Я люблю тебя-всерьёз!…»
… Ну а утром пыль витринная
Заметёт следы их ног…
И, с бесчувственными лицами,
Поплывёт
людской
поток…
Мне нравится, что я была такой…
Мне нравится, что я была такой —
Неисправимой, дерзкой и смешной.
Что у врагов пощады не просила.
Что сердце различало Зло-Добро.
Что дождь по волосам как серебро.
… Другая б так тебя не полюбила…
Мне нравится, что я была ку-ку.
Что прятала недетскую тоску
В любимых книжках, песнях и мечтаньях.
Что выбирала по-сердцу в друзья.
И знала, что подглядывать нельзя.
… Другая б не стерпела испытаний…
Мне нравится, что было так всегда:
Чужие слёзы — кровь, а не вода.
Чужая радость — чудо, драгоценность.
Молитвы — чтобы скорая успе…
Чтобы Христос не плакал на кресте.
… Другая б не пустила внутривенно…
21-12-16
Ты была…
Ты была непослушно-послушная,
Заболоцки-Высоцкая девочка…
Чаще грустная… только не скушная!
… Как рентгеном, стихами просвечена.
Ослепително-ярко-… невзрачная…
Упоительно-нежно-… суровая…
Грациозно-нелепо-… щенячая…
… В том, чём надо — вполне бестолковая.
Ты была сиротою… и дочерью…
Недотрогой… индейской Лолитою…
Смерть тебе под забором пророчили!
… Ты рыдала слезой непролитою.
И в груди разрасталось чудовище…
Ох, клешня его неумолимая!
… Ты искала любовь как сокровище —
Наивысшее. Незаменимое.
Ты была откровенна… застенчива…
И дерзка, и робка, и доверчива…
… Кто теперь — эта, в зеркале, женщина?
Где та чистая… светлая… девочка…
28-10-16
Языческое лето
Швыряло солнце наконечники
Янтарных стрел меж листьев клёна!
А из-под ног моих кузнеЙчики
Взлетали к небу удивлённо…
Я шла, не ожидая радости —
Она и так во мне плескалась…
Мне так хотелось малой малости —
Чтобы во мне душа осталась
Такая ж лёгкая и светлая…
Пусть счастье заблудилось где-то…
Святое, жаркое, раздетое —
МОЁ ЯЗЫЧЕСКОЕ ЛЕТО!
10.06.16.
Прощаюсь
Я живу каждый день, как прощаюсь,
с этой нежной и страшной Землёй…
Ятак редко теперь забываюсь
под звездою своей голубой..
Я смотрю в незнакомые лица —
никогда… никогда… никогда… —
ни мгновения не повторится…
И века улетят навсегда…
И рассыплются розы и речи;
и пронзён будет Космос огнём,
а прекрасные смуглые плечи
распадутся на атомы в нём…
Но, быть может, ничто не исчезнет
в жерле времени, в адском огне —
НИ ЛЮБОВЬ, НИ ЗВЕЗДА, НИ РАСТЕНЬЕ…
НИ ДУША, НЕПОДВЛАСТНАЯ МНЕ…
20—21 июля 1990
Пешка
Светке
Я жила на Удельном,
под Поклонной горой,
под сиреневой сенью
и берёзой большой…
Я любила закаты
золотые в окне…
Что-то было, ребята,
что-то было во мне!
Я любила озёра,
их пленительный дым,
и песчаный пригорок,
и церквушку за ним,
и щенка, и подружку,
и купанье, и лес…
И чужую старушку!
И сиянье небес!…
Песни Джона и Яна,
Александра стихи…
Что ж так больно и странно
сердце память хранит:
Я — Никтошка, Нигдешка,
не нужна никому…
Чёрно-белая пешка
на алтарь колдуну!
Я — беременна вечно,
и я вечно одна…
Под окном бесконечно
пробегает ОНА —
Не заходит!!!
И даже —
не помашет рукой…
На проспекте,
Упавшем
Под Уклонной Горой…
У индейской девчонки…
У индейской девчонки в руках — грибы.
На груди — православный крест.
…А у ближних-то — крылья, а не горбы!
Да… Она не из здешних мест…
У индейской девчонки помады нет.
Нет румян и белил, теней…
…Только ночь в волосах… На лице рассвет.
Ты сквозь время идёшь за ней.
У индейской девчонки в друзьях все те,
Кто когда-то страдал, любил…
…Заклинанье о нежности, доброте…
Только… Только б хватило сил.
01-03-16
Озеро. Небо. Я
Заячьему озеру (карьеру) в Белоострове
…Я в центре озера лежу,
раскинув руки,
и в небо светлое гляжу,
забыв про муки…
Изнанка раковины… рябь…
лучей мерцанье…
Я ль не жемчужинка твоя?
Нет… просто — Таня…
Сливаюсь с торфяной водой
и серым небом…
Ты — не со мной, ты — не со мной,
но где б ты не был —
мы дышим воздухом, брат мой,
одним на свете…
Плывут утята чередой —
уже не дети;
и невозможно отличить
птенцов от мамы…
О, как нам друг без друга жить —
скажи, мой самый…
23.07.11 Белоостров.
Клад, зарытый под клёном
Перебираю, чуть дыша —
Надежды, счастье, боль и жалость —
Всё то, чем полнится душа…
Всё то, что в глубине осталось…
Всё то, чем полнится?! Как жаль!
Всё вспомнить, разложить по полкам!
О, детство — чудо и печаль, —
как блюдца белого осколок
с цветочком тёмно-голубым…
О ты, сокровище святое!
Под клёном добрым и большим
я снова этот клад зарою…
И ты, мой бедный младший брат —
мышонок маленький бумажный —
в свой коробок вернись назад,
и снова стану я отважной!
…Столь малое в душе храня —
не стать счастливей и прекрасней…
Мышонок был — слабей меня,
Цветочек был — меня несчастней…
…Не оттого ль так страшно жить,
что Вы, мой славный рыцарь, спите…
Весь мир хочу я защитить!
И так нуждаюсь я в защите…
Помни меня
Помни меня —
танцующую…
Робко в скулу целующую…
Стонущую, страдающую,
с воем дитя рожающую…
Помни меня —
ненужною,
слабою… И простуженной…
Ракушки рассыпающей!
Радостно одаряющей!..
Помни меня —
распятою…
Преданною, проклятою…
Главное — помни весёлою!
В море, как есть — голую!..
… Помни меня, Бог.
Отпускаю своё сознание…
Отпускаю своё сознание…
Говорю обо всём что хочется…
… Рассыпается мироздание…
… Превращается в одиночество…
Бедной рыськой кидаюсь в комнату,
раздираю пространство лапами…
… Вы, конечно, уже не помните —
там был шкафчик и книги папины…
Под окошком — малины заросли…
Ох, и сладкая! Ох, и вкусная!
… Не забудьте меня, пожалуйста.
… И простите, что слишком грустная…
14-10-15
Из осенней листвы…
Из осенней листвы я сошью наряд:
может, юбочку… Может, кофточку…
Побегу туда, где мне каждый рад!
Может, просто вылечу в форточку…
Из рябины бусы, да в три ряда —
желудёвые ожерелия…
А серёжка в ухе моём — вода,
не дешёвая бижутерия.
Заплету в косички полынь-траву,
волчьих ягодок брызги красные…
И подумаю: дура, зачем живу?
Не паскудно ли? Не напрасно ли?
Пробегусь по блестящим хребтинам крыш,
по перилам мостов, по клавишам…
И кому-то скажу: будь здоров, малыш!
Точно знаю, что ты поправишься!
Из чего состою я…
Мир вбирает в себя — нас…
Мы вбираем в себя — мир…
Из чего состою — я?
Из чего состоишь — ты?
Ты огромный, как Океан!…
Ты красивый, как детства край…
Ты загадочный, как туман…
А в груди у меня — Ал-Тай…
То ли это — сердце стучит…
То ль вода журчит у ручья…
Из чего состоишь ты?
Из чего состою я?
Песни Андерсона, Б.Г…
Лето, озеро при луне…
Я теперь — немножко в тебе…
Ты теперь — немножко во мне…
01-08-15
Ищу целебные слова…
Как пьяница… Как наркоман…
Как ненасытный искуситель —
ищу целебные слова…
Никак мне сердце не насытить!
Заговорить хочу тоску,
пустить по венам радость мира!
Сплясать с конями на лугу!
Исправить то, что поправимо…
Но нет… Я не могу… Прости…
Нет сил. Нет времени. Нет воли.
Хочу заплакать и уйти,
тебе не причиняя боли!
Не терпелива. Не права.
И вообще — исчадье ада…
Ищу заветные слова
там, где и вовсе слов не надо.
22-02-15
Об индейцах и героях
…Она и вправду была ИНДЕЕЦ…
Она любила кормить зверей —
Собак-бродяжек, летучих белок,
Кисейных рыбок и лошадей…
В сандалях брата, в рубашке брата,
И в джинсах брата — особый шик!
Всегда — за грустных, всегда — за слабых,
Она училась счастливой быть.
…Она хотела: играть — так честно,
Не заступить бы, не подглядеть…
Всё было — ново! Всё — интересно :
Спасать, влюбляться, страдать и петь;
На веле мчаться, раскинув крылья —
С горы, по-царски — да в поворот!
Бросаться в море, бросаться в книги —
Самозабвенно и напролёт!
…О самом горьком шептать на ушко
Своей собаке (спаси меня!)…
И о распятом рыдать в подушку :
Не надо рая! Но я — твоя…
Никто не видел. Никто не помнит.
Никто не знает её такой —
Хромой лосёнок, щенок бездомный…
И не индеец… И не герой.
30.03.11.
Любовь к материальному миру
Как славно, друзья, возвращаться домой —
в палатку, избушку, квартиру…
Туда, где тепло, чистота и покой —
любовь к материальному миру,
где вещи уютно лежат по местам,
и шепчутся книги на полках…
Душа ведь тоскует, коль видит бедлам:
огрызки, ошмётки, осколки…
А здесь — человеческих рук теплота,
что все эти» ч у д а» творили :
приёмник, компьютер, гитару, тетрадь,
одёжку в мальчишеском стиле…
Пластинки играют мне тысячи лет,
и велик дорожный исправен…
И кажется, будто и разницы нет
меж «низменным"и идеальным…
Мне хочется жить! Ох, как хочется жить!
Но — с толком, неспешно, не грязно…
По дикому лесу индейцем бродить,
барахтаться в море — прекрасно!
Любить — без одежды, до атомов, до…
Искать даже в смерти надежду!
И помнить законы седых моряков :
при шторме — быть в чистой одежде…
И пусть в голове — одуванчиков снег,
хвоинки, соломинки, брызги…
И солнца, и счастья хватило б на всех
и в этой, и в следующей жизни!
…Не гнаться за большим любою ценой;
Хранить свою бедную лиру…
Ты знаешь — ведь это не грех, не разбой —
ЛЮБОВЬ К МАТЕРИАЛЬНОМУ МИРУ…
13-08-12
Книжная девочка
Книжная девочка снова болеет,
Горло завязано красным шарфом.
Бабушка ей молока разогреет
И почитает потрёпанный том.
Девочка просит о Кае и Герде —
Снова метель! И олень! И борьба!
Девочка думать не хочет о смерти,
Просто — желает победы добра…
Мама над паром дышать заставляет —
Жарко и душно, и кашель такой…
Ну а подружки — о ней забывают,
Даже в окно не помашут рукой…
Снова больна. Одинока. Забыта.
Добрый Страшила проведать пришёл.
Книжная девочка… Сердце разбито.
Папа уйдёт… Но ещё не ушёл.
Министры спят…
Министры спят с ладонью под щекой…
Им снятся взрослых мальчиков игрушки…
А над рекою дивно-голубой
во сне летают юные старушки…
Спят малыши спокойно и легко,
впервые смерть грядущую оплакав…
Урчат коты, лакая молоко —
и вздрагивают головы на лапах…
Подпрыгивая и дрожа, щенок
бежит на мокроцветную поляну!..
Спит президент, сверувшийся в клубок —
он мал и одинок, он ищет маму…
Спят Дон-Жуаны… Бержераки спят…
Вздремнул трамвай в полёте над Невою…
Спит мой отец… И, может, даже брат…
И только мы, мой друг, не спим с тобою.
Я б тоже, словно сахар в молоке,
хотела б в сновиденьях раствориться!..
Но, люди! Отчего-то страшно мне…
Не плачется… Не дышится… Не спится…
Этот дом…
Машеньке Генкиной — с любовью, в небо
Этот дом на тихой речке,
эти стёртые ступени,
эта старая квартира,
эти юные глаза…
Все мы были так беспечны,
уходили — постепенно
собирались — очень редко,
помогали — иногда…
Что сказать? Навеки в сердце
облик милый, чистый, тёплый,
голос искренний и нежный,
взгляд чудесных карих глаз…
Машенька, побудем вместе!
Без тебя — так одиноко…
Там, где сбудутся надежды —
может быть, не будет нас…
Но так хочется поверить,
что увидимся с тобою
в мире, где не будет боли,
где не так жестока мгла!..
Постою под этой дверью,
подышу твоей любовью…
Может быть — твоею кровью
захлебнулся демон зла!..
…Если б время повернулось,
если б всё перевернулось —
защитить тебя, сберечь бы,
но судьбою не дано..
Недосказанное — скажем,
и родным своим покажем —
этот дом,
Любовь и Вечность…
Это светлое окно…
1994. Набережная реки Карповки, дом №30
Сокровенная глубина
Тем, кто не боится любить
Твоими слезами
Танечке, дочери доктора Давида Львовича Тёплого
Я плачу твоими слезами…
Ты плачешь моими слезами…
Я знаю, как это больно…
Папа, не покидай!
Господь, что ты делаешь с нами?
Господь, что ты делаешь с нами?
Довольно, довольно, довольно!
Страдания льют через край…
В безвременье реанимаций —
Вдох — выдох… Рыдать — обниматься…
Остаться одной на планете,
Не в силах с тобой улететь…
Не в силах смириться, расстаться…
Не в силах счастливой остаться…
И всё-таки — держат нас дети.
Любовь, что сильнее чем смерть.
Окно-из-онко
За окном — снежный лес… Стразами
светят звёзды по-хирургически…
Мы сражаемся с метастазами
и со смертью биологической.
Одногрудые и безгрудые,
в спрутах капельниц и катетеров, —
мы смеёмся и в годы трудные…
Но не детям, Господь, не детям бы!
… Одинокие и замужние,
развесёлые и печальные…
Боже, дай нам немного мужества,
огради от волков отчаянья!
… Позабудутся боли больные,
страхи страшные — часто мнимые…
Будет жизнь! Будут волны вольные!
Небо, солнце… И все любимые.
13—14.02.13. палата №14.
Сокровенная глубина
Сокровенная глубина,
где один плюс один — один…
Если б знать, что тебе нужна —
я бы соколом из глубин!
Рыжей белкою — по ветвям!
Серым зайчиком — по степи!
…Чем помочь тебе — где-то там,
далеко, на твоём пути?…
Расстелю лопушиный стол,
ты отведай — каков мой хлеб…
Не заметил… Мимо прошёл…
Спой мне, Аннушка — «СНОВА НЕТ…»
Догоню! Тебя обниму
всеми ветками на земле!
…Почему так странно люблю —
не скажу… не скажу тебе…
26-11-14
Скрещение неведомых миров
Затёртое до ужаса — » ЛЮБОВЬ»
Но заменить, похоже, что, и нечем…
На грани здравомыслия и снов,
скрещения неведомых миров —
она уводит, взяв тебя за плечи
в священное безумие богов…
Ни возраста. Ни пола. Ни наречий.
И ты идёшь неведомо куда,
её листаешь книги и пластинки…
У щиколоток — мох и лебеда;
и в небе улыбается звезда;
и поцелуи — легче паутинки…
И никогда! — ты слышишь! — никогда!
Ван Гога не износятся ботинки…
За это, право, можно умереть…
Когда-нибудь… Не насовсем. Немножко.
И понарошку будто бы стареть,
и терпеливо, правильно болеть…
И плакать у промытого окошка,
увидев в отражении не смерть,
а то, что наступает понарошку.
11-09-14
Buenos noches
Тебе кричу — BUENOS NOCHES!
Я — сумасшедшая… Не ясно?!
Я — терминатор одиночеств,
что так двусмысленно… Опасно!
Но — не волнуйся, успокойся —
в бою нет пленных, нет убитых!
Я — не убийца. Просто фотки—
свои же — делаю навылет,
чтоб помнить правильно и прочно
всю жизнь… О том, как это было…
…Как тихо я «BUENOS NOCHES…» —
тебе в инете говорила…
22-09-14
Мы почти ничего не знаем наверняка…
Мы почти ничего не знаем наверняка,
впрочем, кроме того, что все как один умрём.
Над кошмаром земной вражды летят облака
и нас тянет с кем-то родным остаться вдвоём.
Правоверные всех религий, течений, каст —
мнят себя обладателем правды и красоты,
но Господь что захочет, милые, то и даст,
не взирая на то — носим ли мы кресты.
А я рада тому, что плачу с чужой бедой.
А я рада тому, что счастье чужое — свет.
Может я и раба по слабости по такой,
только что ж я могу поделать, и где ответ —
мы рабы или дети?..Хотела обнять весь мир:
старичков в богадельне. Танцующих негритят.
Я тоскую, люблю! Ты пойми меня, обними…
Над кошмаром земной вражды — облака летят…
Монолог
У меня был диалог — вдох и выдох.
А теперь вот — монолог… Я — как рыба,
что глотает на песке воздух жгучий…
Задыхаюсь я в тоске!…Было б лучше
Ихтиандрой тоже стать… Гнать сквозь жабры
то, что выплакать никак не смогла бы…
Все проходят сквозь меня, как сквозь тучу…
Мне заплакать? Убежать? Было б лучше
стать русалкою морской… грустной девой…
Я бы плавала с тобой — как хотела
в этих толщах голубых — океана…
Триста лет — и станет стих пеной рваной…
Станет детскою душой, светлой новью…
Нет, не плачу… Хорошо… Я — с любовью.
24-11-14
Лишние слёзы
Долгие проводы — лишние слёзы.
Вот — облетели все листья с берёзы…
ЛИСТИК и мой улетел!
Буковки тянуться русскою вязью…
БУКОВКА — Я…Я цепляюсь за счастье!
Только всему есть предел…
Сыпется снег на ресницы и тает…
Знаешь — ведь даже медведи летают,
если их с кручи толкнуть!
…Буду ходить на концерты, и в гости…
Глядь — и состарюсь… Не то что бы бросил —
в новый отправился путь.
Что тут поделаешь? Надо стараться
жить… Я с другим не хочу обниматься!
Это — сегодня… сейчас…
Холодно мне… Наступают морозы.
Долгие проводы — долгие слёзы.
Снежные слёзы о нас…
18-11-14
Перепутаны роли…
Перепутаны роли —
где вампиры, где доноры…
Я дышала любовью —
да не с привкусом крови ли…
Вот дилемма по жизни —
палачом быть иль жертвою?!
Я на дыбе повисла —
выбираю последнее…
Ты — такой же, я знаю…
Больше: ты — распинаемый…
Я люблю… обнимаю…
Что — когда улетаем мы?
22-11-14 Белоостров
Не пройдёт
Всё проходит, и это пройдёт:
то, что кажется нынче ужасным,
станет временем счастья прекрасным…
Лишь любовь никогда не умрёт…
Лишь любовь никогда не умрёт,
потому что я это сказала…
Так решила, себе приказала.
Так велит во мне разум, и вот…
Так велит во мне разум и бог:
я надену из радуги платье!
Буду солнечно петь и плясать я,
и скажу всё, что милый не смог…
И скажу всё, что милый не смог
языком незатейливо ясным…
То, что кажется нынче ужасным —
всё пройдёт… Лишь любовь не пройдёт.
Засыпаю калачиком вновь:
просто холодно… В форточку дует…
Зла не помнит, хранит, не ревнует…
Может, это и вправду любовь?..
Не стихи… не стихи… не стихи…
Просто мысли текут непрестанно…
Кто зовёт меня: Танька! Татьяна!
Не пройдёт… не пройдёт… не пройдёт…
21-11-14
Если в небе, мерцая, горит звезда…
Ты сказал — «Я её не люблю совсем…
Вот тебя — во много раз больше!»
Ноль умножить на сферу великих тем —
бесконечность… В итоге — что же?!
Снова ноль… Или просто — войнушка слов?
Безобразия математик?
Я — алмазная рыбка. Я твой улов.
Невесть что… За гранью понятий
о сестре, о брате… О жизни врозь…
О любви, что сильнее смерти!
Каковы на вкус мои слёзы, кровь —
ты узнал… Я — письмо в конверте…
Поцелуешь, отправишь невесть куда,
неизвестно — зачем, и всё же —
если в небе, мерцая, горит звезда —
это ты. На тебя похоже —
так же зримо. Отчаянно далеко.
Недоступно. Неотвратимо.
Что читаю я… Как пью молоко…
Кем любима и кем хранима —
Ты всё знаешь… А сосны пустились в пляс —
там, у моря, где жребий брошен!…
Даже если судьба разметает нас —
не забудь меня, мой хороший…
05-09-14
Буду твоим Винсентом
Я буду твоим Винсентом,
а ты — будь моим Тео…
Я стану твоим небом,
а ты — журавлём, светом!
Я буду твоей краской,
а ты будь моей кистью…
Я стану твоей страстью,
а ты — соловьём, мыслью!
Забавно всё это, странно…
И на смех поднять можно!
Мне волк зализал раны
по-волчьи, так осторожно…
Была — нелепой девчонкой.
Слыла — зазнайкой и букой.
Ушла — забытым волчонком,
туда, где в пламени буквы…
20-12-14
Серым камушком
Почти приснилось
Упаду — да яблоком во траву —
хватит мне на ветке висеть-пыхтеть.
Холодно да раненько поутру…
Приходи из леса за мной, медведь!
Улечу — орешиком — да в овраг,
под корягу мокрую, бархат-мох.
Выйди ко мне, белочка, просто так…
У тебя голодный, поди, сынок.
Лягу серым камушком в омут-пруд,
скроет меня облаком сизый ил…
Не придут за маленьким, не придут.
Видно, кто любил меня — позабыл…
11-10-14
Горько — солоно
Да, я могу тебе помочь —
не мудростью, и не советом —
любовью, дружбою… Я — ночь,
что так темна перед рассветом.
Ты не ревнуй — да Бог с тобой! —
что я теплом делюсь с другими:
ОДИН — такой. Хороший. Мой.
Верь — не бывает з а м е н и м ы х!
Вот так и я — одна из всех —
единственная в этом роде…
Мой плач, мой слог, улыбка, смех —
их больше нет нигде в природе,
как и твоих… Иди со мной.
Всё, что любимо — то безгрешно…
Ты прав — горька моя любовь!
И солоны — печаль и нежность…
08-07-14
Стихи приходят зимней ночью…
Брату Поэту
Стихи приходят зимней ночью,
и летним вечером таинственным…
Не торопись делиться строчкой,
пока любовь в душе не вызрела…
Катай во рту морские камешки —
слова, пока о д н о найдётся!
Поэзия священным пламенем,
костром в душе твоей взовьётся —
и в нём сгорит всё злое, пошлое…
Обиды, боли и утраты!
… Родной, молчать уже не сможем мы…
И, взявшись за руки надёжные,
так и уйдём — сестрой и братом.
10-06-14.
Новое сердце
Всем, кто помнит первую любовь
Баллада о корове
В костре сожгу и злобу, и унынье;
отчаянье, и горе всех миров!
…Но даже звёзды с неба смотрят ныне
глазами век не доенных коров…
Покорность, и печаль, и всепрощенье
присущи этим горестным глазам:
«Я всё прощу — и боль, и преступленье;
Я всё перетерплю и всё отдам:
и молоко — из клевера цветочков,
и шкуру в бело-палевых блинах,
и даже драгоценного сыночка,
как некогда писал великий граф —
чтоб были вы и сыты, и здоровы,
чтоб называли Зоренькой, любя…
Я божья тварь. Я — глупая корова.
Ах, отпустите в Индию меня!»
Глаза её — как краденые сливы.
Рога её — как месяц золотой.
Танцуй, корова! Будешь ты счастливой,
но только — как и я — в стране иной…
Я лягу на тебя, возьму за шею,
мы полетим сквозь белую сирень
оттуда, где так мало мы имеем
туда, где всё — любовь, и нет потерь…
Ведь млечный путь тобою был проложен
средь незабудок, клевера и звёзд!
…Использовать нас было так несложно,
и способ избавления — так прост…
Дождём омыта шёлковая шкура,
я голым пузом прижимаюсь к ней…
Прощайте все! «Иисусы» и Иуды —
вам больше не видать души моей.
Терапия, хирургия и нечто ещё…
Я видеть тебя не хочу!
Я видеть тебя не желаю!
Уж лучше пойду я к врачу,
который меня понимает…
Он ухо приложит к спине, —
тихонько, чтоб лёгкие слушать —
ведь ты не приходишь ко мне,
и я задыхаюсь, мне душно!..
Он ухо приложит к груди,
где сердце безумное бьётся:
не-верь-не-на-де-й-ся-не-жди!
Твой друг никогда не вернётся…
Он грустно посмотрит в лицо,
за плечи встряхнёт осторожно,
и скажет: в конце-то концов,
девчонка, так жить невозможно!..
Он выпишет мне — ЗАБЫВИН,
и горький бальзам — РАВНОДУШИН…
Он выпишет АНТИЛЮБИН,
но этот рецепт мне не нужен!
Он даст направленье к врачу —
другому, хорошему другу…
Я видеть тебя не хочу!
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.