Каток
Вечерней порой,
Зажгутся огни,
На нашем любимом катке,
И взявши коньки,
Пойдем на него,
Мы дружной,
Счастливой семьей!
Девчонки, мальчишки,
Мамы и Папы,
Бабулечки и старички,
Встанут на лед,
Поедут по кругу,
Улыбку и радость,
Подарят друг, другу они!
А вечером поздним,
Вернувшись домой,
Усталые рухнут в постель,
И будет им сниться,
Любимый каток,
Счастливые лица,
И музыка всех времен!
Побег
Дочка родилась в 1954 году. Тогда все и началось.
Она держала на руках маленькую дочку и выговаривала ему свою обиду: «Как ты мог? Как ты мог взять деньги у маленького ребенка? Это были наши последние деньги». — «Прости Аня, прости меня» — повторял он, стоя перед ней на коленях.
Они сидели на табурете посреди комнаты. Детская кроватка, на высоких ножках, стояла рядом. Матрасик, одеяльце и подушка были перевернуты. Она прятала деньги в детской кроватке маленькой дочки и считала это место надежным. Думала, что у ребенка он никогда деньги не возьмет.
Это было первое событие из ее жизни, которое она запомнила и пронесла из своей детской памяти, через всю свою жизнь. Дальше был побег.
…С пристани доносился гудок парохода. Она быстро собрала нехитрые пожитки, подхватила ребенка на руки и помчалась на пристань. Сердце вырывалось из груди, только бы успеть, следующий пароход придется ждать очень долго. И она успела. Он был на работе.
Переезд на пароходе, на поезде, не запомнился. Детские годы вспоминались обрывками, как короткие вспышки. После побега матери, они приехали в деревню к бабушке, которую она всю свою жизнь звала Мама. И никто ее не оговаривал, да и бабушка никогда не возражала, даже как-будто и не замечала этого.
Когда они к ней приехали, у нее у самой был маленький сынишка, старше внучки на полгода. Она осталась у бабушки, а мать поехала устраиваться на работу в город. Дети росли вместе, как брат и сестра.
Устроившись на работу и получив комнату в бараке, мать забрала дочку. Вскоре бабушка приехала навестить их. Она приехала со своим маленьким сыном. На ночь все едва разместились. Пришлось маленькую дочку укладывать спать на сундук. Сундук был огромный и никто не мог и подумать, что что-то может случиться.
Но ночью все проснулись от страшного грохота и плача. Когда зажгли свет, то увидели, что дочка скатилась с сундука и упала на пол. Тогда мать взяла ее к себе и устроила около стенки. С тех пор она всегда спала с ней. Жили они вдвоем. Отец за ними так и не приехал. Только с тех пор они стали постоянно ездить к бабушке, а бабушка навещала их.
В памяти запомнился маршрут, которым ездили к бабушке и обратно. Еще со старого вокзала отправлялись до станции Рузаевка, на которой пересаживались на старый поезд, с вытянутыми окнами и деревянными полками и ехали до станции Ужовка, от которой добирались автобусом с длинным носом и одной входной дверкой до села Б-Болдино, от которого уже пешком, неимоверно длинной дорогой, шли до села Илларионово, в котором на самой окраине и жила бабушка.
Бабушка всегда приезжала с подарками. Она держала овец, сама пряла пряжу и вязала всем детям и внукам носки и варежки. А еще, она шила очень красивые лоскутные одеяла. Швейной машинки у нее не было и всю работу она выполняла вручную. Но зато у нее был маленький ткацкий станок, на котором она ткала дорожки для себя и для детей.
Однажды они поссорились. Причиной всему явились новые резиновые ботики на застежке для дочки. Они уже перешли на крик. Бабушка говорила, что нужно было купить ботинки маленькому брату, что ботики могли подождать. Они купили ботинки брату, но всякий раз, когда приезжала бабушка, то без ссор и обид не обходилось.
Вскоре им дали отдельную, двухкомнатную квартиру. Дом был двухэтажный, а их квартира находилась в полуподвале. Это было настоящим праздником для них. Мать устроила дочку в круглосуточный садик, так как сама работала в три смены. Они по прежнему жили одни, без отца. Впереди у них была большая и долгая, полная событий, жизнь.
Бабушка продолжала ездить к ним при всяком удобном случае. Обычно это было зимой, так как летом она обрабатывала свой усад. К тому времени она уже не работала в колхозе, вела свое, довольно большое хозяйство, тем и жила. Пенсия у нее была маленькая, всего двенадцать рублей.
Мужа у бабушки не было. Первый муж Иван, погиб на фронте. Оставил ей шесть ртов. Второй, Григорий, нажил своих троих. Однажды он ушел на заработки и не вернулся. Видно испугался, что не потянет такую ораву. А бабушка подняла, всех. Все выросли достойными людьми. Правда не все дожили с ней до ее последнего часа. Ушли в мир иной раньше чем она.
На танцы
— Приходите в клуб на танцы. Приехали костромичи. Вход бесплатный. Студенты будут играть, -обьявила баба Люба, вахтер общежития. Девчонки стали быстро собираться. Конечно надо сходить, тем более что вход бесплатный.
Танцы были в зрительном зале. Все кресла в зале были сдвинуты вдоль сцены в несколько рядов, оставшиеся поставили вдоль стены. Звучала музыка.
Народа набралось прилично, пришли не только девчонки с общежития в котором жили приезжие, подтянулась и местная молодежь.
В самом начале танцевали не все. Кто-то танцевал, кто-то смотрел, кто-то разговаривал встретив знакомых. Но постепенно молодежь подхватила танцевальный ритм. И уже едва начинала звучать музыка все пришедшие начинали танцевать.
Свет в зале погасили. Освещение оставалось только на сцене. Танцевали все. И лишь одна девичья фигурка оставалась стоять вдоль стены, один танец, другой.
Она была одета в темно синее платье с короткими рукавами. Платье облегало ее стройную фигурку. В полутемном зале едва угадывались ее темно карие глаза и каштановые волосы в короткой стрижке.
Когда танец был зажигательный, и все становились в круг, танцевала и она. Но как только начинала звучать медленная музыка, все обьединялись в пары, а она оставалась одна. И так было несколько танцев.
Когда в очередной раз зазвучала медленная музыка, один из музыкантов со сцены, отложил в сторону свою гитару и просто перелетев через ряд стульев, которые стояли перед сценой, на глазах всего зала встал перед девушкой на колено приглашая ее на танец.
Ради такого романтичного рыцарского жеста, стоило постоять несколько танцев в сторонке. Это было так красиво, и оно того стоило. Это было в далекие семидесятые.
Далекое прошлое
В детском саду мне нравилось все. И хоть это было очень давно, но в моей памяти этот период жизни запомнился как добрая, светлая сказка.
Мне было тепло, сытно, уютно. И меня не водили в садик каждый день, я ходила в круглосутку. Домой меня забирали только на выходные, так как Мама работала в три смены.
У садика был удивительно вкусный запах. В моей памяти до сих пор сохранился аромат какао с булочками по утрам, когда я только входила в двери садика. Запах перловой или овсяной каши, струился по всем коридорам.
А как я любила гречку с молоком, гороховый суп и гороховую кашу, манный пудинг с киселем, картофельную запеканку и сырники!
Детский садик, это моя сказка. Я любила кипяченое молоко с пенкой, кисель, компот из сухофруктов, особенно когда в него попадала огромная сладкая груша или чернослив.
А утренники! Обалдеть! Это же целое сказочное царство. Как жалко, что все это уже в далеком прошлом. Но я все еще помню это далекое прошлое, и вспоминаю его с теплом в душе.
И главное, что эта сказка не оборвалась в одночасье. В начальных классах, я так же училась в школе круглосутке и меня так же, как и в садике забирали домой только на выходные.