Саквояж с историями
Солнечным весенним утром на пороге нашей редакции появилась сухонькая интеллигентная старушка. Она робко переминалась с ноги на ногу, ищуще глядя по сторонам. В одной руке она держала стопку книг, схваченную грубой бечевкой, той, что на почте перевязывают посылки, в другой — что-то наподобие кожаного потрепанного портфеля.
Лицо посетительницы мне показалось смутно знакомым.
— Анна Генриховна, это вы?!
— Сереженька! А я к вам! — обрадовано воскликнула старушка. — Еле вас нашла, голубчик, ну, слава богу, слава богу…
— Но как же… Анна Генриховна, откуда вы? Да вы проходите, раздевайтесь… Может быть чаю? — я суетливо стал сметать бумаги со своего стола.
— Ах, нет, спасибо, я ненадолго. У меня к вам дело, милый мой.
Анна Генриховна с некоторой растерянностью оглянулась по сторонам. Было видно, что старушка заметно волнуется.
— Сереженька, вы помните Николая Анатольевича? Ну, того, что жил в комнате напротив вас?
Едва она произнесла это имя, память стремительно вернула меня на двадцать лет назад. Я вспомнил коммунальную квартиру, где я, будучи студентом журфака, снимал комнату у милейшей Анны Генриховны, вечный запах супа, доносящийся с кухни и залитый солнцем огромный коридор. Вспомнил я и высокого статного мужчину, в чудаковатой шапке, которая называлась смешным словом «пирожок», и в очках с треснувшим стеклышком.
Несмотря на бурную жизнь коммуналки, жилец этот был скромен и тих, вечерами обычно сидел, запершись у себя в комнате, и лишь изредка посещал вечерние чаепития, которые любила затевать Анна Генриховна. Признаться, ввиду бурной личной и студенческой жизни, меня не слишком интересовал этот господин. Кажется, он работал врачом, но я не был точно уверен в этом…
— Да, конечно, Анна Генриховна. А в чем, дело? Почему вас это интересует?
За несколько грубоватой формулировкой вопроса я попытался скрыть неловкое смущение от нахлынувших воспоминаний.
— Дело в том, Сереженька, что Николай Антонович недавно умер… Голос ее дрогнул, но взяв себя в руки, она продолжила.
— После него остались кое-какие вещи. Я не знала, что с ними делать, у Николая Антоновича не оказалось никаких родственников…
Тут Анна Генриховна опять заметно заневрничала, суетливо теребя пуговицу у себя на пальто.
— Комната долго стояла закрытой, накопилось много пыли. Я решила там немного прибрать… И нашла вот это…
Анна Генриховна кивнула на связку книг и портфель.
— Сначала я хотела это выкинуть, ведь это же чужое, но потом вспомнила о вас и подумала, что может быть это будет вам интересно. Помнится, вы всегда интересовались историей. Здесь книги, документы, и, мне кажется, какие-то личные сочинения Николая Антоновича. Пожалуйста, посмотрите, голубчик, а то мне самой неловко. Я оставляю это вам.
Тут Анна Генриховна окончательно смутилась и начала торопливо прощаться. Я рассеяно поцеловал ей руку, и она ушла. Стук ее шагов еще отдавался у меня в ушах, а я все смотрел на оставленные вещи и не знал, что с этим всем делать. Наконец, встряхнувшись от небытия, я решил, что рассмотрю все эти бумаги позже, у себя дома.
Придя домой вечером, поужинав и вяло просмотрев очередной выпуск вечерних новостей, я наконец решил разобраться с неожиданно свалившимся на меня «наследством». Книги оказались все сплошь по истории Екатеринбурга, причем среди них попадались явно антикварные издания, представляющие особый интерес для букинистов. Ими я решил заняться позже. А сейчас мой интерес сосредоточился на портфеле. Скорее даже, это был не портфель, а кожаный потертый саквояж, наподобие тех, с которыми ходили земские врачи.
С некоторой опаской открыл я старинный замок. Защелка негромко звякнула и моему взору предстала пухлая тетрадь с пожелтевшими страницами в потрескавшейся от старости коленкоровой обложке. Я открыл ее. По сути это было что-то наподобие сборника с рассказами, историческими документами и подклеенными старыми газетными вырезками, посвященными истории развития медицины на Урале. Вдохнув слежавшуюся бумажную пыль, я погрузился в чтение.
Когда я закончил, за окном уже светало… Не знаю, был ли автором всех этих материалов сам Николай Анатольевич, или он просто собрал их в одно целое, но тетрадь читалась на одном дыхании. Я решил, что такой интересный материал не должен пропадать даром и просто обязан быть опубликован…
Случай в госпитале
— Открывай! Открывай, черт косорукий! Чтоб тебя черти взяли!
Громкий и требовательный стук сотряс ворота горнозаводского госпиталя. Было ранее морозное утро, поверхность реки Исеть подернулась хрупким ледком, а строения на Лекарской слободе утопали в повисшей изморози. Клубы пара вырывались из ноздрей разгоряченной лошади, сизым облачком таяли на усах кучера, невозмутимо восседавшего на козлах. Позади него на повозке лежал человек, укрытый полушубком. Изредка он громко стонал и неразборчиво бормотал «Отче наш». Другой человек в это время каблуками добротных кирзовых сапог колотил в закрытые ворота.
— Сейчас, иду, иду, уже… Какого лешего долбишься?… Небесные угодники, кого ж это в такую рань принесло? Заспанный голос больничного сторожа звучал недовольно и сипло.