Бесплатный фрагмент - Русские горизонты

Автор о себе

Мои предки — ейские мещане — поселились в Приазовье в 17 веке. Образование и сфера профессиональных интересов привели к более глубокому изучению истории и культуры края, его межнациональных связей. Я родилась и выросла в русскоязычной семье, мое школьное образование началось вдалеке от родных мест (город Чойр, аймак Говь-Сумбэр, сомон Сумбэр, Восточная Монголия), мне привычно с детства жить и общаться в международном окружении, что в дальнейшем определило выбор сферы деятельности. Со студенческих времен занимаюсь образовательными и коммуникативными вопросами людей, которых в современном образовании принято называть носителями нескольких языков и культур — билингвами (полилингвами). Изучение русской филологии и логопедии, возможность практической деятельности в дошкольном, школьном и высшем звене российского образования, медицинском учреждении позволили в собственной практике использовать весь спектр современных технологий и методик, стать специалистом-координатором в области образования и здравоохранения. Краснодарский край — место проживания более 100 национальностей, а Ейск (изначально международный город-подданный Российской империи) по праву считается городом межнационального согласия и примирения. Профессиональное постоянное сотрудничество с коллегами из разных стран — РФ, Белоруссии, Украины, Болгарии, Нидерландов, ФРГ, Чехии, Италии, Черногории, Англии, Франции, Монако, Греции, США и других — вылилось в совместные мероприятия и форумы, которые были отмечены российскими и зарубежными специалистами, сами события выставлены на образовательных сайтах и учебных порталах, опубликованные в сборниках статьи доступны для обсуждения и простого ознакомления на многих электронных научных ресурсах, события и память о проведенных встречах запечатлены в книжных изданиях последних лет, которые помещены в различные библиотечные фонды как российские, так и зарубежные. Посещения научно-практических семинаров и курсов повышения квалификации в Афинах, Раттене, Сочи, Праге, Москве и многих других городах для специалистов школ, в которых осуществляется преподавание русского языка и культуры, стали примером совместного мастерства и источником дружеского общения.

Венецианская дама

Самыми любимыми для нее всегда были сумерки. Возвращение домой всех после рабочего дня превращало квартиру в теплое семейное гнездышко. В то время, пока готовился ужин, просматривались и прослушивались родителями новости по радио и телевизору, она, играя, часто уделяла много времени рассматриванию себя в зеркале. Тени падали на освещенный лучами заката трельяж, казавшийся окном в волшебный и далекий мир. Зеркальные боковые створки напоминали ставни, украшавшие окна всех сказочных домов, что ей встречались в книгах и экранизациях, на улицах города, в котором жила. На столике всегда находились любимые для изучения предметы, среди них — шкатулки, вазочки, коробки с пудрой, тенями, помадами и духами. Все эти атрибуты девичьих мечтаний обладали своими неповторимыми свойствами и предназначением в воображаемом мире. Среди баночек и тюбиков с кремами, заколок для волос и невидимок, внимание привлекали футляры с причудливыми запахами, каждый из которых имел уникальную историю: три драгоценности «Малахитовой шкатулки» — «Алмаз», «Аметист», «Сапфир», «Шахразада», «Индийский сандал», «Черное домино». Дама в маске и черно-белом одеянии на крышке коробки, где на бархатном покрывале лежал флакон с чарующим ароматом, приворожили детское воображение игрой, интригой и дальними путешествиями. Впереди история «Клоунов» Д. Кабалевского в книге по сольфеджио с рассказом-прологом об арлекинах разных стран — паяце, шуте, скоморохе, Петрушке, Панче, Пульчинелле, Пьеро… В воскресный день мечтательница-фантазерка увидит экранизацию с участием Льва Дурова и Аллы Демидовой. Красавица — черно-белая колдунья, Домино, приоткрыла двери в потусторонний мир, где можно найти чудесные подарки русского отца-купца из легенды аксаковской Пелагеи-ключницы: золотой венец, хрустальный туалет и чудесный цветок. Лазоревая путь-дорога в страну-сапожок с ее пермскими корягами-сваями: далекий морской берег аквамаринового моря — Адриатики, гондолы и шлюпки, фейерверки и празднования. Подготовка к маскараду — церемония с ее секретами и тайнами, действо. Венецианское зеркало с его целебным эффектом золочения, выравнивания неточного, доведения до совершенства всего отраженного в нем. Серебряная гладь этого кудесника своим теплым блеском поднимала настроение, позволяла почувствовать себя волшебницей, пришедшей из неведомого пространства, наделенной способностью обогащать и одаривать все окружающее вокруг. Серебро и золото, Солнце и Луна, соединение несоединимого в одном образе-маске — Дамы, всегда разной, такой изменчивой, непостижимой. Причудливые орнаменты дорогих тканей: роскошь парчи, нежность шелков, теплота бархата, прозрачность вуали, шлейф аромата запахов — пряных, сладких, пудровых. Блеск и игра света граней-изломов камней маминых драгоценностей. Звуки и трели шкатулки-пудреницы, наигрывающей «Танец феи Драже», переливы мишуры и блесток, разноцветность паеток и бисера, вкус какао, шоколада, молока — девочка-Дева.

В воздухе дым, как духи «Домино» —

Где-то качается Божье кадило.

Это сгорает, что происходило

В этом безумном столетье со мной.

Россия с ее ледяными дворцами и горками, катками и костюмированными балами, проводимыми с петровских времен, балаганы и народные театры, веселье, бесшабашность, ликование. Неподалеку от дома возводились ледяные терема и горки, заливались катки, как воспоминание о последнем бале шутов времен Анны Леопольдовны, на которых проходила весомая часть свободного каникулярного времени. Непременная гостья любого новогоднего утренника и карнавального вечера ушедших времен — девица, Василиса Прекрасная, соблюдательница кода древнего календаря, матушка-дарительница этой куклы, мудро и щедро одаривающая шлейфом шоколадно-цитрусового аромата сладких подарков с их богатством ассортимента: «Маска», «Золотое апельсиновое суфле», «Чародейка», «Грильяж», «Монпансье» в жестяных баночках, пастила, зефир, мармелад… Серпантинный дождь и радужная пыль конфетти, огни гирлянд, пора осуществления желаний, радость бытия — ощущение сказочной реальности, здешнего, живого и не потустороннего. Дама с ее множеством имен — Фантазия, Муза, Дриада, Звезда… Костюм к ежегодным елкам придумывался самостоятельно, как будто ее советницами-помощницами были все те же Фантазия, Муза, Дриада, Звезда… Образ создавался не для того, чтобы поразить, снискать зависть, а удивить, показать: «А я и такая!» Сложность прически — переплетение кос и локонов, как ажур венецианского кружева, живая корона, венчавшая силуэт, обязавшая к горделивой осанке, грациозности движений, такту, царственности. Зеркальное отражение себя в зале, мамином трельяже, понимание сути: «Похожая, но другая, напоминающая, но отличная, знакомая, но не угаданная!» Солнечные тени и вечерние блики, музыкальные звуки и благоухающие запахи научили видеть собственное среди другого, разглядывать и понимать, творить и изменяться, находить и принимать, развлекаться и учиться.

Роскошь свободы детской поры, множество времени для себя, шик возможностей, как материнское:

— Ш-ш-ш! Тс-с-с! Ты что здесь притаилась? О, опять ты в образе! Только посмотрите на нашу Даму! Кто вы, маска?! Ну-ка, разоблачайся!»

В воздухе дым, как духи «Домино»…

Плачет паяц по ушедшему веку.

Прошлое кануло, смежило веки —

Всё умирает легко и умно.

(«Домино» Андрей Мирошников)

Первая скрипка

Посвящаю своим дорогим русским новочеркассцам:

скрипачу-виртуозу Константину Михайловичу Думчеву,

композитору-музыковеду Павлу Павловичу Назаревскому,

скаут-мастеру Ростиславу Владимировичу Полчанинову.

Она всегда чувствовала в жизни провидение. Осколки памяти ее детства складывались в многочисленные картинки калейдоскопа, когда однажды зимним вечером впервые увидела улицы донской столицы. Тогда еще было не ясно, чем станет для нее этот город. В нем кукла с огромным бантом впервые увидит спектакль приезжей балетной труппы и сразу поймет, что звуки оркестровой музыки станут привычным и необходимым для нее присутствием. На сцене балерина в кокошнике под скрипичное соло делала грациозные шаги задорного русского танца. Спектакль-визитка русского балета «Лебединое озеро» навсегда расставит в душе акценты. Образ Лебедя, озеро, сказка — все это есть теперь в ее жизни.

Русский композитор, русский скрипач и русский музыковед станут святыми покровителями в ее жизни уже позже. У нее так и останется привычка с интересом слушать стариков.

Они привычно спешили по проспекту Платова, держась за руки — мать и дочь — далеким вечером в конце семидесятых. Среди шума городского транспорта и чужих разговоров маленькая танцовщица утвердительно заявила:

— Когда я вырасту, у меня будет дочь-русалочка!

— Ну, если твоим мужем будет светловолосый мужчина…

Женщина с улыбкой взглянула на пятилетнюю дочь, удивляясь неожиданной теме разговора, подходя к крыльцу старинного здания с лепниной на фасаде, в котором располагалась балетная студия, где словоохотливая и рассудительная девочка танцевала, перевоплощаясь в образы сказочных героинь. Вечерами она со старшей не намного ее сестрой смотрела на белый экран: цветные картины волшебных историй сменяли одна другую, поскольку в доме, кроме богатой библиотеки детских книжек, была собрана коллекция диафильмов. Воображение маленькой зрительницы уносило ее вместе с героями в дальние теплые страны, когда та болела бронхитом, она путешествовала среди морских волн, вспоминая ежегодные поездки к морю в гости к родственникам и загородный отдых на Лебяжьем озере, которое местные жители называли Цыганским. Плавая в прозрачно-зеркальной воде среди ракитных и ивовых зарослей, маленькая фантазерка мыслила себя то ли маленьким лебедем из балета русского композитора, то ли персонажем-утенком сказки датского писателя. Длинноволосая русалка плескалась в морской пене азовских волн, редкие встречи с любимыми стариками наполняли душу осознанием собственной русскости. Свое крещение она помнила хорошо и осознавала каждое сказанное ею слово в храме на улице Таманской. Седобородый батюшка, распевая гласные своим бархатным баритоном, «растянул»: «О-о-оль-га!» Церковная купель освежила в памяти магию слов бабушки под струи-нити из кувшина:

— Как с гуся вода, так с Олечки всякая беда!

В семье все женщины играли на фортепиано. Эта семейная традиция заставила перевести старинный черный инструмент с канделябрами и ажурной резьбой из родительского дома в служебную квартиру, за окнами которой шумели-баюкали тополя, а сыгранный мамой вальс «Дунайские волны» в который раз по ее просьбе, заставлял кружиться, кружиться, кружиться! Каждый раз, возвращаясь вечером домой, девочка садилась на крутящийся стул подле инструмента и «расстраивала» его своей бурной и неумелой игрой, по этой причине родители поспешили сделать ее еще и ученицей музыкальной школы. В старинном особняке приемная комиссия с умилением выслушала исполненную ею песню, та, в свою очередь, от души нааплодировалась, повторяя ритмические рисунки вслед за педагогом, получив одобрение. Но двери этой школы она откроет для себя только через пять лет.

Вскоре, посетив московскую олимпиаду, в международном вагоне, пронесшем их через полстраны, семья пересечет восточную границу. Полоска горизонта среди Гоби теперь надолго отделяла новочеркасское прошлое от пустынного теперешнего настоящего без белого зала и пуантов, заполненного прослушиванием пластинок со сказками, среди которых и разная судьба пятерых горошин, рассказанная актером, в сопровождении все того же трогающего до глубины души звучания скрипки. Инструмент пел протяжную мелодию, которая уносила ребенка в далекие края, куда по ее размышлениям улетают ласточки и лебеди, где живут эльфы и феи, гномы и тролли из прочитанных и услышанных ею сказок. Прима-книга, подаренная родителями к школе, сборник русских писателей, среди которых Иван Андреевич Бунин, Александр Иванович Куприн, Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк, Алексей Алексеевич Перовский, повествовавшие ей о стародавних временах и обычаях, событиях, кажущихся сказочными, но когда-то реально случившимися не с ней. Среди любимых быстро свое почетное место займет не только поэт и писатель, по воспоминаниям современников, скрипач — Михаил Юрьевич Лермонтов. С уроками русского языка ей повезет — они подарят этимологические минутки, позволившие быстро научиться отличать исконное от пришлого, «свое» от «чужого». Рано взявшая на себя почетную миссию-носителя культуры и языка, вдоволь наигравшаяся в казаки-разбойники среди бескрайней пустыни, она вернулась в страну, которая вскоре будет называться прежним именем — Россией. Судьба вернет семью в знакомый город, где для повзрослевшей школьницы распахнет двери музыкального мира удивительный старик. Он поведает ей много о русской истории, культуре, считая ее способной ученицей, называя даже любимой. Это именно он — высокого роста интеллигент в классическом черном костюме — будет одаривать ее отличными оценками, погружая в литературу о музыке. Его помощниками станут известные всему миру — Сергей Прокофьев, Дмитрий Кабалевский… Музыковед будет рассказывать ей о них, своих прижизненных друзьях, как о вновь представленных, неизвестных и непостижимых гениях на уроках памяти. От него она узнает, что многие спетые ею песни в детстве написаны его близкой знакомой, выпускницей новочерскасской музыкальной школы, Тамарой Александровной Попатенко, чьи произведения тогда пела вся страна. Этот музыкальный великан познакомит ученицу с творчеством своего лучшего друга, скрипача-виртуоза Константина Михайловича Думчева, игравшего для императорской семьи, давшего в свое время мировые гастроли и пережившего с ним сложные военные годы в оккупированном городе. В нем, даже в те лихие времена, педагог-музыкант — внук протоиерея величественного донского собора — продолжал служить больной маме, Богу и музыке. Знавшая блестяще, кроме родного русского, английский, французский, немецкий и японский языки, эта сильная русская женщина заложит в своем сыне целый мир: именно он станет для нее, навсегда обездвиженной, единственным распахнутым окном в жизнь. Его не станет в тот год, когда ученица будет студенткой-филологом и уже сама станет мамой в начале девяностых. Первым в жизни маленького глазастого мальчика будет посвящение в храме, в котором у матери была «своя» икона, да и храм этот будет для нее всегда «своим». Глинка и Мусоргский, Балакирев и Римский-Корсаков, реальные истории героев-прототипов известных опер и балетов поведут по длинной дороге русской истории и культуры теперь ее сына.

Разговор дочери и матери вспомнится через десятилетия, когда в семье, где уже был обожаемый всеми десятилетний сын-танцовщик, появилось в бело-розовом конверте нежное создание с голубыми глазами. Рождение нового члена семьи ждали долго и с нетерпением: работа, стажировки, аспирантура:

— Все, наконец, скоро тридцать и нужно успеть!

Тогда ее в далеком детстве незнакомка в городском автобусе, наблюдавшая за замысловатой игрой юной попутчицы, спросила:

— А как же зовут твою куколку?

Ребенок поднял на женщину свои глубокие карие очи, окаймленные ресницами-веером, и серьезно ответил:

— Адочка!

Встреча этой пары, почти как у всех, была случайной. Она пришла в праздничный победный выходной в гости к соседке, и там оказался тот самый обладатель русых волос. Вскоре в семье произнесут фразу:

— Ровно год назад мы познакомились, и у нас теперь сын!

Ставшего точной копией своей матери маленького Вовку не минула судьба танцовщика. Он объездил страны и регионы еще в детстве, щедро одаривая зрителей и многочисленные жюри своей доброй улыбкой, искрящейся счастливым детством и артистизмом в составе дружной семьи ансамбля с многообещающим названием «Сюрприз». Его диснеевская Ариэль превратилась в реальную Ариадну, делившую теперь с ним детскую комнату. Потом он приведет ее в класс своего педагога, известной в прошлом и уважаемой в настоящем, балерине. Магия названия хореографического коллектива «Renverse», скрывающее в себе «повторение», «поворот» вернет еще одного члена семьи на сцену с ее постановками-ролями под музыку Петра Ильича Чайковского, на сюжет Михаила Юрьевича Лермонтова, маскарад его жизни-творчества. Игра однажды принесенной подружкой на репетицию скрипки околдует Аду с первых аккордов. Первая пьеса «Мишка с куклой», сыгранная девочкой на экзамене, станет поводом для семейного празднования. Ее первый инструмент так и останется экспонатом на полке гостиной дома. Первое посещение средневекового города оставит в памяти надолго рождественскую Прагу сказочной, щедро одаривающей подарками святого Микулаша. В премьеру-стихотворение, позволившее маленькой путешественнице высказать на чистом листе литературного творчества мысли, легли рождественское и новогоднее путешествие в этом городе. Юному автору окажет честь быть опубликованной профессиональный писательский коллектив. Незадолго до очередной поездки в Прагу, где мать и дочь станут участниками международного форума, состоялось знакомство с еще одним известным. Собранные им русские стихи и песни привлекли внимание к себе на одном из интернетных ресурсов, рассылавшем часто письма с анонсами общих мероприятий. Среди автобиографических строк сразу выделилась та, где упоминалось рождение в Новочеркасске. По приезду домой случилась поездка в тот самый город. Золотую пору бабьего лета дополнили золото нимбов знакомых храмовых образов и тепло горящих свечей. В этой церкви по праву заслуживший звание патриарха русского разведчества сын русского полковника был крещен. Судьба распорядится ему быть далеко от родного города, но как говорится: «Неисповедимы пути Господни!» Хитросплетение жизненных перипетий сведет общение к темам России, истории и культуры. Его роскошная дата станет поводом для подарка, который минует океан и будет вручен ему в юбилей. В тот год Россия праздновала семисотлетие со дня рождения Сергия Радонежского. Привезшая на экскурсию по родному городу учеников и родителей, она, знавшая «свой» собор, вдруг окажется запертой в нем. Все двери, в которые она попытается выйти, окажутся вдруг закрытыми, и, почувствовав на себе взгляд, она обернется — перед ней будет стоять именно образ преподобного. Подарком скаут-мастеру станет вернувшаяся только с пражской выставки православная икона, выполненная ее знакомым в технике литописи именно этого святого. Полученное в храме благословение проведет мастера иконописи, обучавшего детей, в Сергиев Посад на выставку в годовщину празднования. Подарком судьбы матери и дочери в чешской столице окажется концерт в Вацлавском музее. Сидя на красных бархатных подушках, постеленных специально для благодарных слушателей музыки венецианского композитора-скрипача Антонио Вивальди, собравшихся со всего белого света, они вспоминали игру скрипача-виртуоза костела святого Ильи, как — будто рыжеволосый священник-итальянец благословил их на эту встречу с шедеврами мирового исполнительского искусства. Любительницы скрипичной музыки пришли на концерт заблаговременно, боясь опоздать и, еще некоторое время стоя за решетчатыми воротами храмового зала, были благословлены только что окончившими воскресную службу католиками. Окропленные водой и перекрещенные, их сердца испытывали восторг от всего происходящего в тот памятный вечер: в полумраке, освещенном лампадным светом церковного зала, слышалась божественная музыка, певшая о человечности, сострадании и любви. По возвращении домой судьба предоставила новую встречу с творчеством гениального скрипача и российских мастеров-исполнителей: душа русского скрипача, исполняя «Времена года», преклонялась перед великим мастером, императорским композитором-итальянцем, виртуозно владея инструментом-гением его соотечественника Николы Амати.

Позже в жизни дочери случатся мастер-классы: она наряду с другими учениками музыкальной школы будет учиться игре в оркестре, в то время пока ее мать продолжит рассказывать о языковых тонкостях и интересных фактах русского языка и литературы не только их носителям, но и иностранцам, среди которых разъяснение смысла национальных изречений.

Однажды вернувшаяся с репетиции ученица с гордостью объявит на пороге дома родным:

— Я скоро стану первой скрипкой!

Первая скрипка у русских — та, что влияет на положение вещей. Быть первой — это ответственность и труд, отдача себя другим, пожертвование себя остальным.

Вскоре и в жизни Адель, так звали ее домашние, будут концерты и выступления. Точеная фигурка маленькой девочки станет часто сопровождать мать в поездках. Однажды дочь в своем рассказе напишет:

— Мама — распахнутая в мир дверь!

Хрупкие плечи торжественно понесут миссию носителя языков и культур: «Старинная французская песенка» П. И. Чайковского, сыгранная на экзамене, русская народная «Во саду ли, в огороде», спетая в международном лагере в Италии, казачий танец, перевод стихотворения С. Есенина на английский, французский спектакль «Красная шапочка», японский журавлик для посольского конкурса и прочее.

Венецианский музей не замедлит показать секреты изготовления любимого инструмента: деревянные заготовки, струны, конский волос смычков, запах лака в музыкальной мастерской имени гениального изобретателя Леонардо да Винчи подстегнут к исследованию, познанию, первым откровениям. Ученица словно своим любопытством итальянской куклы Пиноккио-Буратино будет ведома по дороге открытий скрипичных дел мастерами, как герой назидаемый сверчком-скрипачом.

Следующий проводник — «армянский Левша» Эдуард Казарян откроет «микро-чудеса» своего огромного творчества уже в Сочи. Этот рекордсмен всемирной книги чудес даст урок большого мастера игры на семимиллиметровой скрипке. Вдохновитель-изобретатель уведет подмастерье по пути творчества дальше: мать — на конкурс рассказов-миниатюр «Русского Гулливера», дочь — к созданию сувенира из азовской ракушки — морской валентинки «Молли и Ганувер», что станет призером-экспонатом музея страны Гринландии в Крыму.

В жизни любой первой скрипки важен ее попутчик. Свою любовь к творчеству скандинавского сказочника мама передаст ей по наследству, дав в сопровождение по дороге ученичества понимание рисунка-кружева мировых сюжетов. И вот подросшая наследница начнет превращаться из неумелого и неизвестного исполнителя Адель в грациозную — Одетту, словно невеста героя художественного полотна венецианца Тициана, когда-то увековечившего свою дочь Лавинию с внучкой, преобразившихся в ветхозаветного Товия и Рафаила под кистью его ученика. Дитя поколения зет она с успехом отыщет продолжение-подтекст библейской истории в сотворении «Дорожного товарища», напутствующего на авторство, покровительство и счастье. В семейном кругу случится юбилей почтенной супружеской пары. Танцовщица кордебалета известной экранизации оперетты «Сильва» и полковник, награждавший участников военных оркестров Великой Отечественной орденами, будут слушать девичий квартет в свою честь. Этот теплый осенний день подарит присутствующим повод для воспоминаний о встречах со знаменитыми людьми, игравших историческую роль в жизни страны, разговоры о происходящих изменениях в ней, торжественных речей, как подтверждения достигнутых высот, и предположений о дальнейшем, завтрашнем, оставленном на потом. Наследники этих старых русских идут дорогой сложной миссии музыкантов, преподавателей, офицеров.

— Как похожи сценарии жизненных событий русских семей!

В концертном зале школы как всегда собралась внимательная публика: родители и педагоги, приглашенные, знакомые и коллеги, будущие ученики. На сцене в сопровождении концертмейстера звучит тот самый «Русский танец» русского композитора, чье имя венчает международный музыкальный конкурс — национальное достояние, в исполнении будущего победителя.

Рожденная под знаком полурыбы-Козерога благословлена на творчество великими мастерами-искателями. Рано отправившаяся в путь-дорогу персонажа карточной колоды «Шут», из поколения икс, обнулившаяся, играет партию первой скрипки на празднике, щедро получая подарки собственной судьбы.

Писательские будни в немецкой деревне имени российской императрицы Екатерины с ее озером из ручьев, бьющих из-под южной благодатной земли, Одетта и Одиллия, грациозно скользящие по водной глади, сказочные домовые фасады с росписями из древних событий национальных баварских легенд. Этот исторический остров немецкой культуры, с ее традициями отмечать Октоберфест в пору Weibensommer, наполняется шумной публикой, обильными застольями и дружеским общением за кружкой хмельного янтарного напитка с вензельным кнёделем, прогулками по улицам великих немцев Иоганна Вольфганга фон Гете, Роберта Шумана, Рихарда Вагнера, Иоганна Себастьяна Баха… Берлинской, Боннской, Кельнской… навстречу к Рождеству, когда оркестр вновь исполнит музыку русского композитора на сюжеты немецких сказаний. Она вновь будет вспоминать годы своего ученичества в новочеркасской школе имени П. И. Чайковского, своего собеседника, знавшего лично автора строк «Маленького оркестрика» и романа о юной беглянке с кавалергардом, чей земной путь был, действительно, недолгим, следуя дорогой собственной судьбы. И вот уже ее оркестр юных исследователей играет на празднике исторических и памятных дат российской истории и пишет жестом-игрой дирижерской палочки рисунок культурных традиций, существующих вне времени и сказочного пространства, в реальности.

Ангел цвета мимозы

Весенней порой, когда асфальт городских улиц полит первыми дождями, а небосвод еще в серых оттенках, отец всегда приносил домой своим женщинам букеты желтых цветов. Нарциссы и ветки серебристой акации, принятой называть на Северном Кавказе мимозой, привносили в дом запах свежести, ощущение тепла и трогательности. Воспоминание о своем возвращении в город детства с его местным погодным расписанием точно по календарю: мартовской капелью, влажностью и облегченностью одежд, желанием гулять по улицам и скверам, не боясь заблудиться:

— Я снова в городе-солнце!

Ежедневный маршрут: проспект атамана Платова, Троицкая площадь, улица Просвещения, нынешняя Московская. Мимо стихийных цветочных базаров с их богатейшим ассортиментом, филателии, где всегда что-то приобретала — блокнот для записи на память своих секретов, праздничные открытки и календарики. В кондитерской быстро запомнили ее предпочтения, обязательный заказ — пирожное эклер и персиковый сок. Дальше в старинный особняк музыкальной школы: винтажная кованая лестница-спираль и, наконец, класс, в котором тебя с радушием и всегда хорошим настроением ждет молодая теска-пианистка, блондинка с модной стрижкой-каре. Пьеса «Чувство» за концертным роялем на экзамене и шепот-вопрос коллег:

— Кто автор?! Вот так сыграла!!!

Город-задумка голландского архитектора-генерала, сочетающий французскую элегантность и колорит донской местности, «маленький Париж» с его улицами-лучами, восходящими к Вознесенскому собору. Однажды в далеком детстве она, запрокинув голову, стояла в нем, разглядывая храмовый небосвод-купол, высота которого дала почувствовать себя маленькой не только потому, что тебе всего пять лет, а поскольку все еще в жизни впереди, все еще только предстоит. Слезы Магдалины, написанные мастером так, что и через время ощущается капель их правдоподобности. Славящийся многочисленными учебными заведениями, богатый историческими коллекциями музеев, самобытностью и неповторимостью Новочеркасск и теперь часто вспоминается соседями с их родственностью душевного тепла, учителями-наставниками, друзьями детства и годами спокойной, в тоже время, насыщенной жизни. В классе было много учеников, увлеченных и вечно спешащих после уроков каждый по своим делам. В кабинете литературы стояли шкафы, наполненные множеством томов. Когда семейная библиотека была прочитана, часто с разрешения педагога брала книги домой, возвращала быстро, обсуждала, рассказывала другим. Русская и зарубежная классика, музыкальные либретто, подписные издания, литературные журналы — «толстушки»:

— Все интересно, хочется прочитать!

Частые хоровые выездные выступления, гастрольная жизнь в ранней юности. Привычка ездить, видеть, общаться, познавать, уточнять и дополнять, делиться и рассказывать, не преодолимая до сих пор.

Спустя десятилетия возвращение домой после новогодней поездки в Париж: встречала с друзьями Новый год, совсем не праздничный для современных французов, но яркий и торжественный для приезжих и туристов. По дороге обратно встретилась с соотечественницей, пригласившей на Лазурное побережье: романтичность настроения перед карнавальной неделей в Ницце и Монте-Карло, предвидение новых знакомств и праздника. Красота средиземноморской бухты Ангелов, цветение той самой серебряной акации, лавандовые поля Прованса, ароматы, встретившегося по дороге парфюмерного производства. И уже нет ощущения сказочности, ты не персонаж книги Патрика Зюскинда «Парфюмер», подмастерье, создатель собственного шедевра. Уроки мыловарения, алхимия составления духов, подарки близким и знакомым. Вот и город русской аристократии, литераторства, музеев. Прогулка по набережной в компании приятелей — брата и сестры, обсуждение темы ужина, и приветливое:

— Здравствуйте! Мы тоже русские.

— Salut, рады встрече и знакомству!

Оттенки тамошнего моря с обязательным заданием для себя — активизировать собственный словарь оттенков синего: парижская синь, турмалиновый, лазурь, циан… Долго сидела на пирсе и грелась в лучах солнца, вспомнив, что нужно отправить поздравления на почтамте. Официант с его рекомендациями ресторанного меню:

— Какое вино предпочитает, мадам?!

— Мсье, наслышана о превосходстве Вашего розового.

Через несколько минут стол преображен большой тарелкой, украшенной листьями свежего салата и лимонными дольками с морским коктейлем, приправленным оливками, помидорами и кусочками жареного сыра. Возвращение в отель, в холле которого стоял рояль, сыгранная памятью мелодия ученического «Чувства»:

— О, мадам Ольга превосходно играет! Не желаете присоединиться вечером к нашей дружной компании в баре?!

— Пожалуй, да — на «Монако» и партию в бридж!

Наступившие сумерки в комнате номера с его знакомым, почти домашним убранством кованой мебели, уют вечера, полутени на стене, электрик первых огней городских фонарей:

— Мы готовы, ждем внизу в холле!

Прогулка по вечернему городу в компании своих попутчиков и новых друзей. Освещенный изгиб побережья, спящие у причала яхты и лодки. Гулкая тишина, пение маленькой птички, затерявшейся среди веток. Ночное марево. Названный местными жителями «Красивым солнцем» Ницца — город последнего пристанища известных русских. Бог российской воинской доблести, крейсер «Аврора», зашедший когда-то в местную гавань, в памяти воскресит исторический отрывок морских державных побед с его печальным штурмом Зимнего дворца. Вспомнятся слова из детской песни «…что тебе снится, крейсер «Аврора», в час, когда утро встает над землей…». Теперь этот корабль будет стоять у Санкт-Петербургского причала, как доказательство общей истории нескольких поколений. Утренняя заря с ее прохладой и тишиной, размышлениями о дневном досуге за чашкой кофе:

— Открыт ли для посещения сегодня православный храм?!

Императорский семейный собор Святителя Николая, Замковая гора — последний земной дом «сына сердца» — Герцена, встреча с коллегами в русской школе. Общение во французском обществе, доступном и приветливом. Лавка с сакральным словом «Souvenir» — память, которое часто можно увидеть на здешних могильных плитах:

— Мадам, что-то подобрала для себя?!

— Память, что же оставить на память?

Вот он — гипсовый юный музыкант, окрашенный в цвет серебристой акации, молодой флейтист, которого слушала вчера в оперном зале, кудрявая головка, мальчик-херувим устами инструмента обильно наполнивший душу и сердце звуками волшебной игры.

— Этого маленького музыканта…

— Чудесный выбор, позволите сбрызнуть его маслом лимона?!