Часть 1
Решение
Не клянись вовсе, ни небом, ни землёй, ни головою твоею, не клянись. Да будет слово ваше: да, да, нет, нет, а что сверх этого, то от лукавого. (Евангелие)
Поклялся, или принял решение. И в том и в другом случае вы себе или кому-то, что-то обязаны…
И так, вы приняли решение:
Всё течёт, всё изменяется, но только не для вас, вы рабы принятого решения. Столько приобретённых комплексов ложного превосходства, или уничижительного отношения к себе самому, и из-за чего? Из-за того, что выполнил, или не смог выполнить своё же решение.
А мера ваших достижений, так и остаётся мерой вашей состоятельности (как человека в первую очередь), а не мерой принятых и исполненных решений.
Апис, задумал узнать, нет, не будущее, и не испытать судьбу. А задумал узнать, здесь и сейчас свою он жизнь живёт, или чужую. И не нашел ничего лучшего, чем определённое время жить не принимая никаких решений. Здраво рассудив, что если он не в своей колее, живёт чужую жизнь, то будет выкинут непроизвольно из этой чужой жизни. А вот куда будет закинут, об этом не думал. Уж очень всё просто представлялось, узнать, что живёшь чужую жизнь, это уже хорошо, а там посмотрим.
Первое время ничего не происходило, более того появился душевный комфорт, от созерцания самопроизвольного, естественного течения жизни и от любопытства, а куда же оно заведёт.
Однако пришлось всё-таки Апису уехать, отложив на время созерцание, в маленький городок. Самому решения можно не принимать, но жизнь земная, требует своего. Так что чужие решения приходится исполнять. Городок ничем не примечателен, кроме разве того, что Апис родился здесь и жил до десяти лет. Бараки, в которых они жили, и которые он хорошо помнил, снесли, построив взамен унылые коробки пятиэтажных панельных домов. Родственников в этом городе он не имел, и так как ни когда не имел привязанности к определённому месту жительства, город не произвёл на него никакого впечатления и никаких эмоций не вызвал. Зато порадовала погода. Глубокая осень, мелкий холодный дождь, ветер, всё то, что на других навевает уныние, для Аписа было отдохновением души. Необычное состояние умиротворения, всякий раз накатывалось на Аписа, когда начиналась осенняя непогода.
Командировка подходила к концу, уже был куплен билет на поезд до областного центра, откуда Апису предстояло вылететь домой к тёплому, но мелкому морю. Последний раз, пообедав в ресторане при гостинице, где он, будучи очень брезгливым, вынужден был питаться несложными блюдами. Апис направился к выходу, собираясь спокойно оставить за спиной и благополучно забыть всё, что связано с этим городом. Кстати это умение, которое самому Апису казалось естественным, как дыхание, не раз помогало в тяжелых жизненных ситуациях сохранить независимость от привнесённых обстоятельств. В определённый момент жизни Апис, по наитию, поворачивался и уходил, не анализируя ситуацию, не озлобляясь на тех, кого оставлял, не желая им не добра ни зла. Апис поворачивался и уходил ни сколько не заботясь, идут ли те рядом, или они отстали, или идут впереди. Для Аписа это был момент освобождения, свободы и независимости. Но момент освобождения неприменим, и никогда не распространялся на ближний круг общения, семью Аписа, здесь он был не свободен и другого состояния не признавал.
Выходя из гостиницы, Апис непроизвольно кивнул знакомому лицу, вместо приветствия, и только пройдя несколько метров, понял. Оглянулся, и холодная волна пробежала по спине, заставляя Аписа несколько раз глубоко вздохнуть и сжать зубы, он смотрел на самого себя. Это было внезапно, подобное он не ожидал и не был готов к этому.
Люди в основном живут, подражая окружающим, не особенно утруждая разум, но все, кто раньше, кто позже начинают свою жизнь. Большинство тут же её и заканчивают. В математической модели мира, которую разрабатывал Апис, как он не старался, разуму места не нашлось, были лишь объекты и их взаимодействия. Объекты простые, сложные, не было только свободных объектов, один объект не мог заменить другой, каждый объект был неповторимым. И при любом вмешательстве разума, во взаимодействия объектов, происходит сбой в гармонии существования мира.
Споры о том, что есть разум, бесперспективны. Так как невозможно определить точки, из которых развивается разум. А он развивается. В материальном мире такая же проблема, там невозможно определить те изначальные кирпичики, из которых всё сущее состоит. Так что разум это нечто (душа, разум, осознанное я, и так далее), это нечто, развиваясь, создаёт информационную оболочку. У некоторых это церковные догмы, у других собственные построения из информационных блоков, а у кого-то и просто объём неупорядоченной информации. Что из этого набора, есть истина, Бог ведает. У Бога и ответ надо искать.
Апис мог сказать одно, Разуму принадлежит человек, а не человеку разум. Разум не принадлежит нашему миру. Чужой разум использует, наш мир, и самого человека, для своей жизни. Жутковато конечно звучит. Чужому разуму нужно лишь многообразие жизни нашего мира, ему не нужна победа ни добра, ни зла, ему нужно многообразие жизни.
Но с некоторого времени появились на земле люди, имеющие свой разум. У них врождённое чувство гармонии, они строят жизнь не на основе использования многообразия жизни мира, а на основе разумного сосуществования с миром, на основе бесконечного развития, в бесконечной жизни. И как следствие появления людей со своим разумом, разделилось человечество, на людей, носителей своего разума и носителей чужого разума.
Наблюдая, как двойник исчезает за дверями гостиницы, Апис покачал головой. Никаких решений, повернулся и зашагал в сторону вокзала. До поезда оставалось полчаса, взял кофе, которое он не очень любил и называл, так же как и чай — грязной водой. Поставив чашку на стол, Апис сел на стул и задумался. Неожиданно на стол поставил кружку пива и сел рядом двойник Аписа. Предупреждая любые действия, миролюбиво поднял руки и сказал. Ты меня уже видел, первый шок прошёл. Десять минут спокойно послушай, потом будешь решать, что делать и вдруг широко улыбнулся, извини, твоё созерцание самопроизвольного течения жизни закончилось. Никакой угрозы для твоей семьи я не представляю, ведь это больше всего тебя заботит, свои проблемы тебя никогда не пугали, правильно? Апис молча кивнул. Тем более мы похожи только на первый взгляд, присмотрись, ни одного шрама на лице у меня нет у тебя их несколько, я уже не говорю о шраме от ожога на шее. Я знаю, тебе хочется понять, что происходит, предлагаю следующее. Даёшь телеграмму на работу и домой, задерживаешься на месяц. Насколько мне известно, объяснять тебе ничего не придётся, ты никогда и не объяснял никому своих действий. Будем разговаривать, посещая одновременно такие места, о которых рассказать никому ничего не сможешь — не поверят. Если не принимаешь моё предложение, без проблем, садишься на поезд, и никогда больше мы не увидимся. Апис молча встал и пошел к окошечкам, над крайним окошечком было написано — телеграф.
Они вышли на привокзальную площадь, холодный ветер крутил мелким дождиком, серые тучи, гонимые ветром сталкивались и мчались за горизонт. Апис глубоко вздохнул, распрямил плечи и непроизвольно остановился — хорошо. Такое чувство, что он долго, куда-то шел, и увидел конец пути, рядом так же умиротворённо улыбался его двойник. Когда они сели в его машину, двойник спросил. Почему Апис? Разве хуже твоё настоящее имя Сергей? Сергей, это для своих, для чужих Апис. Имя это дверь, во внутренний мир человека и негоже, если эта дверь всегда нараспашку. Разумно, согласился двойник, пусть так и будет, ты Апис я Сергей. Вот и познакомились поближе, два Сергея рассмеялись и пожали друг другу руки — со свиданьицем.
Дом Сергея произвёл на Аписа хорошее впечатление, одноэтажное строение без помпезности новых нуворишей, но и без убожества стандартных построек во времена социализма. Просторно, дом большой, тёплый, уютный. Встретила их пожилая женщина, сказала ужин в гостиной на столе и тихо удалилась. Ужин показался Апису чересчур изысканным, такое изобилие и разнообразие не в каждом ресторане могут предложить. Не слишком, поинтересовался Апис, в самый раз, кратко ответил Сергей и Апис решил не задавать больше вопросов.
Ужинали они молча, медленно, что бы прочувствовать необыкновенный вкус, предложенных блюд. Оба не любили застольных бесед, да и по всему было видно, что обычно ужинать они предпочитали в одиночестве, как и обедать, и завтракать. Покончив с ужином, Сергей закурил, Апис поморщился. Знаю, знаю, сказал Сергей, спиртного не употребляешь, не куришь. Сейчас включу камин, и дым потянет в вытяжную трубу, потерпи немного. Камин оказался современным, за жаропрочным стеклом метались языки пламени, но что-то неуловимо говорило об их искусственном происхождении. Хотя жар от камина был натуральный и очень чувствительным, да таким, что Апису пришлось, даже немного отодвинутся.
Уютно расположившись в креслах, они долгое время молчали, прислушиваясь к шуму ветра в трубе, наконец, Сергей спросил. Как ты думаешь, какова причина нашей встречи? Апис ответил. Когда я решил не принимать решений, отстранённо созерцая течение жизни, произошёл какой-то сбой и появился ты.
Не совсем верно, хотя в целом правильно. Посмотри вниз, сказал Сергей, у Аписа под ногами разверзлась чёрная пустота. Два кресла, горящий камин и вокруг чёрная пустота. Не правда ли, ты всегда мысленно представлял вокруг себя абсолютно чёрный объём, когда хотел уединиться на время, отдохнуть от людей. Темнота лучше света.
Чепуха. И тут же всё пропало, Апис поморгал глазами, вокруг была полная темнота, только перед глазами вспыхивали разноцветные огоньки, результат остаточных процессов на сетчатке глаза. Ну и что, Апис всегда знал, основа жизни тёмная материя полная сокровенных знаний и ему было комфортно. Свет это уже сама жизнь. И что лучше, что хуже вопрос личных предпочтений. Хорошо то как.
Свет резанул по глазам, он опять был в комнате у камина.
Сергей протянул Апису стакан в серебряном подстаканнике, стакан был тонкого стекла наполненный светло золотистой жидкостью. Вместо заварки немного сок лимона, как ты любишь. Скажи что самое главное в жизни.
Желания, не задумываясь, ответил Апис. Аписа больше всего интересовало, как определить, что такое (желание) жить, эта движущая сила жизни. Если в материальном мире с желанием более или менее было ясно, это разница в скорости движения основного времени и природного времени. Вследствие чего основное время как бы тянет за собой весь материальный мир, создавая силу стремления вперёд, сродни силе желания. То на разум, такого воздействия нет, а что заставляет разум жить, откуда у него желание жить, не понятно.
Держись, Апис непроизвольно моргнул и увидел себя висящим в воздухе в своём неизменном кресле. Сергей вызывающе посмотрел. Апис улыбнулся, если принять во внимание, что основное время и гравитация, суть один и тот же физический процесс, то твой фокус люди освоят, это вопрос времени. Давай остановимся на этом и отдохнём, хорошо, когда есть мера в отклонении от меры.
Апис проснулся и посмотрел в окно, ветер не утихал, дождь стал ещё сильнее. Старый сад выглядел угрюмо, голые ветки раскачивались под порывами ветра, делая деревья похожими на исступленно молящегося человека. Апис смотрел и думал, судьба человека, принятие или непринятие решений человеком, естественное течение жизни, суть взаимосвязанные процессы. Как утверждал Декарт, «что бы найти истину, каждый должен хоть раз в жизни освободиться от усвоенных им представлений, и совершенно заново построить систему своих взглядов». Но как говорится, что немцу хорошо, то русскому одни сомнения. Не понятно, что хочет его двойник. Но любопытно.
Завтракал Апис в одиночестве, стол был сервирован, и скромничать он не стал. Прошёлся по дому, некоторые двери были заперты, в библиотеке задержался. Собрание книг ничего не говорило об интересах хозяина, или о его профессии. Вернувшись в гостиную, где по-прежнему горел камин, Апис опустился в кресло и сосредоточился. Некоторое усилие и он увидел себя со стороны, такое раздвоение сознания и тела давно было подвластно Апису, он пользовался этим, представляя своё умение окружающим, как фокус иллюзиониста. В офисе он с удовольствием давал завязать себе глаза и даже надеть плотный мешок на голову. После чего угадывал, кто, чем занимается, и что дамы писали на бумажках, впоследствии пряча их в самых неожиданных местах. Иногда специально ошибался, дабы не пугать народ. Было одно неудобство, он ни когда не выходил за пределы помещения, где находилось его тело, так как боялся потерять его. Дело в том, что увидеть себя со стороны и окружающий мир, он мог на сравнительно небольшом расстоянии, при разделении сознания и тела, всё вокруг тонуло в белёсой дымке. Первое время он в панике возвращался назад, думая, что начался пожар, потом привык, но далеко отходить от своего тела не решался, тем более выходить из помещения, боялся заблудиться.
В таком состоянии Аписа застал Сергей, он подошёл к креслу и всмотрелся в лицо Аписа, что-то его беспокоило. Апис улыбнулся, не всё же тебе цирковые номера показывать и мы кое-что умеем. А умеренная доза неизвестности, таинственности, не повредит нашим отношениям. Апис резко открыл глаза, Сергей отпрянул, извини, мне показалось, он замолчал, не зная, что сказать. Апис молчал.
Апис, ты всегда один занимаешься исследованием необъяснимых, мистических таинств. Друзей у тебя нет, и ты к дружбе не стремишься, ты никого не представляешь при исследовании. В этом есть какой-то непонятный для меня смысл. Апис, как ты думаешь, зло, в общих чертах, что это такое.
Апис посмотрел на его напряжённое лицо. Во всяком случае, сказал Апис, для начала поверь мне на слово. Зло нуждается в осмыслении своего места в мире. Сделав это, человечество уберёт из собственного сознания установку на зло, канут в лету догмы, висевшие гирями на ногах человечества. К тому же послушай…
То есть угроза существует?
Конечно, только нужно определиться, что ты понимаешь под словом угроза. Например: Показать сверхъестественные способности, я говорю о способностях, не подающихся объяснению и которыми никогда не обладали люди. Это достоверная угроза.
Что на себе испытал? Улыбнулся Сергей.
Нет, конечно, потому что здравый смысл и жизненная опытность подсказывают — держи при себе необычные способности. Не смущай тех, кто не готов, или не хочет принять то, что не поддаётся объяснению.
Сергей задумчиво произнёс. Зло нуждается в осмыслении. Я бы добавил, Зло исходящее от разума не поддаётся осмыслению. Зло исходящее от разума должно быть уничтожено, или тебя уничтожит это Зло. Третьего не дано.
Так тебя Сергей напугало Зло исходящее от разума.
Апис, серьёзность положения не вызывает сомнения.
Подожди, перебил Апис. Обо мне, как я понял, ты полностью осведомлён, пора бы и о тебе, кое-что узнать. У тебя серьёзность положения не вызывает сомнения, а у меня любое утверждение вызывает сомнение, более того, я берусь доказать, что любое утверждение недостоверно. И твоё утверждение, о серьёзности положения, тоже.
Конечно, конечно ты всё будешь знать. Я понимаю это не по правилам, но мне нужно сначала твоё согласие, только потом ты узнаешь, на что согласился. Сергей выжидающе замолчал. Так ты согласен?
Ты же знаешь, я по большому счёту фаталист, не в мелочах конечно. Но если обречён свыше, я бессилен, да и вы все тоже. Если же, всё как всегда, то у нас есть время для борьбы, можете не сомневаться, время есть. И тем более есть время всё обдумать, как следует. Так что давай сделаем так. Ты говори, я буду слушать. Вы же просчитали всё наперёд и знаете, я не откажусь. Объяснить почему?
Не надо, я начинаю понимать, я начинаю чувствовать, в выборе я не ошибся.
И так.
Жизнь нашей страны претерпела изменения, появилось немотивированное уничтожение жизни во всех её проявлениях. У нас идёт безумное, бессмысленное уничтожение. И если с нами будет покончено, доберутся и до вас. Вот почему я заявляю, серьёзность положения не вызывает сомнения. А что может поставить себя над жизнью, только разум. Взбесившийся разум. В нашей стране никогда не было общественных отношений, таких как в вашей стране. Я думаю, в детали социально-общественного устройства не стоит пока вдаваться, это заставит думать не в том направлении. Придёт время, а пока. Поверь нам Апис, мы достоверно знаем и осознаём, существует угроза жизни.
Так, насколько я понял, никаких путешествий к иным мирам не предвидится. А жаль, у меня условие, когда всё образуется, вы должны мне обещать путешествие по вашей стране.
Сергей непонимающе смотрел на Аписа, и это всё.
Да это всё.
Я так тебя и не понял. В этом наше спасение.
А теперь к делу. Моё бегство из страны обставлено было с максимальной секретностью. Что является гарантией заинтересованности со стороны преследователей. Здесь мы должны раздвоиться. Ты занимаешься тем, что у тебя лучше всего получается в этой жизни, исследованием необъяснимого. Твоя задача что бы, не прекратились попытки нас, то есть меня, остановить. Ты ложный след, если угодно. Предупреждаю, они не знают цели моего визита к вам. Но предполагать могут, что угодно, кроме моего желания скрыться из страны и тем самым спасти себе жизнь.
Вот это уже ближе к правде. Всё-таки что им от вас надо?
На сегодня хватит о делах, раз ты считаешь, у нас есть время, до ужина отдыхаем. Прогуляемся, погода, словно по твоему заказу, дождь ветер холодный.
Пожалуйста, попросил Апис, я хочу просто пробежаться.
Жаль, хотел тебя порадовать, в ваших традициях вино, женщины, засмеялся Сергей.
Много ты смыслишь в наших традициях, тем более в женщинах. Не ожидал от тебя такого стереотипного мышления. Одеваемся теплее и пошли.
Входная дверь захлопнулась за ними с резким звуком, ветер на мгновение перехватил дыхание, так что пришлось отвернуться и отдышаться. Они пошли, не спеша, через старый сад в сторону дороги, Апису было больно смотреть на неухоженные деревья давно не знавшие садовых ножниц. Сергей ты как смотришь на то чтоб пробежаться пару километров.
Нет, уволь, беги сам, я за тобой пройдусь не спеша.
Ну, тогда я до поворота дороги и назад. Апис, предвкушая удовольствие, побежал в среднем темпе, по тротуару вдоль дороги. Когда до поворота дороги оставалось несколько метров, из-за поворота выскочила машина на большой скорости, резко тормознула, и машину занесло. Шофёр не справлялся с управлением, машина боком летела прямо на Аписа, бежавшего по тротуару. Оставалось несколько метров. Словно наткнувшись на невидимый отбойник, машина заскользила вдоль него, и, выровнявшись на дороге, поехала дальше, не останавливаясь.
Сергей через ветровое стекло увидел белое как полотно лицо шофёра, сидевшего неподвижно за рулём. Проехав метров сто, машина остановилась, но шофёр не выходил из машины. Шок, догадался Сергей, ничего пройдёт, умнее будет. Он не спеша подошёл к ошеломлённому Апису, извини. Назад они шли молча.