Бесплатный фрагмент - Réflexions et Maximes

Réflexions et Maximes

От автора

Это не вполне русское название позаимствовано мною у Люка де Клапье маркиза де Вовенарга. Жанр давненько вышел из моды, и немудрено: обратно пропорционально развитию всяческой электроники, гуманитарный уровень в обществе умаляется. Не только гуманитарный, впрочем. Рядовой водитель раньше держал в голове всё расположение улиц огромной Москвы, а ныне не проедет трех кварталов без навигатора. Но оскудение гуманитарной сферы особенно скорбно, ибо лишь литература, живопись или музыка, как всё «бесполезное», отличает человека от скота. В наше время, как никогда, человек имеет баснословную возможность делиться своими мыслями, но мыслей в многословии сетей не столь уж и много. Многословие (как и бытующее ныне злоупотребление умными словами, всевозможными «синергиями») как правило маскирует скудость мышления. Афористический жанр — самый рискованный, это обнажение сути. Я иду на этот риск — и да поможет мне давний представитель истинной Франции, на это вдохновивший.

Деление текста на максимы и размышления, к которому я прибегаю ниже, немного условно. Но о том, удалась ли книга, будем судить именно по максимам — вершине жанра.

Я сердечно благодарю Галину Иванкину за графическое оформление в стиле любимой нами обеими эпохи.

(Начато XXV.II.MMXVII — завершено в MMXXII)

Часть I. Maximes

— Только бессмысленное мышление Ренессанса могло породить пятиметровую статую маленького Давида.

— Военная победа может явиться результатом нравственной правоты. Но никогда — ее доказательством.

— Релятивизм — политкорректный синоним безнравственности.

— В XXI веке философским пароходам некуда плыть.

— Вавилов мог избавить человечество от угрозы голода. За это его голодом уморили.

— Гражданскую войну невозможно закончить. Существенно лишь то, какая из ее сторон контролирует другую.

— О толерантности. Любая добродетель, доведенная до абсурда, превращается в порок.

— Многие, горделиво почитая себя «над схваткой» зачастую пребывают под ней. И выносят свои ценные суждения из наблюдений за копытами и подмётками сапог.

— Когда у человека «сносит крышу», становится видно, что он прятал на чердаке.

— Не всякий, кто бросается нечистотами, юродивый.

— Из OAS в живых уже не осталось ни одного. Но де Голль мертв навеки.

— Османская империя — царство Каина. (Подытоживая «закон Фатиха»).

— Только Османская империя соединила грех Каина с грехом Ирода. (Также о «законе Фатиха»).

— В любом политическом объединении красные — это девочки в детском хоре. Стоит только взять хоть двух-трех, и через год весь хор будет из девочек, а звучание изменится.

— Скандал — последний шанс бездарности.

— Голод не тётка. Голод — дядька.

— Живу как живёт все благородное в нынешнем мире: сапоги ношу не до тех пор, пока выйдут из моды, но до тех пор, пока не выйдут из строя.

— О некоем современнике: способен нацедить полный подойник с коровьего скелета.

— О кончине современника:

О мёртвых либо хорошо, либо ничего. Ничего, что он мертвый, даже хорошо!

— Даже лёжа за пулемётом, строчил бы одни доносы.

— Последнее в ХХ веке и в Истории массовое проявление благородства в качестве движущей силы: Добровольчество. Подобного нет и не будет больше. Сознание изменилось. Горько и сладко сознавать, что этот пример явлен русскими.

— Так улыбаются только с целью хорошенько показать зубы.

— Не знаю, на кого похожу: на Цезаря или на ёжика, но вся спина — в рукоятках ножей.

— Комическое безумие наших дней заключается во фразе, прозвучавшей в заголовках газет: «Спикер Парламента объявил кровную месть».

— Все различие между кочевыми и оседлыми народами сводится к одному: оседлые способны к цивилизационному развитию, кочевые — нет.

— Классическое шулерство, когда красные агитаторы кричат о «бесплатном образовании» и «бесплатной медицине». Важно в действительности не то, платны эти вещи или бесплатны, единственно важно доступны ли они населению.

— В наши дни культ Ивана Грозного — эвфемизм сталинизма в монархической упаковке.

— Просто неприлично заниматься конспирологией, когда конспирология занимается вами.

— Писатели XIX века вышли из «Шинели» Гоголя. Писатели ХХ — из шинели Феликса. Фасоны все же очень различны.

— … У девиц «прочойс» такое выражение лиц, что делается ясным: секс для них — лишь обременительная необходимость ради осуществления их права на аборт.

— Девяностые годы породили невиданную прежде разновидность писателей: известных не благодаря творчеству, а благодаря телевидению. Все их знают, но никто не читал. Если кто даже читал — об их творчестве не спорят с горячностью, из них не приводят цитат.

— Могли ли мы предположить, восхищаясь талантливой экранизацией «Собачьего сердца», что бешеный Шариков покусает впоследствии собственного режиссера?

— Глаголом жечь сердца людей — иногда до ожогов второй степени.

— С удивлением замечаю, что из факта знакомства со мной некоторые люди извлекают для себя пользу. Как бы мне с собой познакомиться?

— Частый упрек: «перехожу на личности». Но Зло — не безликая чёрная тучка, которая летает сама по себе. Оно приходит через конкретных людей.

— Это раньше мир лежал во зле. Сейчас он лежит в идиотии и пускает слюни.

— Уж если для шоу-бизнеса так необходимы астрономические термины, то уместные говорить не «звезды», но «черные дыры».

— Подавляющее большинство спорящих о Вавилове и Лысенке не знают, что такое геном.

— Чапаев утонул не в реке Урал, а в море похабных анекдотов.

— Франциск — Римский Отчим.

— Тоска, моя душа — не леденец!

— Конспирологи наподобие Галковского, не веруя в Бога (а следовательно не берущие в расчет дьявола) всегда ищут, кому делегировать дьяволовы полномочия.

— По весне трудясь в своем крошечном садике, всегда поражаюсь жизнеспособности сорняков и уязвимости культурных растений. Всё как у людей.

— Чтобы выиграть войну, необязательно быть гениальным полководцем. В схватке двух идиотов победитель тоже неизбежен.

— Бог слышит и шепот души.

— Понасенков — это смердяковщина для бедных, Соколов — для претендующих на интеллектуальность.

— Народы, не прошедшие в историческом развитии этапа собственного феодализма, не способны состояться национально.

— 23 февраля. В этот день Дыбенко героически спас от неприятеля цистерну спирта. Вы до сих пор ее не допили, те, кто это празднует? Когда протрезвеете?

— Референдум о памятнике на Лубянке. Само по себе выбирать между русским князем и палачом русских — это как вам по голове дать или хлеба?

— Древние-древние римляне знать не знали о грехопадении Адама и Евы. Но тогда отчего же «зло» и «яблоко» — полные омонимы — «malum»? Даже склоняются одинаково — II, — i…

— Безудержный пацифизм столь же страшен, как безудержный милитаризм. Ибо ведет в итоге к такому же кровопролитию.

— Общества вне цензуры не было никогда и нигде. Вопрос лишь в том, в интересах какой группы оная осуществляется.

— Приметы дней: В домах скорби резко сократилось количество Бонапартов и Александров Македонских. В пользу Киркоровых и Галкиных.

— Как правило самые страшные войны развязывают штатские.

— Демократия — это то, чего нигде и никогда не было.

Часть II. Réflexions

— Почитатели Сталина-Джугашвили любят говорить о «сильной власти». Между тем Иосиф был исключительно слабым правителем. Не так уж сложно удержать народ в повиновении, постоянно проливая кровь. Сильным правителем, самым сильным в истории страны, была Государыня Елизавета Петровна. Кто б еще смог в те жестокие времена отменить смертную казнь — и вполне успешно управлять огромной страной?

— Никогда не спорьте с красными. Ибо в какой-то момент вы неизбежно обнаружите, что спор ваш выглядит так:

— Николай был слабый правитель! Слабый правитель не мог управлять!! Тряпка! Нерешительный совершенно, мягкотелый!

— Вот так уж и мягкотелый?

— Абсолютно! Его за это даже Кровавым прозвали!

— А Кровавым-то тогда почему?

­ Да зверь потому что! Чуть что — народ нагайками, чуть что — шлет солдат стрелять! Такой кровопийца, садист, что просто поперек дороги ему не лезь — никого не слушал! А еврейские погромы?!

­ Но погодите с погромами: разве не Государь отменил черту оседлости?

­ Вот именно!! Отменил черту оседлости, и евреи хлынули в большие города!

— То есть евреи устроили революцию?

­ Конечно, нет!! Революцию устроил русский народ, который под игом Романовых стонал от засилья инородцев! Народ его не-на-ви-дел! И, кстати, совершенно не нужен он был вашим этим белым, февралисты были поголовно. Никто даже не пытался его освобождать. То есть вообще. Все на него плевать хотели!

— Зачем же тогда было убивать?

— Так революционная необходимость. Чтоб белые не освободили. Понимать же надо — как бы весь народ за белыми пошел, освободи они Царя! Им только дай такой козырь. Они б из него знамя сделали!

— Из тряпки?

— ВОТ НЕ ХРУСТИТЕ ТУТ ФРАНЦУЗСКОЙ БУЛКОЙ!!!!

— Всегда удивлялась, отчего последние христиане уйдут в горы. Русскому сознанию понятнее — уйти в леса. А ведь все так просто: леса-то — вырубят.

— Стало модным хлёсткое, но лживое: «Гражданская война — это война Февраля с Декабрем». Можно гневно перечислять в ответ монархистов из Белого движения, но это вид игры в поддавки. Единственно верный ответ много проще: а кто бы это канонизировал в 1980 году Августейших Мучеников? Ах, РПЦЗ? То есть — дожившие до этого дня эмигранты, их дети и внуки? Вот так февралисты.

— Новые красные любят всех писать во «власовцы». Но идейным ли преемникам тех, кто в разгар войны прибыл в особом вагоне с территории противника, хоть кого-то осуждать за работу на Германию?