Рассказ посвящается моим любимым дедушкам!
Деду Саше, прошедшему всю войну и вернувшемуся героем!
Деду Косте, работавшему в тылу!
Светлая вам память!..
Все началось с моего детства. Как сейчас помню, папа смотрит на меня внимательно и говорит, качая головой:
— Да… не сын.
А я, поджав губу, чтоб не заплакать, смотрела в пол, понимая, как он прав. Меня все обижают, начиная с сада, и теперь вот и в школе.
— Люба, — сказал грозно отец. — Ты почему сдачи не дала? Я же тебя учил, — возмущался он не на шутку.
— Забыла, — тихо ответила я.
— Как ты могла забыть, я ведь тебя на полигон с собой брал, все выходные на солдатах тренировались. Ты что, издеваешься? — повысил голос на меня отец. — Светка, это все твое воспитание.
— Ну уж нет, — ответила мама. — У нас все в родне боевые, а эта в кого пошла, вообще не пойму. Люба, — обратилась ко мне мама, — ты их хоть обматерила, как мы учили?
Я пожала плечами.
— Стыдно мне такие слова повторять, — пыталась я себя оправдать.
— Ну, тогда не знаю… — хлопнула по коленкам себя мама. — Петя, может, ей сто грамм для храбрости налить, ведь шестнадцать уже, почти семнадцать через месяц.
— Светка, ты чего получше предложить не могла, мало нас из-за нее к директору вызывают, она только вчера чуть школу не сожгла, и заметь, трезвая была, а от пьяной чего от нее ждать.
— Я не хотела, — заканючила я. — Так просто получилось, меня на кухне дежурить оставили, я хотела столы накрыть побыстрее, вот и подкрутила у печки градусов побольше, чтоб булочки побыстрее испеклись, они подгорели, дым пошел, пожарная сигнализация и сработала. Я хотела ее отрубить, стала кнопочки тыкать, ну она и коротнула, а потом уж и вода стала во все стороны разбрызгиваться. А окно вообще Вовка разбил, а я тут ни при чем.
— А кто этого Вовку в это самое окно толкнул?! — вопросительно посмотрел на меня папа.
— Я не толкала, я, если ты хочешь знать, под лавочкой сидела, от мальчишек пряталась, а он об меня запнулся, ну и вылетел в окно. А то, что я его укусила, ложь, я его ущипнула! А он теперь всем жалуется, что хотел посидеть, в окно посмотреть, а я его напугала и толкнула. Вот он в окно и вышел. Неблагодарный, я ему больничный на месяц обеспечила, а он еще и жалуется.
— Жалуется, доченька, потому что июнь на носу, каникулы, а он в больнице с переломом лежит.
— Подумаешь, — надула я губы.
— Да что ты хочешь от нее, мать. У нее же разум как у младенца. В школу мы ее два года водили, она все запомнить не могла, где учится. Портфель два раза теряла.
— Ну потом же находила.
— Ага, в помойке! — хмыкнул папа.
— Ну и что! Зато там все целое оказалось!
— Меня больше интересует, как он вообще там очутился?!
— Не могу сказать, потому что если честно, то не помню.
— Не помнит она, недоразумение наше. Ты хоть к девятому классу запомнила, как учителей зовут?
— Нет, — виновато закачала я головой.
— Любаша, — начала ласково мама, — мы же с тобой на листочек записали, где он?
— Я в него жвачку запихала и выкинула.
— Все, — взорвалась маманя. — Петька, убери ее с моих глаз, пока я ее не стукнула.
— Мне на полигон, у меня учения. Спецназ пребудет всем составом. Куда я ее возьму. Пускай сидит, уроки учит, скоро выпускные. Ты уже решила, куда она учиться пойдет?
— Я решила! — заорала маманя. — А ты, Петенька, не охренел, я и так ее девять классов тяну, домашки за нее решаю, поделки эти гребаные мастерю, а теперь еще и учиться пристраивать должна, чтоб еще пару лет за нее все делать? Ну уж нет, товарищ генерал, вам больше лафа не прокатит, теперь она твоя проблема, — ткнула в меня мама пальцем. — А я в Сочи, отдыхать. Поправлять душевное состояние. Санаторий меня ждет!
— Я вообще сына просил…
— А получишь в глаз! — ответила мама.
Я тихонько стояла в стороне и думала только об одном: а когда обед!
— Люба, дома тебя одну оставлять мама строго-настрого запретила, со мной на полигон поедешь, одевайся. И вот еще что, чтоб там я тебя не видел, не слышал. Все поняла?
— Слушаюсь, товарищ командир.
Мы приехали на поле, все стали бегать туда-сюда, устанавливали палатки, в общем, разбивали лагерь.
Папа встречал каких-то важных гостей, они обсуждали про захват какого-то здания и пленных, я же выполняла папины поручения, старалась не попадаться ему на глаза и не мешаться военным. Но чем больше я старалась, тем меньше у меня это получалось. Сначала я, сидя в шатре, грелась у газовой плиты. Забыв ее выключить, я подожгла палатку, пока отряд тушил огонь, я ела их провизию в сторонке. Доедая последнюю тушенку, я хвалила себя, какая я умница, никому не мешаю, сижу себе тихонечко, и все бы ничего, но тут я услышала рев папани:
— Любка, где моя папка с документами? — кричал он как припадочный.
— Вон в палатке догорает.
— Я же сказал тебе с нее глаз не спускать и из рук не выпускать.
— Я забыла, — пожала я плечами.
— А мозги ты свои не забыла?
— Сам говоришь, что у меня их нет. Так что не забыла. Как можно забыть то, чего у тебя нет? — ответила я спокойно.
— Уйди с глаз моих, и не дай бог я тебя сегодня еще увижу.
— Да ну вас, — махнула я рукой и пошла прятаться. Ну где, блин, в поле спрячешься! И я залезла в самолет, достала парашют, укрылась им и сладко заснула. Проснулась я по нужде, вышла из самолета и удивилась: лес, река и ночь! «Охренеть, — пронеслось у меня в голове, — ночь, а я еще не ужинала».
— Ну что, — сказала я сама себе. — Пошли добывать провиант.
Не знаю, сколько времени я брела, но вскоре мне повезло, я наткнулась на какой-то лагерь. Споткнувшись об леску, я упала и покатилась в сторону высокой башни. Сидя на полу и потирая коленки, я услышала мужской разговор.
— Филин, — сказал мужчина, — как там у вас?
— Все тихо, командир. Вы ведь знаете, мимо нас и муха не пролетит.
— Смотрите там в оба! Гостей ждем.
— Не переживайте, товарищ командир, если недоброжелатель явится, мало им не покажется.
— Живыми брать. Это приказ.
— Будет сделано!
Я сидела на земле и радовалась: ну, значит, не убьют.
А в это время…
— Ну что, вернулись, не засекли вас?
— Нет, товарищ полковник. Но пробраться на вражескую территорию не представляется возможным, мы там все вдоль и поперек исползали, у них сигналка повсюду, лучами красными все очерчено, надо думать, как к ним пробраться. Главный у них, кличка Старик, помощник у него Зверь, боятся его все как огня. Боевики там, сам в бинокль видел. Если честно, заслать нашего — это, командир, на грани фантастики.
Устав сидеть истуканом, я поползла исследовать территорию. Присмотрев одного бойца, я поползла к нему. Интересовал он меня по двум причинам. Первая — у него из заднего кармана торчал телефон, но причина номер два тянула меня к нему как магнитом: у него из соседнего кармана торчала шоколадка! Я подползла поближе, выдать себя я не боялась, зная точно, что вытащу у него то, что мне нужно, и он не заметит. Это спасибо надо сказать моему деду! Он весь фронт прошел, медалей куча, с раннего детства он говорил мне: «Учись, внученька, пока я жив, ловкость рук никогда в жизни не помешает». Только он ножи ловко метал, а я научилась из кармана незаметно тырить. Пристроившись сзади, я прошагала за интересующим меня объектом. Лишив его телефона и шоколадки, я довольная вернулась на свое тайное место. Насладившись незатейливым ужином, я решила позвонить папе.
— Алло, папа.
— Любка, не до тебя сейчас. Ты чего, устала очень?
— Да нет, просто я потерялась.
— Как ты умудрилась потеряться в поле? Что за глупости!
— Так я давно уже в лесу.
— В каком, на хрен, лесу? Чего ты сочиняешь?
— Я заснула в самолете, проснулась, вышла из него, смотрю — лес, а сейчас на базе сижу.
Отец стал заикаться…
— На какой базе?
— Ну тут вышка, люди в форме бегают и все боятся какого-то зверя. А я возле этой самой вышки и сижу.
— Товарищ полковник, да как же она там оказалась? — поинтересовался у папани разведчик. — Туда же проникнуть мои лучшие бойцы не смогли.
— Люба, — заорал в трубку папа, — слушай меня, сиди тихонько и не высовывайся, мы тебя оттуда вытащим.
— Пап, только побыстрее.
— Что, страшно тебе, моя бусинка?
— Да нет, кушать очень хочется.
— Товарищ полковник, вы не переживайте, мы ее вызволим!
— Эх, Гриша, плохо ты знаешь мою дочь, в голодном состоянии, да еще и без присмотра я боевикам не завидую.
Я продолжала сидеть в укрытии, но это занятие переставало мне нравиться. Глаза привыкли к темноте, и я поползла на запах еды. Так, подумала я, если я решила сменить позицию, надо бы папаню предупредить.
— Алло, папа.
— Любка, — закричал на меня отец, — ты какого фига трубку бросаешь? Мы, по-твоему, где тебя искать должны, ну-ка скажи мне примерные свои координаты.
— Чего сказать?
— Ну, месторасположение твое.
— Под деревом я.
— Да ты хоть представляешь, сколько деревьев в лесу! Моим бойцам схема нужна, где тебя искать, широта, долгота.
— Папа, ты это с кем сейчас разговариваешь?
— Товарищ полковник, вы не волнуйтесь, спросите ее, если территорию разбить на квадраты, в каком она?
— Доченька…
— Да слышала я, никаких квадратов тут нет, туалет есть, баня есть, квадратов нет.
— А ты сидишь от бани в скольких метрах?
— Папа, ты часом там не сбрендил? Напоминаю, ты разговариваешь со мной, со своей дочерью, напоминаю тебе, по алгебре и геометрии у меня твердый кол! Какие еще метры?
— Петр, не дави на дочь, — стало успокаивать папу начальство. — Дай я с ней поговорю… Любаша, это Виталий Егорович, помнишь меня?
— Нет.
— Ну я тебе куклу большую дарил, из Германии привез.
— Нет, не помню.
— А конфеты, мешок здоровый?
— А, вы дядя с бородой.
— Точно, это я.
— Конфеты помню, а вас не очень.
— Да это не важно. Слушай, Люба, давай-ка мы с тобой посчитаем. Смотри, от вытянутой руки до другого плеча приблизительно метр, а теперь представь, сколько примерно надо раз сложить все твои ручки, и получится приблизительный метраж от вышки до того места, где ты сидишь.
Папа закачал головой.
— Петь, ну чего ты, она ведь девятый класс оканчивает, таблицу умножения уж должна знать.
— Не дави на больную мозоль, ее мы еще не освоили.
Я положила трубку и стала оглядываться, сидеть на месте мне ух как надоело, глаза привыкли к темноте, и меня привлек один военный, он нес поднос с едой. Я поползла за ним, он подошел к подвалу, открыл дверь, поставил поднос. Дождавшись, когда он закроет дверь, я стащила у него из кармана ключи, мысленно еще раз поблагодарила дедушку Сашу за науку, которая действительно мне пригодилась, в отличие от школы, которая мне принесла только душевные мучения. Открыв дверь, я ахнула: поднос оказался пустым, я огляделась, на полу сидели пятеро мужчин и ели мою еду. «Сволочи», — подумала я. Оглядев их, я заметила, они были прикованы к стене.
— Ты кто? — поинтересовались они.
— Голодное дитя, — ответила я, исходя слюной. И только я хотела начать сетовать на судьбу, как за спиной услышала:
— Резких движений не делаем, руки кверху.
Я повернулась и получила прикладом по голове. Очнулась я привязанная к стулу.
— Ну, давай рассказывай, кто ты, откуда и кто тебя послал, — выговорил мужчина, пристально меня разглядывая.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.