Бесплатный фрагмент - Разговор о Ренессансе

«Разговор о Ренессансе» — пятая книга Павла Лукаша, в которую в основном вошли стихи, написанные после 1997 года, а также «избранное» из предыдущих изданий. Это взгляд (часто — иронический) на «жизнь»: на повседневность, любовь, прошлое, настоящее, но не на будущее. И хотя в книге отсутствуют лирические штампы и поэтический пафос, читатели, вероятно, найдут что-нибудь и для себя. Приятного чтения!

Такая штопаная жизнь

Незабвенные

Тот год, теперь уже не близкий,

беды ещё не предвещал:

твой восхитительный английский

меня безмерно восхищал.

Но, помнится, в другом году,

теперь уже таком же дальнем,

ты говорила на урду —

в бреду ли параноидальном?

Следили-то не за тобой!

Они тогда за мной следили.

Они тогда за мной ходили

с большой подзорною трубой.

Все потому, что я им должен

за тех, кто жив и кто не дожил —

кто от начала всех начал

ни разу их не замечал.

А я, как вышедший из комы,

как сквозь магический кристалл,

увидел: мне они знакомы,

но виду подавать не стал.

Но и с тобою стал неловок

и объясниться не сумел:

я сам бы не уразумел

тех жестов, взглядов, недомолвок.

Я ускользнул! Я был таков!

Удрал! Сбежал на юг, на воды…

И там читаю переводы

твои — со всяких языков.

2002

***

Лишённый счастья и наследства,

почти сражённый наповал,

я посетил подругу детства,

которую не забывал.

Вот упоительная встреча:

она внимала не переча,

а дальше — было, как в бреду…

Лет через пять — ещё приду.

1998

***

Где обделяли милостью природу,

в другом миру, в этнической смеси,

я вдруг поверил (через пень-колоду):

Барух ата еси на небеси —

душа — реинкарнация — нирвана —

что очень странно, и — не очень странно,

какая, впрочем, разница — Спаси…

Сменились время, место — что осталось?

Работа-волк? Но в лес не убежишь…

И вот опять поверилось — под старость —

что это есть любовь… и это — жизнь!

Как мальчик во саду ли, в огороде…

Ной говорил по пьяни что-то вроде —

с той, что тебя несчастней, не ложись.

А ты была несчастной и… уютной,

в какой-то мере сделалась родной,

и всё же ты была сиюминутной,

для ирреальности — непроходной:

пусть у тебя тех жизней — что у кошки,

игривый нрав, пленительные ножки…

Но тут — не меньше вечности одной.

В той жизни — ты мне что-то уделила:

духовность? страсть? ажурное бельё?..

О, нет! Не Саломея, не Далила…

Всё очень мило — только не моё…

В той жизни ты любовь сжила со свету,

и я, признаться, следуя совету:

дышите глубже — задушил её.

2007

***

На каждый мой ответ есть Твой вопрос,

и не наоборот.

И снова камни — кучно и вразброс —

летят в мой огород.

Тебе мои намеренья открыты —

всё ясно наперёд.

О Боже, не бросай метеориты

в мой огород.

1998

***

Где влюблённый нелеп и главенствует блажь,

а практичность — бесспорный кумир,

из разбитых судеб собираешь витраж

для окошка в свой маленький мир.

Салютую рукой твоему витражу,

и уже над потерей скорбя,

словно всякий другой, от тебя ухожу,

оставляя частицу себя.

1998

***

Моя отчаянная злоба

сама собой обречена,

поскольку раздавить микроба

ещё труднее, чем слона.

Живу, на многое готовый

в быту, в любви, но не в борьбе —

я сам себе поход Крестовый,

я Хиросима сам себе.

1998

***

Удавиться в самом деле

мы бы оба не хотели.

А тому, кто много стонет,

ни во что вникать не стоит.

Можно самоуглубиться,

если ты самоубийца.

Лучше очень удивиться,

чем не очень удавиться.

1998

Полёт

Если б ты меня не избегала,

собственно, не так уж не любя,

как хватает Витебску Шагала,

мне вполне хватило бы тебя.

1998

***

С коньяком и картошкою

и до самой зари

развлекались гармошкою

мужики-технари.

Завывала гармоника,

что ночное зверьё.

Если жизнь — электроника,

наплевать на неё.

1997

***

Не так уж всё черным-черно:

я сотворял богинь порою

себе и своему герою —

чёрт его знает из чего.

Что это всё не просто так,

увы, не верю, но надеюсь

и подготовлюсь, и оденусь

по меньшей мере в белый фрак.

1998

***

Пора бы свои соблюдать интересы

тому, кто нигде не бывал.

Мы долго смотрели на глобус Одессы

(её океан омывал).

Цвела нищета, созревали скандалы,

и не было жизни, и нет…

И лишь иногда доходили сигналы

с каких-то далёких планет.

1998

***

Летя на «Боинге» в Европу,

я вижу то, что видит Бог:

страна Италия, невроку,

похожа сверху на сапог,

о чём давно уже известно,

о чём известно будет впредь…

И все же очень интересно

в оригинале посмотреть.

1998

НЛО

Напрягая глаза до обморока,

силуэт наблюдала публика:

то ли бублика в виде облака,

то ли облака в виде бублика.

1998

О морали

Почему, например, не ворую,

хоть возможность имею порой…

Можно щёку подставить вторую,

а вот задницы нету второй.

1998

Мезальянс

С небывалым интересом

наблюдаю за регрессом

наших отношений:

много ухудшений.

1998

К роману

Сюжеты, в общем, не печальны —

другие выброшены,

все совпадения случайны,

герои вымышлены.

1999

Из романа

У героини всё, что нужно:

семья, пристанище…

Она приветлива наружно,

а впрочем — та ещё…

1999

Ностальгия

Возрастную вытравить тоску

всё труднее с каждым днём рожденья.

Временами хочется в Москву —

сёстры знают — это наважденье.

1999

Последняя встреча

Ты присела на скамью

и сказала: «I love you».

Ты сказала: «I love you,

но хочу создать семью».

1999

***

Судьбы теченье не нарушу…

П. Межурицкий

Ход событий не нарушу:

быт, работа и кровать…

Ведь поэты чёрту душу

перестали продавать.

Понимаю хорошо я,

что в последние года

предложение большое,

спроса нету — вот беда.

Выживаем слава богу,

отдавая за гроши

ежедневно понемногу

состояния души.

А сума не за горами:

те же ангел или чёрт

не являются с дарами —

только времечко течёт.

1997

***

Собака — это символ, знак,

хотя китайский, но удачи,

не просит платьев от Версаче

и не заложит за пятак,

и очень неплохой презент

для самых разных подношений,

в вопросах внешних отношений

она умней, чем президент,

она досталась мне за так,

но за меня пойдёт в атаку…

И я люблю свою собаку,

а впрочем, не люблю собак.

1998

***

День, затихающий на спуске,

меня уже не огорчит.

Виват Виктория! По-русски:

Привет Победе — не звучит.

По мелочам, но как-то сразу

сегодня в жизни повезло:

и сам не подхватил заразу,

и мне не сделали назло,

почти не приставали психи

и сплин манил — не заманил,

среди обыденной шумихи

я даже что-то сочинил.

А мысль, возникшая подспудно,

проста, как маятник Фуко:

стихи писать легко, но трудно,

а прозу — трудно, но легко.

1998

***

В споминается некстати:

ты стоял, разинув рот,

там, где кто-то на «Фиате»

не вписался в поворот.

Так давно и всё же близко —

госпитальная кровать

и помятая записка:

«Нюрке денег не давать».

В эти тяжкие моменты

посодействовать врачам:

подвезти медикаменты,

подежурить по ночам…

Но поможет не во многом,

скажем, даже мумиё.

Потому что все — под Богом,

даже Нюрка, мать её…

1998

***

Приятно пить из «баккара»,

а вот страна не Эльдорадо.

Пришла бессонница — жара,

и так до самого утра,

никто не рад, и ты не рада,

а потому: пора, пора…

Хотелось что-то о любви.

А что считается любовью,

когда адреналин в крови

кипит во благо поголовью.

Припомни встречи визави —

приди, хотя бы позови…

Растут две дочери. Но — ах! —

отдам последнюю рубаху,

хотя останусь в дураках:

поскольку я не патриарх,

не будет памятника праху,

что называется, в веках.

А что фамилия? Клише,

а иногда ярмо на шее.

Наметить план в карандаше,

как с водки перейти на шерри,

и стать культурным атташе.

Пора подумать о душе.

1998

***

Познанием тайны маня,

от роли своей хорошея,

сказала одна ворожея,

что ангела нет у меня,

но, в общем, я выкручусь сам.

Поскольку сей факт обнаружен,

на то, что мне ангел не нужен,

не стоит пенять небесам.

И всё же досадная весть:

пока человек полагает,

что кто-то ему помогает,

то ангел, наверное, есть.

Он был. И тогда посреди

теперь уже прежней печали

звучал шепоток за плечами:

«Поверь, позвони, приходи…».

Но это сказал бы любой,

кто попросту ополоумел.

Мой ангел, наверное, умер —

возможно, покончил с собой.

1998

Яффо — 2008

Одежда к телу прилипает,

что не гипербола, а факт

(как говорят по-русски — фак!..)

А как арабку эту парит —

под паранджой, как под замком —

на солнце в тысячу иголок… —

но доктор Кацман — гинеколог,

со всеми не в лицо знаком.

Выпрашивающих подачки

бомжей не тянет в этот край,

они, а с ними их собачки,

нашли другой туземный рай,

поскольку тут не стало тени —

но, впрочем, это не по теме.

Лишь драный кот проскочит днём —

но дело, собственно, не в нём.

Да и не в том — религиозном —

растаявшим под сюртуком…

А в нескончаемом таком

Процессе, сложном и серьёзном —

горслужбы всё тут перерыли,

и что сумели — перекрыли…

И, если счастье впереди,

ты через Яффо не ходи.

2008

***

Ты мой ангел во плоти,

но живём — перекати

поле, в некотором смысле…

Почему-то мы раскисли

к эпилогу по пути.

Не доедет колесо…

По дороге было всё:

и завязка, и развязка…

Но поскольку жизнь не сказка,

эпилог — ни то ни сё.

Потому что, видит бог,

я бы сделал всё что мог,

если б дело было в сказке —

там, где, в общем для острастки,

только свадьба — эпилог.

1998

Южный триптих

1

Страна переживала криз

от всяческих отрав.

Лишь, слава богу, лёгкий бриз

овеивал анклав.

В саду благоухал анис

среди обычных трав.

Вопрос, как в воздухе, повис,

а значит, я был прав.

2

Уселся голубь на карниз,

от скорости устав.

Он был свиреп, к тому же сиз,

как жаростойкий сплав.

Моя рука скользнула вниз,

двусмысленность поправ,

но ты опять сказала: «Плиз…»,

а значит, я был прав.

3

Считай, что это твой каприз:

податливей не став,

ты мне достанешься как приз

за терпеливый нрав.

Одна из простеньких реприз,

обыденных забав,

что исполняются на бис…

А значит, я был прав.

1998

***

Она в окне меня ждала —

на третьем этаже жила…

Я поднимался по трубе,

и было мне не по себе.

Внизу, из рода упырей,

сидела тётка у дверей,

давно не девушкой была,

зато чужую честь блюла.

Честь вашей будущей жены

есть достояние страны.

А чтобы вас свела судьба —

существовала та труба.

Но было так не по себе,

когда я лазил по трубе,

и, поминая чью-то мать,

мог руки-ноги поломать.

1998

***

Похмельную осилить боль,

а значит, встать не с той ноги…

Начнём с погоды — всюду ноль,

в кармане тоже… плюс долги.

За сутки тридцать сигарет…

И ощущение порой,

что чей-то разгласил секрет,

поскольку позабыл пароль.

Враги растопчут по частям —

вся конспирация к чертям:

я вне себя — я вышел весь.

Ещё любовь — незваный гость:

лишь безысходность, ревность, злость,

холестерин и лишний вес…

1998

***

Тянулся из последних жил

и тоже стану чёрным магом,

чтоб под твоим пиратским флагом

ещё пожить, как раньше жил —

без прав особенных и льгот…

Но этот год себе дарую,

когда почти закончен год,

в неделю пятьдесят вторую.

А новый год, как новый дом —

в плохое верится с трудом.

Но потому судьба — волчица,

что может всякое случиться.

И ты решай, как дальше жить,

поскольку подрастает смена —

они владеют, несомненно,

твоей наукой ворожить.

1998

***

По банальному примеру

тех, с кем шёл в одном строю,

наконец-то прожил веру

в непосредственность свою.

Не вставал на пьедестал —

тунеядствовал нечасто —

для родных и литначальства

быть поэтом перестал.

Вот — выращивал приплод.

Вот — зашкаливали нервы.

Вот попался на развод

кроликов и прочей нерпы…

Не вопрос «Кто виноват?» —

50% с носа.

И «Что делать?» — нет вопроса,

так как выбор маловат.

Всё жене? А всё же — не…

Вот же — пьезозажигалка.

Впрочем, ничего не жалко.

И ни холодно, ни жарко —

даже если всё жене.

Помахав рукой дивану,

уходил, как лев в саванну,

хоть и было тяжело.

Поболело — зажило.

2011

На тему

Ощутимые уроны —

борщ, котлеты, макароны,

ежедневные уборки,

чистые носки, футболки,

скатерти сбережены…

То есть плохо без жены.

Показательные плюсы —

одинаковые вкусы

в плане книг, картин и вин,

так как вкус всего один,

нервы не напряжены…

То есть лучше без жены.

Эта тема между тем —

из сакраментальных тем.

Брак законный — это как

Мандельштам и Пастернак.

Но, возможно, я женюсь

на какой-то из марусь.

2014

***

Обыденные страсти грохотали:

скучнее списка — лишние детали.

Решаю поберечь свои седины,

чужую жизнь прочтя до середины.

Постмодернизм — как много в этом звуке

и в прочих звуках, впрочем — и в предметах,

во вкусах, и в искусстве, и в науке,

в приметах, и в приветах, и в поэтах.

Поэзия — алкоголизм, литклубы,

эвтерпы, предрассветная заря…

В реальной жизни нужно чистить зубы

(о прочих гадостях не говоря).

Ещё семья — пригодны для семьи

и девки-вамп, и кухонные клуши.

Не будь зависим, и они твои —

всего-то нужно забирать их души.

Мы все учились — кто легко, кто в муках —

и получились — впору удивиться.

А если нет — так в детях и во внуках…

А если нет — так что же, удавиться?

Так вот! — не для того меня рожали,

не для того в спортзале нагружали…

А для чего — мне так и не сказали,

ещё обворовали на вокзале.

2014

***

Навалились беды скопом —

всё согласно гороскопам

из бесплатных местных пресс

К бесовской взываю силе:

я на пляже — не в могиле,

почему мне тошно, бес?

Говорит: я знаю точно,

кто в могиле — тем не тошно,

там совсем другой процесс.

Говорит: не знаю даже,

я же даже не на пляже,

жить на пляже — это стресс.

2015

***

Найдя песчаный краешек земли

на берегу, где большей частью скалы,

той ночью веселились как могли

наёмники — легалы, нелегалы.

Они изображали рандеву.

Один из них лабал на барабане.

Увидев этот танец наяву,

я обомлел до сухости в гортани.

И вдруг луну затмил чудесный лик.

А груди, два ржаных как будто хлеба,

до горизонта, но всего на миг

загородили всё ночное небо.

Сияла ночь, когда я встретил Вас,

и всё былое скрылось, как в тумане,

своеобразный африканский вальс

играли о любви на барабане…

Напрашивалась жертва для огня,

для духов — по каким-нибудь старинным

обрядам. И к светящимся витринам

я отошел, чтоб съели не меня.

1998

***

Что-то близкое культуре

зашевелится в натуре —

как тут утерпеть?

Я-то сам по деду «лапоть»:

пить сивуху, девок лапать,

под гармошку петь:

«Эх, дубинушка-дубина,

то берёза, то рябина,

клёны-тополя…».

Три аккорда без мороки —

это вам не караоке:

тра-ляля-ляля…

1999

Чистотушки

Если так сатином веют,

почему лобки не бреют? —

удивляется народ.

Девки водят хоровод.

А когда девчонки бриты,

отмечая габариты,

удивляется народ —

но уже наоборот.

Чтоб приветила улыбкой,

угости девчонку рыбкой,

антрекотом, огурцом

с человеческим лицом.

В свете процедуры этой

рыбка может быть конфетой —

заурядным леденцом

с человеческим лицом.

На девичьем толковище

рассуждали о козлище:

мало курит, мало пьёт,

много молока даёт,

не урод, репродуктивен,

свыше меры не противен,

без причины не боднёт —

но козлина ещё тот.

Не желаю удавиться,

говорит одна девица —

мужиков хороших нет? —

да поможет Интернет.

Мой милок сидит в Инете,

и мечтает о минете —

так и я себе Кузьму

виртуального возьму.

2009

***

Пусть к «уважение» слову синоним — «страх»,

а чтобы выжить хоть как-то, нужна лояльность —

всё же спрошу: «У кого-то ещё на устах

внятное: «Бейте своих, чтоб чужие боялись»?»

Предполагаю, что горе не от ума —

голод душевному очень вредит здоровью…

Как на иврите про бабу сказать: «стума» —

типа «тупая», — России скажу с любовью.

Впрочем, любовь — это молодость и простор…

Жил там на Волге, служил на Курилах… Спроси я,

так разорвут, а всего-то вопрос — не спор:

«Волга — Россия? Курилы — они Россия?».

Я, как о манне, молился бы небесам —

только не верю. Хотя попрошу у Санты —

баба ушла, а Россию оставил сам —

«Дай им какие-нибудь антидепрессанты».

2015

***

Побережье, прогулки, вино,

небеса цвета ультрамарина…

«Хорошо бы сниматься в кино», —

говорила одна балерина.

«Не люблю целоваться в „Рено“», —

говорила одна англичанка.

Тихий вечер и кресло-качалка…

Что ещё? А не всё ли равно…

И припомнить уже не дано,

что сказала одна недотрога

в одурении сенного стога —

это было довольно давно.

1998

***

А на вопрос: «Придёшь на именины?»

один ответ — я отвечаю: «Нет».

Мне противопоказан яркий свет,

дым сигарет, вино и мандарины…

Гулянок не люблю — не то что ты.

Мне всё равно сегодня до изжоги

курить и пить вино до тошноты.

И вспоминать, и подводить итоги:

раз не живу среди твоих пенат

без публики и всяческих прелюдий,

и не вхожу в твой маленький сенат,

где все смешались в кучу — кони, люди…

Владею креслом — пристань кораблю —

от пуфика для ног до изголовья,

а пью когда хочу и что люблю,

и неизменно — за твоё здоровье.

1999

***

Вся наша жизнь — икра, хорошее спиртное,

кино по DVD, девчонка в неглиже,

ещё — окно на пляж… Короче, всё такое…

А прочее не жизнь — проверено уже.

Всё потом — а потом… Проверено и это —

хоть рифмы высекай по камню долотом…

Ты укажи на том приличного поэта —

и там же прочитай, что у него потом…

Наверно, возразишь: что, собственно, не дело —

и отроду дано и надо заслужить…

Была такая жизнь, пока не надоело

и жить — как умирать, и умирать — как жить.

2011

***

Не было для нас карьер,

чтобы с места да в карьер…

Чтобы рисовать-лепить,

музыку писать, не пить,

и стихи давать в печать,

и за это получать…

Так как были мы не те —

на какой-то частоте,

той, что если кто мудила —

до того не доходило.

Нам не то чтоб фарт не пёр —

нас не видят до сих пор.

Но они в пределах круга

любят искренне друг друга.

Легитимный Мегакруг —

появившийся не вдруг.

Так что никаких обид —

я ведь сыт и не побит.

И при счастье вот таком

не являюсь мудаком.

2013

***

Отразился не впервые

в каплях солнечных очков —

вспомнил эти мостовые

и морзянку каблучков.

То ли солнце зоревало,

упуская горизонт…

То ли что-то назревало,

если только повезёт.

Знак из прошлого для встречи,

до которой доживу.

Точно так же гасли свечи,

или это дежавю…

Проходное чувство-кроха

не оставит и следа.

Дежавю — не так уж плохо

для посмертного суда:

неподвижен, веки смежил —

просто фишка на кону.

Вроде жил, а вроде не жил —

благо, есть решать кому.

1999

…50

1

Среди носков и кофеварок —

в недоумении дарящий.

А мне легко найти подарок,

ведь я и пьющий, и курящий.

Короче, не ходи к гадалке —

бутылки есть и зажигалки…

2

Так попытайся — уцелей,

измученный уже детсадом…

В десятом справлю юбилей,

раз был рождён в шестидесятом.

Пусть не нагруженный казной,

я горд своею крутизной.

3

И пацанам за пятьдесят —

уже на ниточках висят,

и эти ниточки всё тоньше,

и мне полтинник скоро тоже.

Не только тратили рубли,

но и себя не берегли.

4

А если скажут: «Света нет,

и больше ничего не будет», —

и эта, третья из планет,

планета тоже обезлюдит,

так пожил я уже с полста —

спроста, а может, неспроста…

2010

…50/2

1

Это ж людей собирать —

предпоколение вдовье —

хвастаться и привирать,

празднуя полувековье,

с видом на невдалеке

медикаментные годы.

Ну их — столы в кабаке

за предпоследние голды.

Ну его — этот концерт

с концептуальным акцентом

(жизнелюбивый концепт,

по дружелюбным оценкам).

Ну её — кто там прочтет? —

очередную из книжек,

выпущенную за счет

отчелюбивых детишек.

2

Можно — довериться генам,

спрятаться, и не блажить

(судя по аборигенным

мифам, тут можно пожить),

в месте невинном, целинном,

где не подступится ген

(в емкости с пенициллином —

местный такой Диоген).

Можно похерить науку —

новый уклад, креатив —

и, помолившись, на руку

спецремешок накрутив,

если по нормам — в плохие,

но без слезы, без стыда,

броситься в бездны-стихии —

чтобы уже без следа…

2010

Романс

Утеряна последняя надежда,

ведь, если только новости не врут —

подорожали пища и одежда,

бушует вирус и бомбят Бейрут.

Повсюду террористы и провидцы,

крутые рвут, убогие скулят,

фланируют бедовые девицы —

но, в общем, тоже счастья не сулят.

А кто живёт достойными трудами —

по вечерам, с оплатою вперёд,

желающих ведёт к знакомой даме,

за что комиссионные берёт.

Процент самоубийств наглядно вырос,

хиреет быт, чиновники берут,

по миру ходит беспощадный вирус,

упала биржа и бомбят Бейрут.

1999

***

Зной такого типа есть,

что не можешь спать и есть,

зной, что пресекает блажь

погулять, сходить на пляж,

зной, что из водителей

делает вредителей,

зной, что делает зверей

из отцов и матерей.

Безальтернативный зной

накрывает белизной —

столь невыносимый зной,

что я сам дурной и злой.

Кто ж бывает радостный

в зной сорокаградусный?

2011

***

В процессе виртуального общения

за плотными наушниками — глушь,

невнятное ночное освещение,

поблизости забыто-спящий муж…

За речью не угонится вебкамера

(не так уж ноу-хау хороши),

но радостно, и сладостно, и камерно —

как будто бы в округе ни души…

Но тут — к неотвратимо воспаряющей —

не знающей в реале ни о ком,

проснувшийся некстати проверяющий

подходит сзади — тихо — босиком…

Она же — из-за мизерного отзвука —

вернувшись в пласт реальной маяты,

мгновенно закрывает крышку ноутбука,

и восклицает: «Ой! Откуда ты?».

2008

Сны и пробуждения в летнюю ночь

Приснилось, что за мной бегут слоны.

А впереди ни дома, ни жены,

и ничего… и никуда не скрыться.

Глубокий страх меня не покидал…

И Африки я раньше не видал —

какая-то чужая заграница.

Культуры нет, архитектуры нет,

и каждый — обязательно брюнет…

Себя во сне мне было очень жалко.

Очнулся — перепуганный дебил…

А лунный свет подушку теребил,

и в самом деле, было очень жарко.

Мне снились лето, музыка, закат,

и самый знаменитый музыкант —

из тех, кого мы помним и поныне.

У каждого свой Моцарт, потому

я тоже обратился к своему

словами: «Дорогой мой Паганини!

Пожалуйста, сыграй на скрипке мне,

и, если можно — на одной струне,

и что-нибудь такое, если можно,

поскольку я от музыки далёк…».

А он купюру спрятал в кошелёк

и мне ответил: «Это нам не сложно».

Я пробудился, получив ответ.

А за стеною трепетал рассвет,

ушла жара, и воздух стал чудесен.

Автобусы пока ещё в депо,

и все виденья по Эдгару По

развеялись под звуки птичьих песен.

Но было не уснуть, и наяву

я вспомнил, что неправильно живу —

не то что бы в невежестве и страхе —

могу жалеть, могу не обижать,

а чтобы впрямь кого-то уважать,

так это не заставят и на плахе.

Всё правильно: с какой-то стороны

авторитеты — те от сатаны,

с другой — не сотвори себе кумира.

И всё же (как полцарства за коня),

будь целый мир в запасе у меня,

я отдал бы кому-нибудь полмира.

А может быть, всё это суета:

не голод и прикрыта нагота,

сказать точнее: сыты и одеты…

Я высших идеалов не сберёг,

и сам прагматик вдоль и поперёк.

Кумиров нет — одни авторитеты.

1998

Гороскоп на сегодня

Была не лучшая среда,

и, если верить в гороскопы,

могла произойти беда

на юге Западной Европы.

А так — случилась чепуха:

шумел какой-то безобразник,

менты приехали на праздник,

но не забрали жениха.

Как подобает жениху,

он отдыхал на мягком стуле —

в приличном бежевом костюме,

кристально трезв — как на духу.

Кристально — так как пил «Кристалл»

(была в ходу такая водка).

Гудела электропроводка,

и гость порядком подустал

и не язвил, не злопыхал,

как это принято в сатире.

Жених на стуле просыхал.

Невеста плакала в сортире.

Мамаша утешала дочь

и, объяснить желая много,

не прерывала монолога,

хотя и надвигалась ночь.

Она домашние дела

вела сама, читала Канта,

и жмеринского музыканта

могла принять, но прогнала.

Ах, как её бросало в дрожь,

когда он тёрся жеребёнком

и говорил: «Возьму с ребёнком»,

и даже с виду был хорош.

Зато не ведал что почём,

был удивительно беспечен,

а потому не обеспечен

и в этом смысле обречён.

Не помнится в каком году,

он вышел будто бы за квасом

и улетел туристским классом,

и сгинул где-то в Катманду.

Двенадцать ночи. Прыг да скок —

уже пошли другие сутки,

опровергая предрассудки

и этот гнусный гороскоп.

Удачный день для всей Земли:

последний раз налили парню,

невесту проводили в спальню,

его туда же завели.

Мамаше выпало ещё

с гостями выпить по рюмашке,

и постучать по деревяшке,

и поплевать через плечо.

Пастораль с продолжением

(поэма о судьбе)

Белела в овраге овечка —

была одинока она.

А солнце палило, как печка,

уж лучше б светила луна.

Скотина отбилась от стада —

практически стала ничья…

В то время маркиза де Сада

читал пастушок у ручья.

Уйдя от служебной рутины

в какой-то душевный провал,

он видел такие картины,

какие маркиз рисовал,

и что-то оточенным ногтем

на книжных полях помечал.

Не пахло ни сеном, ни дёгтем,

никто не кричал, не мычал…

Но слышались звуки канкана,

и пахло «Клико» и «Клима».

В то время при виде капкана

овечка сходила с ума.

В спасение больше не веря

и мучаясь чувством вины,

ждала она дикого зверя,

суда, нищеты и войны.

Хотя пастушок о пропаже

не ведал в альковном бреду

и так утомился, что даже

не дунул в пастушью дуду,

вовсю закудахтали куры,

корова сказала: «Му-му»,

когда сексуальной культуры

пришло пониманье к нему.

Очнулся — какая досада…

Метнулся туда и сюда,

дошел до вишнёвого сада —

нигде не нашёл ни следа.

А впрочем, он встретил пастушку,

причём — не у всех на виду.

Она выбивала подушку

в том самом вишнёвом саду.

Пастушка была не простушка,

и, кстати, пригожа собой

(получше, чем та потаскушка

с обложки журнала «Плейбой»),

достаточно знала о Фрейде,

чтоб девичьи сны толковать,

немного играла на флейте,

могла и коня подковать.

Пастушка любила подружку,

в аспекте, признаться, плохом.

Подружка попала в психушку,

себя возомнив пастухом.

А наша грустила сначала,

но время врачует беду,

она, безусловно, скучала

до встречи в вишнёвом саду.

Гусак зашипел на заборе,

затренькали перепела,

когда пастушковое горе

всем сердцем она приняла.

Бороться с лихою судьбою

согласна была на износ,

и как-то пополнить собою

разлаженный биоценоз.

Но, как настоящая леди,

себя «удержала в узде»:

сперва поиграла на флейте

(и он поиграл на дуде),

затем почитала де Сада

в тени на душистой траве…

и всё же сказала: «Не надо»

(позднее минуты на две).

Теорией слабо владея,

вертелись, как пух на ветру…

но в принципе, садоидея

обоим пришлась по нутру.

Они-то учиться любили

и не почитали за труд,

а из принадлежностей были

аркан да пастушеский кнут.

Когда пастушок и пастушка

вовсю принялись за своё,

вполне пригодилась подушка

(и кое-какое белье).

Сочли искушенные козы,

что грезится им наяву,

поскольку подобные позы

увидишь не в каждом хлеву,

индюшка почти обалдела,

глаза закатил петушок…

А вскоре ещё одно дело

вполне завершил пастушок:

не став исключеньем из правил,

овечку уже не спасал —

в отчётности цифру исправил,

а мясо и шкуру списал.

Он помнил её, но отчасти,

а чаще и не вспоминал,

отдав своё прежнее счастье

не больше чем за номинал;

забыл, как, сгорая от страсти,

любезности ей говорил,

цветы, сигареты и сласти,

духи и расчёски дарил;

как, словно наевшись дурману,

она отвечала — и во

всех смыслах — почти как барану,

что был у неё до него…

В то время овечка гадала —

куда же исчез пастушок,

и без аппетита глодала

довольно сухой корешок,

ещё размышляла о чём-то

бараньей своей головой,

а также какого-то чёрта

припомнила план годовой:

«А может быть, к этому часу

(такое бывает, увы)

пришла разнарядка по мясу,

и ей не сносить головы?»

Решила она затаиться,

пока не случился погром,

привиделась ей заграница —

очнулась уже за бугром.

Её журналисты встречали,

выпрашивали интервью,

ещё предлагали вначале

участвовать в телеревю.

Любовь обещали до гроба,

фиктивный, но выгодный брак…

Глядела несчастная в оба —

ей всюду мерещился враг.

Не веря в бесплатную дружбу,

она отвечала: «Ни-ни»,

зато поступила на службу

в один из престижных НИИ.

Знакомьтесь с овечкою Долли —

бессменная эта овца

земной не покинет юдоли,

наверно, уже до конца.

Раскинется стадо широко,

где каждый, подобно тебе,

идёт от злосчастного рока

навстречу великой судьбе.

Послушаешь новости эти —

вполне утопический бред.

Но вдруг появился в газете

совместный овечкин портрет.

Её благородные лица

у публики вызвали шок.

«Такое во сне не приснится», —

пастушке сказал пастушок.

А вскоре он сделался странным:

питается только травой,

себя называет бараном —

короче, совсем чумовой…

Пастушка при всех не болеет,

но часто в ночи под кустом

стоит на карачках и блеет,

и даже виляет хвостом.

1999

***

Положим, даже не пьяны,

и чтим святую матерь мы —

но ведь отсутствие вины

не избавляет от тюрьмы.

Зато ништяк — пить натощак.

Но нету — заглянул в общак.

Шучу — почти один. И пусть —

сам прикуплю и сам напьюсь.

Я думал, у меня есть сыр —

но нету. Город зол и сыр.

Не выйду — за окном гроза

(гроза — когда шумит в глаза).

Вот что-то есть — так кто-то съест

(я о продуктах — не минет).

Соседской Муськи тоже нет —

она уехала на съезд.

К ней заходил какой-то друг —

она заколосилась вдруг.

Беременность — по-женски так…

А где ж элементарный такт?

Мы не были обречены —

поскольку не обручены.

И всё же — прежде чем носить,

ведь можно было и спросить…

2015

Новый рассвет…

Кто там беснуется у водоёма —

ближе к воде?

Где предрассветная милая дрёма?

Звуки везде,

словно готовясь к последнему бою,

льют про запас…

Это не удочка — то что с собою, —

а контрабас.

Предупреждали его, убеждали —

мимо ушей…

И досаждали — в дальние дали

гнали взашей,

чтоб успокоился долгой дорогой,

но — за порог,

и понемногу, тропкой пологой,

переволок…

Вынес на пересечённую местность:

жизнь — карнавал.

Тоже мне поза: поставить в известность —

он там бывал.

И к водоёму, подальше от сглаза,

не на вокзал…

Вышли мы из обезьяньего джаза —

Дарвин сказал.

2000

***

Раньше было так: спокойно спится —

разве иногда приснится баба…

А теперь всё чаще стала сниться

мне война локального масштаба.

То ли слишком жёсткая подушка,

то ли это подступает старость…

А невдалеке воркует пушка…

Пушка-пушка, сколько мне осталось?

2000

***

На свободе — не в клетке —

несусветная тишь…

Что ж ты замер на ветке,

почему не свистишь?

Сотвори всё сначала —

не молчи, истукан…

Чтобы песня журчала,

как вино о стакан.

Никакой матерщины,

ты споёшь — я взгрустну…

Это просто мужчины

провожают весну.

Что примолк, соловьина?

Прояви интерес…

Сна сбылась половина —

та, где нету чудес.

2000

***

Хоть какой-нибудь резон —

хоть торговлишку какую,

потому как всё дуркую,

а для дури не сезон…

Обстоятельства грозят,

мол, сегодня — или-или.

Через век перевалили —

всё не то, что век назад.

Потому убавлю прыть.

Правда, есть две-три идейки,

будет время, будут деньги —

надо будет воплотить…

2001