Бесплатный фрагмент - Расследования дилетантов

Посвящается Вере Замятиной — моей жене и помощнице.

БАЛКАНСКИЙ СЛЕД

Глава 1. Печальное известие

Сергей придирчиво оглядел себя в зеркале и в целом остался доволен увиденным. На него глядел рыжеволосый мужчина ростом выше среднего, с плоским животом и широкими плечами. Не Делон конечно, но довольно симпатичный. Лицо с высоким лбом украшали широко растравленные карие глаза. Сергей провёл рукой по щекам. «Эх, надо бы побриться. Но делать это каждый день так утомительно! Ладно, отложу до завтра», — решил он. Задумавшись о тяготах жизни и предстоящих делах, Сергей вздрогнул, когда неожиданно ожил его смартфон.

— Здравствуй Сергей, это Лена.

Ему был знаком этот грудной и немного глуховатый голос. Было время, когда его мужское естество сразу реагировало, едва он слышал его.

— Лена Николаева?

— Да. Приезжай, если можешь. Мне очень нужна твоя помощь.

— Ну, ладно. Жди.

Минут через сорок Сергей уже звонил в её дверь. Лена жила в небольшой двухкомнатной квартире на Фурштатской недалеко от Таврического сада.

— Спасибо, что приехал, Серёжа. Хочешь кофе?

— Не откажусь.

— Чёрный или с молоком?

— Лучше с молоком.

Лена ещё больше похорошела со дня их последней встречи. Похоже, что она следовала совету Софии Лорен носить туфли на размер больше, а платье на размер меньше, чтобы подчеркнуть восхитительные формы своего стройного тела. Тёмные и блестящие волосы Лена, как и в студенческие годы, гладко зачёсывала назад и скрепляла на затылке хвостом. От её серых глаз с длинными ресницами и чувственных губ было просто невозможно отвести глаза. Сергей учился вместе с ней на журфаке и они даже одно время встречались. Но после окончания университета судьба разбросала их в разные стороны. Сергей трудился в редакции журналистских расследований. Лена, как ему говорили знакомые, после окончания университета вышла замуж. Правда вскоре её брак распался. В последнее время она работала на телевидение. Сергею было приятно случайно увидеть её на экране. В такие минуты он испытывал острое сожаление о том, что они так и прошли мимо друг друга. И вот теперь через много лет раздался этот неожиданный звонок. Видимо Лена не совсем забыла его.

— Ну, рассказывай что случилось.

— Беда Серёжа. Убили отца.

— Господи! Кто? Почему?

— Я не знаю.

Сергей был знаком с её отцом — Василием Григорьевичем Николаевым, технологом одного частного военного завода. Мать Лены умерла рано, когда Лене исполнилось всего 15 лет, и отец с тех пор один воспитывал дочь. Похоже, что они вполне ладили друг с другом. Василий Григорьевич был мягким, доброжелательным человеком. С ним было интересно поговорить на любые темы.

— Отца застрели в подъезде дома. Свидетелей нет. У отца пропал бумажник и золотые часы с браслетом, которые ему подарила мама на пятидесятилетие. Похоже, что в полиции ограбление стало главной версией преступления. Но я не верю, что отца могли убить из-за этого. Неужели человеческая жизнь так дёшево стоит?! Мне только обещают найти убийцу, а на самом деле его никто и не ищет. Сергей, помоги мне! Я знаю, что ты занимаешься расследованиями в своей редакции. На тебя моя единственная надежда.

Она прижалась к нему и спрятала мокрое от слёз лицо на его плече. Тепло её гибкого тела, прикосновение упругой груди, тонкий аромат духов моментально вскружили Сергею голову и не позволили немедленно отказаться.

— Лена я, конечно, готов помочь. Но пойми, у полиции больше возможности найти преступника. Если уж они не могут, трудно надеяться что нам это удастся.

— Возможностей то у них больше, но и желания докопаться до истины нет, — ответила она, вытирая слёзы.

— Ну допустим ты права. Всё же я категорически отказываюсь понять кому встал поперёк дороги твой отец. Насколько я знаю, он был неконфликтным человеком, бизнесом никогда не занимался…

— Всё так, но перед его гибелью что-то произошло. Он стал очень задумчив, много курил. Я пыталась узнать в чём дело. Он ответил только, что что-то не ладится на работе.

— А чем конкретно он занимался на заводе?

— Насколько мне известно отец отвечал за выпуск снайперских винтовок. Однажды он с гордостью сказал, что их завод изготавливает лучшее в мире снайперское оружие. По дальности и точности стрельбы им, якобы, нет в мире равных.

— Продукцию завода наверно приобретали не только российская армия и спецслужбы. Возможно имелись заказы из-за рубежа?

— Серёжа, я больше ничего не знаю. Отец говорил только когда хотел. А так, у него и слова не вытянешь.

— Хм, ну что же… У отца были на заводе друзья?

— Да, дядя Петя. Папа работал главным технологом на заводе, а дядя Петя — заместитель директора. Они дружили ещё с института и оба ухаживали за моей мамой. Но мама, в результате выбрала отца. Дядя Петя, как мама рассказывала, долго переживал, но всё же остался другом нашей семьи. А когда через год после свадьбы родилась я, он даже стал моим крёстным отцом и всегда очень хорошо ко мне относился, баловал, дарил подарки…

— Лена нужно поговорить с ним. Очевидно полиция его уже спрашивала, но может быть дочери друга он расскажет что-то ещё? Давай попробуем. Договорись с ним о встречи.

— Ладно. Он конечно занятый человек, но мне, надеюсь, не откажет. Жди моего звонка.

— Да, кстати, лучше не упоминать о моей работе в отделе журналистских расследований. Это обычно настораживает людей и не располагает к откровенности.

Через несколько дней Лена сообщила, что договорилась о встречи в кафе неподалёку от своего дома.

— Дядя Петя, это — мой старинный друг, Сергей. Я говорила вам по телефону, что приду вместе с ним.

— Рад познакомиться. Пётр Михайлович, — Ленин крёстный протянул Сергею широкую и слегка потную руку. — Вы с Леной вместе работаете на телевидении?

— Нет, я тружусь переводчиком в издательстве.

Пётр Михайлович был довольно тучный, лет около пятидесяти пяти. Свой костюм он купил явно не на вещевом рынке. На его запястье Сергей приметил элитные швейцарские часы Tag Heuer, ценой без малого миллион рублей. По всему было видно, что нужду Пётр Михайлович испытывать не приходилось.

— Дядя Петя, вы работали вместе с папой. Были ли у него какие-то проблемы на заводе? Что могло его тревожить?

— Насколько мне известно, на производстве у него всё шло своим чередом. Продукцию мы выпускаем вовремя. Нареканий на её качество никогда не получали. Может быть он беспокоился из-за сердца? Он не раз жаловался мне, что сердце стало пошаливать. Собирался бросить курить.

— А стал курить ещё больше. Непонятно, почему он был таким озабоченным в последнее время.

— Кто знает. Теперь его уже не спросишь. Но с заводом это никак не связано.

— Мне трудно поверить в версию полиции, что отца убили из-за золотых часов.

— Ах, Леночка! Золотые часы с браслетом даже не модных брендов стоят несколько сотен тысяч. Убивают и за меньшую сумму. Посмотри что твориться вокруг! В каком обществе мы живём!

— Пётр Михайлович, может быть у Василия Григорьевича были с кем-нибудь плохие отношения на заводе? Может кто-то его ненавидел? — спросил Сергей.

— Не думаю. Конечно на производстве всякое бывает. Я знаю, что он порой ругал недобросовестных сотрудников и лишал премий. Но ведь все понимали, что за дело. А просто так Василий никого не обижал.

Дальнейшие расспросы ничего не дали и, допив кофе, Лена и Сергей стали прощаться.

— Дядя Петя, спасибо, что согласились с нами встретиться. Мы с Сергеем, пожалуй пойдём.

— Пустяки, крёстная. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты же мне как дочь. Обязательно сообщи, если удастся что-нибудь узнать об отце. И помни, что я всегда готов тебе помочь.

После встречи с Петром Михайловичем они пошли к Лене домой, чтобы обсудить там свои дальнейшие действия. По дороге попали под короткий, но сильный ливень и промокли до нитки. Лена переоделась дома в халат, дала Сергею кое-что из одежды отца и предложила выпить.

— В целях профилактики можно. А что у тебя есть?

— Папа недавно ездил в Сербию и привёз оттуда бутылку ракии.

— Налей ка рюмочку для согрева. А что он там делал?

— У него в Сербии друг. Они вместе воевали с ОАК.

— Извини моё невежество, но что это такое?

— Освободительная армия Косова. Когда началось нападение НАТО на Сербию в 1999 году, отец уволился с работы и уехал в Сербию добровольцем. Тогда многие сторонники славянского братства так делали. Но сохранить свою южную провинцию Косово и Метохию даже с их помощью у Сербии не получилось. НАТО имело абсолютное превосходство в воздухе и безнаказанно бомбило страну с огромной высоты, в том числе запрещёнными кассетными бомбами и зарядами с обеднённым ураном. ПВО Сербии была абсолютно бессильна. За три месяца непрерывных бомбёжек натовцы полностью разрушили инфраструктуру Сербии, убили и покалечили тысячи людей, заразили почву радионуклидами… К счастью отец уцелел, а вот его друга Душана — командира батальона, зацепило осколком и папа тащил его до полевого госпиталя на себе. После заключения перемирия отец вернулся домой. С Душаном они изредка переписывались. Недавно тот позвонил отцу и просил приехать. Папа гостил у Душана около недели и вернулся оттуда крайне озабоченным. Я решила, что это из-за плохого самочувствия его друга.

— А сохранились какие-нибудь письма от Душана к отцу?

— Нет, я нашла в столе отца только несколько поздравительных открыток.

— Ясно. Нам нужно связаться с этим Душаном. Может он что-то прояснит. Налей-ка мне ещё стопку. Ракия такая ароматная и крепкая! Из чего она?

— Из айвы. Сербы делают ракию из многих фруктов, но айвовую ценят больше всего.

— Хм, после второй стопки я окончательно полюбил Сербию. А что рассказывал отец о своих впечатлениях о стране?

— Он тоже любил Сербию. но не за ракию. Отец говорил, что люди там трудолюбивые, но не слишком счастливые. Страна бедная и общество сильно разобщено. На севере в провинции Войводино живут преимущественно этнические венгры, имеющими двойное гражданство. Своих детей они предпочитают отправлять учиться в Будапешт, а не в Белград. На востоке много этнических болгар, на юге в долине Прешево большинство населения — албанцы, а на юго-западе страны — бошняки. Все эти национальные меньшинства проживают на территории Сербии, но не считают Сербию своей державой. В некоторых районах даже сербского языка не знают или не желают им пользоваться. Этнических сербов в стране не больше 5 миллионов, но и они сплочённостью не отличаются. Наверно на свете нет другой страны с таким количеством политических партий и движений, которые совершенно не ладят друг с другом.

— Лена, ты так интересно рассказываешь о Сербии. А можно я прилягу на диван и положу голову тебе на колени?

— Нельзя. Знаю я какой ты змей-искуситель. Держись от меня подальше.

— Да что ты, Лена! Я ведь по-дружески. Знаешь, обязательно разыщи телефон или имейл Душана. Нужно с ним пообщаться.

Глава 2. Пороховая бочка Европы

В конце лета Лена и Сергей поехали по приглашению Душана в Нови-Пазар — столицу Рашского округа на юго-западе Сербии, или Санджака, как местные жители предпочитают называть этот край на турецкий лад.

Душан встретил своих гостей очень радушно: «Лена, твой отец был мне другом и, поверь, я полностью разделяю твоё горе. Живите в моём доме столько, сколько вам будет угодно.»

Душан возглавлял в Нови-Пазар отдел полиции. Это был шестидесятилетний серб с длинными седыми усами, смуглый, высокий и широкоплечий. Левая рука у него полностью не разгибалась. В день приезда он отвёл своих гостей в сербское кафе в центре Нови-Пазар, где на веранде под кроной могучей липы угостил местными блюдами: чевапчичами, габаницей и печеной паприкой. На десерт им подали очень крепкий и ароматный кофе с колачами. Конечно не обошлось и без ракии. В тот раз они попробовали лозовачу — ароматную виноградную водку.

— Похоже, что ракию в Сербии пьют многие, а вот пьяных, я пока не замечала, — поделилась своими впечатлениями Лена

— Верно, Лена. Мы пьём ракию, чтобы получить удовольствие, расслабиться и пообщаться с друзьями, а не для того, чтобы отключиться и упасть под стол.

Хотя Душан часто использовал в своей речи сербские слова и в русских словах часто делал неправильные ударения, понять его было довольно легко. Тем более, что многие сербские слова были схожи по смыслу с русскими.

— Это у вас с войны? — Сергей указал на его руку.

— В 1999 году меня ранило осколком в грудь и Ленин отац тогда спас менья. А руку покалечили в 2006 году санджакские сепаратисты. Был покушай.

— Покушение?

— Тако.

— И чего они добиваются?

— Видите ли, Санджак поделен измежу Србии и Црногорой. Потурченцы жели его уединенье.

— Воссоеденения? А кто такие потурченцы?

— Ну, это почти как ваши выруси.

— Лена, ты знаешь, кто такие выруси?

— Конечно. Вырусями называют тех, кто родились в России, но не хотят иметь ничего с родиной ничего общего.

— Наши потурченцы — это такие же как и мы сербы, но принявшие ислам во время турецкого владычества, которое длилось здесь до 1912 года. Они во всём подражают туркам и даже порой более рьяно следуют обрядам и исламским требованиям к внешнему виду. Недаром в народе говорят: «Потурченец хуже турка». Если вы напомните потурченцу, что ещё в XIX веке его предки были православными, он на вас очень обидится. Потурченцы живут в Сербии, но считают Турцию своей родиной. Недавно к нам приезжал президент Турции Эрдоган, так весь город был украшен турецкими флагами и баннерами со словами «Добро пожаловать!» по-турецки. Выступление Эрдогана народ слушал с огромным вниманием, а вот сопровождавшего его президента Сербии Вучича попросту освистали и не дали говорить. Вот так мы и живемо с ними заедно.

— Да, похоже, что это непросто. Мы здесь недавно, но уже успели увидеть в городе закутанных с ног до головы женщин. А бородатые мужчины очень напоминают моджахедов — воинов ислама. Такое впечатление, что мы не в православной европейской стране, а где-то на Ближнем востоке. — заметил Сергей.

— Около восьмидесяти процентов жителей Нови-Пазара мусульмане. Будете гулять по городу, увидите много мечетей, а напротив мэрии — огромное белокаменное здание Исламского института.

Потурченцы хотят иметь также исламские школы для своих детей, где не будет государственных символов Сербии, кириллицы и сербских учебников по истории, которую они трактуют совсем иначе, чем мы.

— Рашский округ — это ведь часть Сербии. В средние века здесь находилась столица королевства. На что же надеяться сепаратисты?

— Сепаратисты считают, что Санджак должен стать независимым государством или частью Боснии.

— У них есть шанс отделиться?

— Теоретически нет. Санджак никогда не имел автономию. Но раньше мы не думали, что сербов будут изгонять из Косово и Метохии. А это, тем не менее, произошло.

— Сепаратисты хорошо организованы?

— Да, у них есть политические лидеры и, полагаю, секретные военные лагеря в горах. В инструкторах по военной подготовке недостатка быть не должно. Многие бошняки воевали в Ираке и Сирии и набрались там боевого опыта. Имеются у них и связи с бывшими членами ОАК.

— А оружие?

— В девяностые годы на Балканах шли войны и стрелкового оружия с тех пор осталось немало. Это и оружие югославской армии и натовское, которым щедро снабжали ОАК и Боснию. Кстати, Лена, я показал твоему отцу оружие, захваченное при арестах сепаратистов, и он нашёл среди него винтовку, сделанную на заводе в Петербурге.

— Это и была причина вашего приглашения Василия Григорьевича в Сербию? — поинтересовался Сергей.

— Нет. Я ведь не знал наверняка откуда винтовка. Я позвал Васю, потому что мы очень давно не виделись, а годы то летят… Но то, что он признал свою винтовку, для нас очень важно. Мы обеспокоены наличием нелегальных каналов поставок оружия. Сами понимаете, вооружение радикально настоенных сограждан совсем не в наших интересах.

— Василий Григорьевич понимал, как винтовка могла попасть в Санджак?

— Нет. По его сведениям завод никогда официально не продавал винтовки на Балканы.

— Как же тогда они могли оказаться в стране?

— Разве вы не слышали истории о том, что оружие, поставленное в одни страны, затем обнаруживалось совсем в других? Например, сербские самоходные гаубицы «Нора» и снаряды к ней, проданные Турции, были замечены совсем в другой стране. Сербия долго оправдывалась перед Россией за свои гаубицы. Власти говорили, что законно продали их невоюющей стране с запретом на перепродажу, а значит вины Сербии вовсе нет.

— Душан моего отца убили и мы не знаем из-за чего. Возможно отцу удалось узнать что-то о нелегальных поставках оружия с его завода. Нам нужно проверить это предположение. У вас есть какие-нибудь информаторы среди сепаратистов?

— Нет, и вам не советую пытаться самостоятельно заниматься расследованием. Мы пару раз пробовали внедрить своих людей в ряды сепаратистов, но их всякий раз вычисляли и после этого они бесследно исчезли.

— М-да… Ну что же… Мы ещё поживём здесь немного, походим по городу, пообщаемся с людьми. Может что-то разузнаем.

— Добро! Но не рискуйте и одмах обращайтесь ко мне, если будет нужна помощь.

Глава 3. Первые контакты

— Серёжа, ты собрался? Я уже почти готова.

— Лена, извини, что я вмешиваюсь, но не могла бы ты одеться немного иначе?

— Рыжий, ну что тебе не нравится?

— Видишь ли, у тебя так призывно торчат соски из под футболки, что это может отвлечь местных мужчин от благочестивых мыслей.

— Дурак!

— Лена, ну зачем ты ударила меня сумкой? Я ведь только беспокоюсь о твоей безопасности. Ты же видела, как одеваются местные женщины, чтобы не соблазнять мужчин.

— Ладно, сегодня не буду никого соблазнять. Так подойдёт?

— Ты мне в футболке нравишься больше, но мы же должны заботиться и об окружающих. Идём знакомиться с Нови-Пазаром.

— Куда направимся?

— В исторический центр. Посмотрим Петрову церковь IX века, турецкую крепость, местный базар… Вокруг много интересного.

— Тогда вперёд.

В тот день Сергей и Лена долго бродили по узким и шумным улочками Нови-Пазара, залитым жгучим солнцем и заполненных нескончаемым потоком часто сигналящих автомобилей. Стены многих домов были обклеены сепаратистскими плакатами с требованиями заменить сербские названия улиц и площадей. Не смотря на пекло, они видели вокруг закутанных в чёрные хиджабы женщин. Некоторые носили даже паранджу с сеткой, закрывающей лицо, и перчатки. На каждом шагу им попадались лавчонки, в которых продавались фрукты, рахат-лукум, свежий хлеб и фрукты. Повсюду было множество кафе, где варили на углях крепкий кофе по-турецки. За столиками в кафе сидели преимущественно мужчины. Некоторые из них курили кальян. Похоже, что для пазарцев неспешно проводить время в кафе, общаясь с друзьями, являлось традицией. И традиция эта была сугубо мужской.

Они зашли в одно из кафе и сели на веранде, с удовольствием вытянув под столом уставшие ноги. После полуденного намаза — зухр, кафе стало понемногу заполняться посетителями.

— Лена, какие впечатления от города?

— Хочу домой, в прохладу. Я поняла, что предпочитаю Север. И мне совсем не нравится, как одеваются здешние женщины. Я бы не хотела кутаться во всё чёрное, тем более в такую жару.

— Честно говоря, и я бы предпочёл тебя видеть в скинни и топике. Скрывать от мира твою чудную фигуру совершенно недопустимо.

— Ладно, если не будешь приставать, одену скинни, но только когда вернёмся домой. Здесь и без того на меня поглядывают осуждающе. Например, вон те двое бритоголовых с чёрными бородами. Они похожи на бандитов и зачем-то упорно смотрят в нашу сторону. Я их боюсь.

— Леночка, у меня второй дан по айкидо. Как-нибудь отобьёмся.

— Ой, теперь они идут к нам!

К их столику приблизились двое рослых мужчин. Один из них обратился к ним на хорошем русском языке.

— Здравствуйте! Извините, что вас беспокоим. Мы услышали русскую речь. Вы из России?

— Да, а откуда вы знаете русский?

— Мы учились в медресе «Мухаммадия» в Казане. Меня зовут Тахир, мой друг — Карим. Он плохо говорить по-русски, но всё понимает.

— Сергей, Лена.

— Приятно познакомиться. Надолго в Нови-Пазар?

— Нет, скоро возвращаемся в Петербург.

— А, в Петербург?! У нас там живёт друг. Может быть согласитесь передать ему от нас привет? Как вам здесь нравится? Вы уже видели достопримечательность Нови-Пазара — мечеть Алтун-алем XVI века?

— Пока, нет.

— О, это жемчужина ислама! Вы наверно уже слышали красивый и звучный голос муэдзина с минарета этой мечети. Если хотите, мы её вам покажем.

— Только не сегодня. Сегодня уже нет сил.

— Хорошо. Вот мой телефон. Звоните, когда захотите встретиться снова. Кстати, при мечете имеется Исламский центр. В нём можно посмотреть интересные видео о нашей религии и почитать брошюры.

— Возможно мы воспользуемся этим. Мы уже заметили, что пазарцы очень религиозны, — сказала Лена.

— Это так. Мы любим нашего пророка и хотим, чтобы все познали мудрость полученных им откровений.

— Я когда-то читала Коран в переводе на русский язык и помню, что меня восхитила поэтичность и красота его сур, — сказала Лена.

— Тогда вы с Сергеем непременно должны побывать в нашем Исламском центре. Вы убедитесь, что ислам — истинная вера!

— Мы вам позвоним, если надумаем. А сейчас нам пора в отель.

— До свидания. Обязательно позвоните. Мы будем ждать.

Солнце начало прятаться за холмы и тени от домов и деревьев удлинились. Стало чуть прохладнее и обратный путь до гостиницы был не так труден.

— Лена, ты действительно хочешь посетить Исламский центр? Я что-то не замечал раньше в тебе интереса к религиям.

— Какой же ты непонятливый, а ещё занимаешься журналистскими расследованиями! Те бородатые пазарцы очень напоминают мне моджахедов. Может быть они захотят обратить нас в ислам? Давай не будем сильно сопротивляться и немного им подыграем. Вдруг они имеют отношение к поставкам оружия в Санджак.

— Ты права. У нас других зацепок в этом деле пока нет. Нужно попробовать хотя бы эту.

Глава 4. Вербовка

— Ас-саляму алейкум! Здравствуйте друзья! Молодцы, что пришли.

— Здравствуйте! А где же ваш друг Карим? — спросила Лена.

— Сегодня он, к сожалению, занят. Но зато я в вашем полном распоряжении. Давайте подойдём к мечети. Это одна из самых древних мечетей на Балканах. В переводе на русский язык её название звучит как «Мечеть золотой жемчужины». Её построил архитектор Абдул Гани в первой половине XVI века. Её архитектуру в той или иной мере повторяют все другие мечети Нови-Пазара. Неверующих не пускают внутрь, но её внутреннее убранство мы сможем увидеть на фотографиях в нашем Исламском центре.

— Он далеко отсюда?

— Мы уже подходим. Дорогие гости, я сейчас сварю для вас настоящий турецкий кофе, а вы пока посидите и полистайте эти брошюры.

На деревянном столике, рядом с креслами были разложены прекрасно изданные на многих языках брошюры. Были среди них и на русском.

— А вот и кофе. Угощайтесь рахат-лукумом.

— Спасибо, Тахир. Вы — служитель этой мечети?

— Я — помощник имама. Имам у нас святой человек. Он уже дважды совершал хадж в Мекку! Позвольте спросить, а вы верующие?

— Лена, скажи лучше ты. Ты — самая из нас умная.

— Я, Тахир, крещена по православному обряду. Но признаться не так часто посещаю церковь, как было бы нужно. Честно говоря, мне трудно воспринимать некоторые христианские догмы. Ну, например, зачатие девственницей сына от Духа Святого или триединство Бога в одном лице. Наверно, мне просто не дано это понять.

— Вы с ней согласны, Сергей?

— Пожалуй.

— Друзья, не стоит упрекать себя в непонимание догматом христианской веры. Они действительно очень сложные для большинства людей. У нас мусульман всё иначе. Есть Аллах — единый Бог и Творец всего сущего в мире, который ни с кем не разделяет свою власть, и пророк, через которого Аллах возвестил нам свои истины и волю.

— Да, это гораздо проще для понимания.

— Различия не только в богословии. Вы, конечно, читали роман Льва Толстого «Анна Каренина»? Это история о православной женщине, которая полностью разрушила жизнь и мужа и любовника, и ещё обездолила собственных детей. В мусульманском обществе подобная трагедия абсолютно невозможна! Наши женщины поставлены в обществе в такие условия, что они просто не могут принести зло окружающим. Мусульмане не только выполняют обряды, как православные, но и живут по заповедям Аллаха. Вот что. Как я понял друзья, вы скоро уезжаете. Сейчас я подарю вам полезные брошюры о нашей вере. Почитайте их, подумайте, а в Петербурге вы сможете пообщаться с моим другом. Мы вместе учились в медресе. Свяжитесь с ним по этому телефону и он поможет вам глубже понять нашу веру.

— Ваш друг служит в какой-то мечети?

— Нет. Хотя он и закончил вместе со мной медресе, но сейчас работает на таможне.

— Спасибо. Нам будет интересно с ним встретиться.

Вечером в гостинице Лена и Сергей полистали принесённые из Центра брошюры. Они повествовали о сущности радикального ислама — вахабизме и агитировали за принятие его ценностей, главной из которых была борьба за веру, в том числе и вооружённым путём — джихад. Они решили обсудить с Душаном перспективы установленного ими контакта с вахабитами.

— Мы, разумеется, знаем о том, что Исламский центр является распространителем вахабизма в Санджаке, — сказал Душан. В Нови-Пазаре это секрет Полишинеля. Но одно дело вести религиозную пропаганду, а другое дело готовить вооружённую борьбу с законным правительством Сербии. Возможно, что Центр занимается рекрутированием для тайной армии джихада, но об этом у нас нет достоверной информации. Тем более нам не известны их контакты в России. Поэтому, если вам удастся что-то выяснить, будет очень полезно. Однако действовать вам необходимо аккуратно. Если они только почувствуют малейшую угрозу для своих планов, они вас одмах уничтожат.

— Как вы думаете, Душан, можем ли мы рассчитывать на поддержку правоохранительных органов у себя дома?

— Можно, но помните, что и у нас в Сербии, и, возможно, в России в органах бывает утечка информации, а некоторые сотрудники могут даже в тайне разделять идеи вахабизма. Это нужно иметь ввиду. Иначе о вашем расследование узнают и те, кому совсем не следует.

— Мы вынуждены рискнуть, — ответил Сергей.

Глава 5. Вахабиты Петербурга

Сергей с Леной неторопливо шли по набережной Мойки в направлении к Невскому проспекту. Было уже по осеннему прохладно и небо заволокло серыми тучами и накрапывал мелкий дождь. С трудом верилось, что ещё совсем недавно они изнывали от жары в солнечном Нови-Пазаре, где с минаретов звучали заунывные голоса муэдзинов, а на узких улочках пахло кофе и дымом кальянов. На набережной им на каждом шагу встречались затейливые дома, фасады которых были богато украшены колоннами и лепниной. Они ничем, даже отдалённо не напоминали примитивные строения Нови-Пазара.

— Знаешь, отчего сапожникам выгоднее всего жить именно в Петербурге? — спросил Сергей.

— И от чего же?

— Посмотри внимательно под ноги. Видишь, гранит набережной преимущественно состоит из красных и чёрных минералов. Они разрушаются с разной скоростью, от этого поверхность гранитных плит становится очень неровной, как рашпиль. Подошвы нашей обуви из-за этого быстро стираются.

— Ты это сейчас придумал?

— Да нет же! Это научный факт. Но, если тебя это не интересует, поговорим о другом. Например о женщинах. После поездки в Санджак я однозначно понял, что мне больше нравится, когда лица женщин открыты и они не закутаны до пят в паранджу. Я читал, что в Афганистане использовали мальчиков для выборочного досмотра женщин на пропускных пунктах, поскольку мужчинам обыскивать женщин категорически возбраняется. Мальчики забирались к женщинам под паранджу и проверяли нет ли там оружия или бомб. От паранджы действительно веет какой-то угрозой, не правда ли? С другой стороны, паранджа надёжно скрывает тело женщины от глаз чужих мужчин. Вот ты, например, хотела бы принадлежать исключительно своему любимому мужчине и носить для него паранджу?

— Сергей, хватит болтать чепуху! Я никому не хочу принадлежать. У вас мужчин психология собственников. Давай лучше поговорим о деле. Даст ли нам что-нибудь контакт со здешним вахабистом?

— Ты же знаешь, что у нас пока нет ничего другого. Придётся звонить ему и договариваться о встречи. А там будет видно.

— Я начинаю за нас бояться. Не слишком ли мы с тобой рискуем, вступая в контакт с вахабитом? Вдруг он действительно имеет отношение к нелегальной торговле оружием?

— Ты права. Риск есть. Поэтому лучше пока мне одному продолжить расследование, а тебя временно следует вывести из дела. Ты будешь у нас аналитиком, как Эркюль Пуаро, а я твоими глазами, как капитан Гастингс.

— Но тогда я буду бояться за тебя.

— Означает ли это твоё признание в любви?

— Шагай вперёд.

— Лена, могу я тебя проводить?

— Проводи, но только до подъезда.

Вечером Сергей набрал номер телефона, полученный в Санджаке. Трубку сразу не взяли и он оставил на автоответчике просьбу перезвонить. Через некоторое время раздался обратный звонок.

— Здравствуйте. Говорит Аббас. Вы мне недавно звонили.

— Аббас, ваш телефон мне дал Тахир из Нови-Пазара, — ответил Сергей.

— А, очень рад! Друзья Тахира — мои друзья. Чем могу быть полезен?

— Я недавно побывал в Исламском центре в Нови-Пазаре. Мне там подарили брошюры и они меня заинтересовали. Тахир сказал, что вы могли бы помочь лучше разобраться в некоторых аспектах веры. Если это, конечно, вас не затруднит.

— Ну что вы! Я сделаю это с радостью. У нас при соборной мечети тоже есть Исламский центр. Мы могли бы встретиться там и поговорить, если хотите.

— Хочу, а когда?

— Дайте подумать. В четверг я не работаю. Можем встретиться после зухр, скажем, в 14 часов. Вас это устроит?

— Вполне.

— Тогда жду вас у входа в соборную мечеть. До встречи.

В намеченное время Сергей подошёл к мечети. Неподалёку от входа стояло двое мужчин восточной наружности. Сергею показалось, что оба исподтишка наблюдали за ним, продолжая при этом свою беседу. Через пару минут они расстались. Один из них подошёл к Сергею и поздоровался.

— Здравствуйте! Вы — Сергей? — спросил он.

— Да.

— А я — Аббас. Добро пожаловать в наш Исламский центр. Давайте пройдём в комнату для гостей, где можно спокойно побеседовать.

Они вошли в украшенную в восточном стиле просторную комнату.

— У вас здесь уютно, — сказал Сергей, осматривая помещение Центра.

— Рад, что вам нравится. Приходите сюда почаще. Вы можете здесь встретиться и со служителями мечети, и с её прихожанами. Вам особенно интересно будет побеседовать с русскими, принявшими ислам.

— Пожалуй.

— Чем вы занимаетесь?

— Я переводчик.

— Вы удовлетворены тем, что происходит вокруг вас в обществе?

— Не совсем, но что я могу поделать? — ответил Сергей.

— Со злом нужно бороться. Нельзя сидеть сложа руки. Мы, мусульмане, руководствуемся шариатом, поэтому у нас нет недостатков, свойственных любому обществу.

— В СССР когда-то существовал «Кодекс строителя социализма», но после развала страны о нём благополучно забыли.

— Это оттого, что ваш кодекс был создан обычными людьми. А шариат — комплекс предписаний на основе Корана. Коран же — это божье послание людям.

— Ну, а если люди не склонны выполнять предписания шариата?

Таких мы вначале пытаемся убеждать, но не церемонимся, если они продолжают мешать обществу жить по воле Аллаха. Ведь и Христос говорил, как мне помнится: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его». Посмотрите сколько вокруг зла! Общество погрязло в коррупции; традиционные семьи разрушаются, а вместо них создаются гостевые браки и однополые союзы; многие люди, в том числе несмышленые дети, меняют свой пол… Зло невозможно побороть лишь уговорами. Необходима сила и у нас она есть — это армия джихада.

— Армия должна быть вооружена, — заметил Сергей.

— Безусловно и мы об этом заботимся. В первую очередь, конечно. я имею ввиду духовное оружие — слово пророка. Подумайте над тем, что я сказал, пообщайтесь с нашими прихожанами, почитайте литературу. Я познакомлю вас с Олегом. Он — русский, недавно принявший ислам. Вам будет интересно послушать, почему Олег обратились в нашу веру и что ему дала вера. Я предупрежу его и он с вами свяжется, если хотите.

— Хорошо, буду рад. Вот мой номер телефона, — ответил Сергей, протягивая свою визитную карточку.

Глава 6. Таинственные изделия

Олег позвонил Сергею уже на следующий день. Они договорились встретиться у метро Гостиный двор. Олег оказался мужчиной с военной выправкой, на вид лет тридцати — тридцати трёх. Поздоровавшись с ним, Сергей предложил выпить за знакомство по кружке пива в баре на Думской улице. От пива Олег решительно отказался, заявив, что это харам — грех. Тогда они купили там по чашке кофе и заняли в углу бара столик, где можно было спокойно побеседовать.