Рассказы на семи ветрах

Ангел и горка. Рождественская мистерия

Она достала из коробки горку с семью свечами. И залюбовалась — какая тонкая, изысканная работа, каждая свеча была раскрашена вручную, это были художественные миниатюры на рождественскую тему…

Постамент, объединявший все семь свечей, представлял из себя богато украшенную имитацию еловой лапы. Она поставила горку на подоконник и включила свечные огоньки. Вспыхнул и полился неяркий, желтовато-оранжевый свет, языки горячего пламени, как живые, заплясали в каждой лампочке.

Стало вдруг весело, и она вспомнила, как год назад они с папой забрели в маленькую, ничем не примечательную, лавочку на окраине города. Подарки на Рождество были куплены почти всем, мелочи и мелочишки, забавные вещицы и шкатулки с потайными сюрпризами, для всех знакомых и родственников их маленькой и дружной семьи. Оставалась мама, для неё хотелось купить что-то небанальное, чудесное, так называемый, «штучный товар». Они перелопатили множество вариантов от «ювелирки» до бытовой техники, но именно в этот год хотелось что-то особенное.

Уставшие, но не потерявшие чувства юмора, с хохотом и визгом они ввалились в очередные двери очередного магазинчика, колокольчик задребезжал где-то сверху, и навстречу пахнуло неуловимым ароматом Нового года и Рождества.

Лавочка была совсем небольшая, на каждом квадратном метре стояли и висели разнообразные безделушки, которые можно было найти и в других магазинах. Стеклянные прилавки стояли буквой П, за одной из «палочек» этого П, восседала грузная женщина в больших очках в роговой оправе и почему-то веером в руках.

Они с папой переглянулись, на что дама, замахав веером ещё сильнее, жестом пригласила их к осмотру своего товара.

— Пожалуйста, к вашим услугам, присматривайтесь, есть последние новинки, недорого…

Глаза разбежались и внимание их, одновременно, привлекли две вещицы — фарфоровый ангел и горка со свечами, ручной работы. Ангелов было штук десять, разных, лежащих, сидящих, в обнимку с какими-то предметами, с книгами, розами и даже мечами. Горок тоже было несколько, но каждая, представляла собой эксклюзивную вещь, со своим неповторимым колоритом и рисунками. Некоторые были включены в сеть и мигали разноцветными огоньками.

Особенно хороша была та, на которой изображались рождественские картины. Папа взял в руки одного ангела с белым, глянцевым лицом и, приглядевшись, воскликнул: — Посмотри, вылитая мама! Давай возьмём?!

Статуэтка и вправду напоминала маму, та же самая улыбка, тихая и кроткая, большие глаза и маленький носик, те же вьющиеся волосы до плеч и даже одежда, в которую был обряжен ангел, длинное свободное платье, и та напоминала мамину любимую…

— Вы в «Эдеме» выбрали, это не ко мне, сейчас, я продавщицу позову! — пророкотала дама с веером и скрылась в дверях с надписью «Служебный вход».

Через пару минут вместе с нею оттуда вышла невысокого роста брюнетка и мило улыбнулась.

Они буквально остолбенели, она как две капли воды была похожа на маму, разница имелась лишь в цвете волос, мама была блондинка, всё остальное совпадало на удивление сильно!

— Я вас слушаю, — произнесла она, более низким, чем у мамы голосом.

Они почему-то не рискнули рассказать продавщице об этом поразительном сходстве, только болтали и смеялись, пока она упаковывала ангела и горку. Ловкими, грациозными движениями, девушка «одевала» предметы в яркую упаковку и смеялась и шутила вместе с ними. Казалось, они тысячу лет знают друг друга, и это было удивительно.

Под конец, папа рискнул задать вопрос про гарантию. На что девушка рассказала, что фирма «Эдем» арендует под торговлю небольшие помещения на небольшие сроки, после Рождества кончается срок аренды и, скорее всего тут будет работать уже совсем другая компания. На всякий случай она дала листок с телефоном и наказала звонить в течение ещё двух недель.

— А потом, куда вы? — спросил папа. — Не знаю, куда судьба занесёт… — Девушка грустно улыбнулась. — Очень приятно было познакомиться, заходите, если что.

Из лавочки они вышли со смешанным чувством какой-то недоделанности или недосказанности, но стоило шагнуть на морозный воздух вечернего проспекта, как это чувство исчезло. Красота украшенных рождественских витрин, нарядная белизна лежащего кругом снега и счастливые лица прохожих, несущих подарки и продукты к празднику, потихоньку затмила послевкусие от удивительной встречи в маленькой лавочке.

Потом был дом, «прятанье» подарков, ужин и дегустация маминых имбирных пряников. Рождество наступало через два дня.

В круговерти праздника прошла неделя. Горка оказалось исправна, и заняла своё законное место на подоконнике. Ангела водрузили на мамин туалетный столик, и мама подолгу задерживалась рядом с ним и о чём-то ему нашёптывая..

Рассказ о мамином двойнике не произвёл на маму должного внимания, она вообще решила, что это розыгрыш, но то, что ангел был на неё похож, как две капли воды, её поражало и удивляло. Они пытались затащить маму в тот самый магазинчик и предвкушали эту встречу, но всё что-то не срасталось и желание познакомить двух одинаковых женщин потихонечку сошло «на нет».

Шли дни, отгремели праздники, зимние снега сменились весенними капелями, а потом и летними, знойными деньками. Горку давно убрали в коробку с новогодними игрушками, а ангел всё также стоял на мамином туалетном столике.

Август всегда был её любимым месяцем, но в этом году она его возненавидела. Как-то сразу… За тот последний день, который унёс её маму из жизни.

Говорят, какой-то пьяный лихач врезался в её машину. Травмы, не совместимые с жизнедеятельностью… Пьяный водитель был абсолютно цел, на месте аварии он только нечленораздельно мычал и требовал вызвать ему «скорую помощь».

В тот день у неё почему-то постоянно портилось настроение, хотя всё шло хорошо, мама звонила и говорила, как она её сильно-сильно любит и что на второе число у неё куплены билеты в театр. Она влетела в квартиру, и ветром распахнуло окно, штора вздыбилась, как парус и обрушилась на мамин туалетный столик. Послышался какой-то звук, сердце сжалось от предчувствия и она, не разуваясь, прямо в босоножках, вбежала в комнату.

На полу лежал разбитый ангел. Вернее остатки от него. Она села рядом и заплакала. А после, случилось это… Она помнит, как зашёл абсолютно белый папа и неестественно хрипло сказал, что мамы больше нет. А потом они вместе сидели на полу и он баюкал её, как в детстве, приговаривая: –Ты поспи, ты, главное, поспи…

И вот уже снова зима, но только без мамы. Она поставила горку со свечами на подоконник, включила в сеть и, опершись на руки, смотрела, как огоньки выплясывают свою огненную тарантеллу. Завтра Рождество, и тут она, как в детстве зажмурилась крепко-крепко и стала думать о том, как она хочет опять увидеть мамины глаза и мамину улыбку, и услышать её слова о любви! Господи, подумала она, ради всего святого, соверши невозможное!

Так она сидела минут десять, наконец, очнулась и подумала, что нужно ещё навести порядок, приготовить что-то поесть, а потом, она хотела поменять верхушку на ёлке, на красненькую такую, с острым носиком. С этими мыслями, она залезла в коробку, в которой лежала горка и другие ёлочные украшения и вдруг заметила обрывок бумаги с какими-то цифрами…

В памяти опять всплыли картины недавнего прошлого и та продавщица, что была похожа на маму. Она ещё минуту держала в руке бумажку, а потом стремительно шагнула к телефону.

Набрала номер и услышала на том конце провода женский голос. Она закричала-заплакала в трубку, глотая слёзы, пополам со словами: — Мы купили у вас ангела, вы нас не помните, это было год назад?! Ангела и горку со свечами! У нас мама погибла, понимаете, её сбил пьяный человек, он остался жив, а мамы нет! Понимаете?! — Она кричала ещё какие-то слова, пока в трубке не раздался громкий вздох и лёгкий стон. А потом, — она не поверила своим ушам — МАМИН голос: — Я сейчас приеду, солнышко моё, я сейчас приеду…

Сказание о птице-жар

В незапамятные времена жило — было в пойме бурной и сильной реки племя под названием Дардрагоры. Было оно малочисленно, но очень трудолюбиво, и люди его обладали добрым и светлым характером. Любили в этом племени друг друга и стар и млад, и дружили и помогали каждому, и словом и делом.

Не было в том племени ни вождей, ни господ, а лишь старейшины — за мудрость и опыт, за седины, уважаемы и почитаемы всеми.

Дома их всегда были открыты и днём и ночью, и зимой и летом и если возникала какая-то проблема у кого-либо из живущих в этом племени, он всегда мог обратиться к ним за советом…

Старейшины носили длинные белые одежды, головы их были покрыты белыми шляпами, а ступни обряжены в удобные мягкие сандалии с серебряными узорами. Каждый старейшина имел свой особый посох из древесины редкого дерева, украшенный драгоценными камнями. Бороды старейшин отличались длинной и цветом, и чем старше был старейшина, тем больше борода его напоминала снежный поток.

Самым старым и почитаемым, с самой длинной и самой белой бородой был старейшина по имени Ганобар. Было ему 100 лет, без малого, жил он с женой и двадцатилетним сыном, отменным рыболовом и строителем.

Пошел как-то Вестим, сын его, в лес, набрать ягод и грибов, трав целебных. Набрал большую корзину и стал возвращаться, как вдруг слышит, плачет кто-то.

Подошел поближе, смотрит, птенчик плачет, да не простой птенчик, а весь словно из огня живого — крылья огненные, перья огненные, клювик огненный, а глаза словно два рубина малых.

Не побоялся Вестим, взял птенчика на руки и спрашивает, — что, мол, плачешь?

А птенчик ему отвечает, забери меня с собой, не пожалеешь!

Завернул Вестим птенца в тряпицу и отнёс в дом. А дома, едва только выпустил из рук, птенец — прыг и в печь. Удивилась вся семья, а птенец говорит, ложитесь спать, люди добрые, а утром ранним, как солнце встанет, выпустите меня в поле чистое, у излучины реки.