Бесплатный фрагмент - Пятое поколение

Пятое поколение

— На далекой-далекой планете, где не ступала нога человека, жили необычные существа…

— Мам, а другой сказки у тебя нет? Ты эту рассказывала уже сто раз.

— Нет… завтра придумаю. А пока спи.

— Мам, а когда папа вернется?

Сердце чуть кольнуло.

— Скоро вернется.

— Ты всегда так говоришь.

— Спи!

Энни закрыла детскую и вышла в тесное помещение двухкомнатной семейной каюты. Где-то там, за десятками переборок, царил вселенский холод. А еще дальше, в сотнях, в тысячах парсеках, путешественников ждала та самая далекая-далекая планета, о которой каждый вечер рассказывала Селене одну и ту же сказку. Цель, которой пытались достичь. Если вообще она существовала, эта планета. Может статься, что Земля — единственная пригодная для жизни во Вселенной.

Энни присела за столик у стены и ощутила легкую дрожь — это запустились маневровые двигатели. Возможно, навигатор обнаружил обитаемую звездную систему и теперь проводит корректировку курса. Как часто, почувствовав вибрацию корпуса, все думали, что вот, наконец, найден новый мир. Но всякий раз оказывалось, что «Странник» лишь уклонялся от астероидов. И все привыкли, и уже никто не ждал, да и не верил, что у этой дороги есть конец. Пятое поколение было взрослым, шестое подрастало, сто пятьдесят лет мрака и пустоты — и неизвестно, сколько впереди.

***

Однажды они сидели с Дэннисом в архиве и рассуждали о памяти. Несколько лет работали в паре — Энни архивариусом, а он техником и программистом, да и вообще парнем на все руки — и привыкли друг к другу.

— Если не рассказывать детям о бабушках и дедушках, то следующее поколение совершенно забудет о своих корнях, — сказала Энни, лениво листая заархивированные новости. — Я всегда стараюсь, чтобы память о предках теплилась в сердце дочери.

— Слишком пафосно, — Дэннис выключил кофемашину и поставил на стол два горячих стакана. — А я не люблю громких слов.

— Если этого не делать, то когда экспедиция достигнет цели, окажется, что все это зря. Ведь наши дети — продолжение прадедов, а кем они станут без памяти?

— И опять красивые слова. Память сама по себе — ничто, если ее не использовать. Детей воспитывать нужно, да на личном примере, а не просто рассказывать, какими хорошими были их предки. Иначе это не работает.

Энни подумала, что ведь тоже пытается воспитать дочь на собственном примере, учит честности, а сама вот уже год обманывает. Но когда-нибудь откроет ей правду.

***

Утром Энни отправилась в архив, в котором пропадала целыми днями, лишь изредка связываясь с Селеной по телекому.

Дэннис уже сидел на месте, распаивал схему и пил кофе. Увидев напарницу, молча кивнул и снова погрузился в работу.

Кому-то эта работа показалась бы скучной и нудной, но ни Энни, ни Дэннис так не считали. Поддерживать в рабочем состоянии архив было несложно, и оставалось много свободного времени, которое оба тратили на изучение материалов. И, кроме этого, старались вбрасывать в инфосеть «Странника» показавшуюся важной информацию.

— Так можно создавать историю, — заметил однажды Дэннис. — Люди во все поверят, они такие доверчивые.

— Да, но зачем это делать? — спросила Энни. — Правду от людей скрывать нельзя.

Заварила стакан синтетического кофе, запустила центральный блок и включила монитор. Так… сегодня собиралась полистать новости сто сорокалетней давности. В то время представители первого поколения еще были молоды. Интересно иногда заглядывать в дневники, читать воспоминания о Земле. И, разумеется, самое-самое она вбрасывала в сеть в виде блогов или в новостной ленте. Люди должны знать, как жили и чем дышали их предки.

«Жанна Ф.

А ведь я даже не мечтала, что попаду в экипаж «Странника». Три года тренировалась, старалась стать лучшей. Ну, добилась своего — и что? Ради чего? Чтобы сидеть и смотреть в пустоту? Ох, какая же я дура! Сейчас бы у меня уже была семья, детям было бы лет по десять. Работала бы, а по выходным с мужем и детьми (были бы мальчик и девочка) гуляли бы в парке. Нет, меня потянуло на романтику. А где она, эта романтика? Нет ее!..»

Дальше шел большой массив текста, в котором Жанна занималась самокопанием. Энни такое чтение не интересовало, убрала страницу с глаз долой.

«Инесса С.

Мне очень понравился этот проект. Конечно, я больше никогда не увижу Землю, но она в моем сердце, и я ее никогда не забуду. Но кем бы я была там, на Земле? Чего бы могла добиться? Я сужу строго — ничего. Работала бы в институте. Ну… смогла бы дослужиться до начальника отдела. И все?

А здесь я занята любимым делом, в моем распоряжении две лаборатории. Я познакомилась с прекрасным человеком и скоро у нас будет ребенок. Да, никто не знает, что ждет впереди «Странника», найдут ли люди планету, на которой можно жить или нет. Но я уже нашла все, что мне нужно, и я счастлива».

Энни подумала, что обе эти записи отлично дополнят друг друга на контрасте, можно сделать хороший материал. Быстро наметала небольшую статью, зацитировала тексты из блогов. Сделала заголовок — «Первопроходцы Жанна и Инна: два разных взгляда на жизнь» — и запустила в сеть. Почти сразу пошел отклик — люди начали комментировать. Читателям понравилось.

Энни подозвала Дэнниса и показала страницу. Тот оторвался от микросхем.

— Интересная история, — заметил он. — А ведь люди жили в одинаковых условиях. И вот одной все понравилось, она счастлива, верит в будущее, а вторая потерялась и тоскует о прошлом.

— Да, но все же надеюсь, Жанна нашла себя.

— Можно посмотреть, что она писала дальше.

— Не хочу. А если так и прожила всю жизнь в тоске? А мне от этого будет грустно.

Вот так Энни и знакомила современников с историей экспедиции «Странник».

Закрыв блоги, стала глядеть новости тех лет. Ничего особого не попадалось — ну что случится в звездолете, который вот уже лет десять летит в космическом пространстве.

Прокрутила новости на тридцать лет вперед. Этот период уже отслеживала, но вдруг пропустила интересное?

Ничего увлекательного не попадалось. Звездолет летел себе и летел, люди привыкли к новым условиям. Никаких происшествий — полет нормальный.

На сорок пятом году полета случилась авария — взорвался маршевый двигатель. Пожар удалось локализовать, и дальше «Странник» шел на восьми движках вместо девяти. Никто не пострадал, и вскоре об инциденте забыли. Энни сделала еще одну запись для инфосети. Года три назад она уже писала об этом, но не грех и повторить.

Она продолжала мониторить новости. Лаборатория провела эксперименты по выращиванию питательной биомассы, ускорив процесс роста белков — ну так это научились делать еще на Земле, когда начался голод, ничего особенного. Ученые разработали новый тип двигателя, но чтобы завершить работу, нужны редкоземельные металлы. В итоге движок так и оставался в проекте.

— Что думаешь по поводу аварии?

— Ничего особого тогда не случилось. Звездолет уже вышел на маршевую скорость, и потеря одного движка не мешала.

Этот период Энни уже просматривала, но каждый раз всплывало что-нибудь новое. Очень большой объем информации, чтобы охватить все за один раз. Приходилось рандомным способом выбирать информационные базы разных секторов. А еще огромное количество личных блогов, которые тоже помогали узнавать, что творилось в это время на корабле.

На пятом десятилетии полета показалось, что новости резко изменились. Вот вчера писали об одном, и — сразу о другом. Энни пробежалась по заголовкам.

«Фабрика синтпищи продолжает наращивать объемы».

«Ученые протестировали компьютерную модель гипердвигателя».

«Обнаружена звездная система с землеподобной планетой».

Но после о находке ни разу не написали — хотя, казалось бы, это должно взорвать общественность, ведь ради этого и летели, чтобы найти новый мир. Почему такая важная новость никого не заинтересовала?

Полезла в блоги. Один, второй, третий. Десять блогов, и ни в одном не было информации об обнаруженной планете. Обратила внимание, что все эти блоги были созданы в апреле 54-го года.

Вернулась к ранним записям. Все блоги обрывались в середине марта. Если бы это был один или два, то можно подумать, что человек умер или стало лень вести записи. Но все сразу? Что случилось в это время? Как это объяснить?

— Смотри, тут странное. Я раньше не обращала на это внимание.

Дэннис подошел и заглянул в монитор через плечо.

— Что ты тут нашла?

— Все блоги обрываются в один день. А через месяц созданы новые. М-м-м-м, будто вырезали кусок новостей.

— Да, действительно странно.

Энни еще покрутила новости туда-сюда, но так и не поняла, что все это значило. Зато заметила скрытую папку с маркировкой «Для служебного пользования». Попыталась открыть, но папка оказалась запароленной, а обычный служебный пароль не подходил. Кто-то спрятал в нее часть новостей и зашифровал. После нескольких попыток Энни сдалась и попросила помощи у Дэнниса.

Он занял ее место и принялся колдовать над клавиатурой. На мониторе замельтешили стройные ряды цифр. Код долго не поддавался, но цифровая крепость все же пала и на экране появилась надпись: «Эта информация была удалена из общего доступа. Вы действительно собираетесь открыть папку?».

— И правда странно. — Дэннис продолжал щелкать клавиатурой. — Что это за информация такая секретная?

Папка открылась. Здесь тоже были новости. Другие, страшные. Энни не сразу догадалась, почему информация оказалась в этой зашифрованной папке. Но открытие оглушило ее. Много лет назад кто-то из архивариусов решил, что людям не нужно этого знать, и удалил целый пласт истории, создав ряд фальшивых новостей и блогов, чтобы замаскировать склейку.

— Ого! — сказал Дэннис, прокручивая новостную ленту.

На самом деле звездолет находится в пути не сто тридцать лет, а намного больше. Пробежавшись по заголовкам, Энни прикинула, что выбросили около пятисот лет. Полтысячелетия истории вычеркнули из людской памяти. Двести лет из этого времени цивилизованного общества вовсе не существовало, — сообщения писал бот, документируя все, что происходило на корабле.

В марте 54-го «Странник» столкнулся с большим астероидом, который пробил широкую брешь в корпусе, практически разделив его на две половины. При этом погибло много народу — все, кто жил в центральной части. Передняя и хвостовая часть успели автоматически загерметизироваться, но люди лишились пищевой фабрики и оранжерей, которые находились в середине корпуса. К счастью, уцелели кислородные генераторы, и хотя бы от удушья никто не страдал.

В первые двадцать лет население сократилось еще вдвое, люди начали мародерничать, убивать за еду и воду. Энни с ужасом разглядывала фотографии, на которых изображены груды мертвых тел.

Через две сотни лет удалось восстановить фабрики синтпищи. К этому времени оставалось не больше десяти процентов жителей. Еще через сто лет население немного увеличилось, инженеры наладили переходники между двумя половинами рассеченного надвое звездолета. И даже частично восстановили среднюю часть, разбитую астероидом. Сейчас она восстановлена почти полностью — а оставшиеся три-четыре пробоины играли роль пирсов для ракет технического сопровождения.

Но что делали люди на протяжении двухсот лет — было ужасно. Убивали друг друга, чтобы выжить, не жалели даже детей. Но самое страшное — это инкубаторы-резервации, где растили тех, кому предназначалось умереть, став пищей для других.

И тот, кто переписал историю, был прав. Не нужно этого знать людям. Сейчас, когда все верят в светлое будущее, будет лучше, если они останутся в неведении.

— Убери это! Спрячь! — сказала Энни. — И никому, никому никогда не рассказывай.

Дэннис долго сидел, уставившись в экран, а потом снова запаролил папку.

— Да. Не стоит этого показывать людям. Пусть думают, что мы — пятое поколение.

— Знаешь, это страшно… Ты представь, что мы потомки вот этих вот, которые… которые. Язык не поворачивается называть их людьми… — Энни зарыдала, уткнувшись в плечо Дэнниса. — И мы — их потомки?

— Да. Но даже не знаю, какими бы стали мы на их месте.

— Нет! Не такими.

— Но им все же удалось выжить и даже починить звездолет.

— Но каких жертв это стоило. Пусть не наше поколение узнает об этом. Мы еще не готовы.

— Об этом будем знать только я и ты.

Вечером Энни вернулась домой и поняла, что больше не может врать. Селена должна знать правду. Рассказала все без утайки, как ее отец работал в лаборатории, как взорвался генератор силового поля и от Ингвара ничего не осталось. Вот уже год говорила дочке, что папа отправился в длительную командировку, обманывала, врала. Какая командировка может быть на звездолете? А главное — куда?

Они долго сидели, обнявшись, и плакали. А перед сном рассказала новую сказку, которую выдумывала на ходу. В ней люди добрались до планеты, высадились и начали строить дома и жить поживать да добра наживать.

— И все были счастливы, — закончила Энни.

Вечная нежизнь

— Слово какое-то… непонятное… — дед пытался прочитать письмо. — Это какая буква? А это?

Степан взял лист бумаги. Почерк бабушкин, но в то же время и не ее. Будто писала с закрытыми глазами, все вкривь и вкось.

— «У меня все хорошо, — с трудом прочитал он. — За меня можете не волноваться. Я тут уже устроилась. Дед, как прижмет, можешь переехать ко мне».

— Куда это… к ней? — не понял Егор Ильич. — В каком смысле прижмет?

Степан посмотрел обратный адрес.

— Санаторий «Солнечнодарск»… Это пятьдесят километров отсюда. Как бабуля там оказалась? Она тебе ничего не говорила?

— Откуда? Вышла посидеть на лавочке и пропала.

Бабушка исчезла три дня назад. В тот же день Степан обзвонил все больницы и полицейские участки, но ее нигде не было. И вот теперь это письмо.

Дед забрал листок.

— А может, того… зомбанулась?

Внук пожал плечами.

— А давно ты видел зомби? Всех перебили за месяц.

— Это да, — Егор Ильич поцокал языком. — Но почерк смотри… как не ее. Да и не всех перебили, иногда появляются.

— Может, инсульт?

— Я тебе дам инсульт! — разозлился дед. — С инсультом человека парализовать может!

— А зомбанулась, по-твоему, лучше?

— Ну…

Дед замолчал.

***

Несколько лет назад в Зеленых Горках произошел локальный зомбиапокалипсис. Все началось, как в кино — с воинской части, в которой, как потом выяснилось, проводили эксперименты с биологическим оружием. Что уж там произошло, никто не знает, но когда в увольнительную вышли не солдатики в парадной форме, а потрепанные и изорванные уродцы, шагающие по улицам дерганой походкой, жители запаниковали.

И сразу выяснилось, что в городе много охотников, судя по тому, что половина горожан оказалась вооружена. Но пока люди поняли, что стрелять надо только в голову, зомби многих покусали, тем самым завербовав в мертвую армию. В ход пошли топоры и казацкие шашки. Оказалось, что казаки из народного ансамбля «Ойся, ты ойся» шашками умели вертеть не только на концертах самодеятельности.

Степан тогда был начинающим журналистом, после окончания журфака устроился в местную газету. За каких-то несколько дней он стал весьма популярным блогером, его онлайн-репортажи показывали в новостях по всему миру, а канал «Стёпа против зомби» насчитывал миллионы подписчиков.

Добить зомби помог отряд спецназа, прибывший на другой день. Еще через день точечными ударами ракет «Калибр» воинскую часть вместе с лабораторией превратили в мирный пляж на берегу реки Дубравки. Откалибровали. В течение нескольких лет нет-нет, да и появлялись зомби, которых быстренько нейтрализовали, но в целом Зеленые Горки вернулись к мирной жизни. Вот только въезд в город запрещен, а выехать можно лишь после обследования и вердикта врачей и при наличии справки со штампом. Справка действительна в течение одного дня. Если собираешься к обеду выехать за город — будь добр в 8 утра пройти обследование в поликлинике по месту жительства.

Степан попытался узнать о санатории, но не нашел никакой информации, кроме номера телефона. Телефон не отвечал.

— Пожалуй, я съезжу в этот санаторий, — он глянул на часы. — Сегодня не успею, а завтра с утра в поликлинику и потом туда.

— Я с тобой! — дед полез в ящик письменного стола и достал из него старый именной ПМ.

— Дед, куда ты пойдешь с пистолетом? В поликлинику?

— Ну…

— Я один поеду!

— Не поедешь ты один, — заупрямился Егор Ильич. — Я хоть и старый, но службу свою не забыл еще. А ты один пропадешь, если там нечисто.

— Ну что может быть нечисто в санатории? — удивился Степан.

— А вот это мы и узнаем. У меня чутье. Я 50 лет отслужил в органах. Я с тобой поеду.

— Хорошо. Только без оружия!

— Ладно. Тем более я и не знаю, будет он стрелять или нет. Патронам столько лет, сколько и тебе. Может быть, в них порох отсырел давно.

Дед убрал оружие в ящик.

***

Еще утром этого дня Степан был у онколога. Диагноз неутешительный.

— У вас злокачественная опухоль, — сказал доктор. — Необходимо срочно начать принимать лечение. Я вам направление выписал. Не медля, идите завтра же с утра.

Это был приговор. Степан не знал никого, кто победил бы рак.

— А смысл есть?

— Смысл есть всегда.

— А если не лечить, то сколько я протяну?

— Я не Нострадамус. Может быть, два месяца, а может, и год.

Но вместо лечения Степан поехал искать бабушку Марию Федоровну.

***

— Куда собираетесь поехать? — спросила медсестра, заполняя документы.

— В санаторий «Солнечнодарск», проверить бабушку.

— А там разве есть санаторий? Впервые слышу, — женщина закончила писать. — Так, поднимите голову, откройте пошире глаза.

Капнула в каждый глаз из пипетки.

— Что это? — спросил Степан.

— Проверяем реакцию. У зомбифицированных зрачки сразу сужаются. Все в порядке.

— Это все обследование?

— Да. За пять лет ни одной осечки.

Следующим был дед. Ругался, обзывал всякими словами и зомби, и правительство, и военных, и врачей. Наверное, медсестре полагается какая-нибудь медаль за выдержку. Или даже орден.

Если обследование прошло быстро, на получение справки со штампом ушло полтора часа. Пришлось долго сидеть в очереди. Там уже ругался не один дед, образовался целый оркестр стариков.

После поликлиники поехали на автовокзал.

— Справки покажите, пожалуйста, — попросила кассирша. — Паспорта тоже.

Автобус отходил через полчаса, и Степан стал слоняться по автовокзалу, а дед остался сидеть на скамейке, нацепив очки и просматривая «Зеленогорские новости».

Степан купил минеральной воды и пирожков с картошкой. Пока расправились с ними, пришел автобус.

Перед входом у них снова потребовали справки и паспорта. Затем в салон вошла контролерша и опять проверила наличие справок. Потребовал документы и военный на выезде из города. Когда после нескольких проверок оказалось, что они не зомби, их, наконец, выпустили.

Степан впервые за долгие годы выехал за пределы города. Будто свежего воздуха глотнул, хотя в тряском автобусе стояла пылища.

Дед дремал, откинувшись в кресле, а внук смотрел в окно и пытался понять, как и почему бабушка оказалась в этом санатории. Не найдя ответов на свои вопросы, тоже прикорнул, а проснулся, когда автобус уже стоял на автостанции Солнечнодарска.

— Выходим, приехали!

— Не подскажете, где тут санаторий?

— Не подскажу, — голос водителя сразу стал злым, он отвернулся и стал сосредоточенно что-то искать на панели.

— Уважаемый, подскажите, как добраться до санатория, — обратился Степан к человеку, сидевшему на скамейке в ожидании своего автобуса.

— Бог подскажет!

Они вышли на дорогу и поймали такси. Услышав, куда нужно ехать, таксист зло бросил:

— Сами туда езжайте!

— Мы туда и едем!

— Но без меня!

Степан усадил деда на лавочке в тени, а сам вернулся на автовокзал и подошел к тумбе справочного бюро. Бесстрастный электронный голос объяснил, как добраться до санатория.

На остановке долго ждали автобус номер тринадцать — «Старый город — Санаторий». Пассажиров в нем было мало. Все вышли задолго до конечной. Водитель, когда Степан и Егор Ильич покидали салон, пробормотал что-то недоброе. Похоже, это место городские жители не любили.

У ворот с вывеской «Санаторий „Солнечнодарск“» стоял вооруженный автоматом солдат.

— Вы куда, граждане? — осведомился он. — По какому вопросу?

— Бабушку ищем.

— Жену мою, стало быть, Марию Федоровну Игнатову.

— Она в санатории?

— А где же ей быть?

— Хм… посетители к нам обычно не ходят. Сейчас выясню.

Солдат исчез в будке, и послышался его голос:

— Иван Михайлович, тут к нам гости. К Марии Игнатовой. Да, хорошо. Провожу!

Он вернулся и открыл дверь в воротах.

— Проходите. Вас ждали.

— Ждали? — удивился Степан. — Знали, что мы приедем?

— Это мне неизвестно. Я тут только за КПП отвечаю.

Солдат проводил посетителей через широкий двор к трехэтажному зданию. У входа стоял мужчина в белом халате.

— Здравствуйте! Я Иван Михайлович Селезнев, сотрудник санатория.

Он пожал руки посетителям и отпустил солдата.

— Вообще-то мы не устраиваем приемных дней. Но для вас решили сделать исключение.

— С чего бы такие привилегии? — спросил Степан.

— Вы Степан Игнатов, известный журналист, о вас знает весь мир. Состоите в партии «Единство». Нам нужен ваш голос и ваша площадка, с которой вы расскажете миру о нашей организации.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Пойдемте, я провожу вас к Марии Федоровне. А там все и обсудим.

— С ней все в порядке? Как она вообще здесь оказалась?

— Об этом я вам тоже расскажу.

Втроем прошли в одноместную палату, которая больше походила на тюремную камеру — мощная стальная дверь, решетка. Окно в палате было, как в карцере — почти под потолком.

— Что все это значит? — возмущенно сказал Егор Ильич. — Это санаторий или тюрьма?

Баба Мария сидела за столом и листала журнал.

— Ба, как у тебя дела? Что случилось?

Подняла глаза и, увидев мужа и внука, улыбнулась, но улыбка вышла неестественной.

— Все хорошо. Вот сижу… читаю… картинки разглядываю.

Голос как неживой, словно только что вышла из коматозного состояния.

— Что с тобой? Как ты здесь оказалась?

— Не помню, — бесцветным голосом сказала бабушка.

— Что вы с ней сделали? — скрипучим голосом спросил дед.

— Мы спасли ей жизнь, — ответил Иван Михайлович.

— Да какая жизнь, — стал ругаться дед. — Вы посмотрите на нее, она, как кукла! Чем вы ее накачали?

Дед выхватил из-под мышки пистолет и навел на Ивана Михайловича. Тот отпрянул к двери.

— А ну говори, — в голосе старика зазвучала сталь. — Живо все выкладывай!

— Ты с ума сошел! — завопил Степан и попытался отнять у деда оружие.

Грохнул выстрел, и Ивана Михайловича отбросило к стене. Он сполз на пол. На груди в халате появилась маленькая дырочка, но крови не было.

— Ух ты… не отсырели патроны.

— Что ты натворил! Я же говорил — не брать оружия!

— Нечего под руку лезть. Я его только попугать хотел!

— Вот и попугал!

По телу Ивана Михайловича вдруг пробежала дрожь, будто ударило током. Его изогнуло дугой и подкинуло в воздух. Он открыл глаза, бешено повращал зрачками. Взгляд его был безумен. Оттолкнувшись от пола руками, стал на колени, затем с трудом поднялся на ноги. Движения стали дерганые и угловатые. В глазах — лишь пустота. Степан видел такие глаза, когда началась эпидемия.

Сфокусировав мертвый взгляд на Степане, зомби двинулся в его сторону. Дед вскинул пистолет и спустил курок, но вместо выстрела раздался лишь металлический стук бойка. Осечка.

Иван Михайлович бросился на Степана, но точно столкнулся с невидимой стеной. Опрокинулся на спину, и, полежав так несколько секунд, поднялся, отряхивая брюки от пыли.

— Спасибо, что живой, — теперь в его глазах теплилась жизнь. — Уберите оружие, пожалуйста. В следующий раз система может не успеть подавить вирус.

— Какая еще система? — спросил дед, пытаясь дрожащей рукой сунуть пистолет в кобуру.

— Мы разработали излучатель, способный подавлять вирус. В пределах его действия зомбифицированные остаются разумными людьми. Пока генератор работает, все мы здесь под колпаком.

— Так здесь все зомби? — опешил Степан.

— Не все. Из персонала — только я. Меня укусили, когда генератор отключился.

— И часто он отключается? — встревожено поинтересовался Егор Ильич.

— Один раз. Больше этого не повторится.

— А почему моя бабка… такая. Она что же… умерла?

Иван Михайлович развел руками.

— Как видите. Но со временем станет полноценным человеком.

— Так что вы с ней сделали?

— Спасли ей жизнь… вернее… нежизнь. У нее случился сердечный приступ. Наш человек работает в «скорой» в Зеленых Горках. Он ввел в кровь вирус, и Марию Федоровну переправили к нам. Она мертва… и будет мертва еще очень долго. Но тело ее живет, разум тоже. Это вечная жизнь.

— А я вам зачем нужен? — спросил Степан.

— Нам нужен будет рупор. Вы популярный журналист, вы политик, вы расскажете, что зомби — это не апокалипсис. Это вторая жизнь. Мы планируем создать ряд подобных санаториев. Это будет большой бизнес, но нам понадобится помощь правительства.

— Так вы все это подстроили?

— Увы! Но Марию Федоровну все-таки спасли, согласитесь.

— А если я откажусь?

— Тогда вы умрете от рака. Вы ведь вчера были у онколога. Так?

— Так, — ответил Степан. — Вы и это знаете.

Егор Ильич стрельнул глазами на внука. Степан ему ничего не говорил о диагнозе.

Иван Михайлович продолжал:

— Мы дадим вам вторую жизнь. Абсолютно бесплатно. В недалеком будущем планируем создать миниатюрный излучатель, его можно будет носить, как часы, на руке. Мария Федоровна сможет вернуться домой. Я вас не тороплю, вы можете подумать.

— А что тут думать, — сказал дед. — Мне эта идея не нравится.

— Ну… — задумался Степан. — Вечная нежизнь вещь хорошая, если есть на что ее потратить.

— А главное — пенсию буду получать вечно, — сказала бабушка.

Напряжение разрядилось и все засмеялись.

Взвешен, измерен и признан никуда не годным

— Атомная война. Человечество перестало существовать. Остались отдельные колонии, люди одичали и живут в пещерах. Не знают ничего о своем прошлом и почти перестали быть людьми. И появляется человек, который пытается узнать, кто они такие и…

— И как докатились до такой жизни, — перебил Тима Брайтона директор кинокомпании «Зеро» Фредерик Томпсон. — Это забитая идея, Тим, и ты сам это знаешь. Мы не станем снимать фильм на эту тему. Да, мы и так сняли много шлака, но не до такой же степени. В последнее время, Тим Брайтон, все твои идеи — это полный отстой. К завтрашнему утру создай посвежее. Или ты уволен. Уволен! — повторил мистер Томпсон и отвернулся к окну, за которым жизнь била ключом, а улицы полнились безработными. — В общем, ты взвешен, измерен и признан никуда не годным, — добавил он свою любимую присказку.

Тяжело работать генератором идей, когда всё давно придумано. Последние десять лет Тим трудился на кинокомпании «Зеро». Фильмы компании никогда не становились блокбастерами — это были малобюджетные боевики категории «Б» и «С», многие из которых не показывали в кинотеатрах и покупались кабельными телеканалами для заполнения эфира. Тиму все чаще казалось, что компания оправдывала название, выпуская фильмы-пустышки. От этого становилось тоскливо, но не бросать же работу со стабильным заработком только потому, что не нравится выпускаемая продукция.

Тим брел по улице, не зная, что делать, когда взгляд зацепился за красочное объявление компании «Дримленд». На большой плазменной панели мелькали разные города и страны, острова и подводные пространства, парусники и орбитальные станции, баталии и романтические сцены.

«Мы делаем красочные сны! Такого вы не увидите в кино! Такого вы не прочитаете в книгах!».

Тим слышал об этой компании, которая появилась на рынке лет семь назад и, как они сами выражались, торговала снами. Если реклама не обманывает, то стоит попробовать поискать идею фильма во сне. Он давно не видел снов, но чем черт не шутит.

Вернувшись домой, поискал в интернете отзывы об услугах «Дримленда». Не было ни одного отрицательного, но несколько человек отметили, что яркие сны видели непродолжительное время, и волшебство завершилось сразу после окончания гарантийного срока. Это было некритично.

Позвонил по телефону, указанному в объявлении, и почти сразу услышал в трубке приятный женский голос:

— Дримленд. Чем можем помочь?

— Я бы хотел узнать о снах.

— Отличный выбор, мистер…

— Брайтон.

— Мистер Брайтон, зайдите в наш офис на Парк-авеню. Мы работаем ежедневно с 9 до 20:00. Вы еще успеете. Мы вам все объясним и покажем.

Пока женщина из «Дримленда» не положила трубку, Тим спросил:

— Скажите, а эти сны… правда, уникальные? Или вы берете за основу популярные фильмы?

— Все зависит от клиента. Если он хочет побывать в «Титанике», то мы сделаем его главным героем фильма. Но это не будет точная копия фильма, а лишь образы из него. А если хочется чего-нибудь необычного, то сон строится исключительно на образах, взятых из подсознания. Мы можем лишь немного подкорректировать.

Тим понял, что это может быть спасением. Сразу собрался и поехал в офис «Дримленда».

Офис компании, продающей грезы, был удобно расположен, и Тим добрался за двадцать минут на такси.

Здесь улыбались все — секьюрити на входе, менеджер, указывающий путь до нужной двери, и даже полотер, неторопливо моющий полы. Этакая страна улыбчивых.

Улыбнулась и красивая молодая женщина, сидевшая за столом. Стена за ней была увешана сюрреалистическими фотографиями. Через весь потолок протянулось название компании и логотип, изображающий спящего человека и отдаляющиеся буквы Z-z-z-z-z-z. Разместить логотип на потолке — это очень оригинально.

— Здравствуйте, мистер Брайтон! — сказала женщина с широкой улыбкой. — Я рада, что вы приехали. Присаживайтесь. — Она указала на кресло напротив стола, и Тим сел. — Я — Мэри Лейн, одна из разработчиков программного обеспечения «Дримленд» и соруководитель компании. Что привело вас к нам?

Тим подумал, и решил не скрывать своих целей.

— Понимаете… — он помолчал и добавил. — Мне нужны идеи.

— Идеи? — Мэри Лейн вопросительно выгнула тонкую бровь.

— Да. Я работаю в одной из кинокомпаний. И мне нужны свежие идеи. И я решил, а не почерпнуть ли их во сне с вашей помощью. Как вы думаете — это реально? И сколько это будет стоить?

Мисс Лейн ненадолго задумалась и ответила:

— Тарифы у нас стандартные. И даже если к вам во сне придет идея на миллиард, мы не заставим вас платить больше. Потому что все это будут ваши идеи. Мы лишь помогаем выковыривать их из подсознания. А вот по поводу свежести идеи — тут все в основном зависит от вас самих. Никто не знает, что подкинет нам подсознание в тот или иной миг.

— То есть стопроцентной уверенности нет? — Тим загрустил.