Бесплатный фрагмент - Пуговицы

ПРЕДИСЛОВИЕ

Дорогой читатель! В этом произведении Вы можете заметить, как много конкретики, казалось бы, упущено. Не всегда обнаружится порода собаки, сорт цветка, тип леса и, за редким исключением, Вы не найдёте даже имён героев. Ведь имя — вещь определяющая. Предположим, зовут человека Дина, и сразу по имени можно для себя решить, какого цвета у неё волосы, глаза, оттенки смеха и как она хмурит лоб, когда читает подобные строки. Тоже интересно, что в связи с именем у каждого представления свои. Но насколько сильнее может разыграться воображение, если прочтёте только «девочка с глазами цвета надежды», а затем, немного узнав про неё, начнёте обволакивать героиню всё большими подробностями, как будто сами являетесь скульптором!

Конечно, легче воспринимается произведение, когда в нём все названы и всё описано. Но я хочу не упростить задачу Вашему воображению, а расшевелить его по полной. Ведь у каждого из Вас свой любимый лес для прогулок, в котором растут Ваши любимые цветы, у каждого своя собака и свой цвет надежды.

Эту книгу я писала прежде всего для тех, кто готов копнуть глубже внутрь себя. Чтобы, может быть, всего от одной фразы Вы позволили всплывать из глубин чему-то очень для Вас важному. Я надеюсь, что с помощью этой книги Вы сможете аккуратно достать это важное и разглядеть с разных сторон. Ведь Жить — это не избегать трудностей, а с любопытством их встречать и с ними разбираться.

Часть I

Надежда — это особый акт воображения,

причём наиболее смелый из всех мне известных.

Эдит Ева Эгер

Рождённый из хлама

Глаза девушки засверкали, как эта пуговица, которую она увидела на земле. Не отрывая взгляда от своей блестящей цели, молодая особа начала пробираться к ней через толпу, наступая этой толпе на пятки. Столько уже было сделано для этого устремления: столько окружающих растолкано локтями, по стольким головам хожено, но к пуговице опустилась не её рука. Круглый предмет подскочил и оказался перед лицом молодого человека с глазами, в которые легко закрасться. В каких-то других книгах на этом моменте начинаются любовные истории, но в этой юноша загадочно улыбнулся находке и пошёл прочь, не оставив после себя и пуговицы.

У паренька был хлам в голове.

Он часто вспоминал тот день в школе, когда к ним пришёл новый преподаватель в строгом сером костюме в меловых разводах. Дабы познакомиться, вновь прибывший раздал ученикам для заполнения тестовую форму. Один из вопросов теста с ответами выглядел так:

Что ты любишь делать в свободное от школы (кружков) время?

1. Гулять с друзьями,

2. читать книги,

3. смотреть фильмы,

4. Играть в игры.

И на этом всё. Не было больше вариантов. Кто эти люди, которые создают подобный примитив без фантазии, но с чужими стандартами? И что он как подросток должен чувствовать, глядя на это многообразие? Если стандартные варианты тебе подходят, то можно начать думать какой же ты обыкновенный. И становится грустно. А если начинаешь мысленно дописывать другие пункты, тогда можно начать чувствовать себя одиноким. Это тоже невесело. Словом, в любом случае есть место, где развернуться чтобы погрустить.

Смотря на этот ограниченный список мальчик всё больше и больше чувствовал себя одиноким. В его голове буквы сами сложились в слова, а забытые шапки, перчатки, зонтики и пуговицы испуганно сбились в символ, образовав надпись: «Я ♥ ВЕЩИ». Это он и написал поверх неподходящих вариантов, за что и был после отчитан Серым Кардиналом.

Кому что, а юноше досталась в наследство от родного дяди психологическое расстройство — силлогомания, или патологическое накопительство — везде и всюду он подбирал выброшенные или потерянные вещи.

Воспоминания дяди о молодости были пропитаны чувством голода и холода. Он ходил в своём единственном пальто, оставшегося от умершего соседа, которое было не по размеру велико худощавому ребенку и состояло больше из дырок, чем ткани. К старости дядя активно исследовал мусорные контейнеры в округе и собирал всё, что, как ему казалось, сможет пригодиться на случай Мировой войны. Вещей в квартире скопилось так много, что они заполнили всё пространство от пола до потолка. Подобно строению муравейника через них тянулась сеть узких лазов. Один из таких, если проползти по нему на локтях, приводил к сравнительно просторному месту. Там дядя садился в своё старое протёртое кресло, вместо одного подлокотника которого стояла стопка книг, клал ноги на стопку мебельных щитов и включал «Последние известия» сразу на нескольких телевизорах. Ему не было нужды включать новости на разных каналах, поскольку он был твёрдо убеждён — ни один канал не пройдет мимо вестей о Мировой войне. Поэтому каждый телевизор показывал одну и ту же картинку, но по-своему.

Новости подкрепляли недуг. Нескончаемые войны, террористические акты, голод, болезни, расовая и религиозная нетерпимость и прочие прелести — всё подсказывало дяде, что грядёт что-то поистине тотальное. Мужчина грезил, как война начинается, опустошая всё на своём пути, как люди, которые перед этим посмеивались, выстраиваются к нему в очереди и с мольбой в глазах просят дать что-то очень нужное. И он, конечно, поможет им, конечно, даст. Одну или максимум две вещи в руки. Дядюшка видел себя героем!

Однако его героизм и самопожертвование никто не успел оценить.

Однажды, убаюканный звуком новостей с экранов, наш Плюшкин спал в окружении своих сокровищ. Его тревожило, что места в его квартирке совсем не осталось. Куда же класть новые старые вещи? Наверное, телевизоры почувствовали эту тревогу, потому и решили придвинуться к своему хозяину поближе. Верхушка величественной пирамиды накренилась, и телевизионные ящики накрыли своего хозяина покрывалом из стекла и пластмассы.

Помимо многочисленных вещей у него была одна сестра. Это была деловая и очень самостоятельная женщина с глазами такого цвета, в котором всегда есть ответ. Она сама выросла, сама забеременела и сама воспитывала своего сына. Периодически сестра проверяла странного, но всё же близкого родственника. Через месяц она забеспокоилась, что от него нет никаких вестей. По её запросу милиция вскрыла квартиру, а бригада археологов два дня докапывалась до заваленного тела. Пробравшись внутрь пирамиды из вещей они подметили, что погибший один в один напоминает мумию фараона Тутанхамона. Потому дядю сдали в музей, а квартира перешла этой самой сестре, как ближайшей и самой хваткой.

И началось Великое переселение вещей на помойку.

В ту уходящую эпоху мать забрала своего сынишку из песочницы и пришла посмотреть, как продвигается уборка. Вот тут-то и свершилась процедура передачи престолонаследия. Мальчик стоял и смотрел, как выносятся из квартиры и выбрасываются в мусорный контейнер груды вещей: одна лыжная палка, радиола без нескольких кнопок, телефонная трубка с перерезанным проводом, кусок от зеркала, погнутое колесо от велосипеда, фарфоровый осколок, разбитая грампластинка, беззубый аккордеон, телевизор без экрана… Всю эту бывшую роскошь рабочие доламывали и запихивали в огромные чёрные мешки, будто мёртвые тела.

Мальчик очень захотел, чтобы вещи не умирали. Украдкой он подхватил серебристую пуговку, которая в последний момент проделала дыру в мусорном мешке, и засунул к себе в карман. На тот момент он больше ничего не мог поделать, а только стоять и смотреть, как вещи отправляются в последний путь. Может дядя и умер, но пуговица его продолжает жить.

В тот момент психическое расстройство выбралось из-под развалин, расправило свои крылья, сделанные из старых лыж, и вместе с затхлым запахом пробралось к ребёнку. Наверное, потому что глаза у ребёнка были такие, в которые легко закрасться. В новой голове вещевой монстр уселся на детский стульчик, раскрашенный под хохлому, включил игрушечный телевизор и обнаружил мультики. С тех пор мальчику стало видеться, что в вещах есть душа.

В старших классах уже взрослеющий мальчик завёл дружбу с заведующим забытых вещей. Мужчина с деревянной тростью выделялся из толпы пышными усами, кончики которых были завинчены кверху, а также черепаховыми очками с одной замотанной изолентой дужкой.

Не счесть, сколько чашек чая они выпили, обсуждая события старых времён. Приятно было смотреть, как общаются разные поколения. Но однажды друзья крепко повздорили. Точнее наш молодой герой был не в духе и с порога начал декларировать:

— Я устал мириться с теми вещами, что не приносят мне радости! — сообщил он своему старшему собеседнику.

— Это правильно! Зачем мириться? Не надо мириться!

— И потому я решил перестать общаться с людьми. Ведь это те самые вещи, что не приносят мне радость.

Старик удивился и подзавил ус.

— Но люди — не вещи. Иногда они могут допускать ошибки, но также и исправлять их. Разве всё это не интересно?

— Именно поэтому мне так сложно с вами, людьми! Вы, — сказал он, как будто отрекаясь от своего причастия к роду человеческому, — делаете что-то эгоистическое и при этом требуете понимания. Но что вы делаете с другими такими же страждущими? Вы гоните их!

— Сынок, о чём ты? Я искренне тебя не понимаю.

— В вещах больше души, чем в людях, которые их сделали и используют!

— Наверное, я начинаю понимать. Послушай старика. Нельзя становиться рабом вещей. То, о чём ты говоришь, это вовсе не душа…

— Всем только и дело указывать мне, как правильно и где моё место! Никто меня не понимал и не поймёт!

Старик пытался ещё что-то сказать, как-то образумить, но молодой человек уже не слушал, а ушёл глубоко в свои мысли. Там сидел, улыбаясь, на выцветшем детском стульчике с зонтиком вместо одной ножки его единственный настоящий друг.

Вот так быстро и неясно разрушилась не такая уж и крепкая, как оказалось, дружба.

А мы оставим их грустить и вернёмся к нашей девушке. Та упустила свою пуговицу и стояла столбом, поражённая такой несказанной наглостью.

Неопределённый диагноз

Когда-то женщина в платье цвета больничных простыней, пробегая мимо, кинула про нашу тогда ещё совсем маленькую девушку:

— Странный ребёнок! — и скрылась за углом.

Спустя какое-то время уже другой врач рассматривал две магнитно-резонансные томографии головного мозга: какого-то среднестатистического человека и нашей необычной девочки. У рабочего в голове как будто сидела большая симметричная бабочка. Бабочка же девочки отличалась не только размером, но и была немного несуразной: как будто где-то её крылышко попало в пламя свечи, а где-то к нему приклеились дополнительные кусочки. Пессимисты видели на снимке те области, где активность должна быть, но её нет. Оптимистка-девочка видела те, где у неё всё же активность есть. Врач видел очень интересный случай, требующий большего изучения. А что было в действительности никто уже и не скажет.

У нашей девушки были глаза цвета надежды. Эта героиня с особой частотой будет появляться среди наших историй, поэтому ей мы дадим самое настоящее имя. Возьмём за основу цвет её глаз, а также первые буквы «Нашей Девушки», добавим щепотку историй, и вот у нас есть девушка с именем Надежда. Что в сокращенном виде — Надя.

Родом из детства

У Надежды были привычки и ритуалы. Например, она собирала на улице пуговицы и пришивала их к покрывалу. Питалась Надя по цвету дня недели. Какого цвета есть продукты в этот день, было легко запомнить благодаря мнемонической фразе: каждый (красные в понедельник), охотник (оранжевые во вторник) желает (жёлтые в среду) знать (зелёные в четверг), где (голубые в пятницу) сидит (синие в субботу) фазан (фиолетовые в воскресенье). Белые и чёрные продукты можно было есть всегда. А в праздники она соглашалась перемешать всю палитру еды. Такой подход к питанию не являлся диетой, просто девушке так казалось для неё правильнее.

Сегодня был красный понедельник, и Надежда подошла к кассе с охапкой вишни и пакетом гранатового сока. В меню человека напротив она заметила креветки, помидоры, красный перец и бутылочу красного вина. Пока девушка думала, как узнать причину выбора этих достаточно красных продуктов, незнакомец расплатился за покупки и удалился.

Стоял один из тех приятных осенних деньков, когда светит солнце, и на одном дереве можно заметить листья почти всех оттенков. Он уже скупил полный комплект продуктов, который внезапно оказался довольно праздничным, но даже и не подозревал, что в этот вечер его ждёт сюрприз — у его подруги будет ребёнок.

Они познакомились, когда были ещё совсем детьми. В тот день промерзшая после суровой зимы земля окончательно сдалась весеннему теплу и каждый занимался своими делами. Подставив лицо ласковым солнечным лучикам девочка раскачивалась на качелях, пытаясь с них не слететь. Мальчик конструировал замок из наконец-то оттаявшего песка, украдкой наблюдая, как развевается на ветру карамель её волос. Он представлял, как машут из окошка надёжного замка прекрасные длинные волосы дамы его сердца, а он самоотверженно сражается с драконами, которые норовят её обидеть. Грустная улыбка играла на лице маленького героя: столько времени должно пройти, прежде чем он сможет на ней жениться. Ведь как говорит его самая терпеливая на свете матушка: «Любовь проверяется временем».

Сказ о блудном принце

Когда-то мальчик подслушал интересную, но странную сказку, в которой рыцари вели себя не по-рыцарски и вступали в заговоры с драконами.

«В некотором царстве, в некотором государстве его мама-сиротка ходила в принцессах в институт. И как-то встретился ей по дороге папа-принц. Полюбили друг друга принц с принцессой и стали жить-поживать, добра наживать.

Всё шло своей чередой, пока в одночасье не распалось королевство Советский Союз, оставив своих подданных совершенно растерянными. Те годы многих сломали, а кого-то заставили ломать других. Изменения не обошли и семью героев сказки. Внезапно принц начал хорошо зарабатывать. И вот что удивительно — чем больше в его кармане появлялось денег, тем реже он возвращался к принцессе. Заезжал он к ней только если не было больше никого по дороге послушать о его победах на любовном фронте. Фронт есть фронт, и принцесса слушала молча. А однажды посреди ночи он заявился в состоянии нестояния и провозгласил, что больше не появится, ведь теперь у него другая принцесса. Новая принцесса намного красивее и ценит принца за то, что у него в кармане есть деньги.

Слушая эту загадочную сказку, мальчик недоумевал: как можно ценить человека за карманы? В будущем он узнает, что есть принцессы, глаза которых загораются яркой страстью, когда они видят золотые латы, мощного коня с популярным именем или замок, оборудованный по последнему слову техники. И есть такого рода принцы, которые чувствуют себя значимыми только тогда, когда окружают себя дорогими игрушками. И наоборот бывает. Наш мальчик узнает про это и многое другое, но так и не сможет всё до конца прочувствовать. Было что-то по-другому в жизни всех этих королевских особ: они любили не так, как умели любить наш мальчик и его матушка.

Долго сказка сказывается, да быстро дело делается. Уехал глупый принц. Прекрасная мама-принцесса сильно горевала, потому что не знала, как начать любить в принце деньги и что делать с кучей чёрных носков, что он после себя оставил. Наверное, мама была немножечко неосознанной ведьмой, потому что пока она грустила в своём замке, дела у принца пошли из рук вон плохо! Всё злато его исчезло, как будто кто-то положил его под шапку-невидимку. В тот же миг все друзья-рыцари по бизнесу отвернулись от него, а новоиспечённая принцесса резко остыла, собрала вещи, надела сапоги-скороходы и убежала, не оставив даже носка.

Тут-то наш герой-любовник осознал, что он вовсе не король мира, а падший принц. И стало ему от этого стыдно! Пошёл он расстроенный куда глаза глядят. И привели его эти глаза к бывшему дому — дому мамы-принцессы. Вспомнил он, как вместе они прошли огонь да воду. Вот только медные трубы он не прошёл. Встал принц под окно принцессы и давай мечтать вновь дотронуться до её мягких волос и терпеливых рук. Но она от горя выплакала все свои глаза и ослепла, а потому с высоты своей башни не могла узнать своего возлюбленного. Долго стоял принц: его припорошило снегом, засыпало песком, залило цунами, закрутило торнадо, по нему даже потопталась саранча. Тот всё равно не уходил и, в конце концов, превратился в камень.

На этом сказка могла и закончиться, но одна птичка на хвосте принесла маме, что статуя внизу — это её блудный принц. Всё же вышла принцесса из своего заточения и оплела теплом своих рук холодный камень. Вернулась к принцу жизнь, вернулась радость в сердце принцессы.

Многое понял наш принц. Например, что друзья его вовсе не рыцари, а длинноногая псевдопринцесса в действительности длиннолапый дракон. А вот настоящая принцесса и друг — та, которая любит его и без всяких регалий. Чтобы понять это, ему пришлось взлететь на самую вершину, а затем упасть на дно.

Вскоре у принца и принцессы родился наследник с волевым взглядом, и стали они для него папой-королём и мамой-королевой. Сейчас этот маленький принц сидел в куче песка и строил уже свой замок для своей маленькой принцессы. Он был ещё совсем мал, но твёрдо знал, что никогда и никого не предаст.

Принц и нищенка

Пока мальчик воображал свои миры, почти невесомая девочка на качелях думала свою сказку. Мальчишка виделся ей прекрасным принцем с волосами цвета каштанов, а себя она представляла этакой оборванкой. Но несмотря на это сказочное неравенство, всё же грезила она, что возьмутся они за руки и уедут далеко-далеко. Или хотя бы станут настолько маленькими, что никто и никогда их не найдёт. Они превратятся в муравьев, заберутся на самую высокую ветку дерева и там будут пить чай со сладостями. Но как только сладкие грёзы наполняли девочку, то тут же давала о себе знать капля горечи, что смывала всю радость от них.

История её родителей была меньше похожа на сказку. Мать часто рассказывала эту историю, не скупясь в выражениях. Отец девочки был идиотом! Что это точно значило, неизвестно: то ли это было про его умственные способности, то ли про стиль жизни, но было это фактом неоспоримым! С ним мама встретилась на дне рождения их общего друга. Вскоре им пришлось пожениться, потому что у них должен был родиться ребёнок. Младенец не заставил себя ждать и появился с отвратительным криком и безумными глазами, желающий только есть и справлять нужду. Бедной мамуле было очень трудно с таким ужасным ребёнком и можно представить, как сложно было отцу. Он часто ночевал на работе, чтобы урвать хоть чуток сна. Иначе было не прокормить это вечно желающее есть существо. Хорошо, что соседи помогали.

Так проходили годы. Всё больше девочка боялась матери и всё больше хотела проводить время с папой. Но он не мог быть с нею долго, ведь у него постоянно были дела. И только ребенок начал учить таблицу умножения, когда отец ушёл и не вернулся. Мама обзвонила милиции, больницы, морги, но супруга нигде не видели и не слышали. Только через месяц мама с дочкой начали замечать, что кто-то в их отсутствие приходит и забирает отцовские вещи. Вскоре после они узнали, что глава семьи жив и здоров, снял для себя комнату в коммуналке и купил велосипед. Больше о нём ничего не было слышно, кроме как в маминых выступлениях. Теперь каждый день начинается с крика и заканчивается ором. Ведь если бы не она — несносная девчонка, то отец не ушёл бы из семьи.

Хорошо, что дочка спрятала пуговицу от рубашки своего папы! Когда рядом никого не было, девочка вынимала из своего тайника эту прозрачную кругляшку и, если везло с погодой, смотрела через неё на солнечный круг.

Ах, как жалко, что мальчишка точно её не полюбит, ведь она всё время хочет есть. А если даже и согласится полюбить, то всё равно быстро разлюбит, ведь из-за повышенного шума дома она вскоре станет совсем глухой. Можно нечаянно влюбиться, но сложно продолжать испытывать это чувство, если человек тебя не слышит.

Но всё оказалось совсем не так, как она думала. Ведь тогда она ещё не знала, что с этого дня мальчик будет приносить для неё лакомства, бороться с её драконами и даже на всякий случай выучит язык глухонемых.

В тот уже весенний день мальчик осмелился поднять волевой взгляд на карамельную девочку, а девочка осмелилась улыбнуться каштановому мальчику. Вот так началась история ценою в жизнь.

Немного в будущем Надя подняла у кассы пуговицу, отскочившую от лампаса молодого человека, и направилась домой, чтобы употребить всё, что накупила и пришить ещё одно сокровище к своему покрывалу.

Человек-микроб

Надежда одновременно носила разные носки. Эта привычка началась с того, что в стиральной машинке, которую она одалживала, была самая настоящая чёрная дыра. И эта дыра забирала себе исключительно вторые носки в паре. Чтобы первым было не скучно, Надя создала у себя в ящике «Бюро знакомств по устранению одиноких чулочных изделий». Пары получались экстравагантными и привлекали внимание окружающих. Однако не всем нравилась эта часть космоса в их бытовой технике, потому в дом пришёл ремонтник-дезинфектор и устранил дыру вместе с домашними тараканами. Но не всех тараканов он смог увести за собой и выработанная привычка у Нади осталась также неистребимой.

В свой последний день чувствуя, что время на исходе, черная дыра забрала на память сразу оба носка, и потому Надя по улице гуляла босиком. Её взгляд зацепился за ручей, который тщетно бился в преграду из мусора. Девочка никогда не могла безучастно пройти мимо такой ужасной картины! Поэтому она присела и начала разгребать сор на пути стихии, заодно на берегу составляя из окурков и потерянных записок слово «Чистота». Совсем немного усилий, и вот уже ручеёк прожурчал «спасибо», вприпрыжку убегая по своим водным делам. Надя немного постояла, в умилении смотря на результат своей кропотливой работы, затем сгребла буквы в кучу и понесла в «Отдел Потерянных Вещей», о котором мы расскажем чуть попозже.

Гуляя дальше по городу, она увидела картину в духе Ренессанса: безукоризненно одетый человек с глазами цвета чистящего средства сидел на тротуаре и о чём-то дискутировал с человеком уличного вида.

— Я очень устал без остановки бояться! У меня на это уже нет никаких сил! — донеслось оханье с их стороны.

В студенческие годы Чистюля работал в гостинице, а также подрабатывал на различных мероприятиях. Работёнка бывала довольно пыльной. И главной спецификой этого студента было, что он всё делал спустя рукава (непонятно зачем нужны столь длинные рукава, но у каждого своё понимание стиля). И вот однажды он решил, что хватит ему работать на дядю (потому что он работал у брата своего отца), а надо начать своё дело и почаще путешествовать! Однако с первого же раза, как он послал себя в командировку, то возненавидел свою новую работу. Да и в придачу весь мир стал вызывать стойкое отвращение. И вот почему.

Зайдя в свой номер в отеле, мужчина застыл на пороге: он осознал, что бывал в таких заведениях в качестве обслуги, но никогда клиентом. С ужасом приглядываясь к узору на простыни, он вспоминал, что частенько после предыдущего клиента такую же не снимал для стирки, но только перестилал, а то и просто приглаживал. Воспоминания, как он чистил клозет, ванную, как иногда сморкался в занавески, накрыли его. И ему, нынешнему серьёзному деловому человеку, вызвало отвращение то, что он вспомнил. Покрывшись холодным потом и весь трясясь, мужчина тут же побежал в магазин, где купил разные чистящие средства, дезинфекторы, резиновые перчатки, респиратор, новый комплект белья и чёрт знает, что ещё для обряда очищения. Вернувшись, он простерилизовал унитаз, ванную, раковину, протёр каждую ручку; щедро сдобрил кровать антисептиком, а сверху положил новую простыню и заснул в мокроте, да не в обиде.

С этого дня мужчина начал до колик бояться грязи и особенно в поездках Каждая его очередная поездка становилась каторгой. Но ничего не поделаешь: работа есть работа. Потихоньку мужчина набрался опыта и довёл до автоматизма ритуалы чистоты. И всё-таки, чем дальше, тем больше он видел, как грязен мир, и не понимал, почему остальные этого не замечают. Интересно, как он умудрялся не замечать антисанитарии раньше? Ему бы стать борцом за чистоту нашей планеты, но то грязное дело, знаете ли.

Сегодня, пытаясь перебежать из пункта А в пункт Б как можно быстрее, мужчина случайно оглянулся по сторонам и снова заметил, как безответственно относятся ко всему окружающие! Опасность подстерегала везде!!! От зашкаливающего уровня нечистот перед его сканирующим взором голова пошла кругом, и он приземлился на тротуар, даже не подстелив газетки. Аккурат рядом с человеком без особого места жительства.

— Дружочек… — обратился к нему грязнуля.

— Со мной всё в порядке, не беспокойтесь!

— Я стараюсь, но Вы сели прямо на мой отменный сэндвич, поэтому мне за него мучительно больно.

— Ох, простите, я куплю Вам новый.

— Я ни разу не против. Но лучше бы восстановили старый, а то в наш век потреблядства это всё прискорбно выглядит.

— Извините ещё раз.

— Да что уж там! Пардоньте, что обращаюсь, не будучи официально представленным, но что же ты так приуныл, грустный человек?

— У меня никак не получается снять стресс!

— Если не умеете снимать стресс — не надевайте его! — и бездомный засмеялся удачности своей шутки. А вот унылому мужчине было что-то совсем не до смеха.

— Я очень устал без остановки бояться! У меня на это уже нет никаких сил!

— Так найдите остановку и сядьте там! — продолжил делиться ценными советами мужчина в лохмотьях.

— Чем усерднее я моюсь — тем грязнее становлюсь.

— О, тут я тебе точно помощник! Если перестать мыться, то вскоре может обнаружиться на теле устойчивый биоценоз! — и бездомный залился смехом аж до кашля.

— Нет, мне это не подходит.

— Обезнадёживает!

— А хотите автомобиль в подарок?

— Пасквиль возводите! Да на кой мне очередной инструмент рабства! Это же страховка, техобслуживание, бензин, расходники, детали и ещё хранить где-то надо. Ну уж нет! Ты давай, не унывай так радикально, а лучше послушай очень дельный совет. Уезжай из города на природу и там тебе станет намного легче!

— А почему же Вы, бездомный, не уезжаете, а живёте вот так побираясь в городе? Могли бы найти заброшенный дом, своими руками облагородить, вскопать огород, развести хозяйство.

— Мне нельзя далеко от эпицентра событий уезжать. Я ведь слишком социальное животное! А вот ты обязательно поезжай! Ох, даже завидую тебе самой серой завистью!

И поехал мужчина с глазами чистящего средства подальше от больших городов. И сжёг за собой все мосты. И утопил авто в грязи. И поселился в какой-то глубинке. Сначала было очень тяжело: везде разруха, грязь со смаком чмокает под резиновыми сапогами. Но ничего, приспособился и, хоть и продолжает мыть руки по полчаса, зато уже не так боится городских микробов. Померли эти организмы от здешних условий и отсутствия интернета.

Советская львица

Надиным развлечением было делать комплименты людям на улице, особенно представителям старого поколения. Не каждый мог стать окомплиментованным. Для этого в нём, как минимум, должна была найдена какая-нибудь чертовщина. Так, например, у её соседки — Старой Леди — были фиалковые волосы и очки-кошки, которые выдавали в ней одновременно и любительницу кошек, и леди с изысканным вкусом.

— Красота — она как падающая звезда. Так и угаснет быстро, если не подпитывать её изнутри! — говорила стильная старушка.

Помимо волос и очков Старая Леди носила на себе потрясающие вещи, и у Нади захватывало дух при взгляде на очередной образ этой яркой и элегантной старушки. Вот Леди вышла прогуляться в почти мужском костюме стиля Марлен Дитрих; вот читает книжку на лавочке в классическом чёрном платье, что было замечено на Одри Хепбёрн; в следующее мгновение, огибая лужи и перепрыгивая червяков, она отправляется покорять продуктовый магазин в пробковой шляпе и в юбочном костюме цвета сафари. Магическим образом Леди смотрелась органично, даже если оказывалась в своём золотистом платье (наверное, из гардероба самой Клеопатры) между пирамидами мусора. Все эти образы ладно дополняли украшения, накидки, береты, манто, перчатки, фибулы и даже шатлен — всё самое вкусное из модных домов прошлого на Леди не теряло своей актуальности.

— Носите крупные серьги, пока молоды! Носите серьги, и тогда Вы — истинная женщина! — зачем-то вторила она и так проколотым ушам Нади.

А ещё Старая Леди делала изумительно вкусные пироги! Надя пыталась повторить рецепт, но только засыпала всю кухню и себя мукой. Наверное, чтобы получались такие пироги, нужно как минимум стать бабушкой! Ведь всем известно, что, как только становятся бабушками, то начинают печь пирожки и вязать носки в фабричном масштабе. Однако конкретно эта фиалковая старушка так и не стала бабушкой, потому что пропустила то звено, где становятся матерью. И всё же, чтобы хотя бы просто понюхать потрясающие пироги пожилой женщины люди брали талончики и становились в очередь. А их ноги, благодаря свежесвязанным носкам, никогда не мёрзли.

Расскажем про бабулю! Но сперва заметим, что разговаривала она на древнем советском языке, который входит в группу славянских языков. Надя привыкла к таким разговорам, а для нашего читателя мы взяли на себя смелость адаптировать её речь.

Старушка всегда была необычайной красавицей, и к её ногам стремились мужчины, женщины, дети и единороги. До сих пор поговаривают, как в её юности тайные и явные поклонники, распределившиеся каждый за своим кустом, ждали, чтобы хоть на миг увидеть девушку с летящей походкой. «Девушка-ветер» — назвал её кто-то на теплоходе, где она работала в ресторане.

Ходят слухи, что один поклонник из-за неё ушёл на дно. По будням он приходил на теплоход, чтобы поесть и покрутить ус, смотря на прелестницу. Парень был хорош собой — осанка пряма как мачта, а шаг твёрд как кремень, родословная тоже не отставала. В тот роковой день он поставил ультиматум и потребовал от нашей героини отдать ему свою руку и сердце. Но для неё ультиматумы были неприемлемы, а потому она учтиво отказалась что-либо отдавать. Но есть люди, которые не выносят ни учтивых, ни каких-либо других отказов, и так совпало, что именно этот мужчина в своей жизни их вообще не знал. Потому в порыве удивления он тут же и кинулся на самое дно, откуда наотрез отказался вылезать.

Тогда ещё молодой старушке её собственная внешность не казалась чем-то притягательным. Она отлично замечала, что вызывает в людях сильные чувства, которые, однако, ей самой были чужды. А совсем по молодости ей казалось, что она сгусток нелепостей и недоразумений. Всё потому, что у неё были боящиеся родители, а, как известно, страх порой превращает людей в невообразимых глупцов. Видя, что их дочурка растёт красавицей, они побоялись, что она об этом прознает и станет заносчивой. В их стране вообще было не принято хвалить хоть что-то и тем более своих детей. Но они решили не останавливаться на этом всенародном достижении и пошли дальше.

— Родители, а я красивая? — спросило доверчивое дитя.

Родители переглянулись. Настал час, к которому они так долго готовились.

— Конечно же, нет! — дуэтом воскликнули они и завели свою шарманку:

«Ты очень уродлива и некрасива,

так глянь на улыбку свою и заплачь.

Глаза твои смотрятся очень массивно,

А носик твой маленький будто калач.

И губы твои, и лицо, и фигурка —

Они, очевидно, сведут всех с ума,

Ведь всё в тебе выглядит будто ты утка,

И вянут цветы, лишь завидев тебя».

И взрослые притихли, дожидаясь нужного эффекта.

Смотря на этот откровенный цирк ребёнок задумчиво почесала макушку и резюмировала:

— Ну и ладно! Пойду почитаю лучше!

Может, где-то в параллельной вселенной той родительской песни не было, и там их дочка выросла и стала счастливой женой и матерью, а, может, стала самой несчастной. Этого мы не знаем, потому что сейчас говорим о Старой Леди этого мира. Здесь она стала той, кем стала.

Со временем девочка выросла в девушку, девушка стала молодой женщиной, молодая женщина превратилась в женщину бальзаковского возраста, а потом внезапно к ней в зеркало постучалась старость. Старость посмотрела на неё незнакомыми чертами лица, и женщина решила сделать паузу в чтении и поэкспериментировать с пирогами, носками и своей внешностью.

Краска для волос, помада, тушь, пудра, румяна стали её неотъемлемыми спутниками. А как она стала одеваться! Одних только накидок-кейпов в её гардеробе появилось, наверное, с дюжину.

Думая о соотношении количества вещей в гардеробе модницы и стандартных размерах квартир в данном доме, Надя пришла к выводу, что у Старой Леди есть волшебная дверь. Дверь та ведёт в другой мир и переносит в огромный ангар, от пола до потолка которого крутятся всевозможные шмотки.

Многие смотрели на эту экстравагантную женщину краем глаза, а некоторые пялились во все глаза (здесь уж как кому повезло с глазами). Но было так много тех, кто мешал ей читать по вечерам в своей кровати, что в итоге она решила стать монахиней. Правда, привычным для нашего понимания отшельническим аскетизмом тут и не пахло, а пахло пряжей, булочками с корицей и духами Сhanel №5. Когда старая дама выходила к людям, то походила не на монахиню из маленькой комнатушки, а, скорее, на монаРхиню из дворца.

Характер милой старушки назвать ангельским также мало кто бы осмелился.

— Пошло всё к чёрту! — могла возмутиться на какую-нибудь мелочь монашка.

Но чаще она могла и не говорить вовсе, но так посмотреть, что растения на всякий случай зацветали, даже если это им было не положено ни по времени, ни по виду.

По чести сказать, старушка была та ещё заядлая перфекционистка. Так, например, вазочка с рисунком в виде мха смотрела строго на Север и ни градусом левее или правее, а картина Эшера была в своё время повешена дипломированным геодезистом. Ходят слухи, что старушка даже левитировала, когда спала, чтобы не смять своё идеально выглаженное постельное бельё. Когда дама отлучалась из дома, то в квартирку залетали отдохнуть от соседа-физика скорость тишины и скорость темноты. А что уж говорить про её неугомонную страсть всё содержать в контейнерах, да в коробочках, да в баночках! Казалось, дай ей только волю, она всё на свете поместит в жёсткие упаковки, а те в свою очередь в одну очень большую. Словом, с таким стремлением к совершенству, неудивительно, что она так рьяно старалась загладить все складочки и на лице. Смешная старушка эта Леди!

Ещё Леди не пропускала ни одной брошюры в театр, оперу и мюзикл. А больше всего этакого культурного она любила слушать скрипку. Почему-то своего пристрастия к этому инструменту слегка смущалась, как будто вспоминая что-то курьёзное с ним связанное из далёкой молодости.

Её розовая, с камушком посередине, пуговица давно блестела на почётном месте в коллекции Нади.

Леди и смерть

У Надежды было свойство непроизвольно и на короткий миг из ребёнка становиться похожей на ровесницу своей пожилой соседки. Когда-то девочка решила не стареть никогда, но потом ей наскучило, и она согласилась так и быть состарится. Но только если будут выполнены следующие условия: во-первых, если она перестанет перепрыгивать ступеньку, поднимаясь по лестнице; во-вторых, если позволит себе носить дырявый халат; и, в-третьих, если оторвётся от ключей её брелок в виде залитого смолой цветка. Надя поделилась своим решением с соседкой, и та иронично заметила, что ничего не получится, так как Надя часто смеётся и из-за этого уже образовались морщинки в уголках её глаз. Но девочка не понимала, к чему та ведёт, потому что когда-то та же соседка сказала, что смех продлевает жизнь. Как много сложностей! Надя ещё знала, что если много учиться, то будешь сильным (потому что «знание — сила») и скоро состарившимся (потому что «много будешь знать, скоро состаришься, мало будешь знать — даже состариться не успеешь»). Хотелось бы успеть состариться на подольше. Каждое утро Наденька неизменно выпивала стакан воды и с нежностью представляла, как будет в такой же гранёный стакан класть свои вставные, обязательно золотые зубы.

Когда соседки пересекались, Надя задавала какой-нибудь вопрос, а старушка ей добросовестно отвечала даже на самый странный. Так, однажды, сидя рядом и болтая ногами в разных носках из тополиного пуха, Надежда начала:

— Леди, а почему Вы так мало говорите по сравнению с другими старушками?

— Потому что у меня слишком обширный жизненный опыт, чтобы говорить о нём. В моём возрасте положено всё больше молчать и улыбаться.

— А Вы боитесь смерти?

Старушка на мгновение задумалась, как будто что-то искала в голове, а затем ответила:

— «Страх смерти хуже самой смерти», а потому нет, не боюсь.

— Даже чуть-чуть?

— Ну, если только самую малость. Она не такая уж страшная. Смерть придаёт ценность жизни, каждому нашему поступку и выбору. Иногда она даже заходит ко мне на чай или на что покрепче, если оказывается в нашем районе.

— А зачем Вы приглашаете её в гости? Ведь принято бояться смерти до чёртиков.

— Понимаешь ли, милое существо, — она часто так называла Надежду, — Люди не знают или не помнят, что будет дальше после того, как душа покинет тело, и это их пугает! Человек вообще боится всего того, чего не знает, не понимает, не принимает. Или боится того, что когда-то вызвало у него неприятные эмоции: будь то воспоминания этой или другой жизни. Да и плачут по умершим больше потому, что не знают точного адреса для их писем. Человеку хочется властвовать над очень многим, но тайна под покровом савана не поддаётся, и остаётся только строить религиозные и метафизические теории.

— А Вы, Вы знаете? Вы много читали и потому знаете этот секрет, да?

— Не в чтении дело, но в опыте. Не будь у нас со Смертью долгой совместной истории, то нам нечего было бы обсуждать за чашечкой горячительного. Кто такая Смерть — она же просто момент. Она как проводник. Момент смерти — он настолько мимолётен, что никто толком не успевает рассмотреть его. Стоит ли действительно бояться того, что освобождает тебя от бренной оболочки? Только если трястись над всем тем, что кажется твоим. Я верю, Бог забирает к себе, если ты выполнил своё предназначение или наоборот пошёл совсем не по тому пути. Так что нет, я не боюсь Смерти. Но вот кого я не жду в гости, так это Ожидание смерти. Порой оно пролетает за мгновение, иногда поселяется на много лет, а бывает и на всю жизнь. Как мудро заметил прозаик Артур Хейли: «Страх перед смертью лишь усиливается в процессе ожидания её».

— Вы очень верите в Бога, да?

— Можно сказать так. Хотя считаю, недостаточно верить в Бога, но важно верить Богу.

— Что это значит?

— Это значит, в каждой отдельной ситуации находить грань между «упорством и упрямством» и между «сдаться и смириться». Вставать на эту тонкую грань и чувствовать, что Он стоит рядом, почти держит за руку и направляет, куда нужно. Верить Ему, а не окружающим или своим страхам. И делать шаг.

— Красиво!

— В общем, двигаться по очевидному пути добра.

Наденька была молода и глупа, а потому фыркнула, вызвав загадочную улыбку у старой леди.

— Но ведь понятие добра у разных людей разное, разве не так? — уточнила девочка. — Например, кто-то считает, что делать добро — это направлять другого человека по знакомому и понятному пути. А может так оказаться, что это совершенно не их путь. Так как же можно понять, что действительно является добром?

Пока Наденька говорила это, то опять постарела. А Старая Леди выгнула одну из аккуратно накрашенных бровей. Монахиня задумалась крепче предыдущего, ища на полочках своего мозга книжку «Что такое хорошо и что такое плохо. Расширенная версия».

— Знаешь, милое существо, я думаю, ты права: понятия добра и зла очень субъективны. Для меня, в первую очередь, добро — это то, что не причинит другим вреда, а поможет стать мудрее, смелее, сильнее. А для тебя?

— Ох, Леди, я не знаю! Всё это мне кажется слишком сложным! Я же ещё совсем маленькая.

И Надя опять вернулась в состояние ребенка.

В другой раз Надежда была приглашена на пироги. Пироги были как всегда на высшем уровне, и девочка с аппетитом их уплетала. Атмосферу чавканья разбавил вопрос Леди.

— Знаешь, чего бы я хотела?

— Связать носки из шёрстки шмеля! — знала ответ Надя.

— Это тоже и как свяжу, непременно, подарю их тебе. А ещё я хотела бы, когда уйду, чтобы никто не плакал по мне.

— Ой, но это же так просто, ведь у Вас, вроде, совсем нет родственников! Так что можете уходить хоть каждый день, и никто не будет плакать!

Старая Леди засмеялась тем чистым, совершенно не старческим смехом, как если бы колокольчикам подарили способность хихикать.

— Когда я совсем-совсем уйду, — смахнула весёлую слезинку старушка, — Когда уже к себе позовёт на чай моя подруга Смерть.

— А, эта? — немного с пренебрежением сказала Надя. — Да, настойчивое существо, каждый день под окнами ходит. А кто будет по Вам плакать?

— Да все, кому только не лень!

— Я не буду! Обещаю! И не потому, что мне лень, а потому, что я буду рада Вам отплатить за ваше гостеприимство! На похоронах могу даже надеть носки, что Вы мне подарили, и станцевать!

— Ой, нет, спасибо! Я, может, и не против, но после этого у тебя могут быть проблемы. Ты же знаешь, сколь люди бывают порой консервативны по поводу стилей танцев.

— Ну тогда могу спеть!

— Это было бы замечательно! Давай только договоримся, что ты мне споёшь, когда никого не будет рядом. А то эти завывающие голоса других старушек с дворовой лавочки могут помешать мне насладиться твоим голосом. Вот тем только и дай, и не дай повод задарма поработать плакальщицами.

— Договорились! — девушка была очень рада, потому что ей всегда хотелось что-то сделать для тех людей, которым она была небезразлична.

В одну из очередных запланированных встреч пироги были быстро съедены, и соседки молча сидели за чашечкой чая. Несмотря на привычную тёплую атмосферу от самой Леди веяло холодом, потому что что-то у неё болело. Надя всё равно грелась, не давая холоду приблизиться и не перебивая оханья пожилой женщины.

Леди прервала ловкую паузу.

— Хоть я и монахиня и, мол, должна стараться всех любить, но я не люблю паразитов! Паразиты-растения, паразиты-животные, паразиты-люди — это те, кого нужно истреблять при первой же встрече!

— Какая жестокость! Но ведь не зря они существуют: за ними, наверное, стоит Высший замысел!

— Ты наивна как та монахиня из произведения Дидро, — на это Надя сделала вид, что пропустила слова мимо ушей, потому что не любила, когда кто-то кичиться знанием того, чего она не знала. — Думаю, они были созданы, чтобы проверять, как остальные существа могут защищать себя.

— Но как наверняка распознать паразитов? Я вот от одних экспертов слышала, что муравьи опасны для огорода, а от других тоже экспертов, что напротив — полезны. Не могу отвечать за всех, но, как мне видится, многие вокруг очень подвластны иллюзии знаний.

И, как обычно, Надя постарела. А Леди снова угрюмо замолчала, почувствовав новую волну боли. Как будто бездушный паразит грызёт её изнутри.

Наде было обидно, что она не может помочь своей старой подруге. От беспомощности она открыла свой ящик Пандоры:

— Вы странная монахиня! Не соответствуете стереотипам.

— Ну что тут скажешь, я люблю держаться за жизнь со вкусом.

— Но зачем Вы решили ею стать? Зачем нужен этот громогласный статус? Почему нельзя было взять обет тихо?

— Я не готова сейчас отвечать на все вопросы. Но скажу, что сколько себя помню, всегда боялась влюбиться в кого-то сильнее, чем люблю своего Бога или себя.

— Дайте угадаю, у Вас случилось что-то плохое?

— Напротив, со мной случилось что-то хорошее.

Прежде чем Надя успела задать следующий вопрос, Леди успела что-то вспомнить и её напряженные уста наконец-то тронула улыбка.

— Леди, ну а что, что же случилось?

— Дитя, оставь мне какую-нибудь загадку! А то как же иначе я смогу поддерживать амплуа загадочной дамы?

— Может, Вы видели какое-то чудо? — не унималась Наденька.

— Наша жизнь — это уже Величайшее чудо!

— А Вы не жалеете, что стали монахиней?

— Когда жалеем о чём-либо, то оскорбляем Бога.

— А почему?

— Какая же ты сегодня болтливая да приставучая! На! Покушай лучше ещё пирогов!

— Болтливая больше чем обычно?

Леди не сдержалась смех и совсем расслабилась. А Надя помолодела и не унималась:

— И всё же Вы самая странная монахиня из всех, о которых я слышала! Я слышала, как дедушка с собакой говорят, что так нельзя. Мол, Вы ни рыба и ни мясо, ни святая, а ведьма. А ещё, что удаление своего гена… Как же он сказал-то?

— Гена?

— Кода! Генокода из мира — это чистой воды эгоизм!

Старая Леди фыркнула.

— У этого старого пердуна хороший вкус, но он не может простить, что я не вышла за него замуж. А собаке ещё многое предстоит понять. Да, я живу немного не по общепринятым правилам. Но кто придумал те стандарты, чтобы я им следовала? Элементарные ханжи! И не надо забывать, деточка, что все мы разного рода эгоисты. Так, даже просто думая о своём эгоизме мы всё равно продолжаем думать о себе. И если уж мы заговорили о моей вере, то я не могу позволить себе затворничество где-то в пещере на склоне горы, так как воистину нет верующего глупее в своих суждениях, чем думающего только о своей душе! Поэтому я живу и служу людям. Например, в виде пирогов и носков.

— Но Вы порой запираетесь в своей квартире также, как если бы в келье.

— И то верно.

— А ещё дедушка говорит, недозволительно монахине курить. Тем более, через такой до неприличия длинный мундштук.

— Ха, а мы ведь раньше любили с ним покурить вместе! Но если рай или ад существуют, то я предпочла бы попасть туда, где есть курилка. И лучше всё-таки в рай, а то слышала в аду дыма слишком много.

Надя была твёрдо уверена, что курение вредно для организма, но этой старушке было простительно. Та курила одну сигарету вечером пятницы, смотря на закат. Если заката не было видно, то не курила. Можно было залюбоваться дамой, когда та выходила на балкон. Она грациозно поджигала на дальнем конце своего мундштука сигарету, вальяжно затягивалась и выдыхала дым. И это ничуть не беспокоило её соседку по квартире, что сидела рядом. Кстати, да, мы же ещё не рассказали про её сожительницу.

Королевская порода

Все знают и давно уже не секрет, что Старая Леди жила не одна. С ней соседствовала обладательница царской осанки, королевских замашек и загадочных повадков. Часто её можно было приметить на балконе, нюхающей солнечных зайчиков. Дамы никогда не критиковали друг друга, а гармонично сосуществовали бок о бок. В общем, человек и кошка — давно избитый союз.

Животное было маленького размера, но с большой тайной. Дело в том, что наша пушистая героиня была королевских кровей. Об этом не знал и не догадывался никто из людей. Никто, кроме одной маленькой девочки. И вот как она узнала кошачью тайну.

Как-то раз Королевская кошка созвала собрание своих мяукающих подданных. Сейчас уже мало, кто вспомнит, для чего это было нужно. Может, поговорить об увеличении численности собак, может, дать ценные указания по отлову мышей или непринуждённо напомнить, кто тут главная. Что тут скажешь, править приходится твёрдой лапкой. Королева-кошка сидела на выставленной на улицу старой газовой плите. В духовке без дверцы подбоченилась старшая кошка-принцесса. Вокруг трона собралось штук двадцать остальных кошачьих. Шла оживленная мурчащая дискуссия. Вдруг процесс прервал значительно невзрослый, но человеческий ребенок, который лез своим носом везде, где тот мог пролезть. Пришлось срочно сказать своё веское «мяу» и разбежаться в стороны. На всякий случай, они ещё долго носили девочке мышей, в качестве залога о неразглашении.

Как и положено королеве, у кошки был свой король. Со стороны для нас, неискушённых людишек, выбор не сразу стал бы очевиден: самый своенравный и свирепый, самый лохматый и подранный, самый одноглазый котяра на районе — боец от кончиков острых когтей до кончика сломанного хвоста. Как было в такого не влюбиться! Много лет этот союз приносил здоровых и крепких котят. Но однажды кошка вернулась из командировки (да, даже королевам надо иногда работать), а её короля не оказалось на месте. Все знали, что это значит. Можно было строить много теорий, как погиб величайший боец, что кошка и делала сутками на пролёт, безвольно лёжа на подоконнике. Но надо было жить дальше. И спустя время у неё в одном кошачьем помёте появлялись котята всех возможных мастей.

Как же Королевская кошка попала к старой леди? Как обычно по осени, кошка подыскивала себе на зиму человека, который будет её кормить. Но у женщины в доме у неё появилась ещё большая тайна, и пришлось задержаться. Это была очень секретная тайна, но вам мы её расскажем. В доме оказался робот-пылесос. Когда киса думала, что её никто не видит, то в самой что ни на есть не аристократической позе на нём каталась. Со стороны могло показаться, что мотор в пылесосе мурлычит, но нет, то была наша наездница. Она клятвенно обещала себе, что совсем скоро, где-то по весне ей надоест кататься и тогда она снова станет королевской и вернётся к своему правлению. Но интерес не угасал и возвращение на трон наступало никогда. Вот так царские особы променивают своё великое правление на шалости.

Ещё немного Надежды

Были вещи, которые Надежда невероятно любила: мокриц, булочки с марципаном, мяту в чае, плёночные фотоаппараты, музыку на пластинках, чёрно-белое кино, запах сигарет. И очень любила петь в душе. Утром Надя принимала душ с песней из рандомного списка радиостанций, а вечером для этого действия выбирала саундтрек из фильма.

Было и то, что она не могла терпеть: лакрицу, булочки с корицей, бергамот в чае, фотографии с заваленным горизонтом, музыку из кассет, чёрно-белые телевизоры, запах от покуривших людей. Но больше всего она ненавидела липкую ловушку для мух. Подвешенная под самым потолком, лента представляла собой ужаснейшее орудие пыток. Десятки несчастных жертв, искавших для себя лучшей доли, беспомощно пытались колотить шестью лапками каждая. Это как тремя лапами ещё в этом мире и тремя уже на том свете. «Интересно, — думала девушка, — есть ли рай для мух и как он выглядит?».

Чаще Надя верила в переселение душ. Она не любила вспоминать прошлое, но порой думала, кем может стать. Так, например, в следующей жизни можно побыть цикадой. Можно целых семнадцать лет путешествовать под землей и есть корешки, а потом выползти наружу, расправить крылья, увидеть солнце близко-близко, и трещать-трещать от невероятного солнечного чувства. Или можно стать слоном. Ну, тут и объяснять нечего: слон — он и в Африке слон!

Про любовь к фотографии. Её каждый раз пронимала дрожь, когда она слышала щелчок из недр аппарата — от затвора. Звук был прекрасен в настройках цифровых фотоаппаратов и великолепен внутри плёночного. Ей нравилось думать об экспозиции, свете и правиле третей.

Фотографии для Надежды были необходимостью. Дело в том, что воображение часто обманывало нашу девушку: видела она что-то на самом деле, или это был сон, или фантазия? Особенно она никак не могла привыкнуть к путанице в событиях после вещего сна.

— Я это видела! — восклицала она.

— Дежавю! — равнодушно отвечали ей.

Все фотографии хранились у неё чётко в своих цифровых и бумажных папочках, с подписями, чтобы легко можно было найти нужное воспоминание, если оно действительно было. Надя завела отдельную папку с записанными после пробуждения снами, отсортированными в хронологическом порядке. Рядом было место для галочек и, если событие произошло, к нему прилагалось фотоподтверждение. Некоторые фотографии она носила с собой.

Старик и пёс

Наденька обладала порой настолько высокой эмпатией (с перерывами на отдых, конечно), что смущала существ вокруг, включая кошек, собак, золотую рыбку и особенно людей. Это искреннее её чувство не действовало только на одну собаку, которая частенько выгуливала во дворе одноногого деда. Ах, какая это была собака, ах, какой это был дедушка! Они всегда тепло приветствовали её, обмахивая хвостом и запахом одеколона «Колокольчик».

Когда Надя впервые повстречала Дедушку, он грыз орехи, судя по звуку, прямо в скорлупе. Закончив этот процесс, он произнёс:

— Сотри случайные черты — и ты увидишь: мир прекрасен. Блок. А знаешь, что такое любовь?

— Ну, эээ… — попыталась ответить девушка.

— Всё не то! Любовь — это когда видишь человека и всё! Всё! Понимаешь?

Надежда смотрела на него глазами цвета желания узнать «всё». Всё — в этом слове было столько загадок. В нём сосредоточилось… ну, в общем, действительно всё!

Чаще всего Дедушка носил синий свитер на пуговицах с открытой горловиной и жёлтую фетровую шляпу. Он вообще очень любил свитера и шляпы. Даже в самую жаркую погоду пожилой мужчина делал из себя термос с помощью нескольких таких видов одежды и пил горячий чай. Что-то подобное он подсмотрел, вроде, у коренных народов Кавказа.

Он вообще считал, что любой спор и неприятность можно решить за чашечкой чая. Если хочешь пить, то сядь и попей чай. Если у тебя сбежал хомяк — сядь и попей чай. Если от тебя ушла жена, то пришли ей пачку чая, пусть теперь, дура такая, пьёт его и плачет!

Дедушка был местным хулиганом. Точнее, он был таковым в свои юные годы. Хотя и сейчас даже под шляпой было видно, как из его яйцевидной головы проклёвывается бунтарский дух. В школе тогда ещё мальчишка отчебучивал всё, что только было возможно и невозможно, однако очарование открытой улыбки и озорных глаз каждый раз помогали ему выпутаться из любой истории. Он был школьной знаменитостью, которым, что бы ни говорили, искренне восхищались даже учителя. Ведь что же это за школа, если в ней нет своего блистательного трудного ребёнка. После того как мальчишка покинул стены школы преподавательница литературы вспоминала его на протяжении всей своей оставшейся литературной карьеры. С тайной гордостью, но осуждением в голосе она показывала ученикам парту за которой он сидел в перерывах между своими подвигами. Голову дарительницы знаний венчал аккуратно собранный пучок волос, а поверхность парты не менее аккуратно вырезанная перочинным ножиком буква «Д». История умалчивает, пытался ли он написать бранное слово или, может, имя своей зазнобы. А может уже тогда знал что когда-нибудь станет Дедушкой. Тайна эта теперь сокрыта где-то под шляпой.

А потом началась война. То была уже не просто война между классами, школами и не война между «по эту и по другую сторону железной дороги», а война за Родину. В те нелёгкие времена люди становились героями, оказывались предателями и превращались в трупы. На горло наступило такое время, когда стало казаться, что отобрать жизнь легче, чем найти хотя бы один кожаный сапог. Мальчик был ещё слишком мал, но разменял свой возраст на несколько лет вперёд и пошёл воевать. А когда вернулся, то не нашёл никого. Только серый пепел застилал глаза. Да, он смог выжить, но твёрдо для себя понял, что человек без семьи — не человек. В отличие от остальных стариков, Дедушка не любил говорить о войне, потому что то были очень тёмные времена, а он был очень светлым дедушкой. У него даже волосы были очень светлые, цвета выпаренной соли. Кстати, ногу он потерял не на войне, а по глупости.

После войны он пошёл в техникум, затем на завод. Однообразная работа жутко утомляла человека с повышенной концентрацией авантюризма в крови. В день ему надо было сделать определённое число деталей, план занимал практически всё время до вечера, а он хотел бежать гулять с девушками. Поэтому он усовершенствовал технику производства и создавал эти детали за более короткое время. Но вскоре начальник цеха проходил с проверкой, а молодого дедушки не оказалось на месте. Как так?! Что за бунт!? Как уже всё сделал? Так нельзя! На следующий день приезжали репортёры, брали интервью. Производство расширялось, и вот уже нужно было изготавливать большее число деталей. Поэтому дедушке приходилось опять совершенствовать производство, чтобы вновь бежать гулять с девушками. Вот так девушки способствовали инновациям в производстве.

А ещё Дедушка строил дороги в метро, и даже поработал президентом страны в день самоуправления. Он оказался столь хорош на этом посту и трудился с такой самоотдачей, что на следующий день народ начал скандировать: «Деда в президенты!» Тогда действующий президент самолично пришел к нашему герою и объяснил, что работа президента — очень трудная работа, и в ней нет места человеческим чувствам. Поэтому Дедушка отказался баллотироваться.

Во времена своего юношества он держал весь район в определённом уважении и неопределённом страхе. У него даже была своя небольшая банда. Сейчас Дедушку во дворе по-прежнему уважали, а вот дома происходила немного другая ситуация. Его уже давно взрослая дочь, которая могла бы и сама уже быть бабушкой, не желала строить самостоятельную жизнь, а посвящала всё своё время ворчанию на отца.

Самым неприятным для старика было выслушивать нравоучения, когда он, как семь смертных грехов, приносил домой семь булок хлеба. Дело в том, что он знал и не мог выбросить из памяти, что такое дефицит продуктов и голод, а потому автоматически брал побольше хлеба, с запасом и для соседей. А соседи были не против.

Вот и опять Надя слышала ставшую привычной ругань.

— Совсем с тополя рухнул старик! Зачем ты опять столько хлеба притащил? Неужто в этот раз ты его весь съешь? Утки уже все померли доедать за тобой. Вот куда нам всё это девать? Ты же знаешь, какой это грех — выкидывать хлеб! — гневно сотрясая булками, кричала женщина.

— А разве не больший грех кричать на своего старого больного отца! — побитой собакой пытался возразить дед. Но только пуще разгневал свою старуху.

Наденька как-то спросила Дедушку, почему же так. А старик тяжело вздохнул и сказал, что, наверное, таким непутёвым отцом, как он, специально даются такие дети, как его дочка. Если ребенку совсем не уделять должного внимания, то потом он вырастет ни во что не ставить своего родителя. А может, Дедушка просто нашкодил где-то в другой жизни и теперь отдувается.

Было дело старик сказал Наде, что ему пора идти домой, потому что он должен посмотреть последние новости. Девочка с пониманием отнеслась к планам своего старого друга. Ведь это же самые-самые распоследние новости, больше, значит, их вообще не будет. Но уже буквально на следующий день Дедушка опять ушёл их смотреть. Надя промолчала в недоумении. И на следующий всё повторилось.

«Наверное, он их записал и теперь крутит на повторе. Никак не может смириться, что новости закончились», — подумала наша девочка.

Ещё через какое-то время Дедушка сказал, что опаздывает на последнюю электричку загород. Наденька всю ночь проплакала, потому что думала, что он не вернётся. Или вернётся, но больше не сможет поехать на свою дачу, на которую он так любит ездить. Но старик вернулся, а на следующие же выходные опять поехал, на этот раз на предпоследней. Девочку озарило: та электричка оказалась вообще не последней! С тех пор невзлюбила наша Надя это «последнее» до фатальности слово.

После очередного подобного финта деда Надя взбунтовалась.

— Дедушка, мне нужно серьёзно с Вами поговорить!

— Так, так, так! Покорнейше слушаю Вас, молодая леди!

— Я очень хочу Вас попросить, пожалуйста, больше не использовать слово «последний»!

Старик по-стариковски рассмеялся и сдался без борьбы.

— Хорошо, хорошо! Если тебе будет приятнее, то, может, буду говорить «крайний»? Так у нас в армии делалось и делается в профессиях, сопряжённых с риском. Но только можно буду Вечный огонь, что на главной площади, называть всё-таки «Вечным»?

— А под ним располагается неисчерпаемое газовое месторождение?

— Нет, там трубка.

— Тогда тоже нельзя! — Надежда была очень принципиальна в вопросах формулировки.

Пуговица Дедушку была первой на покрывале нашего юного коллекционера. Дедушка всегда дарил детям барбариски или мятные леденцы, но в тот раз конфеты неожиданно закончились. Он долго шарил по всем карманам и в итоге выудил пуговицу от своей шинели. Старик растерялся сначала, но очень приятно удивился, как ярко от этой находки засияли цветом праздника глаза маленькой девочки. С тех пор Надя и начала своё пуговичное увлечение.

Наказанные счастьем

Наденька желала, если не быть лесным жителем, то хотя бы жить около зоопарка. Ведь как здорово просыпаться со звуками экзотических животных! И хоть Дедушка ей сказал, что запах от зверей не будет способствовать хорошему сну, Надя была с ним в корне не согласна и для себя мечтала о львином рыке поутру.

Она всегда радостно просыпалась от весёлого лая собаки, которая выбегала заявить о себе и описать все клумбы двора. Это была не бешеная, но безумная собака. Ах, жалко, не всегда псы носят пиджаки или хотя бы шинели (и не обязательно №5). По этой причине получить от псины пуговицу было крайне сложным делом.

В своей прошлой жизни собака была человеком и отличалась особо вздорным нравом и беззаботностью. Она совершенно не слушалась родителей, но особенно не слушалась своего дедушку. Потому в наказание в этой жизни душа стала отвечать за вот этого старика. В этом обличье она хоть и стала более ответственной, но характер свой поменять не смогла: собака не переставая носилась вокруг, облизывая всех и всё, периодически сбивая пожилого мужчину с ноги и постоянно с толку. Псина стала для Дедушки «сущим наказанием», ведь и он должен был быть наказан за ошибки молодости, хотя бы домашним питомцем.

Несмотря на её патологическую приставучесть, собаку любили все вокруг. Дворовые ребята постоянно заходили за ней, чтобы погонять вместе мяч. Львиную, а точнее собачью, долю своей пенсии Дедушка отдавал за погрызенные игрушки. Однако ни собаку, ни её партнеров по игре не волновали такие второстепенные для спортивных достижений издержки.

Надя любила слушать Дедушкины рассказы про шкодливого пса. Старик рассказывал, что когда та была совсем ещё щенком, то грызла только игрушки его внуков и надевала на себя по три пары пластмассовых бус внучек. Потом она подросла и принялась выуживать косметички его дочерей. Он думал, что отдаст Богу душу прямо на месте, когда вернулся из магазина, а дома его встретило чудовище с чёрной от туши мордой, помадой в пасти и чрезвычайно довольное собой. А недавно Дедушка пожаловался, что собака заматерела и увлеклась техникой. После третьего сожранного пульта от телевизора было принято решение переключать каналы на бортике экрана. Очень жалко смартфон — сын до сих пор переживает, что в нём не выключил будильник. Зато теперь собака точно знает, когда надо идти гулять.

А вот ещё кровостынущий случай. Как-то старик пришёл домой и сел на диван, чтобы посмотреть те самые последние новости. Внезапно он заметил рядом с собой какие-то серебряные шарики. Он их даже немного покатал в рассеянном удивлении. А потом увидел, откуда они взялись — на полу лежала половинка ртутного градусника. Зная об опасности отравления Дедушка тут же начал прибираться, но никак не мог найти вторую часть термометра, да и шариков было явно меньше, чем на весь градусник. И только собака сидела рядом и сияла счастьем, вывалив из пасти порезанный язык. Старик был в такой панике, что споил собаке тридцать литров молока и скормил вагонетку активированного угля, думая, что это конец. Но у собаки даже лёгкого несварения не было.

Дедушка рассказал по секрету Наде, что легко понимает по собакам, кем они были в прошлой жизни.

— Все собаки раньше были людьми. Они попадают в псы, потому что думали только о себе, не хотели делать ничего полезного, а только лаяли да брехали.

— Как мачеха и её дочь в конце сказки про двенадцать месяцев?

— Да, да, именно! И вот собаки нуждаются в служении человеку, чтобы выслужиться и осознать своё поведение. Но иногда собак очень не любят или любят чересчур, и тогда они не могут стать человечнее. Поэтому важно показывать животным, что такое быть гуманным. Тьфу ж ты! Порази тебя гром! — это собака в знак согласия подбежала и лизнула своего добросердечного хозяина в нос.

А потом из окна почти наполовину высунулась противная дочь старика и начала на него ругаться. Наверное, подумала Надя, она тоже станет в следующей жизни собакой.

По вечерам, в конце наполненного хулиганскими делами дня, собака с Дедушкой садились на качели и сидели, пока не становилось совсем темно. В такие моменты растворялись все их невзгоды и трудности.

Смычок

В качестве будильника Надежда слушала радио. Выбранная кем-то невидимым музыка определяла настрой девушки на весь день. Поэтому перед сном она загадывала желание, чтобы музыка была мурашко-покрывательной. Есть такие песни, в которых и музыка, и голос, и даже слова не очень, но есть в них только один звук или даже одно слово, которые заставляют всё тело покрыться мурашками. Если бы она работала на радио, то всегда ставила бы исключительно такую музыку.

Наде нравилось звучание отдельных нот. Если она оказывалась около музыкального инструмента, то красила особо понравившиеся клавиши или струны. Она занималась этим вандализмом не из неуважения к инструменту, а чтобы подчеркнуть, как же прекрасно их звучание.

Тем утром, наслушавшись домашней музыки, Надежда решила послушать уличную. Нагло и беспринципно она воспользовалась зимне-летним днём и пошла гулять. Стояла такая погодная пора, когда ждёшь что-то новое, но чаще приходит только насморк!

Надя загулялась и дошла до улицы, где к вечеру уходили все художники и продавцы книг, но собирались музыканты, мимы, рассказчики. Там играл свою музыку скрипач. Его музыка пронизывала насквозь, как будто не звук, но ветер вылетал из-под смычка. Казалось, он сносит всю одежду и оставляет тебя совершенно нагим.

Та красивая мелодия Нежно обволакивала и рассказывала:

Как-то родился музыкант со смычком вместо руки. И мало кто оставался равнодушным к необычному явлению: кто отводил взгляд, кто не мог оторвать глаз, кто смеялся. Будучи ещё мальчишкой, он всё хотел понять, для чего же нужен этот смычок. Но вокруг не было ни одного смычкового инструмента, чтобы узнать.

— Мой дорогой Смычок, может, тебе нужна гадулка или саранджи? — гадал его дядюшка, у которого тоже были проблемы, но больше с головой.

И вот однажды, когда маленький мальчик сидел под тополем, смахивая смычком слёзы, к нему на инвалидной коляске подкатил старичок и спросил:

— Почему ты плачешь, маленький мальчик? Не плакать надо, а в радости творить!

А мальчик удивился и уточнил:

— Что вытворять, дедушка?

— Разве ты не слышишь, что твоё сердце — это музыкальный инструмент, который стремится стать огромным кафедральным органом? — ответил старичок, прищурившись.

— Слышу, дедушка, — признался мальчик: — Но что могу сделать, если только я его и слышу?

— Тебе просто надо научиться его раскрывать, — дал совет умудрённый опытом пожилой мужчина.

— Но как? — задумался малыш.

— С незапамятных времён я собираю и создаю всякие диковинные механизмы и машины. И есть в моей коллекции такие вещи, за которые многие готовы даже убить, — загадочно сказал мужчина. — Хочу подарить тебе один такой.

— Не надо мне ничего такого! Не хочу убивать! — взмахнул смычком, как бы защищаясь, мальчик.

— Тебе и не придётся.

И старичок вытащил на свет музыкальный инструмент.

— На этой скрипке играл когда-то мастер, игру которого сравнивали с игрой самого Дьявола. Тебе же даю, чтобы мелодия, струящаяся из неё, была подобна хору ангелов.

— Но вдруг у меня не получится?

— Просто слушай своё сердце, и тогда, что нужно получится.

Несмотря на то, что мальчик держал подобный инструмент впервые, он сразу взял его как положено, прикрыл глаза и ударил своей рукой-смычком по струнам. И мир замер! Замерли люди и их голоса, замерли птицы прямо в полёте, замерли ветер и облака — то был огонь, что из сердца исходит. А когда маленький музыкант открыл глаза, старика уже не было. Таким был самый счастливый день жизни мальчика.

На дне музыки

Надежда была довольна, что оказалась тут и услышала столь прекрасный музыкальный рассказ. Она хотела уже идти дальше, но тут скрипка запиликала совсем другую музыку, что не хотела отпускать, пока её не дослушают до конца. Пришлось остаться.

«Скрипка была великолепным инструментом. С ней музыкант чувствовал себя цельным, а без неё — нет. Когда они пели музыку, рядом расцветали цветы и улыбки. Так они и путешествовали вместе уже много лет и дарили окружающим радость.

Однажды перед ним, как видение, появилась магической красоты женщина, глаза которой вмещали в себя всю вселенскую грусть. Это столь сильно поразило молодого мужчину, что тот замер, резко оборвав игру. Музыканту захотелось узнать, как выглядит эта красота, когда уста её озаряет улыбка. И заиграл так, как не играл ещё никогда. Никогда ещё не цвели так бурно цветы и не кружились в эйфории люди. Но красота в лице женщины не улыбнулась стараниям и, набрав небольшой букет, растворилась в воздухе, прихватив заодно его сердце. Музыкант решил во что бы то ни стало добиться её улыбки! По лепесткам он нашёл её и предложил свою руку. От одной, что походила на смычок, она отказалась, а другую приняла».

И музыка вновь поменяла свой настрой…

Красота в лице женщины не одобряла страсти музыканта к музыке. Возможно, она втайне ревновала, что его щека касалась не только её. А может, дело было в том, что она почти оглохла, но боялась признаться в этом даже себе. Потому только ворчала и причитала, что супруг ничего не делает, а лучше бы пошёл кирпичи потаскал. Всё, что музыкант хорошо умел — это любить женщину и играть на скрипке. Он не хотел таскать кирпичи даже за все деньги мира. После них болела спина, а лёгкие покрывались кирпичной крошкой, которая выходила с кашлем цвета крови. А хотел он, чтобы от его музыки мир становился ярче и наконец-то увидеть улыбку любимой. Но возлюбленная не слышала его, а саму себя замуровала в кирпичные стены тишины. Поэтому музыкант больше не плавал, но топил себя в звуках музыки.

Надежда дождалась, когда ударит финальный аккорд и протянула монетку.

— Я очень хотела бы, чтобы у меня была ваша пуговица.

Без лишних вопросов музыкант оторвал от своей клетчатой рубашки клетчатую пуговицу и протянул Наде. Девушка обменяла её на монетку, лучезарно улыбнулась и пошла пополнять свою коллекцию. А скрипач остался стоять в удивлении. Уже не надеясь, он всё-таки добился той улыбки, которую давно жаждал увидеть. Смычок вновь стал свободным.

Тополь художника

Был уже вечер, и солнце вовсю резвилось на горизонте. Надя знала, что только один её старый знакомый артист не покидает своего поста даже к вечеру. И, конечно же, она встретила его на его привычном месте. Вообще-то, он был не очень стар да и, честно говоря, не так уж хорошо знаком. Но он приходил сюда каждый день и рисовал на холсте одно и то же место. Как обычно мужчина сосредоточенно рисовал, стоя под сенью тополя. То было дерево со своей поэтичной историей.

В начале был тополь… Точнее, три. По правде сказать, и они появились не сразу. Об этом и пойдёт наш рассказ.

Здешние старики говорили: «Период в семь лет следует за человеком. Конец каждого такого периода знаменует в нём самые сильные и значительные изменения». По местным традициям, каждый мальчик, достигший семи лет, сажал дерево. Поскольку три брата появились на свет в один и тот же день, то и сажали они деревья все вместе.

Мальчики казались окружающим одинаковыми. В детстве они действительно были похожи, но чем дольше жили, тем дальше отделялись друг от друга. И вот наступила пора, когда никто бы не сказал, что эти мужчины — близкие родственники. Так и часто в других жизнях: совершенно разные люди могут быть очень друг на друга похожи, если они вместе, а изначально одинаковые могут стать совершенно разными.

Сначала в один тополь попала шаровая молния, и после непродолжительной болезни он засох. Затем второй выкопали и увезли куда-то. От двух деревьев остались только керамические таблички с именами. С тех пор и стоит одиноко наш тополь, время от времени наполняя воздух пухом в надежде найти себе подружку.

«Деревья умирают стоя, и он когда-нибудь тоже умрёт», — так думал художник, стоя за своим мольбертом под деревом.

Тополь в ответ шелестел. Он был надёжным товарищем искусника и понимал его без слов.

Художник наш был необычным (если художники вообще бывают обычными). Он видел мир через масляные краски. Его движения были плавными и осторожными, потому что мастеру казалось, что, если сжать что угодно чуть-чуть сильнее, оно сомнётся, как кусок масла. Наверное, поэтому он так любил воду. Вопреки всем законам физики, вода для нашего героя была легче, чем масло.

Когда-то художник с красочным цветом глаз рисовал здесь девушку. Задумчивая незнакомка в разных шляпках часто приходила на берег и смотрела на воду. А художник рисовал её на фоне воды. Потом девушка начала приходить с молодым человеком, который носил дорогие пиджаки и до бликов начищенные туфли. Художник рисовал и его. Потом девушка опять начала гулять по берегу одна. Художник рисовал её и иногда пририсовывал с краю себя. Через какое-то время она начала катать перед собою детскую коляску. Он рисовал коляску. Потом коляску заменил маленький мальчуган. И художник рисовал ребёнка. Мальчик рос. Художник рисовал взросление мальчика.

Но однажды машина, которая везла в тот день к набережной девушку в шляпке из соломы, попала в аварию, и его музу смяло как тюбик с масляной краской.

Художник же с тех пор рисовал свою картину без людей, а его зубы стали из дерева. Странно про зубы, не правда ли? Как будто не она, но он попал в аварию. Не знаем, что произошло. Может в другой книге эта загадка раскроется.

У художника не оказалось для Надежды пуговицы, так как он носил вещи без них. Но когда-нибудь он оставит после себя картины.

Искусство не любить

В том же доме, что и Надя, жил пренеприятнейший человек. Девушка не любила с ним пересекаться даже на миг — он никогда ничего ей не говорил, но делал это с открытой неприязнью. Как будто кричал ей прямо в ухо: « Ни слова тебе не скажу, потому что ты этого недостойна! Не ударю, но только потому, что противно до тебя дотрагиваться!». Фу, а не человек! Причём большинство окружающих как будто ничего замечали. А может просто притворялись.

— Разве есть право одному человеку смотреть так на другого? — недоумевала Наденька.

— Он многого добился и поэтому имеет право смотреть на других сверху вниз, — отвечала Заведующая по Сплетням Района и Прилегающих Областей.

А вот Старая Леди придерживалась иного мнения:

— Не обращай на него внимания, он просто глупец! Придёт время и, есть вероятность, он что-то, да и поймёт. Лучше усвой, что люди, вызывающие у нас исключительно плохие чувства, не имеют права оставаться в нашей памяти. Зарой их поглубже и посади сверху кактус, чтобы не было соблазна лезть в эту могилу, а вперёд выдвини исключительно приятных тебе людей.

— Но ведь нельзя зарывать людей, они же живые!

— Не все, деточка, не все. Некоторые ведут себя так, что сами себе копают могилу.

Противный мужчина искренне веровал, что ни в чём не уступает величайшим мыслителям современности и прошлого. В Пантеоне славы, расположенном в его голове, его мраморный бюст стоял в довольно неплохой компании Сократа, Эйнштейна и прочих выдающихся. На работе он разглагольствовал о великом, а после продолжал просветительскую деятельность дома, объясняя своей женщине, что та не делает совершенно ничего полезного. Кроме как: готовит, стирает, ходит за покупками, убирает, воспитывает их общее потомство… А могла бы и починить что-то! Вон сколько всего сломанного в доме!

Женщина, казалось, и сама была сломана. Однако такая жизнь была хорошо ей знакома, потому она продолжала худо-бедно исполнять свою роль жены тирана.

Мужчина же относился к редким вспышкам её «вечного» недовольства снисходительно (что было верхом проявления его чувств). Он считал себя хорошим человеком: ведь он не бил свою жену (хотя мог бы), заботился, чтобы в семье была полная чаша, работал днями напролёт, чтобы ни супруга, ни дети ни в чем не нуждались. Просто так повелось, что его воспитание не позволяло делиться своими чувствами с существами, созданными для служения и продолжения рода.

Наш герой не считал себя женоненавистником. Когда он ездил в командировки, то с удовольствием позволял «коварным самкам» завлечь себя в постель. Просто в отличие от женщин аналогичный пол понимал его. Со своими мужественными знакомыми полезней было обсудить что-то более глобальное, например, интриги на политической арене и цены на соль. Представительницы же слабого пола только и могут «трындеть до посинения о шмотках и пелёнках».

Мать его потомства проводила всё время дома. Сразу после свадьбы супруг заявил, что не хочет, чтобы жена выходила и, не приведи господь, работала. Он будет работать за них двоих. Мужчина защищал свою женщину от всех проблем внешнего мира, поставив на окна решётки, а на все стёкла приклеил изображения стен. Поэтому женщина по большей части формировала своё мнение о современности через призму плазменного экрана. Она бы и читала, но для чтения у неё не находилось времени. Прилежная жена держала на себе весь уют дома, заботилась о семейном очаге. К приходу её мужчины всё, и она, в том числе, должны были блестеть от порядка. Муж приходил поздно, выжатый как гранат, и каждый посторонний звук его раздражал. После того как он засыпал, женщина лежала в кровати, смотря в потолок, и думала, как ей повезло! Какой у неё сильный, мужественный и заботливый супруг! А сейчас было бы здорово крепко заснуть, а утром проснуться мужчиной, съесть приготовленный завтрак и пойти наружу, на работу.

Тем временем женатый человек каждый день отслеживал успехи своей бывшей одноклассницы. В давние, далёкие времена беззаботной юности девчонка была неуверенной в себе малявкой. Было быть за что обзываться такой, ведь она была обладательницей неказистой внешности: телосложением и походкой похожая на какую-то богомольную букашку, с ножками Х-образной формы. Такая форма ног, может, хороша для бега, но не популярна на подиумной дорожке. Её кожа на ощупь походила на замшу или как будто он прикасался к обивке в пыльном авто. А вовсе не бархатная, как недавно сказал о её руке при рукопожатии один журналюга, и уж точно не шёлковая, как написал другой. Кто ж наперёд мог предугадать, что в школе была лишь временная оболочка, и однажды она превратится в ту, к которой не то что подойти страшно, а даже дышать с ней в одном мире совестно. Вот же стерва!

Малейший её успех наполнял все полости сердечного насоса чернейшей завистью, которая вмиг разгонялась им по всему телу до самых кончиков конечностей. Сейчас, когда отец и муж в одном лице нервно стучал карандом о стол, эта выскочка собиралась погрузиться в Марианскую впадину и слетать в космос! Вот ведь девка неуёмная! И чего все ею так восхищаются?! Как написали в той жёлтой газетёнке, «закрывает раны бедным и открывает глаза богатым». Да если бы он — тот, кто сейчас всё это думал — её, влюбленную дурочку, тогда заманил в свои сети, то она сейчас закрывала бы крышкой кастрюлю с борщом и открывала бы форточку, когда ему жарко! Сама ведь на встрече сказала, что его решение не отвечать взаимностью было лучшим ей подарком.

Вспоминая её фразу: «С этих пор, ты будешь бесконечно думать обо мне», он произнёс это вслух, передразнивая, и с чувством добавил:

— Сука!

— Супа? — из недр домашнего очага уточнила его супруга. — Но ведь ты хотел котлет.

— Ты, как всегда, всё перепутала! Я говорил про суп! Как можно было перепутать эти два блюда?!

— Прости, сейчас сделаю тебе суп.

— И сколько тогда придётся ждать? Нет уж, давай то, что тебе там послышалось.

Но он-то знал истинные мотивы стремлений этой звезды! Всё, что она делала, было доказать окружающим, что она чего-то стоит. Неоценённая им, недооцененная своими родителями, как проклятая, стремящаяся получить высшие оценки от окружающих, в поте лица пытается добиться уважения, потому что к себе этого уважения нет! Она ведь даже не умеет нормально ходить, а вместо этого летает со скоростью звука, отчаянно пытаясь заполнить пустоты. «Хах!» — думал мужчина, лаская себя этими сокровенными догадками.

Эстафета

Эта супружеская пара участвовала во Всемирной эстафете. Там было бесконечное множество дорожек, на каждой из которых бегали люди, скованные друг с другом с малых лет. Когда супружница была ещё девочкой, к ней подбегали её родители и протягивали палочку, которая была исписана такими фразочками, как: «У меня нет на тебя времени!», «Не мешайся под ногами!», «Ты обязательно упадёшь и сломаешь себе шею!», «Ты меня в гроб сведёшь!», «Сядь и сиди спокойно!» и так далее. А в случае её супруга, который когда-то был мальчиком, родитель не только напутственно тыкал его подобной палочкой, но и частенько прикладывался с силой, оставляя синяки на теле ребёнка. Дорожки будущих супругов в этой игре располагались рядом, а потому, когда пришло время, они пересеклись. И вот образовавшаяся чета подбегала уже к своим детям и охаживала их теми же самыми словами. Игра продолжалась.

Ходячий словарь

Надежда даже не представляла, как много бесценных экземпляров в её пуговичной коллекции было от одной семьи. И это были одни из самых ярких пуговиц! От шумной семейки отваливались и терялись не только пуговицы, но и носки, шапочки, игрушки и прочие вещи. Широкая дорожка из потерянных предметов после них, чем-то напоминала след от проползшей улитки.

Голова и сердце семьи заключались в одном женском лице. До того, как Мать семейства не обзавелась многочисленным потомством, она отдавала всю себя работе, разбирая книги и папки в потаённых книгохранилищах. То было работой её мечты, и ещё будучи маленькой, девочка всем в округе сообщила, что будет библиотекарем. С девства она наслаждалась коптокмией — желанием казаться умнее при помощи использования редких и заковыристых словечек. Ещё одной её страстью было коллекционирование высказываний Великих деятелей истории. Поэтому библиотека виделась ей местом исполнения её желаний, священным и притягательным храмом слов с его тихими и цыкающими жрицами, расставляющими книги по десятичной системе Дьюи. Привнесение посетителями любого шума извне, а тем более невозвращение книги в срок, грозило библиотечной анафемой. Повзрослевшей девочке нравилось служить в своём храме, неукоснительно соблюдая все правила многие годы.

Вот частичный списочек слов, которыми она пользовалась в своём обычном разговоре: аберрация, аддикция, алекситимия, аллюзия, андрогин, аннексия, антагонизм, апологет, апробировать, аффирмация, графомания, девиация, деструкция, диффамация, дуализм, инсинуация, клеврет, коллатерали, консьюмеризм, макиавеллизм, матримониальный, оксюморон, остракизм, паритет, пердимонокль, плюрализм, прокрастинация, реминисценция, ретроспектива, рекурсия, рефлексия, ригидное мышление, ригоризм, семантика, семиотика, синопсис, синкретизм, сублимация, трансцендентность, фрустрация, экзальтация, экзистенциализм, эклектика.

Если Вы поняли из списка хотя бы половину слов из этого списка, то могли бы стать хорошим собеседником нашей героине. Но часто словоблудницу или не понимали, или считали выпендрёжницей, потому что она напрочь отказывалась «примитивизировать своё изложение, дабы потакать деградации». С самых малых лет говорящую на непонятном языке девочку мало кто слушал и слышал.

С появлением детей многое в её жизни изменилось. Библиотека превратилась из храма в игровую площадку. В виде пиратов и принцесс дети разбегались по узким лабиринтам коридоров в поисках затерянных сокровищ. Поэтому рабочая смена, которая теперь удавалась только при острой архивной необходимости, каждый раз оказывалась самой образцово-непоказательной: повсюду бурлили шум, смех, а жрицы жаловались, что даже находили детские книги с яркими картинками в отделе серьёзной научной литературы!

— Ты должна быть с детьми построже! Ребёнка воспитывать лучше в спартанских условиях, — говорила с постным лицом всезнающая коллега. — А то работу можешь потерять.

— Я в значительной степени жандобьюсь! «Но как прекрасны их глаза, которые стараются видеть в людях одно только хорошее». «Детская прелесть кроется в том, что с каждым ребёнком всё обновляется и мир заново предстаёт на суд человеческий». Да и вообще…

Далее последовал настолько заумный аргумент, основанный на последних исследованиях британских и ещё каких-то там учёных, что ни коллега ничегошеньки не поняла, ни автор не смог передать гениальности мысли.

Как же у такой консервативной в лексических принципах женщины образовалась целая гурьба непоседливых детишек? Она так любила книги, что считала главной целью в жизни человека — плодить читателей! Поэтому библио-мамочка практически со своего собственного рождения готова была родить многочисленное следующее поколение. Тогда план казался ей довольно простым! Однако сейчас, окружённая своими отпрысками, она уже понимала, что размножаться могут и кошечки, а создавать любителей литературы — совсем другая песня! Почти каждый человек хочет обессмертить себя посредством передачи генов, но не каждый может передать свои лучшие качества. Как же, ну как наверняка воспитать из малыша настоящего Человека?

Первый муж начитанной женщины был скорее фиктивным. Они познали друг друга на пустынном пляже и после попробовали сотворить семью. Но после рождения совместного ребёнка мужчина осознал, что не может отказаться от своей свободолюбивой натуры и вернулся на пляж. К сожалению там не было библиотеки, потому семье пришлось разделиться. Свежеиспечённая мама попыталась найти отца для своего ребёнка, на другом пляже (надо заметить, там тоже не стояло здания библиотеки), но вместо этого получилось стать матерью двух очаровательных близнецов. Тем не менее, жизнь множилась, и множилось счастье внутри неё! Ещё двух двойняшек, вдобавок к первым, она зачала с мужчиной, похожим на главного героя из любимого романа, и произвела на свет в отделе родной библиотеки. И ведь это ещё не конец её похождениям!

Зато она совсем перестала плакать от грусти, печали, сплина и меланхолии, и оставила себе возможность пустить слезу разве что от умиления. Ведь с появлением первенца всё наконец-то встало на свои места! Из бездаря, как любила называть её мать, она сама вдруг стала матерью. Да и как можно сметь грустить, если глаза её детей светятся от того, что она им нужна.

Немного омрачала её семейное счастье мысль, что она стареет и слишком скоро не сможет создавать жизнь. В такие дни тяжёлых мыслей ей априори становилось очень жалко себя и особенно детей, которых она могла бы родить. Врач объяснила ей, что когда наша мать-героиня беременна, то гормоны позволяют ей чувствовать себя почти всемогущим божеством. Её глаза светились, её кожа светилась — она вся светилась! Но после родов гормональный фон менялся, и священная корова готова была снова кинуться в водоворот страсти, лишь бы снова почувствовать это ощущение священности. Этакая зависимость от материнства. Вздор какой-то говорят эти врачи!

Однажды она разговорилась на работе с человеком, что принёс с собой в библиотеку собственные черновики. Такие люди вызывали особые трепетные чувства в её душе! Мужчина с женщиной разболтались, беседа текла звонким ручьём и вела к пикантному продолжению.

Наша жрица делилась:

— А знакомы ли Вы с тем фактом, что в языке народа пирахан не предусмотрена рекурсия?! Голоштанные их дети! Вот не знаю, как бы мои чадушки могли бы без подобного перекрутиться! А как бы могла я перетаптываться без моих чад? «Дети сразу и непринужденно осваиваются со счастьем, ибо они сами по природе своей — радость и счастье».

— Я считаю, что преступно рожать, пока в детдомах остаётся хоть один ребёнок, — заметил бездушный писака.

— Что за фортель! Эпидерсия какая-то! Окститесь! Вы просто ничего не понимаете в материнстве, потому и гиперболизируете! Какое возмутительное реноме!

Пикантное продолжение отменилось, и мужчина, оставив записи, покинул заведение. А той же ночью нашей героине приснился самый страшный в её жизни сон.

Сиротливый сон

И приснился сон.

В этом сне идёт Мать-героиня в детский дом, чтобы забрать под своё крыло одинокую душу. К ней навстречу выбегает маленькая девочка с глазами цвета «Я буду самой-самой послушной, только забери меня отсюда!» Женщина гладит ребёнка по голове и радость переполняет их обеих. Из-за поворота появляется ещё один ребёнок с глазами цвета «Пожалуйста, забери и меня! Обещаю быть сильным и помогать тебе во всё, что скажешь!» Женщина гладит по голове и его. Как же всё замечтательно!

Но вот её начинают окружать другие дети с глазами цвета «меня-меня — всё, что угодно, только не оставляй меня здесь!» Они окружают женщину в плотный круг и тянут к ней свои маленькие хрупкие ручки. В попытках протянуть руку помощи каждому из ребятишек, женщина превращается в одного из многоруких индуистских богов. Но даже этого не хватает на всех сирот. И, когда она осознаёт свое бессилие, божественные руки начинают превращаться в пепел, сыпаться, отламываться и ничего не получается с этим поделать. И закрывает Мать свои глаза от сирот, но слышит, как эти дети плачут.

Проснулась наша героиня в холодном липком поту и заплакала горько-горько.

— Мамочка, что с тобой? Не плачь, пожалуйста! — закричали наперебой её маленькие испуганные ангелочки.

— Чадушки мои… Ах, дети, если бы вы только знали! — и разрыдалась пуще прежнего.

Архивная

Библиотекарше было так тоскливо после этого сна, что она не могла нормально выполнять никакие свои обязанности. Апатия работницы библиотеки так затянулась, что к ней пришлось спуститься самому главному Архиватору, кто знает всё на свете, даже если ты ему ничего не говоришь. Плавно утапливая в мягком ковре кончик своей лакированной трости с набалдашником в виде пса, он подошёл к опечаленной и некоторое время задумчиво и через свои очки в роговой оправе смотрел на жрицу. Но та не обращала никакого внимания на того, кто стоит перед ней стоит. Архивариус попросил её:

— Будьте добры, нужен из Архивной документ с номером: ноль девять восемь семь дробь четыре единицы.

— Подождите, запрос обрабатывается, — ответила она, продолжая не концентрироваться на посетите, и ушла в недра бюрократии.

Уникальная Архивная — была, наверное, самым особенным местом на всей планете! Она была частью библиотеки и одновременно вне её. Наша библиотекарь могла туда заходить, но доступ у неё был пока только к одному отделу. Там книги и разного рода бумаги были порой столь исписанными вдоль и поперёк, что уже было не разобрать изначального текста. Также внутри Архивной было много всяких других отделов, в сторону которых жрица не могла даже взглянуть. Мысли о них вызывали кучу догадок, воспоминаний, прогнозов и дежавю.

А затем библиотекарь вернулась с запрошенным документом.

— Получите, распишитесь.

— Я хотел бы, чтобы Вы прочли заметку на полях на странице сто двенадцать. Я когда-то сделал её специально для Вас.

Библиотекарша наконец-то подняла голову на гостя своей стойки, и её удивлённый взгляд встретился со всезнающим взглядом начальника.

— Ах, Архиватор, простите! Я Вас не идентифицировала! Обычно вы громче выркаете своей аристократической тростью.

— Я специально подкрался, — улыбнулся тот. — Страница сто двенадцать. Отложите сейчас на несколько минуток свой любимый словарь латинских синонимов и всё же загляните в документ. Там только одна запись, сделанная ручкой, а не карандашом. Вот её и прочтите.

И ушёл, вертя и подкидывая трость, словно жонглёр.

На полях нужной страницы указанного документа жрица действительно обнаружила еле распознаваемую запись ручкой: «Не пытайся обхватить необъятное, позаботься о том, что у тебя в руках». К чему бы это?

Только дома, перед сном обнимая бессчётное количество своих детей всего лишь двумя руками, она вдруг что-то для себя поняла, приняла и, наверное, впервые в жизни заснула не думая о несовершенном окружающем её мире, но только о своём, мирно посапывающем и ворочающемся рядом. Завтра она собиралась встретить новый день, полный тех задач, которые ей под силу.

Фарфоровый мальчик

У Надежды было не так много вещей, но все любимые. Самыми любимыми были несколько игрушек, что прошли вместе с ней весь путь из прошлого в настоящее. Но одной вещи девочке сильно не хватало. Когда Наденька была совсем малышкой, то нашла в песочнице почти настоящее холодное оружие. Это был красивейший нож с собранной из разноцветной пластмассы рукоятью. И в одном из таких кусочков, как в янтаре, был замурован самый настоящий паук. И самое прекрасное, что нож был ручкой, пишущая часть которой высовывалась из кончика лезвия. Пишущий нож был необыкновенным: из какого-то другого мира, где он был настоящим оружием и оставлял серьёзные следы на телах своих врагов, а не только чернила на бумаге. Днём Надежда таскала своё сокровище с собой, писала им стихи и выписывала мысли. А на ночь клала меч под подушку, и все монстры боялись приблизиться к ночлегу.

Но однажды Надя проснулась и не нашла своё тайное оружие. Она догадалась, что стащил её драгоценность и не признался в этом её близкий друг, но зачем он это сделал — не знала. Далеко не всегда можно понять поступки других просто потому, что в нас самих нет их качеств и мыслей. Несмотря на своё частичное знание, Надя промолчала о преступлении. Для неё было страшнее уличить мальчика в воровстве, чем постоянно просыпаться в ночи от близости монстров.

Мальчик обладал фарфоровой душою. Раньше она у него была податливая как глина, но однажды душу обожгли, и она стала фарфоровой. После этого мальчик стал ловить себя на том, что на представителей своего пола он поглядывает значительно чаще, чем противоположного. Это наблюдение очень сильно испугало мальчика — он с самого детства был расфасован в общество и в одну из религий, где очень не одобрялись подобные устремления. Всё как-то окончательно сломалось, когда мальчик решил открыть свою душу и мысли священнослужителю.

Немного размышлений. Мы, люди, существа поразительно одинаковые и поразительно непохожие друг на друга. Среди нас есть те, кто помнит про себя, что они не боги, а значит, могут позволить себе и неконтролируемую злобу, и безудержное веселье, и непредсказуемую грусть, и банальную трусость. Но, выбирая себе учителя (будь то учитель математики или музыки, религии или жизни), некоторые сажают его на трон безоговорочной силы, закрывая глаза на человеческие несовершенства гуру. И даже когда такие «божки» крупно ошибаются, их почитатели всё равно не желают даже на мгновение приоткрыть глаза пошире.

Вот и юный человек этой истории не знал, что вестники религий — люди, а не боги. Ведь прихожане в священнослужителе души не чаяли и прислушивались к каждому его слову. Многим подходила его жёсткость в вопросах религии и принципиальность в грехах других. Его пастве виделось, что священнослужитель молится — и божья благодать заходит в сердце к нему! И что кричит он на кого-нибудь — кипит в нём священный огонь, как лава в геенне огненной! Но исповедуем его перед вами: не было ни того, ни другого в душе у него. Как дальтоник не различает цвета, так и священнослужитель не видел и не чувствовал эмоций. Он зарабатывал себе место в раю зубами цвета свечей разного сорта, все свои грехи и слабости очень старательно отмаливал и не хотел, чтобы мимо него в рай проскользнул всякий сброд. Он просто делал свою работу.

Можно с уверенностью сказать, это был плохой выбор психолога, к которому нужно приходить со своими проблемами. Священнослужитель объяснил мальчику псевдонаучно-популярно, что конкретно будет происходить с ним в кипящем котле, и подкрепил описание парой пинков. За порогом храма вера в Бога утекла из растрескавшегося от пинков фарфорового мальчика, душа разбилась на тысячи осколков, и всякого рода дьявольщина ринулась к ослабевшему существу. Мальчик стал шататься по улицам, ночевать где придётся в надежде найти и собрать свои осколки. Кто-то давал ему приют, но мучил, вливал в него дурманную жидкость и колол непродолжительной надеждой, обещая, что это склеит его. Он больше не хотел жить, но пока не был готов умереть; он больше не верил, но ещё надеялся. Чтобы выжить, он стал совершать преступления. Немногие собранные осколки фарфоровой души рассыпались в крошку, смешиваясь всё с большим отчаянием, пока остатки не стали похожи на кусок грязи. Уже не сосчитать, сколько ж пуговиц фарфоровый мальчик забрал, совершая преступления, и сколько пуговиц он растерял, раздавая себя по кусочкам. Он совсем перестал узнавать себя.

Как-то раз в промозглую погоду наш мальчик шёл куда глаза глядят, шаркая по разбитой дороге дырявыми кроссовками. Сегодня был ещё один очень тяжелый день, ведь умер его, наверное, друг.

Фарфоровый мальчик был зачат своими родителями в парнике, но рос в совершенно нетепличных условиях. А вот его приятель не был зачат в парнике, но рос в нём. Всё вроде у него было волшебно: в школе получил золотую медаль высшей пробы, в университете собирался получить высшую степень. Но в тот злополучный день преподаватель безжалостно карал своих студентов направо и налево, уча их разносторонности жизни. Знакомый фарфорового мальчика тоже попал под горячую руку инквизитора, и первая в жизни неудовлетворительная оценка разбила стекло в его теплице. Оказалось, что большинство окошек держались там больше на честном слове его папочки и магии мамулечки. Приятно это, но чаще не работает в реальном мире. И как только этот мир пришёл с войной, то тепличка вся и посыпалась. Тяжело овощам или садовым цветочкам расти в дикой природе! Потому хозяин прозрачного домика прилежно пытался вернуть его в цельное состояние, но, возможно, не теми средствами. Ему бы, может, новый материал привнести. Например, кирпича и цемента, а ещё крышу себе капитальную сделать. Но нет. И вот через полгода тепличный мальчик умер от передозировки сразу несколькими психотропными веществами на руках нашего фарфорового. Обидно и грустно, когда волшебство вот так погибает.

С такими тяжелыми мыслями фарфоровый герой внезапно наступил на какой-то осколок. Он поднял его, чтобы попытаться рассмотреть, частью чего он когда-то являлся, но не смог догадаться. Повертев головой в поиске других кусочков этого пазла, он задержал свой взгляд на надписи на бетонном заборе с колючей проволокой:

«Надежда позволяет жить не прошлым, а настоящим и отпирать двери наших внутренних тюрем».

Он услышал шаги и голос позади себя:

— Нравится? Это я нарисовал!

Незнакомец когда-то был дочерью для своей матери. Его мать ненавидела мужчин, потому что ей попадались исключительно те индивидуумы, которые наполнили её сердце ненавистью. А другим мужчинам обиженная женщина не давала ни единого шанса показать себя с хорошей стороны. Если человек хочет видеть только зло — он его непременно найдёт! Ещё она боялась врачей любого пола и любой направленности и потому, когда ненароком забеременела, то не пошла лечиться от «недуга», а попыталась «нечаянно» избавиться от нежеланного. Что она только ни делала: каталась по лестнице и на американских горках, лазила по деревьям и в постель к мужчинам, прыгала со скакалками и с парашютом. Но плод внутри неё, похоже, только забавлялся всем этим. Тогда она решила прибегнуть к религии и начала молить Бога, чтобы родилась девочка. И мольбы были услышаны, и она родила «девочку». А то, что у малыша оказался физиологический признак другого пола, так это, как мать решила, всё проходящее.

Мальчик рос как девочка. Имя у него было такое специальное, что можно и девочку так назвать, и мальчика. С малых лет мать делала ему яркий макияж, сооружала разные причёски из его длинных волос, учила женским манерам, а также заставляла носить платья и туфельки на каблучке. Но когда у него начал ломаться голос, мать как взбесилась! Как смеет этот несносный ребенок так неприятно произносить слова! Во всё этом для мальчика жизнь, которую ему приходилось жить, была чужой и непонятной, и он чувствовал себя как не в своей тарелке. Ему очень не хватало себя настоящего, своего собственного выбора и добрых друзей. Много было ужасов в жизни у ребёнка из-за того, что он родился не одного пола с матерью.

Так или иначе, однажды возмужавший «девочка» сказал себе: «Забери у других право решать, кто ты!» — и устроил семейную революцию. Как в любых военных действиях нет победителей, так и в этой революции их тоже не оказалось, зато наконец-то возмужавший мальчик приобрёл независимость. С матерью с тех пор он больше не виделся и не общался, потому что сына у неё никогда не было.

И вот эти две покорёженные истории встретились тогда у забора, на котором была цитата Евы Эгер, и превратились из незнакомцев в родственные души. Связь мальчиков крепла не ради смеха или похоти, но ради борьбы со всепоглощающим одиночеством, в которое их поместили все окружающие. Эти окружающие будут восклицать: «Таких, как они, надо уничтожать!». Об этом сообщит многоуважаемый священнослужитель, чей стаж почти равен его жизни и мнение которого принимают за догму сотни прихожан. Скажет достопочтенная мать, которая не жалела ни сил, ни времени, чтобы накормить и одеть своего ребёнка. И многие прочие тоже примерно так и скажут. Но постепенно душа фарфорового мальчика собиралась, а мальчик, воспитанный как девочка, всё больше находил настоящего себя. Они стали вместе защищаться от жестокого мира и во всем помогать друг другу.

И мы в этой истории больше ничего не скажем.

Вольные монахи

— Леди, а кто разрешил Вам стать такой странной монахиней? — спросила как-то Надя старушку. — Бог?

— Дорогая моя, Бог не может разрешить или запретить. Бог — это не личность, это отклик. А история моего становления в этом призвании такое. Как-то раз я искала оправдание для Бога, и мне был послан, как его некоторые называют, Святой человек. И хоть сам он не верит в абсолютную человеческую непогрешимость, а потому не верит в святость, многое сказанное им отозвалось в моём сердце. Хорошо запомнила, как этот человек в нашу ту встречу сказал, что Бог и молитвы — это есть наши собственные мысли. А также, что не ритуалы возвышают человека, а сам человек.

— Вам не нравился Ваш рост?

— Рост? Почему ты спрашиваешь?

— Ну, Вы сами сказали, что-то про возвышение.

— Нет же! Я про духовность. Как сказал Конфуций: «Рост человека измеряется не от земли до головы, а от головы до неба».

— Ну предположим. И что же он Вам ещё сказал?

— Это невозможно так просто пересказать, мы долго разговаривали. И до сих пор иногда. Хоть и не знаю, может, он уже по ту сторону бытия.

— Ничего не понимаю! Что за сторона такая?

— Ну я не знаю жив он или мёртв. Но это не самое главное в разговоре.

— Мне кажется это важным моментом, если Вы хотите провести диалог.

— Смотря для кого. Я лично знавала тех, кому совершенно неважно, живой ли перед ними человек и имеет ли своё мнение, беседа всё равно превращается в давящий монолог.

Мы уже упоминали священнослужителя, что пуляется в неверных словом божьим как оскорблением. Так вот он, несмотря на сладкое переполняющее ощущение вседозволенности и власти над прихожанами, скукоживался в нелепое, жухлое существо при встрече с тем, о ком сейчас пойдёт речь. Коли его многие так называют, то назовём героя этого фрагмента Святым, хотя сам он каждый раз открещивается от этого прозвища.

— Нет святых, и я обычный человек. Просто у меня теперь получается верить во всё, что было создано, и принимать пока всё, что встречается на моём пути. При таком раскладе все могут стать святыми и пророками. И тогда получается, что в моей вере даже есть смысл.

Святой родился в семье потомственных интеллектуалов. Детство мальчика проходило в постоянных вопросах «зачем» и «почему», в чём, собственно, нет ничего необычного, так как все дети познают мир, и задавать вопросы — один из самых удачных способов для получения ответов. Но с годами герой нашей главы рос, а вопросов только прибавлялось. На что-то получалось находить ответы, но некоторые напротив — создавали ещё больше вопросов в уже захламлённой голове. «Почему солнце светит? Что птицы поют? Зачем жить? В чём смысл жизни?». Ему бы стать учёным, чтобы докапываться до сути вещей, но спектр был столь широк, что невозможно было сконцентрироваться только на определённой области. Подростком он рисовал на стенах гаражей и дорог огромные буквы, складывающиеся в слово «Почему», а во времена пубертатного периода выгравировал знак «?» у себя на руке.

Наш одержимый герой только однажды отдохнул от вопросов в голове, попав на Всемирный тайный конгресс «Мировых заговоров». Там присутствовали президенты, короли, министры, оружейники, нефтяники, бактериологи, производители разной продукции и ещё так много других, что глаза расходились в разные стороны. В основном конгресс состоял из улыбок, пожимания рук и передачи друг другу немногословных визитных карточек. Но выступления были переполнены громкими словами, поскольку микрофон работал на полную мощность, и нельзя было спрятаться от этого звука. Приходилось слушать и не думать о многочисленных вопросах, тревожащих нашего героя. Вот на сцену вышел статный мужчина в костюме и чётким голосом отрапортовал: «Здравия желаю! Я продаю оружие, и для продвижения своей продукции делаю всё, чтобы войн и конфликтов было больше, а новые пометки в законодательстве играли в мою пользу».

Все зааплодировали и понабирали у его помощников визиток.

Вот вышла женщина в белом халате и мягким голосом сообщила:

«Добрый вечер! Я продаю лекарства, поэтому в моих интересах, чтобы люди болели чаще. Для этого мы сотрудничаем с бактериологами, плохими медиками, хреновыми психологами, специфичными диетологами и многими другими».

Опять аплодисменты и надежды на дальнейшее сотрудничество.

И подобных выступлений было множество!

Почемучка был в шоке от увиденного и услышанного. Придя домой, он долго смотрел на визитку торговца алкоголем на которой было написано: «Престиж, разлитый по бутылкам. Ты можешь себе это позволить, потому что ты достоин быть на высоте!»

После этого вопросов в голове нового адепта конспирологии стало так много, что Почемучке показалось, будто бы они объединились, чтобы взорваться в его голове. Он чувствовал, как они словно осколки царапают всё внутри черепной коробки и рассыпаются наружу. Слишком много вопросов для одной жизни. Неприятное чувство! Спустя некоторое время после этого взрыва, он открыл глаза и не узнал мир, о котором так много спрашивал. Всё надо было спрашивать заново.

Первое время для разрешения вопросов мироздания усердный трудяга стал жить в коробке из-под холодильника и питаться мороженым в забегаловках быстрого питания. В свободное время крышепоехавший сидел между дверями в подземку, читая вновь и вновь бесплатные новости и сетуя на государственную систему. Он не любил систему, она отвечала ему взаимностью, но НедоСвятой так хотел уйти от системы, что только о ней и думал, и постоянно с собой о ней говорил.

Сетовал он и на всё остальное:

— Мир продажен! — выпрямив спину, высокопарно провозглашал он в тот момент, когда муха изучала поверхность его задранного носа. — Представим, что есть покупатель того, что очень ценное для вас. Действительно ценное. Что-то, без чего вы не сможете существовать. Будь то тело, душа или жизнь, вечный миксер, завещанный бабушкой, а может, сама бабушка. За сколько вы готовы продать своё сокровище? Сперва кажется, что нет ничего, что соизмеримо. Но если долго-долго думать, то оказывается, что у всего найдётся своя цена. Пожертвовав одним, мы можем приобрести сотни безделушек, которые, по идее, должны будут количеством затмить то самое качество. А может, мы находим для себя что-то ещё более ценное, чем то, что есть у нас, то есть это самое качественное не кажется уже таковым. И всё меняется: вот так превращаются девушки в жён, презирающих своих мужей; вот так политики бросают человеческие жизни в водоворот своих дворцовых интриг; молодой человек спасает девушку от голода ценою своей руки; человек умирает, чтобы спасти другого. У всего есть своя цена.

— Мир заселён гедонистами! — продолжал он, пытаясь поймать какое-то существо, кусавшее его за копчик. — Любовь к комфорту двигает людей. Никто не имеет права так измываться над своей сутью и любить только комфорт. Никто не имеет права сажать своё тело в тёпленький сухой офис с кондиционером. Только у людей вечной мерзлоты и людей раскалённых песков и камней есть право иметь оправдания!

Прохожие явно были не согласны с мнением НедоСвятого, а также с его запахом, поэтому сторонились, как могли. Он мог бы поехать куда-то в дикую природу и выращивать там овощи, кур, пасти пчёл, что, возможно, больше привело бы мысли одержимого человека в равновесие. Но предпочитал сидеть в промежутке между дверьми метро, там, где воздух греет тело, и думать о системе, прям как о предательнице-жене. В этом тесном пространстве оставим обшарпанного прогреваться, и вернёмся к нашей Надежде.

Наденька часто передвигалась по городу перебежками. Со стороны казалось, что девушка куда-то спешит, но она просто любила бегать. Она приостанавливалась только затем, чтобы что-то рассмотреть или послушать. Как-то раз Надя засмотрелась на разговор птичек и нечаянно споткнулась о хлипкую движимость бомжа. Недовольный — он накричал так, как будто девочка была врагом всего народа. В тот день голова Нади была особенно воздушной и очень не хотелось возвращаться с небес на землю, поэтому она расплакалась.

— Ну-ну, — устыдился, что вызвал слёзы, мужчина в грязной одежде. — Всё равно уже было пора менять коробку.

Но Наденька продолжала плакать, потому что она расстроилась не из-за разрушенного жилища мужчины, но из-за бесповоротно упущенного неба. Мужчина занервничал и начал искать, чем бы утешить плачущую. В прошлой жизни в нагрудном кармане он носил платок с вышитыми на нём цветочками, но сейчас там нашлись только дырки.

— Пуговицу! — подсказала всё ещё ноющая Надюша.

— Что?

И она указала на единственную пуговицу на пальто бездомного. Мужчина удивился, но оторвал болтающийся на соплях предмет и отдал девчушке, чьи переживания в тот же миг как ветром сдуло.

— А зачем Вы такой пахнущий?

— Моветон судить человека по его перегару! Но знаешь, ребенок глаголющий истину, в тот момент, когда я задумываюсь, как выгляжу в зеркале, то вспоминаю, что где-то там есть Вселенная, от которой может прилететь очень большой метеорит и расхерачить всю Землю к чертям!

— Так я ж не про то, как вы выглядите, а как пахнете!

— А, ну это чтобы отгонять ненужных людей!

— А Вы живёте прямо тут? Я вот иногда ухожу в мечты, где я бездомная, но не безбашенная и живу в заброшенной водонапорной башне. Какая там прекрасная акустика, чтобы петь!

— О! Я забирался туда однажды, но на мои речи мне ответило эхо, что говорило громче меня самого. Не люблю, когда так! Не то это, не то. Пустое.

Они подождали, пока последняя слезинка на щеке девочки точно высохнет, и разошлись. Надя пошла своей дорогой, а придорожный святой остался отстраивать заново свой картонный домик.

И вот однажды бездомный мужчина лёг в лечебницу. Не найти уже документы, чтобы узнать, на чём именно специализировалась эта лечебница: то ли врачевала тело, то ли специализировалась на душе. И там он лежал с одним человеком неопределённого возраста, что забыл о себе всё. Этот человек был прозрачен как добрый ребёнок. Именно добрый, а то ведь есть и жестокие дети. Новый мир порой пугал этого большого ребенка, но больше вызывал любопытство.

Два мужчины без конца разговаривали, пока жили в одной палате и гуляли около неё. Человек, который забыл всё, выдавал такие интересные фразы, что их хотелось записывать точно так же, как умиляющаяся мать записывает первые улыбки и достижения своего малыша.

— Я понаблюдаю и заметил вот что. Если учесть, что все взрослые были детьми, то, мне кажется, все когда-то жили в джунглях травы перед домом, но со временем стали слишком высокими и начали смотреть на тот мир свысока. А ведь там столько всего интересного осталось, что могло бы нас научить! — и соседи по палате вместе принялись рассматривать газон перед лечебницей. Ох, каким он оказался любопытным!

В свою очередь, всезнающий ворчун старался не отставать и выдавал свои проницательные мысли:

— Говорят Шамбала всё же существует! И я ищу это место между строк в газетах! Но уверен, что такого места нет.

— Я уже не помню или ещё не знаю, что Вы ищете, но как жалко, что не найдёте!

— Почему же не найду? — удивился Почемучка.

— Но как можно найти то, во что не веришь?! Ведь шанс становится столь ничтожным, что нужен как минимум микроскоп! Я правильно сказал название того инструмента, о котором вы мне сказывали? И если так сильно уверяться в неудаче, то не увидишь успех, даже если он окажется перед самым носом.

— Что же получается, мне просто надо в неё поверить?

— А вдруг получится!

Почемучка затих на мгновение.

— Вдруг получится. Именно это меня и пугает, наверное, больше всего — что вдруг получится.

— Не понимаю?

— А разве Вас не пугают подобные вещи?

— Я же всё забыл. Может, раньше и боялся, а сейчас просто не знаю, что это положено делать.

Почемучке не было, что ответить на это, и оба затихли, рассматривая травинки, каждый с головой в своих мыслях

Однажды человек, который забыл всё, решился поделиться ещё одним аналитическим наблюдением со своим соседом:

— Знаете, Вы так необычно пахнете! Как будто грязь скоро от Вас отвалится, и Вы станете чище.

— Думаю, Вы угадали! Я как раз собирался пойти принять ванну!

И действительно, в этот день наш герой отправился в душевую, где поскользнулся, упал и вышел из своей метафорической коробки. Оглянувшись вокруг, он вот уже во второй раз не узнал мир, на который так много сетовал, а почувствовал приятное спокойствие внутри себя. Личные демоны мужчины перестали к нему ходить, а потому у него появилась силы справляться в некоторых случаях с демонами чужими. Врачи всё спихнули на удачно подобранную программу лечения и правильное питание. Вот такая вот история, как человек из Почемучки стал немножечко Святым.

Аминь.

Запахи мира

Одной из самых любимых пуговиц Надежды была пуговица, сделанная из кокосового ореха. Девушка особенно часто заглядывалась именно на неё, нежно касаясь текстуры и природного рисунка. Вот она снова закрыла глаза и представила её владельца.

Человек Мира (для удобства мы будем иногда его называть просто Мира) имел только рюкзак со своим переносным домом и нескончаемую веру во всё. Его кожа была цвета дорожной пыли, а глаза цвета озорной старости. Он мог спать где угодно, как угодно и когда угодно. Казалось, он смог бы отлично выспаться, стоя с открытыми глазами в эпицентре торнадо, или под грохот от взрыва атомной бомбы. Странник мало ел, мало пил, совершенно не боялся не выспаться, не боялся остаться на улице, не боялся отравиться и не боялся смерти. Бесстрашный человек!

Человек Мира отличался каким-то особенным спокойствием, уверенностью и был свободен от всех догм и предрассудков. С первого взгляда можно было подумать, что ему всё безразлично. Может, это было и так. Ему действительно было всё равно, кто перед ним: женщина или мужчина, старик или ребёнок, религиозный фанатик или фанатичный атеист, попрошайка или президент, святой или маньяк, той или другой национальности — для каждого он находил улыбку. Мира был из того сорта людей, которые появляются на короткий миг и быстро исчезают, оставляя теплоту во встреченных душах. Он знал, что, если придёт за ним Смерть, то и для неё у него найдётся улыбка. Ну действительно, как можно будет не улыбнуться этой красотке в чёрном, если сделал многое, чтобы жизнь не была пустой и напрасной, если в тебе было столько тепла, что удавалось им делиться.

Мира шёл и нюхал салфетку, благоухавшую одним из его любимейших запахов — помощью. Ранее в салфетку был завёрнут кусок пирога, что подарила ему в придачу старая леди, когда он попросил воды. Он любил нюхать вещи, пропитанные запахом помощи. Это могли быть самые неожиданные предметы: салфетки, стаканчики, кожура, билетики. Часто он сжимал их в ладонях и наговаривал самые лучшие пожелания тем, кто его поддержал. При возможности он или сжигал, или их закапывал. Ему казалось аморальным выбрасывать в вонючую мусорку то, что так замечательно пахло.

Всё в его жизни было пронизано благодарностью. Когда Мира мёрз, он благодарил, что внутренний жар помогает ему не замёрзнуть насмерть. Когда был голоден, он благодарил за испытание и знал, что скоро будет еда. Бесстрашный и благодарный!

До того, как Человек Мира стал таким, он был Человеком Бизнеса, что существует с мыслями, где бы добыть ещё денег. Его Бизнес был связан с массовой парфюмерией, поскольку у него был исключительно острый нюх. Он занимался зарождением новых запахов не только в пробирке, но и творил у себя в голове, разделяя их и властвуя над ними. У нашего парфюмера не существовало хороших или плохих запахов, а только триллионы их разных оттенков, что сводили с ума рецепторы. Если бы запаховед решился взяться за кисть и нарисовать картину через своё восприятие, то получилось бы что-то между крупными мазками Ван Гога, текучестью Сальвадора Дали, абстракционизмом Кандинского и бездонностью квадрата Малевича. Всё потому, что в его роду когда-то существовал тот самый Парфюмер из книги Патрика Зюскинда. Наш же мог не только придумать новый популярный аромат, но и с лёгкостью унюхать покупателя, который готов расстаться с кругленькой суммой.

Но несмотря на процветание дела, в глазах бизнесмена, как в стеклянном флаконе, плескался мутный цвет тщетности бытия. Не очень он любил цвет своих глаз, да и окружающим как-то не особо нравилось. Но что поделать: у людей вокруг него были не менее мутные глаза и надо было как-то соответствовать. Один день сменялся другим, превращаясь в бесконечный круговорот из летнего запоя, осенней хандры, зимней депрессии и весенней меланхолии.

Дорожное происшествие

Несмотря на свой талант, нюхач однажды настолько долго был в запое, что не успел услышать запах стремительно приближающейся к нему машины, когда переходил дорогу в неположенном месте. Сбила пешехода дама, которая в этот момент отвлеклась на орущего из-за её езды инструктора по вождению. Инструктор очень хотел денег в неподписанном конверте, а ученица упорно хотела получить права сама и никак не поддавалась его назойливой помощи. Поэтому, как бы хорошо дама ни водила, а инструктор доводил её до белого каления и слёз.

Встреча с мирным пешеходом довела даму окончательно. Почувствовав телом толчок и менее чем через сотую долю секунды услышав, что она во что-то врезалась, дама психанула:

— Да гори оно всё синим пламенем!

Женщина пулей вылетела с водительского места, хлопнула дверью со всей дури и, не разбираясь, пошла прочь. Но злоключения лихой ученицы в тот день не закончились. Буквально через пару кварталов, когда она всё ещё пылала от негодования так, что воспламенялись дорожные знаки, около неё остановилась машина грабителя-салаги. Почему салаги? Потому что хоть чуточку более опытный грабитель не подошел бы к этому пожарищу и на два километра. Но это был какой-то отчаявшийся преступник, у которого, по всей видимости, не было хорошего инструктора по ограблению, а потому он выскочил из машины с требованиями:

— Девушка, а дайте-ка ваш телефончик!

— Пошёл к чёрту!

Но тот не понял намёка.

— Гони мобилу, я сказал!

— Да вы совсем, мужики, охренели!

— Отдай по-хорошему! — и давай тянуть сумочку расстроенной дамы.

— Ну уж нет! — и она со всего размаху и без малейшего милосердия вдарила грабителю-неудачнику в место, где находится первичный признак половой принадлежности. А пока бедолага думал о своём будущем поколении грабителей, девушка села в его машину и рванула в закат, по пути показывая внезапные навыки экстремального вождения. Колёса машины всё ещё дымились, когда угонщица остановилась около полицейского участка. Грозно, и как бы с барского плеча, девушка кинула ключи недоумевающему полицейскому, добавив, что: «Хозяин данного автомобиля — придурок!», и скрылась в неизвестном направлении. С тех пор она не водила ни одно транспортное средство выше по классу, чем тележка в супермаркете. Несмотря на огромное количество штрафов, которые позже пришли на машину, грабителю также пришло письмо полного восхищения о манере и ловкости вождения.

Но вернемся к совершенно обескураженному инструктору по вождению, оставшемуся один на один с инцидентом. Он действительно хотел денег и никак не хотел, чтобы на него повесили труп. Мужчина был в таком шоке, что его мозг в этот момент начал думать только о собственном спасении.

Свидетелей не было, поэтому инструктор по вождению включил поворотники и тихонько отъехал в сторонку. А спустя минуту вдавил педаль газа и смотался на всех парах, истекая потом. Только позже, дома, мужчина наконец-то осознал, что натворил и начал в истерике биться на ковре, по-детски сося большой палец руки. Даже порывался пойти сознаваться, но жена его — женщина практичная — не собиралась так просто расставаться с приобретённым экземпляром самца, и тем более ей совершенно не улыбалось тратить время на готовку буханок хлеба с начинкой из напильника для передачек в тюрьму. Поэтому она напоила мужчину пивом и уложила спать перед телевизором.

Взяв два дня отгула, инструктор немного отошёл от событий и вернулся к работе. Так до конца жизни он и не узнал, что труп оказался вовсе и не трупом, а живым, хоть и без сознания, человеком.

Страна Потерянного

Пока ушибленный был без сознания в нашем мире, его сознание попало в другой мир. То было странное место, больше напоминающее сортировочную свалки. Мужчина оказался не один в этом музее хаоса. Так, например, там бродил человек с глазами цвета, в которые легко закрасться.

Новоприбывший спросил его:

— Простите, не подскажете, где я и куда мне идти?

— Вы в стране Потерянного. Тут хранится всё, что каждый существующий в мире человек когда-то потерял. А идти Вам нужно по индивидуальным стрелкам. Просто поищите на полу что-то лично Вам знакомое, что Вы когда-то потеряли, и стрелки выведут Вас, куда нужно.

— Спасибо, так и поступлю. А что вон там?

— Там рукописи, что однажды сжёг один из классиков русской литературы.

— А кто вон та девушка?

— Она спящая, зашла за одной страницей, что когда-то вырвали из энциклопедии. Почему-то посчитали, что эта страница ей будет нужна.

— Как интересно! А что Вы сами тут ищете?

— Я просто вижу душу во всех этих вещах, — сказал потерянный человек потерянным голосом и ушёл куда-то ещё глубже.

Немного погуляв по улочкам, посетитель всё-таки узнал свою потерянную в детстве игрушку, потом ещё одну вещь и, вскоре набрёл на свой личный отдел. Он даже и не подозревал, сколько всего потерял. Тут рядами и вперемешку стояли и лежали: потерянные вещи, потерянные воспоминания, потерянные возможности, потерянные люди, потерянная любовь. Мужчина перебирал их пальцами, как будто играл на арфе, талант к игре на которой он даже и не находил.

Внезапно он учуял запах перистого снега, повернулся ему навстречу и увидел женщину в безудержном веселье. Та танцевала. В глаза сразу бросились её волосы, что кружились в вихре с сонмом снежинок. Волосы были того белого цвета, который вмещает в себя: пушинку одуванчика, пыльцу от мотылька, шепотку накрахмаленных простыней и глубокое серебро старости. Вокруг толпились люди и в большинстве своем аплодировали. И были среди них единицы, которые стояли неподвижно и хмуро. Мир крутился, Земля вращалась, женщина рисовала собою бесконечные круги и восьмёрки.

Она сама была как снежинка в лёгкости своих движений, легко было на душе её, и лёгкость эта была подобна невыносимой лёгкости бытия. Танцующая думала сейчас о небе и о том, что хочет быть облаком. Но кто она сейчас? Кто эти люди вокруг? Почему они ей все так знакомы? В основном женщины, но есть и мужчины, и почему у всех них её лицо?…

А где-то в параллельной вселенной немолодая женщина танцевала на маленькой площади перед белым магазином с книгами и продуктами. Ей восемьдесят семь лет, семь месяцев и шесть дней. Сейчас зима, и прохожие, кутающиеся в тёплые вещи и других людей, пробегают мимо, стараясь не смотреть на блаженную, одетую в одну лишь ночную сорочку. А она улыбается, потому что уже не может иначе.

Почуяв холод, пробирающийся в грудь, человек Мира опомнился, отвернулся, и увидел свет в конце коридора. Свет манил и звал, и мужчина пошёл к нему. В конце коридора, обрамлённая сиянием, перед ним стоял силуэт в белых одеждах.

Золотое время

Ему повезло, и он недолго блуждал по стране Потерянного. Наш герой попал во временной отрезок правила «Золотого часа». Это такое время в медицине, когда здоровье попавшего в критическое положение человека балансирует на грани жизни и смерти, и когда пострадавшему можно оказать наиболее действенную помощь. Случайно проезжавшая машина скорой помощи подобрала мужчину, лежавшего без сознания, и увезла приводить хоть в какие-нибудь чувства.

— Мужчина, очнитесь! — услышал он машинный женский голос.

Глаза приоткрылись, но тут же сощурились от яркого света. Надо было как-то обозначить себя в этом мире, и он сказал первое, что пришло на ум:

— Оставайтесь на линии, Ваш звонок очень важен для нас.

— Ну наконец-то. А то Вас трясло, — женский голос сообщил этот факт без лишних эмоций. — Как Вы меня слышите? Как себя чувствуете?

Мир вокруг потихоньку приобретал контуры и уже спустя несколько мгновений можно было различить белую фигуру женщины. Мужчина всё ещё пребывал во власти впечатлений от недавнего путешествия, поэтому ему требовалось время, чтобы акклиматизироваться.

— А кто Вы?

— Целительница. Разве не видно?

— Нет, — честно признался ничего непонимающий пациент.

— Как Вас зовут?

— Я… я не знаю.

— Приехали. Этого-то мне и не хватало. А что Вы помните? — несмотря на экспрессивность фразы, голос незнакомки всё так же оставался ровным.

— Ничего.

— Совсем?

— Совсем.

Раздался задумчивый «хм», и после паузы женщина добавила:

— Ну, может, ещё вспомните. Полежите пока тут, подумайте.

Человек без имени вернулся в свой мир и многое забыл, так как потерял память на полке в другой стране.

Этим утром для Человека без имени окружающее и он сам выглядело будто находится под водой. Наверное, это побочный эффект от лекарств, что ему начали давать вместе с завтраком. Он уже какое-то время рассматривал, как волосы на его руке плавно колышутся словно водоросли, когда женщина в белых одеждах, которые при ближнем рассмотрении оказались медицинским халатом, вплыла в палату.

— Как Вы себя чувствуете сегодня?

— Сегодня приснилось, что я кристалл.

На лице Целительницы не напрягся ни один мускул, кроме того, что отвечает за поднятие левой брови.

— Почему не Наполеон?

— Это тот торт, что приготовит милая старая леди?

— Угу, — не выдала отсутствия дара к предсказанию непонимающая Целительница. — Итак, кристалл. Так и что?

— Я был весь в глине, и не видно было никому и особенно мне, что я кристалл. А потом появилась большая длань.

— Длань? — уточнила женщина и даже записала что-то в материализовавшийся в её руках блокнотик.

— Рука. Взяла меня такого грязного, на котором глина аж застыла, и бросила. От этого удара вся глина разбилась и разлетелась. А внутри оказался я — кристалл. Пошёл дождь и смыл с меня всю оставшуюся пыль. Вы понимаете, что это значит?

— Пока боюсь представить.

— Оказывается, я тот, с кого ссыпались и смылись все слои прошлого, а потому наконец-то стал тем, кто я действительно есть.

Целительница спокойно доделала запись, медленно убрала блокнот в карман халата, плавно сложила руки перед собой и сообщила:

— Вы — не кристалл. Вы — тот, кто занимает моё время и периодически пугает.

— Но посудите сами, — не унимался мужчина, — ведь мы совсем не знаем себя, мы — это камешки света, запачканные чужими установками, навязанными желаниями. У нас совершенно нет времени на то, чтобы остановиться и отряхнуться. А мне повезло, за меня это сделал кто-то другой.

— Пожалуй, выпишу другие лекарства, — констатировала Целительница и выплыла из палаты.

Пока Человек без имени лежал в палате, яркие образы посещали его и обрастали деталями. Новый день ознаменовал собой продолжение разговора, и нашему герою не терпелось поделиться новыми подробностями:

— Помните, я говорил Вам про руку? — выпалил зашедшей в палату собеседнице мужчина.

— Про длань? Помню.

— У владельца этой руки есть голос. Он сказал мне, что есть люди, которые не просто обрастают огромным количеством слоёв чужеродной глины, но ещё и сами обжигают её до очень твёрдого состояния. Поэтому, чтобы достучаться до сути таких людей, потребуется много-много их собственных жизней. А ещё есть те, кто затем красит свою такую оболочку, чтобы казаться кристаллами для других, хотя на самом деле это просто покрашенная в белое обожжённая грязь. Таких людей лучше остерегаться!

Женщина в белых одеждах поёжилась, будто от холода и сказала с лёгким налётом чувства беспокойства:

— Вы хороший человек, добрый, но, конечно, лечение что-то совсем не помогает. Лучше остерегайтесь не крашенных под хохлому фигурок, но толкать подобные речи, иначе никогда так и не увидите внешнего мира.

В другой день Человек без имени поделился с ней другим своим сном:

— Сегодня мне показалось, что приснилась улыбка матери.

— Это уже что-то, — кивнула Целительница.

— Но сейчас я понял — то была Ваша улыбка.

Женщина замерла, а затем, немного спотыкаясь на словах, попыталась уверить пациента в обратном:

— Такого не может быть. Ведь Вы не видели её. Я уже давно не улыбаюсь.

— И всё же я уверен: это была именно Ваша улыбка. Та самая улыбка, что когда-то лечила людские сердца.

— Не говорите глупости! — женщина отвела взгляд и впопыхах засобиралась домой.

Уставшая Целительница

Когда-то Целительница обладала оздоровляющей улыбкой и глазами цвета заботы. Сейчас же улыбка куда-то испарилась, оставив на своем месте обычный рот, а глаза приобрели цвет усталости.

После смены она пришла туда, где её сын сидел за компьютером и убивал своих демонов в компьютерной игре. Игрушечный мальчик даже не помахал маме рукой на шарнире, когда та сказала, скорее по привычке, что вернулась. Она пришла в дом, куда всё ещё не вернулся муж, поставила сумку, заперла комнату и пошла успокаивать душу, подставляя лицо под почти обжигающие струйки душа. Как забавно, что эти слова — душ и душа — так похожи. Они переплетались для женщины в единое целое в маленькой тесной ванне с пожелтевшим от времени кафелем. Впрочем, может, кафель всегда был таким. Женщина была одним из главных потребителей воды и средств гигиены в районе. Сегодня как, собственно говоря, и все предыдущие дни, она смывала с себя уходящий день.

«Приду домой, закрою дверь.

И то, что было — просто тень…

Залезу в ванну и поверь.

Я просто смою этот день».

Автор неизвестен

Давным-давно, в самом начале своей карьеры, Целительница боялась крови. Она пошла на медицинский и боялась всего, что там видела: крови, иголок, скальпелей, плавающих в формалине инопланетных монстров — всё это у неё вызывало постоянные головокружения.

Кровь тогда разделялась на два типа: живая кровь и неживая. Кровь живого существа — это и есть живая. Её хозяин и одновременно раб дышит, а сердце бьётся и качает кровь по организму. Ты просто смываешь такую кровь с себя и всё. Мёртвая — это кровь уже неживого существа. Хозяин такой крови уже и не хозяин вовсе, не хозяин своей жизни, он не дышит, для него кровь имеет такое же важное значение, как для крокодила сапожки. Бывает, такая кровь на тебя попадает ещё живой, но за какое-то мгновение становится мёртвой. Такая кровь вызывает зуд, стягивает, жжёт кожу, прожигает душу. Ты бежишь её отмывать, ты трёшь её, скоблишь, но мёртвая кровь не поддаётся. Она уже въелась в костный мозг.

Впрочем, сейчас всё иначе. Сейчас уставшая женщина стоит под душем и смывает ещё один день. Её назвали холоднокровной. Наверное, так и есть. Может, поэтому она с такой необходимостью впитывала в себя тепло.

Завернувшись в одеяло в попытках сохранить это тепло, она легла в кровать и некоторое время никак не могла заснуть, а всё ворочалась с боку на бок. Но вот наконец-то Целительница провалилась в сон, и приснилась ей страна Потерянного. Там оказались все потерянные игрушки, сожженные стихи, потерянная подруга, потерянные тонкие линии фигуры, потерянные возможности, потерянные таланты, зубы, честь, молодость. Там же пылилась потерянная любовь Целительницы. Любовь имела лицо её мужа, такого родного и такого близкого, ещё с тем любимым блеском в глазах и без следов разочарования в виде глубоких морщин. Ах, как они были счастливы! Эта совершенная пара любила одни и те же еду, погоду, музыку. Они угадывали мысли друг друга, договаривали фразы друг за другом и были самыми правильными на этой Земле. «Вот так надо любить!», — как бы говорили муж с женой окружающим: «Вот именно так надо быть счастливыми!». И все верили им. Но годы шли, планеты вращались по всевозможным орбитам, звёзды гасли, выигрывали гонку новые президенты, умирали короли, а принцессы становились новыми королевами, рождались мудрецы и глупцы, строители и разрушители, вырабатывались новые эритроциты и месторождения полезных ископаемых. И вот обнаружилось, что после многих лет совместной жизни они и не заметили, как запаковали в коробку с надписью «Хрупкое» и положили в секцию «Забытые вещи» свою драгоценную «Любовь». Нелюбимые и нелюбящие так и не поняли, когда точно всё пошло не по их плану «Любить вечно».

Давным-давно муж был преподавателем от Бога, а кто-то даже скажет, что и от Дьявола. Подписываясь обыкновенными чернилами, а не кровью, под его покровительство, можно было с уверенностью сказать, что в этой жизни не пропадешь: он даст тебе максимум того, что знает сам, направит в нужном направлении, чтобы ты раскрыл весь свой потенциал. Всё учебное заведение молилось на великолепного преподавателя, поклонялось, устраивало жертвоприношения в виде порубленных овощей и колбасы на заседаниях. Но однажды что-то пошло не так и не туда. Проблемы в семье сказались на работе, проблемы в работе сказались на семье. Раньше у него дом был как будто везде, а сейчас не было и малой доли от оного. Всё чаще и чаще хотелось уйти мужчине из этого мира куда угодно в другое место. Он начал всё чаще и больше употреблять алкоголесодержащие напитки, хотя раньше не брал и капли даже в честь себя самого. Проблемы ненадолго отступали, но потом девятым валом накрывали вновь. И вот теперь он обуза. Никто не подписывается больше под его патронаж. Все знают, что горе-преподаватель ничего не даст, а если и направит, так только куда-нибудь далеко и надолго.

«Устал. Просто чертовски устал» — думал поникший мужчина за стойкой бара, допивая уже далеко не первую пинту пива, в то время как безразличная ему жена спала в запертой изнутри комнате.

Целительнице снился новый сон, и это был «сон о женщине, у которой были не все дома». Ей снилось, как бросается она в самое пекло сражения, чтобы вытянуть покалеченную душу с лицом родного сына. Как из страшной раны на его ноге хлещет потоком кровь, и женщина зажимает её двумя руками, приговаривая «Держись, сынок, всё будет хорошо!». Кровь не перестаёт просачиваться через пальцы, как если то была не кровь, а кусок расплавленного пластика. Женщина разрывает на себе юбку и судорожно катает валик, чтобы попытаться заткнуть тряпками бурлящий поток, хлещущий из дыры. Отрывает ещё одну полоску, кладёт валик на рану, сверху плотно заматывает вторым лоскутом. «Держись, только держись!». Валик быстро пропитывается кровью. Всё в крови. Всё в этом странном тягучем пластике. Она сама уже как пластик. Эта странная игрушечная война… Для кого-то сверху так всё и есть: заигравшиеся мальчишки с бескрайней манией величия… Женщина понимает, что валика недостаточно. Почему же она сразу не поняла, что нужен именно жгут? Столько потерянного времени и крови, столько скомканного пластика, столько жизней… «Держись!». Женщина достаёт длинную розовую резинку. Длинную розовую жевательную резинку. Хоть бы успеть! Наматывает поверх штанины юноши, и кровь перестаёт идти. Она пишет его кровью на жгуте время наложения, и то начинает тикать, ведя обратный отсчёт. Остается только надеется, что их вытащат отсюда до того, как уже придётся отнять у солдата ногу.

В следующее мгновение они уже сидят в лазарете. За брезентовыми стенками продолжается бойня: свистят пули, разрываются снаряды, люди, но целительница не волнуется об этом. Она бросает нежный взгляд на дремлющую душу и, смахивая от куда-то сыпящуюся на бумагу землю, пишет письмо жене спасённого. Самой себе пишет:

«Здравствуй, моя родная,

дорогая моему сердцу, свет очей моих!

Пишу я тебе с места, где чёрная грязь смешалась с красной кровью и превратилась в строительный материал для будущих поколений. Мы будем помнить, а потомки наши уже не знать, что жизнь вся стоит на крови. Не будут знать, потому что наша задача — не дать им всей правды и растить так, чтобы ходили они по чистому свету. Мы не расскажем детям всех ужасов, но поможем стать теми, кто не захочет попробовать повторить судьбу их предков. Ведь мы — любопытные и наивные — думали, что война — не что иное, как игра и даже близко не понимали, что это на самом деле. Вокруг грязь и кровь, но уже через год земля снова будет жива, через три на ней цветы и трава. И будут бегать по ней ножки нашего сына, а мы умиляться его радостному смеху.

Твой повелитель и раб.

Только твой навсегда. Я».

И только женщина дописала последнюю букву письма, как идёт она, вся нарядная, по не менее богато украшенному залу. На неё смотрят, улыбаются, восхищаются. В толпе женщина замечает того солдата, которого спасла на поле боя — он улыбается ей, и она улыбается в ответ. Расправив плечи, женщина проходит через весь зал прямо к правителю. А правитель, выглядящий как её муж, обнимает Целительницу, вручает огромную шоколадную медаль и благодарность за заслуги в золочёной раме. «Вы — молодец!» Какой-то старик в углу зала поднимается с инвалидного кресла и поднимает табличку «аплодисменты». Раздаются послушные хлопанья. Целительница горда собою. Её улыбка не искусственная, не пластиковая, а самая искренняя на свете.

И где-то в другой реальности женщина уютно поёжилась под одеялом и улыбнулась.

Кусочек луны

С некоторой помощью Человек без имени выписался из своей больничной ситуации. Это, конечно, было здорово, вот только он не знал, куда ему идти, ведь не помнил ничего про себя, своё прошлое и своё будущее. Он даже не помнил, бывал ли когда-нибудь с женщиной или с мужчиной. Совсем ничего. А потому просто пошёл.

И шёл он долго-долго, пока не набрёл на девушку, которая стояла неподвижно и смотрела на свои ладони. Такая маленькая и до прозрачности хрупкая.

— Сейчас ведь ночь, темно. Вам не страшно тут одной? Давайте я провожу. Куда Вам надо?

— Мне теперь ничего не страшно, — ответила незнакомка.

— Как скажете, — он сделал паузу. — Я не хочу нарушать Ваше уединение, но Вы не против, если я тут посижу? Я долго шёл и немного утомился.

— Конечно. А Вы может не против, если я спою песню?

— О, это было бы замечательно!