Тещи и Свекрови
Тещи и Свекрови,
Мамы в переводе,
Значит надо почитать,
Как свою родную Мать!
Не грубить и не дерзить,
Терпеливым чаще быть,
Без любви и доброты,
Не найти с ними язык!
Так как женщины они,
То дарить чаще цветы,
Баловать подарками,
И молить за здравие!
Брюзга
Он вышел в коридор, куда на время холодов мы вынесли продукты из холодильника, и тут же вернулся. Лицо его выражало удивление и недовольство одновременно.
Он развел руки и сказал, — а что я буду сегодня есть? Ничего нет! — Как что? Все готово, только разогрей. — А чего все? — Да все, макароны отварила, курица тушеная. Разве мало? Не нравятся макароны, картошку отвари. — Я что, еврей, курицу есть?
— А при чем, тут евреи? И чем тебе курица не нравится, разве плохо? Окорочков не было, я взяла цыпленка, не хуже окорочков, да еще дешевле вышло, чем окорочка.
— А потом, чем тебе-то евреи не угодили? И чего их все так ругают? Они что, виноваты что евреями родились? Люди как люди, не пьют, не курят, талантливая нация, умники.
— Не понимаю, почему их так ненавидят. Чем мы-то лучше, бездари?
— Могла бы хоть лапши сварить, — продолжал брюзжать муж.
— Да я хотела, но потом подумала в этот раз обойдемся, а то все одно и тоже.
Каждый раз, когда тушили окорочка, на оставшемся бульоне заваривали лапшу. Было очень вкусно, и сразу несколько блюд получалось, и первое и второе.
Выходило очень экономно. Можно было два-три дня ничего не готовить. Окорочка, или цыпленка ели с картошкой, макаронами, кашами.
И вот вдруг — протест! Хотя, ели мы их не каждый день, всего-то раз в месяц.
Рыбу готовили, тем же макаром. Сначала тушили, потом первое, а к рыбе любой гарнир.
— Не нравится как я готовлю, готовь сам, тогда не на кого будет брюзжать.
— То хлеб не так режу, то не та тарелка, то одно, то другое. А может тебе жену другую поискать?
А, если тебе там не понравится, обратно вернешься.
Он немного отошел, улыбнулся, а потом спросил, — а как же вы тут без меня будете?
— Ну, как нибудь! Будешь приходить, помогать когда, а мы тебя чаем напоим.
Наступало перемирие, но ненадолго. Через короткое время, все начиналось сначала.
Брюзга, он и есть брюзга! Похоже, это — диагноз!
Посылка
В общежитии жили девчонки из Казахстана, Ставрополья, Урала. Все они приехали по обьявлению в газете, где было написано, что фабрика набирает учеников, для работы на текстильном предприятии, с предоставлением жилья, трехразовым питанием, и с обязательной отработкой на предприятии, в течении трех лет.
Все были молодыми, жизнерадостными, неунывающими девчонками. После окончания обучения, кроме работы, нашли себе занятие по душе. Кто-то пошел работать по комсомольской линии, а кто-то продолжил учебу в текстильном институте.
Девчонок всегда привлекали к общественной работе на выборах, на соревнованиях, производственными вожатыми в подшефной предприятию школе, ведущими концертов, вечеров, на демонстрации.
Но не все оставались потом работать на фабрике. Многие уезжали не доработав установленного срока, возвращались домой. А, иные уезжали искать работу дальше. Кто-то уехал на Украину, кто-то в Сибирь. У нас Татьяна уехала в Иркутск, потом писала нам. Там она вышла замуж, присылала фотографии свои и сына Ярослава.
Жили дружно. Многим присылали посылки. Девчонки всегда делились, угощали всех. Особенно богатыми были посылки из Ставрополья, и Казахстана. Домашние ставропольские яблоки, заполняли своим ароматом все общежитие. Они были крупными, с тонкой кожицей и такие большие и «мясистые», что одним яблоком можно было насытиться.