Бесплатный фрагмент - Время Перемен

Введение

Вот и подошла к концу Галактическая Ночь, Ночь Сварога, или Эпоха Кали-Юга, длиной в несколько тысячелетий.

Что отмечало эту Эпоху? Чем она нам запомнится? Тем, что Тëмный и Злой Дух, владычествующий над миром, всей цивилизацией и посылающий в мир абсолютно все религии, никогда не был Добрым, Благим, Милостивым и Милосердным, он не был никогда Любовью, и пора проснуться и открыть на это глаза.

Абсолютно любая религия искала пути избавления от страданий, но не находила. Делом абсолютно любой религии было успокаивать дух и «играть нежные напевы на флейте», в то время как изобилие мира, все его неисчерпаемые и невероятные блага всегда скрывались от человечества. Разум людей никогда не работал на тот потенциал, какой в него заложен природой. А почему? Потому что система мира в Эпоху Кали-Юга никогда не была иммунной, она всегда была раковая. Не было ни одного разумного правителя. Ни одного за всю историю! Всегда правители думали не о том, что они должны сплачивать армии и вести их в другие государства не для того, чтобы они там убивали, грабили и насиловали, а для того, чтобы прокладывать дороги, строить дома, больницы, проводить газо- и водопровод, вести Интернет. И даже понимания того, для чего это нужно, ни у одного не возникало. Умы людей пребывали в глубокой спячке.

А для чего, если я гражданин Америки, должен гнать продукты и Интернет в Россию? Я обязан сделать в России огромные цены на продукты, запретить россиянам иметь доступ в Интернет, заберу у них и мебель, и одежду. Если я посчитаю, что и этого русским «недостаточно», буду разрабатывать план удара по России ядерной бомбой. И как я там, в далёкой Америке не могу понять, что, возможно, где-нибудь в далёкой России может родиться какая-то звëздочка, какой-то человек, который вот сейчас сидит, пишет строки, меняющие мировоззрение всей цивилизации. Но он в России, и не имеет выхода в Интернет. И что сделает правитель Америки в перспективе? Он уничтожит всю цивилизацию!

А такой человек мог, возможно, родиться и не в России, а например в Ираке или Израиле. Но у правителей никогда не было понимания того, почему они должны были действовать не в разрушительных энергиях, а в созидательных. Не действовать как раковая клетка, а как иммунная. И все правители, руководители и директора, а также священники и все так называемые «сильные мира сего» должны были думать не о том, как они могут больше отобрать и поменьше дать. Не должны «седлать» чужую сущность, внушив ей комплекс маленького человека, поселив в нём страхи, сомнения, стыд, слабость, надо бы прежде всего думать о том, что любой коллектив должен быть максимально сильным, ресурсным и здоровым, чтобы каждая клетка мозга имела хорошее питание. Необходимо создавать условия, чтобы все питались здоровыми продуктами и ходили в хорошей одежде, жили в отличных домах, спали на хорошей мебели, имели возможность качественного медицинского обслуживания.

Это понятие «все» тоже надо значительно объяснить и расширить. Есть люди, как иммунные клетки: у них души с божественными энергиями, они хотят нести добро и действовать созидательными энергиями. Чистая базовая потребность этих душ — иммунная, таких клеток в организме общества, на самом деле, большинство, но поскольку система общества раковая, где руководят и пишут законы часто люди — «раковые опухоли», существование и силу которых обеспечивают различные люди-вирусы. В людях-вирусах нет чистых, божественных и созидательных энергий. Это те, кто работают против иммунных клеток и против организма. Часто под действием вирусов и раковых опухолей иммунные нейроны получают некие яды и негатив и мутируют сами в раковые клетки. У вирусов и раковых опухолей в нашем обществе всегда были и власть, и различные права, и конкретная сила.

Я, видимо, как министр или руководитель, получил два или три высших образования, но не понял, для чего организм, в котором существую и пишу законы, должен быть здоровым и ресурсным. И не только где-то, где нахожусь я, а также и в самой дальней точке планеты. У меня нет такого понимания, что дети Африки или Индии не должны испытывать голод, жажду, зной.

Я, как правитель Америки или Китая, считаю, что моë государство потеряет силу, если нагонит по максимуму ресурсы, которыми владеет, в другие государства. Я обязан посредством войн по максимуму всё отобрать у других, и на крови миллионов невинных людей во всём мире развивать технологии, медицину и торговлю лишь внутри своего государства. Настроен так, потому что другие государства и люди в них наглы, воинственны и злы, если дать им послабление, то они всë разграбят в моëм государстве, а я вечно буду у них в рабстве.

Истина же заключается в том, что людей, которым энергетически комфортно жить лишь бесконечной жестокостью, наглостью, эгоизмом и потреблением, на земле крайне мало, просто система Сатаны такова, что именно плохие люди задают тон обществу и пробираются наверх. Именно они всплывают на поверхность Океана и отравляют его своей духовной гнилью. А в религиозных сообществах священники ищут этому множество объяснений с точки зрения божественной истины: не заслужили люди кармически счастья по грехам своим, не стяжали в скорбях чувства терпения и смирения, не полюбили истинно страдания, которыми якобы только и очищается душа и заслуживается святая божья любовь.

Эта Эпоха помрачения умов не позволяла мне быть гомо сапиенсом никогда, иметь даже элементарное понимание, что среди миллионов убитых мною людей умерли не реализовавшиеся в мире медики, конструкторы, архитекторы, певцы, модельеры, также разрушена вся инфраструктура. Я фактически у планеты, т. е. у организма, в котором живу, отрубил и удалил конечности и внутренние органы. Страхи, паника и крики людей полетели в ауру планеты и нарушили еë целостную энергетическую структуру, а это — возникшие катаклизмы, катастрофы, цунами, наводнения, пожары, эпидемии и прочая боль. Ещё из другого, пораненного мною государства, прилетел бумеранг в виде масштабного теракта. И я выплатил огромные денежные суммы жертвам теракта и на то, чтобы теперь всë уничтоженное восстановить, и дал денег на церкви, или мечети, чтобы там замолили мои грехи и помолились о спасении мира и моей души.

А в церкви с икон на всë это с неким скрытым и совсем не заметным многим людям глубоким чувством удовлетворения и даже наслаждения смотрит Сын Божий. И у Храма Гроба Господня в Иерусалиме машут кадилами священники, и съезжается туда народ со всего мира «успокоить душу» и «впитать благодати Святого Духа». У меня не было осознания, что лучше бы я на эти деньги построил в том государстве жилой дом для жителей и обеспечил их продуктами. А люди, посмотрев бы на меня по телевизору, возблагодарили бы и Бога, и меня, и их вибрации стали чистыми, здоровыми. Они проснулись бы с чувством счастья и веселья, и аура Земли отозвалась бы совсем другими энергиями. И над небом от вибраций счастья людей в другом государстве рассеялись в моëм государстве тëмные тучи, и я насладился бы отличной погодой. И не стало бы теперь какой-то необъяснимой тоски, никакой скуки и философской печали о бессмысленности и пустоте жизни. И в том государстве воины во имя Аллаха не взяли бы оружие и не убили бы моих детей и моих друзей. А в знак благодарности за мои дары принесли от своего государства то, чем богаты их земли.

В раковой системе мира жить страшно и больно всем клеткам абсолютно — и раковым, и здоровым. Раковая система общества — это то, что изнашивает человека, эту клетку организма, которая, во-первых, находится в рабском труде, во-вторых, живёт на Планете, несущей боль и, в третьих — в системе тëмного эгрегора денег, быстрее в тысячи раз от его возможного потенциала, если б он жил в обществе разумном и в энергиях абсолютно чистых и здоровых. В такой системе все клетки уставшие всегда, даже когда они получают какую-то возможность быть абсолютно свободными от любой работы. Каждая клетка боится остаться без снабжения и питания, а многие из них не занимают своего места в организме. Там, где место глазу, мы поставим почку, а где место мозгам будет находиться анальный проход, а мозг будет находиться там, где место… И в итоге обозлены и несчастны будут и мозги, и анальное отверстие. Мы не позволим человеку шить одежду или заниматься готовкой, или быть конструктором автомобилей, или полицейским реально благим. Система мира вынудит его торговать оружием, создавать мошеннические схемы, тонуть в грязи шоу-бизнеса. И это лишь потому, что только так он может заработать на хорошее жильë или дорогостоящую операцию для своей матери.

Или пример: девочка с детства хотела просто петь на сцене и играть на пианино, общество не позволит ей этого, хоть какие-то средства к существованию она сможет заработать только не своим делом и не своим путëм. Мир заставит еë учиться, например на диетолога или массажиста. А певицей я сделаю свою дочь, хотя у неё не было к этому ни способностей каких-то, ни желания. Ей самой эта сцена и эстрада противна до мозга костей, её с детства тянуло, например в медицину. Но медицина ей не даст качественной жизни, потому что деньги есть только на эстраде. И как-то вообще не рассматривается в людях абсолютно для общества по энергиям бесполезных и даже вредных то, что от них исходит вред и яд для здоровых душ. Потому что он пока работает, хотя часто он делает работу, которая с точки зрения разумного общества, практически и не нужна. Пока злой и гнилой человек делает ненужную обществу работу, он имеет права на то, чтобы спать на египетских шелках и питаться королевскими креветками. Организм вынужден давать ему ресурс, несмотря на то, что для него он — источник дискомфорта и боли. Фактически на смертном одре они все глубоко лишь вздохнут о своей жизни, спущенной в унитаз. А если бы люди жили в любви друг к другу, не было этой грязной денежной энергии, подразумевающей в себе только глубокую ненависть и корысть к себе подобным, была бы лишь чистая энергия любви к труду и ближнему.

Разочаровавшиеся в жизни люди хотят найти такую энергию хотя бы в монастыре, но даже и там еë не находят. Если бы люди жили в этой чистой энергии и в иммунной, слаженной, разумной системе общества, жизнь их точно не была бы лишена радости и смысла. Действуя в чистых энергиях, мы бы прикоснулись к тем энергиям, которыми существуют в мире пчëлы или муравьи. Такое сравнение не подходит? Тогда можно сравнить с организмом. Наш организм не имеет денег, так же нет денег и во всей природе животного мира. Есть определëнная иерархия и определëнные задачи у каждой особи стаи или каждого органа в организме. Деньги имеют только люди. И пришли они в мир с теми, очевидно, первыми древнейшими религиями, которые якобы размышляя о небесном, о любви и добре, по факту просто утверждая на земле рабовладельческий строй и новые верования. Одновременно объясняли людям, как благи их боги или их Единый Бог, пока хитрые, подлые служители накрывали себе изобильные столы ценой рабского труда или даже крови других людей.

Деньги — очень грязная энергия, она несёт в себе только низменные человеческие чувства. Страх, что ты останешься без них, чувство корысти, оказывая кому-то помощь, отдавая кому-то энергию своего труда, зависть, когда кто-то получает денег больше, чувство меркантильности, что может кто-то обеспечит мне жизнь без страха потери денег. Это скрытое, неявное зло денег. А если добавить зло от денег открытое: мошеннические операции, кредиты от банков, убийства за деньги, торговля оружием и наркотиками, организация терактов, проституция и всякая грязь шоу-бизнеса — всю боль душ, когда человек остаëтся без денег. Войны за ресурсы, безденежье в семьях, голодное и холодное детство ужасающие. А при разумном устройстве мир был бы просто сверхизобильным для каждого на Земле. Так можно понять, в какой грязной энергии существовала и создавалась цивилизация, почему глубинное чувство уныния и апатии было присуще людям на протяжении всех веков. Кто-то не стремится к сверхбогатым доходам и не знает, что делал бы с миллионными доходами, многим вполне хватило бы две-три сотни тысяч в месяц. Тройка сотен тысяч в месяц — это вполне реально возможная зарплата для абсолютно любого, работающего стандартную пятидневку. Она точно фактическая не должна быть в 10 раз меньше. Но, вот же парадокс: ни тот, кто имеет тройку сотен тысяч в месяц, ни тот, кто имеет в месяц миллиард, счастья в душе всë равно не обретают. Они чувствуют всегда, что какая-то их потребность, непонятная вполне даже им самим, всë равно остаëтся неудовлетворëнной и нереализованной.

А потребность эта глубинная та, чтобы вообще из своей души и из всей человеческой жизни удалить деньги и их грязную энергию. На уровне подсознания каждый хочет свободного, чистого труда, пусть даже он будет физически грязным и тяжëлым, но над которым нет абсолютно тяжёлой и грязной энергии денег и господства рабовладельцев, этих раковых клеток, которые путëм подавления сил и энергии, заставляют работать на свои столы, взваливать на рабов тяжёлые кресты своих сытых животов и огромнейших плантаций винограда. А над куполами домов Божьих крестами, как символом истинного счастья, украшаются храмы.

Каждая клетка нашего организма исполняет свою личную функцию и, если какая-то раковая опухоль не начинает насильно отжимать еë энергию для себя, она полна силы и не знает усталости, хоть бы делом клетки или органа было бы просто очищать организм от гноя или кала. Она работает на другие клетки и органы, никогда не прекращая свой труд, и знает, что так же все другие органы работают на неë и она всегда будет снабжена энергией и наполнена силой от организма. У неë нет такой корыстной грязной мысли: «Как это я буду работать и что-то не получать от других клеток организма, не получать от мира, не получать деньги?» И часто не получать даже малые деньги порой за самый тяжëлый и грязный труд. И даже если получать за работу малые деньги, отдавать их ростовщику за какую-то необходимую медицинскую услугу или напороться на какого-нибудь мошенника.

И начинает казаться, что природа и истинная потребность — это вообще ничего организму не давать и совсем не работать: лежать на песочке, купаться в море, распивать дорогие напитки. Кажется, только такая жизнь принесëт подлинную радость. На деле же, достигая даже этого, глубинная скорбь и тоска остаëтся по жизни с человеком.

А могу ли я вспомнить, когда я был действительно счастлив в жизни? В какие моменты мне было истинно радостно, свободно, чисто и легко по жизни? Не те ли это были моменты субботников школьных, дворовых, рабочих, городских, когда я мог полностью отдаться труду, чистой энергии труда в атмосфере радости общего коллектива, не думая совсем о плате за этот мой труд? На уровне сознания все возмущались вроде бы этим трудом просто ради труда. Как так — работать, но не за плату? Но на подсознательном уровне все на субботники спешили даже с большей радостью, чем на оплачиваемые часы работы. Это были воистину праздничные дни! А вечером прийти домой, посмотреть хорошую комедию, или пойти в сельский клуб, увидеть там любимого парня или любимую девчонку, танцевать под реально классную музыку, а не под этот скрип железа по стеклу, который мы имеем сейчас. По сути, ни айфоны, ни ботинки из крокодиловой кожи, ни помада от Гуччи, ни вообще всё сверх необходимоё для жизни, мне никогда не требовалось и никогда не касалось глубинно моей души. У души нет потребности ни в каких материальных побрякушках, и даже к грязному сексу наша душа (как странно!) на самом деле не стремится. Еë глубинная потребность лишь духовная: жить в сильном духовном мире, где играет потрясающая музыка, где шутки реально смешные, где люди нравственно чисты и опрятны, умы их сильны и здоровы, их речь не режет и не коробит слух, их поступки пронизаны любовью друг к другу и взаимовыручкой, где хлеб и молоко вкусны, как дары Богов, где одежда шьëтся красивая и качественная, а архитекторы проектируют действительно красивые здания.

Мне кажется, заменяя всë это личным эгоизмом, живя и работая лишь для себя, для того, чтобы только у всех отобрать, в счëт страданий многих людей я истинно обретаю радость души. Чтобы у меня стоял в доме золотой унитаз, на кровати лежала та, что меня ненавидит, но обслуживает, а в холодильнике всегда было дорогое пиво и суши, через энергию Дьявола, по факту, я получаю лишь чувство глубинной неудовлетворëнности от этого мëртвого и грязного мира, построенного на лжи и деньгах.

Почему умы людей были помрачены… Сколько? 2000 лет? 5000? Со времëн Атлантиды? Со времëн начала существования человечества? Потому что миром правил Сатана. И этот Сатана вовсе не тот, кто говорит Сыну Божьему: «Тебе дам все царства мира, ибо всë на земле предано Мне. Дана мне всякая власть, и Я, кому хочу, даю еë». Этот Сатана есть тот, кто способствовал изгнанию человека из рая, затем смыл потопом, сжëг города, вырезал младенцев, учил разврату, призывал к убийствам, кидал в болезни и нищету, послал в мир Сына, абсолютно тех же самых энергий, что были и в Отце, и подверг Его позорной и мучительной казни на кресте. И какой бы человек веры или неверия ни был, он одинаково жил в мире иудохристианского Бога, чей духовный закон на Земле утверждëн Его Сыном Иисусом Христом: если индивидуум действует в разрушительных энергиях, энергиях эгоизма и всего из него происходящего — зависти, наживы, жестокости к своему брату на земле, то от мира получает различные ресурсы и живëт, имея определëнную силу и определëнные полномочия. А другие люди от этих действий страдают по-своему. Нужда и бездуховность взращивают посылы к различным актам преступности. Если же человек начинает отстаивать мораль и чистоту в голове и в поступках, призывать других к разуму, пытаться внедрять в общество сильные и здоровые законы, то вся система мира устроена таким образом, что такие действия различными путями всегда убирались. Такие гнили в тюрьмах как политзаключённые, терпели в психушках различные пытки карательной психиатрии, получали пули в лоб от торговцев оружием за то, что мешали им быть богатыми в мире и жить в денежном изобилии. И это есть Завет Иисуса Христа: «И как Меня гнали, так будут гнать и вас… Ученик не больше учителя своего… Блаженны вы, когда вас будут гнать в темницы и всячески злословить. И будете ненавидимы всеми за имя Моë».

Этот закон распространëн по всей Вселенной и действует от начала зарождения цивилизации. Всегда любые попытки проявиться в энергиях Разума и Добра пресекались системой мира. Всегда над миром витал Злой Дух, которого религии называли Любящим Богом, Милосердным Аллахом, Благим Кришной. И атеисты, и язычники, и сатанисты — абсолютно все жили в мире этого Бога и этих духовных законов. Разница лишь в том, что истинно верующий человек придерживался духовных законов христианства и детей своих воспитывал по учению Христа, чтобы они вырастали доблестными, честными, порядочными, духовно сильными и здоровыми личностями.

Если ребёнка не растить в нравственной чистоте Христова учения и Христовой любви, душа его обрекается на болезни, а жизненный путь усеян грехами. Мы уже рождаемся с грехом. В младенце уже есть зависть. Если его душу с раннего детства не подхватывает Христос и не берëт под своë крыло ласки, любви, заботы, нравственной чистоты, ребёнок ещё больше крепнет в греховности. Не получая от своих родителей христианского воспитания, душа полностью сбивается с пути. Вырастая в атмосфере критики, осуждения, мата, пьянок, всякого разврата, не видя заботы от домашних, не понимая, насколько важно ему быть не распущенной личностью, а здоровой, сильной, целостной, благодарной, уважающей себя и других людей, он становится в итоге больным душой человеком. Даже если в нëм не будет утверждена и не окрепнет зависть, наглость, подлость, нарциссизм и высокомерие, агрессия и жестокость, в нëм будут тернии другой боли. Он будет склонен, например к социопатии или социофобии, подвержен депрессии. Он будет идти по пути греха, и в грехах потеряет весь свой энергетический ресурс и станет духовно очень слабым. И без Христа и христианства восстановление целостности духа и совершенного душевного здоровья невозможно ни достичь, ни вернуть или восстановить. Все коучи, психологи продвинутые, уводят лишь в глубокие дебри. Есть один в мире Целитель душ — это Христос.

Только Христос всегда любит тебя абсолютно любого до самого конца твоего жизненного пути, у тебя всегда есть шанс остановиться и посмотреть на Его лик. Для Него любые твои раны как Его собственные. Все твои неврозы, стрессы, страхи, стыд, любая твоя боль принимается Христом и исцеляется Его Великой Любовью и Его безграничным Прощением. Только перед Христом нет абсолютно ничего стыдного и ничего страшного. Тем не менее только Сам Христос есть правильный и совершенный Дух, чьего совершенства так же должны стараться достичь и мы.

Христос всегда бодр, весел, внимателен к каждому, щедр, заботлив, Он не обижается сам и сам никого не обижает. Это то, что должно быть и в нас, и усвоено нами с молоком матери. Любовь Христа к каждому человеку безгранична. Он и Его любовь всегда с тобой. Абсолютно любой ты перед Христом значимее Его Самого. Лучше умрёт Он, но ты будешь жить. Только там, где Христос, всегда безграничная радость, любовь, чистота и щедрость.

Но есть очень страшная тайна христианства. Та тайна, именно от которой шла абсолютно вся грязь и вся боль земли. Преступность, различные сатанинские и бандитские группировки, абсолютно все аварии, катаклизмы, все эпидемии и болезни века, катастрофы — всë это всегда начинается не на физическом плане, а прежде всего в тонких духовных телах Пространства Земли и Космоса. И тайна эта в том, что христианство имеет обратную и очень тëмную сторону медали. «Я есмь Альфа и Омега. Первый и Последний. Начало и Конец, — говорит Господь. — Я произвожу Свет и творю Тьму. Я, Господь, делаю всë это».

От Христа и Того Духа, что над Ним, вместе с успокоением и исцелением также идëт мощнейшая Сила Разрушения. Это Сила, чьë воплощение выражено еë Безгрешным Сыном, в то же время наслаждается болью Планеты, упивается человеческими криками, стонами, болью и кровью. Этот эгрегор держится человеческими страданиями и засасывает в воронку сущего ада на Земле. Этой Силе поются молебны, служатся литургии, читается неусыпаемая Псалтирь якобы для того, чтобы сохранять чистоту и любовь в мире. А что написано на иконах? «Придите ко Мне все страждущие и обременëнные. Возьмите иго Мое на себя. Научитесь от Меня, ибо я благ и смирен сердцем. И обрящите покой душам вашим». Чтобы приходить к Богу с немощами, весь Божий мир должен быть устроен так, чтобы люди и были в итоге немощными. Эту же самую Силу славят и в Синагогах, и в Мечетях. Паломничества в Мекку совершаются, чтобы усиливать Энергии Этой Силы, все абсолютно монастыри на земле абсолютно любых конфессий отдают славу Злому, а не Доброму и воспевают многими песнопениями и хвалами «Харе Кришна» правление тех земных владык, которые на земле имеют «власть от Бога».

Почему же при этом я говорю, что истинное Христианство чисто, светло и радостно. Что это религия детства и детей, бега по лужам, по росе, стрелялкам из водных пистолетиков, играм в войнушку, в судей и милиционеров, в медсестёр и учителей, радости от солнечного зайчика на стене, от вишнëвого пирога на столе, сладкого беззаботного сна в обнимку со своим щенком или котëнком, той здоровой детской душе, которая просто любит каждого и не понимает, почему она для своей чистой любви должна иметь какой-то повод и сама так же не имеет никаких чувств страха, стыда или вины. Ребëнок не знает, что в нëм или в другом есть то, чего он должен стыдиться и скрывать.

Потом он оказывается потихоньку втянутым в Систему. «Высший свет», в котором он родится, начнёт учить его этикету, говорить и молчать так, как говорят и молчят они, быть таким галантным, как они, облекать свою чистую душу в снобизм, надменность, более того, даже преподносить такое грубое, извращённое поведение как поведение людей самых достойных. От страха быть естественным, таким, собственно, каким ты в мир пришёл, глубоко в душе тошнота от всех этих галантных, светских вечеров и этого тошного этикета благородных девиц, этот страх порождает боязнь в других людях их простоты, хотя, на самом деле, правильна лишь она. И люди твоего страха начинают бояться и стыдиться самих себя. Хотя этот страх лишь в том человеке: ему навязали абсолютно противоестественные нормы поведения, создав его душе сильнейший дискомфорт. А другому человеку начинает казаться, что страх другого человека как-то касается лично его, хотя, на самом деле, не касается. Христос, святые и монахи-аскеты были нищими, но к ним ехали всегда все цари и вся высшая знать и искали себе вразумления и наставления. А человек, высокомерный и надменный, как царь и бог, не понимает, что низкий, третий сорт простолюдинов — братья по земле, которые не просто должны, они обязаны жить в счастье и максимальном психологическом комфорте. У них не должно быть никаких душевных травм, если своей дочери искренне желать добра и не хотеть, чтобы в дальнейшем она теми детьми, которых ты, как царь и Бог, лишил счастья, была изнасилована, искалечена и убита. И не надо думать даже о том, как своë достоинство «высшего света» должен охранять и оберегать, где набрать вооружëнные силы и мощную охрану для дочери-королевишны. Души детей всегда под защитой Христа и ангелов-хранителей. А после смерти очищенные от всякой духовной гнили и от всякого греха души христиан попадают в Рай, где ходит Христос, там живы все, кого мы любили, и экстазы любви там невероятные.

Истинность христианства в том, что учение Христа само о себе говорит, что оно не есть ни добро, ни благо. Что Христос, при всëм своëм, безусловно, нравственном совершенстве, не пришëл принести мир на землю. Это принесëт следующий Пророк, Которого Он пошлëт в мир в конце времëн — Духа истины. «Он будет свидетельствовать обо Мне. О грехе, что не веруете в Меня. О том, что я к Отцу Моему иду… И Он придя обличит мир о правде и о суде. Наставит на всякую Истину. Да пребудет с вами вовек».

Пролог

Я еду в электричке с дачи. Сейчас начало октября, и на улице разгар золотой осени. Как же красиво за окном, хоть и накрапывает дождь! Достаю смартфон, подсоединяю наушники и включаю группу ДДТ:

…Осень, доползём ли, долетим ли до рассвета?

Осень, что же будет завтра с нами?

Осень, доползем ли, долетим ли до ответа:

Что же будет с Родиной и с нами?…

Осень, ты напомнила душе о самом главном!

Осень, я опять лишён покоя…

Дослушала, призадумалась о разном, и тут вдруг слышу мелодию дудочки в конце вагона. Кто-то оттуда пытается достать деньги. Мелодийка, честно признаться, так себе — чуть повыше пищания, тем не менее, достаю сотенную купюру и вручаю «музыканту». Надеюсь, он её не пропьёт. Через пару остановок появляется ещё один «проситель»: сбор денег на больного ребёнка, дайте хоть рубль — и мы спасём ему жизнь, и т. д. и т. п. Что ж, выгребаю из кармана всю мелочь, кидаю в ящичек…

Приехала в свой город, в Москву, перед домом захожу в магазин, и сразу же:

— Купите из моей тележки хотя бы пакет макарон или упаковку туалетной бумаги. Акция в магазине. Собираем детскому дому.

Беру туалетную бумагу, переплачиваю рублей сто, может, чуть больше, кладу в тележку приюта для детей и иду к дому, ни капельки не жалея о подобных пустяках… Как там в Библии?

«Бог любит щедрого дарителя».

Но разве я щедрый? Да и деньги мои не заработанные, а инвалидная пенсия по линии психиатрии.

Пришла домой, а тут как всегда: брат орёт на меня за каждую ерунду!

— Зачем тут кастрюля стоит?

— А я её и не доставала.

— Ну, не доставала, всё равно возьми да убери!

Ладно, беру, убираю, следуя заповеди Христовой: не отвечайте злом на зло или ругательством на ругательство! И только незаслуженные укоры будут вам зачтены у Бога.

…Посидев пару дней дома, замечаю, что в квартире давно не убрано, много пыли. Навожу чистоту: стараюсь прибрать не только там, где видно, но и там, где незаметно, хотя сильно халтурю и знаю, что здесь ещё много местечек, где есть и пыль, и всякий ненужный хлам!

Параллельно думаю о том, что через три дня надо будет отдать 5000 рублей за свой кредит. Захожу на сайт. Опаньки! В этом месяце сумма сократилась на 1700 рублей! Я же брала больше, откуда вдруг списание?? От меня хотят получить теперь лишь 3300, а не 5000. Ну, дела!

Заглядываю затем на «Авито»: такая работа, как я люблю, упаковщицей, — через одну автобусную остановку от дома. Для меня это довольно хорошо! Я ведь именно так и хотела! (Ну, привыкших к роскоши и золотым унитазам в расчёт не берем). Хотя я бы хотела заиметь миллиарды, но не для себя, а для того, чтобы «Солнцем стать» и людям их, как Алладин с ковра-самолёта кидать! Я знаю: подобно Солнцу, я бы смогла тогда высветить себя всю без остатка и перейти на уровни более совершенного чувствования и духовного экстаза! Но я, как сердце, хочу работать на организм, а не насыщать раковые клетки! Лучше, чтоб в организме их не было совсем! Но ведь случается порою, что иммунные клетки отравляются раковыми, мутируют либо теряют все силы для существования, а это означает гибель для организма и для раковых клеток в том числе!

Ну ладно, «вернёмся к нашим баранам». Собралась на стажировку рядом с домом, взяла между прочим туфли с оторванным задником и надела носок с небольшой дырочкой. Думаю: ерунда, в конце концов, — всё равно никто не обратит внимания, а туфли куплю после получки. А работа — просто моя мечта! Сидишь себе в светлом цеху, слушаешь музыку и ставишь рядом друг с другом маленькие флакончики! Каждые полтора часа можно выйти на воздух, размяться после сидения! Классно же! Но через два часа подходит менеджер, подзывает меня и неожиданно сообщает:

— Извините, но вы нам не подходите, у вас медленная скорость и дрожат руки.

«Блин, как же так? — мысленно расстраиваюсь я. — В чём прокол? Нет, не в скорости, это точно, где-то есть косяк на духовных уровнях!»

Уже придя домой и прилёгши на диван, я начинаю основательно раскидывать мозгами:

«Что же это, ведь журавль уже почти в руках был и… упорхнул! Что было не так, Господи, почему Ты послал мне в руки мечту, но я не смогла ее удержать?…»

Затем, чтобы как-то отвлечься, затеваю небольшую стирку. И тут вдруг приходит осознание:

«А почему у меня в пальто внутренние карманы с дырой, а я их до сих пор не зашила? Да и ботинки… Они не то, что не начищены, с них даже мелкая грязь не вытерта!»

И далее чередом побежали мысли:

«Я же пришла на работу с порванным носком и оторванным задником у балеток! Ну, конечно, вот оно самое!»

Значит, ботинки вычистить, а порванные балетки — в помойку! Затем беру пальто, зашиваю карман, вешаю всю одежду в шкаф… И в эту самую секунду мне поступает приглашение от того, кому я более года назад сама предлагала сотрудничество!

«Приходите завтра к нам на работу».

И тоже недалеко от дома!

Прийти сказали к 10 часам утра. Я пришла к 9:50, звоню, а мне заявляют:

— К сожалению, пришедщих после 9:40 мы уже не берём».

Что за фигня? Где новый мой «косяк»?

И опять — осознание: ведь ОН, тот, кто был целый год интересен мне в интернет-форуме, очень умный, но выступавший под тёмной кличкой и всем пишущий только гадости, но при этом всеми любимый… ОН, пытавшийся завлечь меня, убедить в том, что любит меня и скучает, хотя мы уже целый год были с ним «в контрах»… Так вот ОН в глубине души меня очень волновал! Однажды он просил скинуть ему моё селфи. Интересно, почему именно селфи? Хотел полюбоваться мной? Ну ОК, прислала ему фотку своего лица, а он в ответ:

— Спасибо, но это не селфи!

Потом я так же всё время писала ему только неприятное, дабы он не мнил себя покорителем женских сердец и понимал, что есть кто-то, кто может быть сильнее его в чарах. Иногда просила у него прощения за свои грубости. Он же только отвечал:

— Всё нормально, я понимаю правила твоей игры, но порчу на тебя все равно наведу!

— Господь — упование моё, — парировала я, — кого убоюся? Что сделает мне человек?

— А я не человек, — и кинул мне гифку Джафара из мультфильма «Аладдин».

Может, порчу навёл?

— Но ведь ты две недели назад спрашивала про порчу. Забыла, что тебе люди отвечали?

— Чистого сердцем не коснётся ни порча, ни сглаз. Улетит, как воробей, незаслуженное проклятие.

Иду домой, а в голове — как будто глас Христа:

«И что ты гонишь Меня и храмы Мои не посещаешь? Не Я ли сказал: «Не можете без Меня творить ничего!»

Ладно, сегодня у меня ещё есть возможность попытаться устроиться конфетным флористом. Приехала на собеседование. Там мне объясняют, что важно очень быстро работать руками. По выходе с собеседования заметила невдалеке храм. Подошла к нему, поклонилась, крестным знамением себя не осеняю. А внутри почувствовала, что я в одном из мест Силы, и мне хочется упасть в земной поклон и насладиться тем духовным экстазом, который здесь, безусловно, ощущается. Мой взгляд невольно упал на стену с изображением палача, рубящего голову какому-то святому. К чему это? Не должно быть изображений, не хочу их видеть вообще, а, особенно, таких. Как можно подобное возводить в культ?

И всё-таки благодать Божья коснулась меня в храме. Перед выходом поднимаю глаза на лик Христа под куполом, кланяюсь ему, благодарю за заступничество и освобождение от грехов, за прекрасное душевное здравие, за то, что с Христом мне бояться нечего, любая ситуация разрулится.

По дороге домой размышляю: важна скорость пальцев, а как же я могу её развить? Ответ пришел из подсознания:

«Печатай! На клавиатуре».

А что печатать-то? Ну, конечно, собственную книгу, она ведь до сих пор у тебя только в рукописи!

Сказано — сделано! Дома сразу же сажусь за компьютер. А вечером — нежданно-негаданно — приглашение на работу, на которую не попала утром:

«Приходите завтра. Только к 9:40. Заплатим больше».

Задача решена!

Через пару дней звонит мама:

— Сколько ты видишь в квитанции за квартиру?

— Ну, на этой 2500.

— Ну, вот и дай мне половину.

Ничего не понимаю, почему только 1300 в этом месяце с меня за квартиру? Я же каждый месяц давала по 3000 и точно помню, что были ещё какие-то платежи… Куда они нынче подевались?

«Печатай! На клавиатуре».

Глава 1. Раннее детство

Я родилась 11 июля 1984 года — вторым ребёнком после брата Саши. Не запланированным и «получившимся случайно». Мама сомневалась: рожать или сделать аборт. Ведь младшему всего годик. Но в итоге решила всё же меня оставить.

Мой брат очень долго не разговаривал. Ему шёл уже четвёртый год, а он изъяснялся только слогами:

— Де, ты чё, де?, Де, а ба де?

Отец ему внушал:

— Саш, ты как-то плохо говоришь. Ты говори вот так, как я говорю.

Брат потом подходил ко мне со словами:

— О, ты по гаишь, гаи, ка я гаю.

Взрослых это забавляло. И я тоже много лет считала это забавным моментом. Ведь сама уже лопотала гораздо лучше Саши.

Большую часть своего детства я проводила в деревне у бабушки и по непонятной причине дичилась её с самого младенчества, всегда стараясь от неё «закрыться». Впрочем, это относилось и ко всем домашним: ни к кому из них я не испытывала ни малейшего доверия, боялась общаться с каждым и чувствовала себя ужасно замкнутой. Хотя за пределами дома и в отстутсвии родственников всё как будто принадлежало мне. Я ходила по всем соседям на улице, без страха являлась к ним в гости, и все меня угощали, чем и как могли по своему достатку.

— Я люблю варенье, — говорила я соседским бабушкам.

— Варенья у нас нету, — был ответ.

— Дядь Саш, у тебя есть конфеты? — спрашивала я у другого соседа, открывая его шкафы и тумбочки.

— Посмотри на полке справа, — отвечал он мне, лёжа на своем диване и листая газету.

Мне было всего лишь года два-три, когда я, видимо, решила покинуть домашних и, отправившись в странствие, полностью насладиться миром. Куда именно я двинулась — неизвестно. Но по дороге к лесу прошла довольно длинный путь. Всё это время мои близкие сходили с ума в поисках ребёнка. Проверяли дно колодцев и т. д. А я тем временем спокойно гуляла. Но когда устала и подумала, что пора бы уже возвращаться домой, мне встретилась соседка по улице, шедшая из леса с корзиной грибов:

— Оля, ты куда же это идешь?

— Да, баб Сань, я гуляю.

— Девочка, пойдём домой.

Она взяла меня за руку и благополучно доставила к родным.

Глава 2. Бабушка

В доме моей бабушки никогда не прекращались скандалы. Мой отец применял психологическое насилие к моей тёте с самого её раннего возраста. Будучи младше моей мамы на двенадцать лет, она постоянно страдала от насильственных требований моего отца мыть за всеми посуду, наводить порядок, после чего он сам, подобно дедушке, напивался в хлам и отсыпался в амбаре. Когда же тётя выросла, и у неё появились племянники (мы с братом), она орала уже на меня, чтоб я мыла посуду и наводила порядок в доме — это с моих лет четырёх. Таким же образом и отец «приучал к труду».

Я всегда в слезах исполняла их приказы и пыталась найти утешение своим обидам у бабушки. Она попрекала моего отца: мол, воспитывай примером, а не давлением. Но он по каким-то причинам так поступать не мог, а только заставлял. А потом бежал в магазин за водкой…

К слову сказать, когда подросла уже я, и у меня появились двоюродные брат и сестра — тётины дети, мой внутренний ребёнок был настолько обижен и травмирован, что эти самые дети служили источником раздражения для меня, и теперь уже я применяла к ним психологическое давление, часто обижала их и словами, и поступками, и всяческим насилием. Теперь уже двоюродные братишка с сестрёнкой бежали за утешением к бабушке, и она сажала их на колени, утирала им слёзы и говорила мне, какая я грубая и злая, что нельзя так с детьми.

Однако с самого раннего детства я тянулась к труду сама по себе, любила, например, начищать обувь всем домашним. Для меня это было приятнее игр в куклы. Всегда хотелось чем-то порадовать бабушку, навести порядок в её доме, прополоть палисадник. Бабушка же всегда воспринимала это как должное. Я ни разу не слышала от неё слов благодарности. Напротив, обязательно находилась какая-то неубранная тряпочка или какой-то лишний, вырванный вместо сорняка, цветочек… В общем, причины для попрёков были постоянно. А на мои робкие доводы, что вот, мол, я сделала что-то хорошее, следовал ответ, что я абсолютно ей ничем не помогла.

И в этом проявлялся весь бабушкин тяжёлый характер. Скажем, мой дедушка — тётин папа и мамин отчим — очень много делал для бабушки. Построил сарай, овчарню, террасу, много возился с нами, неродными ему внуками… Но что же его жена? А ничего! Она и мужнины заботы воспринимала как само собой разумеющееся, и в душе у неё не рождалось ни капельки благодарности за это. Наоборот, она всегда находила повод, чтобы хорошенько «врезать» супругу за какой-то недочёт.

Такая бабушкина чёрствость убивала во мне природные стремления к труду, и желание что-либо вообще делать постепенно уходило. Но при всём при том бабушка всегда денежно поощряла наш труд. Когда я, насилуя себя психологически и физически делами, не столь даже и трудными, но почему-то дававшимися мне, как тяготы бурлаков на Волге, от психического насилия со стороны бабушки и отца, в итоге получала от бабушки деньги — это создавало некую иллюзию радости, что теперь я могу купить себе, допустим, блок жвачки «Love is…»

А вот что перепадало от бабушки с избытком — так это ненависть. Она ругалась, причём совсем не слабенько так, а с полным желанием уничтожить морально в пух и прах, не оставив живого места на душе.

За наши детские шалости…

За зеркало, разукрашенное помадой в мои три года (поверите, бабушка до сих пор попрекает меня этим «диким проступком»)…

За сапоги, полные воды от прогулок по лужам…

За мои лазания по деревьям…

А что бы я ни говорила — всё всегда было абсолютно неверным!

И вообще, любые мои попытки проявить себя, высказать собственное мнение, да просто по-своему нарезать салат — кубиками, а не дольками — всё это пресекалось авторитетом бабушки. И её «более правильными взглядами». Отец также всегда заставлял меня его бояться и сидеть за столом молча, испытывая к нему якобы уважение к его авторитету, как к кормильцу и благодетелю.

(И я, кстати, до сих пор не знаю, что именно мне можно сказать бабушке, дабы она не задавливала на корню моё мнение своей «мудростью». )

В то же время и заботы от неё всегда было до удушения много. Она всегда самостоятельно накладывала мне в тарелку завтрак, стирала мои вещи, уверяя, что, мол, я всё равно сделаю хуже и ей придётся на меня ругаться, а себе-то она всегда всё простит.

А ещё она страстно любила поперемывать кому-нибудь косточки, просто кого-либо поосуждать!

…В доме у бабушки на полке стояла фотография Юрия Гагарина. Он широко улыбается и держит в руках белого голубя. Мне нравилось смотреть на эту фотографию, хотя какое вообще отношение Первый космонавт Планеты имел к нашей семье? Зачем его фотография хранилась у нас?

Глава 3. Родительский дом

— Ой ты, ой ты, посмотри, как она с отцом разговаривает! Что ты воображаешь-то из себя? Сейчас вот надеру тебя так, что на задницу не сядешь! Убирай, сказал, за отцом! Куда ты, твою мать, тряпку кинула? А крошки на столе и разводы не видишь что ли? Ушла, передохнула, снова сюда!

…Таким был практически каждый день моего детства с отцом с тех пор, с каких я себя помню. Я всегда уходила в ванную, долго плакала, а когда приходила с работы мама, в слезах просила её развестись с отцом, но это летело мимо её ушей. Маме даже казались удовлетворительными подобные методы отцовского насилия надо мной. Часто она сама его подначивала:

— Врежь ей!

Одежда и игрушки у меня всегда были самыми плохенькими и дешёвыми, но зато при этом никогда не экономились деньги на лекарства и лечение для меня — правда, непонятно от чего. Деньги, в основном, зарабатывала мама, отец зарабатывал меньше и всегда приходил домой пьяным. А мама ездила на могилку к Матронушке лить слёзы о пьющем муже и больной дочери, искала выхода из своей непростой жизненной ситуации у дорогущих экстрасенсов. И несла в дом то, что считала нужным, не учитывая никогда ни моих, ни мужниных желаний.

— Что, опять купила сушки сладкие? Мне нравятся с маком! — негодовал отец и бежал в магазин за пивом.

После чего, конечно, мама пилила мужа, орала на него, слушала сентиментальные песни Надежды Кадышевой и о чём–то плакала.

Да и отец никогда не покупал маме ничего из того, что ей хотелось. Она страдала, говорила, что хочет цветов от него хотя бы на День рождения. А отец всегда отвечал:

— Ну, какой смысл в этих цветах, ведь арбуз лучше, от него хоть толк есть.

— Давай я тебе подложу котлетку, — пыталась иногда проявить ко мне заботу мама.

— Нечего её баловать, сама возьмёт, — отбривал отец.

Однажды, когда мне было семь лет, я подошла к раковине, поставила в неё тарелку после ужина и хотела бежать играть в своих мишек и кукол.

— Помой за собой! — резко остановил меня отец.

Помню свой детский шок как сейчас. Я со страхом и надеждой посмотрела в глаза маме, но она не сказала ничего, и я, подавив в себе тогда стресс и слёзы, начала тереть тарелку. Хоть и помыла ее все равно плохо и маме пришлось ее перемывать.

С детства у меня было недержание мочи. И на прощание перед сном отец всегда презрительно кидал мне:

— Зассыха!

А мама даже и не думала одёргивать его.

Бывало, он приходил и, ничего не спрашивая, лез в ящик, где лежали, как я считала, мои вещи. Я боялась даже пикнуть. А на моё робкое:

— Зачем ты лезешь в мои вещи? — следовала жесточайшая отповедь:

— Какие они твои? Здесь вообще ничего твоего нету. Заработаешь, купишь — будет твоё!

— Ты, видишь, как мы с матерью о тебе заботимся? У тебя есть только я и мать, больше тебе не на кого надеяться в жизни. Я один у тебя благодетель, — говорил мне отец между бесконечными своими издевательствами.

— Мам, отдай меня в воскресную школу, — просила я лет с девяти.

Моя душа искренне тянулась к храмам, мне казалось, что только там я совершенно избавлюсь от стрессов. И, видя монахинь, говорила маме:

— Мне кажется, эти женщины какие-то чистые, словно ангелы. Когда я вырасту, то посвящу себя Богу и Церкви и буду такой, как они. Я хочу быть монахиней.

— Ой, выкинь ты это из головы, — отвечала мама.

И к двенадцати годам я совершенно забыла о тех желаниях, теперь начал появляться интерес к мальчикам.

А мама таскала и таскала мне лекарства. И постоянно учила:

— Ну что ты вся такая робкая, скованная, как курочка? Надо быть такой, как я. Ты же видишь, как я говорю с людьми. В тебе даже весёлости нет никакой и болезней-то от рождения у тебя столько! Ой, горе, а не ребенок!

И я верила всем ее словам. Страх, стыд, паника, скованность, постоянные слезы в глазах — всё это было моими постоянными чувствами. Но я старалась, старалась, как могла, быть веселее, раскованнее, общительнее. Надрывалась буквально, а мама, преисполненная ненависти ко мне, подмечала:

— Вроде чуть повеселее сейчас стала.

А я лишь думала о том, что однажды просто шагну с балкона, и на этом всё и закончится. Никогда мне не стать полноценной!

Глава 4. Первая любовь и первые знаки неба

Я росла очень симпатичной девочкой, а к четырнадцати годам стала такой красавицей, что красивее меня, пожалуй, было и сыскать!

Но детские стрессы никуда не делись. Я оставалась очень забитой, мне было страшно общаться с людьми, и я даже не понимала, как установить контакт с мальчиками.

У многих моих сверстниц, гораздо более невзрачных, мальчики уже были, а у меня — нет. И мне тогда казалось, что уже не будет никогда: на таком полном нуле была моя самооценка. Многие мальчики и даже мужчины, конечно, очаровывались моей красотой, но я понимала, что им всем абсолютно безразлична моя личность, безралично, что у меня на душе. Им просто хотелось похвастаться тем, что «эта красавица из одного района со мной», попытаться меня приобнять и помахать друзьям — мол, она со мной, дело сделано. Иными словами, мужскому полу нужно было лишь эффектно подчеркнуть мной свой статус. И ничего иного.

Приходя домой, я пыталась вырывать и засаливать свои густые волосы, плакала перед зеркалом, глядя на своё очаровательное отражение. А садясь перед телевизором, слушала, как поёт на сцене Алёна Апина:

Спрячь меня, дождь, от назойливых глаз,

Пусть я до нитки промокну.

Лишь бы никто не увидел сейчас,

Как я брожу одиноко.

Я не хочу, чтобы знали друзья,

Как мне сегодня несладко.

Всё хорошо быть должно у меня.

Я ведь девчонка «в порядке».

«Красивая девчонка», — твердят мне вслед.

Красивая девчонка, а счастья нет.

Завидуют подружки, а я в слезах:

Красивая игрушка — в чужих руках, в чужих руках.

Слёзы бегут, бегут по щекам

Вместе с дождём торопливым.

Думают все: счастье ляжет к ногам,

Лишь бы была ты красивой.

Но у меня есть ещё и душа,

Кроме волос и улыбки,

И потому в этот дождь я ушла,

Чтобы не сделать ошибки.

«Красивая девчонка», — твердят мне вслед.

Красивая девчонка, а счастья нет.

Завидуют подружки, а я в слезах:

Красивая игрушка — в чужих руках, в чужих руках…

— Ой, эта Оля вечно ходит как в воду опущенная, не улыбнётся никогда, — говорила обо мне бабушка.

— Она у нас девочка скромная, — вторила ей её сестра.

Я уходила, доверяя их словам и, лишённая даже всякой надежды изменить себя, горько скорбела у себя в комнате. А мои маленькие двоюродные брат с сестрой жутко меня раздражали. Я была с ними груба, выкидывала их игрушки, чтоб они не досаждали мне шумом. Обзывала детей, бывало, что и руку на них поднимала, к младшему брату своему была особенно жестока, доводя его даже до слез, и мне их было не капли не жаль. Детские слёзы не трогали мое сердце, а только ещё сильнее выводили меня из себя.

И вот когда мне было четырнадцать, мы в деревне купались в речке вместе с мальчишками, а вечером собирались на школьном дворе. Мальчишки гоняли в футбол, а мы, девчонки, любовались на них. Влюблённости у меня вспыхивали одна за другой и так же быстро угасали. Но однажды среди прочих я увидела ЕГО. Шестнадцатилетнего кареглазого красавчика, отважного и весёлого, однозначного лидера. Будучи уверенной, что являюсь полной никчёмностью, и что все парни, несмотря на мою эффектную внешность, даже и не думают интересоваться мной, я заранее решила смириться с очередным поражением.

Но, когда ОН взглянул на меня, то и сам вдруг начал робеть, стесняться и смотреть в упор. Всё его веселье и смелая беззаботность моментально куда-то исчезли, глаза наполнились печалью, и я чувствовала, что это произошло из-за его мыслей обо мне. И все же что-то непонятное сдерживало меня, чтобы дать парню хоть намек, что я вовсе не против. Как-то против своей воли я избегала его, а он весь был погружён в грусть.

Включая дома радио, я с интересом слушала песню Светланы Рерих «Вредная девчонка»:

Всё — как и прежде: друзья и футбол.

Только всё реже спешишь ты во двор.

Вот и случилось: ты, мальчик, влюблён.

Ах, как забилось сердечко твоё.

Ах, как стучит сердце твоё

Из-за неё, из-за неё.

Только та девчонка — не смотрит она

На тебя, на тебя, на тебя.

Вредная девчонка. Так сердце стучит,

А она на тебя не глядит.

Ты всё мечтаешь и видишь во сне,

Как обнимаешь, целуешь при всех.

Но ты не знаешь, как к ней подойти,

Как рассказать ей об этой любви.

Ах, как стучит сердце твоё

Из-за неё, из-за неё.

Только та девчонка — не смотрит она

На тебя, на тебя, на тебя.

Вредная девчонка. Так сердце стучит,

А она на тебя не глядит.

…Лето закончилось, и я уехала в свой город. И хотя мы так и не сблизились, я вся была пропитана сладкой грустью по НЕМУ. Мной дышала сплошная романтика: я мечтала гулять с этим мальчиком в роще среди ландышей, обниматься под дождём, скакать вместе по ромашковому полю на лошадях. Хотя… что я знала о нём тогда? Абсолютно ничего — так же, как и он обо мне. Но я упивалась мечтательными песнями группы «Нэнси», Вадима Казаченко и считала, что наконец-то действительно полюбила, что ОН будет именно таким, каким я его себе представляла в своих мечтах. Героем, описанным в любовных романах. Все песни конца 90-х на эстраде пелись как будто лишь для меня и НЕГО, ну и для наших неземных чувств.

Свет, разбиваясь, в стёклах витрины дрожит,

И зажигает город свои этажи.

Вечер субботний. Шум голосов над толпой.

Жаль, что сегодня я не увижусь с тобой.

Этажи, этажи, этажи

Блещут огнём.

Буду жить, буду жить, буду жить

Завтрашним днём.

И во сне, и наяву

Только встречами с тобой

Я живу, я живу, я живу.

Жёлтые окна тают в оранжевой мгле.

Как одиноко мне без тебя на земле.

Пусть в этот вечер кружится шар золотой.

Целую вечность ждать мне до встречи с тобой.

Я гадала на НЕГО, писала на стёклах ЕГО имя, сочиняла стихи и даже пыталась читать какие-то заговоры и привороты, так мечтая быть с НИМ.

Прошёл год моей юношеской влюбленности, и вот снова я — в деревне. Весь год, заметим, намеренно портила свою внешность и стала почти абсолютной дурнушкой. Щёки ввалились, нос стал длиннее. Как говорится, корабль иногда должен потонуть, чтобы с него разбежались крысы.

Все поклонники разом отсеялись. Но при встрече с НИМ оказалось, что наши чувства не померкли. ОН добивался моего внимания, как мог. Не сводил с меня глаз все вечера в клубе, кидал мне под ноги «бычки» от сигарет, садился напротив и смотрел на меня в упор. А меня охватила какая-то сладостная боязнь! И всё-таки я решилась, подошла к НЕМУ и пригласила потанцевать. Парень встал, обнял меня и повёл. И тут музыка прервалась.

— О, всё, сегодня нам не придётся танцевать, — сказал он.

Я протянула в его руку свою, и он погладил мне запястье. Мы разошлись.

На следующий день мы с подругой стояли на улице возле клуба. В какой-то момент я кинула кругом взгляд. ОН стоял с другом неподалёку и смотрел прямо на меня. Я развернулась и пошла в клуб, но не успела зайти в двери, как чьи-то руки обхватили меня сзади за талию. Я обернулась: это, разумеется, был ОН.

— Иди сюда, — сказал парень и повёл меня обратно на улицу.

Мы начали танцевать прямо там, под музыку, доносившуюся из клуба, целовались носами. Казалось, что мы одни во всём мире. А потом ушли гулять по ночной деревне…

Мы шагали навстречу луне, парень рассказывал о себе, я, в основном, молчала и была счастлива невероятно. Мы спустились к реке, и там он посадил меня к себе на колени. Обдал мою шею горячим дуновением и поцеловал в губы. Поцелуй был сладок невероятно.

— Ты дрожишь, — сказал он мне, когда мы оторвались друг от друга.

Совсем глупая, я рассказывала ему о каких-то своих страхах, комплексах и робости.

…Провожал он меня под утро, всё кругом было в молочном тумане. Перед домом он поцеловал меня на прощание. И почему-то внутренний голос сказал мне, что продолжения этому не будет. Так оно и вышло. В ту ночь мы расстались с ним навсегда. Почему — я объяснить не могу, но мне казалось, что за моей спиной он своим друзьями говорит обо мне гадости. И отныне я боялась к нему подойти. Он, наверное, тоже боялся. Позже подруга сказала, что он уже ласкался с другой. Ну и пусть, я ему всё прощу, лишь бы он был со мной. А из клубного магнитофона лилась песня:

Люби меня, люби жарким огнем, ночью и днем, сердце сжигая,

Люби меня, люби, не улетай, не исчезай. Я умоляю.

Люби меня люби…

Закончилась последняя неделя этого лета, и я снова уехала в свой город. Часто плакала о НЁМ, продолжала мечтать о чём-то. В словах поэтов находила описание своему тогдашнему чувству.

Весной следующего года умер бабушкин супруг и мамин отчим, а мой дедушка, как я его называла с рождения, и мы все собрались у бабушки. Умирал дедушка от алкоголизма, в страшных физических мучениях. А мама рассказывала, что он сексуально приставал к ней, когда ей было десять лет, и это оказалось психической травмой для неё на всю жизнь. И хотя она говорила, что простила его, очевидно, сама судьба наказала дедушку, что называется, по полной программе.

Признаюсь, я никогда не считала, что похороны — повод впадать в уныние и всячески там скорбеть. А потому пошла на следующий день в клуб. По дороге увидела большую компанию всех сельских парней, человек с сотню. Из толпы этой мне начали кричать:

— Ой, Оля! Оля! Оля! Оль!

И ОН тоже выкрикнул мне то, что я доверила ему тогда на лавочке под луной — о своих страхах. В конце же громко прибавил:

— Б…!

Я буквально подавилась этими словами! Ведь это был первый настоящий удар в спину и плевок в душу! С глаз спала пелена, душа разом повзрослела и вся светлая романтика вмиг была убита. Потанцевав в клубе, даже ни единым взором не выдав своей боли, я пришла домой, расстелила себе кровать и просто, глубоко вдохнув и выдохнув, поняла, что юность закончилась.

А месяца через два на сцене пела Диана Гурцкая…

Вот и всё, не успев даже тёплым стать, кончилось наше лето.

Вот и всё, ты меня научил терять и не жалеть об этом…

Первый раз целовалась я как во сне, верила и ждала я.

Первый раз нашептали подружки мне, что у тебя другая.

Падали звёзды в наши ладони, только ты их не хранил,

Жаль, что ты всё же так и не понял, что никогда не любил.

Я не люблю тебя, ты мне не нужен, больше своею меня не зови,

Жёлтыми листьями осень закружит горькие проводы первой любви

Я поняла, что еще «надеру нос» всем парням, и этот мой «бывший» будет ещё локти себе кусать! Я, ведь, красива. Для чего, спросите? А-ха-ха! Просто, чтобы влюблять,, дразнить и абсолютно ничего не давать! Мне только надо чуток собой заняться. Своё обворожительное от природы лицо я заново лепила лишь силой мысли! Смотрела на женщину в книге, чем-то похожую на меня, только более красивую, и проецировала её образ на себя. В результате лицо моё стало обретать былую пленительность и стало даже лучше. Щёчки округлились, нос сгармонировался с остальными чертами.

Через полгода я была поражена своим отражением в зерклале. Отлично! Пора ехать в деревню!

При виде меня у тамошних парней отвисла челюсть: как же все они захотели быть рядом со мной! И, конечно, тот, мой уже бывший любимый, был ошарашен! Так и надо! А ведь с четырнадцати лет из всех девчонок только я так и оставалась одна — никем не тронутая! Но теперь я уже осознавала, как же «круто» играю! Все парни сидели, опустив головы, когда я гордо проходила мимо и абсолютно никому не дарила улыбки или надежды. Только с прежним интересом продолжала слушать песни, что доносились из клубного магнитофона…

группа «Руки вверх»

Ты такая одна, ни к чему эта ложь.

Ты не та, за кого ты себя выдаёшь.

Ты своей красотой многих сводишь с ума,

Только вместе, боюсь, нам не быть никогда…

Все говорят: я самый лучший парень в этом дворе,

Я нравлюсь всем, но почему-то только не тебе…

Песня «Вернись» группы «Руки вверх» звучала мне прямо в уши, когда в конце зала я увидела ЕГО полные тоски глаза, которые ОН не сводил с меня.

Первый! Безусловный лидер! Наш местный Казанова, но мне не нужен никто и он в том числе!

Придя домой, я с интересом прослушивала песню Вячеслава Добрынина «Пиковая дама»:

Она черноволоса,

Глаза её — как смоль.

Она играет просто

Загадочную роль.

Она рискнуть заставит

И вызвать может стресс,

При этом соблюдает

Пиковый интерес.

Пиковая дама!

Не любовь, а драма.

Всех мужчин волнует

Много-много лет, много-много лет.

Пиковая дама

Коварна и упряма,

От того и гибнет, гибнет,

Гибнет козырной валет.

Она — всегда загадка,

Висит над нею рок,

И замирает сладко

Отдавший всё игрок.

Чужие судьбы губит,

От горя не спасёт,

Она смеяться любит,

Когда нам не везёт.

Пиковая дама!

Не любовь, а драма.

Всех мужчин волнует

Много-много лет, много-много лет.

Пиковая дама

От того и гибнет, гибнет,

Гибнет козырной валет.

Слушала я также «Одинокую волчицу», песню «Я не пойму» Владимира Захарова… И серьёзно размышляла — откуда все эти песни появились в мире? С чьего образа они писаны?

— Тебе не жалко ребят? Ведь ты стольким нравишься, многие мечтают о тебе, — говорили мне подруги.

— Нет. Мне их не жалко. Я упиваюсь своей властью над ними, и мне нравится разбивать их сердца! Сами виноваты, что меня не стоят, — надменно и цинично декларировала я.

Но однажды я таки поняла, что поклонники мне нужны. И не один, а много. Чтобы ещё больше насолить ЕМУ. Однажды, выйдя из клуба, я познакомилась с Ваней, его братом и друзьями. Мы все очень понравились друг другу.

Когда я вышла за руку с Ваней и пятью его друзьями из клуба, то увидела, каким взглядом на нас посмотрел мой «бывший», хотя тогда уже имел себе парой другую симпатичную девчонку! Очень хорошо! Так и надо…

Мы собрали дрова и ушли большой компанией далеко на берег реки — жечь костёр и петь песни под гитару. Сначала рассказывали анекдоты, потом все, человек семь, провожали меня с гитарой до дома.

Вернувшись домой, включала песни Дмитрия Маликова «Ты одна, ты такая», «Блеск холодных глаз» и погружалась в глубокие раздумья о смысле бытия.

С той поры я начала веселиться, озорничать, даже хулиганить. И откуда-то вспоминались песни «Таганка, Таганка, девчонка-хулиганка» и «Таганка, все ночи, полные огня. Таганка, зачем сгубила ты меня?»

Также я очень много раз прокручивала композицию «Без тебя не могу» группы «Белый орёл». И все парни, которые при всей моей неприступности все же имели ко мне доступ, говорили, что тоже хотят за мной ухаживать

Однако глубоко в душе я оставалась всё тем же — полностью пугливым, растоптанным и замученным — существом, совершенно не понимавшим, как нужно правильно себя вести, как строить отношения с людьми, как избавиться от робости, зажатости, неуверенности во всём, от глубокого чувства уныния, скорби… С целью найти правильные жизненные ориентиры я изучала Дейла Карнеги, психолога Николая Козлова. Но мои хронические комплексы никуда не пропадали! Психологи только сбивали меня с пути. Многие из них учили, как важно иметь любовь к мужчинам и даже как прекрасны и полезны для девушек любовные ласки. Как важно, любя, дарить себя людям, ничего от них не ожидая и жить в абсолютной психической свободе, неся свет всем людям, которых ты встречаешь по жизни. Все эти учения психологов — Эрика Берна, Зигмунда Фрейда, Николая Козлова, Дейла Карнеги на деле лишь вели меня в полную нравственную пропасть. Я только сильнее заблуждалась и допускала серьёзнейшие грехи и промахи, за которые корила саму себя ещё больше! А все мои стрессы на деле оставались со мной.

Глава 5. Встреча, изменившая всю жизнь. Александр Владимирович Егоров

Я закончила школу и поступила на вечернее отделение самого близкого к дому института, на экономический факультет. Замечу, что сама я мечтала учиться на психолога, но родители со скандалом заставили меня поступить на экономиста. «Будешь бухгалтером, как мать, жизнь будет устроена» — орали на меня родители. Моя подруга-однокурсница даже не сомневалась, что будет сразу хорошо зарабатывать! А я думала: ну как можно без образования, без опыта сразу получать хорошие деньги? Хоть копейки бы нам какие-то заработать, да и ладно.

Но так вышло, что во время нашей учёбы на первом курсе мама подруги пошла на повышение, обучила её всему своему делу, и та уже через год имела реально отличный заработок! Там же, на рабочем месте, нашла себе мужа и в двадцать лет уже катала коляску с рёбенком. В общем, всё получилось именно так, как ей хотелось.

Что до меня, я вообще никогда не желала работать или уж работать исключительно по свободному графику, пусть и за небольшие деньги. Мне была дорога свобода.

Однажды, когда я думала, где же мне найти подобную работу, нам позвонила соседка и сказала, что какие-то люди в нашем доме хотят купить квартиру той же планировки, как и у нас:

— Пусть зайдут к вам, посмотрят детальнее.

Люди зашли, посмотрели, и в разговоре мама упомянула, что дочь не может найти работу.

— О! Да пускай приходит к нам, как раз нужен сотрудник на набор документов, — прозвучал ответ.

Вот так! Судьба придёт, на печке найдёт! Это были сотрудники института, куда я поступила. Иногда они мне звонили, просили прийти, что-то напечатать, и далее я была совершенно свободна. Мне тогда не хватало ума-разума, чтобы при всём при этом ещё и хорошо зарабатывать. Человек из бедной семьи и мыслит бедно, а потому и не получает хороших денег. Зароботок был очень маленьким, но зато времени оставалось навалом, и я пребывала практически в полном довольстве.

Где-то через полгода отмечали День рождения одной из наших сотрудниц. Устроили банкет, накрыли столы. Я села за стол, а напротив меня расположился мужчина. Видела я его впервые и кто он такой, не имела понятия. Но весь банкет смотрела на него, и мне было необъяснимо хорошо. Мне казалось, что я сижу рядом с чем-то неземным. Лицо мужчины было умиротворённым и постоянно тронутым сдержанной улыбкой, глаза светились радостью — точь-в-точь как у Иисуса Христа или кого-нибудь из Божьей расы. И казалось, что аурой блаженства, исходящей от него, заполнен весь кабинет. Нет, даже больше, он будто был вообще разлит где-то во всем мире.

Когда все стали расходиться, мне очень захотелось подойти к нему, обнять…

— «До чего же он хорош! — думала я. — Ведь, наверняка, чей-то муж, отец…»

Образ, который как будто всегда был где-то рядом, в глубинах моего подсознания, и та любовь, которой мне так не хватало с младенчества… Разве можно не любить такого всю жизнь? Я ходила по магазинам, по паркам, и под впечатлением от той встречи мне было благостно до слёз нежности. Словно что-то святое коснулось моей души.

— «Нет! Выкинь из головы! Ты никогда не будешь с ним! Ты, возможно, видела его в первый и последний раз», — звучали порой внутри меня отрезвляющие голоса.

Но это было совсем другое чувство, абсолютно не такое, как в мои четырнадцать. Хотя в тот день я ни о чём с этим мужчиной не говорила, от одного только его образа уже стала воспринимать жизнь как-то иначе.

Прошло месяца три, я всё старалась забыть о нём, но однажды…

Однажды мой начальник позвал меня к себе и сказал:

— Я нашёл другую женщину на твоё место, но тебя мы не бросим. Нашему проректору требуется секретарь, пойдёшь? Там и зарплата будет побольше.

Я ответила:

— Ну да, почему нет?

Мы спустились к кабинету проректора, и я остолбенела. Мне навстречу шёл ОН. Тот мужчина, о котором я думала уже третий месяц. Я буду секретарём у НЕГО? Я буду контактировать с ним целыми днями? У меня будет свой кабинет, а за соседней дверью всегда будет ОН??? Я немного даже «поехала головой» в тот момент!

И вот я стала у него работать. Деньги получала по-прежнему небольшие. Но это было не главным. А главным было то, что я целыми днями могла наблюдать за НИМ, общаться иногда. Речь его была очень аккуратной. Поведение правильным просто до совершенства. У него не было никаких неврозов, психозов, никогда никакого уныния… Всегда он был бодр и весел. Когда он раньше уходил или позже приходил, я любила просто зайти в его кабинет. Там была аура невероятного спокойствия и блаженства. Появлялось ощущение, что ты где-то долго блуждал по жизни и наконец-то вернулся в отчий дом. В углу приглушённым светом горела настольная лампа, на столе стояли цветы, которые я подарила ему на День рождения…

А он, сидя за столом, спокойно, но очень уверенно управлял делами института, и весь образ его был словно срисованным с икон. Я же только втайне мечтала о большем: сесть к нему на колени, поплакаться о всех своих скорбях. Но я только слушала, как он постоянно общается со своей женой:

— Инн, успокойся, прими лекарство, накройся тёплым пледом, я принесу чего-нибудь к чаю, не принимай близко к сердцу…

Он всегда интересовался моими делами, пытался как-то выровнять и решить мои проблемы. Он хотел быть мне покровителем, заступником, наставником, утешителем и помощником.

— Я тоже когда-то был молодым студентом. Вот где была тогда ты? — с улыбкой дразнил он меня, а я чувствовала щемящую нежность к нему.

Однажды, перед Новым годом, он вызвал меня к себе, подарил бутылку хорошего шампанского, три розы и коробку конфет. Дал немного денег от себя в виде премии. А под конец разговора потянулся, поцеловал в щёку и пожелал хорошо встретить праздник. Я ушла, и из глаз моих от счастья и невероятной нежности катились слёзы, смешиваясь с падающими снежинками.

…В один из послепраздничных дней я увидела, как он, вступив в кабинет, защёлкнул его дверь на замок. Мои глазки хитренько блеснули. Неужели?

— Зайди ко мне, у меня есть коньяк, мартини. Выпьем?

Я решила показать себя примерной девочкой. Мол, на работе — да крепкий алкоголь?? Я не такая!!

Мужчина убрал алкоголь обратно в шкаф, после чего заключил меня в объятия.

— Обними меня, — попросил он.

Я исполнила это с колоссальнейшей радостью!

Затем он посадил меня на колени и поцеловал в губы. А я отдалась ему вся без остатка. Когда мы оделись, он сказал:

— Ты очень красивая. Я уже четыре года ни с кем не живу. Жена у меня болеет, ну всё уже… Иди домой, а завтра приходи пораньше.

В тот день я встретила маму с работы, и мы вместе зашли в магазин. Мне было неимоверно хорошо. А в магазине почему-то довольно громко звучала песня «Дельфин и русалка» в исполнении Наташи Королевой:

Дельфин русалку полюбил глубокой трепетной любовью…

Он чуткий сон её хранил, нёс жемчуга ей к изголовью…

Он позабыл, что он дельфин, забыл семью свою родную,

Летел он из морских глубин в надежде робкой поцелуя.

Дельфин и русалка — сюжет этой песни

Твоя подсказала гитара…

Дельфин и русалка — они, если честно,

Не пара, не пара, не пара…

Русалка слушала, смеясь, его наивные признанья…

В ней огонёк любви погас, осталось разочарованье…

Он понял всё и смог сказать:

«Ты так прекрасна и невинна.

Быть может, будешь вспоминать про одинокого дельфина».