***
До ломоты перенасыщен август.
Перед паденьем тела тишина.
Кровоподтеком неба заводь,
Плодами ревности полна.
Видением в просветах светлый локон.
Могилы — одеяла лоскуты.
На вышитые крестиками флоксы
Похожи разноцветные кресты.
Вне понимания причина:
С земли взлететь не может стриж.
И в поисках ушедшей половины
На кладбище изнемогает жизнь.
***
Обычай есть: там на дороге,
Где гибнут, не считаясь с риском,
Напоминаньем о пороге
Отметку ставят обелиском.
В стеклянной банке вдовьи слезы,
А большего ему не надо.
Цветут капроновые розы,
Гнут отражение ограды.
Язык без слов прилежно учит,
Порыв, как грудь, вздымает ниву,
Как кисею, колышет тучи
И маки клонит торопливо.
И нет запретов теням, волнам,
Рассеялись леса густые,
И души зеркалом огромным
Сигналят в дали полевые.
***
Из крана вырывается вода —
Нет ни конца, ни края.
От жажды растекается орда,
Как человек от ада и до рая.
Ещё отсутствует сосуд,
В смятении ваятель,
На стенах брезжит странный суд,
Так, словно смотрит аллигатор.
Черна испарина воды —
И беспробудное без края.
Мечтать приходится всегда,
Благую весть алкая.
***
На царство кладбище венчали
Отсутствием движения и чувств.
Снега сыпучим аммоналом,
И холод безгранично пуст.
Реальное — хрустально-эфемерно,
На светлом чёрные мосты.
Наклонами прочерченные фермы,
Опоры под деревьями — кресты.
Неразделенность погремушкой
Еще молчит на все лады,
И оставляют будущие души
На чёрном белые следы.
***
в небо вгрызлись вершины деревьев,
ветер двигался — тенькал металл,
среди сосен, просветом алевший,
красной синью закат истекал.
небо стыло и лбом отвердело,
в бездне плоти хрустела пила,
пропасть центра медленно съела
излучения мутная мгла.
ночью выдохся яблочный уксус,
колокольно ушли звонари.
вновь в реке омываются руки,
вновь открылись стигматы зари.
***
Шипящий звук под месяцем-иголкой,
Ночь — граммофонная пластинка.
И вдруг рассвет мгновенно долгий
Алеет множеством фламинго.
***
кружение галактик — весел след,
остывших звезд опасный мусор,
упрямо вырываются из недр
гребцы — мифологические русы.
у цели замедляет бег корабль,
и к пристани — планета на отшибе,
в туманной глубине просматривается краб,
и в январе зависли рыбы.
пьянящее налито всклень,
расплескивает мифы кашель,
ошибочно вчерашний день
застыл в распилах яшмы.
живое чуть теплее льда,
молчим, не ведая секрета,
и пахнет оловом вода
в конце концов сухого лета.
***
Поздний вечер тьмою насыщает,
Словно влагу, впитывает день.
Абрикос на землю цвет роняет —
В темноте отбрасывает тень.
***
Ночами змеи, о Египте сны.
Мерцают твердо звезды-скарабеи,
Вино и хлеб умерщвлены
Нефритовыми клеймами.
Сестра кладет в небесный шлем
Все семь частей и ждёт ответа.
Оживлено одним небытием
Нечетное значение букета.
Луна и логос плавятся в реке,
Вне толкований смысл крамольный.
Так «сумасшедший» в южном языке —
По-русски, в переводе, «божевольный».
И я борюсь с чужим лицом,
Для похорон я только повод.
Cпасти цветы перед концом:
Их суть — универсальный довод.
***
Люблю недосказанность, сумрак, печаль,
Удушающий запах сирени,
Когда не свое неизбывное жаль
В предчувствии скорого тлена.
Туманом и светлым аи декаданс
Пресытился в тёмных аллеях.
Из карт мировых разложили пасьянс
В бреду наркотическом феи.
Отдельно от слуха слышны голоса,
И взгляд приближает к вуали.
Как звезд целлофан, выпадает роса.
Мертвецки покоятся каллы.
***
Провисло небо — тучи в волдырях.
Гроза — разряд бактерицидной лампы.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.