Бесплатный фрагмент - Прошедшее неоконченное

Пролог

Кровь шумела в его ушах, зрение смазывалось и мигало. Но он нашёл её. Вот она, стоит перед ним, улыбается нежно, как святая. Она озарена внутренним сиянием, от её божественных рыжих волос струится неземной свет. И она смотрит только на него. Впервые за столько лет она смотрит только на него и ни на кого больше.

Она одета в белое, как ангелы на иконах. За её спиной он видит искристые подрагивающие в воздухе жемчужно-белые крылья. Она распахивает объятия, чтобы обнять его и прижать к своей груди. На ладонях её он видит страшные раны. Она так страдала, бедная. Его любовь. Его вечная любовь, ради которой он пойдёт на всё. Он убьёт, предаст и уничтожит. Она — его блаженство.

Она зовёт его, и он идёт к ней, заливаясь слезами. Теперь он знает, что такое счастье. Его любовь приняла его. Он идёт к ней, он видит только её. Он нашёл её и уже никогда не отпустит. Она приняла его. Она его любит. Слёзы катились из его глаз, но он не чувствовал этого.

Шаг, шаг, ещё шаг. Так чувствуют себя те, кто восходит к вратам рая, он знал это точно. Он возносился к ней. Его тело было лёгким, как воздух. Он искрился в исходящем от неё свете. Шаг, шаг…

Краем глаза он замечает что-то, чего не может быть. Мир вокруг него застывает ледяной глыбой, всё вокруг щерится и смеётся над ним. Он поворачивает голову и видит кровь. Кровь на смятых простынях. Почти теряя сознание, он видит, как пятна крови ширятся, разливаются, затапливая всё вокруг неостановимым бесконечным багровым потоком. Он слышит треск и грохот. Это куски его плоти проваливаются в Ад. Он разваливается на части, обнажая свою бессмертную душу.

Тварь!

Из его горла вырывается рёв боли. Его рай вспыхивает пламенем Геенны, и он горит в нём заживо. Он чувствует, как в адском пламени сгорают его надежды. Вся его жизнь. Его кровь вскипает и испаряется, оставляя после себя только бурлящую смрадную кислоту.

Падшая!

Он смотрит на неё и видит следы тления на её лице. Разложение уже снимает кожу с её почерневшего черепа. Её глаза горят дьявольским пламенем. Она лгала ему. Она предала его любовь.

Блудница!

Его руки лихорадочно трясутся. Раскалённый воздух не проходит в глотку, заставляя его задыхаться. Кровавая пелена застилает глаза. Пистолет танцует в его ладони, вырываясь, как живой. Ничего, она стоит достаточно близко. Он не промахнётся.

Он видит ужас в её лице. И этот ужас разливается патокой по его разбитому сердцу.

Он спускает курок.

Глава 1

Сегодня в «Гермесе» было на редкость многолюдно. Лера чуть не вприпрыжку вбежала в тесный офис и лучезарно улыбнулась всем.

— Ciao tutti! — выпалила она, выискивая свободный крючок на вешалке.

— Hola! — первой ответила в ответ Лена.

— Grüß! — за ней отозвалась эльфийка-Тася.

— Hi! — помахала рукой миниатюрная курносая Алиса.

Приветствия на разных языках посыпались на неё со всех сторон. Лера весело стряхивала снег с плеч и пыталась выдуть его из волос. Настроение было преотличным. Ещё бы! Последний рабочий день в этом году! Да и, будем честны, не очень-то он и рабочий, если уж на то пошло.

Ещё за полчаса до начала рабочего дня яблоку упасть было уже негде. Вообще, работа у них, синхронных переводчиков, не офисная, разъездная. А письменные переводы так и вовсе внештатные сотрудники выполняли прямо на дому. Так что обычно в офисе «синхронистки» появлялись мелкими перебежками, ради подписей на документах.

Ну и иногда здесь можно было застать Василису с её жутко утончённым, но не сильно востребованным греческим. Ну или, скажем, Карину, специалистку по северогерманским языкам. Лера со своими романскими языками в офис наведывалась редко. Некогда.

Словом, обычно двух столов с лихвой хватало на весь их штат. Сегодня же звёзды сошлись так, что в кабинете разом собрались почти все сотрудники «Гермеса». Как-никак конец года, близились длинные выходные, самое время продлевать срочные трудовые договоры. Вот Ирина Константиновна и собрала их всех в один день, чтобы, так сказать, одним махом всех зайцев… обилетить.

— Salut! — чуть запыхавшись, выдохнула их штатная сильфида, Света.

Щёки Светы, защипанные морозом, порозовели, придавая ей эфемерное сходство с нежными танцовщицами Дега. Девушка на ходу размотала огромный шарф и встала плечом к плечу с Лерой, внимательно разглядывая вешалку, под завязку забитую пуховиками, пальто и шубками. Декабрьский день выдался холодным, и отсутствие в офисе нормального гардероба вдруг стало очень заметным.

— Impossible! — задумчиво протянула Света.

— Sono d’accordo! — мрачно ответила Лера, и девушки слаженно развернулись и побрели в сторону «гримёрки».

Гримёркой здесь называли отдельную комнатульку, в которой имелся склад строгой одежды, вечерних платьев, косметики и средств для укладки волос. На заре существования «Гермеса» начальница велела ремонтной бригаде выделить и оборудовать гримёрку, мотивируя это решение тем, что её сотрудницы должны быть всегда готовы выйти на любую работу в образе, соответствующем мероприятию.

Девчонки хихикали. Лера не помнила ни единого случая, чтобы кто-то хоть раз собирался на деловую встречу здесь. Но Ирина Константиновна упорно отказывалась расширить другие помещения за счёт гримёрки.

Впрочем, никто особенно не возражал. Если платья брать без санкций сотрудницы стеснялись, то подкраситься перед свиданием было для девчат святым делом. Посему, запас косметики потихоньку таял, что только убеждало Ирину Константиновну в её правоте.

Лера втиснулась в гримёрку и повесила свой пуховичок на плечики, отодвинув подальше висевшее рядом шёлковое платье, чтобы не испортить дорогую ткань влагой подтаявшего снега. Сильфида вплыла за ней и тоже завозилась у вешалки. Эфемерная Света обладала удивительной особенностью — даже крохотную гримёрку она своим присутствием не делала теснее.

— Как дела? — с улыбкой спросила Света.

— Да ничего, спасибо! Есть планы на выходные? — ответила Лера.

— О да! Уеду в глушь, в домик в лесу, замотаюсь там в шарф и буду целую неделю сидеть у камина и молчать!

— А не скучно? — улыбнулась Лера.

— Bof! — Света закатила глаза. — Уж лучше скучно, чем как в прошлый раз! Я специально подальше забираюсь, чтобы телефон не ловил! Ты же знаешь, Ирина Константиновна достанет и из космоса со спутника, если есть хоть малейшая возможность.

— Наверное, да, — протянула Лера.

Свету можно было понять. В прошлом году её, бедную, в разгар новогодних выходных начальница вытащила из тихого отдыха с мужем в Марселе в какую-то рабочую поездку в Нормандию. Света там жутко простудилась и потом провела в постели две недели.

Ирина Константиновна, конечно, потом безапелляционно заявляла, что Света сама виновата, ибо одеваться надо теплее. На это Света вполне резонно возражала, что одета она была как раз по той погоде, на которую рассчитывала. Во мнениях они так и не сошлись, начальница была непоколебима, но гонорар выплатила более чем достойный, что демонстрировало, что от ответственности руководство увиливать не собиралось.

— А ты? Едешь куда-нибудь? — спросила Света.

— Да, — Лера мечтательно улыбнулась. — Вылетаю завтра.

Света открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут в коридоре послышался цокот каблуков.

— Так судьба стучится в дверь! — пафосно сказала Лера, и девушки прыснули.

Начальницу «Гермеса» узнать было совсем нетрудно — даже её походка была какая-то бескомпромиссная. Пора было выбираться из гримёрки и осесть где-нибудь недалеко от двери начальского кабинета, чтобы не пропустить свою очередь на подписание договора. По какой-то причине Ирина Константиновна не раздавала экземпляры, чтобы сотрудники подписали их на коленке, а вызывала каждого сотрудника к себе в кабинет лично. Каждый год.

Света выскользнула первой. Лера мельком глянула на себя в зеркало, оттуда на неё большими сине-зелёными глазами зыркнуло рыжеволосое кудрявое чудо. После пробежки по Московскому метро Лера выглядело растрёпанной, что вкупе с бежевым нарядом делало её похожей на горящую спичку. Приглаживая на ходу волосы, Лера поспешила в общую комнату.

— Лер, тут тебе опять… — из угла кабинета сказала Лена.

В руке девушка держала небольшую коробочку. Лера вздохнула и поплелась к ней. Девушки вокруг загомонили заинтересованно:

— Опять?

— Кто же всё-таки?..

— Может, Маратик?

— Не-е-е, тот бы не тушевался.

— Тогда Костя, может быть?

— Какой Костя?

— Да водитель начальский…

— Не получится. Он всего полгода, а Леру уже полтора задаривают…

Лера пропускала привычную болтовню мимо ушей. Она с тихим усталым вздохом взяла коробочку, развязала подарочный бант и заглянула внутрь. На дне лежал бархатный футляр, явно из ювелирного. Лера застыла.

— Что там? — нетерпеливо спросила Карина у самого её уха.

Лера вздрогнула, но глаз от футляра не оторвала. Украшения? Ну это уже слишком! Нет, первое время Лере было даже приятно. Она вместе с коллегами гадала, кто бы мог так робко за ней ухаживать.

Лера даже пыталась перехватить взгляды сослуживцев, но они отвечали ей с вежливым любопытством, ни один не отводил застенчиво глаза, не краснел. Лера быстро убедилась, что тайный поклонник — не коллега. Впрочем, это ни на йоту не приблизило её к пониманию, кто же это всё-таки мог быть.

С парнями у Леры не ладилось. Несколько школьных приятелей, которые пытались с ней погулять, как-то быстро отстали. То же самое — в университете. Несколько лёгких попыток поухаживать, из которых ничего не вышло. Настоящего парня, да и ненастоящего — тоже, у Леры никогда и не было. Она была словно в пузыре, в который по неизвестным ей причинам попадали только женщины. Мысль, что подарки может присылать женщина, заставил Леру поёжиться. Это был бы перебор.

Словом, круг подозреваемых был крайне узок и насчитывал ровно ноль человек. Какое-то время Лера маялась подозрениями, потом ей просто надоело об этом думать. Поклонник никак себя не проявлял, кроме этих мелких ничего не значащих подарков. Лера смирилась и просто оставляла появившиеся на её столе цветы на работе или уносила домой, угощала невесть откуда взявшимися конфетами коллег.

Но это… Лера вытащила на свет бархатный футляр и немного затравленно посмотрела на сотрудниц. Девушки смолкли и ответили ей настороженными взглядами.

— Похоже, Ромео переходит на новый уровень… — протянула Алиса.

— Девчонки, я же не могу это взять… — пролепетала Лера.

— Открой, — мрачновато шепнула Тася. — Может, там грошовый кулон.

Хоть бы не кольцо! Лера сглотнула, её не покидало неприятное чувство. Открывать футляр не хотелось, но Тася вообще-то была права — если там какая-то мелочь, которую в ювелирных всучивают по акции, то и ладно. Ничуть не хуже коробки конфет. Может, даже дешевле. Правда, такую мелочь обычно упаковывают в пластиковые пакетики, а не в футляры. Но вдруг.

Лера щёлкнула крышкой и ахнула. Девушки синхронно привстали и заглянули внутрь. На подушечке тёмно-синего цвета лежали серьги, по форме похожие то ли птичьи крылья, то ли лавровые ветви. Благородный блик красноватого золота был едва заметен за сверканием бесчисленного количества совсем не стеклянных вставок. Лера захлопнула футляр и отбросила его на стол, будто тот мог её ужалить. Девушки напряжённо смотрели на Леру в полном молчании.

— Ну, хоть не кольцо… — почти жалобно пискнула Тася.

— Было б кольцо — можно было бы пугаться, — поддакнула Света.

— А сейчас — рано? — нервно спросила Лера, ни к кому конкретно не обращаясь. — Эти серьги стоят больше моей месячной зарплаты! Никто не делает таких дорогих подарков, не имея серьёзных намерений!

— Согласна, — кивнула Карина.

— Может, в полицию пойти? — неуверенно проговорила Вася.

К её собственному удивлению, эта идея понравилась Лере слишком сильно. Подарок её откровенно напугал.

— Что тут у вас? — раздался от двери строгий голос Ирины Константиновны. — Чего сгрудились, как котята у миски с молоком?

Девушки подпрыгнули от неожиданности и обернулись. Выглядели они и впрямь, как нашкодившие дошколята. В двери стояла начальница, строгая седая худосочная дама, как всегда одетая с иголочки. За её спиной маячил Марат.

Не дожидаясь ответа, Ирина Константиновна промаршировала в кабинет. Поправив очки на носу, она взглянула на самопроизвольно образовавшийся кружок девушек, в центре которого и стоял злосчастный футляр. Ничуть не разделяя пиетета своих подчинённых к ювелирным подаркам, она щёлкнула крышкой, моргнула и после едва заметной изумлённой паузы хмыкнула.

— И кто же это у нас такая счастливая? — спокойно спросила начальница, успев овладеть собой.

Взгляды всех сотрудниц мгновенно упёрлись в Леру, выдав ту с головой. Щёки девушки предательски вспыхнули. Как и все рыжеволосые и бледнокожие, она краснела невероятно легко.

— Богатый поклонник? — чуть суше спросила начальница. — Имей в виду, Ларина, если соберёшься в декрет…

— Ирина Константиновна, я не знаю, от кого этот подарок, — поспешно с жаром перебила Лера.

Лере почему-то было очень неловко, что Ирина Константиновна подумала, будто ей демонстративно дарят дорогие подарки. Брови женщины недоверчиво поползли вверх. Затем начальница окинула цепким взглядом встревоженное лицо Леры, хмыкнула снова и протянула:

— Вот как? Ну что ж, тогда давай ты — первая в мой кабинет. Заодно и поговорим.

Начальница занимала самую большую комнату в занятом ими офисе — переговорную. Туда же она водила особо щепетильных клиентов, дабы побеседовать, усадив заказчика аккурат лицом к густо увешанной грамотами и фотографиями стене.

Ну, честно сказать, гордиться было чем. Одна только Лера принесла Ирине Константиновне семь копий своих языковых сертификатов и дипломов. Остальные девчонки тоже не ограничивались одним языком и одним учебным заведением.

Рядом с дипломами сотрудников Ирина Константиновна повесила особо удачные фотографии с мероприятий, где её «малышки» имели честь участвовать. Ну в точности, как бабушка, гордая успехами своих внуков. Обвинения в сентиментальности Ирина Константиновна называла не иначе, как грязными инсинуациями. Естественно.

Леры на стене было целых три. В строгом костюме — с каких-то Жутко Важных Бизнес-переговоров, в вечернем платье — с премьеры фильма в Венеции и в причудливом наряде — с показа мод в Милане.

Лере было не по себе это этой «витрины», где она и её коллеги были выставлены, как самый настоящий товар. Многие девушки тоже не одобряли этой стены славы, но сделать с Ириной Константиновной было ничего нельзя. К просьбам убрать фото и оставить одни дипломы она была глуха и слепа.

Начальница вообще была напрочь лишена милосердия во всём, что касалось способов увеличения заработка. К слову сказать, кадровый подбор Ирина Константиновна проводила лично и с таким тщанием, будто отбирала не переводчиков, а, как минимум, тайных агентов.

Сотрудники всерьёз подозревали, что начальские преференции основывались не только и не столько на академических успехах и заслугах кандидата, сколько на его внешних качествах и харизме. Даже их тюркофон-Марат был красавчиком, каких поискать. Про девушек же и говорить было нечего.

Естественно, начальница от столь нетолерантного отношения к соискателям решительно отпиралась и указывала, что не все сотрудники выглядят, как с подиума. Технически, это была правда. Не все девочки были длинноногими макаронинами с голодным взглядом, но всё-таки Ирина Константиновна лукавила.

Лера с её буйными рыжими кудрями и сине-зелёным взглядом сражала клиентов наповал. Алиса была настолько крохотной и женственной, что все вокруг носились с ней, как с хрустальной вазой. Света просто-таки зачаровывала всех своей тёплой нежностью, и клиенты обычно смотрели на неё, а не на контрагентов.

Полнокровная Инесса была так прекрасна, что мужчины с трудом могли смотреть выше её декольте. Но поскольку специализировалась она на арабском языке, то клиенты ввиду национальных предпочтений разве что слюнями не заливали её сильно превышенные девяносто при строго соблюдённых шестидесяти.

А уж стоило Инессе распустить толстенную серебряную косу, щекотавшую при ходьбе её копчик, так все просто не глядя подписывали любые документы, путая арабскую вязь с кириллицей в написании собственных имён. В общем, нестандартная Инессина внешность была просто в масть, Ирина Константиновна и здесь была в плюсе.

Лера отмахнулась от назойливых мыслей об Инессиных воздыхателях и плюхнулась на привычное место напротив начальского кресла. Ирина Константиновна быстро покопалась в стопке трудовых договоров и протянула Лере пачку бумаг. Девушка быстро по диагонали пробежала свой новый договор глазами и подмахнула оба экземпляра. Проверять было особенно нечего.

— Ну а теперь давай-ка поподробнее про тайного Санту, — строго сказала Ирина Константиновна, отложив свой экземпляр в отдельный лоток.

— Ну… Даже не знаю, с чего начать… — замялась Лера.

— С начала!

Лера чуть подпрыгнула от резкого окрика, но, посмотрев в глаза начальницы, увидела в них неподдельное беспокойство и тревогу. Вообще, при всех своих недостатках, Ирина Константиновна своих сотрудников опекала, как наседка.

— Мне на работу часто приходят мелкие подарки от какого-то человека. А сегодня пришло вот это, — выпалила Лера.

— И ты не знаешь, от кого? — с недоверием спросила начальница.

Лера энергично помотала головой, от чего её рыжая шевелюра растрепалась ещё больше.

— И подписи нет? — надавила начальница.

— Я сначала думала, что это кто-то из коллег, но никто не признался. Коробки всегда приносил курьер, девчонки говорили…

— Курьер? Девчонки? — глаза Ирины Константиновны сузились. — То есть, подарки никогда не доставляли лично тебе?

— Д-да… — пролепетала Лера.

Она вдруг тоже осознала этот простой факт. Ведь правда, за полтора года ни единого раза курьер не передавал подарки ей лично в руки. Всё время коробочка с её именем либо магически возникала у неё на столе, либо её передавал кто-то из сотрудниц.

— А записки? — продолжала допрос начальница.

— Там наклейки на коробочке всегда были. С моим именем. Напечатанные. Всё.

— Хм-м…

Ирина Константиновна побарабанила наманикюренными пальцами по столу.

— И давно? — почти без интереса спросила она.

— Примерно полтора года.

Женщина вскинулась:

— Тебе полтора года приходят анонимные баснословно дорогие подарки, и ты не удивлялась?! Ты в своём уме?! Робины Гуды у нас не водятся!..

— До этого дня это были мелочи! — снова перебила Лера. — Цветы дешёвые, там, коробка конфет, брелочек на ключи с ангелочком. Но никогда ничего столь дорогого!

Женщина чуть осела в своём кресле и закусила щёку.

— Говорила кому-нибудь? — уже спокойнее спросила она.

— Да. Маме, — грустно ответила Лера.

— И что?

— Сказала: «Не выдумывай! Ну дарят и дарят. Дают — бери».

Начальница удручённо хмыкнула и чуть закатила глаза. Наклонившись к Лере, Ирина Константиновна наставительно заговорила:

— Нормальные мужики по полтора года цветы без подписи не носят. Ухаживать полтора года в открытую — это я ещё могу понять. Есть особенно винторогие бараны упёртые. Но втихую? Не верю. А если это маньяк, ты подумала?

— Но ведь никто не убивает за коробку конфет, — развела руками Лера.

— Вообще, не знаю. Я с маньяками мало общалась. Но, попрошу заметить, там на столе сейчас и не коробка конфет! — Ирина Константиновна ткнула пальцем в сторону двери переговорной. — Ты хоть представляешь, сколько стоят эти серьги?

Лера покачала головой и закусила нижнюю губу. Ей казалось, что её отчитывают за то, в чём она не виновата.

— Красное золото, бриллианты. Флюорит точно в цвет твоих глаз. Я бы с ходу дала тысяч триста.

Лера вытаращилась на начальницу и икнула. А та покивала и добила:

— Может, даже и больше.

Лера сидела с открытым ртом и не знала, что сказать. Она такие суммы видела только в кино. Начальница пожевала губы и невзначай спросила:

— Что собираешься делать в выходные?

Лера перепугалась. Вот оно… Сейчас предложит какую-нибудь халтурку, да так, что не отвертишься… Светкина участь настигает её на самом пороге отпуска! Лера с перепугу сбивчиво залопотала:

— Ирина Константиновна! У меня есть планы! Очень-очень есть планы! Я не смогу работать!..

Женщина вдруг искренне хохотнула, и Лера осеклась.

— Да не волнуйся ты! — со смехом проговорила начальница. — Я не за этим. Ты, случаем, из города не собираешься уезжать?

— Собираюсь! — тут же выпалила Лера. — Завтра! Очень далеко! Там телефон не ловит, глушь!..

Женщина всё ещё глядела на подчинённую с ухмылкой, а потом хлопнула ладонью по столу и резким голосом проговорила:

— Отлично! Значит, так: первое — коробочку неси сюда, я её в сейф спрячу. Второе — сидишь в офисе, как сыч, пока я не отпущу Марата. Он проводит домой. Третье… Ты как в свою глушь поедешь?

— Са-самолётом, — придавленная командным голосом, Лера начала заикаться. — Из Домодедово.

— Ещё лучше! Приятно осознавать, что развитие Российских авиалиний дошло до такой стадии, что у нас теперь в глушь самолёты из Домодедово летают.

При этих словах Лера зарделась и отвела взгляд.

— Так вот: я Костю попрошу отвезти и встретить по возвращении. Не спорь! — рыкнула начальница, вскинув брови, когда Лера попыталась было возразить. — Не просто отвезёт, а встретит у квартиры и приведёт обратно! От двери до двери! Без возражений!

Лера сникла.

— И наконец, пока будешь в своей «глуши», я в охранную компанию запрос сделаю. Они должны какое-то время записи с камер видеонаблюдения хранить. Можешь примерно сказать, когда ещё подарки приходили?

— Угу, — покорно ответила Лера, смирившись со своей участью.

— Вот и хорошо, что «угу». Держи бумажку, пиши даты и примерное время. После отдыха посмотрим видеозаписи и, если узнаем твоего воздыхателя, то возьмём его за яй… э-э-э… Поговорим, в общем. Если нет — пойдём в полицию.

— В полицию? — Лера занервничала.

— Конечно! Сейчас всё равно толку заявление подавать нет. Серёжки изымут под расписку, а шевелиться всё равно начнут только после праздников. Всё, Ларина! Пиши!

Начальница сунула девушке под нос листок, порывисто встала и пошла к двери, чтобы позвать следующего сотрудника. Лера же уткнулась в чистый лист и начала писать.

Глава 2

Лера вертелась перед зеркалом и улыбалась своему отражению. Сегодня её сине-зелёные глаза светились весельем. Девушка была давно одета и готова к выходу и в ожидании провожатого развлекалась тем, что подбирала подходящий под пальто шарфик.

Всё-таки идея Ирины Константиновны с добровольно-принудительным конвоем была хорошей, хотя поначалу Лера всё-таки пыталась протестовать. Услышав боевую задачу «прекрасная дама в опасности», Марат, как истинный сын своего народа, активировал рыцарский режим и насел на Леру уже вместе с начальницей.

Услышав сбивчивые возражения жертвы, Марат грозился принудить Леру к согласию механическим способом, то есть иммобилизовать путём пеленания. Он поклялся немедленно припахать к вопросу охраны горячо любимой сотрудницы весь выводок своих братьев, по одному на каждую брыкающуюся Лерину конечность. На это Лера залепетала ещё отчаяннее. Когда же Марат с самым серьёзным видом потянулся к телефону с намерением вызвать подмогу, Лера сдалась. Марат довольно сверкнул своими ореховыми глазами и отпустил телефон.

Уже через десять минут Лера осознала, что идти домой в компании высокого широкоплечего спортивного парня, галантно придерживавшего её на обледенелых тротуарах, гораздо интереснее, спокойнее и безопаснее, чем ковылять одной. Марат улыбался, шутил, но светлые тигриные глаза цепко осматривали улицу из-под упавшей на лоб чёлки. Глядя на это зрелище, Лера повеселела и заулыбалась. До этого вечера она сама не замечала, насколько сильно втягивала голову в плечи и торопилась по пути на работу и обратно.

Вечер для Леры прошёл гораздо спокойнее, чем обычно. Сейчас же она с ненавистью смотрела на две квадратные упаковки с таблетками, лежащие на столике в прихожей, а потом всё же засунула их в сумку. Вместе с рецептами.

Сильные седативные. Те, что нужно было принимать ежедневно, и те, что требовались только в тех случаях, когда у Леры случались срывы. Она терпеть не могла их вида, вкуса и запаха. Леру передёргивало от щёлканье фольги при извлечении пилюль.

Лера только полчаса назад справилась с нервной тошнотой, которая наступала каждый раз, когда она принимала эти чертовы пилюли. Её терапевт сказал, что это происходит от того, что Лера до сих пор не приняла свою болезнь и не смирилась с тем, что принимать препараты требуется постоянно и неукоснительно.

Да, не смирилась. Да, не приняла. Лера до сих пор не верила в то, что больна, хотя все убеждали её в том, что она свихнулась. Девушка устала всем доказывать свою правоту и только молча смотрела зверем, когда кто-то заводил с ней душеспасительную беседу.

Она утопала в страхе, но всё-таки до конца не верила. Не верила, хотя никто больше не замечал тех вещей, о которых она рассказывала матери и врачу. Никто её не слушал. И временами девушка мучилась сомнениями и скатывалась в банальную истерику. Особенно после регулярных визитов к терапевту, благовидному дядечке с внешностью Айболита и безучастными глазами, который с теплотой в голосе убеждал её всецело отдаться лечению.

Но после всё проходило, и Лера снова находила внутреннюю опору. Несмотря на это, таблетки она принимала хотя бы потому, что они помогали справиться с неотступной тревогой и страхами.

Лера была одна. В окружении всех этих терапевтов и сердобольной родни, этих лжецов с заботливыми лицами, она всё-таки была одна. Против них всех и против своего страха. Один на один со своим ужасом.

Каждый раз, когда она нервничала, её начинали таскать по врачам снова. И тогда Лера научилась прятать свои эмоции за каменной маской. Девушка научилась усилием воли заставлять себя дышать ровно, унимать нервную дрожь в руках. Это сработало. Визиты к врачам сократились до минимума. Но всё это было ложью, ведь то, что пугало её, не исчезло.

Лера тряхнула головой. Нечего об этом думать! Сегодня никаких мыслей о болезни! Она летит в Рим! О прекрасный Рим! С этими мыслями Лера снова закружилась по прихожей и едва не споткнулась о стоящий у двери чемодан.

Почти собранный, он неделю в ожидании стоял на самом видном месте, с аппетитом раззявив широкую пасть. Лера, охваченная тем самым настроением, что появляется, когда билеты уже игриво торчат корешками из паспорта, а дата отпуска всё ближе, собирала его несколько раз. Она, в приступе модной лихорадки, то забрасывала в него ещё какой-нибудь туалет, то снова ворошила всё уложенное, тщательно отбирая гардероб.

Подумать только! Отпуск! Настоящий отпуск с путешествием! И не ради работы. Никаких встреч, после которых её мозг полыхал и требовал долгого сна. Никаких командировок, в которых ей приходилось так много говорить, что потом она молчала сутками.

Лера будет отдыхать, наслаждаться прогулками по древнему городу, осматривать памятники и есть настоящую пиццу. Чёртик на левом Лерином плече отплясывал вместе с ней и задорно подёргивал её за мочку уха, призывая к озорству. От избытка чувств Лера протанцевала к стоящему в комнате фортепиано и бегло наиграла Итальянскую польку Рахманинова, промахнулась мимо клавиши на второй фразе, захихикала и простучала по клавишам «Так судьба стучится в дверь».

Предстоящая поездка радовала Леру особенно сильно потому, что была честно лично оплачена заработанными деньгами. Вот вам всем, кто отговаривал её идти в лингвистический! На «болтологии», как её нелестно называли родственники, можно заработать! И на аренду отличной квартиры, где Лера и плясала сейчас, и на отпуск.

Заветный билет никак не хотел помещаться в крохотную сумочку полностью и показывал Лере язык, заставляя девушку улыбаться шире. Лера подмигнула ему в ответ. Она в последние минуты перед выездом прокручивала в голове список мелочей, которые могли ей понадобиться в поездке.

Впрочем, глупая затея! Лера знала — как только она отъедет достаточно далеко, чтобы поздно было возвращаться, она обязательно вспомнит о чём-то совершенно необходимом, специально оставленном на самом видном месте.

Над самым ухом Леры раздался громкий звонок, и девушка чуть не упала, сбившись с шага. Глянув в глазок, она узнала Костю, водителя Ирины Константиновны. Вечно хмурый и серьёзный Костя стоял на площадке, положив руки в карманы и глядя в пол. Лера быстро щёлкнула замком и лучезарно улыбнулась парню. Ничто не могло её расстроить этим утром. Кроме проклятых таблеток.

При виде сияющей Леры Костя, казалось, даже чуть улыбнулся, но быстро вернулся к своему пасмурному образу. Окинув взглядом прихожую, он потянулся к чемодану.

— Валерия Сергеевна, я помогу. Готовы? — тихо сказал он.

Лера вдруг поняла, что ни разу до этого не слышала его голоса, и звучит он так, будто Костя сам с трудом вспоминает, как им пользоваться.

— Конечно! И зови меня просто Лера, ладно?

Лера подхватила пуховичок и сумочку и снова одарила Костю светлой улыбкой.

— Ладно, — чуть мягче буркнул Костя и одной рукой легко поднял чемодан, который Лера пихала в прихожую с изрядным усилием.

Лера летела по лестнице, как на крыльях. Всё казалось ей прекрасным. Костик был не отвратительно хмур, а загадочно суров. На улице царил не собачий холод, а Пушкинский скрипучий морозец. И предстояло им не тягомотное торчание в пробке по дороге в аэропорт, а начало волшебного путешествия. В общем, у Леры ощущение было такое, что она едва касается земли своими сапожками на шпильке.

— Лера, садись вперёд. Я чемодан в багажник положу.

Лера кивнула так, что рыжие кудряшки взлетели и хлестнули её по лицу. Она счастливо засмеялась и поскакала к пассажирской двери дорогого внедорожника Ирины Константиновны, но замешкалась. Забраться на такую верхотуру без посторонней помощи было сложно. Косте пришлось с лёгким смешком подпихнуть свою пассажирку. Внедорожник плавно тронулся, и Лера прижалась носом к стеклу.

Как и обещал Костя, в пробке, тянущейся далеко на юг от Москвы, они мучались долго и вдумчиво. Но Леру это ничуть не смутило. Машина была невероятно комфортной, а водитель под градом вопросов, наконец, сдался и включился в разговор.

В аэропорту Лера с невероятным удовольствием скинула тёплый пуховик и вынула лёгкое пальто. В Риме ждала приятная осенняя температура, плюс двенадцать. Ледяной апокалипсис для аборигенов и семечки для коренной москвички.

После мучительных проверок, снятия обуви, многочисленных рамок металлоискателей и паспортного контроля девушку наконец-то пустили в самолёт. Лера много летала по работе. В частности — в Рим. Но никогда ещё она не делала этого для собственного удовольствия. Надо признать, это сильно скрашивало более чем пятичасовой перелёт и прибавляло вкуса отвратительной самолётной еде и не менее отвратительному чаю.

Через пять часов в иллюминаторе наконец показался город. Маленькие коричневато-бежевые домики, почти правильными рядами расставленные по долине, почему-то напомнили Лере нарезанную кубиками сливочную помадку, что продавалась в магазинчике недалеко от её дома. Из динамиков раздалось стандартное приветствие:

— Signore e signori. Per favore, prendete i vostri posti e allacciate le cinture. Arriviamo all’aeroporto di Fiumicino-Leonardo Da Vinci. Grazie.

Лера нетерпеливо смотрела на приморский городок, над которым кружил самолёт. Благополучно преодолев все стандартные «Buona sera! Qual è lo scopo della sua visita in Italia?», она наконец ввалилась со своим огромным чемоданом в экспресс «Леонардо Да Винчи», который должен был за полчаса доставить её до центра Рима.

Всё казалось Лере нереальным. Люди вокруг громко болтали по-итальянски, непривычно часто улыбались и много жестикулировали. Именно эта непринуждённая весёлая толпа, так непохожая на угрюмых москвичей, и заставила Леру наконец ощутить, что она далеко от дома. Здесь всё немного незнакомо. Все люди — новые. И абсолютно ничто не напоминало о привычной жизни. И это расслабляло.

Будто Лера убегала от чего-то и, наконец, смогла вырваться. С каждым новым километром какое-то незримое напряжение отпускало девушку, и на её лице расцвела лёгкая улыбка. Она сама не заметила, как расправила плечи и выпрямилась.

Добраться до Тестаччо, где Лера и забронировала номер, было нетрудно. Правда, Лера успела несколько раз проститься с жизнью, пока сумасшедший, как и все римские водители, таксист с дрифтами и запрещёнными разворотами мчал её по улицам древнего города.

Больше всего Леру беспокоил тот факт, что большую часть пути таксист сидел, развернувшись к ней лицом, непрестанно размахивая правой рукой и тягуче сюсюкая: «Che bella ragazza!» — во всех возможных вариантах. Так что, единственным человеком, кто смотрел на дорогу, была сама Лера.

Только когда Лерины глаза становились совсем уж круглыми от ужаса, водитель нехотя поворачивался прямо по курсу, чтобы дёрнуть руль, взмахнуть рукой в открытое окно и проорать: «Сhi ti ha insegnato a guidare?!» Затем всё повторялось. Лера была, как никогда, рада, что Рим в два раза меньше Москвы. Более длительной поездки нервы девушки могли и не выдержать.

Рим встретил её теплом. Лера хихикала над кутающимися в пуховики местными жителями. Самой ей хватило лёгкого пальто. Прохожие смотрели на неё недоумённо, мол, совсем обалдели эти turisti ходить голышом в такой мороз.

В отель Лера ступала с серьёзной миной russo turisto, но как только девушка сунула портье чаевые и закрыла дверь, вся напускная серьёзность слетела с неё. Лера с девчачьим визгом разбежалась и прыгнула в кровать, чтобы с задушенным хохотом закопаться в подушки и одеяла. Устав беситься, она подошла к окну, открыла его настежь, перегнувшись через широкий подоконник, и полной грудью втянула свежий воздух свободы.

Номер технически выходил окнами на Тибр, но практически вид заслоняли деревья, густо росшие вдоль набережной. Река, горевшая огненными всполохами в лучах закатного солнца, посылала задорные зайчики сквозь сбросившие листву кроны.

Лера, не раздеваясь, бросилась обратно в прихожую, чтобы впрыгнуть в сапожки на каблуках и выбежать на улицу. Одетый в камень мутный Тибр, неспешно катился на юг в сторону моря, где и приземлился Лерин самолёт. Девушка оперлась о каменный парапет и долго смотрела на реку. В эту ночь она спала спокойно, как в далёком детстве. Всё было хорошо.

На следующее утро Лера встала чуть ли не до восхода и поспешила на улицу. Ещё днём, во время своей экстремальной поездки на такси, девушка поняла, что короткие десять дней, которые были у неё в запасе — это слишком мало для того, чтобы посмотреть всё, так что ей придётся поторопиться.

Даже утренний ненавистный ритуал с приёмом таблеток почти не вызвал привычного желания вывернуть желудок наизнанку. На этот раз Лера влезла в удобные кроссовки и отправилась на поиски новых впечатлений.

Было тридцать первое декабря. Для Италии — почти обычный день. Рождественские праздники уже отгремели, хотя город не спешил избавляться от праздничной мишуры. Наряженные ёлки стояли тут и там, по улицам бродили подвыпившие туристы в дешёвых шапочках Санта Клаусов.

С первого взгляда было непонятно, то ли они уже выползли из своих нор и начали веселиться, то ли ещё не успели вернуться к месту спячки для приведения себя в нормальное состояние. Умиротворяющее зрелище! Лера пропитывалась этим праздничным настроением, вдыхала его, пила горстями.

К концу дня обтоптавшая весь Капитолийский холм Лера хотела дать отдых гудящим ногам и побаловать себя в честь надвигающегося праздника Нового Года. Наугад она зашла в первый попавшийся ресторанчик в Сант-Анджело, ни на что не надеясь — новогодний вечер, самый центр Рима…

Каково же было Лерино изумление, когда il cameriere указал ей на крошечный свободный круглый столик в самом углу. На этом столике можно было поместить разве что бокал и блюдечко, впрочем, большего Лере и не требовалось.

В ресторанчике было тепло, вкусно пахло едой из кухни и хвоей — от развешанных на стенах венков. Лера щурилась, как пригревшаяся кошка и лениво осматривала прохожих за окном, спешащих по домам к празднику.

Она заказала spumante и пирожное с огромной шапкой из воздушного крема. Сверху на креме возлежала крохотная полусфера из красноватого желе — мякоти плода опунции, finico d’India. На красиво сложенной салфетке блестела десертная ложечка, и глядя на неё Лера физически почувствовала, как на левом плече запрыгал чёртик. Бесёнок требовательно дёрнул её за ухо и зубасто улыбнулся.

Лера украдкой огляделась по сторонам, удостоверилась, что на неё никто не смотрит, наклонилась и с невыразимым наслаждением сняла фруктовую мякоть прямо губами. Лицо Леры измазалось в креме, который потом пришлось долго с хихиканьем слизывать. Убедившись, что никто не обратил внимание на её мелкое хулиганство, она одним махом проглотила полбокала своего вина.

Пузырьки мгновенно ударили в нос, а спустя минуту миновали абсолютно пустой желудок и достигли самого сердца, согрев его. Чёртик на левом плече приосанился, пьяненько покачнувшись, осмотрелся и потёр ручки в предвкушении.

Вслед за ним осмотрелась и Лера. Мигом захмелевшая, она жаждала продолжить хулиганить. Окинув взглядом небольшой зал, она увидела стоявший в углу прекрасный полированный миньон, размяла пальцы, проверяя, достаточно ли они согрелись, и с уверенностью, подпитанной текущим по венам spumante, начала пробираться к инструменту.

***

Марко сидел в ресторанчике и медленно потягивал вино из бокала. Есть не хотелось. Домой — тоже. Дома его ждал только им же устроенный бардак, который некому убрать в связи с рождественскими выходными.

С Паолой они разошлись почти два месяца назад, и почему-то сегодня одиночество ощущалось особенно остро. Нет, к Паоле не хотелось, эти отношения изжили себя и завершились удивительно тихо. В момент разрыва они оба не испытали ничего, кроме облегчения. Марко сам не знал, чего ему хотелось.

Сидящие вокруг парочки и компании раздражали. Все были разодеты в красное к новому году, праздновали, смеялись, фотографировались. Он же сидел один, покручивая бокал кончиком пальца. Даже дивные ароматы с кухни не соблазняли его.

Все мышцы Марко отчаянно болели — сегодня Джорджо мучил его с особым остервенением. К концу тренировки Марко проклинал автора, придумавшего боевые сцены в книге, сценаристов, выпятивших эти сцены чуть ли не на первый план, и себя — за то, что ввязался во всю эту авантюру.

Режиссёр был в восторге от актёрской игры Марко, но вот его навыки бойца оставляли желать лучшего. Ну не дрался Марко никогда! Он предпочитал более благородные способы выяснения отношений. Да и спорт любил командный, а не этот мордобой.

На экране это, к сожалению, было очень видно. Марко сам признавал, что его попытки даже понарошку начистить физиономию условному противнику выглядели жалко. Но Марко Геррьеро от трудностей не бегает! И вот уже полгода Джорджо, тренер по боям без правил, измывался над ним в спортивном зале.

Сегодня тренер был особенно беспощаден, будто пытаясь наставить Марко синяков впрок, чтобы на выходные хватило. Отбитый об пол зад противно ныл, в унисон ему ныл и сам Марко. Оба, Марко и его зад, как настоящие мужчины, скрывали свою боль за маской сурового напряжения.

Завтра должен был быть выходной, но Марко не отпускало чувство, что расслабиться ему никто не даст. И это бесило ещё больше. В новогодний вечер Марко полагалось праздновать и веселиться, но настроения совершенно не было.

Дверь ресторанчика открылась, и в зал впорхнула девушка. Рыжее кудрявое высокое нечто в лёгоньком пальтишке. Пальтишко, впрочем, быстро объяснилось — девушка заговорила с официантом, и Марко услышал лёгкий интересный акцент. Туристка. «Надоели туристы!» — подумал Марко и уткнулся в свой бокал. Девушка прошествовала за чудом освободившийся столик в противоположном от Марко углу и начала оглядываться своими огромными глазищами.

Марко сам не понял, почему задержал на ней взгляд. Возможно, потому, что она тоже была одна в Новогодний вечер. Девушке принесли огромную тарталетку с кремом и бокал вина. Дальше рыжее чудо внимательно посмотрело на пирожное, а потом — почему-то воровато огляделось.

«Ну, сейчас стащит ложку на память!» — устало подумал Марко, но девчонка отчебучила совершенно другое. Она мягко раскрыла полные губы и вкусно провела самым кончиком розового язычка. Марко сглотнул. Его поле зрения мгновенно сузилось до крошечного пятна, в центре которого было раскрасневшееся лицо рыжей бестии.

С выражением вожделения девчонка склонилась над пирожным, бережно обхватила губами красноватую мякоть индийского финика и с видимым наслаждением втянула её в рот. При этом движении её щёки чуть втянулись. Девушка чуть запрокинула голову и прикрыла глаза, смакуя сладость на языке. На её губах остались едва заметные следы белого крема.

Кровь Марко мгновенно взбурлила. Он с силой сжал ножку бокала. Мужчина отклонился дальше в тень, чтобы никто не заметил, как он вперился взглядом в девушку. Он невольно разомкнул губы, глядя, как она со вкусом покатала мякоть фрукта на языке, после чего начала с хихиканьем слизывать остатки крема с губ.

Марко мысленно чертыхнулся, почувствовав непрошенную тяжесть в паху, и вдруг разозлился. Он разозлился на Паолу за то, что гордость не позволит ему позвонить ей и пригласить на вечер, чтобы скинуть напряжение. На Джорджо — за ноющие ноги и руки. На все эти парочки за столиками — за то, что они так веселы и громко смеются. И наконец, на девушку — за неумение пользоваться ложкой и салфеткой.

Марко резко отвернулся, успев заметить, как девчонка хапнула полбокала вина, как простую воду. Ну кто так пьёт? Через минуту эта ведьма уже топала куда-то через весь зал. По её раскрасневшемуся лицу Марко понял, что вино достигло цели и теперь руководит её действиями в большей степени, нежели мозг. Пить девчонка явно не умела. Марко презрительно хмыкнул и отвернулся, не переставая следить за ней краем глаза.

А девушка тем временем добралась до стоявшего в углу миниатюрного рояля, замешкалась на секунду, будто в нерешительности, а потом всё-таки плюхнулась на банкетку и начала чуть слышно наигрывать какую-то рождественскую мелодию.

Марко невольно обернулся и посмотрел на девушку. Её изящные пальцы порхали над клавиатурой, стройная ножка топала по педали. Интересно, как эта ножка выглядит без обуви? Лисичка покачивалась в такт мелодии, на её губах играла лёгкая улыбка. Она явно наслаждалась тем, что делает. Марко выругался снова, бросил на столик несколько купюр и вышел из ресторанчика, не успев нормально натянуть пальто.

Он размахивал руками, пропихивая их в сопротивляющиеся рукава и случайно задел какого-то бездомного, что смотрел в окно ресторанчика, стоя на улице. Марко без особого раскаяния бросил на ходу: «Mi scusa», — и пошёл дальше, кляня себе под нос декабрьские холода, и всех туристок мира.

Марко едва ли обратил внимание на то, каким злобным, ненавидящим взглядом проводил его случайно задетый бездомный.

Глава 3

Пока Лера играла, из ресторанчика вышел только один посетитель, да и тот — в самом начале. После этого вечер пошёл, как по маслу. Лерин хмель быстро выветрился, и она заиграла бодрее, а вот остальные гости — наоборот раскраснелись и начали нестройно подпевать.

Лера быстро сориентировалась и начала наигрывать все известные ей итальянские песенки. В зале стало весело и душевно. Il cameriere перенёс её бокал со столика на миньон и подлил в него вина. Лера благодарно кивнула, но руки у неё были заняты.

К одиннадцати часам вечера гости ресторана начали с песнями расползаться, прихватив с собой напитки и остатки трапезы. Лера выбралась из-за клавиатуры и вернулась за столик. К ней тут же подсел полный мужчина, синьор Джузеппе, с корзинкой вкусностей, между которыми поблёскивали две бутылки вина. Лера так и не поняла, кто это был, владелец, повар или кто-то ещё.

Джузеппе с экспрессивной жестикуляцией принялся расхваливать bella ragazza, которая решительно удвоила ему выручку в этот вечер. Он был так счастлив, что пожелал немедленно принять Леру на постоянную работу. Мужчина страшно расстроился, поняв, что Лера — иностранка и не сможет играть в ресторанчике регулярно. Тем не менее, корзинку он ей впихнул, не слушая возражений.

— А почему же bella ragazza здесь одна в такую ночь? — спросил Джузеппе, глядя, как Лера уплетает своё пирожное и допивает вино.

— Bella ragazza в отпуске и сбежала в вечный город ото всех, — призналась Лера.

— О! А как же suo damo?! Неужели он отпустил?

— Никакого damo, синьор Джузеппе, — засмеялась Лера. — Только строгое начальство, которое отпустило нас с зубовным скрежетом, вынужденно и неохотно подчиняясь неумолимому российскому законодательству. Её бы воля — мы бы работали без перерывов!

— Ах, какое упущение! — вскричал Джузеппе. — Красивым девушкам нельзя без damo! Они от этого становятся ворчливыми. О! Я бы мог позвонить своим племянникам! Одно Ваше слово, и здесь будет пять ragazzi, готовых на всё ради Вашей благосклонности!

— О нет, синьор! Ни в коем случае! — засмеялась Лера. — Вы обречёте меня на возвращение домой с разбитым сердцем!

Джузеппе по-доброму рассмеялся.

— И кем же Вы работаете на столь строгое начальство?

— Переводчиком! С итальянского, — ответила Лера голосом, полным гордости.

— Madonna mia! Вы что же, работаете на правительство?! — вскричал Джузеппе.

Лера изумлённо уставилась на него.

— Да что Вы, синьор?! Конечно, нет! Частное бюро переводов. Ой-Ой! Агентство! Начальница бы надавала мне по губам за это буржуазное слово «бюро», — Лера хихикнула. — Очень наша начальница трясётся над статусом! Над названием, говорят, думала целую вечность.

— И какое выдумала? Какой-нибудь шедевр?

— «Гермес», — выдала Лера, сделав страшные глаза.

— Ха! И здесь греки! Нужно было назвать его «Меркурием»! — возмутился Джузеппе.

— Это точно, синьор! — с улыбкой согласилась Лера.

Джузеппе поднял руку и глянул на часы.

— До нового года осталось меньше часа, синьорина! Вам непременно следует приманить удачу под бой часов, mia bella ragazza! И тогда в следующем году Вы его обязательно встретите!

— Кого?

— Il damo, конечно же! — вскричал Джузеппе.

Лера сначала фыркнула, но чёртик на левом плече вдруг оживился, и девушка озорно посмотрела на Джузеппе и сказала:

— А знаете, что, синьор Джузеппе? Давайте-ка я Вам расскажу про одну российскую новогоднюю традицию. Глядишь, она и Вам поможет. Можете принести бумагу, карандаш и коробок спичек?

Джузеппе посмотрел на Леру с интересом и попросил официанта принести то, что попросила Лера.

— Итак, синьор Джузеппе, вот Вам верный способ исполнить все желания!

— Я весь — внимание, — улыбнулся Джузеппе.

— Нужно взять бумажку и написать на ней Ваше самое-самое заветное желание. Так, чтобы никто не видел. Потом, с первым ударом часов, бумажку нужно поджечь и скрестить пальцы, чтобы она успела сгореть быстро.

— Говорите потише, синьорина! Судя по навострённым ушам вокруг, мы сегодня рискуем активировать пожарную сигнализацию, — хохотнул Джузеппе.

— О! Полнейший секрет, синьор! — громким свистящим шёпотом сказала Лера. — Так вот! Пепел от бумажки нужно бросить в бокал шампанского…

— Шампанского?! — презрительно фыркнул Джузеппе. — Madonna mia! Пить это французское издевательство и так непросто!

— Хорошо! Пусть будет просекко! Лишь бы игристое, — сориентировалась Лера. — Так вот! Нужно размешать пепел и успеть выпить это всё до последнего удара часов.

— И это поможет? — с сомнением выгнул бровь мужчина.

— Не знаю, — улыбнулась Лера. — Я не пробовала. Ну вот и повод проверить, не так ли?

Официант принёс бумагу и карандаш и остался рядом, заинтригованный не меньше, чем его начальник. Лера разорвала тетрадный листок на клочки и отдала один Джузеппе. Тот сразу же что-то застрочил мелким почерком.

Лера тоже взяла карандаш, занесла его над бумагой и вдруг замерла в растерянности. Ничего не шло на ум, и карандаш завис над бумагой без движения. Девушка мучительно пыталась вообразить, чего же ей хочется.

Сейчас, сидя в ресторанчике в вечном городе, попивая вино и веселясь, она думала, что у неё есть всё. Любимая работа, отличная квартира, хорошие знакомые. Что ещё нужно? Слова Джузеппе про кавалера коснулись Лериного сознания, но так и исчезли из него.

И вдруг перед её мысленным взором проплыли белые пачки таблеток. Лера ненавидела белый цвет потому, что он напоминал ей об этих проклятых коробках. Они были символом недоверия, неверия и пренебрежения. Они были символом её постоянного страха. Страха, который не отпускал Леру уже двенадцать лет.

Впервые этот страх отступил, когда она оказалась здесь, в Риме. Лере казалось, что, уехав подальше от всего, что ей знакомо и близко, она сбежала и от страха, и это было потрясающее чувство. Её наполняли лёгкость, уверенность и искрящееся веселье. Неужели все люди живут так постоянно?

Впервые за многие годы Лера с радостью и любопытством осматривалась по сторонам вместо того, чтобы подозрительно выискивать невесть что. Лера решительно опустила карандаш и резким почерком, почти прорывая бумагу, написала:

«Хочу перестать бояться!»

— Что теперь, mia bella signorina? — спросил Джузеппе, когда они оба закончили.

— Всё, синьор! Ждём последние секунды года, поджигаем, пьём. Кто не успел до последнего удара часов — у того ничего не сбудется! — сказала Лера, быстро складывая бумажку пополам.

— Тогда нужно поторопиться! — хохотнул Джузеппе.

Лера выудила из сумки термокружку, в которой ещё недавно плескался чай, и перелила в неё остатки своего spumante. Проделав это, она подхватила со стола корзинку с едой и коробок спичек и направилась к выходу.

— Счастливого нового года! — прокричала она через пустой зал.

— И Вам, синьорина! И Вам! Приходите ещё! Вам всегда здесь рады! — кричал Джузеппе, помахивая ей рукой на прощание.

Лера с улыбкой натянула пальто и поспешила к берегу Тибра. Там, у прекрасного моста Фабричо, повернувшись спиной к театру Марцелла и лицом — к базилике святого Бартоломео, девушка с трудом пробилась сквозь толпы гуляющих людей. Она стремилась поближе к реке.

Наручные часы говорили, что время — без двух минут полночь. Лера открутила крышку термокружки. Изнутри она была покрыта металлом, так что вполне могла послужить миниатюрным мангалом. Лера сунула туда записку, прикрыла рукой от ветра и, достав спичечный коробок, принялась ждать.

— Uno!!! — прокричала толпа через мгновение.

Лера чиркнула спичкой и, не дав ей разгореться, ткнула в листок. Спичка погасла.

— Duе!!! — грянули люди хором.

Лера чуть занервничала и чиркнула второй спичкой. На этот раз девушка дала огоньку разгореться, как следует, и поднесла спичку к бумажке.

— Tre!!!

Бумажка занялась. Лера обеими ладошками прикрыла крошечный костерок от ветра.

— Quattro!!! Сinque!!!

Ну почему официант дал такую толстую бумажку?!

— Sei!!!

Клочок почти догорел, и Лера с нетерпением наблюдала, как бледнеет и гаснет последний чуть голубоватый огонёк.

— Sette!!!

Есть! Лера нахлобучила крышку с пеплом на кружку, закрутила и начала трясти, чтобы пепел размешался в вине.

— Otto!!!

Девушка отщёлкнула заглушку с маленького отверстия в крышке и, едва не проливая, начала глотать из кружки вино, которого оказалось слишком много.

— Nove!!! Dieci!!! Undici!!!

Лера оторвалась от кружки, сглотнула последние капли и вместе со всеми закричала:

— Dodici!!!

Небо взорвалось фейерверками. Выстрелы и взрывы грохотали так, что вздрагивали кости. Лера кричала и аплодировала со всеми вместе и едва не охрипла. Фейерверки отражались в чёрной, как нефть, воде Тибра, подсвечивая всё вокруг сказочными цветами.

Сердце Леры наполнилось детской радостью. Она успела! А вдруг сбудется? И пусть это было глупо, но Лера искренне надеялась, что дым от сожжённой бумажки взлетит прямиком к небесам и попадёт там, к кому нужно.

Через час она направилась в сторону своего отеля, беспрестанно отвечая на выкрики «Buon anno!». Перед самым входом в здание ей на голову свалились выброшенные на счастье из какого-то окна старые рваные мужские кальсоны. Это стало последней каплей. Девушка расхохоталась.

***

Уже под утро к задней двери ресторанчика в Сант-Анджело подъехала машина. Джузеппе торопливо вышел из здания и быстро направился к ней. Холод его не радовал. Как, впрочем, всех итальянцев.

За рулём машины сидел один из племянников Джузеппе. Мужчина был серьёзен в своём предложении вызвать ораву парней. Винченцо точно бы не помешало познакомиться с какой-нибудь brava ragazza! Совсем угробит себя парень на работе. Впрочем, Джузеппе поздно женился и живёт вполне счастливо.

— Привет, дядя! — весело поприветствовал его племянник.

— Привет, Винченцо! Спасибо, что согласился подвезти!

Винченцо включил дяде обогрев сиденья. Джузеппе комфортно разместился и с улыбкой посмотрел в окно, предвкушая долгую поездку.

— А где тётя Кьяра? — Винченцо посмотрел на заднюю дверь ресторанчика.

— О! Madonna mia! Она собиралась в поездку целую неделю, даже сегодня! На часах уже четыре утра, а моя Кьяра всё равно опаздывает! Женщины!

Джузеппе всплеснул руками, и Винченцо расхохотался.

— Клянусь тебе, племянник, мужчинам стоит выдавать почасовую оплату за время, проведённое в ожидании, когда их жёны, наконец, соберутся.

— О, я смотрю, ты весел сегодня! — подмигнул ему Винченцо.

— Конечно, весел! Сегодня одна милая ragazza сделала мне двойную выручку! И это обошлось мне всего в корзинку еды и две бутылки вина!

— Серьёзно? Это как? — удивился Винченцо.

— Ну да. Русская переводчица. Играла у меня на рояле весь вечер, представляешь? Посетители не хотели уходить! — Джузеппе был взволнован и размахивал руками, как ветряная мельница. — А я говорил — нужно взять на работу музыканта! Пусть приходил бы хотя бы пару раз в неделю! Мои гости пели, обнявшись! Именно ради этого я и держу ресторан!

Но Винченцо уже не слушал. Он, как пит-буль уцепился за нужную ему фразу и подскочил на сиденье.

— Дядя! Мне как раз до зарезу нужна русская переводчица! Она оставила тебе телефон?! — вскричал парень.

— Я не настолько молод и привлекателен, мальчик, чтобы красивые девушки оставляли мне свои телефоны! — засмеялся Джузеппе, похлопывая себя по животу.

— Вот дьявол! — парень не на шутку расстроился.

Джузеппе с некоторым сожалением посмотрел на племянника, что думает о работе даже в четыре утра первого января. Страшно подумать — даже в такую ночь у бедолаги не нашлось других дел, кроме как везти дядю в аэропорт. А может, и получится что с этой Валерией? Джузеппе прищурился и решил — ну чем чёрт ни шутит?

— Она сказала название агентства, где работает. А ещё сказала, что начальница у неё — ушлая donna. Попробуй связаться с ней… Поищи название в интернете. Вдруг! Переводчица сказала, что начальница может вытащить сотрудника даже из отпуска, если предложить хорошие деньги.

Джузеппе был рад, что деньги, скорее всего, будут не из кошелька Винченцо.

— И что за агентство? — вскинулся парень, в чьих глазах зажглась надежда.

— «Гермес».

Глава 4

Утро началось со звонка. Лера выпростала правую руку из тёплого кокона одеяла, ощупью нашла бренчащий телефон и одним глазом посмотрела на дисплей. Звонила Ирина Константиновна. Лера автоматически ответила на звонок и сонно пробормотала:

— Да, Ирина Константиновна! Я выхожу из дома выезжаю…

— Куда ты там выходить собралась? — хохотнули на том конце. — Ты ж в глуши окопалась, снегом заметённая. И телефон у тебя ловить не должен. Не иначе, как на сосне сидела, с самого боя курантов ожидая звонка от любимого начальства!

Пока Ирина Константиновна упражнялась в словесности, Лера начала просыпаться и осознала, где она находится. «Прокололась», — подумала девушка. За этой мыслью вспыхнули другие: «серьги», «видеонаблюдение», «полиция». Лера заполошно подскочила на постели.

— Вы нашли того, кто принёс серьги?!

— Да я тя умоляю! — фыркнула начальница. — В охранных конторах тоже люди работают! Они вчера так же, как и ты, употребляли шампанское, и им было не до поисков нашего Ромео-олигарха.

Лера сникла.

— Я тебе по другому поводу звоню, — проговорила начальница и ехидно добавила, — раз уж у тебя там на сосне ловит так хорошо.

Лера застучала себя кулачком по лбу: «Чёрт-чёрт-чёрт! Сейчас заставит работать! Точно заставит работать! Вот как пить дать! И почему только я этот телефон вчера в Тибре не утопила?!»

— Халтурка для тебя есть! — радостно бахнула Ирина Константиновна.

«Вот ведь блин! И не откажешь же после организованного начальством конвоя. Невежливо… Впрочем, попытаться стоит.»

— Ирина Константиновна, я не вполне…

— Да ладно тебе, там по телефону всё. И, надеюсь, ненадолго, если клиент — не идиот.

— Что бывает крайне редко… — пробормотала Лера.

— Так! Отставить! Клиент — твой кормилец, поилец и мать родная! Почитай и уважай его сразу после начальства! Оплачу по двойному тарифу! Как полагается! — сразу добавила начальница, смягчив тон.

— Ирина Константиновна, сейчас утро первого января…

— Вот и хватай клиента, пока не опомнился!

Лера вздохнула. Весь этот словесный па-де-де был бессмысленным. Ирина Константиновна, учуявшая запах возможной наживы, и большая белая акула, почуявшая кровь, вели себя примерно одинаково. Пёрли напролом, без шансов на смену курса. Если уж начальница позвонила, вежливо отвертеться не удастся, и Лера обречённо спросила:

— Что делать-то надо?

— Да ничего особенного! Одному итальянцу привить любовь к русской речи.

— Что?..

— Да они там кино снимают, — протянула Ирина Константиновна. — Что-то про бандитов. Или про полицейских? В общем, я не поняла. Так вот: там главному герою надо пару фраз на русском сказать, а у них сейчас в доступе только переводчики-итальянцы. Русские-то на каникулах! А они не хотят, чтобы их герой выдал что-то вроде знаменитого «Какие есть ваши доказательстфа?» Короче, говоря, ищут носителя. Ну обратились к нам…

— Понятно… Надо научить кого-то говорить пару фраз на русском без акцента? — задумчиво протянула Лера.

— Ну да. И всё. По часику в день, пока они там не снимут все сцены. Говорят, там делов дня на три-четыре. По телефону, — нарочито небрежно разливалась Ирина Константиновна.

— Ирина Константиновна, по телефону это будет крайне трудно! Надо же артикуляцию смотреть… — начала Лера.

— Ну а какие у нас варианты?! Не отказываться же!

«Конечно, Ирина Константиновна! Вы точно не откажетесь!» — побрюзжала Лера про себя и спросила:

— Где снимают?

— Рим. Синесита.

— Чинечитта, — машинально поправила Лера.

— Ай да какая разница?! Ну что? Возьмёшься?

Лера вздохнула и обречённо проговорила:

— Назначайте встречу… Я в Риме.

— Ничего себе глушь! — засмеялась начальница. — Договорились! Координаты и время скину сообщением в течение получаса. Оплата — как договаривались. Всё! За работу!

Телефон замолчал. Лера со стоном рухнула обратно в подушки. Пять минут она позволила себе поныть, а потом выбралась из постели. Из зеркала на неё глянула Булгаковская Маргарита. Огненные волосы, размётанные ветром и свалявшиеся на подушке, стоят дыбом. Под глазами — мистические круги от недосыпа. Лицо бледноватое и злое от осознания необходимости работать в законный отпуск. При попытке улыбнуться Лера увидела, что к переднему зубу прилип кусочек сгоревшей бумаги.

Это было уже чересчур, и девушка полезла в душ. Быстрый моцион оказал благотворное влияние на её улыбку и цвет лица, но совершенно испортил причёску. Отельный шампунь и фен превратили и без того буйную массу волос в совершеннейший авангард.

Лера попыталась призвать их к порядку, но не преуспела. Остался последний трюк — сделать всё, чтобы все вокруг поверили, что так и было задумано, чем Лера и занялась. Косметикой она пренебрегла, полагая, что свежий воздух и так придаст ей румянца.

А вот одёжкой пренебрегать было нельзя. По ней встречают. Вытащив из шкафа два платья, коралловое и бледно-голубое, Лера повертела их так и этак перед носом и выбрала второе. Коралловое она бережно вернула в шкаф. Вот ещё! Надевать такую красоту на обычную рабочую встречу!

Булькнул телефон. На экране высветилось сообщение: «Марко Геррьеро. Площадь Торре-Арджентина. Кафешка на проспекте Витторио Эммануэле 2. В 11:00.» Лера вздохнула. Времени оставалось мало, но на быстрый завтрак времени хватит.

Перекусив в отеле, она направилась к месту встречи пешком. Идти было совсем недолго, около получаса. Самым главным было не заблудиться в переплетении мелких улочек, и Лера решила перестраховаться. Она дошла по берегу Тибра до моста Гарибальди и свернула на улицу Аренула, которая и должна была привести её к искомой площади.

Дойдя до пункта назначения, Лера встала, как вкопанная. Там, на площади, прямо посреди жилых домов, в окружении сигналящего транспорта и снующих людей, под открытым небом безо всяких билетов и ограждений возвышались развалины нескольких древних храмов.

Раньше Лера бывала в Италии исключительно по работе, и на осмотр достопримечательностей у неё не было времени. Именно поэтому она чувствовала себя так, будто приехала в этот город впервые.

И сегодня, как и в первый день, её ошеломила та простота, с которой незапамятная древность соседствует здесь с суетной современностью. Лера чувствовала себя путешественницей во времени. Вот так просто было шагнуть с шумной автомагистрали двадцать первого века в седую дохристианскую эпоху.

По развалинам бродили кошки, Лера невольно засмотрелась и незаметно для себя сбавила шаг. Обязательно, всенепременно она подойдёт к этим руинам и коснётся колонн, которые видели смену стольких поколений! Обязательно! Как только разделается с этим Марко Геррьеро, которому вдруг, в такое неурочное время стало крайне необходимо говорить, как русский.

Телефон тихо пиликнул, оповещая, что в Риме наступило ровно одиннадцать часов. Вот чёрт! Она зазевалась и опоздала! Лера припустила в сторону проспекта, как заяц, и безошибочно нашла там единственное кафе. Оно было довольно большим.

Девушка ввалилась в него с разбега, как штурмовик — в дзот. На часах за стойкой хостесс горели цифры «11:04». Лера обратилась к администратору, скидывая пальто на ходу.

— У меня назначена встреча с синьором Геррьеро. Он здесь? Можете проводить меня?

Хостесс кивнула и жестом пригласила Леру следовать за собой. Девушка посеменила за администратором, но, когда та сделала шаг в сторону и указала на столик, за которым сидел мужчина, Лера споткнулась. Потому, что за этим столиком сидел бог.

Марко был высок. Даже очень. Смуглый, с крупными резкими чертами лица. Блестящие чёрные волосы были аккуратно зачёсаны назад, открывая высокий рельефный лоб. Тяжёлые густые брови были нахмурены. Марко постукивал изящным длинным пальцем по полным губам, изучая меню.

Он был так красив, что Лера даже задохнулась. Она в жизни не видела настолько красивых людей. Девушка с трудом переставляла ноги, продолжая идти к Марко, как кролик — к удаву. Он сгодился бы позировать древним мастерам для статуи Аполлона. Лера была им ошеломлена.

Ровно до того момента, пока мужчина не поднял на неё взгляд. Его полупрозрачные льдисто-голубые глаза обожгли её такой неприкрытой яростью, что она опешила.

***

Марко был взбешён. Он позорно сбежал из ресторана в Сант-Анджело, что уязвило его эго. Он не смог спокойно находиться в одном помещении с этой залётной туристкой. Он! Марко Геррьеро, на которого женщины сами вешались гроздьями! Более того — даже долгая пешая прогулка до его квартиры во Фламинио не остудила мужчину. Марко кипел, мучался от горячих мыслей и злился.

В эту новогоднюю ночь он надеялся отсидеться в ресторане, где есть хоть какая-то иллюзия компании. Ну не встречать же новый год с собственным ассистентом, честное слово! Хотя, Марко уже казалось, что всё лучше, чем куковать в пустой квартире под звуки чужого веселья. Но и этого ему не позволили, обидно ткнув носом в то, что Марко в общем-то некуда податься.

Квартира встретила его гулким эхом. Сегодня она была пуста. Ни женщины, ни родни, ни питомцев. Даже домработница, Роза, и та ушла домой, взяв выходные на несколько дней. Марко бросил ключи на консоль и прошёл в гостиную.

Мужчина небрежно бросил своё дорогое пальто на ещё более дорогой диван. Дизайнер постарался. Вся квартира была дорогой и продуманной до мелочей. И совершенно безликой. Как номер в отеле.

Марко горько фыркнул. Ни чашки с недопитым кофе, ни брошенных на пол носков. Роза перед уходом тщательно подчистила следы его пребывания в этом месте. Как будто Марко совсем и не было никогда. Как будто он существует только на экране.

Мужчина огляделся и зло пнул журнальный столик, чтобы хоть как-то нарушить эту идиллию. Столик скрипнул и съехал в сторону, эхо быстро затихло. Марко постоял минуту, раздражённо оглядывая стены и от нечего делать пошёл к бару. Там он нашёл и откупорил бутылку вина.

За окном темнел Рим. Обелиск Фламинио пронзал темнеющее небо. Справа маячил стылый Тибр. Сегодня так любимый Марко вид из окна не радовал. Мужчина со смешком поймал себя на мысли о том, чтобы вызвать на дом профессионалку. Правда, Марко тут же одёрнул себя, решив, что так низко он пасть ещё не готов.

Он бродил кругами по гостиной, как тигр — по клетке. Настенные часы показали без пятнадцати полночь. Скоро наступит новый год. А у Марко даже нечего поставить на праздничный стол. Да и какой праздник, если он один?

Марко пришла в голову идея: в детстве мама рассказывала ему о способах приманить удачу в новогоднюю ночь. Непременно нужно было одеться в красное, выкинуть в окно старый хлам и съесть двенадцать виноградин под бой часов. По виноградинке на удар.

Марко во всю эту ересь не верил, но сегодня на душе было особенно погано. Возможно, это вино ударило ему в голову, но он зачем-то поплёлся в спальню. На тумбочке рядом с огромной кроватью стояла в рамке его совместная с Паолой фотография. Марко задумчиво потёр заросший жёсткой щетиной подбородок и, подумав, достал фото и изорвал на мелкие кусочки. Не от ненависти к девушке. Просто если уж швыряться в окно фотографиями — то так, чтобы это не стало компроматом.

Потом мужчина вошёл в гардероб и выдернул с полки первый попавшийся красный предмет. Им оказался красивый свитер крупной вязки, который его мать связала своими руками. Марко натянул его прямо поверх спортивной футболки.

Потом Марко заставил себя посмотреть в дальний угол гардеробной. Решившись, он запустил руку на верхнюю полку и достал старую рваную футболку. Она была выцветшей, но очень тщательно выстиранной, зашитой и аккуратно сложенной. Это была любимая футболка Марко, которую он носил, приезжая в campagna к своим родителям. Он не жил у них с девятнадцати лет. С тех самых пор, как пошёл учиться.

Два года назад их дом в деревне полностью сгорел. Удалённая местность, довольно изолированный дом, соседей практически нет… Родители не спаслись. Хорошо, что брат сейчас был далеко. Старая футболка да виноградник, за которым присматривают чужие люди — это всё, что осталось от того прошлого. Дом Марко восстановил в деталях, но это было уже не то.

Марко смотрел на футболку очень долго, но потом всё же вынес её из гардеробной, сгрёб на ткань клочки фотографии и пошёл на кухню. На часах было без двух минут полночь. Мужчина сунулся в холодильник, отщипал от виноградной грозди двенадцать ягод, вымыл положил на стол. Ягоды рассыпались, но Марко сгрёб их в кучу. Он открыл окно. Впуская в квартиру холодный воздух, включил трансляцию с площади Сан-Марко в Венеции и стал ждать.

Почти сразу из телевизора донеслись радостные голоса, оповещающие о том, что сейчас начнут бить часы. И правда: раздался первый «бом-м-м-м», и Марко закинул в рот ягодку. Ему отчаянно хотелось удачи.

Он глотал ягоды, как утка, не жуя и с последним, двенадцатым, ударом проглотил последнюю. Небо осветилось яркими вспышками салютов. Марко взял футболку с клочками фотографии и тяжело, нехотя пошёл в сторону окна. Он не мог оторвать взгляд от своей ноши. Его пальцы судорожно сжались на ткани.

В последний момент Марко сгрёб клочки бумаги с футболки. Мужчина отложил ткань на стол, а обрывки фотографии без сожаления вышвырнул в окно. Перед Паолой стыдно не было. А вот желание отпустить горе, которое мучило его уже два года, рождало горькое чувство вины.

Марко тяжело вздохнул, опустив голову, постоял так минуту и захлопнул наконец окно. Он прошёл в гостиную, прихватив вино и уселся смотреть «Рождественские каникулы», сюжет которых и так знал наизусть.

Через полчаса Марко понял, что не смотрит в экран. Он выключил телевизор и поплёлся в спальню. Раздевшись донага, мужчина со вздохом вытянулся на постели поверх одеял. За окном грохотали фейерверки, освещая комнату цветными всполохами.

Вид вылетающего в окно цветного конфетти из фотографии встал перед его глазами. Марко скоро тридцать девять, многие его одноклассники уже отправляют своих детей в школу, а он только что выкинул в окно своё прошлое увлечение.

Марко перевернулся на бок. «Интересно, что сейчас делает эта рыжая? Наверное, пляшет где-нибудь на улице в толпе таких же праздных гуляк», — подумал Марко и тут же пожалел об этом. Образ мягких губ, подхватывающих красную сочную мякоть с кремового ложа, мгновенно вломился в сознание. Чёрт! Марко мог в точности описать, где конкретно ему хотелось бы видеть эти губы.

Мужчина усилием воли прогнал эту картинку, но она тут же сменилась другой: прикрыв глаза, девушка за роялем неспешно покачивается в такт музыке с чуть запрокинутой от удовольствия головой.

Открытое горло белело на фоне рыжих кудрей, на полных губах играла лёгкая улыбка. В его фантазии почему-то девушка была босой. Интересно, что ещё она делает так же неспешно и со вкусом?

Марко выругался уже вслух, профессионально впечатал кулак в подушку и постарался улечься на живот. После всех этих мыслей лежать на животе было неудобно. Марко проклял упрямое тело, которое никак не желало сидеть на голодном пайке и всячески об этом заявляло.

Марко понял, что уснуть не получится, встал, недовольно ворча сквозь зубы, и, как был, голым, прошёл обратно в гостиную. Подхватив бокал, он осушил его одним глотком, налил ещё один. Но стало только хуже. Мозг, затуманенный алкоголем, отказывался подчиняться хозяину и выдавал образы рыжей мерзавки один за другим.

Через два часа бесплодных попыток отвлечь себя телевизором, вином, музыкой, хоть чем-нибудь, Марко сдался и пошёл в душ. Стоя перед прозрачной стеной, он размышлял, сможет ли он повести себя, как настоящий стоик, и влезть под холодную воду. Вторым вариантом было прекратить изображать высокоморального идиота, встать под тёплый душ и решить проблему, как подобает настоящему воину. То бишь, бедолаге вполне взрослому, но не имеющему доступа к живым женщинам. Плюнув на эго, Марко включил горячую воду.

Образ ненавистной ведьмы не шёл из головы, и Марко провёл в душе гораздо больше времени, чем планировал. До постели, хмельной и вымотанный, он добрался только к четырём утра.

Ему снилась рыжая ведьма. Нагая, она лежала на белой смятой простыне, бесстыдно раскинув ноги, манила его и призывно улыбалась. На её белой коже танцевали отблески пламени, руки девушки тянулись к нему, оглаживали разгорячённое лицо, притягивали ближе.

Она просила его о чём-то, тихо и нежно, льнула к нему, как кошка. Она целовала его и шептала на ухо какие-то нежности. Её акцент сводил Марко с ума, и он метался во сне не в силах унять вновь проснувшееся возбуждение.

А потом в его сны снова ворвалось пламя, и Марко с хриплым вздохом проснулся. Он не видел трагедию, произошедшую с его родителями, лично. Чёрный закопченный мрачный родительский дом, похожий на кладбищенский склеп — это всё, что он застал.

Опознание родителей он помнил плохо. Ему, конечно, показали то, что от них осталось, но он бы не определил в этих головешках останки человека, если бы ему не сказали. С тех пор ему часто снился огонь.

Уже два года огонь мешал Марко спать. Почти каждую ночь вездесущие языки пламени проникали в его сновидения и безжалостно будили Марко. Не сжалились они и в новогоднюю ночь. Марко лёг в четыре, а уже в пять кошмар разбудил его. После этого Марко ворочался целый час прежде, чем провалиться в тягомотный сон без сновидений.

А в восемь позвонил Винченцо, его ассистент. Голова у Марко нещадно болела, а тело всё ещё ныло от перенапряжения. Марко готов был взбелениться и разорвать ко всем чертям контракт, но потом вспомнил сумму неустойки и всё-таки ответил на звонок.

— Надеюсь, у тебя есть важная причина. Чтобы будить меня в восемь утра первого января в мой законный выходной? — мрачно проговорил он в трубку вместо приветствия.

Винченцо был до зубовного скрежета бодр и лучезарен.

— Ма-а-арко! Дорогой! Buon anno!

— Пока что начало не очень! — прорычал Марко.

— Не злись, Марко! — ничуть не смутившись, продолжил Винченцо. — Ты же помнишь, что завтра у нас начинаются съёмки «русских» сцен?

— Завтра, Винченцо! Так почему же ты звонишь мне сегодня, да ещё в такую рань?!

— Нам улыбнулась удача, мой дорогой друг!..

— Да неужели?! — рыкнул Марко.

— Совершенно случайно в Риме гостит переводчица из Москвы, — едва не пропел Винченцо. — Эта девушка вчера учила моего дядюшку Джузеппе загадывать желания под бой часов. Надо пить просекко с пеплом бумажки, где написано желание!

— Что за чушь? Винченцо, ты пьян?

— Что ты, Марко! Честное слово! Дядюшка рассказывал, что весь его штат полным составом ночью жёг бумагу. Жильцы верхних этажей едва не вызвали спасателей.

— Ну и дурость! — фыркнул Марко, отчаявшись отвязаться от ассистента.

— Так вот, про переводчицу. Она любезно согласилась помочь тебе с твоим текстом за сходную цену. И готова сделать это уже сегодня.

— С чего ты взял, что мне нужна помощь? — буркнул Марко.

— С того, Марко, что ты русский язык слышал только в американских боевиках, а это — так себе учебное пособие! — тут же ответил Винченцо.

— Я тренировался с электронным переводчиком! — озлился Марко.

— Я бы предпочёл, чтобы ты прошёл консультацию у носителя языка, — упрямился ассистент.

— А я бы предпочёл поспать! — рявкнул Марко, выходя из себя.

— В данном случае тебе платят не за сон. Если им придётся переснимать сцены с твоим русским текстом, то неустойка может быть выше твоего гонорара. Тебе оно надо?

Марко натурально взвыл, Винченцо расхохотался.

— Давай, давай, мой друг! Я назначил твоей переводчице встречу на Largo di Torre Argentina в одиннадцать. У тебя три часа, чтобы привести себя в порядок и добраться до места.

Винченцо положил трубку, а Марко с трудом подавил порыв швырнуть телефон в стену. Совсем не так он представлял себе удачное начало года. Поскрипев зубами, он всё-таки вырвал себя из кровати. Вишенку на торт его гнева положила пустая банка из-под кофе. Марко как-то забыл, что продукты имеют свойство заканчиваться, и не озаботился купить новую.

Марко был в назначенном месте за пять минут до начала встречи и решил выпить вожделенный кофе. Переводчица опаздывала, и это не добавляло ему доброты. Он изучал меню, когда в кафе ворвалась какая-то особа и начала искать синьора Геррьеро. Её направили к нему, и Марко нехотя оторвался от меню, чтобы посмотреть, кого ему черти и ассистент послали в наказание за его грехи. Он поднял глаза, и их заволокла красная пелена.

К нему плыла та самая пигалица из ресторана. Так вот, что это был за акцент! Она — русская. В дневном свете она казалась ещё моложе, почти девочкой. Бледно-голубое шёлковое платье изящно подчёркивало худощавую фигуру, делая девушку похожей на русалку. На ней не было косметики, а рыжие волосы были взъерошены.

Она выглядела так, будто только что вскочила с кровати, где очень беспокойно спала. Или не спала вовсе. Её полные губы сложились в удивлённое «о», а глаза были широко раскрыты. Марко, наконец, разглядел их цвет. Голубовато-зелёный, как мелководье Тирренского моря.

Тело Марко потяжелело там, где тяжелеть было совсем не время. Какого чёрта?! Она преследует его! Выпрыгивает перед ним, как чёртик из табакерки! Мужчина рассвирепел окончательно.

— Вы опоздали! — рявкнул он так, что и девчонка, и администратор подпрыгнули и уставились на него удивлённо.

— Прошу прощения, синьор Геррьеро, я залюбовалась храмами на площади, — тихо проговорила девушка после небольшой удивлённой паузы.

— Прекрасное место! — процедил Марко сквозь зубы. — У Вас занимательное чувство юмора, синьорина! Назначить деловую встречу на месте вероломного убийства Джулио Чезаре!

— Но я не… — залепетала она.

— Садитесь, — рявкнул Марко.

Девушка чуть сжалась и присела на самый краешек стула, будто была готова вскочить с него в любую секунду. Миг она смотрела на Марко исподлобья, потом встряхнулась, протянула ему руку и сказала:

— Mi chiamo Valeria…

— Я чрезвычайно рад, что Вы наконец-то соизволили представиться! — перебил её Марко, проигнорировав приветствие. — Меня не радовала перспектива всю нашу встречу называть Вас госпожой!

Девушка вновь посмотрела на него недоумённо и чуть нахмурила брови.

— Если Вы сегодня не настроены заниматься, мы можем перенести встречу, — чуть оскорблённо произнесла она.

— Чтобы Вы снова на неё опоздали? — съязвил Марко. — Увольте! Я и так ради Вас вышел на работу в свой законный выходной! У меня нет ни малейшего желания пустить этот день насмарку окончательно! Приступайте!

Девушка пожевала губы, после чего глубоко вздохнула, и её лицо начало потихоньку каменеть, лишаясь всякого выражения. Сосредоточенно глядя на его подбородок, она тихо и ровно произнесла:

— Будьте столь любезны сказать мне, что конкретно Вам требуется произнести.

— Серьёзно? — Марко картинно вскинул брови. — Вы явились на встречу, оплачиваемую, между прочим, без малейшего понятия о том, что от Вас требуется? Вы тратите моё время!

С этими словами Марко выдернул из портфеля папку со сценарием и швырнул её на стол. Папка шлёпнулась, подняв лёгкий шторм, смахнула со стола салфетки и, проехавшись по гладкой поверхности, ткнулась уголком в руки рыжей бестии.

Мерзавка даже не дрогнула. Марко понимал, что это было уже чересчур, что его несёт, но не мог остановиться. Кровь кипела всё сильнее, ему хотелось добиться от неё ответной реакции. Девчонка же наоборот — только леденела больше и больше от каждой его реплики.

Она намеренно не поднимала на него глаза, её голос становился всё более ровным, а лицо разглаживалось. Она стала похожа на замороженную куклу с крепко стиснутыми губами. И это бесило Марко ещё сильнее.

Валерия каким-то выверенным, механическим движением развернула папку на столе и достала из своего ридикюля блокнот и карандаш.

— Какие сцены понадобятся раньше всего? — спросила она монотонным голосом.

Марко с недовольной миной пролистал сценарий прямо перед носом девчонки и ткнул пальцем в две страницы.

— Там всего четыре слова. Надеюсь, вы быстро убедитесь, что Ваша помощь не необходима, и мы разойдёмся, довольные друг другом.

Марко мог поклясться, что на этой фразе у девушки слегка дёрнулось нижнее веко. Тем не менее, она сделала вид, что пропустила эти слова мимо ушей. Валерия начала просматривать текст, и выписала в блокнот те четыре слова, что там были. Затем она аккуратно закрыла папку, посмотрела в свой блокнот и бросила одно слово:

— Male.