Пророчество Великой Сказочницы

Thanks to Alaska

1

— Маруся-я-я, ты едешь с нами или нет? — услышала Марина сквозь сон мамины настойчивые позывные.

— Сейчас, мам, уже встаю, — прохрипела она и снова погрузилась в дремоту.

— Маруся-я-я!

— Ну что?

Меньше всего ей хотелось вставать и чем-либо заниматься. Единственное, что бы она с удовольствием сделала — это еще хоть немного поспала.

Марина оторвала голову от подушки и открыла глаза. Несмотря на полумрак, она видела, что рядом никого не было. Спросонья не могла понять, откуда доносился мамин голос. Недоуменным взглядом она пробежала по комнате.

— Маруся, хватит спать! — опять услышала она знакомые нотки.

До нее дошло: мама, находясь на первом этаже, будила ее, сопевшую на втором.

Припомнив о важном деле, Марина поняла, что действительно пора вставать. С большим нежеланием она вылезла из-под одеяла и поежилась — в комнате было прохладно. Соскользнув с кровати, она плюхнулась на пол и подползла к комоду. Вынув нижний ящик, она поползла обратно и высыпала на кровать свое богатство. Бережно, но довольно спешно Марина перебирала бесценный клад. Она рылась в несметном количестве дисков, кассет, вырезок из газет и журналов — в том, что тщательно копила с тех пор как начала интересоваться музыкой. Пестрые заметки из журналов хранились в пакете из-под апельсинового сока, с которого предварительно был срезан верх. Когда она выворачивала содержимое ящика, из пакета высыпались журнальные вырезки. Пересматривая одну за другой, Марина складывала их в коробку. Она взглянула на фотографию и улыбнулась: девчонки из любимой поп-группы, высунув языки, корчили рожицы фотообъективу.

Мурлыкая под нос что-то невнятное, она разгребала коллекцию дисков. Это была настоящая музыкальная библиотека. Только содержимое не уходило корнями далеко в прошлое, в те времена, когда была популярна «нормальная» музыка, которую, как говорят родители, сейчас не пишут.

Песни любимой группы, прославившейся взрывными песнями и не менее взрывным скандальным имиджем, старшее поколение не воспринимало. Марине это было невдомек.

Каждое особенное по каким-либо причинам утро начиналось с перерывания «сокровищницы». В ней Марина черпала вдохновение.

— Нашла, — прошептала она, держа в руках заветный диск.

В предвкушении скорой подпитки положительными эмоциями она на коленях добралась до магнитолы и поместила диск на причитающееся место. По-кошачьи потянувшись, она нажала «play». Комната наполнилась столь обожаемым грохотом. Зажмурившись от счастья, она вскочила с пола. Синхронно подпрыгивая и разбивая кулаками воздух, она подпевала голосам на пластинке:

— Нас не догонят! Нас не догонят! Нас не догоня-я-я-я-ят!

Оконные стекла дрожали, мама затыкала уши, а драгоценности летели обратно в ящик.

— Кошмар! — мама вознесла руки к небу, услыхав визг из популярной песни. — И у этой девочки мама работает в музыкальной школе!

Но Марина этого не слышала. Во-первых, она была этажом выше. Во-вторых, грохот заглушал всё, и она была на своей волне.

— Нас не догоня-я-ят! — она затянула припев, подошла к зеркалу и попробовала придать божеский вид белобрысой челке, превратившейся за время сна в подобие ирокеза. Волосы не слушались.

Поняв, что занимается бесполезным делом, и не предпринимая попыток сменить пижаму с гномиками на что-нибудь более парадное, она спустилась вниз.

Войдя в кухню, Марина первым делом обратила внимание на тарелку с куриными яйцами, которые, по всей видимости, мама достала из холодильника для приготовления завтрака. Потом взгляд пал на физиономию брата, загадочно выглядывавшую из-за стола. Заметив его странное выражение лица, она начала готовить себя к незапланированному и не слишком приятному сюрпризу. И не зря. Ехидно улыбаясь, Максим поднял руку и помахал пустым картонным пакетом из-под апельсинового сока. Тут Марину «догнали». Взгляд резко переменился, настроение — тоже. Триумфально сияя, Макс наблюдал за ее реакцией.

— Мама, этот гад выдул мой сок! — крикнула она.

Максим перекривил ее. Отлучившаяся из кухни мама этой перебранки не услышала.

— Я тебя сейчас… — Марина сорвала полотенце с крючка.

Макс бросил в нее упаковку от сока. Марина пригнулась, и коробка пролетела мимо. Она рванула к брату, но опоздала и ударила полотенцем по емкостям с солью, сахаром и мукой. Всё это упало на нее.

— Гадость маленькая! — она нырнула под стол.

— Сама такая! — он к тому времени выбирался из-под стола с противоположной стороны.

— Стоять! — скомандовала Марина, белая, как снеговик из муки, соли и сахара. Схватив брата за ногу, она потянула его к себе.

Максим шлепнулся на живот, потащив на пол сушилку для чашек. Кухню сотрясал звон бившейся посуды.

— Моя чашка! — воскликнула Марина, увидав осколки любимой чашки со знаком зодиака.

— Моя нога! — Макс пытался вырваться из цепкой хватки.

— Не убежишь от меня, — сквозь зубы процедила девочка.

Максим бросил в нее сушилку. От неожиданности она на мгновение забыла о его ноге и закрылась руками от летевшей на нее пластиковой сушилки. Максу мгновения хватило: он выбрался из-под стола и выбежал из кухни.

Догонять его у Марины не было желания, она обессиленно расстелилась под столом.

Она была большой почитательницей всего, что связано с апельсинами: сока, газировки, желе, мороженого, карамели и собственно апельсинов. Брат знал о ее любви к цитрусам и не упускал возможности заставить понервничать, за что часто получал взбучку. Марина заметила ярко выраженную особенность: если утром она не выпивала стакан апельсинового сока, остаток дня проводила как в дурдоме. Отсутствие допинга сказывалось на везучести — ломалось и крушилось всё, за что бы она ни взялась. Проделка Максима означала, что именно такой день предстояло пережить.

— Я до тебя доберусь, — лежа под столом, она стряхивала муку с пижамы. Настроение было бесповоротно испорчено.

Она хотела встать на ноги, но забыв о том, что находилась под столом, ударилась головой.

Схватившись за голову, она ударила кулаком в потолок временного убежища. Столешница подскочила. Марина услышала звук, которого прежде слышно не было. Сделав умное лицо, она прислушалась. Вокруг ничего не происходило, только настенные часы тикали, но однозвучное тиканье она слышала и раньше. Она сосредоточилась…

— Яйца! — осенило ее.

По столу катились куриные яйца. Сделав резкое движение к краю стола, она одной рукой поймала первое яйцо, второй рукой — другое. А третье… разбилось о ее голову.

День начался крайне неудачно, и больше всего хотелось вернуться под одеяло.

Застыв в позе жонглера-неудачника, она раздавила в ладонях первые два яйца. Противная тягучая масса стекала по лицу…

* * *

— Что за бардак вы устроили на кухне! — недовольно произнесла мама.

— Снова вместо того чтобы выругать Максима, ты считаешь меня зачинщицей.

— Я не знаю, кто был зачинщиком, но бедлам на кухне нужно убрать.

— Кто спровоцировал бедлам, тот пусть и убирает.

— Я не видела, кто его спровоцировал.

— Могу подсказать: в этом доме живет один маленький провокатор.

С тем же недовольством мама сказала:

— И почему ты еще в пижаме? Мы будем ждать, пока ты переоденешься!

— Сначала вы подождете, пока я вымою голову, — Марина хлопнула дверью ванной. — Еще только с яйцами на голове я не ходила!.. «Против перхоти», «Для жирных волос», «Для сухих волос», — она читала надписи на бутылках с шампунем. — А «Против яиц» нет ничего?

Намылив голову смесью из имевшихся средств, она уставилась на собственное отражение в зеркале.

— Почему всё так паршиво складывается?

К ноге прижалось что-то теплое.

— Фантик! — нарисовалась улыбка на лице.

К Марине прильнул лохматый песик. Положив морду на передние лапы, он преданно глядел на хозяйку снизу вверх.

— Один ты здесь меня понимаешь, Фантюша, ты — мой лучший друг, — приговаривала она, поглаживая собаку. — Может, и тебя искупать? Перхоти у тебя нет?

«Искупать» — и песик жалобно заскулил. Он ужасно не любил этот процесс. Как и его хозяйка. Фантик положил передние лапы на нос, закрыв глаза.

— Ладно, ладно, не буду тебя купать. Я тоже терпеть это не могу.

Как бы странно это ни прозвучало, девочка по имени Марина не любила мыть голову. Не подумайте, что она ходила с грязными волосами. Несомненно, она их мыла. Но через силу. Одно время она подумывала сделать короткую стрижку, но когда в ее школу перевелся Саша Невадов, от затеи пришлось отказаться. Хотя наличие роскошной белокурой шевелюры особо не помогло. Невадова, как ей казалось, ни ее волосы, ни что-либо другое не привлекало. Ни капельки. Нельзя сказать, что она не нравилась задумчивому брюнету из параллельного класса, он ее просто не замечал.

…Рыжее чудо, звавшееся Фантиком, слегка отвлекло Марину. Она не подозревала, что впереди ожидали неприятности покрупнее.

— Маруся, ну сколько тебя можно ждать, — мама заметила, как она спускалась по лестнице.

— Да, я виновата, что на моей голове разбилось яйцо, — не задержалась с ответом Марина.

— Может, мозгов добавится? — съязвил Максим, прячась за маминой спиной.

— Что? — Марина остановилась. — Я тебя умою яичным коктейлем! — она стрелой бросилась вниз. Макс едва успел испугаться.

— Маруся, осторожно! — выкрикнула Завальская-старшая.

Ее дочь наступила на машинку Максима, оставленную мальчиком на ступеньках. Специально оставленную или нет — неизвестно никому, но Марина сделала открытие: кататься можно даже на игрушечных машинках. Правда, проехала она всего ступеньку, а дальше — кувырком и без машины.

— Марина! — закричала мама, кинувшись к ней. — Марина!!!

* * *

— Жить будет. Могло быть хуже, все-таки по лестнице прокатилась девушка. Осторожнее надо быть, хорошая моя, — доктор бинтовал ее ногу.

— Из-за него я упала.

— Марусенька, Максим не нарочно, — вклинилась мама, обняв Завальскую-младшую.

— И я не Марусенька, — закипала она, — я Марина!

— Марина! Не устраивай истерику при постороннем человеке, — сказал папа.

— Он хотел меня убить! Он всё подстроил! — не унималась она.

— Марина, угомонись, — ответил отец.

— Она ударилась сильнее, чем вы думаете, — обратился к врачу Максим.

— Молчи, гаденыш, — больная вознамерилась встать с дивана.

— Лежите, лежите, — остановил ее доктор. Она подняла на него сердитый взгляд, а он не менее сердитым взором повлиял на непокорную пациентку. Чуть остыв, она откинулась на подушку.

— Тебе повезло, — сказала она Максу.

— Вам, девушка, повезло не меньше, — врач ощупывал ногу рядом с повязкой.

— Мне обязательно с этим ходить? — спросила она, поглядывая на перебинтованную ногу.

— Дня три — обязательно, потом можно будет обходиться без повязки.

— А локоть?

— Если через три дня не будет осложнений, снимете с руки повязку. И, пожалуйста, будьте внимательнее, смотрите под ноги, — врач добродушно взглянул на нее.

— Я смотрю под ноги! — Марина посмотрела ему в глаза.

— Почему же падаете?

Она не находила цензурных слов для ответа.

— Старайтесь ездить только на настоящих машинах, — посоветовал он.

2

День выдался солнечный. Воздух был наполнен свежестью весны 2004-го. Отовсюду доносились цветочные ароматы. Сложно было разобрать, от каких цветов исходили запахи. Они появлялись сами по себе, из ниоткуда.

Весна началась рано. В середине апреля улицы пестрели разнообразием яркой растительности. Казалось, мир переполнился спокойствием и гармонией, и только над Мариной тучи сгущались.

— Мариночка, здравствуй! — услышала она чье-то приветствие.

Солнце било в глаза, и она поначалу не заметила на другой стороне улицы соседку тетю Надю, поливавшую цветы на клумбе возле дома.

Тетя Надя много лет проработала в Марининой школе учительницей математики. Не так давно она вышла на пенсию и выдумала себе хобби — цветоводство. Ухаживать за цветами у нее получалось не хуже, чем решать уравнения с двумя неизвестными. Смену деятельности тети Нади приветствовали все соседи: ее клумба была самой красивой в округе, радовала глаз и случайного прохожего, и того, кто проживал поблизости. Соседка Завальских прославилась и организовала цветочный мини-бизнес. Жители этого района Одессы скоро узнали: на день рождения, свадьбу или какое-либо другое торжество самые красивые и выращенные с любовью цветы можно достать у Надежды Викторовны.

— Здравствуйте, тетя Надя, — поздоровалась Марина и, прихрамывая, направилась к машине.

— Мариночка, как дела? — заботливо поинтересовалась соседка, оторвавшись от работы.

— Всё о’кей, спасибо! — соврала Марина, надеясь отцепиться.

— А у Максимочки?

При слове «Максимочка» Марину перекосило, перед ней пролетели события того утра. Она нехотя вымолвила:

— С ним всё прекрасно.

— Мариночка, а как у тебя с математикой?

О, этого вопроса она ждала с особым нетерпением. Она понимала, что если ответит честно, переговоры с тетей Надей затянутся надолго. Выслушивать тирады о синусах, косинусах, координатных плоскостях и тригонометрических уравнениях она была не в состоянии, поэтому решительным тоном заявила:

— С математикой у меня полный порядок!

— Раньше она у тебя хромала, — соседка обладала отменной памятью.

«Теперь я сама хромаю, — про себя сказала Марина, — а моей математике никакие костыли не помогут».

— Я исправилась, Надежда Викторовна, — соврала она в третий раз.

— Я рада, что ты взялась за математику!

Марина сдержала смех.

— Будут проблемы — обращайся, — цветочница в любое время дня и ночи готова была помочь с математикой юной лгунье.

— Хорошо, Надежда Викторовна, — любезно улыбнулась Марина.

— Мариночка, как ты на маму стала похожа! — всплеснула руками соседка.

«Каждый день меня видит, и только сейчас заметила, на кого я похожа. Как можно занимать человека настолько бесполезной болтовней?»

— А все говорят, что на папу, — Марина разыгрывала спектакль.

— Нет, ты просто мамина копия! Такая же светленькая, и глаза у тебя, как у мамы, — распиналась тетя Надя, не подозревая о ее мыслях.

— А я думаю, что похожа на папу, — Марина давила просившийся наружу хохот.

Перекинувшись еще парой фраз с бывшей училкой, она не смогла больше выслушивать ее щебетание и юркнула на заднее сидение автомобиля.

— Марина, по-моему, ты была нечестна с Надеждой Викторовной, — с укором произнес отец.

— Мне кажется, я на тебя похожа. Разве не так?

— Я не о том, — улыбнулся он, почувствовав увиливание от ответа.

Наигранное удивление не сползало с ее лица.

— Я о твоих успехах в математике, — сказал он.

— Папа! — фыркнула Марина.

«Как меня всё это заколебало», — простучало в голове.

* * *

Время летело незаметно. Марина прилипла щекой к стеклу и погрузилась в глубокие раздумья. Она не обращала внимания ни на проносящиеся мимо деревья, дома, людей, ни на урчание в желудке. Она размышляла о том, как несправедлив мир, о том, что нужно подальше прятать апельсиновый сок и все-таки подтянуть математику. Планы были грандиозные, а времени и желания для их осуществления не хватало.

Через два года после смерти бабушки наконец-то нашелся покупатель на дом, принадлежавший ей. Большую часть вещей Завальские перевезли ранее, оставалось забрать кое-какие мелочи, за ними и отправилось семейство.

Марина долго не решалась выйти из машины. Неведомая сила держала, словно не позволяя совершить непоправимую ошибку. Необъяснимое предчувствие очередного несчастья наводило страх. Она не находила вразумительного объяснения своим ощущениям.

Набравшись храбрости, она оказалась на улице и задержалась возле мраморного ангела, располагавшегося у ворот.

Она коснулась статуи. Бабушка рассказывала, что ангел охраняет дом и просила, чтобы, когда ее не станет, Завальские перевезли его к себе. Марина обожала скульптуру, овеянную бабушкиными легендами.

— Мы тебя заберем, ангелок, — она погладила идеально отшлифованную поверхность ангела, трепетно державшего в ладонях большую морскую ракушку. Сколько она себя помнила, он всегда стоял возле ворот. Благодаря бабушкиным рассказам он казался волшебным и притягивал таинственностью. Он излучал незаметный для человеческого ока свет и манил сказочной теплотой. Марина верила, что он в самом деле охраняет дом. Она улавливала тот неуловимый свет, придававший ему уникальность.

В бабушкином доме всегда было спокойно, он будто существовал в отдельном мире. В мире, где нет зла и продажности, грубости и скупости. В этом была бабушкина заслуга. С ней было интересно 365 дней в году, никто не понимал Марину так, как она. Родственные души — всё, что о них можно сказать. Марина тяжело переживала ее смерть, и ангелок напоминал о дорогом сердцу человеке.

— Э, да ты стал ниже меня, ангелок, — ей не требовалось задирать голову, чтобы разглядеть макушку статуи. — Неужели я еще выросла? — взгрустнулось Марине. — Ты был выше. Или… я была ниже. Теперь ты будешь охранять нас, — она обняла скульптуру.

В следующий миг она отскочила, всхлипнув от неожиданности. Ангелок ни с того, ни с сего… засветился. Она не могла не заметить странного поведения статуи. Призрачный свет доброты и нежности, излучаемый ангелом, отличался от реального. Отчего вдруг ему вздумалось излучать не мнимый, а настоящий свет, ведь на нем не было ни лампочки, ни фонаря? Марина расширила от удивления глаза и посмотрела на него. Он уже не светился и стоял как ни в чем не бывало.

— Что это было? — она протерла глаза.

Она видела, что скульптура светилась, и не поверила бы, что свет показался.

— Мне не привиделось!

Она бегала глазами по ангелу, выискивая подвох.

— Я видела, — твердила она, страшась приблизиться. — Я видела, что ты светился.

Простояв столько лет без эксцессов, статуя показала фокус, нарушив ее покой.

Марина на цыпочках подошла к ангелу и осторожно прикоснулась к его руке. Он не светился. Она облегченно вздохнула. Внимательнейшим образом она осмотрела его. Ничего необычного.

— Но я видела. Что произошло?

Неразговорчивая статуя не могла дать ответ. Марина понимала, что не заставит говорить фигуру из мрамора, но тем не менее желала получить разъяснение.

Ангел молчал. В конце концов ей надоело быть настойчивой и она направилась к калитке.

Во дворе у бабушки рос огромный дуб. Массивная крона в жаркие дни, летом часто выпадавшие на долю города, создавала большую тень. Никто не рвался отдыхать в тени могучего дуба, и все же он был наиболее заметной достопримечательностью двора.

Когда-то папа обещал Марине сделать домик на старом дубе. Увидев пару раз такой домик в зарубежных фильмах, она загорелась идеей иметь такой же. Казалось, было бы круто иметь небольшое жилище, недоступное для проникновения окружающих и не такое, как у всех. Этим планам не суждено было реализоваться. Причина — падение Марины Сергеевны с дуба. Она залезала на верхушку и наблюдала, что творилось кругом, мечтала о будущем домике. Однажды она не удержалась и упала. Результат — сотрясение мозга и два сломанных ребра — мелочь по ее меркам. Но о домике пришлось забыть.

…Много лет спустя она всматривалась в зеленевшую крону, шелест дубовых листьев унес ее в прошлое. Тонкие лучи солнечного света пробивались сквозь зелень молодых листьев. Она стояла неподвижно. Тяжелые от туши ресницы, как бабочки, порхали вверх-вниз…

* * *

Сзади дома находилась некогда обожаемая Мариной одуванчиковая лужайка. В тот апрельский день она как раз была едко-желтого цвета. Здесь и одуванчики росли не такие, как везде.

Марина сорвала цветок, покрутила в руках, и в памяти всплыли дни, когда она резвилась на желтом лугу. Мастерством плетения венков из одуванчиков она владела в совершенстве. Когда венок оказывался на голове, казалось, солнце подарило кусочек себя, и этот нимб намертво прирастет к человеку, завладевшему частицей солнышка.

Однако мертвые одуванчики представляли не меньший интерес, чем живые. Кто из нас не любит набрать в легкие побольше воздуха, загадать желание, и отправить много-много маленьких парашютиков в первый и последний полет. Если все парашютики улетели — желание сбудется. Если хоть один не удалось сдуть — не предопределено мечтам исполниться. Многие скажут: «Бред». Но так хочется верить, что это сулит удачу и осуществление желаний.

Не следует забывать, что пригоден для гадания лишь одуванчик, проживший полную жизнь, который не был сорван преждевременно. Одуванчик, сорванный Мариной, не превратился в пушистое облако и не разлетелся парашютиками. Он не удостоился чести предсказать кому-нибудь будущее.

…Марина лежала в желтом море цветов. Она провела руками по пестрому ковру, вцепилась в него и потянула вверх. В ладонях оказались помятые одуванчики и листья. Она подбросила их, они упали цветным дождем.

— Салю-ю-ют! — она рассмеялась.

— Хватит ржать, пошли книги перетаскивать! — услышала она голос Максима.

Веселье мгновенно покинуло ее. Она привстала и увидела невдалеке брата.

— Чего хочешь, апельсинопожиратель?

— Мама сказала, чтобы мы перенесли книги в машину, яйцеголовая, — ответил Макс.

Последнее слово не на шутку разозлило. Она встала, стряхнула салют и направилась к брату. Он подлил масла в огонь:

— Э, э, мне уже страшно!

Марина ускорила шаг, а он принялся удирать, попутно допекая ее:

— А кто это грозный, как жук навозный?

— Ты меня достал, — крикнула Марина.

— Нас не догонят!

— Теперь не спрячешься, — она норовила догнать его и хорошенько отлупить.

— Зачем от яйцеголовой прятаться? — он проворно уносил ноги.

— Я тебя все равно поймаю! — добавив скорости, сказала она.

— Пойди салюты попускай! — рассмеявшись, выкрикнул Макс. Обмениваясь словесными колкостями, они выбежали из-за угла дома и понеслись к старому дубу. Максим настроился окончательно испортить сестре выходной, и намерения осуществились бы, если бы он не смеялся и смотрел под ноги. Соблюдение двух несложных правил позволило бы благополучно удрать. Вместо этого он загремел носом о землю. Марина расцвела в улыбке. Она подбежала, перевернула его на спину, прижала к прохладной земле и, глядя сверху, прорычала:

— Сейчас я так врежу, что сам салют увидишь!

Макс смотрел испуганными глазами, подбирая ответную реплику.

— Не вечно мама будет тебя выгораживать! Когда-нибудь я с тобой за всё расквитаюсь, — добавила она.

— Маруся, что случилось? — мать семейства стояла на крыльце.

Дети развернули головы в ее сторону, у Максима это вышло с трудом.

— Мы загораем, — ответила Марина.

— В тени?

Она осмотрела пространство и, остановив взгляд на маме, сказала:

— Странно! Только что здесь было солнце!

— Марина, что тебе опять сделал Максим? — мать глядела на просившее помощи лицо сына.

— Она сказала, что побьет ме…

Марина закрыла ему рот рукой. Он дернулся, попытавшись освободиться, но не тут-то было.

— Оставь его в покое, — крикнула мама. — Что вы не поделили?

— Ничего, у нас всё отлично! — прокричала Марина, утихомиривая брата. — Лежи, — процедила она.

Макс не хотел мириться с горькой долей и сопротивлялся ее напору.

— Перенесите книги из библиотеки в машину, — сказала мама, наблюдая за дерущимися детьми.

— Максим перенесет, — сказала Марина.

— А ты?

— Я? А я… А мне нельзя тяжести поднимать! — она продемонстрировала перебинтованную руку, о состоянии которой в погоне за братом забыла. — И нога болит, — она скривилась «от боли».

3

— Мы не захватили мешок? — Марина окинула взглядом библиотеку.

— Нет, — ответил папа.

Она улыбнулась брату и указала на книжные полки:

— Прими мои поздравления.

Перетаскивание увесистых книжек растянулось надолго. Маринина задача заключалась в том, чтобы подавать их Максу. Она залезла на лестницу и неплохо справлялась с заданием. Вновь предоставилась возможность поразмышлять о жизни. Максим кряхтел и пыхтел, всячески изображая обессиленного и тяжело больного. Марина наслаждалась трогательным зрелищем — нечасто она видела работающего брата.

— Что застыла? Где книги? — он прибыл за очередным грузом.

Марина зачиталась увлекательной книгой.

— Чего? — переспросила она.

— Книги давай! — крикнул Макс, став на носочки и сложив ладони вокруг рта, будто человек, которому были адресованы слова, находился очень далеко.

В бабушкиной библиотеке было предостаточно литературы, которую она сама не успела перечитать за свою жизнь. Ее внуки, несмотря на нежелание трудиться, усердно работали. Безделие могло бы вознаградиться запретом на просмотр телепередач, фильмов, мультфильмов, отстранением от компьютера, друзей, сладостей, домашним арестом. Скидку могли сделать больной персоне, хотя спотыкаться, поскальзываться, падать с лестниц и деревьев ей было не привыкать.

Максиму рассчитывать на скидку не приходилось.

— Слушай, а на чердаке ничего нет? — опомнилась Марина, когда на полках оставалось немного книг. — Оттуда тоже надо забрать вещи.

— Пойди посмотри, но я помогать не буду, — сказал Макс.

— Я и не прошу!

— Папа говорил, там замок висит.

— Где? — не поняла она.

— На двери чердака.

— Кому понадобилось запирать чердак? — удивилась она. — Там раньше не было замка.

Максим вышел из библиотеки со стопкой книг. Марина отправилась к отцу.

Как выяснилось, ни о каком замке он не слышал. Замок — выдумка Максима. Любовь к странным и неуместным шуткам всё ярче проявлялась в характере брата.

Она пошла на разведку.

Поднявшись по старой скрипучей лестнице, Марина очутилась у входа на чердак. Постояв под дверью, она тихонько приоткрыла ее и заглянула в давно не убиравшееся помещение. Сейчас, как и перед выходом из машины, одолевало странное предчувствие. Интуиция приказывала не входить, а непослушные ноги несли свою обладательницу прямиком на чердак, игнорируя предостережения интуиции.

Войдя, она произнесла:

— Здесь я не найду ничего, кроме слоя пыли… И бывшей лампочки, — она услышала треск хрупкого стекла под ногами.

Чердак был почти пуст. Пустоту разбавлял старый телевизор, нераспечатанный сервиз, две коробки с одеждой и сундук, покоившийся в темном углу. Марина сразу заметила на его крышке хорошо знакомую эмблему — букву «м», окруженную крючковатыми волнами. Такую эмблему она с четырех лет носила на себе — кулон, подаренный бабушкой, был копией значка на сундуке. Бабуля, которая была тезкой внучки, просила никогда не расставаться с кулоном. Она говорила, что это амулет от сглаза, но Марина, зная о своей везучести, слабо в это верила. Однако, следуя бабушкиному указанию, кулон все же носила.

Около сундука лежали разбросанные вещи. Казалось, будто их наспех достали, а обратно не сложили. Марина провела пальцем по подсвечнику в виде осьминога и поняла, что валяется он здесь достаточно давно: слой пыли был внушительный. То же самое касалось и остальных разбросанных вещей. Она подняла с пола ступу, в которой когда-то что-то растирали, и почувствовала, что предмет пахнет травами. Пест, который использовался для работы со ступой, лежал рядом. Среди покрывшейся пылью утвари Марина увидела шкатулку с такой же эмблемой, как на сундуке и кулоне. Она задумалась. Что общего между ней и предметами, украшенными этим значком? Зачем бабушка велела носить «амулет от сглаза»? Что, в конце концов, означает эмблема?

Она подняла шкатулку и открыла. Внутри было изумрудное колье. Марина достала его и, аккуратно перебирая один камешек за другим, рассмотрела драгоценную вещь.

— Неплохой вкус был у бабушки.

Сундук был не заперт. Замок лежал рядом. Вопрос «открывать или не открывать» у Марины даже не возникал. Было интересно, что внутри. Интерес был обусловлен, прежде всего, наличием знакомого рисунка на сундуке. А после того, как в шкатулке с таким рисунком она нашла драгоценность, интерес лишь усилился. Интуиция и сейчас подсказывала, что нужно быть осторожнее, но любопытства ей было не занимать.

— Ну и тяжелый, — пропыхтела она, перетягивая сундук к окну, где было больше света.

Отдышавшись, она присела на корточки, сдула с крышки пыль и, затаив дыхание, коснулась его… Крышка взлетела, и из сундука выскочил Макс. Взвизгнув, Марина отпрыгнула назад.

— Сюрпрайз!

Она не могла вымолвить ни слова. Брат был в восторге от удавшегося розыгрыша. Сердце Марины бешено колотилось, она дрожала, словно стояла под ледяным душем.

— Классно я тебя надул? — Макс заливался смехом.

Она приходила в себя.

— Нельзя быть такой доверчивой!

— Где ты взял ключ, чтобы открыть замок на сундуке? — к ней вернулся дар речи.

— Я его не открывал, он был открыт и он поломан, — произнес брат и убежал вниз по скрипучей лестнице.

— Поломан? — спросила Марина у опустевшего чердака. Она вернулась в темный угол, подняла замок и, повертев в руках, убедилась, что механизм действительно сломан.

Искоса поглядывая на сундук, она подползла к засаде Максима.

Заглянула внутрь. Она скользила взглядом по вещам, ранее находившимся под замком. Сложены они были неаккуратно, но виновником этого мог быть Макс.

— Книги, книги…

Она достала растрепанную книжку, на обложке которой было название «Тысяча и один рецепт с морепродуктами».

— По этим рецептам, наверно, еще Тутанхамона кормили, — она боялась пошевелиться с реликвией в руках.

Положив «Рецепты» на пыльный пол, Марина открыла книгу и скривилась:

— «Пирожки с рыбьим жиром», — она процитировала надпись с таким видом, будто съела лимон. — «Тушеный осьминог», «Кальмары с базиликом», — прочитала она другие наименования.

Она захлопнула «Рецепты», подняв столб пыли. Книга, пребывавшая в аварийном состоянии, затрещала по швам.

Марина нашла в сундуке конверт. Не было ни имен, ни печатей — в нем ничего не пересылали. Распечатав его, она обнаружила фотографию: Марина, по уши измазанная абрикосовым вареньем. Фото вызвало улыбку.

Максимка-первоклассник без переднего молочного зуба, но с огромным букетом белых хризантем.

Фантик в объятьях Максима.

Фантик в объятьях Марины.

Понравилось фото, где она обнимала собаку. Фантик даже на фотографиях не терял обаяния. Марина отметила, что рядом с ним выглядит блекло. Исправляла положение ее улыбка, способная затмить Фантиков, Шариков и Мурзиков, вместе взятых.

Она пересмотрела все снимки, сделанные на разных этапах ее жизни. Перед глазами восставали значимые и не очень события прошлого. На одной фотографии она была запечатлена вместе с бабушкой. Обе Марины были счастливыми и безмятежными, не догадывавшимися о скорой разлуке.

— Как только изобретут машину времени, я сразу прилечу, бабуль, — она прижала фотографию к груди, взглянула на беззубого Максима и вспомнила, что бабушка просила их не ссориться. — Как с ним не ссориться, бабуль?! Как? Сколько терпеть его выходки? Он всё делает назло мне. Я не вынесу больше издевательств, — сказала она, вздохнула и поцеловала бабушку на снимке…

Она достала из сундука недовязанную голубую шапку. Бабушка планировала подарить ее внучке. Цвет шапки сочетался с небесного цвета глазами Марины. Она попала в сундук со спицами и клубком ниток. Потом Марина заглянула внутрь еще раз и улыбнулась:

— Сегодняшний день — самый книжный в моей жизни.

На дне лежала книга. В бабушкином доме всегда было много литературы, именно она привила внучке любовь к чтению. А сегодня в процессе освобождения библиотеки Марина в полной мере ощутила концентрацию книг на квадратный сантиметр в этом доме.

— Не совсем понятно, почему всё это хранилось под замком, — Марина глядела на сложенные рядом вещи. — Что здесь секретного? Тутанхамоновские рецепты? Или голубая шапка? Или книга с этим значком?

На обложке последней находки красовались такие же эмблемы, как на кулоне и сундуке. Большая эмблема располагалась по центру обложки, и еще четыре штуки меньшего размера — по углам. После того, как Марина достала книгу, сундук окончательно опустел.

Эта книга была больше библиотечных и вполне могла быть ровесницей «Рецептов». Не рассыпалась от каждого прикосновения, но была ветхой.

— Амулет от сглаза? — недоверчиво произнесла Марина, коснувшись бабушкиного подарка.

Она перепроверила внешнее сходство кулона и эмблемы на книге. Значки на обложке в точности повторяли узор кулона. Что общего между ней и предметами, украшенными значком — она не имела понятия, но хотела узнать.

Осторожно, словно опасаясь чего-то, она провела рукой по шершавой обложке и потрогала золотые оттиски эмблем. Мысль о том, что означает данная символика, не отпускала Марину.

Интерес к эмблеме рос, не терпелось разгадать ее тайную суть. Она открыла книгу.

***

— Здравствуйте, Ваше Величество, — послышался чей-то писклявый голосок.

Встрепенувшись, Марина оглянулась: сзади никого.

— Где ты, гадость мелкая? — она окинула взглядом чердак.

Никого, за исключением ее самой, там не было.

— Максим, вылезай! — крикнула она. — Я знаю, что ты здесь. Я тебя найду и прибью!

Она встала, прошлась, открыла дверь и выглянула на лестницу.

Не найдя шутника, вернулась к книге. Терзаемая смутными подозрениями, она уселась на полу.

— Ваше Величество, раскодируйте книгу, — вновь раздался въедливый голосок. Марина резко обернулась. Никого.

— Максим, твое дурачество в печенках сидит.

— Меня зовут не Максим, — пропищал кто-то, — но если хотите, Ваше Величество, можете называть меня Максимом. Запрограммировать новое название?

Марина опустила глаза на книгу. Показалось, что разговаривала она, лежа перед Мариной. Она понимала, что это невозможно, поэтому недоверчиво поглядывала на книжку, размышляя, откуда еще могла доноситься человеческая речь. Писк возобновился:

— Ваше Величество, раскодируйте меня.

Она была в недоумении.

— Кто это говорит? — сказала она, чувствуя, что скоро ей понадобится помощь психиатра.

— Это я, Магия Маринии… или Максим. Как Вам удобнее? — пискляво произнес кто-то.

Марина попыталась сосредоточиться и определить, откуда доносился звук. Голос Максима он мало напоминал, но издеваться над ней больше некому.

— У меня глюки? — спросила она сама себя.

— Нет у вас глюков. Вы, наверно, не знаете обо мне, Ваше Величество.

— О тебе?

— Вы хотите, чтобы я называлась «Максим» или оставить прежнее название?

— Какое прежнее название? — ничего не понимала она.

— Я называюсь «Магия Маринии», — терпеливо повторил кто-то.

— Магия? — напряженно произнесла Марина.

— Магия.

— Маринии?

— Мариния — это Ваше королевство, Ваше Высочество. Вы, как я понимаю, не знаете о нем.

— А можно поинтересоваться, с кем я разговариваю? — задала она вопрос.

— Я перед Вами, Ваше Величество, я книга.

На чердаке воцарилась тишина. Кому-то взбредилось разыграть Марину. В услышанное не верилось. Ну а кто бы такому поверил? Тишину прервала Марина. Не словами, а шелестом страниц.

— Почему твои страницы стерильно чисты? Ты книга, в тебе должно быть что-нибудь напечатано.

На страницах не было ничего.

— Я всё объясню.

— Объясняй.

— Только определимся с моим названием, — сказал тот же голос.

— Определяйся, — кивнула она.

— Нет, это Вы определяйтесь, Ваше Величество, — поправила книга.

— Определяюсь.

— Как Вы меня называете?

— Никак.

— Никак? Ну, если Вы так хотите…

— Ты говорила, что у тебя есть имя.

Марина свыкалась с мыслью, что разговаривает с неодушевленным предметом. Но мысль о том, что происходящее — розыгрыш, не покидала ее.

— Есть, но вы можете меня переименовать.

— Зачем?

— Просто Вы обладаете таким правом, Вы — королева, — пояснила книжка.

— Королева? — Марина обернулась. — Я — королева? — она никого позади не увидела.

— Да, Ваше Величество. Вы — королева! — торжественно произнесла книга.

— Книжка, ты ничем не болеешь?

— Я здорова, Ваше Величество. Ваша бабушка подарила мне талисман, который защищает почти от всех болезней.

— Ты знала бабушку? — настороженно спросила она.

Странный вопрос — книга-то принадлежала бабушке. Когда прозвучали слова о талисмане, защищающем от болезней, Марина подумала, что кулон вправду может быть амулетом, ведь на нем и на книге одинаковый рисунок.

— Конечно, знала, Ваше Величество, — ответила книга.

— Что ты о ней знала?

— Всё.

— Всё? — Марина вскинула брови.

— Я и о Вас практически всё знаю.

— Да ну? Как докажешь?

— Зачем доказывать?

— Я не верю ни единому твоему слову, — ответила она.

— Хорошо, я докажу, Ваше Высочество. Вы не любите мыть голову, любите Вы апельсины, а влюблены в Александра Невадова.

— Что? — фальшиво расхохоталась Марина.

В частности задел заключительный пункт.

— Какой Невадов? Книга, ты ничего не знаешь обо мне! — она изображала веселье.

— Вы лжете, Ваше Высочество.

— Ты осмелилась возразить королеве? — строго произнесла она.

— Извините, Ваше Величество.

— Да что ты меня величеством-высочеством называешь? Если всё обо мне знаешь, то должна знать, как меня зовут.

— Что Вы, Ваше Величество! Мне непозволительно называть Вас по имени. Я всего лишь Ваша помощница.

— Вау! И в чем ты помогаешь? — заинтересовалась Марина.

— Я должна помогать всегда, когда Вам нужна моя помощь.

— Ты не помогла отцепиться от тети Нади.

— Я смогу помогать тогда, когда Вы меня раскодируете, — поведала загадочная собеседница.

— Ты закодирована?

— Да, Ваше Величество. Поэтому мои страницы чисты, — сказала она.

— Как же тебя раскодировать?

— Нужен ключ. Ваш кулон является этим ключом.

Марина задумалась. Положив кулон на ладонь, она припомнила, где видела его изображение. Запутавшись в версиях об амулете-талисмане и ключе, она спросила:

— Откуда ты знаешь, что у меня есть кулон? Ты же меня не видишь.

— Я Вас прекрасно вижу, Ваше Высочество. Так же, как и Вы меня.

— Я не вижу твоих глаз, — Марина смотрела на раскрытую книгу.

— У меня их нет, Ваше Величество.

— Ты не можешь видеть, — сделала вывод Марина.

— На Вас белая майка и голубые джинсы, — неожиданно выдала «Магия Маринии» и не ошиблась. — А кулон не обязательно было и видеть. Его носили все Марины.

— Все Марины?

— Все королевы Маринии. Поэтому королевство так называется — им правят Марины. Расколдуйте меня, Ваше Высочество, обо всем этом во мне написано.

— С какого перепуга я буду тебя расколдовывать?

— Никто, кроме Вас, не сделает этого. Ключ у Вас!

— Это не ключ. Это амулет от сглаза.

— Вероятно, это Вы услышали от бабушки. Она считала, Вы слишком юны для того чтобы узнать об истинном предназначении кулона и своих королевских корнях. Прислоните его к гербу на обложке, — сказала книга.

— И что будет?

— Вы узнаете то, чего никогда не знали, и побываете там, где никогда не были. Это очень интересно!

— Нам пора прощаться, — Марина подтянула ее ближе, чтобы закрыть.

— Нет, Ваше Величество, не закрывайте меня, — заволновалась книга, — послушайте, я хочу сделать как лучше для Вас!

— Как знать, что ты не врешь?

— Я не могу говорить Вам неправду.

— Почему?

— Потому что Вы — королева. Раскодируйте меня, Ваше Величество.

— Если я раскодирую, ты расскажешь, что знаешь о бабушке и как оказалась в сундуке? — спросила Марина.

— Ваша бабушка тоже правила Маринией, Ваше Высочество, а я, книга, переходила от одной королевы Марины Завальской к другой. Отныне я принадлежу Вам.

— Ты и мою фамилию знаешь.

— Я говорила, что многое о Вас знаю, — сказала книга. — Править королевством Мариния дозволено лишь той Завальской, которую зовут Марина. Это Вы, Ваше Величество.

— Я не хочу править никаким королевством!

— Вы рождены для этого, Ваше Величество. Вы будете править Маринией, как бы Вы это ни отрицали, в этом Ваше предназначение.

— Ты — болтливая книга!

— Я хочу убедить Вас прислушаться ко мне. Воспользуйтесь ключом. Во мне много информации о Маринии и Маринах, правивших там. Ваше Величество, Вы сейчас очень нужны королевству, — сказала книга. — Если Вы срочно не отправитесь туда, маринийцев будут ожидать большие неприятности.

— Какие маринийцы? Какое королевство? — Марина замотала головой.

— Ваше королевство! Я понимаю, Ваше Высочество, я бы тоже не верила, если бы кто-то сказал, что я королева.

— Что ни говори, а книга-королева — это слишком.

— Поверьте, Ваше Величество, Мариния — это королевство, принадлежащее Вам. Вы обязаны его защищать. Только Вам под силу перебороть проблемы, которые на него надвигаются!

— Если ты не отстанешь, проблемы надвинутся на тебя, — Марина закрыла книгу, встала и направилась к двери.

Книга молчала. Марина преодолела несколько ступенек и на секунду оглянулась. Когда она вновь посмотрела вперед, то, испуганно замахав руками и прогнувшись над пропастью, увидела, что лестница… исчезла. Выпучив глаза, она смотрела вниз. Буквально мгновение назад лестница была на месте, а теперь она состояла из… пяти ступенек. Найдя равновесие, Марина выпрямилась.

— Что за ерунда?

Аккуратно развернувшись, она пошла вверх по ступенькам. К счастью, с ними ничего не происходило. Она вошла на чердак.

— Где лестница? — грубо спросила она.

Ответа не было.

— ГДЕ ЛЕСТНИЦА? — крикнула она.

У недавно болтливой собеседницы язык отнялся.

— Еще раз повторить вопрос?

Догадавшись, почему не слышно ответа, она подошла к книге и открыла ее.

— Ваше Величество, извините, но я должна была это сделать! Вы не уйдете отсюда, Вы отправитесь в Маринию!..

— Верни лестницу! — перебила Марина.

— Я не могу, Ваше Величество…

— Убрать ты ее смогла!

— Я не могу ее вернуть, потому что Вы убежите отсюда, — пропищала книга.

— Разумеется, убегу! Кто тебя терпеть будет!

— Поэтому я не верну лестницу, пока Вы не пообещаете прочитать заклинание, которое переправит Вас в Маринию.

— Будешь условия диктовать? Я же твоя королева!

— Простите, Ваше Высочество, но мне позволено делать лишь то, что пойдет на пользу Вам и Вашему королевству.

— Я приказываю возвратить лестницу на место!