Бесплатный фрагмент - Pro memoria...

«Littera scripta manet, verbum imbelle petit»

(лат. «Написанная буква остается, сказанное слово исчезает». )

Глухов Михаил Алексеевич

Родился 21 ноября 1925 года в деревне Ендовка, в Удмуртии.

В 1941 году окончил семилетнюю школу. В январе 1943 года, шёл 18 год, когда был призван в Красную Армию. Направлен в Военно-медицинское училище город Молотов (Пермь). Обучали в училище на военных фельдшеров. В училище проучился до мая 1944 года, при окончании училища было присвоено воинское звание, младшего лейтенанта медицинской службы.

Боевой путь начался от города Смоленска проходил через Белоруссию, Восточную Пруссию до выхода к Балтийскому морю в городе Паланга, в дальнейшем в Латвии и Литве расстояние в километрах составляет 3.000 км, которые пройдены в непогоду и по бездорожью в пешем порядке.

Службу начал в полку артиллерийского дивизиона 22 июня 1944 года, началась операция «Багратион» по освобождению Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков.

Полк размещался на огневых позициях на территории между городами Витебск и Орша. Заступил на должность фельдшера артдивизиона 25 минометного полка 20 артиллерийской дивизия. После окончания войны служил в городе Рига.

Гвардии младший лейтенант медицинской службы Глухов М. А., демобилизован в июле 1947 года. С 1947 года по 1985 год работал в селе Зипуново заведующим фельдшерско-акушерском пунктом.

Автобиография

Я родился 21 ноября 1925 года. Отец мой Глухов Алексей Иванович 1899 года рождения. Мать Пелагея Даниловна 1898 года рождения имела в девичестве фамилию Палева. Наши родители вырастили 6 детей: 5 сыновей и дочь. Жили мы тогда в деревне Ендовка в Удмуртии, до 1930 года.

Семья была зажиточная: имели в собственности ветряную мельницу, свой магазин. Когда начался период «раскулачивания» нашу семью наметили для переселения и отъем всего имущества в пользу государства.

Бабушка Букина Мария Ивановна не растерялась, быстро продала всё имущество и перевезла семью на другую сторону реки Кама в деревню Ваньки Пермской области.

Деревня находилась на реке Шурчиловка, притоке реки Сайгатка, впадающей в реку Кама, поселение известно с 1788 г. как починок Шурчиха (в 1795 г. — починок «Шурчилов, Ваньков тож»). В нем тогда жил Иван (Ванька) Максимов сын Кошкаров. 2 ноября 1928 г. здесь возник колхоз «Уралец».

Мы переехали в Ваньки в 1930 году. Семья наша на тот период состояла из дочерей бабушки: Граппа (Агрипина), Татьяна и Анна. Мои братья Василий 1923 года рождения, Иван 1928, Леонид 1930.

Позже уже в Ваньках, в 1937 году родилась Валентина, а потом Петр в 1943.

Был ещё у бабушки сын Харитон, он погиб от удара лошади, в это время родился я. Жестокое время! В период гражданской войны погибли миллионы. Остальные стали жертвами тифа и других болезней, а затем белого и красного террора.

Изъятие продовольствия у крестьян без всякой компенсации, принудительный труд, расстрелы, тюрьмы голод, одичание во многих местах страны такова была тогда суровая страна советов!

Когда мы переехали в деревню Ваньки мы сразу вступили в колхоз. В основном в деревне жили староверы, а нашу семью звали «мирские», так как мы исповедовали православную веру. В связи с этим к нам относились с недоверием. Так, например, когда подавали кружку воды, то прихватывали ее одеждой или тканью. Напротив нашего дома жил мой сверстник его звали Афонька, его родители уехали от раскулачивания в Сибирь и оставили мальчика на воспитание бабушке и дедушке. Дедушка у него был инвалид, ветеран Первой мировой войны, у него не было руки.

Афонька ходил к нам в гости, наша бабушка угощала его. Он нам говорил: «Мне у вас запрещено что-нибудь брать, вы „мирские“!».

Староверы устраивали в избах «раскулаченных» односельчан молельные дома и собирались там. Мы будучи маленькими часто играли в этих домах. Также запрещался брак староверов и «мирских». Православные ходили на праздники в церковь в селе Степаново, что в 7 километрах от деревни Ваньки. Позже церковь закрыли и сделали в ней клуб, где был алтарь там сделали сцену.

В возрасте 10—12 лет, учился в 3-м классе Ваньковской начальной школы. Меня посадили на одну парту с девочкой, прибывшей в нашу школу с выселки (репрессированные), это была Нюся Гусева. Родители её Федот Парамонович и Ульяна Якимовна были выселены с семьей в город Соликамск. Она мне сразу понравилась, и я ей стал уделять внимание. Мы с ней вместе проучились 7 классов уже в Степановской школе. Когда закончили семилетку началась война.

Мне было 15 лет, я окончил Степановскую семилетнюю школу, а через неделю, 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Война — это смерть, кровь, слёзы, опустошённые города и села.

Из нашей деревни Ваньки мобилизовали на фронт 81 человек, половина из них не вернулись домой.

Мы были подростками, и вся тяжесть сельскохозяйственного производства легла на плечи женщин, подростков и стариков. Жили в деревне, работали в колхозе пахали землю. Основной тягловой силой в деревне был конь. За мной в колхозе были закреплены 2 лошади.

Весной мы пахали землю плугом, осенью убирали урожай и сдавали государству. Зерно мы возили в государственную заготовительную контору, которая находилась на берегу Камы в селе Ольховка в 25 километрах от деревни Ваньки.

Утром на колхозном зернотоке мы загружали мешки с зерном на телеги по 4,5 центнера. Мешки связывали между собой и отправлялись в Ольховку.

Наш караван, как привило состоял из пяти телег. К 2 — 3 часам дням мы уже были на зернотоке в Ольховке. Затем мы разгружали мешки и кормили лошадей. Заготовительная контора находилась у пристани на Каме.

К пристани постоянно подходили пароходы, мы были деревенскими подростками и нам очень хотелось плавать на теплоходе.

Через 2 часа мы собирали пустые мешки, привязывали их к телеге и отправлялись домой. Обычно на обратном пути мы ложились спать, лошади знали дорогу домой.

Однажды на обратном пути со мной произошел один случай: я уснул, а лошади встали в поле. Проснулся уже когда вставало солнце.

Я спохватился, испугался, что меня накажут, ведь в 7 часов утра надо было опять ехать на зерноток и в Ольховку. Успел на погрузку я вовремя, но сказал, что потерял на обратном пути колесо от телеги.

Первым на фронт ушёл старший брат Василий, в это время он окончил Агротехникум в городе Сарапул.

Название Сарапул впервые упоминается в 1579 году в отношении местности или речки, на которой располагалось село Вознесенское будущий город.

В переводе с чувашского сарапул (ь) — — «стерлядь» (букв. «жёлтая рыба»), в изобилии водившаяся в Каме на этом участке.

В конце XIX века Сарапул был одним из крупнейших центров обувной и кожевенной промышленности России.

Сарапул-родина знаменитых сапог «со скрипом». Около четверти купцов занимались судоходством или, как говорили в то время, водоходством.

Постройка крупного судна требовала немало первоначальных затрат, поэтому судовщиками становились в основном очень зажиточные городские купцы и мещане.

Благодаря стараниям Сарапульских купцов, прежде всего городского головы Павла Андреевича Башенина, через город прошла железная дорога, и это вселяло надежду на устойчивый экономический рост. Но грандиозным планам не суждено было сбыться. Революция, жестокая гражданская война (город дважды переходил из рук в руки), голод, массовая эпидемия брюшного тифа сделали свое дело.

Василия призвали на фронт летом 1941 года, вначале направили на учёбу в артиллерийское училище в город Воткинск. После 3 месяцев обучения его ему было присвоено звание лейтенант.

На фронте он был ранен, попал в госпиталь, ему ампутировали ногу выше колена, был демобилизован в 1945 году.

Глухов Василий Алексеевич, умер в 2013 г.

Василий Алексеевич прошёл славный жизненный путь. Вся его послевоенная деятельность связана с сельским хозяйством. В 1946 году возглавлял колхоз «Уралец», в 1949 году колхоз «Уралец» объединился с колхозом «Память Куйбышева» и он становится председателем объединенного сельскохозяйственного предприятия на протяжении 12 лет.

Заслуги Василия Алексеевича отмечены высокими государственными наградами, заслуженный колхозник. Воспитал сына и двух дочерей, которые имеют свои семьи, детей и внуков. Умер в 2013 году.

Большинство соединений Сталинградского фронта представляли собой новые формирования, которые ещё не были должным образом сколочены и, как правило, не имели боевого опыта.

Ощущался острый недостаток во всем: в вооружении, провизии и людях.

Тысячи погибло солдат и офицеров, стоя на смерть, но немец был разбит под Сталинградом. 2 февраля является одним — днем разгрома советскими войсками немецко-фашистских войск в Сталинградской битве в 1943 году.

Отец до этого дня не дожил, погиб, пропал без вести, на него пришла похоронка.

Мать работала в колхозе, ухаживала за скотом. Прожила 77 лет, умерла в 1975 году.

Когда отец ушел на фронт 1943 году родился Пётр. Пётр всю жизнь проработал в колхозе. Он сейчас проживает с сыном в родительском доме.

Иван и Леонид работали в колхозе механизаторами. Леонид Умер в мае 2015 года.

Ивана призвали в армию, он закончил военно-политическое училище. Они служили с братом Анны Федотовны, С Зотеем Федотовичем Гусевым дружили со школьной семьи. Работали трактористами после школы, когда призвали в Армию, пошли учиться в военное училище.

Зотей демобилизовался рано из Армии, служил на острове Новая Земля.

Брат Иван выбрал себе военное поприще, служил на Камчатке, переехал с семьёй в Ленинградскую область, ушел в отставку в чине майора, проживал в Санкт-Петербурге. Много лет работал после пенсии. Ушел из жизни в 2012 году.

Летом 1942 года меня отправили на лесосплав по разнарядке военкомата, так как мне было 16 лет и я имел приписку. Место это находилось в верховья реке Камы от нас в 500 километрах. На лесосплаве мы работали обмерщиками бревен.

Лес сбивали в плоты, а затем длинными караванами отправляли по воде вниз по Каме. Я проработал на лесосплаве все лето. Нас, подростков, обещали отпустить домой с первыми заморозками.

Я решил бежать домой, не дожидаясь команды. Я двинулся в путь пешком. В верховьях Камы есть город Соликамск, туда был выселен мой дед Данил Прохорович, отец моей матери, с ним проживал мой дядя Василий Данилович.

Я прошел до них 50 километров, пробыл у них 2 дня и двинулся дальше в путь. Чтобы мне было легче идти я оставил у них все мои вещи. Я пришел на пристань и сел на пароход, который шел вниз по Каме до Перми. Пароход шел на дровах и был загружен большими метровыми дровами.

Я спрятался за поленницу дров и ехал так дальше. На пароходе я проплыл полпути до Перми. На очередной пристани «Орел» на пароход поднялся милиционер и начал проверять билеты.

Он нашел меня за дровами и вывел на пристань. Милиционер стал выяснять: «Кто я такой, что здесь делаю?». Я сказал, что с лесосплава еду домой. У меня было направление от военкомата. Он велел вернуться мне на лесосплав и отпустил меня.

Я же возвращаться не стал, а продолжил свой путь домой. Шел все время полями, еды у меня не было никакой. Но на полях не была убрана морковь, я набрал полную сумку с собой и этой добычей питался в пути.

Ночевал я под стогами сена, пока не стало холодать. Проситься на ночлег в чужие дома я боялся, думал, что поймают и отправят на сплав. Поэтому я выбирал бани, где вечером шел дым или пар, значит там парятся, ожидал, когда все уйдут. Тогда забирался в баню клал веник под голову и засыпал.

Утром я продолжал свой путь домой по левому берегу реки Камы обходя город Молотов (Пермь) до города Краснокамска в 40 километрах от Перми. Я опять зашел на пристань, откуда ходили пригородные пароходы, рядом был рынок.

Я купил булку хлеба за 100 рублей, деньги у меня были — это зарплата за работу на лесосплаве. Поехал я на пароходе от Краснокамска до пристани «Нытва». Пароход причалил к пристани, где необходимо было загрузить чугунные болванки.

Грузить было некому и мы простояли сутки. Когда я ехал на пароходе до Нытвы я встретил парня он тоже был из Ваньков, его звали Потап. Он бежал из шахт, из города Кизел.

Так как пароход стоял в Нытве сутки все пассажиры пошли искать себе провизию. Мы с Потапом тоже пошли в близлежащую деревню, зашли в дом. А там в сенях на полочке лежал каравай теплового свежевыпеченного хлеба.

Мы сразу сообразили: нужно взять хлеб. Я пошел в дом отвлекать хозяев, а Потап взял хлеб и убежал. Потом я его догнал за деревней. Мы были очень рады, что нашли каравай, съели его и отправились дальше на пароходе до пристани Елово.

Дальше нам пришлось идти пешком еще 40 километров до дома. Мы с Потапом шли еще 1 день. Наконец я добрался до дома, зашел через огород, где была моя бабушка Мария Ивановна. Она очень обрадовалась мне.

В январе 1943 года мне шел 18 год. Когда пришла мне повестка, я был призван в Красную армию. У меня было образование 7 классов, меня направили в Военно-медицинское училище города Молотов

(Пермь).

Обучали нас на военных фельдшеров. Мы там занимались физической подготовкой, зимой бегали на лыжах; я имел не плохую физическую форму.

В училище я проучился до мая 1944 года, при окончании училища мне было присвоено воинское звание младшего лейтенанта медицинской службы.

О городе Молотове во время Великой Отечественной Войны

Победа над Германией была бы невозможна без Мотовилихинских заводов. Это не высокопарная пропаганда, а факт. Почти 50 тысяч артиллерийских систем, 40% всей ствольной артиллерии, применявшейся Красной армией было сделано именно у нас. В 1941—42 годах Мотовилиха была в стране практически единственным поставщиком артиллерийских пружин, орудийных щитов, авиационных штамповок и многого другого.

Да что уж там говорить, первый выстрел по Германии 2 августа 1944 года был сделан из нашей пермской пушки-гаубицы МЛ-20. А первый выстрел по Берлину из нашей же 122-мм пушки.

После окончания Молотовского медицинского училища (ускоренный курс обучения военфельдшеров) меня направили на фронт. 1 Мая 1944 года прибыл я-младший лейтенант прибыл в г. Смоленск, где был резерв медицинского состава 3-го Белорусского фронта.

Мы прибыли поездом на железнодорожный вокзал. Через реку Днепр по деревянному мостку пошли в Южную часть города 1,5—2 км, где располагался резерв.

Находясь в составе резерва медицинских работников фронта, я занимался помощью смоленским медикам. Направление на место прохождения дальнейшей службы в действующую часть я получил 21 июня 1944 года.

Я получил направление в часть, находящуюся на боевых позициях, и попал в первый бой — 22 июня 1944 года ровно через 3 года после начала войны. Я прибыл в полк артиллерийского дивизиона 22 июня 1944 года, началась операция «Багратион» по освобождению Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков.

Наш полк размещался на огневых позициях на территории между городами Витебск и Орша. Заступив на должность фельдшера артдивизиона 25 минометного полка 20 артиллерийской дивизия, в мои обязанности входило оказание первой медицинской помощи раненым.

За время пребывания на фронте мне приходилось видеть ужасы: бывало ноги до колен оторваны, смешанные с одеждой кости, мясо, кровь и фронтовые будни в нечеловеческих условиях жизни.

Во время пребывания на фронте целый год приходилось спать где придётся, есть не за столом, на коленях, на крыле автомашины, саму стирать.

Самое страшное это находиться среди снарядов, которые рвутся вокруг.

Мой Боевой путь

Мой боевой путь начался от города Смоленска проходя через Белоруссию, Восточную Пруссию до выхода Балтийском море в городе Паланга в дальнейшем в Латвию и Литву расстояние в километрах составляет 3.000 км, которые были пройдены в непогоду и по бездорожью в пешем порядке.

В 1944 году мы прошли от Смоленска до Витебска 300 км, от Орши до Бобруйска 200 км, от Бобруйска до 500 км.

После упорных уличных боев войска III Белорусского фронта завершили в понедельник операцию по овладению крепостью и городом Кенигсберг — столицей и крупнейшим портом Восточной Пруссии.

Кенигсберг являлся важнейшим опорным пунктом немецкой обороны.

Эпизоды войны

Как-то раз в нашем расположении готовили ужин в полевой кухне на колесах. К указанному часу к раздаче подошли несколько человек с котелками и ожидали начала ужина. В это время другие солдаты, чтобы согреться развели костер. Вокруг костра собралось 12—15 человек.

Я, в мои обязанности как фельдшера входил допуск пищи до приема солдатами. В этот раз я не торопился и немного опаздывал, буквально на две три минуты.

В это самое время немецкие наводчики засекли этот костер и ударили по нему минами. В результате собравшиеся у костра солдаты получили ранения. Я немедленно стал оказывать первую медицинскую помощь раненным и организовал эвакуацию.

За спасение солдат и быстрое оказание скорой оказание медицинской помощи раненым меня приставили к награждению орденом Красной звезды, приказ о награждении по 120 минометной бригаде 20 артиллерийской дивизии Красной Армии имеется.

Пуля — дура

Выстрелянная пуля должна найти своё пристанище. Это случилось на 1-ом Прибалтийском фронте в сентябре 1944 года. Находясь на огневых позициях батареи, один солдат обратился ко мне. Меня солдаты на фронте звали «Доктор».

Солдат говорит: «Доктор у меня сзади что там торчит?». Я ему говорю: «Скидывай штаны!». Он выполнил. У него в ягодицах застряла пуля. Я стал удалять пулю руками, но не смог.

В сумке был медицинский пинцет я принес его и стал удалять, но опять не смог. Я предложил солдату пойти к артиллерийскому мастеру. Я говорю мастеру: «Дайте мне плоскогубцы!».

Он мне ответил: «Зачем?». Я говорю ему: «Сейчас увидишь!». Он дал мене плоскогубцы, пуля оказалась от крупнокалиберного пулемета. И, наконец, пуля была извлечены, все были удивлены, а солдат доволен, что остался жив и невредим.

Солдатская находчивость

При конвоировании пленных солдат, боец применил свою тактику: у пленных обрезал пуговицы и крючки у штанов-брюк и заставил штаны держать руками. Он обезопасил себя от нападения. Немцы поднимали руки, тряслись от испуга и твердили «Гитлер капут».

Званый обед

Это было в Восточной Пруссии осенью 1944 года под городом Тельзиет. Немцы отступали, население убегало, оставляя свои имения. В одном из имений, мы заняли огневые позиции. Прусский немец не убежал, а остался в своем имении. Он проявил лояльность к Красной Армии. Устроил для офицерского состава нашего дивизиона обед.

Мы после солдатской еды (перловой каши и пшенки) навалились с большим аппетитом на первое блюдо подали суп. Затем подносили жареную индейку, жаркое, деликатесы и десерт.

Но мы уже наелись первым блюдом и жалели, что остается такая прекрасная еда. Это была сенсация, незабываемые ощущения.

Снаряд-болванка не пробил голову солдата

Этот случай произошел в ноябре 1944 года в Прибалтике. Батареи дивизиона находились в разных местах. Я сопровождал солдата, шёл на огневые позиции батареи: шли рядом, кругом была тишина.

Вдруг у солдат с головы слетела шапка и упала на землю: солдат не понял, что произошло. Я говорю: смотри под ноги снаряд болванка не пробил голову солдата.

На земле лежала болванка, выстрелянная из танка, она пролетела около 3 км, так было до передовой зоны и упала на подмерзлую землю, срикошетила, подпрыгнула и сбила с головы солдата шапку.

Солдат не получил никакого повреждения, одел шапку, и мы пошли на огневую батарею и рассказали там, какое чудо произошло с нами.

Рыбалка на фронте

Когда мы стояли в обороне наши батареи размещались в разных местах. 4 батарея находилась на расстоянии 2 километров от других батарей. Мне предстояло посетить солдат батареи.

Пошел один, по пути у меня оказался старый, уже заросший пруд без воды. Стал обходить пруд по берегу и решил срезать через пруд, через небольшой ручей, лужу воды.

Я разбежался и прыгнул через ручей, там была рыба и она заплескалась. Я задумался. Тогда вернулся на огневые позиции нашей батареи, я взял карабин, пошел на кухню и взял ведро.

Я решил оглушить рыбу выстрелом из карабина. Получилось, рыба всплыла. Я стал голыми руками нагребать рыбу в ведро.

Я набрал полное ведро рыбы, карасиков размером с ладонь. После чего пришел на кухню отдал рыбу повару и сказал: « Приготовьте на обед всем офицерам по карасику!».

Все были удивлены: откуда на фронте свежая рыба.

Повар сказал: «Это наш доктор все наловил!».

Другой случай на фронте. Я добрался до 2 батареи, место расположения было у города Утена.

Наши солдаты пошли на птицефабрику и достали яиц.

Мы наварили полное ведро. На фронте это была сенсация.

Спиртзавод

В августе 1944 года под Ригой немцы оставили спиртзавод. Мы разместились с огневыми позициями на прилегающий к заводу территории. Красивый фруктовый сад и хорошие условия нас расслабили. Прошло 3 дня и вдруг позвонил командир батареи: «Немедленно снимайтесь! Немцы смяли пехоту, скоро у вас появятся танки.

Мы собрались быстро за 10 минут, собрали все в кузов машины. И вдруг на дороге начали рваться снаряды.

Рядом со мной ранило солдата. Я говорю ему: «Добежим до того лесочка и тебя перевяжу!». У нас подбили одну машину, люди бежали врассыпную. Но скоро все собрались на позиции. В суматохе мы прихватили с собой 8 бидонов со спиртом.

Трофейное оружие

При отступлении немецкие солдаты бросали оружие, в траншеях оставались винтовки, коробки с пулеметными лентами. Когда мы переезжали со своей батареей на новые позиции мне нужно было обследовать местность: где брать воду, выбрать место размещение кухни.

У меня было свободное время и для развлечения и брал немецкую винтовку и стрелял по коробкам с пулеметными лентами: они рвались, начинался фейерверк.

Однажды я решил испытать силу разрывной пули, она отличалась от обычной цветом головки и была синяя.

Я взял винтовку и стал стрелять в стоящую рядом сосну. С пяти выстрелов я свалил сосну толщиной 40 см — это меня сильно впечатлило.

Однажды после обследования нового места дислокации нашего подразделения, после отступления немецких войск, в сарае я увидел брошенный пистолет и мне захотелось его забрать, так как мне выдали только винтовку, а пистолетов не хватало.

Но это было опасно, вдруг это ловушка! Часто немецкие солдаты при отступлении на видных местах оставляли привлекательные вещи и минировали их, кто брал — подрывался.

Я придумал, как взять этот пистолет: взял длинную палку (6 метров), спрятался за угол сарая и двигал пистолет к выходу. После моих действий взрыва не последовало.

Я поднял трофейный пистолет, — это был 9-зарядный Парабеллум. Патронов к нему на бывших немецких позициях было очень много. Так я добыл себе личное оружие офицера.

С этим пистолетом я воевал до конца войны. После окончания войны был приказ по войскам: всем сдать трофейное оружие.

После сдачи Парабеллума, мне выдали 7-зарядный пистолет ТТ. Он был моим личным оружием до окончания службы в Красной армии до 1947 г.

Трофейный чемодан

После отступления немецких войск я зашел в одно здание; в нем проживал высокопоставленный немецкий офицер, который поспешно сбежал и оставил туалетный чемодан.

В этом чемодане оказались: бумажник с документами, железный крест и маленький чемодан с туалетными принадлежностями (щетки, флаконы, зеркала). Вот это для меня был натуральный трофей.

Я привез его домой в деревню.

Прибалтика сентябрь-октябрь 1944 г.

После завершения операции «Багратион» по освобождению Белоруссии, мы продвигались по Восточной Пруссии.

Из района города Шауляй нам предстояло выйти к Балтийскому морю.

Немецкие войска стремились уйти из Северной группы на территорию Германии.

Наша задача: не дать уйти немецким войскам, сделать прорыв и выйти к Балтийскому морю, тем самым отсечь пути отхода войск.

Наши войска стремительно наступали, пехота не успевала за отступающими немецкими войсками.

Мы артиллеристы передвигались на автомашинах.

Впереди не оказалось пехотных частей. Нас на одной машине «Форд», как авангард, снабдили боекомплектом и на прицепе миномет калибра 120 мм. Мы поехали по направлению к Балтийскому морю. Нас было: расчет миномет 11 солдат и 6 офицеров.

Ехали по проселочной дороге в кузове, вокруг была тишина, нигде не стреляли. Мы подъехали к городу Паланга. Нас сразу обстрелял оставленный для прикрытия немецкий пулеметчик.

Мы остановились, выпрыгнули из кузова в кювет и определили откуда бил пулемет. Развернули миномет, расчет быстро навел на цель, выпустили 2—3 мины и разведчики побежали к пулеметной точке.

Пулеметчика прикончили, а второго привели, как пленного, к автомашине. Мы окружили пленного, капитан из штаба полка знал немецкий язык и стал допрашивать немца.

Затем достал из кобуры пистолет и ударил рукояткой по лицу пленного.

Немец испугался и побежал от нас мы открыли по нему огонь из всего имеющего оружия. Потом мы все сели в кузов машины и въехали в город Паланга, находящийся на берегу Балтийского моря.

И мы были первыми, кто вышел к берегу Балтийского моря. Я подошел к воде, умылся и попробовал ее на вкус. Нас: боевой расчет 5 батареи 250 минометного полка, разведчика Баранова, командира огневого взвода лейтенанта Шевцова А. М., командира батареи лейтенанта Бочарова и меня наградили орденом Красной Звезды.

Благодаря выходу частей Красной армии к берегу Балтийского моря была отсечена северная группа немецких войск в количестве 300000 человек. Нас развернули на север в Литву-Латвию.

Другую часть на юг в Польшу, Германию. Нашему фронту было меньше внимания от высшего командования. Было сказано: доколачивайте немецкую группировку, запертую в Прибалтике, и мы зиму 1944—45 годов провели в оборонительном периоде.

О трофеях

Так как мы первыми заняли город Паланга и то, что оставили убегающие немцы все стало нашим.

Я зашел в здание, двери были не заперты на замок.

Там был магазин, на полу лежали коробки.

Я открыл одну — в ней сахар, во второй –конфеты.

У меня не было мешка, но на мне была солдатская плащ-палатка.

Я расстелил ее на полу и наложил конфет сколько, сколько смог поднять.

Пошел к нашей машине, где сидели солдаты и раздал горстями трофейные конфеты.

На складе обнаружили брезентовые тенты на автомобили.

Мы все машины оборудовали тентами.

Наступала осень, непогода и прохлада.

Нас укрывали эти тенты от дождя, и мы согревались под ними при переезде на новые места в зимних условиях.

9 мая 1945 года

2 мая 1945 года наши войска заняли Берлин. Мы все ждали окончания войны. В Берлине шла подготовка к подписанию акта о капитуляции Германии. На Прибалтийском фронте немцы не сдавались.

Наше командование объявило, что если немецкие войска не сдадутся 9 мая 1945 года, то будут уничтожены.