Бесплатный фрагмент - Про любовь...

Ольга Финн

Про любовь

Яна сидела на жестком кресле аэровокзала у самого окна и смотрела, как взлетают самолеты. Она прилетела ночью, подремала немного, а с самого утра жизнь в аэропорту закипела с удвоенной силой: пассажиров все прибывало, промежуток между взлетами становился все короче, сновали туда-сюда яркие оранжевые автобусы. Позавтракала она в «Шоколаднице» и, в ожидании регистрации на свой вечерний рейс, купила билет на электропоезд, чтобы погулять по городу. Москва — это жизнь, постоянно балансирующая меду нищетой и роскошью. Коренных москвичей встретить практически невозможно, но укоренившихся во втором-третьем поколениях или приехавших недавно — не счесть. Смуглые азиаты, бесправные и тихие, держатся незаметно, зато холеные белолицые менеджеры и управленцы чувствуют себя хозяевами мира, тоненькие девицы с периферии, не успевшие еще переобуться с высоких каблучков в удобные кеды, торопливо бегут в метро, и только туристы всех мастей, крутящие головой по сторонам или неторопливо прогуливающиеся по историческим улочкам, не обременены никакими заботами. Охранники с хмурой сосредоточенностью несут свою службу, время от времени выхватывая из толпы кого-то, показавшегося им подозрительным. Яна порядком устала от духоты и столпотворения, и с удовольствием вернулась в аэровокзал, отметив, что ждать ей осталось совсем недолго.

С ней рядом присела пара немолодых, но еще привлекательных людей. Яна подвинулась — женщина была крупная, да и сама девушка была высокого роста и с широкой костью. Влюбленные ожидали регистрации на тот же рейс, что и она: озабоченно смотрели прогноз погоды в телефоне — ветер в пункте назначения усиливался до тридцати метров, рейс могли задержать. К ним подошел мужчина, назвал женщину по имени, и Яна с удивлением обнаружила, что это ее муж. «А кто же тогда ее спутник? Брат? Непохоже…» Супруг словно не замечал присутствия другого мужчины рядом со своей женой, продолжал говорить с ней, как ни в чем не бывало, а затем пригласил на завтрак. Они ушли, мужчина остался сиротливо сидеть возле Яны, охраняя вещи супругов. За спиной разместилась компания молодежи — студенты, подумала девушка, прислушиваясь к их сленгу. Они разговаривали и смеялись чересчур громко, пили из железных банок, неестественно оживляясь с каждой минутой. Кто-то из них пару лет уже жил в другой стране, а остальные ехали в гости, но кто именно, Яна не смогла определить. У выхода на посадку начала выстраиваться очередь: парочки с фирменными бумажными пакетами, молодые родители с колясками, хипстеры, тыкающие своими рюкзаками в лицо стоявшим сзади. Яна осмотрела толпу пассажиров и помрачнела. Она летела на море в другую страну, чтобы побыть вдали от русской речи, от домашних хлопот и навязчивых знакомых, сидящих дома и изнывающих от безделья, а еще от… Она набрала воздуха в грудь и медленно выдохнула. Ей все еще больно думать об этом, и ничего не помогало отвлечься — ни рисование, ни путешествия, ни посиделки с вином…

Объявили посадку в самолет, толпа зашевелилась и ожила.

— Не люблю садиться в такой ветер, — сказала женщина с дочкой-подростком, безучастно жующей жвачку.

Люди один за другим проходили контроль и направлялись в оранжевый автобус. Кто-то наступил ей на ногу, она подняла глаза и увидела высокого нескладного человека. Выше ее на полголовы, он немного сутулился, стараясь не задевать несуразной потрепанной панамой поручни. Парень улыбнулся, попросил прощения, и Яна отметила его белозубую улыбку и глубокий низкий голос.

В самолете девушка увидела, что изменщица сидит рядом со своим возлюбленным, а ее мужу место осталось двумя рядами далее. Нескладный парень прошел мимо обманутого супруга, кивнул ему приветственно, двинулся дальше и с широкой улыбкой старого знакомого опустился рядом с Яной.

— Вы что, знаете этих людей? — изумилась девушка.

— Да, мы иногда летаем вместе. Они сдали свою московскую квартиру и живут в Будве у моря. Он ювелир, Сильный.

— Сильный? Разве ювелиру нужна сила? — переспросила Яна.

— Сильный — это фамилия, — с неизменной улыбкой пояснил ее сосед.

После бессонной ночи на неудобном вокзальном кресле и прогулки по городу, Яна блаженно сняла кроссовки и вытянула ноги. Самолет долго выруливал на взлетную полосу, прежде чем начал разбег и полет. Внизу оставались дороги, здания, машины, люди. В отблеске закатного солнца и обрывков легких облаков все это стало каким-то игрушечным, радостным, как будто замершим до того момента, когда Яна снова окажется в России.

Девушка прикрыла глаза и провалилась в беспокойный, сопровождаемый гулом двигателей и плачем младенца где-то на первых рядах, сон. «Где мои наушники?» — мелькнула последняя мысль, но тело отказывалось повиноваться и нырять в недра сумки за спасением от шума.

— Спинки кресел приведите в вертикальное положение, — услышала Яна и вынырнула из тяжелого забытья. Стюардессы повезли тележки с ужином и напитками. За окном алел закат. Еще выше в вечности бледным светом загорались звезды, небо вокруг застыло неподвижно. Все ее беды показались вдруг такими мелкими и неважными… Девушка увидела, что туалетная комната в хвосте самолета свободна, а тележка с ужином приближается медленно. «Успею вымыть руки и вернуться,» — решила Яна, отстегнула ремень и попросила своего спутника пропустить ее. Почти добравшись до кабинки, девушка раздосадовано увидела, что ее опередила девица в рваных джинсах и майке, похожей на лохмотья. Яна заметалась — тележка приближалась к ее ряду кресел и вот-вот отрежет ей проход на место. Дверь резко распахнулась, Яна скользнула внутрь, столкнувшись с девицей в узком проходе. «Интересно, что она подумала,» — хихикнула девушка, запираясь изнутри. Вымыла руки, высушила наспех и вышла в салон. Рванулась к своему креслу и увидела, что проход перекрыт, а с ней рядом стоит растерянный ювелир.

— Не успели, — отметил он. — Остались без ужина. Любите пососать сладенькое?

На нем были мягкие тапочки путешественника и спортивная куртка. Он пошарил в карманах, достал горсть леденцов и протянул Яне. Та засомневалась — с наспех приглаженными волосами, опухшими от слез глазами, без макияжа, она сейчас не в лучшем виде, чтобы флиртовать с незнакомым мужчиной — его вопрос явно был с двойным смыслом… Ну и пусть! Ее жизнь кончена, будь, что будет…

— В тридцать четыре года внешность не имеет значения, правда? — спросила она, глядя ему в глаза так, будто он прочитал ее мысли, и взяла карамельки. — Мы как будто не необитаемом острове, правда?

— Я привык к одиночеству, — ответил он. — А с таинственной незнакомкой мне не так обидно пропустить ужин.

— Вашей жене вряд ли это понравится.

Яна рассматривала его лицо, и удивилась, что он был приятным человеком, несмотря на возраст. Глубокие морщины и обвисшая кожа придавали ему основательности, а седина удивительным образом подчеркивала его внимательные глаза.

— Едете в отпуск? — спросил он, пропустив вопрос о своей супруге.

— Да нет, на разведку, — честно ответила девушка. — Хочу найти сносное жилье на зимовку.

Мужчина радостно улыбнулся. Пока тележка с ужином медленно перемещалась по проходу, ювелир пересказал Яне практически всю свою жизнь. Он родился в Подмосковье сразу после войны с Германией. Всегда любил рисовать, но после школы пошел в радиотехнический техникум. Его заметил московский ювелир и пригласил стать своим учеником. В Советском Союзе ювелирам разбогатеть было очень сложно, но в девяностые он сумел сколотить хороший капитал и очень гордился тем, что смог купить квартиру в самом центре Москвы. И сейчас мог путешествовать по всему миру, не заботясь о хлебе насущном.

— Где вы последнее время живете? — спросила Яна.

— В Будве.

Осенью Яна объездила всю Черногорию, и вспомнила небольшой курортный городок, который каждый вечер накрывали густые облака с гор, обычные пятиэтажки и пустые торговые центры, безлюдный и компактный, обойти который пешком не составило труда. Ее преследовали постоянный дождик, мокрые скамейки и вечнозеленые газоны. Чем там занимается этот пожилой, но еще полный жизни человек?

— Но там же скучно! — воскликнула девушка.

— Да нет. Везде можно найти занятие по душе. К тому же, мы часто путешествуем по Европе.

Он был так рад, что заинтересовал молодую девушку, что решил рассказать ей о себе как можно больше. Они с супругой нашли старинный дом, решили отреставрировать его. Дом находится практически на берегу моря, поэтому можно купить катер и выходить на морские прогулки, ловить рыбу к столу и заниматься подводной охотой.

— Я кажусь вам очень старым?

Яна посмотрела на него пристально и улыбнулась:

— По-моему, вам уже лет сто, не меньше.

Он рассмеялся. Всю жизнь занимался легкой атлетикой, и до сих пор каждый день по привычке ходит пешком по десять километров. К тому же каждый год обследуется в одной из лучших европейских клиник. Сейчас лето, пора фруктов, и он сбросит немного лишних килограммов. Яна не знала, что ответить и только вздохнула:

— Как же вы живете в уединении, без друзей? Разве у вас никого нет, кроме жены? И ее этот ухажер, с которым она сейчас сидит… Вам не обидно?

— Нисколько, — ответил ей мужчина. — Я даже рад, что у нее появилась такая отдушина… Я ведь много старше, и мне уже ничего не надо…

Тележка с ужином докатилась до собеседников, давая им дорогу. Ювелир взял два подноса с ужином, один оставил на своем столике, а второй отнес Яне, кивнул ей и удалился.

Через пару часов самолет совершил посадку в небольшом аэропорту, припарковавшись прямо у входа в маленький, уютный вокзал, пассажиры шли и с наслаждением вдыхали густой морской воздух, смешанный с ароматом хвойных деревьев и невиданных горных цветов.

Через два дня Яна случайно встретила высокого парня в смешной панамке, с которым они сидели рядом в самолете. В пиццерии не было свободных столиков, и люди подсаживались туда, где были места. Все галдели, смеялись, громко играла музыка. Девушки с черными прямыми волосами, густо подведенными глазами и смуглыми лицами были одеты в обтягивающие джинсы или трико и длинные футболки, расшитые стразами или броскими надписями. Яна первое время не различала их — местные девушки казались ей родными сестрами… Официанты в темно-красных фартуках, надетых поверх черных рубашек, ловко сновали с подносами, густо заставленными тарелками с едой и с бокалами холодного свежего пива. Не разбирая чужой речи, девушка чувствовала себя не в своей тарелке. За соседним столиком парни явно выпили лишнего и громко о чем-то спорили… Странно, но к Яне никто так и не подсел. Те, чей взгляд ей удалось поймать, приветливо улыбались, но проходили мимо. Она чувствовала себя чужой, и очень обрадовалась, когда увидела, что к ее столику протискивается белозубый высокий парень из России.

— Вы даже не представляете, как я вам рада, — искренне воскликнула девушка.

С усилием втиснувшись в кресло, почти задвинутое под столик, парень улыбнулся и сказал:

— Давайте познакомимся, раз мы еще раз встретились. Вы так быстро выскочили из самолета. Я — Роман. Пиво пьете? Я в день прилета решил попробовать все сорта в этом ресторанчике, а потом почти сутки проспал.

Девушка выдавила из себя улыбку. К спиртному она была равнодушна и не понимала любителей выпивки, но из уважения к новому знакомому представилась.

— Яна. То есть вы прилетели за границу, чтобы в первый же день налакаться? — язвительно заметила она.

— Да ладно вам, — ответил весело парень. — А вы-то чем занимались? Осматривали окрестности? Или валялись на пляже с дамским романом?

Яна засмеялась. Во время обеда они перешли «на ты» и решили вечером вместе отправиться на большой салют в честь праздника независимости страны.

— Пойдешь наряжаться? — поинтересовался парень.

— Да нет, надеюсь, на площади не установлен дресс-код, и можно прийти в шортах. Я не взяла нарядные вещи, — добавила Яна.

— Почему? — удивился Роман.

Он был таким красивым, что девушка не знала, что ему сказать.

— Мне почти тридцать пять, — поспешно ответила она.

— И что?

Молодые люди подошли к барной стойке на набережной, где Яна взяла мохито со льдом, а Роман — разбавленный колой виски.

— Ты когда-нибудь стираешь свою панамку? — смеясь, спросила Яна.

— Очень редко, — ответил он спокойно. — Когда вспоминаю. А что, уже пора?

— Похоже, что да.

Они шли по набережной и потягивали свои напитки через цветные соломинки, когда начался салют.

— Завтра встретимся? — спросил он, проводив ее до стоянки такси.

— Нет, я уезжаю в Белград на несколько дней.

Следующую неделю Яна провела в Сербии, бесцельно гуляя по столице и думая о своем. Мысли наскакивали одна на другую, не давали сосредоточиться во время экскурсии или прогулки в зоопарке. В гостиничном номере девушка пыталась читать книгу или общаться с подругами в соцсетях, но сбивалась на свое несчастье. Ей казалось, что она уедет из страны, отвлечется, но оказалось, что она привезла свою беду с собой. Яна не могла спать, просыпалась в слезах, прокручивала весь ужас произошедшего с ней в мельчайших подробностях и думала, как лучше уйти из жизни.

Со своим мужем они познакомились десять лет назад и очень быстро съехались. Свадьбу отметили в узком кругу, Яна безумно любила мужа, но со временем чувства остыли, и супруги стали хорошими друзьями. Жили они скромно, но ладно. А этой зимой, сразу после Нового года, она случайно увидела сообщение в телефоне мужа и узнала, что у него есть другая женщина. Если бы это была очередная девица, потерявшая голову от ее немолодого, но все еще очень привлекательного супруга, она бы и внимания не обратила. Ей даже льстило, что ее супруг, старше почти на двадцать лет, нравится всем женщинам без исключения. Но это сообщение говорило о том, что на этот раз все серьезно. Смешно, но при наличии молодой жены влюбиться в другую! Как такое могло случиться? Она долго сидела с телефоном в руках, всматриваясь в текст, пока буквы не расплылись до огромных размеров и не начали давить на нее своим ошеломляющим смыслом. Потом сослалась на головную боль, легла спать на диване, надеясь, что к утру злость и обида улягутся, и ситуация как-то прояснится. В пятьдесят лет влюбиться в молоденькую девочку — не преступление. Яна жила на Камчатке, и видела, что мужчины-рыбаки, выйдя на пенсию в этом возрасте, легко бросали своих постаревших в вечном ожидании жен и начинали новую жизнь со вчерашними школьницами, увозили их на материк и даже рожали с ними детей. Но интимное сообщение пришло от жены его друга, которая недавно отметила свое пятидесятипятилетие! Это не укладывалось в голове и делало Яну какой-то неполноценной в собственных глазах. Влюбленные знали друг друга больше тридцати лет, и просто дружили. Что могло произойти, что они стали любовниками? Ее соперница неплохо выглядела для своего возраста — блондинка с длинными прямыми волосами, яркая, стройная, всегда с макияжем и броской бижутерией, но она почти старуха! Через пять лет ей исполнится шестьдесят!

Яна дождалась мужа с работы и решила выяснить все. Он пытался отшутиться, потом узнал, что она брала его телефон и разозлился.

— А ты чего ожидала? — бросил в сердцах.

Девушка не справилась с собой, некрасиво расплакалась, кричала, обвиняла его в том, что он украл лучшие годы ее жизни, спрашивала, что такого ужасного она ему сделала, что он променял ее на другую. Он смотрел в пол и молчал.

— Я не знаю, что со мной случилось, Яна. Просто шел как-то с работы и понял, что не хочу идти домой, потому что там ты. Мои чувства к тебе не прошли, я ценю тебя, как человека, но это не любовь, не страсть. Пойми меня…

— Но чем я хуже? — кричала девушка, рыдая.

— Ничем, ты во многом даже лучше, — оправдывался мужчина. — Но я просто привык к тебе, почувствовал, что живу в болоте — одно и то же каждый день.

— Тогда почему? Почему нельзя было просто поговорить со мной?

— А что бы я тебе сказал? — супруг завелся. — Что ты мне надоела? Что мне неприятно ложиться с тобой в кровать каждый вечер или садиться за один стол? Это случилось так внезапно, что я сам толком не понял, что произошло.

— Но что ты в ней нашел? — изумилась плачущая жена. — Она же старуха!

— Я ее давно знаю. Но она была чужой женой… Может, поэтому такой привлекательной и желанной… А сейчас, после развода, я почувствовал, что могу… что имею право…

— Имеешь право? — зло закричала Яна. — Будучи женатым! Ты решил, что имеешь право разрушить мою жизнь?

— Так она мне и сказала поначалу… Но я настаивал…

— Тебе что, двадцать пять? Да ты через десять лет станешь не нужен ни ей, ни мне, вообще никому, — девушка задыхалась от слез. Хотела попить воды, но зубы стучали о край стакана, и вода разливалась ей на домашнее платье, сливаясь с пятнами слез и делая их огромными. — Как люди на меня посмотрят? Ну ладно бы молоденькая, свеженькая, это объяснимо…

Она повалилась на кровать, уткнувшись лицом в подушку, и кричала от горя во весь голос, понимая, что это конец. Он молчал и смотрел на нее так, как будто видел впервые.

— Что мне делать? Была бы жива моя мама, — причитала Яна. — О боже, я теперь совсем одна. Какой же ты предатель… И не дал мне родить тогда… Зато теперь будешь с радостью нянчить чужих внуков.

Девушка села на кровати и тяжело задышала.

— Я сожалею…

— А знаешь, правильно, что я пошла у тебя на поводу и не стала рожать… От предателя иметь детей! Сейчас бы они видели, как их папа уходит к старухе…

Он хотел погладить ее по голове, но она испугалась, что он хочет ее ударить, и отпрыгнула в зверином ужасе.

— Да! И все бы смеялись над нашими детьми, что папа их ненормальный — променял хорошую семью на бабку со сморщенной задницей!

Супруг вышел из комнаты, прикрыв дверь.

— Поговори с ней! — выкрикнула Яна ему вслед. — Скажи, что все кончено, или я прокляну вас обоих!

Следующие дни прошли, как в тумане. Супруг вел с ней себя немного отстраненно, но приходил домой вовремя, ужинал привычно, смотрел новости и засыпал рядом с женой, читая книгу. Яне в какой-то момент показалось, что не было никакой ссоры, но в конце концов девушка решилась на разговор:

— Вы все выяснили?

— С кем? — приподнял бровь супруг.

— Со своей потаскухой, — Яна не собиралась оскорблять соперницу, грубые слова сами слетели с ее губ. — Или мне самой с ней поговорить?

Муж заговорил быстро и зло, но не повысил голоса:

— Не смей… А с тобой мы все выясним прямо сейчас. Я подаю на развод. Если ты претендуешь на какое-то имущество, то завтра с утра на свежую голову перепиши свои претензии на листочке — я рассмотрю твой список и согласую его с адвокатом.

— Я? На имущество? — у девушки даже голос сел. Неужели конец? — И на что, по-твоему, я могу претендовать? На посудную полку?

— Яна, я виноват перед тобой, — устало сказал мужчина. — Готов оплачивать тебе жилье, в разумных пределах, конечно. Пока ты не устроишь свою жизнь. Поищи работу или молодого человека. Я не знаю… Вообще у меня и мыслей о разводе не было, но твое безобразное поведение…

Девушка перестала дышать от обрушившегося на нее возмущения.

— Снимешь мне жилье? Пока я буду с поджатым хвостом бегать по городу в поисках работы?

— А что я могу? — виновато отозвался он. — Разменять эту квартиру на две комнаты в коммуналке? Или на две однушки в области? Понимаешь, любовь в моем возрасте — она не бесконечна… Если бы ты не устраивала безобразные сцены, а имела мудрость переждать мое увлечение, возможно, мы бы жили дальше душа в душу. Я был бы тебе очень благодарен и, поверь, щедро наградил бы тебя за твою преданность мне…

Голос его, звучавший глухо, был наполнен тоской и горечью.

— У меня есть ты. Была, — поправился супруг. — Мои ровесники один за другим умирают от сердечного приступа и онкологии, а я живу с красавицей-женой, молодой, полной сил, и чувствую себя виноватым… Виноватым за то, что не могу оценить этого счастья, питаться энергией молодости, продлевая этим себе жизнь… И тут — эта вспышка, влюбленность, как тридцать лет назад, когда я увидел ее первый раз в качестве невесты своего друга! Мне показалось, что это случай освободить тебя от своего стареющего тела и той жизни, которая тебе по возрасту не подходит. Потом испугался — вдруг новые отношения мне скоро наскучат, и я потеряю и ее и тебя…

У Яны в груди разливалась тяжелая ноющая боль. «Сердечный приступ сейчас случится у меня,» — злорадно подумала девушка. Муж выглядел незнакомцем. Тот, кого она считала расчетливым и подлым предателем, оказался обычным трусом и потаскуном. Все кончено! Завтра же она соберет свои вещи и переедет в новую квартиру, потребуя, чтобы он оплатил ее проживание вперед за целый год.

Теперь, гуляя по набережной Белграда, девушка отчетливо понимала, что прежней уютной и спокойной жизни не будет. Она села на скамейку в одном из самых дорогих ресторанов на открытом воздухе и, ожидая официанта, стала любоваться Дунаем.

— Вот это встреча! — услышала Яна мужской голос, обернулась и увидела ювелира. — Не ожидал! И очень рад.

Сильный сел напротив.

— Вы один? — спросила девушка. — Где ваша вторая половинка?

— Осталась в Будве, — спокойно сказал ювелир. — Я здесь по делам. Профессиональный интерес.

— Так она же сейчас, наверное, с этим… — возмутилась Яна.

Как он мог спокойно оставить жену, зная, что она проводит время с другим… Эти старики так равнодушны в делах любви! Было бы ему лет тридцать, он бы наверняка бросился на соперника с кулаками. Но сейчас ему неважно, кто занимает его место на супружеском ложе и о чем супруга говорит за его спиной.

Девушка поняла, что сыта по горло таким пренебрежительным отношениям к святому чувству любви. Вспомнила своего нового знакомого, Романа. Интересно, у него есть жена или девушка? Ему тоже все равно, где она сейчас и с кем? Единственная подруга, которая знала о том, какая драма разыгралась в Яниной семье, сказала, что муж ее — великодушный человек, раз дает молодой жене развод и возможность выйти замуж ещё раз, и даже, может, родить ребенка, пока не стало слишком поздно. Но в душе поселился страх стать еще раз жертвой обмана, да и вокруг полно прекрасных молоденьких девушек, которые более привлекательны для мужчин всех возрастов… Вряд ли Роман, даже если он свободен, загорится желанием связать свою жизнь с разведенной Яной.

— Здесь очень вкусная рыба, — сообщил ей ювелир, пропустив последнюю ее фразу мимо ушей. — Заказывайте любое блюдо, я угощаю.

— Аппетита нет, — буркнула девушка.

— Вы когда в Черногорию? — не обратил внимания на ее плохое настроение Сильный. — Мне надо Роману кое-что передать. Не откажете старику, побудете курьером?

— Хорошо, — сдалась Яна. — Он что, тоже ювелир?

— А вы не знаете? Он мой ученик, — сказал мужчина. — Я его от детдома спас, приютил несколько лет назад. Супруга моя нынешняя мать ему заменила, хотя больше в сестры годится. Благодарен я ей очень, что не оттолкнула мальчишку, не стала характер показывать. Хлебнули мы с ним, но зато у нас замечательный сын вырос.

— Но почему же вы в самолет не вместе садились? — спросила Яна. — Я думала, вы чужие люди…

— Он на жену мою обижается, — пояснил ювелир. — Что вроде она предательница. А ведь я ее другу сердечному даже билет оплатил и апартаменты снял.

Девушка ошеломленно молчала. В ее голове не укладывались события последних месяцев: неожиданное и непонятное признание мужа, потом странные отношения в семье ювелира…

Официант подал блюдо с запеченной на углях рыбой, две порции греческого салата, ароматные булочки, пахнущие чесноком. Яна забыла обо всех своих горестях и с удовольствием подвинула к себе тарелку.

— Кушай, — засмеялся мужчина, перейдя «на ты». — С сытым желудком жизнь завсегда веселее кажется.

На следующий день Яна собиралась уезжать, купила билеты на знаменитый поезд и ждала Сильного на вокзале. Тот опоздал, и вид у него был озабоченный и даже, как показалось девушке, расстроенный.

— Что-то случилось? — спросила девушка. — Все живы?

— Роман приболел, — ответил ювелир.

— Простыл? — предположила Яна. — Или опять перепробовал все пиво в каком-нибудь кафе?

— Он вич-инфицированный, — мужчина замялся. — Мы узнали об этом недавно, и пока еще не знаем, что с этим делать.

Яна испугалась.

— Но он выглядит совершенно здоровым! У него такая роскошная улыбка!

— Яна, прошу тебя, передай Роману это лекарство, без него он долго не протянет, — попросил ювелир. — И не пропадай, у меня к тебе есть неплохое предложение.

Мужчина проводил девушку, помог ей занести в поезд сумку и наспех поцеловал в щеку.

Через сутки Яна, сверившись с адресом, записанным на клочке бумаги, постучала в дверь квартиры на третьем этаже. Ей открыл Роман, и девушка ужаснулась.

Парень заметно похудел и осунулся, глаза впали и были обрамлены темно-коричневыми синяками. Несмотря на жаркий день, молодого человека знобило, и он был укутан в шерстяной платок поверх спортивного костюма. Роман посмотрел на Яну и попытался улыбнуться:

— Теперь мы родные люди, раз ты видишь меня в таком состоянии.

Жестом пригласил ее войти. Девушка заколебалась: накануне она изучила много информации о ВИЧ-инфицированных и опасности заражения. Сведения были настолько противоречивыми, что она так и не решила — стоит ли ей продолжать общение с зараженным молодым человеком.

— Не бойся, я не один. С другом.

Яна вошла и увидела, что в гостиной, отгороженной от кухни барной стойкой, на высоком табурете сидит молодой мужчина.

— Это Яна, — представил Рома девушку каким-то скрипучим голосом. — Яна, знакомься, Александр — мой коллега.

Яна криво улыбнулась мужчине и выглянула в окно. Двор был залит солнцем. На площадке играла детвора, в ресторанчиках сидели люди, совсем рядом плескалось Адриатическое море.

— Надолго здесь, Яна? — нагловато спросил Александр. — Не скучно одной в чужой стране?

— Мне некогда скучать, — отрезала девушка.

По его говору она сразу поняла, что он откуда-то с Украины, и вспомнив свой опыт общения с переселенцами с этой страны — жадноватых, завистливых и уверенных, что все им что-то должны, она сразу почувствовала неприязнь к этому человеку.

— Вы с Украины? — спросила она.

— С чего вы взяли? Я уже несколько лет живу в Москве, — обиделся Александр. — А вот с вас периферия так и прет.

Яна смешалась. Несколько лет в Москве… Кем он себя возомнил? Коренным москвичом? Пусть сначала научится букву «г» выговаривать…

— Ладно, Ромб, я пойду, — хлопнул мужчина по плечу больного парня, сидевшего в кресле и молча наблюдавшего за их перепалкой. — Закройте за мной дверь, мисс «искательница легких денег».

Девушка открыла рот, чтобы ответить на оскорбление, но потом вспомнила, с кем имеет дело, и покорно проследовала за уходящим мужчиной.

В коридоре он забормотал прямо ей в лицо:

— Слышишь, ты, я не знаю, откуда ты взялась, но сделаю все, чтобы старый ювелир поверил в то, что ты алчная дрянь. — Александр подумал немного и добавил. — Я друг Романа, я, поняла? Ему конец, а тут ты… Фея-крестная… Ни копейки не получишь…

— О чем вы?.. — опешила девушка.

— Не строй из себя невинную овечку, втерлась к старику в доверие, спишь и видишь, как он тебе миллионы отсыпал…

Яна вспылила:

— Я сейчас же расскажу Роману, кто вы такой! И он поправится, я привезла ему лекарства. С чего вы вообще взяли, что он умирает?

— Ему с каждым разом все хуже и хуже… Еще парочка таких приступов — и все, прощай, дружище, ты был мне ближе родного брата…

Подлец притворно всхлипнул. Яна посмотрела на него с отвращением. Вытянутое лицо, нос с горбинкой, прозрачные глаза немного навыкате. Ей стало страшно, и она прошипела:

— Пошел вон.

— О да, я напуган! — вскинул руки Александр. — Не успеешь распаковать свое лекарство, как твоего дружка не будет в живых. Он уже еле дышит…

Девушка оглянулась и увидела, что Роман обмяк и полулежит в кресле с закрытыми глазами.

— В вас нет ничего святого! — крикнула она. — И мне уже неважно, откуда вы родом, вы — не человек!

— Да, я сбежал из зоопарка, — рассмеялся Александр, обнажая желтоватые крупные зубы.

Яна открыла дверь.

— Убирайтесь.

— Уже ухожу, а ты смотри, не подцепи заразу, красавица.

— Роман — это просто знакомый, а я замужем, — ответила женщина.

— Вот это поворот… Так мы из честных? А тебе интересно узнать, откуда у твоего просто знакомого такая нехорошая болезнь? — держа ногой дверь, вдруг спросил Александр.

Яна оглянулась на Романа и увидела, что грудь его вздымается. «Он жив, просто уснул,» — немного успокоилась она.

— Заразиться можно и у стоматолога, — ответила девушка.

— Жил он с моей сестрой. Ладно, ты права, мы из небольшого городка в Луганской области. Нищета, хата без ремонта, сортир на улице, работы нет. Нам удалось собрать немного денег, чтобы отправить сестрицу в Луганск на какой-то кастинг в музыкальную группу. Сестренка моя была тоненькая, симпатичная и неплохо пела. Приглянулись продюсерам четыре девочки, и они их в Москву увезли. Так нам Аленка, сестра моя, сказала. На самом деле их поселили на какой-то хате и заставили… Сама догадайся, что… Алене удалось сбежать, и тут ей повезло — она заскочила в первый попавшийся подвальчик, спустилась по лестнице вниз, толкнула дверь — и оказалась в ювелирной мастерской, где сидел Роман. Парень не стал ничего спрашивать, и спрятал беглянку в подсобке. Впрочем, ее никто и не искал — сколько их, таких искательниц счастья… Аленка поселилась у него дома, готовила, учиться не хотела, а потом стала исчезать из дома — то на пару дней, то на неделю. Рома содержал ее — покупал продукты, косметику, одежду. Я видел ее вещи — он не скупился, хотя говорит, что и пальцем ее не тронул. А потом у него пропала раритетная дорогая вещь. Он ее взял на реставрацию у самых уважаемых своих клиентов, и занимался вещицей дома, после основной работы. Расследование кражи привело к моей сестре, вещь нашли, а заодно и раскрыли очередной притон с малолетними проститутками и наркотой… Роман выправил сестре паспорт, купил билет в Луганск и дал нам телеграмму, чтобы мы ее встречали. Она вернулась молча, не плакала и ничего не рассказывала. Просто сидела в нашей общей комнате и смотрела в одну точку. Руки и ноги были чистыми, из чего мы сделали вывод, что она не наркоманка.

Как-то ночью я проснулся от того, что она плачет. Спросил, что случилось, а она просто ответила: «Я проиграла, Алекс, мне ни в чем отказа бы не было, веди я себя нормально… А я на исходниках…» И все. Следующие несколько дней она опять молчала, а у меня созрел план. Аленке нужно было позвонить Роману в Москву и покаяться. Сказать, что влюблена, просто боялась открыться… Так мы и сделали. И он поверил. Наверное, она ему нравилась, раз так быстро простил. «Ты только, пожалуйста, живи дома и иди куда-то учиться,» — только и сказал он. Сразу купил ей билет в Москву и попросил не опоздать на самолет.

В аэропорту я радовался, что у сестры настает новая, счастливая жизнь, а она так странно посмотрела на меня и сказала: «Алекс, никогда мы с тобой больше не увидимся. Я последний раз на родной земле, береги родителей». Я вздрогнул тогда, но не придал значения ее словам.

— А она что? — спросила изумленная Яна.

— Да что? Пошла на посадку, улыбнулась печально и помахала мне рукой. Больше мы ее не видели.

— А фотография ее есть?

— Да, — парень достал бумажник и показал маленькую цветную фотографию девушки, чем-то похожей на Веру Брежневу. — Это перед кастингом еще.

Яна вглядывалась в черты миловидного лица и представляла, как эта девчонка бегает в школу, играет с подружками во дворе, голодная ищет, что бы съесть в старом холодильнике и мечтает перед сном, лежа на своей железной койке в одной комнате со взрослым братом.

— Какая красивая девочка, — прошептала Яна.

— Ну… Симпатичная — это точно, — ответил Александр. Черты лица его разгладились, и он больше не казался девушке таким отвратительным. — У нас в поселке такого типа девчонок много — со светлыми волосами и худеньких. Потом они выходят замуж и превращаются в коров.

— В коров? — Яна не могла представить Аленку расплывшейся теткой.

— Ну мужу готовят и с ним за стол садятся, рожают часто, не следят за собой…

— Женщина, ставшая матерью, не лучшая мишень для оскорблений, — вспылила девушка. — Лучше расскажите, что там у Алены с Романом произошло.

— А что произошло… Она жила с ним, как с мужем, но без росписи, — криво улыбнулся Александр. — Потом узнала, что у нее ВИЧ, и выбросилась с крыши шестнадцатиэтажки. Упала на козырек подъезда, еще дышала, но в машине «Скорой» сердце остановилось. Придавила результаты анализов магнитом на холодильник и маркером рядом написала: «Прости»… Ну а через год Роман узнал, что тоже заражен… Так что ему крышка, поверь мне.

— Но почему ты ненавидишь его? — удивилась Яна. — Ведь это она его заразила! Он поступил с ней по-человечески, а она… Ты… За что?

— Тебе не понять. Когда твоя двадцатилетняя сестра погибает вот так нелепо… А он… Просто пользовался ее молодостью, она была никто. Умерла — и умерла. Он просто оплатил транспортные расходы по доставке тела домой, а сам даже на поминки не приехал. Была девчонка — нет девчонки. Так, пустой звук! Сон! А мы, ее родные? Он с нами даже не поговорил толком, а ведь мог приехать, посидеть за одним столом…

Яна отпрянула — такой злобой были наполнены его слова. Сколько же эгоизма и неблагодарности в людях, и неважно, какой они национальности и вероисповедания!

— Но ведь ты как-то оказался рядом с ним, — ответила она. — Роман тебя даже коллегой назвал. Что, скажешь, сам приехал и выучился на ювелира?

— При чем здесь ювелир?

— Но Роман… — ответила девушка. — Или я ничего о нем не знаю?

— Ты всю жизнь в Москве?

— Да, я родилась в Балашихе, так что можно сказать, что всю жизнь.

— В таком случае, что ты знаешь о справедливости? — он ударил кулаком в стену. — Я не виноват, что вырос в нищете. Я не ленивый, не дурак, просто не там родился, понимаешь? Не в том месте и не в то время. Я всегда буду чужим в Москве, человеком второго сорта — из-за своего говора, воспитания, уровня мышления… Сколько бы я книг не прочитал, какой бы диплом я не получил — я в твоей стране — никто, обслуга. А в своей у меня нет возможности подняться выше уровня воды и корки хлеба. А Рома… Он ведь сирота, родители его приемные… Чем он лучше? Почему ему все, а мне ничего?

Александр выскочил из квартиры и сильно хлопнул дверью. Яна, потрясенная, задвинула щеколду и выглянула во двор. Немного оплывший, с непропорционально узкой головой на толстой шее, н быстро шагал к проходу между домами, не оглядываясь и не замечая ничего вокруг. Девушка не могла понять, почему больной Роман вызвал такую бурю жестокости в сердце этого мужчины, а перед глазами у нее стоял светлый образ погибшей Аленки: худенькой, солнечной, улыбающейся, в смешной джинсовой юбке и простой футболке. И рядом с ней Роман — высокий, белозубый, немного рассеянный и смешной. Вот они сидят в кафе и Аленка рассказывает ему о своем первом экзамене, а он ей — о предстоящем совместном отпуске на тропических островах…

Яна вошла в комнату. Роман все так же лежал в кресле, казалось, что он не дышит, но парень открыл глаза:

— Ты здесь? — прошелестел он с усилием. — Мне конец. Жаль, что так все быстро заканчивается… Родители… Как они… Я только превратился в человека, профессию получил. А теперь… Как будто обманул их. Мы мечтали, что я продолжу дело отца, а вместо этого… Яна, мне важно не оставить родителей без надежды… Выходи за меня, я постараюсь успеть все тебе объяснить.

— А… Это как? — спросила девушка. Такого поворота она вовсе не ожидала, хотя последнюю неделю не удивлялась уже ничему.

— Не сочти за бред, но отец хорошо о тебе отзывался. У него несметные богатства, и будет обидно их потерять… Меня не станет, потом отца… Мать начнет в открытую крутить со своим этим… И так слухи ползут. И доброе имя отца останется втоптано в грязь.

— Но я… Ты же не хочешь, чтобы мы скорее начали делать наследников твоему отцу? — Яна уселась на барный табурет и взирала на Романа сверху вниз.

Тот посмотрел на нее пристально и даже улыбнулся:

— Ты сама-то видишь, в каком я состоянии? Нет, ну если я тебя привлекаю…

— Нет, конечно, — сказала девушка. — Я пока еще в своем уме. Но вот только в толк не возьму — о каких наследниках идет речь в нашей ситуации.

— Ну вот, ты уже говоришь «в нашей», — ответил Роман. Лекарство подействовало, и он начал оживать. — Значит, согласна?

— У меня есть время подумать? — шутливо отозвалась Яна. — Не хочу вот так сразу соглашаться на предложение первого встречного.

— Времени — час, пока мы будем пить кофе, — ответил парень.

Девушка включила электрический чайник и поставила на стол чашки. Кофе нашелся только растворимый. Молока не было, и девушка решила прогуляться до ближайшего магазинчика за продуктами, и заодно обдумать неожиданное предложение Романа. На какое-то мгновение ей стало страшно, что она не сможет вернуться. Надо присесть на ближайшую лавочку и нарисовать спасительный алгоритм возможных вариантов своего будущего.

Во дворе было душно даже в тени раскидистых пальм. Яна прошла через двор в соседний мини-маркет, купила молоко, печенье, кусок вареной колбасы с оливками, хлеб и свежие огурцы. Ей вдруг сильно захотелось есть. Что будет, если она сбежит сейчас от этой семьи? Сбережет свои нервы, вернется в Москву и найдет себе работу? А если примет предложение Романа? Девушка задумалась. Вернуться домой и выйти на службу можно в любой момент, а тут на горизонте маячит приключение, и упускать его нельзя.

— Вряд ли мне в жизни выпадет еще раз такой шанс, — оправдала она сама себя и вернулась в квартиру.

Роман уже сидел за столом и выглядел гораздо лучше. Щеки его порозовели, взгляд стал более живым и осмысленным.

— Я уже кучу лекарств перепробовал, — сказал он. — Сейчас отец эти вот нашел. Только где я буду их в Москве доставать?

Яне парень показался загадочным в своем одиноком сражении с болезнью. Он был один на один в этой схватке, и в то же время множество помощников приходили к нему со всех сторон. Молодой человек то чувствовал дыхание смерти совсем рядом, то вот так обыденно сидел за столом и уплетал бутерброды с колбасой, которую ему наверняка нельзя было есть. Он согрелся, снял теплый платок, оставшись в футболке и спортивных штанах.

— Меня больше волнует вопрос наследства, — сказала Яна. — Рассказывай свой план. Я ведь почти твоя жена…

Парень расплылся в улыбке от радости.

— Все просто. Я же не родной сын Сильных, так что здесь не стоит вопрос о генетике и кровной наследственности. Отец свыкся с мыслью, что у него не будет родных детей и внуков, но он очень ждал, что я его сделаю дедом. А теперь… Мы приняли решение взять ребенка на усыновление.

— Но, — девушка в замешательстве попыталась что-то сказать. — Ведь…

— У тебя есть дети? — Роман засветился такой искренней радостью, что Яна смутилась еще больше.

— Нет, я просто подумала, что дети в приютах… Они… Нездоровы…

В гостиной стало тихо. Яна подняла глаза на молодого человека и улыбнулась, но Роман оставался серьезным. Девушка испугалась, что обидела его и горячо заговорила:

— Что ты, я совсем не то хотела сказать, я не против усыновления. Но ведь твой отец… Твоя семья… Ты говорил о передаче наследства, а ребенку с отклонениями… Рома…

Девушка впервые назвала его по имени, и ей понравилось произносить его вслух.

— Меня тоже усыновили, — процедил парень. — Да, у меня есть одно отклонение — излишняя доверчивость к людям.

— Рома, — повторила Яна, наслаждаясь, как звучит его имя на ее губах. — Я готова приютить даже нескольких ребят, но только психически здоровых. Нам и так придется несладко, я знаю…

Сильный вернулся из Сербии через несколько дней и с удивлением отметил, что сын его выглядит неплохо, а молодые вовсю готовятся к усыновлению малыша. Яна перебралась к Роману в квартиру, и, к своему удивлению, с удовольствием погрузилась в различные хлопоты. После предательства мужа она считала, что никогда больше не будет испытывать радости от домашних дел. Ванная комната сияла чистотой, спальня приобрела уютный вид, а в кухне изумительно пахло свежей выпечкой. Роман много лежал в гостиной на диване, но он не спадал в забытье, как раньше, а просто набирался сил, и уже мог выходить на прогулки вдоль моря. Увидев отца, молодой человек улыбнулся и сел.

— Сынок, как ты? — с тревогой в голосе спросил Сильный.

— Пап, сейчас женюсь на самой преданной девушке, и сразу начнется новая жизнь. Не дождусь, когда надену кольцо ей на пальчик! Я вчера даже в море смог окунуться, так распалился мыслями о первой брачной ночи…

Тут все его тело выгнулось дугой, а потом резко обмякло.

— Рома! — бросилась к нему девушка.

— Это я так… — задыхаясь, выговорил парень. — Вспомнил о море, какая вода прохладная…

Сильный забарабанил пальцами по кухонному столу.