18+
Пристанище

Объем: 266 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее
О книгеотзывыОглавлениеУ этой книги нет оглавленияЧитать фрагмент

Пасмурное небо давило своими грузными, бронзовыми оттенками на раскинувшуюся панораму пологого затяжного склона. Дождь просился наружу из сгущающейся над головой серой массы, но пока еще не обрушивался на поле боя. Медлил. Медлил и противник. Отряды северян не бросались в лобовую атаку и не начинали стрельбу. Их войска застыли на горизонте разделенными группами, частично скрытыми невысоким редколесьем. В воздухе, разгоняемые ветром, витали и сплетались в невидимые клубки боевой дух и смертные страхи южан, упрямо шагающих на битву со склона. Напряженные и решительные лица смотрели прямо перед собой. Командиры карбийцев кричали во все горло о том, чтобы все держали строй и в решающий момент сражения не вздумали свершить самого ужасного и позорного преступления во всей Карбии — бежать с поля боя.

Кристофер двигался в составе пехотинцев-стрелков, которые шли в первой шеренге наступающей на северян армии. Сзади шли сотни земляков, вооруженных крупнокалиберными ружьями, конные кавалеристы, где-то совсем рядом под ритмичную непристойную считалку маленький отряд южан резво толкал утяжелённую, громоздкую пушку на больших колесах. Все это отчасти обнадеживало Криса — однополчане рядом, вместе они — сила, все хорошо. Но, наравне с этим, факт наличия на горизонте молчаливо стоящей меж редкими, тощими деревцами стены войск неприятеля все равно нагнетал жгучий страх.

Впервые Кристофер оказался на линии фронта. В военном лагере, куда Крис попал по срочному призыву, он толком даже не успел научиться стрелять. Смотря на издевательски неподвижную массу воинов в темно зеленых кителях, Кристофер поймал себя на мысли, что может и стоило лучше сбежать, или спрятаться еще до призыва и переждать неспокойные времена. Но, к сожалению, сейчас он уже был там, где подобные мысли лучше было запрятать поглубже и никому о них не намекать даже видом.

Первые редкие капли холодного осеннего дождя начали падать на засохшую пожелтевшую траву под ногами. Ветер чуть взволновано принялся насвистывать, скатываться по плавному склону затяжного, невысокого холма и, обтекая южан по спинам, подталкивать их на смерть. От мрачных и даже панических мыслей Кристоферу было некуда деваться. Отчаяние овладевало им все больше при осознании того, что с минуты на минуту должна была начаться самая настоящая бойня. Не бестолковые тренировочные забеги с оружием по огороженной территории, а реальное сражение, в котором будут умирать люди, его однополчане, его друзья, а возможно и…

Нет. Нет! Ноги начали подкашиваться от страха. Я не умру сегодня. Я не…

Первые выстрелы вдалеке раздались на секунды позже, чем начали падать люди вокруг Криса — звук прибыл чуть позже свинцовых пуль. Кристофер сбился с ритма шага, растерянно смотря по сторонам. Его однополчане, хватаясь за смертельные раны, навзничь падая, умирали, заливая кровью землю и обрызгивая ею шагающих вокруг боевых товарищей. В лицо Крису брызнуло несколько мелких красных капель, когда солдату, шагающему рядом с ним по левую руку, пуля пробила голову, и беднягу отбросило назад, будто его дернули за невидимую петлю на шее.

— Первые ряды! Открыть ответный огонь! — надрывно орал где-то за спиной ближайший командир.

Кристофер заставлял себя думать, что все это происходит не с ним. На самом же деле он уже и чувствовал себя никчемным героем чужого кошмарного сна. Медленными неуклюжими движениями он вскинул винтовку, взвел курок и спустил его. Приклад больно стукнул в плечо. Пуля унеслась куда-то вдаль, Кристофер сильно сомневался, что она поразит кого-либо. Убить кого-то — всегда казалось ему непотребной дикостью, но здесь и сейчас он сделал бы что угодно, и убил бы хоть всех до одного разом, лишь бы самому остаться живым и невредимым. Ноги еще несли его вперед, как и всех, шагающих рядом солдат в голубых кителях.

— Первые ряды! На землю! — прозвучал приказ.

Кристофер очутился на ломкой увлажненной дождем траве быстрее, чем заглох крик командира. Это был лишний шанс уцелеть! Средняя линия южан прогремела шквалом громких выстрелов из крупнокалиберных ружей. Молниеносный густой рой крупных пуль пронесся над головой зажавшего уши Криса. Лежащий рядом солдат застучал ему по ноге кулаком. Крис посмотрел на него. Парень показал ему, что нужно перезаряжать винтовку, и Крис машинально кивнул головой. Он полез в сумку на ремне и дрожащей рукой извлек из нее патрон, который принялся пихать в затвор.

— Передние ряды, ползком вперед! — кричал командующий.

Крис обернулся и увидел, что живая стена позади разомкнулась, поделившись на три большие группы, а по флангам уже устремились к противнику конные отряды. Раздались оглушительные звуки — пушки почти одновременно метнули в северян смертоносные ядра. Следующий приказ заставил сердце Кристофера снова сжаться в точку и замереть. Нужно было вставать и бежать в атаку. Крис видел, как вокруг поднимаются однополчане и, крича, устремляются вперед. Самого его страх будто гвоздями прибил к земле, и подниматься не хотелось ни за что на свете. Но кто-то подтолкнул его, и Крис был вынужден встать. Он, сгорбившись, побежал вперед и принялся кричать, отчего-то испытывая в крике крайнюю необходимость, словно его вопли могли остановить пули перед лицом. Но это было далеко не так.

Внезапный больной удар пришелся Крису в левое плечо. Ощущение было, как будто в него врезался кто-то другой, стремительно мчащийся в противоположную сторону. Торс Криса вывернулся влево, и он повалился на землю. На какое-то время он потерял ориентацию в пространстве. Кристоферу казалось, что куда бы он не смотрел, везде было дрожащее бронзовое небо, на фоне которого проносились голубые кители. Звуки шагов, криков и выстрелов превратились в голове парня в сплошной тяжелый свист, который норовил расплавить мозг. Кристофер повернул голову влево и с большим трудом сфокусировал взгляд на плече. Грубая голубая ткань кителя была пропитана темным пятном крови. Плечо было простреляно. Насколько серьезной была рана, Крис не знал, но он чувствовал жгучую боль, а значит, был жив! Мысль о том, что он выжил подбросила песчинку оптимизма.

Он с усилием приподнял голову и увидел, как его однополчане продолжали наступать на отдаленные силы врага. Никто не остановился, чтобы помочь или оттащить его с поля боя. Через десяток минут вся основная масса карбийцев удалилась от Криса в сторону ларианцев, оставив его среди прочих, лежащих неподвижно павших солдат. Кристофер хотел что-то крикнуть, но не смог. Да и некому было кричать — те, кто мог его услышать, были уже в сотне шагов впереди, а те, кто находился поблизости, лежали на выгоревшей мокрой траве в неестественных позах и были мертвы. Крис попытался перевернуться, и это у него получилось, хотя и с большим трудом. Где находилась его винтовка, Крис не имел понятия, и, впрочем, не хотел этого знать. Единственное, чего он сейчас хотел, это спастись и остаться живым.

Звуки вновь стали реальными и различимыми его сознанием. Вверху недоброе серое небо на миг осветила яркая ломаная нить молнии, и через секунды прозвучал длинный раскат грома. За ним, словно из откупоренного клапана, хлынул плотный ливень. Кристофер с глухими стонами пополз по мгновенно разжиженной потоками воды земле. Его уцелевшая рука и ноги проскальзывали в холодной грязевой массе, но понемногу удаляли его от завязавшейся не так далеко кровавой бойни. Теперь в плотном шуме дождя он слышал только отдаленные хлопки выстрелов. В голове лишь пульсировало: двигаться; не сдаваться; двигаться… Все это твердил голос ставший, словно, чьим-то чужим, посторонним.

Незаметно для самого себя Крис очутился вне зоны видимости кого-либо из солдат, скатившись по другую сторону холма. В изможденном сознании Кристофера это перемещение показалось ему равноценным второму рождению. Он выжил! Но при этом сбежал. Правда, в эти мгновения Крис не раздумывал о нравственности и возможных последствиях своего поступка. Его мучила дикая боль, и нес вперед панический страх. Его сумка с припасами потерялась где-то по пути, сорвалась с ремня, а там были бинты и какое-то обезболивающее. Но теперь это было маловажно, нужно двигаться вперед, подальше от свинцовой или стальной смерти.

Дождь затмил окружающий пейзаж бугристого подножья холма плотными серыми струями, бурля в бесчисленных лунках неровностей земли мелкими пузырями. Парень обнаружил, что может подняться и, согнувшись, словно немощный старец, и держась рукой за раненое плечо, заковылял вперед уже на ногах. Он тяжело и надрывно дышал и почти ничего не видел перед собой из-за пульсирующей, незатихающей боли и стены ливня в грозовых сумерках. Лицо его все время искажалось судорожными гримасами от нарастающих болевых ощущений и неимоверных усилий, предпринимаемых для передвижения.

Крис то и дело валился на мокрую землю, но поднимался и снова пытался бежать. Очередной неосторожный шаг стал результатом падения Кристофера в густую грязь, но на этот раз парень заскользил, будто в какую-то яму по крутой и скользкой поверхности. Кристофер съежился в ожидании удара от падения на ее дно, но вместо этого он рухнул в поглотившую его целиком холодную воду. Крис вынырнул на поверхность и судорожно хватал воздух ртом, пока его не стукнуло в голову что-то тяжелое и жесткое. Это был массивный кусок ствола дерева, который несло сильным течением реки.

Крису только теперь отдаленно вспомнилось, что он совсем недавно переходил реку в составе своего отряда. Обглоданное бревно увлекало за собой в свой бесконтрольный маршрут вдоль берегов цепляющегося за него единственной функционирующей рукой измученного человека. Кристофер понимал, что терпеть эти муки, больше нет сил. Безнадега заполнила опустевшие сосуды его мыслей, и он отпустил реальность в своем последнем заплыве. Вспышка исковерканной линии молнии и далекий гул грома скрылись за абсолютно черным, смоляным занавесом.

Ларри Хилсон, как обычно, терпеливо сидел на маленьком мосточке и смотрел на пляшущий под крупными каплями, белеющий в свете луны поплавок. В такую погоду приходилось ловить на одну удочку. Дождь барабанил по его капюшону, а легкий ветер то и дело прилеплял мокрую ткань ко лбу. Эти незадачливые капризы природы никогда не могли отогнать старика Ларри от его любимого дела, и в подобные дни он всегда рыбачил на этом прикормленном месте. Как раз в эту пору и при подобной погоде клев должен был многократно увеличиться. Тем более, что на следующий день и вовсе рыбачить будет нельзя, а соблазн будет велик, как никогда. Кроме Хилсона ни один из рыбаков не любил удить в такую погоду. Но именно поэтому он всегда и был впереди них по количеству улова и числу покупателей. Коллеги завидовали, но знали, что старик Ларри непревзойденный мастер рыбной ловли, а также очень терпеливый и дотошный человек. Столько времени уделять приготовлениям и самому процессу не позволял себе больше ни один рыбак из поселка.

В этот вечер Хилсон жалел только об одном: под дождем было очень неудобно курить трубку. Приходилось ставить специальное приспособление, придуманное стариком для подобной погоды. Это был небольшой кусок брезента, натянутый между тремя невысокими палками, что в совокупности составляло маленький навес. Под ним Ларри заботливо набивал трубку, а затем раскуривал ее, держа зубами и прикрывая от дождя рукой. Выпуская в холодный воздух, заполненный стремящимися вниз крупными каплями, густые облака дыма, старик испытывал чувство некоей маленькой победы над большой стихией. Вредная привычка скрашивала подобные моменты и помогала Хилсону выказать своеобразное пренебрежение к разросшемуся вокруг царству влаги и сырости. Выпивкой Ларри не злоупотреблял, не имел привычки. Он с тщательно скрываемым презрением частенько наблюдал, как тяга к спиртному губила любые начинания и препятствовала развитию любого рода деятельности, опуская людей на низшие уровни. Горячительные напитки он не позволял себе употреблять даже на праздники, предпочитая им хороший дорогой табак.

Лунная дорожка, если и появлялась на мгновения, когда луна выглядывала в просветы между тучами, сильно рябила на образуемых ветром небольших волнах. Ларри уже вытащил нескольких крупных окуней, которые теперь беспокойно плескались в ведре. Поглядывая на них, старику подумалось, что нужно было взять не два, а три или четыре ведра. Он снова перевел взгляд на колеблемый дождем и волнами поплавок. Его обмотало мелкими водорослями и кренило на бок. Ларри хрипло прокашлялся и перебросил наживку, очистив поплавок от налипших темных травинок. В дождь перебрасывать приходилось чаще, чем в обычные дни. Течение увеличивалось в связи с внедрением в реку лишней массы воды и несло с собой всякий мелкий и крупный плавучий мусор. Вот и теперь старик Хилсон видел, как совсем близко с берегом в сторону его мостка направлялся медленно покачивающийся на мелких волнах крупный кусок ствола дерева. Его неровная, едва различимая в сумерках поверхность чуть подсвечивалась ненадолго выглянувшей из-за туч луной.

Ларри, кряхтя, поднялся со своей складной скамейки и потянулся за обломанным черенком от лопаты, который всегда лежал на мостке на всякий случай. Им старик собрался задать плывущему бревну иное направление, оттолкнуть его подальше от мостка. Но когда он уперся краем своей палки в безмятежно плывущий обломок и стал отодвигать бревно, чтобы оно обогнуло помост и уплыло дальше, ему в глаза бросилось что-то такое, отчего старика передернуло. Осознание увиденного поступило в голову после шоковой паузы.

Торчащий сзади из обломанного ствола сук сжимала мертвенно белесая рука, а на пологом краю древесного обломка прильнула чудом не погружающаяся под воду голова молодого парня. Ларри поначалу не сообразил, что и предпринять. Но, взяв себя в руки, он подтянул массивное бревно к мостку и несколько раз подтолкнул его, приблизив к берегу. Затем он вошел в воду в своих высоких резиновых сапогах и вытащил побледневшего недвижимого человека на землю, еле разжав его пальцы, сомкнувшиеся на маленьком древесном отростке. Старик уже не был так силен, как когда-то, и потому не потащил тело далеко от воды, а положил его прямо на скользком от размытой грязи краю суши. На парне была военная форма карбийцев, насколько старик мог разглядеть в условиях темноты и ливня. Хилсон пытался понять жив ли этот человек, или река принесла труп утопленника, как это порой случалось на его веку. Признаков жизни парень не подавал, но для мертвеца его хватка, которую еле разжал Ларри, была слишком сильной. Хилсон присел рядом с лежащим молодым человеком на корточки, взял его за запястье левой руки и, вздрогнув, отбросил конечность парня обратно на землю, когда тот внезапно закашлялся, изрыгая воду, и простонал что-то несвязное.

Ларри так резко дернулся от парня, что сел задом в грязь. Бормоча негодования, он снова поднялся на ноги и склонился над вновь потерявшим сознание молодым человеком. Внимательно осмотрев парня, он обнаружил, что левое плечо его было прострелено. Хилсон немного постоял в растерянности, а затем все же решился тащить парня домой. Благо, что в этот поздний час и ненастную погоду вряд ли кто-то сунет нос на улицу и заметит их. Вот только ловля была сорвана. Старик уныло посмотрел на оставленную в рогатине удочку и стоящие на мостке ведра. Ладно, рыба никуда не денется, а парня, возможно, еще удастся вытянуть из коварных лап смерти. Старик Хилсон ухватился поудобнее за ноги распластавшегося молодого человека и, кряхтя и надрывно кашляя, поволок по узкой грязевой тропинке, чуть прихрамывая на одну ногу.

Теплые лучи солнца, проникающие сквозь занавешенное окно, заставили Кристофера недовольно покрутить головой. Он никак не хотел раскрывать глаза. Ему было тепло и уютно, а постоянное недосыпание, наконец-то, мнилось возместить здоровым и непрерывным сном. Но по истечении нескольких минут после того, как сознание начало возвращаться к Крису, он был словно ошпарен внезапным прозрением и возникновением двух серьезных вопросов: что происходит, и где он находится? Открыв глаза и оглядевшись, он обнаружил, что лежит на узкой низкой койке, сделанной из досок, лежащих на поленьях, у стены под окном в маленьком неухоженном помещении, дверь в которое была закрыта. Деревянные стены не были ничем облицованы и создавали гнетущую атмосферу, слегка подсвечиваемую солнечными лучами, пробивающимися из-под двух серых тряпок, висящих на натянутой над окном леске. Кристофер взволнованно поднялся с лежанки. Однако, приняв сидячее положение, он тут же ощутил болевой приступ в раненном плече. Как жаль, что все, случившееся накануне, не было сном!

К счастью, боль больше не затуманивала рассудок, а просто напоминала о ранении, которое, к удивлению Криса, было неумело перевязано пожелтевшим бинтом. Кителя на нем не было, как и кофты, майки и теплых форменных штанов. Он был в одних подштанниках. Похоже было на то, что кто-то пытался ему помочь. И этот кто-то сумел это сделать. По крайней мере, Кристофер был жив и сейчас нуждался только в прояснении обстоятельств, ну и не отказался бы от теплой еды. Последнее желание родилось от коснувшегося его ноздрей запаха жареной рыбы, который проникал в его закрытую комнату. В помещении было прохладно, поэтому Крис завернулся в тонкое одеяло, которым был накрыт. Парень поднялся на ноги и осторожно, стараясь не шуметь, подошел к закрытой двери. Он потрогал ее и обнаружил, что она не заперта и легко открывается наружу. Крис толкнул створку, и его взору предстало помещение, по размерам значительно превосходящее предыдущее, служащее хозяевам, по всей видимости, кладовой. Всюду неаккуратно были расставлены коробки и бочки, а наваленные на них мелкие бытовые, уже вряд ли пригодные для использования вещи образовывали нагромождения, не разваливающиеся лишь каким-то чудом. Казалось, что, если неосторожно дыхнуть, эти причудливые пирамиды хлама расползутся, заполнив океаном рухляди всю комнату.

Кристофер осторожно протиснулся по неширокому проходу сквозь нагромождения вещей и добрался до следующей двери. За ней было просторное помещение, затронутое людской заботой. В комнате по левую сторону от вошедшего Криса было три больших окна с растворенными снаружи дома ставнями. Помещение было очень светлым еще и за счет бледно голубой окраски стен. Вдоль стены напротив окон стоял ветхий диван и кресло одинакового выцветшего зеленоватого цвета. На полу посередине комнаты лежали неровно относительно друг друга две ковровые дорожки, оставляющие вдоль стены с окнами и под диваном с креслом голые неокрашенные полы. У стены, расположенной напротив двери, из которой вышел парень, находился самодельный деревянный комод с полукруглым зеркалом, на котором стояла масляная лампа, маленький ковш, пустой бокал и маленькие часы, которые не тикали. При виде такого комода Крису сразу подумалось, что дом принадлежит женщине. Дверь в следующую комнату была за креслом, почти в углу напротив последнего окна. Кристофера почему-то не одолевало волнение, и не терзали недобрые опасения. Ему казалось разумной мысль о том, что, если бы хозяева дома хотели причинить ему вред, сделали бы это давным-давно, пока он был без сознания, и уж никак не стали бы перевязывать его рану.

Этим жалостливым хозяином, вопреки догадкам Кристофера, оказался пожилой мужчина, стоящий у почерневшей жаровни в следующем небольшом помещении, которое служило, и кухней, и прихожей одновременно. Чугунная жаровня стояла на небольшой каменной печке. Дым уходил в распахнутую дверь и в специально сооруженную вытяжку пирамидальной формы, которая углублялась в потолок и выходила неширокой металлической трубой на крышу рядом с каменной трубой глиняной печи. При всем этом концентрированный плотный запах, и вязкая дымчатая пелена стояли во всем доме. Старик повернулся к вышедшему из зала парню и спокойно продолжил вытирать со стола, стоящего у маленького оконца, выходящего во двор. Редкие седые волосы росли по бокам головы пожилого человека, оставляя пустовать макушку. Заросшее неровной, но не длинной белой бородой лицо, как показалось Крису, обладало чертами, которые выдавали его добродушие, скрываемое под маской напускной суровости.

— Как себя чувствуешь? — буднично спросил старик, продолжая оттирать от стола налипшие рыбьи чешуйки.

— Вроде, нормально, — растерянно ответил Крис. — Кто Вы, добрый человек?

Старик глянул на него исподлобья; видимо к нему давно не обращались подобным образом.

— Мое имя — Ларри Хилсон. Я всю жизнь занимаюсь рыбной ловлей здесь, в Пристанище.

— В Пристанище? — переспросил Крис.

— Так называется наш поселок, — пояснил Ларри и зашелся сильным хриплым кашлем. Прокашлявшись, он спросил: — Как твое имя, сынок?

— Кристофер Мол, — ответил парень, приняв ровную стойку неожиданно для самого себя. Привитая армией привычка проскользнула сама собой.

Старик прошел к входной двери и выкинул собранную со стола чешую во двор. Затем Хилсон взял ковш, зачерпнул воды из бочки у двери и затушил огонь под жаровней.

— Сейчас будем обедать, — сообщил он, надевая черные от сажи рукавицы.

— А почему Вы делаете это дома, а не во дворе? — поинтересовался Кристофер.

Старик покосился на него, как на умалишенного.

— На улице уже не так жарко, скоро холода. Мало того, сегодня за то, что мы с тобой будем сейчас делать, можно навлечь проклятия и презрение местных жителей.

— Это почему? — не понял Кристофер.

— Сегодня же День Танцующей Рыбы! Ты что, не знал? — удивленно спросил Хилсон.

— Откровенно говоря, нет. Ничего подобного не слышал.

— День Танцующей Рыбы — это канун Межсезонья. Этот маленький праздник — предвестник большого события. Через неделю все будут праздновать День Межсезонья. Об этом ты тоже не знаешь? — возясь с жаровней, осведомился старик.

— Про праздник Межсезонья что-то слышал. Но там, откуда я родом, его не празднуют, — ответил Крис, садясь на табуретку у стола.

— В этот день вся рыба в реке поднимается к поверхности и начинает выпрыгивать из воды, плясать, как все это называют. Сегодня нельзя ее ни ловить, ни есть.

Вместе с последним звуком пояснений старика Ларри перед парнем на стол шумно опустилась тарелка с двумя большими хорошо прожаренными окунями. Хилсон сел за другой край стола с точно такой же тарелкой и рыбой на ней. Из стакана с беспорядочно торчащими столовыми приборами Ларри извлек кривую вилку и жестом указал Кристоферу последовать его примеру. Крис так же взял себе вилку, ему попалась ровная, и принялся поглощать аппетитную рыбу. Хилсон вдруг подскочил из-за стола и метнулся к ветхому шкафчику возле бочки с водой. Из него он достал тряпичный сверток и вернулся за стол. Ларри развернул ткань, под которой была краюшка ржаного хлеба, который был еще мягким. Старик разломил ее пополам и подвинул один из кусков парню. Какое-то время над поглощенными процессом трапезы людьми висела молчаливая пауза, тишину которой нарушало лишь чавканье и звуки скрежета металла о посуду. Первым насытился старик. Он молча встал, достал из шкафа два разных по форме стакана и наполнил оба водой из бочки. Один Хилсон поставил рядом с Крисом, а второй мгновенно осушил залпом и зачерпнул еще.

— Значит там, где ты родился, говоришь, не празднуют День Межсезонья? Откуда же ты родом? — задал Ларри вопрос.

— Я — карбиец, родился и жил в городе Сартоге, — ответил парень, сбивая водой сухость во рту от хлеба и рыбы.

— Южанин, стало быть. Ну, ну, — старик вновь залпом выпил воду из стакана и убрал его обратно в шкаф. — Как же сюда занесло?

Кристофер перестал жевать и настороженно посмотрел на Хилсона:

— Послушайте, Ларри. Вы ведь понимаете, что я был ранен в бою и… — Крис умолк на секунду, подбирая деликатное слово.

— Сбежал, — закончил за него старик. — Понимаю. На войне любой может струсить. Я даже считаю, что это не настолько зазорно, насколько вы там у себя привыкли об этом судить.

— Только вот карбийские военачальники считают иначе, — мрачно проговорил Крис. — Для них я теперь — дезертир. Когда подсчитают потери или найдут мое ружье, меня хватятся. А если найдут — расстреляют, осудив на месте.

— Ну, здесь-то не расстреляют, мораторий на военные действия в населенных пунктах еще никто не отменял, но за Пристанище как выведут, точно прибьют.

— Очень обнадеживающе звучит, — попытался иронизировать Крис. Больше кусок не лез в горло. Парень допил воду и спросил:

— Как мне благодарить Вас за мое спасение?

Старик небрежно отмахнулся и, прихрамывая, вышел через дверь на улицу. У Кристофера на душе остался осадок какой-то незавершенности и полной неопределенности. Он последовал за Хилсоном. Обнесенный высоким забором дворик не был большим. По его периметру лежали слипшиеся пожелтевшие листья, сорванные с одинокой лысеющей яблони. У калитки был собран небольшой сноп мелких сучьев и веток, которые старик, видимо, собирался вынести и выбросить. Вдоль забора из вертикально стоящих досок сбитых беспорядочно расположенными брусками, растянутые на кривых толстых палках, сушились несколько рыболовных сетей.

Почти возле самого дома торчало деревянное строение в человеческий рост. Неширокое, оно делилось на две кабины: одна служила туалетом, а вторая — складом рыболовного и садового инвентаря. Рядом с постройкой под длинным козырьком, приделанным к забору и опертым на столбики, лежали остатки нарубленных дров, а рядом цельные толстые поленья. Наискосок через двор была протянута веревка, на которой крючками было подвешено несколько десятков сушащихся рыб. Ларри зашел в уборную, затем вышел и принялся набивать табаком курительную трубку. Когда он раскурил ее, лицо его заметно подобрело, и напускная суровость исчезла окончательно. Перед Крисом стоял добродушный седой дедушка, который, прищурившись, посмотрел на небо и сказал:

— А погодка-то сегодня хороша!

Погода и впрямь была совершенно противоположной предыдущему дню. На голубом необъятном небе, сливаясь друг с другом, еле заметно парили белые перистые облака. Солнце не просто светило, как это было на протяжении всей недели, а действительно грело. Но совсем не грели Криса мысли о сложившейся ситуации. Он находился в замешательстве.

— Почему Вы мне помогли? — нервно спросил он старика.

— Что еще за «Вы»? Мы что, в королевском дворце? Давай будем проще, — затягиваясь едким дымом, сказал Ларри.

— Хорошо. Так почему ты помог мне? Почему притащил к себе в дом?

Хилсон улыбался краюшками губ, либо Крису это просто казалось. Затем это впечатление исчезло, ибо лицо старика приобрело искренние гневные черты.

— Скажем, я не люблю, когда люди понапрасну проливают кровь. Я считаю эту войну полнейшей глупостью. Правители не могут поделить несчастные куски земель и ископаемых, а ничего не смыслящие в их никчемных играх люди гибнут, убивая друг друга. Плюс к этому, я сам южанин по происхождению. Могу же я помочь земляку?

Хилсон зашелся в приступе дикого кашля и после этого громко сплюнул.

— Так мы на территории Ларианы? — огорченно спросил Крис.

— Нет, — отрицательно помотав головой, ответил старик. — И не в Карбии.

— Это как? — озадаченно уставился на Хилсона парень.

— А, так. Мы на островке посреди Риона. А поскольку река является границей для обеих империй, то получается, что Пристанище не относится ни к той, ни к другой. Однако при этом за своих нас держат и карбийцы и ларианцы. Вот такая шутка территориальной бюрократии.

— Вот уж действительно, — задумчиво согласился Кристофер.

— Я тебе вот что скажу, сынок, — сказал старик после затянувшейся паузы. — Я прекрасно понимаю, что ты находишься в щекотливой ситуации. Но ты можешь пожить у меня какое-то время, по крайней мере, пока твоя рана не заживет, и ты не решишь, как тебе поступить.

Крис не поверил своим ушам. Хилсон словно прочитал его мысли и разглядел его страх перед сложившимся непростым положением дел. Вариант, предлагаемый стариком, был просто идеальным для Кристофера, но сомнения все же терзали его недоверчивую сущность.

— Все никак не могу взять в толк, тебе-то это зачем? Если меня схватят здесь, у тебя тоже могут быть проблемы.

— Солдаты редко ходят через наш поселок, — ответил старик. — Они обычно переходят Рион дальше на западе по большому мосту, по переправе, где река всего в сотню шагов в ширину.

Крис вспомнил, что действительно переправлялся в составе своего взвода по в том месте, о котором говорил Ларри.

— Что же до моей выгоды, так все очень просто, — продолжал старик. — Я уже стар и далеко не так прыток и силен, как в былые годы. Многие занятия даются мне с большим трудом, а некоторые и вовсе стали не под силу. А ты, если бы остался на какое-то время, и привел бы свои мысли и намерения в порядок, и мне бы помог подготовиться к зиме. Ну, так что?

— А большой ли у вас поселок? — подумав, спросил Крис.

— А вот тут ты верно рассудил, — кивнул старик. — Поселок маленький, все, кто тут живет, в основном хорошо друг друга знают. Но мы будем говорить, что ты мой племянник из, скажем, Литонии. Эта империя не ввязана в войну, а значит и ты не причем. Ничего такого нет в том, что ты приехал ко мне погостить. Ко многим здесь когда-то приезжают родственники, и никто не допрашивает их с особым пристрастием. Разве что Сида, владелица центрального трактира, эта может докучать с расспросами. Но ты просто держись подальше от нее, и все будет в порядке.

Глаза Кристофера округлились до размеров серебряных червонцев. Старик настолько лихо расписал ему схему укрывательства, словно тщательно планировал ее ближайшие несколько месяцев. Его изумление прервалось стуком в калитку. Из-за забора послышался неприятный, ехидный мужской голос:

— Хилсон! Хилсо-о-он!

— Чего тебе, Флинксон? — устало вздохнув, громко спросил Ларри.

— Открывай, открывай! Есть к тебе дело. Дельце к тебе есть, — протянул голос, показавшийся Крису еще противнее.

Старик направился к калитке и отворил ее. Во двор ввалился худощавый мужчина лет сорока, одетый в темный длинный плащ. Его плечи сильно сутулились, и он беспрестанно притопывал на месте, потирая руки друг о друга. Черные волосы длиной до подбородка свисали с его головы неопрятными локонами. Замутненные, суженные глаза, близко посаженные к крючковатому носу, пробежались по ленте подвешенной рыбы, затем по всему двору и остановились на Кристофере.

— Охо-хо-о-хо-хошеньки! А кто это у тебя в гостях? — поинтересовался Флинксон, пристально осмотрев закутавшегося в одеяло парня.

— Ко мне приехал погостить племянник. Но это, если честно, не твое дело. Ты чего пришел?

— Зачем Флинксон Лиз пришел к Ларри Хилсону? Ну, зачем же я могу прийти? За чем же, как ни за твоей изумительной рыбешенькой! — Флинксон почтительно обвел рукой рыбью гирлянду и расплылся в кривой неприятной улыбке.

— Сегодня же ее праздник, забыл?

— А вот и пусть празднует! Пусть празднует рыбчонка моя! — он сделал многозначительную паузу, сощурился и произнес по слогам: — Но толь-ко у ме-ня в же-лу-до-чке!

Флинксон ехидно засмеялся над своей дешевой клоунадой, а пожилой рыбак многозначительно посмотрел на Мола, намекая на помутненный рассудок посетителя.

— Платить чем будешь? — оборвал Ларри смех Флинксона.

— Вот в этом-то вся и прелесть, мой дорогой друг! В этом-то вся и прелесть! Давай поступим, как истинно деловые люди! Как водится, у нас тобой порою. Что скажешь?

Хилсон несколько секунд недоверчиво вглядывался в хитрые маленькие глаза Флинксона, и затем протянул в ответ:

— Хорошо, заметано. Сколько тебе?

— Давай десять. Нет, пятнадцать, пятнадцать давай!

— А дней сколько?

— Два дня. Два денька. Два денечка. Договорились?

— Договорились. Только не забудь опять, как тогда, — предостерег Ларри.

— Как можно? Как можно! — Флинксон изобразил всю деловитость, какую смог.

— У меня — свидетель, — Хилсон кивнул в сторону Кристофера, который нисколько не понимал в чем суть заключенной ими договоренности.

— Свидетель — благодетель! — срифмовал странный собеседник.

Ларри махнул на него рукой и принялся отцеплять с веревки рыбу. Набрав нужное количество, он свалил ее в мешок, который уже держал раскрытым переминающийся с ноги на ногу сутулый мужчина.

— Желаю здравствовать, милые господа! Желаю здравствовать!

С этими словами странный человек исчез за оградой, и старик затворил за ним калитку, ворча что-то себе под нос. Когда Хилсон приблизился к входу в дом, присевший на крыльцо Крис спросил его:

— Кто это? И чему я стал свидетелем?

— Да это лодочник, зовут Флинксон Лиз. Он — любитель выпить.

— Я заметил.

— Дело в том, что у меня своей лодки нет, и приходится часто арендовать у него за серебро. Но когда он начинает пить, постоянно влезает в долги и норовит выкрутиться из них с минимальным для себя ущербом. Сейчас мы договорились о том, что я могу два дня брать одну из его лодок за ту рыбу, которую он взял.

— И часто он пьет?

— Да почти всегда. Спроси лучше, когда он не пьет. Он еще и самогон гонит у себя дома, и приторговывает им, когда не находится в запое. Но сейчас, как видишь, он не платеже способен. А рыбки-то хочется.

— А ты что, единственный рыбак в поселке? — поинтересовался Мол.

— Нет. Есть еще несколько. Но мне они не ровня, — чуть приосанившись и улыбнувшись, заявил Хилсон. Затем лицо его сделалось тревожным, и он сказал:

— Ну, так что? Лиз уже в курсе, что ты мой родственник. Он, конечно, мало кому может разболтать, но спектакль уже начался. Продолжать будем?

Кристофер посмотрел на Ларри с недоумением, и приветливая улыбка расползлась по его лицу.

Китель Мола был прорван и испачкан до такой степени, что больше походил на половую тряпку. То же самое представляли собой штаны. Но надеть свои вещи Крис в любом случае больше не мог, потому Хилсон дал ему одни из своих штанов, вязанный свитер и легкую куртку из непромокаемой ткани. Через некоторое время Кристофер уже пытался примериться к рубке дров, но удары отдавались сильной болью в раненом плече. Поняв это, старик сказал ему пока оставить затею с дровами и попросил вместо этого принести воды. Хилсон объяснил, где находится колодец и снабдил Криса средним по размеру ведром, чтобы парень не сильно надрывался в своем нынешнем состоянии. Кристофер поблагодарил старика за понимание и заверил, что в самое ближайшее время наколет дров на неделю вперед.

Мол вышел за забор, поскрипывая проржавевшей ручкой ведра. Он очутился на неширокой не мощеной улице, усеянной мелкими лужами от прошедшего накануне дождя. Снаружи видимая из-за забора часть обиталища Ларри выглядела так же ветхо и не ухоженно, как и внутри. Напротив дома Хилсона, огороженное невысоким, выкрашенным синим цветом забором, стояло вполне приличное строение. Дом соседей выглядел прочным и чистым, в отличие от хибары старого рыбака, которого уже, по всей видимости, мало заботили эстетические моменты его существования. Взглянув направо, на восток, парень увидел возвышающуюся на следующем маленьком квартале невысокую ветряную мельницу. Ему показалось, что от нее доносился чей-то крик, но он был не уверен, это запросто мог быть звук медленно вращающихся лопастей или чего-то еще. Кристофер отправился налево вдоль забора Ларри. Следом за домом Хилсона по той же стороне улицы так же располагался ухоженный, аккуратный домик, обнесенный забором из кольев и прибитых к ним длинных досок. Колодец находился через еще один дом на противоположной стороне узкой улицы, которая пересекалась единственной широкой дорогой во всем поселке. Широкая улица даже имела название — Центральная — и пролегала через весь поселок от северного моста до южного.

Пока Кристофер добрался до колодца и набрал воды, он не повстречал никого из жителей Пристанища. И лишь когда он направился обратно к дому рыбака, на высокое крыльцо большого деревянного, окрашенного в темно коричневый цвет сруба, расположенного на Центральной улице вышла довольно молодая женщина крепкого телосложения и толстый, грузный мужчина с пышными усами. Они о чем-то переговаривались, но увидев Криса, проводили его любопытствующими взглядами, умолкнув на секунды. Крис молча удалился в проулок и вернулся во двор Ларри, где тот сидел на крыльце и курил свою трубку.

— Не очень-то людно в вашем поселке, — ставя ведро у крыльца, сказал Крис.

— Да, обычно здесь так. Но вечером все выползут. Сегодня же праздник.

— Что-то ты не очень ему рад, насколько я посмотрю, — подметил Мол.

— А чему радоваться? Я бы сейчас столько рыбы напудил, а вместо этого придется просиживать целый день штаны, — хмуро ответил Ларри. Он поднялся с крыльца и, как следует прокашлявшись, заявил:

— Давай, неси воду в дом и вылей в бочку. Скоро все пойдут к пекарю. И мы пойдем.

— А зачем все пойдут к пекарю? — решил уточнить Кристофер.

— Как зачем? За хлебным червем!

Через несколько часов, когда начало вечереть, Кристофер и Ларри стояли в числе небольшой кучки местных жителей у дома пекаря по имени Штэфан Бо. Как оказалось, именно его, этого усатого толстяка, Кристофер уже видел на крыльце большого сруба на Центральной улице. Его жилище располагалось совсем недалеко от дома Ларри, внутри просторного двора за забором с большими воротами, которые сегодня были раскрыты для всех. Рядом с его бревенчатым домом, украшенным фигурной резьбой, стояло небольшое каменное, прямоугольное строение. Это была пекарня, где обычно трудилось все семейство Бо. Штэфан, обычно доставляющий свою выпечку в трактир Сиды, сегодня, как и в любой праздник, соорудил небольшой прилавок прямо у себя во дворе. Все желающие могли прийти к нему и приобрести самые свежие пироги и булки, а в этот конкретный день — хлебного червя.

Хлебный червь был не чем иным, как испеченной карикатурной фигуркой червя, больше напоминающего гусеницу овальными секторами своего тела. Штэфан Бо, нацепивший поверх осенней одежды пестрый поварской фартук и колпак, травил едва складные прибаутки своим высоким, почти женским голосом, раздавая выпечку. Ларри Хилсон объяснил Кристоферу, что по древней местной традиции, в День Танцующей Рыбы всегда выпекается большой хлебный червь, которого все дружно поедают за общим столом. При этом обязательно изготовляется много маленьких червей, которыми люди должны покормить рыбу, а затем принести домой и так же в последствии съесть. Вся суть этих действий заключалась в выражении таким образом символического почтения рыбе, которая являлась одним из главных ходовых продуктов жителей Пристанища.

— Значит, вы один день кормите рыбу, а потом целый год едите ее? — саркастически подытожил Крис, рассматривая купленного ему Хилсоном, еще не успевшего остыть, душистого червя.

— Никогда не думал об этом в таком ключе, — ответил старик, заворачивая своего червя в прихваченную из дома чистую ткань.

Со своими приобретениями Ларри и Крис отправились по Центральной улице к северному мосту. Проходя мимо трактира, Мол снова увидел на высоком крыльце женщину, которую видел, когда ходил за водой. Она сидела на корточках и, улыбаясь, трепала за щеки крупного пузатого мальчугана лет восьми. Вблизи она казалась намного упитаннее, но не настолько, чтобы слыть толстухой. Просто природа наделила ее крупными формами, как рассудил про себя Крис. Хилсон, проследив взгляд Мола, тихо проговорил ему, когда они миновали трактир:

— Это — та самая Сида, о которой я тебе говорил. Сида Леери. Она овдовела несколько лет назад и теперь заправляет трактиром своего покойного супруга.

— А мальчик, наверное, ее сын?

— Угадал, — ответил Ларри. — Она в нем души не чает. Вот от них лучше держаться подальше. Я имею ввиду не водить с ней дружбу. А уж в трактире-то у нее посидеть, если охота, так это не опасно.

Следом за трактиром по направлению к северному мосту располагалась конюшня. Легкий ветерок донес до шествующих характерные запахи сена, конского пота и экскрементов.

— Здесь, за поворотом, живет владелец лошадей и повозок, местный транспортный магнат. Зовут его Сонди Шэр. Его чаще всего невозможно застать дома, потому что он постоянно в каких-то разъездах. В его отсутствие лошадьми и повозками распоряжается его сын — Леонид. Если нужно куда-либо съездить, или перевезти что-то тяжелое, обычно обращаются к ним.

Последний маленький квартал слева перед мостом заселяли лесорубы. Они-то и были основными нанимателями повозок Шэра. По словам Хилсона они жили, словно не в этом поселке. Несколько зрелых мужчин и их семьи отгородили свои дома высокими заборами, которые соединили, создав один большой, охватывающий весь занятый ими сектор. Лесорубы уходили с острова ранним утром в разные стороны, чередуя их по дням, а возвращались к позднему вечеру. Раз в два или три дня они арендовали грузовую повозку и за несколько ходок привозили нарубленные за предыдущие дни деревья, которые потом постепенно обрабатывали и распродавали местным жителям или проезжим чужакам. Они вообще ни с кем не общались, кроме как друг с другом. Родом эти люди были, по предположениям Ларри, откуда-то далеко с юга, судя по их смуглому цвету кожи. Проходя мимо действительно высокого забора из плотно сбитых, вкопанных в землю бревен, Кристофер услышал звуки пилы и топора.

— А они что, не могут сделать себе повозку? — удивленно спросил Крис.

— Наверное, могут. Но лошадей им взять все равно негде, — ответил старик.

— Если бы они сделали себе повозку и нанимали только лошадей, могли бы меньше платить Шэру за аренду, — рассудил Мол.

— Скажи об этом им, если ты такой умник.

Когда Кристофер и Ларри добрались до моста, на нем уже стояло около трех десятков жителей Пристанища. Все они, свешиваясь через перила, отламывали кусочки от принесенных с собой хлебных червей и бросали в воду, задорно обсуждая друг с другом местные сплетни. Мол и Хилсон так же подошли к перилам в самой середине моста, откуда простирался чарующий вид журчащей между холмистыми берегами ленты реки, уходящей в багровое зарево почти скрывшегося за горизонтом солнца. Кристофер, взглянув за перила, не поверил своим глазам. Из вибрирующей сероватой массы воды беспрестанно выпрыгивали тут и там мелкие и крупные рыбешки. Они изгибались в воздухе, блестя чешуей в красных лучах заката и стремительно падали обратно, порождая многочисленные звуки всплесков и мелкие крупинки брызг. На поверхности Риона образовалось светлое покрывало из крошек и кусочков хлеба, плавно уносимое течением вниз, на восток.

Кристофер отломил кусочек от своего хлебного червя и бросил в воду. Он отчего-то проникся происходящим на реке движением намного больше, чем ожидал. Рыбы будто и вправду танцевали и радовались своему празднику. Крису на мгновение даже закралось в голову подозрение, что эти мелкие водоплавающие существа обладали способностью мыслить и понимать происходящее, но он быстро вытряхнул эту чепуху из головы. Старик Хилсон смотрел на картину резвящихся рыб с досадным сожалением. Крис не стал досыпать соли на рану Ларри лишними вопросами, но тот обмолвился сам:

— Ничего, завтра с самого раннего утра выйду. Лодку возьму и спущусь немного ниже по течению. Вся прикормка перекочует туда, — он махнул рукой назад, в сторону востока, — а я за нею!

— А я что-же, один останусь? — спросил Крис, бросая в воду очередной отломленный кусочек.

— А чего тебе со мной делать? Отоспишься, оклемаешься. Еда дома есть, воду принесешь, если надо будет. Если будешь чувствовать себя получше, дров наколешь.

Кристофер покивал, сочтя слова Ларри вполне логичными. Их уединенность прервал грубый мужской голос:

— Здорово, Ларри!

Хилсон и Мол одновременно обернулись. За их спинами стоял невысокий мужчина лет сорока с иссохшим небритым лицом и коротко остриженными волосами. Он был одет в такие же простые вещи, как и старик и обут в резиновые сапоги.

— И тебе привет, Бульс, — ответил старик и отвернулся, вновь уставившись в реку.

— Что, сокрушаешься? — издевательски спросил Бульс.

— А ты что, нет? — передразнил интонацию собеседника Хилсон. — Хотя тебе чего горевать. Ты-то рыбак, так себе, не важный.

— Ну, ну! — чуть улыбнулся Бульс и покосился на Кристофера. — Давай без вот этого! Завтра-то выходишь?

— Конечно, как всегда. На лодке пойду. Вниз.

— А ты тоже уже лодку занял? Вот вы прохиндеи! Все посудины разобрали! — завозмущался Бульс.

— Порыбачишь с берега, — пожал плечами Хилсон с едва заметной самодовольной улыбкой на лице.

— А кто это с тобой? — поинтересовался собеседник, бесцеремонно осматривая Криса.

— Мое имя — Кристофер Мол, — ответил парень вперед старика. — Ларри мой двоюродный дядя, я у него в гостях.

— Понятно, — Бульс громко сплюнул в воду, чем заслужил неодобрительные взгляды стоящих неподалеку пожилых женщин. — Ну и как тебе наши края?

— Очень нравятся. Красиво, спокойно, — неторопливо ответил Крис.

— Спокойно, говоришь, — Бульс с легким укором взглянул на отвернувшегося Хилсона. — Ну, ну. В трактир пойдете?

— Позже, — коротко ответил Ларри.

— Ну, ну. Увидимся утром, Хилсон, — хлопнув старика по плечу, сказал Бульс и зашагал по мосту в сторону поселка.

— Надеюсь, что не увидимся, — подождав, пока конкурент удалился, пробубнил Ларри. — Это один из местных рыболовов. Мнит себя большим умником.

— Я так и понял, — ответил Кристофер. — А в трактире, наверное, будет много народу? Может мне сегодня не соваться туда?

— Да брось! Сходим, посмотрим. Тебе лучше, наоборот, быстрее втереться в ряды местных, чтобы не привлекать потом лишнего внимания.

— Ладно, тебе виднее.

После кормежки на мосту Крис и Ларри направились домой, где оставили останки своих хлебных червей и переоделись в прибережённые стариком для выходов в люди вещи. Хилсон откопал в проходной кладовке в одном из ящиков для себя статный, правда, сильно устаревший, коричневый костюм. Надев его, он преобразился в некоего престарелого аристократишку давно минувших дней. Кристоферу достались темно синие брюки, которые были слегка измяты, и местами выцветшая голубая рубашка, поверх которой нечего было одеть, кроме потрепанной повседневной куртки. Старик заверял Кристофера, что он выглядит просто шикарно, но парень понимал, что это далеко не так. Однако выбора не было. Сам же Ларри, по всей видимости, почувствовал себя помолодевшим и долго крутился в своем праздничном наряде перед зеркалом на комоде в комнате. Крис подумал, что когда-то Ларри наверняка считался модником, но вслух не стал комментировать сочетание его костюма с резиновыми сапогами.

Когда уже начало смеркаться, оба наряженных красавца отправились к трактиру, по пути порядком замарав дорожной грязью обувь. Возле высокого крыльца большого деревянного сруба на Центральной улице уже собралась небольшая кучка местных жителей. Подавляющим большинством из них были пожилые мужчины, которые курили трубки, а некоторые даже сигары. Все были одеты по-праздничному, но не так броско, как ожидал увидеть Крис, поэтому он сразу успокоился относительно своего внешнего вида. Здесь они с Ларри ничем не будут выделяться из общей массы. Когда они приблизились к скоплению мужчин, Хилсон тоже достал свою трубку, набил ее табаком и закурил. Он кивнул нескольким из собравшихся у трактира, с другими перекинулся парой фраз. Крис приветствовал всех, с кем вступал в контакт Ларри, но представляться никому не спешил. Через некоторое время на крыльцо из трактира вышла пожилая женщина в строгом темном платье и объявила собравшимся, что праздник начинается.

Затушив сигары и трубки, галдящие люди неровным строем поднялись по ступеням и вошли в широкую парадную дверь, по бокам которой под красивыми стеклянными колпаками настенных фонарей плясали огоньки пламени. Кристофер и Ларри попали в здание в числе последних. Войдя внутрь трактира, Мол оказался приятно удивлен. Помещение оказалось еще просторнее, чем можно было предполагать, глядя на сруб снаружи. Пол зала был устлан коричневатым паркетом, который уже был порядком запачкан грязевыми следами и разводами. Слева от входа на аккуратных фигурных вешалках уже висели плащи и куртки собравшихся на празднике жителей. Крис и Ларри так же повесили свою верхнюю одежду и направились к остальным. Около пяти десятков человек уже сидело на длинных лавках вокруг двух длинных столов, составленных из множества маленьких. Хилсон и Мол отыскали свободные места и присели, вежливо отвечая на приветствия соседей. По центру на длинных подносах лежали гигантские хлебные черви, которые занимали по трети стола. Вокруг них были расставлены солонки, емкости со столовыми приборами, простые глиняные бокалы и вазы с нарезанными яблоками и целыми абрикосами.

Кристофер осмотрелся вокруг. В трактире было очень уютно. С потолка, украшенного лепниной, свисали на цепочках круглые канделябры с множеством уже подожженных свечей. Подвешенные на нитках за абажуры, плавно кружились над столами великолепные по исполнению деревянные фигурки птиц. На стенах, ровно выкрашенных богатым, темным оттенком красного цвета, в промежутках между окнами и на сплошных участках, на равных расстояниях друг от друга крепились красивые металлические подсвечники. Свечи в них так же уже горели, и дрожащие ауры света создавали в помещении ауру, словно внутри пробуждающегося вулкана. В стене напротив главного входа красовался большой камин, от которого исходил легкий приятный запах горящих сосновых поленьев, смешивающийся с ароматом свежей выпечки. Над камином висели большие, красивые прямоугольные часы с качающимся маятником. В глубине помещения, слева от входной двери, располагалась стойка, за которой на фоне полок с бутылками стояла Сида и что-то упорно доказывала крупному, под стать ей самой, суровому мужчине в дорогом костюме. Из-за стойки выбежал неуклюжий упитанный мальчуган и устремился к входной двери. Он ударился плечом об косяк, не вписавшись в проем, отпружинил от него, стукнулся другим плечом о противоположный, после чего исчез за дверью. Сида раздраженно последовала за сорванцом.

— Ох уж этот ее сынок! — прокомментировал Ларри тоже заметивший этот эпизод. — Неуправляемый! Сама виновата. Избаловала.

— Отца не хватает, — добавил Крис.

— Ремня ему просто не хватает! — подытожил Хилсон. — Учился бы лучше шел, а то ведь вырастет, как все мы тут, неучем.

— В смысле? — не понял Кристофер.

— Что, в смысле? Не учили здесь никого и никогда ни грамоте, ни счету! Вот в чем смысл. Эти, — он кивнул в сторону стойки, — хоть арифметике научились, а читают с трудом. А те, кому учет вести нечему, и не стремятся к грамоте, а пожитки свои измеряют кучками да горстями.

— А детей кто тогда обучает?

— Да есть тут одна. Недавно приехала. Где же, — Хилсон повертел головой по сторонам и даже чуть привстал, чтобы посмотреть над головами. — А, вон она, прямо у камина в зеленом платье.

Кристофер посмотрел на особу, на которую акцентировал его внимание Ларри. Это была пожилая чуть располневшая женщина. Седеющие волосы ее были собраны пучком на макушке, а большие круглые очки придавали морщинистому лицу комичности, увеличивая ее глаза.

— Говорит, что ее прислали сюда неспроста, а в рамках какой-то специальной программы по образованию, — пояснил старый рыбак. — Но простые работяги, живущие здесь, считают, что все это глупости, лишняя трата времени для их отпрысков, которые и безо всякой грамоты смогут вполне нормально копать землю в огороде и выращивать живность. Не многие отдали ей на обучение детей.

— Понятно. А ты обучался грамоте? — спросил Хилсона Мол.

— Я простой рыбак, — только ответил Ларри.

— У нас в Карбии каждый ребенок обязан обучиться в школе, — кивая в пустоту, сказал Кристофер. — Учение — дорога в жизнь.

— А у нас здесь каждый сам решает, кто и что должен делать, — вздохнув, ответил старик. — И каждый сам прокладывает свою дорогу.

— Дорогие друзья! — громкий и звонкий голос разнесся по уютному помещению, приглушив нескончаемый гул. Сида Леери стояла посередине между двумя столами у их изголовий. — Сегодня мы с вами, как и всегда, собрались чтобы отпраздновать этот замечательный день. День Танцующей Рыбы — верный предвестник приближающегося праздника Межсезонья. В преддверии большого праздника мы просто обязаны отметить этот маленький. Рыба сегодня главенствует! Мне даже шепнули, что несколько проворных окуньков чуть не изловили сегодня самого Ларри Хилсона!

Негромкие смешки пробежали по залу, а старый рыбак, сидящий рядом с Кристофером, натянуто улыбнулся.

— Что же, сегодня благодаря стараниям господина Бо мы имеем с вами на наших столах этих прекрасных, сдобных и душистых червячков.

Взгляды большинства на секунды устремились на Штэфана, который занимал как минимум два сидячих места на лавке. Он кивнул с самодовольной улыбкой в подтверждение слов Сиды.

— А благодаря господину Сонди Шэру, все мы сегодня будем веселиться до утра, ибо он привез для нас из Ларианы несколько бочек великолепнейшего пива!

Реакцией на задорные слова владелицы трактира были дружные одобрительные реплики и возгласы. Стоящий все это время за стойкой человек в дорогом костюме подошел к Сиде и коротко покивал в ответ на благодарности от ближайших сидящих за столами жителей поселка. Высокий и широкоплечий, коротко стриженный, черноволосый мужчина обладал статным видом. Его квадратное лицо даже в улыбке внушало какое-то давление. Он поднял руку, призывая всех ко вниманию:

— Друзья! Сегодня мы с вами попробуем пиво элитного сорта.

— Друзья, — еле слышно передразнил Шэра Хилсон, когда дружные восторженные крики и улюлюканья возобновились. — Когда это он тут водил с кем-то дружбу?

— Сварено оно было в далеком ларианском городке Бавре. Многие знают, что этот городок хоть и не велик, но славится именно своими пивоварнями, которые извечно задают друг другу стандарты качества.

Некоторые понимающе покивали, несколько человек вслух подтвердили прозвучавшую информацию. Шэр продолжил:

Нам с вами вряд ли когда-то светит побывать там, в силу разных причин, — он коротко откашлялся, — но вот возможность отведать их хваленого варева я решил вам подарить прямо сегодня.

Вспышка одобрительного гула подчеркнула торжественность его интонации и высокопарность намерений.

— Благодаря моим внешним связям, мы с вами сегодня можем себе это позволить. А на День Межсезонья я постараюсь привезти вам еще лучшие сорта, даю слово!

Пока подзадоренная толпа едва не улюлюкала от щедрости и посулов Сонди Шэра, Ларри ворчал, вроде как, Кристоферу, но больше просто себе под нос, о том, что у этого Шэра просто так ничего не бывает. По мнению Хилсона он решил непременно провернуть какую-нибудь скрытую аферу, либо поиметь в дальнейшем некую неочевидную пока выгоду.

Кристофер слушал Ларри в пол уха, так как в зал через заднюю дверь вкатили четыре больших бочонка двое парней и расставили их по одному у обоих концов каждого из столов. В бочки были встроены специальные краники, к которым тут же выстроились небольшие галдящие очереди. Крис в числе остальных желающих наполнил пивом свой бокал и вернулся на свое место.

Как только все расселись, Сида вновь ненадолго появилась между столами, объявила первый тост за Рион и его обитателей, после чего скрылась за стойкой. Хлебных червей принялись кромсать на куски. Подсоленное хлебное лакомство приятно сочеталось с дармовым Баврским пивом в желудке Кристофера. Он несколько раз успел наполнить свой бокал из ближайшего бочонка, прежде чем Сида снова появилась в шумном зале и попросила минутку внимания.

— Дорогие друзья! А сейчас вас хочет поздравить наша многоуважаемая жрица науки, царица знаний — госпожа Ниана Домени!

Кристоферу показалось, что Сида произнесла все это с долей издевки, но впечатление уже могло быть обманчивым от влияния хмеля. После слов владелицы трактира из-за стола поднялась женщина в зеленом платье, та самая пожилая учительница. Она вышла к Сиде и сменила ее, заняв место по центру между столами. Несмотря на ее появление легкий гул задушевных бесед на дальних концах столов, похоже, не собирался стихать. Тем не менее госпожа Домени обратилась ко всем неожиданно бойким голосом:

— Дорогие жители Пристанища! В этот замечательный день я хотела поздравить вас лично. Все вы знаете меня, а я за время проживания здесь познакомилась почти с каждым из вас. В честь сегодняшнего дня я сочинила стихи, которыми и хотела бы придать празднику еще большей торжественности!

Ниану Домени едва заметно захлестнули эмоции, с которыми она тут же совладала и принялась с выражением читать по памяти сочиненные стихи:

Сыплет синим небосвод!

Он с собой нам принесет

Разукрашенный осенний день,

Лишенный всяческих забот!

Сколько пыли на столе!

Сколько листьев во дворе!

Пусть усилиями воли

Все окажется в ведре…

Кристоферу показалось, что он выпал из смысла читаемых строк и вопросительно уставился на Ларри, который тут же отреагировал:

— Да, да. Не думай, что это ты выпил лишнего. Это мы слушаем здесь довольно часто.

Крис понимающе кивнул и приложился к пиву. Он уже чувствовал себя хорошенько навеселе, когда пожилая учительница, не обращая внимания на нарастающий шум, все же изложила целиком свое праздничное сочинение и, откланявшись, довольная уселась на свое место. Вновь появилась Сида.

— А сейчас, дорогие друзья, мы с вами, подобно тем рыбкам, которых мы все весь день сегодня кормили и превозносили, будем танцевать до упаду! Поприветствуем гостей Пристанища — семью замечательных музыкантов! Знакомьтесь, Кирсоны!

Последовали невнятные возгласы и жидкие аплодисменты, под которые в зал вошли четыре человека: двое мужчин в возрасте, очень похожих внешне друг на друга, зрелая, но приятная женщина и молодая девушка. У обоих мужчин были длинные светлые волосы, собранные в хвосты и очень похожие благородные, мужественные лица. Каждый из членов ансамбля нес в руках по инструменту. Музыканты расположились возле стойки, где площадка позволяла им разместить их инструменты. Мужчины поставили на пол по большому ударному барабану, женщина приготовила причудливую сдвоенную флейту, а девушка поставила на пол свой странный инструмент. Он состоял из крепившегося на подставке овального полого барабана с отверстием посередине, над которым было натянуто множество струн. Кристоферу еще ни разу не приходилось видеть такого чудного инструмента.

Мелодия началась с легких ритмичных стуков ударников, которые синхронно исполняли одинаковую партию разными звучаниями. Через минуту после их небольшого вступления заиграла флейта. Ее свистящие звуки начали вырисовывать основную нить мелодии, которую неожиданным вкраплением восполнил инструмент юной девушки. Струны зазвучали объемными, пьянящими звуками, которые слились с ритмичными ударами мужчин в единую заводную мелодию. Композиция уже через несколько минут не оставила никого из присутствующих равнодушным. Даже старики вскочили из-за столов и пустились в пляс. Кристофер начал танцевать одним из первых под влиянием изрядно выпитого пива. Боль в плече больше не беспокоила его, не то от того, что рана заживала, не то от количества выпитого. Кристофер не мог отвести взгляда от прекрасной девушки, которая слегка извивалась в такт музыке, ловко и плавно дергая нужные струны.

На вид ей было лет восемнадцать или двадцать. Стройная и гибкая ее фигура, казалось, не могла пребывать без движения. Длиной до плеч светлые волосы норовили постоянно скрыть узкий овал ее лица с большими голубыми глазами, курносым носом и плотно сжимающимися в наслаждении музыкой тонкими губами. Она не замечала ничего и никого вокруг себя, всецело отдаваясь волшебному звучанию своего инструмента. А Кристофер перестал замечать все и всех, кроме нее. В его захмелевшей голове начали зарождаться несуразные идеи о том, как лучше создать условия или повод для знакомства. Но каждая последующая мысль, почему-то, казалась глупостью. Он пытался поймать ее взгляд, но девушка прикрывала глаза, а когда распахивала их, смотрела исключительно на партнеров, кивая им и улыбаясь. Ее улыбка подкашивала ноги выплясывающему Крису. Он старался выделывать умопомрачительные движения в такт музыке, но впоследствии понял, что, скорее всего, выглядит больше пьяным идиотом, чем эффектным танцором.

Внезапно во входную дверь ворвались двое людей в перепачканных грязью одеждах. Они тяжело дышали и озирались по сторонам, удивленно рассматривая танцующих людей. Музыка не стихла с их появлением. Кирсоны продолжали исполнять забойную мелодию, под которую двое мужчин протиснулись сквозь ряды пьяных, танцующих жителей Пристанища к одному из столов и присели рядом с трезвым Ларри Хилсоном, который пристально следил за действиями Криса. Кристофер проследил перемещение двух странных мужчин, и поспешил вернуться к Ларри, почему-то решив для себя, что старику сейчас будут угрожать, а он обязательно за него вступится. На самом деле все оказалось куда интереснее.

— … да, и мы уже несколько дней производили там поиски! — успел только услышать Крис, подойдя и усаживаясь между Ларри и прибывшими перепачканными людьми.

— В чем дело? Что за проблемы, ребята? — дерзко вклинился он в разговор, хватая бокал с недопитым пивом.

— Успокойся, Кристофер, — поспешил остудить пыл парня Хилсон. — Эти люди нам не враги. Они простые кладоискатели, прибежали из замка.

— Какого еще замка? — спросил Крис заплетающимся языком.

Взволнованные незнакомцы удивленно смотрели на Криса, а Ларри поспешил объяснить:

— Это мой племянник. Он не местный, приехал только вчера и еще не успел тут освоиться. Крис, — обратился Хилсон к Молу, крепко сжав его плечо, — с южной стороны реки на территории Ларианы стоит брошенный замок. Завтра сходишь и взглянешь на него, если захочешь. Так на чем вы остановились, господа? — вновь продолжил беседу с прибывшими Ларри.

Один из мужчин, тот, что вел рассказ, еще раз опасливо посмотрел на сидящего рядом Кристофера и продолжил свое возбужденное повествование:

— Так вот, как я уже сказал, мы уже несколько дней блуждали по замку, но ничего не нашли. А сегодня мы спустились в одно из подвальных помещений, в которое не совались до этого. Там был длинный коридор, уходящий вдаль. Наверное, там были какие-то кладовки или даже жилые комнаты, — он отхлебнул из подвинутого ему стариком бокала. — И вдруг мы услышали какой-то странный шум из глубины коридора. Он был похож на странное нечеловеческое жужжание. Света нашего факела не хватало, чтобы осветить конец коридора и увидеть источник этого страшного звука. Но он пришел сам!

Рассказчик тяжело задышал и сделал затяжной глоток из бокала. Его компаньон только молча кивал и нервно тер пальцами одной руки ногти другой. Кристофер, хотя и был пьян, отчетливо разбирал все слова кладоискателя, несмотря на громкие звуки музыки и крики. Он непонимающе взглянул на Хилсона, который, судя по его задумчивому виду, и не думал относиться к словам рассказчика несерьезно.

— Мы видели его, как сейчас вас! — продолжил мужчина дрожащим голосом. — Это был призрак! Его тяжелые шаги до сих пор звучат у меня в ушах! И это жужжание! — он снова отпил пива, которое, похоже, начинало его постепенно успокаивать. — Он мерцал множеством молний и корчил ужасную гримасу! Я видел это!

— Да, я тоже, — почти шепотом проговорил его спутник. — Клянусь, я тоже видел!

— Надо уносить отсюда ноги, — заключил кладоискатель. — Вот только выпьем еще по кружечке…

Кристофер даже подвинул ему свой бокал, и тот жадно осушил его, а затем неожиданно подался в пляс. Его спутник последовал за ним, а затем они вместе скоропостижно удалились из трактира. Крис не знал, что и спросить, но Ларри сам прокомментировал рассказ искателя сокровищ:

— Про этот брошенный замок постоянно ходят разные байки. Про этого, якобы, призрака тут слышно уже не первый раз.

— И что, это правда? Там действительно обитает призрак? — изумился Крис.

— Не знаю, Кристофер. Не знаю, — задумчиво ответил старик. Его лицо сделалось печальным и каким-то измученным. — Но одно я знаю наверняка: этот замок — недоброе место и от него нужно держаться подальше. Никто из Пристанища больше не рискует соваться туда после истории с плотником Генри.

— И что же это за история? — спросил Крис.

Хилсон вздохнул и хотел было ответить, но музыка в этот момент стихла и захмелевший голос Сиды объявил, что музыканты отыграли свою программу и удаляются. Кристофер взглянул на часы, которые показывали время уже далеко за полночь. Его тревожный взгляд впился в принимающую от кого-то цветы улыбающуюся девушку, которая уже сложила подставку своего инструмента. Мужчины так же уже держали в руках барабаны и делали последние поклоны. Семейство Кирсонов покинуло помещение, а Крис остался на месте за столом с открытым ртом. Его принялась сверлить неуместная и не обоснованная ревность.

— А кто такой вон тот щеголь? — он указал Хилсону на парня, подарившего прекрасной музыкантше букет цветов.

— Этот? — старик прищурился. — Это сынок господина Шэра, Леонид. Я бы тебе не советовал с ним связываться.

— Это еще почему? — завозмущался было Крис.

— Успокойся, — просто сказал Ларри, вновь сильно сжав плечо парня. — Что бы ты себе там не надумал, мой тебе совет: подумай об этом завтра, на трезвую голову.

Кристофер хмуро посмотрел на старика, но возражать не стал. Трезвым краем разгулявшегося сознания Крис понимал, что Ларри прав.

— А сейчас, пойдем-ка домой, — сказал Хилсон и поднялся из-за стола, подталкивая парня.

Когда они подходили к выходу, пробираясь между еще суетящимися гуляками, и снимали с вешалок свои вещи, Крис несколько раз поймал на себе взгляд беседующей с кем-то за стойкой Сиды Леери. Но Мол списал это на зарожденные алкоголем зачатки мании величия.

Выйдя на улицу и глотнув свежего ночного воздуха, Кристофер ощутил прилив прояснения сознания. Вместе с этим разыгралась головная боль. Тем не менее, он попросил Хилсона показать, где находится замок, о котором рассказывали перепуганные кладоискатели. Старик нехотя повел его к южному мосту, откуда открывался вид на загадочное сооружение. Возвышающийся в свете звезд и дольки луны замок на другом берегу выглядел действительно пугающе. Кристофер подумал, что даже если бы не слышал никаких баек про призраков, ни за что не захотел бы очутиться внутри этого мрачного строения. В ауре ночи и собственном нетрезвом состоянии Кристоферу было трудно разобрать четкость очертаний сооружения, поэтому он счел, что на сегодня узрел вполне достаточно хотя бы для того, чтобы понять о каком месте шла речь. С южного моста Ларри и Крис двинулись прямиком домой.

Утро следующего дня выдалось для Кристофера Мола не самым простым. Так он не чувствовал себя даже, когда очнулся здесь, у Хилсона вчера после ранения. Голова раскалывалась, и рана в плече ныла тупой болью. Крис сполз с лежанки и добрался до бочки с водой в прихожей на корячках. Выпив два ковша воды, он полил на плечо холодной жидкости и сморщился от получаемых ощущений. Хилсона дома не было, чему Крис был искренне рад. Ему не хотелось, чтобы старик видел его в этом позорном состоянии. Через некоторое время, которое он просидел на полу, облокотившись о стену и уставившись в одну точку, Мол все-таки собрался духом и решил выйти на улицу. Во дворе ему стало чуть легче. Свежий утренний воздух окутал его распухшую голову холодком и притупил болевые ощущения. Просидев во дворе около четверти часа, Крис вернулся в дом и только теперь обнаружил на столе миску, прикрытую плоским небольшим блюдом.

Содержимым оказалась уха. Попробовав одну ложку, Мол не смог остановиться, пока не съел все, не смотря на то, что рыбный суп был остывшим. Открыв шкафчик, парень обнаружил остатки своего хлебного червя и сразу же умял целиком и его. Насытившись, Кристофер снова прилег на диванчик в светлой комнате рыбака и даже задремал на некоторое время. После второго за день пробуждения Мол чувствовал себя гораздо лучше. Головная боль исчезла, и рана почти не беспокоила. Он сменил повязку и хорошенько умылся. Теперь при малейшей мысли о пиве Кристофера судорожно передергивало. Когда в голове окончательно прояснилось, в нее проникло воспоминание о вчерашней прекрасной незнакомке. Кристофер стыдливо припомнил, как старательно выплясывал пред ней, и теперь еще более отчетливо понимал, как глупо это выглядело. Оправдывало одно: вчера такими были почти все. Но именно поэтому прекрасная девушка и не заметила его в общей пьяной массе. Крис чувствовал острую необходимость исправить ситуацию.

Одевшись в вещи рыбака, парень решил отправиться на поиски понравившейся ему девушки. Из вчерашнего представления он понял, что Кирсоны не являлись местными жителями, а просто заехали в Пристанище, чтобы выступить на празднике. Теперь оставалось выяснить, где они остановились. Первым и единственным, в случае Криса, источником этой информации являлась Сида. Мол вышел во двор, и сразу же ему на глаза попались не нарубленные поленья, пробудившие в нем укол совести. Но, поразмыслив над своим самочувствием, Кристофер решил, что плечу нужно еще немного времени, чтобы прийти в норму. Обманув свои самоистязания, он вышел за калитку и направился к трактиру на Центральной улице. Время было около полудня, а на улицах не было ни души. Крису вспомнилась ночная картина Пристанища, и подумалось, что сейчас она отличалась только красками времени суток. Все та же опустошенность и отчужденность неподвижно царила между одинокими домиками поселка.

Трактир, по своему обыкновению, гордо высился на фоне унылой конюшни и небольших жилых домиков напротив. Высокое крыльцо из крепких, толстых досок с поручнями из аккуратных, ровных столбиков, окрашенных бурым цветом, пустовало. Крис поднялся по ступеням и вошел внутрь здания. Обстановка внутри помещения трактира кардинально изменилась. Небольшие аккуратные столики и стулья были равномерно распределены по территории зала, в котором стало от этого намного уютнее. Часы над красивым камином, в темном лоне которого тлели рыжие угольки, умиротворенно тикали, маятник, зачаровывая, двигался в разные стороны. Деревянные фигурки птиц, подвешенные к канделябрам с затушенными свечами, плавно парили на месте. В предыдущий вечер Крису казалось, что древесные птицы торжественно и бойко кружились над накрытыми столами. За одним из столиков в углу сидел одинокий мужчина и потягивал из кружки пиво. Он не курил, но в помещении пахло табачным дымом. Около стойки спиной к вошедшему парню стояла хозяйка трактира. Сида была одета в просторные темные штаны и обтягивающий ее крупную фигуру розоватый, больше похожий на выцветший, свитер с длинными рукавами, поверх которого были связаны бантом завязки белого фартука. Она неспешно натирала полотенцем стакан, не оборачиваясь к вошедшему посетителю.

Крис негромко поздоровался. Женщина развернулась к парню. Спереди у свитера было глубокое декольте, настолько глубокое, что вся верхняя часть пышной груди Сиды торчала теперь перед Кристофером. Надетый сверху фартук не преграждал обзора, а своими кружевами только подчеркивал границу свитера. Хозяйка держала во рту толстую коричневую сигару, которую еще не успела прикурить.

— Ох! Я задумалась о чем-то, а вы меня слегка напугали! — хитро заулыбалась Сида. — Теперь и не помню, о чем! — она, улыбаясь, махнула рукой в пустоту.

— Не хотел, уверяю вас, — поспешил объяснить Кристофер.

— Конечно, не хотели! А огонька не будет?

— Не курю, — застенчиво ответил Мол.

Он не знал, как бы так, беспристрастно и незаметно спросить о вчерашней девушке. Да еще и декольте, и откровенный взгляд Сиды совершенно сбивали его с толку. Но женщина продолжила беседу сама:

— А вы, значит, у нас тут новенький! — скорее подтвердила, чем спросила хозяйка, заходя за барную стойку. — Вы родственник Хилсона или приятель? Или… еще кто? — шаловливо подмигнула она, тут же изобразив выражение понимания.

— Я его племянник, — рассеяно ответил парень.

Сида тем временем прикурила сигару. Из ее пухлых, больших губ, сложенных дудочкой, в сторону Криса устремилась струйка душистого дыма.

— Вы курите сигары? — решился спросить Крис, робко глядя в ее прищуренные, хитрые глаза.

— Да! Люблю чувствовать что-то вот такое во рту, — медленно ответила женщина, коротко вздернув бровями, и заулыбалась, когда парень раскраснелся и вконец растерялся перед ее манерами.

— Я хотел спросить про тех музыкантов, вчера… — взяв себя в руки, все-таки выпалил Мол.

— Спрашивайте, — медленно ответила женщина, принявшись дальше натирать стакан. Видимо, ей наскучила роль искусительницы-соблазнительницы.

— Откуда они?

— Если честно, я точно и не знаю. Мой муж, когда был жив, поддерживал с ними дружеские отношения. Так они иногда и приезжают к нам на некоторые праздники. За последние четыре года вот появились впервые.

— Ясно. А на День Межсезонья они тоже будут выступать? — будто невзначай поинтересовался парень.

— Будут. А что, молодого господина заинтересовала их музыка? Или кто-то из членов коллектива?

Вместе с пришедшей в голову догадкой к Сиде, похоже, вернулось ее озорное настроение и отразилось в ее шаловливом взгляде.

— Конечно же, музыка, — закивал Крис. — Мне очень нравится, как звучит флейта.

— О! Вон оно что!

Сида поставила стакан и, чуть подавшись вперед над стойкой и вульгарно взглянув на Мола, проговорила:

— А по Вам вот так и не скажешь, что вы любитель флейты!

Парень снова залился краской, но уже через несколько секунд перенастроил себя, поняв, что с этой женщиной подобное нужно считать в порядке вещей.

— Вы не могли бы мне сказать, где они остановились? — напрямую спросил Кристофер, не видя больше смысла утаивать от Сиды свои намерения. Она все равно разгадала их сразу же.

— Могла бы, — коротко ответила хозяйка, все еще игриво смотря на Мола и ожидая его дальнейших слов и действий.

Но Кристофер не успел ответить. Их беседу прервало появление в трактире новых посетителей. У Криса замерло сердце, когда он, коротко обернувшись, увидел голубые кители. Это была группа карбийских солдат из шести человек: капитан и его подчиненные. У всех кроме капитана были перекинуты через плечо винтовки. Главнокомандующий подразделением был вооружен только пистолетом, висящем в кобуре у него на поясе. Кристофер отстранился и, облокотившись на стойку, попросил у Сиды стакан воды, но хозяйка уже одаряла своим вниманием вошедших солдат.

— Добрый день, милые господа! — улыбаясь, поприветствовала она карбийцев.

— И тебе здорово, Сида! — бойко ответил усатый капитан. — Как жизнь, как все остальное? — он подмигнул женщине.

— Все, как всегда, господин Рэнольд Варсон! Все, как всегда.

— Это отлично! — капитан был нарочито громогласным и подчеркивал отдельные свои слова дополнительной степенью громкости. — Наливай всем по кружке! Сегодня можно!

Сида поставила перед Кристофером стакан с водой и, слегка наклонив голову, спросила Рэнольда:

— Какой-то особый повод?

— В общем, да! — довольно ответил Варсон, поправляя на руках черные кожаные перчатки. — Гонцы принесли в Карбию весть о том, что наши войска, сцепившиеся позавчера с ларианцами, одержали победу! Бились почти целые сутки! Уцелело лишь несколько сотен наших солдат, но врага положили подчистую!

Сердце Криса запрыгало, словно на необъезженном скакуне, когда он услышал об исходе битвы, с которой бежал. С одной стороны, его распирало от гордости за своих земляков, с другой — от стыда за свое бегство. Неприятные мысли о том, что он бы точно не дожил до конца битвы, заставили Криса слегка съежиться.

— Теперь туда вышлют еще воска и, скорее всего, будут уже строить на их территории свои укрепления! Я бы сделал так! — ухмыльнулся капитан и стукнул ладонью по стойке.

Крис слегка вздрогнул от неожиданности. Капитан пристально посмотрел на него и обратился, словно бы к Сиде, но явно норовя втянуть Кристофера в разговор:

— А это кто? Новый поселенец? Что-то его лицо мне не знакомо. Или знакомо, — сощурился Рэнольд.

Кристофер покосился на усатого капитана и остолбенел. Это грушевидное лицо, глаза на выкате, рыжие короткие волосы и усы! Кристофер несколько раз видел капитана Рэнольда в военном лагере, куда его призвали в связи с началом войны для первичной подготовки. Теперь оставалось понять, помнил ли этот человек его. Крис не успел ничего ответить, вместо него вдруг заговорила хозяйка трактира:

— Это племянник одного из наших рыбаков. Приехал недавно. Молодой человек, — обратилась она к Крису. — То, о чем вы меня спрашивали, спросите лучше у госпожи Нианы Домени. В это время дня ее можно найти в старой часовне.

Крис внутренне отдал должное тому, как Сида могла перевоплощаться в разные образы. Сейчас она очень деликатно, не вдаваясь в подробности, дала ему возможность покинуть трактир, узнав все, что он хотел и не вступая в лишнюю полемику с появившимися гостями. Кристофер кивнул и, тихо поблагодарив хозяйку, удалился из помещения, почтительно обойдя капитана и не глядя на его лицо. Выйдя на улицу, Кристофер заспешил к южному мосту. Он не знал, где находится старая часовня, а просто хотел удалиться от трактира. Этот капитан, Рэнольд, как его там, не узнал Криса! Или узнал и решил этого не афишировать? Могло быть и такое. А потом в поселок нагрянет патруль, специализирующийся на выявлении и поимке дезертиров! Это будет конец. Но Кристофер заставлял себя думать, что капитан все же не признал его, и что все будет хорошо. Там в лагере их были сотни, да что там, тысячи! Куда ему всех запоминать? Зачем? Нет, определенно не узнал.

Остановившись уже на мосту, Кристофер уставился на открывшуюся ему панораму замка. При свете дня строение совсем не выглядело пугающим. Обычный полуразвалившийся, пустующий замок. Таких было много и в Карбии, и в Лариане, и во всем мире. Знатные персоны становились банкротами, либо умирали и оставляли после себя пустующие жилища. Замок был обнесен высокой каменной оградой в некоторых местах покоробленной и разрушенной. Здание состояло из четырех прямоугольных башен с плоскими поверхностями крыш, зазубренных по краям и слившегося с ними центрального пирамидального строения. С северной стороны на реку выходил небольшой причал. Даже с такого расстояния было видно, что ровные грани крыши центральной башни, возвышающейся над остальными, изрешечены сквозными дырами. Конечно, радости этот пейзаж не прибавлял, но и не создавал явно отталкивающего впечатления. Замок будто насмехался своим былым, еще не успевшим сгинуть величием над ютящимся на островке убогим поселком.

Когда Кристофер оторвался от серой картины безмолвного каменного строения и перевел взгляд вправо, на поселок, ему на глаза почти сразу же попалось здание, которое просто обязано было быть часовней. Крис незамедлительно направился в его сторону. Свернув с южного моста налево, Мол миновал один сектор домов вдоль берега, затем свернул направо и через считанные минуты уже оказался перед фигурной деревянной постройкой, представляющей собой трапециевидное основание, заканчивающееся вверху двумя куполами разных форм и размеров. Один из куполов напоминал по форме луковицу и был меньше второго, продолговатого и вытянутого вверх. Но символа креста Создателя не виднелось ни одного. Арочная входная дверь была чуть приоткрыта, и Кристофер поспешил войти внутрь.

Молодой человек очутился в неширокой прихожей. Он прошагал вперед и вошел в большое помещение, бывшее когда-то молельным залом. Потолок здесь был гораздо выше, за счёт чего зал казался очень просторным и светлым. На передних рядах пустующих скамей сидело не больше десятка детей, перед которыми за маленькой трибуной перед обшарпанными воротами алтаря стояла Ниана Домени. Она читала вслух. Поверх темного платья, усеянного пуговицами, не ней была надета короткая вязаная накидка. Волосы все тем же округлым пучком были собраны на макушке. Она перевела взгляд с раскрытой книги на Кристофера и оборвала повествование. Дети все разом обернулись поглазеть на незваного посетителя. Под вопросительным и строгим взглядом увеличенных очками глаз пожилой женщины Крис почувствовал себя бестактным наглецом.

— Молодой человек, — суровым нравоучительным тоном обратилась к парню Ниана после затянувшейся паузы. — Вы прерываете наше занятие. У вас какое-то дело? Или вам просто нечем заняться?

— Да, у меня есть один вопрос, — поспешил объяснить Кристофер.

— Я надеюсь, что он крайне важен, ибо в противном случае вы рискуете прервать наше занятие впустую! — В округленных линзами глазах застыли одновременно, и укор, и вызов, и предостережение.

Кристоферу понадобились секунды, чтобы выйти из состояния недоумения, и вся сила воли, чтобы не рассмеяться, глядя в карающие окуляры. Он извинился и покинул часовню, сочтя более уместным дождаться конца занятий и спокойно выведать нужную ему информацию, не вызвав лишних вопросов и подозрений. Прежде, чем долгожданное окончание уроков наступило, прошло не меньше часа. За это время Кристофер едва не успел протоптать колею вокруг часовни. Когда кричащие ребятишки выбежали из здания, Мол снова вошел в него. Ниана Домени, сидя на ближайшей к трибуне скамье, с деловитым видом перебирала стопку книг, названия которых были Крису отчасти знакомы из далекого курса собственного обучения. Парень прокашлялся, чтобы женщина обратила на него внимание.

— А, это снова вы, — коротко взглянув на Мола, сказала учительница и вновь перевела чрезмерно деловой взгляд на книги. — Что-то, я вас не знаю, молодой человек. Вы кем будете?

Кристофер приблизился к соседней скамье, но садиться не стал.

— Меня зовут Кристофер Мол, госпожа Домени. Я племянник Ларри Хилсона, приехал совсем недавно погостить.

— Надолго? — вдруг спросила Ниана.

— Пока… не знаю, — замешкался с ответом Крис.

— А откуда вы приехали?

— Из Литонии, — согласно сочиненной Хилсоном легенде, ответил Крис.

— А из какого города? — не унималась пожилая учительница.

Кристофер отчаянно вспоминал название какого-либо города Литонии.

— Из Брустона. А вы ведь, как я слышал тоже здесь не с давних пор? — Мол решил плавно увести разговор подальше от щекотливой темы о его происхождении.

— Да, но это не важно, — ответила учительница. — Вы сказали, что у вас имеется ко мне какой-то вопрос.

— Откровенно говоря, да. Дело в том, что я вчера был на празднике в трактире и имел честь услышать прекраснейшую музыку, которую исполняли некие Кирсоны. Мне очень понравились мелодии… Великолепные мотивы…

Ниана подозрительно посмотрела на парня, который делал едва заметные паузы, обдумывая, что сказать следом.

— Вы музыкант? — оборвала она его своим внезапным вопросом.

— Нет. К несчастью, — и тут причина родилась сама собой. — Но дело в том, что я очень хотел бы им стать. Этот струнный инструмент издавал поистине великолепнейшие звуки! С его помощью на свет рождаются невероятные и несравнимые ни с чем мелодии! Мне бы очень хотелось научиться, или хотя бы почерпнуть азы этого искусства. Вы не знаете, где я мог бы найти семейство Кирсонов?

— А с чего вы, молодой человек, решили, что я должна об этом знать? — сняв очки и, наконец, посмотрев на Криса своими настоящими карими глазами, спросила Ниана.

— Сида Леери, владелица трактира, посоветовала мне спросить об этом у вас, — не скрывая, ответил Мол.

— Значит, вот как, — заключила госпожа Домени. — Значит, упорно разыскиваете Кирсонов. — Что же, да, я знаю, где они остановились. У меня дома.

— Вот как? — удивился Крис.

— Раз уж вы так интересуетесь искусством, то я скажу еще кое-что. Завтра Кирсоны будут репетировать свои мелодии здесь. Им нужно было помещение с хорошей акустикой, и я решила уступить им на время их пребывания нашу школьную аудиторию по четным дням.

— Это очень любезно с вашей стороны, — заметил Крис. — А почему часовня превратилась в школу? Жители Пристанища перестали верить в Создателя?

— Представьте себе, — печально ответила Ниана. — Не хочу сказать, что я когда-то особенно верила в него, но местные жители верили, судя по наличию этого здания. Когда я приехала сюда, часовня уже пустовала, и я решила, что она как раз сгодится для моих занятий с детьми.

— Я слышал, что люди здесь не очень охотно отдают детей на обучение.

— К сожалению, так и есть. Политика местных жителей состоит из весьма сомнительных доводов по поводу ненадобности обучения грамоте и письму. Они считают, что чтобы махать лопатой или пилой, грамота никогда в жизни не понадобится. И совершенно отказываются понять, что тем самым обрекают себя и своих детей на топтание на месте, или даже к регрессу! Это очень печально.

— Вы правы, — искренне согласился Крис. — А могу я задать вам еще вопрос?

— Задавайте, — отрешенно бросила Ниана, вновь надев очки и принявшись листать страницы очередной книги.

— А вы слышали о призраке замка, что стоит на территории Карбии?

— Хотите услышать мое мнение по этому поводу? — осведомилась госпожа Домени.

— Хотел бы.

— Так я вот что вам скажу, молодой человек. Я считаю, что все это раздутые слухи, и ничего более! Вздор! В каком мире мы с вами живем? Может быть вы встречали где-нибудь драконов или упырей и оборотней? Это все выдумки! К своему несчастью, люди, живущие здесь, хоть и отреклись от Создателя, а в дьявола все еще веруют и боятся.

— Но ведь об этом говорит не один человек. Я лично сам вчера на празднике слышал от двоих кладоискателей, которые сбежали из замка, что они там видели призрака!

— Ну и что это были за люди? Вы их знаете? — скептически спросила Ниана.

— В общем, нет, — признал Крис.

— Я тоже могу вам наговорить с три короба, не унесете! — вскинула голову учительница. — Более того, мне кажется, что это какой-то массовый заговор. Наверняка, кучка каких-нибудь аферистов затеяла что-то, нагоняя страху на местных жителей и удерживая их подальше от этих развалин.

— Возможно, вы и правы, спорить не буду. Что же, мне пора, — Кристофер чуть поклонился. — Было очень приятно с вами познакомиться.

— А раз уж вы такой любитель искусства, то послушайте напоследок мою новую поэму, это набросок, — Ниана выудила откуда-то из-под книг несколько слегка измятых листов бумаги.

— О! Мне очень жаль, но я действительно уже очень тороплюсь, — поспешил отвертеться Крис, пятясь к выходу. — Обязательно и с удовольствием выслушаю ваше творение в другой раз, в более спокойной и неспешной обстановке! Всего доброго!

— До свидания, — хмуро ответила вдогонку парню учительница, исправляя что-то в нагромождении своих записей.

Кристофер отправился в дом Хилсона. Он вышел на Центральную и зашагал в сторону северного моста. На крыльце трактира стояла Сида и дымила остатком своей сигары, которую она, видимо, выкуривала за несколько подходов. Кристофер хотел молча проскользнуть мимо и повернуть направо в нужный проулок, но хозяйка трактира окликнула его:

— Ну что? Разыскал свою музу? — в ее тоне слышалась легкая издевка.

— Думаю, что да, — приостановившись, ответил Крис.

— Смотри! — усмехнулась Сида. — Пока ты думаешь, младший Шэр уже начнет действовать!

Кристофер занервничал, услышав эти слова, но затем успокоил себя тем, что Сида наверняка нарочно преувеличивает и подтрунивает над ним. Он молча отвернулся и зашагал в нужный проулок. Через несколько минут он уже был в доме Хилсона. Ларри еще не вернулся с рыбалки. Крис немного перекусил тем, что смог найти. Но сколько он не пытался гнать от себя скверные мысли, порожденные колкостями Сиды, сделать этого не смог. В нем бурлило желание действовать. Во что бы то ни стало, нужно было обойти этого папенькиного сынка.

Вместе с этим Крис понимал, что особых причин для подобного его настроя, конечно же, не присутствовало. Девушка, наверняка, даже не подозревала о его существовании, а он тут в бессилии посыпал проклятиями мнимого соперника. Но милая музыкантша чем-то крепко пленила его сознание, и Крис не мог не думать о ней. Возможно, она того и не стоила. Возможно, он просто сам создал в своем воображении ее волнующий душу образ. Но не побеседовав с ней, Мол не мог нарочно разрушить свое представление о прекрасной незнакомке.

Чтобы немного отвлечься, парень вышел во двор и принялся-таки за дрова. Боль в раненом плече еще отдавалась эхом от каждого удара топора, но она отвлекала от пасмурных мыслей. К тому моменту, когда вернулся Ларри, он перерубил все, что было, и растопил печь. Старик втиснулся во входную дверь с двумя ведрами рыбы и поставил их у печи.

— Смотрю, получше тебе стало, — намекая на дрова, сказал Ларри и надрывно закашлял.

— Вроде того, — ответил Мол, глядя в окошко в кухне. — лезвие топора тупое. Слетает часто.

— А я вот наловил-то три ведра, но у одного днище вывалилось. Проржавело совсем. Ты сходил бы к кузнецу, он залатает. А то жалко ведро!

— Схожу. А где он живет?

— Как выйдешь из калитки, иди налево. На Центральную не сворачивай, прямо иди. Мимо лесорубов пройдешь, мимо дома Шэров, мимо следующего жилого сектора, а дальше справа будет его дом. Зовут его Борген Штромс. Да попроси его лезвие для топора новое выковать.

Старик вынул из кармана серебряный червонец и сунул Крису.

— Этого должно хватить, сдачу себе возьми, купи что-нибудь. Заработал ты сегодня. А я рыбу из дырявого ведра сразу Флинксону и продал. Он этой ночью нажился на своем самогоне, народ у нас покутить иной раз любит.

Кристофер чуть улыбнулся, сжимая монету и убирая ее в карман.

— Давай уже иди, а то совсем стемнеет. А я пока ужин сготовлю, — поторопил Криса Ларри.

Парень отправился к кузнецу, прихватив испорченное ведро. На улице уже начало смеркаться, не смотря на не очень позднее время. Опускающиеся на Пристанище сумерки придавали поселку еще не виданные Крисом серо-голубые оттенки. Почти в каждом из домиков светились желтым прямоугольники окон, создающие небольшие мерцающие сферы в сгущающейся полутьме. Над крышами построек возносились в небо темные, неровные столбики дыма, который плавно растворялся в высоте. Прохладный ветерок приносил запах воды, журчащей не так далеко с обеих сторон маленького островка.

Кристофер перешел Центральную улицу и направился дальше вдоль ограды конюшни. Следом за ней располагался большой дом, владельцем которого являлся Сонди Шэр. Прочная треугольная крыша с ровно выложенной черепицей виднелась над высоким забором из толстых крашеных зеленым цветом досок. Из-за ограды послышался грозный лай собак. Проходя мимо калитки, Крис едва удержался от желания плюнуть на нее или сделать еще чего похуже. Но это было бы не чем иным, как ребяческой глупостью, за которую вполне справедливо можно было отхватить хороших тумаков.

Через десяток минут Кристофер уже стоял перед калиткой забора из стальной колючей проволоки. Прозрачная, но неприступная изгородь окружала две небольшие постройки, находящиеся почти на самом берегу. Отсюда заброшенный замок был виден почти так же хорошо, как и с южного моста. Кристофер толкнул высокую калитку, которая была сконструирована из толстых стальных прутьев, заточенных вверху, но она оказалась заперта изнутри на навесной замок, который парень поначалу попросту не заметил. В узком горизонтальном окне одного из зданий, которое было с наклонной крышей из металлических листов и толстой каменной трубой, подрагивая, горел свет. Крис несколько секунд раздумывал, как привлечь внимание хозяина дома, и не придумал ничего лучше, чем постучать о калитку ведром. Результат был достигнут. Дверца этого строения отворилась, и в светящемся в сумерках дверном проеме появился силуэт мужчины. Свет, исходивший из помещения, очерчивал крепко сложенную фигуру кузнеца. Широкие плечи, сильные руки и раздутый торс выглядели слегка несуразно в сочетании с короткими ногами и маленькой приплюснутой головой.

— Кто там еще? — голос Боргена Штромса был низким с легкой хрипотцой.

Кузнец неспешно зашагал к калитке. Он был одет в серую рабочую робу и обтягивающую его голову вязаную шапку.

— Добрый вечер, господин Штромс, — начал Крис.

— Может для тебя и добрый, а я работой занят. Кто такой? Чего надо?

Кузнец не собирался любезничать, и Крис решил вести разговор в его манере.

— Я — племянник Хилсона. Вот ведро, — парень потряс дырявой посудиной, — оно прохудилось. Ларри просил, чтоб ты залатал.

— Ну-ка, дай сюда.

Кристофер передал Боргену ведро через забор. Штромс бросил на худое днище короткий оценивающий взгляд и сказал:

— Завтра утром подходи. Сребреник принесешь.

— Он еще просил, чтобы ты новое лезвие для топора выковал.

— Тогда завтра вечером подходи. Шесть сребреников принесешь.

Кузнец развернулся и зашагал обратно к зданию, и через минуту за ним захлопнулась дверь. Кристофер взглянул еще раз на замок за рекой, окутываемый сумерками, и вдруг увидел в прорехах замковой ограды отблески света. Сначала он подумал, что ему показалось, что просто свет луны или звезды случайно отразился в какой-нибудь лужице либо мокром пятне. Но вот огонек замелькал снова, и это, никак не мог быть случайный блик или обман зрения. Кристофер взволнованно задышал, и сердце его забилось, словно при открытии какого-то тайного, запретного знания. Он крикнул было кузнецу, чтобы он вышел, но тот не слышал парня из своей мастерской, либо намеренно игнорировал. Тогда Мол заспешил обратно в центр поселка в надежде найти кого-то и показать на странный огонек. Но улицы были пустыми, и потому парень выбежал на Центральную и устремился к трактиру.

Войдя внутрь, он окунулся в омут запахов табачного дыма и перегара. За барной стойкой было пусто. Повернув голову направо, Крис увидел, что сразу за несколькими столиками сидели посетители. Сида стояла у ближайшего к камину стола и вполголоса отчитывала за что-то своего сорванца, сидящего на скамейке. Мальчик болтал ногами и вертел головой, издавая ртом бурлящие звуки. Он нагло пропускал брань матери мимо ушей. Сида на мгновение прекратила ругань, обратила внимание на вошедшего Криса, затем негодующе взглянула на мальчика и зарядила ему подзатыльник. Но маленький хулиган, видимо, был уже невосприимчив к подобным видам наказания. Он спрыгнул со скамьи и убежал из помещения через заднюю дверь, на ходу нарочно хлопнув Кристофера ладошкой по коленке.

— Я прошу прощения за Рикки, — подходя к своему дежурному месту возле стойки. — Что-нибудь выпьешь? Или опять будешь выспрашивать про молоденьких девиц?

Кристофер тоже решил перейти на «ты».

— Послушай, я сейчас видел в замке какой-то огонек! А вчера сюда забегали два перепуганных кладоискателя и рассказывали про призрака, которого они видели. И я подумал…

— И ты подумал, что ты тоже его увидел, — перебила и закончила хозяйка. — Ты успокойся, паренек. Этого призрака ты действительно видел, причем сегодня и здесь. У него очень громкий голос и идиотские рыжие усы.

Кристофер почувствовал себя глупо и понял, что начинает краснеть.

— Этот капитанишка со своим отрядом частенько наведывается сюда. Они напиваются, а потом рыщут в замке, как и все остальные искатели сокровищ, вот и все.

— Понятно, — только и ответил обескураженный Крис.

— Тебе, похоже, недостает женского внимания, если ты гоняешься по ночам за липовыми призраками, — заключила Сида, засовывая в рот сигару.

— Так значит, ты тоже думаешь, что это выдумки? — спросил Мол.

Он ожидал, что эта роковая женщина вновь осмеет его, но она вдруг сделалась серьезной.

— Не знаю, выдумки это, или нет, но я бы не советовала тебе углубляться в эту тему.

— Это почему же?

— Да хотя бы по тому, чтобы не стать одним из этих фанатиков-кладоискателей.

— А чем они тебе не угодили? — не унимался Крис. — Ищут себе, да и шут с ними. Авось найдут чего, да успокоятся.

— Один вон уже нашел, — она кивнула на одного из посетителей за дальним столиком. Это был упитанный мужчина с признаками нездоровой отрешенности на лице. Его шея плавно переходила в плечи, почти не вырисовывая резких границ. Мужчина просто сидел за пустым столом и изредка шептал о чем-то, резко дергая густыми бровями.

— А кто это? — поинтересовался Мол.

— Ларри не рассказывал? Это же Генри, местный плотник.

— Он упоминал о нем, но рассказать не успел. А что случилось с этим Генри?

Сида скорчила усталое выражение лица, прикурила сигару и ответила:

— Ладно. Все равно, делать пока нечего, расскажу вкратце. Несколько лет назад Генри тоже был вконец ошалевшим кладоискателем. Он почти каждый день ошивался в этом злосчастном замке и все грезил отыскать этот сказочный клад. Все почему-то думают, что если в замке когда-то жили богачи, то они обязательно припрятали где-то несметные богатства перед тем как сгинуть. Ну а молва подпитывает эти слухи и разносит их по свету завлекая сюда бесконечное множество алчных любителей легкой наживы. Генри был эталоном в своем упорстве. Он обшаривал каждый дюйм замка день ото дня. И в результате он нашел золотую сережку. Этот день был для него праздником. До сих пор помню, как он пьяный выплясывал здесь до поздней ночи.

Хозяйка затянулась и выпустила густое облако дыма.

— Но затем в его жизни начали происходить очень неприятные события, — продолжила Сида, сдвинув брови к переносице. — Его молодая жена вынашивала ему ребенка. И как раз через несколько дней у нее начались роды. Бедняжка. Она так кричала, что, наверное, все жители Пристанища содрогались в ту ночь. Она умерла при родах. Но маленький мальчик прожил три дня, после чего тоже умер. Для Генри это было страшным ударом. Я хотя и не слишком сентиментальна, но все-таки искренне сочувствовала его горю, как и все местные. Но прошло время, и Генри после долгого периода затворничества привез из ближайшего города себе новую невесту. Красивая была девка!

Сида снова приложилась своими большими губами к сигаре и обдала Кристофера дымовым облаком.

— Была? — уточнил Мол.

— Так вот. Все у них, вроде, было хорошо. Генри даже перестал лазать по этому мертвому строению. Потом она тоже забеременела. Но когда пришло время, родила мертвого малыша. Для Генри это было ударом удвоенной силы. А невеста его и вовсе не справилась с эмоциями. Сначала все понемногу стали замечать, что в ней что-то изменилось. И изменилось не в лучшую сторону. Короче, она двинулась умом, и только бедняга Генри упорно не хотел замечать и признавать этого. Она утопилась в реке, привязав к шее камень. Когда ее нашли рыбаки и оповестили Генри, это стало для него последней каплей. С того времени он превратился вот в это, — она вновь кивнула в сторону плотника. — Живет в своем мире и занимается только тем, что мастерит деревянные фигурки птиц.

Кристофер посмотрел на изделия плотника, подвешенные к канделябрам, затем на него самого и обратился к Сиде:

— Но мастерит, надо сказать, неплохо.

— Даже очень хорошо, — согласилась Сида и впилась в Криса пытливым взглядом. — Но суть в том, что ты все же лучше держись подальше от всех этих слухов и историй, связанных с тем странным местом, так же, как и от него самого.

— Кто же проживал там? — не унимался Кристофер.

— Какие-то богатеи, я никогда не вдавалась в не интересующие меня детали. Мельник может тебе рассказать об этом в подробностях, если тебе это так интересно. Его отец вроде общался с теми людьми. Знаешь мельника?

— Нет, не имел возможности познакомиться.

— Его зовут Дортранд Элкон. Живет прямо возле мельницы, недалеко от твоего дяди, на вашей улице. Только не пугайся, если услышишь крики из его дома. У его дочки с рождения плохо с головой. Жена Элкона, пока была жива, пыталась ее излечить, возила в крупные города к хорошим врачам, но… В общем, она умерла, а Дортранд теперь не выпускает дочь из дому. Иногда можно услышать ее крики. Ни кто уже не обращает на это внимания. И тебе не советую.

Кристофер припомнил, что действительно как-то намедни ему показалось, что он слышал со стороны мельницы что-то похожее на женский крик.

— Спасибо за информацию. Как-нибудь наведаюсь еще, — сказал Мол и развернулся, направляясь к выходу.

— Спасибо торчком не стоит, будешь должен, — услышал он вслед негромкую фразу Сиды, но не стал оборачиваться и отвечать. Крис отчетливо представлял выражение лица хозяйки трактира, в момент этой очередной колкости. Выходя, он лишь еще раз взглянул на одинокого душевно больного плотника, который встал из-за стола и что-то нашептывал одной из висящих деревянных птиц.

К мельнику идти было уже поздно, да и не было большой необходимости. К учительнице наведаться очень хотелось, но помимо позднего часа была и иная причина, по которой идти туда было Крису противопоказано. Подобным визитом он, наверняка, испортил бы о себе первое впечатление. Нетерпимость в подобных ситуациях, как правило, приводит к разлому еще даже не заложенного фундамента. Поэтому встречу с прекрасной представительницей семейства Кирсонов было решено оставить на следующий день.

Выйдя из трактира, Кристофер увидел важно шествующего по Центральной улице в сторону южного моста Леонида Шэра в сопровождении громилы, внушающего страх одним своим видом. Младший Шэр был одет в тот же аккуратный темный костюм, в котором Крис видел его на празднике в трактире. Поверх костюма на нем было короткое черное пальто, а на голове модная шляпа с закругленными полями. На ногах его красовались черные начищенные ботинки с острыми носами. Облачение громилы, идущего рядом с Шэром, состояло из простых рабочих штанов, теплой куртки и резиновых сапог. Леонид и его огромный спутник окинули Кристофера презрительными взглядами, проходя мимо. Мол опустил глаза, ибо во взгляде компаньона младшего Шэра помимо презрения блестел нескрываемый вызов.

Крис зашагал к дому Ларри. За спиной он услышал наглые смешки удаляющихся по своим делам Леонида и громилы. Сознание Кристофера сразу же принялись глодать беспощадные догадки о том, куда мог направляться этот недоделанный щеголь.

Понятно куда! Наверняка, в дом Нианы Домени. Кристофер уже понимал, что семейство Шэр обладает в Пристанище неоспоримым авторитетом. И, скорее всего, если кто-то из них заявится к кому-либо в дом, вряд ли не будет принят, как почетный гость. Раздраженный этими мыслями Кристофер вернулся в дом Хилсона. Старик суетился у кастрюли на печи. В доме пахло еще изредка шевелящейся в ведрах рыбой и свежей ухой. Ларри посмотрел на вошедшего в дом угрюмого парня и улыбнулся.

— Ты чего это приуныл? Штромс тебе что ли нагрубил? Он такой. Может иногда сказануть лишнего. Но на самом деле Борген довольно неплохой парень.

— Серьезно? Мне он таким не показался, — ответил Мол. — Но, если честно, он мне не грубил. Я просто повстречал на Центральной Леонида Шэра, а с ним был такой огромный мужик. Он, по-моему, только и искал повода, чтобы надавать мне по морде.

— А это так и есть, — подтвердил старик. — Это — охранник Леонида, зовут — Гольд. В голове пустота, но в руках дюжая сила. Этот отделает любого так, что узнать потом будет сложно.

— Не сомневаюсь, — вздохнув, согласился Крис.

— Не связывался бы ты с этими людьми, — наставническим тоном проворчал Хилсон.

Кристофер не успел ни возразить, ни согласиться: их беседу оборвал отдаленный грохот, прокатившийся волной по улицам Пристанища. Старик и парень озадаченно переглянулись и одновременно устремились во двор. На улице вдруг поднялся невероятно сильный ветер. Его резкие порывы подняли с земли листья, пыль и даже мелкие земляные крошки и камушки. Волна вихря, словно наспех порыскала по поселку и, ничего не отыскав, резко исчезла. Рыбак и парень выбежали из двора. Некоторые из соседей уже находились на улице, встревоженные странным грохотом. Мол и Хилсон заспешили к Центральной улице, откуда доносились голоса. Добравшись до трактира вместе с присоединившимися несколькими соседями, они встретили у крыльца еще несколько человек, в числе которых были уже знакомые Крису пекарь Штэфан Бо, рыбак Бульс, лодочник Флинксон Лиз и Сида Леери со своим сыном Рикки. Их вид не выражал ничего хорошего.

— Что это был за шум? — взволнованно озвучил общий вопрос подоспевший Ларри.

— Боюсь, что-то случилось с замком, — тревожно ответила Сида, сжимая за плечи Рикки, который не суетился и не проказничал, как обычно, а прижимался спиной к матери и молчал, глядя себе под ноги.

— Что-то не доброе. Что-то не доброе! — проскрежетал Лиз, топчась и потирая руки.

— Туда сегодня отправился этот кретин, Варсон со своими подчиненными, — сказала Сида. — Что ему могло взбрести в голову, самому дьяволу не понять.

Со стороны южного моста к трактиру подошли Леонид Шэр и громила Гольд.

— Похоже, в замке что-то обрушилось, — деловито заключил Леонид, посмотрев сначала на маленькие карманные золотые часы, а затем окинув собравшихся высокомерным взглядом.

— Пойдемте к моему дому! Пойдемте, пойдемте! — затараторил Флинксон. — Посмотрим, там хорошо видно.

Шэр и его охранник не пошли с остальными, сочтя это событие не достойным их внимания. Кристофер был этому только рад. Он был пропитан непонятной ему самому сопернической ненавистью к зазнавшемуся Леониду, а перед Гольдом испытывал самый настоящий неистребимый страх. Сида не пожелала оставлять трактир и тоже отказалась идти. Остальные же последовали за сгорбившимся, семенящим по проулкам к своему жилищу лодочником. Его дом стоял на краю островка с юго-западной стороны, недалеко от старой часовни. Рядом с его маленьким покосившимся домиком, окруженным низким, ветхим заборчиком, стояло еще одно строение приплюснутой прямоугольной формы, наполовину выходящее на воду. В этом маленьком ангаре находились лодки Лиза. С этого края острова действительно можно было ближе всего рассмотреть примостившийся на противоположном берегу замок. Над его зубчатыми круглыми башнями стояло плотное облако пыли, скрывшее собой центральное строение. Пыль заслонила луну и звезды, образовав пятно, которое было темнее, чем сама ночь.

— Совсем не нравится мне это, — нервно сказал Бульс.

— А может, оно и к лучшему, — предположил Штэфан Бо своим нелепым фальцетом. — Может, стоило давно сравнять с землей этот несчастный замок!

— Не думаю, не думаю, — возразил Флинксон Лиз, вставая на цыпочки и опускаясь с интервалами в считанные секунды. — Дурное это место. Да, дурнеханькое! Не тревожить бы его всяким чудикам. Ох, не тревожить бы!

Кристофер подумал, что уж кто-кто, а Флинксон Лиз про чудиков должен был заикаться в последнюю очередь.

— Смотрите, — тихо сказал Ларри Хилсон, но все уже видели, о чем он говорил.

От замка в сторону поселка вдоль берега двигались еле различимые в темноте силуэты людей, чуть подсвеченные двумя огоньками переносных фонарей.

— Похоже, Рэнольд и его вояки возвращаются в Пристанище, — заключил Бульс.

— Предлагаю встретить их на мосту и выведать из первых рук, что там они натворили, — высказался Хилсон.

Все поддержали его и все тем же составом последовали к южному мосту. Жители Пристанища и солдаты во главе с Рэнольдом Варсоном сошлись на мосту почти одновременно. Члены отряда Варсона смеялись громким и показушным смехом. Самым громким, конечно же, был хохот капитана маленького сборища вояк. Солдаты как можно непринужденнее приблизились к собравшейся на островке у изголовья моста кучке обитателей Пристанища.

— Кого это вы тут выжидаете? — прогремел Рэнольд, преодолевая мост. — Уж не истребителей ли призраков?

— Что там произошло? Что это был за грохот? — недовольно спросил Бульс.

— Знаешь, — капитан Варсон сощурился, глядя на спросившего рыбака, — при других обстоятельствах за твою наглость я бы отстрелил тебе пару пальцев. Но сегодня, так и быть, я этого не сделаю.

Его подчиненные посмеялись во время сделанной капитаном паузы, словно по специальной, не слышимой ни кем, кроме них, команде.

— Я даже отвечу на твой вопрос, тем более что ответ интересует вас всех.

Рэнольд подбоченился и гордо расправил плечи.

— Мы только что разделались с вашим этим ужасным призраком замка! — заявил капитан. — Больше он не побеспокоит порядочных кладоискателей, да и вас тоже.

— Он нас и не беспокоил, — пропищал Штэфан Бо.

— Вот и теперь не побеспокоит. Мы его взорвали, — прогремел Варсон. — А теперь уйдите с дороги, мы отправляемся отпраздновать это событие у Сиды.

Жители молча расступились, не желая конфликтовать с громогласным капитаном и его вооруженными подчиненными. Маленький отряд карбийцев, продолжая шутить между собой, неспешно, по-хозяйски, проследовал мимо притихших жителей Пристанища. Проходя мимо Криса, Рэнольд задержал на парне свой острый, пристальный взгляд, но ничего не сказал. Солдаты скрылись в трактире, а собравшиеся у моста люди, не зная, как прокомментировать друг другу свою трусость перед карбийцами, молча разбрелись в разные стороны. Кристофер, следуя рядом с Ларри, по пути к их жилищу не проронил ни слова, как и сам пожилой рыбак. Лишь оказавшись дома, когда они оба уселись за столом на кухне, Ларри заговорил, закурив свою трубку:

— Зря они это сделали, — в его голосе чувствовалось нечто большее, чем волнение, но старик пытался это скрывать. — Этот сумасброд, этот Варсон, чтоб его… Он сам не понимает, что творит.

— Но почему ты так говоришь? Он же сказал, что они взорвали призрака. Что в этом такого? — удивленно спросил Мол.

— Не нужно было трогать это место. Не нужно.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.