Бесплатный фрагмент - Приключения Олжика и Вовки

Большое авторское спасибо Егору Солодухину, Анастасии Солодухиной, Георгию Абдалимову и Дамиру Черубаеву за помощь в создании этой книги!

Как мы ездили в деревню

Вовка становится блоггером

Был конец мая. Мы с Вовкой не могли дождаться конца учебного года.

Как можно сидеть в душном классе за партой и слушать нудный голос Динары Кудайбергеновны, когда за окном светит яркое весеннее солнце, цветет… э-э-э… как ее там… сирень, и поют воробьи-соловьи всякие! Оставалось несколько дней, — и можно не вставать в 6 утра, не плестись как зомбированные мертвецы в школу! Можно будет спать хоть до обеда, целыми днями гонять на наших BMX великах и проглатывать по пять штук мороженого! Обожаю лето!

В один из последних дней учебного года мы с Вовчиком шли из школы, ели мороженое и обсуждали наши планы на лето.

— Го еще раз в лагерь! — предложил я. — Круто же было в прошлом году! Особенно когда ходили мазать. А ночь страшных историй — вообще агонь!

— Не, бро, не получится. — Вовка доел мороженое, сорвал листочек с дерева и стал вытирать пальцы.

— Почему?

— Потому что меня мама отправляет к бабушке в деревню…

— Ну, не на всё же лето отправляет, наверное?

Вовка сел на скамейку посередине детской площадки. Я сел рядом с ним. Вовчик принялся поднимать с земли камешки и кидать их в мусорный бачок. И тут мой мозг посетила страшная догадка.

— Чё, на всё лето, что ли?!!

— Ага, прикинь.

— Да гонишь!

— Мамка говорит — бабушка скучает, сама приехать не может. И по огороду ей помочь. Укроп-мукроп, коровы да курицы. Как представлю всю эту скотину деревенскую вместе с их навозом — давление поднимается!

Мы еще посидели молча минут десять.

— Ладно, пошел я домой, — сказал он и побрел к своему подъезду.

— Давай, на связи, — ответил я.

Настроение упало ниже нуля градусов по Кельвину. Летние каникулы и без лучшего друга! Да уж, жесть жестяная. Конечно, мы с Вовкой никогда не говорили друг другу, что мы с ним лучшие друзья, что мы, типа, скучаем друг без друга. Это и так понятно. Не принято у мужиков так друг другу говорить. Но, блин, что делать-то?

Дома мама пекла блинчики. Моя слабость.

— Олжик! — крикнула мама из кухни. — Твои любимые блинчики! Иди руки мыть, и за стол.

— Не, мам. Что-то не хочется…

Я пошел в свою комнату и сел на кровать.

— Так, — сказала мама, стоя у порога моей комнаты и вытирая руки полотенцем. — Что случилось?

— Да так, ничего, мам. Все нормально.

— Ну а все-таки?

— Один хороший человек гибнет у всего человечества на глазах.

— То есть?

— Вовчика отправляют в деревню, к бабушке, на всё лето.

Мама засмеялась.

— Да уж! Для бледнолицых деревня пострашнее краснокожих будет.

— Что за краснокожие? — спросил я.

— Индейцев так называли. Потом расскажу. Просто к слову пришлось.

— Тебе смешно, а у меня целый друг пропадает.

— Кажется, я знаю, как этому горю помочь. Почему бы тебе не составить Вовке компанию?

— С ним поехать?

— Ну да.

— А как же репетиторы на все лето? Ты же сама говорила, что из-за моих троек…

Мама присела рядом.

— Ну недельку-другую можешь погостить. Если тетя Люба разрешит. Но учебники возьмёшь с собой, там позанимаешься.

— Ура-а-а-а-а!! — я кинулся маме на шею. — Ты сама позвони тете Любе, ок? У тебя лучше получится.

— Ладно. Позвоню.

Я схватил мобилу и написал Вовке:

«Моя мамка щас твоей будет звонить! Я с тобой в деревню еду!»

«Уряяяяя!!!» — откликнулся он. «Пойду в подвал за краской, фанерой и резиновыми сапогами!»

«Зафига?»

«В деревне увидишь»

Вот черт. Приключения продолжаются!

В начале июня мы с Вовкой сдали школьные тесты как всегда на одни «трояки». А пятого июня мы уже паковали свои вещи. Мои вещи поместились в один рюкзак, а Вовкино барахло для выживания на тропических Галапагосских островах еле влезло в обширный багажник нашей Тойоты Прады. Моя мама села за руль, тетя Люба рядом с ней, а мы с Вовчиком устроились на задних сиденьях. Тетя Люба сказала, что до бабушкиной деревни километров восемьдесят. Моя мама предположила, что за полтора часа доберемся. Мы с Вовкой сначала уставились в свои телефоны. Я играл в игру, а Вовка зависал в инсте. Потом нам это надоело, и Вовка придумал прикольную штуку: надо было взять три буквы в номере проезжающих мимо нас машин, составить из них любое слово и обозвать этим словом противника. Конечно, чем смешнее, тем лучше. Первой тачкой была какая-то древняя «мицубиси» с номером OSL. Вовчик сразу выпалил: «Олжик, ты — осёл!». Мне ничего особенного не лезло в голову, кроме каких-то скучных «освободил» и «остудил». Потом нас обогнал лихой «лексус» с буквами PRK. И снова Вовкин кочан сработал оперативнее.

— Олжик, ты «придурок»!

— А ты… а ты… «перчатка»! — выпалил я, что первым пришло на ум.

— О-о-о! Так вы — гений, батюшка! — сказал Вовка, сделав тупое умное лицо и аплодируя.

Тут мы обогнали «газельку» с буквами GMD.

— Ты — «гуманоид»! — закричал я в лицо Вовке, схватив его за руку. Вовка выдержал паузу и с серьезной рожей сказал, разглядывая меня с головы до ног:

— Так вот ты какой, гигантский «гамадрил»!

Я стал в шутку бить Вовку по его костлявому организму.

— А-а-а! Не бейте, дяденька! — кричал он, взвизгивая от смеха.

— Мальчики! Машину перевернете! — сказала моя мама.

Через некоторое время мы въехали в деревню. На знаке у дороги было написано «Кокбулак», что в переводе с казахского значит «Голубой родник». Слева и справа от дороги стояли дома, огороженные заборами. В каждом дворе росли деревья — черешни, яблони и груши. Наконец, мама Вовки сказала:

— Вот мы и приехали.

За невысоким зеленым забором мы увидели фруктовые деревья и домик, покрашенный белой известкой. Вовка побежал открывать ворота. Из дома вышла Вовкина бабушка, Валентина Васильевна и стала обнимать то Вовку, то меня, то наших мам.

— Володенька! Ну наконец-то! Олжик! Огурчики соленые! Как вы вымахали-то за год! Богатыри. А я уже стол накрыла, вас дожидаюсь аж с утра. А вы все не едете.

— Мам, я же тебе написала эсэмэску, что мы будем к двенадцати.

— Ну ты, доча, даешь! Кто ж эсэмэсками теперь пользуется! Написала бы в вотсап, или в инстаграм…

Мы с Вовкой переглянулись. Он поднял указательный палец и выпятил нижнюю губу. Типа «респект и уважуха бабусе!».

— Так, огурчики соленые, моем руки, и за стол! — скомандовала Валентина Васильевна.

Вовка как всегда ел, будто голодал на необитаемом острове пять лет, питаясь только кожурой от бананов.

— Бедный мальчик, — восклицала бабушка Валя. — Совсем заморили голодом в городе. Исхудал-то как! Кушай, кушай, Володенька. Вот пирог с яблоками, вот чебуречки с мясом…

Вовка, наконец, доел, и мы выскочили во двор. Вовка принялся с важным видом показывать мне родовые владения помещиков Пирожковых.

— Вот здесь огород, помидоры всякие, огурцы. Олжик, не трогай! Они не созрели еще.

Стыдно признаться, но я никогда в жизни не видел вот так, вживую, как растут овощи на грядке. Мне все было интересно.

— Вот здесь баня…

— О, давай зайдем, посмотрим!

Мы зашли внутрь. Я впервые видел вживую настоящую печку.

— А ты умеешь ее разжигать?

Вовка надулся, как аким области.

— Конечно умею! Сегодня разожжём, попаримся. Тебя когда-нибудь веником били?

— Ну ремнем только получал пару раз от отца.

Вовка заржал как лошадь.

— Веником в бане били?

— Не-а. А зафига веником бить в бане?

— Ну ты отсталый тормоз, Олжик. Вот видишь, веник из березы?

— Это листья дуба, двоечник.

— Ну дуба, какая разница! В общем, сегодня вечером устрою я тебе настоящую баньку градусов на сто! Будем из тебя жир вытапливать, бомба шаровая. Ладно, пошли дальше.

За огородом был фруктовый сад. Мы с Вовкой направились туда.

— О! Это что за дерево?

— Это черешня. Вы, городские, совсем от жизни отстали. Наверное, думаете, что черешня на базаре растет под прилавком.

— Ой, кто бы говорил! Деревенский нашелся. А слабо залезть на черешню?

— Да запросто. Спорим, что ты такой вкусной черешни еще не ел в своей жалкой городской жизни!

Вовка полез на дерево, выпятив свой тощий зад. Я принялся комментировать его действия.

— А вот перед вами, уважаемые зрители, детеныш семейства криворуких бабуинов — «пирожокус дохлятикус». Давайте понаблюдаем за ним. Вот он, неуклюже переставляя свои худые конечности, пытается заползти на дерево в поисках своей любимой добычи — вонючки древесной. По всему видно, что эта особь страдает каким-то тяжелым генетическим заболеванием — прислушайтесь, как этот несчастный детеныш бабуина пищит и мяукает.

Вовка тем временем, кряхтя, карабкался дальше, пытаясь дотянуться до веток со спелой черешней.

— Вовка! «Скорую» вызывать уже? Смотри, не грохнись!

— Спокойно, граждане. Все под контролем. Фу, блин, откуда здесь столько жучков!

— Я вижу, что черешни мне не дождаться сегодня.

— Щас, щас… Вон на той ветке как раз самая спелая…

И тут я вздрогнул от неожиданного визга этого древесного обитателя. Вовка, обеими руками вцепившись в ветку, орал как пациент дурдома, временами переходя на ультразвук.

— А-а-а-а-а! Пошла вооон! А-а-а-а!…

С деревьев соседнего участка вспорхнула стая птиц и полетела в теплые страны. Должно быть, навсегда.

— Вовка! Че ты орешь? Что случилось?

— Гусеница-а-а-а! По шее ползет, гадина!…

Вдруг позади орущего и брыкающегося бабуина раздался треск ломающегося дерева, и Вовка вместе со здоровенной черешневой веткой рухнул вниз. Ветка, к счастью, не полностью отломилась от ствола, и, накренившись, уткнулась верхушкой (и Вовкой) в землю. Я подбежал к другу, который лежал лицом вниз.

— Вовка! Вовка! Ты живой?

Я расцепил его пальцы, намертво схватившиеся за ветку, и перевернул несчастного на спину. Его лицо было страшно чумазым, так как он приземлился лицом прямо в грядку с помидорами. Там как раз лежал шланг, из которого текла вода на грядки. Я не смог сдержаться и принялся хохотать. Вовка тоже стал смеяться, размазывая грязь по лицу.

— Ну ты и грохнулся, прям как водородная бомба!

— Я, когда летел навстречу земле, думал — вот и все, даже завещание не успел составить. И я лечу по черному тоннелю, а впереди свет…

— Блин, Вовка, это было нереально круто! Визг, треск, бум-бам! И ты носом в грядке. Кстати, а гусеница на твоей шее очень красивая…

Вовка заверещал опять, вскочил на ноги и стал лупить по своей шее руками.

— Да нет там ничего, успокойся! — хохотал я над своим трусливым другом.

— Бр-р-р… Ненавижу насекомых…

— Кстати, бабуин криворукий, нам за ветку не попадет?

Вовка вытаращил глаза.

— Попадет! Блин, Олжик, что делать?!!

— Давай ветку забросим на соседний участок! Тащи пилу.

Вовка сбегал за пилой и опять полез на дерево. Он долго елозил пилой по ветке, каждые десять секунд отдыхая и жалуясь, что «пила тупая» и «ветка толстая». Наконец, он ее домучил, и мы, кряхтя, подняли ветку и закинули к соседям. Тут мы услышали голос тети Любы. Она искала нас. Мы вылезли из-под дерева.

— Мальчики! Мы поехали домой. Боже, кто это? Не узнаю вас в гриме!

— Да это Вовка маску для лица нанес. Из чернозема. Против прыщей, — сказал я.

— А, ну, ну. Надеюсь, к нашему приезду все дворовые постройки останутся целыми?

— Мам, не волнуйся, мы наоборот, бабушке будем помогать, — сказал Вовка, вытирая ладонью лицо.

— Охотно верю. Так, мальчишки, слушай мою команду: со двора не ходить, по деревьям не лазить, огонь не разжигать! — сказала тетя Люба, подняв указательный палец.

— Фрукты перед употреблением мыть! — добавила моя мама. — Бабу Валю слушаться!

— Есть! — гаркнули мы вдвоем, отдавая честь.

— Ладно, не скучайте, мы поехали.

Мамы чмокнули нас в щеки и уехали.

— Ну, что, мои золотые? Отдохните, а я пойду блинов вам напеку, — сказала бабушка Валя.

— Да, бабуля, иди. Мы еще во дворе поиграем, — сказал Вовка.

— Если что, огурчики соленые, кричите «караул!» — добавила бабушка, помахала нам и ушла в дом.

— Уф-ф-ф… — вздохнул Вовка и сел прямо на землю. — Чуть не спалились!

— Это точно. Ну, что, осталось во дворе что-нибудь не сломанное?

— Не, на фиг. Лучше давай начнем мой путь к славе и богатству.

— Твой путь?

— Наш. Наш путь, конечно.

Вовка вскочил, достал свой мобильник и стал взахлеб рассказывать свою гениальную идею мгновенного обогащения, брызгая слюнями.

— Я тут недавно создал свой канал на ютьюбе и в Тиктоке!

— Называется Dodik Show?

— Сам ты додик! Будем с тобой делать видосики про самое интересное! И начнем, как раз, с видео, как живут в деревне. Ну там — бараны-коровы, сено-солома…

— Не, не хочу, — сказал я. — Неинтересно.

— Так мы ж покажем не то, как куры корм клюют или бараны сено жрут. Я смотрел обучалку известного блоггера, как сделать, чтобы людям интересно было смотреть твой контент. Так вот — нужна какая-нибудь фишка, конфликт. Вот тогда и просмотров будет миллион, ну и денег будет миллион тоже!…

— Ну, и какие конфликты могут быть среди сараев и курятников? Как две курицы подрались из-за червяка?

— А почему бы и нет? Только не между курицами, а как, например, курицы, вместо того, чтобы мирно производить яйца для хомо сапиенсов, вдруг заболевают бешенством и атакуют людей, поднимают восстание и захватывают…

— Планету Земля.

— Точно! А может и всю галактику! — у Вовки глаза стали размером с баскетбольный мяч.

— Только как ты сделаешь, чтобы эти пернатые уничтожители цивилизации напали на людей?

— Очень просто! Ты снимаешь на мобилу. Я захожу в кадр, ну и в курятник. Начинаю собирать яйца, которые курицы уже снесли. И тут ты из-за кадра бросаешь на меня одну курицу, потом другую! Как будто курицы бросаются на меня с целью заклевать с нанесением тяжкого вреда здоровью потерпевшего.

— Так у меня же телефон в руках. — сказал я. — Как я буду одновременно и снимать, и швыряться в тебя курицами?

— А мы мобилу на лбу тебе зафиксируем. Сейчас найду что-нибудь.

Вовка забежал в сарай с инструментами, чем-то там жутко гремел и что-то ронял, и через минуту выбежал с какой-то грязной тряпкой в руках.

— Во! Эластичный бинт нашелся. Давай свою мобилу.

Будущая звезда ютьюба, кряхтя, привязала телефон на мой лоб и отошла назад, любуясь своей работой.

— А как мы камеру включим, ты подумал?

— Блин, не учёл… Давай башку сюда.

Через две минуты съемочная группа и отважный исследователь опасного куриного мира уже заходили в курятник. Вовка вещал.

— Привет всем моим подписчикам! Вас приветствует автор знаменитого канала #ВованПацан. Меня зовут Вован, и вы смотрите научное исследование о том, что обычные домашние курицы бывают не такими уж и домашними, белыми и пушистыми. Пока наука не имеет объяснения этому феномену, — почему иногда эти няшки превращаются в злобных тварей и съедают по два-три человека в день. Я осторожно захожу внутрь этого адского помещения и начинаю собирать яйца…

В курятнике ужасно воняло. Я зажал нос, но мужественно продолжал снимать. Курицы принялись возмущенно кудахтать. Вовка страшно завращал глазами, давая мне сигнал — «хватай курицу и кидай». Я осторожно потянулся руками за первой попавшейся курицей. Она кудахтнула и побежала от меня. Я за ней. Тут все остальные окорочка с крылышками стали громко орать на курятинском языке, видимо призывая проклятья на нашу голову. И здесь я во второй раз за день вздрогнул все телом из-за поросячьего визга отважного ученого. Камера на моем телефоне записала следующие эпохальные события: на Вовку сзади напал огромный петух, который, видимо, возвращался домой после обхода своей территории и увидел несанкционированную видеосъемку в своем доме. Петух кинулся на бедного Вовку, стремясь клюнуть и поцарапать его когтями. Вовка орал и бегал по курятнику, сшибая на бегу насесты и гнезда, сделанные из старых деревянных ящиков. Пернатый агрессор не отставал. Курятник наполнился летающим пухом, кудахтаньем куриц и Вовкиными ругательствами. Наконец, отважный блоггер выбежал из курятника, но в панике наступил ногой в старое дырявое ведро и дальше бежал, обутый в него, гремя на весь поселок. Я тоже выбежал из курятника, но от смеха согнулся пополам и упал в траву. Я хохотал до слез минут пять и все никак не мог остановиться.

— Вовка, га-га-га! Миллиард просмотров обеспеченно, ха-ха-ха! Ой, не могу!…

Вытаскивал я Вовку из ведёрного плена целых полчаса.

— Этот придурок в перьях просто не узнал меня. А я, помню, выхаживал и кормил его молоком из соски вот этими собственными руками! — врал Вовка напропалую.

— Ну, #ВованПацан! Остаюсь в твоей деревне на все лето!

Как мы парились в бане

Потом мы легли на траву под фруктовыми деревьями и от нечего делать стали разглядывать облака на небе. Вовка оперся на локоть, повернулся ко мне и сказал:

— Кстати, мы же хотели баню растопить.

— Не мы, а вы, Ватсон, это во-первых. А во-вторых, не хочу умереть молодым.

— Да я сто раз уже печку топил, Олжик. Не переживай! Во всяком случае умрешь чистым.

— Ну, ну, рассказывай. Зуб даю, что ты так же топил баню сто раз, как того психа в перьях с детства выкормил.

— Да я могу баню растопить до ста градусов одной бумажкой. Смотри и учись. Пошли!

Мы зашли в предбанник. Вовка как хирург в операционной протягивал руку назад и отдавал короткие приказы:

— Бумагу! Дрова! Уголь!

Малолетний поджигатель запихал все ингредиенты в печку и отдал последний торжественный приказ:

— Внимание, батальон! Осколочно-фугасными по холодной печке… огонь! Спички!

Снарядный рядовой Утепов подал спички, и командир артиллерийского расчёта сержант Пирожков поджёг все, чем была до отказа набита печка бани. Вернее, он поджёг кончик бумаги, который торчал из-под груды щепок, здоровенных брёвен и огромных кусков угля. Бумага загорелась, дала хорошее пламя и быстро потухла. Командир орудия сказал «ага, все понятно», взял лежавшую на полу газету, скрутил в трубочку, поджёг её и запихал в топку. Газета сгорела наполовину и отказалась функционировать дальше.

— Да что ж ты не горишь? — спросил Вовка у печки и стал чесать голову. Рядовой Утепов не выдержал и принялся советовать.

— Может, мы неправильно что-то делаем?

— Всё норм. Не лезь. Работают профессионалы.

— А что это за маленькая дверца снизу? Может её открыть надо?

Сержант пристально поглядел на меня, как будто в первый раз увидел, и изрек:

— Иногда в твоей дырявой башке случайно рождаются дельные вещи. Для огня-то тяга нужна!

Вовка открыл нижнюю дверцу и попытался опять поджечь бумагу внутри печки. И снова безрезультатно.

— Может не надо было все сразу пихать? Наверное, надо по очереди? Сначала бумагу…