Бесплатный фрагмент - Превратности судьбы

Рассказы

Как меня замуж выдавали

Давно это было, в послевоенное время. Мне было уже за двадцать годков, а серьёзных предложений о замужестве не получала. Да и некогда было невеститься. Оставшись без отца и матери в четырнадцать лет в трудные военные годы, должна была заботиться не только о себе, но и о своих двоих младших братьях и старшем брате-инвалиде, потерявшем зрение. Пришлось сначала работать на ткацкой фабрике и делиться с ними жалким пайком. Потом окончила курсы поваров. Работа на кухне позволила не падать в обморок от голода, а свой продовольственный паёк отдавать братьям.

Была у нас и старшая сестрица, по тем временам очень образованная, с десятью классами. Работала она в какой-то солидной организации секретаршей, там познакомилась с молодым лейтенантом, вышла за него замуж и уехала с ним, исчезнув из нашей жизни на долгие годы. А мы одни тянули тяжёлую лямку, да еще волновались за пропавшую сестрёнку.

Конечно, кавалеры мимо меня не проходили, но была я чересчур застенчивой. Первым ухажером был Миша Кашеваров. Он работал мастером в ремесленном училище. Сюда же я пристроилась поварихой в столовую. Парень он был видный, сразу мне приглянулся, пару раз проводил до дома после работы. Узнала про это старшая повариха Дуська, и такую истерику мне закатила!

— Мы с ним давно встречаемся, не вздумай мне на пути становиться, — сказала она с угрозой в голосе.

Как поспоришь с начальством? Отшила я Мишку, даже не объяснив причины. А он, дурачок, с расстройства на фронт напросился, так и сгинул со свету в самом конце войны. Жаль было парня. С той поры ушла я из этой столовой — не могла смотреть на Дуську.

Подруга у меня была хорошая — Рита. Не давала она мне падать духом, как-то затащила меня в кино. Перед показом фильмов организовывали танцы, здорово мы тогда с ней кружились в вальсе. На следующий танец меня пригласил очень интеллигентный парень в очках и при галстуке. Танцевала я хорошо, опять же Рита меня научила. Весь вечер кавалер крутился возле меня, познакомились. Звали его Борисом, а родом он был из самой Москвы, в наш городок к тётке приехал. Каждый выходной стал наведываться Боря в гости к родственнице, чтобы встретиться со мной. Год мы дружили, и вдруг пришла ему повестка от военкомата для службы в Армии. Хорошо, что война к тому времени закончилась, служить было не так опасно, как раньше. Поехала я в Москву провожать Бориса. Здесь же была и его мамаша. Недружелюбно поглядывала она в мою сторону. И вдруг до меня донеслись её слова, обращенные к родственнице:

— Очень худая у Бориса невеста, уж не чахоточная ли она?

Горький комок подкатил к горлу от обиды, но я виду не подала и сразу после проводов уехала домой. Поняла я, что не ко двору пришлась, и ни на одно письмо Борису не ответила. Позже я узнала от Борисовой тётки, что долго он оставался в женихах, а когда женился, назвал свою дочку Ольгой, может быть, в честь меня.

Как-то перед Рождеством моя соседка, добрая тётка Василиса, посоветовала мне погадать на судьбу. Для этого надо было замесить тесто из муки, соли и воды, испечь лепешку и съесть ее перед сном, произнеся заклинание: «Суженый, ряженый, приходи водицы напиться». Сон увидела я необычный: какой-то незнакомый мужчина с мешком за плечами стоял возле нашей колонки, откуда мы берём воду, а возле него бегали какие-то девчонки.

— Ну, что же, голуба, — поведала мне тётка Василиса, — замуж ты скоро выйдешь за деревенского парня, которого до сей поры не знаешь, и родишь ему девочек.

Посмеялась я тогда над словами соседки:

— Где я могу встретить деревенского парня, коль в деревне не бываю?

— Поживём-увидим, — ответила мудрая женщина.

Вскоре предсказания вещего сна начали сбываться. Мне предложили работу в маленьком посёлке в столовой. Здесь я быстро подружилась со своей напарницей, статной и черноокой Марией. Многие ребята заглядывались на нас. Как могло быть иначе: и девки мы были молодые, видные да еще на раздаче поставлены. «Глядишь — перепадет порция побольше», — наверняка думали они. Маша была верна своему преданному ухажёру Николаю, интеллигентному на вид парню, при галстуке, а я была застенчивой. Так что от поклонников мы просто отшучивались. Однажды Коля пришёл в нашу столовку не один, а вместе со своим братом Михаилом, кудрявым темноволосым парнем с голубыми веселыми глазами. Ребята оживлённо беседовали и время от времени поглядывали в нашу сторону. Маша подшучивала надо мной:

— Похоже, что Николай и тебе жениха привёл.

Хоть я на раздаче была не новичок, а тут у меня все начало выпадать из рук. Пришлось Маше выпроводить женихов из зала, приговаривая:

— Из-за вас Ольга всю посуду переколотит.

После смены Миша встретил меня и напросился в провожатые. Я его отговаривала, мол, автобусы вечером не ходят и он не сможет добраться до дома.

— Для меня десять километров — не расстояние, доберусь, — ответил он уверенно.

К своему дому я его не подвела, распрощалась у дома подруги. Миша отправился в обратный путь, а я, перекинувшись с подружкой новостями, побежала к себе. Следующий день был выходной. Из головы не выходил новый кавалер, я даже сожалела, что не назначила ему свидание, несмотря на его настойчивые просьбы. Вдруг сосед сообщает, что меня вызывает какой-то мужчина в сером костюме. Я впопыхах оделась, выскочила из дома и обомлела. У калитки стоял Михаил.

«Ну, и партизан, — подумала я с восторгом. — Всё-таки выследил, где я живу». Миша, радостно улыбаясь, предложил съездить с ним в его деревню. Там намечалось весёлое гулянье с танцами. Как откажешь такому упорному кавалеру? Согласилась.

От автобусной остановки до деревни мы с Михаилом прошагали почти три километра, даже не замечая дальнего расстояния. Лес, окружавший нас со всех сторон, многоголосье птиц — всё настраивало на лирический лад. Михаил попытался обнять меня, но, получив отпор, утихомирился. Не имея ни хорошего слуха, ни голоса, он пытался что-то напевать, чем меня очень веселил. И вот вдалеке показалась деревенька. Непросто было пройти через неё незамеченными, на пустынных улицах, возле своих палисадников, как будто невзначай, появлялись бабульки. Щурясь от солнца, они старались угадать, кто прибыл в их деревню, с кем и к кому. Получив нужную информацию, они долго ещё стояли в раздумье, провожая любопытным взглядом чужих гостей.

В доме Михаила было многолюдно: собрались родственники и ближайшие соседи.

— Это моя Ольга, — представил меня Михаил.

Его мать, маленькая, юркая пожилая женщина с испещрённым морщинами лицом, быстро расстелила перед нами одеяло, сняла с образов икону и предложила нам с Мишей встать на колени. Повернув икону ликом к нам, нас ею перекрестила. Все присутствующие бросились нас поздравлять. Как по волшебству был накрыт стол и начался праздник. Быстро гости дошли до той кондиции, когда пошли песни и пляски. Миша от принятой дозы спиртного стал задорным, норовил при всех меня поцеловать. Я, вся пунцовая, не понимала, что происходит, и даже попыталась отправиться домой, чем здорово удивила гостей. К концу вечера Миша еле держался на ногах, но попросил мать приготовить нам постель в прохладном чулане. Заплетающимся голосом он доказывал мне, что мы теперь благословленные муж и жена.

Я поняла, что спорить с ним бесполезно, и придётся здесь заночевать. Перед носом Михаила я закрыла дверь чулана с внутренней стороны на крючок и улеглась спать. Половину ночи скрёбся новоиспечённый муж в дверь моей обители, но было напрасно. Так и проспал он остаток ночи где-то в сенях на полу. На следующий день, уже на трезвую голову он заявил, что благословение нарушать нельзя, и мы с ним должны жить вместе.

ПОСТСКРИПТУМ.

Через девять месяцев родилась я — автор этого рассказа, а через год с небольшим появилась на свет моя сестра. Сбылись предсказания мудрой тёти Василисы.

Любовь со второго взгляда

Время неумолимо летит вперёд. Мне уже за сорок, взрослый и самостоятельный сын, интересная и ответственная работа, а на личном фронте — одни пробелы и в перспективе надвигающаяся одинокая старость. Такие мысли всё чаще стали посещать меня и, наконец, я созрела, чтобы найти себе надёжного спутника жизни.

Сочинив красочное объявление, в котором предлагала заботу и плечо для поддержки одинокому мужчине, я направилась к редактору местной газеты. Ею оказалась миловидная, отзывчивая женщина — Светлана Евгеньевна.

Слово за слово, мы с ней разговорились. При расставании она вдруг вспомнила:

— У меня для вас есть на примете один серьёзный мужчина. Его зовут Виктор. По профессии он журналист и фотограф, иногда даёт нам свои материалы. В настоящее время работает охранником.

— Какое странное сочетание: журналист, фотограф и охранник. Уж не бабник ли он случайно? — засомневалась я.

— Нет, на бабника он не похож. Работает охранником, чтобы времени больше оставалось для творчества. Дать ему Ваш рабочий телефон?

Я согласилась. Через пару дней журналист-охранник мне позвонил, и мы встретились.

Это был мужчина средних лет, невысокого роста. Джинсы и спортивная куртка придавали молодцеватость его крепкой фигуре. Представившись друг другу, мы побрели вдоль улиц. С первых минут нашей беседы, я поняла, что Виктор был явно разочарован в женщинах.

— Сегодня трудно найти хорошую хозяйку. В какую квартиру не зайдёшь — кругом беспорядок, — посетовал он.

Такие слова меня озадачили. Хоть лентяйкой я не была, но перспектива получить мужа, который будет ходить по комнате с тряпкой и проверять пыль на мебели, меня насторожила. Немного поразмыслив, я всё-таки приняла предложение о новой встрече в ближайшую субботу. В этот день мать попросила меня помочь ей посолить капусту на зиму. После напряжённой работы усталость валила с ног. Моросящий осенний дождь и не очень радужное впечатление о кавалере не способствовали желанию ехать на окраину города.

Больше часа простоял Виктор под лёгким навесом возле лесопарка. Озябший и разочарованный, вернулся домой.

Прошёл месяц. Соискатели женского плеча активно откликались на моё объявление и приходили на свидание. Чаще всего это были небрежно одетые мужчины с сигаретами в зубах, иной раз взбодрённые хорошей порцией водки. Поиски зашли в тупик. Своими грустными мыслями я поделилась со Светланой Евгеньевной.

— Я же Вам говорила, что лучше Виктора Вы не найдёте, — напомнила она.

«Может, не так уж он и плох», — предположила я и позвонила Виктору на работу.

Обиженный мужчина что-то пробурчал в ответ о легкомыслии женщин, упомянул о проблемах, связанных с этим полом во все века.

Я уже была готова бросить телефонную трубку и прекратить разговор, как вдруг услышала:

— Хотите со мной встретиться?

— Конечно! — обрадовалась я.

С ярким макияжем и большими надеждами отправилась я на свидание. К назначенному месту пришла пораньше, и, чтобы скоротать время, заглянула в ближайший книжный магазин. Нежданно-негаданно в центре торгового зала я столкнулась с Виктором.

При люминесцентном освещении его лицо казалось бледно-зелёным, а изрядно изношенная кроличья шапка придавала жалкий вид всему его облику.

Моя намалёванная физиономия, прикрытая сверху огромной лисьей шапкой, тоже ему явно не понравилась. Наверняка, каждый из нас подумал, что эта встреча последняя.

Не находя нужных слов, мы оба чувствовали неловкость.

— Может быть, зайдёте ко мне на чашку кофе, — предложила я, вспомнив напутствие редакторши.

Мужчина согласился.

В моей квартире было чисто и уютно, но порванные обои насторожили Виктора.

— Была у меня раньше собака, потом кошка. Но сейчас нет, — пояснила я, снимая объёмное пальто на синдипоне.

Виктор не смог скрыть восхищения, увидев меня в элегантном платье с длинными до плеч волнистыми волосами. Моё впечатление о нём тоже изменилось. Без шапки и при нормальном освещении он выглядел импозантным мужчиной.

Я быстро приготовила крепкий кофе. Незаметно наша беседа перешла в задушевный разговор, который затянулся до полуночи.

С той поры мы почти не расставались, а через две недели Виктор переселился в мою квартиру, прихватив с собой диван-кровать, чем озадачил соседку по коммуналке.

— Мой-то сожитель старой табуретки не принёс, хотя живёт у меня два года. А ты только что познакомился с женщиной и весь свой скарб потащил к ней. Смотри, не аферистку ли ты встретил? — встревожилась она.

Через полгода мы с Виктором решили зарегистрировать наши отношения. С бутылкой шампанского и коробкой конфет направились к свахе в редакцию.

— Вот упрямцы, — пошутила Светлана Евгеньевна. — Если бы меня сразу послушали — давно были бы вместе.

После встречи с Виктором у меня появились эти поэтические строки:

Когда любовь тебя коснётся,

то мир покажется светлей.

Ты словно солнцем озарённый,

и выглядишь для всех милей.

Любовь найти порой непросто,

но если встретил, не теряй.

Она хрупка, бывает робкой.

Когда найдёшь, не проморгай.

Благие намерения

Чудесное раннее утро. Яркая броская зелень, особая голубизна небесного свода и тёплые ласкающие лучики солнца рисовали живописную картину начала лета. Приятно было бродить вдоль лесного озера, иногда останавливаясь, чтобы полюбоваться на новых забавных обитателей водоёма. Это птенцы водоплавающих, и в этом году их особенно много. Кроме уже привычных для нас лебедят и утят, появились гусята. Вроде бы все они детёныши, но повадки у них разные. Лебедята всегда выстраиваются в цепочку между родителями. На первых порах нырять они не решаются, родители подкармливают их, вытаскивая съестное из водных глубин. Утята, требовательно попискивая, постоянно уплывают от своей мамаши в разные стороны, а та в растерянности курсирует между ними. Селезень не желает воспитывать своё писклявое потомство, поэтому приходится отдуваться утке. Гусята — дружные ребята. Они хоть и следуют за своими предками, но быстро привыкают к самостоятельной добыче корма. Увидит такая семейка человека на берегу — и доверчиво последует к нему за угощением. Коль ничего не перепало, то они не обижаются, продолжают свой путь дальше к зелёной лужайке, чтобы пощипать свежей травки.

Как-то мы с мужем присели на скамеечке возле прозрачного водоёма и вдруг заметили маленькую стрекозу, которая барахталась на поверхности. С каждой минутой силы её слабели, но она пыталась выбраться из водной западни. Будто прочитав мои мысли, муж поднял валявшуюся поблизости ветку и направился ей на помощь. Рискуя свалиться с крутого берега в озеро, он подцепил снизу обмякшее тельце стрекозки, осторожно вытащил её и положил на бревно.

— Ты спас живую душу от гибели! — похвалила я.

Стрекозка очнулась, встряхнула серебристыми крылышками и замерла.

— Ну, вот подсохнет и полетит, — предположил муж.

Недолго стрекоза отогревалась на солнце, крылышки её затрепетали, она резко взлетела и направилась в сторону озера. Через мгновение стрекоза снова барахталась в воде, причём, в том же самом месте. Неожиданно из водных зарослей появилась серая кряква со своими малышами. Придирчиво осмотрев потенциальную добычу, она стремительно схватила стрекозу широким клювом и сунула её первому, подвернувшемуся детёнышу. Утёнок с жадностью проглотил угощение и, попискивая, поплыл дальше.

Мы с мужем замерли от неожиданной развязки, трудно было поверить, что всё так прозаично закончится. Я спросила специалиста-биолога о странной стрекозе. Ответ был прост. Насекомым овладел природный инстинкт. Конвульсии стрекозы на поверхности воды были не чем иным, как кладка яиц. Мы со своими благими намерениями помешали ей осуществить инстинкт по продолжению рода. В результате — такой печальный конец. Так что не всегда следует спешить, что-то изменить в чужой судьбе.

Визит из прошлого

Наташа своей миниатюрной фигуркой и бойким темпераментом напоминала известную актрису шестидесятых годов Надежду Румянцеву. Добрые, серые глаза с задорными искорками были зеркалом её весёлой и открытой натуры. Недаром она всегда и везде была заводилой. Её брат-двойняшка Лёша был прямой противоположностью. Тихий и робкий, он чувствовал себя уверенным только рядом с Наташей. Не раз приходилось девчонке заступаться за своего брата. Увидев как-то Лёшу в окружёнии сердитых пацанов, она тут же бросилась на выручку.

— Ну-ка, проваливайте с нашего двора, — крикнула шестилетняя девчонка.

— А если не уйдём? — засмеялись мальчишки.

— Если не уйдёте — папку позову, он у нас милиционер и вам всем накостыляет.

— Да, чего с этой мелюзгой связываться, — пробубнил один из ребят. — Пойдёмте отсюда.

Наташа, взяв за руку брата, уверенно повела его к подъезду.

— Слышь, пацан, — обратился один из ребят к Лёше. — Тебе надо поучиться смелости у своей сеструхи.

— А это мы и без вас разберёмся, — крикнула Наташка и показала язык обидчикам.

Никаким милиционером их отец не был, он работал слесарем на заводе. Девчонка и сама не знала, как набрела на такую мысль, но не раз пользовалась этой угрозой, за что впоследствии её прозвали дочерью мента.

Дверь квартиры двойняшек не закрывалась. Сначала соседские ребятишки заходили поиграть, а когда наступила пора юности, собирались одноклассники. Ребята и девчата шутили, смеялись, пели под гитару. Даже молчаливый Лёша иногда пытался подпевать, но быстро сбивался с мотива и уводил кого-нибудь из ребят на кухню, чтобы сразиться в шахматы. В шестнадцать лет он получил звание мастера. После очередных соревнований, Лёша пришёл домой со Стасом Гордеевым, высоким, светловолосым парнем из параллельного класса. Тот неудачно провёл партию на городском первенстве шахматистов, и Лёша решил объяснить ему промахи. Наташа тоже посочувствовала Стасу, предложила ребятам перекусить. С тех пор парень зачастил к ним. Если Наташа была дома, то Стас забывал о шахматах, рассказывал новости, свежие анекдоты, девушка смеялась и с удовольствием принимала знаки внимания.

Она давно привыкла к почитанию ребят. Многие из одноклассников пытались приударить за хорошенькой, весёлой девчонкой, но она ловко переводила их в разряд друзей. Со Стасом было всё по-другому. Взгляд его пронзительных синих глаз тревожил её сердце. Иногда Наташе казалось, что он читает её самые сокровенные мысли. Это её смущало, что было не привычно для бойкой девушки. Ей нравились неторопливые манеры парня, его рассудительные разговоры. Непривычное чувство волновало её воображение. Она уже скучала, когда он долго не приходил, сердце колотилось от радости при его появлении. Даже Лёша заметил перемену в сестре, но только улыбался, глядя на неё, и тактично оставлял ребят наедине, придумывая на ходу какой-нибудь важный предлог.

Незаметно приблизились выпускные экзамены. Природа ликовала от ярких красок свежей листвы, благоухающих соцветий сирени и черёмухи, а школьникам надо было отгородиться от всей этой красоты и штудировать билеты.

И вот долгожданный аттестат на руках, наступил торжественный и грустный момент в жизни старшеклассников — выпускной бал.

В воздушном светло-бирюзовом платье, на изящных шпильках, с замысловатой высокой причёской, появилась Наталья в украшенном цветами и весёлыми плакатами зале под руку с Лёшей. Девушка ловила на себе восхищённые взгляды выпускников, благодарила за комплименты, а сама искала взглядом Стаса. В костюме серого цвета с тёмно-синим галстуком на белоснежной сорочке, он выглядел элегантно и непринуждённо. Ищущие взгляды находят друг друга. Улыбаясь, Стас направился к Наташе. Оркестр заиграл мелодию прощального школьного вальса, выпускники и учителя закружились под любимую мелодию. Нежно обнимая девушку за талию, Стас прошептал:

— Как ты хороша, Натали! Никому тебя не отдам.

— Какой ты, оказывается, собственник, — шутливо заметила девушка. — Впрочем, я и сама от тебя никуда не уйду, ты такой великолепный партнёр.

Звучали поздравления и напутствия учителей, повзрослевшие вчерашние школьники отвечали словами благодарности.

Глубоко за полночь выпускники покинули родную школу и отправились с песнями бродить по городу. Ближе к утру лишь самые выносливые из ребят направились в парк — встречать свой первый взрослый рассвет. Сквозь сумерки предрассветного утра могучие реликтовые сосны встретили ребят суровым молчанием, а бывшие ученики, притихшие и немного усталые, шагали по центральной аллее навстречу солнцу. Между парком и жилыми строениями когда-то был пустырь, а теперь выросли молодые стройные берёзки и кудрявые клёны, посаженные когда-то руками школьников. С другой стороны парка был крутой спуск к живописному берегу реки Клязьмы.

— Ната, давай оторвёмся от всех, — предложил Стас, обнимая девушку за плечи.

— И куда мы пойдём? — остановилась в нерешительности Наташа.

— К реке.

— Ты что, искупаться захотел?

— Почему бы нет? Снимай свои каблуки, а то застрянешь в траве.

Наташа сняла туфли, и, схватив парня за руку, последовала за ним. Впереди показалась серебристая гладь воды, Стас, долго не раздумывая, разделся и плюхнулся в воду. Брызги долетели до Наташи.

— Так я и знала, что намочишь моё бальное платье.

— А ты сбрасывай свой наряд и в воду!

— Я же без купальника.

— Сейчас темно, никто тебя не увидит.

Наташа повесила платье на ближайший куст развесистой ивы и осторожно вошла в воду. Холод пронзил её насквозь, она была готова выскочить из воды. Неожиданно девушка почувствовала себя в крепких объятиях Стаса. Он поднял её на руки и начал осыпать нежными поцелуями.

— Пусти, что ты делаешь? — слабо сопротивлялась девушка.

Она не помнила, как они оказались на берегу, их захлестнуло безумие страсти. Она только почувствовала, что они слились в единое целое, несмотря на острую боль, ей было приятно.

Первые лучики солнца робко пробивались над линией горизонта, когда Стас и Наташа не спеша направились к дому. Прощальный поцелуй у дверей подъезда.

— Ната, ты ни о чём не жалеешь? — спросил Стас, обнимая девушку.

— О чём я могу жалеть? Я же люблю тебя.

Только к полудню пробудилась Наташа от крепкого сна, сладко потянулась. «Неужели всё случилось со мной наяву?» — вспомнила она про волшебную ночь.

Вечером на пороге их квартиры появился Стас. Он непривычно смущался и с обожанием смотрел на девушку.

— Пойдём, прогуляемся. Не дома же сидеть в такую чудесную погоду, — пришла ему на выручку Наташа. — Только немного подожди, я переоденусь.

Вдруг она услышала тихую фразу, брошенную Лёшей:

— Смотри, не потеряй голову, сестрёнка!

— Похоже, что я уже её потеряла, — улыбнулась девушка.

Тёплое летнее солнышко радовало и согревало. Кто не использует это благодатное время, чтобы побродить по лесу, искупаться в прохладном водоёме, понежиться на пляже? Но выпускникам надо было думать о будущих экзаменах. Станислав и Наташа решили готовиться к поступлению в Московский Энергетический институт. Технический вуз они выбрали неслучайно — оба увлекались точными науками. Подготовкой к вступительным экзаменам они занимались в квартире Стаса, когда его родители уходили на работу. Занятия прерывались чаепитиями и нередко любовными играми. Как оказалось впоследствии, одно другому не мешало, ребята успешно сдали вступительные экзамены и стали студентами престижного института.

Вдруг новость — Наташа ждёт ребёнка.

— Ната, нам ещё не время обзаводиться детьми. Надо что-то предпринять, а то все наши старания пропадут даром, — уговаривал Станислав девушку.

— Я ничего делать не буду. Это наш ребёнок, и я его оставлю.

— Ну, ты всё-таки подумай, — посоветовал он, и с обидой покинул растерянную девушку.

Неделю не видела Наташа любимого. Глаза её покраснели от слёз и недосыпания.

— Что с тобой происходит, Натка? — заметил встревоженный брат. — И Стас почему-то не появляется. Уж не поссорились ли вы с ним?

Наташа разрыдалась и призналась в своей беде.

— Ну, и подлец! Я сейчас с ним разберусь! — пригрозил Алексей.

— Прошу тебя, не делай ничего — не хочу силой привязывать его к себе.

— Это же ваш ребёнок! Вы должны вместе за него отвечать.

— Так-то оно так, но Стас не хочет.

— Ладно, думайте сами, — ответил брат, а сам направился к Станиславу.

Дверь открыла мать друга.

— Проходи, Лёша. Хорошо, что ты зашёл, а то сын сидит насупленный в своей комнате и никуда не выходит.

Как только ребята остались наедине, Станислав обратился к другу:

— Вижу по тебе, что всё знаешь, но не торопись с обвинениями. Какая у нас будет учёба с ребёнком? Да, и моя мать наверняка будет против.

— Ты же не малый ребёнок, чтобы за мать прятаться? — возразил Алексей. — Наташка всё равно ребёнка оставит.

— Я не давлю на Наташу. Ты же знаешь, как я к ней отношусь, — возразил Станислав. — Если она так решила, то мы поженимся.

Лёша пожал другу руку:

— Правильное решение. Иди, поговори с матерью, а я пойду, обрадую сестру.

Свадьбу сыграли скромную. В квартире Натальи собрались самые близкие родные и друзья. Невеста, несмотря на бледность, выглядела очаровательной и счастливой. В платье, оставшемся после выпускного вечера, она напомнила Станиславу школьный бал и первую их романтичную ночь. Он с обожанием смотрел на свою молодую жену.

— Горько, горько! — кричали гости, и молодые с удовольствием застывали в нежном поцелуе.

В институте к семейной паре первокурсников отнеслись доброжелательно, сразу выделили отдельную комнату в общежитии. Днём молодожёны ходили на лекции, а после учёбы заходили в магазины. Благо, что в Москве с приобретением продуктов проблем не было, не то, что в их родном провинциальном городке.

Почти до конца беременности Наташа посещала институт, некоторые экзамены и зачёты сдавала досрочно, чтобы не потерять учебный год. За неделю до родов она уехала к матери.

Схватки были долгими и мучительными, Станислав отпросился в институте от занятий и целыми часами расхаживал возле родильного дома, периодически заглядывая в больницу, чтобы узнать новости. На второй день, блуждая под окнами, он вдруг услышал свою фамилию. Его позвала медсестра и сообщила:

— Гордеев, сейчас к Вам выйдет заведующий отделением, он хочет с Вами побеседовать.

Через пару минут к Стасу подошёл пожилой мужчина в белом халате.

— Вы муж Натальи Гордеевой?

— Да, это я. Что случилось? Родила моя жена?

— Да, родила Вам сына — богатыря четыре с половиной килограмма, но сама, бедняжка, пострадала. Таз у неё узкий и кости не выдержали. В общем, разошлось лонное сочленение, и придётся ей почти год в гипсе находиться.

— Что же делать? — с отчаянием проговорил Станислав.

— Переведём её через недельку в травматологическое отделение. Как быть с ребёнком — решать Вам.

Как обещал доктор, Наташу перевели в другую больницу, ребёнка забрала её мать, оформив долгосрочный отпуск без содержания. Успешно сдав летнюю сессию, Станислав был свободен, он целыми днями пропадал у жены в больнице. Наташа даже сердилась на него:

— Ты хотя бы лишний раз погулял с ребёнком, маме и так тяжело со всеми делами справляться.

— А как же ты? Представляю твои страдания — лежать в неподвижности. Тут я хоть с тобой поговорю, как говорится, морально поддержу

— Здесь есть с кем общаться. Видишь, нас восемь женщин в палате, и у каждой свои истории.

Муж обычно сидел на краю кровати, с нежностью гладил руки Наташе, с состраданием смотрел на бледное осунувшееся родное лицо.

Лето было жаркое, только на природе можно было отдохнуть от раскалённого воздуха и городской пыли. Но Станислав, как заведённый, курсировал от дома тёщи к больнице. Родная мать обижалась, что сын редко приходил к ней, как-то вечером он решил навестить её. Подходя к подъезду, он столкнулся с Эльвирой, черноглазой молодой женщиной из соседнего подъезда.

— Стас, как чувствует себя твоя жена? Я слышала о вашем несчастье.

— Лежит в гипсе, — неохотно ответил мужчина, намереваясь быстро пройти мимо любопытной соседки.

— Подожди. Может, нужна помощь?

— Чем ты поможешь? Я слышал, что у тебя самой растёт маленькая дочь.

— Да, но она в основном находится с моей мамой. Я же целый день на работе.

— Где же ты работаешь? — спросил Станислав, чтобы поддержать разговор.

— В городской библиотеке. Ещё я в пединституте учусь на заочном отделении. Мой отчим там ректором работает, — сообщила она с гордостью.

— Между прочим, предки мне кооперативную квартиру купили, теперь я в ней одна хозяйничаю.

— Повезло тебе, Эльвира. Мы с Наташей своего собственного угла не имеем, лишь комнатёнку в студенческом общежитии. А сейчас у Наташи безрадостное жильё в больнице, — грустно пошутил он.

— Сочувствую. Лишь бы всё обошлось, а то я слышала от знакомых, что после такой травмы можно инвалидом на всю жизнь остаться.

— Много знают твои знакомые, — заметил Станислав и направился к матери.

Сынок подрастал, был спокойным и покладистым — весь в дядю Алексея, именем которого его и назвали. Как-то, прогуливаясь с малышом, Станислав снова встретил Эльвиру, кивнул ей, хотел пройти мимо.

— Ты что, обиделся? — спросила соседка. — Извини, может, лишнее сказала.

— Да ничего. Просто я тороплюсь, Лёшу кормить пора.

— Ну, я тебя долго не задержу, — проговорила молодая женщина. — У меня к тебе огромная просьба. Мне надо контрольную по химии в институт отправить, а я две задачи никак не одолею. Если будет время, заскочи ко мне.

В голове Станислава промелькнуло: «У неё же отчим — ректор химического факультета».

Будто прочитав его мысли, Эльвира жалобно откликнулась:

— Отчиму некогда. Ты уж помоги, пожалуйста!

— Ладно, сегодня вечером зайду, говори адрес.

Элла с радостью распахнула дверь гостю. Она была одета в светло-жёлтое трикотажное платье, оттеняющее её смуглую кожу и подчёркивающее стройность гибкой фигуры.

Станислав не мог скрыть своего восторга, сделал ей комплимент.

Элла поблагодарила, усадила мужчину за журнальный столик, на котором были разложены исписанные уравнениями листы бумаги.

— Посмотри. Вот здесь я колдовала-колдовала, но так и не справилась с задачами.

Он бегло посмотрел уравнения, нашёл ошибки и быстро справился с заданием.

— Ты просто гений! И теперь я должна тебя наградить.

— Ничего не надо, Элла. Я помог по-дружески, — возразил он. — Да и пора мне, дел невпроворот.

— Успеешь. Я хочу тебя угостить, не обижай отказом.

Элла тут же достала из бара бутылку болгарского коньяка, коробку конфет, принесла из кухни блюдце с порезанными ломтиками лимона.

— Ой, а маленькие рюмочки я ещё не приобрела, придётся пить из фужеров.

Станислав распечатал бутылку, и, налив немного коньяку в красивые фужеры, предложил тост:

— За успехи!

Крепкий ароматный напиток быстро поднимал настроение.

— За здоровье близких! — предложила тост Эльвира и включила магнитофон, зазвучала чарующая песня Джо Дассена.

— Прекрасный исполнитель, — заметил он. — Мы с Наташей любили танцевать под его песни.

— Давай и мы с тобой потанцуем, я сто лет не танцевала, — предложила Эльвира и положила руки ему на плечи.

Стас обнял молодую женщину и почувствовал её трепещущее тело. Танец завершился неожиданным страстным поцелуем.

— Я так давно влюблена в тебя, — прошептала Эльвира.

Страстное желание охватило обоих, эту ночь они провели вместе.

Лучики солнца робко пробивались через массивные оконные гардины. Стас очнулся от крепкого безмятежного сна, с удивлением осмотрелся. Чужая квартира и обстановка напомнили ему о вчерашнем событии. Сердце неприятно заныло. Как он желал, чтобы это был лишь сон. Будто прочитав его мысли, появилась улыбающаяся Элла в розовом полупрозрачном пеньюаре, прихватив с кухни аромат свежеприготовленного кофе. Её губы коснулись его щеки, мягкие волнистые волосы приятно щекотали грудь.

— Я тебе, завтрак приготовила. Хочешь — сюда принесу.

Вместо того, чтобы вскочить и убежать, как он намеревался сделать, Стас крепко обнял соблазнительницу, и они снова окунулась в бескрайнее море страсти. Мужчина был сражён, он никогда не испытывал подобного чувства.

Всё реже видела мужа Наташа. Когда она спрашивала о нём свою мать, та лишь отводила глаза в сторону, переводила разговор на другую тему или старалась оправдать зятя. Станислав корил себя за предательство, пытался вычеркнуть Эллу из своей жизни. Но приходил вечер, и он, как опоённый, не находил себе места и с цветами бежал к ней.

— Стас, что происходит? Ты так редко стал навещать меня, — упрекнула Наташа. — У тебя появилась другая женщина? Скажи честно.

— Ната, прости меня, я полюбил другую.

Еле сдерживая рыдания, Наташа спросила:

— Кто эта счастливица?

— Эльвира. Моя соседка по дому матери, — уточнил он.

— Слышала, слышала о такой. Она, кажется, в семнадцать лет родила ребёнка? Без мужа.

— Да, ошиблась она по молодости.

— И ты решил помочь ей исправить ошибку?

Он замер в тягостном молчании.

— Теперь уходи, — произнесла Наташа срывающимся голосом. — И никогда, слышишь, никогда не напоминай мне о себе.

Потрясённая женщина отвернулась от мужа, прикрыла глаза. С поникшей головой вышел Станислав из больничной палаты.

Прошли годы, Наталья поправилась, душевная боль отступила. На последнем курсе института она вышла замуж за своего однокурсника Николая. По распределению молодые специалисты уехали в подмосковный Подольск, а через год Наташа родила дочку Аннушку.

Сын привязался к Николаю, называл его папой Колей, но знал, что у него есть родной отец. Не раз пытался он расспросить мать о Станиславе.

— Когда, сынок, подрастёшь, всё узнаешь, — обычно говорила она.

— Почему он не остался с нами? Значит, он плохой, — рассудил ребёнок.

— Нет, Лёша. Твой отец хороший, просто мы не смогли жить вместе, — объяснила мать, и на её печальных глазах навернулись слёзы.

Мальчик больше не спрашивал об отце, но мечтал встретиться с ним. Когда прозвенел последний звонок, он тут же решил осуществить свою мечту, поехал к бабушке и попросил её рассказать, где можно найти отца.

— Коль ты этого так хочешь, сходи к нему на завод, где он работает главным инженером. Крупным начальником стал твой отец.

— Станислав Петрович, к Вам какой-то молодой человек просится на приём. Говорит, что он, якобы, Ваш сын, — доложила секретарша.

— Какой ещё сын? Впрочем, спроси, как его зовут.

Через минуту секретарша доложила:

— Гордеев Алексей Станиславович.

Станислав Петрович оторопел, и еле слышно проговорил:

— Пригласи его ко мне.

Лёша с радостной улыбкой зашёл в кабинет но, увидев строгого, солидного мужчину, растерялся.

— Проходи, Алексей, присаживайся, — предложил отец. — У тебя какие-нибудь проблемы?

— Нет. Просто хотел познакомиться с тобой, — ответил сын.

— Молодец! Я очень рад. Ну, расскажи о себе. Как живёшь?

— Живу хорошо. Школу закончил без троек, собираюсь поступать в тот же институт, где вы учились с мамой.

— Прекрасно. Я горжусь тобой, Алексей! Надо бы ещё поговорить, но мне сейчас некогда. Даже домой к себе не могу пригласить, — добавил он в замешательстве, — Ты же мужчина, должен понять — там другая семья,

— Всё нормально. Главное, я узнал тебя, — ответил Лёша. — И на электричку мне надо успеть, чтобы домой вернуться засветло, а то мать будет волноваться.

— Может, деньги тебе нужны? — остановил Станислав Петрович уходящего сына.

— Нет, — ответил категорично парень. — Мы ни в чём не нуждаемся.

Когда Лёша вернулся домой, он заявил матери:

— Сегодня я был у своего отца на приёме. И знаешь, что я решил? Я не хочу больше никогда с ним встречаться:

у него — своя жизнь, у нас — своя.

Знак судьбы

Иногда с нами случаются события, которые навевают на нас воспоминания, приключившиеся много лет назад. Так было и со мной.

Переехав в Германию, я окунулась в жизнь, наполненную новыми впечатлениями, тревогами и заботами. Только единение с природой позволяло мне оторваться от повседневной суеты, восстановить душевное равновесие. Благо, что в этой стране, в каждом городе имеются живописные зелёные оазисы. В ботаническом саду можно полюбоваться на красавцев-павлинов, на берегу рек и многочисленных озёр покормить почти ручных лебедей, гусей и уток.

Однажды, прогуливаясь вдоль живописного озера, я увидела до боли знакомое мне существо. Я замерла. Это была немецкая овчарка, внешне похожая на мою собаку Герду, которую я вынянчила много лет назад в России. По воле судьбы ей пришлось переехать жить в Германию раньше меня.

— Герда, девочка моя! — обратилась я к собаке, надеясь на чудо.

Чудо не произошло. Собака, вильнув хвостом в знак приветствия, поспешила за своей хозяйкой. Проводив печальным взглядом чужого питомца, я продолжила свой путь. Эта неожиданная встреча навеяла на меня грустные воспоминания, связанные с Гердой.

Как-то, вернувшись домой с работы, я увидела в коридоре маленького, вислоухого щенка.

— Откуда это забавное создание? — спросила я с удивлением своего взрослого сына.

— Наша собака Герда, — ответил он, — Это — немецкая овчарка с хорошей родословной, — с гордостью дополнил своё сообщение, ошарашивший меня сынок.

Никакой радости от подобной новости я не испытала, инстинктивно чувствуя, что все заботы лягут на меня. Хотела даже предложить сыну отнести собаку обратно, но, взглянув на беспомощного щенка, я ощутила такой прилив нежности и жалости, что сменила гнев на милость и позволила новому жильцу остаться в нашей квартире.

Проходили недели, пробегали месяцы. Щенок подрастал, иногда проказничал, пытался грызть всё, что попадёт в его крепнущие челюсти.

Однажды наша весёлая и резвая собачка стала вялой и даже не поднялась за угощением с подстилки. Приглашённый к ней врач-ветеринар поставил неутешительный диагноз «Чумка». Пришлось денно и нощно бороться за жизнь питомицы: делать уколы с антибиотиками, поить и кормить из ложки. Знатоки-собаковеды посоветовали напоить Герду портвейном. С каким трудом мы вливали ей в пасть, любимый некоторыми нашими собратьями, алкогольный напиток. Не знаю, благодаря какому средству, но Герда поправилась и через год стала в меру упитанной, красивой собакой чёрного окраса с подпалами на густой лоснящейся шерсти. Аппетит у неё был отменный, поэтому привередливой к пище она не была. Да и как мы могли её баловать в те трудные Горбачёвские времена?

Овсяная каша с минтаем и хлебом составляли основной рацион собаки. Угощаться она, конечно, любила. Иногда сама доставляла себе такую радость, если вдруг на кухонном столе замечала что-нибудь съестное, оставленное без присмотра. Она мастерски с этим справлялась, благодаря своему большому росту и длинному языку. Однажды я приготовила сыну селёдку без косточек с луком и оставила на столе. Вдруг слышу из кухни возглас: «Мама, лучок я нашёл, а где селёдка?» Судя по виноватому виду собаки, мы поняли, куда делась закуска…

Ещё одной слабостью обладала Герда. Любила она поспать в постели сына, растянувшись во весь свой полутораметровый рост на белоснежной простыне и положив могучую голову на пуховую подушку. Она как будто поджидала благоприятный момент, когда сын убежит рано утром на работу. Сын вынужден был вставить в дверь щеколду, чтобы оградить свою кровать от нежелательной посетительницы.

Жизнь в стране становилась всё сложнее. Витрины в магазинах опустели, а на получаемые продовольственные талоны и себя трудно было прокормить.

После долгих горестных размышлений, мы решили продать Герду людям, которые могли бы достойно её содержать. Осуществить сделку мы решили в Москве на «птичьем рынке», куда и направились ранним утром на пригородной электричке.

Осознавая себя предателями, стояли мы, понурившись, выставив Герду на продажу. Собака, изрядно проголодавшись, пыталась грызть кору близстоящего дерева. Наконец, появился первый покупатель. Это был крепкий мужчина средних лет с грубоватыми манерами и трубным голосом. Пристально осмотрев собаку со всех сторон, он заявил, что из неё получится хороший сторож. Потенциальный хозяин вслух размечтался, как посадит Герду на цепь, чтобы охранять его дачу. Такая безрадостная перспектива для нашего питомца нас не устроила, мы постарались отмежеваться от нежелательного покупателя, сославшись на слишком добродушный нрав собаки.

Немного погодя, к нам подошёл ещё один претендент. Его интеллигентный вид, неторопливый разговор и, главное, добрые глаза располагали к доверию. На его предложение о покупке нашей собаки мы охотно согласились. Подъехать за собакой должна была его жена. Пока её ждали, разговорились. Наш новый знакомый оказался москвичом, недавно женившимся на немке.

— В скором времени мы собираемся перебраться в Германию, — пояснил он. — Детей у нас нет, вот, и решили завести собаку. А в Германии цены на них очень высокие.

Будущий хозяин Герды подробно расспрашивал нас о её повадках, любимых «блюдах». Нас озадачил вопрос, какие сорта колбасы предпочитает наша собачка. Так и хотелось сказать ему в ответ: «Нам бы Ваши заботы».

Тем временем, новая хозяйка Герды подъехала на такси. Увидев её приветливое лицо, мы окончательно успокоились за судьбу собаки. Женщина привезла с собой красивый ошейник с поводком. Как хороша и величава была Герда в новой экипировке! Настала для нас горькая минута прощания. Спокойно стоявшая минуту назад, собака, почувствовав что-то неладное, вдруг вытащила голову из нового ошейника и побежала от нас прочь. Мы были в шоке. Собака ринулась по направлению к скоростной магистрали.

— Герда, Герда, домой! — отчаянно закричал мой сын.

Собака резко остановилась, нехотя развернулась и поплелась к нам, низко опустив голову. Ошейник на ней закрепили покрепче, посадили в машину и увезли…

Если бы я могла предположить тогда, что судьба занесёт меня в Германию, как Герду. Но это случилось позднее и тоже не от хорошей жизни.

Искушение

Нина радовалась, когда Николай встречал её после работы. Он брал её миниатюрную сумочку в одну руку, другой — бережно придерживал за локоток. Нежно улыбаясь, они рассказывали друг другу новости, заходили по пути в магазины и с покупками направлялись домой в уютную двухкомнатную квартиру. На удивление многим знакомым, их двенадцатилетняя совместная жизнь не знала бурных ссор и даже размолвок. У них подрастали двое ребятишек. Старший, одиннадцатилетний Андрейка, был копией отца. Уткнувшись в интересную книгу, мальчик мог часами сидеть дома, пока родители чуть ли не силком выпроваживали его на улицу. Да и там он стоял в сторонке, наблюдая за играми резвых мальчишек. Белокурая пятилетняя Иришка была непоседой и своим бойким характером напоминала мамашу.

Нина была счастлива в браке, стоило ей вспомнить и заговорить о своём Николае, как её крупные серые глаза загорались магическим зеленоватым светом. Всю себя она отдавала семье, даже подруг у неё не было кроме приятельницы Веры. С ней её связывала общая работа в лаборатории. Вера не могла похвастать семейным счастьем. Её благоверный периодически отправлялся в запой и подолгу на рабочем месте не задерживался. По третьему кругу он устраивался в разные организации подсобным рабочим, благо, что такие вакансии в советские времена всегда были. Когда Вера созрела, чтобы окончательно рассчитать супруга, тот проявил находчивость. Чтобы вызвать к себе жалость, а заодно испугать жену, он исчез из дома на пару дней, поселившись у своего приятеля, такого же пьяницы и бездельника. На столе на видном месте обиженный муж оставил записку со словами: «Я ушёл в лес, не ищи меня». Вера не торопилась пускаться в розыск. Напротив, она почувствовала облегчение и укрепилась в своём решении. Вышедшему из подполья мужу она сообщила свой окончательный приговор, а чтобы развеяться от тягостей семейной жизни, Вера решила съездить на курорт. На её счастье в профкоме завода оказались нереализованными две путёвки в пансионат в черноморском городе Хоста.

«Что, если для компании прихватить с собой кого-нибудь из девчат? Бойкая и весёлая Нина, как никто другой подошла бы для такой поездки», — решила Вера и направилась к приятельнице домой.

— Нет, и ещё раз нет! — отреагировала Нина на заманчивое приглашение. — Куда я детей дену?

— У меня тоже дочка есть, я оставлю её своей матери. А у тебя такой муж надёжный. Правда, ведь, Коля? — обратилась она за поддержкой к мужу подруги.

— Может быть, Ниночка, тебе стоит съездить к морю? — посоветовал Николай. — Там ты хорошо отдохнёшь, а мы без тебя не пропадём. Да и путёвка профсоюзная наверняка дешёвая.

Дети сначала насупились, услышав о предстоящем отъезде матери. Услышав о ракушках и красивых морских камешках, которые она пообещала им привезти, согласились остаться с отцом.

Уютный черноморский городок утопал в зелени, воздух был пропитан запахами моря и вечнозелёной листвы. Отдыхающих было мало, курортный сезон в сентябре завершался. Двухэтажный железобетонный корпус пансионата, напоминающий солдатскую казарму, располагался недалеко от моря. Комнаты были без удобств и выходили в длинный узкий коридор. Получив полезную информацию от побывавших здесь знакомых, Вера попросила администратора разместить их с Ниной в конце коридора, недалеко от туалета и душевой.

— Может, вам выделить место прямо в туалете? — пошутил черноволосый парень с орлиным профилем и поселил их подальше от желаемых объектов.

Несмотря на малые габариты и простую обстановку, комната была светлой и уютной, вид на море придавал ей романтичность.

Подруги быстро переоделись с дороги и побежали к морю. С восторгом бросились они навстречу шаловливой волне, усталость, как рукой сняло. К концу дня подруги уже знали, что ждёт их на отдыхе: великолепный город Сочи в двадцати минутах езды на автобусе, обезьяний питомник в Сухуми, концерт органной музыки в Пицунде и главная достопримечательность для одиноких женщин — солидный военный санаторий, расположенный по соседству.

— Возможно, лётчика себе отхвачу! — размечталась Вера.

— Мечтать не вредно, попробуй. Но в своих вылазках на танцы на меня не рассчитывай, — предупредила Нина. — Я сюда приехала отдыхать, а не развлекаться.

— Ну, хоть разочек, давай сходим на танцы. Не пойду же я одна. — упрашивала Вера и ей удалось уговорить подругу.

На следующий вечер молодые женщины, наведя марафет и надев нарядные платья, отправились на танцы. Подойдя к санаторию, они узнали, что без приглашения местных отдыхающих в здание не пускают.

— Я никого просить не буду, а ты, Вера, можешь оставаться и ждать, — решила Нина.

Неожиданно к ним подошёл коренастый, лысоватый мужчина лет сорока.

— Ну, что, девчонки, провести вас на танцы?

— Будем премного благодарны, — бойко ответила Вера.

Пётр, так звали их нового знакомого, составил им компанию, поочерёдно приглашая обеих подруг. Под быстрые мелодии они отплясывали вместе.

Когда вечер закончился, галантный кавалер вызвался проводить подруг до их корпуса, на набережной предложил посидеть на лавочке, подышать морем. Вера охотно согласилась, Нина, сославшись на усталость, оставила парочку наедине. Через час возвратилась и подруга.

— Что-нибудь случилось? У вас так хорошо всё начиналось, — поинтересовалась Нина.

— Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего. Петя оказался очень напористым и сразу же предложил заняться с ним любовью. Хотя бы для приличия пару дней подождал, — возмутилась Вера.

— Ничего себе, лётчик-налётчик!

— Он ещё вдогонку мне посоветовал найти серьёзного мужчину и выйти за него замуж, — вспомнила Вера. — Уж как-нибудь сама соображу, что мне делать.

На следующий вечер подруги встретили Петра в центре города в обнимку с рыжеволосой пышногрудой женщиной пенсионного возраста.

— Да, у этой дамы Петя нашёл понимание, — заметила Нина.

Выходы на танцы Вера осуществляла теперь с другими одинокими женщинами, которых в пансионате было немало. Нина предпочитала оставаться в комнате одна, читать романы, которые тщательно отбирала в местной библиотеке. Особенно ей нравились любовные истории, написанные Жорж Санд. Она часто вспоминала Николая и своих ребят. Иногда звонила им по телефону из городского переговорного пункта и бравым голосом сообщала, что у неё всё в порядке, но не хватает их, самых близких и дорогих. Николай успокаивал жену, советовал хорошенько отдыхать и за них не волноваться.

Как-то ночью её разбудила взволнованная Вера.

— Нина, что с тобой? Успокойся!

— А что случилось? — спросила Нина спросонья.

— Да ты так кричала во сне, что мне страшно стало.

— Какая-то чепуха снится, — немного помолчав, добавила, — Как наваждение, эротические сны вижу каждую ночь, впору бросай всё и уезжай домой к Николаю.

С каждым днём Нина становилась печальней, она осунулась, от её прежней весёлости не осталось и следа. Чтобы развлечь подругу, Вера уговорила её поехать на экскурсию в обезьяний питомник. Взаимоотношение самца шимпанзе с его многочисленным гаремом не могло оставить никого равнодушным. Экскурсанты смеялись от души, наблюдая за повадками забавных животных. Плотный белобрысый мужчина в тёмных очках иногда остроумно комментировал происходящие сцены разборок между женскими особями, чем вызывал новую волну смеха среди посетителей. Этот остряк, как бы случайно, всегда оказывался рядом с подругами. Вскоре они узнали, что весёлого мужчину зовут Борисом, а приехал он из Минска. Нина несколько раз была в этом красивом городе в гостях у старшей сестры, по этому поводу обменялись впечатлениями.

При каждой следующей встрече Борис приветливо улыбался новым знакомым, пытался разговорить молчаливую Нину.

— Вы слышали, завтра в нашем пансионате проводится вечер отдыха? — сообщил он подругам. — Так что я вас приглашаю.

— Непременно будем, — не раздумывая согласилась Вера.

На танцплощадке было многолюдно, но преобладали женщины разных ростов и возрастов. Нарядные и весёлые, они не теряли времени понапрасну и с первыми аккордами музыки вытанцовывали парами в центр веранды. Мужчины не торопились к ним присоединяться. Чаще всего низкорослые, но с большими претензиями, они придирчиво осматривали будущих кандидаток для танцев, а, возможно, для дальнейших встреч. Некоторые представительницы прекрасного пола не хотели «ждать милости от природы» и при объявлении дамского танца бежали наперегонки, чтобы пригласить приличного кавалера.

Вера появилась на веранде с группой женщин. К ней сразу подошёл Борис.

— А где Ваша неразлучная подружка?

— Если Вы о Нине, то она осталась в номере. Наверняка читает какой-нибудь роман. Она не любительница таких мероприятий, — добавила Вера. — Но мы можем составить Вам компанию.

Борис шутливо отказался:

— Танцор из меня плохой, боюсь вас разочаровать. Пойду — прогуляюсь, пока светло, а как стемнеет, возможно, к вам вернусь.

Нина, услышав лёгкий стук в дверь, подумала, что это подруга вернулась, чтобы уговорить её пойти на танцы. Резко распахнув дверь, она воскликнула:

— Можешь не пытаться меня уговаривать.

В сумраке коридора она увидела Бориса и оторопела.

— Я сам до танцев не охотник. Может, пойдём к морю?

Ласкающий плеск неторопливой волны, чарующий вид моря, освещённого последними лучами заходящего солнца, располагало к покою и созерцанию.

Борис предложил искупаться, Нина молча сняла шлёпанцы, робко вошла в воду и замерла от восхищения.

— Раздевайся, а то искупаю в одежде, — весело пригрозил мужчина и плюхнулся в море.

Нина вышла из воды, сняла платье и аккуратно положила его рядом с вещами Бориса. Не спеша она окунулась, легла на спину и отдала себя на волю морской стихии. Её стройное тело то приподнималось на гребне волны, то медленно опускалось. Вдруг она почувствовала, что кто-то поднырнул и слегка коснулся рукой её талии. Конечно, это был проказник Борис. Она попыталась от него оторваться и уплыть к берегу, но он легко и быстро настиг беглянку. Недалеко от берега он обнял её своими мускулистыми руками, не желая выпускать из воды. Неожиданно Нину пронзило непреодолимое желание прижаться к мужчине всем телом, но мысль о Николае заставила её освободиться от искушения и выйти на берег. Борис, виновато улыбаясь, последовал за ней.

— Неплохо бы сейчас чайку горячего выпить, — намекнул он.

— Ну, что же, чайку так чайку, — согласилась Нина.

Как только они вошли в комнату, их охватило безумное желание. Борис страстно прижал к себе молодую женщину и начал осыпать её лицо трепетными поцелуями, Нина не сопротивлялась. Они слились в долгом и страстном поцелуе, но Борис не торопился и вполне владел собою. Он медленно раздевал женщину, любуясь её изящной фигурой, небольшими упругими грудями. Белокурые волосы Нины разметались по подушке, исходящий от них запах моря околдовывал мужчину. Нина подумала: «Что же он медлит? Николай давно бы завершил дело».

И вдруг — стук в дверь.

— Нина, открой! Ты что, уже спишь? — услышали они требовательный голос Веры.

— Вера, подожди, я не одна, — запнувшись, Нина добавила. — Я с Борисом.

— Тогда дай мне газету. У меня расстройство кишечника. Вернусь я через полчаса.

Нина накинула халат, приоткрыла дверь и сунула Вере в руки старую газету.

Борис оделся. Продолжать начатое — настроя не было.

— Неплохо здесь с тобой Борис отплясывал, — заметила Вера, вернувшись в комнату, и шутливо добавила: «Тоже мне романтики».

— Видно, нас бес попутал, — грустно проговорила Нина. — Ничего у нас не было, и надеюсь — не будет. Хорошо, что ты вовремя нарисовалась со своим расстроенным кишечником.

Вера укоризненно посмотрела на подругу:

— Чем смеяться, лучше дай мне таблетку фталазола.

Нина старалась обходить Бориса стороной, но избежать встреч, отдыхая в одном пансионате, было невозможно. Да и тот барьер, что был между ними раньше, разрушился, их тянуло друг к другу. По утрам Борис навещал подруг в их излюбленном месте на пляже. Они вместе купались, играли в карты. Как-то Вера в присутствии Бориса сообщила, что собирается вечером поехать на концерт органной музыки.

Нина чувствовала, что Борис воспользуется этим шансом и зайдёт к ней. Она не ошиблась. Вечером она прислушивалась к шагам в коридоре, настраивала себя не открывать ему, но когда раздался долгожданный стук, не удержалась и дрожащей рукой повернула ключ в замке. Без лишних слов оба бросились в объятья друг друга. Нина изнемогала от продолжительных ласк любовника.

— Не торопись, Ниночка, я с тобой. Ты должна насладиться, — шептал он.

Незаметно они оказались на высочайшем гребне страсти и подошли к волшебному финалу. Нина с изумлением и нежностью смотрела на Бориса.

— Никогда я не доходила до такого экстаза. Ты вызвал во мне небывалую бурю чувств.

Борис нежно притянул её к себе, поцеловал в прикрытые веки.

— Женщина — это музыкальный инструмент, и надо научиться играть на нём, тогда будет хорошо обоим. Хотя и от партнёрши тоже многое зависит. Ты, Нина, необыкновенная. Ведь я давно не мальчик, но таких чувственных женщин, как ты, никогда не встречал.

С этих пор они почти не расставались. Вера махнула на них рукой, не мешала им, оставляла наедине. Время расставания неотвратимо приближалось. Накануне отъезда Борис заявил:

— Нина, ты можешь считать меня сумасшедшим, но я влюбился в тебя, как мальчишка. Я уверен, ты — моя судьба, ведь я никогда не был женат. Приезжай ко мне в Минск, будем жить вместе.

— Ты забыл, что я замужем, у меня двое детей.

— Твои дети будут моими детьми.

— Не могу я сейчас решиться на это. Будем писать друг другу, время покажет, что делать дальше.

— Я не тороплю тебя, любимая. Буду ждать, сколько потребуется, только не отнимай у меня надежды.

Долго смотрел Борис вслед поезду, увозящему любимую женщину.

Едва успели подруги выйти из вагона, как увидели бежавшего к ним Николая с сияющей улыбкой и огромной охапкой красных роз. Он протянул цветы жене и, нежно обнимая, поцеловал в губы.

— Ну, что, путешественницы, замерли? Поехали домой! — воскликнул он и

ловко подхватил чемоданы. Женщины, с трудом протискиваясь сквозь толпу пассажиров, последовали за ним.

Наконец, они дома. Дети с радостью бросились в объятия матери.

— Мамочка, я без тебя очень скучала, — пролепетала Иринка. — И больше никуда тебя не отпущу.

Девочка забралась к матери на колени и крепко прижалась к ней, Андрюша застенчиво улыбался. Нина потрепала его по вихрастым волосам, поцеловала в щёку. Николай не мог оторвать восторженного взгляда от своей загорелой очаровательной супруги.

Нина открыла чемодан, достала из него пакеты с подарками. Дочке она привезла розовое платье с красивыми гипюровыми оборками. Для мужчин — модные летние рубашки с множеством заклёпок.

— Мамочка, а где ракушки и камешки? — спросила Иринка, и тут же получила от матери обещанные сокровища.

Наступила ночь. Дети уже спали в своей комнате. Николай прильнул к жене, ожидая ответных ласк, но она была непривычно сдержанна.

— Что с тобой, Нинок?

— Наверное, я устала с дороги.

Она вяло отвечала на его бурное проявление чувств. Как всегда, быстро удовлетворив своё желание, он безмятежно уснул, а Нина ещё долго лежала с открытыми глазами. Противоречивые мысли одолевали её. То она хотела бежать с утра пораньше на почту и отправить Борису письмо со словами страсти и любви, то настраивала себя вычеркнуть его из своей жизни.

Николай всё же заметил перемену.

— Нина, что произошло с тобой там, на море? Ты вернулась оттуда чужая.

— Тебе просто показалось.

— Ничего не показалось, так оно и есть. Ты какая-то опустошённая. Признайся честно, у тебя кто-то был? Я тебе всё прощу, только признайся.

Немного помолчав, Нина открылась.

— Да, ты прав, Николай. Нашло на меня затмение, но это всё в прошлом, я люблю только тебя и наших детей.

Эти слова Нина говорила мужу, а письма, полные любви и страсти, посылала в Минск. Борис отвечал ей тем же, умолял приехать к нему.

Совместная жизнь с каждым днём становилась для обоих тяжёлым испытанием. Николай не смог смириться с изменой жены, упрекал её, иногда напивался с приятелями. Не раз женщина была готова всё бросить и уехать к Борису. Удерживали дети — они так любили родного заботливого отца.

Нина всё реже ходила на почту за письмами, и, наконец, решила прекратить двойную жизнь, она написала Борису прощальное письмо.

Прошло долгие пять лет. Прежние отношения с Николаем так и не наладились — они вынуждены были терпеть друг друга ради детей. Летом Нина поехала с дочерью в гости к сестре в Минск. Там она не удержалась — позвонила Борису. Услышав в трубке почти забытый голос, произнесла:

— Это я — Нина. Я в Минске.

Борис растерялся, после недолгой паузы упрекнул:

— Долго же ты собиралась приехать.

— Борис, я люблю тебя и хочу быть с тобой.

— Поздно, Нина. Я женат, у меня годовалая дочурка. Ты же мне не оставила ни малейшей надежды, — добавил он с грустью.

Нина положила трубку, слёзы медленно скатывались с её длинных ресниц.

На перекрёстке судьбы

«Ждать — мучительно. Забывать — больно.

Но худшее из страданий — не знать,

какое решение принять».

Пауло Коэльо

После ночной смены Николай крепко спал, и вдруг услышал настойчивый звонок в дверь. Он нехотя поднялся с кровати, приоткрыл дверь и увидел свою сестру Наталью.

— Что случилась? — спросил он.

— У меня большие проблемы, Коля. Я не знаю, как мне дальше жить, — с горечью сообщила Наташа, и слёзы потекли по её щекам.

— Успокойся. Сейчас я поставлю на плиту чайник, мы попьём чайку, и ты мне всё расскажешь.

— Какой чай? Мне надо что-нибудь покрепче.

— И покрепче найдём, — заверил Николай, и, взяв сестру под руку, направился с ней в комнату.

Николай любителем спиртного не был, но в заначке всегда имел бутылку водки.

Он достал её из серванта, поставил на стол и принёс из кухни стаканы и пару солёных огурцов.

— Я могу обойтись и без закуски, — сказала Наталья, но после выпитой стопки охотно надкусила огурец.

— Снова нелады с мужем? — поинтересовался брат.

Сестра отложила в сторону огурец и снова заплакала.

— Ты ко мне реветь пришла или за советом?

— Мой Саша мне изменяет, — еле слышно проговорила женщина.

— Ты уже рассказывала мне о своих подозрениях. Может, ты всё преувеличиваешь?

— Раньше он лишь задерживался с работы, а сегодня не пришёл ночевать.

— И как он объяснил своё отсутствие?

— С коллегами выпил лишнего и заснул в своём кабинете на диване. Но я ему не верю.

— Почему? Всё возможно в нашем мире.

— Он как начал ходить в народный хор, стал совсем другим человеком, — продолжила сестра.

— Народный хор — это хорошо. Я бы и сам туда записался, если бы имел голос. Твой Сашка отлично поёт, да и ты неплохо подпеваешь. Вот ходили бы вместе на спевки, и муж находился бы под твоим контролем, — пошутил Николай.

— Какие спевки? — возмутилась сестра. — У меня дел невпроворот. После работы нужно продукты купить, приготовить ужин. Если летняя пора, ещё на даче вкалывать.

— Разве Саша тебе не помогает?

— У него нет времени. Он же большой начальник, да ещё певец, — насмешливо добавила Наталья.

— Наташа, если ты не можешь с ним жить, разведись. Твои старшие дети уже имеют свои семьи, только младший сын с вами. Он парень толковый, и на следующий год, наверняка, поступит учиться в институт.

— Да, старшие дети имеют семьи, а денег им никогда не хватает. Да и младшего надо содержать. Моей зарплаты на всех не хватит.

— Страдания приводят к болезням, — печально произнёс брат. — Тебе надо принять решение: продолжать терпеть, но иметь много денег, или скромно жить вместе с младшим сыном в спокойной обстановке. Когда я со своей женой развёлся, то почувствовал освобождение. Другая жизнь началась.

— А я до сих пор удивляюсь твоему поступку. У тебя была красивая жена, любимая дочка.

— Эх, Наташа. Не с красотой и не с деньгами надо жить, а с человеком, который понимает тебя, заботится о тебе. Моя бывшая как-то раз мне сказала, что не любит готовить, убираться и стирать. Знаешь, что она любит? Валяться на диване, смотреть телесериалы или читать любовные романы.

— Неужели она ни разу ничего не сварила? — удивилась сестра.

— Иногда готовила. Но после её варки я должен был долго очищать пригоревшие кастрюли или даже выбрасывать их на помойку. Однажды меня дома ждал сюрприз, — вдруг вспомнил Николай. — Я купил в колхозе десять килограммов отличных помидоров для засолки. На следующий день, когда я вернулся с работы, жена с гордостью сообщила мне, что посолила все помидоры. Я чуть было не прослезился от радости. Но радость была недолгой. Ночью банки начали взрываться. Как оказалось, она их не стерилизовала, а залила холодной водой и закатала.

— Какой кошмар! Неужели она не знала, как правильно консервировать овощи? — спросила Наталья

— Может и знала, — предположил брат. — Но из-за лени захотела упростить процесс. Даже деньги я не мог оставлять дома, — продолжил свой грустный рассказ Николай. — Она либо кошелёк со всеми деньгами потеряет, или накупит всякой ерунды. Если сделаю ей замечание, начнётся истерика.

— Она где-нибудь работала?

— Возможно, после нашего расставания начала работать, при мне нет, но пыталась. Как-то раз я устроил её библиотекарем, но недолго она там продержалась. То на работу проспит, то нагрубит коллегам или посетителям.

— Может после развода она изменилась в лучшую сторону, — предположила сестра. — Ты не хочешь к ней вернуться?

Ни в коем случае. Она много раз обещала мне стать хорошей женой и хозяйкой, но всё оставалось по-прежнему. После работы я приходил домой усталый и сразу начинал готовить ужин, потом мыл посуду. Когда не было чистого белья, мне приходилось стирать. Благо, что я купил стиральную машину. Такая жизнь мне надоела. Пусть найдёт себе другого дурака.

— Но почему ты уехал из города? Там же осталась твоя любимая дочь.

— Бывшая жена не разрешала мне встречаться с ребёнком. Когда я навещал девочку, устраивала скандалы и шантажировала. Грозила, что если я не вернусь домой, не увижу дочь никогда. Но от алиментов не отказывалась.

— Надо было пойти к адвокату.

— Был я и у адвоката, и даже у судьи. Они назначали время встречи с ребёнком, но бывшая всегда придумывала причины, чтобы сорвать встречу. Поэтому я уехал из этого города, чтобы не терзать душу.

— Всё ещё тоскуешь по дочери?

— Вначале очень тосковал, но время — лучший лекарь. Ведь десять лет прошло с той поры, и боль немного притупилась.

— Возможно, ты и прав. А я не знаю, как мне поступить, — пожаловалась сестра.

— Тебе самой надо решать. Я в этом деле не советчик.

— Может, ты поговоришь с Сашей. Он тебя очень уважает, — всхлипнула Наталья.

— Нет. В чужую семью с разборками я не полезу, — категорично заявил брат.

— У меня появилась одна идея, — воскликнула женщина. — Я подкараулю разлучницу и выскажу всё, что о ней думаю. На прощанье плюну ей в лицо.

— Ну и чего ты добьёшься? Если эта женщина бросит твоего мужа, он может найти другую. И ты снова будешь заниматься слежкой, устраивать скандалы? Не опускайся, Наташа, на такой низкий уровень.

Прошло несколько лет. Наталья продолжала жить с мужем. Однажды Николаю позвонила по телефону старшая дочь сестры и сообщила, что мама находится в больнице в тяжёлом состоянии, у неё гипертонический криз.

Не делайтесь рабами человеков

Подойдя к кассе супермаркета, чтобы оплатить покупки, Альберт был удивлён: кассирша, таинственно улыбаясь, вместе со сдачей вручила ему записку.

— Одна дама просили Вам передать, — пояснила она.

На улице он развернул лист бумаги и прочитал:

«Вы мне очень нравитесь, позвоните…»

— Что за розыгрыш! — воскликнул в сердцах шестидесятилетний вдовец.

Прошел год, как Альберт потерял супругу, но о новой женитьбе не помышлял. Дня не проходило, чтобы он не навестил свою любимую Лидию, не принес на её могилку живые цветы. Альберт был верующим человеком, и вместе с семьями своих взрослых дочерей посещал баптистскую общину, построенную на пожертвования своих членов. Вера в Бога помогала ему смириться с невосполнимой утратой.

Прочитав записку от незнакомой женщины, мужчина призадумался. Им овладели противоречивые чувства. С одной стороны — одиночество, у детей свои семьи и свои интересы, c другой стороны — память о Лидии. Много трудностей им пришлось вместе преодолеть за их совместную сорокалетнюю жизнь, пятерых ребятишек подняли. Мечтали о спокойной жизни на исторической родине в Германии, куда всем семейством переехали, а вместо этого возникли новые проблемы. В пятьдесят лет пришлось Альберту, знатному механизатору в прошлом, разгружать многотонные грузы на маленьком частном предприятии. Его хрупкая Лидия тоже стремилась внести свою лепту в семейный бюджет. Она устроилась работать в пекарне, наверняка ночные смены у раскалённой печи не прошли для неё бесследно. Скопив деньжат, они построили дом с семьёй старшей дочери. Правда, зять оформил дом на себя, не спросив на то согласия у тестя. Альберт посетовал, но спорить не стал. Как-никак они верующие люди. Да и зять, уважаемый человек, назначенный высшим церковным руководством на должность пастора в их общине. Тем временем семья дочери разрасталась, появился десятый ребёнок. Родители охотно помогали растить внуков. И вдруг страшная болезнь Лидии…

Тяжело переживал Альберт горькую утрату. Хотелось уединения и спокойствия, но это было невозможно в большой шумной семье. Снять другую квартиру он стеснялся, было неудобно перед членами общины. «Вдруг плохо подумают о моей дочери», — опасался Альберт и терпел.

До глубокой ночи из подвала, расположенного под его спальней, раздавался шум пилы или рубанка. Это зять столярничал, занимаясь любимым хобби. Частенько с верхнего этажа доносились крики детей и нравоучения. Это зять воспитывал припоздавших с гуляния старших детей. Альберт пытался поговорить обо всех проблемах с зятем, но тот отмалчивался или заявлял: «Мне лучше знать, как себя вести: у тебя было пятеро детей, а у меня — десять».

Всё чаще Альберт уезжал из родного дома. Он даже занялся миссионерской деятельностью и с такими же одинокими пенсионерами отправлялся в крупные города Германии, чтобы до всех донести «слово божье». В многолюдных местах апостолы-добровольцы пели церковные песни, раздавали прохожим религиозные брошюры. Частые переезды наложили отпечаток на внешний вид Альберта. Тёмная борода с проседью и густые чёрные усы превратили когда-то бодрого, молодцеватого мужчину с выразительными карими глазами в печального старца. Однажды на привокзальной площади к поющим странникам подошла пожилая женщина и протянула им в качестве подаяния монету в два евро.

— Маруся, — окликнул её Альберт, резко прекратив пение. — Ты что меня за нищего приняла?

Женщина долго всматривалась в лицо старика.

— Альберт, неужели это ты? Я только по голосу тебя и узнала, — искренне удивилась бывшая односельчанка.

Полученная записка хоть и озадачила Альберта, но и вселила слабую надежду всё изменить, выбраться из замкнутого круга. Он позвонил незнакомке, свидание состоялось. Лизавета оказалась на редкость бойкой вдовушкой, пригласила его в гости, а за чашкой чая заговорила о планах на их будущую совместную жизнь. Прыткость вдовы, да и наличие телевизора в её комнате насторожили Альберта. Негласный устав их общины запрещал прихожанам общение с грешным ящиком. Поразмыслив, он отказался от продолжения знакомства, но претендентка на его сердце не отступилась от намеченной цели: перебралась жить в его город, вступила в церковную общину, сдружилась с его дочерьми. Она даже телевизором пожертвовала, чтобы соответствовать всем требованиям баптистской церкви. Несмотря на проявленную Лизаветой активность, её избранник был непреклонен.

Прошло несколько лет, Альберт всё также разъезжал по городам Германии. В одной из таких поездок он познакомился с Марией.

Светло-голубые глаза женщины излучали тепло и доброту, внешностью она напомнила ему Лидию. Характер у Марии был лёгкий и покладистый, через короткое время они подружились и решили доживать свой век вместе в квартире Альберта, но их мечтам не удалось осуществиться. Всё завертелось, как в бразильском сериале. Альберт должен был получить согласие на брак в своей церковной общине, и рассказал о своих намерениях зятю. Тот незамедлительно сообщил Лизавете неприятное для неё известие, озабоченная вдовушка прибежала на совет старейшин. Когда обсуждалось заявление Альберта, она категорически возразила против этого брака.

— Он у меня на сердце, — мотивировала она.

Не получив благословение церкви, наш друг остался в холостяках. Он был настолько растерян и подавлен, что сразу после собрания поехал к родному брату на другой конец Германии. Долго они беседовали. Не мог понять брат насилия над личностью, которое позволяют верующие люди, и не знал, что посоветовать доброму, но фанатичному в религии близкому человеку.

— А, что, если я переберусь жить в твой город? — предложил Альберт.

— Я был бы рад и помог бы тебе найти подходящее жильё, но подумай сам, как ты уедешь от своих дочерей, внуков, да и от всей твоей привычной жизни?

— Да, ты прав. В таком случае я ни на ком не женюсь.

Жизнь Альберта потекла в прежнем русле: церковные собрания, многочисленные поездки по городам, встречи с родными и друзьями. Тем временем миссионерская деятельность общины достигла небольшого города на севере Шри-Ланки. Посланники из Германии привозили аборигенам одежду, продукты питания, заодно брошюры на христианские темы. Местные жители заинтересовались новой религией, тем более что проповедники приступили к строительству хижин для новообращённых братьев. Вскоре христианская община в небольшом цейлонском городке достигла восьми человек. Услышав об очередной поездке в Шри-Ланку, Альберт предложил себя в качестве участника.

— Я горжусь тобой, отец, — похвалил зять и благословил в дорогу.

В целях защиты от опасных тропических болезней всем участникам будущей экспедиции сделали необходимые прививки. После проведённой профилактики нос Альберта распух и напоминал переспелую сине-багровую сливу. Ему пришлось сбрить усы и бороду, чтобы не испугать цейлонских братьев во Христе.

Перелёт был долгим и утомительным, миссионеры ног под собой не чувствовали, спустившись по трапу современного лайнера на цейлонскую землю. В аэропорту их встретил смуглый мужчина неопределённого возраста в пёстрой рубахе, чуть ли не прикрывающей короткие светлые брюки.

Это наш брат Махэш, — радостно сообщили Альберту спутники. — Он у нас водитель и переводчик.

Погрузив в старенький Кадиллак крупную поклажу из нескольких баулов и картонных коробок, миссионеры отправились в небольшой городок, расположенный в ста километрах от аэропорта. Альберт, привыкший к размеренному движению автотранспорта на дорогах в Германии, был в шоке. Машины и мотоциклы неслись друг на друга, не соблюдая никаких дорожных правил, но в последний момент рискованные водители умудрялись избежать аварий. При таком хаотичном движении трудно было наслаждаться красотой зелёных полей из лотосов и риса.

Отель был небольшим и уютным, но умываться и пить воду из водопроводного крана не рекомендовалось. Миссионеры тут же отправились в ближайший супермаркет и купили дюжину бутылок минеральной воды.

На следующий день состоялось собрание христианской общины в небольшой хижине, построенной миссионерами в прошлый приезд. Махэш радостно перевёл слова благодарности от новосёла, и началась проповедь. Все новообращённые воодушевленно повторяли слова молитвы за переводчиком, а на прощание получили брошюры, с помощью которых они должны были распространять благую весть о Христе среди своих соплеменников.

Для Альберта и его напарников начались трудовые будни. Спозаранку они молились, завтракали и отправлялись строить хижину, вечером организовывали христианское собрание. Хозяин будущего жилища частенько наведывался к строителям, ему тоже не терпелось справить новоселье. Участвовать в строительном процессе он отказывался, ссылаясь на излишнюю занятость. Многие местные жители приходили посмотреть на добрых иностранцев. Они обычно садились невдалеке от стройплощадки и с интересом наблюдали за работой.

С каждым днём количество кандидатов в христианскую общину увеличивалось.

Незаметно пролетел месяц, хижина была построена, в местной христианской общине появилось десять новых членов, и удовлетворённые миссионеры вернулись домой. Знали бы они, что через пять лет от церковной общины не останется и следа. Получив жильё, новообращённые христиане забудут о новой религии и перестанут посещать собрания.

Поездка в Шри-Ланку пошла Альберту на пользу. Он загорел, похудел и чувствовал себя помолодевшим. Лизавета не спускала с него своих восторженных глаз, но потенциальный жених обходил её стороной. Претендентка не отступала, она постоянно попадалась ему на глаза, заговаривала с ним. Как говорится, капля воды камень точит, дождалась Лизавета своего часа. То ли Альберт устал от одиночества, то ли от шумного семейства. Внезапно, поздно вечером он принял решение жениться на упорной вдове.

Свадьба была многолюдной — около шестьсот человек собрались в зале общины. Сначала, как водится, провели богослужение. Потом пригласили молодожёнов на сцену, и пастор провёл обряд венчания. Много тёплых слов услышали новобрачные от родных и друзей, особенно была польщена Лизавета, когда дочери Альберта назвали её мамочкой. Гости дарили цветы, конверты с деньгами, праздничное торжество закончилось песнопением, и все дружно отправились угощаться в просторную церковную столовую. Сразу после свадьбы Альберт переселился в квартиру жены, а зять с дочерью устроили в квартире отца себе спальню и детскую комнату для младших детей.

Медовый месяц молодожёны решили провести в Израиле, где можно было подлечить больные суставы. Так решила жена. Поселили их в маленьком городке, в пятидесяти километрах от Мёртвого моря. Каждый день они проделывали этот путь на автобусе по гористой местности в сорокоградусную жару. Обмазав суставы лечебной грязью, часами лежали они на берегу моря под палящими лучами солнца. Через две недели после возвращения домой сердце «молодожена» не выдержало.

Плохо он почувствовал себя за неделю до печального финала, но не обратился к врачу. Может быть, он устал от жизни? Лизавета как-то позвонила мне после случившегося несчастья и в сердцах сказала:

— Вот, будут злорадствовать некоторые прихожане: мол, стремилась заиметь живого мужа — получила мёртвого.

Как говорится, что заслужила — то получила, но трудно смириться с преждевременным уходом доброго человека. Ему не было семидесяти, когда он ушёл из жизни. Его энергии мог позавидовать молодой.

Как тут не вспомнить слова Апостола Павла: «Не делайтесь рабами человеков».

Через несколько лет в местной общине произошли значительные перемены. От шестисот прихожан осталась одна треть, но зять Альберта по-прежнему занимает место пастора.

Роковой подарок

Жизнь непредсказуема.

Иногда добро оборачивается злом.

Машенька в семье была единственным ребёнком. Родители ничего не жалели для неё. С каждой зарплатой мать покупала ей новые нарядные платья, отец одаривал игрушками. У девочки собралась целая коллекция длинноногих Барби, но Маша предпочитала играть с куклой Дашей, которая была одета в ползунки и кофточку.

Любимую куклу девочка заворачивала в одеяльце, вставляла в её маленький полуоткрытый ротик игрушечную соску и пела колыбельную песенку.

Машенька была ласковым и послушным ребёнком. Обычно она играла одна в своей комнате, но иногда её навещал двоюродный брат Витя, который был её ровесником и жил с родителями в соседнем доме. Мальчик любил играть на улице, и Маша с радостью составляла ему компанию. На детской площадке дети играли в догонялки и прятки. К ним частенько присоединялись соседские ребята. Если кто-нибудь из мальчишек приносил мяч, начиналась игра в футбол. Машенька тут же убегала домой, а Витя оставался. Он считался лучшим вратарем и не мог бросить свою команду.

Когда Маше и Вите исполнилось семь лет, родители записали их в школу. Ребята оказались в одном классе, но сидеть им пришлось за разными партами. Витя был высокого роста, его посадили за последнюю парту. Машенька из-за малого роста оказалась за первой.

Учёба Машеньке давалась легко, а Витя учился с ленцой и частенько списывал домашние задания у сестры. Она охотно выручала брата.

Пролетели годы. Маша окончила школу с золотой медалью и поступила учиться в Московский Университет. Витя устроился работать на фабрику учеником электрика. Несмотря на уговоры родителей, он не захотел дальше учиться.

Получив профессию журналиста, Маша мечтала уехать по распределению в дальние края, чтобы начать самостоятельную жизнь без опеки родителей, но мать не одобрила такое решение.

— Доченька, ты получила диплом с отличием и имеешь право свободного выбора места работы, — подчеркнула она. — А на чужбине жить одной тяжело и рискованно.

— Мама, я взрослая девочка, и на чужбине со мной ничего не случится.

На просьбу отговорить сестру от опрометчивого поступка, Витя ответил:

— Мне тоже не хочется, чтобы она далеко уезжала. Но это её выбор, не мешайте ей. Отработает три года и вернётся.

Всю ночь мать не спала, всхлипывания доносились из её комнаты. Маша подошла к ней, села на край кровати и обняла.

— Машенька, я не выдержу разлуки с тобой, — сказала мать и снова заплакала. — Ты же знаешь, что у меня стенокардия, и мне волноваться вредно — добавила она сквозь слёзы.

— Не расстраивайся, мамочка! Я никуда не уеду, — пообещала дочь.

На следующий день Маша отправилась в редакцию местной газеты. Увидев диплом престижного университета, главный редактор без долгих раздумий согласился принять её на работу.

— Для начала будешь отвечать на письма читателей, — предложил редактор.

— Я бы хотела писать статьи, — робко заметила Маша. — На практике в редакции города Воскресенска у меня неплохо получалось.

— Не всё сразу. Со временем будешь и статьи писать, и делать репортажи, — заверил начальник.

Родители ликовали, дочь остаётся с ними. Чтобы порадовать Машу, они решили сделать ей чудесный подарок и купили для неё новый автомобиль «Жигули».

— Зачем он мне? — удивилась дочь. — Наш город небольшой, я могу и в автобусе прокатиться.

— Машенька, ты работаешь журналистом, — напомнила мать. — Тебе придётся ездить по всему району и собирать материалы для публикации.

— Чтобы управлять автомобилем, надо иметь права. Днём я буду работать, когда же мне учиться? — спросила Маша.

— У нас в городе есть вечерние курсы, — уточнила мать. — Недавно я навела справки. Учёба начинается в следующем месяце

Группа по вождению подобралась разновозрастная. Руководителем был Николай Иванович, строгий неразговорчивый мужчина лет пятидесяти. Был он одинок, так как после развода с женой переехал жить в их город из другой области.

С теоретическими и практическими занятиями по вождению Маша справилась легко, и через три месяца получила нужный документ. Чтобы отметить радостное событие, группа новоиспечённых водителей собралась в престижном ресторане. Николай Иванович и инструкторы также заняли почётные места за большим, уставленным разнообразными яствами и напитками, столом. Звучали тосты, гремела музыка. Николай Иванович был не узнаваем. Он охотно шутил и резво наполнял стаканы учеников горячительными напитками, не забывая о себе.

Ближе к полуночи банкет закончился, участники направились к выходу.

Маша не решилась возвращаться домой одна и попыталась остановить такси. Но проезжающие автомобили пролетали мимо.

— Уже поздно, и здесь можно долго простоять, — заметил Николай Иванович. — Хочешь, я провожу тебя до автобусной остановки, а если не дождёмся автобуса, провожу до дома.

Другого выбора не было, девушка согласилась.

В эту ночь Маша домой не вернулась. Утром родители позвонили её новой подруге по курсам Ольге. Девушка удивилась и сообщила, что сам Николай Иванович пошёл провожать Машу.

Узнав адрес руководителя, родители срочно отправились к нему домой. После долгого ожидания, дверь распахнул заспанный взлохмаченный мужчина.

— Где наша дочь? — закричала женщина срывающимся голосом.

— А я откуда знаю? — невозмутимо ответил руководитель.

— После банкета Вы отправились вместе с ней.

— Ну и что? Я проводил её до остановки, посадил в автобус, и она уехала, — сердито проговорил мужчина и захлопнул дверь.

Тело Маши обнаружили через неделю недалеко от берега реки. Её руки были замотаны ремнём и прикреплены к прибрежной коряге. Когда вода начала убывать, тело девушки оказалось на поверхности.

На этом страшная трагедия не закончилась. Через две недели после похорон Маши, погиб её брат Витя при замене электрического кабеля в трансформаторной будке.

Позже его мать вспомнила. Когда в тот злополучный день сын собирался на работу, он рассказал ей о своём странном сне. Будто Маша настойчиво звала его к себе.

Парня похоронили рядом с сестрой на кладбище за одной оградкой, и поставили им обоим красивый белоснежный памятник.

ПОСТСКРИПТУМ.

Убийцу Маши нашли. Им оказался руководитель группы по вождению Николай Иванович. После предъявления неопровержимых улик, он сознался в преступлении.

В ходе следствия было обнаружено, что Николай Иванович уже отсидел десятилетний тюремный срок за изнасилование женщины. К счастью, жертва осталась жива. По этой причине жена развелась с ним, а он, чтобы скрыть нелицеприятные страницы биографии, переехал жить в другой город.

Чудо или совпадение?

Саньке было уже десять лет, но он так и не научился плавать. Страх глубины сковывал его. А он так хотел нырнуть или переплыть небольшой деревенский пруд, как это делали местные ребята! Они подсмеивались над ним, иногда даже сочувствовали и рассказывали, как удержаться на воде. Но у мальчика ничего не получалось. Он нелепо барахтался на мели, чем вызывал у ребят приступ веселья. Поэтому Санька старался обходить пруд стороной. Но иногда его тянуло к водоёму, особенно, когда возле него никого не было. Тогда он с трепетом погружался в воду до пояса и медленно вышагивал по илистому дну вдоль берега. Однажды он рискнул зайти поглубже и попробовать плыть «по-собачьи», как советовали ребята.

Он вытянул перед собой руки и резко плюхнулся в воду. Вдруг его ноги потеряли опору, а голова оказалась в толще мутной воды. Санька запаниковал. Он бил руками по воде, даже кричал, хотя знал, что никого поблизости не было. Неожиданно кто-то резко схватил мальчика за волосы и вытащил на поверхность воды. Когда Санька оказался на берегу, то увидел своего спасителя. Им был местный конюх Василий. После того, как мальчик пришёл в себя, Василий рассказал ему:

— Я ехал в пяти километрах отсюда на повозке с двумя лошадьми в соседний колхоз. Неожиданно лошади резко остановились, развернулись в сторону пруда и вот я оказался здесь. Как видишь, вовремя.

Санька улыбнулся и растерянно спросил:

— Как же они узнали, что я тону?

— Это надо у них спросить, — шутливо посоветовал Василий, уселся в повозку и продолжил свой путь. Санька так не успел поблагодарить спасителя.

PS:

Этот документальный рассказ записан мной со слов моего мужа. Странный случай произошёл с ним в детстве.

Когда мы оказались в Германии, муж случайно узнал от знакомых односельчан, что Василий тоже переехал в эту страну, как российский немец. Разыскав его номер телефона, муж позвонил своему спасителю. Они долго разговаривали по телефону, вспоминали деревню, общих знакомых. На этот раз, муж не забыл поблагодарить Василия за своё чудесное спасение.

Что за глупый скворец?

Во времена Брежневского застоя наш приборостроительный завод тесно сотрудничал с научно-исследовательским институтом. Однажды начальник технического отдела послал меня в это учреждение за документацией. Я подошла к уютному двухэтажному особнячку, расположенному в живописной местности на окраине нашего города, и услышала залихвацкую песню группы «Машина времени».

Никто не шутит с природой

И дело — дрянь и лету конец.

И только, споря с погодой,

Поёт какой-то глупый скворец.

Что за глупый скворец,

Что за глупый скворец.

Я в нерешительности остановилась у входной двери. «Наверное, под музыку творят научные работники, — промелькнула догадка. — Недаром светочи науки пропагандируют на предприятиях функциональную музыку для поднятия работоспособности».

Робко приоткрыв дверь в отдел технологических разработок, я увидела картину, которую можно было смело назвать «Семейная идиллия». Под звуки песни, рвущейся из кассетного магнитофона, сосредоточенно трудились советские инженеры. Одна из них, моя бывшая одноклассница, розовощёкая Лариса, ловко орудовала вязальными спицами, заканчивая спинку мохерового пуловера. Интеллигентная дама, довольно солидного возраста, с очками, спустившимися чуть ли не на кончик носа, что-то навязывала крючком. Две молодые сотрудницы, разместившись за одним столом, перелистывали красочные странички журнала моды. В углу комнаты, повернувшись лицом к отопительной батарее, сидел паренёк. Удобно расположившись в кресле начальника, он с большой сноровкой и ловкостью плёл рыболовную сеть. На моё громкое приветствие инженеры лишь кивнули, не отрываясь от своих важных дел, и только Лариса отреагировала по-родственному.

— Сколько лет, сколько зим! Проходи, присаживайся. У нас сегодня всё начальство в командировке в Москве — вот и расслабляемся, — пояснила она. — Рассказывай, как живёшь? — И тут же сообщила всю известную информацию обо мне. — Я слышала, что ты успела замуж выйти и развестись.

— Да, всё так. Вот живу вдвоём с сыном, — пыталась я вставить словечко. — А где можно получить документы для нашего предприятия?

— Успеешь ты со своими документами. Позже возьмёшь, на втором этаже у секретарши, а сейчас мы попьём чайку. Лариса быстро извлекла из тумбочки электрический чайник и обратилась ко мне с просьбой:

— По коридору налево находится туалетная комната, вот сходи и налей там воды. Мне надо закончить работу — осталось связать лишь несколько рядов.

Когда чай был готов, Лариса разложила на тарелке печенье, выставила банку сливового варенья.

— Вкусное варенье, — похвалила я.

— Ты мои соленья ещё не пробовала, — заявила Лариса с гордостью.

— Да, видно, ты хорошая хозяйка. Наверное, муж доволен, — заметила я.

— Ты что не в курсе? Я замуж так и не вышла, — грустно промолвила приятельница. Где они, нормальные мужики? А мне уже под сорок — так и придётся куковать одной.

Я посмотрела с жалостью на бывшую одноклассницу. Крупногабаритная фигура, короткая стрижка из редких волос, зычный, грубоватый голос — все эти качества были малопривлекательными для лиц противоположного пола.

— Ну, до сорока тебе ещё далеко, может, кого и встретишь, — попыталась я ободрить приятельницу.

Прошло несколько лет. Наступило время демократических перемен, когда всё продавалось и покупалось. Проходя как-то по рыночной площади, я услышала знакомый голос.

— Солина! — прозвучала моя девичья фамилия, от которой я уже давно отвыкла.

За прилавком, заваленным яркими турецко-китайскими товарами, стояла улыбающаяся Лариса. В толстом сером пальто на синдипоне, в красной вязаной шапке, сверху прикрытой жёлтым шерстяным платком, в войлочных сапогах, она мало чем отличалась от других торгующих женщин в холодное зимнее время.

— Замуж-то ещё не вышла? — сразу огорошила меня вопросом бывшая одноклассница.

— Пока нет, — ответила я тихо, чтобы не привлекать внимание снующих в разные стороны людей.

— А я почти вышла! — с радостью сообщила она.

На мой недоуменный взгляд Лариса прореагировала по-своему и с пылом рассказала свою любовную историю.

— Нашла я себе хлопца здесь, на базаре. Он помогает нам разгружать тяжёлые баулы. Видно здорово я его зацепила, ведь он моложе меня на целых двенадцать лет! Пока согласился жить со мной пару раз в неделю, — дополнила приятельница. — Иногда, конечно, выпивает, но где найдёшь непьющих?

— Так, значит, ты, Лариса, переквалифицировалась из инженеров в продавцы? — выразила я сочувствие.

— А куда деваться? Жить-то надо. Наш институт прикрыли, все научные сотрудники вынуждены искать себе место под солнцем. Некоторые неплохо устроились и занялись торговым бизнесом как я, например. Мужики наши в Москву подались, в основном там на складах работают. Больше всех повезло Таньке Завьяловой. Она обосновалась в фирме по продаже недвижимости. Знаешь, какие «бабки» срезает? К своей трёхкомнатной квартире двухэтажный домик прикупила.

— У нас завод тоже на ладан дышит. Может быть, и мне придётся переквалифицироваться, — пожаловалась я.

— Не переживай, места за прилавком всем хватит, — пошутила приятельница. — Ты бы зашла ко мне как-нибудь. Так одиноко иной раз бывает — хоть волком вой. Матери уже давно нет, отец умер в прошлом году, а два месяца назад брата похоронила.

— А что с ним случилось? Он был старше тебя всего на пару лет.

— Как и с большинством мужиков — спился.

Я посмотрела на припухшее, обветренное лицо Ларисы — стало жаль эту простодушную женщину. В ближайшую субботу договорились встретиться.

В назначенное время с бутылкой фирменного сухого вина и с коробкой шоколадных конфет я появилась на пороге квартиры Ларисы, но дома её не оказалось. В замешательстве я спустилась на первый этаж, вышла на улицу и остановилась возле подъезда. Через десять минут появилась Лариса, обвешанная огромными сумками.

— Молодец, что дождалась, — обрадовалась она. — Сегодня торговля шла отменно, не могла же я сбежать от многочисленных покупателей. Ничего, сейчас всё наверстаем.

Трёхкомнатная квартира Ларисы была завалена огромными тюками, свёртками и коробками.

— Да у тебя тут целый склад! — удивилась я.

— Что поделаешь? Приходится тесниться, такая работа, — разъяснила бизнес-леди. — Так что любоваться здесь нечем. Пойдём лучше на кухню, поможешь приготовить мне закусон. У меня тут припрятан от моего друга бутылёк.

Лариса уверенно залезла рукой за кухонный шкаф и извлекла оттуда полупустую бутылку водки.

— Вот паразит! — воскликнула она с горечью. — Куда не спрячешь — найдёт. Хорошо хоть нам немного оставил, а то пришлось бы в магазин бежать.

Я достала из сумки бутылку вина, коробку конфет и положила гостинцы на кухонный стол, сдвинув в сторону груду грязной посуды.

— Видишь, как живу, — констатировала Лариса. — Даже помыть посуду некогда.

«Да, раньше у тебя всё блестело», — вспомнила я свой давнишний визит к Ларисе.

— А вино ты зря купила, — заметила она. — От него только бегать в туалет, да и по цене — дороже водки. Ну, ничего, будешь сама его пить, а я водочку порешу, — постановила Лариса.

Из духовки она извлекла огромную сковороду с присохшими остатками мяса.

— Ты, Люда, помой эту посудину. Мы в ней сейчас рыбу пожарим, а я картошки почищу.

Перспектива возиться с грязной сковородой меня не устроила, я предложила заняться с картошкой. Лариса милостиво согласилась.

Жизнь становилась удивительной и непредсказуемой. Города ветшали, даже тротуарную плитку выковыривали по ночам и увозили предприимчивые люди в известном только им направлении. В такое время так хотелось укрыться от всего этого беспредела. Когда мне подвернулась возможность уехать в Германию, я использовала её.

Только через два года я вновь оказалась в своём родном городе. Рыночную площадь, где торговала Лариса, я старалась обходить стороной — опасалась её громогласных расспросов. И вдруг знакомый окрик:

— Солина! Ты ли это? Вся из себя прикинутая!

Я оглянулась. Напротив продовольственного магазина стояла Лариса, вся обвешанная, как новогодняя ёлка, пёстрыми ситцевыми халатами, и улыбалась мне почти беззубым ртом.

— Знаю, всё знаю про тебя! — продолжила она восклицать. — Как ты, Люда, за немца замуж вышла и в Германию с ним отчалила. Хоть бы обо мне вспомнила и подобрала для меня хорошего жениха. Всё-таки мы с тобой в школе за одной партой сидели.

— У тебя уже есть почти муж? И, вообще, что ты делаешь здесь с халатами? Неужто снова переквалифицировалась? — полюбопытствовала я.

— Да, переквалифицируешься тут. Бизнес-то мой лопнул. Столько денег вложила — и всё потеряла. Даже свою трёхкомнатную квартиру обменяла на однушку с доплатой, и всё впустую. Сейчас подрядилась от швейной фабрики халатами торговать. Ну, вроде бы пока дела идут неплохо. Эта продукция пользуется спросом.

— Как поживает твой друг? Устроился работать? — поинтересовалась я.

Нет, он не работает, живёт пока у меня, но по хозяйству помогает. Иной раз и выпьет. Но главное — он спокойный и меня не бьёт, — радостно сообщила она.

Я посмотрела на атлетическую фигуру Ларисы и подумала: «Попробуй такую поколотить!»

Приезжая из Германии в свой родной город, я больше Ларису на торговой площади не встречала. Рассказывали, что она занялась другим видом бизнеса — торговлей газетами в столице.

Как-то я приехала в Москву на Савёловский вокзал, чтобы отправиться в гости к родственникам в старинный город Кимры.

— Солина! Какими судьбами? — услышала я знакомый голос.

Я не ошиблась. Возле выхода из метро стояла Лариса в оранжевой стёганой безрукавке и в ярком зелёном свитере. Возле неё возвышался стенд с газетами.

— Лариса, я сейчас заскочу в одно заведение, а потом подойду к тебе, — пообещала я. — Кстати, в какую сторону мне идти?

— Иди в левую. На обратном пути мимо меня не проскочи — надо поговорить.

Не успела я отойти на несколько метров, как услышала вдогонку громогласный вопрос:

— Люда, а какой тебе нужен туалет — с удобствами или без?

— Конечно, с удобствами.

— Тогда направляйся прямо, за углом вокзала увидишь туалет. Там вход дороже, но можно руки помыть.

Лариса зорко следила, чтобы я не прошла мимо нужного объекта. Издалека я услышала новое напутствие:

— Поворачивай за угол!

Когда я вновь оказалась возле Ларисы, она сообщила мне, что довольна новым видом деятельности, хотя приходится работать ей без выходных.

— Тысяч десять хоть получаешь за такую напряжённую работу? — спросила я.

— Что у меня в голове всего лишь одна извилина? Какой дурак будет сегодня работать за такие жалкие деньги? Я имею значительно больше, — похвасталась Лариса.

— А как же твой друг? Ему вряд ли понравится, что ты всё время на работе.

— Да его уже нет в живых. Умер от пьянки, — печально проговорила она.

— Наверное, нелегко тебе сейчас, Лариса? Тоскливо одной?

— Мне тосковать некогда — целыми днями среди людей, — с напускной гордостью заметила подруга.

Мы попрощались. Когда я отошла от Ларисы на несколько шагов, услышала вдогонку напутствие:

— Ты, Солина, не пропадай. Если будешь в наших краях — навещай!

Сердце сжималось от жалости, но хотелось верить, что всё в нашей жизни изменится к лучшему, и каждый будет заниматься своим делом. Вспомнились слова из песни Макаревича:

И кому весной его трель нужна,

Ежели весна и без того весна?

И кто сказал, что песне зимой конец?

Совсем не конец!

Что за глупый скворец.

ЭПИЛОГ

Через несколько лет из крепкой цветущей женщины Лариса превратилась в жалкую старушонку. Одна рука у неё повисла плетью вдоль туловища. Это было последствием перенесённого инсульта.

Повторный инсульт Лариса не пережила.

Что имеем — не храним, потерявши — плачем

Вера познакомилась с Андреем на вечеринке у двоюродного брата Юры по случаю его дня рождения. Она сразу обратила внимание на высокого статного парня, но не могла даже предположить, что он обратит внимание на миниатюрную застенчивую девушку, какой она была. После обильного застолья гости дружно танцевали, а Вера продолжала сидеть за столом, время от времени поднося бокал с минералкой к губам.

— Почему вы не танцуете? — неожиданно услышала она приятный мужской голос. Она обернулась и увидела Андрея.

— Никто не приглашает, — улыбнулась она.

— Так пойдёмте, — предложил парень и протянул ей руку.

Вера вышла из-за стола и последовала за ним. Несмотря на весёлую мелодию, Андрей положил руки на её талию и перешёл на медленный танец. Вере пришлось поднапрячься, чтобы руками дотянуться до плеч партнёра.

Танец закончился, заиграла другая мелодия, но они продолжили танцевать вдвоём.

К концу вечера Вера узнала, что Андрей учится в вечернем институте вместе с её братом, днём работает мастером в строительной организации и любит классическую музыку. В детстве даже играл на скрипке, что его тогда напрягало. Вера рассказала новому знакомому о своём увлечении живописью.

— Это чудесно! Может, меня нарисуешь? — пошутил Андрей.

— Я рисую в основном этюды, когда есть свободное время. Раньше его было больше, сейчас нет. После пединститута работаю учительницей в младших классах, — пояснила девушка. — Проверка тетрадей, подготовка к занятиям отнимает много времени.

— Я смотрю, вы уже подружились, — заметил Юра, проходя мимо, и добавил с гордостью. — Моя сестра великолепно рисует.

— Вера уже рассказала мне о своём увлечении, — откликнулся Андрей.

— Услышать — одно, увидеть — совсем другое. Сейчас я покажу тебе её картину. Она висит в комнате родителей. Вера подарила её моей маме на день рождения.

Андрей посмотрел на картину и замер от восхищения.

— Можно подумать, что этот чудесный пейзаж нарисовал кто-нибудь из знаменитых французских импрессионистов, — воскликнул он. — Почему ты не пошла, учиться на художника?

— Я не была уверена, что смогу поступить в художественное училище, вот и направилась в пединститут. — Немного помолчав, Вера добавила. — Может быть, я всё-таки осуществлю свою мечту и стану художницей. Если, конечно, мама поможет. Ведь за учёбу надо платить.