Бесплатный фрагмент - Предсмертная записка. Трилогия

ГЛАВА ПЕРВАЯ
«ЦЫГАНКА»

Всё началось в далёком 1988 году. Мне тогда было всего 11 лет.

Я шла по центральному рынку нашего городка. Было раннее летнее утро, около восьми часов. Кто-то раскладывал товар на прилавки, готовясь к базарному дню, а кто-то уже считал прибыль со своих первых продаж.

Я уже не смогу вспомнить, куда и откуда я шла. Как вдруг я почувствовала, что меня кто-то дёрнул за руку. Обернувшись, я увидела цыганку, обычную, молодую. Она меня крепко держала за руку и пристально смотрела мне в глаза. Мне тогда показалось, что в её взгляде отражается бездна. Они не бели карими, они были черными. Такой манящий, необычный и зловещий взгляд. Я оторопела от неожиданности, меня сковал страх, «мурашки» бежали по моей спине. В те времена ведь нас всё детство пугали: «Будешь себя плохо вести, тебя украдут цыгане». Промелькнула мысль — Я ведь себя вела хорошо. И как вдруг…

«Милая моя, запомни!» — мистическим и завораживающим голосом начала свою речь она. «До тридцати лет тебя Судьба будет швырять в разные стороны. Но ты не переживай, ты выдержишь! В благодарность за все испытания, после тридцати лет, ты обретешь своё счастье, и оно будет долгим и сказочным для тебя. Ты встретишь мужа хорошего, детки будут у тебя. А умрешь ты в…» — прошипела она и задумчиво замолчала. А у меня… Сердце бешено колотилось в груди, мне не хватало воздуха. В этот момент я не видела ничего и никого, только её большие, черные глаза. У меня было пред обморочное состояние, перед глазами всё плыло, но я чувствовала крепкую руку цыганки. Шум в ушах прервал её шипящий голос: «Ты будешь жить долго… Умрешь ты в глубокой старости… в восемьдесят два года.», и она отпустила мою руку. Что это было?

Я стояла, как вкопанная, пытаясь осознать услышанное. Слова цыганки эхом отдавались в моей голове, смешиваясь с шумом рынка, который вдруг показался мне далеким и нереальным. Я посмотрела на свою руку, которую она только что держала. Ничего. Ни следа, ни ощущения ее прикосновения. Только легкий холодок, словно от прикосновения тени.

Цыганка, словно прочитав мои мысли, улыбнулась. Улыбка была странной — не злой, но и не доброй. Скорее, понимающей. Она кивнула мне, как старому знакомому, и, не сказав больше ни слова, растворилась в толпе. Я же осталась стоять посреди оживленного рынка, чувствуя себя так, будто только что пережила встречу с чем-то потусторонним.

Я пошла дальше, но уже не так, как прежде. Каждый шаг был наполнен новым смыслом, каждая встреча — потенциальным предзнаменованием. Я стала внимательнее к мелочам, к случайным взглядам, к обрывкам разговоров. Слова цыганки, как семя, упали в мою душу и начали прорастать. Я не знала, верить ли ей, но что-то внутри меня подсказывало, что это не просто выдумка. Это было предсказание, которое теперь предстояло прожить. И я, сама того не осознавая, начала свой путь, отмеченный печатью той ранней летней встречи на центральном рынке.

В голове навязчиво крутилось число: восемьдесят два… восемьдесят два…

Дорогу до дома я помню смутно, шла как в тумане, не видя пути. Уже дома, спустя какое-то время, я пришла в себя. Но меня преследовал шипящий голос цыганки. Я решила рассказать своей бабушке об этом, но она мне сказала: «Не бери в голову, мало ли что могут наговорить эти цыгане. Там одни обманщицы и аферистки.»

С тех пор прошло почти сорок лет, но я помню тот момент как вчера. До сих пор замирает дыхание, и бешено колотится сердце. Эти слова не покидают мои мысли, врезались в память, как гравировка на граните.

Конечно, тогда, спустя два — три дня, я уже и не вспоминала об этом случае. Для меня шло обычное детство, я училась в школе, ходила гулять на улице, играла беззаботно в игрушки, как и все дети моего возраста. Шли дни, недели, месяцы… Я всё же иногда вспоминала тот случай на рынке. Пыталась сопоставить какие-то события со словами цыганки, но в душе понимала, что это не то, о чем говорила она. Значит бабуля была права!

Но… Спустя четыре года — всё началось. Я еще не понимала, что в силу вступают магические слова той цыганки. Они наверно начинают действовать с момента, когда человек взрослеет. Но я и не могла себе представить, что судьба начнет меня швырять так сильно, и бить так больно.

На тот момент мне исполнилось пятнадцать лет. Я училась в девятом классе. Ещё полгода, ещё чуть — чуть и я окончу школу. Мне казалось, что вступать во взрослую жизнь легко и просто. Беззаботная юность… Дискотеки… Мальчики…

Всё началось перед Новогодними праздниками.

ГЛАВА ВТОРАЯ
«НОВЫЙ ГОД»

Был обычный Новогодний вечер. Мама почти весь день суетилась на кухне, отец ей помогал. Мы с сестрой ждали, когда Дед Мороз принесет нам подарки. Около восьми часов вечера мама стала собираться на работу в ночную смену. Мы её проводили, как обычно, она пообещала прийти до полуночи, чтоб мы все вместе справили праздник. Мы с нетерпением стали ждать двенадцати часов ночи. Для меня время тянулось. И погулять я на улицу успела сходить, и посмотреть телевизор, даже успела с сестрой поругаться. Наконец-то пришла мама с работы, как и обещала.

Она выглядела уставшей, но на её лице сияла улыбка. Мы с сестрой тут же подбежали к ней, обнимая и рассказывая о том, как мы её ждали. Отец налил ей чаю, и мы все уселись за стол. На столе уже стояли приготовленные мамой салаты и другие угощения, которые она успела сделать до ухода на работу. За окном слышались хлопки петард и радостные крики, но для нас самым главным было то, что мы снова собрались вместе. Мама, несмотря на усталость, рассказывала нам о своей работе, о том, как она скучала по нам. Мы слушали её, чувствуя тепло и уют. Когда часы пробили двенадцать, мы все дружно поздравили друг друга с Новым годом, обменялись подарками, которые Дед Мороз, конечно же, оставил под елкой. Этот Новый год, несмотря на рабочую смену мамы, стал для нас по-настоящему особенным, наполненным любовью и семейным счастьем. Спустя пару часов мама стала собираться на работу, так как смена у неё заканчивалась только в восемь утра. Мы с сестрой её не отпускали. Сестра начала хныкать (она младше меня на три года), я вцепилась в маму, стараясь как можно крепче её держать. Папа сказал, что мама уходит не надолго и скоро вернётся, мы даже не успеем соскучиться. И мама пошла… Мы стояли на крыльце, провожая её взглядом. Так и ушла… Не оборачиваясь… Я сейчас не смогу припомнить, как я провела остаток ночи дожидаясь утра, но в какой-то момент я уснула.

Я проснулась от того, что кто-то стучал в дверь. Открыв дверь, я увидела на пороге начальника мамы. Смотря на меня, он кричал: «Где ваша мать? Куда она могла уйти с рабочего места? Это вопиющее нарушение! Она вообще понимает, что подставляет всю смену?!» Я опешила. Мама никогда не опаздывала и тем более не уходила с работы раньше времени. «Я… я не знаю!» — пролепетала я, чувствуя, как в горле пересохло. — Она ушла на работу вечером, как обычно. Может, что-то случилось?»

Начальник, казалось, не слушал. Он продолжал бушевать, размахивая руками и выкрикивая угрозы увольнения. Я попыталась объяснить, что мама всегда очень ответственная, что, возможно, ей стало плохо, или произошел какой-то несчастный случай. Но он лишь отмахнулся, заявив, что это все отговорки.

В конце концов, выплеснув весь свой гнев, он процедил сквозь зубы: «Если она не появится на работе в течение часа, я буду вынужден сообщить об этом начальству. И вам лучше знать, где она, иначе…» Он не договорил, но его взгляд был красноречивее любых слов. Он ушел, хлопнув дверью так, что задрожали стекла. Я закрыла дверь на замок, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Что могло случиться с мамой? Где она сейчас? И почему ее начальник так уверен, что она просто сбежала с работы? В голове роились самые страшные предположения. Нужно было что-то делать. Нужно было найти маму.