Бесплатный фрагмент - Предсказание 1: О единстве

Голова — тело — хвост

Эта книга продолжает мой текст «Императивы грядущего», в котором было рассказано, как Русская Северная Традиция формировала свой двенадцатичленный корпус пророчеств, что складывался веками.

Знакомый с «Императивами» знает и о структурных особенностях предсказаний, хранимых нашей Традицией. О том, например, что каждое из Двенадцати составляют, условно говоря, голова — тело — хвост.

ГОЛОВА есть канон. Это собственно текст пророчества, он передается от Учителя ученику строго неизменным. Канон являет собой, как правило, стих (точней, стих духовный — так называли на Руси в средние века ритмизированную прозу на высокие темы).

ТЕЛО же — толкование. Оно дает расшифровку-развертывание предсказываемого. Толкование передается не в такой строгой точности, как самый канон пророчества. Учителю дозволяется вносить определенные дополнения-вариации при передаче ученику, сообразные ходу меняющихся реалий.

ХВОСТ это наши гадания о том, как именно и благодаря чему предреченное совершится. Гадания неизбежны: знакомый с предсказанием и толкованием оного не может не строить предположений о конкретике исполнения. Но таковые остаются на совести учеников и не передаются в Традиции.

Предсказания двенадцатичленного корпуса наделены ИМЕНАМИ. Вот эти 12 имен:

Канон предсказания Первого — О ЕДИНСТВЕ — сейчас вы прочтете ниже. Толкованию же его — развернутому — посвящается настоящая книга.

Руссы были едины в Духе в эпоху, когда исповедовали православие образца Русколанской церкви, какое восходит к чину Мелхиседекову и, далее, к любомудрию и богословию гиперборейским.

В итоге никонианской реформы духовное то единство было расколото сначала на два, а затем и на три осколка. Но суждено ему возродиться в год, когда РПЦ и другие русские христианские церкви вспомнят свой Русколанский корень.

О единстве

Пророчество 1 из 12

Канон:

Станем вновь едины духом

И духовным слышать слухом

Каждый каждого начнет —

Баек темных сгинет гнет.

Одного восславим Бога

И родных богов чертога

Не отринем: боги те

Воссияют во Христе.

Толкование

Яркой особенностью древних руссов было ЕДИНСТВО ДУХОВНОЕ. Стержнем такового явилось учение, которое принес АРИЙ ГИПЕРБОРЕЙСКИЙ — см. книгу «Как Арий Гиперборейский пришел в Край Русский», а также нашу с Виктором Медиковым «Праотец русских родов».

Арий передал прапращурам нашим ГИПЕРБОРЕЙСКОЕ ЛЮБОМУДРИЕ (учение арктов). Основополагающей чертой духовности арктов (см. книгу Лады Виольевой «Арктида и Атлантида» и нашу с ней «Гиперборейская вера руссов») было, что богословие и философия не пытались обойтись одна без другого, сознавая себя не только лишь неслиянными, но также и нераздельными.

Гиперборейские учителя не противопоставляли веру и знание, понимая их моментами единого ВЕДАНИЯ, чувствуя оные как взаимоуравновешивающие и взаимоусиливающие один другой.

Умно-сердечный триглав знание-вера-ведание позволял разрешать любые богословские споры. Не волюнтаристски, а в ходе того примерно, что назовётся впоследствии «сократическая беседа». Такое делало невозможным рождение разногласий религиозных (да и почти вообще серьезных каких-либо) меж нашими древнейшими предками.

Народы, современные им, наблюдая устойчивое единодушие прапращуров наших — навыкали воспринимать их учителями духовности. В те позадавние времена слово РУС означало ДУХ. Мир жил и дышал надеждой на исполнение предсказаний, оставленных легендарной цивилизацией арктов (гипербореев), которая передала духовное свое наследие руссам.

Эммануил Сведенборг заявил о себе книгой «Гиперборейский Дедал» (Daedalus hyperboreus, 1716), а ровно через полвека после того написал и книгу «Апокалипсис Открытый» (Apocalypsis revelata, 1766), которая позволяет видеть, что еще за тысячелетия до того, как Христос пришел во плоти — существовала христианская по своей сути церковь на просторах античной Скифии. Эта Древняя церковь (Ecclesia Antiqua) учила о грядущем вочеловечении Превечного Слова (Verbo Vetusto), причем пророчество сие унаследовано было ею от церкви Древнейшей (Ecclesia Antiquissima), которая окормляла в доисторические времена земли Гипербореи.

Благовествование апостола Андрея было воспринято руссами как весть об исполнении главного из гиперборейских пророчеств (см. книгу Кирилла Фатьянова «Семь крещений Руси»). Идея о сакральном русском учительстве таким образом обрела крылья! Русская земля прирастала столетие за столетием после сего в основном не силой оружия: соседи присоединялись любовно — наблюдая ладный уклад, незыблемый по причине единства в Духе всех богоносных насельников земли нашей.

Так было, покуда единство это не оказалось порушено никонианской реформой в 1666 году. Два века раскола церковного подготовили почву и для расколов мирских: пара кровавых путчей в 1917 году, а затем и война гражданская…

Семь десятилетий жесткого атеизма, навязываемого народу победившими (временно) в той войне, канули теперь в прошлое, оставив после себя удручающий разнобой в области духовной:

• верующие в Бога, но отрицающие богов;

• почитающие богов, но не ведающие Всевышнего;

• знать не желающие не только Бога, но даже и хотя бы богов…

Однако Предсказание 1 говорит о том, что единство в Духе всех русских людей — вернется. И произойдет это, когда РПЦ и церкви старообрядческие вспомнят единый корень: РУСКОЛАНСКУЮ ЦЕРКОВЬ.

Она хранила в чистоте учение самого Христа и апостолов. Ее добротолюбие и любомудрие могут примирить поклонников Бога Всевышнего и почитателей богов, показав им, что спорить тут просто не о чем. А совершенство русколанской философии-богословия заставит и атеистов устыдиться безверия своего.

Такое толкование пророчества Первого из Двенадцати передается в лоне нашей Традиции вместе с его каноном. Это его смысловое ядро толковное — концентрат.

Любая из вышеписаных фраз этого концепта требует обстоятельного развертывания. В противном случае высок риск поверхностного понимания предсказания, а то и вовсе превратного. Вот это развернутое толкование или, можно даже сказать, толкование толкования и представляет собой настоящая книга.

Мои в ней только форма изложения, иллюстрирующие отступления, вспомогательные гадательные предположения, верность или неверность коих покажет время. Основное же содержание книги «Предсказание 1: о Единстве» это ровно то понимание, которое вкладывали Учителя наши на протяжении веков и которое я, как последователь Русской Северной Традиции, под сомнение не могу и не хочу ставить (вольным же воля).

Золотой век русской духовности

РУС есть ДУХ

Древнейшее значение слова РУС это ДУХ. Чуть позже начали означать им же СВЕТ, и вряд ли сие случайно. Высшее проявленье стихии света — Фаворский, ведомый христианам как свет НЕТВАРНЫЙ.

Русский митрополит времен основания Киево-Печерской Лавры писал: «Чем на митрополичьем престоле сидеть, лучше хоть простой хворостиной торчать в ограде Лавры — там вместо солнца земного светит Фаворский Свет и там чудеса Господни»! Помолимся же теперь, братия по вере, за многострадальную эту Лавру — что с нею ныне творят гонители!

Нетварен потому СВЕТ Фаворский, что представляет визуализацию ДУХА Святого.

Первые стихи первой книги, которой начинается Библия, говорят о Духе и Свете: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и ДУХ Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет СВЕТ» (Быт 1:1—3).

Русость и духовность наследовали мы от арктов-гипербореев. Поэтому во времена до-античные человечество видело в наших пращурах — ДУХОВНИКОВ и СВЕТЛЫХ учителей.

Об этом сохранено свидетельство книгой четвертого века «Панарий» св. Епифания Кипрского: «от Ноя праведного и до вавилонского столпотворения вера у всего человечества была СКИФСКАЯ». «Панарий» же поясняет и почему: «Скифы, монотеисты, ведали Троицу испокон веков».

Еще бы не ведали! О Троице-Триглаве точнейшим образом засвидетельствовано в книге Велесовой: «Триглаву покланяшете… се бо таина влика есе, яко же и Сварог Перуно есе, и Свентовенд» (дощечка 11А).

Об этом и у Иоанна Дамаскина в трактате «Точное изложение православной веры» (VII в.): народы объединяло вероучение скифское «от Ноя и до времен Вавилонской башни».

По разделении же языков нации утратили в большинстве способность к просвещению боговеденьем скифским, единство исконного ведизма выродилось в разнобой поместных язычеств, и лишь ФИЛОСОФСКИЕ ШКОЛЫ наиболее цивилизованных народов хранили первородную истину. Поэтому св. Иустин Философ, мученик второго века, учил, что целый ряд античных мудрецов должно почитать как «христиан до Христа» за праведную жизнь и ведение Первопричины сущего.

Св. Климент Александрийский (второй же век), один из основоположников христианского богословия, говорит: «Философия изначально была даром Бога эллинам до того, как Он обратился к ним явно. Ибо философия суть наставник, ведущий их ко Христу… и пролагающий путь, по которому Христос приводит ученика к совершенству» (Кн. IV: 28. О пользе греческих наук).

А в наше время митрополит Анастасий (1873–1965) констатирует, что философия таких величайших умов человечества, как Сократ, Платон, Аристотель — основана была на религиозном базисе. Ранняя Церковь называла этих мыслителей «христианами до Христа» и в знак уважения помещала изображения их на стенах притвора храмов.

После разгрома Русколани язычниками благочестивый обычай этот был почти повсеместно в мире забыт, однако… В 1508-м по указу великого князя всея Руси Василия III на стенах и сводах Благовещенского собора, что в московском кремле, изображены были Аристотель, Фукидид, Птолемей, Плутарх, Платон, Сократ и Вергилий, лики коих там и по сей день видеть можно.

Русалия

Духов день

Итак, словосочетание «РУССКИЙ ДУХ» (представляющее собой, в общем-то, тавтологию — как и, например, «народный фольклор») еще с до-античных времен устойчивым сделалось.

Оно встречается в СКАЗАХ, теперь забытых, похоже, всеми кроме Традиции нашей. Из них же перебралось и в СКАЗКИ, детишек радуя. (Но все ж сочетание слов «русский дух» и сейчас на слуху почаще, чем, например, «итальянский дух» или «дух японский»…)

Память о древлем значении слова «рус» хранят старинные диалекты. Поморское, например, слово «ПОДУХ» означает предмет, общеизвестный как ПАРУС. тут комментарии, как говорится, излишни.

Да и старые названия праздников говорят о многом. Помнят еще теперь, как назывался единым словом двунадесятый церковный праздник ДУХОВА дня, который славит сошествие на апостолов Духа Святого. Именовался сей день «РУСАЛИЯ». Такое сведение хранит «Словарь русского языка XI–XVII веков» (М.: Наука, 1997): «Первое значение слова РУСАЛИЯ, РУСАЛИИ — народное название церковного праздника Пятидесятницы (Сошествия Св. Духа), унаследованное от существовавшего ранее у славян и ряда других народов древнего весеннего праздника, сопровождавшегося обрядовыми играми и плясками».

Вот и еще в этот ряд. Со времен Русколанской церкви (о ней подробно пойдет речь ниже) утвердилось церковное профетическое православное понятие ПАРУСИЯ, которое означает: заря эпохи СВЯТОГО ДУХА.

Парусия

Одухотворение

Слово сие сейчас переводят с греческого как «пришествие», «соприсутствие». В греческом тексте Нового завета παρουσία встречается ровно 12 раз.

Причем почти всегда — в случае, когда ведется речь о Втором пришествии. Поэтому и сложилось к настоящему времени представление у церквей мира: ПАРУСИЯ = ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ. Первое же пришествие Христа означают они все словом ЭЛЕВСИЯ (греч. έλευση — пришествие).

Кстати, потому и мистерии древнегреческие назвались ЭЛЕВСИНСКИМИ, что знаменовали они античное чаяние ПРИШЕСТВИЯ во плоти Христа/Даждьбога/Аполлона Гиперборейского.

Один из древнегреческих городов был назван в честь этих мистерий чаемого Пришествия (а нынче думают будто, наоборот, мистерии поименовали в честь города, видеть не желая того, что совершались такие далеко не в одном том городе только). Археолог Георгий Милонас, православный, много лет занимавшийся раскопками Элевсина, замечает: «Читаем у Цицерона, что самым превосходным и божественным, что дали миру Афины, были Элевсинские Мистерии. Давайте вспомним, что мистерии эти два тысячелетия сохраняли и облагораживали человечество. Следует быть благодарными значению и важности Элевсинских обрядов в дохристианскую эру. Когда же христианство завоевало средиземноморский мир, обряды Деметры с очевидностью выполнили свою миссию пред человечеством, чем и подошли к концу» (George Mylonas, «Eleusis and the Eleusinian Mysteries», 1961).

Эти идеи Георгия Милонаса развивает работа Ирины Чутчиковой «Элевсинские мистерии как предсказание пришествия Христа» (2015).

Так почему же пришествие вот Второе именно — Παρουσία, тогда как Первое словом сим означать не принято? Современные христиане ответ не знают (и даже полагают, как правило, такой вопрос и внимания не достойным).

А ведь очевиден ответ: слово ПАРУСИЯ в греческий перешло из русского языка или, точней, древнерусского. Словом этим передавалось в устах наших пращуров такое понятие, как ОДУХОТВОРЕНИЕ.

При чем здесь именно ДУХ? Дело вот в чем: если первый раз Христос пришел в мир внешний и ВО ПЛОТИ, то во второй раз придет Он в мир внутренний и, соответственно, В ДУХЕ.

Предсказание об этом суть ключевое из Двенадцати, которые передают в лоне нашей Традиции. Но тема сия отдельная и… огромная. Ей будут посвящены, даст Бог, заключительные книги серии «12 пророчеств, которые хранит Русская Северная Традиция».

Итак, древнерусское слово ПАРУСИЯ значило в начале «ОДУХОТВОРЕНИЕ», а после становления Русколанской церкви (о коем см. мою книгу «Протоапостол») приобрело в богословии также значение «ЭПОХА СВЯТОГО ДУХА», которая наступит в миг чаемого нами ныне Второго пришествия Христа. Русский православный угадывает эти значения, даже не читая книг богословских, ибо имеется у него на них родовая память сердечная.

Флорский о Парусии

Кстати, потому и такое почтение было у русских средневековых (и боле поздних) мистиков к сицилийскому богослову Иоахиму Флорскому (об интересе отечественных богоискателей к трудам коего помянуто в тексте Николая Бердяева «Ожидание эпохи Святого Духа», а также в работах Владимира Соловьева, Сергея Булгакова, Павла Флоренского). Ведь именно в книгах Иоахима под ПАРУСИЕЙ всегда понимается или ОДУХОТВОРЕНИЕ или ЭПОХА СВЯТОГО ДУХА. (Трактаты Флорского: «О неизвестном пророчестве», «О двенадцати пониманиях», «Книга фигур», «Толкование чаш», «Против иудеев», «О единстве», «О Магдалине», «Не бойся», «Толкование пророчеств Сивилл и Мерлина», «Об истинной философии»).

Флорский подразделяет постгиперборейскую историю человечества на периода три, соответственно поэтапно вершащемуся промыслу Бога о постепенном восстановлении духовности падшего человека:

• эпоха Отца (неведомого),

• эпоха Сына (явил Отца),

• эпоха Святого Духа (Сын придет В ДУХЕ).

Первой из эпох соответствует завет Ветхий. Веденье о Едином у человечества обветшало столь, что поклонились люди богам (в лучшем случае), а то и — вместо бога ЕДИНОГО (монотеизм) — какому-то уж и вовсе ОДНОМУ богу (этнотеизм). Почтением в ту невежественную эпоху пользовались у народа лишь властители светские. Иоахим определяет ее как эпоху страха.

Эпохе же второй соответствует завет Новый. Ведение о Едином обновлено — обветшавшее изгнано, дабы не смело собой искажать ИСКОННОЕ. Большая часть человечества поклоняется Сыну Бога. Тут уже почитаются не столько мирские власти, сколь князья церкви. Иоахим зовет эту эру эпохой мудрости.

Третьей же соответствует эре, согласно Флорскому, завет Вечный. Evangelium aeternum — не писанное — сделается властителем умов и запечатлено будет скрижалью сердца всякого человека. Ибо воссияет ведь сам Христос в сердце каждого! Тогда в почете у человечества сделаются монахи, анахореты, отшельники. Миряне же вольной волею станут стремиться выстраивать свою жизнь согласно наставленьям анахоретов и тем — ОДУХОТВОРЯТ ее! Тогда настанет эпоха, как писал Флорский, «любви — а, следовательно, свободы».

Почему Иоахим был привержен такой вот гиперборейской — прямо-то сказать — философии? Потому как учился он у апостольских братьев, то есть у малоазийских наследников Русколанской церкви, движение которых родилось в четвертом веке.

Нет места излагать здесь подробно учение братьев тех о жизнеустройстве, которое ведет ко спасению, скажем только: подобие такому можно найти в гениальном рассказе Достоевского "Сон смешного человека».

Но возвратимся к теме наидревнейшего значения слова РУС. До наших времен дожил не только лишь парус/подух, но и слово «русалка». Александр Блок:

«Осень поздняя. Небо открытое,

И леса сквозят тишиной.

Прилегла на берег размытый

Голова русалки больной…».

Блок не только поэт. Он — Учитель. Из наших современников это чувствуют лишь немногие — даже среди самых пылких поклонников его величайшего дарования поэтического. А ведь этот поэт явил своим творчеством и жизнью («слова поэта и есть его дела» — Блок) самоотверженно достоевское: «красота спасет мир»! Надежда на такое спасение (которая была не чужда и великому философу античности Платону) светится в душе русской (святится же в ней булгаковский ПОКОЙ: «они не заслужили Света, но заслужили Покой» — роман «Мастер и Маргарита»).

Русские знали русалок не только речными духами (и не только морскими — поморы). Прежде на Руси никого не удивляли словосочетания вроде: «русалка поля», «русалка леса»… Ведь изначально «русалка» значило просто «душа» (дух) места или стихии каких-либо. Слова «русалка» и «рус» употреблялись русскими диалектами средневековья в значениях «душа», «дух».

Почему с нами Бог

Есть и еще впечатляющее свидетельство на тему РУС это ДУХ. Боевой клич, дошедший от глубины времен: «Мы русские — с нами Бог»!

Почему же Он именно с нами, русскими? Разве бы не хотелось иным народам такого всепобеждающего Союзника в поле бранном?

Но клича вот, например, «мы американцы — с нами Бог!» что-то пока не слышно (несмотря на лицемерную их надпись на долларе). Это не удивительно, ведь боевой клич обязан утверждать — очевидное. Тем только и берет за душу: взрывное напоминание НЕСОМНЕННОЙ окрыляющей истины, которое дает задор биться насмерть!

А для православного русского была (и вновь сделается) очевидной истинность утверждения: из нашего родового имени прямо следует, что БОГ — с нами! Почему? Так ведь вот библейское: «Бог это ДУХ» (Ин, 4:24), а мы — русские, то есть ДУХОВЫ, то есть Божьи!

Даже снисходительную жалость некую чувствовали руссы к противнику: не разумеет, бедняга, против Кого полез! «Как ныне сбирается Вещий Олег — отмстить неразумным хазарам»…

***

Русский народ и поныне оправдывает ИМЯ свое. То есть живет — по ДУХУ. Не в смысле — весь и всегда (идеальных наций не существует, хоть некоторые себя таковыми мнят, и полку их недавно прибыло), но меркой-то меряют на Руси — ДУХОВНОЙ!

Примером чего является отношенье наше к союзу со своими по крови. Русские не всегда готовы так быстро сбиваться в стаю, как некоторые другие нации. Для русского человека недостаточно лишь одного заклинания Маугли, какое поведал Киплинг: «мы с тобой одной крови». Не потому недостаточно, что кровное родство для нас, будто, не особо и значимо. Нет, русские таковое ценят нисколь не меньше, нежели другие народы. Однако главное наше «заклинание» — это: «мы с тобою одного Духа»! Николай Бердяев свидетельствует в работе, которая была помянута выше:

«Мне посчастливилось приблизительно в 1910 году прийти в личное соприкосновенье с бродячей Русью, ищущей Бога и Божьей правды. Я могу говорить об этом характерном для России явлении не по книгам, а по личным впечатлениям. И могу сказать, что это — одно из самых сильных впечатлений моей жизни.

В Москве, в трактире около церкви Флора и Лавра, одно время каждое воскресенье происходили народные религиозные собеседования. Трактир этот тогда называли «Яма». На этих собраниях, носивших народный стиль уже по замечательному русскому языку, присутствовали представители самых разнообразных сект. Тут были и бессмертники, и баптисты, и толстовцы, и евангелисты разных оттенков, и хлысты, по обыкновению себя скрывавшие, и одиночки — народные теософы.

Я бывал на этих собраниях и принимал активное участие в собеседованиях. Меня поражали напряженность духовного искания, захваченность одной какой-нибудь идеей, искание правды жизни, а иногда и глубокомысленный гнозис… Народные искатели Божьей правды хотели, чтобы христианство осуществилось — в жизни, они хотели большей духовности в отношении к жизни, не соглашались на приспособление к законам этого мира.

Наибольший интерес представляла мистическая секта бессмертников, которые утверждали, что верующий во Христа никогда не умрет и что люди умирают только потому, что верят в смерть и не верят в победу Христа над смертью. Я много говорил с бессмертниками, они приходили ко мне, и я убедился, что переубедить их невозможно. Они защищали какую-то часть истины, взятой пусть и не в полноте, но… в исключительности.

Народные богомудры имели целую гностическую систему, напоминающую Я. Бёме и других мистиков гностического типа… была колония, основанная одним толстовцем, замечательным человеком. В эту колонию стекались искатели Бога и Божьей правды со всех концов России… мы вели духовные беседы, иногда необыкновенно интересные.

Все богоискатели обычно имели свою систему спасения мира и были беззаветно ей преданы. Все считали этот мир, в котором приходилось жить, злым и безбожным и искали иного мира, иной жизни. В отношении к этому миру, к истории, к современной цивилизации настроение было эсхатологическое. Этот мир кончается, но в них начинается новый мир. ДУХОВНАЯ жажда была огромная, и так характерно было ее присутствие в РУССКОМ народе. То были русские странники.

Вспоминаю простого мужика, чернорабочего, еще очень юного, и беседы с ним. С ним легче было говорить на духовные и мистические темы, чем с культурными людьми, с интеллигенцией. Он описывал пережитый им мистический опыт, который очень напоминает то, о чем писали Экхардт и Бёме, о которых он, конечно, не имел никакого понятия. Ему открылось рождение Бога из тьмы.

Я не представляю себе России и русского народа без этих искателей Божьей правды. В России всегда было и всегда будет странничество духовное, всегда была эта устремленность к конечному состоянию».

Николай Бердяев, «Ожидание эпохи Святого Духа».

Русский человек так ищет стоянья в Боге, что Вечные Вопросы могут быть для него злободневнее любой «злобы дня». И коли он повстречает собрата по ответам на них, то дружеское чувство к такому делается у человека русского — нерушимым. Потому что Рус это Дух. И русский ценит своего друга в Духе, прежде всего. Руссу важно: а побывал ли его друг в тех же самых «местах духовных», что и он сам? и видывал ли там Бога? и знает ли, куда и как идти сейчас в Духе дальше?

Конечно, это мы нарисовали высокий идеал. Таких духовных высот отношения в дружбе достигают далеко не у всех, да и осознается достигнутое достигшими не всегда ясно.

Но все же это именно русский тип дружбы: союз по Духу. Не по единству противника: «против кого мы будем сейчас дружить?», не по расчету и даже не по приятельству — с кем приятнее, комфортнее находиться.

Ибо русская дружба напоминает собою… духовный орден. А таковые представляют грозную силу, как это убедительно свидетельствовала не раз история. Тютчев не случайно сравнивал русскую дружбу со стеною боевой крепости:

«Она не то, чтоб угрожала,

Но… каждый камень в ней — живой!»

Духовный союз есть нечто гораздо более прочное, нежели, например, стая, сбившаяся добычи ради, где могут и своего, подраненного, загрызть. Предательство, конечно, везде возможно, но наименее вероятно в строю — духовном. Поэтому настоящий русский — никогда не предаст!

Ибо предать того, с которым ты един в Духе — это ведь почти, что самого Бога предать… Прав Гоголь, проникновенно написавший о том, «ЧТО есть на русской земле — товарищество»…

Какая-либо часть русской земли переставала быть таковой лишь в случае, когда такое товарищество в ней вырождалось или перерождалось на недуховный (лже-духовный) манер. Случаев таких мало было (имеем ныне вопиющий пример) и сделались вообще возможны они лишь после заката ЗОЛОТОГО ВЕКА русской духовности (коему закату посвящен специальный раздел настоящей книги).

Мир мiра Великой Скифии

Долгие века руссы были едины в Духе. Чреда счастливых столетий составила, в совокупности, ЗОЛОТОЙ ВЕК. Весь жизненный уклад руссов тогда был проникнут гиперборейской философией — любомудрием, которое перенял пращур Арий от мудрецов Арктиды.

Однако золотой век духовности русской, являвший собой совершенное единство в Духе ВСЕХ русских людей, — окончился с началом НИКОНИАНСКОЙ РЕФОРМЫ, которая была инспирирована тайными последователями еретического учения, анафематствованого русскими церковными Соборами 1490 и 1504 годов как «ересь жидовствующих».

Маловеры считают, что будто не суждено уже возродиться тому золотому веку. Но Первое из ДЮЖИНЫ ПРЕДСКАЗАНИЙ, передаваемых в Традиции нашей, гласит: уже в первую половину века текущего духовное единство народа русского будет возрождено! Воскреснет общенародное добротолюбие, унаследованное первыми руссами от гипербореев более двадцати тысячелетий назад и продержавшееся на Руси, как сказано было, до начала никонианской реформы.

Благодаря такому единству духовному и родилось, и утвердилось на долгие века величальное прозвище земли нашей: Святая Русь (как оно получило известность и всемирное признание сказано будет ниже в главе «Как стала Великая Скифия — Святой русью»).

Единство народа в Духе сделало русское царство непобедимым и — землями прираставшим не как захватчик, но как духовный магнит, притягивающий те из племен окрестных, которые духовно взросли настолько, что пожелали уже не буйствами дикого поля жить, но добрым и прочным ладом.

После публикации моей книги «Глубины русской истории» некоторые говорят: ладно, глубины — есть. Признаём: научный официоз урезал историю руссов кратно, если не на порядок! С фактами, которые ты собрал под одной обложкой, спорить не просто…

Но вот что стало теперь, после публикации той книги твоей, не ясно: ГЛУБИНЫ русской истории — да, они есть; а вот где же ОНА САМА? где ее, так сказать, мясо животрепещущее? Возьми хоть римлян, хоть эллинов (о кишащем ужасами Ветхом завете вовсе уж помолчим): то союзник такой-то предал такого-то; то один «великий» вырвал венец у другого «великого», то одни «богоизбранные» устроили другим «богоизбранным» гекатомбу, а то и вовсе сожрали… И т. д. и т. п. А у руссов? Да, находим свидетельства: в таком тысячелетии расселились до туда-то. В таком году основали такой-то город… Лишь разве кое-где в летописях тех вскользь: одолели притом такого-то неприятеля… Какая-то «недоистория» получается, извини! А вот живое «мясо животрепещет» разве только со времен Рюриковичей. Как так?

Ответ: а в том и разгадка парадокса (на который обращает внимание, например, исследователь Владимир Ларионов): античные авторы с равной уверенностью говорят о скифах и как о народе «неискушенном», и как о «спорящем древностью с египтянами». Разгадка: наши пращуры мудро не спешили вступать — вляпываться — в ИСТОРИЮ: долгие века умели не принимать участие в общечеловеческом бардаке, который все быстрее (прогресс) вытеснял ДОИСТОРИЧЕСКОЕ пасторальное благоденствие золотого века.

ЗОЛОТО СКИФОВ очень и очень долго хранилось неразменным на медный, ни даже на серебряный век, ни на — тем более — век железный. И вот именно эту их несуетность, неуступчивость, патриархальность, инертность выверенную — сопредельные более суетные народы небезосновательно звали мудростью. Молодость хранить издревле. Не стареть исторически.

Из Писем Аполлония Тианского: «Скиф Анахарсис был мудрецом потому, что был… СКИФ» (Apollon. Epist. 61)!

Шутка: история — это когда народы мужественно преодолевают невзгоды; время ж доисторическое — это когда еще не освоили навык их, эти самые невзгоды, себе создавать. А уж велика ли здесь доля шутки — судите сами))

Взаимопонимание (взаимочувствование) людей на основе их единства духовного — вот что дарует мiру веками жить в ладу-мире с самим собой! Так в древности, а затем в античности, а после даже до середины средневековья — жил народ русский. То-то и однозвучны в его языке слова «мiр» и «мир»! Едва ли такое созвучие сыщется в языках у племен иных.

Как, впрочем, и семь крещений найдутся вряд ли в истории народа другого какого-либо. А в русской — вот они, на ладони: книга Кирилла Фатьянова «Семь крещений Руси»…

В течение всего первого тысячелетия христианской эры выстраивали крестители разных веков — добротолюбие русское… Нынче шесть из этих семи крещений — замалчиваются. Ну, в лучшем случае, — пять, четыре…

О добротолюбии, а потому и добрососедстве, руссов очень выразительно есть у Нестора-летописца. «Повесть временных лет» исповедует с гордостью законной: «ЖИЛИ МЕЖДУ СОБОЮ В МИРЕ поляне, древляне, северяне, радимичи, вятичи и хорваты, дулебы, волыняне, уличи и тиверцы… и [потому] сохранились города их доныне; и греки называли их [единство ДУХОВНОЕ, а потому и нерушимое государственное] — „Великая Скифь“».

Скептик съерничает: и прямо вот будто распрей, усобиц не было?! Отвечу: споры приключались, конечно. Как у племени с племенем, так и просто у одного человека с человеком другим. Аки бытует сие в обиходе всякого из народов. Да только Русь отличалась тем, что редкостью была затяжная ненависть после свары, усобицы какой-либо. РУССКАЯ поговорка: «после драки кулаками не машут». А уж такой беды, как вендетта, вовсе у нас не знали: привиться не смог на Руси обычай нескончаемого взаимоистребления родов, прозванный кровной местью.

А почему не смог? Общерусский дух включал чувствование ПРЕДЕЛА — края, за коим разборку длить почиталось не только уже непристойным, но НЕЧЕСТИВЫМ даже (богопротивным). Чуя заход за край — более здравомыслящий из поссорившихся пенял другому: «креста на тебе нет»! И ведь задумывался другой: а может и впрямь сейчас я, столь «палку перегибая», подобен ВЕРООТСТУПНИКУ? (Не отсюда ли, на самом-то деле, слово русское «изувер»? )

Или вот еще говорили в те времена: «окстись!» То есть: перекрестись — и отскочит от тебя бес! который мешает сейчас душе твоей СЛЫШАТЬ БОГА, почему и свару со мною длишь ты уже за край!

И вот — совершал ведь тогда крестное знаменье человек, слыша сии слова! и отбегал бес, и переставало происходить, как это говорили тогда, «нелепое», понимая под этим нравственно некрасивое.

Согласие во всяком деле мирском легко восстанавливалось на Руси на базе единства ДУХОВНОГО, не подвергаемого сомнению. В едином духовном пространстве «древлего благочестия» жили люди. Друг другу «целовали крест» — совершали, то есть, нерушимую клятву в том-то и том-то, когда таковая требовалась, дабы исключить любое сомнение друг во друге. И жили доверительно, мирно — что человек с человеком, что племя с племенем. Этим стояла Русь.

Да этим же и РОСЛА. Наблюдали соседи: у руссов преобладает лад-мир, какие бы ни случались раздоры-ссоры. Мечтали: этак и нам бы жить! Поэтому легко соглашались племена сопредельные данниками становиться у нас (а не, например, у хазар). Купив же себе таким образом нашу заступу против любых врагов — перенимали народы родственные со временем и обычаи наши добрые, единство наше духовное… Так или примерно так от столетия ко столетию землями прирастала Русь.

Только вот пошатнулось однажды единство это. Точнее, пошатнули его лукавые под предлогом: распространим, де, единство сие благодатное на весь православный мир!

Закат золотого века русской духовности

Расправа над книгами

Во времена царя Алексея Михайловича Тишайшего еретики уверяли власть, что будто бы если русское православие сделается похожим на византийское — греки сразу и призовут государя русского избавить их от ига османского; а уж тогда не только, что будет повторен им подвиг Олега Вещего — вообще Царьград русским станет!

И лгали под шумок этот: богослужебные книги русские рознятся будто бы меж собою по содержанию (чего на деле нисколько не обнаружилось, кстати-то говоря!), вот и приведем тексты наши священные к общему знаменателю — сверим по книгам греческим!

Кандидат исторических наук Ирина Карацуба: «Никонианская реформа была поспешной, непродуманной и неграмотной. Ее инициаторам не хватало элементарного образования. Патриарх Никон, считавший себя грекофилом и ориентировавшийся на византийское наследие, не знал греческого языка… Книжную справу проводили даже не по древним византийским книгам, а взяв за образец напечатанные в Венеции современные Никону греческие издания XVII века, имевшие множество ошибок и несуразиц» (Карацуба И., интервью 2016 года).

Так воздвиглась никонианская реформа, больше достойная называться ересью. Припудренная вышеозначенной лукавой риторикой, она обернулась долгой чередой бед, начавшихся в год, когда Московский церковный собор одобрил книжную справу и пригрозил всем, кто не примет новый обряд, анафемой. Год этот был отмечен пресловутой тройкой шестерок (Откр 13:18): 1666.

Определения собора 1666 года ошеломляли столь, что русский народ в большинстве своем небезосновательно счел их за дьявольское на­важдение. Многие думали, что царь лишь временно обманут приезжими греками и латинянами, и верили, что раскроется обман этот и возвратятся все к старине.

Архиереев, участвовавших в соборе, сочли не твердыми в вере и готовыми веровать, как им прикажут (да ведь один из них, чудовский архиман­дрит Иоаким, так и заявил: «я не знаю ни старой веры, ни новой, но что велят начальницы, то я готов творить, слушая их во всем»).

Тогда как протопоп Аввакум, напротив, слал царю Алексею Михайловичу одно послание за другим, призывая его покаяться. Вдохновенно убеждал царя, что в древнем православии, которое так немилостиво проклято собором, нет ничего еретического, а, напротив, «мы [православные руссы] содержим истинную и правую веру, умираем и кровь свою проливаем за [исконную] Церковь Христову».

Никонова «книжная справа» явила собою СВЕРКУ ПО КРИВОЙ МЕРКЕ. Ведь Византия переболела ко времени тому чуть не полудюжиной разных ересей (одно иконоборчество чего стоит!) … полностью ли она победила их? Спорный весьма вопрос… Но если даже и ДА, то ведь неспроста поговорка: в борьбе со злом добро пачкается. Ну или, можно еще сказать, вырождается. То есть отклоняется в том или ином от исконного, первородного естества добра. Примерно как ДНК мутирующая. Или наподобие текста, при частом переписывании коего вкрадываются, постепенно, где подчистки, где вставки.

Ко времени Никона утратилось в учении византийском — и, соответственно, в книгах богослужебных греческих — многое из того, что ярко сияло в учении самого Христа и апостолов. Зато прибавилось чужеродного, чего в христианстве исконном нисколько не было.

Нетерпимости ветхозаветной не наблюдалось, к примеру, в учении Христа и апостолов. Ни к людям, что почитают богов, ни даже к самим богам!

Боги как Силы Вышнего

Отсутствие нетерпимости к богам… Ныне сия особенность раннехристианского богословия позабыта столь основательно, что те немногие, кто помнит еще о ней, шагу ступить не могут не нарываясь на обвиненья в язычестве. Не помогают и ссылки на вполне однозначные библейские свидетельства и писания учеников апостольских:

• Речение Христа из Евангелия от Фомы: «Где Троица, там и боги»

(Фм 35). Апокрифический текст? Но ведь и каноническая

• книга Псалтырь утверждает именно это: «Бог стал в сонме богов» (Пс 81:1).

• И далее она же свидетельствует: «бози есте… сынове Вышняго вси» (Пс 81:6).

• Апостол Павел констатирует в точности то же самое в каноническом Послании: «Есть много богов, но… один Бог Отец, из которого все» (1 Кор 8:5,6).

• Дионисий Ареопагит, принявший от Павла крещение (Деян 17:34) и посвященный до этого в учение Пифагора и Абарида Скифа, писал о богах и Боге Всевышнем так: «Увидишь и то, что богословие [христианское] называет высшие небесные существа… богами, хотя непостижимое Высочайшее Божество превышает по своей природе все существа» (О небесной иерархии, 12:3). Поэтому и

• новозаветная книга Деяния свидетельствует: апостолы «богини не похулили» (Деян 19:37).

• И равноапостольный св. Константин Великий возвел три храма богам. И носил этот христианнейший император звание Великий Понтифик, то есть глава коллегии, куда входили жрецы наиболее почитаемых богов римских. И не упразднил титул этот после принятия христианства, но передал его папе римскому (хоть папы и позабыли вскоре, зачем зовутся понтификами).

• Поэтому и святой Григорий Палама учил о «нетварных Силах» Бога Всевышнего не только как о «божественных», но и как о собственно «божествах», богах, то есть.

Итак, учение о богах не противоречит учению христианскому. (То-то Павел и похвалил почитателей богов за их «особую набожность»! — Деян 17:22.)

До никонианской реформы почитающие богов и поклонники Христа понимали верования друг друга как разные ступени единого Посвящения. (Подробней об этом в книге Кирилла Фатьянова "Семь крещений Руси». ) Поэтому не воспринимали одни других иноверцами, не чуждались друг друга.

Люди на Руси, чьи убеждения вписываются в единое пространство духовное — не чужие. Вот и дружили между собою духовники, приступающие к Единому с разных его сторон, по сути же тем утверждая ОДНО учение.

В дониконианские времена помнили, что древнейшее значение слова «РУС» это «ДУХ». В название «русские боги» смысл вкладывали не только этнический. Когда поклонники Христа засвидетельствовали, что Всевышний «Бог есть Дух» (Ин 4:24), тогда почитающие богов, услыхав, сказали: да, наши боги РУССКИЕ, то есть ДУХОВЫ, то есть они суть Силы — волящие, творящие — Бога, которого Христос исповедал Отцом Небесным. Об этом и написал Дмитрий Мережковский запоминающееся свое: «русские боги — КРЕЩЁНЫЕ».

Традиция при поклонении Богу Всевышнему почитать и богов наряду с архангелами и ангелами имеет глубочайшие корни. Читаем у Ямвлиха Халкидского, философа и богослова четвертого века: «…у богов проявляется быстрота в действиях, превышающая даже быстроту самого ума, хотя самые эти действия в себе и неподвижны и устойчивы; у архангелов же их скорость обусловлена деятельными энергиями; тогда как действия ангелов уже имеют отношение к некоему движению…». В этом трактате Ямвлиха «О египетских мистериях» имеется и еще много мест, сопоставляющих богов — архангелов — ангелов тем или иным образом. Всему же этому в целом предпослано пояснение о том, что Всевышний Бог, монада единства, от которой исходит существование бытия и само бытие, вступает внутри него в разнообразные отношения, почему и можно говорить, не кощунствуя, о множестве богов (называемых также князьями зодиака), архангелов, ангелов.

Внимание к мистериям Египта или, точнее, к богословию коптов неслучайно. Именно копты, один из первохристианских народов, основали, наряду со скифами и эллинами, знаменитую Александрийскую христианскую богословскую школу.

Дружили святилищами

Поэтому в дораскольные времена храмы богов и Христовы церкви не только, что не считали себя противниками, соперниками, — они дружили, поддерживали друг друга, наставниками будучи для представителей, как правило, различных сословий и, главное, для людей, на разных уровнях духовного восхождения находящихся.

Подарками даже обменивались радетели храмов и святилищ — священные предметы христианства и северного ведизма дарили они друг другу. Красноречиво говорят о том надписи, обнаруженные на тех дарах — дарственные и сопроводительные, которые были выявлены и расшифрованы председателем Комиссии РАН по древней и средневековой Руси Валерием Алексеевичем Чудиновым.

Предпринятые этим ученым исследования малозаметных знаков письма на волхвовских священных камнях и христианских иконах до XIV века позволили установить факт: насаждением русского православного христианства занимались сами волхвы, рассматривая его как исполнение и развертывание пророчеств русского православного же (Правь славили) ведизма. Так, например, тайнопись на Сийском деисисе свидетельствует о «славянском облике Христа, который Он унаследовал от Своей Матери» (В. А. Чудинов).

Итоги этой большой и кропотливой работы представлены в монографии Валерия Алексеевича «Тайнопись на русских иконах», опубликованной в 2008 году издательством «Альва-Первая». Вывод, который сделал исследователь, посмевший подойти непредвзято: «Христианство могло появиться только как развитие славянского ведизма, а не какой-либо иной веры. Например, его невозможно представить развитием иудаизма» (В. А. Чудинов).

К подобному выводу в итоге независимых исследований пришел и член-корреспондент Международной славянской академии Николай Кикешев, утверждающий: «Через образ Христа произошло возрождение арийской религии на Ближнем Востоке… Её главный символ — крест — является символом Гипербореи… погибшей в водах Северного Ледовитого океана. Территория России была первичной при переселении почитателей креста с севера на Инд, в Месопотамию, Палестину, Египет и другие регионы. Совершив почетный круг по Евразии, став символом Православия, крест ВЕРНУЛСЯ на русскую землю, потому понятно удивление христианских миссионеров, что сибиряки знали его каноны» (Кикешев Н. И., Истоки славянской цивилизации, М., Институт русской цивилизации, 2016).

Но подавляющее большинство коллег Валерия Алексеевича — отказывались верить, высмеивали. Однако немногие все же дали себе труд разобраться, сколь убедительны, документированы, фактографичны приводимые Чудиновым данные. Эти, ознакомившиеся скрупулезно, писали о его открытии как об «ошеломляющем», «революционном».

Таким и предстает оно в наше время. В столетия же, когда последовательно происходили помянутые семь крещений Руси, — подобное утверждение сочли бы не более, как трюизмом.

Sic transit gloria mundi: что было всенародно известно первые полтора тысячелетия христианской эры — нынче оказалось реанимировано лишь чудом самоотверженного труда, предпринятого Чудиновым, который расшифровал и донес, вопреки официозному скепсису, до современников наших тайнопись на средневековых русских предметах священных — наследие, актуальнейшее к началу третьего тысячелетия по Р.Х., многое об изначальном христианстве забывшего.

Иереи Перуна

Начало третьего тысячелетия не помнит (или припоминает с трудом) в какие ВПРАВДУ века впервые явило себя христианство на земле русской. Точно уж не во времена святого Владимира, ее СЕДЬМОГО крестителя!

В первый, второй, третий век по Р.Х. явилось на Русскую равнину множество христиан: скифов, сарматов, антов. Некоторые потому, что слышали о великом успехе благовествования апостола Андрея Первозванного в наших землях. Иные же — спасаясь от жесточайших гонений, которые воздвиг на них Рим языческий, иудеями подстрекаемый.

Одни христиане пришли на земли Руси с пригалилейского Заиорданья (где Скифополь), другие со Средиземноморья, третьи с Причерноморья (Черное море, кстати, во времена Христа называлось Русское) и благовествовали о Христе северным своим сродникам. Об этом и написал св. Иероним Блаженный в четвертом веке: «Хладная Скифия согревается огнем веры истинной».

Забвение подобных бесценных святоотеческих свидетельств едва ли представляет собой недоразумение просто; скорей оно — наважденье адское. Верно замечает Юрий Воробьевский в книге «Падут знамена ада» (2000 г.): «Блаженный Иероним подразумевал под принесшими в первые века Благую весть в Скифию в основном антов-славян, а также и гетов. Потомки этих первохристиан и крестились в водах Днепра в 988 году при Владимире».

Да, первохристианами были анты-славяне, скифы. Наряду с эллинами, римлянами, коптами, евреями (последних было намного меньше, чем представителей остальных первохристианских народов, ибо иудаизм был единственной религией, противоположившей себя Христу сразу же — еще во времена Его земной жизни). О первохристианах тавроскифах, славянах читаем у протоиерея Стефана Ляшевского в книге «Христианство в земле Русской с ПЕРВОГО века по Р.Х.» (М., Фаир-Пресс, 2002).

От этих славян античности, христианство принявших, пошло большинство племен, упоминаемых древнерусской «Повестью временных лет» (см. выше). Голяды, например, от галатов (у коих побывав гостем ревностный гонитель христиан Савл обратился от иудаизма ко Христу, сделавшись апостолом Павлом), еще Василий Татищев доказал это. Тиверцы — от палестинских тиборений (тиверов, тивериадцев). Самарцы — от самарян. И т. д. (Подробнее в моей книге «Тайное учение Христа», в главе ЛИЦО РАННЕХРИСТИАНСКОЙ ОБЩИНЫ.)

Так что Владимир Святой отнюдь не привносил христианства на Русь. Крещением 988 года он лишь придал христианству, существовавшему на Руси со времен апостола Андрея, статус государственной религии: Владимир сообщил этой вере предков своих — общенациональный характер.

И вот в исконности-то русского христианства — причина почтительных отношений меж старыми знакомыми: волхвами богов и священнослужителями Христа. Взаимоуважение продержалось у них вплоть до никонианской реформы: более тысячелетия жили бок о бок и никто не утеснял никого.

Согласно Нестору, крещение в Киеве сопровождалось «радостью и ликованием» его жителей. Ибо ПРИНУЖДЕНИЯ не было. Митрополит Иларион, служивший в середине XI века, делил Русь на области, где есть православие христианское и где нет их или мало, к последним относил Ростов Великий до 70-х годов XI века, а земли вятичей таковыми оставались еще и в начале XII века. Археологические раскопки показали, что и в Великом Новгороде христианизация продвигалась медленным шагом, то есть исключительно по мере вольного людей обращения. За X век свет увидели только два христианских храма и еще пять — за XI. Ненасильственность христианизации Руси при князе Владимире и после него до никонианской реформы — надежно подтверждают письменные источники: в 1070-е годы волхвы свободно проповедовали в Киеве, и на Белоозере, и в Новгороде Великом. И даже спустя 100 лет после крещения Владимирова, как сообщает летопись под 1194 годом, «взошествию на трон великого князя Рюрика Ростиславича почитатели богов и поклонники Бога Всевышнего радовались вместе». Сосуществование одних с другими на протяжении веков в исторической литературе получило наименование «двоеверия», хотя с определением таковым и можно поспорить, ибо, на самом деле, речь правильнее вести о ДВУХ УРОВНЯХ ОДНОЙ ВЕРЫ.

Только из того и можно понять написанное, например, в «Густынской летописи» начала семнадцатого века: «Перуну… многоценный огнь… в жертву приношаху… неугасающiй зъ дубового древiя непрестанно паляху; аще ли бы случилося за нераденiемъ служащаго iерея когда сему огню угаснути — таковаго же iерея безъ всякого извета и милости убиваху».

Летопись писалась в монастыре Густынском, и вот его иноки, служители Христа, сетуют, суровым сколь было послушание у волхвов Перуна. Однако почтительно как именуют христиане служителей бога этого: «iереи»!

Греческое ιερός означает: священный. О чем изъясняет, к примеру, русская старинная книга церковная «Чиновник архиерейского священнослужения».

Вот как понимали русские христиане еще незадолго совсем до реформы Никона: священны как служители Бога Вышнего, так и его Двенадцати волящих и творящих Сил, богов то есть. Вышеприведенная выдержка из Густынской летописи про «многоценный огонь Перуну» подтверждает верность расшифровки, правильность прочтения тайнописи, открытой на ведических и христианских священных предметах председателем комиссии РАН Валерием Чудиновым.

Предсказанная напасть

Однако почему — ТАЙНОПИСЬ? Что ж не писали явно ведические волхвы и священники христианские о том, кто из и них кому и что подарил?

Отчасти из-за того, что памятны были трагические примеры ПРОШЛОГО. Разгром Русколанской церкви (о котором пойдет речь ниже) язычниками, полчища коих наводнили и разорили Русколань. А затем и попытки поистребить наследие духовное русколанское (предпринятые уже не только и не столько язычниками)…

Отчасти ж и потому, что и БУДУЩЕЕ открыто было мудрецам тем от христианства и от ведизма, тайнописью запечатлевшим добрососедство ступеней Веры единой древней. Радели что волхвы, что попы, чтобы супостаты грядущие не поуничтожали, когда дорвутся до власти, священные предметы сии, являющие непререкаемые свидетельства русского исконного единства духовного.

Ведь предсказания на Руси всегда жили. Передавались не только эти 12, коим судьба исполниться. Поболее было тех, что уже сбылись.

Так и никонианская реформа была предсказана, в числе прочего, и провидели ее с точностью примечательной. Пророчество благочестивого москвича о расколе церковном «в лето 1666» оказалось неоспоримо документировано. Запечатлено рукописно восемнадцатью ровно годами ранее — в главе тридцатой «Книги о вере», которая была издана во граде Москве в 1648 году и почитается русскими старообрядцами до сих пор. (Изустно же передавалось предсказание о грядущем «вероотступном лете 1666» еще за пару веков до оного.)

Никониане поистребили не только множество древних богослужебных книг — участи такой подвергались и предметы священные каждого из двух уровней общерусской веры (см., напр., Николай Лесков, «Ангел запечатленный», 1873). А именно те предметы, на коих обнаруживали надписи явные (но тайнопись — куда ее было прочесть и даже вообще выявить невежественным изуверам-гонителям?).

Однако и путем такого вот изнасилования истории полностью не смогли отбить русофобы того жестокого века память ВЕРОЕДИНСТВА («древлего благочестия», как называют старообрядцы) исконного людей русских: на сохранение оной сработала, в числе прочего, как раз тайнопись, боговдохновенно Валерием Чудиновым расшифрованная. Так что не достигнутой оказалась ядовитая цель антирусской реформы-ереси 1666 года.

Но — что тяжелее почти не меньше — пришел на русскую землю РАСКОЛ духовный. И отравил ее, и обосновалась на ней отрава сия тяжело и прочно.

Душным и затяжным оказался спровоцированный никонианской реформой раскол, ни одною из конфликтующих сторон отнюдь не желанный. Горе подарил он и соратникам Аввакума праведного, и приспешникам Никона окаянного (хоть первым, ясное дело, выпали неизмеримо горшие беды и злострадания)…

«Приличные» ангелы и «неприличные» боги

Что можно сказать о русском духовном единстве в период времени, когда на Руси уже наблюдался раскол церковный, но светская богоугодная власть (самодержавие) стояла нерушимо еще пока?

Единство в Духе всех русских людей было еще ЖИВЫМ, но вовсе не таким ЗДОРОВЫМ уже, как прежде — до рокового года, отмеченного тремя шестерками…

Здравые русские силы мiра и клира пытались целить болезнь, однако разнообразные осложнения этой хвори — то социальные, то духовные — тихой сапою брали верх…

Здравым являлось то, что последователи обрядов как старого, так и нового — продолжили неукоснительно исповедовать Святую Троицу в исконном Ее, то есть РУСКОЛАНСКОМ, каноне: без католической филиокве или других каких-либо искажений.

Верность обеих сторон конфликта сему центральному догмату православия позволила добротолюбивым из верующих основать единоверческую церковь (точнее, епископат). Единоверчество наметило путь к воскрешению единства в Духе всех русских людей вне зависимости, старого или нового кто придерживается обряда.