Бесплатный фрагмент - Предприниматели

Динозавр

Курносый мальчишка сидел на большом бревне, словно верхом на коне, свесив ноги по обе его стороны. Волосы его были взъерошены и сразу было понятно, что расчёска заглядывала в эти джунгли на голове ой как давно. На нём были слегка потёртые на коленях джинсы и малость заляпанная на груди футболка. Он мало чем отличался от тысяч других таких же мальчишек, которые отучились в первом классе и не очень-то торопятся во второй. Основная часть лета позади, но в запасе ещё остаются несколько недель первых в твоей жизни летних каникул. Зачем же торопить их?

Так вот, мальчишка был самый обычный. Ах, да, ещё одна маленькая деталь. Я и был тем самым мальчишкой. Что ж тут удивительного? Все взрослые когда-то были детьми. А все дети рано или поздно станут взрослыми.

Сам день тоже был вполне себе обычный. Если опять же не считать одной маленькой детали. В тот день я встретил Санька. А началось всё с динозавра. С того самого динозавра, который жил на земле очень и очень давно.

Итак, я сидел на бревне, которое в нашем дворе заменяло скамейку, и, хотя до школы было ещё далеко, читал книжку. Книжка была такой интересной, что я даже на улицу её с собой брал. В ней было всё-всё о древнем мире. И про мамонтов, и про динозавров разных, и про то, как первый человек появился. Я аж оторваться не мог.

— Ну и страшилище! — раздалось вдруг у меня над самым ухом.

Я вздрогнул от неожиданности и чуть не свалился с бревна. Оказалось, я так увлёкся, что и не заметил, как ко мне из-за спины подошёл какой-то незнакомый мальчишка с такими же взъерошенными волосами, как у меня. Только у меня волосы были светлые, а у него — тёмные.

Через миг он уже сидел на бревне напротив меня и восхищённо листал мою книжку, то и дело тыча пальцем в картинки с динозаврами и другими доисторическими монстрами.

— Ты глянь! Ты глянь, какая зверюга! А хвост-то какой! А рога! А зубы!

Через минуту я уже знал, что его зовут Санёк, и что он недавно переехал в высокий дом напротив.

— Вот это самый страшный монстр во всей книжке! — радостно крикнул Санёк, показав мне особенно уродливого динозавра.

— Ага! А какой огромный! — подхватил я.

Рядом с динозавром для сравнения была нарисована машина. И мне казалось, что он её, как игрушечную, одной ногой раздавить может.

— Эх, жаль, теперь ни одного динозавра на земле не осталось! — вздохнул Санёк.

— А по мне так и хорошо, что не осталось. А то бы они ещё могли прийти и съесть нас, — сказал я.

А он рассердился и рукой на меня махнул.

— Ничего-то ты не понимаешь! Это ж… это ж такое! Эх, хоть бы один динозавр до наших дней дожил!

Чувствовалось, что ему очень уж хотелось на настоящего динозавра взглянуть.

Тут я ему и говорю.

— А ты знаешь, что динозавров-то можно и в наши дни найти?

— Как это? — удивился Санёк.

— А так. Археологи делают раскопки. Они находят в земле скелеты динозавров, а потом выставляют их в музее.

Про археологов это я тоже в той книжке вычитал.

У Санька аж глаза загорелись.

— Вот бы, — говорит, — и нам тоже динозавра найти!

— Да, — отвечаю я, — было бы неплохо. Тем более что такой динозавр нас точно не съест.

— А как эти твои, как их, археологи раскопки делают? Сложно это? — спрашивает Санёк.

— Ну, как… — я почесал голову. — Как будто ничего сложного. Находят подходящее место да копают. Как выкопают яму поглубже, так в ней и динозавра находят.

— О-о-о! — обрадовался Санёк. — Да это ж ерундовое дело! Так и мы с тобой можем!

— Ну, да, — говорю я. — Главное — подходящее место найти.

— А каким оно должно быть?

— Не знаю. Наверное, древним. Динозавры же давно жили.

Стали мы тогда подходящее место искать. Санёк указал на большущий тополь.

— Смотри, — говорит, — какое дерево старое! Наверное, оно ещё при динозаврах росло. Тут и есть самое подходящее место. Давай копать!

— Давай! — согласился я.

Санёк сбегал домой за лопатой, и мы принялись копать.

Копали по очереди. Я покопал немного и устал. Тогда Санёк взялся. Ох, и усердно же он копал! Пыхтел, кряхтел от напряжения. Зато яма быстро стала увеличиваться. Видно было, что Саньку прям вот очень-очень хочется динозавра откопать.

Санёк копал, а я присел на корточки у края ямы и представлял, как из неё появится динозавр. Огромный, страшный, зубастый. Мне даже немного не по себе стало, я аж испугался, будто мы не скелет, а настоящего динозавра откопаем. И тогда я стал внушать себе, что динозавр наш будет не очень большим, не очень страшным и желательно добрым. Такие тоже бывают. Это я в той самой книжке прочитал.

— Санёк, а Санёк! А как ты думаешь, наш динозавр будет хищным или травоядным? — спросил я, надеясь, что и он думает, как я.

— Конечно хищным! — отозвался Санёк, выкидывая лопатой землю из ямы. — Хищным и с огромными клыками, каждый — вот с эту лопату.

Санёк потряс лопатой, показывая, какие будут клыки у динозавра. А я вздохнул и стал думать, что, может быть, мы и динозавра-то никакого не найдём. А ещё я про ту книжку с динозаврами думал, про древний мир, про то, как первый человек появился.

— А ты знаешь, — сказал я Саньку. — Раньше-то все люди были обезьянами.

— Да как же такое может быть? — удивился Санёк. — Прям вот все?

Я пожал плечами.

— Ну, да, получается, что все. И я был обезьяной… И ты был обезьяной…

— Чего?!

Санёк выпрямился в яме, вытер пот со лба и показал мне кулак.

— Во! Видал?! Лучше бы копать помог, а то сидит только да обезьяной обзывается.

Я взял у него лопату и полез в яму. Копнул пару раз… и лопата во что-то жёсткое упёрлась!

— Нашёл! — кричу я, а у самого аж лопата в руках дрожит от волнения.

— Динозавра?!

— Не знаю пока!

Забрался он тоже в яму, и стали мы вместе обследовать штуковину, о которую лопата стукнулась. Обкопали мы её аккуратно со всех сторон, лопатой поддели… и вытащили из ямы какую-то ржавую металлическую коробку.

Вылезли из ямы, сели на край, тяжело дышим от волнения, смотрим на нашу находку.

— Да это ж сундук старинный! — воскликнул Санёк. — Вот это да! Искали динозавра, а нашли клад!

— Что-то уж слишком маленькая эта коробка для сундука-то, — говорю я.

— Да чего ты в сундуках понимаешь?! — отвечает Санёк.

Встряхнул он коробку — а внутри бренчит что-то.

— Золото! — обрадовался Санёк.

Стал он эту коробку открывать. Да не тут-то было. Крышка тугая, ещё и приржавела от времени, не открывается.

— Давай, — говорю, — эту штуковину моей маме покажем. Она нам и открыть поможет.

Схватили мы эту коробку и домой к нам побежали.

Только зашли — я кричу с порога.

— Мама! Мама! Это Санёк! Смотри, мы с ним клад нашли!

Вбежал я на кухню и как плюхну эту грязную коробку вместе с землёй на стол. Мама даже охнуть не успела.

— Да что же это! — говорит. — Что это такое? Да откуда вы? Да где ж вы это взяли?

А мы стоим перед ней, грязные, все в земле вывозившиеся.

— Да вот, — отвечаем, — искали динозавра, а нашли клад. Только открыть никак не можем.

Мама ножиком крышку у этой коробки поддела, потянула посильнее… Хлоп! И коробка открылась.

Мы — смотреть скорее, что же внутри. А там на дне коробки лежат несколько монет чёрных, бусинки какие-то и пуговицы.

— Золото! Драгоценности! — кричит Санёк.

А мама вдруг как засмеётся. Я посмотрел на неё и почуял неладное.

— Почему ты, мама, смеёшься? — спрашиваю её. — Разве это не клад?

— Да клад, клад! — отвечает мама, а сама продолжает смеяться. — Самый настоящий клад. Лучше и не придумаешь. Это ж мы с братом, с дядей Гришей нашим, в детстве его под деревом зарыли. Играли так. Думали, что потом откопаем, а сами и забыли про него. Сколько ж лет это всё в земле пролежало…

Мама покачала головой, а потом говорит нам.

— Смотрите, какие деньги в моё детство были. Вот три копейки, вот пять… Бусинки эти от бабушкиных бус сломанных. Пуговицы мы от старого пальто оторвали. А коробка эта из-под конфет. Я её сразу-то и не узнала. Она же грязная вся, ржавая.

Мы с Саньком расстроились от того, что клад не настоящим оказался. Но зато монеты старые и пуговицы нам всё равно понравились. Мы их обратно в эту коробку сложили и решили снова под деревом закопать, чтобы следующим летом опять клад найти.

Вот так мы динозавра искали. Что не нашли — не беда. Наверное, просто место неподходящее попалось. Зато Санёк оказался мастером на разные выдумки. Всякий раз мы с ним предпринимали что-нибудь интересное. Моя мама про нас так как-то и сказала: «Ну, вы и предприниматели!» — помолчала немного и добавила: «На свою голову… И на мою».

Не знаю, почему она так сказала. Все наши затеи были вполне безобидными. Правда, иногда они заканчивались не совсем так, как нам хотелось. Но, честное слово, мы всегда старались сделать как лучше.

Так незаметно и осень подкралась. Ох, и не хотелось же мне в школу идти! Динозавров да клады откапывать куда интереснее было. Но когда я пришёл на первый урок и увидел, что Санька определили в наш класс, на сердце сразу отлегло. С таким другом даже учёба не казалась скучным занятием. И я теперь каждое утро радостно спешил в школу.

А про клад наш мы тоже забыли, как и мама с дядей Гришей когда-то. Так он там и лежит под деревом, дожидается, когда его кто-нибудь откопает. Хотите попробовать? Тогда берите лопату. А место подходящее я вам уже указал.

Жук

Это случилось в первые дни сентября. Мы с Саньком нашли жука. Точнее мы долго спорили, кто же из нас его нашёл. Я жука первым увидел, зато Санёк его первым схватил. Спорили мы, спорили, даже чуть было не подрались. В итоге помирились и решили, что жук будет нашим общим.

Посадили мы его в стеклянную банку и в крышке ножиком дырочки проковыряли, чтобы воздух входил. Сидим, разглядываем. А жучище солидный был. Размером с большую пуговицу. Усище длинные, брюшко светлое, а спинка тёмно-зелёная с бордовыми крапинками.

Целый день мы с этим жуком возились, а вечером у нас опять чуть до ссоры не дошло. Стали спорить, кто жука домой заберёт. Уже совсем стемнело, а мы всё спорим.

Тогда Санёк и предложил.

— Давай, — говорит, — по очереди. Сегодня я жука заберу, а завтра — ты. Так справедливо будет.

На том и порешили.

На следующий день Санёк притащил жука в школу. Весь день только и разговоров было, что о нашем жуке. А мы им девчонок пугали — пустим исподтишка на парту, он и ползёт. Те увидят — визжать. Вот глупые: думают, что укусит.

Один раз жук от нас чуть не удрал. Ползёт себе, ползёт, вдруг крылья выпустил, вззззить — и уже на подоконнике. Ладно хоть, Санёк его перехватить успел.

В этот раз была моя очередь жука забирать. Принёс я его домой, на стол поставил, эксперименты над ним провожу. Щёлкну по банке — жук засуетится, забегает. Встряхну банку — он гудеть недовольно начинает, ругается, наверное. На спину перевернётся, лапками смешно в воздухе болтает, жужжит, а назад сам перевернуться не может.

Тут мама с работы пришла.

— Смотри, — кричу ей, — какой у меня жук большой!

Мама посмотрела на жука и печально так говорит.

— Зачем же ты его в банку посадил? Он ведь живой, на волю хочет. У него, наверное, где-то домик есть, детки. А ты его мучишь.

Мама вздохнула и ушла на кухню. А я сижу и на жука смотрю. И жук тоже на меня смотрит, мохнатой лапкой усики наглаживает. Интересно, о чём думает? О детках, наверное. И до того мне жука жалко стало, что аж слеза выступила.

Я даже рассердился на себя. Что я, маленький что ли? Распустил тут сопли! Вытер я слезу. Да только следом за ней тут же вторая появилась.

Посидел я немного, подумал. А потом открыл банку и выпустил жука в окно.

Тут в дверь звонят.

— Костя, к тебе Саша пришёл! — кричит мама из прихожей.

«Ну, всё! — думаю. — Хана! Прибьёт меня Санёк. Что я ему скажу? Жук-то наш общий был».

Санёк стоит у порога, смущённо с ноги на ногу переминается.

— Слушай, — говорит, — я тут подумал насчёт жука… Он ведь живой, на волю хочет. У него, наверное, домик есть, детки. Знаешь, давай его выпустим, а?

Давай меняться!

Мы с Саньком страсть как любили меняться. Целыми днями меняться могли.

Увидит Санёк у меня новую марку и тут же.

— Меняться будешь?

— На что?

— На три гильзы от охотничьего ружья!

— По рукам!

Или я прихожу к Саньку и вижу у него на стене коровий рог.

— Давай меняться! — кричу.

— На что?

— На значок с жирафом!

— Не-е-е! Не пойдёт!

— Ну, тогда на катушку от спиннинга и пять стеклянных шариков!

— Вот это другое дело! — радуется Санёк. — Согласен!

Так мы менялись, менялись и не замечали даже, что очень часто вымениваем туда-сюда одни и те же вещи по десять раз. Но нам это было не важно. Важен был сам процесс.

И вот однажды случилось так, что Санёк меняться не захотел.

Мы сидели на большом бревне, служившим в нашем дворе скамейкой. Мелкий дождь оставил на бревне первые тёмные точки. Этих точек становилось всё больше и больше. Похоже, скоро придётся идти домой. Санёк вдруг извлёк из кармана большой раскладной нож.

— Видал? — с чувством превосходства спросил он и помахал ножом у меня перед носом. — Дядя подарил.

Глаза у меня загорелись от зависти.

— Дай посмотреть!

— Держи. Аккуратнее только, — Санёк протянул мне нож.

Я с трепетом сжал отполированную рукоятку в виде застывшего в прыжке волка, взмахнул ножом в воздухе.

— Настоящий, охотничий, — прокомментировал Санёк.

Я воткнул нож в бревно. Лезвие вошло в дерево, как в масло.

— Острый, хоть что разрежет, — добавил Санёк.

Чем дольше я разглядывал ножик, тем больше восхищался им. Мне захотелось во что бы то ни стало получить его.

— Давай меняться! — предложил я.

— Нет, ты что! Самому нужен! — замотал головой Санёк и поскорее отобрал у меня ножик.

— На губную гармошку! — не задумываясь, предложил я самое ценное, что у меня было.

Гармошку эту папа привёз мне из Германии, и я знал, что Санёк на неё давно глаз положил. Но в этот раз при упоминании о гармошке мой друг и ухом не повёл.

— Не буду, — упрямо твердил он.

— На гармошку и все мои марки!

— Нет.

— На гармошку, марки, янтарный брелок и настоящий патрон от мелкашки! — не унимался я.

— Нет, не проси даже. Говорю же, самому нужен, — Санёк поспешно сунул нож в карман.

Долго я ещё Санька уговаривал, но он меняться ни в какую не хотел. Понемногу уже начинало темнеть. Осенью всегда рано темнеет. Дождь становился сильнее.

— Ну, всё, мне пора, — сказал Санёк. — Бывай, до завтра.

— До завтра, — угрюмо буркнул я.

Санёк пошёл домой, а я ещё остался немного посидеть на бревне. И уже собирался уходить, как вдруг спрыгнул с бревна и замер. В осенней грязи среди мокрых жёлтых листьев что-то вдруг тускло сверкнуло. Ножик! Складной, с рукояткой в виде волка! Точь-в-точь такой, как у Санька! Точнее, это и был, конечно же, его ножик. Двух таких одинаковых здесь оказаться не могло.

Я хотел окликнуть Санька, но он уже был далеко. А ножик — совсем рядом, только руку протяни. И я протянул. Сперва я думал, что лишь немного подержу его у себя и завтра же отдам Саньку. Но стоило мне вновь почувствовать под пальцами его гладкую рукоятку, ощутить в ладони его вес, как я понял: ножик я Саньку ни за что не верну.

В тот вечер я долго не ложился спать. Всё ножик разглядывал. Радовался, что он теперь мой. И на всём-то мне хотелось его испытать. Карандаши им заточил, колбасу на кухне нарезал и всю мебель в доме истыкал.

В конце концов, мне даже наскучило с ним играть. И тут только я о Саньке вспомнил. Каково-то ему сейчас? Расстроился, наверное, когда обнаружил, что ножик потерял. И так мне вдруг от этих мыслей тоскливо стало, что я уж и ножику не рад был.

— Сам виноват! — сердито сказал я воображаемому Саньку. — Нечего машей-растеряшей быть. Я ножик не украл, а честно нашёл.

И поскорее спать лёг, чтобы нехорошие мысли отогнать. Но мысли ещё долго меня мучили, почти до самого утра. Совесть, наверное…

На следующий день Санёк пришёл в школу как пыльным мешком пришибленный. Рожа — кислее и не бывает. Ни с кем не разговаривает. Сел за парту, подбородок рукой подпёр, в окно уставился и молчит. И я тоже молчу.

Санёк тяжело вздохнул.

— Знаешь, Костян, — говорит он вдруг мне, — а я ведь его потерял.

— Кого потерял? — спрашиваю я, хотя и без того прекрасно знаю, о чём речь.

— Ножик. Везде обыскался — нет. Похоже, на улице посеял. Теперь ищи-свищи. Эх! — Санёк безнадёжно махнул рукой и шмыгнул носом.

Тут совесть, унявшаяся было за ночь, вновь принялась за своё. «Вот ведь ты какой! — твердит. — А Санёк-то тебя другом считает!». И до того совесть меня достала, что спасу нет.

Сунул я руку в карман, сжал ножик в кулаке. И как только дотронулся до него, снова расхотелось мне отдавать его Саньку. Но тут совесть кольнула меня в бок посильней, достал я тогда ножик и выложил на парту перед Саньком. А Санёк и не видит, всё в окно смотрит, словно окаменевший.

— Держи, — говорю, — вот твой ножик!

Очнулся Санёк, глянул вниз, и глаза его тут же загорелись. Схватил он ножик и разглядывает, словно ещё не до конца верит, что тот нашёлся.

— Ты его возле бревна вчера уронил, — говорю я ему. — Не теряй больше.

— Спасибо! — Санёк покрутил ещё немного ножик в руках и вдруг говорит. — А знаешь что, я тут подумал насчёт губной гармошки. Давай меняться, если ты не передумал! Вот, на ножик. Идёт?!

Самоотверженный

На столе у Анжелики Валерьевны стоял микроскоп. Самый настоящий. Наверное, она приготовила его для занятий в старших классах. И ушла. Очень неосмотрительно с её стороны.

Мы со всех сторон обступили учительский стол. Каждому хотелось заглянуть в микроскоп.

— Что там?

— Крыло от бабочки!

— Дай гляну!

— Я первый!

— Уйди!

— Сам уйди!

Я пробился через толпу одноклассников и заглянул в микроскоп. Какие-то чёрные полоски и точечки. Я даже толком и разглядеть их не успел. Меня тут же отпихнули.

Санёк тоже заглянул в микроскоп. И его тоже быстро оттолкнули. Всем ведь хотелось посмотреть.

Санёк, похоже, как и я, ничего не успел разглядеть. Он сердито махнул рукой.

— Подумаешь, крыло от бабочки! Тьфу! Сопли девчачьи! Пускай пялятся! Да разве мужское это дело — бабочек разглядывать?! Наше дело — ух!

Санёк с силой провёл в воздухе кулаком.

Уж не знаю, что означало это «ух», но я сразу понял, что точно не бабочек разглядывать.

Я согласно кивнул. Мол, действительно. Подумаешь, крыло от бабочки! Эка невидаль! Но на самом деле мне очень хотелось ещё хоть раз глянуть в микроскоп.

Девчонки и в самом деле больше мальчишек крутились возле микроскопа. Наверное, прав Санёк — девчачье занятие. Они толкались и визжали. А звонче всех визжала Юлька Изюмина. Она об этом, может, и не догадывалась, но мы с Саньком оба были тайно влюблены в неё.

Санёк посмотрел на Юльку и вздохнул.

— Нет, — сказал он. — Бабочки — это не мужское дело. Нам надо характер закалять, а не в микроскопы глазеть.

Санёк хлопнул меня по плечу.

— Вот ты, Костик, — спросил он, — ты, например, готов на самоотверженный поступок?

— На само что? — не понял я.

— На самоотверженный поступок.

— А что это?

— Ну, это, как тебе объяснить… — Санёк почесал затылок. — Это когда поступаешь очень смело и благородно и не думаешь при этом о себе. Вот, например, кричишь: «За Родину!» — и с гранатой под танк бросаешься. Или вот ещё, представь… Дикий Запад. Ты — ковбой. Скачешь. Вдруг видишь — фургон. В нём — красивая женщина. И её окружили полсотни злобных индейцев. Ты кидаешься на них в одиночку. Бабах! Укладываешь десятка два, остальные в панике разбегаются. Ты подходишь к ней и говоришь: «Ради вас я…» И она смотрит на тебя так… как… Ну, в общем, как в кино. Понял теперь, что такое самоотверженный поступок?

— Ага! — кивнул я.

Санёк снова посмотрел на Юльку.

— Вот ради неё я готов на любой самоотверженный поступок. Хоть пятьдесят, хоть сто индейцев уложу!

Санёк сжал кулак, так что жилки набухли и костяшки побелели.

Я посмотрел на полное решимости лицо моего друга и понял: индейцу, который вздумает обидеть Юльку, не поздоровится.

Хорошо Саньку. Он вон какой смелый! А я? Я задумался. Нет, я, пожалуй, так не смогу. Я, чем с индейцами драться, лучше бы ещё раз в микроскоп глянул.

— Эх! — вздохнул Санёк. — Жаль только, в наши дни индейцев не осталось.

«И хорошо, что не осталось», — подумал я. А вслух ничего не сказал.

Тут прозвенел звонок. А вслед за звонком в класс ворвался Вовка Суслов по прозвищу Суслик.

— Идёт! — крикнул он.

Добавлять, кто идёт, не требовалось. Понятно, что шла Анжелика Валерьевна.

Все, кто толпился возле микроскопа, кинулись врассыпную. Последней отскочила Юлька Изюмина и… смахнула микроскоп на пол. От микроскопа откололось какое-то зеркальце и закатилось под стол.

— Ой! — воскликнула Юлька. — Сломала!

Она поспешно отскочила к своей парте. И почти в тот же миг в класс вошла Анжелика Валерьевна. Она, конечно, тут же увидела микроскоп на полу.

— Ну, и кто это сделал? — спросила Анжелика Валерьевна тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

Все притихли. Молчала и Юлька, только покраснела очень сильно.

— А ведь я приготовила микроскоп для вас, — сказала Анжелика Валерьевна. — Вы уже большие. И вам пора знакомиться с такими приборами.

Класс продолжал молчать.

Анжелика Валерьевна подняла микроскоп.

— Так кто это сделал, я спрашиваю? Неужели ни у кого не хватит смелости сознаться?!

Анжелика Валерьевна обвела класс пронизывающим взглядом. Вот взгляд этот остановился на Юльке. Юлька побледнела, губы её задрожали.

И тут вдруг я крикнул. Сам не знаю, зачем я это сделал.

— Анжелика Валерьевна, это я!

Наверное, я очень глупо выглядел в тот момент. Уши горели как ошпаренные.

— Ты?

— Да, я.

Я ожидал, что Анжелика Валерьевна сейчас взорвётся. Но она почему-то совершенно спокойно сказала.

— Я рада, что ты сознался, Костя.

Даже не по фамилии, а по имени меня назвала. И всё, и не ругалась совсем.

— Ты что, дурак? — шепнул Санёк, когда мы сели за парту.

— Наверное, — я пожал плечами.

— Ей богу, лопух! — Санёк покачал головой. — А если б тебе влетело?

— Но не влетело же.

Я обернулся и поймал взгляд Юльки. Она смотрела на меня так, как… Ну, в общем, как в кино.

Ярмарка

Анжелика Валерьевна сказала, что в субботу у нас в школе будет ярмарка. И что каждый может принести что-то и продать. А ещё она посоветовала нам взять с собой немного денег, чтобы мы могли что-нибудь купить.

— Ярмарка — это здорово! — радовался Санёк, когда мы возвращались из школы. — На ярмарке можно впарить лопухам всякую дребедень и заработать на этом. А ещё можно по дешёвке прикупить какую-нибудь хорошую вещь.

И я тоже радовался не меньше, чем Санёк. И ещё я смеялся над лопухами, которые будут покупать у нас всякую дребедень.

Дома я рассказал маме о ярмарке и попросил денег. И она дала. Целых сто рублей дала. А потом я стал искать какую-нибудь дребедень, чтобы впарить её завтра лопухам.

Я заглянул в свой шкаф. Коллекция значков, робот на дистанционном управлении, камушек с дырочкой, гильза от охотничьего ружья, ножик, который я выменял у Санька. Нет, всё это очень нужные вещи.

Я продолжал перебирать свои сокровища: брелок в виде кукиша, свисток, шахматы, которые мне бабушка подарила… И чем дольше я всё это перебирал, тем больше убеждался, что всё это мне самому надо, и что никакой дребедени у меня и нет вовсе.

И тут вдруг мой взгляд упал на Колобка. Это книжка так называется. Её мне мама читала, когда я маленький был, ну, когда ещё в школу не ходил и сам читать не умел.

На обложке был нарисован колобок, весёлый такой, с ручками и ножками. В книжке была про него сказка. И другие сказки тоже были — про трёх поросят, про теремок, про лягушку-путешественницу и много ещё самых разных сказок. Только мне всё это давно не интересно было. Это же для маленьких. А я уже во втором классе учусь.

«Вот она, та самая дребедень! — подумал я. — Книжка старая, потрёпанная, для малышей. Зачем она мне?»

Когда я взял Колобка в руки, то увидел, что обложка у него оторвана, и сама книжка из неё вываливается. Это, наверное, я оторвал — кидал туда-сюда. Я тогда взял скотч и приклеил обложку, чтоб товарный вид придать. Лопухи они, понятное дело, не особо разборчивы, но вдруг с оторванной обложкой покупать не захотят.

Ярмарку устроили на школьном дворе. Вынесли туда столы, и все, у кого было что продавать, торговали за этими столами. А у кого на продажу ничего не было, ходили и разглядывали, что другие продают. Только вот покупали они редко. Наверное, у них денег мало было.

Погода стояла прохладная, но солнечная. На земле валялось много разноцветных кленовых листьев. Некоторые девчонки даже собирали букеты из них и продавали. Только никто покупать не хотел — листьев же и бесплатно полно всюду.

Санёк много чего принёс на продажу: сломанный телефон, однорукого солдатика, пластмассового кота с оторванной головой, букварь без обложки, зеркало без оправы и даже дырявый валенок. Он разложил всё это добро на столе и стал ждать, когда лопухи у него что-нибудь купят. А они почему-то всё не покупали и не покупали.

Юлька Изюмина продавала яблоки и тыкву. Яблоки у неё быстро расхватали. Она их всего по два рубля за штуку продавала. Даже мы с Саньком по яблоку взяли. А вот тыкву никто не хотел покупать.

Вовка Суслов стоял за соседним от нас столом и продавал книжки. Они у него были почти новенькие, не порванные и не замусоленные. Не то что мой Колобок! И интересные, знаете ли, книжки были, с хорошими картинками. Про парусники одна, другая — про космос, третья — про животных разных. А ещё у Вовки энциклопедия школьника была. В этой книжке обо всём на свете написано. Вот прям-таки действительно обо всём! Я полистал её и сам в этом убедился. И я даже купить эту книжку захотел. Но Вовка продавал её за сто двадцать рублей. А у меня теперь даже ста-то не было — я ж два рубля на яблоко потратил.

Я стал торговаться с Вовкой. И Санёк тоже помогал мне торговаться. Он даже пригрозил, что даст Вовке в ухо, если Вовка мне подешевле не продаст. Это он может! Только не сейчас, а потом как-нибудь. Потому что сейчас поблизости стояла Анжелика Валерьевна.

Вовка испугался, но цену не скинул. Он увидел, что я очень уж хочу эту книжку, и ему, наверное, жалко стало. Он спрятал её под стол и сказал.

— Вообще продавать не буду. Я передумал.

— Ну и дурак! — сказал я ему.

Я обиделся на Вовку, потому что книжка мне очень понравилась.

— Смотрите, какой телефон! Он всего чуть-чуть сломан! — кричал Санёк лопухам, ходившим мимо и глазевшим на товары. — А вот валенок! Почти новый! Всего сорок рублей стоит.

Но лопухи почему-то ни телефон, ни валенок у него так и не купили.

Санёк разозлился и решил сходить посмотреть, чем в другом конце ярмарки торгуют. А я остался караулить его добро.

— Смотри только, без меня не продавай, — сказал Санёк.

И я не продавал. Да никто и не спрашивал.

Вскоре Санёк вернулся. Он просто сиял от радости. С собой он притащил какой-то грязный мешок.

— Что это? — спросил я.

— Это палатка. Самая настоящая! — воскликнул Санёк — За двести рублей взял.

Санёк тут же поскорее развязал мешок и вытряхнул из него какую-то бесформенную кучу тряпок, такую же грязную, как и сам мешок.

Санёк расправил кучу, и она приняла форму квадрата. Наверное, когда-то это и в самом деле была палатка. А сейчас она больше походила на заплатку, точнее на целую кучу заплаток, нашитых друг на друга. А посередине, наверное, где крыша должна быть, красовалась огромная дыра — туда даже заплатку не пришили. Палатка была сильно выгоревшей на солнце и без колышков. Я помнил, что колышки обязательно должны быть, чтобы палатку ставить.

— И зачем тебе это рваньё? — спросил я.

— Сам ты рваньё! — обиделся Санёк. — Это же самая нужная вещь. — Летом в лес поедем и будем в ней жить.

Я подумал, что в лес нас вряд ли родители отпустят. А Санёк поскорее свернул палатку и спрятал под стол. Он был очень доволен. А мне показалось, что он-то и купил как раз ту самую дребедень, которую обычно лопухам впаривают.

Девочка из первого класса с двумя косичками продавала мягкие игрушки. У неё было много игрушек и все почти новые.

— Сколько дракон стоит? — спросил я у неё.

— Двадцать рублей, — ответила девочка.

Я удивился. В магазине такой дракон стоил раз в десять дороже.

— Зачем так дёшево продаёшь? — сказал я ей. — Давай хотя бы за сорок.

— Нет, за сорок — очень дорого. Давай за тридцать пять.

— Ну, ладно, уговорила, — согласился я.

И купил у неё дракона за тридцать пять рублей. Сам не знаю, зачем купил. Просто очень дёшево было.

— А слон сколько стоит? — спросил Пашка Черникин.

— Тридцать рублей.

Слон был почти в два раза больше дракона.

— Это же совсем дёшево! — возмутился Пашка. — Продавай хотя бы за пятьдесят.

Он, как и я, немного поторговался с девочкой и купил в итоге слона за сорок пять рублей.

Тут следом за нами и остальные ребята стали покупать у девочки игрушки и много что ещё у неё купили. И Санёк тоже хотел купить, да только у него больше денег не было — все на палатку потратил.

— Слушай, — спросил я у девочки, — а тебя мама с папой не отругают за то, что ты игрушки продаёшь?

— Нет, — замотала головой девочка. — Они большие уже, им игрушки не нужны.

Ярмарка заканчивалась, а моего Колобка так никто и не купил. Сначала я продавал его за пятьдесят рублей, потом за сорок, за тридцать, за пятнадцать. Но даже и за пятнадцать никто брать не хотел.

— Совсем лопухи обнаглели! — ворчал Санёк, который тоже так ничего и не продал.

Какой-то толстый дяденька с красным лицом и в очках прохаживался среди толпы ребят. Он тоже разглядывал, что мы все тут продаём.

Дяденька остановился возле стола Вовки Суслова и принялся смотреть его книжки. Взял одну, полистал и положил обратно. Не понравилась, похоже.

Толстый дяденька медленно шагнул к нашему столу. Он презрительно покосился на товары Санька и вдруг остановил взгляд на моём Колобке. Дяденька протянул пухлую руку и взял книжку. Открыл её и увидел, что обложка приклеена скотчем. Дяденька поморщился. Потом послюнявил пальцы и стал листать Колобка, небрежно загибая страницы.

— И за сколько продаёшь? — спросил он.

И тут я понял, что он его купит. Вот этот толстый дяденька купит моего Колобка! Я вспомнил, как когда-то каждый вечер нёс маме эту книжку и просил, чтобы она почитала мне сказочку. Мне они очень нравились. Сказки-то интересные были. Я сразу вспомнил и самого колобка, и трёх поросят, которые прятались в своих домиках от волка. И ещё много-много других сказок вспомнил. А ещё я вспомнил, что в этой книжке очень хорошие картинки. Я раньше любил их разглядывать. Целый день разглядывать мог, и по этим картинкам вспоминал сказки, которые мне мама читала. Когда-то это была моя любимая книжка.

Я представил, как дяденька с красным лицом сейчас купит моего Колобка. Представил, как он будет слюнявить пухлые пальцы и небрежно листать ими мои сказки, как будет мять и без того уже потрёпанные страницы. Кто знает, может быть, он и обложку-то до конца оторвёт.

— Так сколько же стоит книжка, а, мальчик? — переспросил дяденька и строго посмотрел на меня.

— Миллион! — вдруг выпалил я.

— Чего? — не понял дяденька.

— Сто миллионов! — уверенно сказал я.

Толстый дяденька фыркнул, покачал головой, бросил книжку на стол и пошёл дальше разглядывать, что другие продают.

— Ну, ты и дурак! — Санёк покрутил у виска. — Он же купить хотел! Удачный случай был эту дребедень впарить.

— Нет, — сказал я и прижал Колобка к груди. — Это не дребедень. Это очень даже нужная вещь.

Кто такой Дон Кихот?

Анжелика Валерьевна объявила, что мы идём в театр. Класс взорвался радостным «Ура!» Ещё бы, ведь шли мы туда вместо уроков!

Дело было в середине декабря, и учиться в эти дни нам с Саньком хотелось меньше всего. По правде говоря, мы и в остальное время особого восторга от учёбы не испытывали. Но всю осень и начало зимы было как-то терпимо. А вот в последнее время совсем невмоготу стало. Наверное, на нас так влияло приближение зимних каникул. Словом, возможности сходить в театр вместо занятий в школе мы очень обрадовались.

Спектакль назывался «Дон Кихот», и Санёк воспользовался случаем блеснуть эрудицией.

— Это чудак такой был, — втирал он развесившему уши Вовке Суслову, — с мельницами сражался и тазик на голове носил.

Я тоже кое-что прежде слышал о Дон Кихоте и рассказал ребятам, что у него был помощник — толстячок Санчо Панса.

— Помню-помню, — подхватил Санёк, — маленький такой, на осле ездил. Но он трусом был, всё время в кустах отсиживался. А Дон Кихот — тот настоящий мужик. Герой! Только вот чем ему мельницы помешали?

Юлька Изюмина, услышала наши рассуждения о Дон Кихоте и пренебрежительно фыркнула. Она сказала, что читала книжку про Дон Кихота и начала объяснять нам, что он на самом деле никакой не герой, и ещё что-то про какую-то там даму сердца.

Мы с Саньком слушали Юльку только потому, что были влюблены в неё, а если б на её месте была другая девчонка, давно бы уже высмеяли её. А то корчит из себя умную. Книжку она, видите ли, читала!

Нам достались второе и третье места в третьем ряду. Я так близко к сцене ещё никогда не сидел. Возле Санька оказался Вовка Суслов, а рядом со мной на крайнее место в ряду сел какой-то дедушка, от которого изрядно попахивало нафталином.

Свет погас, занавес поднялся, и на сцене появился Дон Кихот. Он был высокий и худющий.

— Ну, что я говорил! — самодовольно сказал Санёк. — Вот он, Дон Кихот. Смотрите, с копьём и с тазиком на голове.

На сцену выкатился кругленький человечек с рыжей бородой и, словно колобок, подкатился к Дон Кихоту.

— А вот и Санчо! — обрадовано крикнул я во весь голос.

Сидящие в первых двух рядах недовольно повернули головы.

— Мальчики, ведите себя тише! — зашипел на нас старик, сидевший рядом со мной.

Мы с Саньком ненадолго притихли.

— Смотри, — зашептал вдруг мне Санёк, указывая на Санчо, — у него живот ненастоящий.

— Откуда знаешь?

— А когда он скачет, из него перья так и сыплются. Подушку, похоже, под одежду запихал.