Право косиножки

Кутька

Смешная она, эта Кутька. Едва кончается ливень, бежит она во двор — спасать дождевых червяков. Выползают они на дымящиеся асфальтовые дорожки целыми толпами, и давят их подошвы и колёса почём зря. Червяки противнючие, и брать их голыми руками Кутьке брезгливо. Так она придумала цеплять бедолаг прутиками и сажать в траву подальше от дороги. Когда в обозримом пространстве не остаётся ни одной потенциальной жертвы, внимание Кутьки переключается на прохожих.

Вот ковыляют сгорбленная старушка с палочкой и колченогий дед на костылях. «Как это можно быть такими больными и старыми? Зачем же они состарились? Притворяются они, что ли? Вот у меня же ничего не болит, и я такая же сегодня, как была вчера» — думает Кутька. Дедушка, брось костыли! Без них гораздо удобнее — можно бегать, прыгать, плясать — вот так! Кутька вертится, скачет, изо всех сил стараясь показать преимущества активного образа жизни. Деду кажется, что его дразнят, и он замахивается на Кутьку костылём…

А вот гордо шествует Тарзан — крупный восточно-европейский овчар с лицом благородным и умным. Ах, бедняга Тарзан! Твой тщедушный хозяин-пьяница, говорят, спаивает тебя ЗА КОМПАНИЮ. Не поддавайся, пожалуйста! Собакам это вредно.

Я наблюдаю за Кутькой седьмой год. Забавная девчонка. Считает, что её родная кирпичная пятиэтажка, которую взрослые почему-то называют корявым словом ХРУЩЁВКА — лучший на свете дом. Доска, висящая на нём гласит, что он соревнуется за звание дома высокой культуры и образцового порядка. Кутьке обидно, что сосед это звание уже получил, а нашему по праздникам зачастую не достаётся флага. Глупыха даже написала мелом на стене: НЕ ЗАБУТЕ ПАВЕСИТЬ ФЛАГ! Как бы не так… Всё равно забывают. Ну не больно то и надо — птичка на этом флаге, вон там, в углу — кривая и злобная. Породы серпимолот…

А вот из подъезда выходит соседка — та самая, которая хочет спилить чудесные кусты сирени, так украшающие окрестность. Ей всё кажется, что в кустах кто-то прячется, и как выскочит! И как на неё бросится! Вот дура-то… Бедная сирень! Как она цветёт! Как пахнет! Вот тебе и дом культуры…

Вообще я рад, что мне на распределении досталась именно Кутька. Вот Мигель Иванычу не повезло — ему поручили даунёнка, да ещё и с пороком сердца. Не успел к нему привыкнуть, как уже и провожать. А у Захар Петровича и вовсе беда — такой чикатила достался, хоть плачь. Но что поделаешь — присяга.

Я-то со своей Кутькой подружился. Конечно, она смурная малость… С соседями не здоровается — стесняется, видите ли. Родители её за это ругают, пытаются перевоспитать — ха-ха! А вот бездомные собачки очень даже Кутькой довольны:

нежности можно и перетерпеть, а вот котлетки она выносит вкууусные! И не тайные они — бабушка разрешает. И это мне в кайф, братцы.

Ну а девчонки с Кутькой не очень. Играть её зовут редко, а когда зовут, Кутьку очень огорчает их жульничество. И откуда, скажите, у шестилетки такие мысли: «ЛУЧШЕ ЧЕСТНО ПРОИГРАТЬ, ЧЕМ ПОДЛО ВЫЙГРАТЬ»? Ведь Главную Книгу она ещё не читала, и с кодеком чести британских спортсменов не знакомилась. А… Что-то припоминаю с первого курса… Врождённое боговдохновлённое чувство добра и справедливости…

Странная Кутька. Думает, что в каретах скорой помощи сидят этакие ангелы, летящие на помощь людям. Чуть не лопается от восторга и благодарности, и думает им вслед — скорей! скорей! У меня аж перья дыбом встают… Ау! Мы здесь! Хотя и эти, в каретах, чем-то на нас похожи…

Она — вполне обычный, счастливый ребёнок. Иногда, правда, чувствует себя одиноко: мама на работе, папа с девчонками не разговаривает, брат самоутверждается, бабушка любит брата, а собаки ещё нет. По вечерам засыпает под песни благородного пирата Высоцкого… тау-кита… тау-ките…

Да… Еще вчера была Кутька спокойна и бессмертна. Вы знаете, о чём я. А вот сегодня вечером, засыпая, она вдруг поняла, что когда-нибудь непременно умрёт.

Страшное слово НЕБЫТИЁ равнодушно зевнуло ей прямо в лицо. И она заплакала, желая уснуть, и боясь уснуть — ведь во сне можно забыть и то, что НАДО ДЫШАТЬ.

Вскоре мне удалось прогнать безглазый мрак, согреть её, навеять тихий сон…

Я так устал… Мне грустно, что я не могу изъять ни одной беды, ни одной болезни из Кутькиной жизни. Уж так заведено, и только так формируется душа человека. Но я постараюсь помочь ей перенести все страдания, и когда придёт время — возьму её душу туда, где все любимы и счастливы.

13-08-13

Синдром Андерсена

Этот рассказик почему-то очень нравился отцу.

Больше всех моих стихов вместе взятых.

Вы думаете — нет такой болезни?! Охо-хо… А у меня — есть.

Я подцепила бациллу гипертрофированного сочувствия (а может — вирус болезненной жалости) лет в шесть, когда бабушка читала мне сказки про оловянных солдатиков, пуговицы, иголки, метёлки и всякие полезные бытовые мелочи. Оказалось, что каждая из них имеет живую страдающую душу…

Через несколько лет мне поручили проводить в последний путь старую газовую плиту. Новая уже нагло водрузилась на кухне нашей маленькой двухкомнатной хрущёвки. И вот, морозным зимним вечером, я побрела на самую дальнюю помойку… На детских деревянных саночках, беспомощно растопырив белые облезлые лапы, лежала старая добрая плита…

Удивлялась, наверно, но вела себя тихо и доверчиво, думая, что её взяли на новогоднюю прогулку…

Всю дорогу я мысленно благодарила её за тепло и волшебство сине-оранжевых языков пламени, за все пирожки и котлеты, что она выдавала нам долгие годы верной службы.

Я чувствовала себя палачом. Предателем. Неблагодарной тварью.

Плача, с чудовищно лёгкими саночками, бившими меня по пяткам, я тащилась домой.

«Не покидай меня! Здесь так холодно и грязно! Как же я здесь без вас…»

Ушанка, закрой мои уши… Шарфик, сожми моё горло… Боже, прости меня…

10.11.11.

Птичка

Хорошо гулять вдоль железной дороги! Когда мимо пролетают зелёные весёлые электрички — можно махать в окна пассажирам. Если товарняк — длинный, как дракон — грохочет своими цистернами или вагонами с лесом (ах, жалко!), — можно петь во всё горло: «Нам бы нам бы нам бы нам бы — всем на дно! Там бы там бы там бы пить вино!» Но в тот день я гуляла с подружкой Светкой, и мы просто говорили обо всём на свете…

О Высоцком — оказывается, он не только певец, но и актёр…

О Бредбери — как здорово, что он у нас есть…

— Хорошо, что мы не в Америке родились… Я бы там не смогла.

— Да… Я читала — там прямо на улице мальчик умер, потому что у него не было денег и его не взяли в больницу… — ответила Светка.

— Ужас! А знаешь — в «Незнайке на Луне» Носов про Америку пишет, а не про какую ни про Луну. Это чтобы хороших американцев не обидеть.

— Ага… И чтобы не было… этого… международного конфликта… Там у них буржуи — Скуперфильды всякие — кровь сосут у работяг. И негров обижают…

— А мне негры нравятся… танцуют здорово! И — добрые… красивые…

— Ага… и я хотела бы негритёнком быть… Только не у них!!!

Хорошо, что мы в Советском Союзе. У нас — дружба народов.

А у них главное — деньги… на людей плевать…

И ещё, знаешь… — там п р о с т и т у т к и есть…

— А кто это?

— Ну… это такие девушки, которые целуют и обнимают за деньги.

— Да ты что!

— Ага… и раздеваются до пояса.

— Да ну, ерунда! Кому надо-то?

— Им надо… Такие нравы!

— Ох! Я бы не смогла…

— Танька… А если бы у тебя… бабушка умирала, а денег на больницу нет?!

— Ну… если бабушка… наверно…

Помолчали скорбно.

Из-за забора психбольницы имени Скворцова-Степанова —

в просторечьи Скворечника — донеслись какие-то крики.

— А вчера псих сбежал буйный… Давай отсюда!

— Не боись…

— Ветер с Фермского дует… Мы не заразимся?

— Не… это не заразно… Смотри — что это? Птенчик…

И мы выудили из травы птичку со сломанным крылом. Самое страшное — её грызли какие-то жуки и черви. Заживо! И никак не удавалось выковырять их из-под перьев. Птенчик закатывал глаза, но дышал…

— Придумала! Давай его в ветлечебницу отнесём, я знаю где — за Светлановской площадью, там ещё вытрезвитель!

И мы бросились бежать, завернув несчастного в кусок лопуха.

Вот и районный доктор Айболит…

— Ну, что у вас?

— Вот…

— !!! (…) Дуры девчонки! Надо природе предоставить делать своё дело.

Чтоб я вас здесь больше не видел!!!

И он бросил птичку в помойное ведро.

Мы молча брели домой. Разговаривать не хотелось.

Хотелось — в далёкое созвездие Тау Кита, к Высоцкому…

21.03.12

Его улыбка

Что есть у мальчишек его возраста?

Верные друзья и недоступные красавицы. Смешные щенки и быстроногие велики. Индейские костры и пиратские моря. Бредбери на чердаке деревенского дома, под сладкий стук дождевых барабанчиков… ВСЁ ЕСТЬ!!!

А у Джоника — назовём его так — есть одиночная палата в неврологическом отделении Педиатрического института и нехороший диагноз. Есть скрюченное, перекрученное тело — даже нос не почесать! Есть «сохранный интеллект». Способность видеть, слышать и дышать (пока, до окончательной атрофии нейронов и паралича дыхательной мускулатуры). Ещё — способность плакать и улыбаться… Он предпочитает последнее, хоть это нам, студенткам, приведённым на него посмотреть, кажется невероятным…

Мы, дурындушки, часто мним себя несчастными:

— неполноценными — ненужными…

— одинокими — нелюбимыми…

— беспомощными — больными — смертными…

Но это лишь до того, как увидим Джона, и кто-то из нас подумает: «А слабо поменяться с ним судьбой?!»

ЛЕТИ, ЛЕТИ ЛЕПЕСТОК…

Он не завидует. Он терпит. Он улыбается нам издалека незабываемой — чистой и нежной — улыбкой… И любит жизнь. И всех нас.

29.11.2011

Казнить нельзя помиловать

Может быть ты думаешь, что рак — это наказание Отца нашего Небесного за грехи тяжкие?

«КАЗНИТЬ, НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ!»

Да вряд ли… ТАКИЕ люди были схвачены раком — совесть и гордость России! Грешны, конечно, но не более ж чикатилы — а он-то был здоровёхонек!

Про невинных младенцев я уж и не говорю.

И потом… ОТЕЦ всё-таки… Не Бармалей.

А может, это испытание: «Кого Бог любит, того наказует»?

Ну, не знаю… Собачек-то за что? Божьи твари. Верные. Добрые. Чего их испытывать? А помирают почти сплошь от этого.

Впрочем, рак — действительно испытание, но не по чьей-то

жестокой воле, а по причудливым законам природы. У кого-то генетика подкачала, у кого-то сошлось несчастливо: стресс + гормональная перестройка + инфекция + экологические факторы…

Вот и будьте любезны: получите и распишитесь.

И ещё вот что.

Привыкайте к мысли о возможных последствиях — страданиях, разорении семьи, эвтаназии… Ах, мечты о лёгкой смерти «от сердца»… Я так радовалась раньше, периодически чувствуя мерцательную аритмию… Как в песне: «Если смерти — то мгновенной, если раны — небольшой». Увы. Тарахтит себе, сердечко-то…

Фильтруйте базар — кому можно, кому нет (с этим у меня плохо).

Бегите к нотариусу. Есть такая профессия.

И не забудьте постараться спасти свою тушку. И душу…

Ведь ещё не всё кончено. И онкологи — не такие алчные страшилища, как многие думают. И медицина продвинулась-таки. А небо подождёт.

Никуда не денется, туда всегда успеем. Поживём ещё здесь чуток.

«КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ, ПОМИЛОВАТЬ…» Кажется, так.

22.03.12

Любовь — это когда ты…

…Детскими, ещё неумелыми руками, делаешь уколы больной собаке,

и спишь с ней в обнимку на полу — ночь, день, ночь, день…

…Умоляешь Бога взять тебя вместо погибающего ребёнка…

…Умирая от страха и сострадания, приходишь к отцу

в последний день, чтобы обнять его, взять за руку,

и прокричать в его улетающую душу главные слова о Любви и Жизни…

…Корчась в родах, в короткие секунды передышки думаешь:

РАДИ ТЕБЯ — ЛЮБЫЕ МУКИ…

Не верь никому, если скажут, что нет её на Земле…

Любовь — это когда ты…

Мадо. История собаки

Глава 1. То, что можно купить за деньги

К появлению в доме щенка готовились основательно: прочитали кучу книг по служебному собаководству; записались в клуб. Долго выбирали породу. Доги — красавцы, но уж очень громадные. Немецкие овчарки — хороши, но слишком лохматые. Боксёры — просто очаровательны, но плохо переносят ленинградские морозы.

Случайная встреча с Антониной Ильиничной — хозяйкой эрделихи Мунти — решила наш выбор окончательно. Конечно, эрдель-террьер! Небольшой, но служебный. Шерстяной, но не линяет (тримминг). Умный, весёлый, не шибко агрессивный… И — главное! — это единственная порода собак, которая ОХОТИТСЯ НА ЛЬВОВ!!!

Для меня, девятилетней, это был главный аргумент. Самые храбрые, самые преданные, единственные в мире! Правда, я прослыла среди дворовых девчонок отчаянной врушей… ну да ладно!