Бесплатный фрагмент - Правила бесконечности

Пролог

… — Кто ты и что здесь делаешь? — спросил тревожный голос из темноты Вселенной. — Стой, иначе я обрушу на тебя всю свою ментальную мощь.

— Я — воплощение Вселенской Силы, покровитель живых и мертвых, Царь Титанов Провидец Эан Дай, — отозвался другой голос.

Послышался шорох, и в полосу тусклого лунного света шагнул высокий мужчина, закутанный в длинные одежды. Его синие глаза излучали ледяное сияние.

— А, это ты? По нужде, что ли, выскочил? — первый понимающе хмыкнул и отвернулся.

— Теоретически, ты должен был меня почувствовать, Деос, — с заметной обидой в голосе произнес тот, кто назвал себя Эан Дай.

— Мне каждый раз интересно послушать, как ты будешь представляться. Каждый раз что-то новенькое. Воплощение Вселенской Силы, надо же.

— Ну, это же правда, — пожав плечами, заметил Эан Дай.

— Вообще-то, тебе лучше не разгуливать ночью одному, Эан Дай, Царь Титанов, — заметил Деос. — Пришельцы-ящероиды не собираются прекращать охоту на тебя.

— Так что ж мне теперь, под себя ходить, что ли?

Деос вскинул брови. С такой точки зрения он над проблемой не думал. Они встали рядом и как по команде задрали беловолосые головы в звездное небо. Послышалось тихое журчание.

По своему телосложению и физиологическим процессам эти существа определенно могли считаться гуманоидами. Их даже можно было бы принять за людей, если бы не слишком высокий рост, худощавое телосложение и глаза без зрачков, сияющие холодным бело-голубым светом. Судя по их уверенным движениям, они прекрасно ориентировались в темноте без дополнительных источников освещения.

На людей они были похожи лишь отдаленно. Впрочем, в те времена людей на земле еще не существовало.

Они называли себя Титанами.

Эта часть степи была когда-то густо населена. Но то ли Вселенная решила обрушить на местных жителей свой гнев, то ли они сами навлекли на себя беду, но через несколько лет после природного катаклизма, на их планету пробрались чужие. Им, видите ли, понравился этот мир. Но вряд ли было что-то, что могло бы вывести из себя Титанов, хоть и ослабленных немилостью природы, но все же непоколебимых, как сама земная твердь. Даже почти полное уничтожение их культуры, даже генетические эксперименты над их расой не сумели заставить их обрушить весь свой ментальный гнев на захватчиков. А те, казалось, уже вошли во вкус и никак не могли остановиться. Неудивительно — любому понравится играть в Богов, особенно когда твой противник не сражается в полную силу.

И сейчас только безмолвные развалины величественных сооружений высились в степи, да унылый ветер гонял туда-сюда каменную пыль.

Каждое племя Титанов выживало в этой пустыне как могло. Те немногие, кто остался сопровождать неунывающего Царя, точно так же шлялись среди колючек, питаясь подножным кормом и ночуя в тени полуразрушенных строений.

— Светло сегодня, — после недолгой паузы заметил Деос.

Царь равнодушно кивнул, не глядя на него. Некоторое время они молчали.

— Эан, посмотри-ка, — закончив свои дела, Деос указал пальцем на два золотистых пятна, низко плывших на фоне звездной черноты неба. Они двигались медленно и бесшумно, совершенно не таясь, словно высматривали что-то внизу. — Похоже, они следят за нами.

— Да, Деос, они всегда наблюдают в самые неподходящие моменты, — с мрачной ухмылкой буркнул Эан, оправляя на себе одежду. Он даже не взглянул на объекты. — Только ты решишь справить нужду или потра… заняться продолжением рода, как они уже тут как тут. Они чувствуют нашу энергию, а? Как думаешь?

Деос понуро молчал, следя за летательными аппаратами.

Приблизившись, те неподвижно зависли в воздухе, словно действительно наблюдали. Они напоминали крупные треугольники с бегавшими по периметру яркими золотистыми огоньками.

— Говорил же я тебе, никогда не поминай к ночи злого духа, — себе под нос пробурчал Эан. — Ящероиды, ящероиды.. Боевые, похоже…. Встань за мной.

— Что? — переспросил Деос. Но Эан не ответил. Он лишь стремительно вскинул руку, чтобы защитить лицо. И в тот же миг их накрыло невидимой ударной волной.

Деос едва успел присесть на корточки за спиной Царя, и жуткий вихрь прошел над ним и по бокам от него, вспахивая землю и поднимая тучи пыли, грозя снести и испепелить все на своем пути. Но что-то словно встретилось с локтем Эана, высекая искры, как при ударе о металл, и, отскочив обратно, шарахнуло в один из летательных аппаратов. Тот закачался, накренился, и медленно, но уверенно пошел вниз, заваливаясь, словно тонущее судно. Разноцветные огоньки принялись хаотично бегать по периметру.

— Да, не повезло им сегодня, — хмыкнул Деос из-за спины брата. — Встретиться с самим Царем Титанов!

— Не высовывайся, оно расщепит тебя. Отойди назад, не то обрызгаешься, он свалится прямо вон в ту мусорную кучу, — ледяным тоном сообщил Эан, — наше счастье, если там все засохло… что вряд ли… — тихо продолжал он, ожидая повторной атаки. И она произошла. Но, будучи готов, он отразил ее уже двумя руками, направив ударные волны в оба корабля.

Рукава его одеяния задрались, и на локтях проступил мерцающий золотой узор, похожий на впаянный прямо в кожу металл.

Эан ошибся. Одним из углов судно с грохотом врезалось не в мусорную кучу, а в землю, подняв тучу сухой пыли. Цветные огоньки погасли. Раздался шум, словно отвалился металлический люк, а затем послышались гневно шипящие голоса.

— Промазал, — разочарованно заметил Эан, бросив мимолетный взгляд в сторону упавшего космолета.

— Надо бы их добить, — рассудительно заметил Деос, неуверенно выпрямляясь.

Эан не слушал его. Он, как завороженный следил за вторым объектом.

Но следующего нападения не последовало. Уцелевшее судно развернулось и, с максимальной скоростью, на которую было способно после удара Царя Титанов, устремилось прочь, изо всех сил мигая разноцветными огоньками.

— Сволочи! — хрипло крикнул Эан ему вслед. — Уже нельзя спокойно выйти посс*ть!

На помощь двум юношам уже спешили такие же высокие светловолосые мужчины и женщины. Убедившись, что с их Царем все в порядке, они бросились туда, куда рухнул летательный аппарат.

— Как же меня все это достало! — зло проговорил Эан, отряхивая одежды. В свете факелов было видно, как несколько даже отдаленно не похожих на людей существ, выбрались из летательного аппарата и теперь гневно шипели и принимали угрожающие позы, стараясь отпугнуть Титанов.

— О чем это ты, брат? Это же война! Да и тебе-то что? Ты только что голыми руками расправился с двумя космолетами!

— Война?! Да нет, Деос, это уже не война. Это издевательство какое-то! — громко сказал Эан и уверенным шагом направился в сторону костров и шума проснувшегося палаточного лагеря. — Вам самим еще не надоело истреблять друг друга?

— Эан, да о чем ты?! Мы защищаемся! Мы защищаем наследие нашей расы! Эти рептилоиды — они же совершеннейшие дикари! Они же… они же… для них же нет ничего святого! Да ты только посмотри на их допотопную технику!

Эан остановился и мрачно взглянул на Деоса.

— Наследие, говоришь? Конечно же, во всей Вселенной нет ничего важнее вашего наследия! — хрипло проговорил он. — Только и слышу — наследие, наследие. Что такого вы создали, чтобы вся Вселенная помнила вас?!

Он решительно влез в свою палатку и какое-то время рылся в ней. Деос с обескураженным видом стоял поодаль.

— Что значит — вашего? Оно и твое тоже, между прочим! Эан… Эан, что ты задумал?

— Я намерен прекратить все это. Я пойду и отдам им то, что они хотят. Я отдам им Сокровище Титанов и прекращу все это, наконец, — Эан выбрался из палатки и выпрямился во весь свой немалый рост. — Прикажи позвать ко мне Агаль.

— Эан, да ты что, лишился разума?! — воскликнул Деос. — Сокровище принадлежит не только тебе! Мы все имеем право решать…

Но Эан властно поднял руку, приказывая ему молчать, и отвернувшись, внимательно вслушался в едва занимавшийся холодный рассвет. Из темноты выскользнула высокая женщина с почти белыми волосами. Под длинным плащом виднелись металлические доспехи.

— Ты звал меня, брат?

— Сокровище… принадлежит мне, — кивнув, отчетливо произнес Эан, обращаясь уже к ним обоим. — Кристалл Титанов материализуется в этом мире благодаря моей энергии… — он замолчал, кусая бледные губы. — И только мне решать, что с ним делать. Мне пора, — тихо сказал он, повернув к Агаль и Деосу изможденное бессонницей лицо. Однако взгляд его ярких глаз был удивительно спокойным и ясным.

— Что случилось? — прошептала Агаль.

— Эан уходит, — тихо отозвался Деос.

— Ты оставляешь нас?! — с ужасом воскликнула она. — Что же нам делать без Провидца? Они же победят нас!

Он взглянул на нее с мягкой улыбкой.

— Это лишь иллюзия, Агаль, — он помолчал. — Тот, кто играет в Бога, всегда проигрывает.

— Но ты не можешь оставить нас! — воскликнула она, сжимая его ладони. — Мы же были вместе с самого основания цивилизации на этой планете! Что мы будем без тебя делать? Что ты будешь делать без нас? Эан! Атин не сможет защитить тебя!

Его лицо дрогнуло на мгновение.

— Соберите и уведите остальных, — решительно высвобождаясь, холодно произнес Эан. Он снял со своей головы серебряный венец, украшенный крупной белой жемчужиной.

— Преклони колени, Агаль!

Та удивленно взглянула на него и торопливо опустилась на колени. Он возложил венец ей на голову. Затем он откинул рукава одеяния и провел ладонями по впаянному в кожу золотому узору, словно снимая его. Вспыхнув, призрачный орнамент отделился от его тела и в следующий миг с легким хлопком материализовался в виде изогнутого золотого клинка. Его Эан протянул брату. — Венец и Клинок Царей теперь ваши. Агаль, правь народом достойно. Деос, помогай Царице Титанов и защищай ее.

Они некоторое время ошалело смотрели в полное решимости лицо Эана. Затем Агаль с поклоном прижала к груди перекрещенные руки. Некоторое время она стояла так, молча глядя в землю. Эан все это время тяжело дышал ртом, словно ему не хватало воздуха.

— Прощай, Эан Дай, Царь Титанов, — тихо произнес Деос.

— И вы… прощайте…. Может быть, мы свидимся в новых жизнях….

Часть 1. Танцы со змеями

Реальность — иллюзия, хотя и очень настойчивая. (с)

Говорят, давным-давно, сыны Божии в Летающих Колесницах спустились на Землю и дали людям мудрость и разумение. Кто-то даже утверждает, что, в ходе каких-то манипуляций, люди создались по образу и подобию пришельцев.

А иные легенды гласят, будто бы люди были задуманы и созданы как работники, и должны были обслуживать Богов, а те, в свою очередь, вели праздный образ жизни. И Боги делились своими знаниями с людьми, чтобы те лучше обслуживали их.

А когда, получив знания для хорошего и сытого существования, люди начали бездумно умножаться на земле, родились у них дочери. И тогда сыны Божии увидали дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жёны, какую кто избрал. И с того самого времени, как Боги стали входить к дочерям человеческим, они стали рождать им. И это были издревле сильные, славные люди, которых поставили царями над остальными.

А еще говорят, что те, кто называл себя Богами, некогда вели войну с огромными и ужасными существами, настоящими демонами, порожденными самой Землей.

Говорят, они поделили все между собой. Один из них вознесся на небо вместе со своей супругой. Второй стал править в подземном Царстве, третий — властвовал над водными чудовищами, четвертый — повелевал воинами, которых они вывели в своих подземельях.

А потом, навоевавшись и навластвовавшись всласть, Боги сели в летающие колесницы и улетели обратно на свою Звезду. Но одному из них так понравилось быть Богом, что он пошел против воли Верховного Правителя и был отвергнут своим народом, свергнут с небес и остался на Земле, вместе со своими прислужниками.

А еще… ходят слухи, что по какой-то причине и под страхом смерти Боги запретили изображать себя. И нигде нет ни правдивых рисунков, ни скульптур, показывающих внешний облик Богов и тех чудовищ, с которыми они так ожесточенно сражались.

И никто уже точно не мог сказать, кто, где и когда переврал истину, и кто на самом деле был чудовищем.

А тех, кто что-то помнил, давным-давно уничтожили.

* * *

Тысячу лет спустя.

…Высокий мужчина в запыленном кожаном кафтане и забрызганных кровью сапогах, с обнаженной саблей ввалился в княжескую залу прямо верхом на огромном взмыленном скакуне, едва не ссадив лоб о дверную перекладину. Дружинники едва поспевали за ним. Его голова и лицо и лица его воинов были скрыты тряпичными масками так, что виднелись только глаза. Из-под головной повязки свисали до середины спины были две длинные, туго сплетенные косицы.

— Арсин Сумадарский хочет видеть князя Парзаука! — торопливо выкрикнул чей-то запыхавшийся голос.

После недолгой паузы вперед выступил небольшой полный человечек. На нем действительно был княжеский венец и красивый крупный медальон, видимо, бывший символом княжеской власти. На лице человечка поблескивали капли пота.

— Ну, я князь, — сказал он. — Чего тебе надо, кагар?

Арсин молча спешился и медленно приблизился к князю, убирая саблю в ножны. Князь отметил про себя, что на высоком мужчине не было ни кольчуги, ни панциря, ни шлема, ни каких-либо других доспехов, которые могли бы защитить его в бою.

— Поговорить, — глухо произнес арсин, убирая с лица маску и внимательно осматривая князя.

Арсин был молод, и в его решительном лице и прищуренных глазах не было ни злости, ни ярости, ни жажды крови, только пристальное, острое внимание, и смотрел он в лицо князя так, будто взглядом мог прочесть все до единой мысли в его голове.

— Я не говорю с варварами! — фыркнул Парзаук. — Преклони колени, раб, когда говоришь с князем!

— Угу, — многозначительно произнес арсин. Он так же пристально осмотрел всех членов семьи, особенно молодую княжну.

— Мне говорили, что у тебя красивая дочь, — отчетливо выговорил он.

— Не трогай мою дочь, варвар, прислужник ящериц!

— Хорошо, — согласился арсин, нисколько не обидевшись. — Меня зовут Эрфаглион.

— Да плевать мне, как тебя зовут, кагар Шехи! Мне говорили, ты не интересуешься женщинами! — взвизгнул князь.

Арсин ухмыльнулся.

— Напрасно ты так, князь, — медленно проговорил он, подходя к князь вплотную. — Я ведь могу и обидеться.

Не слушая его, молниеносным движением князь выхватил кинжал, и, прежде чем кто-то из воинов успел опомниться, ударил арсина в живот.

Эрфаглион не охнул и не согнулся пополам от боли, он все так же стоял и молча смотрел на князя в упор. Он только стремительно поднял руку, делая дружинникам знак оставаться на местах. Правда, те уже не в первый раз наблюдали подобные выходки своего военачальника, и только со скучающим видом следили за происходящим.

Лезвие кинжала звякнуло, словно наткнувшись на какую-то преграду, и, обломившись, упало на пол, не оставив на теле арсина ни царапины.

Эрфаглион широко и доброжелательно улыбнулся. Бесполезная рукоять с тихим стуком выпала из внезапно обессилевшей руки князя.

— Так, значит, все слухи о тебе — правда, и ты неуязвим для оружия, — прошептал князь, отступая на несколько шагов.

— Не ВСЕ слухи, — с довольным видом кивнул Эрфаглион. — Что, не ожидал, да?

— Кто ты?… Демон?… Бог?… Слуга Хамарана?…

— Может быть. А теперь — ты поговоришь со мной?…

* * *

— Я хочу поговорить с тобой, Эста, раз уж нам с тобой удалось, наконец, наладить ментальный контакт.

— А я не хочу говорить с тобой, княгиня… Ания, правильно?

— Не пытайся меня задеть.

— Я просто должна знать имя того, кто вышел со мной на связь.

— Тебе придется выслушать меня. Передай своим хозяевам, что вам не удастся сделать то, что вы задумали. Я не позволю. И я знаю других, кто не позволит, ты поняла меня? Вы не получите артефакт.

— Почему ты обращаешься с этим ко мне?

— Ты знаешь, почему.

— Я лишь должна заплатить выкуп за свою свободу. Такова цена.

— Ты погибнешь, девочка. Истинная свобода не покупается — она либо есть у тебя, либо нет.

— Я буду бороться до конца.

— Ты должна отдавать себе полный отчет в том, что ты делаешь. Тайгурис не даст тебе осуществить задуманное.

— Мне плевать на вашу Тайгурис.

— Я все сказала. Конец связи.

* * *

Ространна — огромная равнина, страна бескрайних просторов и пыльных солнечных степей, раскинувшаяся от самых Южных Рек до Северных гор Утома и Севевеля, от холодных Морей Запада до пыльных пустынь Востока. Все было в ней — и величественные реки и холодные горные потоки, ледяные озера и теплые речные запруды, небольшие островные города и воинственные равнинные княжества, выжженные пустоши и темные леса, широкие поля и загадочные холмы. Впрочем, хоть и была она прекрасна, особенно для тех, кто родился здесь, климат радовать жителей не стремился.

Население Ространны — люди, издревле живущие по берегам рек Апре, Гирра и Эн-ша — люди русоволосые, светлоглазые, белокожие. Им ничего не оставалось, как свыкнуться с резкими переменами климата обдуваемой ветрами равнины, с ледяными вьюгами суровой зимы и палящим зноем короткого лета, слякотной весной и холодной ветреной осенью.

Когда-то климат в Ространне был мягче, и она была единой страной, с общей столицей, и правил ею Великий Ардар или попросту Великий Князь. Теперь же Ространна разделилась на множество самостоятельных земель. Да и трудно было бы удержать под контролем такую огромную территорию, разве что только Царь или Король, жившие до Великого Упадка, смогли бы наладить управление этим краем высокомерных правителей и своенравных военачальников. Ныне же каждое княжество и крепость получили право жить отдельно и устанавливать законы по своему усмотрению, и каждый город мог именоваться крепостью, губернией или даже царством, а градоначальник — князем, ардаром, царем… да хоть императором.

Новоявленных императоров такое положение дел устраивало более чем, хотя и являлось по сути лишь прихотливой игрой слов, а мудрейшие усматривали в этом злой умысел чуждых людям сил, которые все чаще и настойчивее пробивались к власти в разрозненных землях раздираемой междоусобицами Ространны.

Раса Шшетаури, они же Шехи, как они сами называли себя — похожие на людей существа с глазами ящериц, которые они, согласно легендам, унаследовали от мудрейших созданий во Вселенной — Богов-Драконов, в незапамятные времена спустившихся на землю с Очень Далекой Звезды. Шехи частенько селились высоко в горах, у бурных истоков извилистой реки Эн-хшá, что означает «Змеиная». Они отличались от коренного населения — хоть и такие же люди, но более высокие, крупные в кости, черноволосые. Некоторые даже обладали иссиня-черной кожей. Большие золотистые, зеленые или серые глаза, необычного разреза, косо посаженные, как у желтых людей с востока, с узким вертикальным зрачком сразу же и безошибочно выдавали их происхождение.

Шехи всегда ценилась за свою мудрость и, несмотря на неодназначное отношение к людям, вот уже много веков жили среди них, занимали видные посты при ространнских князьях, а то и вовсе постепенно и ненавязчиво захватывали власть и сами становились правителями в человеческих землях. Поговаривали, что змееглазый Король горной страны Заснегория, откуда и пошла раса Шехи, правил бессменно уже не одну сотню лет. Хотя никто из смертных не мог бы знать этого точно, да и не очень-то интересовались, и Короля Заснегории тоже воочию никому видеть как-то не доводилось….

…Город-крепость Сумадарь лишь недавно стал крупнейшим и богатейшим княжеством западной Ространны. Войско сумадарского правителя из расы Шехи по имени Ашпакай вот уже несколько лет наводило ужас на небольшие соседние городки и племена. Когда кого-то захватывали, остальные тряслись, судорожно цепляясь за свои золотые и серебряные венцы и молили Богов отсрочить тот страшный день, когда сапог Эрфаглиона, арсина Сумадарского, преданного и неуязвимого пса Ашпакая, ступит и на их территории.

Но и самому арсину везло далеко не всегда…

* * *

Извивающегося, закованного в цепи пленника волокли на Позорную площадь Сумадари. Дружины были выстроены ровными рядами, но воины в недоумении переглядывались — не было с ними того, кто неизменно водил их в одно сражение за другим, и кто неизменно присутствовал на всех казнях и раздачах почестей, которые проходили в Сумадари. Воины вопросительно поглядывали на восседавшего в ложе князя — даже рядом с ним не было видно верного арсина.

Дружинники перешептывались. По рядам стремительно распространялся слух, что сегодня арсин будет казнен.

Трое стражников Шехи швырнули бьющегося пленника на деревянный помост. Приблизившись к нему, попытались поднять его и поставить на колени. Он забился яростнее, но несколько ударов в лицо заставили его присмиреть. На пленнике была одежда арсина, со всеми полагающимися ему знаками отличия.

Дружины заволновались. Неужели арсина действительно казнят сегодня? Но за что? По слухам, князь просто души не чаял в своем военачальнике и безоговорочно доверял ему.

Не обращая на них внимания, Ашпакай спокойно поднял руку. Тяжело дыша, Эрфаглион поднял лицо и уставился на князя, пытаясь поймать его взгляд. Потрескавшиеся губы беззвучно шевельнулись, будто шепча какое-то проклятье.

Стражники вынудили арсина снова опустить голову, а палач ухватился за его волосы и занес над головой широкое лезвие. Арсин снова забился.

— Отпусти меня, тварь, — прохрипел он. — Иначе я найду тебя и убью…

Звук его голоса растворился в зловещей тишине, повисшей над площадью. Опешившие дружинники затаили дыхание. Не было в Ространне ничего более унизительного, чем отрезать военачальнику волосы на глазах его воинов. Но для этого должен был быть серьезный повод.

Одним четким ударом молчаливый палач срезал длинные косицы арсина и швырнул их в толпу.

Площадь содрогнулась от тревожного гула, а пленник, которого на мгновение перестали держать так крепко, поднял голову и что есть мочи заорал:

— Чтоб ты сдох, Ашпакай! Чтоб все Шехи провалились к Хамарану!…

* * *

— Ну что, ты убедился, Ашпакай?

— Я все равно не верю. Что он должен был делать, кричать о любви и верности своему князю, то есть, нам? Мы ведь разозлили его, не так ли, Крукассин?

— В гневе человек показывает свое истинное лицо… — удовлетворенно заметил Крукассин, невозмутимо стряхивая пепел со своей трубки прямо на ковер.

Жители Сумадари давно отправились на покой и сейчас, как говорится, видели седьмой сон, в то время как в комнате князя все еще не гасла свеча. Священный покой правителя был нарушен его первым советником, величественным старцем Шехи — Белым как Снег, Крукассином, ценившимся за свою мудрость и умение в нужный момент радовать князя полезными советами. Не было еще случая, чтобы его мысли пришлись не в пору.

Впрочем, это еще был очень большой вопрос, кто кого радовал. Или не радовал.

— Не нравится мне это, — нервно заметил Ашпакай, расхаживая в грязных сапогах по прожженному в нескольких местах ковру. — Ох, не нравится.

— Что — это?

— Вот это все. Не верю я, что мой арсин решил убить меня… — он остановился перед Крукассином и заложил руки за спину. В его зеленых глазах подрагивали узкие рептильи зрачки. Князю Ашпакаю — по человеческим меркам — было на вид лет 45, он был невысок и крепок, а его черные волосы до плеч перехватывал широкий золотой обруч — знак княжеской власти крепости Сумадарь. Венец этот был украшен выкованной лошадиной головой, в глаз которой был вставлен крупный кроваво-красный рубин.

Князь Ашпакай очень гордился свой принадлежностью к Шехи и хвастался этим при любой удобной возможности. Впрочем, все Шехи гордились своей принадлежностью к Шехи.

Советник пожал плечами и спокойно принялся раскуривать трубку.

— В любом случае, теперь тебе придется его убить, — сказал он. — Назад уже не отмотать.

— Не отмотать? — не понял Ашпакай.

Крукассин бросил на него быстрый взгляд. Длинные седые волосы старого Шшетаури и бледная, словно пергаментная кожа, обтягивающая скулы, только подчеркивала сияние золотых рептильих глаз. По человеческим понятиям он был уродлив — до странности неказистый, прихрамывающий и горбатый, чью худощавость и нелепость не смогли бы скрыть даже красивые длинные одежды, даже величие поз и сила взгляда. Словно это была какая-то подделка, неудачная копия человеческого существа.

Князь поморщился. Столько лет они уже были вместе, а глаза старейшего из Шехи до сих пор вызывали у него невольный трепет.

— Ничего, не бери в голову, — Крукассин снова опустил взгляд.

— Но… Эрфаглион всегда был верен мне! — воскликнул князь. — Он должен быть мне благодарен — ведь я выкупил его из рабства! Все кагары питают ко мне особую любовь!

— Только не этот, — советник закинул одну тощую ногу на другую. — Тебе придется его повесить, хочешь ты того или нет, иначе рано или поздно он придет убить тебя. Но есть кое-что, что ты должен знать. Ты не сможешь разделаться с ним, пока не получишь его Амулет.

— Это еще что за шутки? — спросил Ашпакай. — Какой еще, к Хамарану, Амулет?

— Ну, ты же знаешь о неуязвимости арсина?…

— Да, но я думал, он мастер своего дела, или ему просто везет…

— Везет, да не совсем. Помнишь легенду о том, как однажды в битве арбалетный болт отскочил от груди дружинника, который защищал своего князя? Вот прям в грудь попал, слыхал? — Крукассин ткнул сам себя в тощие ребра. — Бам! И разлетелся на сотню кусков! Так вот, это не легенда. Это правда. И тот дружинник — твой арсин, князь. Он тогда защищал Теодора Раградского, будь он неладен, глядишь, в тот день смогли бы избавиться сразу от двоих, — Крукассин осекся, а потом мягко продолжал. — Как я уже говорил, твоего арсина защищает сильный Амулет. Можешь пытать его, но любая угроза его жизни может обернуться против тебя, учти. Сумеешь выпытать Заклятье — Амулет сможешь себе забрать, если захочешь, конечно, — советник снова безразлично пожал плечами. — Учти, я оказываю тебе огромную услугу — отказываюсь от Амулета сам.

Ашпакай нахмурился.

— И я… что, и он будет точно так же защищать и мою жизнь? — осторожно поинтересовался он. — Я буду неуязвим?

— А то, — заверил советник. — От оружия защитит точно. Как твоего арсина.

— Да ладно, — недоверчиво проговорил Ашпакай и задумался. А ведь правда, никто не видел, чтобы арсин был хоть раз ранен в бою металлическим оружием.

— Я тебе зуб даю, — пообещал Крукассин, обнажив в зловещей улыбке желтоватый клык. — Если, конечно, тебя захотят отравить, Амулет не спасет.

— А как же мне тогда его пытать? — с совершенно кислым видом поинтересовался Ашпакай. — Арсина вашего?

— Ну, металлом точно не получится, — поразмыслив немного, сказал Крукассин. — И огнем, я думаю, тоже. Но плети-то на него действуют, факт.. э-э, то есть, правда. Думаю, чем-то, что не является металлом. Вообще, свойства этого артефакта еще не очень-то изучены, поскольку я сам лично никогда не держал его в руках… — Крукассин запнулся, заметив недоуменный взгляд Ашпакая. — Впрочем, не бери в голову. Сам лучше человека руками не трогай, а то мало ли, заразишься каким-нибудь вирусом, не у всех Шехи, в отличие от Шетаури, есть хороший иммунитет к человеческим болезням, еще лечи тебя потом, — поморщившись, он смерил Ашпакая оценивающе-презрительным взглядом. — Пусть стражники или тюремщики этим занимаются.

— Ви-ру-сом? — переспросил вконец запутавшийся Ашпакай, медленно произнося незнакомое слово. — Иму что?

— Ой, ну не делай вид, что ты меня не понял, — нетерпеливо махнул когтистой лапой Крукассин. — Будь осторожен, — он помолчал. — Ладно, пора мне. Подумай до утра, тянуть нельзя, иначе сбежит. И поднимет против тебя пару-другую княжеств, глазом моргнуть не успеешь. Он это дело любит. Его хлебом не корми, дай только саблей помахать. Лучше забрать Амулет и все, и нет проблем, — Крукассин провел по шее черным когтем и высунул синеватый язык.

— Проблем?… — переспросил Ашпакай.

Крукассин фыркнул и пару мгновений смотрел на него, потом снова стряхнул пепел на ковер, величественно завернулся в свой плащ и, выйдя из княжеской спальни, прихрамывая, зашагал по коридору в направлении выхода из дворца. Никто из стражников не обращал на него никакого внимания — всем давно было известно, кто на самом деле управляет Сумадарью. И волей князя Ашпакая.

* * *

……Собственный вопль выдернул Эрфаглиона из болезненного забытья.

Всего лишь сон? Но Боги — какой же четкий! Будто бы он сам присутствовал при разговоре князя и советника.

Он лежал на боку, прямо на грязном полу камеры подземелья Сумадарь. Чудовищный запах нечистот в тюрьме мог бы свести с ума, и, казалось, застоявшийся воздух был настолько плотным, что прямо на него можно было вешать топор. Правда, именно в данный момент топора у пленника не было, иначе он не лежал бы здесь…

Вспомнив все, что с ним произошло в последние часы, арсин застонал и попытался разорвать путы, которыми были связаны его руки. Боги, неужели эти змееглазые твари специально подстроили все это?

Всего несколько часов назад его, арсина, одного из величайших — как он сам небезосновательно думал — воинов княжества Сумадарь, а то и всей Ространны, словно собаку выволокли на цепи на Позорную площадь, где мало того, что прилюдно лишили всех знаков отличия, но еще и, словно обычного кагара, ни за что ни про что жестоко высекли ременной плетью. Знают ведь, сволочи, что, хоть ножи и стрелы ему нипочем, а от плеток следы остаются самые что ни есть настоящие. Хотя и заживают быстрее, чем у других…

Впрочем, арсин и был кагаром. И всего лишь человеком! Разве кто-то будет учитывать желания и оправдания человека, когда крепостью уже давно правят Шехи, объявившие себя потомками Богов?!

Но и этого князю показалось мало — на глазах у дружин арсину отрезали его прекрасные, густые, длинные косицы, которые он с таким трудом отращивал и пестовал вот уже не один год. Трудно было придумать большее унижение для воина в Сумадари! Он обзавелся даже специальной девушкой, которая должна была расчесывать и переплетать его замечательные волосы. Хамаран с ними, с ссадинами — они-то рано или поздно заживут, а вот снова отрастить такие же косы у него вряд ли хватит терпения.

Но самое главное — арсин совершенно не понимал, почему это он вдруг впал в немилость. Ведь все было так хорошо! И все шло хорошо на протяжении семи лет. И до этого момента князь только поощрял его действия, благоволил ему, и благодаря этому, и, конечно, воинскому таланту и определенной доли везения Эрфаглиону, простому кагару и воину, удалось дослужиться до арсина, а это получалось даже не у всех дружинников, происходивших из аристократических семей. Так что же теперь поменялось?…

Эрфаглион был почти уверен — это Крукассин-Белый-Как-Снег, княжеский советник Шехи, подговорил Ашпакая устроить все это представление. Вот только зачем?

Чертовы Шехи, с ними совершенно невозможно было договориться! Они слушали лишь себе подобных, а к людям относились с известной долей пренебрежения. Между Эрфаглионом и царственным старцем Крукассином с самого начала установились странные отношения молчаливого противостояния. И Эрфаглион осознавал, что проигрывал в нем уж точно не Крукассин.

— Надеюсь, я все же получу объяснения, — хмуро пробурчал пленник себе под нос. Он совершил очередную безуспешную попытку разорвать путы, и глухо застонал от разочарования и боли.

— Эй ты, бывший арсин, потише там, — раздался из-за двери сонный голос тюремщика. — Надоели уже, ни днем ни ночью покоя от вас нету, ублюдки вонючие, чтоб вы сдохли там все…

Эрфаглион не обратил на него внимания.

Он снова улегся и долго смотрел в темноту. Так сон?… Или нет? Или это его бессильная злоба является ему таким образом в кошмарных видениях? Они говорили о чем-то. О чем-то важном, кроме заговора, но он никак не мог вспомнить.

О, если бы он только мог, если бы только не был он связан клятвой князю Ашпакаю, он бы уже давным-давно послал к Хамарану всю эту опостылевшую службу. Что за удовольствие просыпаться в тюрьме среди ночи и размышлять о том, не задумал ли твой господин убить тебя — ведь, если рассудить, поводов у него было предостаточно.

От мрачных раздумий его отвлек скрип ключа в замочной скважине. Эрфаглион поднял голову и вгляделся в полумрак. Закутанный в плащ человек шагнул в камеру.

— О, — сказал Эрфаглион и сел. — Ты еще кто?

Вошедший взмахнул плащом, и двое расторопных стражников, вбежавших вслед за ним, быстренько подставили кресло под его довольно широкий округлый зад. Вошедший сделал еще один знак, и стражники так же быстро подбежали к пленнику и поставили его на колени.

— О, мать моя, снова… — простонал тот, не оказывая, однако, сопротивления. Даже в полумраке подземелья от разглядел красно-коричневые цвета формы охранников и прекрасно понял, кому она принадлежит.

— Ну что, арсин, допрыгался? — сказал вошедший женским голосом и, откинув капюшон, оказался рыжеволосой человеческой женщиной. Она тряхнула непокорными волосами, и Эрфаглиону показалось, что в камере сразу запахло солнцем и сладковатой пылью.

— О, — сказал он. — И я тебя приветствую, княгиня Ания! Прости, никак не могу встать.

— Ничего, — сладко улыбнулась она.

— Такая честь, — сквозь зубы произнес он. — С чем пожаловала?

— До меня дошли слухи, что князь и советник пытаются подставить тебя? — не особо слушая его, проговорила она. — Я могу тебе помочь.

— Подставиться? Нет, спасибо, тебе уже не стоит беспокоиться, — наигранно широко улыбнулся Эрфаглион. — Ты немного опоздала, и…

— Нет, выбраться отсюда живым, — немного раздраженно перебила она. — И перестань прикидываться идиотом, это бесит.

Он вскинул брови.

— Я боюсь даже подумать о цене… — сказал он, хотя все, что она скажет, было ему известно уже очень давно.

— Все как всегда, — кивнула она. — Цена та же. Стань моим князем и дай мне дочь.

— А, — сказал Эрфаглион.

— Да, это именно она, Ания, была истинной наследницей трона Сумадари, дочерью гордых князей Ространны, а не этот ублюдок Ашпакай, который позволил себе заковать в цепи его, самого арсина… Впрочем, это уже было неважно. Удивительно, как замужество за этим ящероподобным не лишило эту женщину рассудка, а, казалось, напротив, лишь прибавило силы духа. Удивительно, почему Ашпакай с Крукассином до сих пор не убили ее. Возможно, они и сами трепетали перед ее неведомой силой.

И да, она была символом всех тех, кто ненавидел власть Шехи в Сумадари.

Но вот жениться на ней арсин, наверное, решился бы только в том случае, если бы его действительно приговорили к смерти. Даже с каторги, даже из-под самого строгого надзора есть возможность выбраться, а вот из-под ее каблука…

— Они убьют тебя, — словно прочитав его мысли, заметила княгиня.

— С чего ты это взяла?

— Глупый вопрос. Посмотри на себя.

— Он не убьет меня, — сказал арсин, подумав про свою неуязвимость. — Не посмеет.

— Да неужели? Он тебя повесит, Эрфаглион, и еще как, как самого обычного бандита, — сказала она, снова угадав его мысли.

Эрфаглион поднял взгляд.

— Что ж сразу не повесил?

— Снова глупый вопрос. Они знают, что ты Хранитель Ключа Титанов, Эрфаглион. И что пока они не могут убить тебя. Они будут пытать тебя, чтобы получить Амулет. А шумиху всю эту они создали, чтобы был повод избавиться от тебя после того, как все закончится. Чтобы дружины не начали бунтовать. Все чисто сработано, для тебя уже нет пути назад.

— Погоди-погоди, что ты сказала? Я кто?

— Не прикидывайся идиотом, я же сказала. Они хотят твой Амулет. После этого ты будешь убит.

Эрфаглион пожал плечами.

— Я впервые слышу про Амулет. Может быть, ты лжешь?

Ания вскинула брови и принялась внимательно изучать его лицо.

— Хорошо. А что с моим предложением? — спросила она.

— Нет.

— Ты что, не хочешь править в Сумадари? — удивилась она.

— Только если власть даст мне свободу, — он посмотрел в ее лицо.

— Власть — свободу? — она засмеялась. Ее зеленые глаза заискрились. — Власть может дать лишь иллюзию свободы.

— Значит, нет.

— А что же такое? Я обещаю — мои дети от тебя будут считаться князьями. Ну, по крайней мере, одна из них точно.

Он промолчал.

Она украдкой разглядывала его. Объективно, он был неплох, хотя и не в ее вкусе — резкий и порывистый, иногда неловкий, как и все молодые мужчины. Хорошо сложен, активен, целеустремлен, для бывшего кагара не самый заурядный ум. Если вовремя взять эту птицу на воспитание, из него вполне мог бы получиться неплохой князь. Конечно, под ее чутким руководством.

— О, неужели это из-за той женщины Шехи? — вдруг догадалась она. — Эста, да? Так, кажется, ее зовут? О, да ты романтик, Эрфаглион! Ты будешь ездить к ней когда захочешь, я тебе обещаю… А можешь перевезти ее сюда, правда, долгой жизни я ей не обещаю. Или… она тоже хочет от тебя лишь Амулет?

Он мрачно взглянул на нее.

— Я не понимаю и я… не хочу… говорить с тобой о ней… об этом, — стараясь казаться спокойным, сказал он. — Оставь меня.

— Вот, так всегда, — разочарованно протянула она, стряхивая с плаща воображаемую пылинку. — Как ты вообще смеешь разговаривать с княгиней в таком тоне? Мало получил от Ашпакая, хочешь еще от меня?

— Ания, довольно, — с трудом взяв себя в руки, устало произнес он. — Я действительно утомился.

— Ну, и ладно, как знаешь, арсин. Найду себе кого-нибудь получше, — она пожала плечами, и потом продолжила серьезным тоном. — Ты недооцениваешь серьезность того, что с тобой происходит, Эрфаглион. Но ничего. Рано или поздно ты все равно вернешься, с Амулетом или без…

Она поднялась с кресла, развернулась и, плавно покачивая ягодицами, вышла вон, а арсин вновь остался наедине со своими мыслями.

* * *

…Полураздетого пленника втолкнули в мрачную полупустую залу. Посреди нее стояло большое кованое кресло, покрытое шкурами, а на темных стенах между сводчатыми окнами висели зловещие украшения в виде черепов животных. Больше здесь ничего не было. И тут и там на деревянных досках виднелись въевшиеся темные пятна. Полы в этом зале были начищены до такой степени, что по ним можно было кататься как по льду — после допросов приходилось снова и снова тщательно натирать их.

Задница змееглазого князя покоилась в огромном кресле на возвышении.

Закованного в цепи пленника швырнули к его ногам. Арсин едва успел уберечь голову от удара о постамент, на котором стояло княжеское кресло.

— Поднимите его, — приказал князь.

Они молча поставили его на колени. Арсин был мрачен и угрюм, как грозовая туча. Его злые зеленые глаза метали молнии.

Ярость и гнев рвались из груди так, что было трудно дышать. Голова кружилась. Он опустил голову, чтобы князь не видел его перекошенного лица.

— Ну, фто, — проговорил Ашпакай, смачно жуя грушу. — Ты ничего не хочефь нам сказать, человек?

Человек, отметил арсин про себя. Князь раньше никогда не называл его так. Интересно, что это? Превосходная степень пренебрежения к нему?

— Так ты будешь говорить? — проглотив последний кусок, доброжелательно поинтересовался князь. Он сунул огрызок подбежавшему слуге и, вытерев руки об его одежу, откинулся на спинку кресла. Тщетно пытаясь совладать с собой, Эрфаглион медленно поднял лицо. Неровные пряди волос упали на глаза, и он нетерпеливо тряхнул головой.

— Что я должен сказать?

— Как это что? Есть ли заговор против меня? Заговор против меня во главе с тобой.

Арсин помолчал, следя за пятящимся слугой с подносом с объедками в руках. Вдруг почувствовал, что ужасно голоден.

Князь заметно нервничал.

— Чего ты на самом деле хочешь? — глухо спросил Эрфаглион. — Хочешь убить меня? К чему было все это… публичное разоблачение? Если ты хочешь, чтобы я оставил службу, то… можно было просто сказать мне об этом? Я бы ушел без сожалений. Или не в твоих правилах отпускать невольников просто так? Но я — арсин, князь! Я столько лет служил тебе, и прошел путь от простого воина….

Князь поднял ладонь, приказывая ему замолчать, и пожевал губами. Он не слушал и казался задумчивым.

— Хорошо. Я не буду ходить вокруг да около. Я просто хочу твой Амулет, — наконец сказал он.

Арсин удивленно вскинул брови.

— Что? — он задумался на некоторое время, потом с сомнением посмотрел на свою татуировку, покрывавшую руку и правую половину груди. — Ты об этом? Но… я, прости, не смогу отдать ее тебе. Хотя, если содрать кожу и засушить ее, то…. Но я бы не хотел …. Да и вид будет не тот. Ты можешь набить себе такую же.

— Заткнись, — резко прервал его князь. Арсин вздрогнул и замолчал. — Амулет, который тебе передала твоя мать. Ключ Титанов!

— Ключ… что? Прости, не расслышал.

— Хватит насмехаться надо мной!

— Я… первый раз слышу про… про… ты сказал, Амулет? Или Ключ? Тита… кого?

— Хватит прикидываться! Амулет в форме Ключа! — начиная раздражаться, крикнул князь. Пленник не ответил. Он лихорадочно соображал.

— Говори! — приказал князь. Он медленно поднялся с кресла и сделал несколько шагов по направлению к Эрфаглиону.

— Так вот в чем дело, — глухо произнес арсин. — Дело, значит, в Амулете…. Понятно….

— Что тебе понятно?! Говори, щенок, куда дел Амулет! Почему ты его не носишь? Я точно знаю, ты — его владелец! Мы обыскали твой дом, но ничего не нашли.

Арсин молчал. Ходили желваки под скулами. Мягко говоря, это было неожиданно и даже немного обидно. Получается, его, арсина, даже и обвинить-то было не в чем. А он уж вообразил себя преступником и заговорщиком всех времен и народов.

— Я ничего не знаю, — тихо заговорил он, наконец, поднимая глаза. — Если хочешь убить меня — убей. Но Я не предавал тебя. Больше мне нечего сказать.

Князь подскочил к пленнику с явным намерением ударить его.

— Я уничтожу тебя, — замахиваясь, прошипел он. Но его руку перехватила другая, худая, с голубоватой кожей и тонкими жилистыми пальцами. Эрфаглиону на мгновение показалось, что пальцев на той руке было лишь четыре….

Рука Крукассина.

— Я же говорил, не трогай его, князь, — спокойно произнес Крукассин. — У тебя есть, кому этим заняться.

Арсин не успел поразмышлять о том, где же этот тощий старикашка потерял палец, как перед ним возник здоровенный стражник из расы Шехи.

Оглушительный удар по лицу отшвырнул пленника назад. Зазвенели цепи. Он с коротким воплем проехался по скользкому полу, еще больше ссаживая и без того истерзанную спину. Огромный Шехи двинулся на него.

Арсин сжался в комок, ожидая следующего удара. Кровь из разбитого виска заливала глаз, он попытался отереть ее плечом, но в этот момент здоровяк ухватил его под локоть и потянул вверх, заставляя подняться на ноги. Следующий удар снова отбросил его назад. Кровь хлынула из носа. Стражник снова шагнул к нему. Арсин, едва не теряя сознание, попытался ползти от него, насколько это было возможно с закованными руками. Возможности, были, мягко говоря, ограничены — спина очень быстро уперлась в стену.

Здоровяк навис над ним и, снова ухватив за локоть, замахнулся, чтобы ударить. Черты пленника исказились. Он поднял взгляд и, тяжело дыша, посмотрел в лицо своего мучителя. Тот не дрогнул.

— Довольно, — прошептал арсин.

А Крукассин все это время что-то нашептывал Ашпакаю. До арсина долетели слова князя.

— Как — прекратить?! Что значит — не трогать?! Живым нужен?… Да что ты такое говоришь? Да я даже еще не начал! Ты же сам сказал!… Рок?! Да на костре я видел вашего Рока, в белых башмаках! Здесь Ространна, а не Заснегория! Рок мне не указ!

Но Крукассин более не слушал его. Он уже стоял возле забившегося в угол пленника, велев молчаливому стражнику отойти от него.

— Встань, когда я говорю с тобой, — приказал советник. Арсин не шевельнулся, сделав вид, что его здесь нет. Тяжело дыша, он опустил голову, наблюдая, как кровь из носа капает на грудь и по животу медленно стекает на пол, образовывая густую красную лужицу.

Советник молча сжал его горло и легко, как куклу, поставил на ноги. Арсин даже не успел удивиться такой силе. Крукассин посмотрел в его лицо долгим тягучим взглядом.

Пленнику показалось, или это было на самом деле, что черные зрачки советника расширились до такой степени, что заполнили золотые глаза целиком, будто свет и тень поменялись в них местами.

Эрфаглион всхлипнул и начал тихо подвывать от боли, но все смотрел и смотрел в глаза Крукассина, как зачарованный кролик, пойманный змеей. Он не мог даже сморгнуть, из-за чего глаза начали слезиться, а чудовищная слабость охватила все его тело. Он стал задыхаться и судорожно дернулся, пытаясь освободить горло. Но тощая рука не давала ему опуститься, а взгляд силой удерживал сознание по эту сторону реальности.

Холодное лицо советника было словно выточено из мрамора.

Пленник видел необычный разрез глаз, странную форму рта и болезненно-сероватый цвет кожи. В угасающем разуме промелькнула мысль, что этот змееглазый совсем, совсем не похож на других Шехи, с которыми ему доводилось иметь дело. В тех было значительно больше знакомого, человеческого. Нечто чуждое, ужасающее, животное, даже демоническое мерещилось в лице, глазах, движениях длинного тела, в холодных, крючковатых пальцах, больше похожих на пальцы какого-то животного. А советник все смотрел и смотрел своим страшным взглядом, словно стараясь просверлить дыру в его черепе. Это была сила, с которой раньше Эрфаглиону никогда не приходилось сталкиваться так близко.

И человек дрогнул.

— Кто ты, — прошептал он, холодея от животного ужаса. Он мог бы уверить себя, что все это чудится ему в бреду или он стал плохо видеть из-за пелены слез, застилавшей глаза. Но мыслил он на удивление ясно. Правда, появилось ощущение, что чьи-то ледяные пальцы, не особо церемонясь, пытаются щупать его мозги прямо через череп.

— Ты знаешь, где Ключ Титанов? — спросил голос советника у него в голове.

— Нет, — шепнул арсин. — Пощади…

Крукассин с презрением отшвырнул его от себя и вытер руки об одежду стоявшего рядом стражника Шехи. Пленник в изнеможении стек на пол, вжимая голову в плечи.

А потом забытье навалилось на него.

* * *

…Темноты не было. Ничего не было. Какое-то время просто напрочь стерлось из его памяти.

Арсин раскрыл глаза. Он лежал на животе на какой-то ткани, а не на грязном полу подземелий Сумадари.

Он пошевелился и невольно вскрикнул — движения причиняли страдания. Однако, он быстро понял, что, раз цепей на нем нет, он одет в теплую одежду и вокруг нет Ашпакаевых прихвостней, значит, его не везут ни на каторгу, ни на виселицу, и он… свободен?

Он с трудом сел, что немедленно отозвалось болью в затылке и спине. Он коротко застонал, прижимая к голове ладонь.

— Чтоб вас Хамаран забрал, — тихо выругался он.

Неожиданные воспоминания о чудовищном взгляде Крукассина вернулись дрожью во всем теле. Арсин поежился, словно от внезапно налетевшего порыва холодного ветра. От остальных, кого он видел из этой расы, никогда не чувствовал он такой мощи, даже от Ашпакая. Хотя, сравнивать Ашпакая и Крукассина — что может быть глупее.

Закутанный в плащ человек, скрестив ноги, спокойно сидел поодаль, деловито шевеля палочкой хворост в небольшом костерке, и молча наблюдал за его пробуждением. Пламя костра бросало красноватые отблески, и странные тени ложились на его лицо, наполовину скрытое капюшоном.

Заметив его, Эрфаглион вздрогнул и сделал движение в его сторону. Человек пошевелился и откинул капюшон.

— Сколько можно тебе повторять — будь осторожен. Садись к огню. Хорошо же тебя разукрасили, да…

Эрфаглион послушно уселся на землю, скрестив ноги, и мрачно посмотрел на него.

— Нарат? Ты ли это? Какими судьбами?

— Да вот, пришлось устроить тебе побег, — проговорил Нарат обыденным тоном, будто рассказывая об игре в кости или съеденной курице.

— Побег? — не поверил арсин. — Из тюрьмы Ашпакая? Да не может такого быть.

— Ты постоянно подставляешься, — наставительно произнес Нарат, подняв золотые рептильи глаза. — Мне приходится опекать тебя. Я хочу, чтобы ты был осторожнее и сговорчивее.

Эрфаглион с недовольством посмотрел на него.

— Сговорчивее? — раздраженно спросил он. — И о чем же я должен был.. э-э-э.. сговориться с князем?

— Я имею в виду, в целом, — нашелся Нарат. — О твоих принципах.

— Да пошел ты, — отчетливо произнес арсин. — Лучше расскажи, как тебе удалось это провернуть? Ты кого-то убил? Случайно, не Ашпакая? Или Крукассина?! Ты бы оказал человечеству неоценимую услугу. Хотя, это было бы странно, конечно. Я вот все никак не пойму, на чьей ты стороне.

Нарат недовольно взглянул на него.

— Твоя вера в лучшее меня просто поражает. Я предложил Крукассину кое-что, от чего он не смог отказаться.

— Да? И что же?

— Я сказал ему, что устрою так, что ты найдешь Ключ Титанов и узнаешь слова Заклятья для его передачи.

— Неплохо, — с мрачной иронией кивнул арсин. — Если не считать того, что я не знаю, о чем речь. Похоже, только я один. Все вокруг только и твердят мне про Ключ. Надеюсь, ты придумал, как будешь из этого выкручиваться?

Нарат улыбнулся.

— Ну, например, я скажу им, что ты умер. Как тебе?

— То, что надо, — кивнул Эрфаглион и огляделся, тут же потеряв к теме Ключа всякий интерес. — У тебя есть что пожрать?

Нарат, словно ожидая этого вопроса, молча подал ему небольшой мешочек. Эрфаглион протянул руку, и холодные пальцы змееглазого будто бы случайно, но довольно настойчиво дотронулись до его ладони.

— Ну, так что там с этими Ключами? — отстраняясь, вежливо спросил Эрфгалион.

— Да я-то откуда знаю. Никогда не интересовался подобными историями, — равнодушно пожал плечами Нарат, как будто это не он только что пытался взять Эрфаглиона за руку. — И имей в виду, с Крукассином-то я договорился, но вот Ашпакай — сумасшедший, опасайся его.

Все вы, змееглазые, сумасшедшие, все до одного, подумал Эрфаглион, а вслух сказал:

— А я всегда думал, это Крукассин руководит им.

— Так-то оно так, да не совсем. Сейчас Ашпакай одержим желанием получить неуязвимость, которую якобы дает Ключ, — Нарат замолчал. Арсин также не проронил ни слова, увлекшись едой. Некоторое время они, задумавшись, безмолвно сидели друг напротив друга.

— Ну, и куда ты дальше? — наконец спросил Шехи.

— Да я не знаю, — печально признался арсин.

— Ну, денег я тебе дам на первое время. А там дальше сам разберешься.

Эрфаглион фыркнул.

— Да нет уж, спасибо. Я уж как-нибудь сам, — и на всякий случай добавил. — И я не просил у тебя помощи. Никогда. Так что я тебе ничего не должен.

Эрфаглион поднялся, отряхнул колени и накинул на голову капюшон.

— Вот так всегда. Вечно от тебя одни только гадости, вместо благодарности, — недовольно произнес Нарат.

— Какой уж есть, — развел руками Эрфаглион. — Мне пора.

Нарат отвернулся.

— Ты, кстати, пешком собрался идти до самого Раграда, мой раздражительный друг? — равнодушно спросил он. Эрфаглион замер, а потом красочно выругался.

— Не поминай к ночи злого духа, — спокойно предупредил Нарат, и задумчиво сощурившись, уставился в огонь. — А то еще явится за тобой. Коня я тебе привел, — добавил он, кивнув в сторону, туда, где стоял огромный белоснежный жеребец. — Тут уж не думай отказываться. Пойдешь пешком — ашпакаевы наемники быстро тебя сцапают.

Эрфаглион презрительно фыркнул. Еще вчера он сам был таким наемником. Нарат взглянул на него.

— Может быть, поедешь со мной, а?

Арсин усмехнулся.

— Зачем и куда?

Он решительно подошел к коню и поставил ногу в стремя. Затем помолчал, стараясь совладать со своим гневом и еще какой-то целой бурей чувств.

Нарат медленно поднялся на ноги и отряхнул свой плащ.

— Подожди, — он задумчиво остановился напротив Эрфаглиона, а потом неторопливо снял с пальца золотое кольцо с крупным светло-зеленым камнем. Самоцвет сверкал в отблесках пламени так, словно внутри него разлился жидкий огонь.

— Возьми это.

— Это что еще? — недоверчиво попятился арсин.

— Это подарок, не более того. Если будут нужны деньги — продашь, эта вещь дорого стоит. А вообще — знак дружбы, Эрфаглион.

Тот нерешительно принял подарок, молча кусая губы. Помедлив, надел кольцо себе на палец.

— Я… благодарен тебе, Нарат, за все, — спокойно добавил он, когда ему удалось взять себя в руки. — Ты слишком добр ко мне. Надеюсь, ты еще когда-то появишься в моей жизни, и мне удастся отплатить тебе добром. Ну, а теперь мне пора.

Нарат слабо улыбнулся.

— Надеюсь, удастся, — себе под нос пробормотал он.

* * *

За семь лет до того, в поместье рабовладельца.

…Эрфаглион был избит до такой степени, что, казалось на его теле не осталось ни одного живого места. Спину, грудь, плечи почти сплошь покрывали кровоподтеки и глубокие следы от ударов кнутом. Лица его почти невозможно было узнать — заплывшие глаза, перебитый нос, кровь, запекшаяся под носом и на губах — его истязали долго и даже с каким-то животным удовольствием. Лучшее, что ему оставалось в этой ситуации, это прикинуться мертвым.

Люди рабовладельца подвесили его за руки к позорному столбу так, что веревка и не удерживала его стоя, но и на колени он опуститься тоже не мог, и оставили его во дворе наедине с палящим солнцем и стаями кружащихся голодных мух.

К счастью для пленника, хозяин приказал не калечить его безвозвратно и не отрывать ему никакие конечности — его все еще не оставляла слабая надежда, что этот своенравный человек когда-то сослужит ему хорошую службу. Правда, надежда эта таяла с каждой минутой, и теперь, сидя в тени под навесом, и наблюдая за слабыми попытками раба освободиться, он думал о том, а стоит ли верить своим предчувствиям, или все же приказать забить этого мальчишку камнями на заднем дворе. Но этот юнец слишком уж дорого ему обошелся, чтобы вот так запросто его убить. Денег было жалко, но еще больше было жалко времени, потраченного на увещевания, воспитательные беседы и угрозы, которые не дали ровным счетом ничего. Хозяин чувствовал себя глупо.

День близился к полудню, солнце припекало, и, в конце концов, у позорного столба прекратилось даже слабое шевеление — пленник, не двигаясь, висел на веревке. То ли потерял сознание от побоев и жары, то ли устал трепыхаться, то ли попросту помер…. Хозяину было лень проверять, и он посидел еще немного, размышляя, что же ему делать, а потом отправился в прохладный дом, напиться воды, надеясь, что жара, мухи и пыль сами примут решение за него.

Никто не заметил, как и откуда во дворе появился черноволосый Шехи с сияющими золотыми глазами. Он бесшумно приблизился к неподвижному пленнику и вытащил нож.

Словно ощутив его присутствие, юноша слабо дернулся, приподнял опухшие веки и попытался повернуть голову. Правда, попытка оказалась неудачной, и он увидел только руку в изящной белой перчатке и острый кинжал, блеснувший на солнце. Пересохшие губы шевельнулись.

— Ты пришел… убить меня? — хрипло спросил он.

Нарат приблизился к нему и занес нож.

— Еще успеется, — тихо сказал он, перерезая веревку над головой Эрфаглиона. Тот с глухим стоном рухнул на колени. Нарат заботливо поддержал его под локоть. — Ножом-то тебя не убить, ты сам знаешь это. Обопрись, — приказал он, подставляя юноше плечо.

— Что это ты делаешь, Нарат? — раздался ненавистный голос рабовладельца. Он уже спешил к ним через площадку в сопровождении нескольких вооруженных людей.

— В чем вина этого человека? — громко спросил Нарат, продолжая сжимать в руке обнаженный кинжал, а второй рукой поддерживая юношу. Тот с трудом поднял разбитое лицо. Его заплывшие от побоев глаза метали молнии.

Хозяин и его люди остановились поодаль. Хрупкая высокая фигура змееглазого пришельца почему-то вызывала у них непонятный и ничем не обоснованный страх и полнейшее нежелание связываться.

— Этот человек не хотел работать, а потом устроил побег моим людям, и многие сбежали, — примирительным и даже немного виноватым тоном заговорил работорговец. — Но его самого удалось схватить.

— И ты решил отыграться на нем?

— Но он виновен в побеге! Он не хотел работать и подстрекал моих людей! Это его вина в том, что рабы сбежали!

— В том, что твои рабы сбежали, виновна твоя стража, Баурзоми, — неожиданно резким тоном произнес Нарат. — Потому что они играли в кости вон на той бочке, вместо того, чтобы заниматься своим делом!

Надсмотрщики замялись. Рабовладелец поджал губы. История с костями и бочкой была известна и ему, однако, виновные еще не были наказаны.

— Хорошо, что ты теперь хочешь с ним сделать?

— Я его вылечу, и устрою так, что ты продашь его за хорошую цену.

Пленник вздрогнул.

— Забудь об этом, — прохрипел он. — Лучше убей меня.

— Заткнись, Эрфаглион, — глухо произнес Нарат. — Ты и так уже достаточно дров наломал.

— Зачем это нужно тебе? — продолжал Баурзоми.

— Я получу свою долю. И окупятся твои расходы — князю Ашпакаю нужны искусные воины. А этот человек, насколько мне известно, хорошо владеет человеческим оружием. Он будет служить у князя.

Баурзоми задумался. Перспектива продать никчемного раба самому князю на первый взгляд показалась ему очень привлекательной.

— А если нет? — с сомнением в голосе спросил он.

— Тогда я сам его выкуплю, — проговорил Нарат. — И оставлю у себя.

— Он тебе что, понравился? — с сарказмом спросил рабовладелец.

Эрфаглион поднял голову и недоуменно взглянул на своего защитника.

— Это только мое дело, — ответил Нарат. — В любом случае, этого не потребуется, — уверенно добавил он.

— А его можно вылечить, вообще-то? — все еще сомневаясь, поинтересовался работорговец.

— Поверь мне, будет как новенький.

— Ну, хорошо…. Зная тебя как лекаря….

— Довольно болтовни, — прервал Нарат. — Предоставь барак и кровать.

— Вон туда.

* * *

…Спускалась холодная осенняя ночь.

Одинокий всадник в плаще с капюшоном спешил на юго-восток, вниз по течению быстрой реки Гирр, поминутно оглядываясь назад, опасаясь погони. Но пустынным был береговой тракт, лишь изредка вырывались навстречу почерневшие, оледеневшие от сырости кустарники да клочья тумана. Он знал, что в это время года здесь редко можно было встретить путешественников или торговцев, да это и к лучшему — воинам князя некого будет расспросить о нем.

…Всю свою жизнь, сколько Эрфаглион себя помнил, он прожил в княжестве Раград, у человека по имени Сиддин, которого всегда считал своим отцом. Сиддин, и его сестра, тетушка Хотэги, которая была больше похожа на дядюшку, были его единственными родственниками на этой земле. Они были наставниками и владельцами военной «Школы Сиддина и Хотэги» для княжеских детей, военачальников и знати Раграда, и они двое лично и насколько умели, занимались воспитанием мальчика. Конечно, скудные представления о воспитательном процессе двух старых вояк, не знавших слов любви, дали свои плоды — мальчик отлично владел оружием и умел себя защитить, как словом, так и мечом. В общем-то, этого было достаточно для того, чтобы выжить, добыть себе еду и наглядно продемонстрировать свою правоту. Нет, его, конечно, научили читать, и даже дали кое-какие представления о современных правилах приличия, например, не хамить товарищам по оружию и женщинам, особенно, если речь шла о таких женщинах, как тетушка Хотэги. Правда, Эрфаглион не всегда пользовался этими умениями. О приличиях у него были свои понятия, причем довольно спорные. Для других. Для него все было ясно.

Что же касается женщин, то до какого-то момента своей жизни юный Эрфаглион полагал, что они не отличаются от мужчин ничем. Совсем ничем. Отношения между воспитанниками и воспитанницами академии всегда очень строго контролировались, а с тетушкой Хотэги, постоянно облаченной в просторные одежды или доспехи, было совсем ничего непонятно. Поэтому некоторые простые истины, открывшиеся Эрфаглиону однажды, стали для него настоящим откровением. А потом ничего. Понравилось.

О своей матери Эрфаглион имел довольно смутные представления — он точно знал, что она у него была. Собственно, на этом его познания заканчивались. Когда-то он начал думать, что она в некоем роде могла быть женой Сиддина, но спрашивать об этом не решался. Когда Сиддин умер, Эрфаглион был совсем молод, и тогда он и узнал, что этот мужчина — не отец ему. Именно тогда юноша впервые понял, как себя чувствует человек, ощущающий острое желание мести одновременно с чудовищным бессилием. Почему-то тогда Эрфаглион решил, что бегство из Раграда — это единственный способ действительно отомстить приемному отцу. И сейчас, кроме тетушки Хотэги, взявшей на себя управление школой, в Раграде у него не было близких, к которым он мог бы обратиться за помощью. Был, правда, князь Теодор, с которым Эрфаглион водил дружбу с самого детства, но арсин понятия не имел, хотел ли тот его видеть. Хотя сейчас только князь смог бы оказать ему ту поддержку и защиту, в которой он нуждался. Тетушка же, скорее всего, не захочет даже пустить его на порог.

…Начинались окрестные деревеньки, принадлежавшие княжеству Раград. Небольшие, словно прилепленные друг к другу заборчики и домики южных поселений, черные участки огородов с сиротливо торчащими кое-где пучками пожелтевшей растительности — поздняя осень добралась уже и сюда. Над деревеньками витал стойкий запах жженой листвы.

Черные, плодородные земли, дающие обильный урожай, на которые давно уже хотел наложить лапу князь Ашпакай. Сам же Раград, хоть и не был большим княжеством, но славился отважными, прекрасно обученными воинами и искусными конниками. И Школа Сиддина и Хотэги играла в этом не последнюю роль. И ее тоже князь Ашпакай давно хотел бы прибрать к рукам, да вот только она этого не хотела. И свое нежелание она вполне убедительно показывала при помощи прекрасного владением разными видами оружия, как для ближнего боя, так и для дальнего. Да и князь Теодор не дал бы своих людей в обиду какому-то там змееглазому.

Эрфаглион вошел в большую княжескую залу и склонил голову в знак приветствия.

— Приветствую тебя, князь Теодор Светлый, — сказал он, прижимая к груди кулак.

— И я приветствую тебя, арсин. Ты один? — удивился князь. — А где же твои воины? Ты оставил их у ворот? Что на тебе за одежда?… Ты здесь тайно? Что случилось? Что с твоим лицом?

— Столько вопросов, князь. Я один.

— Почему? — Теодор нетерпеливо подался вперед.

— Нам нужно поговорить с глазу на глаз, князь, — спокойно произнес Эрфаглион, не поднимая головы. Внезапно он пошатнулся. Раны и долгая дорога верхом дали о себе знать. Теодор, заметив это, едва не вскочил со своего кресла.

— Эрфаглион! Ты ранен? Но как такое возможно?…

— Все хорошо, князь. Тебе не стоит беспокоиться.

— Что, неужели… неужели война? — князь Теодор побледнел. Арсин успокаивающе выставил вперед ладонь.

— Нет….

И рухнул на руки подбежавших стражников.

* * *

Около 10 лет назад, на просторах ространнских степей.

…Ранней весной, в год смерти старого князя, молодой княжич — теперь уже князь — Теодор в сопровождении большого отряда дружинников возвращался в свой отчий дом.

Несколько дней назад новоиспеченный князь наносил дружественный визит правителю одной из крупных областей в качестве нового хозяина крепости Раград.

Всего две недели, как он сел на княжение — а казалось, что с того момента прошла уже целая вечность. Ему было дозволено лишь несколько дней, чтобы оплакать свою утрату. Да и не плакалось как-то — с момента смерти отца его спокойной жизни в довольстве и роскоши пришел конец. Все закрутилось, завертелось, принять присягу, поговорить с чиновниками, отдать приказы, съездить туда, нанести визит тем, принять этих….

В степи стоял сырой утренний туман. Сейчас, сидя в седле, укутавшись в свой плащ с широкой рыжей опушкой, князь ни о чем думал. Он настолько устал за последние две недели, что сейчас наслаждался покоем и тишиной. Он не мог даже предположить, что когда-то сможет с удовольствием отдыхать в дороге, да еще и в такую погоду.

Рядом с князем ехал очень молодой и очень угрюмый воин в надвинутой на самые брови темной меховой шапке. Его дорожный плащ серого цвета указывал на то, что этот человек не принадлежит к дружине князя.

Иногда они с Теодором перекидывались парой-тройкой незначительных фраз.

— Я слышал, ты хочешь оставить Раград, Эрфаглион? — осторожно поинтересовался князь.

Из-под меховой шапки на него блеснули внимательные серо-зеленые глаза.

— После того, как умер мой о… учитель Сиддин, а ты стал князем, мне теперь вообще нечего делать в Раграде, — буркнул Эрфаглион.

— Но ведь учитель Сиддин хотел, чтобы ты принял управление школой, разве нет? — заметил князь.

— Этим есть, кому заняться, — немного раздраженно отозвался юноша. — Тетушка, — он осекся. Он знал, что Сиддин действительно хотел передать управление Школой ему. Но его бесило, когда ему напоминали о том, что он не выполнил последнюю волю своего приемного отца. В конце концов, этот человек всю жизнь лгал ему. Кроме того, он ведь ничего никому не обещал. Мало ли у кого какая воля, он-то тут при чем?

Теодор замолчал. Когда его спутник находился в дурном расположении духа, у всех вокруг настроение тоже становилось дурным.

— Хорошо, а если… я предложу тебе… остаться в моей дружине? — не выдержав, спросил князь. — Хочешь — будешь сразу арсином.

— Ну, и что же я буду делать? — мрачно поинтересовался Эрфаглион.

— Мои воины живут в довольстве и сытости, — заверил Теодор.

— Ага, до первой междоусобицы.

— Я пока не собираюсь воевать, — мягко заметил князь. Эрфаглион поднял на него глаза.

— Тем более, — многозначительно сказал он. — Что же я тогда буду делать в твоей дружине, если ты, ко всему прочему, еще и не собираешься воевать?

— Чего же ты хочешь, Эрфаглион?

Тот задумался на мгновение. Потом улыбнулся, мрачно обнажив зубы.

— Хочу умчаться в степь, — проговорил он, поднимая глаза. Его взгляд устремился вдаль, к серым холмам, верхушки которых возвышались над белесыми клочьями тумана.

— В степной траве нет ничего, кроме горечи, — проговорил князь. Эрфаглион вопросительно взглянул на него.

— В одиночестве нет ничего хорошего, — торопливо пояснил Теодор. Эрфаглион снова посмотрел на холмы. Заморосил холодный дождь.

— Кому как, князь. Кому как, — он помолчал. — Скоро дождь развеет туман, — внезапно он прищурился и сделал нетерпеливое движение. — Посмотри-ка, — Эрфаглион быстро вытащил саблю и острием ее указал на быстро движущиеся тени, едва различимые за дымкой дождя. Князь обернулся.

— Князь, князь! — взволнованный дружинник в темно-красном плаще Раграда и с солнечным диском на щите тревожно тыкал пальцем куда-то в сумрачную степь.

Большая группа существ в черно-белых меховых накидках напала на незнакомо одетых людей, защищавших красивую крытую повозку. Судя по богатому убранству, в ней ехала какая-то знатная особа.

Поговаривали, что черно-белые — это воинственные кочевники, варлаки, древние враги северных княжеств Ространны. Правда, никто не видал их в южной части степи, но неприятные слухи о них ходили здесь уже давно.

Князь Теодор долго не раздумывал — скомандовав своим воинам следовать за ним, он устремился на помощь тем, кто на первый взгляд походил на людей больше — путникам из повозки.

То ли атака была настолько стремительной, то ли кочевники были не так уж и сильны, но совместные усилия охранников повозки и раградских дружинников принесли свои плоды, и черно-белые воины начали сдавать позиции.

Эрфаглион и Теодор бились плечом к плечу.

Внезапно Эрфаглион заметил, что один из отступавших черно-белых целится из тяжелого арбалета прямо в князя.

— Теодор, слева, — не своим голосом заорал Эрфаглион, плечом отшвыривая князя в сторону и заслоняя его собой.

Тяжелый удар в грудь выбил Эрфаглиона из седла. Уронив оружие и валясь назад, он видел, как болт, словно встретив какую-то преграду на его груди, яростно сверкнув сотней искр, разлетелся на куски.

…Он вздрогнул и открыл глаза.

— Эрфаглион, — князь Теодор склонился над ним.

Юноша попытался вздохнуть и тут же сел, прижимая руку к месту удара.

— Охх, — выдохнул он. — Я что, жив?

Теодор усмехнулся.

— А то. Хотя, я думаю, тебе впредь не стоит лезть под стрелы.

Не слушая его, юноша обвел всех мутным взглядом.

Позади князя стояла незнакомая черноволосая женщина в дорогом одеянии. Вероятно, это она ехала в повозке.

Он смотрел на нее. Она смотрела на него.

Он не мог отвести взгляда от ее лица — еще никогда, никогда в своей жизни он не видел столь красивых женщин.

В ее светло-серых глазах были узкие вертикальные зрачки. Богато одетые Шехи охраняли ее повозку. У некоторых из них на лицах и руках Эрфаглион заметил темные пятна, словно покрытые змеиной кожей.

Он постарался не пялиться на них.

Черноволосая женщина показалась ему совершенной, просто богиней какой-то. И она улыбнулась сияющей белоснежной улыбкой. Ему ли, или ему просто хотелось в это верить?

Он уже ничего не видел и не слышал — ни Теодора, который помогал ему подняться на ноги, и теперь с довольной улыбкой похлопывал его по плечу, ни гомонивших воинов, сгрудившихся вокруг — слух о том, что арбалетный болт отскочил от него и разбился на сотню кусков, уже облетел весь отряд.

Он, не отрываясь, смотрел на нее. А она смотрела на него.

Он сглотнул.

— Ее зовут Эста, — сказал князь Теодор.

— А я как раз направляюсь в Раград, — пояснила черноволосая красавица.

— Эста из Заснегории, — с довольным видом продолжал Теодор. — Наши отцы были знакомы. И она ехала выразить мне свои соболезнования.

— И предложить свою помощь в качестве советницы, — ласково добавила Эста.

Эрфаглион все еще молчал, разглядывая ее. В Раград из Заснегории — здесь ее путь пролегать не должен был, как она вообще здесь оказалась…

— Варлаки долго нас преследовали, — объяснила она, словно услышав его мысли. — И мы немного сбились с дороги.

Немного, снова подумал он. Ничего себе — немного. Ври, да уж не завирайся…. Дня на два, а то и больше.

— Ну, чего молчишь, как воды в рот набрал, — Теодор снова дружески хлопнул его по спине.

Эрфаглион сморгнул и с трудом перевел на него глаза.

— Мне больно, вообще-то, — сдавленно произнес он.

Только сейчас он почувствовал, как пересохло у него во рту.

— Может, тебе помощь нужна? — встревоженно спросил Теодор.

— Не надо ничего. Я… все понял, — хрипло проговорил он. И, повернувшись к женщине, слегка наклонился вперед, прижав к груди правую руку. — Эста.

И ему захотелось повторить это еще раз. И еще. Эста. Эста из Заснегории.

Но он не осмелился.

— Ты спас мне жизнь, — сказал князь. — Как я могу отблагодарить тебя?

— Я даже не ранен, — выпрямляясь, проговорил юноша, изо всех сил стараясь не смотреть на женщину из Заснегории. Но что-то в груди отзывалось неприятной тупой болью.

Ему казалось, что он чувствует на себе взгляд пронзительных светлых глаз.

От него перехватывало дыхание и подкашивались ноги.

Теодор встревожено взглянул на него.

— Эрфаглион, ты сможешь ехать верхом? — осведомился он. Тот посмотрел на него так, словно не слышал вопроса.

— Что? — переспросил он, осмеливаясь на мгновение взглянуть в ее сторону.

Эста.

— Ты сможешь ехать верхом? — повторил князь. — Или нужны носилки?

— Да ты что, князь, — вскинулся юноша, решительно ставя ногу в стремя. — Я поеду сам.

— Хорошо, едем, — скомандовал Теодор. — Поторопитесь!

— Могу я сопровождать тебя верхом, князь? — спросила Эста.

— Конечно. Только не знаю, найдется ли у меня скакун, достойный тебя, — сказал Теодор.

Эрфаглион, который уже сидел в седле и старательно прислушивался к болезненным ощущениям своего тела, услышав это, изумленно фыркнул — таких оборотов от своего друга он еще не слыхивал.

— Ничего, я поеду на своем, — нашлась красавица.

Эста из Заснегории и князь Теодор уехали вперед, мирно беседуя о чем-то, а он плелся позади, со злостью думая о том, как несправедлива жизнь, и, несмотря на то, что сегодня он дважды герой, трофеи все равно всегда достаются князьям.

* * *

Он раскрыл глаза и понял, что лежит на животе, в кровати.

Отделанная деревом комната была такой светлой, сводчатые окна такими огромными, а белоснежное одеяло таким легким, что он сразу же вспомнил, где находится.

Прислушавшись к своему телу и осторожно перевернувшись на спину, он понял, что ничего у него уже не болит, да и чувствует он себя очень даже неплохо — совершенно здоровым и отдохнувшим. Это было странно — а ему-то казалось, что он смертельно устал.

Князь завтракал.

Едва увидев Эрфаглиона, он тут же сообщил ему, что вчера утром Раград посещали воины Ашпакая.

— Вчера утром?! — воскликнул Эрфаглион. — Сколько же я спал?

— Присядь. Поговорим. Хочешь есть? Ты здесь уже ночь, день и еще ночь.

— Неужели? — Эрфаглион неуверенно опустился на край резной деревянной скамьи.

Теодор кивнул.

— Поешь, — приказал он. Перед Эрфаглионом поставили тарелку.

— Так… что же ты сказал… им? — встревоженно спросил Эрфаглион.

— Я сказал им, что тебя здесь нет, и не было, — спокойно отозвался Теодор. — За твою голову назначена награда, Эрфаглион. Что ты натворил?

— Хм… И велика ли награда за мою голову? Мне как раз, знаешь ли, не помешали бы деньги. Желательно золотом.

— Это не смешно, — резко прервал его князь.

— Почему? По-моему, очень даже смешно.

— Ты сюда приехал из-за Эсты, ответь?

— Из-за Эсты? Князь, я бы не хотел, чтобы эта женщина вставала между нами….

— При чем здесь это? — князь перестал жевать и посмотрел на него. — Считаешь, я увлечен ей? Эрфаглион, я не о ней беспокоюсь, а о тебе. Что это такое ты носишь? Змеиное кольцо?

Эрфаглион взглянул на свою руку. Только сейчас он заметил, что кольцо действительно было похоже на змею, обвившуюся вокруг зеленого самоцвета.

— Что это еще за новости? — спросил Теодор.

— Это просто подарок, — сказал Эрфаглион. — Знак дружбы.

— Дружбы? — князь поднялся на ноги, опираясь на стол. — Дружбы?! Эрфаглион, что ты делаешь? Куда идешь? У тебя появилось слишком много змееглазых друзей. Твоя жизнь и твои действия бесцельны, ты бездарно тратишь отпущенное тебе время! Как долго ты собираешься убегать?

— Бла-бла-бла-бла-бла, — кривляясь, передразнил его Эрфаглион.

— Человека, который не знает, куда идет, очень легко вести! — продолжал разглагольствовать Теодор. — Что ты намерен делать дальше? Решил, что Шехи можно доверять больше, чем людям? Что ты делаешь со своей жизнью?

— Слыш, да пошел ты, — со злостью произнес Эрфаглион, резко поднимаясь на ноги. — Если обвинить во всем меня, то можно мне и не помогать, да?

— Эрфаглион, послушай меня! Ты доверяешь человеку… Шехи… который продал тебя в рабство князю! Ты понимаешь это?

— Ага, — язвительно сказал Эрфаглион. — Понимаю. А еще я понимаю, что ты-то тогда вообще ничего не сделал! Все, довольно. Я не намерен отчитываться перед тобой! Я покину Раград в ближайшее время. Благодарю за пищу и приют. Счастливо оставаться, князь.

Он развернулся и пошел прочь.

— Эрфаглион, постой!

Арсин поднял руку в знак того, что не хотел больше ничего слушать.

* * *

Он стоял у окна и грыз ногти. Он понятия не имел, куда ему теперь ехать, но он был уверен — ему удастся что-то придумать. В конце концов, в этой местности достаточно племен, которым с высокой башни плевать и на Сумадарь, и на Раград. Он мог бы уехать из страны, к гыррчакам или араметам — может быть, кто-то захочет оставить у себя такого известного военачальника как он, тем более, жаждущего мести Ашпакаю.

Он вздохнул.

— Ну, здравствуй. Давно не виделись.

Эрфаглион вздрогнул и обернулся.

— Эста, — сдавленно произнес он. Эста из Заснегории.

Она откинула серое покрывало с черным орнаментом по краям.

— Я рада снова видеть тебя у нас, Эрфаглион, — мягко сказала она.

Он молча разглядывал ее. И вновь и вновь убеждался, что, несмотря на ее происхождение, никто и никогда не сможет сравниться с ней. Он всегда поражался, как земное существо вообще могло быть таким удивительно красивым, совершенно неподвластным времени и увяданию. Никак здесь действительно были замешаны Боги с очень далеких Звезд.

Даже преследование Ашпакая не волновало его так, как то, придет ли она. Он мог бы сам пойти к ней, но он не привык бегать за женщинами. Но Великие Звезды, как же он хотел ее. Безумно. Всегда.

Она уселась на постель, развалившись на подушках, демонстрируя закинутые одну на другую стройные ноги, обнажившиеся в разрезе платья.

— Что, решил снова явиться? — спокойно спросила она. Он угрюмо взглянул на нее.

— А что такое? — хрипло сказал он, мысленно решив задержаться в Раграде еще на несколько часов.

— Ничего, — она равнодушно рассматривала свои красивые ногти. Ее безупречная грудь ровно вздымалась и опускалась в вырезе платья. Ее дыхание не сбилось под его жадным взглядом, и он подумал, что сегодня, если она останется с ним, потом он убьет ее. Чтобы точно не досталась никакому князю.

— Ты поболтать или… как всегда? — хрипло спросил он. Она взглянула на него.

— Еще спроси меня, что тебе делать…

Он молча протянул ей руку.

Она, словно ожидая этого движения, встрепенулась ему навстречу, крепко сжав его запястье.

Он властно привлек ее к себе, рванув вырез ее платья, обнажая плечи и грудь. Тонкая ткань сухо треснула под его руками.

Она изогнулась в его объятьях, грудью прижимаясь к его груди. Его пальцы скользнули по ее белоснежной шее, слегка сдавив горло. Она с улыбкой откинула назад бледное лицо, словно угадав его мысли. Ее губы приоткрылись.

— Давай, Эрфаглион, — прошептала она. — Сделай это уже и успокойся.

На какое-то мгновение он поверил, что действительно сделает это.

— Я ненавижу тебя, — шепнул он, крепче прижимая ее к себе, срывая с нее одежду. — Когда-нибудь я убью тебя…

Она прильнула губами к его губам, обвивая руками его шею, плотно охватывая ногами его бедра.

Он легко подхватил ее на руки, заводя ее разведенные ноги себе за спину, жадно отвечая на ее ласки.

…Еще не было ни разу, чтобы он смог устоять перед ней. Сколько раз он потом ругал и укорял себя, клялся больше никогда с ней не встречаться — и сколько раз потом мучился в одиночестве, думая о том, что вот сейчас она, вероятно, с ним, с князем, целует его и позволяет ему упиваться ее совершенным телом….

Он бесился при одной мысли об этом. Но через некоторое время успокаивался и начинал верить, что, наконец-то, забыл ее — но одна короткая встреча — и все неизбежно начиналось сначала.

Сколько раз он умолял ее уехать с ним — и сколько раз она, смеясь, отказывала….

Сколько раз он уходил, надеясь, что она позовет его — но еще ни разу она его не позвала. Он убеждал себя, что не искал с ней встреч — но все каждый раз, будто само собой, оборачивалось так, что они встречались снова и снова. Влечение всегда побеждало. Но, учитывая что она была Шехи, здесь вряд ли можно было бы вести речь о продолжении рода. Это было какой-то другое влечение.

Хотя, она больше была человеком. Или нет?…

В те краткие моменты своей жизни, когда он не воевал, не добывал еду и не доказывал свою правоту, его голову посещала мысль, что Эста его использует. Но эту мысль его мозг почему-то совсем не хотел думать, и он, как правило, довольно быстро забывал о ней. Вероятно, во всем действительно было виновато стремление к продолжению рода.

…Тяжело дыша, он откинулся на подушки.

— А я уже стала забывать, как ты хорош, — прошептала она, склоняясь над ним, целуя его лицо. — Жаль, что ты так редко бываешь здесь.

— Что я… должен сделать, чтобы только я обладал тобой? — хрипло спросил он, взглянув на нее. — Что тебе нужно? Золото? Меха? Лошади? Драгоценности? Что ты хочешь? Я могу дать тебе все. Чего ты хочешь?

— Чтобы ты бывал со мной чаще, чем князь, — улыбнулась она. Он ощутил внезапный порыв что-то сделать, что-то плохое, например, ударить ее, но вовремя сдержался.

— Да пошла ты, — сказал он.

— Ну, ладно тебе, не дуйся. Мне нравится твое постоянство, — произнесла она. — И мне нравится, как ты мучаешься. Как ты мечешься, прыгаешь с одной ноги на другую…. Так искренне. Это так мило. У тебя есть другие женщины? Или мужчины?…

Он помолчал, пожевав губами.

— Тебя когда-нибудь бил мужчина? — задумчиво спросил он. — По лицу. Только честно.

Она засмеялась.

— А ты шутник, как я погляжу. Ну, перестань, я шучу, ты же знаешь. Я же говорила, таким как я запрещено любить таких, как ты…. Я не могу принадлежать ни тебе, ни князю. Я могу принадлежать только себе.

Она помолчала. Он тоже молчал, скрипя зубами.

— Зачем тогда это все?

— Возможно, ради удовольствия? Ты думал об этом? Ты любишь меня? — вдруг спросила она.

Он вздрогнул.

— Лучше бы я не любил тебя, — глухо сказал он.

— Ты жалеешь? — осторожно спросила она, обнимая его.

Он снова пылко прижал ее к себе.

— Только о том, что ты не моя…

* * *

— Расскажи, что с тобой случилось, — потребовала она. Он сонно взглянул на нее.

— Ты все еще здесь? — пробормотал он. Меньше всего ему сейчас хотелось разговаривать. Он вдруг вспомнил, что пару часов назад куда-то собирался. Куда? Зачем? Вот бы кто-нибудь ему разъяснил.

— Очень смешно, ха ха ха, — сказала она. — Но все же, расскажи, мне интересно.

— О чем ты? — лениво спросил он.

— О том, что случилось у князя Ашпакая…

— А-а. Да ничего не случилось, — он закинул руку за голову. — Он хотел подставить моих людей, чтобы потом избавиться от меня. Я хочу спать.

— Избавиться? Зачем?

— Ты бы очень помогла мне, если бы сейчас ушла, или, в крайнем случае, замолчала. Я тоже, знаешь ли… устал. Просто устал.

— Ты порвал мое платье, — сказала она. — Поэтому до темноты я уйти не смогу.

Он снова прикрыл глаза, но она толкнула его в бок.

— Да ладно тебе, не жадничай. Расскажи.

Он тихо застонал.

— Слушай, правда, уйди, а? Возьми вон… простыню. Приходи позже, продолжим, если я еще буду здесь. Кажется, я утром куда-то собирался…

— Эрфаглион, я… послушай, я хочу знать, спрашивал ли тебя Ашпакай о Ключе Титанов.

Он крупно вздрогнул, открывая глаза. Сон как рукой сняло.

— Что? — его лицо дрогнуло, а брови мгновенно сошлись к переносице.

— Эрфаглион, послушай… Я…

Он сдавленно вздохнул, стараясь оставаться спокойным.

— Чего ты хочешь? — глухо спросил он, неожиданно осознавая свое невыгодное положение и пытаясь вспомнить, далеко ли лежит его оружие.

— Я… хочу знать…. Спрашивали ли они у тебя о нем?

Он подумал несколько мгновений.

— Да, спрашивали, — неохотно ответил он, прикидывая, за сколько прыжков он доберется до сабли или хотя бы ножа. — А тебе-то что с того?

— Это из-за него все случилось, ну, что они с тобой сделали, — сказала она.

— Возможно. Но они ошибаются.

Он замолчал, кусая губы.

— Я… не ошибаюсь, — тихо сказала она. — Я просто знаю, кто ты.

Он взглянул на нее.

— И кто же я? — с легкой иронией спросил он.

— Ты — Хранитель Ключа Титанов.

Он фыркнул.

— Удивила. Я уже пару дней только про это и слышу.

— Нет, это правда. Сила, которая дремлет в тебе, она рано или поздно проснется. Она… прорывается постоянно, твой характер, твои вспышки гнева, твое нежелание никого слушать, Эрфаглион….

Он покачал головой.

— Мне жаль, Эста. Тебе нужно поискать какого-то другого,… — он замолчал. — Кого-то другого, — поправился он, превозмогая себя, сел и принялся одеваться. — А я сегодня уезжаю.

— Уезжаешь? — она встревожилась.

— Да, уезжаю. Я уже раз десять про это сказал.

— Куда?

— Не знаю, — коротко отвечал он, застегивая пояс.

— Послушай, — она тоже села. — Эрфаглион.

Он взглянул на нее.

— Тебе сейчас опасно куда-либо ехать. Тебя не оставят в покое, — заговорила она. — Они так долго тебя искали, что не успокоятся, пока не получат то, что хотят.

— Да мне все равно, знаешь ли.

— Ты не понимаешь. Ты — тот, кого они ищут уже много столетий. Ты не понимаешь, Эл….

— Они ошиблись, — упрямо повторил он. — Я больше не хочу говорить об этом. И мне… мне не несколько столетий, дорогая. И не называй меня Эл!

— Нет! Я не ошиблась! — воскликнула она. Он вздрогнул и как-то ссутулился. Она продолжала. — Я уже много лет знаю, кто ты! Ты тот, кого искала я.

Он отвернулся.

— Хватит, — сквозь зубы произнес он. — Довольно. Уйди. На сегодня прием окончен.

— Ты!… Хранитель Ключа Титанов! Я с нашей первой встречи знаю это! Пойми, они наблюдают за тобой! Крукассин и Ашпакай! И еще кое-кто… Могущественные силы, о которых ты не имеешь представления! Они не оставят тебя в покое, пока не получат то, что им нужно! Я знаю, что это ты! Ты — тот, кого ищу Я!

Он молчал. Он думал, все-таки убить ее сейчас, или еще подождать. Если убить ее прямо сейчас, то можно будет спокойно лечь спать. Он бросил короткий взгляд на свой меч.

— Я… я своими глазами видела, как болт отскочил от твоей груди в тот день, Эрфаглион!

— Да мало ли, почему он отскочил! — вскипел он. — Все об этом говорят, уже чуть ли не песни об этом сложили, вы не думаете, что это просто совпадение? Может быть, вы все ошибаетесь?!

— Нет! Нет никакого совпадения! Нет и быть не может! Нет никакого другого объяснения — твою жизнь охраняет Ключ Титанов!

— Но я-то ничего об этом не знаю! Ты понимаешь это?! — он сжал ее плечи и встряхнул. — Я. НЕ. ЗНАЮ. НИЧЕГО! Сколько раз я должен тебе это повторить?!

— Прекрати орать, — сказала она. — Правда, прекрати. Ты происходишь из очень древнего человеческого рода, хочешь ты этого или нет. Этот род хранит древний Оберег, оставленный на земле самими Богами, пришедшими с очень далекой звезды. Оберег в форме Ключа. Тот, кто является Хранителем Ключа, является неуязвимым для человеческого оружия из металла. Меня послали разыскать тебя. Тебя ищут… уже давно ищут… потомки древних Богов, которые спустились с далекой Звезды… Сами боги ищут тебя, Эрфаглион. Но, поскольку Ключа у тебя нет, им было трудно найти тебя… Наверное, кто-то намеренно спрятал его, чтобы они тебя не нашли. Но след такого сильного Оберега не может просто взять и исчезнуть, и рано или поздно ты должен был появиться где-то. Наверняка тебе когда-то давали касаться его, и теперь он принадлежит тебе.

— Но я ничего не знаю об этом, — почти беспомощно сказал он, охватывая голову ладонями. — Я действительно ничего об этом не знаю.

— Я тебе верю, — очень убедительно произнесла она. — Ты можешь спросить Хотэги. Уверена, она должна что-то знать. Ты должен что-то решить. Поедем к ней! По крайней мере, если я ошиблась, ты будешь точно знать это.

— А ты что, хочешь поехать со мной?…

— Ну, конечно, должен же кто-то защищать тебя!

— Защищать… меня? — он рассмеялся.

— Эрфаглион, — она серьезно взглянула на него. — Ты должен поспешить. Возможно, они уже там, в школе?

Он вздрогнул. А ведь, и правда, ведь люди Ашпакая могли быть уже там….

Всю дорогу Эрфаглион молчал — сильное беспокойство, даже тревога не оставляли его.

…Еще издалека он увидел дым, поднимавшийся от дома тетушки Хотэги. Заметно встревожившись, он пришпорил коня.

В поместье царила разруха. Не помня себя, Эрфаглион помчался по тропинке, ведущей от садовой калитки к крыльцу, и распахнул двери. Эста бесшумно следовала за ним.

— Ублюдки, — прохрипел он, увидев старуху с мечом, лежавшую на залитом кровью деревянном полу, и стоявших над ней троих змееглазых воинов в серебристо-черной форме элитных подразделений князя Ашпакая. Не зря он всегда ненавидел этих уродов, для них не существовало ничего святого. Они думали о нем точно так же и презирали его по той же самой причине.

— Хамарановы ублюдки, — прохрипел он, бросаясь на них.

Завязалась свалка. Пока он сражался с двумя из них, третий торопливо выскочил в окно. Когда он обезоружил одного, второй решил последовать за третьим, и он сделал бы это, если бы его лицо не встретилось с железным кулаком поднявшейся на ноги тетушки Хотэги.

— Тетушка, — Эрфаглион бросился к ней.

— Эрфаглион, пройдоха, — проговорила та, с трудом стоя на ногах. — Где тебя носило столько лет, мать твою так…. Лет десять тебя не видала, а ты повзрослел, пес Хамарана. Возмужал даже, pаматерел…

— Тетушка, — Эрфаглион попытался поддержать ее. — Что тут у вас случилось?

— Они… ищут тебя….

— Люди Ашпакая?….

— Ашпакая?… Да не-ет. Это змееглазые ищейки Крукассина.

— Где они? Их много? И зачем… — Эрфаглион осекся и рванулся, но женщина вцепилась в его руку.

— Постой…. Они… они в бараках, я думаю, они ищут тебя….

— Но там же….

— Мои воспитанники сумеют за себя постоять, — проговорила тетушка. — А ты… ты послушай меня…. — она перевела воспаленные глаза на стоявшую позади Эрфаглиона змееглазую женщину. Эрфаглион мельком глянул через плечо. — Я знала, что так будет, — продолжала Хотэги. — Время пришло, и спящие змеи зашевелились в своей норе. Твой отец сказал мне… твоя мать…. Твоя мать говорила, что рано или поздно ты придешь, и тебя будет сопровождать змееглазая женщина или мужчина…. Они ищут Ключ.

— Ключ Титанов? — прошептал Эрфаглион. — Так это правда?…

— Да. Это правда.

— Но… почему же я раньше ничего не знал об этом? Почему вы не говорили мне….

— Твоя мать не хотела, чтобы ты знал. Она боялась, что они найдут тебя.

— Кто?!

— Боги…. Боги с Далекой Звезды.

— Вы что, все сговорились, что ли? Боги с Далекой Звезды — а они вообще-то существуют?!

Хотэги взглянула на него как на идиота.

— Посмотри на эту женщину, — кивнула она в сторону Эсты. — Разве не она тому подтверждение? Это все реальность, Эрфаглион!

— Погоди, погоди, — Эрфаглион отступил назад и принялся тереть лоб ладонью. — Я что-то запутался, совсем запутался, — он вдруг почувствовал, что начал медленно оседать на пол, но Эста бережно поддержала его под локоть.

— Я не понимаю, зачем он теперь преследует меня… Ведь… Эста, послушай, ведь Нарат… Сказал ему, что я… что я добуду Ключ…

— Вероятно, он понял, что Нарат солгал. Может быть, твоего Нарата уже нет в живых, Эрфаглион, — тихо произнесла Эста.

— Я… так это что? — запинаясь, пробормотал он. — Это что, правда? Так… а кем же была моя мать?

— Она происходила из рода Хранителей Ключа. Это правда. Теперь Ключ Титанов принадлежит тебе. И он не должен попасть в руки…. Богов. Ведь они так себя называют, не так ли? — Хотэги угрожающе взглянула на Эсту.

— Я… не одна из них, — тихо произнесла та. — Я на его стороне.

— Ну, конечно, ага, — Хотэги отвернулась и снова взглянула Эрфаглиону в лицо. — Ты должен получить Ключ. Тогда он обретет истинную Силу и сможет защитить тебя и людей от этих… существ, объявивших себя Богами.

— Я что, должен спасти человечество? Ну, уж нет…

Старуха ухмыльнулась и, пошатываясь, подошла ближе и принялась шептать ему в самое ухо что-то, похожее на заклинание, едва слышно, но так, чтобы ее слова беспрепятственно доходили до самого его сознания. То, что когда-то ее саму заставили заучить наизусть.

— Позволь Силе вести тебя. Доверяй ей. Шехи — большие мастера иллюзий и будут показывать тебе только то, что ты должен видеть, испытывать то, что должен испытывать. Но без них ты не найдешь Ключ и не найдешь себя. Пусть пока они указывают путь. Пусть думают, что ты на их стороне.

— Так ты знаешь, где он? — прошептал Эрфаглион.

— В Последней Пирамиде Титанов.

— Что? Где это?

— Я знаю, где это, — тихо сказала Эста. — Это на горе Севевель. Пирамиду еще называют Храм Солнца.

— Ну, конечно, она знает, — ухмыльнулась старуха. — Еще бы она не знала. Она отведет тебя туда, не так ли?

Эрфаглион нетерпеливо взглянул на Эсту. Та кивнула. В это время шум послышался во дворе. Через несколько мгновений можно было различить топот ног и голоса.

— Поспеши, мой мальчик. Крукассин не должен получить эту реликвию раньше тебя. Хотя… Страж Пирамиды не отдаст Ключ ему. Но лучше не рисковать. Видимо, время пришло. Скоро змеи вылезут из своих подземных нор. Помни, они.. опасны, все до единой…. Все, ты слышишь меня? Будь осторожен.

Уже почти не слушая ее, Эрфаглион выхватил саблю. Эста последовала его примеру.

В дом ворвались несколько юношей.

— Эрфаглион, — воскликнул один из них.

Тот с облегчением опустил оружие. Это были воспитанники Школы.

— Тетушка ранена, — проговорил он. — Помогите ей. А где же люди Ашпакая?

— Прорываются сюда, — юноша сомнением взглянул на змееглазую женщину. — Им сказали, что ты здесь. Они ищут тебя.

— Пусть он уходит, — прохрипела старуха, обнажая оружие. — Отпустите его. Мы позаботимся о себе сами. Пусть уходит, он в опасности, гораздо большей, чем мы….

Юноша взглянул на старуху, потом на арсина.

— Хорошо. Иди. Мы задержим их.

Он указал на открытое окно.

— Я не привык убегать! — воскликнул арсин.

— Не глупи, Эрфаглион, — хрипло сказала тетушка. Стальные нотки послышались в ее голосе. — Уходи. Это не твоя битва. Я ждала ее много лет, и она наконец-то пришла ко мне…. Я наконец-то смогу сразиться за что-то стоящее….

— Ты что-то еще знаешь… о Ключе?… Что-то важное?

— И я, и Сиддин поклялись твоей матери защищать тебя до конца. И… если мне удастся выжить, я смогу многое рассказать тебе. Если тебе это еще будет нужно. А сейчас уходи…. Если они все-таки нашли тебя, тебе больше никогда не будет покоя. Уходи.

— Хорошо. Позаботьтесь о ней, — арсин указал на старуху и, пустив вперед себя Эсту, выскочил в окно. Быстро, пригнувшись, они добрались до лошадей, когда в доме уже слышался шум борьбы.

* * *

…Они ехали бок о бок во все более сгущавшихся сумерках.

— Куда это мы едем? — пытался спрашивать арсин, но на все его расспросы Эста только поднимала руку, жестом приказывая ему молчать. Они ехали довольно долго, петляя по запутанным тропам в горах на Северо-Западе Раграда. Он ехал за ней след в след, и даже если бы он и хотел, он все равно не смог бы запомнить дорогу, хотя в самом начале он еще пытался, но сумерки и абсолютно незнакомая местность не оставляли ему возможности это сделать. Хотя под конец пути ему все равно все больше и больше стало казаться, что она намеренно путает его.

— Нам нужно, чтобы люди Ашпакая и Крукассина не нашли и не выследили нас, — пояснила она.

— Да, я и сам бы себя уже не выследил, — согласился он, озираясь по сторонам и думая, в какую глушь она его завела, и как она собирается выбираться отсюда.

— Мы на месте, — наконец сказала она, резко останавливая коня. Ее спутник чуть было не врезался ей в спину.

— Мы скроемся ненадолго, — тихо сказала она.

— Где мы? — осведомился он, спешиваясь и подавая ей руку. Он огляделся. Кругом почти кромешная темень, видны лишь горы да темные силуэты деревьев. — Как это ты еще нашла дорогу…

— Шехи видят в темноте не так, как люди, — пояснила Эста, взглянув на него. — Пойдем, — она потянула его за рукав.

— Ты решила меня познакомить с твоим папой — королем змей? — мрачно съязвил он.

Не ответив на шутку, она сжала его запястье и потянула за собой в какой-то лаз. Он едва успел пригнуться, чтобы не удариться лбом о низкую дверь. Но внутри пещеры потолок неожиданно пошел вверх, открывая довольно высокий, но узкий, тускло освещенный проход. Странный, чужой, даже опасный запах ударил в ноздри. Эрфаглион вздрогнул и напрягся — ему очень захотелось уйти отсюда — казалось, что сами стены были пропитаны здесь враждебностью к человеческому роду.

— Слушай, а Шехи не едят людей? — вдруг спросил он, осененный неожиданной догадкой. Девушка повернулась и изумленно уставилась на него.

— Да, живьем, — без тени улыбки кивнула она. — Обожаю теплую кровь.

Он остановился.

— Да ладно, если бы это было так, я бы уже давно тебя съела, — медленно сказала она, не выпуская его руки. Потом потрепала его по щеке. — Ты такой хорошенький…. Ладно, пойдем, ничего не бойся. Ты же со мной, тебя здесь никто не тронет.

— Звучит угрожающе, — буркнул он себе под нос. Не сказать, чтобы он боялся, но беспокойство и тревога не покидали его. Хотя, последние дни и часы ощущение нависшей угрозы стало его верным спутником настолько, что он даже начал привыкать к этому.

— Ничего с тобой не случится, — ободряюще повторила она. Хотя, его это не очень-то убедило.

Коридор, наконец, закончился, и они оказались перед большой сводчатой дверью. Эста уверенно толкнула ее и шагнула внутрь.

Как оказалось, их уже ждали. В большой каменной зале, за круглым столом сидел человек. Из-под накинутого на голову капюшона виднелась зеркальная металлическая маска, наглухо скрывавшая лицо.

Кроме него в полутемной пещере никого не было. Увидев девушку, человек медленно поднялся на ноги. Он оказался весьма внушительного роста — выше Эрфаглиона на голову или даже больше.

— Это что? — спросил он, указывая на Эрфаглиона. — Зачем ты привела сюда это животное? Ты что, совсем обезумела?!

— Но Господин Рок, это же Хранитель Ключа! Его преследуют воины обезумевшего Ашпакая!

— И что с того? Разве он не обучен владеть человеческим оружием? — незнакомец медленно приблизился к ним вплотную. Арсин попытался отступить назад, но существо в капюшоне протянуло к нему ладонь. Эрфаглион вздрогнул и попятился — ладонь была покрыта чешуей, а четыре длинных пальца увенчаны черными когтями.

Рок медленно приподнял его голову за подбородок и принялся рассматривать лицо. Из-под маски сияли ярко-золотые глаза. Эрфаглион оцепенел. Ему казалось, он мог видеть чешуйчатый подбородок и губы, покрытые более мелкими и мягкими чешуйками. Но, скорее всего, это ему привиделось — в полумраке залы, да еще и под маской, разглядеть лицо незнакомца было невозможно. Но эти глаза — ему казалось, целые тысячелетия, целая вечность отражались в них.

Прохладная кожа была сухой и мягкой.

— Он ничем не болен? — спросил Рок, отпустив арсина, и шагнул назад, брезгливо вытирая ладонь о край своей одежды.

Эрфаглион вздрогнул, словно очнувшись от какого-то сна. Он положил ладонь на рукоять сабли.

— К тебе тот же вопрос, ящерица!

Рок быстро взглянул на арсина, на его руку и, мгновенно подскочив к нему, схватил за горло и приподнял так, что ноги человека оторвались от пола. Эрфаглион захрипел, вцепившись в чешуйчатые лапы.

Рок крепче сжал его горло, почти полностью лишая возможности дышать, а потом с отвращением отшвырнул в угол пещеры. Раздался глухой звук упавшего тела.

Эста вскрикнула, прижав ладонь ко рту.

— Не смей, слышшшишь? — угрожающе прошипел Рок, нависнув над ним. — Не сссмей поднимать оружжжшшие на Шшетаурххи, сссшшшшмертный.

Эрфаглион тяжело дышал, прижимая руку к груди. Рок отвернулся от него и двинулся на Эсту.

— Я не буду прятать вас! Принеси мне Ключ, иначе….

Он протянул к ней чешуйчатую ладонь. Это было уже слишком — Эрфаглион тут же вскочил на ноги, снова хватаясь за саблю.

Но он даже не успел вытащить ее из ножен — мгновенно развернувшись, Рок одним ударом отшвырнул его обратно к стене и снова повернулся к Эсте.

— Убери отсюда это теплокровное животное, — велел он. — Если у вас обоих есть хотя бы капля разума, принеси мне Ключ в указанный срок, поняла? Иначе я найду и убью вас. И всех остальных, ты поняла?

Он ткнул в нее черным когтем.

Арсин тем временем с трудом поднялся на ноги.

— Животное! Да ты даже слова мне сказать не дал!…

Рок смерил его презрительным взглядом с головы до пят.

— А о чем мне с тобой говорить? — с усмешкой спросил он. — Убирайся, и если хочешь жить и обзавестись потомством, найди способ передать этой женщине Ключ! А теперь — вон отсюда!

Эста как-то ссутулилась.

— Ладно, пойдем, — тихо сказала она, беря арсина под руку и уводя его под гробовое молчание Рока.

— Нет, подожди, — возмутился Эрфаглион. — Кто он такой, что смеет угрожать тебе и мне?! Дай мне сразиться с ним!

— Не веди себя как мальчишка, Эрфаглион, — прошептала Эста, торопливо увлекая его за собой по полутемному туннелю. — Пойдем. Я знаю, что Оберег защищает твою жизнь, даже сейчас, — тихо произнесла она, пока они шли обратно по подземному коридору. — Поэтому Рок тебя не убил. Теперь ты понял, что я не лгу? — ее голос дрогнул.

— Я очень хочу верить тебе, — заметил он. В нем еще клокотала ярость, но он старался держать себя в руках. Помолчав, он добавил с мрачной улыбкой. — Н-да, не удалось нам спрятаться и переждать. Не очень-то твои рады меня видеть.

Она не ответила.

Они вышли на поверхность уже не в том месте, где спускались в пещеру. Выбравшись на свободу, арсин, наконец-то, вздохнул спокойно.

Но его облегчение длилось недолго. Внезапный спазм в животе едва не сбил его с ног. Он остановился, согнувшись пополам.

— Эста, постой….

Она оглянулась.

— Эрфаглион!

Стиснув зубы, он рухнул на колени, сжавшись в комок, прижимая руки к животу. Эста бросилась к нему.

Не разгибаясь, не издав ни единого звука, он стиснул ладонями голову. Он до хруста сжимал челюсти, чтобы не завопить. Ему казалось, что в его череп вогнали раскаленное металлическое копье, и оно застряло там, и не было сил и возможности вырвать его оттуда. Комок образовался в области солнечного сплетения и медленно поднимался к горлу, лишая его возможности дышать. Арсин кашлял и хрипел, пытаясь вытолкнуть его, но каждое движение и звук отзывались новым приступом тошноты. Он повалился на бок.

— Эрфаглион…

— Не подходи, — прохрипел он. — Не прикасайся… А-а-а-хххрррррр!

Эста внимательно наблюдала за извивающимся арсином. Через некоторое время он начал неистово кашлять, словно подавился чем-то.

А потом все внезапно прекратилось. Он молча лежал на холодной земле, закрыв глаза и поджав ноги. Эста присела возле него.

— Эрфаглион…. Воды хочешь?

Он с трудом приоткрыл глаза. Отрицательно качнул головой.

Заставляя себя шевелиться, он через силу поднялся на ноги и разжег небольшой костерок. Двигался медленно, очень медленно, словно опасаясь нового приступа. Потом уселся возле огня и уставился на него. Девушка устроилась рядом.

— Что это было? — спросила она.

— Не знаю, — тихо сказал он. — Со мной бывает.

— Часто? Не замечал, когда?

— Нет, — поморщившись, коротко ответил он.

Она помолчала.

— Ты поедешь на гору Севевель? — осторожно спросила она.

— Может быть, сначала расскажешь мне, какое отношение Рок имеет ко всей этой истории? И почему ты должна передать ему Ключ? — устало, но уже довольно спокойно поинтересовался он.

— Рок — предводитель одного из кланов Шехи. Он очень могущественный вождь. Кланы враждуют между собой. На свою землю сможет отправиться только кто-то один, и он заберет с собой своих соратников.

— На свою землю?

— Да. На Далекую Звезду.

Взглянув на нее, он удивленно вскинул брови.

— Это как же?

— Ключ открывает Хранилище, в котором находится летающая колесница, которая отвезет Богов обратно на их землю.

— Ах, вот оно что, — кивнул он. — Летающая колесница, значит.

— Не веришь?

— Я уж и не знаю, во что мне верить. Но — не об этом. Крукассин и Рок разве не действуют заодно?

— Нет. Это вожди разных кланов.

Хм, подумал Эрфаглион. Он никак не мог вспомнить, почему не поверил этим словам. Но причина совершенно точно была…

— А при чем здесь ты?

— Я — дочь вождя еще одного клана. И если… я не принесу Року Ключ, то он убьет моих родных. И меня.

— Так вот, значит, в чем дело, — помедлив, заметил арсин. — Ключ нужен тебе.

— Да. Прости, что сразу не сказала.

— Да я, знаешь ли, догадался, что ты не по доброте душевной все это затеяла. Не мне помочь хотела.

— Почему же ты поехал со мной?

Он задумался на несколько мгновение. Потом слабо улыбнулся.

— Смерть… следует за мной по пятам, — тихо проговорил он. — Сегодня я снова, как никогда раньше, ощутил это. И я могу лишь каждый свой день жить как последний. И если этот день последний, — он взглянул на нее. Его взгляд неожиданно смягчился, — то я хочу провести его с тобой. И мне все равно, что ты здесь… лишь из-за Ключа.

Он снова отвернулся.

— Но… это не так, — попыталась возразить она.

Он поднял руку, жестом приказывая ей молчать.

— Оставь, — тихо сказал он. — Мне действительно все равно.

* * *

В южной части горного массива под названием Айры расположилась гора Севевель, одна из самых высоких точек Облачных Гор. Название это означало «Золотой путь», и именно там, по старинным преданиям, находились Золотые Копи старика Хамарана. И если вдруг кто-то из жителей Ространны посылал своего товарища «к Хамарану», то это заветное место, видимо, было как раз здесь.

Много легенд ходило вокруг того места, особенно вокруг огромной ступенчатой Пирамиды, воздвигнутой на самой вершине горы. Вернее, Пирамида и была этой самой вершиной, а, может быть, даже и самой горой. Мало кто решался путешествовать по этим загадочным местам, ибо, по поверьям, в Пирамиде обитал древний Дух, который уничтожал огнем каждого, кто отважился бы приблизиться ко входу. Хотя, многие знали, что эти легенды ложь, и гора не была такой уж и высокой — в Ространне были горы и повыше, — и золота в горных копях давно не водилось, а злобный Дух Пирамиды большую часть времени был настроен вполне дружелюбно.

Золотая гора располагалась на территории княжества Кур, по соседству с Великой Пустошью, пролегавшей прямо между крепостью и покрытой редким лесом горой. Откуда взялся этот выжженный участок степи, не знал никто. Но там не было совершенно никакой растительности, а землю даже зимой усыпало что-то, по своему виду очень напоминавшее пепел. Может быть, древние люди когда-то жгли здесь первобытный лес и слегка перестарались, а может быть, здесь было место древних жертвоприношений — об этом уже никто не имел никакого представления. Но хлопья пепла не очень-то походили на обычную сажу, а были чем-то серым, мертвым и холодным, чем-то не способным давать и питать новую жизнь. Живность и люди избегали этого места, потому что во все времена года веяло от него чем-то мрачным и зловещим. Отголоски древних легенд сообщали, что старик Хамаран, разгневавшись за что-то на людей, именно здесь сжег в божественном огне остатки золота из своих копей, чтобы оно не досталось нечестивцам. А, поскольку, мистический огонь был произведен Богом Мертвых, то и золото не расплавилось, а превратилось в мертвый пепел. Легенда, конечно, так себе, но, за неимением ничего другого, приходилось верить ей. Все-таки это немного лучше, чем вообще без легенды.

Путники довольно быстро продвигались на север. Ехали целый день без остановок, и не привычная к подобным марш-броскам Эста порядком устала.

Арсин же постоянно оглядывался, опасаясь погони. Ему все время казалось, что чьи-то глаза неотступно наблюдают за ними. И эти глаза определенно были золотыми.

В конце концов, ее стало безмерно раздражать то, что он шарахается от каждого кустика и из-за каждого шороха хватается за оружие. Она сказала ему об этом, а он недовольно буркнул, что боится за нее, что они передвигаются слишком медленно, и если бы она ехала хоть чуть-чуть быстрее, то все было бы совсем не так. И лучше бы ей впредь вообще не провоцировать его, если она не хочет более слышать что-то подобное.

Уже поздно ночью они остановились в какой-то придорожной харчевне — арсин решил, что за такой длительный переход его женщина заслужила немного больше тепла и уюта, чем стоянка в лесу под открытым небом.

Ели молча. Она задумчиво поглощала ужин. Эрфаглион уже в который раз озадаченно молчал — он никогда не видел, чтобы женщины столько ели. Если бы взять ту еду с собой, ему одному хватило бы ее на несколько дней.

Он подумал, что невежливо будет спрашивать ее об этом — завтра он позаботится о пище.

— Итак, что же это за летающая колесница? — поинтересовался он, чтобы как-то нарушить неловкое молчание и отвлечься от мыслей о количестве съеденного змееглазой спутницей за этот вечер.

Она подняла на него удивленный взгляд.

— Я же сказала — Рок хочет отправиться на ней к себе домой, — ответила она, продолжая свою трапезу.

— А чем ему здесь не живется?

— Здесь климат не очень подходящий, — разрывая зубами мясо, пояснила она. Ее движения были резкими и злыми, словно она сама только что отловила эту дичь на охоте. Странные хищные огоньки в ее глазах заставили Эрфаглиона невольно содрогнуться.

— Почему?

— Здесь слишком холодно, слишком короткое лето. И воздух не подходит для… для Шехи, — косточка хрустнула на ее зубах. Арсин содрогнулся от неожиданности.

— А твои люди? Люди твоего отца? Вы полетите? — несколько обеспокоенным тоном спросил он. С недавних пор он упорно гнал от себя мысли о том, что его Эста имела с людьми столько же общего, сколько люди имели общего с ящерицами.

Она на мгновение оторвалась от своей еды и бросила на него хищный взгляд светлых глаз.

— Мы?

Он кивнул, выжидающе глядя на нее.

— Если… Рок позволит нам, — произнесла она, опуская глаза.

— Вот, значит, как. А почему Рок не послал кого-то другого?

— Он послал. Но я оказалась ближе всех к цели.

— Так, значит, ты с самого начала…. Была со мной только из-за Ключа?

— Нет. Не совсем так.

— А как?

— У меня было еще задание. Присмотреть за князем Теодором, — неохотно отвечала она.

— Неужели? — он сощурился. — А та встреча. Наша, первая встреча? Как так получилось?

— Так сложилось само собой.

— Наверное, Боги благоволят нам, — с иронией сказал он. — И подстраивают различные… встречи, да?

Это прозвучало как ирония. Эста подняла глаза.

— Вероятно, у тебя есть то, что им нужно, — спокойно ответила она, сделав вид, что не уловила сарказма в его голосе.

— Как получилось, что Ключ оказался у меня? Или… как правильно? Как получилось, что я владею Ключом.

— Это игра судьбы, — она пожала плечами. — Ты — наследник человеческого рода Хранителей Ключа. Кто же знает, что нам предначертано.

Он с интересом взглянул на нее.

— Предначертано? — переспросил он, разглядывая ее. Его все еще не оставляло навязчивое чувство, что перед ним сидело совершенно чуждое ему существо, не имеющее к человеческому роду никакого отношения. А он с ней спал уже столько лет.

— Разумеется, — она пожала плечами, взглянув на него с какой-то странной грустью. — Ты думаешь, что нашей жизнью никто не управляет?

— Ты имеешь в виду этих самых Богов? — уточнил он.

— Конечно.

— Думаешь, им больше нечем заняться, кроме как управлять жизнью каждого смертного в отдельности? Как-то мелковато, тебе не кажется? Каждого контролировать. И отдает чем-то… даже не знаю… они нас боятся, что ли?

— Не знаю, у нас… Боги очень сильно вмешиваются в нашу жизнь. Запрещают или позволяют браки, посылают нас с миссиями в другие страны. Например, на поиски тебя.

— А ты сама-то видела этих… Богов?

Она покачала головой.

— Нет. Они скрывают свою внешность. Но я… слышала, как они говорят. И они говорили со мной. И я видела… какую силу они могут дать. Каждый из Шехи должен быть всегда готов к тому, чтобы отправиться куда-то по поручению Богов. Или, например, вступить в брак, или что-то еще.

— А ты уверена, что это… Боги разговаривают? — осторожно спросил он. — Может быть, кто-то выдает себя за них?

— Может быть, — она снова пожала плечами. — Но так было всегда. Это Боги рассказали нам о наших предках, и о Ключе, и о Хранилище, и о смертном, который хранит реликвию. Пока что у меня не было оснований сомневаться в их словах. Может быть, нам иногда стоит доверяться своей судьбе, — продолжала Эста. — Все-таки у Богов больше опыта в решении этих вопросов. Вероятно, все это зачем-то кому-то нужно?

Эрфаглион хмыкнул и снова взглянул на нее.

— Кому-то, только не нам.

— Наша жизнь лишь мгновение, Эрфаглион. Лишь песчинка в чьих-то руках.

Он ухмыльнулся.

— Интересно, почему же Боги не говорят с нами? — ни к кому не обращаясь, произнес он.

— Они говорят, что вы менее восприимчивы, чем мы, — ответила она. — Люди не могут их услышать. До определенного времени. Поэтому, вам нужны проводники.

— Например, Шехи?

— Например, Шехи.

— Как бы там ни было, и кто бы ни управлял нашей жизнью, — арсин помолчал, подбирая слова. — Знай, что я здесь по своей воле, Эста.

* * *

…Они переночевали на постоялом дворе, крепко прижавшись друг к другу в холодной темноте комнаты.

Хотя, арсин уже не был так уверен, что рад этому соседству. Раньше они никогда не были близко столь длительное время, и ее поведение и манера разговора почему-то стали казаться ему настолько странными, что он даже стал ужасаться тому, как он мог так долго не замечать этого. Может быть, она просто скрывала свою истинную сущность? Отводила ему глаза? Навела морок? Или он был так глуп и ослеплен своей ревностью и желанием единолично обладать ей, что даже не удосужился рассмотреть, кто перед ним находится?

Всю оставшуюся ночь лил дождь.

И без того размокшие дороги стали совершенно непроходимыми. Пришлось задержаться здесь еще на один день. Эста нервничала, а кто знает, к чему может привести сильное беспокойство взрослой особи из расы Шехи…

Арсин же с невозмутимым видом смотрел в окно и методично обгрызал ногти, один за другим. Он не говорил Эсте, что в последнее время спал, обложившись оружием, и чувствовал — даже во сне — каждый шорох во дворе и за дверью в коридоре. Хотя Эста и так знала это. И даже знала, что было тому причиной…

* * *

Они ехали вдоль реки по тракту — на их счастье, часть его, идущая вдоль берега была аккуратно вымощена крупными плоскими камнями, иначе во время весеннего разлива или осенней грязи от дороги вообще ничего бы не оставалось.

Они отъехали уже достаточно далеко от города — начинались места, которые путники посещали уже не столь часто, особенно в такое время года. Чуть вдалеке дорога раздваивалась, и путникам предстояло въехать в небольшой молодой лес. Другой путь по-прежнему вел вдоль реки. Внезапно Эрфаглион придержал коня и сделал знак Эсте остановиться, несколько мгновений вглядывался вперед, туда, где дорога раздваивалась и путалась и терялась в довольно густом лесу. Потом обнажил саблю.

— Что случилось? — встревожилась девушка.

— Там впереди шайка головорезов, — спокойно сказал он. — Несколько пеших, несколько конных. Они сидят в кустах и ждут нас.

— Откуда ты знаешь?

Он повернулся к ней и фыркнул.

— Я арсин, забыла? Я чую засады за много шагов вперед.

— Ты собираешься сражаться? — в ужасе спросила она.

— Ну, не бежать же, — язвительно заметил Эрфаглион, внимательно присматриваясь к своим предполагаемым врагам.

— Но…

— А что ты будешь делать? — спросил он, повернувшись к ней. — Сражаться или бежать?

— Я бы предпочла бежать вместе с тобой.

— Ну, так беги, — холодно произнес он.

— Ты… ты сумасшедший, — произнесла она. — Нет никакой необходимости пробиваться с боем…

— Есть, — сказал он. — Другой дороги к Пирамиде сейчас нет. Я так понимаю, ждать до лета, пока появятся другие пути, мы не можем. Так?

— Но они могут уйти! Они подождут нас и уйдут!

— Смешно, — кивнул он. — Их восемь человек, и они не уйдут. Поверь мне, если мы придем сюда через месяц, будет то же самое. Так ты со мной? Или уедешь? Ты же вроде собиралась защищать меня?

— Я собиралась защищать тебя от реальных врагов, а не от идиотских историй, в которые ты постоянно вляпываешься, — сказала она, неуверенно отвязывая от седла арбалет.

— Лучше встань подальше, они тоже могут стрелять, — проговорил Эрфаглион. — И не вмешивайся без надобности.

Две стрелы просвистели в воздухе, едва не задев арсина. Головорезы поняли, что их заметили.

— Ты цела? Назад, — пригнувшись, прошипел он. — Назад, говорю!

Она отъехала назад и, взяв одного из бандитов на мушку, стала с тревогой наблюдать за происходящим. Несколько человек выбрались на дорогу и неуверенно остановились поодаль.

— Кто такие? — угрюмо выкрикнул арсин. — Чего надо? И вылезайте, я вас вижу.

— Поговорить! — был ответ.

— Подходите по одному, поговорю с каждым, — любезно пригласил Эрфаглион. — Можете все сразу, так даже интереснее. Я вижу вас всех.

Ребята переглянулись и перекинулись парой фраз.

— Нам нужно только твое золото, господин, — примирительно сказал тот, кто начинал переговоры. — И твоя лошадка. А твою жизнь мы, так и быть, оставим тебе.

— Мое золото мне самому нужно, — заметил Эрфаглион. — А уж про коня даже говорить не буду.

— Нам это определенно нужнее, — отозвался бандит.

— Докажи, — пожал плечами арсин. — Ну. Чего струсили? Вас восемь, нас двое, давайте, подходите! Посмотрим, кому нужнее мое добро.

Один из них тоже взял арсина на мушку.

— Золото брось и отойди, — угрюмо приказал вожак банды. Его немного беспокоило, что этот странный путник не пытается бежать или прятаться — ведь на нем было никаких доспехов. Но, может быть, он просто сумасшедший?

— А если нет, тогда что? — спросил Эрфаглион.

— Пристрелим к хамарановой бабушке, — пообещал бандит.

— О. Попробуйте, — ухмыльнулся Эрфаглион. — Уже многие пытались, как видишь, безуспешно. Я заколдован, если что.

— А если твою подружку?

— Моя подружка пристрелит вас всех прежде, чем вы успеете пикнуть, — пообещал арсин. — Ее арбалет взят из оружейной князя и стреляет вдвое дальше и быстрее вашей рухляди. У вас еще есть возможность уйти, подумайте.

В доказательство его слов болт из арбалета Эсты ударился в землю прямо у ног предполагаемого вожака головорезов. Тот отступил на шаг.

Бандиты снова переглянулись. Лезть в драку, да еще и против этих безбашенных придурков им совершенно не хотелось. Тем более, все еще оставался открытым вопрос, кого именно теперь держала на мушке женщина Шехи.

Эрфаглион же просто тянул время — он заметил, что с другой стороны тракта к ним с огромной скоростью приближается еще один всадник с обнаженным клинком. Его скакун был по-настоящему огромен и быстр, да и сам всадник, под стать коню, казался весьма незаурядного роста. Арсин, оценив ситуацию, решил, что если всадник скачет им на помощь, то будет неплохо, если эти бандиты пока не заметят его. А если он скачет на помощь разбойникам, то… какая тогда, по сути, разница? Одним больше или меньше — не все ли равно.

И он кинулся в атаку.

Но сегодня не повезло разбойникам. Когда они заметили всадника, уже было слишком поздно — великан ураганом налетел на них. И, в отличие от арсина, вновь прибывший вовсе не собирался с ними церемониться. И уж тем более — вести какие-то переговоры.

Незнакомый воин одним махом отшвырнул одного из бандитов, который неосторожно оказался на его пути. Тот вылетел из седла и свалился в грязь, а арсин на мгновение даже опешил — насколько он мог оценить силу удара, тот был поистине чудовищным.

Несколько болтов безнадежно просвистело в воздухе, и один из бандитов тут же вывалился из седла, сраженный метким выстрелом Эсты.

Через несколько минут на тракте все было кончено. Вряд ли те, кто выжил, когда-либо в своей жизни захотят снова нападать на мирных путешественников.

Хотя именно эти путешественники были не очень-то и мирные.

Великан удовлетворенно сунул в ножны угольно-черный клинок.

К воинам уже спешила Эста. Спешившись, с радостным воплем она кинулась на шею великана. Тот тоже соскочил с коня, крепко обнял девушку и даже закружил ее.

Эрфаглион скривился. Вот лучше бы в его объятья хоть раз так бросилась.

— Балазар!… — воскликнула Эста. Змееглазый откинул капюшон и широко улыбнулся. Его кожа была черна как ночь. Вернее, арсин даже сказал бы, что она имела какой-то фиолетовый оттенок. Золотые глаза хитро поблескивали.

— Да, привет, не ждала меня?

Эрфаглион посмотрел сначала Эсту, потом на огромного мужика Шехи.

— Балазар? — переспросил он. — Кто это?

— Это мой брат, — бросила Эста, даже не взглянув на арсина. — Что ты здесь делаешь, Балазар?

— Брат? — с сомнением в голосе переспросил Эрфаглион, удивленно разглядывая фиолетовую кожу вновь прибывшего. — А чего он… совсем на тебя не похож?

— Я решил помочь тебе, — с довольным видом сообщил тот.

— Но как ты нас нашел?!

— Это все… — он наклонился и что-то прошептал ей на ухо.

— Да, но… но вы не должны были знать, что мы здесь! — воскликнула Эста. — Вы что, следите за нами?!

— О, ты недооцениваешь его, — кивнул Балазар.

Наверное, они говорят о Роке, почему-то подумал Эрфаглион.

— Я провожу вас, — с невозмутимым видом продолжал змееглазый.

Ну и компания, подумал Эрфаглион. Один чешуйчатый, второй черный, а третья вроде похожа на человека, но только на первый взгляд.

— Это Эрфаглион, — сказала Эста, указав на арсина.

Балазар бросил на него мимолетный взгляд.

— Поехали. Нам нужно спешить.

— Эй! Я Эрфаглион! — сказал Эрфаглион.

— Да, да, я знаю, кто ты. Ты — Эрфаглион из Раграда, приемный сын и наследник Сиддина, бывший арсин князя Ашпакая Сумадарского, приятель князя Теодора, Хранитель Ключа Титанов, наследный принц… — он снова бросил на Эрфаглиона короткий презрительный взгляд. — А, нет, наследный принц это не про тебя…

Балазар галантно подал руку Эсте, помогая ей сесть в седло.

— Вы же направляетесь в Пирамиду, правильно я понимаю? — спросил Шехи, запрыгивая на своего огромного скакуна.

— Балазар, мне не нужна помощь! — торопливо и тихо произнесла Эста, трогая коня. — Я сама справляюсь!

— Конечно, нужна, — громко зашептал Балазар, догоняя ее. — С этими… с людьми… тем более, с самцами, ну, ты поняла, с особями мужского пола… с ними нужно быть осторожной. Они же… они же постоянно насилуют своих самок… женщин! Ты что, не знала?!

— Балазар…

— Ты что, уже?! Не может быть, сестра! Да он же человек! Он же варвар!

— Эй, вы про меня забыли, — крикнул Эрфаглион, торопливо догоняя своих спутников.

— Балазар, прекрати! Что ты несешь?!

— Да перестань, он даже не понимает нас, я уверен.

— Что я не понимаю? — спросил Эрфаглион.

— Все хорошо, — торопливо произнесла Эста, обращаясь к нему — Балазар немного проводит нас до Пирамиды.

— Немного или до Пирамиды? Мы что, сами не справимся?

— Смотри-ка, он понимает нашу речь! — Балазар изобразил удивление.

— Балазар, хватит!

Эрфаглион схватил Эсту за локоть.

— Эста, что ему нужно?

Она попыталась высвободиться.

— Вот, смотри, я же говорил! — воскликнул Балазар.

— Да ничего, я же сказала, он просто проводит нас. Если понадобится помощь — защитит!

— Я и сам могу защитить тебя. Или… или он хочет защитить тебя от меня?

— Именно! — подтвердил Балазар. — Именно так. Я хочу защитить ее от тебя. Если понадобится.

Эрфаглион поджал губы и, помолчав, сказал:

— Значит так, да? Ладно уж, не буду вам мешать. Воркуйте тут. А я еще подумаю, помогать мне вам или нет, — он посмотрел в глаза сначала ей, а потом ему.

— Эрфаглион, послушай… — заговорила Эста.

Но Эрфаглион поднял руку, давая ей понять, что больше не хочет ничего слушать, и молча поехал вперед.

* * *

Они остановились в трактире «Голодный Ящер». Как и предполагал Эрфаглион, заведение содержала хозяйка из расы Шехи. Человеческому существу просто не пришло бы в голову такое название.

Балазар углубился в поглощение своего объемного ужина, тогда как арсину кусок не лез в горло. Ему вдруг стали отвратительны все Шехи на свете. Хотя, как ему казалось, Эста тоже не выказывала особой радости от общества Балазара.

— Может, нам его убить? — громким шепотом спросил Эрфаглион.

— Хватит, — одернула его Эста. — Ты один с ним не справишься. Это один из лучших воинов среди Шехи.

— Ну, то есть ты вроде как не против самой идеи?

— Перестань.

— А я — один из лучших воинов среди людей, — хвастливо заявил Эрфаглион.

— Ой, да хватит, ты и понятия не имеешь…

— О чем это вы там шепчетесь? — с набитым ртом поинтересовался Балазар.

— О том, как тебя убить, — сказал Эрфаглион, взглянув ему в глаза. Змееглазый посмотрел сначала на него, потом на Эсту, потом снова на него, пытаясь понять, шутит он или нет, а потом расхохотался.

— Убить? Меня?… — гоготал он, и крошки из его рта разлетались во все стороны при каждом новом приступе смеха. — Да, это было бы смешно.

— Он пошутил, — торопливо сказала Эста.

— Я? И вовсе я не пошутил! — заявил Эрфаглион.

— Нет, я не могу все это больше выносить! — воскликнула Эста, поднимаясь на ноги. — Все, довольно. Разбирайтесь сами. Счастливо оставаться. Я пошла спать.

Она развернулась и решительным шагом направилась вон из залы. Эрфаглион сначала хотел бежать за ней, но потом, поймав взгляд Балазара, все же решил остаться.

— Зря ты так ко мне настроен, — спокойно произнес Балазар, когда Эста вышла из комнаты. — Я лишь хочу помочь.

— Я не просил тебя о помощи. И она не просила, как я понял.

— Боги не всегда являются только по твоей просьбе, — сказал Балазар. — Иногда они приходят сами. Они читают твои мысли.

— Да неужто. А ты Бог, что ли? Но я даже не думал о том, что мне нужна помощь, ты не угадал, извини, мне очень жаль.

Балазар посмотрел на него.

— Я — Потомок Первой Крови, — спокойно сказал он.

— И что?

— Ты не понял. Я — Потомок Первой Крови. Каждый Шехи знает, что это значит.

— Я не Шехи.

— Да, очень жаль. Я бы узнал тебя за милю, по вони. У вас, людей, даже кровь пахнет по-другому. Смесь запаха крови и всего того, что выходит из вашего тела — амбре, которое ни с чем не спутаешь.

— Довольно, — неожиданно резко прервал его Эрфаглион. — Можно подумать, ты благоухаешь как роза. Так чей ты потомок?

— Богов. Среди моих предков не было людей.

— Я должен быть впечатлен?

— Ты спросил меня, а я ответил, — сказал Балазар, снова глядя в тарелку.

— А Эста? Она тоже Бог?

— Она — потомок второй крови. Это значит, что среди ее предков был человек. Скорее всего, мать. А ее отец был Богом.

— Значит, она тебе не совсем сестра? Я заметил, что вы совсем не похожи.

— Мы с ней происходим из одной и той же генетической линии. Наш предок — один и тот же Бог. Сестра — самое корректное обозначение для нашей степени родства.

— Ты хочешь сказать, что Боги существуют? — спросил Эрфаглион, пропустив мимо ушей остальные непонятные слова вроде «генетический» и «корректное».

Балазар посмотрел на него, как на идиота.

— Ну, а ты сам-то как думаешь?

Эрфаглион перегнулся через стол.

— Знаешь, что я думаю, если говорить по-честному? Я думаю, что вы все — шарлатаны, которые назвали себя Богами. Вот, что я думаю. Самозванцы вы, вот что. Я это сразу понял. И давно.

Балазар был слишком спокоен для тех слов, которые выплевывались ему в лицо. В конце концов, не исключено, что человечишка просто решил его позлить. Хотя, это был бы слишком сложный этический маневр для его интеллекта.

— И почему же ты так думаешь?

— Потому что я видел войны, развязанные вашим правителем, из Шехи. И я видел столько разоренных земель, столько крови, переломанных костей и разбитых черепов, я видел столько сирот и… и всякого такого, что если это то, чего хотят Боги, то я отказываюсь поклоняться таким Богам, ты понял меня? Высшая Сила не может быть настолько… настолько бесчувственной. Я давно утратил веру… в вас… И если ты думаешь, что можешь тут играть со мной в Бога, а я буду падать ниц от одного твоего вида, то ты ошибаешься.

Балазар продолжал смотреть на него в упор.

— А ты сам-то? Участвовал в этих войнах?

— Как же я мог иначе все это видеть?

— Ну, так что же ты не остановил их? У тебя же был выбор?

— У меня был выбор? И какой же? Умереть?

— Не воевать. Не участвовать в этом.

— Интересно, как же? — спросил Эрфаглион, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.

— Вот так. Сказать — «да пошли вы все, шарлатаны».

— Я был связан клятвой своему правителю.

— И что? Сейчас-то ты не связан клятвой? Или как? Почему не остановишь его? Или ты испугался гнева своего хозяина? Вы все, вся ваша армия испугалась гнева вашего властелина? Все люди испугались одного-единственного Шехи? Или двоих? Неужели они так могущественны? Мм? Крукассина испугались? Или золото важнее жизней? Особенно, если это чужие жизни, да? Чужие жизни, чужие дети, чужое имущество? Что же ты на это скажешь, Эрфаглион?

Эрфаглион молчал.

— Так при чем же здесь Боги? Почему вина лежит на них? — продолжал Балазар. — Разве эта война велась ради Богов?

— Но она велась по указке одного из вас!

— Но она велась людьми, разве нет? И ты был в их числе. Так почему же это мы шарлатаны? Мы лишь даем вам то, чего вы хотите — золото и власть.

Эрфаглион помолчал, пытаясь совладать со своей злостью.

— В любом случае, плохой ты или хороший, Бог или смертный, держись подальше от меня, — холодно произнес он, поднимаясь на ноги.

— Да, вот с этого и надо было начать, — кивнул Балазар, снова принимаясь за еду. — Это, по крайней мере, честно. А то «все Боги — шарлатаны», «самозванцы», ко-ко-ко-ко…

— Да пошел ты…

Эрфаглион круто развернулся и направился вон.

* * *

— Эста…

— Что?…

— Расскажи мне про ваших. Про Балазара и прочих.

— Ммм… Я спала, вообще-то.

— Прости. Расскажи.

— Что ты хочешь знать?

— Про Потомков Первой крови.

Она вздрогнула и повернулась к нему.

— Про Потомков Первой Крови? Кто тебе сказал?

— Твой брат.

— Балазар? — она задумчиво хмыкнула. — Если Балазар рассказал, значит, они хотят чтобы ты знал. Но зачем?…

— Что знал?

Она села и протерла глаза. Посмотрела на него, кутаясь в одеяло.

— Что ты хочешь знать?

— Кто есть кто? Балазар сказал, что он Потомок Первой крови. Что это значит?

— Это значит, что среди его предков не было людей.

— Это значит, что его предки — сами Боги?

— Да. Только Боги.

— Значит, он Бог?

— Она пожала плечами.

— Это трудный вопрос. Я не могу на него ответить.

— Хорошо. А ты?

— Я — Потомок Второй крови. Он же тебе сказал.

Эрфаглион помолчал.

— Значит, ты… полубог? Полубогиня?

— Получается, так. Но это далеко не так почетно, как быть потомком первой крови.

— Ты бессмертная?

Она мягко улыбнулась.

— Никто не бессмертный, даже Боги. Просто они живут очень долго. И убить их трудно.

— А ты?

— Я смертная.

— Ладно, а… Ашпакай?

— Ашпакай — потомок Второй Крови. Как и я.

— Он тоже твой брат?

— Нет. Мы происходим из разных… линий.

— Ладно. А… Крукассин?

— Крукассин? Первой Крови.

— Я так и подумал.

— А Рок?

— Первой, конечно.

— А почему он покрыт чешуей, а Балазар и Крукассин — нет? И почему Балазар такой черный? Ведь они все — потомки Древних Богов? Среди Богов были люди?

— Нет, среди тех, кто называет себя Богами, людей не было. Только Драконы. Те, у кого мать — человек, все считаются потомками второй крови. Или дальше, третьей, четвертой и так далее. У четвертой крови уже нет рептильих глаз. Но по крови их все равно можно вычислить.

— А если отец — человек?

— Таких почти нет.

— Почему?

— Я… не знаю, как объяснить.

— Объяснить что?

— Это долгий и сложный разговор. Тебе нужны будут специальные знания, чтобы это понять. Не забивай себе голову.

— Так почему же Рок в чешуе, а Балазар — нет?

— Не знаю. Мутации, наверное. Вероятно, Земля как-то меняет их. Я хочу спать.

— Мутации? Что это?

— Оххххх. Послушай… Я же говорю, может быть, это сама Земля влияет на них так… Делает их непохожими…

— Я не понимаю.

— И не поймешь. Это очень, очень долгий разговор, — она мягко погладила его по щеке. — Нас этому обучают несколько лет. А я так устала. Я бы хотела отдохнуть.

— Ладно, прости… Прости, я… Еще один вопрос, хорошо? Последний.

— Только если и правда последний.

— А… Нарат?

— Нарат?

— Да, он сказал, что… он ушел от Богов к людям.

— Он так сказал?

— Да. Он — кто?

Эста помолчала, будто вспоминая.

— Я не знаю, — немного раздраженно ответила она, снова ложась в постель и отворачиваясь. — Я же не могу упомнить происхождение всех, кто ходит по этой земле! Ложись!

— Хорошо, — он забрался под одеяло и придвинулся ближе к ней, прижимаясь к ней животом. Его рука скользнула по ее бедру.

— Эрфаглион, спокойной ночи, — не поворачиваясь, произнесла она. — Отдыхай, и дай отдохнуть мне.

Он что-то проворчал себе под нос и перевернулся на другой бок.

* * *

…Он спал беспокойно.

Всю ночь его мучили кошмары.

Ему снились высокие статные люди с приветливыми скуластыми лицами и яркими голубыми глазами, которые жили на высокой горе и очень добрым, но настойчивым тоном звали его с собой.

Ему снилась Эста.

Нарат с огромным тесаком гонялся за ней, а она махала ему рукой и с завораживающей улыбкой просила его не отрезать ей пальцы….

Всю ночь он пытался ухватить ускользающие образы.

…У них у всех было что-то не так с руками.

…Он проснулся и сел в постели.

Занимался тусклый рассвет.

Он посмотрел на свои ладони.

Все положенные человеку десять пальцев были на месте.

Он улыбнулся, но беспокойство так и не покинуло его.

* * *

— Ты же знаешь, наши генетические эксперименты показали, что женщина Шитаури не может иметь гуманоидное потомство от… от этого биологического вида!

— Но я же не Шитаури…

— Но ты Шехи!

Эста и Балазар ехали впереди, оживленно споря о чем-то. Правда, спорил, в основном, лишь Балазар. Эста возражала ему очень тихо. И даже не возражала, а, скорее, просто поддерживала беседу, заполняя паузы.

Эрфаглион плелся сзади, не понимая даже половины тех слов, которые они употребляли. Иногда его это злило. Но большую часть времени его природная любознательность брала верх, и он прислушивался, пытаясь понять хоть что-то.

— С женщинами Шехи та же история, Эста. Никакой разницы.

— Но нам же может повезти, ты же знаешь, — немного жалобно произнесла она.

Балазар замолчал на мгновение и взглянул на Эрфаглиона через плечо.

— Ты хочешь сказать, что знаешь что-то?

— Точно нет, но…

— Говори, сестра. Неужели он один из… из них? Из этих… Ты представляешь, что будет, если Рок узнает об этом? Парню не жить ни минуты.

— Но ты же не скажешь ему?

— Смотря на чем основываются твои подозрения…

— Как-то раз, несколько дней назад, с ним происходило что-то похожее на пробуждение.

— Святые Звезды, — Балазар снова взглянул на угрюмого Эрфаглиона, который, казалось, не прислушивался к их разговору. — Не может быть такого. Насколько я знаю, они — существа высшего порядка. Ну, или хотя бы равные нам. Я разочарован. Глубоко разочарован…

— Мне кажется, он из непробужденных.

— Да какая разница? Они все уже рождаются с какой-то генетической памятью, мне кажется. Надеюсь, ты ошиблась, сестра. Он слишком туп. Он не может быть одним из них. Он слишком… слишком… человек. Хотя, это не имеет значения — никому не удавалось выжить после встречи с Роком.

— Пока он под защитой Амулета, Рок не убьет его.

— Да, но как только вы отдадите его, ему конец.

— Я буду защищать его.

— Значит, Рок убьет тебя.

Эста пожала плечами и не ответила.

— В любом случае, я думаю, тебе лучше оставить нас, — сказала она после долгого молчания. — Мы должны быть осторожными. Все слишком хрупко. Вам нужно было послать Сазальяз сюда.

— Женщину?

— Именно. Женщинам он явно больше доверяет. Не хочу, чтобы человек передумал или свернул из-за тебя с пути. Он не выказывает ко мне агрессии, ты и сам это видишь.

— Вижу, — согласился Балазар. — Но ты постоянно ведешь себя так, будто пытаешься его умилостивить. Хотя, наверное, ты со всеми так себя ведешь… Наверное, тебя так научили.

Эста помолчала.

— Вот чему меня точно научили, так это делать вид, что я совершенно не злюсь, когда на самом деле я очень злюсь, — чуть повысив голос, произнесла она. — Очень. Очень злюсь. Ты понял меня?

В тот самый момент, когда она это сказала, а, может быть, не от самих слов, а от ее тона, Эрфаглион, ехавший позади, вдруг ощутил острое и непреодолимое желание оказаться где-нибудь подальше отсюда, например, поохотиться где-то в степях Раграда. Но он, хоть и с трудом, сдержал свой внезапный порыв.

— О. Мне кажется, я тебя понял, — с энтузиазмом кивнул Балазар. — Ладно. Я обдумаю твое предложение.

— Думай, только недолго, Балазар. Не испытывай его терпение. Я в состоянии справиться со своим заданием сама.

* * *

…Эрфаглион оставил своих спутников вдвоем у костра в лесу на горе Севевель и все-таки отправился поохотиться, а, точнее, выместить свою злость на бедных зверюшках и заодно добыть что-нибудь пожрать. Правда, перед этим он в довольно грубой форме намекнул Балазару, что было бы неплохо, если бы тот тоже принимал участие в снабжении пищей небольшого отряда, вместо того, чтобы просиживать свой зад у костра. На что тот сообщил, что может не есть сутками. Может быть, это и было правдой, но змееглазый все равно ел за четверых. Кроме того, в его сумке оказалось довольно много вяленого мяса, которого, по словам Балазара, ему одному хватит на неделю, а он не собирается столько времени проводить в этом лесу.

— Так что ты решил? — спросила Эста на шипящем языке заснегорийцев, когда Эрфаглион скрылся за деревьями.

— Не знаю. Особенно, если учесть последнюю информацию о том, что он может оказаться одним из… Светлые Звезды, я даже произносить не хочу, а то вдруг это окажется правдой.

Она отвернулась и принялась смотреть на стволы деревьев.

— Я не исключаю такой возможности, — произнесла она. — Я уже чувствую просвет в его поле.

Она задумчиво замолчала. Потом снова посмотрела на змееглазого.

— Только я умоляю тебя, не говори ничего Року, иначе он сразу же убьет его.

— Но у Рока из-за них и так достаточно неприятностей.

Все неприятности Рока… из-за Рока, мой дорогой Балазар. Это я тебе точно говорю. Скажи мне, он точно улетит отсюда, если все закончится благополучно?

Балазар внимательно посмотрел на нее.

— Улетит? О чем ты?

— Ну, он же хочет получить Летательный аппарат, разве нет? Для меня это единственный шанс получить свободу — отправить Рока отсюда подальше, вместе с Крукассином и остальными.

Балазар кашлянул, пожевал губами и некоторое время смотрел в огонь.

— Даже не знаю, что тебе ответить.

Она склонила голову на бок и посмотрела на него.

— Только не говори мне… Только не говори мне, что там нет никакого корабля…

— Я этого не говорил. Это ты сказала.

— Мать моя… — Эста поднялась на ноги и принялась ходить туда-сюда, прижав ко рту ладони с длинными пальцами. — Нет, этого не может быть. Почему же ты раньше мне не сказал?!

— Откуда же я мог знать, что ты не знаешь? Я думал, ты знаешь!

— О… но… но это же все меняет! Что там? Оружие?! Там оружие, я уверена… Рок еще не наигрался в Богов за тысячу лет?

— Послушай… Я не говорил, что там оружие…

— А что же там еще может быть? За чем еще Рок может так ожесточенно гоняться вот уже тысячу лет? Или оружие, или информация, одно из двух!

— Ты не знаешь, чем Рок занимался тысячу лет.

— Ой, да ладно. Можно подумать, так трудно догадаться. Он заигрался в Бога!

— Не тебе его судить. Ты и понятия не имеешь, что произошло.

— Ты понимаешь, что вы обманываете весь свой народ?! Вы лжете всем! Все Шехи думают, что в Хранилище корабль! Все люди думают, что в Хранилище корабль! Только… только.. оооо…

— Не должно быть утечки информации, — холодно произнес Балазар. Его золотые глаза хищно блеснули.

— Но это же все меняет, — прошептала она. — Это же меняет вообще все! Все мои надежды на свободу… Что же мне делать?

— Дальше делать то, что ты делала. Иначе вам не скрыться от Рока. И тебе не выжить.

— Но он уничтожит людей! Или поработит их!

— И что?

— Но так нельзя!

— Ты слишком долго прожила среди людей и напиталась их эманациями! И тебе теперь кажется, что они… хорошие. Но ты должна помнить, что среди них есть… они. Если они пробудятся, они не пощадят никого. Если пробудится Царь…

— Убирайся, — приказала она. — Убирайся вон, я не хочу тебя больше видеть. Ты лгал мне. Я думала, мы друзья. Я думала… думала, ты и правда мой брат.

Балазар поднялся на ноги и слегка навис над ней.

— Рок убьет тебя, Эста. По-хорошему, сейчас это должен сделать я. Раз ты не должна была знать. Теперь я буду бояться, что это ты свернешь с пути.

— Да ничего ты не будешь бояться! Хотя, может быть, страх — это все, что в вас осталось живого… И ты знаешь, что Эрфаглион не пойдет с тобой в Храм. Вам нужна я. Он идет туда только со мной и из-за меня. Так что — убей меня, и вы будете гоняться за Артефактом еще тысячу лет!

— Ты должна добыть Ключ. Иначе ни тебе, ни твоим не жить, ты знаешь это.

В этот момент Эрфаглион неожиданно вышел из кустов.

Балазар и Эста резко замолчали и уставились на него.

— Меня обсуждаете? — спокойно поинтересовался арсин. Балазар недобро ухмыльнулся.

— Почему это? — спросила девушка.

— Говорите на чужом языке, замолкаете, когда я прихожу — дело ясное, — арсин хмыкнул. — Мне кажется, я слышал свое имя… Замышляете чего?

— Ты иногда бываешь просто невыносим, Эрфаглион, — с улыбкой произнесла Эста. Он молча положил у костра добытого на охоте крупного поросенка. — Где ты его взял?!

— Там, — он неопределенно махнул рукой, садясь прямо на землю. — Не беспокойся, я попросил у него прощения, — с мрачным видом заметил он, принимаясь разделывать тушу. — Так о чем вы говорили?

— Обсуждали наши дальнейшие действия, — сказал Балазар, наслаждаясь его недовольством. — Да и вообще, какое твое-то дело?

Арсин мрачно взглянул на него.

— А ты не знаешь? — с вызовом спросил он. Он уже собирался рассказать о том, что Ключ принадлежит ему, а, значит, они должны посвящать его во все свои планы, и вообще вести себя подобающим образом. Но Эста торопливо вскочила на ноги.

— Так, мальчики, пожалуйста, не ссорьтесь, — воскликнула она, вставая между ними. — Нам осталось быть вместе всего одну ночь. Завтра утром Балазару уже пора уезжать. Правда? — она взглянула на него. Арсин наблюдал за ними в мрачном молчании. Но он был чрезвычайно рад таким новостям.

* * *

…Эрфаглион вел коня в поводу. Балазар оставил их с Эстой рано утром, проводив почти до самой Пирамиды.

Начинался крутой подъем, покрытый лесом. Дальше, сказал он, Пирамиду будет найти несложно, нужно только все время идти вверх.

Путники не торопились. Эрфаглион зачем-то тянул время, и Эста не подгоняла его. Что-то зловещее нависло над ними, и он ощущал это всем своим существом. Ему казалось, что она тоже это чувствовала.

Выполнять задание совершенно не хотелось.

— Зачем Балазар вообще появился здесь? — спросил Эрфаглион, когда они остановились на свой последний ночной привал в лесу. Завтра утром Эрфаглион должен был один отправиться в Храм.

— Он боялся, что ты изнасилуешь меня, — ухмыльнулась Эста, усаживаясь на землю и охватывая руками колени.

Эрфаглион поднял на нее слегка изумленный взгляд.

— Неожиданно. А если серьезно — зачем?

— Думал, ты свернешь с дороги, — она пожала плечами. — Но и про то, что я сказала сначала — тоже правда. Или убьешь меня. У Шехи вообще неверные представления о людях, я это давно заметила.

— Такие уж неверные, — усмехнулся он, глядя в огонь. — Насилия у нас здесь и правда хватает. Может быть, у вас все не так?

— У нас… по-другому. Это правда.

Он взглянул на нее.

— А, судя по Ашпакаю, так и не скажешь. Мне казалось, что он обожает насилие.

— Есть и такие, — кивнула она. — Но… наши правители… они устанавливают контроль другими, более мягкими способами. Без прямого принуждения. Тебе просто некуда деться. Некуда бежать. Они очень тщательно готовят каждого, кто покидает Заснегорию, чтобы он не свернул с пути. И у них есть… способы найти любого. Так что, можно сказать, что Балазар приехал проверить, не передумала ли я.

— Но ведь твои родные находятся в заложниках у Рока? Ты не можешь свернуть.

Эста вздрогнула и бросила на него быстрый взгляд.

— Он должен был удостовериться, — торопливо произнесла она. — Ладно. Давай спать. Завтра будет трудный день.

Эрфаглион пожал плечами.

— Хорошо, как скажешь.

* * *

Храм действительно оказалось найти несложно — гигантская пирамида на вершине горы возвышалась над лесом.

…Взобравшись наверх, арсин увидел, что верхушка горы была словно срезана огромным ножом, образовывая два аккуратных плато, одно на другом. На нижнем плато полукругом раскинулся древний город. Здесь царило зловещее безмолвие, и разрушенные строения равнодушно взирали на путника мертвыми глазницами пустых черных окон.

Город окружала крепостная стена, сложенная из больших каменных блоков. Стена была странной — она не просто окружала город кругом или квадратом, а была выстроена зигзагообразно. Интересно, кому и зачем это понадобилось, подумал Эрфаглион, рассматривая это произведение чьей-то безумной инженерной мысли.

Вдоль крепостной стены, вплотную примыкая к ней и повторяя ее форму, тянулась вымощенная булыжниками улица.

Нижнее плато имело удлиненную форму, и город занимал лишь его часть.

Пирамида Титанов располагалась в центре верхней площадки, на которой не было почти никакой растительности. Что находилось за городом и пирамидой, на другом краю нижнего плато — не было видно из-за внушительных размеров самих сооружений.

Эста сказала, что будет ждать его у въезда в город.

Едва он ступил за крепостную стену, как его тут же ударило жуткое и холодное «я бывал тут раньше».

Он сделал шаг назад и усмехнулся своим мыслям, стараясь отогнать леденящий ужас, поднимавшийся откуда-то из области живота и солнечного сплетения.

Мертвый город встретил его гробовым молчанием, что было, в общем-то, предсказуемо.

Ему все так же казалось, что чьи-то глаза неотступно следят за ним. Только сейчас это ощущение стало более отчетливым. Стараясь не поддаваться подобным мыслям, он взял себя в руки и внимательно огляделся.

Одно- и двухэтажные здания вокруг были сложены из больших увесистых каменных блоков почти одинакового размера. Даже невооруженным глазом было видно, что плиты подогнаны друг к другу с потрясающей точностью, словно край каждой был специально выпилен с учетом неровностей края соседней. Строители города даже не старались придать им более или менее правильную геометрическую форму — камни явно подгонялись друг к другу прямо на месте. Большинство зданий уцелели, но многие — разрушены. Какая сила могла сдвинуть с места, а иногда даже и раскидать огромные глыбы — Эрфаглион не имел понятия. Да и не сильно его это интересовало, как и то, кто же построил этот город, ворочая многотонные булыжники, и где вообще их добыли загадочные древние строители. Изредка на улицах и прямо внутри некоторых особо разрушенных зданий попадались воронкообразные кратеры. Эрфаглион и понятия не имел, что же могло оставить такие следы.

Ветер свободно гонял холодную каменную пыль по прямым безлюдным улицам, зловеще подвывая в опустевших подворотнях и черных окнах каменных сооружений.

Город ветшал, медленно, но верно. Из трещин некоторых зданий пробивалась молодая поросль. Как бы ни был могуществен тот народ, что сложил город и пирамиду, а природа и жизнь все равно брали верх.

Прямые как лучи улицы города неуклонно стекались к Пирамиде Титанов.

Нужно было только выбрать свою.

И он выбрал одну из улиц и уверенно зашагал по ней. Сапоги гулко стучали по каменным плитам, эхом отдаваясь в мертвых глазницах каменных сооружений.

Пирамида была уже совсем близко.

Раздвинув голые ветки кустов, по удобному склону он легко поднялся на залитую рассеянным солнцем идеально круглую площадку вокруг Пирамиды. Наверное, это и есть капище, подумал Эрфаглион.

Храм возвышался надо всем городом и поражал своими размерами. Он задрал голову и принялся рассматривать огромное здание, тщательно сложенное из громадных каменных блоков. Аккуратные, но достаточно высокие ступеньки вели к небольшому входу почти на самом верху.

Он вздохнул и принялся взбираться по лестнице. Неизвестно, для кого она сделана, потому что широкие ступени были рассчитаны на существ более высокого роста, и идти по ним было чрезвычайно неудобно.

Их, конечно, могли построить в целях экономии строительного материала.

Взобравшись, наконец, по лестнице, он оказался на небольшой каменной террасе перед входом. Немного передохнув, он огляделся.

Надо сказать, его усилия были вознаграждены — с террасы открывался поистине роскошный вид на раскинувшийся у подножия пирамиды город и окружавшие его зубчатую стену и лес.

Терраса опоясывала Храм, и он даже решился обойти кругом эту площадку, словно нарочно созданную для любопытного путешественника.

Но то, что он увидел с другой стороны пирамиды, заставило его остановиться и замереть, широко раскрыв глаза от страха и удивления.

С другой стороны города не было.

За пирамидой продолжалась вторая половина нижнего плато, по своим размерам значительно превосходившая ту его часть, на которой располагалось древнее поселение. Он вообще заметил, что в одно плато были каким-то образом соединены две или три горы, и ущелья между ними были, видимо, тщательно засыпаны и не менее тщательно выровнены.

Плато простиралось вдаль на многие лиги, и арсин невольно содрогнулся при мысли о том, что за прилежный строитель, какими инструментами и на протяжении какого времени мог столь кропотливо и тщательно разравнивать эту великолепную местность, придавая ей поистине идеальную форму.

Но эта огромная площадь была вся изрыта большими и маленькими ямами-воронками наподобие тех, что он видел внизу, в каменном городе. Остатки каменных сооружений непонятного назначения с тщательно выпиленными в них ступенчатыми отверстиями геометрических форм, настолько правильных и четких, что он даже побоялся подумать о том, для какой цели могли служить эти идеальные отверстия — вряд ли красота или религия были основным мотивом древних строителей. Это с какой силой и благоговением нужно было поклоняться своим Богам, чтобы посвятить им столь фундаментальные памятники…. Эти Боги должны были быть поистине величайшими в своем роде, а древним строителям не нужно было бы выращивать хлеб и заниматься другими повседневными делами, а только строить, строить, строить…..

Но почему-то слабо верилось в религиозное предназначение этих строений и фанатизм зодчих. Наверняка они служили каким-то иным целям. Но, Великие Звезды, каким?!…

Он даже представить себе не мог. И не хотел.

Он поймал себя на том, что его разум невольно пытается сопоставить эти формы с чем-то, уже известным ему, с чем-то привычным и виденным в его мире повседневных вещей… и не мог. Он так и не смог найти ничего похожего даже в самых темных уголках своей памяти. Кроме надгробий. И от этого леденящий ужас охватил его.

Но самое ужасное было то, что все это — каменные плиты, удивительные тумбы, широченные столбы, остатки каменных ступеней — все это, со следами пожара и оплавления в беспорядке валяется там и тут. Все это указывало на то, что чья-то гигантская рука очень старалась разрушить и уничтожить все, что располагалось здесь. Гигантская рука или сверхчеловеческое оружие….

Оружие Богов? Значит, не очень-то понравились им памятники, воздвигнутые в их честь этими загадочными строителями?

Огромные каменные блоки, из которых все было сложено, не так-то легко уничтожить. И кто-то словно раскидал их в приступе безумной ярости. По тому, как все валялось, можно было сделать вывод, что основная часть строений располагалась на возвышениях, полукругом у еще одной площадки с большим темным кругом в центре. Остальные постройки находились за каменной окружностью и в отдалении от нее.

Еще дальше, по обеим сторонам от плато виднелись два огромных квадратных фундамента от каких-то крупных зданий, заваленные грудой разбитых и оплавленных каменных плит.

Вот куда пришелся основной удар, почему-то подумал Эрфаглион.

Удивительно, как уцелел Храм. Впрочем, было понятно, что целью разрушителей был не он, и не город, а именно эта злосчастная часть плато с круглой площадкой в центре.

С обратной стороны пирамида была окружена поражающей своими размерами каменной зубчатой стеной. Насколько он мог прикинуть отсюда, стена должна была быть примерно в два или даже три человеческих роста.

Он задумался — эти зубчатые стены что-то напоминали ему. Несколько мгновений он напряженно вспоминал, где же он мог видеть такие. Волнорезы. Огромные каменные волнорезы.

Он однажды видел такие, всего один раз, когда гостил на море у какого-то родственника Сиддина. Конечно, те были не такие огромные…

Но какие волны могли быть здесь, в горах, на площадке с явными следами построек? Волна от удара? Но какой силы должен был быть такой удар? И что могло его нанести?…

Вероятно, эта стена-волнорез в свое время и спасла от разрушения ударной волной ту самую Пирамиду, на вершине которой он теперь стоял.

Еще дальше, на холмах, Эрфаглион увидел три здоровые каменные башни, две из которых были разрушены наполовину, а от третьей осталось только основание. Даже отсюда было видно, что башни почернели.

Эрфаглион тяжело сглотнул.

Масштабы увиденного поражали. А религиозный фанатизм древних оставался за гранью разумного.

С трудом, заставив себя оторваться от завораживающего зрелища монументальных построек, он, стараясь не оглядываться, пошатываясь, побрел искать вход.

…В Храме, кажется, никого не было. Эрфаглион раскрыл дверь пошире, чтобы свет с улицы хоть немного освещал то, что было внутри. Он ступил на пол. Ему показалось, что тот был сделан из какого-то очень гладкого металла или камня.

Он сделал несколько шагов вперед.

— Эй, есть здесь кто?

Никого, только эхо.

Впереди была вторая дверь. Он сначала подергал, а потом толкнул ее.

Странно — двери здесь были деревянными, причем, кажется, почти новыми.

Большая книга в красном переплете лежала на освещенном странными светильниками алтаре Пирамиды Титанов, посреди широкой залы. В стены также были впаяны странные штуки, излучавшие тусклый желтоватый свет.

Тишина. Кроме него здесь, кажется, больше никого не было.

Он сделал несколько осторожных шагов вперед и огляделся. Казалось, в зале не было ничего опасного. Никаких встроенных в стены и потолки стрел, гигантских ножей или ловушек. Хотя, признаться, его бы это совершенно не удивило.

Он приблизился к алтарю и заглянул в книгу. Красивые, но пожелтевшие от времени страницы крупно исписаны тщательно прорисованными буквами.

Из сказок и легенд он хорошо знал, что бывает смертным за то, что они трогают руками и уж тем более читают всякие незнакомые книги или получают доступ к разным недозволенным знаниям.

Но то были сказки.

Осмелев, он подошел ближе и поднялся на ступеньку, чтобы удобнее было прочитать, что же написано на странице.

«…Даже после гибели Царя Титанов Ненавистный Кристалл Судьбы, мерцавший красным пламенем, продолжал оставаться в этом мире, как вечное напоминание о Силе Царя. Кристалл был расколот Ацкатой на тысячи частей и размолот в порошок. Но мало кто знает, что небольшой осколок этого камня уцелел. Королева Драконов, которую теперь называют Владычицей Небес, прибыла на землю и осудила Ацкату за те бесчинства, которые он творил. Согласно договору Драконов, Титанов и людей, осколок души Царя был вплавлен в Амулет из Звездного Металла, секрет плавки которого не известен никому из смертных. Амулет — это ключ к Тайному Хранилищу, в котором была запечатана Сила Семи Богов. Ключ из Звездного Металла с вплавленным в него Кристаллом Судьбы был передан смертной женщине из рода людей. С помощью сокрытой в Хранилище Силы они смогли бы защитить свой мир от любого вторжения и от любого врага, пришедшего извне. Ключ от Хранилища должен передаваться от матери к дочери и от отца к сыну отныне и до скончания веков. Зная нрав своих потомков, а особенно — изгнанного с Небес Ацкаты, Владычица Небес наложила Заклятье на вплавленный Камень, чтобы никто из живущих существ не смог коснуться Ключа против Воли Хранителя. И повелела она считать род Хранителей неприкосновенным, а Кристалл Титанов, благодаря своим древним свойствам, должен был защитить жизнь и продолжение человеческого рода. Только Хранителю известен секрет передачи Ключа. Хранитель Ключа мог становиться неуязвимым для любого оружия, которым однажды был бы ранен или задет, кроме сплавов, которые…».

Дальше запись обрывалась, а на картинке было изображен амулет в форме ключа, состоящий из окружности с орнаментом, в которую и был вплавлен Камень, и исходящих из окружности двух тонких полос гладкого блестящего металла, одна чуть длиннее другой, загнутых внизу в противоположные стороны под прямым углом.

Эрфаглион вздрогнул, увидев это изображение.

Ого, подумал он. Особенно его заинтересовала строка «Хранитель Ключа мог становиться неуязвимым для любого оружия… на свой выбор и по своему усмотрению». Надо бы стать неуязвимым для всех видов стали, да еще и для разного рода плетей и кнутов, усмехнулся арсин. Ах, ну да, плети и кнуты это же все-таки не совсем оружие…

И он принялся торопливо читать дальше.

«…Секрет передачи Ключа….»

Но на этом запись обрывалась, а шум, раздавшийся за дверью, отвлек его от увлекательнейшего чтения. Он поспешно вытащил на всякий случай саблю и укрылся за алтарем.

Очень высокая статная фигура, одетая в длинный плащ, поспешно прошла в центр зала. Видимо, почувствовав неладное, человек начал подозрительно оглядываться по сторонам.

— Кто здесь, — наконец спросил он. Хотя, судя по голосу, это определенно была она.

Эрфаглион молчал.

— Кто здесь, — повторила женщина. — Выходи, смертный, я знаю, что ты тут. Я чувствую.

Эрфаглион медленно вышел из-за алтаря. В свете факелов перед ним стояло высокое существо в длинном струящемся плаще и накинутом на лицо капюшоне.

— Убери оружие, — сказало оно.

Эрфаглион продолжал молча стоять с обнаженной саблей. Женщина подняла ладонь, и какая-то странная невидимая сила мощно ударила его по руке, попытавшись выбить меч. Но Эрфаглион держал оружие крепко. А теперь он взялся за него двумя руками.

Женщина в плаще слегка склонила голову на бок, видимо от удивления.

Потом снова подняла руку и слегка прищелкнула пальцами. Лезвие переломилось почти у самого основания.

Эрфаглион вздрогнул и отпрянул.

— Умения смертных, — удовлетворенно проговорила та. — Остались такими же бездарными. Я же тебе сказала — убери.

— Кто ты? — спросил арсин.

— Тот же вопрос я хотела бы задать тебе, дитя, — неожиданно доброжелательно ответил капюшон.

— Дитя?… О. Ну… Мое имя Эрфаглион. Я арсин… бывший арсин Ашпакая Сумадарского.

— Хм, Эрфаглион, — сказала она, словно припоминая. — Меня не предупреждали, что ты придешь, Эрфаглион. Зачем ты здесь?

— Я должен кое-что узнать, — сказал он.

— Узнать? — слегка насмешливо переспросила женщина в капюшоне. — И что же ты хочешь узнать, Эрфаглион?

— Я хочу получить Ключ Титанов и узнать Заклятье, — сказал он.

Ему показалось, женщина усмехнулась.

— Многие приходят сюда и просят меня отдать им Ключ. Зачем он понадобился тебе, Эрфаглион?

Арсин помолчал.

— Я являюсь его Хранителем, — сказал он.

— Хранителем? — переспросил плащ, явно внимательно изучая его лицо. — Что ж, хорошо. Это может быть правдой, Эрфаглион, — просто сказала она. — Но я должна проверить. Подожди меня здесь, Эрфаглион.

Арсин пожал плечами. Его начинало раздражать, что эта странная женщина в капюшоне постоянно повторяет его имя в конце каждой фразы.

Она же невозмутимо прошла или, точнее сказать, как-то проплыла через залу и скрылась за одной из узких высоких дверей, которые располагались напротив входа. Спустя недолгое время она вернулась, держа на вытянутой руке висящий на цепочке Ключ из белого сияющего металла с вплавленным в него красноватым камнем. Все было точно так, как на картинке.

Камень был именно вплавлен в металл — там, где они сливались, поверхность металла становилась бледно-розовой, словно под действием чудовищной температуры камень растекся и слился со сплавом артефакта. Женщина протянула ему Ключ. Правда, Эрфаглиону показалось, что цепочка висела в воздухе как-то сама по себе, не касаясь ее руки, но, вероятно, это было лишь видение, или во мраке он не очень хорошо все рассмотрел.

— Возьми его, Эрфаглион, — приказало существо в плаще.

Эрфаглион пожал плечами, молчал протянул руку и сжал Ключ. Его собеседница спокойно наблюдала.

— Хорошо, — произнесла она, отступая назад и склоняя голову. — Я рада, что ты наконец-то пришел за ним, Хранитель Ключа. Я рада, что могу вернуть тебе эту ношу, Эрфаглион.

Арсин молчал, неуверенно держа Амулет за цепочку.

— Что, и все? — спросил он.

— Ну да, все, — кивнула женщина. — А что еще?

— Ну… может, я должен отгадать три загадки или выполнять идиотские задания? — неуверенно предположил арсин.

Она покачала головой.

— Нет, это все, — сказала она.

Эрфаглион снова пожал плечами и молча надел цепочку себе на шею. Встрепенулся, словно что-то вспомнил.

— Но ты… но я еще должен узнать слова Заклятья, — сказал он.

Женщина вопросительно взглянула на него.

— Слова Заклятья? Зачем? — в ее голосе слышалось легкое недоумение.

— Меня попросили.

— Кто? — спокойно настаивала она.

— Эста.

— Эста? Кто это?

— Нет, ну, какая, в самом деле, разница, — раздраженно заговорил Эрфаглион. — Если я хочу его знать, то почему бы тебе просто не сказать его мне, и покончим с этим.

Женщина засмеялась.

— Я не убила тебя сразу же после того, как ты прочел книгу, и вообще разговариваю с тобой только по одной единственной причине, — отсмеявшись, сказала она. — Никому не дозволено входить сюда, читать книгу, и уж совершенно точно, очень немногим дозволено говорить со мной. Раз уж ты вошел сюда без моего позволения, значит, вход сюда тебе открыт Богами или Титанами. Ты оказался Хранителем Ключа, которого я жду уже много лет, чтобы вернуть ему его ношу. Но это не означает, что ты можешь являться сюда и приказывать мне, человек.

Ее тон был удивительно доброжелательным для тех слов, которые она произносила.

— А ты кто такая, собственно? — поинтересовался Эрфаглион.

— Я — Дух и Страж Пирамиды Титанов.

— У тебя есть имя?

— Мое имя Тайгурис. Но тебе это все равно ничего не говорит.

— Это правда, ничего. Ну, так и что? — арсин был не впечатлен ее титулом. — Ты скажешь мне Заклятье?

Страж усмехнулась.

— Дело в том, что Заклятье, наложенное на Камень, известно только Владычице Небес, и его слова не должны звучать здесь. Заклятье, наложенное на этот Камень, является магической печатью и может быть снято только ей, и больше никем, тем более, никем из смертных.

— Вот те раз, — Эрфаглион задумался на мгновение. — Но моя мать же как-то сделала так, что я могу касаться Ключа, даже несмотря на то, что он много лет хранился у тебя? — спросил он. — И ты как-то же передала мне его?

— Ах, вот оно что, — она усмехнулась. — Так тебе нужен Секрет передачи Ключа? Я почему-то всегда полагала, что он является достоянием рода Хранителей, и мне он неизвестен. Дело в том, что заклятье было разделено на две части, одна из которых находится у Владычицы Небес, на тот случай, если род Хранителей прервется, чтобы она смогла возродить Амулет в случае гибели Хранителя. А вторая часть всегда находилась у вашего рода. Этой части достаточно для того, чтобы Хранители могли владеть и распоряжаться Ключом в полной мере и по своему усмотрению.

Эрфаглион пожал плечами.

— Возможно, — сказал он. — Но мне секрет неизвестен. Моя мать не передала мне ни Ключа, ни Секрета. И я вообще ничего не знал до недавнего времени обо всей этой истории. Я даже не знаю, жива ли моя мать.

— А, так секрет не был сообщен тебе? Я думаю, если так случилось, значит, предыдущему Хранителю было известно что-то, что пока сокрыто от тебя. Секрет тебе сообщат, когда придет время, Эрфаглион. Ведь ты должен будешь передать Ключ своему сыну или дочери. А пока — иди с миром. Ключ теперь у тебя, я больше ничем не могу тебе помочь.

Эрфаглион забеспокоился.

— Но… ты пойми, от этого Ключа сейчас зависит судьба целого клана!

Страж равнодушно пожала плечами.

— Меня это не интересует. Это дела смертных. Решай их сам. Если тебе не доступен секрет, значит, либо ты не истинный Хранитель, что вряд ли, либо еще не пришло время тебе знать его. Я подозреваю второе — вероятно, сейчас судьба ключа находится в опасности, по твоей вине, или по вине твоего предшественника, и тебе не сообщают секрет, чтобы сохранить ключ в руках вашего рода. Так что… Я не могу тебе сказать, — Страж развела руками.

На ее полупрозрачных ладонях было по пять пальцев.

Эрфаглион вздрогнул — почему-то тот факт, что у его собеседницы было достаточно пальцев на обеих руках, его… удивил. И даже немного напугал.

— Но пойми, Эста… Она в опасности.

— Эста?… Я не знаю, кто это.

— Она из заснегорйцев… Шехи. Змееглазый народ. Их преследует Рок… Тоже из змееглазых… Они говорят — Потомок Первой Крови, кажется.

Страж явно оживилась.

— Ах, так вот с кем ты связался, — сказала она. — Змееглазый народ, — странно и совсем не по-доброму ухмыльнулась она. — Да еще и Сам Потомок Первой Крови… Да… я должна была сразу догадаться…. В таком случае понятно, почему тебе не сообщают способ передачи Ключа….

— Так в чем же дело? — поинтересовался Эрфаглион.

Страж помолчал.

— Они очень хитры, Эрфаглион, — наконец сказала она. — Запомни — тебе показывают только то, что ты хочешь видеть. Они — мастера иллюзий.

— Но она сказала, что с помощью Ключа она хочет спасти свой народ….

— От Рока? — неожиданно догадалась Страж.

— Да, я… говорил тебе… о Роке…. — он осекся и замолчал.

— От Рока, — Страж сделала многозначительную паузу, — еще никого не удалось спасти, Эрфаглион. Не зря он выбрал себе такое имя. Я повторю еще раз, если ты не понял. Тебе показывают только то, что ты хочешь видеть. Спасти загадочную прекрасную женщину и ее народ от злодея и получить разрешение на долгожданный брак с ней — это ли не мечта для любого героя? Будь осторожен, на тебе лежит великая и очень важная миссия. Береги свою жизнь и не позволяй подозрительным личностям втягивать тебя в разного рода сомнительные истории — твоя репутация и так пострадала за последнее время. Они постарались, я в этом уверена. И еще я уверена в том, что они сделали так, что тебе некуда идти. Впрочем, еще не все потеряно. Иногда пути появляются неожиданно, просто для них приходит время. Езжай, и береги себя. Пусть Сила ведет тебя. Да, и еще кое-что.

Страж скрылась в недрах Пирамиды и через некоторое время снова возникла перед Эрфаглионом. Она вытянула вперед руки, протягивая арсину изогнутый меч в золоченых ножнах. Тому на мгновение показалось, что меч сам плыл к нему по воздуху, не касаясь ладоней Стража.

Прими в дар Золотой Клинок Аманурила. С ним никакие демоны не будут страшны тебе.

— Демоны? — удивился арсин.

— Да, демоны, — нетерпеливо ответила Страж. — Тебе еще придется с ними столкнуться. У тебя есть еще вопросы?

Арсин задумался.

— Да, есть. Один, — он замолчал. Страж терпеливо ожидал. Арсин подумал еще несколько мгновений, а потом решил, что это существо наверняка должно знать на него ответ.