Книга не пропагандирует употребление наркотиков, психотропных веществ или каких бы то ни было других запрещенных веществ. Автор категорически осуждает производство, распространение, употребление, рекламу и пропаганду запрещенных веществ. Наркотики — это плохо! Все персонажи и описываемые события являются вымышленными. Любое совпадение с реальными людьми или событиями, является случайностью.
А я любила не его,
Под крах культурного столетья,
Я открывала дверь ногой,
Любовь приравнивая к смерти.
Оставив чувства в стороне,
Себя в себе отжившей эры.
Я ощущала как во мне,
Кончался страх и чувство меры.
Почти не чувствуя костей,
Я проходила сквозь пространства.
Где появлялась я, везде,
Всё небо загоралось красным.
Моя любовь стелилась в дым,
В нём куталась, крутясь, планета.
Мир, докатившись до черты,
Менял саму природу света.
Мой взгляд историю сжигал,
И делал этим мир наш лучше.
Какой то новый создавался жанр,
Не помещающейся в душу.
Глава 1. Пожалуйста, поцелуй меня
1. Вступление. Поход к психологу
В бдсм играх самое главное вовремя сказать стоп, и я не знаю, насколько возможно бдсм отношения воплотить в реальную жизнь. Но, я постараюсь рассказать Вам о том, что я хотела бы проживать вновь и вновь. Это же так увлекательно, иметь полового партнёра, с которым Вас ничего не связывает кроме секса, который полностью разделяет твои взгляды на этот счёт. Есть одно но. Это всего лишь игра, а значит, здесь взаимодействуют не столько Ваши личности, сколько Ваши самые потайные страхи и желания, в то время как сами личности гибнут.
Всё началось с моего похода к психологу. Я пришла раньше на час. Там было очень уютно. Камин, люстра как у меня дома, с пятью свечками, шкаф с трудами Фрейда. Стоял ясный солнечный день, в который временами прорывался дождь. Я сфотографировала вид со второго этажа во двор колодца и заметила на соседней стене, во главе с Фрейдом, фотографии других известных психологов. Сделав селфи на память с данными субъектами и загрузив фото на аву в ВК, я ещё раз обратила внимание на музыку, доносящуюся всё это время с кабинета психолога. Точнее на голоса. Первый принадлежал психологу, второй- пришедшей на консультацию, женщине.
— Можно зайти в храм… Да, в тот, что через дорогу, и поставить свечку. Да. Это недалеко отсюда. Потом там есть ещё один храм. В него тоже можно зайти…
Да. Поставить свечку, постоять около икон…
Меня заинтриговала данная история. Чуть позже я поняла, что психолог проводила смешанные сеансы массажа и психотерапии. Уловив ещё раз и пропустив сквозь себя тонкие тембры и интонации доносившихся голосов, моё воображение моментально нарисовало целую картину: женщину изнасиловали или что-то подобное, вроде того, что она пострадала эмоционально от мужчины. Но чётче я увидела в своей отображающейся картинке реальности, что её изнасиловали, и, сейчас психолог с помощью Бога и телесных практик пытается, то есть возвращает женщину в нормальное гармоничное состояние. У меня внутри сразу же срезонировала цель моего собственного прихода: я, одержимая дьяволом и страдающая от агрессии, от которой речь пойдет ниже и от которой не хочу добровольно избавляться. Ибо она моя защита. Я целый час рассказывала психологу о своей реальной жизни, улыбалась и смеялась, пока наш сеанс не подошёл к концу, и пока не осталось последних пятнадцать минут.
— Мешает только одно. Какая- то тревога сидит внутри. Какое- то ощущение страха. Я понятия не имею откуда она исходит.
— Откуда то же она исходит. Вспомни свой самый сильный страх, чего ты больше всего боялась в детстве.
— Глубины. Да. В детстве я больше всего боялась неизвестности Чёрного моря, его чёрного дна. Прозрачной глубины я не боялась. А, там, где было невозможно разглядеть дно, и, приходилось плыть вслепую, меня и окутывал первобытный страх. Я боялась неизвестности, и, незнания.
— А чего ты боишься сейчас?
— Я боюсь себя.
Меня никогда не возбуждали нормальные отношения. Те, в которых царствует любовь и согласие. С самого рождения до сегодняшнего дня я представляла самые жёсткие изнасилования, рабства, вековое использование женщин, Колизеи, Древнюю Грецию, войны, в которых женщина становилась жертвой насильственной «любви». Я говорила о том, что даже читая книгу и натыкаясь на картины насилия, я не могу остановить возбуждение в собственном мозге. Я говорила об этом обо всём, потому что во всём этом было одно НО. Я не отношу все эти чувства и желания к собственной личности. Я не являюсь частью этого всего. Моё я отрицает то, что спрятано у меня на подкорке. Я не хочу и не хотела никогда мириться с собственным извращёнными фантазиями. Мне становилось плохо после них. Плохо и морально, и душевно, и, вообще, даже физически. Психолог мне посоветовала написать об этом обо всём книгу, И, ТОГДА Я ВСТРЕТИЛА ЕГО. Мы прожили это вместе. Я и не думала, что это всё можно было воплотить в реальность. Меня будто подхватила какая то волна. Все мои желания сбывались. Я получила то, что хотела и жаждала моя сущность, а не душа.
2
Последний месяц меня мучила сильная тревога, и, она была связанна как раз с этим человеком. Как так вышло, что я попала в эту игру? Было начало зимы. Меня мучила ипохондрия. Я считала, что проживаю скучную и никому не нужную жизнь. Я не писала стихов. Я почти не жила. Я работала над книгой и утопала в прошлом. В какой то момент я решила, что походы в театр или хотя бы на поэтические вечера улучшат моё эмоциональное состояние. Был ещё один важный момент. Меня мучила собственная природа. Мне постоянно хотелось трахаться. Работа не спасала. На выходных меня накрывало. Не важно чем. Собственными фантазиями или просмотром порно. Меня пугало это. Я мечтала, ещё тогда мечтала найти человека, точнее полового партнера. Надо отдать должное: вселенной я своё желание излагала именно так. И, вот, я пошла на поэтический вечер. Там ко мне подошёл весьма странный человек, которого я знала ранее как составляющее некого круга людей, с которыми уже давно ничего не имела общего. Мой первый вопрос был: «а Где Маргарита?» Обычный светский разговор, как выразился потом Кёртес. И всё же. Я спросила это не задумываясь. Этот человек изначально не должен был ко мне подходить! «Мы расстались уже как пол года назад», — был его ответ. И, даже неделю спустя, я писала своей подруге, о том, что мне стыдно с ним обниматься ибо он когда-то был мужем Маргариты! Только когда события уже было не остановить, до меня дошло: расстались, это не значит развелись. И, в один из вечеров, это меня сбило с пути. Но, не в этом дело. Понимаете, дело совсем не в этом.
Он попросил меня продиктовать номер. Я ответила, что уже устала это делать. Он пообещал мне написать в ВК. И я очень удивилась, когда вечером получила от него сообщение. Мне было трудно говорить ему ты, и, поэтому вначале мы общались на Вы. В тот день я заболела, мой организм как будто предчувствовал беду. У меня поднялась температура, но, в то же время, какое-то чувство, желание привести себя в динамику, заставило меня одеться и пойти на встречу. Уже подъезжая к Невскому проспекту, я включила в наушниках подкаст Камиллы Лысенко про книгу, в которой описывалась жизнь в Серверной Корее. Я долго была во власти тембра Камиллы, пока переходила с Гостиного двора на Канал Грибоедова, потому что не поняла, о каком именно выходе говорил Кёртес. Он подошёл ко мне из-за спины. По-началу, т е вначале нашего общения, он ещё видел во мне Маргариту, поглощал и проектировал внешний мир. Я это чувствовала. Поднимаясь по эскалатору, я услышала весьма странную жалобу о том, что ему должны платить за то, что он слушает рекламу в метро, и, что она его раздражает. Потом он показал мне свои очки и попросил оценить, насколько они ему идут. Этот человек был мне неприятен внешне, и, я была уверена, что пошла в тот вечер исключительно в театр, а не на встречу с ним. Тем более как всё удачно совпало: жизнь подкинула мне то, в чём я нуждалась. Мое лицо видимо приняло не совсем приятное выражение, и, Кёртес решил, что очки ему не идут… хотя они ему шли. Мы поднялись на эскалаторе, вышли на Невский. Там играла какая-то знакомая мне музыка. Я сказала ему, что последний раз слышала её и гуляла так на Алых Парусах, и, что это было пол года назад. Я рассказала ему о том, из-за общего веселья вокруг, я только сильней ощущала свою отчуждённость. И, что я ушла с них, не дождавшись появления кораблика, ибо выпила слишком много кофе, и, у меня начался бред. Кёртес спросил, откуда у меня были билеты. Он испугался, что мне сейчас только восемнадцать. Мне пришлось рассказать всю печальную историю собственной учебы. Я рассказала, как долго думала, куда мне поступать: в театральный или на библиотекаря, (его жена- библиотекарь), но в итоге вернулась в медицинский колледж и выучилась на медсестру. Я сказала, что по этому поводу говорил мой психиатр: в библиотечном колледже слишком скучно, а в театральном слишком весело. «На самом деле, я всегда мечтала стать врачом. Мне всегда нравились естественные науки», -закончила я. Я рассказывала о том, как планирую выучить химию, пока мы не дошли до моста и не подошли к театральному институту.
3. «Медный всадник»
— Рома! Как я рада тебя видеть!
Какая-то пожилая дама, стоящая на пропускнике, была готова броситься к нему навстречу. Она говорила с ним так, как будто перед ней возникло явление божие. Было видно, что его очень любят. И, у меня сейчас возникает вопрос: за что? Может, за эту внешнюю мягкость, основой которой служит подлость.
— Как книга?
— Да вот надо собраться выпустить. «Жизнь на мёртвом берегу».
Кёртес казался таким тихим и мягким. Дама стала расспрашивать его о его книжке, которую он собирался когда-то выпустить. Рома ответил, что-то про паблик в ВК «Высокогорная исповедь». Мы спустились вниз в гардероб, чтобы снять верхнюю одежду. Резонанс моих собственных ощущений бил по глазам. Только что я шла по улице с каким-то мягко говоря странноватым человеком в оранжевых брюках и в каком-то смешном пальто. А, сейчас, в такой помпезной обстановке, (куда там!), в театральном институте его узнали и приняли как своего. Эффект сработал. Я как бы немного обрадовалась. Я сказала Роме, что из-за температуры не смогла одеться поприличней, и, в итоге, да, случайно добавила: оделась как ты. Мы поднялись опять на второй этаж и опять задержались около этой дамы. Надо отдать должное и заметить, что мы с Ромой из-за моего свитера, надетого поверх на водолазку, смотрелись довольно гармонично. Вокруг нас были мраморные лестницы и каменные скульптуры, упирающиеся взглядом в купол высокого потолка. Рома провёл меня в какой то холл, в котором было много вешалок и, поставленных в ряд, собирающихся стульев. Какая то пара репетировала под лестницей момент из спектакля.
— «У тебя нет выхода, представь, что корабль тонет. Ты сейчас умрёшь и окажешься на дне. Ты должна что-то сделать».
Я сказала Роме, что:
— Подобная практика скорее напоминает что-то среднее между гипнозом и психотерапией. Ибо, чёрт побери! Мне сразу стало понятно, что в театральном институте почти всё оторвано от реального мира. В тот момент я подумала, что вот кажется мы просто сидим, а внутри меня уже запустилась кинематографическая лента. Ибо я ощущаю, что каждое слово, каждая фраза, каждое действие пропечатывается в моей собственной памяти. Происходит ли то же самое в ЕГО голове? Этот вопрос меня мучает сейчас и мучал тогда, в ту самую минуту. Но он развернул брошюру и стал её читать. Я отключила телефон.