Бесплатный фрагмент - Повесть не временных лет. Книга 2

ВЛАДИМИР.

Эта книга продолжит повествования о нелепых приключениях Глафиры, Кащея, и Андрея. А так же, познакомит поближе с Князем Владимиром, сыном Святослава, прозванным в народе, Красно Солнышко. Фигура весьма не однозначная, и сыгравшая очень большую роль в нашей общей истории. По сути, с его правления, начинаются смутные времена на Руси. Хотя, подобных времен и до него хватало, и после, когда брат идет на брата, а сыновья на отца. Это трудное время смены не только религии, но и всего жизненного уклада. На смену старым законам и привычкам, приходят новые, ломающие старые устои и калечащие жизни. Так всегда бывает. Кто-то держится за старое, а кто-то, невзирая ни на что, насаждает новое. Но, тем не менее, именно его образ воспевается в народном эпосе, как образ защитника отчизны, ее непоколебимой силы, и мощи. Но эпос, это один взгляд, история другой, а этот рассказ третий. Где правда, а что выдумка, ищите сами, если будет интересно.

Часть 1

ГЛ 1

Одно дело, умные речи говорить,

И совсем другое, претворять их в жизнь…

— Вы что, совсем забыли, для чего нас собрали? — Бегал по залу Кащей, размахивая руками. — Мы и так тут, чертову прорву времени потеряли. Вспомните, о чем мы с Велесом договаривались? Молчите, да? Так вот, я напомню. Наша задача, Русь нашу, матушку, от всякой нечисти очистить, а не тянуть туда, кого попало. Я вот, можно сказать, замком, ради этой великой цели жертвую.

— Так замку сейчас вроде ничего не угрожает. — Перебил речь Кащея, пожав плечами Андрей. — Как минимум в ближайшем будущем.

— Ты не умничай. — Тут же окрысился на него Кащей. — Тебе это не идет.

— А ну — ка поясни. — Уперла руки в бока Глафира. — Что значит, кого попало? Они, — кивнула она головой на стоящую за ней свиту, — не абы кто, это мои, и Андрея друзья.

При этом заявлении Андрей бросил недоуменный взгляд на Глафиру, но на всякий случай дипломатично промолчал.

— А Жижеч, — тем временем продолжала Глафира, — к тому же, и еще мой личный телохранитель.

— Ну, и как ты себе представляешь прогулки с такими друзьями, и терминатором телохранителем по Москве? — Уставился на нее поверх очков Кащей.

— Не знаю. — Отвела глаза в сторону Глафира. — Но раз ты у нас мозг, то придумай.

— А почему бы нам еще Пенелопу с василисками не прихватить? — Съязвил он.

— Не — е, эти каменные пусть тут лучше остаются. — Пыхнула дымом дракониха. — Все равно от них толку мало. А я, так и быть, с вами бы пошла. Все же таки интересно на другой мир, хоть одним глазком взглянуть.

— Так. — Остановился Кащей, схватившись за голову. — Моя нервная система на пределе, давайте все успокоятся, подумают хорошенько, и завтра мы втроем отправимся на землю. — Взвизгнул он, закончив свою речь, и развернувшись, выбежал из зала.

— Втроем не получится. — Крикнула ему в спину Глафира. — Даже и не мечтай.

— Интересно, чего это ему так срочно на землю вернуться приспичило? — Хмыкнул Андрей, окидывая всех взглядом. — Даже вдруг, невероятным патриотизмом загорелся.

— Да что тут непонятного. — Засмеялась Глафира. — Видно учуял, где денежками поживиться есть возможность, вот и бьет копытом, как конь ретивый, а то сам не знаешь, по какой такой причине, он патриотом переделанным прикидываться станет.

— Да это понятно. — Махнул рукой Андрей. — Непонятно, где он их учуять сумел?

— А кто его знает. — Пожала она плечами. — Это же Кащей. Тут даже и добавить больше нечего, потому как этим все сказано.

— Тоже верно. — Кивнул утвердительно он головой. — Хотя, в чем-то он и прав. Вот, как ты себе представляешь появление на земле Пенелопы? — Посмотрел он на Глафиру. — Нет, лично я, ничего против нее не имею. Только представляешь, что там начнется, если ее кто-нибудь заметит? Без обид Пенелопа. — Приложил он руку к сердцу, посмотрев на дракониху. — Просто на земле, мягко выражаясь, давно живых драконов не видели.

— Ну да. — Засмеялась Глафира. — Если тут, за тобой только герои, высунув языки, бегают, — пояснила она свой смех, — то на земле все население побежит. А главное, хоть и земля большая, да спрятаться негде будет.

— Тогда к вам соваться, смысла конечно нету. — Немного подумав, согласилась Пенелопа. — Бегом заняться, я и здесь могу. Да, я вообще то, и не очень — то хотела, а говорила только потому, что мне нравится, когда Кащей злится. Ну, грех было себе отказать, в таком маленьком удовольствии.

— Может, у вас и котов никогда не видели? — Задал вопрос Бяка.

— Коты есть. Только, таких как ты, ни одного, на весь белый свет. — Глафира печально вздохнула, и посмотрела на Андрея. — А может, можно все-таки что-нибудь придумать?

— Я думаю да. Только вот Кащея придется уламывать, я ведь ворожить не умею, это не по моей части.

— Ну, его то я уломаю. — Глафира уверенно кивнула головой. — В этом я уверена.

— А со мной какие проблемы могут быть? — Тут же влез в разговор Тихушник. — Я ведь могу все время невидимым быть, мне это совсем труда не составит.

— Тебе нет. — Согласился с ним Андрей. — А у нас они появятся.

— Это какие? — Спросила за Тихушника Глафира.

— Да самые простые. — Хмыкнул Андрей. — И прежде всего, бытовые. Вот, к примеру, где ты его на постой определишь? Если все время в домике на озере держать, то толку, что мы его с собой притащили. Или ты думаешь его в своей квартирке поселить?

— Да, об этом я действительно как то не подумала. — Задумалась ненадолго Глафира. — Надо дом покупать. — Пришла она к неожиданному выводу, после непродолжительного молчания.

— Дом? — Удивленно переспросил Андрей.

— Да. — Решительно кивнула головой Глафира.

— А где деньги на дом возьмем? Кащей точно не даст. Тут, даже ты его не уломаешь.

— А чего его уламывать? — Улыбнулась Глафира. — У нас и своих сбережений должно хватить. — И посмотрев, на ничего не понимающего Андрея, принялась объяснять.

— Во первых, он мне положил оклад, 500 евро в неделю. С того момента, для меня, считай год прошел. Так что, примерно, уже тысяч под тридцать набежало, а если учесть коэффициент за опасность и лишения, то эту сумму легко можно удвоить. А во вторых, если конвертировать все то золото, да камушки, что мы тут заработали, то я думаю, нам, не только на дом хватит, но еще, и прилично останется на мелкие расходы. Согласен?

— Ну да. — Согласился с ее рассуждениями Андрей. — Остается только Кащея на конвертацию раскрутить, или ты думаешь на земле, то золото, с камушками сбыть?

— Как же, позволит он. — Засмеялась Глафира. — Он быстрей удавиться, чем то добро, из своей сокровищницы нам отдаст. Обдурит, конечно, тут я не спорю, но приемлемый для нас минимум, выдавить обещаю.

Утром, как только Кащей выполз из своих апартаментов. Глафира, без всяких изысков, сразу выложила ему свои требования, по поводу денежного вопроса. Кащей, который видно полночи, потратил на подготовку совсем другого разговора, сейчас стоял, и только беспомощно хлопал ресницами. Бедолага оказался полностью не готов, к такому разговору, но нужно отдать ему должное, когда дело касается денег, его мозг начинает работать, лучше любого компьютера. По этой причине, он недолго находился, в подвисшем состоянии.

— Зачем тебе столько денег? — Но посмотрев на хмуро сдвинутые брови Глафиры, тут же торопливо добавил. — Нет, я естественно готов выполнить свои обязательства, да и обмен устрою, на самых выгодных для тебя условиях. Просто я не понимаю. Зачем? Ведь здесь, у меня, они будут храниться надежней, чем в любом Швейцарском банке.

— Дом купить хочу. — С вызовом ответила Глафира.

— Да зачем он тебе? Тебе замка, что ли мало? — Удивление Кащея, было самым настоящим.

— Не мало. — Кивнула она головой. — Но ты мне скажи, как я из замка в Москву ездить буду?

— А почему обязательно из замка? Нет, из замка у тебя вообще никуда ездить не получится, кроме как по этому миру.

— Ну вот. Сам все понимаешь. — Наседала на него Глафира. — Поэтому и говорю, дом нужен.

— Так ведь у тебя в Москве квартира есть. Зачем обременять себя излишней недвижимостью? Это же лишние, никому не нужные расходы?

— Ну и что, что расходы. Зато я спокойно туда могу своих друзей пригласить.

— Друзей? — Переспросил Кащей, и тут же добавил. — Каких друзей Глафира, о чем ты? Ты оглянись, посмотри, кого ты называешь друзья? Это же просто животные. И нечего тут на меня зубы скалить, в моем собственном доме. — Он грозно прикрикнул, на стоявшую неподалеку свиту Глафиры.

— Животные? — Глаза Глафиры превратились в две щелочки, и она, чуть пригнув голову, подошла на шаг ближе к Кащею. Уж кто — кто, а Кащей всегда хорошо чувствовал, когда жаренным пахнет. Невольно попятившись назад, он бросил быстрый взгляд на Андрея. Быть может, в надежде на его помощь, но тот просто пожал плечами, и слегка развел руки в стороны, мол, сам разбирайся. Судя по всему, разбираться нужно было быстро. Вид Глафиры не утешал, а оскаленные морды ее свиты, не двусмысленно намекали, на возможное развитие событий.

— Твою коромыслом, через левое плечо. — Прошептал он себе под нос. — Кажется, теперь я точно знаю, о чем думал, в свои последние мгновения жизни, Цезарь. — И выставив перед собой руки, повысил голос. — Минуточку внимания. Согласен, был не прав. Хотите дом? Будет вам дом. Только за последствия, отвечать будете сами, и не говорите потом, что я не предупреждал. И да, признаю, с моей стороны было грубостью, называть твоих друзей животными.

Глафира остановилась, немного не дойдя до Кащея. Скажем прямо, вид у нее был сердитый, но она, как то нашла в себе силы, молча развернуться, и пойти к выходу из зала. За ней потянулись и все остальные, кроме Андрея. Тот стоял, как всегда улыбаясь, и покачивал головой из стороны в сторону.

— Повезло тебе. Можно сказать, отделался легким испугом.

— Ну, ни таким уж и легким. — Зло посмотрел на него Кащей. — Если можно так выразиться, я в шоке. Я, тот, от чьего имени у людей сердце в пятки уходит. Так сказать, воплощение зла и ужаса. Был напуган, какой то девчонкой, которая, еще пару недель назад, собственной тени пугалась. Просто, уму непостижимо.

— Конечно, непостижимо. — Хмыкнул Андрей. — Особенно если учесть, на что она теперь, в таком состоянии способна. Поэтому и говорю, ты еще легко отделался. Вот если бы она взялась за тебя всерьез, как, к примеру, за ифрита, или убийц, когда мы охотились на Старца. Думаю, мало бы тебе не показалось.

— А что там с этим ифритом было? Его же вроде, этот непонятный Татушка сожрал.

— Сожрал. — Согласился Андрей. — Только вначале, он от Глафиры нехило отгреб.

— Даже так? — Он удивленно приподнял брови. — Ну — ка, ну — ка, очень интересно послушать.

— А что тут слушать? Эта гадина, нас в воздухе перехватила. — Начал тихо рассказывать Андрей. — Посадка жесткая была, и то, благодаря Глафире, и Тихушнику. Они на себя первый удар приняли, еще в воздухе. Тихушнику тогда, эта зараза, здорово весь бок располосовала. Сам знаешь, все эти ифриты, джины, демоны, и прочая гадость довольно сильны, и до омерзения живучи. Вторым, на себя принял удар Жижеч.- Андрей удрученно покачал головой.- Но долго не выстоял. Ифрит ему, можно сказать, походя, руку оторвал, а самого, на добрых метров двадцать отшвырнул. Так что, пока он обратно дополз, все уже было кончено. Потом эта мразь на меня кинулась. Бяка хоть и крутился рядом, да подобраться не мог. Он же, зараза этакая, еще и огнем вокруг пыхал. Так что, тут Бякины зубы да когти, ничем помочь не могли. Короче, схватились мы с ним. Как водится, парой ударов обменялись. Кстати, копье твое, что драконий ус называется, ифрит мне сразу же сломал. Но ты не волнуйся, обломки я привез. Будет время, попробую починить.

— Да бог с ним с копьем. — Отмахнулся, с интересом слушавший Кащей. — Ты дальше рассказывай, что там было.

— А что дальше рассказывать. Дальше и рассказывать нечего. Мы с ним толком и схватиться не успели, как на этого ифрита Глафира налетела. Злющая, что сто Мегер, вместе взятых. Даже свой кишкопор достать не удосужилась. С налету, такую серию ударов зарядила, любо дорого смотреть было. Ифрит, в тот момент, больше боксерскую грушу напоминал. А как она, заправским хуком, его в нокаут отправила, это вообще нечто. Ну, а потом, пока он пыжился подняться, к нему Татушка подлетел, да и схарчевал его за один присест. Очень впечатляющая была картина. Так что, повезло тебе, что отвертелся, да под горячую руку не попал. У Глафиры еще мягкий характер. Будь на ее месте моя Ирма, ты бы уже давно роль всадника без головы играл.

— Спасибо, утешил. — Буркнул себе под нос Кащей. — Вот скажи мне, — он пристально посмотрел на Андрея, — женщины ведь невыносимы, и понять их сложно, а жить с ними, это вообще как заниматься садомазохизмом. Так почему мы их терпим?

— Ну, ты спросил. — Засмеялся Андрей. — Если бы я знал ответ, то, наверное, считался бы, самым мудрым мудрецом, всех времен и народов. Как для меня, то все просто. Я свою Ирму люблю, и, пожалуй, этим все сказано.

— Любит он, понимаете ли. — Пробормотал недовольный ответом Кащей. — Хотя, кого я спрашиваю? Ладно, переживем, и не такое переживали. Слушай, а что ты с собой все время эту стрелу таскаешь? На кой она тебе?

— Пока не знаю. — Честно признался Андрей. — Но мне думается не простая она.

— Если думаешь что дорогая, то ошибаешься. — Взяв стрелу из рук Андрея, и тщательно осмотрев её, вынес свой вердикт Кащей. — Да и магии в ней никакой нет.

— Это еще ни о чем не говорит. — Забрав стрелу обратно, задумчиво пробубнил Андрей.

— Поясни. — Кащей удивленно уставился на Андрея. — Что то, я за ходом твоих гениальных мыслей, не поспеваю.

— Историю Бальдра помнишь?

— Ты, имеешь в виду, этого слащавого скандинава, на которого не только женщины, но и мужики засматривались. Так сказать любимца пантеона?

— Угу. — Соглашаясь, мотнул тот головой.

— Что то, я все равно связи не улавливаю. Видно твои тараканы, быстрее моих, сейчас бегают в голове. — Почесал Кащей свой затылок. — Он-то здесь, каким боком пляшет? — Непонимающе уставился он на Андрея, но немного подумав, ткнул в него пальцем. — Бальдр славился тем, что его нельзя было убить, и от нечего делать, эти суровые боги развлекались тем, что расстреливали его из лука. Локи это дело надоело, и он решил подшутить. Как всегда, в своем духе, и подсунул стрелу, которая Бальдра все-таки кокнула. Ты хочешь сказать, что это та самая стрела и есть?

— Не знаю. — Честно признался Андрей. — Только, почему она в логове убийц хранилась, да еще под присмотром ифрита? Ведь не в зубах же он ей колупался? Может, это и не та стрела, но может, она с похожей функцией? И тоже бога поразить способна?

— Должен согласиться, логика в твоих рассуждениях есть. — Теперь Кащей смотрел на стрелу, которую держал в руках Андрей, с опаской. — Надо бы ее, от греха подальше спрятать, а то потеряешь еще, а какой-нибудь умник найдет, да и запулит ее, нам в мягкие телеса. Нам, и без нее, головной боли достаточно. На земле уже давно, важные дела заждались, а мы тут дурью маемся.

— Так дай Глафире то, что она хочет, и больше маяться не будешь.

— Да будешь. — Отмахнулся Кащей. — Еще как будешь, да не один раз. И дело тут, не в деньгах, или доме, а в том, что. Представляешь, какой это геморрой, эту ее свиту на землю перетащить? А главное, как сделать так, чтобы их никто не заметил?

— Да вроде особо напрягаться не придется. — Пожал плечами Андрей. — Бяку можно под кошку большую переделать. Тем более что он оборотень, и сам потом эту форму принимать сможет. Во всяком случае, я так думаю. Тихушнику невидимкой ползать, как нам с тобой дышать. Тоже вроде никаких проблем. Ну а Жижеча в какую-нибудь одежду задрапируем. Мало ли чудиков в балахонах ходит. — Предложил он Кащею варианты. — Про Татушку и упоминать нечего, его и здесь мало кто замечает.

— Ну да, вроде все просто. — Недовольно повертел головой Кащей. — А как мы их в Италию перетянем? Особенно Тихушника.

— А в Италию нам на кой надо? — Уставился на Кащея Андрей.

— Как, на кой? — Разозлился Кащей. — А Старца кто добивать будет? Или ты думаешь, что он нас в покое оставит? Да даже если бы и оставил, дела нужно все равно доводить до конца.

— Да ладно и тут что-нибудь придумаем. — Беспечно отмахнулся Андрей. — Вечно ты проблемы раздуваешь.

— А тут и раздувать не надо. — Огрызнулся Кащей. — Вот все умотаем, а кто замок охранять останется?

— Пенелопа.

— Пенелопа говоришь. — Хмыкнул Кащей. — Ей теперь веры мало. Она, видите ли, свободна. Вот возьмет, и умотает к себе на гору драконов, а замок совсем без защиты останется.

— Слушай, на тебя не угодишь. Все тебе не так, и все тебе не этак. — Махнул на Кащея рукой Андрей, и, развернувшись, направился к выходу из зала.

— А мне не надо годить. — Крикнул тот ему в спину. — Мне надо чтобы все по уму было, моему конечно. — Добавил он уже тише, и посунулся следом.

На кухне, куда пошел Андрей, они застали Глафиру, со всей ее компанией. Здесь были даже василиски, увлеченно хрустящие разбросанными перед ними костями, и мало обращающими внимание, на оживленную беседу. Разговор, правда, прекратился, как только туда вошли Андрей с Кащеем.

— Ну, чего притихли, заговорщики. — Широко улыбнулся Кащей. — Вроде бы обо всем уже договорились. Так что заканчивайте шептаться, пора за работу приниматься. Если уж вам так приспичило по земле погулять, ну так тому и быть. Бог с ним, что замок совсем без защиты останется.

— Почему без защиты? — Тут же отозвалась Пенелопа. — Мы с Жижечем тут остаемся. Или ты считаешь, что этого мало?

— Вполне хватит. — Лицо Кащея расплылось в улыбке. — Я вам даже связь с нами налажу. Сможете клуб кинопутешественников смотреть.

— Чего? — Изумленно все вылупились на Кащея.

— Проехали. — Отмахнулся Кащей. — Кто не понял, тому Глафира объяснит. — От поднявшегося настроения его так и распирало, и он продолжил удивлять присутствующих. — Так, а тебя Жижеч, я подымаю в звании. Отныне, ты капитан дворцовой стражи, и отвечаешь за все дела в замке. Почетная и ответственная должность. Смотри, не подведи меня и Глафиру. — Он кинул быстрый взгляд на удивленно моргавшую девушку. — А теперь быстренько перекусим и за работу. Дел невпроворот и еще много чего успеть сделать надо.

ГЛ 2

То, что является важным сегодня

Развеется завтра, как дым…

В чем была причина предательства детей? Не знаю, да, и навряд ли кто узнает. Воистину, чужая жизнь потемки. Попытка разобраться в чужих мыслях, по моему просто пустая трата времени. Но последующие за смертью Святослава события, ничего хорошего не принесли его сыновьям. Вернее, двум из его сыновей. Не знаю, может это была кара богов, может просто стечение обстоятельств, приведшая к таким последствиям. Если раньше, кто-нибудь из небожителей, время от времени и заглядывал на огонек, то теперь даже от Велеса не было вестей. Не скажу, что я сильно переживал по этому поводу. Я наслаждался спокойной жизнью. Рядом были Ирма, мой сын Ростислав, и близкие мне люди. О чем еще может мечтать человек? Быть может, для кого-то этого будет мало, но я не привередлив, так что мне, моих малых житейских радостей, хватало с избытком. И если честно, то было абсолютно наплевать, что происходит в Киеве, или Новгороде. Хотя, тут я немного слукавил. Конечно же, я был обо всем, что в княжествах происходит, осведомлен. Купцы, что сороки, вести по землям разносят. Впрочем, и без них было понятно, что после смерти Святослава, в Киеве правил, не столько его сын Ярополк, сколько Свенельд. Власть, штука страшная. Не совладав со своими амбициями, Лют, сын Свенельда, находясь на земле Древлян, повел себя не лучшим образом. Олег, брат Ярополка, и князь Древлянский, не стал терпеть обиду, и приказал убить Люта. Свенельд, горел отмщением, но только что, горел. Самому укусить Олега, зубы не выросли. Влияние влиянием, но дружина идет за князем, вот он, бедолага и метался.

— Негоже княже, такие обиды прощать. Сегодня лучших людей Киева за просто так режут, а завтра и на тебя замахнутся. Братние узы, тут не помощь, потому как у власти, родни нет.

— Олег в своем праве был. Лют, сам виноват, в чужом доме, себя, как хозяин не ведут. — Отбивался молодой князь.

Только вот Свенельд не отставал, и не знаю, что уж там случилось, а только спустя два года, уговорил Ярополка, пойти войной на Олега. Две дружины встретились недалеко от Овруча. И не сказать, чтобы сеча лютой была, но в любой драке, есть проигравший и победитель. Дружина Древлян не выдержала натиска, и побежала хорониться в городе, да так дружно, что мост, переброшенный через ров, не выдержал, и подломился. В том рву, людей больше погибло, чем во время битвы. Там же и Олег свою кончину нашел. Говорят, Ярополк, сильно убивался, по гибели брата. Свенельда, в его преждевременной смерти обвинял. Только, тому такие обвинения, что мед сладкий, и плевать он хотел, что Русь в междоусобицу кинул. По закону кровной мести, один брат, должен был отомстить другому. Правда, могли еще дело миром решить. Никто выплату виры, за убиенного не отменял. Да, и не в ней дело. Если хочешь, то дорогу к миру отыщешь. Только вот, никто той тропки искать не стал. Что, правда, то, правда. У власти, ни родни, ни друзей нет. В этом и Цимисхий убедился, когда долго и мучительно умирал от яда, проклиная тот день, когда позарился на красные сапоги. Ярополк, объединивший под своей рукой оба княжества, стал готовиться к войне с Владимиром. Дружину собрал, но с походом на Новгород не спешил. Да и купцы Новгородские особо в бой не рвались. От такой войны только одни убытки. Одной своей дружины мало, нужно варягов нанимать. Все бы ничего, не такая уж и проблема, да только им платить надо, а платить купцы не особо любили. Одно дело, когда Владимир варягов в Новгороде привечал, да дружбу водил. То его княжье дело было, да купцам выгодно. Варяги на море не лютовали, как — никак, многие конунги с князем дружбу водили.

— Так что делать будем? — Вопрошали они сами себя на своих сходках. — Помогать, али того? — Недвусмысленно кивали головой.

— Посчитать надо бы. — Брались самые богатые за счеты, и сосредоточенно хлопали костяшками. А остальная братия сидела, и тихо ждала, чего там старшие насчитают.

Владимир, в то время, тоже весь на нервах ходил. И было отчего, если Ярополк на родного брата пошел, то, что о нем, сыне рабыни говорить. В честность и дружбу купцов не верил, но теплилась все же надежда, а вдруг помогут да не выдадут. Добрыня, дядя князя, все время под купеческими окнами кружил, пытаясь доведаться, о чем там толстосумы толкуют. Но толстосумы хоронились, и особо планами не делились, потому как, не все еще подсчитали. Только вот, как бы они не хоронились, а вскоре, слухи нехорошие по городу поползли. Добрыня с Владимиром не стали дожидаться, правдивы те слухи, али нет. Взяли, да и умотали за море к варягам. Уж лучше живым изгоем в чужой земле обитаться, чем родной, мертвым присыпаться.

— Ну вот, — утирая пот со лба, учили старые купцы молодых, — главное все хорошо посчитать. А коль грамотно посчитано, то и прибытку быть. И, недолго думая, отправили гонцов к Ярополку, что княжье место в Новгороде освободилось.

— Хватит с меня крови, и одного брата. Хоть и не желал его смерти, а все одно перед богами ответ держать придется. — Тяжело вздыхал Ярополк. — А что другого за море прогнал, так не убил же. Так что, особо и горевать не о чем, а надобно посадников в Новгород отправлять. Не оставлять же такое княжество без присмотра.

После чего, с собранной дружиной, отправился в печенежские степи, мстить за смерть отца. Как по мне, то уж лучше бы живому помог, да и с местью слишком долго тянул. Избиение Печенегов, много времени не потребовало. Да и не ожидали они, что к ним кто-то мстить, заявится. Тем более что убийца уже давно, сам землю парил. Поэтому от разрозненных кланов и отпора сильного не было. А только речь о выплате дани зашла, тут же на все согласились. Вернувшись победителем в Киев, Ярополк обнаружил там послов ромейских, что с подтверждением старых договоров прибыли, от нового императора Василия. Да еще помимо тех договоров, священников, да духовника, для его жены привезли. После смерти Ольги, стоял храм Святого Ильи, еще при Игоре Старом отстроенный, без смотрителя, и хоть паствы той и немного пока было, но без пастыря ведь никак не обойтись. Сам Ярополк крещен не был, но под влиянием бабки, и жены, гречанки по происхождению, да к тому же еще, и монахини в прошлом. Ее, Ярополку отец из похода привез, взяв прямо из монастыря, пленившись красотой. Благосклонно к служителям церкви относился. Только вот христианство, принимать не спешил. Да и как примешь, когда кругом сплошь язычники, да от богов своих отказываться, ни в какую не хотят. Но и ромеи надежды не теряли, переговариваясь меж собой.

— Ничего, вода камень точит. Ни прямо сейчас, так чуть погодя, к истинному свету вытянем.

И продолжали ему нашептывать, о преимуществе веры, при помощи которой, он станет независим от мнения дружины, и бояр. Ставя в пример безграничную власть, которой обладал их император. Ярополк внимательно слушал послов, но спустя некоторое время, пришел к неожиданному для них выводу.

— Надо бы мне на Рогнеде жениться. Дочери Полоцкого князя Рогволода.

— Тьфу ты. — Плевались греки. — С этими Руссами совсем умом тронешься. Вот как из наших речей, о благодати в раю, такой вывод сделать можно было? Мы ему о боге, о вечной жизни, а он о женитьбе.

Плюйся не плюйся, а заслал Ярополк сватов в Полоцк. Рогволод, покумекал с сыновьями, с дружиной посоветовался, не забыл у купцов полоцких, их мнения спросить. Никто против этого брака не был. Да и чего такому завидному жениху противиться? Так что, от сватовства, плавно перешли к решению сопутствующих свадьбе вопросов. И все бы ничего, да время то идет. За всеми этими походами, разговорами, да сватовством, три года, как один день пролетели. И из вынужденного изгнания Владимир нежданно-негаданно воротился. Да не один, а мало того, что с женой и детьми, так еще и с дружиной немалой, варяжской. Наместники Ярополка, не стали испытывать судьбу, а собрав свои монатки, поспешно отбыли в Киев, с неприятным известием. Вслед за ними и гонец поскакал, везя слова Владимира Ярополку. Тот постарался, как и отец, быть краток.

— Готовься к войне, хочу на тебя идти.

На сей раз, купцы Новгородские счеты в руки не брали. Да на кой те счеты нужны, когда и так видно, что за Владимиром сила немалая. Дружина варяг, по количеству людей, почти Новгородской не уступает. Да и платить им не надо, потому как, эта самая дружина, его жене принадлежит. Дочери Свейского конунга, известного своим богатством и силой. Только вот теперь им одного Киева мало. Надобно еще и Полоцк к рукам прибрать. Последний то раз давно там хозяйничали, еще при Олеге, а с тех пор уж, сколько годков минуло. Полоцк, после того, как из-под опеки вышел, снова силу набрал. Опять на Руси три главных центра появилось, а надобно, чтобы был один центр, Новгород Великий. Потянулись на княжеское подворье, а как же, надо князю путь подсказать, а то вдруг еще мимо пройдет, а им опять с купцами Полоцкими за рынки сбыта бороться.

— Ты княже, прежде чем на Киев идти, сначала Полоцк возьми. А то, что толку, если ты просто Ярополка из Киева прогонишь, то он туда уйдет. И Рогволод, князь тамошний, его примет, потому как согласие дал, на его женитьбу, на своей дочери. А Полоцкое княжество нынче сильное, разрослось не в меру, да богатством, и дружиной своей похваляется. А коль полки свои соединить успеют, то не будет нам счастья в нашем предприятии.

Владимир слегка удивился, эва оно, как купцы заговорили. Но покумекав с Добрыней, да женой своей, Аллогией решили, что купцы правы. Особенно эти земли скандинавке понравились. Потому, посмотрев в глаза Владимиру, потребовала.

— Поклянись богами, что чтобы не случилось, эти земли моим сыновьям достанутся.

— А как же иначе. — Пожал плечами Владимир. — Они же и мои сыновья. Только негоже шкуру медведя наперед делить, сначала, те земли нужно под свою руку взять.

— Возьмем. — Пообещала Аллогия, довольно улыбаясь.

Рогволод, с сыновьями и дочерью, сидя в своем княжьем тереме в Бельчицах, что недалеко от Полоцка, тоже довольно руки потирал. Дружину свою, в помощь Ярополку послал, да ждал, когда ему вести радостные привезут, что прищемили хвост купцам Новгородским, не в меру свои гордые животы выпятившим. Что охраной не сильно озаботился, так это вроде ни к чему. Владимир не ему, а Ярополку войну объявил, так что, его хата, как бы с краю. Только вот беда, хоть и с краю, да загорелась первой. Никак никто не ожидал, что варяги через забор полезут, поэтому и отпора почти не было. Говорят, прежде чем Рогволода с сыновьями зарубить, Владимир, на их глазах, Рогнеду силой в жены взял. Утверждать не буду, потому, как там при этом не был. Сам город, естественно пограбили, хочешь, не хочешь, а за войну платить варягам надо. Так уж лучше чужим добром, чем своим. После чего, довольные, выступили навстречу Ярополку. А вот он как раз, закручинился, и было отчего. Мало того, что будущего тестя с женой лишился, так и большое, да богатое княжество проморгал, которое теперь, под Владимиром оказалось. Дружина Полоцкая, тоже долго не раздумывала, и, наплевав на него, кинулось сломя голову в свой город. Оно, и понятно, там родные, и близкие, а он им, по сути, совсем чужой. Так с какой стати за него головой рисковать. Мало этой напасти, так стали слухи доходить, что купцы Новгородские, что блохи, по всем землям скакать стали. Да гундосить, что, мол, вот, что бывает с теми, кто супротив воли богов идет, оказывая поддержку братоубийце. Какая уж тут война, какие битвы. Тут теперь думать надобно, как голову уберечь. Только вот Владимир был другого мнения, потому как у власти, ни родни, ни друзей нет. Так что, зря Ярополк на переговоры с братом понадеялся. Прирезали его и даже разговаривать не стали, а вот семью не тронули. Жену с детьми малыми, Владимир в свои покои взял, по старому славянскому обычаю. Да, по сути, отчего бы и не взять. Дети никак отомстить не смогут, без отца они изгои, а князьями смогут стать только в том случае, если какое княжество отвоюют. Только вот, без дружины, такое, никому не под силу, и путь у них один, как вырастут, служить ему, или его сыновьям. Да и мать их, красавица, приятно глаз радует, а может и не только глаз. Некоторые, правда поговаривали, что и ее он к себе в жены взял, законы то не запрещают. Может и так, что ни говори, а женщин Владимир любил, но вот к делам, после смерти Аллогии, близко ни одну не подпускал. Вот так вот и стал он, единоличным властителем Руси. Правда для того, чтобы таким, и оставаться, еще придется, и повоевать изрядно. Племена да княжества, привыкли своим умом жить, а не тем, что им, пусть даже из Киева, кто то указывать будет. Ну да это уже, можно сказать, просто, дела житейские, а Владимир, как оказалось, житейских дел, совсем не боялся.

ГЛ 3

Жадность, не порок, а грудная жаба,

Которая нас душит всю жизнь…

— Ты не башкой крути, — пихнул в морду Тихушника, Кащей, — а маршрут запоминай, образина чертова. — И снова бросив на монстра неприязненный взгляд, тихо добавил. — Блин, притянули тут всяких на мою голову.

Тихушник ничего не ответил. К такому поведению Кащея, он привык еще с тех самых пор, как тот его только создал. Он уже давно запомнил маршрут, и те ориентиры, по которым будет добираться в Черногорию. Глафира настояла на том, что путешествие в Италию начнется с того, что они вначале навестят ее родителей. Скорее всего, видно именно это обстоятельство, по его мнению, повлияло на то, что Кащей постоянно всем недоволен. Ходит с кислой миной, и придирается ко всем по пустякам, срывая на всех свое недовольство, или может быть даже страх. Не известно, по какой такой причине, но все разговоры, о знакомстве с ее родителями, заставляют его изрядно нервничать. Такое ощущение, что он думает, что ему на той встрече, руки, на дыбе выкручивать собрались, или иголки под ногти совать. Вот сам бы он, с удовольствием с ними познакомился, только ему запретили кому-нибудь показываться на глаза, и тем паче ее родителям. Размышления Тихушника, прервал недовольный голос Кащея.

— И запомни, морда твоя страшная, жрать домашнюю скотину, строго настрого запрещается. Чтобы даже близко, возле человеческого жилья не крутился, и держался от людей подальше.

Тихушник, скосил глаза, на те картинки, что совал ему под нос Кащей. Интересно, и как там возле жилья не крутиться, когда куда глазом не кинь, везде дома понастроили, а где их вроде нет, там все одно люди болтаются. А, да ладно, пускай бухтит что хочет, он ведь сам будет добираться, один. Немного, правда, боязно, но с другой стороны, полная свобода. Ну, может и не совсем полная, все — таки, летит не туда куда хочет, а куда Глафира сказала. Хотя, можно было бы сейчас слинять, и остаться совсем одному, и болтаться по миру куда вздумается. Нет, лучше в компании, так интересней и веселее. Даже этот бухтёшь Кащея, не столько раздражает, сколько веселит. Из–за дома донеслись звуки канонады. Это Андрей, учил Глафиру стрелять. Кащей сморщился, как будто лимон проглотил.

— Нашли место, в заповедной зоне тир устраивать. Вот дождутся, что сюда всякие лесничие, да егеря со всей округи нагрянут.

Что такое тир, и кто такие егеря, Тихушник не знал, да и его это не очень то и интересовало. Другое дело, те непонятные предметы, что в своих руках держали Андрей с Глафирой, из которых вылетали маленькие кусочки железа, вгрызающиеся в толстый деревянный щит. Канонада закончилась, так же внезапно, как и началась.

— Ну что, великий комбинатор, когда в путь отправимся? — Спросила Кащея, выходящая из-за дома, улыбающаяся Глафира. — Стрелять по-македонски, я еще конечно не умею, но как говорит Андрей, норму ворошиловского стрелка сдала. Так что, вполне готова к труду и обороне.

— Очень рад за тебя. — Нерадостно буркнул Кащей. — Теперь начало нашего похода, зависит от того, запомнил этот тугодум дорогу, или нет. — Кивнул он головой на Тихушника.

Глафира, подойдя поближе, положила руку на шею своего скакуна. — Ну, ты как, готов к полету? Все запомнил?

— Угу. — Мотнул головой Тихушник. — Немного страшновато, но ты не волнуйся, я справлюсь.

— А я не волнуюсь. Я знаю, что справишься. — Погладила она его. — Ну, так, на когда вылет назначаем? — Снова посмотрела она на Кащея.

— Если так, то пускай сегодня в ночь и отправляется. — Отвернул тот голову. — Я сейчас насчет самолета в город смотаюсь, а вы с Андреем, завтра с утра, на аэродром подтягивайтесь, транспорт я тоже обеспечу.

Сказав все это, Кащей так ни разу и не взглянув на Глафиру, направился в дом.

— Что — то он совсем не в духе. — Проговорил подошедший Андрей. — Может к твоим родителям чуть позже бы заглянули, да и без него? А то он это, как то, но уж очень близко к сердцу принимает. Инфаркт ему, конечно, не грозит, но и смотреть на эту кислую мину, тоже радости мало.

— Почему мало? — Захлопал глазками Тихушник. — Ничего не мало, нормально.

— Рано, или поздно, знакомиться все равно придется. — Поглаживая шею монстра, ответила Глафира. — Так чего откладывать надолго, это только всех, еще больше нервировать будет.

— Ну как знаешь. — Пожал плечами Андрей. — Пойду, перекушу, да вздремну слегка. А то кто его знает, что впереди ждет, и когда еще шанс выпадет спокойно выспаться.

Чем — чем, а богатырским сном Андрей обделен не был. Он спокойно проспал до утра, и даже не оторвал голову от подушки, чтобы пожелать Тихушнику счастливого полета. В отличие от него, Глафира в эту ночь почти глаз не сомкнула. И дело тут не столько в том, что она волновалась за Тихушника, а в том, что она тоже боялась встречи с родителями. Только сейчас, она вдруг осознала, что привычный для неё мир, стал не таким уж и привычным. Выйдя из подъезда своего дома, и садясь в поджидавшую их, с Андреем, и Бякой машину. Глафира услышала за спиной голоса переговаривающихся между собой старушек, что так любят сидеть на лавке возле подъезда.

— Глянь — ка, а ведь такой скромной девчушкой была, а все туда же, прости господи. И что они в этих бандюгах находят?

— Бандюги были в 90-х, те времена прошли, теперь это бизнесмены.

— Времена может, и прошли, только вот, бандюги остались, как их не назови.

Они подъехали прямо к трапу частного самолета, где их поджидал Кащей. Окинув всех, как всегда недовольным взглядом, он, даже не поздоровавшись, первым полез в салон. Всю дорогу, вплоть до дома Глафириных родителей, все ехали молча. Кащей, виданное ли дело, даже в свой комп, из которого ранее носа не высовывал, ни разу не взглянул. Бедолага все думал о предстоящей встрече, ведь столько лет прожил, а такое с ним в первый раз. Глафира терзалась мыслью, а правильно ли она сделала, что настояла на этой поездке, и чем ближе они подъезжали, тем сильнее ей хотелось повернуть назад. Андрей же молчал, просто потому, что все молчали, ну и он за компанию. Встреча с родителями, прошла тоже, как то скомкано. Все чувствовали себя немного неловко. Особенно была расстроена ее мать, бросавшая украдкой взгляд, на шрам Андрея, и укоризненно покачивала головой, при взгляде на дочь. В конечном итоге бедная женщина не выдержала, и за обеденным столом, упрекнула дочь в ее выборе.

— Глафира, с кем ты связалась? Как бы потом грехи замаливать не пришлось.

— Странные вы создания, люди. — Ответил вместо Глафиры, отмалчивавшийся все это время Кащей. — Неужели всерьез думаете, что подачками от Создателя откупиться можно? За кого же вы его тогда принимаете? Да вы хоть все золото в мире соберите, это ведь все равно ничего не изменит, и грехов не откупит.

Глафира, сидящая напротив Кащея, стала сверлить его злобным взглядом, шипя при этом, как рассерженная кошка, только все было без толку, как говорится, Остапа понесло.

— А еще эта дурная привычка, чтобы за вас, другие грехи замаливали. Это же абсурд.

Он, было, вознамерился продолжать свою речь, но тут вмешался Андрей, саданув ему ногой под столом. Такой намек, Кащей понял сразу.

— Извините, кажется, меня немного не туда занесло. Видно спиртное в голову ударило, указал он на свой полный бокал. Никогда не думал, что в Черногории такое отменное вино делают.

— А вы, стало быть, себя к людям не причисляете? — Задал ему вопрос её отец.

— Да какой я человек. — Искренне удивился Кащей, но посмотрев на Глафиру тут же поправился. — Я бизнесмен, финансист так сказать. У меня общение не столько с людьми, сколько с цифрами.

— Ну да, — кивнул головой отец Глафиры, и слегка скривив губы, в подобии улыбки, добавил, — за цифрами людей трудно увидеть.

На этом разговор и закончился. А выйдя из-за стола, Кащей подойдя к Глафире, тихо ей прошептал.

— Все, с меня хватит, а то того и смотри, корвалол пить придется. Ты конечно у родителей погости. Заодно, своего Тихушника встреть, а мы с Андреем пока в Рим, на деловую встречу сгоняем.

— И с кем встречаться будем? — Жуя корку Черногорского хлеба с сыром, спросил подошедший к ним Андрей.

— Надо бы, Януса Двуликого навестить, он точно в курсе всех здешних дел должен быть.

— Я не поеду.

— Это еще почему? — Изумленно уставились на Андрея, Кащей и Глафира.

— Делать мне больше нечего, как с задницей общаться, да еще двуликой. Даже звучит противно. Это кем надо было быть, чтобы тебе такое имя свои же боги дали? — Передернул он плечами.

— С какой задницей? — Опешил Кащей. — С чего ты это взял?

— Как с чего? — Посмотрел своими честными глазами на Кащея Андрей. — Ты же сам сказал, что к Анусу собрался. А я в такие игры не играю.

— Не к анусу, — простонал Кащей, — а к Янусу.

— А что, есть разница?

— Нет, ну ты точно дурак. — Посмотрев на Андрея, закатил глаза Кащей. — Янус, один из древнейших богов на земле. Раньше, он символизировал начало и конец, правда сейчас, он немного другую роль играет.

— Чего — чего он символизировал? И чего он там играет?

Глафира тихо захихикала от этих вопросов Андрея, уж очень двусмысленно прозвучала фраза Кащея.

— Давай без этих намеков. — Кащей старался говорить серьезно. — Это не тема для шуток, и упаси тебя боги, ляпнуть что-нибудь этакое, в его присутствии. Потому как, по обману, коварству и подлости, Янусу, в нашем мире, равных нет, иначе он просто бы не выжил в свое время. А еще, он очень злопамятен, и мстителен, а нам сейчас лишние проблемы ни к чему.

— Так, на кой к нему переться, если он правду не говорит? Да еще такой отвратительный характер имеет? — Андрей непонимающе пожал плечами, продолжая в упор смотреть на Кащея.

— Да потому, что он точно знает, где Старец прячется. Прямо конечно не скажет, но обязательно намекнет, где искать нужно. Хотя, наверное, скорее всего, и этого старпера предупредит, что к нему гости пожаловали. Такая у него вредная натура. Но так, мы хоть дело в долгий ящик, откладывать не будем. А то, что это дело опасное, я давно честно всех предупредил.

— Я с вами поеду. — Заявила, перестав хихикать Глафира.

— Э нет милочка. — Замотал головой Кащей. — Ты хотела с родителями повидаться, вот и погости, пока время есть. В конце концов, это просто не прилично с твоей стороны, только приехав, сразу же куда — то умотать. — Он хоть, и пытался сказать это спокойно, и рассудительно, но так, и не смог сдержать зловредных ноток, прозвучавших в его голосе. — Ладно, пожалуй, не стоит наше предприятие откладывать в долгий ящик, так что мы с Андреем прямо сейчас, и отчалим. Ты уж за нас извинись перед своими родителями.

Глафира, тяжело вздохнув, признала, что тут Кащей прав. Как минимум в том, что ее такой скорый отъезд, только еще больше их расстроит. Но предстоящий с ними разговор тет–а-тет, пугал гораздо сильнее. Конечно, она не боялась, что ее отшлепают по попке. Просто она не могла подыскать слов, которые бы их успокоили и дали понять, что все у нее хорошо. И Андрей с Кащеем, не настолько мерзкие и темные личности, как они себе представляют. И их любимая доченька, не связалась с плохой кампанией, и уж точно ее не нужно спасать. Посмотрев в сторону быстро уходящих мужчин, Глафира еще раз тяжело вздохнула, и, опустив голову, пошла в дом, как узник на эшафот.

ГЛ 4

Страшно не непонимание,

А нежелание понять…

— Ну что там опять? — Спросил недовольно Владимир, выходя из своих покоев.

— Так это, — поклонился князю боярин, — опять Варяжко, цепной пес Ярополка, на наши земли Печенегов привел. Всю окраину, подчистую ограбил, упырь ненасытный. Княже, доколе мы такое лихоимство, терпеть то будем. Не пора ли уже этому оборотню, кол осиновый в пасть вбить?

— Всему свое время. — Поморщился Владимир. — Не стану же я за одним человеком, со всей своей дружиной, по печенежской степи гоняться. Трудно бороться с тем, кто ничего не имеет. Отошли гонца Печенегам, что я с ним встретиться хочу. Это и есть та спешная новость, из-за которой меня от важных дел оторвали? Или еще, какие вести есть?

Боярин прекрасно знал, что там за дело такое у князя. Ну да Перун с ним, коль ему девичьи ласки важнее. Хотя, кто из нас по молодости более о делах думал, чем о девичьих прелестях. Так что, усмехнувшись сначала в бороду, и прокашлявшись потом в кулак, смело глянул в лицо князю.

— Варяги совсем наглеть стали, как Аллогию похоронили. Буянють, вшу им в загривок. По городу, будто хозяева ходят, да отбирают у людей все, что им по нраву. А если кто супротив что скажет, голову рубят. Сильно Киевлян обозлили, как бы беды не случилось. Коль люди за топоры возьмутся, то разбираться, кто виновен, а кто нет, не будут.

Владимир, нахмурив брови, прицепил свой меч к поясу и бросил коротко.

— Идем. — Направился к выходу.

Варяги, после победы над Ярополком, стали явной занозой в одном месте. Мало того, что добра себе от грабежей набрали, так еще и требовать стали, чтобы Киевляне им дань платили. Раньше-то их Аллогия в руках держала, да вот не стало ее. Шутка ли, троих сыновей родила, да все время не в тереме, а в походах. Вот и подорвала видать здоровье. А варяги ее, без крепкой руки совсем распоясались. Некоторое время, Владимир на их бесчинства глаза закрывал, что ни говори, а сильны сволочи этакие, в открытом бою с его дружиной, еще неизвестно чья сила возьмет. Но то было раньше, а теперь за него и город станет, это дело другое. Да вот не хотелось бы все кровью решать. Как уже говорил, Владимир был молод, только тогда люди взрослели быстрей. Детство быстро проходило, не так как у нынешней, тепличной молодежи. Поэтому и удивляться не приходится, как быстро Владимир научился с кризисными ситуациями разбираться. Перво-наперво, выделил из ватаги варяжской, самых главных запевал, за кем остальные шли. Да и разослал их наместниками по удельным княжествам. Если думаете, что это награда такая, то ошибаетесь. Не любили в тех княжествах посадников Киевских. Каждый своим умом хотел жить, а не тем, что из Киева говорили. Да и две трети дани, что в тот самый Киев уходили, совсем людей не радовали, и уж точно для них лишними не были. Так что сами прикиньте, наградой такое наместничество было, али кое — что другое. Забегая вперед скажу, что вскоре взбунтовались окрестности, пришлось Владимиру с дружиной изрядно попотеть, их успокаивая. А те посадники, что от его имени правили, как в воду канули. Ну, так, стало быть, лишив варягов их вожаков, Владимир предложил остальным убраться в Византию, по добру по здорову. И там счастья в жизни искать. Но ребята сначала заартачились, мол, нам и тут неплохо живется. Правда, потом, вылавливая из Днепра своих сотоварищей, призадумались, а подумав, стали переговариваться меж собой.

— Да ну его этот Киев, в Царьграде теплее, да и море рядом, где на пляже позагорать можно. К тому же, золотыми монетами платят, а не мордами куньими. Опять же, вино дешевое, да девки доступные, с разных концов света собранные. А тут вон, вместо вина, воду из речки хлебать заставляют. Это же антисанитария в чистом виде. Да и бабы местные, зачастую на их ухаживания, коромыслом между глаз отвечают.

Покумекав так недолго, сели в свои ладьи, да и помахали на прощание Владимиру, вместе с Киевлянами ручкой. Вернувшись с пристани, князь сразу пожелал важным делом заняться, от которого его оторвали. Да вот напасть, на свою беду, в палатах его греческие мнихи поджидали, что пытались Ярополка к свету вытянуть, а теперь решили и за него взяться. Эх, не то время подгадали. Владимир и разговаривать не стал, а велел взашей их гнать, не только с терема, но и из города. Правда, потом, утомившись от дел, призадумался. А подумать было о чем. К примеру, та вера Византийская, не только им устоять от разгрома в тяжелое время помогла, но и новую силу дала. Вожди да князья, что далее на Западе живут, о своих богах позабыв, сразу королями, да императорами заделались. Правят единолично, и все им кланяться обязаны, потому как помазали их там чем то. И теперь они не просто люди, а помазанники божьи, и трогать их не моги. Но его-то никто ничем не мазал. Вот как тут быть, на кого положиться, кому довериться? К примеру, купцам веры нет, они только своей прибыли верны. Эту истину Владимир на себе проверил. Бояре тоже сами себе на уме. Вон их сколько, гордых да чванливых по Киеву шляется, а разве помогли они Ярополку, поддержали его в трудную минуту? Нет. Предали, при первой же возможности. Людская любовь? Это явление, как погода переменчива. Сегодня купаешься в лучах их любви, а завтра нож в бок сунут. Что, правда, то, правда. Если заглянуть чуть вперед, то, не смотря на то божественное помазанье, со временем, многих королей повыводили, мало их теперь на земле обитается. Ну да это дела будущие, тогда еще ни кому не известные. Из своих раздумий, Владимир понял, что вера, обладает колоссальной силой, и ей вполне по плечу облегчить ему управление всеми попавшими ему под руку землями. А единственная сила, на которую он может опереться, это его дружина. Которая должна ему стать родней, по примеру отца. Ну и оставалось только придумать, как еще богам угодить, чтобы и они в стороне не остались. Да поддержали его в благих намерениях. Тут ответ прост. Нужно создать столп веры, по примеру, как в Риме, или Царьграде. Один Германские племена объединяет, другой ромеев возвеличивает. А он создаст свой центр, славянский. Постаравшись объединить, все разрозненные племена. Но, перво-наперво, дружина. С уходом варяг, у него почитай только Новгородцы и остались, а при таком то грандиозном плане, этого ой как мало. Итак, первым делом с Варяжко, и его дружиной замириться. Таких верных своему долгу людей не изводить, а привечать надо. Пусть даже к нему на службу не пойдет, зато земли разорять перестанет, а это уже многое значит. Потом поход на Червонную Русь. Нечего им под Ляхами, да Чехами маяться, а там, и до Черной доберемся. Заодно, границу от Киева отодвину, и пути торговые, что на Запад ведут, приобрету. Как ни крути, а торговля дело важное. Чем больше торговых путей, тем богаче, сильней и независимей его государство будет.

Переговоры с Варяжко оказались трудными. Не верил он в обещания Владимира, зла не помнить и жить в любви да мире. Но и по чужим землям всю жизнь скитаться, на родную землю врагов приводя, хорошего мало. В конечном итоге, от мести он отказался, но и служить князю тоже не стал. Правда, некоторая часть людей, что за ним шла, все же влилась в дружину Владимира, чему тот был только рад. Усилившись воинами Варяжко, да поднабрав охотников из Киевлян, недолго думая, князь направился в Червонную Русь. Поход оказался очень удачным, и Владимир без особого труда занял Перемышль, Червень и другие города, присоединив их к своим владениям. Вернувшись с победой обратно, он тут же, возле своего княжьего терема, в благодарность богам за помощь, повелел поставить огромный идол Перуна, и украсить его серебряной головой, и золотыми усами. Вот во время любования своим творением, к нему и явился гонец с неприятной новостью.

— Вятичи взбунтовались. Посадника твоего на куски порезали, да велели передать, что никогда более дань Киеву платить не будут. Потому как они люди свободные, и не под кем жить не собираются.

— Ну, это мы еще посмотрим. — Передернул Владимир плечами. — Они моему отцу то же самое говорили. Надо бы им показать, что и со мной такие шутки плохо на здоровье сказываются. — Он повернулся к своему дяде. — Добрыня, пора тебе в Новгород возвращаться. Все — таки, как — никак, ты наместник, а за купцами там глаз да глаз нужен. И еще, чтобы они не подумали, что их опять принижают, поставь там такого же Перуна, — глянул он любовно, на своего божественного покровителя, — как и здесь, в Киеве. Вот где — где, а в Новгороде нам смуты не нужно.

— Не волнуйся племяш. — Отозвался будущий богатырь земли Русской. — Если у кого завихрения в мозгу случаться, я тут же вылечу. Есть у меня на этот случай отличное лекарство. — Похлопал он по своему мечу.

— Да — а, — протянул Владимир, — с таким лекарством, враз болеть не захотят. Ну, раз все понятно, пора за дело приниматься, а то, небось, Вятичи заскучали, нас в гости дожидаясь.

Усмирив Вятичей, хорошенько погоняв их по лесам да болотам, князь довольный возвращался в стольный Киев, предвкушая важные дела в своих покоях, что на время походов приходилось отложить. Только вот мечты эти, грубо прервали бояре, встретившие его на подходе, и тут же заголосившие.

— Бяда княжа, бяда. Некогда тебе, соколику родимому, отдыхать будет. Радимичи, злыдни такие, дебош устроили. Так что нужно поспешать угомонить их, пока они еще чего не удумали.

— Тьфу ты нелегкая. — Сплюнул в сердцах Владимир, и окинул орлиным взором свою дружину. — Ну что братья, не суждено нам пока дома отдохнуть. Я бы и сам рад, да дела государственные не пускают.

— Что, даже девок не успеем пожмякать? — Забубнили дружинники. — Их и так, пока уломаешь.

— Понял братья, дальше можете не продолжать. — Поднял руку к верху князь Киевский, и повернулся к боярам. — Слушайте меня, мои щекастые. Чтобы к нашему возвращению, нас уже девы дожидались, и чем больше, тем лучше. Как минимум, чтобы на всю дружину хватило.

За спиной князя одобрительно зашумели дружинники. С такой-то заботой, можно и еще немного мечом помахать.

— Да где же мы столько дев наберем? — Переглянулись меж собой бояре.

— А то не моя забота. — Ответил им Владимир. — Нечего вам на лавках задницы просто так протирать, пора и вам, не только думами, к службе отечеству приобщаться. Заодно хоть от бдений своих тяжких отвлечетесь, проветритесь.

Нужно признаться, не любил Владимир бояр, ни сейчас, ни после, но традиции уважал, потому нелегкой боярской доле и не препятствовал, а только диву давался их упорству в радении за отечество. Посядут в думной палате, да думы думают, бдят, понимаешь ли. Так надумают, что не только в ту палату, а и терем уже стали люди стороной обходить. Потому, как и на улице от тех дум, глаза резать начинает. Киевляне тоже большим уважением к думным боярам прониклись, за их такое рвение и заботу, гостям заморским сразу советуют близко к тем покоям не подходить, чтобы значит, гости эти, ненароком от бдения бояр не отвлекали. Вот что нас от других земель отличает, так это приверженность к традициям, которые мы свято сквозь века пронесли. Ну а пока, озадачив бояр делом государственной важности, Владимир поворотил своего коня, да направился в земли Радимичей, с дебоширами разбираться. И даже подумать тогда не мог, что спустя время разные злопыхатели, тех дев ему в жены припишут. А бояре их по миру тогда, аж восемьсот душ насобирали. Хотя с другой стороны, тоже есть чем гордиться, такому гарему и султан обзавидуется. Не успел он Радимических дебоширов урезонить, опять Вятичи выступать стали. Ох и тяжелое время было, метался бедный Владимир из одного конца своих владений в другой, и не было ему ни минуты на роздых, да на ласки жен, что в княжьем тереме, его под присмотром дожидались. А ведь еще нужно было столп веры укреплять. Не одному же Перуну своими золотыми усами людей поражать. Правда, тут дела шли куда быстрей. Со всех концов свозили идолы самых почитаемых в племенах богов. И вскоре рядом с Перуном, появились Велес, Симаргл, Макошь, чтобы бабы не трендели, что их опять стороной обошли, и другие более-менее почитаемые божества. Единственное, пришлось слегка с волхвами повозиться, пока их в лесах повылавливали. Эти чудики, вместо того чтобы людей уму разуму учить, да волю богов объявлять, в тех лесах со зверьем диким дружбу водили, и на нужды людей почти внимания не обращали. Вот все у нас не по-людски как то, да с ног на голову перевернуто. После повторного разговора, Вятичи осознали все выгоды объединения с Киевом, и если бузили, то не особо сильно, а так, по привычке, ради озорства. Владимир утер пот рукавом, и, повернувшись к дружине сказал.

— Ну, вот други, теперь можно и немного отдохнуть. Правда, вы сильно не расслабляйтесь. В скором времени нам снова в поход идти. Тут ничего не попишешь, такая у нас тяжкая доля, великие помыслы в жизнь претворять. — И пришпорил коня, чтобы побыстрее свободным временем воспользоваться. Ну, и поближе с новой женой, познакомиться, которую он из похода на Червонную Русь с собой привез, прекрасной чешкой, по имени Адиль. Что ни говори, а тяжелыми выдались первые годы правления у Владимира. Внутренние разборки не давали покоя, а ведь еще было желание вывести Русь, выражаясь современным языком, на мировую арену, и не просто вывести, а так, чтобы с ней считались, как с сильной державой. Ну, уж, и чего греха таить, укрепить свою личную власть. Ради этого, денег на дружину не жалел, понимая, что это его единственная надежда и опора. Ведь не зря потом, как пример, его слова приводили, когда у него спросили заморские гости.

— Дружина твоя из серебряных блюд ест, да из золотых кубков пьет. Зачем на них столько денег тратить?

На что Владимир ответил.

— С дружиной, если нужно будет, я себе еще золото добуду, а без нее, то, что имею, потеряю.

Немного отдохнув, да принеся щедрые дары богам, при этом, никого из них не обидел, всех одарил. Владимир отправился в земли Ятвягов. Попутно оставив в Турове своего наместника. Это молодое княжество к Полоцким землям относилось, но имело свое самостоятельное управление, и играло важную роль в Западных пределах Руси. Отвоевав у Ятвягов город Берестье, Владимир больше с ними воевать не стал, а сразу мир заключил, потому как биться с ними в их лесах, себе дороже выйдет, а ему пока, и этого города, как торгового форпоста хватит. Вернувшись обратно в Киев, и слегка отдохнув, после дремучих лесов и болот, с их комарами. Решил, что пришла пора Печенегам шею намылить, за старые обиды. За какие? Да кто его знает, были бы Печенеги, а обиды найдутся. И в этом походе удача ему сопутствовала, что еще больше укрепило его авторитет среди населения. Киевляне своего князя чуть ли на руках не носили, а послы, да гости заморские, льстивых слов не жалея, мира искали.

ГЛ 5

Можно запретить называть глупца глупцом,

Только от этого, он умней не станет…

— Слушай, — уставившись в иллюминатор самолета, спросил Андрей Кащея, — а чего это я Колизея не вижу? Или его с самолета не видно?

— Конечно, не видно. — Ковыряясь в своем компьютере, отозвался Кащей. — Потому как его здесь нет, он в Риме находится, а мы во Флоренции на посадку идем.

— А чего во Флоренции? Мы же вроде в Рим собирались? — Андрей оторвался от иллюминатора и удивленно посмотрел на Кащея.

— Планы немного поменялись. — Ответил он, не отрываясь от своего занятия. — Оказывается, Янус предпочитает жить в этом городе, а не в Вечном. Флоренция олицетворяет эпоху возрождения, о чем он так мечтает. Быть на верхушке власти, а потом оказаться под ногами каких то выскочек. — Покачал Кащей головой. — Да уж, не завидная доля. Его только лицемерие да интриги, от полного забвения в то время спасли, да мечта, что все когда-нибудь, вернется на круги своя. Правда, — хмыкнул он, — мечтать, как говориться, не вредно, вредно не мечтать. Хотя, — пожал плечами, — кто его знает, как жизнь сложиться. — Посмотрел он на Андрея, засовывая компьютер в свой необъемный карман.

Из аэропорта они отправились сразу за город, что очень расстроило Андрея, которому очень хотелось осмотреть достопримечательности города, когда еще такая возможность представиться.

— Мы сюда не на экскурсию прикатили. — Недовольно буркнул Кащей. — Сначала управимся с делами, а потом, если время будет, то и на город подывимся.

Хотя, было на что посмотреть и в том месте, куда они прикатили. Прекрасный ландшафтный дизайн, в сочетании с фонтанами и водопадами, просто завораживал.

— Что красиво, то красиво. — Согласился с Андреем Кащей. — Умели люди раньше строить. К слову сказать, все это водное великолепие работает еще на тех механизмах, что были заложены изначально. А это, дай бог памяти, толи 15, толи 16 век.

— И кто до такого чуда додумался?

— Да, кардинал один, вроде из рода Медичи. — Кащей захихикал. — Представляешь, свою кардинальскую шапочку, он получил, когда ему было два года. Вот где обхохотайка. Вроде, ходить да говорить толком еще не научился, а уже проповеди читал, во как бывает, хотя в чувстве к прекрасному, ему не откажешь. — Указал он на сад с фонтанами. — Говорят, Папой мечтал стать, но не стал, интриганов, во все времена пруд пруди было. Так что, не только у нас, вундеркиндам палки в колеса суют.

Так, переговариваясь между собой, они подошли к небольшому дворцу, скрытому в зелени парка, где их встретил чопорный привратник, который и проводил в аудиенц-залу. Янус Андрею, сразу не понравился. И дело не в том, что тот восседал на троне, а они с Кащеем перед ним стояли. На такие мелочи он не обращал внимания. А вот, что лицо, этого самого Януса, постоянно менялось, его здорово раздражало. И ведь мало того, что лица строил, так ведь, зараза этакая, ничего толком и не говорил. Бубнил, какую то бредятину, и то смеялся, то слезу пускал, или в угрозе зубы скалил. Изгалялся короче. Так что, очень быстро устав от бестолковой траты времени, Андрей решил взять инициативу по переговорам, в свои руки.

…………………………………………………………………………………………………………………………..

После бегства Кащея с Андреем, Глафира недолго смогла слушать нотации родителей, и, прихватив Бяку, убежала на место рандеву с Тихушником. Сидя на горе и любуясь на монастырь Святого Стефана, переделанный под гостиницу для миллиардеров, ругала саму себя, за свое опрометчивое решение. Она очень хотела увидеться с родителями, но вот как то не подумала, о той лапе, которую наложил на нее другой мир. Родным этого не объяснишь, а предъявить им в истинном облике Бяку, или Тихушника, как доказательство, так от увиденного не у каждого человека психика выдержит, и уж точно подвергать такому испытанию родителей не стоит.

— Ну и вонь у вас тут, в этом мире. — Недовольно пробурчал приземлившийся рядом Тихушник. — А людей, что муравьев в муравейнике, куда не ткнись, везде тусуются. С кормежкой, вообще проблема. Домашнюю скотину не трогай, он мне говорит.- Продолжал он жаловаться. — А то, что пока кого в лесу найдешь, с голоду сдохнешь, это никого не волнует? Если бы знал, что тут такой кошмар, точно из замка носа бы не высунул. Хочешь, обижайся, хочешь, нет, но так бы оно и было. Ведь это просто ужас, а не мир, как ты здесь смогла жить, просто не понятно. — Поделился Тихушник своими впечатлениями, не в силах сдержать эмоции.

— Выговорился? — Посмотрела в ту сторону, откуда он говорил Глафира.

— Нет. — Услышала она в ответ. — Я бы еще много чего сказал, просто кушать очень хочется.

— Тогда лети вон на тот мыс. — Указала она рукой в сторону моря. — Рыбки там полови, заодно освежишься с дороги. А мы с Бякой пока пойдем, тебе провиант поищем.

— Только Кащея с собой не тяни. Вот кого-кого, а его рожу, я пока видеть точно не хочу.

— Не притяну. — Успокоила его Глафира. — Он с Андреем в Рим укатили. Там божественная сущность проживает, которая знает, где нашу цель искать.

— Это хорошо. Это радует. Ну, тогда я полетел.

Глафира еще некоторое время посидела молча на горе. Впереди ожидал опять не очень приятный разговор с родителями, а еще должна была приехать бабушка, которая, вместе с ее братом, управляла мини гостиницей в Которе. Перед коттеджем, на террасе, родители накрывали обеденный стол. Туристический сезон окончился, и рыбацкий поселок Бечичи, который еще недавно бурлил от людей, погружался в сонное состояние, готовясь снова ожить с приходом весны. Дни еще стояли теплые, и родители не могли отказать себе в удовольствии, спокойно пообедать на воздухе, любуясь на морскую гладь. На террасе стояла бабушка, облокотившись на парапет, и смотревшая на море.

— Привет бабуля. — Улыбнулась ей Глафира.

Пожилая женщина повернулась к ней, но ответить не успела, потому как из кармана Глафиры, раздался громкий голос.

— А сейчас дружок, я расскажу тебе сказку.

Две женщины посмотрели изумленно друг на друга, а потом Глафира достала смартфон, что ей выдал Кащей. Она про него совсем забыла, потому что никогда до этого не пользовалась, а с собой носила, просто по привычке. Проведя пальцем по экрану, она увидела недовольное лицо Кащея.

— Планы слегка меняются. — Дернул он головой. — Мы уже на пути на Мальту. Там наш фигурант окопался. Нашел гад место, среди рыцарей спрятался. Можно было конечно и тебя обождать, в аэропорту Валеты, но боюсь, пока ждать будем, наш вдохновитель убийц смоется, предварительно устроив нам западню. Потому как голову на отсечение даю, после общения с Андреем, Янус его точно предупредит, что мы по его душу идем. Господи, за что мне такое наказание, вы вдвоем меня точно в могилу загоните.

— Да хватит тебе причитать. — Перебила его Глафира. — Мне кажется, ты, как всегда, сгущаешь краски.

— Я сгущаю краски? — Возмущенно повысил голос Кащей. — Сначала ты, с этой неуместной поездкой к родителям. Потом Андрей, вместо того, чтобы просто поговорить, и вызнать что нужно, ухватил Януса за горло, и тряс как тряпичную куклу. Вот кто так в здравом уме с информатором поступать будет?

— Так он хоть рожи сразу корчить перестал, и выложил всю правду, как на духу. — Донесся до Глафиры голос Андрея.

Кащей зло повернул голову, уставившись на Андрея, что находился за пределами видеокамеры. Немного попыхтев и посверлив того взглядом, снова глянул на экран.

— Тебе будет лучше сейчас вернуться обратно в Москву, мы все-таки на чужой территории, не стоит об этом забывать. А еще лучше, сразу же возвращайся на базу, там и встретимся. Наш самолет будет ждать тебя в аэропорту. И прошу тебя не спорить. Еще не известно, какую мы с Андреем поднимем волну, и мне бы очень не хотелось, чтобы она зацепила тебя, или твоих родных. Поэтому, в этой ситуации считаю, тебе лучше остаться в тени. — Проговорив все это скороговоркой, Кащей отключил связь.

Глафира подняла глаза, и увидела ошеломленные лица своих родных. Не найдя, что сказать, она просто пожала плечами и смущенно улыбнулась.

— Извините, мне срочно нужно вернуться на родину.

— Представляю, как Тихушник обрадуется, только приперся, и поворачивай оглобли обратно. — Услышала она голос Бяки.

Да уж, все получилось не так, как ей грезилось, она тяжело вздохнула. И в этот момент, ей на плечо, положил руку подошедший отец.

— Жаль, что погостила так не долго, но и спасибо, что все же проведала. Будет время, приезжайте все вместе, когда пожелаете.

……………………………………………………………………………………………………………………………………

— Ну, что ты по этому поводу думаешь? — Спросил Андрея Кащей, стоя недалеко от неброского такого дома, в квартале, для богатеньких буратин. В сравнении с другими усадьбами, домик не блистал архитектурными изысками. Подъездная аллея, выглядела неухоженной, не то чтобы там валялся мусор, нет, просто, эта аллея, забыла, как выглядят ножницы умелого садовника. Одним словом, здание не привлекало к себе внимания, и любой прогуливающийся по кварталу человек, просто проходил мимо.

— А что тут думать. — Пожал тот плечами. — У меня один ответ, как у прапорщика, трясти надо.

— Еще бы знать, где и кого. — Улыбнулся такому ответу Кащей. — С виду все вроде просто, даже охраны не видно, но чует моя печенка, только нос сунь, тут же прищемят. А времени на детальную разработку плана у нас нет.

— А чего тут разрабатывать. — Хмыкнул Андрей. — Ты невидимкой прикинься, да жути на них слегка наведи, ну а я, как обычно, напролом полезу. Главное, что нужно помнить, не дать ускользнуть Старцу, потому как на кону, нехилые барыши светят.

— Это ты мне говоришь? — Ткнул себя пальцем в грудь Кащей, изумленно уставившись на Андрея.

— Ну не себе же, сам я только об этом и думаю. — С самым серьезным видом, кивнул тот утвердительно головой.

— Тьфу, на тебя. — Плюнул ему под ноги Кащей. — Тоже мне, юморист нашелся.- И выдержав небольшую паузу добавил. — Ладно, чего действительно кота за лапу тянуть, давай начинать.

Отойдя чуть в сторону, Кащей словно растворился в воздухе, а Андрей, досчитав до тридцати, и накрутив на стволы глушители, двинул следом за ним, в усадьбу душегуба. Умение Кащея нагонять жути, очень помогло в данной ситуации. Хотя тому и пришлось слегка попотеть, чтобы постараться не переборщить, с нагнетанием страха, а то перепуганные соседи могли вызвать полицию, которая бы примчалась за считанные минуты, а это в их планы совсем не входило. Но Андрею с лихвой хватало того, что выдавал Кащей. Где то куст дернулся, где то хрустнула ветка, выдавая месторасположение притаившегося охранника. К слову сказать, пока до дома дошли, Андрей пятерых упокоил, что в саду прятались, и еще двоих с крыши снял. Вот такой вот неохраняемый домик выходил. Но, снаружи были только цветочки, а вот ягодки их встретили внутри, да такие, что и Кащею пришлось свое боевое прошлое вспоминать. На огненные шары, и электрические разряды не скупился, ментальным воздействием, мозги плавил. Что ни говори, а трудно людям против, пусть и бывшей, божественной сущности бороться. Нет, в старину были и такие, что и богам нехилых пенделей отвешивали. Взять, к примеру, Мардука, он не только демонов в оковы загнал, но и на божественный пьедестал залез, и никто ему слова поперек сказать, не смел. Только вот те времена, давно канули в лету, а тем людям, что противостояли Кащею и Андрею, было очень далеко до Мардука. Единственный, с кем повозиться пришлось, был сам Старец. И не смотри, что с виду вроде сморчок, и песок из задницы сыплется. Не дай то бог, любому человеку, с этим старикашкой, на узенькой тропке столкнуться. Но на пару, одолели злыдня зловредного.

— Странно, — почесывая потылицу, глянул Андрей на Кащея, — такое ощущение, что нас здесь не ждали.

— Похоже на то. — Не стал спорить с ним Кащей. — Повезло, что посланцев от Януса опередили.

Они даже не догадывались, что посланцев никаких не было. Янус, растирая придавленное горло, и матеря на все корки явных отморозков, решил в это дело не вмешиваться, а подождать более удобного случая. И, если рассчитываться, то чтобы наверняка, и желательно чужими руками. Потому как, если их точно, на смерть, не прибить, то второй с ними встречи, можно было и не пережить, а расставаться с этим миром, в котором он купался как сыр в масле, ему, ой как не хотелось.