16+
Поток

Бесплатный фрагмент - Поток

Поэтический сборник

Печатная книга - 561₽

Объем: 134 бумажных стр.

Формат: A5 (145×205 мм)

Подробнее

Влюблён, но…

Разъедает тучи прозрачный луч.

— Я влюблён, но всё же пока один.

Этот запах терпкий совсем тягуч…

Он — посланник ада и слуга трясин.

Задыхаясь, машет первобытный мир.

Извиваясь, пляшут языки огня.

В беспросветном залпе одичавших лир,

В хороводе смыслов потерял себя…

— Не проси остаться. Я уйду к утру.

Можно вечно помнить и рубить с плеча.

— Извини за глупость, что сейчас плету..

И уходит молча, возродив печаль.

Льётся песней звонкой стон больной души.

Позабытый кем-то, плачет граммофон.

— Ты влюблён, но лучше с этим не спеши…

Всё, возможно, будет, как кошмарный сон…

2/07/2011

В этом и есть…

В этом и есть красота природы, летящей вниз.

Шаг нереален — вперёд нельзя! там не ждут…

Вот он — обрыв, в нём со смертью смешалась жизнь.

Вот те цветы, как и раньше ещё цветут…

Тянется ветер, трётся о бока этих скал…

Где-то там солнце встречает последний дождь…

Всё превосходно! но в сердце зачем металл?..

Вместо синиц — мартыны. Навевают дрожь…

— Я в этом мире нечастый, ты знаешь, гость…

Мрак у реки собирает остатки «вечных».

Пав на колени, сгребал весь песок в горсть.

Воду целуя, смеялся, дурак, беспечно…

В этом и есть красота природы, летящей вниз.

Всё будет так, чтобы нам не пришлось каяться…

— Я ухожу, завещая тебе любить жизнь!

Падать не бойся! о небо не разбиваются.

30 июля 2011 года

Остановка у сердца случается крайне редко

Остановка у сердца случается крайне редко.

Замирает оно на мгновенье — и снова в скачку!

Я в такие минуты хватаюсь за что-то крепко,

А потом, пережив, очень тихо и долго  плачу…

Закрываю глаза и ложусь на усталый коврик.

Вся квартира в закате, как чья-то большая клетка…

На полу телефон и любимых стихов томик…

Остановка у сердца случается крайне редко.

Прекращаю дышать. Стук часов напрягает нервы.

Остановка у сердца случается крайне редко.

Я совсем не боюсь! Просто плачу. — Это во-первых.

Во-вторых — всё пройдёт. Надо только выпить таблетки.

17.11.11.

Я зиме поклоняюсь, но я ей не друг

 Я зиме поклоняюсь,

 Но я ей не друг.

 Я потерян в коварстве беснующих вьюг.

 Мои взгляды темны,

 Я прошу у зимы…

 Войны.

 Чтоб схлестнулась душа,

 Всё на свете круша.

 Чтоб терзали и били ветры!

 И её воспевали поэты,

 Как волшебную бестию света!..

 Всё бело.

 Я забыт.

 Моё тело?

 Болит.

 Мои нравы —

 На «нет».

 Мне противен весь свет…

 Я запомню тропу,

 По которой зову

 Зиму…

 Я спою ей о нас,

 Брызнут слёзы из глаз…

 Я несчастен сейчас…

 Увы…

 Мне не нужно дряной войны!

 Ведь я жду! Я же жду…

 Весны!

 Восхищённо взлечу,

 Поклонившись чуть-чуть…

 Поцелую прозрачную руку…

 И погибнет зима…

 Мне она не нужна!

 Это я подтверждаю стуком..,

 Что в груди так бастует,

 Отчего же тоскует

 Душа?

 Она, жить поспешив,

 рвётся ввысь, не дыша…

 Потому мне зима — подруга?

4—5. 12. 11.

Про пса и его девочку

Представим себе такую ситуацию: маленькой девочке на день рождения подарили щеночка. Они росли вместе, любили друг друга очень и были лучшими друзьями. В тяжелые моменты помогали друг другу, и не было ничего действенней одному в моменты тоски, как обнять и почувствовать второго рядом.

Девочка росла, сдавала какие-нибудь банальные экзамены, мечтала о… ну, допустим, Гарварде. В общем, хотелось ей выбраться из своей родной деревеньки в большой мир. И получилось! Она, счастливая и беспокойная, собрала чемоданы, попрощалась с родными… И уже билет куплен. А она смотрит в тоскливые глаза своего мохнатого друга и…

Открыл глаза и взглядом наткнулся на мрак.

Вчера был октябрь, сегодня, наверное, март.

Заснул под окном, как какой-нибудь глупый пес…

Внутри — пустота, ты с собой ее долго нес…

Что ж… Надо вставать и, конечно, идти назад.

В пустую квартиру, где все еще аромат

От той, что, бывало, ругалась и поучала.

Но чаще, конечно, она в тишине молчала…

И ты (о, как стыдно!) молчанью ее был рад.

Сейчас бы вернуть ее голос, глаза и душу.

И вновь попросить почитать перед сном о чем-то…

С улыбкой смотреть и, конечно, глумливо слушать,

Как вместо «алло» говорит она в трубку «пронто».

Она поднималась, когда еще солнца не было,

Толкала тебя, извинялась и громко топала.

Порой замирала — в окне изучала небо ли?

И ночью, во сне, одеяло ногами комкала…

Теперь ее нет. Двадцать пятый, четвертое место.

Уехала прочь, попращалась слезами и шутками.

Домой возвращаться тебе почему-то жутко и…

И просто совсем, абсолютно не интересно.

Отец тебя звал, ну а мать кормить обещала…

Ты был, провожал, и смотрел, как увозит поезд

Ее в совершенно другой часовой пояс…

Ты вспомнил, как было, о чем при тебе мечтала…

Мечты ведь сбываются, только теперь там, с нею,

Германия, Франция?.. Бог его знает, кто.

Пустая душа — и она тяжело болеет…

В прихожей висит ее старенькое пальто.

Она поклялась, что позже возьмет с собою.

Ты вряд ли запомнил, какой это был месяц…

Тошнит от перил, от весны и от башни лестниц…

Ты понял, как это — убитым бывать любовью…

С тоской всемогущей, рвущей тебя на части,

Идешь, наконец, в старый дом. И болят лапы.

Она подарила тебе целый мир счастья.

И ты б отплатил, если б не был таким слабым…

26 апр.2012

Я с недавних пор никому не…

Я с недавних пор никому не друг.

У меня внутри — пустота и мрак.

Может быть, ступлю я на адский круг

И несмело сделаю еще шаг.

Берег тих и пуст, волны шелестят.

Я один сижу на сыром песке.

Я с недавних пор никому не рад.

Говорить сейчас не хочу ни с кем.

Существует взгляд: наша жизнь — кино.

Но билетов нет. На двери — аншлаг.

Я забыл обиды. Мне все равно.

Я с недавних пор никому не враг.

21/07/12

В лунном свете на фоне луны…

— Сделай приятное.

— Ты про кофе?

— Я про объятия и весну.

Часто обратное

Видно в профиль.

Если на фон поместить луну.

Сон не приходит.

Стараюсь слишком.

Мысли — две сотни — четыре лишних.

Тают, рождаются, «прям как люди»!

Губит и будит —

Гремит в посуде.

— Кофе со сливками?

— Можно просто…

Чувства истлели, как папироса.

Длинная осень ночами шепчет:

— Сделай приятное. Станет легче.

Грызу карандаш,

Лист наивно-бледен.

Ждет вдохновенья, как смертой казни.

— Ты меня слышишь? Я в лунном свете

Просто космически безобразна.

Ладно, рисуем, луну — штрихами.

Профиль — почетче и потемней.

Что-то сегодня не так с руками, —

Хочется думать.

Но не о ней.

— Сделай погромче, хочу послушать.

Громче. И — прочь.

— Ты куда?

— Курить.

Кто-то, однажды проникнув в душу,

Даже не думает уходить.

Темный подъезд, сигарета, память.

От никотина горчит во рту.

— Эту картину надо исправить!

Дым выдыхаю. Шепчу: «Учту».

Разве возможно, что, сделав выбор,

В душу впустил всё равно не ту?..

В окна в пролете струится тонкий

Сияющий, светлый, прекрасный свет.

Кофе молочный.

Но очень горький.

— Ты меня любишь?

Не знаю.

Нет.

28/10/12

Над Питером солнце…

Над Питером солнце заходит мгновенно,

Лучами лаская прибрежный гранит.

Тоска — внутримышечно и внутривенно.

И сердце болит.

Холодное утро холодные ночи

Встречает с завидным и нежным теплом.

В ответном письме между солнечных строчек

Больное — «потом».

Высокие стены и пышные арки.

Притоки Невы, влажный ветер весь день.

На белом конверте — нерусские марки.

Ты где?..

6/11/12

Надписи вровень линиям острых скул…

Пятнадцатый стих за неделю. И ни о чем.

В серую стену подъезда упрусь плечом,

В который раз сердце сводит параличом…

Выдохну и заскулю.

Время опять в третий раз повторяет час.

Шелк постаревших век скроет старость глаз,

Я никому не рассказывала про нас.

Так я тебя люблю.

Мечется кровь по жилам, с ума сойти,

По автобану, где встречные все пути.

Сердце надрывно пляшет в моей груди,

Сильно меня ломает.

Надписи вровень линиям острых скул.

В голову взрывом врывается стритный гул.

В сердце по центру стоит опустевший стул,

Никто его не занимает.

31/01/13

Где-то, в одном из шумных городов

грязный город мерно тонет

в свете солнечных лучей.

друг за другом, как в погоне,

толпы бегают людей.

время еле успевает,

циферблатами звеня…

и никто не замечает

одинокого меня.

я стою на тротуаре

в светло-бежевом пальто,

представляя, что едва ли

что-то значу. я никто.

суетиться не выходит,

телефоны не звонят…

и не знаю, что в народе

о валюте говорят.

я Коэльо не читаю,

чтобы, сидя у метро,

говорить о нем. Не знаю,

где находится бистро.

я вообще — то здесь впервые.

с городом я не знаком.

у меня в моей квартире

дверь избита сквозняком,

шумный кран и два соседа,

кухня где-то пять на пять.

я остался без обеда,

мол: «старайся успевать!»

я плечами пожимаю,

ухожу гулять «на свет».

ничего не понимаю

в восемнадцать с лишним лет.

что такое я? откуда?

и куда все так спешат?

где-то есть Великий Будда,

а во мне — моя Душа.

она в Космос письма пишет,

в ней — Святая Тишина.

в шуме уличном я слышу,

как бежит на брег волна…

грязный город мерно тонет

в спелой облачной тени…

поразительно спокойно

протекают мои дни.

я тебя однажды встречу,

покажу тебе луну.

мир любить гораздо легче

вместе, а не одному.

будем сонными ночами

пальцем тыкать в млечный путь,

и, касаясь чуть плечами,

думать, как когда-нибудь

встретим мы вдвоем с тобою

потрясающий рассвет

под волшебный шум прибоя

на закате долгих лет…

в шумном городе об этом

помышляю, как в бреду…

знай: я существую где-то.

приходи. я тебя жду.

18/02/13

Я тебя помню

Я тебя помню. Каждую прожитую минуту времени,

Каждый задержанный вздох спазматический.

Каждый неудавшийся стих.

Я тебя помню. Каждую линию лица практически,

Каждый золотистый взгляд электрический,

Каждый отведенный из них.

Я тебя слышу. В спокойный час — пик на улицах,

В брызгах дождливых капель по подоконнику,

В июне и в феврале.

Я тебя слышу. В строчках, давно предсказанных сонником,

В милом кафе с чашкой кофе за столиком,

Будто бы в голове.

Плыву в воздушном шаре загадочном,

С длинным шарфом на шее,

Словно с петлей.

Это обратное «Я» — так сказочно,

Снизу «Я помню» лежит — плоскошее,

Слилось с землей.

Я тебя… Слышу? Проклятые обещания отражениям,

Мысли бессвязные и пустые, как я сама,

Как все, к чему прикасаюсь.

Я тебя… Помню? Так остро, словно глаза застелил туман,

Воображаю, будто схожу с ума,

Но забыть не пытаюсь.

5/02/13 и 9/02/13

Иногда мне становится просто тихо

Elton John — Blessed (I Promise You That)

иногда мне становится просто тихо.

я сажусь на песок и смотрю в закат.

и, покои души возбуждая стихом,

в воспаленные веки глядится ад.

им охвачено небо, им дышит море,

им природа полна. всё красным-красно.

мне становится тихо. уходит горе,

растворяется радость. и всё — равно.

блеск волны на закате прекрасен дюже,

восхищенно вздыхает уставший бриз.

ты бы стал мне, возможно, хорошим мужем,

если б мы среди тысячи лиц нашлись.

6/03/13

Посейдону надоели его моря

Посейдону надоели его моря.

Он сидит на песке, отложив трезубец.

Он устал от того, что в его краях

Водных стылых пустынь нет красивых улиц,

Нет цветущих террас, пиццерий, пивнушек,

Нет влюбленных в закат, нет зимы и лета.

Ему нравится просто сидеть и слушать

Шум бегущей волны золотого цвета…

Он влюблен в это небо, в его границы,

Что из водных глубин разглядеть так сложно.

И играет закат на спокойных лицах,

Разбиваясь на спектры в пыли дорожной.

Посейдону его моря надоели.

Чувство жалкой тоски проникает в душу.

Он из царства воды вышел на неделю,

Чтоб увидеть закат и волну послушать.

Влажный лодоз смывает тоску. На волю

С громким криком взлетают морские птицы.

Хорошо так сбегать на неделю к морю,

Когда знаешь, что есть куда возвратиться.

9/03/13

Ты живешь рядом с морем

Даше

Ты живешь рядом с морем и даже не знаешь, как

я тебе вечерами завидую понемногу.

Когда тело усталостью сковано. Когда мрак

накрывает поля и проселочную дорогу.

Когда шорох листвы в голове, как его шаги, —

невесом и созвучен с наивной моей печалью…

Когда с морем мы так пространственно — далеки,

что тоску по нему я бессонницей возмещаю.

Ты живешь рядом с морем — я слушаю мир вокруг,

поразительной музыкой ставший для тихих мыслей,

утомленных количеством боли, точней — разлук

с половиной того, что считается смыслом жизни.

Когда лунная песнь нежным ветром в его окно

осторожно влетает, окутывая сознанье,

я скучаю по морю. Мне кажется, что оно

по мне тоже скучает.

Мотивами расстоянья

полон каждый сюжет. Но тоскливый природный мрак

восхитителен тем, что сильней, то есть ближе к Богу.

Ты живешь рядом с морем и не представляешь, как

я тебе вечерами завидую понемногу.

3—05—13

Мы друг другу писали безумно мало

Мы друг другу писали безумно мало,

беспричинно редко и малословно.

По ночам, забираясь под одеяло,

говорили о чем-то. И утром — сонно —

открывали все окна, вдыхая город.

Ты был миром, который теперь расколот.

Мы друг другу звонили не слишком часто,

бесконечно влюбляясь — впервые — снова.

Вечерами казалось, что это счастье —

выдыхать, сидя рядом. И море словно

наполнялось любовью, тоской и снами,

до тех пор, пока что-то не стало с нами.

Мы, как медленный сумрак, спускались к полу,

забирали шампанское и кассеты

с рок-н-роллом и роллами. Два укола —

потрясающей музыкой и рассветом —

в нас вселяли добро. Я всегда грустила.

И теперь понимаю, что… отпустила.

Ты меня научил не плакать о бывшем,

ни о ком не страдать, не звонить кому-то.

Говорил, что ушедшее будет лишним,

если в мыслях хранить его. Почему-то

я запомнила это. Сегодня в мире

поразительно ясно. И запах лета.

Тишина на душе, как в пустой квартире,

что тоскливо сияет в лучах рассвета.

28—29 / 05/ 13

мне всего восемнадцать, и я не кажусь достаточной

мне всего восемнадцать, и я не кажусь достаточной.

жизнь еще пару лет назад притворялась сказочной,

а потом за ударом удар нанесла по черепу,

и, казалось, уже невозможно вытерпеть череду

удушающих злобных открытий, безвкусных правд.

Заратустра внутри говорил, что не будет рад,

если в голову с вонью болотной ворвется смрад,

говорящий о необходимости становиться

взрослым и грязным. счастье — перекреститься,

плюнуть чрез оба плеча в сторону закона.

счастье, когда пистолет — а в нем нет патрона.

мне почти восемнадцать, а я уже точно знаю,

что рожденный ползать только во снах летает.

неспособность к открытиям, превосходящим нормы,

выходящим за рамки прошлого, пределы формы

общения, потрясения, бесконечных запутанных истин.

я знаю, что вдохновение не заслужило амнистий,

знаю, что каждый вечер фонари выключают из-за

экономии денег, что мир — световая призма,

что гром экономики тише, чем гром природный,

но правит. и на плакатах, где «глас народный»,

написана воля замученного бездумья,

удел чей — ползти, выходя за грань слабоумья.

мне всего восемнадцать, а я меланхолик чистый,

что мечтает о море, — забраться б на холм бугристый,

чтоб оттуда смотреть, задеваясь лишь самым главным.

этот мир быстрым людям кажется слишком плавным,

поднимать его некогда, а опускать — пожалуйста!

не доволен? — иди, идиот, дереву пожалуйся.

острием безобразия космос внутри исколотый

по утрам терпеливо разводит мне в чашке молотый.

14 июня 2013

Мы бросаемся в бездну

мы бросаемся в бездну с глупой скупой ухмылкой.

потому что мы знаем цену проклятой бездне.

жить в покорной гармонии, может быть, интересней,

но приятнее страх на тарелке надеть на вилку

и вкусить его сочность, как нищий вкушает воду,

ощутить его запах, как пес ощущает кровь.

мы бросаемся в бездну, борясь за свою свободу,

мы кидаемся в море, чтобы спасти любовь.

нас ветра истрепают, шакалы пойдут по следу,

мы изменимся очень — так, что нигде не примут.

ты однажды напишешь, и я сразу же приеду,

и ладони мои осторожно тебя обнимут.

мы замрем в ожиданьи еще одного открытья

и еще одного преступленья и новой боли.

мы бросаемся вниз, отгрызая шнуры и нитья,

вдохновляя весь мир бесконечностью силы воли.

и когда среди мрака найдем огонек уставший,

сразу встанем с колен, с облегчением скинем путы…

возрождая наш мир, совершенно прекрасным ставший,

мы бросаемся в бездну, его передав кому-то.

08—07—13

Ты должен всему научиться сам

Robot Koch — Nitesky

Ты должен всему научиться сам.

Начиная с яичницы и до истин.

Выйди ночью во двор, поклонись небесам,

и смотри, как из тени выходят леса,

это истинно верно. Вокруг — чудеса,

даже в медленном танце осенних листьев,

в бесконечном потоке ручьев весенних,

в одеяле, что мягко скрывает ноги.

В слишком быстро прошедшем, но воскресенье,

в понедельнике, вспышке внезапной лени,

в убегающей вдаль полевой дороге.

Ты давно это знаешь и разве утром

никогда не испытывал восхищенья,

наблюдая рассвет? В каждом миге — чудо,

между сном и туманностью пробужденья,

до мгновения смерти и от рожденья.

Жизнь играет вслепую, но вздох апрельский

по сравнению с холодом декабря

порождает дыхание мира, всплески

потрясающих мыслей, довольно резких

вспышек света, как если не спал три дня.

Выйди утром во двор и открой глаза.

Ощути чудо кожей. Оно бесценно.

У огромной планеты все полюса

притяжением связаны, а слеза —

это тонкой души дорогой бальзам.

И ты должен всему научиться сам,

начиная с предательства до вселенной.

31—07—13

Когда мы шли под проливным дождем

Когда мы шли под проливным дождем,

нам мир казался проще, чем монета.

Тебя касался я своим плечом,

вокруг цвело бессмысленное лето.

И счастья миг, далекий и чужой

теперь, тогда был близким и понятным.

Всё, бывшее несбыточной мечтой,

я юным телом впитывал и жадно

в глаза твои смотрел, как в забытьи,

пытаясь уловить их вдохновенье.

Твой образ, как прекрасное спасенье,

глухою болью стал в моей груди.

23/06/13 и 07/09/13

Я зачем-то…

Я зачем-то пишу, а зачем — не знаю.

И боюсь расставаний перед отъездом.

Что почувствую, снова ступив на камень

твоего бракованного подъезда?

И взлетят ли тучи воспоминаний

в небывалую проседь осенних шторок?

В перерывах между моих звучаний

остается голос, который дорог

даже больше жизни. Его окрестность

овевает ноябрьской стужей. Пламень

моих мыслей ворвется в твою подъездность

и расплавит структурную душу — камень.

20—10—13

Ноябрьское

Смешно рассвет щекочет волны пледа,

и тон лучей ванильно — недалек;

погода разгулялась до обеда,

когда погас задумчивый восток.

Люби меня, как я тебя, наверно.

Чтоб воздух в легких с болью обитал.

Безумье, как у Рембо и Верлена, —

взаимной грусти пламенный оскал.

Люби меня, я тоже тебя буду.

Мир по утрам уже грозит зимой.

С тоской смотрю на грязную посуду,

оставленную с вечера тобой.

начало ноября 2013 г.

Zeit

Рано или поздно

ты окажешься один, без продуктов,

без взаимных иллюзий и главное

без предупреждения.

Д. ВОДЕННИКОВ

Бесполезность будней рушит внутри все стены,

оставляя эмоции серой горочкой пыли.

Время душит и бьет и вскрывает тугие вены

на руках вдохновения — тонких, в которых были

крепко стиснуты пальцы твои, и их мягкий запах

до сих пор в атмосфере, застывший и незабытый.

Одиночество — кот, что крадется на мягких лапах,

привнося безразличие.

Вечер, почти убитый,

завершается морем, что падает вертикально

и врывается в окна, заполнив собой пространство.

Время гладит макушку, жалеет. И так печально

представлять, где ты есть, забывая про постоянство

расстояний и боли. Всё видится отдаленным.

В венах кровь тяжелеет.

Ты, если что, чаще смейся.

Вспоминаю июнь: мир был солнечным и зеленым.

В нем навеки осталась моя последняя песня.

18/11/13

Ночь

я, мучимый бессонницей, как тяжбой,

хожу по кругу, словно часовой,

и помышляю о своем, неважном,

практически не связанном с тобой.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.