Бесплатный фрагмент - Послание

Девочка двенадцати лет встречает своего сверстника по школе — инвалида-спинальника с разрывом позвоночника в поясничном отделе (парализованы ноги). Завязывается крепкая школьная дружба. Отец девочки — астрофизик по наблюдению за Дальним Космосом — открывает там, совершенно случайно, нечто такое, что вообще не вписывается в рамки обычного понимания и мировоззрения. На фоне этого события и разворачиваются действия этой повести.

Любопытен и другой факт. Когда мне понадобилось описать дорогу, по которой ездил герой моей повести на работу и обратно (это штат Техас), я запустил программу «Гугл-Земля» и сам виртуально проехался по ней. После моста, недалеко от Мексиканского залива, сделал несколько поворотов и остолбенел, увидев этот дом — дом героя повести. Разница заключалась в двух деталях: дом описан в деревянном исполнении, а на фото — в кирпичном. И второе: разница в высоте крыльца — у меня оно выше (со ступеньками).

Что может быть легче,

Чем плыть в одной лодке?

Твоё весло, моё весло —

И лодка мчится за горизонт!

(Из испанской песни).

— Как красивы звёзды, особенно в такие тёмные, осенние и безоблачные ночи, — сказала Линда, и обняла мужа, стоя на открытой террасе дома.

— Да, они прекрасны и созвездия очень романтичны. Созвездия появились и были названы так, ровно столько лет назад, когда первый разумный человек, романтик в душе, взглянул на ночной небосвод, задумался, и назвал их. С тех пор так оно и есть, — ответил Жак.

— Боже, неужели все эти созвездия носят такие имена с тех незапамятных времён? — удивлённо воскликнула Линда.

— Да. Учёные всех эпох не стали менять названия созвездиям и звёздам, чтобы не внести путаницы. Только потом, когда стали открывать новые звёзды и туманности, они присваивали им порядковые номера, а так — всё осталось на своих местах, — ответил Жак и нежно обнял жену.

Так они простояли некоторое время, любуясь звёздным небом, с Мексиканского залива потянуло свежестью. Они жили в собственном доме, недалеко от Мексиканского залива, где воздух чист — вода всегда поглощает пыль земли.

— А знаешь ли ты, что человеческий глаз, даже самый зоркий, может, при благоприятных метеорологических условиях в точке наблюдения, разглядеть объекты на небе только до шестой звёздной величины? Это означает, что человек видит, примерно, десятую часть небесных объектов невооружённым глазом. Только телескопы помогают нам разглядывать менее яркие звёзды и туманности, а современные радиотелескопы дают ещё больше возможностей. Излучения, которые пронизывают всю Вселенную, можно «поймать» таким телескопом.

— А что представляет собой это излучение? О чём оно может рассказать? — заинтересовалась Линда.

— Эти излучения исходят от звёзд при термоядерном синтезе. Ведь любая звезда, как и наше Солнце, представляют собой ядерный «котёл», в котором всё кипит, давая свет, тепло и жизнь. Излучения, почти любого спектра, поглощаются атмосферой Земли и не доходят до нас, их можно зафиксировать только в космосе, и обработать при помощи компьютера. Не обижайся на меня, пожалуйста, но давай об этом поговорим завтра, а сегодня мне надо поработать. Саманта уже спит?

— Да, и пятый сон видит…

— Тогда я иду работать, — сказал Жак, поцеловав жену, и отправился в свой кабинет.

Он, как обычно, связался с одним из искусственных спутников Земли, направил его радиотелескоп на один небесный объект, и стал принимать телеметрию на свой компьютер. Жак был одним из сотрудников NASA — он немного подрабатывал на дому. На экране монитора он увидел странную картину излучения. Оно не походило ни на какое, из ранее наблюдаемых, излучений — это было нечто.

Реликтовое излучение было таким плотным и мощным по отношению к фоновому значению, что на десять порядков перекрывало ранее известные и наблюдаемые. Это заставило Жака задуматься. «Что же оно в себе несёт и откуда конкретно исходит? Доложить ли сразу в NASA или провести предварительный анализ? Если провести предварительный анализ, то меня могут обвинить — почему сразу не доложил? А докладывать о „сыром“ материале, то могут возразить — да всякое может быть. Вот и ищи золотую середину». Жак решил сообщить сразу, но с вопросом-намёком.

— Здравствуйте! Ваши искусственные спутники Земли с радиотелескопами не фиксируют очень мощного реликтового излучения?

— А в чём конкретно проблема? — надменно спросили на другом конце линии.

— Проблем пока нет, но они могут быть, если мы замешкаемся и не выясним некоторые аспекты…

— А что там такое серьёзное? — перебили Жака.

— Это излучение на десять порядков плотнее фонового. Атмосфера Земли его не поглощает полностью, малая часть проникает через неё, и могут быть изменения, тогда…

— Ты сказал на десять порядков плотнее. Десять порядков — это единица с десятью нулями. Представляешь, что это такое? Или у тебя сбой в программе? Такого просто не может быть!

— Да, я прекрасно понимаю, что это такое, программного сбоя нет — проверял. Поэтому и решил сразу доложить вам. Конечно, проведу предварительный анализ, а исходные данные с анализом привезу вам завтра.

— Это может быть только одно из двух: рождение Сверхновой звезды или начальная стадия образования Чёрной дыры. Координаты дай сразу — мы проверим.

Жак дал точные координаты излучения, и на этом связь закончилась. Он вёл запись текущих событий из космоса и параллельно делал анализ. Хотя, что значит «текущих событий»? Ведь это событие произошло очень давно, а только сейчас до Земли долетело эхо того события по причине колоссального расстояния. Космос можно рассматривать, как настоящую «машину времени» естественного происхождения, но только в одностороннем направлении — прошлое можно увидеть, будущее нет или условно рассчитать, по крайней мере.

Согласно теории Большого Взрыва, ранняя Вселенная представляла собой горячую плазму, состоящую из фотонов, электронов и барионов. Благодаря эффекту Комптона, фотоны постоянно взаимодействовали с остальными частицами плазмы, испытывая с ними упругие столкновения и обмениваясь энергией. Таким образом, излучение находилось в состоянии теплового равновесия с веществом, а его спектр соответствовал спектру горячего тела.

«Значит, рождение Сверхновой звезды можно исключить, — думал Жак, — остаётся только Чёрное тело, но там интенсивность и температура очень малы, а тут — о-го-го какие. Следовательно, нас ожидает нечто очень большое и плотное с температурой несколько сотен тысяч градусов по Кельвину или выше. Но как „Тёмное тело“ может иметь такую температуру? Это противоречит со многими теориями космологии. Пересматривать все теории — от этого можно с ума сойти, это не укладывается ни в какие рамки привычного понимания».

Да, это — самый удалённый объект, который можно наблюдать в электромагнитном спектре. Обнаружение странного космологического феномена станет чрезвычайно серьезным испытанием космологии. Уже привычная и устоявшаяся научная картина подвергнется коренному пересмотру.

Всякий раз, когда базовая модель оказывается неспособной объяснить наблюдаемое явление, в неё вводится какая-нибудь новая сущность, как: инфляция, темная материя и темная энергия. Сегодня очень трудно объяснить наблюдаемую температуру Вселенной, её расширение и даже существование галактик. Совсем недавно было обнаружено кольцо из ярких звёзд, которое предсказал великий советский фантаст Иван Ефремов в своей знаменитой «Туманности Андромеды», — объект, названный им «Великое Кольцо».

Учёные с помощью телескопа Хаббла обнаружили в галактике Андромеды объект, названный ими «таинственным» — странное кольцо звёзд, окружающее центральную Чёрную дыру галактики. В него входит, примерно, четыреста очень горячих и ярких голубых звёзд, обращающихся наподобие планетной системы, чрезвычайно близко к центральной Чёрной дыре Галактики.

Подобное открытие поразительно и в корне противоречит современным физическим представлениям — гравитационное поле вблизи Чёрной дыры таково, что о формировании звезд не может быть и речи.

Звёзды образуют очень плоский диск размером один световой год в поперечнике. Их окружает эллиптический диск более старых красных звёзд — его размер составляет около пяти световых лет. Оба диска расположены в одной плоскости, что может свидетельствовать об их взаимосвязи друг с другом, однако о природе в высшей степени таинственного образования никто в научном мире пока не может сказать ничего определенного.

Жак вёл запись этого мощнейшего реликтового излучения и анализировал все последствия его на Землю и околоземное пространство. Ничего хорошего он в этом не видел. Так прошло несколько часов. «Ну, и хватит на первый раз, — подумал он, — пусть теперь они сравнивают данные с других спутников и анализируют, а мне надо немного поспать перед завтрашним трудовым днём, который обещает быть не таким уж и лёгким», — с такими мыслями Жак аккуратно лёг рядом с Линдой. Было начало понедельника.

— Ты закончил? — сонным голосом спросила она.

— Пока да, ты спи и мне надо немного отдохнуть перед завтрашним днём, — с этими словами он спокойно заснул.

Странное дело, после такого открытия, тянувшего на Нобелевскую премию, Жак спал сном младенца, и никакое сновидение его не тревожило, вопреки человеческой психике и сущности.

На следующий день все встали, как обычно, и Линда подогрела уже готовый завтрак. Саманта за всех поблагодарила Бога за продление ещё одного дня для жизни и утоление голода вкусной пищей. Потом она неожиданно спросила:

— Папа, я познакомилась с одним мальчиком, моего возраста. Можно мне привести его к нам домой и познакомить с вами?

Такого вопроса никто не ожидал. Ей было всего 12 лет, но она опережала своих сверстников, как в физическом, так и интеллектуальном развитии, была спокойной и рассудительно. Училась на высокие оценки и радовала учителей, по школе имела хорошую характеристику, ни с кем не ссорилась, очень быстро прощала обиды, не имела ни на кого зла.

— А почему бы и нет? — ответил отец вопросом на вопрос и добавил: — Конечно, можно, приводи в любое время. Мы с мамой также познакомимся.

— Спасибо, папа, — радостно воскликнула Саманта, обняла и поцеловала отца в щёку.

— Саманта, тебе всего лишь 12 лет, у тебя с ним ничего не было? — спросил отец с неким подвохом.

— Нет, папа, ты чего? Я же ведь всё понимаю. Ты меня обижаешь своим вопросом.

— Хорошо, коли так. Прости, я не хотел тебя обижать…

— Папа, всё нормально, обиды нет. Я же знаю твою поговорку «Проверяй, но доверяй!»

— И давно выучила?

— С семи лет или ещё раньше…

— Молодец! Так держать!

— И я возражать не буду, если отец «За», — ответила Линда и улыбнулась.

— Всё, вопросов нет, все вопросы закрыты, — заключил Жак. — Спасибо за завтрак, мне пора на работу.

Он ехал, и мысленно представлял, что там происходит, после того, как узнали о вчерашней новости. Жак захватил с собой два компакт-диска — один с записью данных с ИСЗ, а на втором был записан его анализ. Он вошёл в здание NASA и сразу направился в свой отдел. Первое, что сделал Жак, протянул два диска и сказал:

— На этом диске записаны данные со спутника, а вот на этом — мой анализ хода событий, которые могут произойти в околоземном пространстве и на Земле. Это настолько серьёзно, как Армагеддон в Апокалипсисе. Не думаю, что к этому можно относиться с иронией или не обращать внимания.

Диски вставили, и все прильнули к мониторам.

— Выведите изображение на центральный монитор, — отдал команду руководитель отдела.

Жак стал комментировать события и результаты своего анализа. Все сотрудники были потрясены увиденным явлением и молча, но вполне понятно, выражали свои эмоции. Первое, что мог сказать руководитель отдела, было:

— СМИ (средства массовой информации) не должны знать об этом ничего, всё держать в строжайшей тайне, не выносить за пределы этого здания! Собираем экстренное совещание всех руководителей отделов Агентства и докладываем Президенту страны. Ещё раз повторяю: никакой связи со средствами массовой информации. Если будет какая-либо утечка данных или краткий комментарий, этот сотрудник подлежит увольнению с лишением всех пособий! Всем всё ясно? За работу.

И муравейник закипел.

За считанные минуты собрали руководителей всех отделов NASA, и началось обсуждение. Оно было кратким по времени, но ёмким по содержанию. После короткого доклада об открытии нового источника излучения невероятной плотности, слово дали Жаку, как первооткрывателю.

— Я не хочу никого пугать и делать пафоса из этого, однако картина складывается следующим образом. Это излучение было открыто вчера случайно. По какому-то наитию я направил радиотелескоп спутника именно на этот объект, уловил мощнейшее излучение в миллиметровом диапазоне. Рождение Сверхновой отпадает — у неё излучение иного спектра, следовательно, это — начальная стадия «Чёрной дыры». Объект находится очень далеко, а мы наблюдаем только последствия давно минувших дней.

Жак перевёл дыхание и продолжил:

— Стоит ли нам предавать весомое значение давно минувшим дням? Да, стоит. И вот по какой причине. Мы ничего не знаем о тех событиях, которые происходили в этом уголке Вселенной невообразимо давно — при рождении и формировании самой Вселенной, мы не знаем, что нас ожидает через неделю или через десять лет. Если это излучение увеличит свою интенсивность ещё на один порядок, то мы потеряем все наши спутники, потеряем все спутники связи, мобильная связь и Интернет перестанут функционировать, все компьютеры дадут сбои или перестанут работать. Более того, все новорожденные младенцы будут иметь разные патологии — мутации.

— А есть ли какая-либо защита от этого излучения? — спросил кто-то из зала. — Или нам суждена плачевная участь?

— Давайте думать об этом так. Это излучение беспрепятственно проникает во все места космоса и ничто его там не остановит и не экранирует. Значит, искать защиты в космосе нет смысла. На Земле можно построить экран, но тогда и солнечные лучи не смогут проникать, растения и животные погибнут без Солнца. Опять-таки экран можно сделать не на всю поверхность — это будет защита не для всех, а для «избранных», опять возникнут изгои и великая гражданская война, которую правительственные войска не смогут остановить. Можно уйти в пещеры и там сделать свинцовые экраны на потолок и стены. Но сколько нам там сидеть — одному Богу известно. Человечество опять вернётся к пещерному образу жизни…

— И это всё? — опять раздался вопрос из зала.

— Остальные решения спросите у Бога, — ответил Жак и добавил: — Только на Него одного нам осталось уповать. Наши знания и наш технический прогресс, на данном этапе развития, не могут нас защитить!

Настала гробовая тишина. Если бы в зале летали мухи или комары, то без особых усилий можно было услышать их жужжание, но таковых не было. Все привыкли считать, что наши знания и техника сможет защитить нас ото всех бед, а оказалось, что перед каким-то излучением — мы просто бессильны. Это было настолько тягостно, особенно для учёных, словно кто-то со стороны, воткнул им нож в спину, и все их знания, могущество, оказалось детской игрушкой перед неожиданным явлением Дальнего Космоса.

— Я закончил, — сказал Жак и присел на стул.

— Что же я буду докладывать Президенту? — как бы про себя спросил директор NASA.

— Позвольте, — спросил разрешения слова Жак.

— Да, говори.

— Я считаю, что пока ничего не надо докладывать Президенту. На данном этапе мы сами ничего не знаем путного — прошло всего меньше суток. Нам надо детально наблюдать и изучать это явление, когда начнёт вырисовываться более чёткая картина этого явления, тогда настанет время для доклада.

— Хорошо сказал, Жак, молодец! Значит, держим Президента за марионетку, а он нам финансирует все наши наблюдения и проекты!

— Простите, но я такого не говорил, — возразил Жак. — Я просто имел в виду, что чрезмерная поспешность нужна при диарее, а в таком деле, как у нас — просто выдержка и не более того.

В зале послышался тихий смешок от слов Жака, но никто не осмелился поддержать его — все опасались слететь со своих кресел.

— Какой ты умный, Жак! — с иронией в голосе сказал директор NASA. — Почему бы тебе не сесть в моё кресло?

— Каждый должен выполнять работу на своём месте и выполнять её хорошо, а при перемене местами слагаемых сумма не меняется!

— А ты, однако, скользкий, Жак. Я тебя раньше таким не видел…

— Просто мы мало общались, — коротко заключил Жак.

— Итак, — подводя итог совещания, начал директор серьёзно, — ведём круглосуточное наблюдение за этим излучением, при малейшем изменении данных немедленно докладывать мне в любое время суток. И никаких контактов со средствами массовой информации, никаких комментариев. Нарушение будет рассматриваться, как разглашение Государственной тайны со всеми вытекающими последствиями! А теперь, все по своим местам. Работаем.

Жак вернулся к своему рабочему месту, связался со спутником, который «видел», в данный момент, объект излучения, и принялся работать.

По сути дела, ничего не изменилось со вчерашнего вечера — все параметры были такими же, как и вчера. А что могло измениться за какие-то семнадцать часов по земному времени? Это для человека ощутимы семнадцать часов, а для Вселенной — эта величина ничтожна, всего тысячная доля секунды или и того меньше. Так что ранее, чем через пять-десять лет ничего особенного не произойдёт, исключая метеориты. Вот они представляют реальную опасность для Земли.

Их много, как в поясе астероидов, так и за его пределами, у каждого своя траектория, но эти траектории пересекаются, происходят столкновения, меняющие направления полётов да ещё с вращением. Ранее, совершенно безобидный для Земли метеорит или астероид, при столкновении с другим астероидом, меняет траекторию полёта так, что может столкнуться с Землёй и принести ей колоссальные катаклизмы. Вот именно по этой причине вымерли все динозавры, был Ледниковый период и многие другие глобальные изменения. Но обиднее всего тот факт, что траекторию любого метеорита или астероида не рассчитать достаточно точно на длительный период времени.

Так Жак просидел перед монитором довольно длительное время, наблюдая за данными, но ничего не менялось.

Рабочее время закончилось, он привёл в порядок своё рабочее место, вышел из здания, и поехал домой. Ехал на привычной скорости и думал о работе. Подъезжая к дому, Жак увидел, что Саманта с кем-то гуляет, вернее, кого-то возит в инвалидной коляске. «Неужели её друг — человек с ограниченными возможностями? Хорошо, загадывать ничего не буду — потом посмотрим», — подумал он, останавливая машину около гаража.

— Ребята, привет! Как настроение и дела? — на оптимистической ноте приветствовал Жак свою дочь и её друга.

— Привет, папа! — Саманта подбежала к машине. — У меня всё нормально, а это мой друг — Николь. Познакомьтесь.

Николь подъехал к машине, толкая коляску за поручни на колёсах. Он выглядел обычным мальчиком, весьма приятной внешностью, на вид ему можно было дать двенадцать-тринадцать лет, но не более того. Волосы прямые без завитков, светлые, на нём была светлая рубашка в голубую полоску (она ему очень шла), на ногах — джинсы и простые ботинки.

— Здравствуйте! — поздоровался Николь и протянул руку.

Жак, как обычно, пожал руку в приветствии и спросил:

— Ты ровесник Саманты? Она про тебя нам вчера рассказала.

— А что во мне такого? Я — обычный человек, только вот с ограниченными возможностями.

— Не обижайся, Саманта ничего плохого о тебе не сказала. Только сказала, что познакомилась с новым другом своего возраста и попросила разрешения привести тебя к нам в гости. Прости, а у тебя давно так случилось?

— С рождения, разрыв позвоночника в поясничном отделе, — весьма спокойно ответил Николь, а потом добавил: — Медики только и смогли надеть металлический хомут на место разрыва, чтобы предать устойчивость и немного снизить боль.

— Ну, погоди немного, ведь наука не стоит на одном месте. Придёт время, научатся справляться и с таким недугом! — подбадривающее сказал Жак. — У тебя же руки сильные, ты на них и делай всю опору.

— А я так и стараюсь. Иначе, как бы передвигался в этой коляске? Только ты, наверно, не знаешь, что нервные клетки и волокна не восстанавливаются.

«А парень подкован и вдобавок — оптимист. Это очень даже хорошо. Если он и дальше будет таким по характеру, у него многое в жизни будет получаться, он многого может добиться своей силой воли», — подумал Жак и добавил вслух:

— Знаешь, Николь, хотя медики и говорят, что нервные клетки и волокна не восстанавливаются, но в природе ещё очень много непознанного. Вот я — астрофизик, очень много смотрю на звёзды, и, чем больше открываю загадок, тем больше вопросов возникает. Я это к тому говорю, что многие фундаментальные устои и взгляды прошлого приходится пересматривать, создавая более гибкие и точные на сегодняшний момент.

— Значит, в природе Космоса и Земли нет ничего твёрдого и конкретного? — спросил Николь, глядя прямо в глаза Жаку.

— Как точно и коротко ты сформулировал свой вопрос и сам ответил на него. Да, в природе и в нашей сущности нет ничего конкретного и «твёрдого», как ты сказал, но лучше и правильнее говорить, постоянного. Ты запомни это выражение — нет ничего постоянного, всё относительно, — и Жак потрепал Николь за волосы.

— Как легко и просто с тобой общаться, — сказал Николь.

— Взаимно, Николь, взаимно, — сказал Жак и вошёл в дом.

— Ну, и как тебе мой папа? — спросила Саманта, немного с гордостью.

— Он просто замечательный! — ответил Николь. — Таким отцом можно гордиться.

Жаку было очень жаль Николь, такого молодого и умного парня, он мыслил не как его сверстники, а гораздо глубже и точнее, он не раскис перед своей травмой, а остался оптимистом. Это было так важно в его физическом положении, как ничто другое. По интеллекту он подходил Саманте, как друг, на которого можно было положиться в самую трудную минуту. Быть может, их встреча не была случайной.

— Линда, привет! Как твои дела? Как настроение и что нового?

— Привет, Жак! Дела — ничего. Настроение не очень. А нового? Ты видел, какого друга нашла Саманта?

— Видел, а что в этом плохого? Парень умный, эрудирован, оптимист. По-моему, все хорошие качества при нём. Не у всякого здорового человека будет столько качеств. Если у них дружба, то они же ещё дети — по двенадцать лет каждому — не вижу в этом ничего плохого.

— Ты всегда защищаешь Саманту, не думая о будущем.

— Дорогая, о каком будущем ты говоришь? Они же ещё дети, а всё детское проходит очень быстро и никакого следа не остаётся. Вспомни свои детские годы: с кем ты дружила? И где сейчас эта дружба? А выбрала ты меня уже во взрослые годы. Так стоит ли думать о будущем, когда всё так быстро меняется.

— Очень хочется надеяться, что всё будет так, как ты сказал, — ответила Линда и добавила: — Зови детей ужинать, у меня всё готово.

— Саманта, Николь, заходите в дом, ужи готов, — крикнул Жак.

— Дядя Жак, ты мне помоги подняться на крыльцо, а то тут ступеньки, — попросил Николь.

— Да, конечно, извини, я просто забыл, — ответил Жак и в одно мгновение поднял Николь на крыльцо. — Скоро сделаю пандус.

— Спасибо, — ответил счастливый Николь.

«Как мало надо человеку для счастья? Простого и элементарного внимания — и больше ничего», — подумал Жак.

Николь въехал в дом и внимательно осмотрелся. Он заметил много старинных вещей: шкаф, стол, стулья, диван, полочки на стенах были из старинного дерева ручной работы. Люстра из бронзы сделана в таком же старинном стиле, как и мебель с изящными линиями и с затейливыми завитульками. Всё это придавало комнате своеобразный стиль, и подчёркивало характер хозяев дома, которые жили в современном мире, но придерживались старины — спокойный уравновешенный характер, выдержка и мягкость, дружелюбие и общительность, спокойствие в принятии решений и стойкость. Так показалось Николь, и он был доволен этим.

Ужин был обычным, но он удался на славу. Саманта, как всегда, помолилась Богу за то, что Он даровал чудесный ужин для утоления голода. Николь держал себя элегантно, несмотря на физическое положение, словно он был в ресторане. Такого Жак не видел среди взрослых и вполне здоровых людей.

— Дядя Жак, — обратился Николь, — можно я буду иногда приезжать к тебе? С тобой так интересно общаться!

— Конечно, можно. А какие проблемы? — сказал Жак и добавил: — Иногда у меня бывает работа дома, тогда уж ты с Самантой погуляй на свежем воздухе или в её комнате. Только без обид. Договорились?

— Да, конечно, я же знаю, что у каждого человека бывают свои дела. У вас очень красивая и старинная мебель. От родителей досталась? — спросил Николь.

— Да, ты правильно заметил — от родителей. Они жили раньше здесь, а когда мы поженились с Линдой, они переехали в другой дом, этот оставили нам — они живут на соседней авеню…

— Я так и подумал… Спасибо! Мне уже пора ехать домой…

— Подожди, время ещё рано. Куда спешишь?

— Да нет, мне уже пора, отец будет волноваться… — ответил Николь.

— Тогда погоди, я помогу тебе спуститься с крыльца, — сказал Жак и повёз Николь к выходу. Уже на улице он добавил: — Пандус на крыльцо я тебе обещаю.

Саманта и Николь были просто счастливы, они никак не ожидали такой реакции со стороны отца. А Жак пошёл в свой кабинет, чтобы немного поработать. Только Линда осталась одна, чувствуя себя никому не нужной. В такие моменты она любила выходить на террасу смотреть на звёзды, и благодаря этому, быть немного ближе к мужу. Она понимала, что всё это глупо, но не могла ничего поделать с собой, ведь жене астрофизика приходится часто быть одной.

Жак опять навёл телескоп спутника на объект излучения, и начал принимать телеметрию, но за сутки ничего не изменилось. Сегодня было ровно двадцать четыре часа, как он открыл это излучение, но с тех пор поток остался стабилен по спектру и плотности. Одна тысячная доля процента погрешности измерения остались на прежнем уровне. Эта загадка стабильности была столь же важна, как и излучение. Жак понял, что в ближайшую неделю особых перемен ждать не стоит, поэтому он выключил аппаратуру и пошёл спать.

Легонько прилёг на кровать, чтобы не разбудить Линду, но та ещё не спала и спросила каким-то чужим голосом:

— Ты сегодня рано, я тебя не ждала в такое время.

— Я просто проверил, нет ли изменений в данных, и закончил. А что мне ещё осталось делать? Поэтому освободился рано и к тебе…

— Обычно ты дольше сидишь за своей работой…

— Я же сказал, дорогая, что сегодня работы почти нет, вот и всё. А за Саманту ты не переживай — это детская любовь называется просто «Дружба» и не более того. Заверяю тебя, что всё будет нормально, помни мои слова.

— Хочется верить в это. Хорошо, давай спать. Доброй ночи!

— И тебе того же желаю, — ответил Жак и повернулся спиной к Линде.

Утро следующего дня было обычным и ничем не отличалось от прошедших ранее дней, но какая-то перемена чувствовалась. Какая-то крупная неожиданность должна была свалиться на Жака.

Как обычно, Саманта произнесла молитву Богу за дарование нового дня и за еду. Завтрак был лёгким, позавтракали вместе, за столом много не разговаривали, давали пищи усваиваться, Жак выпил свой кофе, потом поцеловав жену и дочь, поблагодарил Линду за вкусный завтрак и направился к машине. Тут он заметил корреспонденцию, которую обычно раскидывает почтальон, и газету. Вот эта газета привлекла внимание Жака. Он развернул её и остолбенел. Крупный красный заголовок на передовой полосе гласил:

«Спутник NASA наткнулся на послание Бога» И дальше шёл текст:

«Удивительные особенности распределения реликтового излучения на небесной сфере заставили американских ученых выдвинуть гипотезу о том, что оно может оказаться не прочитанным ещё человечеством посланием Создателя.

Ранее необычный характер распределения «горячих» и «холодных» областей на карте реликтового излучения уже вынудил большую группу астрофизиков поставить вопрос о необходимости коренного пересмотра современной теории образования Вселенной.

Астрофизики отыскали «визитную карточку» Создателя, изучая реликтовое излучение. «Наша теория не поддерживает идею креативизма, ни в каком из её аспектов — мы всего лишь пытаемся задать вполне научный вопрос о том, каким образом и в какой „кодировке“ такое послание могло бы быть направлено, и попытаться дать на него ответ».

«Так, ласточки прилетели, и цветочки зацвели, — подумал Жак. — Только этого мне и не хватало для полного счастья!» Прямо из машины он решил позвонить директору NASA.

— Пожалуйста, соедините меня с директором.

— Директор сейчас ведёт разговор по телефону, — ответил секретарь.

— Этот вопрос очень важный, скажите директору одно слово: «Луч».

Через пять секунд в трубке ответили:

— Директор на связи, говорите.

— Здравствуйте! Я сейчас еду на работу, сразу поднимусь к вам. Отложите все переговоры, совещания и сразу примите меня!

— Это так…

— Да! Только не по телефону, а лично, тет-а-тет!

— Хорошо, жду! — и связь разъединилась. Жак прибавил скорость и уже летел, обгоняя все машины.

Он ворвался в кабинет директора, плотно прикрыл за собой дверь и коротко сказал:

— У нас утечка!

— Как? Где? Кто? — коротко спросил директор.

— Вот прочтите, — Жак протянул директору свежий номер газеты.

Шеф бегло прочёл статью в газете, задумался на мгновение, потом спросил:

— Что теперь делать? Вызывать силовые структуры, ФБР или ещё кого-то для поиска источника утечки? А откуда у тебя эта газета? Это не ты?

Жак отвечал спокойно и рассудительно:

— Если бы это был я, то не приехал сразу к вам. Газету получаю по подписке, как и все. Не нужно вызывать силовые структуры — будет много шума из ничего. Выявить «утечку» можно собственными силами. А погасить такой «пожар» можно, добавив «огня». Вы же знаете, что пламя можно погасить пламенем, а не водой, только надо создать большое давление. Подождите, не перебивайте меня, а дайте высказать некоторые соображения, — Жак перевёл дыхание и продолжил:

— Информатора специально внедряют во все организации, редакции газет и журналов, в погоне за сенсациями, значит, вам нужно вызвать сотрудника отдела кадров и выявить, кого, относительно недавно, приняли сюда на работу. Далее, не нужно опровергать информацию, а «подтвердить» её в той же газете или в другом издании, но разбавив краски на «блёклые» — об этом подумаем немного позднее, это не так важно и срочно. Скажите мне, пожалуйста, велась ли запись последнего собрания с моим анализом событий?

— Нет, — ответил шеф. — Мы, как правило, не делаем этого. А зачем?

— Прикажите сегодня же установить в зале скрытые камеры и вести запись каждого собрания и каждой конференции. Это позволит нам вести наблюдение за аудиторией в зале и сразу выявлять информатора — утечку информации. Теперь, пригласите секретаря и пресс-секретаря для того, чтобы написать небольшую статью о том, что обнаруженное вами излучение, удалось расшифровать и, более того, вычислить объём «послания от Бога» в килобайтах или в мегабайтах, как вам угодно…

— А как ты узнал пароль для экстренной связи со мной? — недоумевающе спросил шеф.

— Я не первый год работаю в этом учреждении — не новичок, поэтому некоторые секреты знаю, но не разглашаю их, — спокойно ответил Жак.

— Послушай, Жак, почему ты не сидишь в этом кресле, если ты такой умный? — традиционно спросил шеф, когда ему становилась понятной мысль сотрудников, и он был всецело согласен с данными доводами. — Иди, работай, работай!

Жаку ничего не оставалось, как идти в свой отдел и продолжить работу. Он был крайне доволен тем, что удалось убедить и направить шефа на нужные действия, которые считал почему-то правильными. С какого-то момента времени Жак поступал относительно странно — он недолго думал над сложными вопросами, быстро находил правильное решение, умел убеждать других в своей правоте. Нет, это было у него не с раннего детства, а относительного недавно и проявлялось особенно в сложных, критических ситуациях. Порой Жак и сам не знал, откуда у него берутся подобные решения, но они брались, и это обстоятельство было странным.

Он пришёл в свой отдел и традиционно начал принимать телеметрию со спутника, который обнаружил это странное излучение. Реликтовым его можно было назвать только с очень большой натяжкой — совпадала только частота или длина волны, как принято называть, а вот плотность, другими словами интенсивность, была куда выше, чем у реликтового излучения. Вот в этом и заключалась вся шумиха вокруг него.

Никаких перемен не было замечено за это время — никаких всплесков, никаких провалов по интенсивности, ни малейшего изменения длины волны. Казалось, что кто-то включил маяк на окраине Вселенной, указывая, куда лететь космическим кораблям, чтобы не сбиться с курса.

Раньше считалось, что только квазары — самые дальние звёзды во Вселенной — были удалены от нас неимоверно далеко, они были образованы на самой ранней стадии Большого взрыва, а теперь приходится вносить коррективы в теорию «Большого взрыва» из-за этого нового излучения.

«Да, много ещё тайн и загадок хранит природа Вселенной, которые надо раскрыть современными методами», — подумал Жак, наблюдая за монитором, и продолжил: «А, собственно говоря, что мы знаем о природе Вселенной? Ничего! Цивилизация Майя знала куда больше, чем мы с нашей современной техникой. Наша техника задаёт нам больше вопросов, чем ответов. Мы только топчемся на одном месте, хотя решаем сложные вопросы, на наш взгляд, а эта сложность — не иначе, как детская забава», — заключил Жак.

— Жак, ну и как твой «маяк»? — спросил молодой астрофизик, видимо новичок.

— Живёт своей жизнью, которая нам пока непонятна. Будем разгадывать и эту аномалию Вселенной, вернее сказать — закономерность, — ответил Жак, и посмотрел на собеседника. Перед ним стоял молодой парнишка лет двадцати пяти, чисто выбритый, холёный, невысокого роста и красивой внешности. — А ты, видимо, новичок? Давно пришёл сюда? Раньше я тебя не видел, — испытующе спросил Жак.

Парнишка немного занервничал, это было видно по его лицу и осанке, но быстро овладел собою, и спокойно ответил.

— Извини, забыл представиться. Меня звать Джон, недавно окончил астрофизический Университет и только две недели, как работаю здесь.

— Университет, а в каком штате? — уточнил Жак.

— А тебе это так важно? — спросил Джон.

— Да нет, просто мой младший брат недавно окончил астрофизический Университет, и я подумал, что вы могли бы быть сокурсниками и одного года выпуска, — решил немного успокоить Джона Жак.

Настала пауза. Джон не знал, что отвечать и нервничал, а Жак, видя такое замешательство Джона, понял — он не астрофизик, никакого подобного Университета не оканчивал, а является просто осведомителем — «уткой» из какого-то издательства. Пауза могла быть и дольше, но её остановил Жак:

— Хорошо, Джон, иди работать, и мне надо провести аналитику…

«Вне всякого сомнения, именно этот парнишка и есть осведомитель, и ко мне он подошёл, как к открывателю этого излучения, за новой инфой. Не буду торопить ход событий, он ещё проявит себя — окончательно „засветиться“, а то получается, что только один я первым открываю и раскрываю все события. Пусть другие немного поработают», — заключил Жак, и занялся последовательной аналитикой этого излучения. А Джон пришёл к своему рабочему месту, и понял, что он на волоске от провала. Его раскроют рано или поздно, вопрос только времени и места. Расплата будет большой и громкой. Джон решил, что, не далее завтрашнего дня, он напишет заявление об уходе.

Так прошёл ещё один день, который не принёс ничего нового в разгадке этого излучения. Новым было только то, что Жак, невольно для себя, выявил источник утечки информации в такой грандиозной организации, как NASA. Раньше казалось, что никакой муравей не проскочит через охрану и тщательную проверку в отделе кадров, но выявилась брешь в защите, в которую проник сам человек с изворотливым умом и поддельными документами. Такого никто не мог ожидать, а вот случилось — позор для всей защиты! Президент хорошо тряхнёт всёх и вся, если эта новость дойдёт до него.

Жак проанализировал все данные, уж в который раз, и ничего нового, утешительного не выявил. Всё осталось на том же уровне, как и в первые часы открытия этого излучения. «А действительно, очень похоже на маяк, луч которого направлен на Землю, — думал Жак, собираясь ехать домой. — „Луч“… Стоп! Надо получить данные с двух спутников, которые „висят“ на геостационарных орбитах (неподвижно над Землёй), но на противоположных сторонах от Земли, соединить их вместе, получится большой телескоп с диаметром электронного „зеркала“, примерно, в сорок тысяч восемьсот километров. Тогда и данных будет гораздо больше. Так и сделаю», — закончил Жак, и поехал домой.

Он припарковал машину около гаража, и немного удивился картине.

Во дворе дома никого не было: ни Саманты, ни Николь. Это немного насторожило Жака. Он закрыл дверцу машины, вошёл в дом, и решил выяснить всё у Линды. Особого значения не придавал, но было интересно.

— Линда, привет! Как дела? Что нового и чего плохого? — на оптимистической ноте спросил Жак.

— Жак, привет! — ответила Линда спокойным голосом. — Особых новостей нет и плохого ничего нет, всё в своём русле и с нормальной скоростью.

— А где Саманта и Николь? Я их что-то не вижу? У них всё нормально?

— Да, Жак, всё нормально. Ты просто оказался прав — детская любовь не такая уж и прочная. Это я такая дурёха — сразу всё воспринимаю за чистую монету…

— А ты, случайно, не причастна к этому?

— К чему, Жак?

— К разрыву дружеских отношений между Самантой и Николь? — немного строже спросил Жак.

— Да ты что? — удивилась Линда. — Я не видела Николь со вчерашнего вечера, а Саманта пришла из школы, заперлась в своей комнате и не выходит.

— И чего ж она там делает?

— Не знаю… Сходи сам и спроси. Может тебе откроет? Наверно переживает разлуку с Николь?

— Ты, как мать, должна первая поговорить с дочкой, успокоить её, вселить надежду и веру в завтрашнем дне… — назидательно сказал Жак.

— А мне службу спасения вызывать для вселения надежды в завтрашний день? — с язвинкой в голосе спросила Линда.

— Просто Саманта перестала доверять тебе и не более… — заключил Жак и отправился в комнату дочки для выяснения текущего момента.

— Саманта, открой, пожалуйста, дверь — поговорить надо.

Но Саманта молчала. Жак прислушался, и очень тихое бормотание донеслось до его слуха, оно не было простым лепетом, то была молитва. Саманта молилась.

«Господи! К Тебе обращаюсь! Пожалуйста, не спеши отвергать моё малое обращение, дослушай до конца и сам реши, пустая моя просьба или нет. Прости, что не знаю, как к Тебе правильно обращаться какими словами и в какой последовательности. Пойми правильно — я малая девушка, и прошу не за себя, а за школьного друга, которому очень тяжело и нужна только Твоя помощь. Не училась я в богословском колледже, не стажировалась в церквах, я — обычный человек. И как обычному человеку, хочется одного — чтобы всё работало нормально. Помоги Николь справиться с его недугом. Сделай так, чтобы он встал на ноги, и у него была нормальная жизнь, а не в коляске. Это будет самое великое чудо для него и меня. Я знаю, что всё в Твоей власти, и на всё Твоя воля, а не моя. Но всё же усердно прошу Тебя, Боже мой, помоги Николь избавиться от этого недуга. Ему сейчас очень тяжело и больно — все врачи отказали ему, поэтому я и обратилась к Тебе, Господи. Ну, пойми меня правильно, Господи!»

Жак был крайне поражён, что у него с Линдой есть вот такая замечательная дочь по имени Саманта. Он не знал, кто научил Саманту так усердно молиться и верить в Бога. Он не знал, как правильно поступить в данный момент: оборвать молитву и позвать к себе или оставить её молиться? «Жаль, что Линда ничего не поймёт» — подумал он, и решил тихо сказать:

— Саманта, на ужин приходи, не задерживайся…

— Я скоро, папа, — ответила Саманта.

Жак пошёл в кухню, а Линда его уже поджидала с усмешкой на лице:

— Служба спасения не понадобилась и поддержка с воздуха не нужна? — иронично спросила она.

— У нас прекрасная дочка, лучше, чем ты о ней думаешь. Такой дочкой можно только гордиться. Я не знаю, какими словами и доводами тебе это втолковать? — задумчиво, в форме вопроса, сказал Жак.

— И чего же я такого не поняла? — парировала Линда.

— Всё со временем поймёшь и узнаешь, — заключил Жак многозначительно.

— У тебя всегда и всё на потом, а мне надо сейчас и в понятной форме.

— Линда, милая, послушай, не всё, далеко не всё, можно вот так сразу понять и толково разъяснить. Проходит некоторое время, и человек сам осознаёт и понимает всё. Надо только терпения…

— Короче, — перебила Линда мужа, — насколько человек подавать ужин?

— Как обычно, на троих, если ты не ждёшь гостей, — спокойно ответил Жак.

Из своей комнаты пришла их дочь, оптимистичная и весёлая.

— Мама, папа, привет! Какие новости и как дела?

— У нас-то всё нормально, — ответила Линда. — А вот как у тебя дела? Почему мне не открывала дверь? Я уж не знала, на что и подумать! Где же твой друг Николь, почему сегодня не приехал?

— Так, спокойно, мама, — ответила Саманта. — Не нужно лишних дёрганий и эмоций. Николь мой школьный друг и не более того. Не нужно раздувать наши отношения до космических размеров. У него сегодня некоторые проблемы с коляской — он с папой их решает… И потом, я могу одна побыть в своей комнате, чтобы мне никто не мешал?

— Интересно, а с какого времени я стала мешать тебе? — с язвинкой спросила Линда.

— Нет, мама, не в том дело… Просто иногда каждому человеку нужно побыть один на один со своими мыслями, а отвлечение от них — не всегда хорошим бывает. Верно, папа?

— Да, это так, подтверждаю! — одобрительно сказал Жак, и погладил Саманту по голове.

— Прямо, как в теории относительности — всё просто и ничего не понятно, — сказала Линда, подавая тарелки. — Заговорщики вы, только и всего. А уроки успела сделать со своей потребностью к одиночеству?

— Мама, я всегда и всё успеваю сделать…

— Хорошая у нас дочка растёт! — подвёл итог Жак.

Саманта, как всегда, молитвенно поблагодарила Бога за то, что Он дал ещё один день жизни и за ужин для утоления голода. После этого, стали не спеша ужинать. Жаку это очень нравилось, а вот Линда иногда сетовала: почему её не благодарят за приготовление пищи. Жак это помнил и добавил:

— Также мы благодарим нашу замечательную Линду — маму и жену — за приготовление этой, столь вкусной, пищи!

— Подхалим же ты ужасный, — ответила Линда. — Всегда вот так говоришь, а нет, что бы раньше сказать.

— Иерархию и субординацию надо соблюдать. Это нам потом зачтётся…

— Какой деловой! Посмотрите на него! Всегда найдёт слова, и выкрутиться. А нет, чтобы всё по-простому… Сколько лет живу и не могу привыкнуть к таким поворотам.

— Да уж, пора бы и привыкнуть за столько-то лет!

— Папа, а как на работе дела? — неожиданно спросила Саманта.

— А в каком плане? Раньше ты никогда не интересовалась моей работой, — удивлённо заметил Жак.

— Да я просто так, без умысла. Если это тайна, то и не отвечай на мой вопрос.

— Прости, Саманта, не отвечу.

— Хорошо, папа, забудь. Я же не знала про это…

— Потом, не сейчас, расскажу, а пока просто не могу.

— Муж, у которого тайны от жены и дочери, — усмехнулась Линда. — Так и об измене не узнаешь ничего!!!

— Мама, ну как ты можешь говорить о таком?! — заступилась Саманта. — Папа ведь не в супермаркете работает, а на Госслужбе, он не может рисковать положением ради праздного любопытства с нашей или с другой стороны!

— Правильно, Саманта, правильно! — одобрительно сказал Жак.

— Заговорщики… — отмахнулась Линда.

Так, не спеша, и ужин прошёл. Саманта пошла к себе в комнату, а Линда и Жак остались вдвоём.

— Напрасно ты так плохо думаешь о нашей дочке, Саманте, — тихо и назидательно заговорил Жак. — Она очень добрая у нас, таких нужно ещё поискать и не найдёшь.

— А что она не открыла мне дверь, когда я просила её об этом? Чем же она таким и занималась, чтобы не открыть двери матери? Слово-то одно могла сказать? Я же ведь волновалась за неё!

— Она просто усердно молилась, и не хотела отвлекаться. И мне она не открыла, но я услышал через дверь слова молитвы. Когда молитва к Богу идёт от сердца и души, она быстрее доходит до Того, Кому она предназначена. Молитва от ума вообще не доходит или доходит, но частично до Бога.

— Интересно, в кого она у нас такая богомольная? — спросила Линда, как бы у самой себя.

— А разве плохо, когда человек верит в Бога? — спросил Жак.

— Нет, не плохо… Но не в таком же возрасте.

— Чем раньше человек начинает верить в Бога, тем лучше. Мозг ещё не засорен разными проблемами и теоремами, значит и молитва более искренняя, и вера сильнее, чем у взрослых людей.

— Пожалуй ты прав. Только вот я воспринимаю всё в другом направлении.

— А ты воспринимай всё, как должное, тогда и жить станет проще, — подвёл итог Жак. — Хорошо, пойду, поработаю немного, новая идея пришла, надо её проверить.

— Только не очень задерживайся. Успеха, Жак.

— Постараюсь и спасибо, — ответил Жак, и направился в кабинет. А работа ждала его с преподнесением нового сюрприза.

«Так, я хотел соединить радиотелескопы двух спутников в один, и получить больше информации, чем от одного, а для этого надо найти эту пару, следовательно, надо позвонить друзьям и спросить координаты», — это была первая мысль Жака, но далеко не последняя.

Он набрал номер с шифром.

— Здравствуйте! Это беспокоит Жак Никольсоб. Мне нужна ваша помощь, друзья. Подскажите координаты и частоты связи двух спутников с радиотелескопами, один над Африкой, а второй над Латинской Америкой.

— А над Россией тебе ничего, случайно, не надо? — смешком ответили в трубке.

— Нет! — серьёзно ответил Жак. Ребята, это не шутки, это — крайне серьёзно!

— Тогда подожди минутку, выдадим… — ответили в трубке телефона, а Жак, тем временем, открыл три окна в программе. Одно окно для приёма телеметрии с одного спутника, второе — для приёма данных со второго, третье — для суммирования данных и анализа. — Вот тебе данные, записывай…

Жак быстро вводил данные в два окна и сказал:

— Спасибо, ребята, вы всегда меня выручаете в самые трудные моменты, это, действительно, очень важно, как никогда!

— Хорошо, не будем мешать, работай.

Жак только начал принимать телеметрию с двух спутников и случилось нечто, выходившее за рамки понимания. Излучение, которое раньше было абсолютно стабильным, начало «мигать» с частотой ровно в одну секунду. Его плотность то падала до абсолютного нуля, то прыгала на десять порядков вверх. Это было подобно тому, как включают и выключают лапу накаливания в комнате.

«Что же это такое? — думал Жак, наблюдая и записывая данные. — Как всё это можно понять и объяснить другим? Чего же нам ещё ожидать от такого „мигания“? Ничего не понимаю, хоть убейте!», — лихорадочные мысли перескакивали одна на другую в голове у Жака. «Быть может это сбой в программе от двух источников? Попробую отключиться от этих спутников и принять только с одного»

Жак сделал такую манипуляцию, но картина не изменилась — всё такое же «мигание», прежняя стабильность исчезла, как удалили файл в программе компьютера. Он снова решил подключиться одновременно к двум спутникам, суммировать результаты и спокойно разобраться — первые эмоции всегда мешают здравому рассуждению. Несколько манипуляций на клавиатуре компьютера, и в окнах программы побежали телеметрические данные.

«Значит, не программный сбой, а запредельный „Луч“, — подумал Жак, и сам удивился этой мысли. — Запредельный „Луч“, значит за пределами нашего понимания природы Вселенной, за пределами нашей Вселенной. Ну, это я далеко полез — Вселенная одна… Или существует вторая вселенная? Почему бы и нет?! Галактик великое множество, следовательно, и вселенная не одна. Теория Дарвина не выдержала всех доводов противников, так и теория Большого взрыва не выдержит новых открытий», — думал Жак, наблюдая за картиной событий, и фиксировал всё.

Он заметил в окне сумматора маленькую «точку», которой не было раньше — разрешение сдвоенного радиотелескопа дало больше видимости, чем одного. Это и была именно та область, откуда шло загадочное излучение. Жак немного манипулировал телескопами спутников, и выяснил, что излучение шло не сферической формы, а конусовидной, то есть луч. Но это было только первое впечатление, на самом деле «Луч» был не конусовидной формы, а цилиндрической. Направлен он был только на Землю, двигался с Землёй по её орбите вокруг Солнца, словно, кто-то светил на Землю гигантским лучом и точно управлял им, а теперь и мигал им.

«Как всё это я завтра доложу начальнику моего отдела и директору Агентства? Меня же могут обвинить в фальсификации данных и отстранить от работы. Да ещё эта проблема с двумя спутниками. Я же вышел на них без санкции начальства… Вот влип, называется по самую макушку! Зато открыл источник не просто излучения, а управляемого излучения с прямым воздействием на Землю. Пока магнитное поле Земли и атмосфера справляются с защитой, но подобные пульсации могут пробить эту защиту. Что тогда? Сильнейшие магнитные и ионные бури с выводом из строя всех электронных систем, останемся без средств электронной связи перед угрозой из Дальнего Космоса. Только этого нам и не хватало до полного счастья», — заключил Жак.

Он просидел за работой восемь часов, было пять часов утра. Ложиться отдыхать после такого открытия — бесполезно, всё равно не уснуть, и Жак решил заняться углублённым анализом своего открытия. Он просчитал все варианты, все последствия этого воздействия, но ничего утешительного не нашёл, кроме того, что шли всего третьи сутки, а результатов было выше крыши с лихвой.

Жак вышел на террасу глотнуть чистого морского воздуха. С Мексиканского залива тянуло свежестью — это, как нельзя лучше, успокаивало нервы человека после напряжённой интеллектуальной работы. Он задумался.

«А стоит ли всё это выносить на обсуждение? Поднимется суета, лишнее волнение в народе, паника, стрессы и тому подобное. Может, лучше промолчать до определённого времени? А там всё встанет на свои места. Но где то лучшее время, и не будет ли поздно? Как простой человек, я могу промолчать, ничего не будет за это, но, как сотрудник организации NASA я не могу промолчать. Это будет расценено, как предательство, и работа на другую организацию, как Пентагон. Да ещё использование спутников Пентагона с другой целью. Дёрнуло меня связаться с… Нет, лучше сразу рассказать», — заключил Жак.

Он вернулся в свой кабинет, сделал копии данных и анализа, тихо прошёл в комнату Саманты. Та спала сном младенца — ничто её не волновало, и проблем взрослых у неё не было. Жак позавидовал её безмятежности, он добрался до шкафа с игрушками, отыскал подходящую, и сунул в её недра два маленьких компакт-диска. Саманта неожиданно проснулась.

— Доброе утро, папа, — сказала она.

Жак быстро поднёс указательный палец к губам. Она поняла и шёпотом спросила:

— Что?

Жак приблизился к ней и также шёпотом ответил:

— Ничего, просто не торопись выбрасывать старые игрушки, если они тебе больше не нужны. Просто оставь их, как память о детстве, — он подмигнул ей.

Саманта поняла, что хотел сказать ей отец. Она кивнула головой в ответ и просто спросила:

— Уже пора вставать, папа?

— Нет, ещё очень рано. Поспи часок, — и Жак поцеловал дочку в голову, снова удалился в свой кабинет.

Он опять сел за компьютер, и в десятый раз проверил все данные и анализ к ним — ему очень хотелось всё правильно преподнести руководству. Жак и не заметил, как подошла Линда.

— Привет! Ты так и не ложился сегодня? — спросила она.

— Привет! Да, я сегодня не ложился, работы было очень много, — уклончиво ответил он, выключая свою технику.

— А как же ты будешь работать на работе?

— На работе я буду спать, — шутливо ответил Жак.

— Пойду завтрак разогревать…

— Нет, погоди, рано ещё. Давай, как обычно — в начале восьмого. Полежи пока.

Так прошёл ещё час…

До завтрака Саманта, как обычно, произнесла молитву Богу за то, что Он даровал ещё один день жизни и за пищу для утоления голода. На этот раз она не забыла поблагодарить и маму за вкусный завтрак.

— Как приятно слышать такое от любимой дочери! — сказала Линда, улыбаясь. — Только вот не всегда.

— Мама, я о вас с папой всегда помню и на молитве тоже.

— Какая внимательная и добрая у нас дочь, — сказал Жак во второй раз.

— Саманта, а кто тебя научил молиться и верить в Бога? — спросила Линда.

— Жизнь! — коротко ответила Саманта и добавила: — Пусть я не так долго живу, но вера в Бога приходит спонтанно, не зависимо от возраста, а, если есть вера, то душа и сердце требуют общения с Богом. Так возникает молитва, которая идёт не от разума, а от сердца и души.

Линда не смогла найти слов возражения против доводов Саманты, только глаза опустила вниз и промолчала. Только Жак ласково посмотрел на неё и незаметно подмигнул.

— Ну, мне пора ехать на работу, — сказал он, вставая из-за стола. — Вам успешно провести день и быть во здравии.

— Папа, я провожу тебя, — сказала Саманта, чего раньше не было. Линда заметила это, но снова промолчала.

У самой машины Саманта тихо сказала отцу:

— Я всё прекрасно поняла, что ты мне хотел сказать. Не волнуйся, папа, всё будет в полном порядке.

— Ты у меня очень сообразительная, — ответил Жак, и заметил корреспонденцию. Поднял её, письма отдал Саманте, а газета привлекла его внимание красным заголовком на передовой.

«Сотрудники NASA „взвесили“ послание Бога». И далее шла небольшая заметка, в которой говорилось:

«Создатель Вселенной мог зашифровать двоичный код сообщения в горячих и холодных точках реликтового излучения. С этой гипотетической точки зрения, Вселенная предстает гигантской доской объявлений, которая доступна всем цивилизациям во всех галактиках в одном и том же виде, независимо от того, где именно они находятся. Поскольку Вселенная велика, только её Создатель мог зашифровать в реликтовом излучении сообщение, которое способна прочесть развитая цивилизация.

Исходя из ограниченного числа четко различаемых областей на карте распределения реликтового излучения, ученые рассчитали, что сообщение Создателя могло бы содержать около триста килобайт информации. С их точки зрения, возможно, в нём скрыты фундаментальные законы физики. Они полагают, что «дешифрирование» уже имеющейся карты реликтового излучения с использованием аналитических методик современной науки возможно уже сейчас. К сожалению, современные технологии, использованные при картографировании реликтового излучения спутником НАСА, не позволяют обнаружить малые температурные флуктуации, но в будущем эти недостатки будут преодолены. Этот анализ мог бы стать куда более увлекательным занятием, чем поиск внеземных цивилизаций».

«Быстро же умеют работать, если приспичит! Молодцы, ничего не могу сказать. Они бы ещё также быстро вычислили источник утечки информации — Джона. Тогда я могу более спокойно преподнести своё открытие, а так…», — подумал Жак и поехал.

Он ехал на работу и думал, когда же для него удобнее сообщить о Джоне и о своём открытии, но не находил ни одного решения, поэтому надо смотреть на текущий момент, оценивать и действовать сообразно времени.

На работе, как всегда, была суета, но сегодня суеты было гораздо больше, чем в обычные дни — это предвещало некоторые перемены. Жак решил пока не предпринимать никакой инициативы, по ходу событий будет видно всё. Он только сел за своё рабочее место, как вдруг по громкой связи объявили об общем собрании в конференц-зале. Именно этого и ждал Жак больше всего, ибо на нём и определится ход его дальнейших шагов.

Все последовали туда, и директор открыл собрание.

— Недавно наши сотрудники, по данным с радиотелескопа Хаббла, спутника «COBE», наткнулись на «послание» Бога. Оно было «создано» Создателем во Вселенной на заре её существования, примерно, пятьсот тысяч лет после её рождения. Мы «взвесили» объём этого послания, и оно оказалось, опять, примерно, в триста килобайт. На основе этого, наши сотрудники строят карту распределения холодных и горячих звёзд с учётом их флуктуаций и фонового значения реликтового излучения. В скором времени мы приступим к расшифровке этого «послания». Не знаю, сколько времени уйдёт на это, но работы в данном направлении очень много, поэтому расслабляться нам не стоит. Мы будем регулярно информировать средства массовой информации о ходе наших работ, никакого вакуума здесь быть не должно!

Директор перевёл дыхание, делая необходимую паузу, затем продолжил:

— Буквально вчера, в отделе кадров была проведена тщательная проверка анкет недавно поступивших сотрудников, и оказалось, что дипломы об окончании Университетов поддельны. Более того, имеются грубые неточности в заполнении анкетных данных — это внедрённые корреспонденты некоторых изданий, образно говоря «утки на сенсации». На прошлом собрании я отмечал, что подобные «сотрудники-утки» будут сразу уволены с лишением всех прав и пособий. С настоящего момента они уволены! Охране приказываю: выведите их из зала и из здания нашего Агентства! И в дальнейшем, при обнаружении подобных внедренцев, меры будут приняты аналогичные.

«А он противоречит себе вчера и сегодня со средствами массовой информации, но сегодня превзошёл сам себя. Когда все „лишние“ разойдутся, тогда и только тогда я преподнесу свои наблюдения, своё открытие, пока у него хорошее настроение, иначе никак нельзя. А про спутники Пентагона буду упорно молчать», — заключил Жак.

Директор тем временем продолжал:

— Отделу кадров и отборочной комиссии приказываю быть более внимательной при приёме новичков в наше Агентство. Это не простая обсерватория в провинции, а очень серьёзное государственное Учреждение, где берут подписку о неразглашении Государственной тайны — это должен понимать и осознавать каждый сотрудник! На этом собрание объявляю закрытым.

Все стали расходиться, Жак выжидал удобного момента, директор заметил это и сам подошёл к Жаку.

— Ты меня ждёшь, у тебя новости ко мне?

— Да, — коротко ответил Жак.

— Тогда идём ко мне в кабинет.

— Нет, мне нужен центральный монитор. Подождём, пока все разойдутся.

— А почему такая скрытость? — лукаво спросил директор, и добавил: — Новость, в которую нельзя посвящать других?

— А это вы сами решите, когда узнаете, — спокойно ответил Жак.

— Зал почти пуст, можешь начинать.

— Нет, сначала выключите камеры наблюдения и громкую связь, только после этого я начну.

— А ты крайне наблюдательный, Жак, если заметил камеры. Но к чему такая скрытость? Или ты узнал точную дату Армагеддона?

— Когда я начну, тогда всё станет ясным, — повторил свои слова Жак.

— Это уж слишком, — пробормотал директор и добавил в микрофон: — Зал закрыть, никого не впускать, я очень занят, — он выключил громкую связь, выключил все камеры наблюдения и лишь маленький диктофон оставил включённым в кармане пиджака. — Теперь можешь начинать, Жак.

Жак опытным взглядом осмотрелся — всё ли выключено, затем подошёл к компьютеру, загрузил диск, вывел картинку на центральный монитор и начал:

— Вчера мною было обнаружено НЕЧТО на месте первоначального излучения. Оказалось, что оно не сферической формы, как предполагалось, а цилиндрической и направлено только на планету Земля. Вот в центре круга видна точка, откуда оно исходит…

— А откуда такое высокое разрешение, Жак? — перебил директор. — Ни один спутник, у которого есть радиотелескоп, не даёт такого, как здесь. Или это особая компьютерная обработка сигнала?

— Или… — туманно ответил Жак и продолжил: — Через некоторое время этот «Луч», в прямом смысле слова, начал мигать с частотой в одну секунду. Я перепроверил дважды, нет ли программного сбоя, но такового не оказалась. Далее, ширина «Луча», на уровне Земли, составила, примерно, сорок тысяч восемьсот километров. Это не может исходить от звезды или иного космического объекта, и вовсе не реликтовое излучение, так как ширина «Луча», в данном случае, была бы гораздо большей. Амплитуда мигания составляет от абсолютного нуля до значения на десять порядков больше, как и было в самом начале. Расстояние до источника излучения составляет не менее в шестьдесят шесть миллиардов световых лет. Можно сделать заключение, что это излучение не из нашей Вселенной, а из соседней.

— Ты сам представляешь, последствия всего того, что ты мне сейчас сказал? — недоверчиво спросил директор. — Земля несётся по своей орбите вокруг Солнца, примерно, два целых и пятьдесят восемь сотых миллиона километров за сутки. Откуда такая точность наведения «Луча»?

— Да, я отдаю отчёт своим словам, поскольку целую ночь провёл без сна, за работой, всё проверил и перепроверил — ошибок нет. Далее, если этот «Луч» идёт из соседней вселенной, то это — прокол пространства, который сделал КТО-ТО и с какой-то определённой целью. Они и могут поддерживать такую точность. Иного толкования я просто не вижу.

Наступила пауза. Директор понял, почему Жак настаивал на чрезмерной скрытности от сотрудников — это его сильно шокировало, но он спросил:

— Есть ли опасность для Земли, и какая?

— Опасность есть, как и в самом начале — от таких резких скачков излучения, может не выдержать магнитное поле Земли, а это приведёт к резким магнитным бурям со всеми вытекающими последствиями, я это уже говорил, когда только обнаружил его, но теперь приплюсовываются и другие — гости из соседней вселенной.

— А они есть?

— Вне всякого сомнения! Иначе, зачем нужно делать такой прокол в пространстве?

— И что осталось делать нам?

— Ждать, — многозначительно ответил Жак.

— Да, расскажи, как тебе удалось добиться такого разрешения? — вспомнил директор.

— Если использовать не один радиотелескоп спутника, а два на разных спутниках, «висящих» над Арктикой и Антарктидой, к примеру, принимать сигналы от этих телескопов, суммировать эти сигналы, вот и телескоп с диаметром электронного зеркала в сорок тысяч километров или больше. А ещё лучше четыре спутника с аналогичными телескопами…

— Но у нас нет спутников с аналогичными телескопами, — горестно сказал директор…. — Говори, у кого «одолжил» такие спутники?

— У друзей, которые у меня есть, — туманно ответил Жак.

— На какую структуру работают твои друзья? Только не говори, что на Пентагон.

Жак промолчал. Первый раз в жизни он не знал, что ответить начальству.

— Боже праведный, ты сам не знаешь, в какую «кашу» ты влип! Мы — мирное Агентство, хотя работаем со многими военными организациями и Агентствами, в том числе и с Пентагоном, а они — военная, работают только на войны, контролируют всех и вся на Земле и в космосе… Да что я тебе говорю, сам всё прекрасно знаешь и всё-таки полез. Они тебя вычислят в два счёта, и никто не поможет тебе, даже друзья в самых высоких рангах…

— Зато у вас есть открытие эпохи, открытие новой эпохи, вам дадут Нобелевскую премию, Государство станет больше финансировать проекты, наука шагнёт гораздо дальше, потомки будут вспоминать вас добрым словом… А мне помогут мои друзья, которые не раз выручали меня раньше…

— Посмотрите на него, какой благодетель нашёлся! Ты что, не в первый раз пользовался спутниками Пентагона? А на кого ты конкретно работаешь: на нас или на Пентагон?

— Если бы я работал на Пентагон, то у вас не было такой информации, как сейчас…

— А что мне делать с твоим проколом пространства? Чего ожидать или кого? Каких гостей и с чем? Что докладывать Президенту страны?

— Пока ничего. Надо просто выждать некоторое время, проанализировать хот развёртывания событий, а потом решать конкретно. Иначе, предскажем событие, а его и не будет. Сейчас самое главное анализ и выдержка, другого не предпринимать ничего. Просто выдержка, — закончил Жак. Он подошёл к компьютеру и извлёк из него диск.

— Постой, ты хочешь его забрать? — спросил директор.

— Да, — коротко ответил Жак и добавил: — Поскольку этим занимаюсь я, то и данные должны оставаться у меня. Для вас могу сделать копию этого диска, если это очень надо. Но, по причине утечки информации, лучше оставить только оригинал.

— Жак, как ты можешь говорить о таком, — вспылил директор. — У меня утечка информации? Это уж слишком, Жак!!!

— Я не именно вас имел в виду. Поверьте мне, так будет намного спокойнее для всех.

— А где гарантия, что у тебя не будет утечки? — спросил директор строго.

— Скажите, за всё время работы у вас, у меня была утечка? А любые другие проблемы были со мной? — вопросами на вопрос ответил Жак.

— Ну, то совсем другое дело…

— Разницы никакой, — перебил Жак директора, — Только категории разные, а так всё одинаково.

— Послушай, Жак, почему у тебя всё так просто? Даже я не могу возразить твоим доводам! Иди, работай, работай…

Жаку ничего не оставалось, как идти в свой отдел и работать. Уходя, он заметил, как директор сунул руку в карман брюк и нажал на кнопку. «Всё-таки запись нашего разговора делал. Для чего и с какой целью? Контролировать меня? Так мы и так под его контролем работаем. Компромат? Так я не сказал ничего конкретного. Прослушать беседу, а потом подумать над моими словами? Кто его знает, что он хочет сделать?.. Выдать потом эту информацию за свою идею? Вероятно», — думал Жак, идя в свой отдел.

— Как дела, Жак? О чём так долго беседовал с директором? — спросил его напарник.

— О работе, о работе… — туманно ответил Жак.

— У тебя и от меня есть секреты? — недовольно спросил тот.

— Да какие могут быть секреты, когда тут всё, как на небесной сфере, вернее сказать, на ладони — в одном конце коридора скажешь начало слова, а все в здании говорят полностью предложение с комментариями, — ответил Жак.

— Ну, я же не осведомитель какого-то популярного издания, как Джон, мне можно доверять, — ответил напарник.

— Знаешь, есть хорошая поговорка: «Нельзя доверять никому!» А в таком деле, как наше и в таком здании, как это — особенно! И потом: ты — такой же сотрудник, как и я, все приборы и спутники в твоём распоряжении, ты имеешь к ним такой же доступ, как и я. Вот и работай, работай…

Не успел Жак закончить свою фразу, как неожиданно, по громкой связи, передали:

— Жак Никольсоб, срочно зайдите к директору! Срочно зайдите к директору!

— Вот и работай нормально! — начал сетовать Жак. — Только что пришёл от него, не прошло и десяти минут, как снова вызывает… Что за спешка такая? — но это он сказал только для напарника и окружающих сотрудников, сам же понял в чём дело, и срочно побежал.

Он бежал и думал: «Дело может быть только в одном — на связи Президент, а директор хочет иметь прикрытие при разговоре — меня, вот и вызвал. Ведь это не шуточное дело — скрытие от главы Штатов такого явления, как это излучение, которое к тому же начало „мигать“. Надо аргументировано и, в спокойной форме, доложить Президенту об открытии излучения и доказать, почему мы так неоправданно долго молчали перед ним. Если это получится, попросить его о выделении дополнительных средств на изучение этого явления, то есть на сооружение и запуск дополнительных спутников с одинаковыми радиотелескопами. Это позволит собственными силами вести наблюдения за удалёнными объектами Вселенной, а не залезать в спутники Пентагона. Ну, последнее я ему не скажу!», — закончил Жак ход своих мыслей у дверей кабинета директора.

Без какого-либо предупреждения Жак вошёл в приёмную директора, и, минуя секретаря, что являлось нарушением субординации, свободно открыл дверь и вошёл в кабинет. Он пошёл на такое дерзкое нарушение только потому, что на связи был сам Президент Штатов.

— Жак, ты уже здесь? Сейчас Президент будет на связи… — сказал директор, не заметил нарушения субординации.

— Я знаю, поэтому так экстренно вошёл к вам, — спокойно ответил Жак.

— А откуда ты мог знать, если…

— Интуиция, интуиция… — перебил Жак директора, что было недопустимо, но директор не успел дать замечание — засветился экран связи с Президентом.

— Здравствуйте, господин Президент! — первым поздоровался директор.

— Здравствуйте! Скажите, что происходит у вас в Агентстве? Что за явление вы открыли? Почему газеты три дня назад начали звонить в колокола об этом, а я — Президент Америки — узнаю об этом последним на четвёртый день из третьего источника? Что вы себе вообще позволяете? На какое ещё послание от Бога вы наткнулись размером в триста килобайт и начали расшифровывать? За кого вы меня принимаете? За марионетку или… Совсем разболтались! Так, давайте подробно и по порядку, что у вас там?

Холодный пот выступил на лбу у директора — Президент знал всё, что от него пытались скрыть. Нет, не зря он пригласил Жака для поддержки и ответов.

— Господин Президент, — начал директор, — один наш сотрудник, очень хороший специалист, в своём деле, Жак Никольсоб, открыл в одном квадрате звёздного неба — Вселенной — необычное излучение. По частотному спектру, это излучение можно отнести к реликтовому излучению, но по интенсивности оно превышает реликтовое на десять порядков. Говоря проще, это единица с десятью нулями, вот во столько раз оно по плотности и интенсивности выше, чем реликтовое…

— Математику я в школе проходил, а как военный, знаком со всеми порядками, — перебил Президент. — Так, продолжайте дальше.

— Простите, господин Президент, я просто хотел внести некоторые уточнения, чтобы было понятнее, с чем мы столкнулись, — пояснил директор и продолжил: — Вначале мы предположили, что наткнулись на рождение Чёрной дыры — очень похожи данные, но потом выяснилось, что это излучение имеет не сферическую, а цилиндрическую форму — это опять заслуга Жака Никольсоб, его стараниям и усидчивости. Одновременно выясняется досадная вещь — в нашем Агентстве работает осведомитель-газетчик, который, в погоне за сенсациями, публикует информацию, что наш спутник с радиотелескопом наткнулся на «Послание Бога»,

— Как могло случиться, что в такое серьёзное, научное Агентство проник газетчик? — строго спросил Президент. — Куда смотрел контроль отдела кадров?

— Господин Президент, — продолжил директор, — в самые кротчайшие сроки, менее чем за сутки, нам удалось вычислить этого газетчика и уволить его с лишением всех прав, также была проведена дополнительная чистка, как среди сотрудников, так и в отделе кадров. Нам пришлось дать ложную информацию в ту же газету, чтобы скрыть истинную правду об излучении. Как я уже говорил, оно имеет цилиндрическую форму и направлено только на нашу планету Земля.

— Откуда оно исходит и чем грозит нашей планете, человечеству, всему живому? — задал очередной вопрос Президент.

— Господин Президент, этим и занимается, в настоящее время, Жак Никольсоб, он может вам более подробно рассказать об этом.

— Здравствуйте, господин Президент! — вступил в разговор Жак. — Я очень рад, что работаю в Национальном Аэрокосмическом Агентстве под руководством такого опытного директора, как…

— Не хвалите друг друга, а отвечайте на вопрос, — перебил Президент.

— Господин Президент, в настоящее время не стоит беспокоиться о безопасности Земли и всего живого на ней — магнитное поле Земли справляется со своей задачей по защите, а иной, более надёжной защиты, пока просто не существует. Не думаю, что учёные смогут, в короткий срок, изобрести нечто радикальное, чем то, что давно изобретено природой. Нет повода для серьёзных беспокойств, наблюдение и аналитика ведётся в этом направлении каждый день и круглые сутки. Сказать точно, откуда исходит это излучение, пока очень проблематично, поскольку у нас в Агентстве нет трёх-четырёх спутников с абсолютно одинаковыми радиотелескопами. Зачем так много аналогичных спутников с радиотелескопами? А вот зачем. Имея четыре подобных спутника на геостационарных орбитах над Латинской Америкой, над Африкой, над Арктикой и Антарктидой, можно аппаратно и программно состыковать телескопы этих спутников, суммировать, и получить один радиотелескоп с диаметром «зеркала» в сорок тысяч восемьсот километров. Вы только представьте себе, какое разрешение — чёткость — будет у подобного составного телескопа! Мы сможем заглянуть на шестьдесят шесть миллиардов световых лет и дальше, а не как сейчас — до двадцати миллиардов — за пределы нашей Вселенной. Но пока этого у нас нет, мы можем только гадать и предполагать: откуда идёт это излучение, — закончил Жак.

— Хорошо, — сказал Президент, — я получил ответы на вопросы. Ваше предложение, Жак, мне понравилось, я дам распоряжение Конгрессу об увеличении бюджета Аэрокосмическому Агентству для сборки четырёх спутников с радиотелескопами повышенного разрешения с выводом их на орбиты, которые вы сами укажете. Сделайте мне копии этих данных и распечатку на бумажном носителе для ознакомления, передайте мне, как будет готово. На этом всё. При малейших изменениях излучения немедленно информируйте меня в любое время суток! До свидания!

— До свидания, господин Президент! — в один голос ответили директор и Жак. Наступила пауза.

Директор вытер обильный пот со всей поверхности головы, его лысина заблестела по-иному. По его манере держаться, было видно, что он остался доволен разговором с Президентом. Жак решил первым нарушить паузу.

— Хорошо держались перед Президентом и дали ему исчерпывающие ответы на все вопросы!

— Спасибо, старался… А ты, Жак, пройдоха или наглец — в самый трудный момент для Земли выпросил у Президента не один, а четыре спутника с радиотелескопами повышенного разрешения. Ну, и как это можно назвать? Я просто удивляюсь, как Президент согласился с тобой?!

— Пентагон просит у него гораздо больше, чем наше Агентство, — возразил Жак. — И потом, перед угрозой или непонятным явлением извне, он пойдёт на всё, ради защиты страны. И, поскольку наше Агентство первым открыло это излучение, а не Пентагон, то нам он и даст всё необходимое для наблюдения и изучения…

— Ты что решил соревноваться с Пентагоном? — перебил Жака директор. — Да у них такое на вооружении, что нам и не снилось!

— Нам не снилось, а мы открыли — это козырь и довольно крупный, шестёрка побила туза. Надо же воспользоваться случаем для продвижения вперёд, разработать новые методы исследования Дальнего Космоса и Вселенной, а то всё пользуемся дедовскими методами и плетёмся черепашьим шагом…

— Благодетель нашёлся, посмотрите на него! — снова перебил директор, но уже с ноткой благодарности и иронии. — За спутники, конечно, спасибо, Жак, и за разработку новых методов исследования… А что касается тебя лично, то… назначаю тебя руководителем отдела. Сегодня же издам приказ о назначении…

— Нет, только не сегодня и не завтра! Дайте мне сначала разобраться с этим излучением до конца, а то из-за шумихи с назначением, ритм работы нарушится, — возразил Жак.

— И сколько тебе дать времени? Год, два, пять? — спросил директор учтиво.

— Ровно столько, пока не разберусь, — уклончиво ответил Жак.

— Ну не могу я с тобой спорить, не могу ничем противостоять против твоих аргументов. Почему ты вот такой, Жак, не как все остальные? Иди, работай, работай…

Только Жак повернулся к двери, и хотел было идти в свой отдел работать, как неожиданно шеф окликнул его.

— Стой, Жак! А почему ты ничего не сказал Президенту о том, что твой «Луч» начал мигать?

— А вам нужны дополнительные проблемы по этому излучению? По-моему, проблем и без того хватает с лихвой? И потом, будет лишний повод позвонить Президенту и поговорить о мигании «Луча» в любое время, тем самым, поднять свой авторитет по данному вопросу. Или я не прав? — спокойно ответил Жак вопросом на вопрос.

— Да, ты, как всегда прав. Слушай, иди, работай, работай! — в очередной раз послал директор Жака.

Жак шёл в свой отдел и думал: «Как же всё удивительно легко получается в последнее время, в смысле разговора с руководством Агентства и с Президентом. Почему они соглашаются со всеми моими доводами? Неужели мои доводы настолько убедительны, что нечего им противопоставить? Откуда тогда эти доводы у меня? Не диктует ли мне их кто-то? Если да, то зачем? И почему именно я, а не другой сотрудник? Вон их, сколько работает, а всё на меня одного валится. От всех этих мыслей с ума можно сойти, лучше идти и спокойно продолжать работать».

А директор NASA, лишь закрылась дверь за Жаком, подумал: «Славный этот сотрудник Жак. Почему раньше я его не замечал? Не было такой неординарной ситуации? Наверно. Мне определённо нравится его манера разговора, умение преподносить данные так и в такой форме аргумента, против которого нет возражений. А как он виртуозно „протолкнул“ для нашего Агентства четыре спутника с радиотелескопами повышенного разрешения, и не перед кем-нибудь, а перед самим Президентом. Да, его идея с соединением четырёх телескопов в один чего стоит! Блестяще! Хорошая голова у него! Надо эту голову приблизить к себе. Ну, это чуть позже, а на первых порах — дать хорошую премию».

Не успел Жак придти в отдел и сесть за рабочее место, как поползли слухи, что у директора Агентства появился «любимчик» или тайный советник по важным и неотложным вопросам, или «мальчик на побегушках» и тому подобное. Дело дошло до того, что напарник Жака назвал его «мальчик по вызову» к шефу, словно парочка. Жак не среагировал на подобные колкости, отработал день и поехал домой, настроение было резко испорчено — день был крайне трудным, в моральном и эмоциональном плане, больше было переговоров и обсуждений, чем плодотворной, интеллектуальной работы по прямому призванию, хотя грамотно вести обсуждение и переговоры — это тоже интеллектуальная работа с повышенной ответственностью.

Жак подруливал к своему дому, и издалека заметил Саманту со своим другом Николь. Это порадовало его. Он припарковал машину возле гаража и вышел навстречу Саманте. Саманта подвезла Николь к машине.

— Привет, папа! Как дела на работе? Как здоровье? — спросила Саманта. — По внешнему виду ты выглядишь уставшим.

— Здравствуй, дядя Жак! — приветствовал Николь. — Как настроение? Что новенького на работе?

— Ребята, привет! — бодро ответил Жак. — Рад вас видеть вместе и в отличном настроении. Дела нормальные, здоровье отличное, на работе всё по-старому, сегодня было много важных и ответственных переговоров, вот и устал немного, только пусть это вас не смущает — я всегда рад тебе, Николь, и целиком в вашем распоряжении! Николь, а что я тебя вчера не видел? Ты чего не приезжал к нам?

— Да, папа всё старается мне коляску пробить с электрическим приводом, вот вчера ездили по делам этим.

— Понятно, — ответил Жак и добавил: — Вы, как, на улице погуляете или помочь в дом заехать?

— Да мы давно уже гуляем, — ответила Саманта.

— Тогда поехали в дом, — сказал Жак и помог Николь взобраться на крыльцо.

— Жак, привет! — сказала Линда. — Ты уже приехал? Ужинать сразу будешь или немного позднее?

— Естественно сразу, — ответил Жак, поняв, куда клонит жена. — Было много работы, и я проголодался, да и ребята на улице много гуляли, проголодались. Правильно я понимаю обстановку? — обратился он к Саманте.

— Так точно, папа. Ты всегда и всё правильно понимаешь, — и она лукаво улыбнулась отцу.

— Вот, Линда, накрывай стол, иначе мы дом разнесём в клочья, — скомандовал Жак, а Николь тихо смеялся.

Традиционно, перед едой, Саманта прочитала благодарственную молитву Богу за то, что Он даровал вкусную еду для утоления голода, а также за тот прекрасный день, который Он дал всем им для радости жизни. Не забыла она и про мать, которая своими стараниями приготовила этот изумительный ужин.

Линда была потрясена этой молитвой, Жак гордился находчивостью своей дочери (она была в него), а Николь просто светился от счастья, но держался за столом строго, словно в ресторане.

Много ли надо человеку для счастья? Чуточку внимания и крупинку понимания — и он уже счастлив, не чувствует себя оторванным от общества, и забытым в собственном доме. Именно этого и не хватало Николь. Жак с Самантой понимали это, и старались делать всё, что было в их силах, но Линда никак не могла понять элементарных вещей — это отчуждало её, отодвигало дальше, чем должно было быть. Ну, просто по природе или по характеру не дано было понять, и всё…

После ужина, Жак помог Николь спуститься с крыльца, и решил немного прогуляться на свежем воздухе, проводил друга Саманты до дома, а потом отправился вместе с дочкой обратно в свой дом. Он сделал так преднамеренно, чтобы по дороге что-то сказать Саманте без каких-либо свидетелей.

— Саманта, я сегодня, рано утром, спрятал кое-что, некую важную информацию по моей работе, в плюшевого мишку. Ты его положи в самый угол под все игрушки таким образом, чтобы было невозможно найти его чужому человеку, если вдруг придут. Об этом тайнике должны знать только ты и я, больше никто, даже мама!

— А я это уже поняла, папа, ещё утром, когда случайно проснулась, и уже спрятала, до того, как ты мне об этом сказал только что. И шов аккуратно заделала, никто не заметит.

— И не смотрела, что там?

— Мне это надо, папа? Если я и посмотрю, то всё равно ничего не пойму, — искренне ответила Саманта. — Главное, что оно храниться в надёжном месте…

— Какая же ты у меня умница и молодец! — сказал Жак и нежно обнял свою дочку. — Тебе не холодно? Осень уже…

— Нет, папа, не холодно, — ответила Саманта. — Осень наступила, но она тёплая…

Они шли медленно к своему дому. Жак отдыхал после такого эмоционального дня, и думал о Саманте, какая она сообразительная не по своему возрасту, не любопытная, но любознательная в меру, как она понимает его не с полуслова, а буквально по мысли. «Интересно, кем она будет, когда вырастет и окончит образование? По какому пути пойдёт, что ожидает её во взрослой жизни? Дай Бог, чтобы всё у неё сложилось гладко, без ощутимых проблем».

А Саманта шла рядом с отцом и думала: «Какой замечательный у меня папа! Работая астрофизиком, он бы мог рассказать много интересного о Космосе и о Вселенной, такого, что никто больше не расскажет. Но, в последнее время, он молчит и ни слова не скажет, что открыл там, значит, это является тайной, которую никак нельзя пока разглашать. Он доверил мне на сохранение какие-то данные, которые принадлежат только его открытию и ему. Я ничего не буду у него расспрашивать об этом, подойдёт время — сам всё расскажет, а не захочет — из него ни единого слова силком не вытянешь. Такой вот у меня папа».

Так незаметно они подошли к дому. Линда стояла на трассе и поджидала их с нетерпением.

— Куда это вы пропали? Я все глаза проглядела, вас поджидая.

— А мы решили прогуляться на свежем воздухе и отдохнуть от повседневных хлопот, — ответила Саманта.

— Почему меня не взяли с собой, заговорщики? Мне, что, отдых не нужен от повседневных домашних хлопот? — с упрёком спросила Линда.

— Извини, дорогая, но так уж получилось сегодня — экспромтом, — ответил Жак. — Не сердись, в следующий раз непременно возьмём.

— Когда он будет этот «следующий раз»? Я всегда у вас на последнем плане, как настоящая прислуга и домработница…

— Мама, ты — наша кормилица, поилица и хранительница семейного очага! — сказала Саманта и обняла мать.

— Подхалимка же ты ужасная, как и твой отец. Ну, вся в него пошла.

— Я не виновата, что гены так передались…

— А волосы у Саманты в твои гены пошли, — поддержал отец дочку, и обнял их, сразу двоих.

— Ты уроки сделала? Ночь на носу.

— Да, сразу, как из школы пришла, а потом за Николь сходила, с ним на улице погуляли, — спокойно ответила Саманта.

— Ну, ни к чему не придерёшься, на всё ответы есть, — сказала Линда и направилась в дом.

— Вот такая у нас дочь растёт, — подвёл итог Жак, следуя за Линдой, а Саманта замыкала шествие.

— Я пойду в свою комнату. Доброй ночи, мама и папа, — сказала Саманта и уединилась в своей комнате.

— Ну, а я пойду чуть-чуть поработаю — на работе одна суета и беготня, никакой сосредоточенности нет, — сказал Жак и направился в свой кабинет.

— Мне осталось посмотреть концерт группы «Квин», — заключила Линда.

— Не думал, что ты поклонница рока, — подметил муж…

Саманта усиленно молилась за Николь. Ей очень хотелось, чтобы произошло маленькое чудо, и Николь поправился. Она тихо плакала, и пот выступал на её детском лбу. Ни один сверстник или взрослый человек не молился так, как она. Прошло всего два дня, и результата было рано ожидать — Саманта это понимала, и готова была продолжать молитвы до тех пор, пока Бог не подаст какой либо знак или не произойдёт малое, но явное улучшение Николь. Больше всего она не хотела, чтобы её мать узнала об этом, однако Линда была в курсе этого, но вида не подавала…

Жак привычно сел за рабочее место, и внутренний голос подсказал ему, что сегодня не нужно связываться со спутниками Пентагона, надо выждать два-три дня, посмотреть на ту реакцию, которая могла бы произойти, если обнаружится, что он, рядовой сотрудник NASA, может иметь доступ к Пентагону. Поэтому Жак решил довольствоваться «своим» спутником.

Картинка на мониторе компьютера была не такая чёткая, как вчера, но телеметрия шла устойчивая. За последние девяносто шесть часов, практически, ничего не изменилось, только «Луч» продолжал всё также мигать, флуктуация за эти четверо суток составила не более одной тысячной процента, а амплитуда мигания — от абсолютного нуля до величины на десять порядков выше фонового. Жак даже не стал сохранять запись наблюдения, просто выключил компьютер и отправился спать.

Линда была уже в постели, телевизор и свет выключены. Жак тихонько разделся и аккуратно лёг.

— Что ты так рано сегодня? — поинтересовалась жена.

— А что, разве концерт группы «Квин» уже закончился? Сколько же времени? — спросил Жак с язвинкой.

— Не язви, а, — ответила Линда. — Вон Саманта всё ещё молится, а ты уже закончил? Рановато…

— Саманта у нас молодец, она знает, что делает и молчит. Ты её не останавливай, пожалуйста! — попросил Жак.

— Она знает, что делает и молчит, ты знаешь, что делаешь и молчишь, одна я ничего не знаю и говорю…

— Линда, пойми, дорогая, я на государственной службе, давал подписку о неразглашении некоторых аспектов своей работы, не могу нарушить эту самую подписку. В случае чего, с меня спросят и по шапке дадут, как сегодня у нас двоих уволили за длинные языки… — спокойно объяснил Жак.

— Неужели это так серьёзно и строго? — удивлённо спросила Линда. — А я думала, что небо и звёзды одинаковы везде и всегда…

— Небо и звёзды одинаковы, а вот наблюдения и работа, которую мы ведём — разные. Некоторая работа простая, так о ней пишут многие газеты и журналы, а некоторая не подлежит огласке сразу, о ней можно говорить лишь некоторое время спустя. Даже мы — сотрудники одного ведомства — не говорим между собой обо всех мелочах, только руководству докладываем всё, — пояснил Жак и нежно обнял жену.

— Прости меня, дорогой, я и не знала, что у вас так строго. Теперь буду знать, и не буду надоедать тебе своими вопросами и придирками, — извинилась Линда и поцеловала мужа. — Давай будем спать. Ты, наверно, устал за сегодняшний день?

— Ещё как устал, давай спать, — и они замолчали…

Утро нового дня не предвещало никаких перемен — всё было обычным: Линда разогрела завтрак, молитва Саманты перед едой, сам завтрак. Жак поехал на работу, Саманта пошла в школу, Линда проводила их взглядом. Отец никогда не подвозил дочку в школу, считая, что утренняя ходьба очень полезна для здоровья молодого организма, впрочем, как и для всех возрастов.

Жак, как обычно приехал на работу, ничего необычного там не происходило, только его напарник Джек держался особо надменно, и это его резко выделяло среди остальных. По его виду, можно было подумать, с достоверностью в сто процентов, что он затеял хитрую и жестокую игру против Жака. Жак, конечно, это заметил, но не придал этому особого значения. «Мало ли, что у людей в голове, и на всё внимание обращать. Так не хватит времени ни на какую работу», — подумал он, и спокойно сел за рабочее место.

Жак получал данные со спутника, привычно фиксировал их, и время текло незаметно. Он чувствовал взгляд в спину, зная, что так может смотреть только Джек, поэтому не оборачивался, а спокойно выполнял свою работу. Вдруг сердце Жака резко заколотилось в груди, всеми внутренностями и всей душой он почувствовал беду — большую и неотразимую. «Линда, Саманта, дом», — молния и трёх образов пронзила его мозг, голову сдавила сильная боль. И в тоже мгновение на экране монитора телеметрия со спутника показала, что «Луч» начал мигать чаще в два раза, но амплитуда осталась прежней.

«Что это: магнитные колебания начали ощутимо влиять на организм или нечто иное?», — подумал Жак и осмотрелся. Друзья не подавали никаких признаков волнения и тревоги, какие были у него. Каждый спокойно занимался привычным делом, никто не схватился ни за голову, ни за грудь, всё было спокойно и стабильно, только Джек вёл себя как-то странно. Жак вставил диск: он записывал телеметрию с картинкой и копировал на диск.

— Какие новости, Жак, плохие или хорошие? — неожиданно спросил Джек.

— А я из работы тайну не делаю, смотри на монитор, читай, узнавай, а не просто стой, как баран, — спокойно ответил Жак.

— Значит, я — баран, а ты умник, — съязвил Джек.

— Я не сказал, что ты баран или осёл, просто имел в виду, что когда смотришь на монитор, то читай информацию, анализируй её, понимай, а не просто стой с бессмысленным взором. Ведь газеты ты читаешь, а не тупо рассматриваешь иллюстрации, — уточнил Жак.

Джеку нечего было возразить, но всё-таки спросил, опять-таки с язвинкой:

— Сейчас пойдёшь к директору на доклад?

— Хочешь, иди сам, доложи об изменениях в этом квадрате Вселенной, ради Бога! Ты — такой же сотрудник этого Агентства, как и я, — предложил Жак.

— Нее, уж ты меня уволь, я не его любимчик! — ответил напарник.

— Джек, ну хватит тебе придираться к Жаку, — послышалась реплика из-за соседнего стола. — Посмотри, все работают, один ты слоняешься без дела и, вдобавок ко всему, язвишь! Сам не работаешь, так другим не мешай!

Джеку нечем было возразить, он чувствовал себя побитым и униженным. Сделал вид, что захотел в туалет, и направился к выходу.

— Смотри осторожнее, чтобы в унитаз не засосало! — кто-то крикнул вдогонку.

Жак мысленно поблагодарил того человека. Он перекачал данные на диск, и на местном телефоне набрал номер директора.

— Здравствуйте. Директор у себя? Соедините.

— Директор сейчас занят. Что передать? — вежливо ответила секретарь.

— Луч! — тихо и коротко ответил Жак.

— Секундочку, — ответила секретарь, и через три секунды в трубке прозвучало:

— Слушаю!

— Это Жак Никольсоб. Только что получены новые данные и они срочные.

— Приходи, Жак, жду!

Жак сорвался с места и полетел в кабинет директора. Полторы минуты спустя, он вошёл в кабинет. Сразу, как хозяин, вставил диск в компьютер, и вывел изображение на экран.

— Буквально десять минут назад наш «Луч» удвоил частоту мигания. Теперь она составляет два Герца, то есть две вспышки в секунду. Анализ пока не провёл, просто не успел физически. Вы один будете докладывать Президенту о мигании «Луча» или мне остаться с вами для информационной поддержки? — спросил Жак учтиво.

— Непременно останься, Жак, я один не смогу так внятно и коротко объяснить, и, потом, ты же один так плотно ведёшь это наблюдение, — одобряюще сказал директор. — Пожалуйста, срочную связь с Президентом, — в селектор добавил он секретарю.

Жак, тем временем, вынул диск, и положил его в карман пиджака.

— Опять к себе? — подметил директор.

— Пока к себе, — поправил Жак. — Потом, через некоторое время, всё передам по уставу, а пока…

Экран связи засветился, появилась надпись «На связи Белый Дом. Президент» и пошла картинка.

— Добрый день, господа! — начал Президент. — Что у вас экстренного?

— Добрый день, господин Президент! — в один голос поздоровались директор и Жак, затем директор продолжил: — Мы вчера доложили о необычном излучении, «Луче», которое открыл наш сотрудник Жак Никольсоб, а сегодня, буквально минут двадцать назад, он же обнаружил, что этот «Луч» начал мигать. Передаю слово ему.

— Господин Президент, сегодня в один час двадцать минут пополудни было обнаружено, что «Луч» начал мигать с частотой в два Герца, амплитуда вспышки составляет десять порядков от фонового, то есть режима «молчания», величина колебаний данных, погрешность, не превышает тысячной доли процента. Анализа пока не производил, просто чисто физический, по времени, не успел, я сразу займусь анализом, как только вернусь в свой отдел, но, по предварительным данным и сравнений со вчерашним днём, особых волнений быть не должно.

— Копию данных и распечатку для меня сделали? — спросил Президент.

— Опять-таки не успел сделать, чисто физически не успел. Простите, господин Президент! — честно ответил Жак.

— Может вам помочь создать отдельный отдел для наблюдений за данным явлением, под вашим же руководством? Я не шучу, подумайте! — предложил Президент.

Директор NASA чуть не подпрыгнул на месте, а у Жака выступили капельки пота на лбу — такого предложения никто не ожидал от Президента, после того, как вчера он пообещал четыре спутника.

— Господин Президент, это весьма лестное предложение для меня, — продолжал Жак, — отказаться от такого — самоубийство, поэтому мне ничего не остаётся, как согласиться с вашим предложением. Однако для создания такого отдела потребуется специальное оборудование и в достаточном количестве, а оно весьма дорого стоит, и создать его в кратчайшие сроки весьма проблематично…

— Я — Президент страны, которая мне дорога. Всё, что я прикажу, будет выполнено из моего фонда! Вы, Жак Никольсоб, согласны с моим предложением?

— Господин Президент, у меня есть два условия, — сказал Жак. Это было весьма дерзко ставить Президенту страны условия на его же предложение. Жак рисковал всем, но он решил пойти на «ва-банк».

— Внимательно слушаю, — спокойно ответил Президент.

— Первое: работать я буду только на вас, ни на какую другую силовую структуру, как Пентагон или НАТО, я работать отказываюсь. Второе: в свои помощники я беру нынешнего директора NASA и некоторых сотрудников, если они согласятся, никого из сотрудников Пентагона или НАТО мне не предлагать! Всё!

— И только? — удивлённо спросил Президент.

— Да! — твёрдо ответил Жак.

— Считайте, что мы с вами обо всём договорились, — сказал Президент. — Пока работайте, как работали, докладывайте мне о малейших изменениях излучения, а через три-четыре дня готовьтесь к переходу в свой собственный отдел! На этом всё, господа. До свидания.

— До свидания, господин Президент! — одномоментно ответили Жак и директор.

— Фу, однако… ты… что… его… загипнотизировал? — с колоссальным трудом выдавил из своей груди директор, вытирая пот с поверхности головы и шеи.

— Нет, гипнозом я не владею, — ответил Жак, переводя дыхание и вытирая пот только со лба.

— Но можно подумать на обратное, слушая твой разговор с Президентом. А ты… случайно… не его… сын? — запинаясь, спросил директор.

— Нет, мы с ним — виртуальная парочка! — пошутил Жак.

— Как это?!!

— Ровно так, как мы с вами — реальная парочка… Так мне сказал Джек вчера днём, — преподнёс Жак директору. Лучшего времени для разговора на эту тему просто не было.

— Как это так?! — недоумевающе спросил директор. — Это тебе так Джек сказал? Вчера вечером? — уточнил он.

— А зачем мне вам лгать? — вопросом на вопрос ответил Жак. — Всё отделение может подтвердить.

— Н-да, такой пакости я от него никак не ожидал, — пробормотал директор. — Пусть я поссорюсь с его отцом, но завтра же уволю его. Нет, не завтра, а сегодня же подпишу приказ о его увольнении! Жак, если всё получится, как говорил Президент… если ты возьмёшь меня к себе в отдел при Президенте, то я буду в постоянном долгу перед тобой! — и директор дружески похлопал Жака по плечу.

— Ну, до этого надо ещё дожить, а там — конечно, возьму. А кто отец у Джека? — как бы мимоходом спросил Жак.

— Да, он работает в ФБР каким-то начальником, вот, попросил пристроить парнишка, трудный он у них ребёнок… — ответил директор. — Жак, тебе заранее огромное спасибо за всё! Хотя, заранее не говорят спасибо, но я несуеверный человек, и говорю тебе ещё раз спасибо!!!

Наклонился к селектору связи и пригласил к себе секретаря. Жаку ничего не осталось, как идти в отдел и продолжить работу.

Он шёл и думал: «Неужели это правда, о чём сказал Президент? Неужели здесь нет никакой шутки или розыгрыша? А с какого перепуга Президенту страны так шутить со мной или разыгрывать? Впрочем, быть может, он, таким образом, хочет проверить мою благонадёжность, честность и преданность? Не знаю, не имею ни малейшего представления, какую игру затеял со мной Президент? В такие напряжённые времена, с этим „Лучом“, можно ли говорить о какой-либо игре, только проверка — это естественно. Не буду далеко заглядывать вперёд, будущее всё покажет, однако надо быть всегда начеку, чтобы не попасть впросак, при любом раскладе и в любой ситуации», — закончил Жак, входя в отдел и спокойно проходя к своему месту.

Он решил взять некоторое программное обеспечение, на всякий случай. Уже положил диски в портфель, как неожиданно, из-за соседнего стола, ему сказали:

— Жак, на пятой линии тебе жена звонит, возьми трубку.

— Спасибо, друзья, — ответил Жак, спокойно снял трубку, и, нажав на пятую кнопку, заговорил приветственно: — Линда, привет! Рад тебя слышать. Как дела?

— Жак, в наш дом ворвались бандиты… — голос Линды сильно дрожал от волнения. — Всё перевернули… устроили такой погром…

— Ты цела? А Саманта?

— Да… — ответила Линда. — Саманта в школе пока… Жак, что же делать? — её голос сильно дрожал.

— Линда, послушай внимательно. Успокойся, первым делом, ничего в доме не трогай, ничего! Срочно вызывай ФБР, жди меня — я сейчас еду домой, — закончил Жак. — Друзья, простите, на мой дом напали бандиты, жена сильно перепугана, взволнована. Я непременно должен срочно ехать домой, чтобы поддержать её морально и дать правоохранительным органам некоторые показания. Простите ещё раз, пожалуйста!

Жак выбежал из здания Агентства, сел в машину, и на довольно большой скорости помчался домой. Он старался соблюдать все правила движения, но, как не старайся соблюдать правила, на такой скорости всё равно нарушишь некоторые из них — дорожная полиция уже пустилась в погоню за ним, включив свои сирены и «маячки». Жак не обращал внимания на них, лишь бы быстрее добраться до дома, а там он им всё объяснит. Лишь бы быстрее доехать до дома, увидеть своими глазами, что наделали бандиты, что осталось на месте, а что было похищено — с дорожной полицией он всегда успеет разобраться.

У дома уже стояли машины агентов ФБР. «Маячки» на машинах мигали во всю свою яркость. Его остановили, и попросили предъявить документы.

— Я владелец и хозяин этого дома, — сказал Жак, предоставляя удостоверение сотрудника NASA и свой паспорт. — Позвольте пройти в дом…

Тут подоспела и дорожная полиция с пистолетами наизготов.

— Стоять, не двигаться, иначе открываем огонь на поражение! — скомандовали они.

— А перед вами-то он, в чём виноват? — спросил агент ФБР.

— Превышение скорости и нарушение правил дорожного движения, — коротко ответил тот. — Скоростной режим и правила движения надо соблюдать всегда!

— Вот вы, когда гонитесь за нарушителем, сами нарушаете все правила, чтобы только догнать нарушителя и наказать его. На мой дом напали бандиты, я также гнал машину по дороге на повышенной скорости, чтобы быстрее добраться до дома, и выяснить картину, — спокойно ответил Жак. — Вот моё удостоверение сотрудника NASA, выписывайте штраф на моё имя, и присылайте сюда, я никуда не денусь от вас. А теперь, позвольте мне пройти в дом, и выяснить, что пропало, а что осталось на месте…

— Первый раз встречаем такого агента NASA, которого ограбили бандиты и который так защищает свои права. Это меняет картину дела. Мы же не знали мотивы вашего поведения на дороге, — сказал дорожный «фараон». — Будем считать, что мы во всём разобрались, штрафа не будет, мы вас не видели. Идите в дом, и разбирайтесь с данной проблемой, но в следующий раз будьте осторожнее на дороге или включайте «маячок», если он у вас есть…

— Спасибо, учту, — коротко ответил Жак, и только теперь беспрепятственно пошёл в дом. «Какие они добренькие перед ФБР», — мимоходом заметил он.

Перед его глазами предстала невероятная картина: абсолютно всё было перевёрнуто — от входа в дом до детской комнаты, от большого шкафа до маленьких дисков в его кабинете. Ни единой нитки не оставили без внимания, ни единого дюйма не обошли стороной. Вся одежда взрослая и детская, вся посуда и другая утварь домашнего обихода лежали на полу в хаотичном беспорядке.

«Так вот откуда у меня на работе появилось такое странное чувство тревоги: сдавило грудь и голову, словно стальным обручем, — подумал Жак, входя в дом. — И „Луч“ не имеет к этому никакого значения. Но почему тогда он начал мигать с удвоенной частотой? Тьфу, подумаю над этим в другой раз, а теперь, самая главная проблема — надо разобраться с домом и с той проблемой, которая свалилась на нас».

Линда давала показания, увидев мужа, она встала, пошла ему на встречу и зарыдала.

— Что же такое происходит, Жак? Почему это случилось именно с нами? Что теперь делать, а? — задавала вопросы Линда, ища поддержки у мужа.

— Успокойся, дорогая, — отвечал Жак, — скоро всё выяснится, и во всём разберёмся, только подожди немного. Видишь, специалисты уже работают, им надо немного помочь, ты посиди на диване, а я пообщаюсь с ними, мы непременно выясним некоторые детали…

— Вы хозяин дома? — спросил один из агентов ФБР, видимо главный. — Ваши документы, и давайте немного поработаем, а то ваша супруга путём ничего не может внятно объяснить.

— Да, конечно, — сказал Жак, протягивая паспорт и удостоверение. — Вы поймите её правильно — она женщина со слабыми нервами. Она, наверно, ничего путного и вразумительного не сказала, поэтому начинайте с меня.

— Мы всё прекрасно понимаем, поэтому и ждали вас. Значит, вы Жак Никольсоб, сотрудник NASA, работаете в отделе по исследованию и наблюдению за Дальним Космосом? Всё правильно?

— Да, всё верно, — коротко ответил Жак и добавил: — А вас как звать?

— Простите, забыл представиться — Пол Глэб, — и показал своё удостоверение. — Теперь скажите, что конкретно пропало у вас?

— Для этого надо пройти в мой кабинет и там всё внимательно осмотреть, — спокойно ответил Жак и добавил: — Пройдёмте.

Они прошли в кабинет. Жак внимательно осмотрелся и заговорил:

— Записывайте: пропал настольный компьютер с монитором ЖК в тридцать четыре дюйма, принтер лазерный цветной печати формата А2, ноутбук, телефон спецсвязи, возможно, некоторые диски с программным обеспечением. Более подробное описание похищенных вещей, можно составить только при детальном осмотре.

— Очень хорошо, спасибо за такую информацию, — сказал агент ФБР. — А программное обеспечение у вас было связано с профессиональной деятельностью?

— Да, именно так, — ответил Жак. — А зачем мне другие программы в рабочем кабинете?

— Ну, у каждого человека свои наклонности и потребности… Скажите, а у вас есть враги или недоброжелатели? Лично вы кого-нибудь подозреваете?

— Какие у меня враги и недоброжелатели? — вопросом на вопрос ответил Жак и добавил: — Профессия у меня мирная, я всё время поглощён работой и домом, с соседями живём давно и дружно, хотя очень редко общаемся по причине моей крайней занятости работой. Так что врагов у меня нет и подозревать я никого не могу.

— Хорошо. А по работе у вас есть завистники? Ведь вы много работаете и, наверно, преуспеваете в своём направлении?

— На работе у нас довольно дружный коллектив, друг другу не мешаем, хотя… в каждом «стаде» есть своя бодливая «корова» или «баран». Это я образно говорю, — ответил Жак.

— Это вы точно заметили, — сказал Пол Глэб. — В каждом коллективе есть своя маленькая «заноза», которая мешает работать остальным. Теперь пройдёмте в комнату жены, и там выясним, что пропало у неё.

— Это надо только с женой — она более конкретно поможет, — сказал Жак. — Линда, подойди сюда. Мы теперь идём в твою комнату для осмотра, ты нам поможешь.

Тут подошёл ещё один агент ФБР и сказал:

— Здесь работали не профессионалы, а дилетанты, очень много отпечатков оставили и некоторые другие следы. Видимо, они хотели только попугать и не более того.

— А для маскировки «почистили» кабинет хозяина, — вставил Пол Глэб. — Там тоже много отпечатков?

— Ещё сколько, — ответил второй.

— Хорошо, вы всё фиксируйте, а мы идём осматривать следующую комнату — дом большой, много комнат.

— Я раньше жил вместе с родителями, а как женился, так родители переехали в другой дом, на соседнюю авеню, а нам оставили этот, — пояснил Жак. — Пройдёмте в комнату жены.

И они прошли в комнату Линды, минуя горы вещей на полу. Там также царил хаос: все вещи из шкафа, тумбочек и полочек лежали на полу, постель была перевёрнута, как после торнадо. Работы по уборке и наведению порядка предстояло крайне много.

— Так, что у вас здесь пропало? — спросил Пол Глэб. — Вы только внимательно посмотрите.

— Я до вашего приезда бегло осмотрела эту комнату, вроде пропажи не заметила, — сказала Линда, немного успокоившись.

— А вы ещё раз внимательно посмотрите. Быть может, драгоценности какие-либо пропали? Не спешите, это для протокола надо.

Линда ещё раз, но уже более внимательно стала перебирать вещи на полу, в шкафе и в тумбочках. Ничего не пропало, даже драгоценные украшения, которых было у неё мало, лежали на полу рядом со шкатулкой. У Жака возникло неопровержимое чувство, что украли только его вещи, необходимые для работы, словно хотели проверить, какую работу он ведёт и помешать ей, затормозить его рабочий ритм.

— Нет, в моей комнате ничего не пропало, — сказала Линда после осмотра вещей.

— Мама, папа, что случилось? Что тут происходит? — громким голосом спросила Саманта, вбегая в комнату матери. Одному Богу известно, как ей удалось проскользнуть сквозь охрану стражей порядка (юркая). Она кинулась к матери и крепко обняла её.

— Познакомьтесь, это Саманта, наша дочь, — представил её Жак агенту ФБР.

— Что, собственно говоря, здесь случилось? Кто-нибудь может мне сказать? — повторно спросила она.

— Саманта, сегодня на наш дом напали бандиты, устроили погром, вот мы, с агентом ФБР Пол Глэбом, выясняем, что пропало и составляем протокол, — спокойно ответил отец дочке.

— А она у вас довольно боевая, — подметил тот. — Хорошо, в этой комнате разобрались, теперь пойдёмте в следующую комнату…

— В мою комнату, у меня тоже есть свои вещи, надо их осмотреть! — по-деловому заявила Саманта.

— Ну, пойдём, если ты так настаиваешь, — сказал агент ФБР.

— Я не настаиваю, а защищаю свои права на охрану собственности, — серьёзно сказала Саманта и спросила: — У меня есть такое право?

— Конечно, есть, поэтому мы здесь, — ответил Пол Глэб, направляясь за Самантой в её комнату и подумал: «Эта девочка не даст себя в обиду, если уже сейчас так знает свои права, она подкована и это уже хорошо в её возрасте. Все бы были такими, как она, а то некоторые сразу раскисают в сложной ситуации. Впрочем, многое зависит от воспитания с раннего детства». Мимоходом он обратился к другому агенту:

— Дик, вы уже там всё обработали?

— Да, — ответил тот. — Отпечатков больше, чем достаточно! На моём веку ещё не было столько улик, как здесь. Преступников можно найти в два счёта.

— Вот и найдите, коли так, — вставила Саманта.

— Данные отпечатки пальцев уже обрабатываются в нашей базе, — ответил Сэм Дик.

— Спасибо за оперативность! — поблагодарила Саманта.

— Стараемся…

— Боже правый, что ж они натворили в моей комнате? Это не погром с грабежом, а целый торнадо со смерчем прошёлся по моей комнате! — воскликнула Саманта.

— И так по всему дому, не только в твоей комнате, — ответил отец дочке.

В комнате Саманты было также всё перевёрнуто: одежда, старые детские игрушки, школьные принадлежности и другое, всё было на полу. Видно, что здесь ничего не искали, а просто хулиганили. Другого объяснения не находилось по человеческой логике.

Жак уже догадался, по чьему наводу был устроен такой погром в его доме, кто был заказчиком всего этого, чувствуя свою безнаказанность перед законом. Он вспомнил, как надменно и ехидно держался перед ним Джек вчера и сегодня, как он язвил прямо в лицо Жака.

Саманта очень внимательно осмотрела свои вещи, подошла к старым игрушкам, нашла плюшевого мишку, очень бережно взяла его в руки, погладила по спинке, где был шов и, убедившись, что всё в порядке, возмущёно сказала:

— Даже мои старые игрушки не пощадили, всё разворошили и раскидали. А ведь многие из них — моя реликвия… Ну, зачем так было делать?

— В твоей комнате, с твоими вещами и реликвиями всё в порядке? Ничего не пропало? — спросил Пол Глеб.

— Вроде, да, — уже спокойно ответила Саманта и невольно развела руками. Теперь она была совершенно спокойна, что с папиными данными по работе ничего не случилось. — Только вот, сколько работы нам осталось после такого погрома — с ума сойти можно!

— Да, — сказал Жак, обращаясь к Полу Глебу, — мою аппаратуру, которая мне очень нужна для работы, я прошу вас разыскать в самое кратчайшее время, поскольку я, как и вы, работаю в Госорганах.

— Не волнуйтесь, — ответил тот, — завтра же всё доставим в полном порядке, а, если будет полом — заменим.

— Нет, — возразил Жак, ничего заменять не нужно, просто взыщите компенсацию за неё с тех… людей, а я сам куплю всё необходимое для работы. — Он прекрасно понимал, что в его аппаратуру спокойно могут поставить «жучки» для контроля и перехвата всех данных, вплоть до разговоров по телефону спецсвязи.

— Так вам что конкретно нужно: аппаратура или компенсация? — уточняющее спросил Пол Глеб.

— Компенсация, — уверенно ответил Жак. — Я же прекрасно знаю, что туда можно запихнуть для контроля.

«Да, толковый мужик, — подумал Пол Глеб. — В такой работе, как у него, нужна повышенная скрытость, а так — всё вылезет на поверхность. — А чего греха таить, и мы сами можем поставить в любой аппарат свои „жучки“, как делали некоторые мои коллеги. Нет, ему определённо нужна „чистая“ техника».

Тут к нему подошёл один из агентов ФБР — помощник — и что-то шепнул на ухо.

— Наводчика на разбой звать Джек — молодой человек лет двадцати пяти, среднего роста, недавно работает в Агентстве NASA, — уверенно, а не вопросительно заявил Жак.

— У вас что: абсолютный слух или телепатические способности? — удивлённо спросил Пол Глеб.

— Нет ни того, ни другого, — ответил Жак, — просто поработайте с моё в этом Агентстве, «муравейнике», и у вас откроются и не такие способности — сразу станете раскрывать все самые сложные преступления, как в «Секретных материалах»! Дело всё в том, что Джек не астрофизик, «трудный ребёнок» одного из членов вашего Агентства. Более того, этот «трудный ребёнок», совсем недавно, начал мне язвить на работе, а когда я дал ему замечание, то решил отомстить мне, заказав, своим дружкам, устроить в моём доме весь этот погром, который вы видите в настоящий момент времени.

— Феноменально, — воскликнул Пол Глеб. — Послушайте, Жак Никольсоб, переходите работать в наше Агентство — будете уважаемым и незаменимым человеком!

— Но у меня нет юридического образования, есть только физика-ядерщика и астронома Дальнего Космоса. Каждый должен заниматься своим делом — сапоги должен шить сапожник, а пироги печь пирожник, иначе будет хаос, а не порядок. Кстати, слово «Космос» с греческого языка переводится не иначе, как порядок. Вот по этой простой причине, мне нужна только компенсация за похищенную технику, на покупку «чистой» техники без «жучков».

— О, вы знаете русские пословицы и стихи?

— Да, немного, но, в тоже время, остаюсь патриотом своей родной страны.

— Нет, вы явно медиум, если смогли прочесть ход моих мыслей, — удивлённо возразил Пол Глеб Жаку. — Хорошо, если вы уж уведомлены во всех деталях этого дела, то мне ничего не остаётся делать, как взыскать с отца Джека полную компенсацию за вашу технику. А за моральный ущерб вам ничего не нужно?

— О величине морального ущерба спросите у моей жены Линды и у дочери Саманты, они лучше понимают в этом, нежели я. И потом, дело ни в том, кто насколько пострадал, морально или финансово, а в самом факте разбойного нападения.

— Ну, тогда нам здесь больше делать не чего: осмотр проведён, протокол составлен, опрос сделан, пожелания зафиксированы, улики собраны и обработаны, компенсацию завтра отдадим, — сказал Пол Глеб, направляясь к выходу.

«Да, работы предстоит много проделать, — подумал Жак, оглядываясь по сторонам. — Профессиональной работы — никакой. Как можно работать, если ничего нет? Что мне делать на данный момент? Конечно, надо Линде помочь по наведению порядка во всех комнатах, а там посмотрим, что дальше делать. А Саманта молодец — не растерялась, сразу подошла к своим игрушкам, „реликвиям“, и внимательно и незаметно осмотрела мой тайник с данными по работе, ни у кого не вызвав подозрений. Значит, с данными всё в порядке, а остальное — всё мелочи, всё поправимо…»

— Папа, все игрушки целы и всё на месте, — сказала Саманта, подходя к отцу. — Не стоит волноваться…

— Я уже видел, — ответил отец. — Ты у меня просто умница — аккуратно и, главное, незаметно осмотрела… свои реликвии. Кто тебя к такой аккуратности приучил?

— По-моему, ты, — ответила Саманта многозначительно.

— Но у нас никогда не было разговора на эту тему.

— Можно не сказать, но донести, а это куда важнее сказанного. И потом, не всё можно сказать словами, но мысли доходят до цели, а «зубрилкой» ничего не добьёшься, кроме отвращения, — ответила Саманта и посмотрела на отца.

— Это в школе так научили? — испытующе спросил Жак.

— Нет, — ответила она, — жизнь так учит нас всех, только не все понимают.

— Саманта, тебе всего двенадцать лет, и у тебя такие философские мыли?

— А что делать? — ответила та.

— Хорошо, пойдём убираться по дому, а то мама заждалась.

Линда стояла молча и не знала с чего начинать уборку.

— Линда, мы пришли к тебе на помощь вдвоём, — сказал Жак. — Ты только спокойно говори, что куда складывать, а мы за тебя всё сделаем. Так, это куда? — начал муж, понимая с пола вещи.

— Это в тумбочку, — ответила Линда.

— Мама, а это куда убрать? — спросила Саманта, поднимая с пола очередную вещь.

— Это в шкаф, на верхнюю полку слева, — уже спокойно ответила Линда.

— А это куда убрать? — учтиво спросил Жак, поднимая с пола очень красивую статуэтку.

— Поставь её вон на ту полочку, — ответила жена. — Да вы так меня загоняете своими вопросами — двое на одну и такие шустрые. Нет, давайте я сама стану разбираться с вещами и расставлять их на свои должные места, иначе забуду, что и куда просила положить, — с улыбкой сказала она, поднимая с пола очередную вещь. — А вы идите каждый в свою комнату, и наводите там порядок…

— Только потом не попрекай нас в том, что мы тебе не предлагали свои услуги, — с лёгкой иронией в голосе произнёс Жак. — Мы же хотели, как лучше.

— А получается, как всегда, — словами мужа закончила фразу Линда. — Спасибо, родные мои, я уже совершенно успокоилась, и в этой комнате справлюсь сама, идите в другие комнаты дома — работы вам и без того много.

— Саманта, ты слышала? — лукаво спросил отец и добавил: — Потом будешь свидетелем, если в мой огород посыпаться камушки.

— Папа, и ты тоже будешь моим свидетелем, если что, — парировала Саманта.

— Заговорщики… ­- многозначительно заключила Линда, и они рассмеялись.

— Саманта, тебе не нужна моя помощь?

— Нет, спасибо, папа, лучше я сама, а то потом ничего не найду, ровно также, как и ты, после моей уборки в твоём кабинете. Лучше пойдём в прихожей и в гостиной наведём должный порядок, — предложила Саманта.