Бесплатный фрагмент - Путешествия до горизонта

ПУТЕШЕСТВИЯ ДО ЗАКРЫТИЯ ГОРИЗОНТА

Да, были времена, когда путешествовать до горизонта было значительно проще. Хотя тогда мы и не подозревали, что это была «белая полоса». Мечтая о первом путешествии, мы долго выбирали: самостоятельно или по путевке? В первую поездку было решено отправиться через турфирму, а «дальше посмотрим». Но, оказалось, что смотреть не на что. Директор турагентства, действующего «под крышей» франшизы очень известного туроператора, сбежал с деньгами неудавшихся туристов в те страны, куда обещал отправить клиентов. А туроператор… ну, тот, который «с крыльями», как настоящее парнокопытное (или лошади — непарнокопытные?), предпочел обанкротить региональный офис, только бы не исполнять решение нескольких судов о компенсации. И для нас актуальность вопроса о приобретении турпутевок навсегда упала ниже плинтуса.

Так и не став организованными «пакетниками», мы очень быстро научились делать все самостоятельно: находить авиабилеты по цене ужина в ресторане (да, у меня «легкая рука»), бронировать отели только с объективными отзывами (ребята, «накрученные» сразу видно, вот честно!), строить маршруты по незнакомой местности (прощай, мой старый друг, топографический кретинизм!). В годы «белой полосы» мы понятия не имели, что на смену карнавальным маскам могут прийти медицинские, телефонным кодам — QR, а языковым тестам — ПЦР. И суть лотереи, которая, как известно, дает надежд гораздо меньше, чем путешествие, тоже изменится. Кого теперь интересует, выпадет 5 из 36 или не выпадет? Теперь сердце замирает от «закроют или не закроют?», «пустят или не пустят?», «отменят или не отменят?».

Из последней в этой книге поездки мы вернулись в феврале 2020 года. А потом горизонт закрылся. Это не значит, что путешествия закончились. Просто иначе все стало, «с переподвыподвертом». Логистика нынче требует незаурядности мышления. Обмен валюты — предварительного обезболивания. Долгосрочное планирование — применения шаманских практик. И с высоты прокачанных компетенций теперь смотришь на свои путешествия до горизонта с легкой снисходительной улыбкой.

ЧЕРНОГОРИЯ (2015)

Баланс

Черногорцы, пожалуй, единственный народ, который дружно поймал дзен. Давно. Девиз «Работа убивает! Не умирай молодым!» — это все, что нужно знать про баланс между работой и личной жизнью в этой прекрасной стране.

В день прибытия в столицу Черногории мы отправились обедать в кафе, на берег реки Морача. Пригород Подгорицы горел в прямом смысле слова. Огонь пожирал выжженную на солнце траву, иногда лизал деревья.

— Это неопасно? — спрашиваю я.

— Нэээ! — беззаботно машет ладонью гостеприимный хозяин кафе. — Каждый год горит!

Обедаем на веранде на открытом воздухе, на столе разносолы: овощи, мясо, пироги… А склон горы недалеко от нас — весь в огне. Черногорцы с философским видом созерцают происходящее: хорошо горит! От травы занимается дерево.

— Может, пожарных вызвать? — проявляю инициативу я: что-то «нервно стало», дерево в десяти метрах от веранды!

— Уже едут! — отхлебывает чай из стакана хозяин кафе. — Не волнуйтесь!

Приезжает пожарная машина: не грузовик, а так, маленький фургончик. Выходит пожарный, вооруженный… разбрызгивателем. Ну, знаете, «пшикалка» такая? Ручной насосик и емкость литров в пять за спиной. При помощи таких приспособлений профессионально травят насекомых.

— Пшик-пшик-пшик, — сказало приспособление и засвистело пустым воздухом.

— Эх, вода закончилась! — сетует пожарный. — На станцию поеду, обед скоро!

— Оставайся, покормим! — не вставая из-за стола, предлагает ресторатор.

Пожарный закидывает агрегат в машину:

— Спасибо, меня жена на перерыв ждет: обидится…

— Нууу, жена в обед — святое дело! — благословляет хозяин кафе визитера.

Дерево горит. Рядом река. В кафе есть водопровод. Работа убивает.

Мы спешно доедаем свой обед. Закрывая за нами входную дверь, хозяин кафе вешает на нее табличку с надписью: «Не ради».

— Кому не рады? — любопытствую я.

Черногорец усмехается: «Не ради» — значит «Не работает».

Сколько таких «Не ради» мы видели в Черногории посреди рабочего дня — не передать! Отдыхают продавцы, сидя на пороге магазина. Отдыхают официанты и кухонные работники на заднем дворе ресторана. Отдыхают их менеджеры…

«Не ради» не только коммерческие учреждения, но и музеи. В музей в Старом городе Будвы мы пытались попасть четыре дня! В первый день пришли в три часа пополудни: закрыто. На вывеске написано, что работают до 17.00. Выходной — понедельник. Сегодня суббота. Приходим в воскресенье: закрыто. Почему? А праздник сегодня, праздник! В понедельник, понятно, даже не пытаемся! Вторник, 10 утра: закрыто. Открыли в 12: после праздников-то тяжело…

В доме, где расположен музей, есть чудный балкон с кушетками для отдыха. Думаете, для посетителей? Нет! Веревочка висит и «Stuff only!». Сотрудники музея, вероятно, устраивают сиесту. Работают много. Устают.

Запомнился анекдот от экскурсовода Бояна, который возил нас на гору Ловчен и в парк Дурмитор:

«Случился в Черногории голод. Король Никола собрал свой народ и говорит:

— Братья! Негоже умирать нам позорной смертью от голода! Давайте умрем, как герои! На «раз-два-три» все вместе прыгнем с горы Ловчен — и станем частью легенд!

— Да! Да! — зашумели черногорцы в поддержку любимого короля. — Как герои!

Дошли до вершины горы, приготовились. Король командует:

— Раз. Два. Т…

— Стойте! — бежит опоздавший крестьянин. — Не прыгайте! Мы спасены! К нам сербы на выручку пришли! Картошку принесли!

— А картошка чищена? — подозрительно прищурившись, спрашивает король.

— Нэээ…

— Ну, тогда: «Три»!».

Да, в чувстве юмора черногорцам не откажешь: они и сами умеют над собой посмеяться.

Наверное, поэтому уже чисто русский анекдот про Новогоднюю елку, которую надо вынести из дома хотя бы к Первомаю, не вызывает смеха: это нормально! Елка в гирляндах и шариках может быть и в июльскую жару… Не верите? Приезжайте в Котор! +43. Переулок Старого града. Наряженная елка в кашпо…

Работа убивает! Не умирай молодым! Черногория, как я тебя понимаю!

Какие-то святые вещи

Любите ли Вы ходить по музеям? А когда на улице +43, а в музее кондиционер? Другое дело? На улицах Котора было именно +43. А в католическом соборе Святого Трифона — прохлада. И музей, где много всего интересного: и в смысле интерьера, и в смысле экспонатов.

Самое странное, что подписей у экспонатов музея нет. Ни на черногорском, ни на английском, ни, ясное дело, на русском. Только номерки на крошечных бумажках. Многое, конечно, и так понятно: облачения священников, иконы, церковная утварь, старинные книги. Стеклянные сосуды, серебряные кубки, золотые монеты тоже не требуют пояснений. Но вот, что поставило в тупик — так это металлические руки и ноги, украшенные драгоценными камнями! Зачем они? Что за диковинные реликвии?

Подходим к сотруднику музея. Солидный такой дядька, с интеллектом в глазах.

— Здравствуйте! Подскажите, как можно узнать подробности про выставку? Может быть, у Вас есть каталог к экспозиции?

Дядька хмурит брови. Видно, что английский не очень понимает.

— Скажи по-русски! — предлагает он. Конечно же, слышал, как мы общались между собой.

О! Миф о том, что в Будве можно по-русски, а в Которе — «English only!», развенчан! Хорошо, повторяю на родном-любимом.

— А зачем каталог? — на лице работника музея отражается недоумение. — Я же тут! Вы спрашивайте!

— Спасибо! — преждевременно радуюсь я. — Любопытно узнать, что за экспонаты под номерами 81, 93, 145… Ну, и еще про несколько. Расскажете нам, что это?

Показываю фото серебряных частей тела на телефоне.

— Разумеется! — недоумение в глазах профессионала сменяется гордостью, он приосанивается и выдает порцию эксклюзивной информации. — Это КАКИЕ-ТО СВЯТЫЕ ВЕЩИ!

Круто! Святые вещи! Какие-то! И ведь, правда, ответил! Ладно, Интернет — наше все, и Гугл в помощь… Про святые вещи сами прочитали.

Другой храм, уже православный. Соборов, церквей и монастырей на небольшой территории Старого города Котора больше десятка. Но храм Святого Николая Угодника особо почитаем в морском Которе. За храмом — уютный дворик и источник, бьющий прямо из стены. В Старом городе почему-то ни фонтаны, ни старинные колодцы, ни водопроводные колонки на улицах не работают, а тут — счастье: можно умыться.

А попить можно? Источник, конечно, святой, но… горный он, или вода из городской системы — мы не знаем. В тени неподалеку беседуют две дамы. Судя по громкому и активному обсуждению повседневных которских проблем, живут неподалеку. Да, черногорский/сербский язык понять можно.

Обращаюсь к дамам: вода питьевая?

— Ой, не знаем! — приветливо и по-русски отвечает одна из собеседниц. — Мы — не местные, мы в ДобрОте живем.

— ДобрОта… — умиляюсь я необычному названию места. — Это далеко?

— Нет! — беспечно машет платочком в сторону городской стены вторая дама. — Это за рекой, мы пешком сюда ходим.

— За рекой? За Скурдой?

Чтоб Вы понимали, Скурда — одна из самых коротких рек Европы: вытекает из горы и за несколько десятков метров добегает до морского залива. Как мы думали, она делит Котор на две части: старую и новую. А, оказывается, что — нет! Старый град за стенами — Котор, а современные коттеджи за рекой — Доброта! И дамы пришли сюда пешком из ДРУГОГО ГОРОДА! И, поэтому они — не местные, а про источник надо у которцев спрашивать…

Но так далеко путешествуют не все черногорцы!

Дорога из Котора в Тиват на такси занимает 10 минут, если без пробок. Водитель машины на вопрос про «что можно посмотреть в Тивате?» задумчиво трет переносицу:

— М-м-м, даже не знаю, что сказать: я лет десять в Тивате не был… Там, говорят, много нового построили…

Серьезно? Десять минут езды — и десять лет не был?

— Да в Тивате — свое такси, у меня заказов туда почти не бывает, — поясняет он, понимая, как странно это звучит. И вдруг его осеняет. — Вспомнил!

Мы замираем в предвкушении названия достойной внимания достопримечательности: крепость? дворец? марина?

— Там, в Тивате, МНОГО РУССКИХ! — довольный собой, выдает водитель.

О как! А мы, похоже, и есть достопримечательности! Но если достопримечательностям хочется больше узнать про ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ, то… Здравствуй, Гугл!

А Вы много знаете про свой город?

Белье на историческом наследии

— Добрый день! Нам четыре билета в Старый город, пожалуйста. Сколько это стоит?

Стандартный вопрос, в ответ на который ожидаешь услышать только цифры. Но волонтеры в информационном киоске перед Морскими воротами Котора улыбаются:

— Нисколько. Нет никаких билетов. Тут же обычные люди живут!

Заходим внутрь: точно, живут. Самые обычные. И Старый град Котора, Всемирное наследие ЮНЕСКО — их обычная жизнь. А в этой жизни люди едят, спят, общаются и приводят себя в порядок. Каждый день. Среди истории.

То, что мы считаем уникальным памятником архитектуры, для них — просто дом, на фасаде которого непременно будет кондиционер (а как же без него?) и развешенное на веревке белье (ну, постирали же, пусть сохнет!). В Старом граде Будвы — то же самое. Горожан, естественно, можно понять: без кондиционера в сорокоградусную жару — беда, а белье… ну, это нормально! Хорошо, что гигиена соблюдается, правда?

И вообще, пусть посетители исторического наследия развивают фантазию: когда идешь по старинной улице, то нужно видеть не реальные пластиковые окна и современные агрегаты для поддержания микроклимата, а персонажей из прошлого. Например, милых дам в кринолинах, которые провожают глазами моряков, знающих залив Бока-Которска как свои пять пальцев. А у кого нет воображения — надо больше читать или, на худой конец, смотреть кино!

Но, с другой стороны, если из кадра с собором никак не получается убрать огромный ящик кондиционера… если на фотографиях крепостных стен невзначай обнаруживаешь чужие трусишки, которые не отметил замыленный уже этим добром взгляд путешественника… Ну, елки!

Может, жителей Будвы и Котора уже достали праздношатающиеся любопытные туристы? Может, им, как пекинцам в районах хутунов, окружающих Запретный город, пора писать перед входом: «Никаких визитеров! Пожалуйста, мы просто хотим тишины!»? Однако сами черногорцы сознаются, что активная жизнь у них (особенно у жителей побережья) — только летом. Почему? А потому что туристы!

Как говаривал хозяин апартаментов, у которого мы останавливались в Которе: «Когда тепло заканчивается — все замирает: нет туристов — нет денег». Причем местные жители научились извлекать доход из всего, даже… из бельевых веревок. Идешь себе по городу, поворачиваешь за угол, а за углом — протянутая поперек улицы веревочка. Рядом сидит мужчина/женщина/ребенок и с серьезным видом сообщает, что дальше — частная территория, и вход 3/4/5 евро. Чеков и билетов, понятно, никаких. Мы даже вспомнили эпизод из классики: «Собираем деньги на ремонт Провала. Зачем? Чтобы не слишком проваливался!»

И… какой вывод? Имеет ли право путешественник, поддержавший экономику региона, увезти домой фотографии без вывешенного поверх истории бельишка? А прогуляться по городу, в котором живут обычные люди, без преград из веревочек?

Нет ответа. Обычные люди… Обычная жизнь…

ВЬЕТНАМ (2016)

Взаперти

В Ханой я прилетела на конференцию по миграции. Муж, который оплатил мне все это удовольствие, посчитал невозможным остаться в стороне от науки и… полетел во Вьетнам со мной. В отпуск. Ну, а раз отпуск, то ведь можно не только в Ханой? Залив Халонг давно снился нам в тропических снах. План такой: три дня на конференцию в столице Вьетнама, трехдневный круиз по Халонг-бэй и одна ночь на обратном пути снова в Ханое, но уже в другой гостинице, для разнообразия.

Первый Ханойский отель оказался вполне приятным: здание, конечно, не только сосед, но и почти ровесник ворот Старого города, зато «начинка» новая, все чистое, после ремонта. Утро перед отъездом в Халонг предполагало ранний подъем (успеть принять душ), в 7.30 завтрак, четверть часа нужно, чтобы с вещами дойти до точки сбора на соседней улице, откуда в 8.30 автобус увезет нас в легендарный Халонг-бэй! Вещи собраны с вечера, места на кораблике-ботеле забронированы, круиз оплачен.

Но с самого душа расписание пошло кувырком.

— Дорогой, принеси второе полотенце, это — мокрое совсем! — кричу я мужу в сторону комнаты: время поджимает, уже 7.20.

Дорогой дергает ручку двери ванной:

— Зачем ты закрылась?

Разыгрывает? Смеюсь:

— И в мыслях не было… Мы же вдвоем тут, зачем мне закрыва…

Ой, действительно закрыто! Нет, я не защелкивала замок, он, видимо, сам… Кручу ручку, задвижку: не открывается! С досады пинаю дверь.

— Так, спокойно! — призывает супруг к терпению. — Поверни против часовой стрелки… Так, теперь по часовой… Сейчас надавлю, попробуй так… Слушай, реально, заело!

Вдох-выдох:

— Который час?

— 7.30.

— Ну, что… иди на ресепшен, пусть открывают!

Надо сказать, что за коммуникации в нашей семье отвечаю я. Переговоры, особенно на английском — это «мой крест». Муж отвечает за безопасность. Физическую и финансовую. То есть, стоит за моей спиной, придавая веса моим словам. И платит. Английский использует реже. Ну просто, я же есть!

А тут я — за запертой дверью, обмотанная мокрым полотенцем. Не знаю, как супруг объяснялся с персоналом отеля, но через три минуты администратор был у нас номере.

— Мадам, простите за инцидент. Поверните, пожалуйста, ручку против часовой стрелки… Так, теперь по часовой… Сейчас надавлю, попробуйте так… Вау, реально, заело!

Я фыркаю:

— Я и сама Вам могу сказать, что заело. Это и ежику понятно! Сделайте что-нибудь! У Вас же есть универсальный ключ?

Не знаю, понял ли он про ежика? Но про ключ — точно не понял.

— Это механический замок. Наверное, во время ремонта перекосило. Потерпите, пожалуйста, сейчас придет мастер. Через полчаса мы Вас вызволим!

— Через какие «полчаса»? — повышаю голос я. — У нас автобус через 40 минут! Круиз по Халонг-бэй: три дня, 500 долларов! Компенсировать будете?

Так стало понятнее, и администратор засуетился. Мастер прибежал через пять минут. Ковыряется в замке: 10 минут, 15… Администратор пытается комментировать его действия. Я закипаю. До автобуса 20 минут!

— Вы можете ее просто выбить? — взываю я к мужчинам, которые стоят по ту сторону двери.

Администратор вздыхает:

— Мадам, это — имущество отеля, мы должны бережно к нему относиться!

— Милая, дверь можно выбить только с твоей стороны: она открывается в комнату, — это уже мой муж.

И вот тут в закрытом помещении ванной происходит локальный взрыв эмоций женщины, одетой в одно полотенце! Да, наверное, мне не следовало вспоминать все ругательства на английском, которые я знала, и, тем более, произносить их вслух. Громко. Администратор отеля, определенно, обогатил свой словарный запас! Наверное, мне даже не следовало стучать по двери кулаками и, тем более, пинать ее пяткой в сланце? Но тогда, вероятно, мы бы все-таки опоздали на автобус…

Муж отобрал инструменты у вьетнамского горе-мастера и вскрыл дверь за две минуты. Совсем не бережно. Жестоко. «С мясом». Сотрудники вьетнамского отеля пулей вылетели из номера, едва завидев фурию в полотенце, которая продолжала неприлично выражаться.

Через семь минут мы, уже одетые и с вещами, выскочили из лифта на первом этаже. Я редко «включаю стерву». Но тут она, не спрашивая меня, включилась сама.

— Я крайне недовольна! Я голодная и, по вашей милости, такой и останусь! У нас уже нет времени ни на завтрак, ни на то, чтобы написать Вам отзыв с благодарностью за все! Сейчас нет времени. Но в отзыве на Booking.com непременно будет слово «разочарование»!

Глаза у персонала перепуганные. «Sorry! Madam, sorry!». Мне в руки пихают какой-то бумажный пакет.

— Это завтрак? — кидаю последнюю молнию я. — Ну, хоть за это спасибо!

Автобус нас дождался. Вовремя во Вьетнаме мало что происходит… Уже выехав из Ханоя, мы открыли пакет с едой и обнаружили там упаковку с блинчиками… и конверт с деньгами. Вся сумма оплаченной стоимости нашего номера. За все три ночи. Тут меня накрыла классическая реакция с прохождением всех стадий, кроме уже случившегося гнева: от «не может быть!» через истерический хохот до смиренного сна на плече у мужа.

Во время круиза мы получили электронное письмо от отеля с извинениями. И предложением вернуться к ним после нашего морского круиза. Вы удивитесь, если я скажу, что мы вернулись?

Второй, забронированный «для разнообразия» отель, куда мы приехали после Халонга, нам не понравился, и мы отправились к воротам Старого города. Выражение лиц сотрудников гостиницы при виде гостьи, которая просидела у них взаперти в ванной целый час, трудно описать словами: испуг, сожаление, сочувствие? Причем все разом и у всех.

Мы поздоровались. Я извинилась за то, что была крайне несдержанна, за «эмоции через край». Они извинились за инцидент. Много раз. Конечно, за комнату, которую нам предоставили без предварительного бронирования, и за организованный для нас ужин мы заплатили. С «чаевыми». Но те, первые три дня так и остались нашим «бонусом».

Когда перед самым отъездом в аэропорт я отправилась в душ, мой супруг напомнил:

— Ты только дверь в ванную не закрывай, ладно?

Ладно, не буду. Две выломанных в одном отеле двери — это уже перебор.

Какая такая техника безопасности?

Спасение утопающего — дело рук самого утопающего… И туристы часто — сами себе спасатели. Если речь заходит про безопасность во Вьетнаме, то сразу можно заверить: тут нет угрожающих здоровью природных аномалий, а криминальная обстановка — умеренно спокойная. Опасности все же можно встретить, причем в таких местах, где уж никак этого не ожидаешь.

Crazy House — одна из главных достопримечательностей Далата и гостиница в придачу, которая была создана мадам Нга, креативным архитектором, почитательницей таланта Гауди и родственницей кого-то высокопоставленного. Идея необычной постройки авторства мадам Нга состоит в единении человека и природы: с крыши свисают декоративные сосульки, дымоход — в форме бамбука, а перила — «лианы». И все это выполнено из… бетона и арматуры — тоже вполне себе единение!

Желания пожить в Сумасшедшем доме у нас не возникло: номера — клетушки, ванные комнаты — капсулы, коридоры — проходной двор, но побродить по лабиринтам Crazy House (да, туристов пускают туда «погулять» за отдельную плату) было весьма любопытно. На свой страх и риск. Дом постоянно достраивается, причем туристический маршрут проходит через все прелести ремонта: на пути следования торчит арматура, на уровне третьего этажа на краю стоят ведра со строительной смесью, ограждений нет. В уже готовой части дома с техникой безопасности тоже беда: подвесные переходы между объектами на высоте 10—12 метров настолько узкие, что сложно разойтись, а перила местами едва достают до колен! Захватывающий дух контраст получается: туристы, от страха передвигающиеся вприсядку, и мадам Нга, посреди всего этого сумасшествия преспокойно кормящая курочек. На пенсии она, и ей тут, в Crazy House, хорошо…

Не все в части техники безопасности бывает так тревожно, бывает и смешно. Канатная дорога к монастырю Чук Лам: восхитительные виды озера, горы на горизонте, высота — над кронами вековых деревьев…

— А представляете, каково тут застрять? — задумчиво произношу я, зачем-то бросив взгляд вниз.

Механизм «канатки» вздрагивает… и кабинка с моей семьей останавливается над самой высокой точкой. Первые «ха-ха» и «кто ж тебя за язык тянул?». Потом тишина секунд на 30 — и понеслось:

— Спокойствие, только спокойствие!

— Никто не хочет сбегать за попкорном?

— А нас до окончания визы отсюда вызволят?

Шутки закончились. Кабинка не поехала. Из динамиков раздалось что-то по-вьетнамски утешительное, чего мы, естественно, не поняли, поэтому не утешились. Еще 5 минут, 10… И канатная дорога начинает двигаться… в обратную сторону. Надо было видеть лица пассажиров кабинок «встречной полосы»! В результате, мы, конечно, доехали, куда нужно, но не сразу, не сразу…

Вообще, многое про технику безопасности во Вьетнаме понимаешь не сразу. Например, на каком честном слове держатся валуны в «каменном саду» на мысе Хон Чонг в Нячанге? И почему туристы (включая нас) не боятся среди них гулять? Как часто проводится техосмотр аттракционов в парке Vinpearl? И почему шорты у некоторых русских парней, скатившихся с ВОДНОЙ горки, до дыр плавятся от трения из-за того, что в желобе слишком МАЛО ВОДЫ? Кто, в принципе, отвечает за безопасность в парках? И я сейчас не про «дикие» Национальные парки, в которых, реально, просто лес, и нет людей. Я про те парки, где есть администрация и входные билеты.

Парк Янг Бей: горячие источники с ваннами, мини-зоопарк, этно-шоу, водопад. Купаемся в заводи реки, рыбки щекотно щиплют кожу, релакс. И вдруг наблюдаем суету в верхней части потока: персонал бегает по валунам, пытается «прощупать» длинными палками одну из чаш, на краю обрыва стоят туристы и активно жестикулируют.

Наш вьетнамский, но русскоговорящий гид Шон, который получал высшее образование еще в СССР, отправляется на разведку. Возвращается бледнее скандинава и бормочет молитву, хотя еще полчаса назад уверял, что он — атеист.

— Там… — его губы дрожат, голос срывается. — Там турист хотел сделать хорошее фото, залез за заграждение. Его жена фотографировала… Оступился, наверное, упал со скалы. Не всплыл совсем… Пожалуйста, давайте пойдем отсюда кормить медведей и крокодилов? Там удочками, не страшно.

Вот кто тут виноват? Служба безопасности, которая есть, но чисто условная? Или турист, который ради красивого кадра залез за натянутую перед обрывом веревочку с табличкой «Скользко»? Конечно, на отдыхе хочется расслабиться, и чтобы за тобой ухаживала армия нянек! Но местным во Вьетнаме иногда просто непонятно, зачем оберегать кого-то от опасностей, если совершенно очевидно, как их избежать? Обходить арматуру. Не прыгать по краю водопада. Не кормить крокодилов с рук. Это же просто арматура! Просто крокодилы и просто водопад. Короче говоря, безопасность туристов — на совести самих туристов, а спасение утопающих — дело рук самих… ну, Вы поняли…

«Немножко не сказали»

Недоговоренность начала преследовать нас сразу по прибытии в Ханой. Меняем доллары в аэропорту: курс не очень выгодный, но куда деваться? Ночь, надо оплатить трансфер до гостиницы. Вместе с миллионами донгов (курс 22 тысячи донгов за доллар, написан на табло) получаем квитанцию, все официально. Считаем выданные деньги, как учили классики, не отходя от кассы: не хватает. Вопросительный взгляд на кассира, взмах моей руки в сторону табло — и вьетнамка с готовностью отвечает:

— Мы берем комиссию за обмен, вот тут в квитанции указано.

— Круто! — усмехаюсь я. — А почему на табло об этом нет информации? Зачем Вы людей в заблуждение вводите?

Бойкая кассир давно имеет ответ на этот вопрос:

— Мы никого не обманули! Просто немножко не сказали…

И в этом вся суть вьетнамского сервиса! Никакого обмана, просто…

К бронированию отелей я подхожу весьма дотошно и задолго до путешествия уточняю у администраторов про наличие вида из окна, горячей воды и Wi-Fi. Бунгало острова Кат Ба на берегу залива Халонг порадовало всем вышеперечисленным. Ухоженная территория, красивые домики, сочетание природы и комфорта. Скалы, тропическая зелень и гладь океана. Но в деревянных стенах бунгало мы вдруг обнаружили… дыры. Разумеется, тоже с видом на природу. Не знаю, нужны ли они для того, чтобы гости даже при закрытых шторах любовались закатом, или чтобы местные птички шпионили за туристами? И ведь странно даже предъявлять претензии: оговаривая условия, про дыры-то я даже и не спрашивала! Вот, нам «немножко и не сказали».

Но есть и очень честные отели, которые сразу предупреждают о возможных неудобствах для своих гостей. Например, владелец гостиницы рядом с парком Горького в Нячанге в переписке упомянул, что по соседству с отелем сейчас ведется строительство, и в рабочее время бывает достаточно шумно. В рабочее? Да в это время нас в гостиницах и не застать: утром уходим на прогулку, возвращаемся ближе к полуночи. Знаете, в чем мы ошиблись, и чего нам «немножко не сказали»? Рабочий день на стройке во Вьетнаме длится совсем не восемь часов. Он начинается еще до рассвета и продолжается… хотелось бы сказать «до ночи», но и ночью могут привезти какие-нибудь металлические трубы. И разгружать их будут, швыряя со всей дури на асфальт, несмотря на «2 a.m.» и российско-вьетнамскую дружбу! А утром — все сначала: в полпятого включается радио, которое будет орать на весь микрорайон, чтобы просыпающиеся работники были в курсе мировой повестки. О, это вьетнамское радио!

С крупных предприятий сферы услуг берут пример и индивидуальные предприниматели. Один такой товарищ, предпринимающий очень индивидуально, развивает свой бизнес на тротуаре перед собором Святого Джозефа в Ханое. Идем мы с мужем по улице, рассуждаем о том, что собор будто сбежал из Европы столетие назад, да так и остался тут, в эмиграции…

Вдруг мне под ноги с криком «Мадам! Осторожнее!» кидается молодой человек с тюбиком моментального клея в руках. Я подпрыгиваю, муж ловит меня на лету. Я куда-то наступила? Змея? Любимая черепашка этого парня? Сто долларов? Но молодой человек начинает причитать: «Ваша обувь! Ваша обувь!», качает головой, наклоняется к моей ноге с тюбиком… И Станиславский в закоулках моего разума перестает верить этой самодеятельности! Все в порядке у меня с обувью! И заклеивать ее мне не надо! Я же понимаю, что, поколдовав над несуществующим дефектом, парнишка начнет требовать оплату. Останавливаем его тремя словами. Нет, не теми, что можно предположить, мы — приличные люди. «Thank you! No!» — ничего более!

Пытаемся переварить, что произошло. Соврал он нам? Нет. Просто предупредил, что нужно быть осторожнее. Навязывал ли услугу? Формально — нет. Даже не сказал, что моя обувь нуждается в его профессиональном внимании. Просто констатировал факт, что у меня на ногах моя обувь. Ну, правда же? Правда! И как после всего этого упрекнуть людей в лукавстве? Они всего лишь соблюдают принцип «немножко не сказали».

РЕСПУБЛИКА КОРЕЯ (2016)

Ода экскурсоводу

Встречали ли Вы в музеях сотрудников, которые на все вопросы посетителей резко отвечают: «Я Вам — не экскурсовод!»? Да, вот и мы встречали… А еще встречали увлеченную своей работой смотрительницу зала в Инженерном замке в Санкт-Петербурге, которая, открывая специально для нас накидки, уже наброшенные на витрины в конце рабочего дня, с заговорщическим видом произнесла: «А Вы обратили внимание, какие бабочки спрятаны в рисунке на гобелене Марии Федоровны? Нет? Ах, боже мой! Это же — прелесть просто!».

Экскурсоводы тоже бывают разные. В День музеев мне посчастливилось попасть в московскую Оружейную палату. Времени у меня было достаточно и, не желая расставаться с историей, я пошла по залам в обратном порядке, «против течения» основного хода экскурсий. Поразил контраст групп, которые следовали за своими экскурсоводами… и являлись их полными отражениями!

Вот солидная дама, выглядит как историк с кандидатский степенью: научные факты, годы, перечень событий, статистика… У группы — стеклянные глаза, в которых застыло тоскливое желание сбежать поскорее. Вот экскурсовод предпенсионного возраста кудахчет над группой младших школьников: «не лезьте! не трогайте! не разбегайтесь!» А дети, конечно же, лезут, трогают и разбегаются. Может, им бы и в голову такое не пришло? Но идея озвучена «бабушкой» — как «внучкам» не оправдать?

А вот поэтическая особа читает стихи: увлеченно, просто спектакль одного актера! А следом за ней — девчушка-студентка: загадки, конкурсы, игры… У всей женской половины группы «поэтессы» глаза «на мокром месте», а у мужской — восхищение. А у студентки в финале экскурсии — обнимашки с детьми и их вопросы чуть ли не хором «а в следующие выходные можно прийти?».

Думаете, легко быть экскурсоводом? Рассказывать одно и то же, изо дня в день…