Бесплатный фрагмент - Похождения Петровича и много чего другого…

Гамазин Игорь Валентинович по жизни такой же, как и Петрович, непоседа и неисправимый романтик.

ПЕТРОВИЧ И ЗИМА

Зимой Петрович любит ходить на лыжах и купаться в полынье. Но ленится, и не делает этого. Зимой Петрович не любит лежать на диване и смотреть телевизор. Но почему-то делает это.

Зиме это надоело, и она говорит Петровичу:

— Петрович! Ты постепенно деградируешь! Вставай с дивана и сделай что-нибудь полезное.

— А? Что?! — Петрович сделал вид, что не расслышал, и вышел на кухню покурить.

«Ещё всякие жить учить меня будут!» — подумал он про себя, зло тыкая окурком в пепельницу.

Посидел немного. Подумал. А потом поехал в Москву поступать в коммунистическую партию.

Приехал в Москву и сразу пошёл к Зюганову. А тот ему и говорит:

— Зачем ты нам нужен, Петрович?! Нам молодёжь нужна, а не старые огрызки. Ты старый лентяй и лежишь всё время на диване перед телевизором, а коммунистическая молодёжь сейчас, между прочим, снег лопатами забесплатно чистит и помогает бабушкам скользкую дорогу переходить.

— Если бабушки вступают на скользкую дорогу, — ответил Петрович, — то это их суверенное право! Оне для этого приспособлены, из них даже песочек на дорогу сыпется. Если табун бабушек прогнать по заснеженной дороге, то потом по ней любая тачка проедет.

— Не похож ты на коммуниста, Петрович! — Сказал Зюганов. — Скорее всего ты демократ, а может быть даже либерал-демократ.

И засмеялся. Однако что-то записал в своём компьютере.

Пошёл тогда Петрович к Жириновскому.

— Я мыл свои пляжные тапочки в Индийском океане! — Начал он разговор прямо от двери кабинета Владимира Вольфовича. — Я вам подхожу!

— Не подходишь, Петрович! — Ответил Жириновский. — Ты сначала пошёл к Зюганову! Засветился ты, Петрович! А политические проститутки нам не нужны!

«К „МедведЯм“ значит тоже соваться бесполезняк». — Горестно подумал Петрович. — «Никому я не нужен на всём белом свете!»

И решил он тогда создать свою собственную партию — «Зачётно-иррациональную мужскую анархию» (сокращённо — «Зима»). И создал.

На балконе своём вывесил транспарант «партия ЗИМА! Больше ЗИМЫ — больше чистого снега!» И на окнах тоже написал. И на заднем стекле своего «Жигулёнка» написал.

Следующим вечером заявился участковый и запросил у Петровича «откат». «Отката» пока не было, поэтому представитель власти согласился немного подождать.

Вторым вечером заявился депутат и тоже попросил «откат».

— Так ты, стало быть, зелёный, Петрович? — Спросил он.

— Нет, я белый. — Ответил тот.

— Белые в городе! — Заржал депутат. — Ну ничего, сейчас это модно! — И дружески похлопал Петровича по плечу.

Он тоже согласился немного «отката» подождать.

Третьим вечером к Петровичу неожиданно вернулась бывшая жена.

— Забудем плохое, Петрович! — Вкрадчивым голосом заговорила она. — Всё равно я люблю тебя дурака!

«ЗИМА пошла каким-то не тем боком!» — Подумал Петрович, и резко всё бросил…

ТРУБЫ

Когда Петрович перестал каждый день пить, он начал слышать трубы. Не водопроводные и канализационные, а гармонические трубы. Как будто кто-то в соседней квартире держал одну ноту на органе, совсем тихонько, на одном уровне, в одной тинктуре. Иногда добавлялась еще одна труба и звук становился парным. Петрович нот не знал, но, наверное, это главная нота была «фа». А добавлялась иногда «ре».

Поскольку, из-за резких перемен в своей жизни, Петровича начала по ночам доставать бессонница, он против труб ничего не имел. Это вносило некое разнообразие в бытие. Лежа в кровати, он смотрел в темный побеленный потолок своей комнаты и думал об этом странном звуке, пробовал мыслить здраво. «Почему он раньше его не слышал?»

На Иерихонские трубы это не было похоже. Петрович где-то читал, что те трубы разрушали стены и даже целые города. В его же случае звуки были тихими и мягкими, их было приятно слышать.

Это не могли быть и трубы Последнего Страшного суда. Потому что жизнь продолжалась, и сегодня на лестничной площадке он опять столкнулся с бестолковой соседкой Зиной, которая шарахалась от него, как от огня, всякий раз, когда он возвращался домой нетрезвым.

На третью ночь его осенило! Это же наверное поют фаллопиевы трубы у женщин. Он где-то когда-то читал о них. Вы поймите правильно, Петрович тщательно всё проанализировал, это не могла быть белая горячка. Ведь он же не допился до ручки, а, наоборот, даже стал пить в два раза меньше, чем раньше. Нелогично!

На всякий случай он ещё раз пробомбардировал свои догадки тезами и антитезами, и даже с позиций эмпириокритицизма протестировал…. Получалось, что петь более по ночам, кроме как фаллопиевым трубам, было нечему.

«И в самом деле» — Думал он. — «Женщины — существа гармонические! Кому ещё, как не им?»

На следующий день Петрович решился взять быка за рога, и… пошёл к Зинке якобы за солью, по-соседски. Та впустила его к себе на кухню, а там сделала круглые глаза и говорит: «Думаешь, я не знаю, что ты ко мне не за солью пришёл, … а узнать какую ноту издают мои фаллопиевы трубы».

— Да! — Говорит Петрович в ответ. — Грешен!

— Я знаю, — Говорит Зинка. — Что ты ищешь ноту «фа». Но мои трубы издают ноту «ре». В нашей парадной ни у кого нет «фа». Тебе надо поспрашивать в соседнем подъезде.

После разговора с соседкой Зиной у Петровича всё время было приподнятое настроение, ведь он нашёл ноту «ре», и почти нашёл «фа».

А когда он найдёт и остальные ноты, то, возможно, научится сочинять музыку…

ЧУТЬ НЕ ЗАГРЫЗ…

Петрович вообще-то по жизни больше любил пухляшек, чем стройняшек, но, когда на сайте «Одноклассники-ру» с ним захотела познакомиться худышка Брунгильда, он согласился.

— Ваш немецкий лирический романтизм плодородно ложится на мою русскую благодатную распашистую почву, Брунгильда Сидоровна, как зерно высшего наслаждения. Но зачем же торопиться с любовными утехами? В нашем возрасте неподобающе гореть, как порох, а вполне комфортно тлеть навроде бенгальской свечи. — Говорил ей Петрович.

— Но вы же не знаете, как хорошо вам со мною будет. Я знаю тайский массаж и иглоукалывание, политику и астрономию, культуру и диалектический эмпириокритицизм. — Отвечала ему Брунгильда.

Тогда они начали встречаться. И встречались уже три недели, когда произошло нечто странное. Брунгильда ушла в астрал и не вернулась. Тело ее свежее и живое лежало на диване Петровича в гостиной, но души в нём не было совсем.

Петрович успел привязаться к Брунгильде всей душой, потому что та была невероятно хороша в постели. Каждый вечер они среди подушек по два-три часа занимались «издевательством» над живой природой.

Петровичу ничего не оставалось, как впасть в депрессию и пить таблетки «Акинетон».

Но печаль всё равно не отставала, Брунгильда покинула его в этом сером и скучном мире одного. И решил он тогда обратиться к одному из ясновидцев, засветившемуся в передаче «Битва экстрасенсов».

— Она «заложила» в вас личинку «червяка сомнения», и душа её теперь в нём. — Сказал медиум Стопятьсотов за стодолларовую бумажку.

— Надеюсь, это правда? — Голосом Штирлица уточнил Петрович, элегантно засунув кисть правой руки за левый борт своего кожаного чёрного плаща.

— Клянусь всеми своими кубками и призами в «Битве экстрасенсов»! Этот червяк преобразует вас в настоящего мужчину. Непьющего, некурящего, хорошо зарабатывающего, сдающего деньги жене пятого и двадцатого…. По окончании инкубационного периода душа Брунгильды вернётся в тело безо всяких инсинуаций.

— Я так и думал. — Ответил Петрович, осторожно вынимая кисть правой руки из-под левого борта своего чёрного кожаного плаща. — Надеюсь, вам не надо напоминать, что мы с вами не знакомы, и никогда не встречались?…

Придя домой, Петрович расположился в ванной комнате перед зеркалом, достал из тайного места рыболовный рюкзак и разложил перед собой инструмент. Выглядело всё так, словно он собрался бриться. Но он достал из пластмассовой баночки с надписью «Мотыль» специальным пинцетом красного червячка и запустил его себе в ноздрю. Аккуратно собрал инструмент в рюкзак и спрятал под ванну. Пошёл на кухню, дёрнул стакан, прилёг рядом с Брунгильдой на диване и счастливый заснул.

Через час Брунгильда проснулась и сказала:

— Милый! Я так здорово выспалась! И я счастлива, что люблю тебя такого, какой ты есть на самом деле, со всеми твоими недостатками!

— Я тоже счастлив, моя «тыковка»! — Ответил Петрович. — Ведь «черви сомнений» поглотили друг друга без остатка…

КОГДА ВРЕМЯ ПОШЛО ВСПЯТЬ

Когда время пошло вспять, Петрович не рефлексировал. Он был готов к этому. С чистым разумом и упокоенной душой встал в общую очередь в чистилище, потому что знал, что грехи за ним имеются.

Очередь была бесконечной и нудной, потому что никакие божественные чудеса не могут справиться с таким количеством душ за короткое время. Аж семь миллиардов. Или сколько там. Петрович забыл последнюю цифру, которую слышал.

Неожиданно было еще, что требовались бахилы. И, конечно же, их был дефицит. Во всех аппаратах по пути в чистилище их как корова языком слизнула. Но Петрович стоически старался ничему не удивляться. Чему быть — того не миновать! Он всегда был законопослушным гражданином.

Не удивился, даже когда появились спекулянты, предлагающие бахилы за «проникновенный взгляд». Что это такое, Петрович не понял, но на всякий случай бахилы купил. Потому что неизвестно еще, обязателен ли этот «проникновенный взгляд», а вот бахилы в чистилище наверняка нужны стопроцентно.

Очередь двигалась чрезвычайно медленно, ноги у Петровича устали, жутко захотелось пить. «Непонятно, почему до сих пор не отключили естественные надобности?» — Думал Петрович раздосадовано. Что-то подсказывало ему, что и здесь, вполне возможно, какой-то бардак.

Поэтому, когда мимо него проходил некий, бледного вида, юноша, он попытался получить хоть какую-нибудь информацию.

— Извините! — сказал юноша. — Я и сам ничего особенного не знаю. Нас подняли по тревоге спозаранку, даже манны некогда было вкусить!

— Мы тут все, конечно, грешники! — ответил Петрович юноше. — Но нельзя же так цинично издеваться над людьми. Надо было все спланировать получше, вам всем не хватает обдуманности действий.

При этих словах юноша застонал и растворился в воздухе. А Петрович продолжил стоять в очереди.

Мысли тоже не отключили. Надо было что-то думать. А что? Петрович вдруг осознал, что все люди стоят в очереди голые. Это же естественно! Кто же в чистилище приходит в одежде?

Он начал разглядывать вблизи стоящих людей и разглядел позади себя, через двух человек, довольно привлекательную блондинку, бывшую, естественно, в чем мать родила.

Петрович о такой всю жизнь мечтал, а тут на вот тебе. Запросто и рядом! Он сразу же предложил ей поменяться местами, типа женщине место получше уступил. Та с радостью согласилась. Они разговорились и подружились. А что еще было делать?

Вы сами понимаете, уважаемый читатель, что бывает, когда обнаженные мужчина и женщина долго находятся рядом друг с другом. Разумеется им дико начинает хотеться грызть яблоко, а где его взять в такой ситуации?

Поэтому Петрович и Мария Евовна (так звали его новую знакомую), сказав вблизи стоящим людям всем до боли известное «Мы отойдем ненадолго, скажете, что мы здесь стояли пожалуйста», начали прогуливаться в окрестностях, чтобы полюбоваться здешними красотами.

Красот было немного, но местность оказалась довольно холмистой и затемненной, что располагало к дружескому теплому общению.

— Я вас люблю! — Сказала Мария Евовна, притягивая Петровича к своему естеству поближе…

И в этот момент, разумеется, Петрович очнулся у себя дома на своей кровати. Если вы подумали, что это был сон, то ошибаетесь. Петрович тоже сначала так подумал. Но потом он увидел на своей прикроватной тумбочке небольшую такую открыточку с вензелями в виде ангелочков по краям. В ней незатейливо и просто так было написано: «Извините за причиненные неудобства! Спасибо за участие в учебных сборах!»…

ЧЕТЫРЕХБОКАЯ ЖЕНЩИНА ИЗ ИНТЕРНЕТА