Бесплатный фрагмент - Пой, ласточка, пой!

Оленька увидела на витрине магазина куколку и захныкала:

— Мамочка, купи!

— У меня нет денежек, — сказала мама.

— Есть, — закричала девочка, — я сама видела!

— Если я куплю тебе куколку, то бабушка останется без лекарств.

— Хочу куколку! Купи!

Оленька рассерженно топнула ножкой и заплакала от огорчения, а мама грустно посмотрела на дочку и сказала:

— Тебе бабушку совсем не жалко? Разве куколка важнее? У тебя и так игрушки уже некуда складывать.

— Хочу новую куклу, как у Катьки, — выкрикнула Оленька.

— Нет, доченька, — вздохнула мама, — я иду в аптеку за лекарствами.

Мама ушла, а девочка улеглась на пол, пронзительно завизжала и принялась лупить руками и ногами. Испуганные покупатели переглянулись и покачали головами, а одна сгорбленная старушка в синем платочке сказала:

— Оленька, нельзя быть такой эгоисткой.

Молодая тетенька с белокурыми кудряшками решительно заявила:

— Если ты сейчас же не прекратишь скандалить, то мне придется вызвать полицию.

— Вызывайте, — выкрикнула девочка.

— Быть, по-твоему, — ответила тетенька.

На улице раздался вой сирены, и в торговый зал вошли двое полицейских. Они подхватили девочку, затолкали в машину и куда-то повезли. Оленька со страху пришла в себя и спросила:

— Вы меня арестовали?

— Так точно, — весело ответил пожилой полицейский.

— За что?

— За нарушение порядка в общественном месте, — засмеялся второй, молодой и зеленоглазый.

— И что теперь, — всхлипнула Оленька.

— Придется твоей мамочке оплатить штраф.

— У нее нет денежек. Она даже куколку не смогла мне купить!

— Тогда придется тебе, Оленька, отдуваться самой.

— Я не могу, мне домой надо!

Машина остановилась. Зеленоглазый полицейский открыл дверь и протянул девочку руку:

— Выходи, капризуля. Приехали!

Оленька вышла из машины и огляделась. Место напоминало парк, в котором она часто гуляла с мамой. Всюду стояли скамеечки, пестрели разноцветные клумбы и был небольшой фонтан.

— Идем, нарушительница, — сказал пожилой дядечка, — тебя ждет судья.

— Я боюсь, — разволновалась девочка.

В синем доме, к которому все направились, не оказалось лифта, поэтому подниматься пришлось пешком на двенадцатый этаж. Полицейские постучали в дверь, затем вошли и пропали. Оленька переминалась с ножки на ножку и нервничала. Тут девочка услышала шаркающие шаги, а затем увидела старушку в синем платочке из магазина.

— Ты последняя, — спросила она.

— Так нет никакой очереди, — удивилась Оленька.

— Тогда входи, не задерживай. Я спешу!

Девочка постучала в дверь и робко вошла.

— Здравствуйте, — сказала она.

Из смежной комнаты вышла судья в синей мантии — женщина, похожая на директора школы: с высокой прической, умными глазами и строгим лицом. Она так приветливо улыбнулась, что в комнатке сразу стало светлее.

— Присаживайся, — запросто сказала она, — я сейчас предъявлю тебе обвинения, а потом решим вопрос с наказанием. У тебя есть адвокат?

— Я здесь, — выкрикнула старушка из коридора.

— Входите тогда, присаживайтесь рядом с Оленькой. Прокурор, вы тоже входите.

Обвинителем оказалась молодая девушка с белокурыми кудряшками, что вызвала полицию. Судья взяла в руки розовую книжку и стала листать:

— Ага! Ты, Оленька, завидуешь своим подружкам? Жадничаешь? Сердишься?

Девочка опустила низко голову и сказала:

— Иногда.

— Надо говорить — признаю, — шепнула ей на ушко старушка.

— Признаю, — повторила за ней Оленька.

У старушки и блондинки покатились из глаз слезы, а судья схватила со стола носовой платочек и отвернулась к окну.

— Вы чего, — удивилась она, — чем я вас так расстроила?

Судья, не оборачиваясь, махнула рукой, а старушка громко высморкалась.

— Простите, — виновато сказала Оленька.

— Обязательно простит, — кивнула головой в сторону судьи старушка, — она добрая.

Судья повернулась и строго спросила:

— Что скажет обвинитель?

— Нарушение порядка в общественном месте. Это уже не первый случай.

— Что скажет, адвокат, — поинтересовалась судья.

Старушка поправила платочек и проникновенно сказала:

— У девочки есть совесть и смелость! Прошу о снисхождении.

— Девочке уже семь лет, — сказала судья и постучала карандашом по столу.

— Дайте шанс моей подзащитной!

— Хорошо, ждите.

Судья уселась за стол и принялась думать. Наконец, она подняла глаза от розовой книжки и объявила:

— Оленька, ты направляешься в приют для исправления на неопределенный срок.

Затем она сильно стукнула карандашом по столу и приказным тоном сказала:

— Привести в исполнение!

В комнату вошли полицейские, взяли девочку за руки и повели к выходу.

— Это надолго, — спросила девочка.

— Как только, так сразу, — неопределенно сказал пожилой дядечка.

— А что мне нужно будет делать?

— Пой, ласточка, пой, — улыбнулся зеленоглазый.

— Мне теперь совсем не до песен!

— Твоя песенка еще не спета, Оленька, — засмеялся пожилой, — самое интересное тебя ждет впереди.

В полицейской машине вдруг истошно завыла сирена, а затем автомобиль превратился в сверкающую синюю пирамиду. Пожилой легонько подтолкнул девочку внутрь:

— Тебе туда, проказница.

— Удачи, капризуля, — засмеялся молодой.

Дальше была синяя вспышка и спуск с горки на огромной скорости. Девочка от страха зажмурилась, завизжала, а потом услышала знакомый голос старушки:

— Чего ты так орешь? Оглушила меня совсем!

— Страшно было, — призналась Оленька и открыла глаза.

Перед собой девочка увидела молодую женщину, а вовсе не сгорбленную старушку. Ее шоколадного цвета глаза блестели юностью и озорством, а знакомый синий платочек лежал на плечах.

— Вы та самая бабушка?

— Представь себе, — весело засмеялась «старушка».

— Как же такое возможно? Люди стареют, а не наоборот!

— Не задавай лишних вопросов, спрашивай по существу.

Оленька вздохнула:

— Ладно. Как мне к вам обращаться?

— Изольда Татьяновна.

— Ерунда какая, — возмутилась девочка, — отчество должно быть по отцу. Что за порядки у вас тут?

— И как же зовут твоего папу, — поинтересовалась женщина.

— Аркадий. Стало быть, я — Аркадьевна!

— Договорились.

Сразу за березовой рощицей показалось небольшое двухэтажное здание.

— Что это, — спросила Аркадьевна.

— Дом, как видишь.

— Кто здесь живет?

— Несчастные, брошенные, никому ненужные дети, — смахнула слезу Изольда Татьяновна.

— Сиротки, — ахнула девочка.

— Они самые.

— У них нет родителей, — грустно спросила Аркадьевна.

— От них отказались.

Девочка не проронила больше ни словечка. Войдя в здание, Аркадьевна, к своему большому удивлению, услышала шум и веселый смех. Ее обступили дети всех возрастов и радостно защебетали:

— Какая красивенькая. Маленькая. Глазки синенькие. Косички какие смешные.

— Добро пожаловать, Аркадьевна, — улыбнулся седовласый старик с длинной бородой, похожий на Дед Мороза, и погладил девочку по головке, — Глеб Жаннович, директор.

Раздались смешки и шепот:

— Странное имя. Аркадьевна? Чудно!

Вперед вышел чудаковатый молодой человек с наидобрейшим лицом. Пуговицы его пуловера были застегнуты в неверном порядке, а шнурок на ботинке развязался.

— Жорж Глафирович, — представился он, пригладил взъерошенные волосы и пожал, по рассеянности, девочке левую руку.

— Семен Октябринович, — приветливо сказал худощавый мужчина маленького росточка в кругленьких очках, — завхоз данного учреждения. Ежели что, то сразу ко мне. Решу вопрос любой сложности!

— А это наша кормилица, — с нежностью в голосе сказал директор, — Раиса Василисовна.

— Повар, — улыбнулась пухленькая симпатичная женщина в белом кружевном чепчике и, под стать ему, фартучке.

— Приятно познакомиться, — вежливо ответила Аркадьевна.

— Пойдем, я покажу твою комнату, — сказала Изольда Татьяновна и повела девочку по широкому светлому коридору. Отворив дверь, она громко объявила:

— Девочки, Аркадьевна погостит у нас немного.

Она многозначительно посмотрела на подопечных, улыбнулась и ушла.

— От тебя тоже отказались родители, — спросила высокая и худенькая.

— Нет.

— Тогда чего ты здесь делаешь, — удивилась средненькая, что сидела на подоконнике.

— Судья меня сюда отправила, — заплакала Аркадьевна, — набедокурила я, девчата. Исправляться теперь буду!

— Не плачь, — принялась утешать самая маленькая с забавными хвостиками, — никто тебя здесь не обидит. Ты любишь рисовать?

— Я петь люблю.

— Тогда спой нам что-нибудь, пожалуйста, — попросила средненькая.

— Миллион, миллион, миллион алых роз, — затянула Аркадьевна, — из окна, из окна, из окна видишь ты.

— Смотрите, — воскликнула девочка, что сидела на подоконнике, и захлопала в ладошки, — розы!

Все бросились к окну, чтобы увидеть чудо. На лужайке распускались цветы всевозможных оттенков.

— Должно быть миллион, — догадалась светловолосая высокая девочка, — меня, кстати, Наташа зовут.

— Света, — представилась средняя, обыкновенная, ничем непримечательная девочка.

— Юля, — засмеялась младшенькая и посмотрела весело на Аркадьевну, — спой еще. Пожалуйста!

— Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете, — весело запела девочка, и в тот же миг раздался шум, — с днем рождения поздравит и, наверное, оставит мне в подарок пятьсот эскимо.

На лужайку приземлился вертолет, из которого вышел дяденька с коробкой и направился к зданию.

— Мне нужно срочно поздравить именинницу, — деловито сказал он, войдя в комнату.

— Меня, — удивленно спросила Аркадьевна, — как вы узнали про день рождения?

— На то я и волшебник, — улыбнулся дяденька и протянул ей большую коробку, — держите!

— На стол поставьте, — распорядилась Света, — что там у вас?

— Эскимо, — просто ответил волшебник, крепко пожал Аркадьевне руку и ушел.

— Наверное, пятьсот штук, — догадалась Наташа.

— Куда нам столько, — удивилась Света, — нам столько не съесть!

— Давайте ребят угостим, — предложила Аркадьевна.

— Решай сама — твой подарок.

— Отличная идея, — похвалила Наташа.

Девчонки вынесли коробку и начали кричать под окнами:

— Все сюда! Мороженое!

Дети высыпали на лужайку и удивились, увидав розы и огромную коробку, доверху наполненную эскимо.

— Подходи, не стесняйся, — смеялась Юля.

— Эскимо, кому эскимо, — зазывала детей Света.

— Дай-ка мне, — попросила Изольда Татьяновна, — что за чудеса?

— Волшебник на вертолете доставил и поздравил Аркадьевну с днем рождения.

— Чего же она сама все эскимо не слопала?

— Не знаю. Решила всех угостить!

Дети ели мороженое и смеялись, и Аркадьевне от этого стало радостно. Оказалось, что делать подарки другим намного приятнее, чем получать самой. И почему ей раньше в голову это не приходило? Девочка лизнула мороженое и подумала: «На каждый день рождения родители водят меня в цирк. А кто порадует этих несчастных ребятишек, если от них отказались?» Аркадьевна вздохнула и тихонечко запела:

— Цирк, цирк, цирк — это сказочный сверкающий шатер. Это музыка и свет прожекторов.

И тут раздался радостный вопль:

— Цирк приехал!

На площади появился сверкающий шатер, который освещали прожектора, а из динамиков звучала песенка, которую только что напевала девочка.

— Бежим, — крикнула Юля и потащила Аркадьевну за руку.

На арене выступил жонглер, затем выбежали дрессированные тигры, потом вышли силачи и стали гнуть подковы.

— Вот это да, — хлопали в ладошки дети.

Под самым куполом выступили смелые акробаты, а лошадки станцевали вальс.

— Клоун, — закричали дружно ребята и покатились со смеху.

Финальным было выступление фокусника. Он творил такие чудеса на манеже, что детишки о удивления открыли рты. После представления юные зрители хлопали стоя, а несколько мальчишек от восторга начали свистеть. Аркадьевна обвела взглядом счастливые детские лица и улыбнулась, а ее сердечко радостно запело: «Цирк, цирк, цирк — это вечный праздник взрослых и ребят».

На следующий день директор собрал детей в холле и объявил:

— Ребятки, что-то пыльно стало в нашем доме. Давайте-ка все дружно наведем порядок, а потом устроим пикник в саду. Что скажете?

— Согласны, — хором закричали дети.

— У вас тут что, — возмутилась Аркадьевна, — детей работать заставляют? Разве не уборщицы должны мыть полы?

— Мы сами наводим порядок в своем доме, — ответила Наташа.

Девочки принялись за уборку в комнате: вымыли окна, вытерли пыль и надраили до блеска полы. Аркадьевне стало неловко перед подружками, поэтому она полила цветочки, а затем схватила подушки и ушла на улицу выбивать из них пыль.

— Старается, — засмеялась Света, выглянув в окно.

— Молодец, девчонка, — сказала Наташа.

— Исправляется, — улыбнулась Юля.

Аркадьевна раскидала подушки по кроватям и завалилась отдыхать:

— Умаялась я что-то. Меня родители никогда не заставляют заниматься уборкой, сами справляются.

Юля закрыла ладошками глазки и выскочила за дверь, а Света сказала:

— Пошли теперь в холл.

— Как, — удивилась Аркадьевна, — там же общая территория, а не наша.

— У нас тут все общее, — ответила Наташа, — но если ты такая единоличница, то можешь не ходить.

Девчата ушли, а Аркадьевне стало совестно. Она повздыхала и поплелась следом.

— Принеси воды, — крикнула ей Наташа.

Девочка вошла в душевую и услышала чей-то плач.

— Кто тут, — спросила она, но в ответ донеслось лишь всхлипывание, — отзовись!

Из темного угла вышла Юля.

— Ты чего плачешь, — удивилась Аркадьевна.

— Я мечтаю жить в семье, как ты. Чтобы у меня были родители. Если бы ты только знала, как мне тут одиноко!

— А как же девочки и наставники?

— Они не могут заменить маму и папу, — печально вздохнула Юля.