Бесплатный фрагмент - По ту сторону трибун

Моим Бабушке и Дедушке, которые до последних дней своей жизни считали, что у меня есть талант…

Моим товарищам по сектору…

Моей любимой девочке, которая изменила мою жизнь…

«В жаркий летний день, что может быть лучше, чем уединиться где-нибудь в прохладном месте и насладиться чтением увлекательной книги! Прочитала. Теперь хочется ещё. Реально интересно. Глубина доверия к читателю и спектр неподдельных эмоций пробирает до самых потаённых струн души.

Во первых понравилось мироощущение автора — оказывается не перевелись ещё романтики и от этого на сердце как-то сразу стало теплее. Может кто-то скажет, что это ванильная херня, но это лишь слова, ибо каждый мечтает вот так любить — «до мурашек», когда тебя как магнитом тянет к своему любимому человеку.

Во вторых, что поразило — это дружба ребят. Она подкреплена не словами, а делами. Не каждый вот так возьмёт и пойдет навстречу неизвестно чему. Семеро против полтора, два десятка, на незнакомой территории, чтобы с честью отбить флаг любимого клуба — считаю это единство и отвага! Не сдали назад, а сделали всё от них зависящее.

PS. История про флаг не окончена. Буду в ожидании второй книги.»

Светлана Шеметова (г. Иркутск)

«Я прочитал с удовольствием. Это последняя книга о хсм которая вышла вообще. Со страниц пахнуло родной Сибирью.. В этих деталях.. Поездах.. Кафешках.. Не надо обладать слогом Толстого или Алексея Иванова.. Надо просто быть искренним.. Серёга спасибо тебе и я жду вторую часть)»

Сергей Сафонов (г. Красноярск)

«Книга написана не только и не столько про хоккей, она в большей степени повествует о некой личной истории боления за иркутский клуб, о жизни внутри этого боления. О приключениях, о братской дружбе между болельщиками, о доме, о любви к девушке…
Книга написана в художественном стиле, но основана на реальных событиях (в части из которых, не буду скрывать, пришлось поучаствовать и мне). Рекомендую к прочтению»

Илья Walkin (г. Иркутск)

«Дичайше рекомендую сие чтиво. Книга о романтике фанатской жизни и около нее. Читается очень легко.»

Дмитрий «Холодный» Яхонтов (г. Самара)

«Что делает спорт популярным? Например, его коллаборация с общей культурой — кинематографом, литературой, музыкой. Посмотрите на американские фильмы, их популярные герои постоянно болеют за Никс, Рейнджерс или Ред Сокс, прости господи. А в книге Сереги Сегана главный герой болеет за Байкал-Энергию. Вот правильный посыл в общество.
Это не энциклопедия и не справочник, какие мы привыкли видеть о нашем виде спорта. Это реальная художественная история, где одно из первых мест занимает клуб и хоккей с мячом.
Много ли вы знаете историй о хсм, пусть и художественных? Нет, возможно, великий Григорий Минаев когда-нибудь напишет мемуары, и они вмиг станут бестселлером. Но сейчас у нас есть вот эта интригующая на первый взгляд история. И я думаю, автору точно стоит дать шанс и приступить к чтению.»

«Bandy show»

«Впечатления от прочитанного самые наилучшие. Я прочитал с удовольствием. Хочется ещё. Было безумно интересно читать о становлении автора как фаната, о первых поездках на матчи, о необычных и интересных моментах, которыми полна жизнь болельщика. Книга реально понравилась. Написана интересным языком, но дело даже не в этом. Это реальная художественная история, о приключениях, о братской дружбе между болельщиками, где одно из первых мест занимает клуб и русский хоккей. Абсолютно разных людей объединила одна идея — поддержка команды. Это нескончаемая череда вокзалов, поездов, кафешек, многочисленные вписки, приключения, тусовки, гитара, пьянки и дебоши, непростые отношения с контролерами, гопниками и организациями. Я как раз таки прочитал эту книгу в поезде, ехав на выезд в Кемерово на финальный этап Кубка России 2023/2024 

Легко читается. Получилось очень интересно, тем более что история выездов главного героя книги охватывает период 2010-х -2020-х годов. Так как я сам состою, в околорусскохоккейной сфере с 1996 года то многие вещи знаю практически из первых уст. А тогда, были совсем другие времена, и фанаты были тоже другими. Многих из них я знаю не понаслышке, отчего интерес к описанным приключениям усиливался с каждой прочитанной страницей. Многие наверное, зададутся вопросом, как это автор вспоминал свои первые выезда и скажут как и я, что в данной ситуации они многое уже точно не вспомнят, особенно когда ездишь часто в один город. И предположат что, автор вел какой-то свой дневник с записями. Да так оно и есть и на задней обложке это написано. О чем я-то в курсе, т.к. перечитал отчёты о выездах автора не раз. И рекомендую их к прочтению.
Появление книг о фанатах, особенно, если они написаны людьми в теме и посвящены реальным событиям, настоящий праздник. Для нас выезды стали уже определённым ритуалом с неотъемлемыми „атрибутами“, и это та часть нашей жизни, от которой никуда не деться. Нам есть что вспомнить и над чем посмеяться. Иногда и над самими собой…
Резюмирую. Замечательный автор — замечательная книга. Рекомендую к прочтению. Слишком мало у нас подобной литературы, вот и приходится радоваться всему, что есть.»

Вадим Ерёмин (г. Иркутск)

Пролог

Рота отбой! Клац, клац! Защелкали выключатели света. Рота погрузилась во тьму. Вот и всё, думаешь ты. Ты в армии. За суетой и кипишем уже минувшего дня, наконец, пришло время покоя. Временного, локального. Но покоя. Теперь можно немного прийти в себя, осмыслить все, что произошло с тобой сегодня. Понять наконец — теперь ты в армии. Ты в армии, ты в армии. Нет, это бред. Я сейчас закрою глаза и открою! Да! И там будет дом, родные, друзья! Сегодня же футбол! Мы идем на хоккей. Да! Сейчас… Эээ, нет, что это… Китель сложен. Над ним брюки. И поясной ремень с бляхой вверх… Батарея, окно. Ночь. Сверху скрипит шконкой сосед. Храпит уже сука. Дембель далеко… Не верю…

…Обожаю запах первого дождя. Утреннего. После зимы особенно.

Шёл сегодня на работу. Первое, чем повеяло так это именно им. Приятный мягкий запах дождика, разрядившего воздух своей свежестью.

Помню по «срочке» на учениях в очередном многодневном полевом выезде в полк нас подняли даже раньше обычного. На часах не было и шести часов. За окнами казармы темень. Весь взвод охраны вкидывается по «пятерке», то есть в бушлаты. Ну и разумеется со всеми атрибутами от химзащиты до автомата с каской.

Становись-равняйсь-смирно…

Поплелись стройными рядами в столовую. Нужно успеть получить завтрак, поесть, сдать посуду и построиться у входа в столовку. И сделать это всё за пять минут. Вечный кипишь, вечно все спешат. «Война»…

Набив желудки, чем успели, выходим, строимся. Время где-то десять минут седьмого утра. В пять минут, похоже, не уложились.

— Равнение в колоннах! — нехотя и в полусонном состоянии командуют командиры отделений.

Стоим, а на улице приятный мягкий запах зарядившего дождя. Весна. Март.

— Скоро лето… — думается, хотя и не скоро… Дембель.

Первый дождь в году…

Стоим долго. Минут сорок. Чего-то ждём. БМДС всё нет. В шеренгах кто-то ворчит, что можно было и нормально поесть…

Ага, дома будешь нормально есть… А на улице классно. И, кажется, что ради этого нас и заставили торопиться. Вкусить всю прелесть местной природы, его, так сказать благоухания. Полк ведь находится где-то в лесу…

…И вот сегодня почти те же самые сорок минут выжидали и нервничали уже опаздывающие на работу люди, стоявшие на остановке. Трамвая всё не было и нет. Спустя полчаса ожидания трамваи покатились цепочкой. Где-то кто-то сломался…

А может специально? Ведь на улице так классно…

…Честь пройти торжественным маршем в составе войск иркутского гарнизона выпала и мне. Об этом я мечтал во время службы. Думал к дембелю это было бы отличным подарком и неповторимыми впечатлениями на всю жизнь.

Подготовка к данному мероприятию началась аккурат за месяц до события. От нашей дивизии было выбрано сорок восемь солдат с двух батальонов. Естественно, данному событию, я очень обрадовался и не мог упустить возможности принять участие в этом событии. Тренировки проходили на территории одной из частей расположенных неподалеку от взлетно-посадочной полосы аэропорта Иркутск. Чеканили шаг под рёв взлетающих и приземляющихся авиа бортов. И это было по своему интересно, ибо находится в расположении воинской части год и не видать «мира», всё таки, то ещё удовольствие. Увольнительных у нас не было.

А тут самолеты. Рядом. Да и едешь в аэропорт в кузове КамАЗа с закрытым тентом, но всё равно смотришь сквозь различные проемы и щели на дорогу, город. И ценишь это. Свободу в первую очередь. И чувство, однажды я вернусь…

…К сожалению, совсем не вовремя в рамках очередных полевых учений я не совсем удачно приземлился с КамАЗа во время «тревоги». Лодыжка в последствии безнадежно опухла, и ступать на ногу было больно.

— Неужели всё? Неужели мечта принять участие на глазах у всего любимого города в праздничном шествии посвященному Победе в Великой Отечественной Войне отдавая дань уважения павшим так вдруг и уйдет в небытие оставшись несбыточной мечтой? Нет, этого не может быть!

Превозмогая боль я принимал участие в тренировках не сообщив об этом ни одному из офицеров.

Особенно показателен был момент, когда каждая линия праздничной коробки (шесть на восемь человек) ходила отдельно перед закрепленным офицером.

— Носок тянется! Нога прямая! Нога поднимается на двадцать-двадцать пять сантиметров! — регулярно напоминали нам офицеры.

— Расслабься, сделай лицо проще! — подбадривал меня старлей не подозревая, что выражение моих щщей ни коим образом не зависело от какого-то волнения.

А тренировки продолжались, не заканчивались. Длились по паре часов с десятиминутным перекуром после каждого получаса занятий. Казалось, это никогда не кончится.

— Плохо! Будете ходить, пока не научитесь! Подбородок выше! Равнение в шеренгах!

Наш батальон-то ещё ладно, мы постоянно участвовали в торжественных мероприятиях прохождения маршем. Что на день Москвы в Иркутской области в октябре, что на день защитника Отечества. Примкнувший к нам батальон боевого обеспечения подобного опыта не имел, и пришлось очень много времени потратить, на то, чтобы притереться, привыкнуть друг другу. «Сыграться», что называется.

Время близилось к Девятому мая. Я намутил себя всяких мазей для суставов, что бы хоть как-то ускорить процесс восстановления. Пришлось шарить от утренних пробежек, которые я так любил. И, слава Богу, опухоль стала уходить, боль тоже сводилась к минимуму. К намеченной дате я подошел в прекрасной форме. В самом начале мая мы репетировали на площади у сквера имени Кирова в Иркутске, с полным прогоном торжественных мероприятий, на которые приходили обычные горожане, посмотреть на нас. И это так вдохновляло! Нереальные ощущения! И чё хоккеистам нормально не играется при забитых стадионах?..

Генеральная репетиция. Потом ещё один контрольный прогон типа, чья часть пройдет лучше всех. Офицеры сразу всех мотивируют мол, давайте, постарайтесь уж! Прошли. Наша дивизия — лучшая!

Вскоре настало 9 мая. Мы в надраенных до блеска берцах, в белых ремнях с золотыми бляхами, кошерной подшивой на воротниках, аксельбантах и золотыми кокардами на кепках поехали на Праздник не в КамАЗах, а комфортабельных корейский автобусах. Такого кайфа от проезда на басах я в жизни не испытывал никогда.

Автобусы с машинами сопровождения доставили нас к месту старта. Торжественное шествие начиналось от танка «Иркутский комсомолец» на улице Советская. Идти до сквера было прилично, но меня это дико радовало. Я в городе!

Народу было куча. Все нас фотографировали, снимали видео. Кто-то даже махал. Дико приятные ощущения. Даже встретил знакомую, которая также принимала участие в каких-то праздничных мероприятиях от собственной работы.

За час примерно мы дошли до сквера, где вскоре начался Парад.

— Параааад! Смирно! — командовал парадом гвардии полковник.

Народу было ещё больше. Это было нереально круто. Чувства были какие-то запредельные. Плюс прямой эфир на весь регион с включениями по федеральным каналам.

После прохождения торжественным маршем нас всех увели в автобусы не дав присутствовать на празднике и минуты. Это было очень обидно. Нас ждала дорога в казарму. Помню, что была фантастическая погода и очень хотелось погулять где-нибудь на набережной…

Приехали в казарму. Сослуживцы наперебой рассказывали, что меня видели крупным планом. В то время как мы участвовали в Параде, в части все смотрели прямой эфир.

Таким образом, несмотря ни на что, удалось добиться своей цели и принять непосредственное участие в шестьдесят седьмой годовщине празднования Великой Победы. И это на всю жизнь!

Дальше был дембель и возвращение домой! Возвращение к моей прежней жизни, разделившейся на до и после.

Новый сезон

Хоккейный сезон — это перефразируя слова одной из песен Шевчука — маленькая жизнь. С его началом внутри всё оживает. Ты планируешь свой быт исходя из утвержденного федерацией хоккея с мячом календаря. Домашние игры. Выездные. И в таком режиме жизнь продолжается около пяти месяцев. Такой вот короткий век у хоккейного сезона. Под его конец, конечно, ты наедаешься этим зрелищем. Но уже в конце лета — начале осени тебя начинает плющить и ломать: скорее бы сезон!

Жадно ловишь как воздух любые новости из стана любимой команды. Ждёшь видео нарезки от пресс-службы команды. Информация о подготовке, товарняках. И, собственно, корявых, но всё же, видеофрагментов с контрольных игр.

И только лишь опубликуют календарь, как зачитаешь его до дыр. От корки до корки. Мысленно начиная планировать, планировать, планировать. А потом обсуждать его с такими же как ты единомышленниками.

Это вам не общедоступный и многим более понятный футбол, в который в России играют с марта по декабрь включительно. А если ещё и еврокубки, то с февраля.

Если доживем до того момента, когда отечественные клубы все как один обзаведутся крытыми площадками, тогда, глядишь и будет сезон длиннее.

Впрочем, в нынешних реалиях это маловероятно. В самом, что ни на есть ближайшем будущем.

— В Красноярске в девятнадцатом году универсиада будет — листает Тувинец ленту в соцсетях. — Планируется включение в программу игр не олимпийского хоккея с мячом. Обещают крытку.

— Обещают — хмыкаю — и у нас. На острове Юность. Прям вокруг Ангара и островок с ледовым дворцом. А к нему дорожки и аккуратные мостики. Ага. Блин. Видать выборы на носу.

— Не, ну а что? — Астах начинает загибать пальцы на руке — в Кемерово уже есть крытка. Где ещё?

— Москва, Ульяновск — помогаю.

— Всё?

— Похоже — делает глоток тёмного пива Тувинец. — Раньше и этого не было.

— Дворцы вот только что-то не вместительные. В Ульяновске и Кемерово, к примеру. Ну а в Москве.… Там им в принципе и на сто мест хватило бы катка с их посещаемостью. Чемпионы, блин, всего.

Ржём.

— Да и хрен с ним. Сейчас много народу нигде и не ходит. Даже у нас. В теплое время вполне можно и обходиться крытой ареной. А декабрь-январь проводить на открытом воздухе. Уж лёд-то как-нибудь приготовят. Зимы давно не такие суровые как раньше.

Астах морщится. Он из нас больше всех шарит в строительстве. Если можно тему появления крытых стадионов в нашей необъятной стране отождествлять с его профессией.

Работает прорабом. Занимается строительством зданий в различных городах Иркутской области. Но в основном чаще всего в областном центре. В его подчинении находятся, в том числе молодые парни, которых он и пригласил на сектор. В повседневной жизни старается также ими руководить, словно отец. Не редко парни интересуются можно ли выпить алкоголь или покурить в определенном месте. Это всегда выглядит странным в общей компании.

А тут недавно проявил собственную инициативу в общении с руководством хоккейного клуба, которое поспособствовало созданию условий для появления ультрас группировки. Закупила дорогостоящие барабаны, а также обеспечила специальные пропуски на домашние матчи команды.

Раньше Астах придерживался правила: русский — значит трезвый, но вскоре в постоянно пьющей компании фанатов, болельщиков напрочь забыл о нем.

Его любят простые кузьмичи. Поэтому его единственного зовут на различные закрытые вечеринки простых болельщиков. Будь то закрытие сезона с шашлыками и пивом с участием хоккеистов, либо простые организованные так называемые смычки болельщиков.

Однако Астах всячески избегает каких-либо массовых мероприятий внутри ультры. Например, посещение выездов. Или какие-то другие передвижения, как поехать в Ангарск выпить с собратьями по сектору. Может отключить телефон, становясь недоступным. Включая его спустя многие часы. Пусть даже это будет ночь.

Кроме того вполне может с концами уехать с девушкой в разгар посиделок в баре, предупредив парней, что выйдет просто поговорить на пять минут.

Он как прораб хочет и в жизни заниматься созидательной, преобразовательной деятельностью. Но внутреннее (или внешнее) противоречие с самим собой не позволяет ему добиться этого.

Впрочем, это не мешает ему быть своим среди нас:

— Вы, я смотрю, уже забыли как у нас ледовый дворец под «шайбу»

строят? Уже юбилеи долгострою, наверное, отмечают. Поистине стройка века! А количество посадочных мест, которое планировалось, помните? Всего лишь три. В смысле тысячи. А вы говорите на десять. Так мы точно никогда не доживем до этого.

— И на хрена вам «шайба»? — спрашиваю. — С нашим ангарским «Ермаком» конкурировать? Забыли уже про такие же соседские дерби в хоккее с мячом, например? Иркутск — Братск. Иркутск — Усть-Илимск. Север области нынче как отрезанный ломоть. Даже любительского хсм почти не осталось. Или футбол. Братский «Сибиряк». Тоже почивал. И всё в пользу регионального центра. А ранее и ангарская «Ангара», в общем-то, не плохо себя чувствовавшая во второй лиге отечественного футбола отправилась туда же. И всё. Теперь вот и на «шайбу» позарились. Будет «шайба» в Иркутске — со временем прикончат «шайбу» в Ангарске. А строят твой дворец аж с двухтысячного года, если не ошибаюсь. Кому он нужен с таким подходом?

— Когда его задумывали строить, планировали своих же воспитанников оставить в городе. Может, слышали про «Олимпию»? — говорит Астах.

— Она и сейчас вроде есть. У знакомой детишки сыновья в младшей группе катаются, — Тувинец делает ещё один глоток тёмного.

— Так вот. В городе на тот момент сетовали, что ребятишки, тренирующиеся в простых коробках на открытом воздухе, хорошо проявляли себя на различных соревнованиях. В том числе и по России. И, естественно, подрастая их, тупо переманивали в другие города. Если можно так сказать. Это не составляло труда, в общем-то. Что может держать подрастающего хоккеиста в городе, где нет, не то чтобы перспективы, а даже возможности роста? Всё упиралось только в желание родителей. Если они были не против, то всё, пакуй чемоданы. Если против — то на этом, разумеется, и карьера завершалась. Это позже возродился «Ермак» в Ангарске. А раньше и его не было.

— Да уж. Дела. Диву даешься, как в таких условиях не грохнули хоккей с мячом в городе.

— А его и чуть не грохнули. В середине девяностых. Ну и в начале нулевых бывали критические ситуации — говорю. — Спасибо неким шведам. Помогли. Сибирь плюс Скандинавы равно «Сибскана». Такая вот красивая история. Как тридцать тысяч забивали стадион «Труд», ума не приложу. По бумагам-то вмещает он в два раза меньше. Областной центр — это вам не глубинка. Попробовали бы они прикончить местную религию. На хсм только не молились разве что. Ходили пачками. Ну да что я вам рассказываю. Сами ж и ходили. Должны помнить.

— И, всё таки, было что-то в той бело-зеленой «Сибскане». С тех пор и покатился бум в Иркутске на убыль как сменили цвета клуба и его название, вздохнул Астах.

— Ладно, от тех дел скорбных давайте перейдем к нашим, — демонстративно стучу вилкой по пивной кружке. — Первый выезд сезона это Красноярск. Самый ближний. Так что, понятное дело ехать надо всем. Если в Крас не гонять, то, простите, куда?

— Тысяча километров не расстояние — соглашается Астах.

— В наших реалиях да. А вот на западе с их триста-четыреста-пятьсот километров между городами для них это конечно что-то нереальное.

— Выдвигаемся поездом. Илья с Бородой в четверг. Я с Астахом и Лакостом в пятницу. Кузьмичи своим ходом. Кто тачками, кто поездами. Дело их.

— Там вроде и клуб чё-то мутит. Вагон хочет выкупить, — говорит Тувинец.

— Арендовать. И втридорога впарить своим же болельщикам? Ну, его нафиг. Едем по своему плану. По файерам решили?

— Ну да, заскочим в магаз возьмем. Потом раскидаемся по баблу, — говорит Астах.

— Отлично.

Красноярск. Первый выезд сезона

— Как? Как? Саган Дали? — делаю большой глоток Латте.

Никогда не любил кофе со сливками. От него остается странное послевкусие, которое я не люблю. То ли дело черный кофе. Ни какое-нибудь «три в одном». Наверное, потому что привык употреблять продукты в чистом виде, что называется. И никогда не понимал тех, кто пьет водку не чистоганом, а добавляет туда ещё и сок. Но только разве что не в целях конспирации. Как когда-то мы прогуливались по набережной реки Амур на выезде в Хабаровске. Тогда в бутылку из под «Швепс» в соотношении один к одному к самому газированному напитку добавлялась водочка. Чинным и благородным становился наш вид, что ни один блюститель правопорядка и не догадывался, чего это мы там с довольными лицами гуляем. Нет, товарищ майор, это не от вида на вашу местную реку. Какой бы великой вы её не считали. Ой, не поэтому…

— Именно. Саган Дали, — прижимается она ко мне. — Это та самая травушка, с которой я дома чай пью. Я тебе про неё рассказывала.

— Муравушка… — ставлю чашку на блюдце. Двигаюсь ближе и прижимаю свою девочку к себе.

— Взяла на пробу и тебе.

— Солнышко, я не умею пить травку. Ты же знаешь.

— Её в чай вообще-то добавляют — смеется — Тогда он становится вкусный и ароматный. Я в кружку наливаю горячий чай и закидываю пару веточек с листочками. Иногда если чай завариваю в заварнике, то туда закидываю. Мы ездили в Байкальск, не доезжая несколько километров до горы Соболиной. Там и прикупила её. А вообще, это бурятская трава. Произрастает, как правило, в высокогорье. Очень полезная.

— Заботливая ты у меня — разворачиваю её к себе. Мы откидываемся на спинку дивана, на котором сидим в этой уютной кофейне стилизованной под советскую «хрущевку» с высоким потолком. Рядом стоит выцветший от времени комод. В углу на манекене висит красивое старинное платье. Из часов, висящих на стене, каждые полчаса раздается громкий гонг и вылетает кукушка. Но для нас сейчас время словно остановилось. Я аккуратно глажу рукой её коленки выглядывающие из платья. Она смотрит мне в глаза. Таких красивых глаз мне не доводилось видеть никогда. Вскоре, наши губы, наконец, находят друг друга. По телу бегут мурашки. Сердце замирает. Мы сильнее и сильнее прижимаемся друг к другу, а поцелуй становится всё более страстным и желанным. Дыхание учащается и от этого сбивается напрочь.

И только лишь вылетевшая из часов кукушка быстро вернула нас в реальность.

— Я люблю тебя… — шепчу ей на ушко.

— Может, ты не поедешь в этот свой Красноярск? — игриво спрашивает, водя рукой по моей груди.

Я лишь вздыхаю. Да как я не поеду, милая? Хотя и думаю, может ну его нафиг? Что ты как дикарь разъезжаешь по стране, тратя все свои честно заработанные кровные? Срываешь глотку на местных стадионах поддерживая своих, убиваешь здоровье и время. А что ты получаешь взамен? Вот что? Жидкие аплодисменты нескольких хоккеистов, подъехавших после выездной игры к твоему сектору и это в лучшем случае? И всё? А тут вот с тобой твоя любимая девочка. Девочка твоей мечты. Девочка, ради которой ты готов на всё. В том числе, больше не ездить ни в какие Красноярски, Хабаровски и все Новосибирски вместе взятые! Чтобы она не переживала, что да как я там. Да если бы всё было так просто!

— Любимая… — беру её узкую длинную ладонь в свои руки. Она пристально смотрит на меня. — Мне важно там быть. Я могу этого не хотеть, но есть такие вещи как «надо». Не хочу говорить «должен». Наверное, никто в этом деле никому ничего не должен. Тут насильно никого не держат. Добровольное дело. И за ручку никто не потащит. Каждый сам отдает отчет своим действиям и приходит к этому. Кто-то сам, кого-то привели и он остался.

Субкультура, мать её!

— Понятно, — отворачивается она. А затем добавляет — надо так надо.

И от чего у меня так погано на душе, а? Что за постоянный выбор?

Хотя всяко лучше, чем без него. Говорят, выбор есть всегда.

Как же это тяжело… Ну как же это тяжело, любить на расстоянии. Какое же это чудовищное чувство, зная, что любимая сейчас где угодно, но не с тобой. И ты всё это понимаешь. Но что ты можешь изменить? Мысль о ней находит свое отражение во всём. И это уже происходит на подсознательном уровне. Ты пытаешься отвлечься, не думать о ней. Но тебя хватает на несколько минут. И вот ты уже забыл, о чём думал. Ведь всё твоем сознании снова затмила она. И всё что тебе надо, это чтобы она была рядом. Всегда.

Я влюбился в неё как-то резко и бесповоротно. Мне всегда казалось, так бывает только в книжках, да мелодрамах. В жизни всё иначе. Более того, я всегда был уверен, что на свете, на нашей планете из множества миллиардов лиц женского пола где-то есть та единственная, которая идеально подходит мне. А я идеально подхожу ей. Есть где-то тот самый идеал, на сто процентов совместимый со мной. Но встретить его я никогда не смогу. Потому что наша планета необъятна. Она огромнейшая. И жизнь просто не успеет нас свести вместе, потому что нам не суждено. А из тех, что имеются в твоем окружении, слишком мал выбор. Максимум ты встретишь симпатичную девушку. Которых тысячи в том регионе, в котором ты обитаешь. Но что бы влюбиться, что бы увидеть тот женский идеал, от которого тебе сорвет крышу, такого быть не может. Так и создаются семейные ячейки, не подозревая, что тот твой настоящий человек, который тебе необходим, живет где-то далеко. И ты с ним никогда не встретишься. И он также будет строить свою семью, с кем-то кто просто оказался рядом в определенный момент.

Как вдруг, вся моя теория была разрушена. А может быть и наоборот, была подтверждена. Просто мне так повезло, что этот самый человек, созданный для тебя, волею случая, оказался там же где находишься ты сам. И теперь свою жизнь не представляешь без нее…

***

…Мы быстро срулили с аллеи и уставились в чашу стадиона, у которой тонкими и длинными струйками тянулись очереди в кассы. Колонны людей были настолько протяженными, что перекрывали проезжую часть. Поэтому стоящие посты красноярского ГИБДД казались лишь небольшим дополнением к картине, запрещая автолюбителям даже мечтать проскочить мимо.

Пиротехнику пожгли знатно. Вся аллея, ведущая к стадиону на пару минут озарилась синим огнём наших файеров. Каждый из нас шёл с факелом в руках, словно освещая путь. Под громогласное: «Байкал! Байкал!» мы уверенно шагали к месту проведения матча. Местные колдыри что-то покричали в наш адрес, что твои тявкалки и замолкли.

Главным во всей этой истории оставалось только то, что по традиции хозяйский клуб обеспечивал свободный бесплатный проход на гостевую трибуну. Правда, не особо заморачиваясь о том, кто действительно туда собрался. Стоящие у входа полицейские на слово верили всем, кто говорил, что он с Иркутска. На крайний случай достаточно было быть на цветах своей команды и бодро шагать на сектор. Впрочем, если с последним были проблемы, и ты слабо ориентировался в реальности после Н-ого количества употребленного горячительного накануне, менты могли закрыть на это глаза. За что удостаивались приветствия и признания в любви от приезжей «алкоты». Хотя особо «любвеобильным» могли немножечко, и намекнуть, чем все это может кончиться. Те понимающе кивали и стремительно «растворялись» на трибуне.

Илья достал сигарету и кликом зажигалки прикурился. Всё никак не бросит эту свою пагубную привычку. Бросишь тут, когда твоя любимая команда порой так треплет нервы, что не только закуришь — сопьешься и не заметишь сам, как быстро это произошло. Что поделаешь? Фанаты, то есть мы, люди впечатлительные. И очень переживающие. Не за себя, самое смешное то. За себя конечно тоже, но в самую последнюю очередь. Сейчас нас как-то больше интересует, что смогут продемонстрировать наши мастера клюшки. Особенно играя на выезде у многократного чемпиона страны.

— Народу много — выпустил сиреневый дым он. — Это хорошо.

— Ну да, ажиотаж — согласился я. — Этот самый народ истосковался по хоккею. Все идут. Семьями причем.

— Атмосферненько.

— Видишь тех — киваю в сторону какой-то стены с плакатами местной команды, с которой ледовая дружина уверенным взглядом одаривает всех прохожих. Рядом стояла маленькая толпа из десяти человек. Большинство, из которых, было в белых кедах, несмотря на минусовую температуру. Они молча стояли и движениями рук пытались немножко разогреться.

— Вижу. Думаешь, они?

— Хэ зэ. На хоккеистов вроде непохожи. Разве только молодежка из высшей лиги. Но вряд ли.

Вскоре к ним подошли ещё двое. Они о чем-то перекинулись парой фраз и вдруг разделились на две группки, которые разошлись в противоположные стороны. Их лица не показались нам знакомыми. Один из прошедших мимо на мгновение заострил внимание на нас с Ильюхой. Я лишь увидел, как на его левом плече мелькнул тканевый патч на двух пуговицах с лейблом «Stone Island».

— По ходу они… — вдруг подумалось.

— Надо бы вмазать по пятьдесят — предложил Илья — доставай?

Я нырнул рукой во внутренний карман куртки и извлек оттуда стограммовую бутылочку «Енисей Батюшка».

— Как-то не патриотично — улыбнулся я, скрутив горлышко. Прямо из горла влил в себя примерно половинку от емкости, поморщился и протянул Илье.

Алкоголь и хоккей с мячом в нашей стране тесно переплетаются друг с другом. Только у нас можно увидеть огромную толпу многотысячного стадиона, которая еле на ногах покидает свои места счастливыми от победы любимцев. Или наоборот, убитыми от поражения. Зимой пронести шкалик на трибуну запаковавшись в тысячу теплых одежд всяко легче, чем сделать это летом на футболе. Так от чего же не проявить смекалку и не воспользоваться этим русскому человеку? Да ещё и в выходной день.

Илья отщелкнул в сторону скуренную почти до фильтра сигарету и также лихо опрокинул содержимое бутылочки внутрь.

— Вот теперь пора и на сектор — отдышавшись, улыбнулся Илья.

У входа уже толпились наши, приехавшие к стадиону прямо на автобусе, организованному командой от железнодорожного вокзала. Остальные бодрились на трибуне.

Сотрудники полиции также доброжелательно пропускали болельщиков. Стоящий рядом майор рассказывал иркутянам, о том, что проносить спиртное на трибуны категорически запрещено. Мол, попавшиеся не обижайтесь потом, мы вас предупреждали.

Но всё это выглядело комично, особенно когда мужики показывая свои рюкзаки палились с бухлом и тем не менее их пропускали махая на всё это дело рукой. А может быть самые умные уже успели подогнать стражам порядка парочку «пузырей» на «после рабочий» вечер? Тем самым, договорившись не портить этот самый вечер друг другу.

Ну а что? Мы-то его портить и в принципе никому не собирались. Разве только пока его не испортят нам. Там уж пеняйте на себя. Всё донельзя просто.

Со стадионом у «Енисея» вот только совсем беда. На гостевом секторе, в доброй его половине, деревянные скамейки выдраны. Остались лишь бетонные плиты. На которые запрещено вставать. Проходы перетянуты красно-белой аварийной лентой. Поэтому приехавшая «грядка» иркутян разместилась повыше и поплотнее друг к другу. Картина, с одной стороны печальная. Наш любимый вид спорта и так на задворках, а полуразрушенные стадионы и вовсе заставляют приуныть даже самого отъявленного оптимиста. Тут и далеко ходить не надо. Наш иркутский стадион «Труд» не лучше. Также имеются аварийные сектора, куда проход строго настрого запрещен. В этом смысле даже хорошо, что народ перестал ходить на хоккей. Иначе это могло бы привести к целой трагедии. Шутка ли, я сам как-то раз на домашней игре буквально провалился ногой в одном из проходов между секторами. Деревянная ступенька ушла из под ног, и я застрял между дощечек. Вытаскивали меня несколько человек. Стадион я покидал прихрамывая.

…Народу на «Енисее» в этот вечер действительно была тьма. Аншлаг, как принято говорить в таких случаях. Регины Дубовицкой только не хватает.

Мы развесили свои баннеры. Наказали молодняку внимательно поглядывать за всем собственным имуществом. И незамедлительно сигнализировать в случае какой-нибудь подозрительной движухи вокруг них.

Однажды уже доигрались так. Потеряли флаг с эмблемой клуба, мирно висящий на решётке гостевого сектора. Благополучно забытый, не только хозяином, но и всеми присутствующими.

Ленивый шедвел со стороны красноярцев и позорный проёб флага, который уже втаптывался местными через пятнадцать минут после окончания матча.

А самое главное, что виноватых нет. Абсолютно. Оправдываясь за утраченные знамена, товарищи попытались спустить всё на свою же ультру:

— А это всё из-за вас! Это вы их сюда привели!

Аргумент, с которым трудно спорить. За это только в щщи бить. Причём сразу. Чтобы выбить всю дурь из башки и прочую бурную фантазию.

К сожалению таких в наших рядах как у дурака фантиков. Ничего и не поделаешь. Вроде и свои. Но всё как-то двусмысленно.

На востоке страны вообще отношение к активной фанатской поддержке среди обычного среднестатистического болельщика всегда было резко негативным. В таких фанатах они всегда видели угрозу. Хотя, по большому счету, это было стереотипное мышление. По их мнению, болеть за команду надо гораздо более скромнее. Без файеров, барабанов, громких кричалок — зарядов, как мы называем. Нужно сидеть в минус двадцать на лавочке и радоваться каждому удачному действию своей команды, неистово хлопая в ладоши. В моменты, когда хлопать в ладоши повода нет, можно весело лузгать семечки и плевать их себе под ноги. Хотя на самом деле никакой угрозы от фанатов никогда не исходило. По крайней мере, в отношение своих же более тихих коллег по цеху боления. Никто никогда не мешал болеть тебе так, как ты хочешь. И все возможные конфликты зарождались, как правило, когда мирный болельщик — в народе кузьмич — хорошенько поддатый начинал читать свои нравоучения о том, как всё слишком шумно. Тем более, что выпивать на морозе, на свежем воздухе во время матчей — одна из давних традиций русского хоккея. Пронести горючее во всем зимнем обмундировании на стадион не представляет особой сложности. Разве только, если ты не накидался заранее и сам себя выдаешь на досмотре.

А уж о движениях за пределами стадионов, когда фанаты противоборствующих команд немного шалили между собой, просто вводили в ужас кузьмичей. Обрастали слухами и кошмарами. Наверное, видели в этом опасность для себя. Хотя, по всем гласным и не гласным правилам фаната, мирные болельщики никогда не стали бы целью хулигана. На то они и мирные. Но и считать фаната подонком в корне не правильно. Он лишь поддерживает свой клуб. Более ярко, более громко. И других целей у него нет. На западе страны с этим всё гораздо проще. Да и тамошний кузьмич, порой активнее фаната. И чаще всего просто отнесется с пониманием, если фанат создает атмосферу, как на стадионе, так и за его пределами. Одно дело всё таки делаем. Не театр. Когда-нибудь и наш народ к этому придёт. Это неизбежно. Такова ментальность людей. Не даром писал Пушкин: «о, сколько нам открытий чудных!» Хотя, кузьмичи, ездящие на выезда, более тесно общаясь с нами, фанатами, относятся с большим пониманием. И даже завязывают дружбу. А где-то и начинают подпевать твоим песням во славу любимого клуба. Да и помогают друг другу. Однажды Демас мне поспособствовал, что бы я улетел домой вместе с командой. Так как на поезде на работу я бы не успевал. Он договорился с кем-то из клуба. Там как раз Толя Голубков, родом из Красноярска, решил остаться с родственниками чуточку дольше обычного, благо клуб был не против и календарь соревнований позволял. Мои данные быстро передали в клуб, переоформили билет на самолет на меня и прихватили с собой. Кажется, мне даже доплачивать не пришлось.

…Матч начался. С первых секунд мы погнали свою команду вперед. Своей инициативной группой в шесть человек мы старались организованно поддерживать команду, слаженно исполняя песни на протяжении всего матча. К сожалению, основная масса приезжих человек уже к началу игры была невменяемой, преимущественно стараясь держать баланс и соблюдать равновесие, чем поддерживать команду. Всё на что сподобились, так это на перекличку «Вперед, Байкал».

Хоть Вовка Седьмой и вызвался помочь в раздаче шпаргалок с известными всем иркутянам песнями («Славное море…», «Иркутская история», «Катюша» и др.), но как-то дело не пошло, пришлось рвать голосовые связки «и за того товарица»…

Кто-то не парился и от души по синей голове дудел в дудки. Что реально вымораживало в этот тёплый вечер. Приезжих на секторе в итоге было около пятидесяти щщей.

Во втором тайме мы частично развернули наш заранее подготовленный перфоманс. На двух простынях были два слова «Иркутск лучше». Третью достать помешали представители правопорядка. А там было спрятано название нашей инициативной группы. Но провоцировать не стали.

— Больше так не делайте — укоризненно предупредил полицейский, — в противном случае, продолжите просмотр матча в другом малоприятном месте.

— А что не так, товарищ капитан?

— Все вопросы к начальству, — ответил он. — Хотите, я вас провожу к нему?

Спустя пять минут менты накрыли стоящую ниже группу местной молодежи, якобы за распитие. Хотя многим кузьмичам не понравилось, в принципе, их присутствие на гостевом секторе. Молодежи, в смысле. Тем более о стянутом флаге с гостевого сектора, в прошлый раз, все помнят. Так какого, спрашивается, лешего они тут трутся? На стадионе свыше десятка домашних секторов, ступайте туда. Так что, может быть, кто-то просто проявил свое беспокойство и обратил внимание стражей порядка. Иначе за распитие можно было уводить вообще весь сектор.

А тем временем хоккеисты на поле получили ещё парочку мячей в свои ворота, довершив это дело неприятными семь три на табло.

— Ну, хоть не в сухую, как в прошлом году — только и приходилось разводить руками после матча.

До поезда оставалось несколько часов. С учетом того, что стадион располагался на другом конце города и пилить до вокзала минимум час естественно решено было сразу ехать в привокзальные районы. Например в «Сабвей», в котором по традиции выездюки занимали почти всё заведение в ожидании поезда.

Покинув своей группой территорию стадиона, мы размеренно шли вдоль аллеи.

— И всё-таки обидно, — сокрушался Астах. — Такая поддержка! Столько людей приехало, а на выхлопе разгром.

Никто спорить не стал. А что собственно тут спорить? Всё и так очевидно. Всё по делу. С такой игрой рассчитывать на что-то большее было бы утопией.

Из разных концов улиц и дворов доносилось веселье и пьяные крики по типу «Енисей-чемпион!» и т. д. Обыграть соседей — всегда радость для местных. Что в Красноярске, что в Иркутске. В этом мы схожи. Впрочем, уверенность в ответной победе у нас жила. Дома всё будет по-другому.

На выходе с аллеи у ворот резвилась местная молодежь. Очень слаженно и бодро в отличие от своих «коллег» исполняя песни. Яркие вспышки телефонов напоминали эффект горящего стробоскопа. Мы с интересом смотрели в становившийся с каждым шагом всё ближе этот дивный островок местных болел.

— Вот блин счастливцы, — говорит Лакост. — Даже завидно.

— Да ладно, Малой, придет ещё и на нашу улицу праздник — хлопал его по плечу Астах.

— Думаешь? — вдруг спросил у него Борода.

— Ну а как же? Ты типа как-то иначе считаешь?

Борода пожал плечами и снова неожиданно ответил:

— Боюсь, дорогие друзья, они празднуют не только и не столько счёт на табло.

— И что же они празднуют? — затянулся сигаретой Илья.

Борода как-то неестественно кивнул головой в их сторону.

Группа ребят не просто делала памятные фотографии. А делала их с закрытыми рукой лицами. И выставив правую ногу вперед на каком-то куске материи.

Вид каждого из нас попросту в течении пары секунд бледнел.

С каждым шагом мы узнавали в лежащей материи эмблему своего любимого клуба. А эти подлецы глумливо делали вспышку за вспышкой.

Всё стало ясно. Кроме одного, у кого и когда они это умудрились провернуть?

— Что будем делать? — осторожно спросил Астах.

— Ну, это же флаг нашего клуба? — вопросом на вопрос ответил я.

— Естественно! Не видишь что ли?

Времени раздумывать не было. Нужно было действовать быстро и чётко. Либо проваливать, сделав вид, что ничего не заметили. И пусть парится тот, кто оказался таким щедрым на подарки. Но это не наш путь. И следовало эту глупость исправить. И не понести дополнительных потерь…

— Лакост, прячь розу за куртку.

Лакост посмотрел непонимающим взглядом.

— Живее! — приказал Астах.

— Сколько их?

— Один, два, три… одиннадцать.

— Много… — констатировал я. — Ладно, парни, давай строимся. И повеселимся чуток. Где-то ж должны выиграть на этом выезде.

Странно, но никто не стал что-то переспрашивать и задавать тупых вопросов. Никто, как будто, был не против подставить свои лица оппонентам почти вдвое превышающих нас количеством. Возможно, особое влияние на настрой оказало присутствие в крови алкоголя. Нет, мы не были пьянющими и на стадионе хлебнули чисто символически, для того что бы совсем не заскучать при творившемся безволии на поле. Да смочить пересыхающее время от времени от кричалок и речевок горло.

Приблизившись на расстояние метров десяти мы быстренько построившись в две шеренги по трое человек, чтобы соперник не сразу нас заметил и успел собраться. Эта неожиданность помогла бы нам немного нивелировать преимущество красноярцев в количестве.

Мы пошагали:

— Ир-кутск! Ир-кутск!

И с удовольствием поймали на себе немного тупые взгляды ошарашенных участников фотосессии.

— Становись, бля! — Вдруг скомандовал своим кто-то из них.

Но мы уже были слишком близко.

Начались «танцы коров» на льду. Рядом и без того была какая-то детская горка с длинной ледовой дорожкой. Так и подтаявший за день снег был схвачен вечерним морозцем, что вылилось в настоящий каток.

Только и были слышны глухие шлепки и матерные выражения участников действа. Со стороны обывателю могло показаться, что какая-то пьяная молодежь дурачится друг с другом. Ещё оставалось только покидаться снежками.

Лакоста сзади сшибли по ногам, но тот не растерялся и хватанул за пуховик первого близ находящегося оппонента и потянул за собой. А тот ещё одного. Таким образом, одновременно распластались сразу четверо.

В свою очередь Астах пытался отобрать увиденный флаг. Все стоящие находились в позициях с согнутыми коленями. До всех дошло, что любое резкое и не удачное движение, и ты сам окажешься в лежащем состоянии. Таким образом, противостояние приняло осторожный и выжидательный характер. Из этой кучи малы под ярко горящими фонарями все смешались. Поэтому как-то само собой преимущество в количестве оппонентов стало терять свои полезные свойства. Всё это напоминало какую-то возню. Но как это часто бывает, всех взбодрила одна короткая, но ёмкая фраза, которая на мгновение объединила обе противоборствующие стороны:

— Мусора!

И тут понеслось:

— Валим.

— Быстрее, быстрее.

— Сука, шевели булками!

Вот и всё. Будто ничего и не было. Разбежавшись по темным дворам и закоулкам следовало в первую очередь отряхнуться от снега, а во вторую, уже нарисоваться где-нибудь на транспортной остановке, что бы затеряться среди прохожих. Через минут пять, начался отзвон своим.

— Ты где? — спрашиваю Илью.

— Всё в порядке, на остановке тусую, — смеется на адреналине Илья.

— Я тоже — улыбаюсь в трубку. Правда, не на «Стадионе», а на другой.

— Ну, понятно. Ладно, нужно прыгать в автобус да валить. Сбор в «Сабвее». Борода со мной если что. Астах и Лакост тоже в порядке, говорят. Где-то заныкались во дворе.

— Слава Богу. Конец связи.

Для верности набрал и Астаха.

— Да хрен пойми, где мы! Но всё вроде нормально.

— Давайте — говорю, — пиздуйте на остановку. Сбор у «Сабвея», который рядом с жэ-дэ вокзалом.

— Хорошо, понял.

— И это… Флаг не у вас? — с надеждой спросил я.

— Не, у нас нет. К сожалению…

— Да уж… Ладно, давай, на связи будем…

***

Спустя час я вошёл в «Сабвей». Народу было много. Кто-то спал уткнувшись лицом в стол. Кто-то был в полном неадеквате и нирване. В самом конце помещения сидели Илья и Борода. Пробираясь через груды пьяных земляков я молча сел к друзьям.

Илья коротко улыбнулся, отдавая дань сочувствия за события часовой давности, а затем загрустил:

— Видел их? — глазами показывает на всю компанию, собравшуюся в «Сабвее».

Я кивнул.

— И вот нахуя нам это надо было, скажи? Им вот тут всем похуй.

Борода налил каждому по пластиковому стаканчику. Водка. После такого только её. А не какое-нибудь там пиво.

— Для своей совести, — жму плечами. — Ты вот тут сидишь и совесть у тебя совсем чиста. Тебя, Бороду, парней не в чем упрекнуть. Гораздо хуже бы было сейчас, как они сидеть пьяным в гавно и не отвечать ни за что. Наверняка кто-то из них видел флаг, но вжал голову в плечи и, прибавив шагу, свалил сюда.

Парни кивнули.

— За нас!

«Дзинькнув» стаканчиками мы в тот же миг их опустошили.

Некоторые пьяные тела даже ненадолго отрывали свои головы от столов и с любопытством поглядывали в нашу сторону.

— Едрить, когда ж они так накидаться успели?

— С самого утра бодяжат, неудивительно… — поморщился Борода.

Минут через двадцать подошли и Астах с Лакостом.

— Лакостик-то красавец — стал ржать Илья. — Знатную карусель устроил там.

Тот довольно засветился. Показалось, что его ссадины на лице ещё больше засияли красками.

— Да чё уж там, гы гы — Лакост явно прибывал в эйфории от произошедшего. Тот случай, когда важна не победа, а участие. Недаром олимпийский лозунг.

За это ему налили большую дозу водки в пластиковый стаканчик, который он подрезал с соседнего стола у ужравшегося в хламину чувака.

— Как добрались-то? — спрашиваю.

— Да как? Нормально. Отсиделись в каком-то детском городке в одном из дворов. Видели, как кого-то повязали. Сначала думали нашего. Оказалось их. Видать полиция сразу и успокоилась. Правда, остановку запарились искать. Но зато сразу нужный автобус подъехал. Повезло нам. Чувствую, могли бы просохатить свой поезд-то…

— Ладно, парни, мы красавцы. Горжусь вами! Давай ещё наебнем, — Илья поднял рюмку и все присутствующие за столиком.

— За нас!

Соседи снова обернулись.

…Я сразу узнал его на железнодорожном перроне. Он был там на аллее. Фотографировался.

А сейчас что? В провожающие заделался? Или они выжидают нас тут?

Я обратил внимание только Ильи. Тот кивнул, мол, узнал.

— Прикрой меня, пойду, поздороваюсь.

Илья кивнул и достал сигарету.

Я осмотрелся. До выхода в город было далеко, что бы была какая-то засада. Да и пути были пустые. Тем более, в разных местах патрулировали сотрудники линейного отделения полиции.

— Пришёл ручкой помахать? — обращаюсь к среднего роста пареньку, у которого из под куртки на шее виднелась красно-синяя роза.

Тот улыбнулся. И сунул руки в карманы.

— Как-то мы разошлись по-английски — не громко и медленно проговорил он с улыбкой. — Кто вы? Контактиков не оставите?

— Надо будет, сами вас найдем, — также с улыбкой ответил я.

— Флаг потеряла кузьма. Вы не из них. Вам то, что с того?

— Они себе новых купят. Про вас забудут или забыли уже.

— Тем более.

— Свои цвета принято защищать, неужели открываю тебе какую-то великую тайну?

— Гы гы.

— Флаг у вас? — интересуюсь.

Он кивает. Потом добавляет:

— Запиши цифры. Пригодятся.

Я достал телефон и вбил одиннадцать цифр в телефон.

— Влад, — представился он.

— Ну и наглая же у тебя рожа — говорю. — Приперся сюда в одну каску, да ещё и с розой. Смело.

В десяти метрах от нас размеренным шагом шли два сотрудника полиции оглядывая вагоны и откровенно позевывая.

— Увидимся — ответил он всё с той же улыбкой. — Хорошо добраться!

И пошёл прочь.

…В поезде, едва заняв своё плацкартное купе, все сразу отрубились. Усталость от прошедшего дня заставила отказаться от распития ещё одной бутылки, вдруг нарисовавшейся в наши «апартаментах».

И практически весь следующий день она лежала себе не початая. Пили исключительно чай, да кофе. Жрали китайскую лапшу. Да бутерброды из взятой с собой колбасы с булкой хлеба.

Только Астах травил байки, как ночью гонял к проводнице:

— Парни, она такая уууух! Полночи с ней разговаривали вдвоем.

Все ржали. Но отчего-то не верили.

— Да храпел он всю ночь сам с собой! — веселился Лакост.

И все продолжали ржать.

Ближе к вечеру на подъезде к Черемхово наконец-то откупорили «Талку» и распили её. Символически подведя итоги выезда. После таких алковыездов нужно ложиться под капельницу.

Сестра

С сестрой у нас всегда были странноватые взаимоотношения. Нет, так продолжалось не всегда. Так получилось с возрастом. Чем старше мы становились, тем всё было запутаннее. Хотя, казалось бы, должно было быть наоборот. По логике-то… Может быть, потому что сестра была двоюродной. Могут ли такие брат и сестра ладить? Хотя, в целом, да. За это спасибо нашим Бабушке и Дедушке, которые возились с нами каждые каникулы. Сплочая нас сильнее и сильнее.

Вот и в этот раз о её очередной попытке перебраться в Питер я узнал из социальных сетей. Нормально. Всё как всегда. При этом последнее сообщение в нашей переписке датировано чуть ли не годом ранее. Да и номер телефона у меня её уже давно затерялся в постоянных сменах сим-карты сестрой. Номеров в моей записной книжке так много, что угадать на каком она сейчас — вопрос на миллион. Впрочем, мне это удалось.

Как-то после армии сидели с товарищами в пабе, отмечали победу любимого клуба, во втором часу ночи вдруг мы созвонились:

— Алло — в шуме голосов и музыки ответила она.

— Привет, во сколько начало выступления? — постарался сразу перейти к «делу», а то в этом шуме разводить демагогию про как дела не самая удачная затея.

— Да вот через час.

— В «Мидори»? — переспросил я.

— Что-что? — не услышала она.

— В Ми-до-ри?

— Ага, там. Прийти хочешь?

Я сделал глоток тёмного пива, быстренько подумал, глянул на Илью. Тот кивнул, мол, если что, тоже в теме.

— Ну да, сейчас закончим и подъедем.

— Хорошо, жду, — сразу же отключилась.

— Так кем она у тебя является, говоришь? — поинтересовался Илья, достав очередную сигарету. — Поёт?

Я поморщился, глядя на его пачку сигарет. Так ты никогда не бросишь курить, думаю.

— Да ну нах, — закинул пару орешков в рот. — Я ж тебе говорил. Что-то типа диджея. Сводит разные треки в один.

— А… драмнбэйс, да? — Илья затянулся никотиновым дымом и выпустил сиреневый дым.

— Ага. Ждёт нас. Прощальная вечеринка. Сама устроила, говорит. Завтра покорять Петербург.

Илья заулыбался.

— Мы с тобой тут похожи. Моя сестра тоже туда намылилась. Правда, преследуя более скромные цели, чем захват целевой аудитории.

— Гы гы, чё т ты прям загнул. Захват целевой аудитории. Гы гы гы. Бред. Решила пробиваться по этой жизни сама. Там у неё кроме пары друзей никого и нет. И то, в гробу я видал таких друзей.

Он снова заулыбался, потом вдруг посерьезнел. Кивнул каким-то своим мыслям и сказал:

— Каждому своё. Сам знаешь.

Я кивнул и добил одним глотком остатки «Крушовице»:

— Пошли?

Таксист остановил машину прямо у входа в «Мидори». Вокруг было пустынно. Центр, набережная. Глубокая ночь. Всё понятно, если бы не туса, которая вроде как в эти минуты должна набирать свои обороты.

Однако через минуту из двери на свежий воздух вывалила кучка молодых людей с дикими припадками смеха. Они закурили.

— Это ещё чё за карлата? — сплюнул Илья.

— Не знаю, — пожал плечами.

На входе нас тормознули два коренастых охранника. Один из них подошёл сразу и сделал несколько движений металлоискателем аки сканер. Затем попросил выложить содержимое карманов. Я ухмыльнулся. Достал телефон, какую-то мелочь, ключи, зажигалку. Всё в порядке. В дали коридора у туалета стоял тип скорчившись пополам.

— Витя, глянь туда — обратил внимание один из охранников другому. Тот кивнул и пошёл к туалету. Подхватил чувака за подмышки и затащил в туалет. Спустя мгновение вышел и вернулся к нам. Мы с Ильей переглянулись. Он ухмыльнулся.

— Бухари малолетние — подчеркнул Витя.

— По ходу до фига таких тут, да? — обратился Илья к охране.

— Седьмой уже за ночь, — не добро фыркнул второй охранник.

— Бывает… — развел руками я.

Впрочем, бывает и не такое…

Вскоре бухарь вырулил из толчка. Витя снова к нему подошёл:

— Слышь. Либо идёшь всё драишь, либо оплачивай штраф.

— Штраф? — жалобно переспросил парень.

— А что, ты думаешь, уборщица бесплатно за тобой убирать будет?

Парень отрицательно помотал головой и спросил:

— Где уборочный инвентарь?

Витя повёл бухаря за собой.

…На танцполе было людно. Музыка долбила на всю катушку. По периметру зала находились маленькие аккуратные диванчики.

Вдоль одной из стен располагалась длинная барная стойка. На высоких стульях сидел народ. В каких-то странных кепках со странными широкими козырьками. И цвета, какие-то не традиционные. Яркая палитра прям.

В центре танцевали несколько девчонок. Остальные же больше подавали вид, словно выжидая какой-то другой трек. Общались между собой.

Девчонки ловко и быстро перебирали ногами. Такова суть танца под драмэнбэйс. Немного поодаль от них тоже самое делали два парня. Точнее один своими действиями пытался научить другого этому не хитрому, на первый взгляд, движению.

За диджейским пультом стояла какая-то девушка и сосредоточенно крутила винил.

— Где сестра? — попытался сквозь громкую музыку поинтересоваться Илья.

— Фиг знает. Где-то тут.

— Она ж тебе не родная?

— Двоюродная. По маминой линии.

Сели за один из диванчиков. На столе лежали барные карты.

— Дороговато — заметил я листая страницы.

Взяли по бутылке пива.

— А вот и сестра — хлебнув пива, помахал ей.

Она заметила, с улыбкой помахала в ответ.

— Пойдем подойдем — предложил я.

— Привееет! — радостно протянула она.

Я представил ей Илью.

Обменявшись дежурными фразами типа, как дела, и то да сё поинтересовался:

— Когда выступаешь?

— Да вот минут через десять уже. Это будет мой звездный час — подмигнула она.

— Гы гы. Ну, давай, готовься. Не будем мешать.

Получился ли этот час звездным — не мне судить. Всё же в этом направлении музыки я полный профан. Но, судя по оживленным дрыганиям молодежи под незатейливые драмэнебейс ритмы, можно сделать вывод, что всё прошло удачно.

Да что там… Выпив ещё пивка сам прорвался в середину зала и пытался копировать движения соседей, которые за вечер уже успел выучить. Наверное, со стороны было смешно. А может наоборот. Спросить-то особо не у кого. Кругом все, кто ещё был сознании преимущество либо накурены, либо пьяны. Самые слабые, уже давно помогали финансово Вите и так называемой уборщице.

— Ну что, понравилось? — демонстративно выдохнув, плюхнулась на один из диванов сестра.

— Как видишь — улыбнулся — даже подрыгался как те твои фанаты.

— Да какие они фанаты? Это мои друзья, знакомые. Те, кто захотел меня таким образом проводить в поездку. Наверное, уже не увижусь со многими из них.

— Не многое потеряешь, думаю.

— А что, насовсем переезжаешь? — поинтересовался Илья.

— Загадывать не буду, но надеюсь, что да.

На дворе уже шёл шестой час утра. В зале практически никого не оставалось, кроме персонала и нас троих.

— Машка! — подкрался сзади какой-то тип лет тридцати. С какой-то гламурной бородкой. — Ты сегодня зажгла!

Сестра деланно засмущалась:

— Спасибо дорогой! Как я буду без вас?

— А как мы без тебя? — Бородач обнял сестру.

— Закажи мне лучше такси!

— Рейс когда? — переспросил сестру.

— Поздно вечером. Сейчас приеду, приведу себя в порядок, посплю и в дорогу. Хорошо, чемоданы собрала заранее. Как знала. А то рубит.

— Ну да. Чё уж… Давай, сеструха. Удачи тебе!

— Блять! Да сколько раз просила не желать мне удачи!

Я заржал.

На прощание обнялись друг с другом. И разбежались. Каждый по своим интересам, местам и городам…

Сейчас вот хрен разберешь, на каком она номере телефона. Ладно, увидимся ещё. Наверное…

ВХЛ

Вечером намечался матч в ВХЛ. Высшая хоккейная лига. «Шайба». Ангарский «Ермак» принимал «Зауралье» из Кургана. С этой работой о походе на игру можно было и не мечтать. Но, тем не менее, решил вырваться. Придумал отмазку и свалил с работы пораньше. Добежав до дома, переоделся в повседневную одежду. Вкинул термобелье, джинсы да свой любимый Lonsdale. Чёрная толстовка. Я не модник. И никогда, собственно, не гонялся за шмотками. Но разок решил себя побаловать. Самое главное — удобно блин. Сидит хорошо. И размер в самый раз. Вот и гоняю в ней. Заодно тело отдыхает от всяких этих строгих костюмов. Брючек, рубашечек. Никогда не котировал этот строгий стиль одежды. Может просто не пришёл ещё к этому? Хотя, говорят очень идёт. Как-то пришлось одеть на профессиональный праздник костюм, галстук. И понеслось… Засмущали прям. И немножко не по себе было, поскольку реально неудобно в этом ходить. А тут ещё со всех сторон любуются. Мда. Дела. На работу-то ещё похожу в режиме белый верх черный низ. А куда в другие места — увольте. Джинсы, футболка, толстовка.

На секторе, конечно, ребята тоже так сказать в тренде. Fred Perry, Burberry, Lacoste. Прочее шмотье. Где только успевают брать? Интернет магазины, видать планы и выполняют на нашем регионе, в котором днём с огнём не сыскать таких вещей в продаже. Самое ближнее к нам, пару лет назад начали торговать этими брендами в Красноярске. Читай тысяча километров. Многие, кто катал на выезда заодно и закупались для себя и того парня и возвращались с выезда как с Китая. С сумками барахла. Поэтому-то все и юзают интернет. В общем-то, я и сам не прочь обзавестись ещё парой таких вещичек в гардероб.

Посмотрим.

На «шайбе» молодой движ. Он ещё только растёт. Недавно родился. И то очень громко звучит — движ. Это два года назад мы с Дэном начали мутиться. В итоге дошло до того, что у нас теперь свой сектор. И народ появился. Правда, половину разогнать бы надо. Школота, да причём в основном из девчонок хрен знает, что забывших на этой террасе. Хотя зигу-загу исполняют от души, не понимая, в общем-то, для чего они это делают и что это значит. Но время всё и всех расставит по местам. По секторам. Так и будет. Естественный отбор. А пока рисуются тряпки, баннерная линия появилась. Стикера даже уже вышли в свет. В общем, движемся в верном направлении. Про выигранный мах у одной известной околофутбольной конторы Иркутска я вообще молчу. Деликатно и с улыбкой. С гордостью даже.

Кузьмы как всегда пришло очень много. Дворец был заполнен почти полностью. Болельщик соскучился по команде. Оно и понятно. Недели три уже не играли дома. Такой ажиотаж вокруг команды очень радует. Про хоккейный бум в Ангарске с вводом в эксплуатацию новой арены на семь тысяч зрителей писали даже в центральной прессе. Ещё два года назад. И народ до сих пор валит валом. Благо и команда начала показывать результат, постоянно находясь в лидирующей группе. Правда, имея тупую привычку внезапно слить игру аутсайдеру. Причём дома. Любят они это дело.

В этот раз, кстати, тоже самое было. Слили один два. По этому уже закону жанра, блин. «Зауралью». Хотя вели в счёте. Но ещё грустнее было на секторе. Основа в сборе… Ага… Или на сборах. Где угодно, но не тут. Не на секторе. Точнее, уже и не понятно, что и кого считать основой-то. Такие дела. Девочки припевочки. Лет по шестнадцать. Ну, восемнадцать максимум. Бегают, чего-то, визжат. Стою. Смотрю на это всё. Думаю. О чём-то. Поворачиваюсь к площадке. Там тоже уныло. Серо.

— Чё за хрень? — Смотрю на всё на это и думаю. Именно так и думаю. Смотрю на Дэна. Он тоже задумчиво смотрит куда-то сквозь сектор. Всё прекрасно понимает. Да что там понимать. Мы с ним уже не раз на эту тему между собой разговаривали. Приходили к этому. Знаем пути выхода, в общем-то. Нужно время. Опять же движ слишком молод. Во всех смыслах, правда. Город не приучен к этой ультрас культуре. Всё со временем будет. Только надо работать в этом плане.

Да в том же хоккее с мячом вообще нет ультры. Слава Богу есть пара-тройка человек, кто, что называется «за любой кипишь». Да и не в этом суть. В одни щщи могу погнать. За командой. Хоккей с мячом, потому что очень дорог мне. И команда. А так и должно быть. Мне кажется. Взял баннер, вписался в поездушку и погнали. Один ты, не один. По фигу. Конечно, если не один, то это здорово. Но это как раз тот случай, когда это не столь принципиально. Заражать примером, в общем.

…Шизим. В четверо щщей. Ну и «молодежь» с нами. Повизгивает. Всё больше и больше замечаю, что что-то не то. Какие-то левые стосы на краю сектора чуть повыше стоят. Выпаливают весь сектор. Виду не подают. Тем не менее. Один периодически спускается к ментам в проходе. К одному мужику в «гражданке». Что-то говорит. Отходят. Это происходит ближе к конце игрового периода. Перед перерывом. Потом всё игровое время продолжают с разных точек поглядывать на нас. Уже не я один это замечаю. С парнями переглядываемся. Да тут Саня совсем от скуки начинает шизить:

— Кто не прыгает, тот гей! Хей! Хей!

Весь сектор прыгает, конечно. Стосы сразу на нас палят.

— Отдел Э. — говорю Пчёле. Тот соглашается.

— Давно заметил. — Подтверждает Саня. — Мутные слишком. Палят и палят.

Мент бурят постоянно поглядывает на нас стоя вполоборота. Вроде смотрит хоккей. Потом снова на меня. И на пацанов с первой линии сектора. На остальных за всю игру наверное и глаза не поднял.

Но вида не подаем. Ни мы, ни они. Хотя все всё уже понимают. Ну как все… Школота, естественно, даже не подозревает. И не надо.

За минуту до конца матча один из них ушёл куда-то. Двое так и оставались на нашем секторе. Стояли. Делая вид, что смотрят игру. С финальной сиреной мы свернули свои баннера и пошли. Андрюха с Саней рванули через другой выход. Я через ближний. Там столкнулся с ним. На секунду встретились взглядами. И он пошёл мимо. Ничё не сказал. Хоккеисты подъехали к трибунам, поблагодарили за поддержку. Тоже похлопал им в ответ, хотя чему тут было хлопать? Слили какому-то отстою.

Быстренько спустился вниз натянув розу на пол лица. Внизу стоял бурят. Тоже посмотрели так друг на друга. Я прошёл мимо.

Искал глазами парней. Они появились из другого выхода. На улице уже темно. Фонари светят. На трёх девятиэтажках красным заревом светятся слова «Ангарск любимый город». Я эти слова как-то из самолёта видел, когда летели из Красноярска в Иркутск с выезда. Не поверил сначала, что Ангарск внизу. Вечер. Всё светится огоньками. И три этих слова видны. Прикольно так.

Собрались с парнями. Переглянулись. Дэн тут хотел уже за территорией стада встретить одного из тех незваных гостей сектора. Поболтать, так сказать. По мужски. Не на секторе же акционировать. Слишком нас мало для таких инициатив.

Никого, разумеется, мы уже не нашли.

— Чё кто куда? — вопросительно посмотрел Саня на нас.

— Да куда-куда. Я на вокзал, да домой в Усолье, — ответил Дэн с ударением на букву «е», как он и любит называть свой город.

На работу завтра, потому и сам домой собрался. Будни. Все дела. Но решил стартовать с Дэном. Подожду с ним «собаку» да пойду домой.

Попрощавшись, мы вписались в бас. По традиции уже, набитый до отказа. После хоккея всегда так. Протиснулись в салон автобуса. Поехали. За окнами ни хрена не видно. Стекла заморожены, все в узорах рисованных морозами. Народ «на цветах» едет домой.