Бесплатный фрагмент - Племя молится о нас

1. Племя молится о нас

Каждый раз, когда в постели

Застает тебя одну,

Ночь бледнеет…

                      Мысли тлеют

          На углях в костре. В смолу

          Тело пачкая, индеец,

          Обкурившись, щурит глаз…

     Ночь за нас с тобой болеет.

     Племя молится о нас.

Каждый раз, когда мы в ссоре,

За окошком льется дождь…

          Режет море раны солью.

          Топчет берег старый вождь.

          Ливень. Громом небо стонет.

          Бой тамтамов, пот, экстаз….

     Небо любит нас до боли.

     Племя молится о нас.

Каждый раз, когда читаю

Счастье я в твоих глазах,

Замирая, затихает

                             Мир…

          Все женщины в слезах…

          В землю свой топор врывает

          Воин. Трубка мира. Пляс…

     Будь спокойна, ты же знаешь —

     Племя молится о нас.

2. Молитва

В густом московском перезвоне колоколен

Застыли ложками христианские кресты.

И, вместе с воском, тает наша воля.

И таю с воском я. И таешь Ты…

Я слышу, Боже, изначальный и извечный

Призыв к смирению, к согласию призыв.

Но жить так сложно, если искалечен.

А я, как будто, обреченно жив…

3. Родные

Не говорите мне про Ад:

Порой, в своем же доме,

Я крепко в плоскости зажат,

Не находясь в объеме.

Здесь, через тьму и стен тиски,

Вас слышу из загробья.

Вы не настолько мне близки,

Не испугался чтоб я.

Я груб, но честен. Да, я — трус.

Но — наяву, сквозь сны ли —

Я каждой ночью Вас боюсь.

А Вы — мои родные.

4. Весна

Расчесал мелкий дождь на асфальте ветрянку

И хохочет ехидно в зеленой листве.

Не пойму: толи холодно мне, толи жарко…

Я чужой, или свой в этой дикой весне?

Толи снег умирает и тлеет в мученьях,

Толи жизнь возрождается после зимы.

Почему кто-то должен упасть на колени,

Чтоб другие сумели подняться с земли?

Расшумелось окно на высоких частотах —

Этот звук и нормального сводит с ума.

В безобразной агонии, брызгая потом,

Терпсихорой танцует в квартире Чума.

И ломается гриф, от натуги, гитарный,

Прослуживший бессоннице много ночей…

Я чужой, или свой — мне не станет понятней.

В этой дикой весне, я, похоже, — ничей.

5. Стикс

Нам многого не надо.

Ленив далекий путь.

И мы безумно рады

Возможности вздремнуть.

Шумит река, уносит…

Гребец скрипит веслом…

И сонный голос просит:

«Греби. Греби, Харон».

6. Клубочек

В пять утра новый день бесполезен,

Если пьешь, зная наверняка,

Что под вечер прибавится денег.

Но пока лишь похмелье. Пока….

Кошка льется под руку,

Тихо гладя хвостом.

И простила за глупость.

И сейчас, и потом.

Очень нежный клубочек

Лечит сердце и почки,

О кошачьем мечтая своем.

Бесполезное! Пьяное утро!

Стопки в стену! Я пива попью!

Происходит впервые, как будто.

Сам себе лишь в одном я не вру:

Я в урчании слышу —

Не отпустишь меня.

Ты залезешь подмышку.

Ты посмотришь в глаза,

Очень нежно и строго,

С безмятежностью Бога.

Для тебя существую лишь я.

7. Спрут

Пиратство разгулялось по планете.

Пиратство разгулялось по воде.

И я топил, топил то те, то эти

Суда, принадлежащие земле.

Я назван Спрут. И все меня боялись

На океанах всех и всех морях.

И вдруг решили, что меня не стало.

И потеряли люди всякий страх.

Я лишь однажды о себе напомнил:

Весь мир тогда топил себя в слезах —

«Курск» утонул! Такого быть не может! —

В людских кричали ваших новостях.

Конечно быть не может… Только вот он…

И знали обо мне в морях семи.

Зачем вы доставляете заботы

Такие, люди, существам морским?

Я лег поспать. И мне Титаник снился.

Но вновь подняли шум над головой.

Вы друг о друга сколько бы не бились —

Почувствуете страх передо мной.

Я — Спрут. И все меня боялись

На океанах всех, и всех морях.

Я снился вам. Но вы еще не знали,

Какой порой вода рождает страх.

8. Гудки

Опять стучит отчаянье в висках,

Гудкам коротким вторя телефона.

Я обожаю это чувство — страх.

Мне нравятся гудков коротких стоны.

Мне нравится жестокость пустоты,

Спрессованной в объем моей квартиры.

И в мыслях ты, и ты, и только ты.

Опять мечтой. Опять недостижимым.

И в мыслях ты… Дрожит моя рука —

На бледный лист, на жертву вдохновенья,

Ползет змеей строка. Ползет строка

Надеждой, безнадежностью, сомненьем…

Я траур обожаю этих дней.

Свободу, порождающую муки…

В разлуке любим мы еще сильней.

Еще родней становимся в разлуке.

9. Ливень

Скомканный неба листок

С неудавшейся строчкой.

Снова закончить не смог,

Не добрался до точки.

Слишком с мечтою своей

Высоко ты забрался.

Вышло, что случай сильней,

И полет не удался.

Столько затрачено сил,

А в награду — начало.

Рок над тобой подшутил —

Результатов не стало.

Этот, последний урок,

Не решился, как прежний, и прежний, и прежний…

Ливень холодный помог,

Не оставив надежды.

10. Моей Музе

Ты так легко ложишься на гитару,

Моим податлива становишься рукам…

И, утонув в дурманящем кумаре,

Я путаю тебя в сплетенье гамм…

И я тебя сыграю до конца,

Мешая звук нейлоново-пастельный.

До сценки не порнушной, но постельной.

С улыбкой гуру и серьезностью жреца.

Как тела музыкальные изгибы

Вплетаются в бессмертный нотный стан,

Когда тебя, от пяточек до нимба,

Я позволяю петь своим губам!

И в пальцы не предательскую дрожь

Все новое вселяет вдохновенье,

Рожденное любовью — не влеченьем.

И не добавишь ничего, не уберешь…

11. Тление

Небо, листом обожженной бумаги,

Тлеет над городом чернью тяжелой…

Мы потеряли надежду и страхи.

Будем ли вместе — вопрос нерешенный.

       Пахнет пожаром от дыма табачного.

       Эта усталость, хоть что-то, но значит ведь?

       Вкус к суициду и тяга к убийству.

       Долгая ночь, и пять лет — очень быстрых.

Муза моя — потаскливая сука.

К счастью, похоже, относится ровно.

Нашу любовь уважает за муки.

Смехом вплетается в дикие стоны.

       Пишет стихи, потешаясь, невзрачные —

       Мысли дешевые, рифмы прозрачные…

       Только оно наше чувство лелеет.

       Черное небо над городом тлеет.

12. Потрипанная жизнь

Беда забила в уголок.

Рука, придерживаясь плана,

Забила плана… План помог

И в сотый раз. Но как-то странно

Разговорился уголек:

Про уголок, про то, что рано

Себя от раны в гроб вовлек.

Что был бы счастлив как-нибудь,

Не будь бы я чрезмерно нервным.

Что в жизни мог бы встать на путь,

На верно выбранный, наверно,

Лишь крикнул бы себе: «Не трусь!»…

Но трусь, дрожа в углу, о стены.

Боюсь бояться… и боюсь…

13. Чушь

Кашель.

Никотин и кровь

Раковина глотает жадно.

Рвутся струны, пляшет бровь.

Холодно и снова жарко.

Холодно опять. Кровать

Губкой пот сочит холодный.

Спит Бессонница удобно —

Не удобно в бок толкать —

Страшно:

Встанет — будет шум.

Шум мигренью, пульсом звонким.

Не уснешь. Что ж, на ночь струн

Хватит. Пять еще — не долго.