Письма к небу

Королева

Королеве жить не скучно,

Королева вся в делах;

То в саду своем гуляет,

То танцует на балах.

А под вечер так устанет,

Трудно сделать даже шаг,

Но на это есть служанки,

Ей без них совсем ни как.

Прибегают, раздевают,

Умывают, спать кладут,

Одеялом укрывают,

Колыбельную поют.

Королева спать ложится,

Завтра трудный день опять:

Ни присесть, ни отдохнуть,

Всем приказы отдавать.

Королеве жить не скучно,

Да и некогда скучать.

Семь рабочих дней в неделю,

Выходных и не видать.

Месяц

Бесконечны злые ночи,

В них таится лишь печаль.

Звезды мне судьбу пророчат,

Закрывая снов вуаль.

Месяц рогом тычет ловко

В приоткрытое окно.

Зная все его уловки,

Не могу понять одно,

От веселья иль от скуки,

Вдруг затеял он игру.

Чешутся от злости руки,

Надо выбраться к нему.

Уже лечу я в поднебесье,

Вот-вот я месяц накажу,

Своей печальной тихой песней

Ему глаза я завяжу.

Крылья

Под солнцем забытые крылья

Бесшумно сгорели до тла.

На месте их выросли розы

С цветами святого огня.

Когда-то в прошлой жизни

И мы летать умели,

А крылья наши были

Покрыты пеплом роз.

Глаза смотреть любили,

Как звезды песни пели.

Мы над землей кружили

Без выпивки и доз.

Нам стыдно и обидно,

Что не могли признаться,

Что сами сотворили

Себе земную жизнь.

До простоты наивно,

Позволив оторваться,

Мы крылья обронили.

Не посмотрели вниз…

Детство

Подожди еще немного,

Не спеши все сразу взять.

Не старайся слишком скоро

Повзрослеть и все понять

И, как можно дольше в детстве

Постарайся пребывать.

Не кажись кому-то взрослой,

Детство можешь потерять.

Лучше в старости глубокой

Свою юность вспоминать.

В моих руках

Жестокий мой, мой ласковый тигренок.

Прелестный лгун, от дьявола рожденный.

Ты так привык и властвовать и править,

Ты завоевывал, и не был побежденный.

В сердца красавиц ты врезался острой пикой,

Своей улыбкой ты пробуждал их чувства в миг.

И душу дьяволу продать готовы были,

Продать тебе за бесконечно сладкий миг.

И я одна, из бесконечных судеб воли

Смогла лишь взглядом покорить твой грешный мир.

Теперь в моих руках твое искусство танца,

И по своей лишь воле я устрою пир.

Мы две звезды, соединившись, станем солнцем,

Как две искры — и в пламени весь свет.

В порочном танце мы узнаем силу.

Таких, как мы, на всей планете нет!

Твое лицо

Твое лицо никогда не забуду,

Каждый день начинается с ним.

А любить я сильнее лишь буду,

Только ты не увидишься с ним.

Ну а если и будет такое,

Ты увидишь его, как себя.

Ты поймешь, что же значит такое,

Половинка родного тебя.

Половинка души и сердечка,

Половинка смешного мирка.

И лишь жизнь целиком и на вечно

Проходила вдали от тебя.

Старуха и парень

У ней было одно предназначенье,

Следовать за ним лишь попятам.

А он не придавал значенья

Ее уверенным настойчивым словам.

И так они тащились вновь по кругу

(Она — старуха, парень — наркоман),

Но не могли никак достать друг друга,

И не могли никак нажать стоп-кран.

Она ему шептала: «Ты погибнешь.»

Он отвечал: «Я буду жить.»

Она сказала: «Парень, вот увидишь.

Что вдруг с тобою может быть.

Тебя я, друг, предупреждаю,

Что игры с жизнью все опасны.

Не зря я за тобой блуждаю.

Я покажу, без дозы Мир прекрасен…»

Они прошли с ним около поляны,

Где весело резвились дети,

И, вдруг, сковало болью его раны.

Подул вмиг смертоносный ветер…

— Подумай, друг, ведь дети — это чудо,

И у тебя могли бы быть такие.

Но ты мне расскажи, мой друг, откуда

Взялись вдруг у тебя мечты иные?

Ведь каждый день иглою наркомана

Ты губишь у себя надежду,

И в тяжком плене адского тумана

Ты уж не сможешь быть таким, как прежде.

Я говорила, ты погибнешь,

Ты говорил: «Я буду жить.»

Ну а теперь ты, все же, видишь,

Что жизнь должна я погубить.

Ты повторял свои ошибки,

А я прощала вновь и вновь.

И парню стало все понятно.

И застывает в жилах кровь.

И вдруг тот парень спохватился,

Поверил всем ее словам.

И страх по жилам прокатился.

И он упал к ее ногам.

30 лет до…

Через 30 лет

По живой земле

Я пойду и найду свободу,

И босой ногой

По сырой траве,

Не заметив, размажу тревогу.

Солнца яркий луч,

Осветив мой путь,

Будет мне верный посредник.

А ночной туман

Мне излечит грудь.

Мне предсказал волшебник.

Много лет уже

Я не видел свет,

Одиночеством я наказан.

В четырех стенах

Слышен тихий бред.

Я к цепи, как собака привязан.

В эту ночь во тьме

Будто бы легко,

На душе разыгрался праздник.

Почему же мне

Не сказал никто,

Что мне 30 лет до казни…

Я по минутам

Считал все года,

Когда обрету я свободу.

А волшебник тогда

Обнадежил меня,

Он про все говорил беззаботно.

Под звонкие нотки

Свирели его,

Танцуя, я душу продал.

И как ни старался

Умаслить его,

Про казнь ни чего не поведал.

Утром резкий свет

Разбудил меня.

Объявили спокойно — свободен.

Этот странный жесть

Удивил меня,

Но душа не забыла тревогу.

Словно все со мной

Было как всегда.

Улыбается небо и дразнит.

Но волшебник тот

Не сказал тогда,

Что мне 30 лет до казни…

Убийство

Однажды теплым летним утром

Жена услышала слова

(По телефону муж шептался,

Не про служебные дела):

— Здравствуй, ласточка родная.

Очень встретиться хочу.

И жена тут догадалась:

«Эх, подруга! Проучу!»

Муж подходит к ней с улыбкой:

«Нам звонила твоя мать.

Говорит, что захворала.

Надо срочно к ней слетать!»

А жена в отказку сразу.

Что ж ты сделал, негодяй!

И в порыве злости грубой

Размахнулась, невзначай.

Как Раскольников ударив

Топором, и под диван.

За разбитые надежды,

Получай же за обман!

Ждет теперь когда подруга

К ее дому подойдет.

Чтобы время шло быстрее,

В чай отраву тихо льет.

Вот на стол уже накрыла,

И подруга подошла.

Дверь открыла, напевая:

«Здравствуй, вовремя пришла.

Как давно не заходила.

Заболела что ли ты?»

Ну а та не понимает:

«Разве не у мамы ты?»

— Что ты, что ты, дорогая,

Проходи скорее в дом.-

И с ухмылкою такою

Помахала топором.

Проводила гостью в кухню,

Усадила, говоря:

«Вот чаек попей, подруга,

Ведь зашла то ты не зря.»

Куда-то странно удалилась.

«Подруга явно не в себе.

Что же с мужем-то случилось?

Что-то так не по себе.»

— Пей же чай, подруга детства.

Пять минут осталось мне.

Та у зеркала стояла,

Брови красила себе.

Карандаш вдруг выпал на пол,

Покатился под диван…

Подруга хочет наклониться,

Но глаза застлал туман…

Тут жена, увидев явно,

Что она уж вся дрожит,

Мерзким голосом сказала:

«Там любовник твой лежит!»

И подруга не успела

Даже просто закричать,

В сердце нож вдова всадила:

«С вами нужно так кончать!»

Лужа крови теплой, алой

Тихо струйкой потекла.

На нее жена, любуясь,

С мужем рядом прилегла.

Сон сморил жену устало,

И отрава в кровь вошла…

Так троих в крови лежащих,

Их милиция нашла.

На земле нет места горше,

Нет страшнее ничего,

Женской ревности к подруге.

К подруге детства своего!

Дождь

Он сидел у монитора,

Я давила свой гамак,

И от скуки засыпая,

Я сказала, просто так;

— А давай сегодня выйдем,

Сядем прямо на скамью.

Прямо так. Без телефонов.

И не выложим статью.

А давай покормим уток,

Погуляем по мосту.

Целый день до самой ночи,

И не выложим в посту.

Отвернувшись от экрана,

Он откинулся на стул,

Удивился, как ребенок;

— Погуляем о мосту?

А поехали за город,

Там и вовсе связи нет.

Будем только мы с тобою,

Интернету скажем «Нет».

И, вскочив, мы заносились

По квартире, хохоча.

Две ракетки, лодка, мячик.

— Обойдемся без мяча.

— Шашлыки, салатик, воздух, —

Размечталась я совсем.

Улыбнувшись, мне ответил;

— И уедем насовсем…

И обнявшись и целуясь,