© Бабаев Анар 2015, 2017
© Babaev Anar, 2015, 2017
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. Посвящается Юлии Леоновой.
Luvers sor glend!
1
«Короче говоря, он без помех добрался до поляны, на которой горел костер, и вот что там увидел».
Джон Рональд РуэлТолкин
«Хоббит, или Туда и обратно»
Солнце протиснуло свои янтарные щупальца через ставни, и разлило золотые лужицы на постель, пол и мебель. Мужчина с пепельными волосами ощутил, как свет падает на его лицо и пробивается сквозь веки, окрашивая все в яркие цвета.
Проснулся. Огляделся.
За окном разрасталась яблоня, ветки которой угрюмо свисали под тяжестью плодов. Где-то из глубины улочки доносился собачий лай, грязная ругань фурмана, который старался кем-то понукать, речи уличных вещунов, предвещающих Конец Света и гортанное кудахтанье, гоготание и гомон непоседливых ватаг птиц.
— Уже проснулся. Надо же. — За трельяжем сидела девушка.
Каскады её блестящих, будто бы влажных, волос цветом оникса имели светлые, будто полированный медный лист, концы. Она уставилась на отражение мужчины, не переставая растягивать тугие — с вьющимися концами — локоны гребнем. Мужчина окинул её взглядом.
У девушки был небольшой, чуть вздернутый носик, большие круглые, словно плошки, карие глаза. Её ланиты пылали розовым, а тоненькие губы выделялись карминовым цветом помады.
Он не ответил. Не было нужды.
«Неужели это снова случилось, — подумал Эрик, поглядывая на отражение девушки в зеркале. — Пекло! Я же поклялся, что больше никогда…»
— Я должна ехать в Эйвиндер, — продолжала девушка, взяв с края стола гребень.
Она расчесала непослушные локоны, каскадами струящиеся на плечи, и шельмовски улыбнулась. Улыбка образовала около бледных под карминовой помадой губ морщинки. Она открыла шкатулку в поисках нужного флакона.
— Спрашивай уже! — не выдержала девушка.
— Элли, — начал Эрик, после недолгого колебания, — неужели я снова… Сколько я спал?
— Успокойся, — она потянулась за пузатым флакончиком. Комната наполнилась сладким ароматом земляники. — Ты спал не больше суток… Удивительно, что ты вообще выжил после отравления трупным ядом.
«Лучше бы я умер, — подумал он, — куда лучшем, чем находится в этом паршивом городке».
— Я так не думаю. — Элли повернулась к Эрику, снова одарила его прекрасной улыбкой, скривив узкие губы.
— Ты обещала, что не будешь читать мои мысли, — напомнил он, принимая сидячее положение.
— А ты обещал не жаловаться на каждый город, в который мы едим. Принял бы уже давно медальон, жили бы в Роух Торе…
— Мне там не место. Пусть кто-нибудь другой примет Каменное сердце, мне и так хорошо.
— Ты же знаешь, никто кроме тебя и… Кая не может принять медальон. Кай исчез, а ты… А ты вконец размяк. Почему ты не хочешь принять вою судьбу?
— Моя судьба в моих руках. Я не желаю надевать Каменное сердце и жертвовать своим. Поверь, это лучше не только для меня. Знала бы ты, что бывает с носителями оного медальона.
— Я знаю. Знаю, Гон тебя забери! Также я знаю, что это ложь.
— Десять томов посвящено действию этой магической побрякушки и давно распавшемуся ордену. И в каждом томе написано одно и то же. «Франц Генриетт — последний паладин с Каменным сердцем, выживший после сражения с Дикой Охотой…»
— Я слышала эту историю сотню, а то и тысячу раз… Не обязательно напоминать мне об этом.
— Я напоминаю не тебе, а себе. Я трус. Мой отец ждал моего прихода. Он ждал того момента, когда я, войдя в чертог, приму медальон и стану его наследником, но я не пришёл. Отец умер, а Каменные сердца распались… И все из-за меня.
— У тебя бзик на этой теме? От того, что ты будешь постоянно себе напоминать об этом, тебе лучше не станет. Забудь уже. Ради меня… Может, заказ сумеет вывести тебя из этой эндогенной депрессии.
— Заказ? Что на этот раз? Утопленник? Стрыга? Кладбищенская баба? Или василиск?
— Тролль. — Она протянула ему письмо. — Если бы точнее — несколько троллей. В письме сказано, что в лесу, недалеко от Бивербурга, были замечены тролли. Все близстоящие фермы подверглись нападению великанов. Они убили нескольких фермеров и унесли большую часть скота, а поля сожгли. Если хочешь узнать больше, обратись к ипатуБивербурга.
2
Паладин ехал медленно.
Перед ним плелся воз, на козлах которого кобольд с длинной трубкой во рту. Даже не стараясь обгонять воз, занимавший половину грязноватой после дождя улочки, Эрик поднял глаза на ясное небо. Среди бледных зыбких лохмотьев облаков виднелись десятки чёрных точечек — птицы, паря, выписывали неправильные круги, изредка резко снижались и сразу же набирали искомую высоту, трепеща крыльями.
Обернулся.
За паладином, замыкающим вереницу, трусил жеребёнок, облаченный в сбрую рейнсградских цветов. Это вызвало у Эрика немалое удивление — для чего они нацепили это на жеребенка? Задать оный вопрос гному, ведущему жеребенка под уздцы, он не решился. У коротышки на лице было написано, что на любой неудобный вопрос он будет либо отвечать руганью, либо — в лучшем случае — пропустит вопрос мимо ушей, скрытых в чапыжнике рыжих волос. Но не только это вызывало у Эрика вопросы. Покрытый оттисками нагрудник гнома был покрыт ветвистыми узорами запёкшейся крови. Оружия при нём не было. По крайней мере, оно не выглядывало из складок коричневого плаща, и не было приторочено к седлу.
Рядом с домом ипата, как обычно, было много возов, на которые местные нагружали пузатые бочки с клеймом в виде клевера — эмблемой одной из известнейших местных распивочных «У Джорджа МакКартина». Улочка увела воз, все это время медленно плетущийся перед Эриком, к амбарам, откуда то и дело веяло донником и чем-то, что осталось для паладина загадкой, ибо он остановился у дома ипата.
Эрик скинул болотный капюшон. Вошёл.
Ипат, круглый низкий мужчина, подняллысую голову, и взглянул на паладина двумя поблескивающими в свете глазами. Он поживал блестящими губами, над которыми, закрутившись, располагались каштановые усики, спрятал бумаги в сундук и заговорил:
— Чем могу помочь, уважаемый?
— Я пришёл по поводу троллей, — сказал Эрик, сделав несколько шагов вперёд, к дубовому столу ипата. — Меня зовут Эрик Генриетт.
— Да неужели? — мужчина с недоверием взглянул на гостя, потрогал безупречно белое жабо толстыми пальцами. — Медальон имеется?
— Нет.
— Тогда проваливай. Был бы ты Эриком, Каменное сердце показал бы… А! — отмахнулся он, — что с тобой говорить. Таких как ты уже столько было, что вы у меня вот где сидите! Одни проходимцы приходят. Ещё деньги вперёд требуют…
— Я беру оплату только после выполнения работы. А поводу тех… Эм… проходимцев: жулья и вправду в последнее время развелось, как…
— …дерьма. Раньше люди боялись нападения леших, утопленников, оборотней, а сейчас — разбойников, которые на большаках промышляют… Ты мне вот что скажи, сумеешь доказать, что ты тот самый Эрик Генриетт, а не проходимец?
Паладин схватил рукоять меча. Клинок прошелистел и, блеснув, покинул ножны. Руны, которыми был покрыт практически весь клинок, засветились холодным синим огнем.
— Macte! — воскликнул ипат. — Прошу, садись на бержер. Итак. Сколько ты хочешь за убийство троллей?
— В письме, — Эрик вытащил свёрток пожелтевшего пергамента, — сказано, что платят шесть тысяч…
— Ага, а местные болтают, что к деньгам прилагается рыцарское звание и земля… Вот только я сомневаюсь, что князь Эрлендурсогласится знает об этом. Так что, ни на звание, ни на клочок земли не надейся… Ни пяди не получишь.
— К счастью ни того, ни другого мне не нужно. Заберу деньги и уеду.
— Не так быстро, паладин. Убийство троллей дело непростое. Больше сотни бравых рыцарей, наемников и чародеев пытались покончить с ними, но как видишь, безуспешно.
— Я не отношусь к представителям перечисленных профессий.
— Ну как сказать. Многие кличут паладинов наемниками, а конкретно тебя — отступником.
— Времена меняются.
— Что правда, то правда… Раньше было как? Вот чужие, вот свои — фронты поделены… А сейчас, бес их знает что творится: пока окоянцыекшаются в лесах и убивают одних, солдаты готовятся кромсать вторых, не понимая, что настоящий враг — тот, что прячется в лесу и ночами воет на луну. Жрецы призывают к убийству тех, кто не похожь на других, но они подразумивают под «не похожими» кобольдов, гномов, эльфов… В общем, всех, но не окоянцев. Они, видите ли, боятся, что человечество вымрет и на их место встанут другие. Эти засранныеублюдки призывают к убийствам, чтобы предотвратить возможное убийство… Вот и кто после этого монстр?
— Вот она — логика войны. Убивать ради жизни, а жить для того, чтобы убивать.
— А, — отмахнулся, — говорить бессмысленно. Лучше давай обсудим дело. Я так понимаю, ты упёрся и всё-таки собираешься взяться за дело…
— Я не узнал бы о троллях, если не письмо. — Эрик указал на цидульку.
— Уверяютебя, письмо не моё.
— Видимо, мужики решили взять заказ в свои руки, а платить за это будет князь. Давно тролли здесь поселились?
— Не больше года. В Индурсе, в лесу, нечисть кишмя кишит. Троллей так сразу и не заметишь средь всего этого дерьма: куда ни взгляни — леший, упырь, вампир, волколак или какая-нибудь другая мразь… В горах добытчиков василиски да грифоны убивают, по селам княжества ведьмы, альтисты или какая другая зараза людей воруют. Утопцы да кикиморы любой путь испытанием делают. Некоторые, к тому же, болезни всякие разносят: раньше о натуральной оспе мало кто думал, а сейчас какой-нибудь тратник зацепит, так повезёт если хотя бы столбняком отделаешься. В худшем случае — оспа. Рассказов о подобном море. Даже сам видел однажды, мужика сай-гуль покусал, так тот что-то подхватил — сгнил, бедолага прямо на лежанке. Прям волосы дыбом встают.
— Это, милсдарь ипат, сейчас меня волнует меньше, — поднял голову Эрик. — Лучше введите меня в курс дела по поводу троллей, а кулуарные разговоры оставим на потом. Я более чем уверен, что они здесь не случайно. Что-то влечёт их…
Ипат блеснул зубами, откинулся на спинку стула.