16+
Первый танец Рапсамаш

Бесплатный фрагмент - Первый танец Рапсамаш

Введите сумму не менее null ₽, если хотите поддержать автора, или скачайте книгу бесплатно.Подробнее

Объем: 198 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Пролог

Солнце пекло просто невыносимо. Она уже не была столь уверена, что им удастся добраться до заветного города. Да и вообще в его существовании. Воды почти не осталось, в горле пересохло, но это еще ничего. Главное — это Арти. Девчушка уже давно не приходила в себя. И только прерывистое, сбивчивое и слабое дыхание, порой едва ощутимо скользящее по шерстке путницы, давало понять, что лежащая на ее узкой и хрупкой девичьей спине малышка все еще жива. Арти… Если бы не она, не выбрались бы они из охваченного пламенем пожаров города, не шли бы сейчас они через барханы к горизонту, к заветному заливу из маминых сказок. Если бы не Арти, лежать бы ей сейчас, истыканной стрелами или растерзанной псами, в каком-нибудь переулке Деринронда. Или, что еще хуже, быть брошенной обратно в шахты, а потом и в клетку.

Если бы не Арти…

— Р… Р-р-а..а..

— Арти!

Путница остановилась и спешно, но осторожно опустила девочку со спины. Перехватив обессиленное тельце, она уложила его себе на колени, предварительно подстелив плащ поверх раскаленного песка. Скинув капюшон, защищавший ее голову от палящего солнца, она взглянула в голубые, небесного оттенка глаза сестры. Мамины глаза.

— Арти, держись! Прошу тебя! Сейчас, я дам тебе воды.

— Р-а-а…

Сухие, обескровленные губы Арти едва двигались. Девочка протянула обессилившую руку, чтобы прикоснуться к укрывшей ее сестре, но ее движение резко оборвалось, а личико скривилось от боли.

— Тише! Тише! Ты должна держаться, слышишь? Ты же так хотела увидеть город у залива! Помнишь, мама говорила, что там всем рады. Помнишь? И нам будут рады, и мы будем совсем-совсем свободны. У нас будет свой дом, большой-большой, как ты хотела. И будем жить в нем ты и я. И еды там будет столько, сколько захочешь! И сладкие фрукты, и прохладная вода! Я приведу нас туда. Ты только держись, держись, ладно?

Хвостик девочки слегка дернулся. Из бурдюка с водой путница выцедила последние капли, попытавшись напоить ими сестру. Дело совсем плохо. Она почувствовала, что шерсть на ее руке, поддерживающей спинку девочки, намокает. Раны опять открылись. Зря она вытащила те стрелы. Дядя Сангар говорил ведь…

— Р-а… Р-а-апс…

— Арти? Арти!

Голова девочки обессиленно завалилась на бок. Взгляд голубых глаз устремился куда-то вдаль, к горизонту. Туда, где должен был находиться заветный город.

— Нет, нет, нет! Арти! Арти!!

Путница слегка встряхнула маленькое, израненное и обессилившее тельце сестры. Остекленевшие глаза все так же, не моргая, смотрели в даль. Она припала своим ухом к ее груди — тишина.

— Арти… нет… Арти!

На уголках ярко оранжевых глаз путницы проступили слезы. Прижав сестру к себе, она, тихо всхлипывая, неустанно повторяла ее имя. Отчаяние, которое ждало так долго, наконец настигло свою жертву. Рапс, оскалившись, взревела, вложив в этот рев всю оставшуюся ярость и боль. Тяжело дыша, она несколько раз переводила взгляд с горизонта на лежащее на ее руках безжизненное тельце сестры. Может, пойти вслед за ней? Быстро выхватив свой волшебный кинжал и приставив его обеими руками к горлу, она замешкалась, переведя взгляд на Арти, а затем все же опустила оружие.

— Если ты еще что-то можешь… Если ты способен на это…

Лезвие клинка, украшенное едва светящимися синеватыми рунами, играло бликами, отражая лучи нависшего, казалось, прямо над путницей солнца.

— Сделай это. Возьми что хочешь. Верни мне Арти. Слышишь? Слышишь?? Ты слышишь?!

Рапс перешла на крик, держа кинжал на вытянутых руках. Ничего не происходило.

— Зачем… Почему я? Почему я жива, а она нет?! Верни, верни мне ее!!

Горло резко заболело, она зашлась кашлем, не отпуская кинжал.

— Я молю всех богов, и старых, и новых… Если вы слышите меня…

Говорить и дышать становилось все труднее, грудь как будто чем-то пережало, взгляд затуманился. Она наконец почувствовала обжигающий воздух пустыни в своих легких.

— Если вы слышите меня… верните… мне… Арти…

Глава 1

— Рапсамаш! — громогласный голос надсмотрщика гулким эхом разнесся по сводам тоннеля, — Рапсамаш Ба Мора Аммадитра! Быстро хватай свои причиндалы и окажи помощь на третьем уровне! Остальные — приготовьтесь сдавать инструменты!

Только что вернувшаяся со своей группой из шахты, опершаяся на тележку девушка встрепенулась. Ее черные, большие даже по меркам тауларов уши встревоженно дернулись.

— Но… я только вернулась оттуда…, — усталыми и грустными глазами она взглянула на стоящего неподалеку высокого, но очень худого сородича. Почти безрезультатно отряхивающий пыль со своей густой, бурой шерсти, шахтер снисходительно посмотрел на девушку.

— Потерпи еще немного, Рапс, скоро для тебя это закончится. А пока — поторопись, кабы не всыпал он тебе ненароком…

Вздохнув, девушка взяла свою котомку с примитивными медикаментами и тряпками-бинтами из тележки и поспешила обратно вглубь тоннеля.

На третьем уровне, как всегда, царил полумрак. Не то чтобы это мешало самой Рапс, но вот надсмотрщики из-за этого не любили сюда соваться. Что стряслось в этот раз?

— Наконец-то! Не хотелось бы попортить товар прямо перед его продажей. Чего так долго? Там твоему дядьке резко поплохело. Поди погляди, что с ним. А то скажу его прям тут живьем закопать. Одним меньше. А вы еще наплодитесь, как кошки, да? Ха-ха! — надсмотрщик Кавир встретил ее с характерной ему язвительностью. Плотный и грубый кожаный доспех закрывал все его полноватое, грузное тело, до самого подбородка, пряча его короткую, но широкую шею. Ох, как же Рапс хотела бы впиться своими клыками в эту шею!

— Давай, топай уже! — рявкнул надсмотрщик и демонстративно похлопал рукой по висящему у него на поясе свернутому кнуту. Девушка знала, что, не будь она ценным товаром, этот кнут уже свистел бы в воздухе, направляясь прямиком к ее спине. Она устремилась дальше в тоннель, откуда едва слышно доносились звуки кирок. Малочисленные факелы и еще более редкие масляные лампы играли с ее тенью, пока она шла все дальше, минуя казавшиеся бесконечными темные ответвления шахты. Наконец, она увидела его — дядя Сангар, или, если называть его имя полностью — Сангартрассаг, сидел, прислонившись спиной к стене тоннеля, и выставив вперед ногу. Шерсть, покрывающая его бедро, была вся измазана в крови. Рапс перешла на бег.

— Дядя Сангар! Что такое? Что случилось? Обвал? — она остановилась прямо у него, еще на ходу вытащив из сумки относительно чистые бинты.

— Подожди, Рапс! Что я говорил? Прежде — осмотри рану! А потом уже — действуй! — голос дяди звучал бодро. Сколько девушка его помнила — он всегда был таким, даже в самых темных тоннелях он никогда не унывал, и всегда служил надежной опорой своим сородичам. А самое главное — жене своего почившего брата, маме Рапс.

— Точно! Прости, я сейчас! — она наклонилась и осторожно прикоснулась к окровавленной ноге. Черная, с бурыми пятнами шерсть слиплась из-за уже запекшейся крови. Рапс медленно отодвинула мешающиеся ей клоки своими тонкими, с короткими спиленными когтями, пальцами. Ее взору открылась глубокая ссадина, которая, как ей показалось, вполне могла быть оставлена киркой.

— Все не так плохо. Просто ссадина. Глубокая, правда, но ничего, сейчас я…

Не успев договорить, Рапс почувствовала, как дядя с силой тянет ее за руку к себе. Наклонившись прямо над ее ухом, он начал спешно шептать.

— Спокойно, просто слушай, ничего не говори. С раной я справлюсь сам. Что важнее — там, дальше, где работают остальные… Они нашли кое-что, кое-что важное. Но есть проблема. Иди скорее туда, сама увидишь, там твоя помощь будет нужнее.

— Но…

— Я сам себя ударил по ноге, чтобы тебя позвали. Если что, задержу Кавира. А ты скорее иди туда. Поспеши!

Сангар отпустил девушку и вновь оперся спиной о стену. Рапс медлила. Дядя нахмурился, кивком головы давая ей понять, в каком направлении двигаться. Девушка, аккуратно положив тряпки-бинты рядом с раненым, неуверенно продолжила свой путь дальше по тоннелю. Стук кирок становился все громче.

— Вот она! Скорее! Сюда!

— Рапс! Рапс!

— Сангар молодец, как знал!

— Осталось только, чтобы догадка сработала!

Едва завидев ее, шахтеры наперебой, громким шепотом стали переговариваться между собой. Бросив кирку, один из них подскочил к девушке, небрежно схватив ее за локоть, и потащил за собой в ответвление тоннеля.

— Санлад, отпусти меня! Мне больно! Что ты делаешь?

— Тише, Рапс! Некогда мне с тобой церемониться, дело срочное! Ты ведь умеешь читать на всеобщем? — Санлад, серый одноглазый таулар, тянул ее куда-то дальше, во тьму шахты.

— Да что за… пусти!

— Он же сказал тебе тише быть, дрянь ты эдакая! — раздался в полумраке голос Унлада. Такой же серый, как и его брат, таулар, который всегда шпынял девушку по поводу и без, схватил ее за другой локоть своей трехпалой рукой.

— Что вы делаете? Пустите меня!

— Молчи, тихо! — он опустился прямо к ее уху, — Сейчас мы тебе кое-что покажем. Но предупреждаю: если ты разболтаешь это, если я узнаю — я не пожалею своей шкуры, чтобы спустить с тебя твою. Мне плевать будет, кем ты, твоя потаскуха мамаша или ее выродок являетесь. Даже Сангар тебя не спасет. Я такое с тобой сотворю…

— Унлад, хватит, она поняла. — Санлад отпустил перепуганную девушку и положил руку на плечо брата, отстраняя того от нее, — Рапс, смотри сюда.

Одноглазый шахтер с усилием стал отодвигать лежащий на полу неприметный камень. Прямо под ним, в углублении, лежал чей-то распластанный ничком скелет. Совсем рядом с его вытянутой вперед правой рукой лежал меч. Меч!

— Как… Что это? — не веря своим глазам, Рапсамаш опустилась на колени прямо перед скелетом, с удивлением разглядывая меч. Кисть скелета, которая, должно быть, обхватывала меч, была раздроблена, а костяшки пальцев валялись разрозненно неподалеку. Вокруг самого меча девушка заметила множество выбоин от кирки.

— Я.. я тут зачем? — Рапс не могла понять, для чего ушлые братья затащили ее сюда. Показать меч? Почему сразу его не взять и спрятать его? Зачем она им тут нужна? Откуда здесь этот скелет? Чей он?

— Нам повезло найти оружие. Оружие, понимаешь! Которое можно спрятать и не отдавать там, наверху. И, вдобавок, он очень, очень острый!

Таулар поднял руку. Только теперь Рапс заметила несколько широких проплешин на его кисти.

— Проблема в том, — продолжил Санлад, — что эту железку… ее нельзя поднять.

— А я…

— А ты можешь помочь нам решить эту загадку. — гаркнул Унлад, — Не тяни, Санлад, покажи ей.

Одноглазый отодвинул другой камень и стряхнул пыль с какого-то предмета, напомнившего Рапс часть доспехов, которые она видела на стражниках в городе. Но этим доспехам явно пришлось несладко. Только не ясно было, время это их так не пощадило, или так сильно потрепало того, кто их носил.

— Тут, на этой железке, надписи. — Санлад протянул металлическую пластину Рапс, — Ребята сказали, что они на всеобщем, кто-то попытался прочитать, но разобрал лишь часть слов. Мама же научила тебя читать, так ведь? Прочти, что там. Может, это нам поможет.

Девушка осторожно взяла протянутую ей часть доспеха. Она оказалась тяжелее, чем Рапс ожидала, и та чуть не выронила ее. Увидев это, Унлад резко подскочил к ней, чуть ли не тыча когтистым пальцем в лицо.

— Не вздумай шуметь, мелкая. Разболтаешь кому — я сказал тебе, что с тобой будет. Особенно если плоскоухому своему дружку — тогда и мамке твоей, и отродью ее…

— Унлад! — громко шикнул Санлад на брата.

Рапс принялась рассматривать пластину. Похоже, это была та часть, что носится на груди. С одной из ее сторон, как ей показалось, внутренней, были выгравированы какие-то символы. Много символов. Девушка прищурилась, чтобы разглядеть их получше.

— Не томи, а то дядька твой там валяется еще поди. Как нагрянет толстяк — все пойдем под топор. Или еще хуже — в клетку, — не унимался Унлад.

Рапс принялась читать. Мама часто читала ей с сестрой книжки, и девушка быстро сама освоила этот навык. Она была чуть ли не единственным тауларом в шахтах, кто мог читать на всеобщем. Вглядевшись в гравировку, она принялась читать.

— О сыны ордена, дар сей примите, что защитит вас от Тьмы. Мир за покровом вы защитите, что вам открыли мы. Один за другого, обет соблюдите, жизнь положив свою. И даже смертью своей послужите, век проведя в бою.

Девушка провела по доспеху рукой, стряхивая остатки пыли.

— Это все? — нетерпеливо вмешался Унлад, — Что это вообще значит? И ни слова о том, как нам поднять эту штуку?

— Секунду, тут еще есть, я просто плохо вижу…

— Это Санлад плохо видит! Твои рыжие шары еще на месте! Пока на месте!

— Унлад!

Рапс сглотнула, с тревогой поглядев на уставившегося на нее сородича, и продолжила:

— Помни, о сын, о течении мира, и уподобься ему. Ноша твоя тебе непосильна, коли нести одному. Ее разделив, и себя не утратив, ты обретаешь баланс. Храни же течение мира, Суиравка, песню пропой ты о нас.

Рапс закончила читать и подняла глаза. Серошерстные братья неотрывно смотрели на нее.

— И.. все? — даже Санлад несколько удивился.

— Д-да… — промямлила девушка, с опаской поглядев на трехпалого сородича.

— Нет, нет, не может быть. Что за магия? Почему он не поднимается? — одноглазый подскочил к мечу, взялся за него обеими руками и изо всех сил принялся тянуть его. Безрезультатно — меч не сдвинулся ни на песчинку.

— Что там было? — Унлад поднялся и снова подошел к девушке, — Что за слово, в конце? Ты точно правильно все прочитала?!

Он нагнулся, приблизив свое лицо к лицу Рапс. Так близко, что их носы чуть ли не соприкасались.

— Д-да тут символы такие… Я тоже не знаю этого слова, н-но…, — пытаясь отстраниться, девушка вновь уставилась в выгравированный на доспехе текст, — Су-и-ра-в-ка. Суиравка! Я не знаю, что это…

Санлад издал странный звук, похожий на сдавленный возглас.

— Еще раз. Скажи это слово еще раз! — Он уставился на меч, не выпуская его из рук.

— С-Суиравка?

— Вот! Видишь! Унлад! Гляди!

— Тише! Что там?

— Меч! Он светился!

— Ты совсем сбрендил? Одного глаза хватать перестало?

— Да погляди ты! Рапс, еще раз!

— Суиравка… — девушка тоже устремила пристальный взгляд на недвижимый клинок.

К удивлению всех троих, тот и правда слегка засветился. Не сам клинок, но руны на нем. Едва различимо, даже во мраке шахты. Они переглянулись.

— Оно… работает.

— Что работает, дурья твоя башка? Ты до сих пор не можешь его поднять!

— Но он светится, а значит…

— Ничего это не значит! Лишний фонарь нам тут не нужен!

Наблюдая за перепалкой братьев, Рапс неуверенно встала и подошла к ним. Что-то внутри нее говорило, что она должна прикоснуться к этому мечу.

— Можно… я попробую? — она обеими руками схватилась за ремешок сумки, ожидая, что вот-вот Унлад вновь набросится на нее с бранью.

— Да Разлом с тобой! Пробуй! — трехпалый отошел к своду тоннеля и, скрестив руки на груди, стал внимательно наблюдать за действиями Рапс. Его хвост, ходящий из стороны в сторону, также выражал его сдерживаемое недовольство.

Санлад отпустил меч, давая девушке подойти поближе и взяться за его рукоятку поудобнее. Рапсамаш медленно прикоснулась к мечу. Холодный. Даже холоднее, чем пол и своды. Она осторожно взялась за рукоятку и потянула меч на себя. Тот поддался, с тихим шорохом проведя линию острием лезвия на полу. Санлад открыл рот, Унлад резко опустил руки и вытаращил глаза.

— Она подняла… Она подняла его! — одноглазый прикрыл рот ладонью, чтобы ненароком не вскрикнуть.

Меч казался чуть ли не легче, чем пластина доспеха. Рапс подняла его повыше, держа одной рукой. Руны неярко светились, да и сам клинок ощущался необычным, как будто придавая девушке сил.

— Дай сюда! — подскочивший Унлад попытался вырвать реликвию из ее рук.

Испугавшись, Рапс отпустила меч, но трехпалый не смог его удержать, и клинок упал на каменный пол. Нет, не упал. Он воткнулся в каменный пол. Неглубоко, пальца на три, но воткнулся. Почти беззвучно.

— Что за черт… — обомлев, оба брата переглянулись.

Унлад попробовал вытащить клинок — безрезультатно, тот не шелохнулся.

— Рапс, давай еще раз. Возьми его.

Девушка и сама уже тянула руку. Вновь ощутив холод рукояти, она с легкостью вытащила и подняла клинок.

— Я потрясен и разочарован одновременно, — Санлад поглядел на брата, — У нас теперь есть оружие! Настоящее оружие!

— И что нам с ним делать? А, Санлад, скажи, что с ним делать? Эту малявку с такой железякой даже слепой Кавир заприметит. Держать ее здесь? А смысл, если никто, кроме этой заразы поднять не может? Думаешь, она хоть на что-то способна?

— Унлад, я понимаю твое разочарование, но это хоть что-то…

— Хоть что-то?? Да пойми, да нет шанса в нашем плане с такой железкой. Даже из кусков брони этой, да даже из кирок пользы больше будет. Но куда ты с ними пойдешь? Ты не проколешь и собственной шкуры, не говоря уже о доспехах. Жирный слепой Кавир, как всегда, посмеется над тобой, когда ты будешь пытаться пошкрябать его дважды-кожаную тушку тем, что ты там у себя хранишь!

— Да, брат, мог бы я поднять эту железяку, ну или будь она хотя бы поменьше, чтобы Рапс незаметно ее таскала, — ответил Санлад, пытаясь сохранять спокойствие и унять брата.

— Да, вот будь она поменьше! Но что ты сделаешь? Отколешь от нее кусок? Мы пробовали, не сработало! — Унлад сплюнул, — Катитесь в Разлом, оба! Будь она поменьше!

— А я могу… Я могу сделать его меньше, — с какой-то внутренней уверенностью сказала вдруг Рапс.

Унлад рассмеялся.

— Давай. Давай! А я посмотрю, и посмеюсь над тобой, мелкой безродной шавкой, еще раз!

Рапс сосредоточилась, мысленно попросив клинок в ее руке стать меньше. Она вспомнила, как выглядели ножи там, на кухне, и представила, как этот меч мог бы стать таким же маленьким и удобным для нее. Она закрыла глаза и зажмурилась, чтобы представить это еще лучше, а когда она решилась приоткрыть один глаз…

Санлад и Унлад уставились на нее, разинув рты. Рапс открыла оба глаза и посмотрела на меч. Точнее, на то, что осталось от него. Это был уже не меч. Это было что-то очень похожее на нож, который она только что себе вообразила, но на ноже этом были все те же руны.

Спустя несколько секунд молчания братья наконец переглянулись.

— У нас получится. Мы выберемся из этой дыры!

Глава 2

— Мама! Мама! Рапс вернулась! Рапс! Рапс! — неугомонная голубоглазая девчонка накинулась на вошедшую в коморку Рапсамаш, обхватив ее за ноги. Не сильно обрадовавшись подобному приветствию, девушка попыталась отстранить от себя едва доходящую ей до пояса сестру. Та, не сильно посопротивлявшись, убежала обратно вглубь едва освещаемого огарком свечи помещения, радостно повиливая своим хвостиком. Черные ушки ее ходили из стороны в сторону, с любопытством прислушиваясь к каждому шороху. Она была бесшерстная. Плоскомордая. Полукровка. Из-за нее их семью не любили. Вернее, перестали любить.

Мама — великолепная, грациозная, умная и красивая — рассказывала, что когда-то они были потомками великого рода — Ба Мора Аммадитра. Черная шерсть и голубые глаза — словно ночное небо и яркие луны, переходящие из поколения в поколение. Среди тауларов к ним всегда относились с почтением. А потом пришла Великая Буря. За ней голод. А потом Эклат. Ослабленные таулары, которых вторженцы прозвали кошколюдами, и многие другие народы из Далеких Земель не смогли дать отпор армиям «Первого Королевства». И все они стали его рабами. Но даже тогда, их род все еще был уважаем. И только сейчас… Если бы не Арти…

— Арти! Не нападай на сестру так. Ты же знаешь, она не любит этого, — донесся до Рапс тихий, слегка хрипловатый голос мамы.

Ее великолепие и грация пропали, когда появилась Арти. А быть может, еще и раньше. Когда отца не стало. А маму сделали, как говорили сородичи, «первой наложницей». А потом появилась Арти. Получеловек, полу-таулар. И мама заболела. И их бросили сюда, к остальным, в шахты. Мама сказала, что им повезло: могли бы казнить всех троих, но Визирь был милостив… Милостив… Если бы не Арти…

— Рапси, что-то долго ты сегодня. Что-то случилось? Никто тебя не обижа… — мама зашлась в кашле.

Рапс бросила сумку со своими немногочисленными пожитками на пол и бросилась вглубь коморки, где за ветхой занавеской находилась кровать мамы. Арти уже была там, стояла у кровати и своей маленькой бесшёрстной ручонкой гладила маму по голове. Рапс безумно злило это. Она забрала у них все. Она забрала все у нее. Мама. Она постоянно с мамой. Она забрала у нее ее здоровье. Она забрала у нее ее красоту. И даже глаза, даже голубые глаза достались ей. Ей! Полукровке. Бесшерстной. А не Рапсамаш. Почему? Если бы не Арти…

— Рапсамаш, не злись на нее. Она твоя сестра, — мама всегда понимала, когда у ее дочерей менялось настроение, и в такие моменты голос ее становился чуточку строже.

— Когда меня не станет, кто же еще, кроме нее, останется твоей семьей? — мама приподнялась и поманила Рапс рукой к себе. Девушка послушно подошла и села подле кровати, взяв слабую руку матери в свои. Свободной рукой, мама обняла их обеих.

— Быть может, ты ее не любишь, но она очень любит тебя, Рапс, — она гладила их по головам и легонько трепала за ушки, — Посмотри, как она смотрит на тебя, как ждет тебя каждый день. Когда меня не станет, она будет о тебе заботиться, да, Арти?

— Да! Буду! Рапс хорошая! Рапс приносит фрукты! — протараторила девчушка.

Мама тихонько усмехнулась. Другие таулары после появления на свет Артиримайи стали относиться к их семье с пренебрежением, считая кровь их рода очерненной. Лишь немногие относили к ним с некоторым сочувствием, зная, что, в конце концов, все они в одной лодке. И также зная, какая судьба уготована обеим сестрам. Рано или поздно.

— Мам, почему ты всегда говоришь, «когда тебя не станет»? — Рапс посмотрела прямо в голубые мамины глаза. Они не всегда были такими печальными и уставшими. Помолчав пару мгновений, девушка забормотала взволнованным шепотом, — Я нашла кое-что. Мы выберемся отсюда. Все выберемся! Туда, наверх! И ты снова увидишь солнце! И все будет хорошо, ты поправишься, мам! Дядя Сангар и братья Лустари, у них есть план! Мы спасемся! И будем свободными!

— Что же такое… Ох, детка, боюсь, лучше мне не знать. Не беспокойся обо мне. Твои глаза напоминают мне мое солнце.

— А мне можно? Мне можно знать? — Арти с любопытством уставилась на сестру.

По лицу Рапсамаш пробежала тень. Она опять. Она опять хочет все испортить.

— Арти, твоя сестра говорит, что, когда вы обе подрастете, она покажет тебе волшебный город у Залива. Там много фруктов и воды. Помнишь, я рассказывала тебе про море?

Рапс положила голову на кровать, мамины поглаживания приятно убаюкивали.

— Там, в том городе, все живут мирно, смеются и радуются, у каждого есть свой большой дом и сад, где растут красивые цветы и деревья с фруктами.

— И мы будем жить все вместе? И дядя Сангар будет к нам приходить и есть вместе с нами фрукты?

— Да, будет…

— Нет, не хочу, чтобы он приходил! Он съест много фруктов! — Арти обиженно наклонила головку и сложила руки на груди.

— Арти, там столько фруктов, что даже дядя Сангар их не осилит!

— Правда? Так много?

— Да, много-много! Тише, детка, кажется, Рапси притомилась сегодня.

— Рапс добрая, когда спит.

***

Рапсамаш никогда не видела этого места. Все было… слишком зеленым. Она слышала из маминых сказок, что где-то бывает так много деревьев, но сказки — это сказки… Она стояла под их кронами, наблюдая за тем, как какой-то длинноухий бесшерстный кормит странного вида собаку. У бесшерстного были длинные светлые волосы, а собака его была полностью белая, с большим пушистым хвостом. Рапс захотелось спрятаться, чтобы ее не заметили, но она не могла пошевелиться. Казалось, сейчас длинноухий обернется, увидит ее и спустит своего высокого длинномордого пса, но этого почему-то не происходило. Они как будто общались — он и его собака — не замечая ничего вокруг. Вдруг они резко встрепенулись, устремив свои взгляды куда-то между многочисленных деревьев в противоположной от Рапс стороне. Длинноухий схватил с земли копье и они, ринувшись куда-то вдаль, быстро исчезли из ее поля зрения. Что-то в этом копье показалось девушке очень знакомым…

Но она не успела сообразить, что именно. Перед ее взором оказалось поле битвы. Люди сошлись в бою с зеленокожими, плоскоухими, как ее знакомый из другой шахты — полуорк Тадум — и резали друг друга направо и налево. Вокруг лежало много мертвых тел, и с каждым мгновением их падало на землю все больше и больше. Рапс захотелось закричать от ужаса, но она не могла, как не могла она и зажмуриться. Эклат? Неужели и ее народу пришлось пережить такое? Нет, подождите-ка, символы на флагах отличаются от Эклатских, это не Великое Королевство… Прямо перед ней возник человек, что-то громко кричащий остальным. Девушка не могла разобрать, что именно он говорит им, но тут она заметила, что в обеих руках он сжимает меч. Почти такой же, какой нашли ее сородичи там, в шахте. И она поняла, чем ей показалось знакомым копье — на острие его, как и на этом мече, были такие же, слегка светящиеся синим светом руны, что и на мече-кинжале, который она спрятала под своей холщовой рубахой.

Вдруг она оказалась в полной темноте. Ничего не было видно. Совсем. Как в шахте, когда полностью гаснет свет. И тишина. Что… что происходит? Она не может пошевелиться…

Резкий свет ударил в глаза. Она увидела горы с белыми верхушками, пустыню, и черные скалы, между которыми буквально тек огонь. А там, еще дальше, в земле зияла огромная дыра. Черная, кажущаяся бездонной, вселяющая ужас одним своим видом. Что это? Неужели это и есть… Разлом? Как будто в подтверждение ее мыслей, земля под ее ногами заходила ходуном, а от кромки дыры пошла большая трещина, из которой тут же стали появляться какие-то краснокожие чудовища, с длинными рогами и перепончатыми крыльями. Навстречу им ринулись закованные в доспехи рыцари верхом на белогривых крылатых зверях. В руках одного из них Рапс вновь увидела знакомый меч со знакомыми рунами.

Через мгновение она очутилась в другом месте. Просторное круглое помещение, залитое светом факелов, с необычайно высоким потолком. А прямо посередине — какая-то огромная не то дверь, не то арка из черного камня, с плотно закрытыми створками дверей. Зачем арка прямо посреди комнаты? Но внимание ее быстро переключилось на двух людей, сцепившихся прямо на ступенях у этой двери. Один из них выглядел странно — его глаза как будто почернели, а сквозь кожу местами проступали фиолетовые пятна. Оба человека сражались на мечах. Тех самых мечах. Ударившись друг о друга, мечи источили яркий свет…

Едва вспышка света угасла — перед девушкой предстал пробирающий до дрожи пейзаж. Земли, которых она никогда не видела, и которых никогда не хотела бы видеть. От горизонта до горизонта не было практически ничего, кроме серых выжженных холмов, руин и многочисленных, жуткого вида расщелин, таящих в себе живую тьму. Все небо было затянуто почти черными тяжелыми тучами, и Рапс удивилась, что может видеть что-либо без единого лучика солнца или огня. Тьма из расщелин вдруг начала выплескиваться во все стороны, будто поглощая все пространство вокруг себя. С чудовищной скоростью, эта тьма приближалась со всех сторон. И даже с неба: словно длинные и тонкие руки, отростки тьмы буквально разрывали тучи, хватая и унося их куда-то прочь, куда-то еще выше — туда, где за этими тучами скрывалась сама тьма. Но тучи быстро надоели им, и наконец они обратили свое внимание на одинокую, перепуганную до смерти девушку, стоящую на сером, безжизненном холме. И мириады их ринулись прямиком к ней. Рапс не могла и пошевелиться, как вдруг ощутила, что в правой руке сжимает что-то твердое и холодное. Суиравка. Меч по своей воле стал изменяться, устремившись навстречу отросткам. Те принялись обвивать лезвие, обжигаясь светом рун и извиваясь в безмолвной агонии, но их становилось все больше и больше. И когда яркий синий свет все же угас в черной клубящейся тьме — она поглотила и Рапс.

***

Она наконец проснулась.

Резко открыв глаза, прямо перед собой Рапсамаш увидела лицо сестры. Та, улыбнувшись во все свои зубки, сразу же вскочила и убежала куда-то. Девушка, нахмурившись, потерла руками виски. Голова сильно болела. В таком состоянии, тренировать танец будет тяжело, а уж упражняться с новым оружием… Через несколько секунд вернулась Арти. В руках у нее была половинка фрукта, украденная Рапс пару дней назад. Мама просила, для Арти.

— Тихо, Рапс, мама спит! — громким шепотом сообщила девчушка, приложив палец к губам, — На, кушай скорее, это вкусный фрукт!

— Не хочу, оставь маме.

— Мама такие не ест…

— Тогда сама ешь!

— Я съела. Половину. Вторая твоя, — Арти гордо протянула сестре сладкое угощение.

Рапсамаш, делая вид, что ей совсем не хочется этого делать, взяла пожухлые остатки оранжевого плода и отправила небольшую дольку его прямиком в рот. Кисловатый, но все же сладкий и освежающий сок ощущался божественным нектаром. Рапс порой едва сдерживалась, чтобы не съесть сворованные фрукты самой, соврав маме, что ничего украсть не удалось. Но мама бы очень расстроилась, узнав, что ее дочь — врет семье и сородичам. И Рапс держалась, не поддаваясь соблазну, хоть похлебка, что она готовила для сородичей, по сравнению с фруктами была просто отвратительной. Казалось, Эклат даже свиней кормит лучше, чем тех, кто за этими свиньями ухаживает. Но ничего, скоро этому наступит конец…

— Давай, когда мама снова сможет ходить, вместе пойдем в тот город. Давай, Рапс, давай? Там у нас будет целая гора фруктов! Своих!

— Тише ты, малявка! — шикнула на сестру Рапс, — Ну вот, маму разбудила!

— Мам, давай? Я буду слушаться!

— Конечно, Арти, мы обязательно пойдем туда. Мы обязательно туда пойдем…

Глава 3

Старуха-ворожея знала много всяких вещей. Она готовила маме лекарства из того, что Рапс удавалось утащить с кухни. Она учила саму Рапс готовить примочки и компрессы, рассказывая при этом пугающие, но интересные истории. Некоторые говорили, что старуха может видеть и будущее, но если бы это было так, то таулары не оказались бы в таком… бедственном положении. Старухе запрещалось покидать свое жилище — если бы стражники это заметили — они бы тут же пристрелили ее или забили кнутами до смерти. Эклат не убил ее до сих пор только по той причине, что она могла поддерживать рабов в работоспособном состоянии. А, возможно, и из-за опасений, что на нее придется потратить пару хорошо обученных солдат, и то исход подобной стычки оставался неясным. В общем, раз старуха — так сама и окочурится, со временем. Но ворожея на то и ворожея…

— Рапси, ты поняла, как выглядят эти травки, м? Длинные зеленые стебли, круглые плоские листочки, по пять-шесть на каждом, сладко пахнут, если перетереть между пальцами. Нужна одна охапка. Но лучше — больше. Потом…

Скрипуче-шепчущий голос старухи наводил на девушку тоску. Это была уже шестая или седьмая трава из списка, что Рапс нужно найти и украсть на кухне. Все согласно плану. Она главный исполнитель. Точнее, единственный возможный. Прошло всего несколько дней с момента той чудесной находки, но у ее сородичей уже был готов план. Похоже, они готовили его давно, очень давно. И теперь пришло время его исполнить. Через пару недель она предстанет перед Визирем, чтобы пополнить ряды его наложниц, и тогда…

— Рапси, ты слушаешь? Ошибка может дорого стоить всем нам! Повтори-ка, что я сказала, м?

— Оранжевые мелкие цветочки, их кидают обычно в похлебку, чтобы перебить ее вонь…

— Нет-нет-нет! Красные! Красные мелкие цветочки! Не перепутай!

— Бабуль Иттира, да как я спрячу то все это? Я никогда столько не утаскивала!

— Значит, Арти обойдется пока без фруктов. Сложно таскать фрукты, правда, м? Травки полегче. Но подожди, у нас тут есть еще и корешки, и всякие другие причуды. Так что запоминай, да как следует! — Старуха смотрела на нее исподлобья, полуслепыми, как будто остекленелыми белесыми глазами. Наверное, и стражники боятся этого взгляда. Казалось, сейчас она вытянет свой скрюченный облысевший палец — бам! И кто-то тут же упадет замертво. Могла ли она и вправду сделать такое? Быть может, скоро узнаем.

— Да и ножичек ты свой таскаешь везде без опаски, как погляжу.

— Как… Как ты узнала, ба? — Рапс схватилась за бок, где она носила маленькое, размером с толстую спицу, оружие. До этого это был нож. А еще чуть раньше — меч…

— Хи-хи-хи, а я чувствую, чувствую. Ну-ка, дай-ка бабуле посмотреть…

Рапс осторожно достала спицу. В таком виде стражники не найдут ее даже при тщательном досмотре. По крайней мере, Рапс надеялась на это.

— Он… может меняться, как я захочу. Но я не могу отдать его — он слишком тяжелый для других. Даже когда он такой, совсем маленький.

— Удивительная вещица! Кто бы мог подумать, что весь сыр-бор начнется из-за этого. И не думала я, что доживу. Ну-ка, покажи-ка, как ты менять его можешь, м?

Рапс сосредоточилась. Спица стала увеличиваться в размерах, появилось лезвие и гарда, руны стали видны более отчетливо — их тусклый синий свет придал лицу ворожеи еще больше тревожных, загробных ноток. По спине Рапс пробежали мурашки. Еще через пару мгновений в своей руке она сжимала меч.

— Любопытная вещица! Сынки мои сказали, что нашли ее где-то глубоко в шахте. Почему же только ты можешь держать его, м? У каждой волшебной вещицы есть правила — видимо, это одно из них. Быть может, ты еще что-то знаешь, м?

— Ну, я прочитала какую-то… какой-то стих, и меч стал светиться, а потом я поняла, что могу поднять его. Его зовут Суиравка.

— Чудная вещица! Еще и с именем, хи-хи, чудная, чудная. Выходит, правило первое — нужно прочитать стих?

— Да, только вот Унлад пытался повторить его за мной, а так и не смог поднять меч.

— Так-так, выходит, кто успел — тот и съел, м? А формы его, формы ты какие пробовала?

— Спица — самое маленькое, что у меня получилось… Наверное, руны должны быть видны, хотя бы и маленькие.

— А самое большое, м? Или самое странное? Может у него быть много лезвий, м? А может, он может быть не оружием? Ключом, ключом может быть, м?

— Ба, я не пробовала… Сейчас, надо хорошенько подумать…

Рапс принялась воображать себе самый большой меч, который только мог поместиться в ее руке. Суиравка стал меняться, становясь таким, каким она его представила. Старуха страшно захихикала.

— Дальше, Рапс, дальше!

Выходит, большим он тоже может быть. А насколько длинным? Суиравка превратился в стальное копье, похожее на то, что Рапс видела у длинноухого во сне. Может, топор? И топор может. Старуха, переминаясь с ноги на ногу, начала похлопывать в ладоши, а смех ее становился все более и более зловещим, и громким. Рапс продолжила. Вновь зажмурившись, она представила тот доспех, что был у скелета в шахте…

— Оу, что-то не так, м?

Суиравка не ответил, оставшись в форме топора. Рапс попробовала еще раз, постаравшись представить доспех как можно точнее. Может, она что-то упустила? Суиравка не изменялся.

— Что ты представила, Рапси?

— Доспех, я подумала о доспехе.

— Хи-хи, правило второе: он может быть только оружием, м? Попробуй ключ, попробуй!

Рапс представила ключ. Суиравка не менялся.

— Не получается…

— Жаль-жаль, это бы сделало нашу жизнь проще, хи-хи. Ну-ка, а представь теперь его в виде… не железного оружия, м?

Не железного оружия? Хлыст? Рапс зажмурилась снова. Мысли о хлысте были не самыми приятными… но Суиравка менялся. Только он по-прежнему оставался металлическим, но при этом гибким, словно хлыст.

— Хи-хи-хи! Чудно, чудно, Рапси! А теперь, а теперь, пусть у него будут острые края, м?

Рапс втянулась в эксперименты старухи, и стала представлять себе невиданное ею доселе оружие — хлыст с лезвиями. Получилось! Суиравка стал выглядеть весьма необычно… и весьма опасно.

— А если ключ, а если ключ, но острый, м? М?

Суиравка не послушался. Видимо, все же только оружие… А жаль.

— Правила, Рапси, правила! Ну, погляди ж ты, как любопытно выходит! Такая вещица! Хи-хи-хи. Скоро, скоро выберемся мы из этой дыры, скоро. А пока — прячь свое чудо да припомни еще раз, о каких травках я тебе говорила, м?

— Ба, да я запомнила…

— Не будь легкомысленной, Рапси! — тон ворожеи резко сменился на строгий и несколько грубый, — От тебя зависят наши жизни. Наша свобода. Наше будущее. И не только наше! В других шахтах тоже готовятся, ты же знаешь? И все будет вертеться вокруг тебя, понимаешь, м?

— Но я не… — Рапсамаш замялась и опустила голову, — Я боюсь, ба. Я не справлюсь…

— Рапси, детка, — старуха мягко взяла ее за плечи, — Все знают, что ты сможешь сделать это, и все мы поможем тебе. Вершить великие дела — у тебя в крови, твой род всегда вел наш народ к свету. Когда-то твоя мама была символом нашей надежды, но теперь этот символ — ты. Понимаешь, м? Мама передала свою волю, свою искорку тебе, и ты справишься, Рапси. Никто, кроме тебя, не сможет.

— Но я не как мама, — голос девушки задрожал, — У меня другие глаза…

— Дорогая, я знаю, как ты печалишься, что у тебя не ее глаза. Но цветом глаз не сказано, что ты не получила ее смелость, ум и решительность. Ба Мора Аммадитра — ваш род, ваша кровь, все вы особенные, наследники прародителей.

— А Арти? Она же… Она же бесшерстная! Получеловек!

— Но и в ней течет их кровь. Она тоже смышленая и добрая, Рапси. Она твоя сестра, и она одна из нас. То, как она выглядит — это не главное. Согласись, м? Я вот, например, такая старая и бессильная, а меня боятся. Почему же, м? Разве такую никчемную слабую старуху стоит бояться?

— Но она украла мамины глаза!

— Нет, девочка, она их не крала. Быть может, мама сама хотела, чтобы, когда ее не станет, в сестре ты находила утешение. И отдала ей свои глаза. Разве, было бы лучше, если бы они были у нее человечьи, м?

— Но почему у меня не мамины глаза…

— Ну уж, дорогая, от отца то тоже тебе должно было что-то перепасть. Ваш род не определяется цветом глаз или шерсти. Он куда глубже, Рапси. Это тоже, так сказать, волшебство.

— Я не понимаю…

— Поймешь, дорогая, поймешь. Нужно время. Надеюсь, оно у нас будет, это время. Но сейчас… Сейчас помни, что Арти не виновата, что она родилась такой. И ты прекрасно знаешь, кто виноват. Знаешь же, м?

— Эклат…

— Верно, детка, верно. Эклат — вот кто виноват во всех наших бедах. Но мы заставим их заплатить. Ты заставишь.

Ворожея посмотрела Рапсамаш прямо в глаза. Девушка вдруг почувствовала, что шерсть ее поднимается сама собой, а сердце бьется сильнее и чаще, она непроизвольно оскалилась. Внезапный приступ гнева и злобы отбросил прочь ее сомнения, но лишь на мгновение. Она все еще боялась, сильно боялась. Когда ей только объяснили, что в будущем ей предстоит стать наложницей, она сперва обрадовалась — видеть свет солнца, давно уже позабытый ею, кушать вкусную еду и фрукты, чистую воду, забыть об этих грязных шахтах. Но чем ближе становился тот самый день — тем больше она сомневалась, тем больше не хотелось ей покидать маму и других сородичей. Она будет там, одна, среди тех, кто нещадно бил ее, унижал и кормил помоями, кто истязал ее товарищей, калечил и казнил их по собственной прихоти, кто пришел в их и без того не самый благополучный город, и сделал их всех рабами, упрятав под землю, чтобы нажиться самим. Она будет там одна, среди врагов, и никто не сможет уберечь ее, и никто не сможет остановить их, если они захотят сделать с ней что-то плохое. А они непременно захотят… А тут, внизу, все также будут без устали трудиться ее сородичи, день за днем, год за годом, поколение за поколением. Но теперь, все может измениться, она может спасти всех их… но сможет ли? С тех пор, как Санлад и Унлад объяснили ей план, она едва ли могла спокойно спать. Они все теперь надеются на нее. Но она будет там, одна, и, если у нее не получится… День за днем, год за годом, поколение за поколением. Она больше не увидит ни маму, ни Арти. Ни дядю Сангара, ни бабулю Иттиру, ни ее резвых сыновей… Да и если у нее не получится, они вряд ли и друг друга то смогут тогда увидеть. Эклат разберется со всеми. Она должна, она обязана остановить их. Ради мамы, ради сородичей, ради самой себя.

— Тяжкую думу думаешь, Рапси, м? — ворожея погладила девушку по голове и вдруг резко убрала руку, — А ну ка, ш!

Старуха выглянула за ширму своей коморки. Рапсамаш с любопытством и осторожностью попыталась рассмотреть, что так резко привлекло внимание бабули: совсем неподалеку от входа сидел кот. Кошколюды называли их младшими братьями, или малыми сородичами. В шахте были несколько таких, о них заботились коллективно. Все же, какие-никакие, а общие корни у них были. Но этого кота Рапсамаш видела впервые.

— Странный какой-то… Плешивый, что ли. Рапси, ты раньше видала у вас такого, м?

— Нет, этого раньше не встречала. Наверное, недавно бросили.

— Взгляд у него нехороший. Небось, обозлился, что кинули его к нам сюда. Ну да Разлом с ним, не пропадет, — Иттира опустила ширму и прошла вглубь своей коморки, перейдя на хриплый шепот, — А ты, Рапси, повтори-ка мне, что там у нас по травкам, да ступай уже скорее, кабы не хватились тебя.

— Красные мелкие цветочки, которые кидают в похлебку…

Глава 4

Звуки тяжелых шагов приблизились к каморке. Пора. Сегодня наконец пришла её очередь работать на кухне. Нужно стащить много всего, и при этом остаться незамеченной. Своровать один фрукт — это стало делом привычным, потерю одного не заметят, а вот своровать столько разных трав, кореньев и других ингредиентов…

— Рапсамаш! Пришла пора готовить харчи. Не заставляй меня ждать, иначе будет как в тот раз.

Кавир как обычно ждал у входа. Находиться внутри «плешивой помойки» он считал выше своего достоинства, если на то не было необходимости. В прошлый раз эта «необходимость» дорого обошлась Рапс и ее маме. Но она припомнит ему, обязательно припомнит.

— И сестру свою плешивую прихвати. Замена тебе будет.

По спине Рапс пробежали мурашки. Арти, схватив маму за руку, сжалась в комочек. Приподняться на постели стоило маме серьезных усилий, но все же она смогла это сделать и, погладив Арти по голове свободной рукой, поцеловала ее.

— Все будет хорошо, Арти, ступай с сестрой, она не даст тебя в обиду.

Девочка послушно отпустила мамину руку и подскочила к сестре, смотря на нее глазами, полными испуга. В какой-то мере, Рапс злорадствовала: наконец-то она почувствует себя в моей шкуре, и не будет вечно проводить время с мамой, но, с другой стороны, она знала, что ждет ее сестру дальше… и она не хотела ей такой судьбы. Но если ей придется сейчас следить и за сестрой, шансы на светлое будущее могут угаснуть. Как ей теперь украсть все необходимое?

— Чем дольше я тут жду, тем больше плетей я всыплю твоей мамаше и ее мелкому отродью, когда мое терпение закончится. Поспеши, Рапсамаш!

— Рапси, позаботься об Арти, хорошо? Не беспокойся обо мне, я справлюсь.

— Хорошо, мама.

Рапс протянула руку сестре. Та крепко схватила ее, чуть ли не повиснув. Было видно, что она готова заплакать, но сдерживалась изо всех сил.

— Спокойно, Арти, плетей не будет. Если будешь слушаться их, — девушка перешла на шепот, — И меня. Арти, мне нужно будет утащить с кухни много разных штук, это не фрукты, нет, но, если меня поймают — всем будет очень плохо. Понимаешь?

Арти послушно кивнула, не отрывая взгляда от сестры.

— Я не смогу одновременно помочь тебе и украсть травки. А украсть их надо, очень надо. Если не украду — случится беда…

— Я считаю до трех! Раз!

— Пойдем, там нет ничего страшного, просто будешь готовить еду вместе с остальными.

Девушка потянула сестру к выходу из каморки, где их ожидал Кавир. Та, шмыгнув носом и утерев проступившие слезы, послушно засеменила за ней. Едва они вышли за порог, все мышцы Рапсамаш разом напряглись: в воздухе раздался до боли знакомый свист. Арти вскрикнула.

— Рр-раз! Вот тебе для разогрева, плешивая ты шавка! Чтоб жизнь медом не казалась!

Рапс закрыла сестру собой, оскалившись на стражника. Гнев стал застилать ее разум. Если он замахнется еще раз — она набросится на него. Она ведь пообещала Арти, что плетей не будет…

— У ты, смелости набралась, скалиться, да? Не будь ты товаром, таких бы плетей тебе всыпал! Жаль, развлекаться с тобой не я буду. А вот с мамашей твоей я бы поразвлекся.

Кавир демонстративно повернулся и сделал вид, что собирается зайти в их дом. Внутри Рапс бурлила ярость, она тихо зашипела, и вся ее шерсть встала дыбом. Подобный трюк мог выйти ей боком раньше, но не теперь, когда у нее есть Суиравка. Она может одолеть его. Она может убить его здесь и сейчас. К удивлению для себя, Рапс не чувствовала страха.

— И впрямь осмелела до одури! Ишь, шавка, чего о себе возомнила! Вот сбагрят тебя — живого места на твоих сородичах не оставлю! Помяни мое слово! А сейчас — вперед! На кухню, живо!

Девушка, все так же скалясь, повернулась к стражнику спиной, укрывая сестру. Сердце все еще бешено стучало, но ярость ее уже поутихла. Если она сорвется сейчас, если не будет следовать плану — у ее сородичей не будет и шанса на спасение. Надо держаться. Она обязательно заставит Кавира заплатить за всё.

***

Кухня, как ее называли местные, была, по сути, большим хлевом, куда сгоняли малолетних, не особо пригодных для другой работы рабов из разных частей города, в том числе и из других шахт. Здесь им «позволяли» готовить еду для своих сородичей. Странные прихоти Эклата: они считали, что, если позволить рабам самим готовить себе еду, пусть и из третьесортных продуктов, они будут работать лучше и будут менее склонны к побегу. А еще сюда же приписывалась возможность лишний раз наказать тех или иных шахтеров: «поваренок» облажался на кухне — нет еды для его сородичей.

Рапс никогда не навлекала на себя недовольство кухарки и надсмотрщиков, делая все быстро и осторожно. Из предложенных продуктов — в основном, остатков еды из городских харчевен или солдатских бараков — она брала всегда столько, сколько нужно, чтобы всем ее сородичам хватило, но при этом старалась хоть как-то уменьшить количество откровенно порченой еды. Единственное, за что ее можно было бы наказать — за воровство фруктов. Но никто никогда не ловил ее на этом, потому руки и пальцы ее были на месте. Она добывала фрукты в тот момент, когда ей удавалось попасть на склад, куда шли хорошие продукты, предназначавшиеся для местных работяг: пока готовилось их кухарство, рабов заставляли таскать туда корзины и ящики, порой пустые, а порой и заполненные зерном или другими припасами. Там то Рапс и изловчилась быстро хватать из корзин и прятать в складках своей холщовой рубахи сладкие плоды. Теперь же, задача перед ней стояла посложнее: нужно еще найти то, что ей предстояло украсть. А когда рядом Арти… она привлекает чересчур много внимания.

Кухарка — строгая вспыльчивая женщина средних лет — минут десять тискала Арти за ушки, хвостик и щеки, прежде чем дать им с Рапс пройти наконец в кухню.

— Веди себя хорошо, и никто тебя не обидит, поняла? — седовласая женщина наконец отстала от Арти, — а теперь, за работу! Рапсамаш, тебе ее учить. Ее огрехи — твои огрехи. Спуску за глаза не дам. Вперед!

Многие другие знакомые Рапс уже были тут. Значит, самые лучше из имеющихся продуктов уже забрали. Если, конечно, знали, что брать. Ее товарищ — Тадум, полуорк, примерно ее же возраста, — так и не научился выбирать подходящие ингредиенты для своих… блюд. Если похлебки и каши из не пойми чего можно было назвать блюдами. Он не отличался как физически, так и интеллектом, но был весьма любопытным и добрым малым.

— Ето та твая лысая систла? — на всеобщем говорил он тоже неладно, — Класивая! Но ты класивее!

— Спасибо, Тадум. Познакомься, это Артиримайя, можно просто Арти. Арти, это Тадум — он полуорк, он хороший и не страшный.

Арти молча пялились на серокожего, жутко худого, но высокого друга Рапс. Тот глупо улыбался ей, не отрываясь от бросания чего-попало в котел с закипающей водой. Рапс вдруг поняла, что Арти никогда не видела других народов, кроме таулары и людей. А здесь же, на кухне, Рапс встречала совершенно разных существ: бывали здесь и орки, и эльфы, и дворфы, и гномы, и полурослики, и краснокожие тифлинги с подпиленными рогами, и сильфы — потомки джиннов, и близкие, почти родственные к тауларам, лисолюды — кицунэ, и даже птицелюды — тэнгу. И все они были рабами Эклата. Но мириться с этим оставалось недолго. Сегодня же здесь было всего несколько орков, гномов и пара эльфов. Обычно Рапсамаш попадала в одно время с Тадумом и кицунэ Риатой, потому они хорошо ладили с друг другом, но Риаты нигде не было видно. Рапс понадеялась, что с ней все хорошо и сегодня просто не ее очередь готовить еду.

— Ана будет гатовит, када ты уйдеш, да? — Тадум насупился, поняв, почему вдруг у тауларов появился новый поваренок.

— А ну тихо, Тадум! Никто не разрешал вам тут разговаривать! — кухарка пригрозила орку кулаком, — Рапсамаш, поторапливайся и объясни сестре, что к чему, а то останетесь без харчей всем своим выводком!

Рапс приступила к готовке, велев Арти внимательно наблюдать за ней, запоминать и, самое главное, не мешать. Она прошлась по всем бочонкам и мешкам с «ингредиентами» — объедками и порченой едой, принюхалась к каждому, воротя нос от тех, что пахли совсем уж плохо. Понаблюдала за тем, что уже взяли другие и откуда они это взяли, подумала, что можно сделать с тем, что ей осталось, объяснила свои действия Арти и принялась набирать в лоханку приглянувшиеся ей и годные в пищу продукты. Ее голова судорожно работала, пытаясь вспомнить и сообразить, что ей нужно украсть и как это можно сделать. Удача улыбнулась ей: в одном из мешков она нашла высосанные кем-то пчелиные соты — это был один из самых странных и редких ингредиентов, что хотела Иттира, но она утверждала, что он жизненно необходим. Ну, хоть ингредиент и редкий, но никому не нужный. Рапс выразительно взглянула на Арти, быстрым движением руки запрятав находку в рубаху. Та медленно и неуверенно кивнула, поняв, что делает ее сестра. Пара нужных трав нашлась также быстро: среди мешков было несколько с травой и листьями, предназначавшиеся в пищу скоту. В издевательскую ли шутку, но кухарка всегда ставила пару таких мешков здесь. Порой некоторые поварята добавляли травы в свои «блюда», чтобы хоть как-то отбить вонь или придать вкус. Но сегодня Рапс не нужно было изгаляться, чтобы выдать помои за еду, сегодня она здесь для того, чтобы найти этим травам лучшее применение.

Все шло как по маслу: девушка еще не приступила к готовке, а добрая половина нужного для ворожеи уже буквально грела ей сердце. Арти тоже не была такой помехой, как Рапс сперва опасалась: девочка везде молча и осторожно следовала за сестрой, внимательно ее слушая и не отвлекая. Кухарка порой кидала на них строгие взгляды, ходя взад-вперед по хлеву, но больше замечаний, как обычно, доставалось Тадуму. Тот привык и не унывал, продолжая охапками кидать плесневелый хлеб и кости с остатками мяса в один и тот же котел. Когда-то Рапс это удивляло, но Тадум сказал, что его сородичи никогда не жаловались на такую еду: главное — чтобы было сытно. Ну, раз других кандидатов на кухню от орков не было, наверное, он и вправду неплохой поваренок… для них. Рапсамаш же оставалось украсть совсем немного, но для этого — нужно проникнуть на склад. Она тихо прошептала это Арти, но та никак не отреагировала. Наконец, кухарку куда-то позвали. Пока она и стражники отвлеклись, Тадум наклонился к Рапс и громким шепотом произнес: «У тибья вфсе полючиса, Рьапс, ми фсе надеймса на тибья, фсе уше снают». Девушка в очередной раз почувствовала на себе груз ответственности и поправила рубаху, чтобы ничего из украденного ненароком не выпало. В тот же момент кухарка вернулась.

— А ну, остолопы, бросайте свое варево да идите сюда! Ящиков сегодня много, следить буду, чтоб не уронили. Все идем, кроме новенькой малышки.

Ящиков много — это хорошо, больше шансов забрать нужное. Но кухарка будет следить… Ничего, момент обязательно представится. Рапс, уповая на свою удачу, присоединилась к остальным, помогая эльфу тащить один из ящиков. На них была странная маркировка, девушка никогда такой не видела: большой прямоугольник, похожий на дверь, белый на фиолетовом фоне. Стали поставлять что-то новое? Рапс принюхалась: нос подсказывал ей, что это съедобно, но это все, что она могла понять, не открывая ящик. И ящиков таких было много, а с ними и мешки, и несколько бочек. Таскать будут долго. Арти сначала ходила вместе с сестрой, осторожно держась за подол ее рубахи, но потом подустала и присела у котла, где бурлила приготовленная ими похлебка. Кухарка все время находилась внутри помещения склада, строго оглядывая всех входящих и выходящих. Перетаскав с десяток ящиков на пару с эльфом, который выглядел уже весьма неважно, Рапс удивилась, что практически не устала. Но ее тревожило то, что она до сих пор не смогла найти ничего нужного ей и стащить это. Кухарка. Почему она вдруг решила там стоять? Никогда же ей дела до этого не было. Она посмотрела на Арти. Сестра поймала ее взгляд и, похлопав глазами, вдруг встала и пошла прямиком к складу.

— Эй, чего встали! Там еще много, таскайте живее! — включились в процесс стражники, подгоняя утомленных поварят.

Рапсамаш, краем глаза наблюдая за Арти, послушно отправилась за очередным ящиком. Проходя мимо стражников, она прислушалась.

— Эта дед-легация навела шуму. Все амбары заполнили, ишь! Даже сюда вон сколько тащить пришлось…

— Дак они сами с Визирем, да славится его мудрость, жратву эту и употребят, чего уж до нас то им.

— Эх, а стол-то какой накроют, поди. Пир будет что надо.

— Вот только тебя позвать забыли. Ха-ха!

— А мы это посмотрим, кто будет дежурить. Там еще и эта танцевать должна, говорят. А потом уж и не увидим мы ее. Поди, в столицу ее дед-легация заберет.

Девушка на мгновение остановилась. Если кто-то и должна будет где-то в скором времени танцевать — то это она, а это значит… это значит, что она будет танцевать на этом грядущем пиру, на котором будут также люди из столицы. Этот знак… знак столицы? Столицы Эклата? Быть может, приехал сам Король?? По спине Рапс пробежали мурашки. Если она сможет его убить…

— Пошевеливайтесь! Времени у вас мало, а то останетесь без еды, — строгий голос кухарки привел ее в чувства. Рапс встрепенулась: сейчас есть задача поважнее, что там делает Арти? Ее сестра с любопытством заглядывала в помещение склада, и кухарка заметила это. Вопреки ожиданиям Рапс, женщина не стала кричать или угрожать девочке, а присела на корточки и позвала к себе. Этот день не переставал удивлять Рапсамаш. Неужели Арти придумала такой отвлекающий маневр, чтобы помочь ей? Нужно поторопиться.

Принеся следующие несколько ящиков, Рапс каждый раз задерживалась в помещении склада, бегло осматривая содержимое многочисленных мешков, бочек и ящиков. Пока кухарка возилась с Арти, у Рапсамаш было несколько секунд, чтобы, не вызывая подозрений, приоткрыть пару крышек и схватить оттуда немного содержимого. Молодец, Арти! Еще пара-тройка ящиков, и воровка добудет все, что нужно. Только вот не выпало бы все это добро из рубахи…

— Рапсамаш! Что тут происходит?

Едва девушка углубилась в помещение склада в поисках одного из последних ингредиентов, голос кухарки заставил ее остановиться.

— Я.. э-э-э.. там что-то шуршало…

— Подойди сюда, быстро. Я здесь заведую уже двадцать лет, там ничего не могло шуршать.

Если Рапс решат вдруг досмотреть — найдут все, что она наворовала. Да и клинок… будет совсем худо. Девушку начало колотить. Убить кухарку, здесь и сейчас? Но та ей никогда ничего плохого не делала… Но другим делала! Если убьет ее, все может быть еще хуже, чем если обнаружится ее воровство. Что делать? Что делать?!

— Ты тут не первый раз задерживаешься. Хочешь что-то у меня утащить, да? А ну поди сюда и задирай рубаху!

Рапс медлила. Должен же быть выход… Бежать? А как она вернется обратно и передаст все ворожее? Что сделают с Арти и мамой, если она сбежит? Что она будет делать после того, как сбежит?? Вдруг она заметила, как Арти прокрадывается в склад позади кухарки. Осторожно, шаг за шагом. Пока Рапс медленно приближалась к гневно смотрящей на нее кухарке, Арти стала забираться вверх по ящикам. Что она делает? Она хочет прыгнуть на кухарку сверху? Зачем? Это сделает только хуже… Не глупи, Арти!

Но Арти, добравшись почти до самого верхнего ящика из сваленной у самого входа в склад пирамиды, повисла на нем и потянула вниз. Этого хватило, чтобы неровно поставленный уставшими поварятами ящик поддался и утянул за собой и стоящие сверху, и некоторые под ним. С грохотом, только что составленная пирамида из ящиков с маркировкой столицы упала вниз. Из некоторых ящиков донесся звук бьющегося стекла. Какая-то красно-бурая жидкость начала вытекать из них.

Кухарка в ужасе, моментально сменившимся гневом, закричала.

— Что?! Что, Разлом тебя побери, ты наделала, мелкая ты блохастая недокошка?!

Она в одно мгновение подскочила и одной рукой схватила распластавшуюся и наверняка ушибленную тяжелыми ящиками Арти за ворот рубахи, подняла ее высоко и сильно тряхнула. Стражники тоже уже подбежали. Из-за их спин выглядывали поварята. Увидев масштабы трагедии, один из них присвистнул. Рапс стояла как вкопанная, не зная, что ей делать. Нужно спасти Арти! Но нужно и вытащить все награбленное отсюда… Что делать? Что делать?!

— Высечь! Высечь обеих этих плешивых тварей!

— Хозяйка, черную мы не можем высечь, она товар. Ее, говорят, заберет Командор.

— Тогда… Тогда кидайте эту в клетку! И пусть их сородичи побудут пять дней без еды!

— А на сколько в клетку то кидать? Тоже на пять?

— Покуда не издохнет! Мелкая шавка. Уберите их с глаз моих долой, быстро!

Дело было плохо. Клетка — небольшое помещение на четвертом уровне шахт, куда сажали только самых сильно провинившихся. Некоторые не проживали там и суток, будучи съеденными обитателями тоннелей. Если Арти кинут туда… ей уже не выбраться.

Один из стражников подошел к Рапсамаш и толкнул ее в плечо. Девушка не могла поверить в произошедшее. Если бы не Арти, сейчас все пошло бы насмарку. Но стоило ли оно того? Может, Рапс удалось бы извернутся? Второй толчок, более сильный. Девушка чуть не упала.

— Чего встала, блохастая? Пшла!

Стражники уводили ее и Арти обратно в шахты по узким, длинным и ветвистым коридорам подземной части города. Эти коридоры рыли еще ее предки, спасаясь от Великой Бури, а после пережидали ее здесь. Они выжили, но потом их загнали обратно вглубь, опять отняли у них солнце. Рапсамаш вернет его. Она вытащит их из-под земли. Но сначала она вытащит из клетки Арти.

Глава 5

Стражники бросили Рапс прямо у закрытой двери каморки. Девушка с ненавистью смотрела, как они вдвоем удаляются во мраке тоннеля, ведя ее сестру на верную смерть. Весь их путь с кухни Арти проделала молча, лишь изредка тихонько всхлипывая. Она послушно шла перед стражниками, как будто приняв свою судьбу. В то же время, внутри Рапс поднималась буря: неудержимая ярость сошлась в битве с холодным рассудком, и, к ее счастью, последний пока выигрывал. Раньше рассудку помогал и страх, но за прошедшие несколько дней она чувствовала его все реже. Как и усталость. Как и голод. Она никому не говорила об этом, но чувствовала, что это еще одно из «правил» ее оружия, ее Суиравки. В какой-то момент ей в голову закралась мысль, что за это рано или поздно придется заплатить… но не сейчас. Сейчас она заставит заплатить других. День уже близок. Она, все так же вглядываясь в полумрак, в котором уже исчезли стражники и Арти, прикоснулась к спрятанной под рубахой волшебной спице. Под руку ей попались украденные ею ингредиенты. Разум надавил на ярость с новой силой. Нужно следовать плану. Она справилась, она принесла почти все, что нужно. Теперь ворожея сможет сделать свои снадобья и порошочки, чтобы у них появился шанс выбраться отсюда. Этого могло бы и не случиться, если бы не Арти…

— Держись, Арти, я вытащу тебя! — прошептала Рапсамаш, — Продержись до ночи, я приду!

Ей хотелось закричать вслед сестре, но, если она сделает это — мама узнает, что случилось, и ей может стать хуже. Нельзя, чтобы мама знала, нужно сохранять спокойствие. Что сказать? Почему она вернулась одна? Она обещала маме беречь Арти, но получилось ровно наоборот… Так и не придумав убедительного вранья, Рапс уже было отодвинула полог, как вдруг в ее голову пришла мысль. Мама же не знает, что она уже вернулась. На кухне, бывало, их и вовсе задерживали допоздна. А может, их и вовсе заставили в лишний раз заниматься танцами. Арти же и тут наверняка пришлось бы принимать эстафету… Рапс развернулась и поспешила к ворожее. Быть может, та поможет поскорее вытащить Арти. Но все равно, придется ждать, пока стража не закроет тоннели на ночь.

Торопливым шагом приближаясь к лачуге Иттиры, девушка заметила сидящего неподалеку того самого кота. Тот, лениво помахивая из стороны в сторону хвостом, проследил за ней взглядом до самого входа. Едва переступив порог, Рапсамаш оказалась прямиком в цепких пальцах схватившей ее за плечи старухи. В другой раз девушка бы взвизгнула от испуга, но сейчас в ней что-то поменялось. Она спокойно посмотрела ворожее прямо в глаза. Та, отпустив ее, молча приложила костлявый палец к губам, и взмахом руки поманила за собой.

— Рапси! Как себя чувствует мама, м? — нарочито громко начала старушка, — Мазь готова, но будь с ней осторожна — не попади в глаза!

Жестами она пыталась показать Рапс, чтобы та подыгрывала. Девушка несколько растерялась. Заметив это, Иттира несколько раз махнула рукой по направлению, где сидел странный кот. Рапс удивилась, но кивнула.

— Мама держится, ба. Спасибо за мазь, прими мою благодарность.

Девушка стала выкладывать все награбленное на старый покосившийся деревянный стол. С каждым выложенным ингредиентом глаза старушки все больше загорались.

— Не стоит, Рапси, не стоит! Главное, чтобы она поправлялась! Ну что, что у нас на трапезу, м?

— Еды не будет пять дней, ба, — Рапс поняла, что если она и сможет попросить помощи для сестры, то только сейчас, — Арти сильно разгневала кухарку и теперь ее бросили в клетку.

— Какой ужас, Рапси! Что же случилось, м? Надолго? Надеюсь, всего до вечера. К вечеру ее выпустят, м? — Иттира понимающе закивала и принялась что-то искать.

— Боюсь, мы больше не увидим ее, ба. Она очень сильно ее разгневала.

— Какой кошмар, Рапси! Как же так?! Ох, бедная-бедная малышка Арти… Как же так, как же так?!

Было видно, что старушка удивилась сообщению Рапсамаш, но переживания она отыгрывала неубедительно. Неужели она думает, что этот кот — какой-то лазутчик? Может, ему тут кошачьей мятой намазано, или ему просто нравится сидеть здесь. Странно, почему сейчас? Наконец, ворожея достала какой-то маленький мешочек.

— Ты уже сказала маме, м? Как бы ей не стало хуже от этого. Вот тебе еще одна мазь, успокоительная. Мажь ее внимательно и при хорошем свете! — Иттира чуть-чуть приоткрыла мешочек: в нем была какая-то светящаяся субстанция. Рапс поняла — этим можно что-то намазать, чтобы осветить себе путь в шахтах. Что ж, хоть какое-то подспорье.

— Какой кошмар, какой ужас! Обе дочери скоро покинуть мать, ужасно. Ты уже знаешь, когда тебе танцевать, Рапси, м?

Этим вопросом она хотела узнать, сколько у нее времени на приготовления.

— Через четыре или пять дней, ба.

— Завтра у нас праздник, помнишь, м? Придешь?

— Да как же, если Арти сгинет в клетке, чего праздновать?

— А ты на лучшее надейся, детка. Приходи завтра. Дядя твой будет, сынки мои, да много кого еще.

— Только без еды…

— Как будто нам впервой голодать! Да, Рапси, давно такого не было, но ничего, не зря ж запасали!

— А стража не помешает?

— Да им противно и смотреть на такое, как рабы забавляются. Раз в год нам положено, вот мы и соберемся. Чего бояться-то, м?

— Я лучше побуду с мамой. Не хочу оставлять ее одну.

Праздником она называла день рождения их первого правителя, Ллеолириана Ба Мора Аммадитра. Тауларам разрешалось раз в год устроить недолгие посиделки в тишине тоннеля, вспомнить былое, обсудить настоящее. Такое собрание как нельзя лучше подошло бы для более детального обсуждения их плана, но оно так же и опасно — стража будет начеку. Рапсамаш понадеялась, что разговоры там не будут столь же двойственны, как ее разговор с Иттирой, иначе у нее наверняка голова разболится.

— Ну ты ступай, мази маме принеси, а про сестру… Жаль ее, малышку, но ничего не поделать. Так же, Рапс, м?

— Да, чем тут поможешь? Это ж клетка. Разве что умолять Кавира пощадить ее, — Упомянув стражника, Рапс невольно поморщилась.

— Поосторожнее с ним, Рапси. Он, может, тебя-то уже и не может тронуть, но на других отыграется, дай только волю.

Иттира разложила все принесенное Рапсамаш с кухни по кучкам, по какой-то только ей одной известной схеме. Поводя пальцем над каждой кучкой, над некоторыми она задерживала свой взгляд и задумчиво смотрела на девушку. Видимо, в этих кучках не хватало того, что Рапс не успела украсть. Девушка пожала плечами.

— Ну ничего, ничего, Рапси. Мы и так живем неплохо, да, м?

— Мне вообще не на что жаловаться, ба. Меня и бить то перестали, и живу с мамой, а не в бараке.

— Такое отношение у Эклата к его «ценностям». Видимо, считают тебя весьма ценным товаром. Как думаешь, м?

При упоминании Эклата Рапсамаш вспомнила, что на кухне говорили о прибытии какого-то Командора. Не будет ли это помехой для них? Как сказать об этом Иттире?

— Ба, а как, говоришь, называлась столица Эклата?

— У ты, девочка моя, историй послушать захотела, м? — старуха склонила голову, поняв, что вопрос задан не просто так, — Шардин называется она, Шардин. Далеко она отсюда, к Западу через хребет, и еще долго через леса, да через степи.

— Наверное, долго добираться было бы.

— А ты как думаешь, почему Дерринронд назван «Городом Дальних Земель», м?

— Путешествие бы потребовало много припасов, да? Сколько ж похлебки, наверное, понадобилось.

— Не столь уж и много, коли охотиться можешь. Главное-то — хребет пересечь, а там уж, будь с тобой свита из охотников, по лесам дичи много бегать должно, как рассказывала прабабка моя.

— Будь я какой-нибудь важной особой Эклата, наверное, было бы неплохо иметь свиту из охотников… Но припасов бы я с собой все равно уйму взяла бы.

Вот теперь разговор действительно стал головной болью. Иттира вроде бы поняла, о чем попыталась рассказать ей Рапс, но особых волнений это у нее не вызвало. Либо она что-то знает и не считает это проблемой, либо недооценивает их, что страшнее… либо она все же не поняла, что вообще ужасно.

— А ты бы хотела стать такой особой, Рапси, м?

— Я… эм…, — девушка на мгновение задумалась, — Не для Эклата, нет. Если только для своего народа. Как предки.

— Как предки, м? — ворожея стала перекладывать ингредиенты из кучку в кучку, — Благо, Рапси, благо.

На минуту в лачуге повисло молчание. Старушка то и дело прислушивалась к окружению. Быстро обменявшись взглядами и резкими жестами Рапсамаш все же удалось понять, что Иттира обеспокоена сидящим у ее дома зверем. Сидит он тут уже давно и почти постоянно, в основном отлучаясь по ночам и очень редко в дневное время. Это было действительно странно. Почему именно сейчас этот кот появился?

— Ба, я волнуюсь за Арти. Надеюсь, ее все же выпустят, — Рапс решила прервать молчание, чтобы, на всякий случай, не выдавать их «немой» разговор.

— И я надеюсь, детка, и я. Не забудь — нельзя попадать мазью в глаза. Расскажешь потом, как мама будет чувствовать себя после нее, м?

— Да, бабуль, конечно. Зайду, когда будет возможность.

— Ну, беги, Рапси, беги. Дай старушке тоже передохнуть с ее слабой спиной и глазами.

Девушка вышла из лачуги, всеми силами пытаясь не смотреть на якобы лазутчика. А что, если бабуля права? Если этот… младший сородич, не младший сородич? Что же это, магия? Перевоплощение? Как узнать? И что с ним делать, если это и в правду шпион? Убьем его — придет Эклат. Оставим — план окажется под угрозой. Нет, пока нужно вести себя как ни в чем не бывало, как будто это нормально, что этот зверь сидит денно-нощно на одном и том же месте и просто наблюдает. Странно. Может, помимо этого, есть еще такие? Но пока это было не самым важным для Рапсамаш. Теперь нужно было дождаться ночи.

Она очень надеялась, что ее не будет искать стража для каких-либо поручений, и что маму тоже никто тревожить не будет. Если мама будет волноваться — ей может стать еще хуже. Рапс едва ли могла вспомнить, когда мама последний раз вставала с кровати. Кажется, это было праздника три назад, когда Арти была еще совсем маленькой. Арти… Держись, Арти!

Рапс решила отсидеться в своем убежище, неподалеку от общих бараков: там она могла спокойно и незаметно пробыть до объявления стражниками «ночи», и при этом не попасться никому на глаза. Убежище было тесным, но, если можно так выразиться, обжитым: незаметный лаз в стене тоннеля, ведущий в пещерную отдушину. Порой Рапс пугалась, что не сможет оттуда вылезти, и тогда эта отдушина стала бы ее гробницей, ее саркофагом, и никто никогда бы не узнал, что она там, где-то в стене. Быть может, что-то похожее произошло и с тем рыцарем, предыдущим владельцем Суиравки? Учитывая особенности оружия, Рапс не сомневалась, что сможет если что с помощью него вырыть или продолбить себе путь наружу. А пока — она посидит здесь, в одиночестве, и подумает, что делать дальше.

***

Наконец, стража объявила наступление ночи и стала гасить факелы. Скоро закроют проход в тоннели, и тогда Рапс, протиснувшись сквозь прутья решетчатой двери, отправится прямиком на самый мрачный, самый глубокий и опасный уровень шахт — четвертый. Суиравка в виде кинжала прекрасно лежал в ее руке, освещая мягким синим светом своих рун все пространство отдушины. Возможно, ворожея перестраховалась, отдав Рапс светящуюся мазь, ведь свет волшебного клинка был весьма достаточным для девушки, чтобы видеть во тьме вокруг себя. Любуясь клинком и меняя его формы, Рапсамаш прождала еще немного, прежде чем вылезти из своего убежища. Спрятав клинок-спицу под рубаху и надеясь не встретить никого по пути, Рапсамаш, пригнувшись, быстрым шагом направилась прямо ко входу в шахты. Без освещения тоннели казались совсем незнакомыми, чужими, хотя она ходила тут каждый день, почти что на протяжении всей своей жизни. Пару раз врезавшись в стены и углы, девушка наконец нащупала решетку двери. Можно доставать Суиравку, теперь никто уже не должен заметить его свечения.

Пробравшись по тоннелям к лестнице, связывающей уровни шахты, Рапс на мгновение ощутила себя маленькой, беспомощной и потерявшейся во тьме мышкой, которую вот-вот сожрет младший сородич, выпрыгнув из ниоткуда. Но пока — он только играет с ней, разгоняет у нее кровь, чтобы жертва была повкуснее. Девушка сжала рукоять Суиравки, принявшего форму кинжала. Наваждение прекратилось. Где-то там, внизу, ее ждет такая запуганная и потерянная Арти, а потому — медлить нельзя. Только бы она и вправду ее ждала. По слухам, твари выходили именно к ночи, когда шум кирок и рабов в шахтах утихал. Но, если твари были голодны, они могли выйти и днем, была бы добыча. Спускаясь по скрипучей лестнице, Рапсамаш надеялась, что сегодня твари были сыты. Очень надеялась.

Она была где-то уже на третьем уровне, когда услышала звонкий девичий крик, полный ужаса. Арти! Рапс перестала осторожничать и рванула по лестнице вниз, перепрыгивая через ступени и целые пролеты. Несколько досок проломились под ней, но она даже не заметила этого, ослепленная яростью. Яростью, но не страхом. Она была готова разорвать тварей в клочки, если они оставят хоть царапину на Арти. Крик замолк, но вскоре раздался снова. Рапсамаш была уже в самом конце лестницы, и теперь путь ей преграждала тяжелая деревянная дверь, ведущая в клетку. Прямо за ней она слышала крики своей до смерти напуганной сестры. Девушка с разбега врезалась в дверь, пытаясь выбить ее, но, разумеется, это не возымело никакого успеха: что она могла сделать с преградой, предназначением которой было сдерживать тварей из тоннелей? Боль от столкновения немного прояснила ее разум. Дверь закрывалась на навесной замок на щеколде, и единственным путь открыть ее — избавиться от этого замка.

— Держись, Арти, я уже здесь! — прокричала что есть сил Рапс.

Она просунула кинжал между дужками замка, изменив форму клинка на что-то похожее на двухсторонний багор, чтобы тот надежно держался на них. Лезвие клинка удлинялось: ей нужно было сделать большой рычаг, чтобы ее сил хватило, чтобы сдернуть замок.

— Рапс! Рапс! Их много! Спаси! — Арти принялась колотить своими кулачками в дверь.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.

Введите сумму не менее null ₽, если хотите поддержать автора, или скачайте книгу бесплатно.Подробнее