Бесплатный фрагмент - Первый

Замечательным летним утром на террасе большого двухэтажного дома, расположенного на берегу моря и окруженного огромным парком, сидели трое. Выглядели они очень серьезно и напряженно, казалось, что летнее солнышко не способно пробить броню их невозмутимых лиц и заставить расслабиться по-настоящему, искупаться в теплом море, прилечь на шезлонг позагорать, попивая холодное пиво. Но, видимо, праздная нега — непозволительная роскошь для этих людей.

Они совсем не вписывались в обстановку райского уголка. Хотя, если судить по дресс-коду, деловая встреча была явно неформальная: брюки, светлые рубашки с короткими рукавами, без галстуков.

Массивный деревянный стол был сервирован под стать характеру встречи: блины, салаты, холодная рыба. В хрустальном запотевшем графине посреди стола — водка, конечно же «Царская»!

Первый очень любил пышные банкеты, когда стол прогибался от яств и напитков. Но на текущий момент поводов праздновать было мало. Недавно отбушевавшие политические битвы чуть не стоили ему карьеры, а возможно, и жизни его и его семьи. Ему удалось избежать импичмента: голосов за его отставку не хватило. Однако их не хватило совсем чуть-чуть — назвать это победой было сложно.

Но, будучи по натуре человеком рисковым, он поставил все ва-банк и пошел на еще более дерзкий шаг — провести референдум. Вопрос, обращенный к народу, был прямым, даже, можно сказать, простодушным и оттого гениальным. Если сформулировать его по-простому, то он звучал примерно так: довольны ли вы (народ) моей политикой и мною лично? Учитывая сложившуюся обстановку, это было сродни самоубийству, но с помощью молодых и напористых олигархов, желавших удержать в своих руках невесть откуда свалившееся богатство, ему удалось победить и на референдуме. Борьба не на жизнь, а на смерть, в этом случае — политическая борьба, вливала в него жизнь, превращала в непобедимого зверя, и чудо вновь произошло. Хотя тут было и кое-что другое. Никто не хотел возврата коммунистов, всем очень понравилась частная собственность, право владеть землей, свобода слова, торговли. Всем грезилось несметное богатство, стриптиз, казино и импортный алкоголь. Пусть терпеть Первого было трудно, но из двух зол выбрали наименьшее. Оставался последний шаг для полной победы, для обретения неограниченной личной власти — достижения главной цели всей жизни. Этим шагом было принятие новой конституции.

— Вот она, — серьезно произнес Третий и протянул Первому небольшую книжечку, — еще горячая, можно сказать, только из печати. Всего десять экземпляров напечатали.

Первый положил вилку на стол и неспешно протянул правую руку. На левой руке у него не было большого и указательного пальца — последствие детской шалости. Хотя шалость, может, и не детская: говорят, для кого-то она закончилась трагически. Но кто сейчас уже узнает правду… Вообще, все его движения были медленными и неторопливыми, играть роль Первого необходимо с достоинством — бремя власти накладывает свой отпечаток.

— Проект Конституции Российской Федерации, тысяча девятьсот девяносто третий год. Небольшой документ.

— Главное не объем, а содержание и то, в чем его преимущества лично для вас, — сказал сидевший напротив Второй.

— Я вас слушаю, — в такие моменты Первый предпочитал слушать, нежели говорить.

— Прежде всего — это ваша личная независимость, а с нею и безопасность. Никакой Верховный совет и никакой парламент вам больше не будет страшен. Вы не будете напрямую относиться ни к одной ветви власти, а станете над всеми. По новым правилам формировать правительство будет лично президент. Дума, конечно, должна будет дать формальное согласие, но, если она откажет трижды, у вас будет право ее распустить. Объявить вам недоверие станет непросто, всегда останется возможность распустить или Думу, или правительство. Поводки, как видите, короткие. Также предусмотрен сложный механизм изменения документа, внесения поправок. Такая конституция сделает вашу власть практически неограниченной. Конечно, это не совсем верные слова, но за свое кресло точно можно будет не волноваться.

Первый любил слушать речи Второго, уверенного, целеустремленного. Он любил напористых и властных, таких же, как он сам.

— И у ваших оппонентов полностью пропадет реальная возможность вернуть себе хоть толику былой власти.

Первый долго переваривал смысл сказанного, но потом выпрямил могучую медвежью спину, глаза заблестели. Было видно, что ему очень понравились описанные перспективы, хотя он ничего и не сказал.

Третий взял графин с водкой и, словно электрический разряд, ощутил на своей руке жгучий взгляд Первого.

Над рюмкой Первого зависло хрустальное горлышко графина. Мерцающая на солнце ледяная жидкость медленно, с чувством собственного достоинства наливалась в рюмку. В этот момент все замерли, на долю секунды показалось, что жидкость чудом зависла в воздухе, не поддаваясь законам физики. Но в следующее мгновение чары рассеялись, и водка наполнила собой хрустальную рюмку и замерла.

— «Царская»! — с удовольствием произнес Третий, наливая водку Второму и себе.

В правой руке Первого оказалась вилка с повисшим на ней румяным блином. Никто не увидел и не понял, как она оказалась у него в руках. Вероятно, Первый и сам не смог бы этого объяснить, просто в его руке должна была быть вилка с насаженным блином, и она была там. Он не стал долго церемониться и быстрым движением осушил рюмку.

— С этими пережитками надо кончать! Раз и навсегда! — Первый с грохотом поставил рюмку на стол. — Заложенные демократические основы еще не стали прочным фундаментом для строительства нового, по-настоящему свободного и крепкого государства. Мы не должны зацикливаться на незначительных тактических нюансах, погрязать в мелочах, а должны видеть всю картину целиком, предвидеть планы наших политических соперников, надо сформулировать окончательную цель и следовать ей, мыслить стратегически. Поражение в бою не должно нас пугать и останавливать, главное — это окончательная победа. Никакого возврата к прошлому! Освободим государство от оков коммунизма!

Первый продолжал держать руку на столе, сжимая в ней рюмку. Вдруг пальцы ощутили холод. Он вздрогнул, сильнее сжав пальцы, и опустил глаза. Третий наливал ему водку.

«Как у черепашки-ниндзя», — подумал Второй, глядя на руку Первого. Такую черепашку он привез своему сыну из последней заграничной поездки. Большая, сантиметров тридцать, пластиковая, рельефная, с двигающимися руками и ногами, длинной палкой в руках и фиолетовой повязкой. Эту игрушку хотел сынишка. Таких на родине не делали.