16+
Пчёлочка златая

Бесплатный фрагмент - Пчёлочка златая

Фольклорная тетрадь

Объем: 114 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее


Вьюга

Воют вии за стеной.

Ходит холод за спиной,

и дрожит от страха

тонкая рубаха.


Вот какая вьюга

нам для перепуга!


Тараторы

Бабка тары тараторит.

Тараторит — словно вторит.


— Ты зачем семью оставил:

С ног на голову поставил?


То зашьёт, а то распорет…

Тараторит, тараторит.


— Бросил деток, как котят —

уж саму за пятьдесят.


…Головастый и губастый,

как совёночек глазастый.


То вздохнёт, то помолчит.

— Ма-ма… Ма-менька! — мычит.


Смотрит грустно в потолок,

как обиженный телок.


* * *

Соберу года в беремя

и сюда приволоку.

Золотое было время

на серебряном веку.


Вдохновенные поэты.

Дамы дивной красоты.

Золотые эполеты

да Егорьевы кресты.


Отлетели птичьи трели

за небесный окоём.

Отгремели-отзвенели

колокольным хрусталём.


Эти мраморные лица

к нам из прошлого глядят.

И серебряные птицы

над могилами летят.


Шуточная

Я сидела на пеню,

ела сладку пельменю.

Подошёл американ

и залез ко мне в карман.


Полетела я в полицу —

пореветь и повиниться:


«Я сидела на пеню,

ела сладку пельменю.

Подошёл американ

и залез ко мне в карман…»

и т. д.


* * *

Ходит Петя на рассвете

у сарая, у повети.


То присядет у крыльца,

как мужик из-под Ельца.


То, как баба в хороводе,

всё кругами ходит, ходит…


Слышно, как шуршит солома

возле Светкиного дома.


* * *

На дорожке, в переулке,

собирает дед окурки.


— Расплодились чертенята,

словно осенью опята!


А на лавочке, в сторонке,

зреют бабки-пенсионки.


Корчат рожи, что есть мочи.

И хохочут, и хохочут…


* * *

Рыбарь сидет на реке,

как сиделец в кабаке.


Ничего не продаёт —

носом на волну клюёт.


Размотал свою беду

и повесил на уду.


Ты уди, уди, уда —

будет полна скворода.


Рыбные окрошки

споловиним кошке.


Рыбные отонки

подберут котёнки.


А хребеты-мощи —

для любимой тёщи.


* * *

По реке плывёт корыто,

полно девками забито.

Все поют и пляшут,

тянут тину-няшу.


По реке плывут ворота

рядом с бабой косоротой:

орет дикие слова —

над водою голова.


Голова садовая —

поругань дворовая.


Позади немножко —

мужики с гармошкой.


Пьяненькие в стельку,

и ревут про Стеньку.


Разина ты, разина —

у, кака заразина!


У плотины-загородки

подолы сушат молодки.


Вплоть до понедельника

праздники у мельника!


По старой дороге

По старой дороге, по старой дороге

бредут мои мысли, идут мои ноги…


Когда-то давно, в домотканой рубашке

ушли наши чуди от Пинеги к Вашке…


В какие угоры, в какие завесы

по старой дороге, по тихому лесу?..


Ушла моя молодость в дикие логи,

по тихому лесу, по старой дороге.


Какое безлюдье в таинственной жути —

лишь встретится крест на глухом перепутье.


Но как благодатно, под зовы кукушки

сидеть на пороге охотной избушки.


Леса первозданны в осеннем убранстве,

и чудятся чуди в чудесном пространстве.


Онса

Онса (или Онца) —

всю видать до донца.


По посёлку, за углом —

речка тиховодная.

Руку сунешь за угрём —

у, кака холодная!


Протекает тут и там —

прячется за елью —

разделяет пополам

всю Большую Щелью.


Огонёк в окне дрожит

в доме отдалённом.

И собака пробежит

по тревожным бонам.


Даль гудками запоёт…

С шорохом и хрустом

теплоходик подойдёт

к онсовому устью.


И сойдёт на бережок

тёмно-красно-глиновый

твой блестящий сапожок,

сапожок резиновый.


С жарким мёдом на губах,

всю ночь до рассвета

нацелуемся впотьмах

с почтальонкой Светой.


— — - — - — - — —

Онса — приток Вашки.


* * *

Бабка ходит весело,

открывает ставни:

«Вот приедет на село

капитан-исправник!»


На привет один ответ

и одни страдания —

девяносто девять лет

бабушке Мелании.


Всё грозит она зело

коммунистам главным:

«Вот приедет на село

капитан-исправник!

Я под ноги постелю

душу, как солому,

нашу батюшке-царю

Николай Второму!»


Ясная звёздочка с неба упала

(хороводная)

Ясная звёздочка с неба упала.

Ой, лала, ой, лала. Ой!

За тёмным лесом, за лесом пропала.

Ой, лала, ой, лала. Ой!


Ты выходи, ясный месяц, на волю.

Ой, лала, ой, лала. Ой!

И освети мою девичью долю.

Ой, лала, ой, лала. Ой!


Будем на лодке с любимым кататься.

Ой, лала, ой, лала. Ой!

Будем с любимым за рученьки браться.

Ой, лала, ой, лала. Ой…


В поселении Резя

Ярко светят созвездья.

Громко птица поёт.

В поселении Резя

никто не живёт.


Опустели домишки.

Раны выбитых рам.

Только серые мышки

шебуршат по углам.


Смеха-плача не слышно.

Позабыта молва.

На часовне, под крышей

поселилась сова.


А цветок у порога

голубой-голубой…

Вековая дорога

зарастает травой.


— — - — - — - —

Резя — деревня в Лешуконье.


* * *

Летят утки-перегудки

с изумрудами в желудке.

Под крылами топь и гать —

как на блюдечке видать.


Вся деревня на виду,

как в доселенном году:

до колодца прядают

соседушки порядовы.

А домовы крыши

через печку дышат.


Дед полез на подволоку

и чекушку держит сбоку:

видно, старого без дела

полуночница заела.


Бабка мечется, как бес,

будто на иголках:

— Ты опять, старой, полез

к Ваньке Ёлкину!


А сноха в окошке

поправляет рожки,

светит без утайки

кофтой из китайки.


Парень честью дорожит —

мыслит о побеге:

у амбара возлежит

на пустой телеге.


За сараем целый ряд:

свиньи, овцы, куры…

И шабашники стоят,

и цыгарки курят.


И гуляет вороньё

посредине лужи…

И стоит себе ворьё,

опершись на ружья.


* * *

Когда глаза закрою,

то слышу женский вой:

«Возьми меня с собою,

возьми меня с собой!»


Застылые, как тени —

вдвоём и поутру —

на скользких на ступенях

стоим в аэропорту.


Мне будут долго сниться

зелёные глаза.

Продрогнет на ресницах

горячая слеза.


Холодная округа

архангельской зимой…

И женский вой, как вьюга,

летает над землёй.


* * *

Вот они поют припевки,

и поют, поют опять:

«Выходили красны девки

за околицу стоять».


Ничего не пожалею,

чтоб услышать тех девчат…

«Я тебя любовью тлею»

уплывает на закат.


А уже на небе позднем

одну звёздочку видать…

«Перестань, источник слёзный»

мою душу омывать.


Заплетуха

Спотыкаюсь я об тень —

еле ходят ноги…

Заплела судьбу плетень

поперёк дороги.


Оплетает каждый день —

ходит мимо денег.

Заплетает заплетень

не венок, а веник.


На плетень я тень навёл:

плетею за ухом

почесался и наплёл

эту заплетуху.


* * *

Бабка по избе летает,

суетится со всех ног —

мне в дорогу собирает

подорожный узелок:

полбуханки хлеба,

три варёные картошки,

два яйца вкрутую,

луковицу

и бутылку воды.


— Ты возьми, возьми, сынок:

завязала в свой платок!


Развяжу я узелок

в перепутии дорог.


Полбуханки хлеба,

чтобы видеть небо.


Три варёные картошки,

чтобы сил было немножко.


Два яйца вкрутую —

тайну золотую.


Луковицу хрусткую,

как судьбину русскую.


И бутылочку воды,

со молитвой от беды.

Да любовь в придачу…


Я иду и плачу…


Хорошие слова

Здесь и Кула, и Ёла,

Выкомша и Кошма…

Непонятные слова,

но зато хорошие.


Повстречались мне надысь —

справа или слева —

и болотная Горбысь,

и лесная Евва.


Ыя, Мытка, Поч и Дым,

Чой, Кыв, Нюш и Она…

Хорошо быть молодым

и худым до звона!


Над рекою туман

(песня о Вашке)

Словно призрачный сон, будто морок-обман:

кто-то с берега машет рукою…

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.