Бесплатный фрагмент - Оттолкнуться от дна

Мамочка…

Весна. Кубанская станица. Улица на окраине. Дорога — гравийка с разлетающимися из-под колёс проезжающих машин камнями с облаками пыли. Второй двор от угла. Металлический забор цвета бирюзы (мама выбирала).

Ставлю машину в тень деревьев. Захожу во двор. Такой родной, такой знакомый… Легонько скрипнула калитка (пора петли смазать, надо сыну сказать). Весна раскрасила всё вокруг своими солнечными красками: жёлто-красные тюльпаны, рядом бело-жёлтые нарциссы, вот-вот зацветёт белая сирень, чуть дальше — фиолетовая… Ярко-зелёная молодая трава, цветёт раскидистая вишня, собирая вокруг себя, наверное, сотни пчёл, калина распускает первые листочки…

Отмыкаю дверь, захожу в дом. Здесь давно уже ничего не меняется: все те же занавесочки на маленькой уютной кухонке, половичок у входа, бессменный электрический чайник, всегда готовый быстро закипеть и напоить хозяйку и гостей вкусным ароматным чаем. На столе белая клеёнка, пара кружек и заварник. У печки вёдра, полные чистой воды (на всякий случай). Открываю задвинутые плотно занавески, распахиваю окна настежь… Свежий воздух сквозняком врывается в комнаты. Становится светло, свежо и …так тихо…

Диван застелен любимым маминым пледом с «тигром». На нём пара подушек, чуть примятых, как-будто вот только что на них кто-то лежал… В углу на старенькой швейной машинке, приспособленной под тумбочку, мамины иконы и небольшой подсвечник в виде белого ангела. На подсвечнике несколько капель жёлто-коричневого воска. Рядом коробочка со свечами. Беру одну, ставлю на подсвечник, зажигаю… Свеча начинает медленно таять, плача восковыми слезинками…

— Здравствуй, мама… Прости, что так редко бываю у тебя…

Слёзы накатывают сами по себе и нет больше сил их сдерживать… Хорошо, что приехала одна: никто не увидит… никто не услышит… Можно не думать о самоконтроле… Опускаюсь и сажусь на пол, реву в голос… Теперь можно…

Через месяц уже годовщина… Год, как мамы не стало… А у меня по вечерам так и тянется рука к телефону: надо маме позвонить… Многолетняя привычка… и я так и не смогла убрать, раздать твои вещи (говорят, так положено, раздавать), даже в стиральной машине остались вещи, которые ты туда заложила… Даже вода в вёдрах тобой поставлена… В кресле — платочек твой, на столе- очки…

Не могу ходить на кладбище. Тебя там нет. Для меня ты осталась здесь, в своём доме. Ты же у меня такая непоседа! Всё время чем-то занята: то готовит, ждёт гостей, то уборка- стирка, то огородом занимается… Всю жизнь трудилась, отдохнуть- посидеть не заставишь. Уже за 80 было, а ты по пеклу малинку собирала и младшим сёстрам развозила гостинчики… И в детстве досталось: в большой семье нелегко быть старшей!

Мамочка, я все твои рассказы помню. Как ты маленькую сестрёнку из хаты в убежище успела забрать, а в то место, где она была, потом снаряд попал. Как в соседнем дворе семью бомба в куски раскидала, а голову мальчика нашли насаженной на кол в огороде… Как немец брата застрелить хотел… Как макуху ели… Как людей сгоняли к горе и расстреливали десятками… Сколько было горя и слёз! А как после Победу праздновали!

Всю жизнь ты, родная, заботилась обо всех. Семья, работа, дети, муж… Помню, как отец из семьи ушёл, а потом вернулся через 17 лет! А ты ждала… Только вернулся он чужим, злым… а ты пожалела, приняла. Когда болел ты ему помогала и когда он умер, похоронила его достойно… И сына тебе пришлось хоронить, и внука, и невестку… Сколько же сил у тебя было, мама?! Помню твои ручки маленькие с больными суставами, личико в мелких морщинках — самое красивое, самое доброе на свете… Помню твои голос и твоё вечное «давайте чайку попьём»… Помню «доча, плохо мне… вы приедете?»

Помню тревожный звонок врача и как твой внук гнал машину в больницу… Помню как ты рукой мне пыталась показать, что не можешь говорить…, как нас выгнали из палаты ждать… Помню звенящую тишину коридора…, как за дверью «реанимации» скрылась твоя каталка…

Как я хотела подойти к тебе ещё там, в коридоре… подержать за руку, сказать «не бойся, мы здесь, мы с тобой… твои дочери и внуки»… Душой рвалась, но умом понимала, нельзя мешать врачам… именно сейчас, сиюминутно решается, успеют ли, смогут ли вернуть тебя…

— Мамочка… Говорят, вы с нами в эти дни между Пасхой и Радоницей. Значит, ты видишь и слышишь меня. Я так люблю тебя! Прости меня, мамочка!

Пора домой. Всё проверяю, тушу почти до конца сгоревшую свечу, закрываю окна, выключаю свет. Закрывая дверь на ключ, оглядываюсь и вижу на воротах снежно-белую голубку, которая, как мне кажется, смотрит на меня изучая… Замираю, боясь спугнуть чудную птицу. Никогда раньше я не видела таких красивых и чистых как облако голубей… Птица вспорхнула и перелетела на ветку цветущей вишни. Мне пора! Но я скоро снова приеду. До свидания, мамочка….

Обида

Говорят, все люди разные… Я с этим согласна, ведь сколько людей, столько и мнений. Но понятия о порядочности, честности, достоинстве человека, как и общие законы, должны быть известны и приняты каждым. К сожалению, встречаются люди, живущие по каким-то своим правилам. Зачастую эти правила действуют, в основном, исключительно в пользу человека, их для себя установившего и о них знает только он.

Хочу вам рассказать историю, которая случилась с девочкой 15—16 лет в далекие уже 80-е. Эти события оставили неизгладимый след в её жизни и, к сожалению, последствия этих событий преследуют её до сих пор. Повествование пойдёт от первого лица, так будет легче автору изложить события и описать все чувства героини рассказа.

Начну с того, что родилась, росла и училась до 9 класса я на Дальнем Востоке, что называется «в условиях Крайнего Севера». Север во всех отношениях не сравним ни с югом, ни со средней полосой России. На севере и погода не балует, и ветра сильнее, и морозы крепче… И люди совсем другие, хотя говорят на том же языке, что и в других уголках нашей страны. В моём родном городе, абсолютно точно, никто и никогда не пройдёт мимо упавшего человека, даже если он в нетрезвом состоянии и источает дурной запах. Все понимают, что его надо поднять и, уж если не доставить домой, то, как минимум, занести в тепло, хотя бы в подъезд. Тогда на следующий день он будет трезв и жив. Если оставить его, он через пару часов просто погибнет на морозе. Там даже собак замерзающих заносят в дома и подъезды, спасая тем самым их от лютой холодной смерти.

Ещё один нюанс, о котором, я считаю, необходимо упомянуть, это полное отсутствие разделения по национальности. Делились только на «русских» и местных. Но вражды между ними не было, была только дружба. В нашем классе были русские, украинцы, белорусы, таджики, армяне, евреи и местные северяне. Но об этом мы узнаем позже. Тогда мы были все русскими. Предвзятого отношения из-за национальности не было, нас растили в интернационале.

В школах были довольно сильные учителя: даже чтобы получить тройку нужно было показать определённый уровень знаний и не нарушать дисциплину, с этим было строго. В параллели с моей старшей сестрой учился будущий космонавт П. Виноградов! Так же, в городе были отличные художественная и спортивная школы и множество различных кружков во Дворце пионеров. Дети не сидели по домам, каждый где-то занимался. Я тоже посещала художку и по любой погоде бежала на тренировки по спортивной гимнастике, имея там отличные успехи. До 15 лет мы с подружками увлекались вязанием и шитьем одежды для кукол.

Когда мне исполнилось 16, родители решили переехать с севера на Кубань, вернуться на родину. Здесь жили все мамины родственники: невероятное количество братьев, сестёр, тётей, дядей и племянников… Родители привезли меня в небольшой городок Краснодарского края для того, чтобы здесь я закончила 9—10 классы и к окончанию школы сориентировалась по выбору дальнейшего обучения и выбора профессии. Решено было оставить меня у одной из маминых сестёр. Сами же родители должны были ещё на год вернуться на север, доработать до пенсии.

Заканчивая предысторию, хочу сразу сказать, мой совет: никогда не оставляйте своих детей с малознакомыми им родственниками. А ещё лучше, ни с кем никогда не оставляйте! Вы не представляете себе чем это может обернуться для вас и вашего, пусть уже почти взрослого, но по сути ещё ребенка…

Оставшись без родителей в чужом для меня доме, я пыталась ко всему привыкнуть и всё узнать. То, что я узнавала, иногда шло в разрез с тем, к чему я привыкла ранее: «к лежащему на земле не подходи, хай он сдохнет, алкаш проклятый», «глаза красные, значит наркоман», «с армянями, татарами, узбеками, таджиками, грузинами… и т. д. даже не разговаривай», «про то, что в доме происходит или о чем тут говорят, никому не рассказывай»… О том, что мама оставила тёте на моё содержание немалую сумму, я не знала. Поэтому боялась просить денег на, иногда необходимые, покупки. Готовить я тогда ещё не умела, а тётя не особо была этим озабочена, поэтому я вообще не помню, чем я в то время питалась. Тёте тогда было нелегко, её сын вынужден был покинуть дом на несколько лет, она сильно за него переживала.

В школе всё начиналось нормально: меня хорошо приняли одноклассники, да и с самой учёбой, я думала, сложностей не будет… Хотя я была «ТТ» — тихая троечница, но те знания, что я привезла с собой были сильнее, чем в местной школе. Я надеялась, что здесь мне удастся подтянуть оценки. Ведь очень хотелось поступить учиться дальше: в художественное или в идеале на «журналистику»… Были успехи, были цели и мечты… К тому же, прекрасный, хотя и сложный, возраст, должен был запомниться цветущей юностью, молодостью, первой любовью, взрослением и переменами в жизни…

Известно, что на новенькую, особенно в старших классах, все обращают внимание, оценивающе приглядываются, многие предлагают свою дружбу. Но дружба — это дружба, а не что-то большее… Когда поняла, что значит «дружба» в их смысле, отказалась от всех предложений. Двоюродный брат, живший рядом, помог тем, кто сразу не принял отказа, понять, принять и исчезнуть с поля зрения. Обиженные отвергнутые стали сочинять про меня байки и делиться между собой. Тогда меня это не насторожило.

Так я жила, привыкая к обстановке, изучая поведение местных жителей. Удивляло многое: в основном тут молодёжь имела «погоняла» или клички, курили открыто на улице «траву» (я вообще не знала что это такое), кто-то уже пробовал алкоголь, старшеклассницы имели отношения с мужским полом (не все, конечно, но для меня это было неприемлемо и не понятно абсолютно). Возможно, здесь, на юге, все взрослеют и созревают, как-то быстрее…

Одним несчастным днём брат впервые угостил меня домашним кубанским вином. Выпив пол-бокала, зашла домой. Голова кружилась, потом прошло… Дома никого не было. Я взяла лист бумаги и написала письмо своей «северной» подруге. В нем я, как и любой подросток, писала, что попробовала вино. Писала обо всём, что здесь, на юге, нового узнала или увидела… Я разбавляла блатные словечки откровенным русским матерным… Письмо было ни о чем и ни о ком конкретном, просто общие впечатления… Закончив писать, я сложила лист и запечатала подписанный конверт. Далее, кинув в ящик отведённого под мои принадлежности серванта конверт, я уснула, забыв обо всём.

Через пару дней я вспомню о письме, попытаюсь его найти, чтобы порвать и выкинуть всю белиберду, что я там накорябала… Но, не найдя его в серванте, подумаю, что, скорее всего, тётя отправила его. По крайней мере, в моей семье именно так бы и поступили. Тогда я даже представить себе не могла, как я ошибалась… Я жила в чужом доме, меня окружали, как впоследствии окажется, совсем не родные мне люди… Откуда мне было знать, что у них тут свои особенные правила?

Всё случилось недели через две, перед Новым годом. Меня неожиданно вызвали в кабинет директора школы. Идя по школьному коридору, я понятия не имела, что из кабинета я выйду совсем другим человеком!

Оказалось, вызвали не только меня, но и моих знакомых из других классов. И вот для чего: директор рассказывала при всех, что «ваша подруга» написала о вас очень интересную информацию! Теперь администрация школы в курсе, что вы все пьёте, курите, имеете беспорядочные половые сношения, все имеют венерические заболевания… Вы все пойдете в «Кож-Вен» за справками о том, что вы не больны! Иначе никто не допустит вас к занятиям и экзаменам. А все девушки старших классов пойдут за справками к гинекологу, потому что «все девочки давно уже не девочки!» Всё это она выговаривала, размахивая моим конвертом. Но я-то знала, что в нём такой информации нет и быть не может! Мою просьбу о возврате письма она проигнорировала. Если бы письмо прочитали, скорее посмеялись бы над впечатлениями северянки… Потом мой класс стали выставлять на общей линейке и позорить на чём свет стоит! В школе начались настоящие репрессии: от девчонок требовали справки, собирали родительские собрания, где на каждом рассказывали про моё аморальное поведение… Эти новости сразу подхватывались, передавались и обрастали всякий раз новыми подробностями… Уследить за ними было невозможно… Я уже была больна (венерическим заболеванием) и беременна, пила бутылками водку и кололась тяжёлыми наркотиками, так же, я была замечена классным руководителем пьяной на улице поздно вечером в сопровождении лиц кавказской национальности… и это далеко не всё…

Родители учили меня никогда не оправдываться, мол, жизнь сама покажет кто был прав рано или поздно. Меня всегда возмущает это «рано или поздно»! Я пыталась сказать директору, что всё это не является правдой. Я пробовала и друзьям рассказать как всё обстоит на самом деле, но меня не слышали. Меня не поливал грязью только ленивый, активировались и отвергнутые женихи… Я и до сих пор не совсем поняла, кому было нужно всё это? А главное зачем и за что? Ну не хотела тётя чтобы я у неё оставалась, можно было просто отказаться. А школа-то зачем устроила такую травлю?

В один из этих дней я не могла найти в школьном гардеробе своё пальто.. Потом, когда почти все ушли, нашла… всё затоптанное и порванное… Спасибо однокласснице, почистила, отмыла… Потом подошёл одноклассник, сын учителя, кстати… и… плюнул мне в лицо… Я была убита! Раздавлена… Я уже ни о чём не могла думать, мне просто хотелось отмыться от этой грязи, от всех оговоров, сплетен, которые на меня налипали огромным комом… Никогда я не испытывала таких унижений! В тот день та же одноклассница, практически, выдернула меня из-под колёс проезжающей машины… И… нет, я не думала о суициде, я просто ничего перед собой не видела от слёз… Приходя из школы в неуютный, резко опостылевший дом, я встречалась глазами с тётушкой, почему-то презрительно и победно на меня смотревшей… Кроме ехидного «Чё в школе?», я от неё ничего не слышала.

Кроме того, что друзья мои испарились, поверив сплетням, меня гнобили учителя… Поверьте, нет страшнее зверя, чем парторг школы, которому «партия» в лице директора сказала «фас!»…

Уж не знаю, как я выжила в этом «котле»! Но тёте всего этого показалось мало: она пошла по всем многочисленным родственникам и рассказала какую аморальную тварь пригрела в своём доме! Я даже не знала, что происходит и почему со мной «родня» не общается, а в разговоре пытаются унизить, типа, «чтоб место знала»… Потом кто-то из них написал письмо родителям… И к старому Новому году через всю страну приехали родители.

Представьте, как я была рада их приезду! Как кинулась обнимать и целовать! И как они от меня отстранились, не дав к себе прикоснуться… Тётушка встретила их свиной свежатинкой, хрюшку зарезали по поводу праздника прибытия моих родителей. Надо было показать, что кормили и отказа ни в чём мне тут не было! А я неблагодарная…

Конечно, был разговор с отцом: всё рассказала как было. Не поверил: не может тётушка, взрослый человек так врать, да и другие родственники подтверждали (те, которые меня вообще эти три месяца не видели, я никуда особо не ходила, домоседка). Разговор с мамой тоже ничего не дал… Но, когда она пошла в школу, выходя из кабинета директора, сказала: «Вы, если начнёте клевать, то насмерть заклюёте! Что ж, она за три месяца бандиткой стала? Моя дочь закончит вашу школу. И не дай Бог, с ней что-то случиться!» Это был первый и, наверное, единственный раз, когда мама за меня заступилась…

Отец вскоре уехал, а мы с мамой остались в доме тёти.

Напомню, это начало 80-х! СССР! Секса в стране ещё не было! Я заканчивала 9 класс. Мама, купив в станице маленькую хатёнку, ездила туда делать ремонт, чтобы к лету переехать в собственное жильё.

Как-то тётя ушла на работу в ночную смену. Её супруг был дома. Потух свет, все легли спать. Через час я проснулась от приглушённой ругани… Я об этом выше не упоминала, но дядя был не по- детски сексуально озабочен. Его попытки в отношении меня были ранее присечены решительным ударом по голове бутылкой из-под шампанского, случайно оказавшейся под рукой. Второй раз — кочергой. Все, предлагаемые мне к просмотру порножурналы, отправились в печь, из-за чего дядюшка был на меня страшно зол, ведь их было не достать! Я прошла в мамину комнату и в темноте негромко, но уверенно спросила: «А что, голова уже зажила после кочерги?» Он ушел быстро, только бубня, что мы тут живём и ни за что не платим… Этой ночью мы покинули «милый» дом. До утра проговорили. Тогда мама поняла, где оставила свою дочь и теперь уже верила мне. Я рассказала ей, наконец, чего я здесь натерпелась…

Отношения с мамой были восстановлены. В начале 10-го класса классный руководитель сменился (наш класс взял учитель не участвовавший в травле). Но серьёзно взяться за учёбу уже не удалось. Само собой, поступление в ВУЗ тоже отменилось, что там делать с тройками? Окончила ПТУ, отработала практику: приобретённая профессия не нравилась… Вернулась домой… Ни цели, ни мечты, ни любви… не случилось… Работы долгое время не было… Родственникам было плевать на меня, они не то что не извинились передо мной и мамой, они продолжили рассказывать обо мне небылицы, не замечая своих грехов и проступков и преступлений своих детей…. Моей настоящей жизнью никто не интересовался, я о себе тоже никому не напоминала. Какое-то время меня пытались то затащить в машину, то заставить идти с неизвестными людьми куда-то… Говорили: «это та самая…» Сколько раз спасала хорошая физическая форма и быстрый бег!

Уже нет в живых дядюшки. Болел, помер… ни капли сочувствия… Тётушка перенесла несколько операций, больна… ни грамма жалости… Их сын так и не смог построить свою жизнь… пьёт… и продолжает «династию», как его папа… пытается сексуально домогаться к сёстрам, племянницам и детям… Моя мама их давно простила, а я до сих пор не могу… У меня тогда всё рухнуло, всё пошло в жизни не так, как мечталось… С того времени у меня мало что получилось… Я не смогла достичь тех высот, которых хотела. У меня есть муж, но нет любимого человека с которым хотелось бы дожить оставшиеся годы… Я живу в доме, но хозяйкой его не являюсь… Я работала и занималась домом и детьми… Болячек себе заработала, а сбережений нет…

С тех пор много лет прошло. Но я не могу этого забыть, не могу простить… Да и как можно простить людей, которые не просят прощения, которые так и не поняли, что натворили… Конечно, в моей жизни были и большие беды и потери, и разочарования и мелкие неприятности… Но они как-то проходят, забываются. А эта давняя обида… не даёт мне дышать полной грудью столько лет…

Мы же родня!

Вечер пятницы. Смотрю очередной сериал, валяясь после душа на своей огромной кровати. Планов никаких. Ну, как никаких? Всё как обычно: завтра суббота, как говорит мама, родительский день. Значит, с утра поедем к маме. У нас уже давно, более десяти лет, такой ритуал: раз в неделю ездим в станицу, я- к маме, мои дети- к бабушке. На момент, о котором будет повествование, нашему «мамультику» было уже за 80… Мой тихий и спокойный сериальчик вдруг прервался громким и настойчивым звонком телефона.

— Оля! Привет! Рада тебя слышать!

— Том, привет! Я по делу: у меня внук родился

— Поздравляю! Наконец-то дождалась!

— Да! Дождалась. Надо бы съездить, поздравить да внука посмотреть… А тут, понимаешь, как назло, с деньгами беда да и нога же, сама знаешь…

— Подруга, а куда ехать?

— Да в станицу, где твоя мама живёт. Там в квартале от неё, недалеко

— Оль, так какие проблемы? Мы, как раз, завтра едем. Можем и тебя захватить!

— Договорились!

Подружка моя, Ольга, недавно ногу сломала. Прямо на пороге своего дома через собачью цепь и хряснулась! Обидно-то как было! Ведь упала в день своего рождения! И пришлось бедолаге в больничной палате гостей принимать. Так и смех и грех! Сама на растяжке лежит, зато всех вокруг, включая медперсонал, своим тортом- рыжиком накормила… Смеялась, шутила… вплоть до операции… Потом, конечно, не особо до шуток было… И операция сложная с установкой какой-то железяки, прикрученной внутри ноги к её кости… Брррр! В общем, отлежалась Ольга немного в больнице, да и выписали её домой, чтобы впоследствии, через год она железяку вернула. Правда, она не торопилась со второй операцией и носила эту штуку около пяти лет… Может в металлолом хотела сдать? Не знаю. И это совсем другая история…

А вот годом ранее со мной приключилась неприятная история. Приехали утром с подругой на работу. А мне вдруг стало как-то плоховато… Не буду описывать всех подробностей, скажу коротко: Ольга подняла «на уши» всех, кого могла и не могла! Она очень быстро по моему виду поняла, что дело серьёзное и вызвала «скорую». После чего, она поехала вместе со мной в больницу. На самом деле её быстрые действия и сопровождение спасли мне жизнь. Оказалось, что моё «плоховато» называется инфаркт. Четверо суток в реанимации, месяц не двигалась, далее больничные, операция, инвалидность… Как следствие, потеря работы, семьи (мужу жена-инвалид не нужна), приобретение сопутствующих заболеваний… Потом вдруг оказалось, что и инвалидность мне не положена… А после и президент решил, что я ещё «молодуха в самом соку» и отодвинул мне пенсию на пяток годиков… Так я осталась без средств к существованию… Меня, наверное, даже при переписи населения не учитывают и на кладбище прогулы ставят… Но!!! Это тоже совсем другая история!

Наступило утро субботы. Как и договаривались, по дороге захватили подружку мою и отправились в станицу. На улице было не особо холодно, но, всё же, зима. Въехав в станицу и оставив Ольгу у её невестки, пообещав через часок забрать, подъезжаем к дому мамы. Раздаётся звонок моего телефона: Лена, сестра двоюродная… Она мне очень редко звонит и в основном по поводу, да простит меня Лена, смерти кого-то из родственников. Я, не ожидая ничего хорошего, отвечаю:

— Да, Леночка?

— Тома, мы с Галей хотим съездить к твоей маме.

У меня закопошились в черепе мысли… Галя — это моя родная сестра, живущая от меня в двух минутах неспешной ходьбы. Если кто-то хочет съездить к моей маме, то, не думаю, что для этого нужно моё разрешение…

— Ты за нами заедешь?

— Нет, Лена. Сегодня не получится. Я уже у мамы.

— А, что, Галя тебе не говорила, чтобы ты нас забрала и отвезла в станицу? Я хочу старые фотографии посмотреть.

— Нет. Галя мне ничего не говорила. А вот с подругой договор был. Поэтому сегодня не получится.

— Тома! Как же так? Мы же родные!

— У меня нет возможности ездить в станицу несколько раз в день. И, потом, вы не сказали заранее. У моей семьи тоже есть планы.

Про себя я подумала, что за наглость? Я никому ничем не обязана. Никто не просил меня о поездке. Да и сёстры у меня не бедные, не такие, как подружка… могут и на автобусе и на такси добраться, если уж им очень надо. Немного расстроившись из-за неприятного натянутого разговора, мы с сыном вошли в мамин двор. Дальше всё, как обычно: взяли список нужных лекарств, список необходимых продуктов и вперёд! Мой мамультик тогда уже не ездила с нами по магазинам и аптекам. То скользко, то холодно, то жарко, то приболела… Вернувшись через час из поездки с полными пакетами, мы увидели, что к маме приехали ещё гости: мои сёстры, Галя и Лена. Они сидели на диване и разглядывали фотографии. Старенькая мама суетилась, собирая на стол угощения для гостей. Причём, гостями были не мы с сыном, а старшая дочь и племянница.

Уже был звонок от Ольги, что она освободилась и ждёт, когда мы её заберём. Я, пока выкладывала продукты из пакетов на стол и в холодильник, выслушала от двоюродной сестры то, что ТАК нельзя с родной сестрой поступать! Её надо всегда спрашивать, может она хочет съездить куда-то? Нужно, прежде чем собраться куда-либо, предложить своей сестре… Вдруг ей тоже туда надо?! Нужно разговаривать с сестрой и слушаться её, т.к. она старше и умней! У неё высшее образование! Её даже не смутило, что именно сестра по своей надуманной причине не хочет со мной разговаривать. И ничего, что мне самой уже шестой десяток? Ей было всё-равно, что сестра знает о том, что мы каждую субботу ездим в станицу к маме в одно и то же время. Я думаю, если бы она хотела поехать с нами, она могла бы, не устраивая перед двоюродной сестрой этого, весьма не приятного разговора, очень просто это сделать: нет ничего проще, чем позвонить и сказать… или прийти и договориться… Ведь живём рядом!

Почему-то моей сестре нравится, когда меня ругают, поливают грязью…. Даже если она знает, что говорят неправду, — не будет уличать никого во лжи. Зачем? А вот подлить масла в огонь….с удовольствием… хотя, она у нас считается «правдорубкой»! Ну, она хочет, чтобы её все считали самой правдивой… Может это вас удивит, но она ещё и «глубоко верующий человек»! Только, меня лично терзают смутные сомнения по поводу этой веры… Надо было видеть довольное лицо моей сестры: ведь она, действительно, испортила день мне, моему ребёнку, своей матери и двоюродной сестре, при этом, не произнеся ни слова! Я думаю, Лене она что-то говорила, не очень лестное обо мне до приезда в станицу… Может жаловалась, что ездим без неё… Так мы по делу ездим, да побыстрее, ведь дома тоже дела…

И апофеозом было прощание. Поцеловав расстроенную маму, я обещала приехать через неделю «на подольше и чай». Отвесив почти земной поклон родной сеструльке, которая, кстати, старше на 15 лет, и, как говорят, ооочень умная, я спросила: «Как и зачем ты это делаешь?» Услышав ответ «я ни о чём не просила», я, произнеся прощальные слова, двинулась к выходу. За мной заторопилась Лена:

— Так мы ещё и не собрались! И чай не допили! Или ты нас и отсюда не подвезёшь?!

— Нет, Лен, не сегодня. Мне ещё человека забрать и домой отвезти надо. Ждёт уже. Договаривались.

О чём я собственно, хотела сказать? Об отношении к родне… Люди, по крови родные, не всегда родными являются… Сёстры, которые для меня за всю жизнь палец о палец не ударили, требуют к себе какого-то повышенного внимания и услуг… Но я — не бюро услуг, не такси. Я ездила к своей маме, заботясь о ней, помогая ей, по её необходимости… А, так называемые, родственники рассказывали, что мы пенсию приезжаем отбирать… Люди! Да вы себя слышите? Как у вас фантазия странно работает! Неужели вы станете белее если другого выпачкаете? Похоже, у меня никаких родственников, кроме детей, нет… Потому что с такой роднёй и врагов не надо…

Страх

Много лет назад, в 70-80-х, я, будучи ребёнком, жила с родителями на Крайнем Севере в далёком теперь, но очень родном маленьком городе. Семьи моих родителей, обитающие, напротив, на юге страны, почти на Черноморском побережье, были многодетными: старшие дети вырастали, создавали свои семьи… Как говорят, народу много, а места для проживания мало. Вот мои родители и решили уехать на север на заработки. К тому времени моя старшая сестра уже была довольно взрослой. Она осталась у маминой родни заканчивать школу и поступать в ВУЗ. Но о ней я расскажу в другой раз.

Мой брат был старше меня на 8 лет. Когда я родилась, он уже ходил в школу. Большая, как я считаю, разница в возрасте не позволила нам в детстве дружить: он был уже подростком, у него были свои увлечения, друзья… Я же на тот момент была маленькой девочкой, для которой не нашлось место в детском саду, у которой совсем не было не только друзей, но и вообще общения с другими детьми. Родители наши были простыми честными людьми. Мама работала дежурной в общежитии местной «геологоразведки», а отец плотником. Поскольку сидеть со мной было некому, меня до поступления в школу закрывали дома на замок. Я часто садилась у окна и наблюдала за всем происходящим. А в основном там ничего не происходило. Иногда, правда, забегали с палками озорные соседские мальчишки и рубили высокую зелёную траву, поднимая огромные тучи злых северных комаров… Ещё из окна была видна часть гравийной дороги, по которой отец возвращался с работы. Ближе к вечеру я особенно внимательно всматривалась, стараясь его увидеть. Очень часто мои ожидания родителей сопровождались горькими слезами, а иногда и откровенным рёвом, что называется «в голос». Летом оставаться одной было не так страшно, как зимой. Лето на севере светлое, солнце даже ночью не заходит за горизонт. А вот зимой чуть выглянет и снова темно… Да ещё снегом наметёт сугробов выше окна, тогда вообще ничего не видно. Я помню, что очень боялась темноты и оставаться одна. Но ещё больше я боялась, что вызову недовольство родителей. Я часто болела, была ребенком самым младшим и слабым.

Самым страшным для меня было когда родители позволяли себе поход в кино. Обычно это был вечер выходного дня. Наш дом стоял на окраине города. За ним была «пилорама», несколько больших полукруглых ангаров и дорога за город к сопке, почему-то названной Верблюжкой. За сопкой располагалось небольшое кладбище, о котором ходило много страшных местных легенд. Кинотеатр был один и находился он в центре города. Сеанс, на который обычно ходили родители, был самым поздним. А если ещё и 2 серии, они возвращались домой за полночь… Когда меня оставляли с братом, они были уверены, что он за мной проследит и вовремя уложит спать. Как глубоко они заблуждались! Он собирался и уходил следом за ними по друзьям… и заскакивал домой за 5 минут до их прихода.

Иногда я просто забивалась в угол и сидела там без движения, плача и вглядываясь в погружающуюся в сумрак комнату. Отовсюду, из-под кровати и стола, из прихожей из тёмных пятен на стенах на меня смотрели чужие страшные глаза… За мной наблюдали… Меня искали… Чем темнее становилось в комнате, тем больше недоброжелательных существ вылазило из тьмы… Они тянули ко мне свои длинные руки-ветки с такими же длиннющими пальцами и огромными корявыми когтями… Иногда мне казалось, что эти руки уже касаются моих волос, что вот сейчас они схватят меня за горло и будут душить… и ещё… обязательно съедят.. Выйти из своего угла и просто включить свет я не могла, ведь монстры были быстрыми, они бы сразу меня обнаружили и схватили… А ещё они тихо и заунывно выли, звук был таким протяжным, как будто вой волка вдали.

Из оцепенения обычно выводил резко включенный братом свет. Монстры исчезали, уползали в щели. Затихал и этот, наводящий на меня ужас, вой… Это уже став взрослой, я пойму, что все мои видения были из-за плохого зрения, а ужасный вой — всего-навсего звук ветра, проникающего в узкие невидимые щели двери и окон.

— Быстро спать! И только попробуй рассказать, что меня дома не было! Конечно же я говорила маме, что брата дома не было, но, то она не верила мне, ведь брат был старше и убедительней, то искала какие-то доказательства… Даже не знаю, что было страшнее: оставаться одной или с братом? Как-то по телевизору поздно вечером показывали, тогда новый, фильм «Солярис». Это был, похоже, первый фильм с использованием электронной музыки, если кто помнит. Вот тогда братишка мне показал, что такое настоящий страх! Мы остались с ним вдвоём. Мне тогда было пять. Он прошёл по всем комнатам и выключил свет. Потом включил полную громкость на телевизоре и потушил экран. В кромешной темноте, проникая в каждую пору моей кожи, отдаваясь диким стуком пульса в висках, звучала тягучая до тошноты мелодия синтезатора… Сейчас я еле подбираю слова, чтобы описать своё состояние. А тогда, маленькой девочкой, я от ужаса не могла говорить, думая, что если попытаюсь, то моя голова лопнет. И я умру. А если не умру, то буду с расколотой головой… А мама очень расстроится в обоих случаях.

Я не пойму никогда старших в семье вот таких детей. Почему им нравится издеваться над младшими? Ну хотя бы чувство жалости к малышу должно быть?

О том, что у меня плохое зрение, родители узнают, когда в 1-ом классе меня с задней парты будут постепенно пересаживать всё ближе и ближе к доске. Когда выяснится, что и с первой парты я не вижу что написано на доске, меня поведут к врачу.

Странно, но я не помню, как я научилась читать. Со мной никто не занимался, но книги я читала ещё до школы. А вот общение с одноклассниками мне давалось крайне тяжело. Вышло так, что все они были знакомы с детского сада. А я не знала никого и не общалась, практически, с другими детьми. Начальную школу я закончила на отлично. А потом начались предметы, которые нужно было в основном, отвечать устно. Пересказать текст мне было сложно, ведь в детстве я разговаривала мало. Родители дали мне понять, что свои сложности и школьные вопросы я должна решать самостоятельно. Никто и никогда не помогал мне с уроками. Не смотря на то, что я очень старалась посещать все дополнительные занятия и факультативы, успеваемость по предметам была посредственной.

Классе во втором я сама пошла в спортивную школу и записалась на спортивную гимнастику. Первое время, когда нужно укрепить мышцы рук, ног, пресса, мне дались не особо тяжко. Конечно, тело всё болело, тянуло и ломало. Но я не ушла. Потом были вольные упражнения, бревно, брусья, различные сложные элементы, падения, несерьёзные травмы… и победы! Родители никогда не приходили на мои соревнования, брат однажды пришёл. Тогда ему уже было 18, а мне 10. Он впервые увидел что я умею делать, чего я достигла. Он увидел мою победу! Придя домой, он рассказал обо всём, что увидел, маме, сказал, что мной гордится.

Тогда я, счастливая, с грамотой и призом бежала к автобусу. Запрыгивая на подножку, сумкой задела ступеньку… В тот день был крепкий мороз, моя замёрзшая сумка, в которой лежала спортивная форма, разлетелась на мелкие крошки… Домой я зашла в слезах, боясь показать остатки сумки маме. Никто моих слёз особо не заметил: мама что-то готовила у плиты, отец смотрел телевизор. Ко мне в комнату зашёл брат, я молча, шмыгая носом показала ему сумку… Он рассмеялся и вышел, ничего не сказав. Через несколько дней ему принесли повестку из военкомата и вскоре мы проводили его в армию. А ещё через пару дней мама позвала меня и где-то из глубины шкафа достала новую, очень модную сумку. Протянув её мне, сказала, что это брат купил к моему дню рождения.

Тогда я была ребёнком. Боялась темноты, боялась расстроить маму. Я не могла себе представить, что когда через два года брат придёт с армии, отец выгонит его из дома и ему придётся самому устраиваться в жизни, искать жильё, работу… Как он будет выживать с местными «бичами», как будет работать на прииске, как научится крепко выпивать… Однажды, проходя по улице, услышит под домом писк замерзающего щенка, увидит, что собака с щенками погибла и, сунув за пазуху последний живой комочек, принесёт его домой, выходит… Заступится за свою девушку, будет драться и получит условный срок…

Потом будет переезд на Кубань, жизнь изменится очень круто у каждого члена этой семьи… Но всё будет потом…

Предчувствие беды

В июне прошлого года, не дожив до своего 88-летия ровно месяц, умерла моя мама. За две недели до этого она позвонила мне утром. Голос её показался мне каким-то странным, да и по утрам она мне никогда не звонила. «Доча, мне, что-то, плохо очень. Не знаю, что случилось, но что-то не так… Вы приедете?» Услышав её невнятную речь, я сразу поняла, что с ней происходит что-то страшное, необратимое… Быстро разбудив сына, объяснив, что надо срочно ехать, оделась, схватив ключи и документы побежала к машине. Руки тряслись, колени дрожали, ком подступал к горлу и слёзы потекли сами собой. Предчувствие беды… Схватив телефон, начала набирать «скорую». До станицы минут 15, даже меньше, главное из города выехать…

Как она там? Одна… Давно надо было её забрать к себе, так она упрямая, хотела жить одна, быть сама хозяйкой!

В который уже раз набираю номер «скорой»… Наконец дозвонилась! «Примите вызов!… Если приедете раньше нас, не уезжайте! Мама там одна! Проходите в дом, собаки там нет… Мы сейчас будем…»

Калитка не замкнута. Спешу в дом. Мама сидит на своей постели. Как она похудела в последнее время… Такая маленькая, родная… Первые же её произнесённые слова, которые я впервые не поняла, меня просто ошарашили: да это инсульт! Глаза, раньше искрящиеся как изумруды, теперь были мутно-зелёными, лицо бледное и чуть припухшее.

Вот и врач! После тщательного осмотра, задав огромное количество вопросов, предварительный диагноз — инсульт. Госпитализация! Да, маме было сложно говорить, но она вполне адекватно и правильно отвечала. Т.е. нарушений мозга нет, это уже хорошо. Собираю пакет в больницу, едем! Я сопровождала маму в «скорой», а мой сын Алексей ехал за нами. В приёмном покое больницы осматривает другой врач: диагноз — онкология горла или пищевода! Как он это установил без анализов и обследований?! У меня сдают нервы, я ведь тоже на препаратах… Стараюсь держать себя в руках. Ложим в хирургию.

Мама говорит, всё понимает. Она не может проглотить еду. Не может выпить воды. Она не может глотать, как -будто что-то в горле сломалось… Как-будто нарушен какой-то механизм…

Я не буду, не хочу писать обо всех происшествиях в больнице. Были очень неприятные моменты с персоналом, когда в течении трёх дней к пожилой женщине никто не подходил, а она пытаясь встать, несколько раз упала, разбила руки, ноги были все синие… Врач убеждал, что сидеть с ней не надо, всё с ней будет нормально. «Она будет спокойно лежать, принимать лекарства, капаться и всё будет хорошо»

Я ездила к маме постоянно. Я за время этой болезни не пропустила ни дня. Конечно, её навещали и другие родственники: старшая дочь Галина, сёстры, племянники. Чаще, конечно, я, мой сын и моя любимочка-племяшка Любашка. В предпоследний день приехала моя дочка Рита, она живёт в краевой столице. Мы как обычно проведали свою «бабуську» и собирались все вместе приехать завтра.

А «завтра» наступило безрадостно, со звонка врача, сообщившего, что маме стало хуже и они ждут нас… Конечно, я с детьми и с сестрой помчались в больницу. Из другого городка ехала Любашка. Приехав, поговорить с мамой мы уже не смогли… Она была в сознании, она нас видела, слышала, но не могла говорить: её рот постоянно наполнялся какой-то пеной. Пену откачивали аппаратом, но она снова и снова появлялась. Мама руками показывала, что не может сказать… Потом ей стало совсем плохо, мы срочно позвали врача. Врачей было несколько. Нас выгнали из палаты… Дальше было тяжкое ожидание… Казалось, оно длится вечность… Затем вывезли из палаты каталку, несколько секунд замешкались в коридоре… Именно в это время у меня защемило сердце… Я хотела подойти к каталке… Но меня как-будто что-то не пускало… Потом каталку повезли в реанимацию. Я с сыном села во дворе больницы в беседку, закурила… Наверное, на территории больницы курить нельзя, но тогда мне это даже в голову не пришло. Любашка поднялась в реанимацию… Сестра тоже куда-то пошла (может, как обычно, искать… молитвенную комнату?) А я просто села и курила. Дым постоянно попадал в глаза, вызывая всё больше слёз… Я ждала только одного, что сейчас скажут «всё нормально, поставили капельницу, ей лучше…", как раньше…

Но этого не произошло. Тихонько откуда-то сзади подошла Любашка: «Бабулечка умерла…»

Мамы больше нет

«Мамы больше нет» — билось в висках… Что значит больше нет? Как такое могло случиться? Она мне обещала жить, как минимум до 98-и… Она мне обещала! Мы с ней планировали её день рождения через месяц. Она говорила, что устала, поэтому сделаем просто чаепитие со сладостями. Приедут все, как обычно, дети, внуки, племянники, сёстры… Как раз, слива поспеет, малина ещё будет… Как же так? Мама! Как же так?!!! Я обещала переехать к тебе жить, чтобы тебе больше не было одиноко. Я обещала забрать тебя из больницы и быть с тобой. Почему ты всегда разрушаешь мои планы? Почему никогда не слушаешь? Ну как же так, мамультик мой?

Сижу в машине. Сзади дочка в слезах. За рулём племянница Любашка, держится из последних сил. Алексей на другой машине повёз мою сестру. Едем сначала молча. Дочка работает в Краснодаре, ей надо вернуться туда сегодня. Она что-то быстро строчит в телефоне. Потом отвлекается и говорит, что останется со мной на неделю. Пытаюсь понять, что делать дальше, что-то спрашиваю… Ничего не понимаю… Задумалась, попыталась понять, что мне говорят. Слова слышу, смысл не понимаю.

Смотрю на Любашку. Она внимательно наблюдает за дорогой, вцепившись в руль обеими руками… А глаза! Полные глаза слёз! Они ручьями стекают по щекам и заливают одежду… При этом она молчит, прикусив губу. Мне так жаль её, родителей давно не стало, а теперь не стало единственного родного человека — бабушки, немножко вредной, но очень милой и всегда готовой помочь внукам…

Кое-как справились с организацией похорон. Мои девочки выбрали для моей мамочки всё самое лучшее: платье, туфельки в цвет платья… венки и корзины, живые цветы…

В день похорон все собрались в прощальном зале. Море венков и цветов. Сёстры мамы плакали и причитали… Ведь она же их всех нянчила, она была старшей. Я очень старалась не плакать, старалась контролировать себя. Это, наверное, плохо получалось… Взгляд почему-то остановился на моей сестре… Что-то в ней было не так. Я сначала не поняла что именно. Потом в толпе прошёл тихий шепоток: «Она в своём уме? Мать хоронит! Улыбается…» Я снова посмотрела на сестру. Она, действительно, смотрела в сторону гроба и …улыбалась… Может показалось? Нет. Не показалось. Смотрит на мамино лицо, на плотно прижатый подбородок, на закрытые милые уставшие мамины глаза и улыбается…

Наступило время отпевания. Приехал батюшка. Молодой такой! Припарковал свою иномарочку. Вышел из машины, в одной руке кейс, другой рукой сделал почти незаметный плавный пасс рукой. Щёлкнул центральный замок, пискнула включенная сигнализация. Зайдя в прощальный зал, отработал оплаченный ритуал. Сестра моя так была ему рада! Встретила с поклоном, семенила за ним по пятам… и всё время улыбалась… Пусть Бог меня простит! Я на время отпевания вышла из зала: я не могу смотреть на этот спектакль. Меня растили атеистом, и если я во что-то верю, то не вот в это всё…

Провожала батюшку тоже сестра, кланялась и благодарила. Благодарила и кланялась… и снова улыбалась… Улыбка не сходила с её лица всю дорогу до кладбища. Я не особо смотрела на неё, я смотрела на маму. Слёзы, слёзы, слёзы… Как больно, как горько… Ком в горле. В груди все давит, печёт. Кажется, всё это дурной сон. Сейчас проснусь и всё пройдёт… Могила, цветы… Поминальный стол в кафе. Кто-то подходит, что-то говорит. Всё повторяется… Опять слёзы… Туман… Дети предлагают попить чай… Дерганый нервный короткий сон.

Утро. Опять кладбище. Вообще не понимаю кто тут, зачем эта толпа здесь собралась? О чем-то спрашивают, а я не понимаю, не знаю что отвечать… Опять туман… Главное не плакать! Со мной мои дети, мои хорошие! И Любашка. Она теперь тоже моя.

Рассказ подруги

После окончания ПТУ, отрабатывая положенную двухлетнюю практику, жили в общежитии. Комната была рассчитана на троих, но жили мы вчетвером: с нами нелегально проживала моя двоюродная сестра, с которой на тот момент были очень дружны. Так уж случилось, что у троих девчат были одинаковые имена, назовём их Ленки. Одна из Ленок была немного старше остальных, на пару лет. Вот о ней я и расскажу.

Ленка была довольно симпатичная особа: блондинка с короткой стрижкой волнистых волос, одевалась всегда очень красиво, со вкусом… и обязательным аксессуаром её была обувь на высокой шпильке. Макияж, идеально ровные стрелочки, губы обводились карандашом, соблазнительная улыбка в 32 белейших зуба…

Т. к. Ленка приехала в Ростов с далёкого севера, ей не особо хотелось возвращаться туда. Ну пока не хотелось… Она надеялась, как и все девушки в этом прекрасном возрасте, обрести любовь и счастье здесь, на юге. С Ленкой было легко общаться, она могла поддержать любую тему, а если что-то этому препятствовало, многозначительно молчала и курила «Космос»…

Однажды наша Елена похвалилась новым знакомством. У неё было много друзей и знакомых, но это она особо выделила из общего списка. Назовём его Костик. Похоже, была встречена «любовь всей жизни»! Как выглядел её парень мы знали только с её слов, показывать его нам она не решалась… Почему? На это ответа не было. Может она боялась, что более молодые подруги отобьют жениха, а может и сам «жених» не спешил знакомиться с подругами «невесты»… Костик был коренным жителем Ростова, а они не любят" приезжую лимиту» и девушек из общаги, обычно, замуж не зовут…

Ленка стала пропадать по ночам, а иногда и на несколько дней. Забегая домой переодеться, рассказывала, куда они вместе ходили, что делали и даже про знакомство с его мамой. Мама Костика нашей Елене очень понравилась, она учила её готовить кролика… Так продолжалось какое-то время…

И вот в один из летних вечеров, когда, изнывая от жары, открыв настежь окна, все отдыхали после трудового дня, в комнату ворвалась трясущаяся Ленка. Первым делом закрыв на ключ дверь, скинула грязные «шпильки» и рухнула на кровать. Потом подскочила, выглянула в окно, словно хотела убедиться, что в окно не прилетит какой-нибудь «нежданчик». Все молча ждали… Ленка села на край кровати и спросила: «Вы меня не ждали уже?» Тут, конечно, мы начали говорить, что «…само собой, ждали, но думали, что ты уже, практически, замужем… И муж не захочет отпускать тебя к нам в гости… да ещё одну…» Ленка нервно засмеялась, смех её едва не дошёл до истерики. Выпив залпом предложенный стакан воды, она произнесла: «Рассказываю…»

Дальше ленкин рассказ я буду повествовать от первого лица.

«Ну, вы же знаете, как мне нравился Костик? У нас с ним такая любовь началась! Он меня с мамой своей познакомил, милейшая женщина! Готовить меня учила… Всё было хорошо. Мы с Костиком жили в его квартире. Жили как муж и жена. Потихоньку узнавали друг друга, занятия, работу, привычки… Он решил сегодня познакомить меня со своим лучшим другом… Обещал, что встреча будет весёлой, увлекательной и незабываемой! В глазах, обычно спокойного, даже несколько сонного, Костика, появились какие-то странные искорки, которых раньше не замечала…

Встреча должна была состояться не дома, не в кафе, не на улице, а почему-то в домике отдыха на «Лебердоне»… Т.е., чтобы нам встретиться, мы должны были доехать до моста, огромного Ростовского моста через Дон, перейти мост, спуститься к реке. На берегу в зарослях каких-то кустов и деревьев располагаются домики. И там мы должны были в одном из них накрыть небольшой стол. С собой в корзине я прихватила закуску из овощной и мясной нарезки, Костик добавил пару бутылок водки.

Когда мы добрались до места, было уже темно. Спускаться по тропинке к берегу было очень неудобно на каблуках. Подойдя к вышедшему навстречу сторожу, Костик о чем-то тихо переговорил с ним и, взяв у него и повертев на пальце, ключ, направился к дальнему домику, что находился в самом, как мне показалось, тёмном месте этого участка. Зайдя в комнату, мы включили свет. Я застелила салфеткой стол и начала выставлять из корзины принесённые с собой посуду и закуски. Костик обошёл домик снаружи и, зайдя внутрь, огляделся. Наверное, домик у отдыхающих спросом не пользовался: небольшой стол с не очень ровной поверхностью, четыре потёртые табуретки, две железные кровати с голыми сетками без матрасов, наглухо запечатанное окно… Тут появился ожидаемый гость… На вид, обычный парень, приблизительно одного с Костиком возраста.

Познакомились. Его звали Саня. Сели за стол. Выпили понемногу, закусили. Разговор пошёл сам собой. Поговорили о жизни в целом, о работе… Всё шло мирно и спокойно… Бутылка закончилась и Костик потянулся за второй. Я посмотрела в его глаза и беззвучно, мимикой показала «может хватит?» Мой взгляд перехватил Саня: «А чё это мы маякуем? Костян, ты чё, подкаблучник?»

Рюмка за рюмкой, слово за слово… От «подкаблучников» перешли к «импотенции»… Я, понимая, что это уже пьяный разговор, вступилась за своего парня, сказав «Сам ты импотент! И… не пора ли нам домой?» Я поняла, что сделала это зря, когда оба начали на меня орать и «агрессировать». Тут я снова заметила недобрый огонёк в глазах Костика. И, что ещё страшней, такой же у нового знакомого Сани…

Я не могу объяснить, как это получилось, но эти двое в итоге мне сказали, что, как и обещали, эту встречу я не забуду… и что они сейчас будут доказывать, что они далеко не импотенты… Схватив за руки, они потащили меня к сдвинутым железным кроватям. Несмотря на то, что они оба были пьяны, сил у них не убавилось. Нет, они не били меня, но держали крепко, собираясь привязать руки и ноги к кровати. На мне лёгкий сарафан из полупрозрачной марлёвки треснул по шву, он дорогой, жалко… Я поняла, что сейчас будет. Нужно вести себя спокойней и уверенней! Надо сбить с толку! Надо как-то выбираться! Иначе…

Увидев, как Саня берёт со стола нож, я поняла, что будет после… Внутренний дикий страх готов был вырваться наружу… Что же делать? Я попыталась говорить громкие чёткие фразы, типа «отпустите», «я не хочу» и т. д. Я надеялась, что меня услышит сторож и придет мне на помощь, но тщетно. Лёжа на спине на ужасной прогнувшейся сетке кровати, борясь с двумя нетрезвым, но довольно сильными мужчинами, я вдруг… рассмеялась… Смех, как мне казалось, громкий, должен быть слышен за пределами домика. Но, тоже нет… Тогда, совершенно спонтанно, я, пообещав больше не сопротивляться, … попросила отпустить меня в туалет. И, о чудо! Они согласились, зная, что тут убежать не получится. Я, одернув сарафан, обув слетевшие с ног туфли, направилась к туалету. Кстати, чтобы попасть туда, нужно было выйти из домика, пройти метров пять вдоль стены. И тут прямо находилась дверь туалета. Я открыла эту дверь, зашла внутрь и закрылась. Костик поставил табуретку у порога дома и сел так, чтобы видеть дверь, в которую я вошла. Он, засунув одну руку в штаны, принялся «готовиться к веселью». Понимая безвыходность своего положения, я сто раз пожалела, что встретила на своём жизненном пути этих двух нелюдей, которые собираются сделать со мной то, чего врагу, как говориться, не пожелаешь… И, судя по их настрою, не известно, отпустят ли они меня потом?

Свет из дома слабо просачивался сквозь щели деревянной двери. В этой полутьме я вдруг увидела, что одна стена не доходит до потолка постройки. Оказалось, что там, за этой стеной второй туалет, который сидящему на пороге Костику не виден. Огромных усилий мне стоило подтянуться на руках и перелезть в этот проём. Так. Я в соседнем помещении. Теперь надо незаметно выйти! Я толкнула дверь, она легко и беззвучно распахнулась. Но как отсюда выходить? Я торопливо обошла дом, потом, ломая на ходу ветки деревьев и кустов, побежала по тропинке… Темно. В какую сторону двигаться я знала весьма приблизительно. Наткнувшись на металлическую сетку, высотой метра в три, готова была разрыдаться и сесть на землю… Но, не снимая туфель на шпильке, полезла через сетку. Порвав в нескольких местах любимый сарафан, исцарапав руки, ноги, лицо, я всё же выбралась на тропу, которая вела вверх к мосту. Спортсменкой я не была, но, казалось, я просто все рекорды побила, когда, еле дыша, добралась до моста. Я понимала, что, скорей всего, мою пропажу уже обнаружили. Поэтому нужно как можно быстрее перебраться через мост. Выскочив на проезжую часть моста, останавливаю первую попавшуюся машину. «Пожалуйста, хотя бы на ту сторону моста перевезите!»

Мужчина за рулём особо не расспрашивал, довёз до дома, не упомянув об оплате. Да и чем бы я заплатила? Сумка-то у Костика осталась…» — закончила рассказ, отпивая снова воду из стакана, Ленка.

Минут пять в комнате стояла гробовая тишина. Потом я спросила:

— В милицию пойдём?

— Нет. Они же, получается, ничего не сделали!

— А если вернутся? Будем ждать, что они ещё с тобой или с кем-то сделают?

Тут в окно кто-то тихо позвал:

— Лена… Леночка…

Ленка выключила свет и тихонько подошла к окну. Это был Костик. И как он сообразил, что она будет именно здесь? Как смог так быстро добраться?

— Ну что ж ты, Леночка, меня так подвела? У нас с Саней были такие интересные планы!

— А у нас планы: сейчас вызовем милицию с телефона на вахте и всё расскажем о тебе и твоём друге… И ещё о том стороже, который тебе ключик давал…

— О чём ты? Я тебя не знаю! Никогда не видел! — зло ответил Костик, размахнулся и закинул в окно нашего второго этажа ленкину сумку, из которой по всей комнате разлетелась косметика…

Вскоре всё встанет на свои места, работа, как всегда займёт большую часть времени, отдыха почти не будет. Приключений случится ещё не мало! Судьба отправит Ленку на север, на родину… Там она встретит свою любовь, родит сына… Всё у неё сложится хорошо. К сожалению, потом мы потеряемся и не будем общаться. Но, я знаю, что где-то там живёт наша Ленка, с мужем, с сыном, счастливая…

Ростов-на-Дону, 1986—1988

Я хочу жить!

Мне было лет 25—26. Я была замужем и уже растила нашего замечательного первенца. Муж к тому времени потерял работу (а был он машинистом тепловоза) и находился в «творческом поиске» занятия, которое бы приносило хоть какой-то доход. На дворе были девяностые… Начало разрухи. Работы нет, жить не на что. Особенно тяжело с ребёнком, малышу не объяснишь почему ты не можешь купить ему конфет… Хотя, мои дети всегда всё понимали и никогда не требовали и не устраивали истерик в магазинах, как это делали некоторые…

Когда моему сыну исполнилось три года, мне удалось устроить его в садик, а самой выйти на работу. Работала я не по специальности (связист), пошла туда, куда взяли, в столовую буфетчицей. Так я стала ненадолго «главным кормильцем семьи». Наверное, именно это обстоятельство и привело к тому, что впоследствии очаг нашей семьи даст трещину, муж решит, что я прекрасно справляюсь с его ролью и в дальнейшей жизни больше особо напрягаться не будет.

Мой рабочий день начинался с раннего подъёма в пять утра. Я готовила завтрак, кормила маленького сына. Потом приводила себя в порядок и в шесть часов выходила с малым на работу. Муж в это время ещё спал. Ему я оставляла завтрак на столе. Пока я принимала смену, сынулька ждал в комнате отдыха для персонала, иногда засыпал там на диванчике, иногда разглядывал картинки в принесённой с собой книжке. К восьми часам мы бежали с ним в садик и, вернувшись, я продолжала работу до вечера. Работали бригадой: все друг другу помогали, вместе чистили овощи, варили, жарили, запекали… В пять вечера я снова бежала в детский сад за сыном и снова приводила его к себе на работу, кормила и находила ему какое-нибудь занятие. Потом малыша забирал домой муж. Он мог прийти за ним в 6, 7, 8, 9…часов вечера… Когда как… Ну а мне предстояло ещё работать до утра. И если раньше работникам разрешалось ночью отдохнуть, поспать час- полтора, то вскоре эта «лафа» прекратилась. Начальство решило, что на нас мало нагрузки в сутки, поэтому ночами мы стали нарезать несколько видов салатов и лепить пельмени на продажу в магазин. Но, не смотря на дикую усталость после смен, работа мне нравилась. Нравился хороший, как это ни странно прозвучит, женский дружный коллектив. По тем временам я получала неплохую зарплату, после смены — три выходных. Я бы и дольше там оставалась, если бы не случай, о котором чуть ниже…

…Светлая небольшая комната… Посреди комнаты круглый, сияющий белой чистотой, стол… За столом сидят двое. Пытаюсь разглядеть их лица… Первый- мужчина в изысканном чёрном костюме с фраком, черты его лица неповторимы своей красотой… Его чёрные длинные волосы убраны в аккуратный хвостик на затылке. Второго разглядеть невозможно. Вижу только края сияющей белой одежды, ниспадающей на его теле лёгкими фалдами… Лица не видно- одно сплошное сияние… Я ставлю на стол блюда с угощениями, сначала муж помогает мне… Потом я одна продолжаю… А стол остаётся пустым. Я снова приношу блюда, ставлю, они просто исчезают, тают в воздухе… Я стараюсь, но на столе ничего не прибавляется, стол чист… Гость в белой одежде останавливает меня фразой: «Почему ты жить не торопишься? Все возможности у тебя до 30 лет…». Человек в чёрном отвечает ему: «Ну зачем же 30? Пусть будет хотя бы 52…» …Дальше туман… Открываю глаза… Это сон. Это всего лишь сон. Но почему так ярко? Почему я его так запомнила?

Вскоре в коллектив придёт новая сотрудница, которую поставят со мной в смену. Произойдёт странная недостача, которую я, как материально ответственная, должна буду заплатить. Я была уверена, что не могла так обсчитаться и ошибиться в своей работе. Но доказать ничего не смогу, а голословно обвинять человека мне не позволит моя совесть.

Я ещё несколько раз поменяю работу и там, где она будет связана с деньгами, у меня всегда будут неприятности подобного рода. Никогда не брала чужого, работала честно. Но почему, кажется сам Бог или, возможно, кто-то другой, часто в моей жизни повторял этот сюжет? Возможны ли ошибки в моей работе, которые я упустила? Или моё безоговорочное наивное доверие к людям сыграло со мной эту неприятную злую шутку?

Когда мне исполнится 30 у нас родится второй сын. Но что-то пойдёт не правильно, не в срок… Малыш через месяц умрёт от «не совместимого с жизнью» порока сердца… Тогда я впервые вспомню старый сон о моих гостях и подумаю, что «вот и настало 30! и чем они ознаменовались… дальше жизни нет…». Попытаюсь подвести итог своего никчёмного существования, пережив смерть сына, предательство мужа… Сделать мне этого не даст старший сын, он заставит меня жить, будет с малых лет помогать мне и заботиться обо мне. Через год родится девочка, моя малышка. Я буду их очень любить! Семейный очаг полностью рухнет когда у меня закончится терпение к выходкам супруга. Я, хоть и не конфликтный человек, но ведь всему есть предел, предел сил, предел терпения… После 15 лет молчания из-за очередного пьяного и оскорбительного спектакля, когда ночью муж разбудит детей, доведёт до слёз и будет выгонять мою маму из дома, когда он перейдёт все границы…, когда не будут действовать не слова не уговоры…, когда успокоить «разбушевавшегося Фантомаса» можно будет только силой…, тогда эти силы найдутся. Поверьте, я не знаю откуда и не знаю как, я не помню… Наверное, это и было, как говорят «состояние аффекта»… Утром я увидела синее разбитое лицо супруга.

Мне не было стыдно. Мне не было жалко его. Но именно тогда я поняла, что рядом со мной нет мужчины. А то, что стоит сейчас рядом и разглядывает свои синяки в зеркале, мужчиной не является. Нет, мы не подали на развод. Мы даже не разъехались… Мы продолжаем жить в одном доме, но живём как соседи… в разных постелях, в разных комнатах, у нас разные продукты в холодильнике…

Дети мои выросли, закончили школу, ВУЗы. Они вполне самостоятельны. До сих пор помогают мне во всём. Как-то слышала, что у несчастливых родителей несчастливые дети… Мои дети ещё не создали своих семей… Я очень боюсь за них. Я хочу чтобы они были счастливы! Я хочу увидеть и успеть понянчить внуков… А может и я ещё смогу быть счастливой? Может стоит попробовать? Ведь счастье не обязательно в этом пресловутом очаге? Ну не хватает на всех достойных мужчин! Вот тех самых, которые …и в богатстве и в бедности… и в болезни и в здравии… в горе и в радости…

К 52-м годам я уже готовилась, практически, расставаться с жизнью (вспоминая сон), но, к тому времени уже пережив инфаркт и операцию на сердце, я была окружена теплом, любовью и заботой своих детей. И я передумала сдаваться… Вместо этого, я пошла учиться в ДОСААФ вместе с молодыми девчонками и мальчишками… Я сама сдала экзамены в ГИБДД и получила права.

И это не всё! Я хочу жить!

Отношения с мужем

Отношения с мужем у нас разладились давно… Да, в общем, наверное, их и не было никогда нормальных. Мы были очень разные. Мне хотелось все поступающие проблемы решать без крика, без ссор, просто, сев за стол и поговорив спокойно по душам… Я всегда считала, что не стоит нервничать самой и нервировать супруга. Но он мои взгляды не разделял, любил командовать, приказывать и не собирался со мной ничего обсуждать и решать. Дошло до того, что мы неделями не разговаривали из-за какой-нибудь ерунды. Причём, мне вести себя так не позволялось, я должна была постоянно просить прощения, не зависимо от того, есть моя вина в происшедшем или нет. Часто и происшествий-то не было, но муж мог начать дуться и просто так, например забыв, что в данный момент мы не в ссоре… Конечно, такое его поведение мне не нравилось, но переделать человека невозможно: ну не получился из него тот мужчина, рядом с которым женщина чувствует себя под защитой, чувствует себя женщиной… Супруг мой частенько ходил налево, сначала я злилась и собирала вещи уходить. Потом он просил прощения и обещал, что «больше не будет»… Да, вы скажете: «…детский сад», и будете правы… В итоге, кое-как прожив, просуществовав вместе 15 лет, родив двоих детей, мы абсолютно потеряли друг к другу интерес…

Я считаю, что главой семьи должен быть мужчина, он отвечает за «мамонта» и как его добыть… А если женщина начинает работать, чтобы кормить семью, то главой становится она… Мужчина теряет своё гордое имя «хозяин»…

Несколько раз муж пытался перестроить свою жизнь: я, конечно, была удивлена его методом, способом перекройки существования… Посудите сами: создав семью, родив двоих детей, он в какой-то момент понял, что ЭТА семья его не устраивает! Вот не уважают его домочадцы! Не любят собственные дети, не так, как он бы хотел, относится жена… Человек не пытался прислушаться к словам жены. Он решил, что, раз ЭТА семья плохая, от неё надо избавиться и «завести» другую, счастливую… Но как это сделать?

А как другие мужчины решают такие проблемы? Я думаю, что настоящий мужчина объяснился бы с женой, сказал о том, что его беспокоит или о том, что он не хочет оставаться в ТАКОЙ семье, собрал бы вещи и ушёл устраивать свою жизнь так, как ему бы хотелось. Ну, как минимум! Я даже не говорю о материальной поддержке детей! Это другой вопрос. Нет, он решил, что уйти должны мы с детьми… А он останется и приведёт в дом, как он сказал «нормальную» жену… Причём, сделал это он оригинальным способом: когда старший сын, моя защита и опора, ушёл в армию, он однажды просто напился вхлам, приехал на машине домой, кинулся в драку на жену, которая ни слова ему не сказала, толкнул дочку… Потом он вспомнил, что в гараже забыл телефон и, пообещав продолжить «разговор», поехал за ним. Было лето, ночь… Сын оставил мне в пользование свою машину… Мы с дочкой быстро собрали сумку с вещами и, пока супруга и папы ещё не было, уехали к бабушке в станицу. Т.е., чел, именуемый себя «мужчиной», мог так себя повести? При сыне он такого бы себе не позволил! А тут жена после инфаркта и дочь-подросток… Сильно! И главное, как по-мужски!