«Я хочу хоть с одним человеком обо всем говорить, как с собой».
Ф. М. Достоевский «Идиот».
Глава I. Роман
В залитой солнечным светом небольшой аудитории, сонно томились студенты-историки, делая вид, что заинтересованы в лекции. Перед ними распинался невысокий преподаватель лет шестидесяти. Усатый и седой хранитель знаний выглядел так старо, что порой казалось, будто он своими глазами видел события, происходившие во времена правления Ивана III.
Парочка студентов с задних рядов, стараясь не привлекать к себе внимания, играли в карточную игру «дурак».
— У тебя опять козырный туз! Так нечестно! — шепотом возмутился невысокий худощавый блондин с голубыми глазами. Его противник — Роман, высокий молодой человек с темно-русыми волосами чуть выше плеч, напряженно вздохнул в ответ. Если он сейчас выиграет и эту партию, то его друг Игорь, который, по расчету Романа, сидит без единого козыря, отправится в ближайший магазин, и на остатки стипендии приобретет большую бутылку кока-колы и пачку синего парламента.
У Романа оставалось три карты. Одна из них — десятка червей. Остальные две — козырные пики. Валет и туз. Он украдкой взглянул на преподавателя и убедился, что тот не обращает на них никакого внимания. Игорь кинул червовый валет. Роман отбился пиковым. Настала его очередь делать ход — он положил на деревянную старенькую скамью, изрисованную надписями студентов разных поколений, козырный туз, зная, что Игорь примет его. Противник, со вздохом, осознаваясвое скорое поражение, принял злосчастный туз. Роман вдогонку отдал ему последнюю карту. Игорь еле слышно прошептал «Твою мать…» и скорчил недовольную гримасу, зная, что ему предстоит бежать в магазин. Рома сочувствующе похлопал друга по плечу и шепотом произнес переделанные строки стихотворения Булата Окуджавы:
— Ну, ничего, Игорь. Не везет тебе в картах — повезет в любви. На крайний случай, я угощу тебя сигареткой.
— Угу, купленной за мои же кровные. — Недовольно пробурчал Игорь.
Тут преподаватель, Николай Семенович, обратил внимание на юношей, сидящих на последнем ряду. Только он собирался открыть рот, чтобы сделать им замечание, как прозвенел звонок, извещающий о большой перемене. Друзья облегченно вздохнули и быстро собрали вещи. Бурлящий поток студентов разношерстной волной хлынул из аудитории кто куда. Игорь и Рома, обогнав стайку одногруппниц, первыми ринулись изкабинета, зная, что у раздевалки скоро скопится туча голодных и злых студентов, которым нужно по-быстрому сгонять в ближайший магазин. Ребята первыми оказались у гардероба и заполучили заветную одежду. Рома накинул черное шерстяное пальто поверх серой футболки и они отправились на улицу.
В этом году октябрь был на удивление теплым и солнечным. Выйдя на крыльцо университета, Роман глубоко вдохнул уже весьма ощутимый осенний воздух, наполненный запахом гнилых мокрых листьев. Он потянулся за последней сигаретой в пачке и только достал зажигалку, как кто-то пихнул его сзади. У него из рук выпала фиолетовая зажигалка.
— Какого черта! — выпалил он, наклоняясь за ней.
— Курить вредно, загнешься через пару лет. Кстати, не угостишь сигареткой? — отозвался женский голос. Он оглянулся. Одногруппница Наташка, известная на весь универ тусовщица. Ее папа — автор известной серии книг по славянской и скандинавской мифологии, культуролог. Историю и культуру она знала и любила так же, как толстые и неуклюжие детишки — уроки физкультуры. Как и зачем она оказалась на факультете истории, оставалась для Романа большой тайной по сей день. Красивая, высокая, стройная шатенка с голубыми глазами и изящными руками. Кто бы мог подумать, что интеллигентного вида девушка, профессорская дочка, может быть настолько далекой от любого вида книг и образования в общем и целом.
Роман поднял зажигалку и ответил:
— Если ты так печешься о здоровье окружающих, зачем куришь сама?… — скривился в ухмылке Рома и тут же добавил. — Нет, эта последняя. Скоро Игорь еще купит. Если хочешь — подходи на следующей перемене.
— А вдруг моя фраза о вреде курения произведет на тебя впечатление и ты тут же мне отдашь свою последнюю сигарету.
— О женщины, коварство ваше имя! — С улыбкой процитировал Шекспира Роман.
Наташка очаровательно улыбнулась ему в ответ, перед этим посмотрела на него так, будто он произнес последнюю фразу на инопланетном языке, и побежала к компании одногруппников, стоявших чуть поодаль от крыльца. Роман с наслаждением затянулся и стал выискивать взглядом в толпе Игоря. Наверное, господин Трунахов уже умчался в ближайший «Настар» в поисках мертвой воды и никотиновых палочек.
«Наш девиз — нет здоровому организму! Живи быстро и умри молодым» хмуро отметил про себя Рома. Он отошел чуть подальше от входа, чтобы не мешать снующим туда-сюда кучкам людей. С широкого крыльца был виден хороший обзор на всех измученных учебой молодых людей. Он наблюдал за тем, как студенты разных полов, возрастов, национальностей, вероисповеданий, интересов, собираются в кучки по двое –пятеро человек. Роман неподалеку заметил одну пустующую скамейку и уверенным шагом пошел в ее направлении. Он уселся на нее таким образом, чтобы никто из студентов не смог сесть рядом с ним. Роман натянул капюшон пальто и закрыл глаза, усердно делая вид, что он спит. Но счастье одиночества продлилось недолго. Его заставил открыть глаза тонкий женский голос:
— Извините, а кафедра искусств в каком корпусе? А то я немного запуталась.
— Шестой. — Ответил Рома, недовольно щурясь из-за яркого солнца и бесцеремонного вмешательства нахальной блондинки.
— А вы не подскажите, как туда пройти?…
«Наглая просьба. Тут куча народа, а блондинка подошла именно к спящему, голодному и злому студенту».
— Хорошо, я покажу тебе. — Вяло отозвался Роман. Он встал со скамьи во весь рост, и тот час девушка оказалась на две головы ниже своего нового знакомого.
Он оглядел ее с ног до головы. Слишком худая, скорее тощая, выпирающие скулы и серые, скорее водянистые и бесцветные глаза, цвета неба над промышленным городом. Длинные, прямые, пшеничного цвета волосы, еле заметные веснушки на лице. На шее висят белые наушники — капельки. Джинсы, кеды, темно-синее короткое пальто в стиле дафлкот. На мизинце левой руки красуется тонкое серебряное кольцо.
«Мнит себя творческой интеллигенцией. Посмотрим, как она запоет, когда унылое замужество и запах грязных подгузников выбьет из нее эту духовную дурь. Некрасивая. Какая-то прозрачная, нет в ней цвета.» — Подумал про себя Роман и чуть слышно произнес:
— Хочешь достигнуть цели своего стремления — спрашивай вежливее о дороге, с которой сбился.
— Шекспир. «Кориолан», если я не ошибаюсь? — произнесла девушка.
— Шескпир. «Трагедия о Корионале». Ты практически не ошиблась.
Рома удивился, что незнакомка так хорошо знает творчество Шекспира, но постарался не подать вида. Немногие сейчас увлекаются английским драматургом рубежа XVI — XVII веков.
Они неторопливо шли в сторону шестого корпуса. Роман еле слышно побрякивал ключами от квартиры в кармане пальто.
— А Вы тут давно учитесь? — спросила бесцветная блондинка.
— Третий курс. Так что насколько долго — решать Вам. Судя по незнанию расположения корпусов, Вы — первокурсница, задержавшаяся на полтора месяца.
Раз обращение на «Вы» для нее привычнее, то он не стал говорить «ты». Как ему казалось, это добавляло диалогу сдержанность и деловитость.
— Да, это так. Мне пришлось кое-какое время провести в Германии. Семейные дела.
Роман усиленно делал вид, что ему все происходящее крайне неинтересно. Прежде всего, он пытался в этом обмануть самого себя.
— Вам по душе учеба тут? Университет, преподаватели, студенты. Вы — мой первый знакомый в этом городе, поэтому мне особенно интересно Ваше впечатление! — произнесла девушка.
Роман задумался. «Первое впечатление чужого человека — это серьезная ответственность. Университет нормальный, но могло быть и лучше, если бы я уделял внимание выпускным экзаменам. Мог бы мог поступить в лучший ВУЗ страны и стать как Наташкин отец. Писать книги и философские труды. Преподаватели нормальные, но какие-то все с потухшим взглядом и совершенно неамбициозные, скучные. Студенты… в основе своей — как Наташка. Они понятия не имеют, почему тут оказались и надо ли им все это. Но попадаются и исключения, как и везде. Талантливые, имеющие собственное мнение, желающие действительно познать жизнь во всех ее красках, отличающиеся от серых масс. Без таких бы исключений человечество давно бы вымерло, деградировало и если бы и не вернулось назад, в сырые и мрачные пещеры, то точно бы застыло в развитии, слово перед Медузой Горгоной».
— Есть одно хорошее высказывание, приписываемое Марку Твену… «Я никогда не позволял школе вмешиваться в моё образование»… Так вот, не позволяйте университету, вмешиваться в ваше. Тем более, мнение и настроение создаете Вы сами. Вот и живите так, как нравится Вам. Любой человек даже небольшую книжку понимает по-своему. Представьте что все это — книга вашей жизни, и только вы сами решаете, какого оттенка будет Ваш сюжет.
— Спасибо за интересный совет, я учту его. — Хитро сощурилась девушка, утопая в лучах осеннего солнца.
— Всегда пожалуйста. — Безразлично отмахнулся Рома.
Они дошли до нужного корпуса. Роман указал на большую позолоченную цифру «6» у входной двери.
— Вот и ваше крыло, — сказал он.
Она посмотрела на него большими серыми глазами снизу вверх. Роману она напомнила рыбу, выброшенную на берег. Он невольно улыбнулся. Внезапно он почувствовал, что завибрировал телефон в кармане. Рома вытащил его, на экране высветилось имя «Труханов Игорь». Девчонка — первокурсница стояла рядом, внимательно разглядывая свои кеды.
— Извините, мне пора идти. Желаю удачи! — Не став ждать ответа от бесцветной девицы, и не оглядываясь назад, Рома побежал навстречу к другу.
Игорь звонил достаточно назойливо. Роман на бегу ответил на входящий вызов.
— Да?
— Тебя, что, черти в ад уже хотели затащить? Я ищу тебя уже минут десять! Скоро закончится перемена! — нервный голос раздался на том конце телефона.
Роман пропустил обвинения друга мимо ушей и спокойным тоном произнес:
— Мог бы и раньше позвонить. Я подхожу к нашему корпусу.
Роман положил трубку и буквально через секунду увидел ярко-зеленую дутую куртку Игоря. Тот стоял у скамейки рядом с корпусом «3» и нервно чиркал зажигалкой. Рома потихоньку подошел к нему и взял его за плечо. Игорь мгновенно обернулся:
— Я вернулся из ада, друг мой. Там намного интереснее, чем здесь. Курт Кобейн передает тебе пламенным привет, а Монро просит поцеловать в щеку, но об этом я попрошу какую-нибудь девчонку. — Хихикнул Рома, открывая бутылку прохладной колы.
— Не смешно, блин. — Нервно закуривая, произнес Игорь. — Я тут в магазине столкнулся с Кристиной.
— Ааа, так вот отчего ты так настойчиво желал меня увидеть. — Роман уселся на скамейку и с наслаждением закурил. Ну, рассказывай, маньячина, как там поживает твой недосягаемый идеал?
Кристина — давняя виртуальная любовь Игоря. Он наткнулся на ее страницу в социальных сетях прошлой весной, и с тех пор пристально следит за ее жизнью, но все никак не решится написать загадочной девушке-программисту с тату на шее в виде ветки сакуры и пирсингом в брови. Она носила короткую стрижку в стиле ассиметричный боб и каждый месяц радовала окружающих новым цветом волос а-ля «вырви глаз». Роман заметил, что ее новый цвет волос напрямую зависит от личной жизни. Новый оттенок — новый бойфренд, видимо, таков ее девиз. Сейчас она ходила с кислотно-зелеными волосами, и судя по всему, с новой пассией. Активно мониторя ее страницы везде, где только можно зарегистрироваться, Игорь знал о ней все. Например, места, куда она ходит, с кем общается, какую музыку слушает, любимые фильмы, книги, сериалы, то, что она ярый веган и за ношение мехового воротника убить готова. Ее любимый напиток — латте. Режиссер — Дэвид Линч. Она обожает культовый сериал девяностых «Твин Пикс». К сожалению Романа, он тоже знал о ней все. Игорь очень любит посвящать друга в подробности личной (или уже ставшей всеобщим достоянием благодаря Интернету?…) жизни. Рома не раз думал о том, как странно жить в современном мире. Ты можешь знать о человеке все, с которым лично не знаком, только лишь благодаря его активности в социальных сетях. Каждый раз, когда Игорь заговаривал о Кристине и малейших изменениях в ее жизни, о которых узнавал благодаря Интернету, Рома невольно вспоминал знаменитую фразу Олдоса Хаксли из романа «О дивный новый мир» о том, что каждый принадлежит всем остальным. Пророчества писателя, которого Роман называл новым Нострадамусом, сбывались пугающе быстро и точно.
— Знаешь, есть такое выражение.. «Если долго смотреть на девушку, можно увидеть, как она выходит замуж…» Ну или ты можешь любоваться ее фотографиями, которые у тебя на компе в секретной папочке и зачитывать этим фоткам свои омерзительные стихи на тему неразделенной любви, упиваясь слезами и соплями в ночи, прижимая влажную от слез и других выделений, подушку, безмолвно крича от любви?… — захихикал Рома.
— Иди ты! — прищурился Игорь и попытался кинуть в друга бычком, но тот ловко увернулся. — Я почти написал ей!
— Ага, помню-помню. Мы сидели у меня в квартире в те выходные, хорошо тогда текила пошла. У нее опять новый бойфренд?
— Именно… какой-то металлист Евген. Учится на политехе.
— Ну ничего, спорим, через месяцок она перекрасится в розовый? — подмигнул Роман.
— Нам пора на пару, любитель споров, а то философ вкатит нам по докладу, написанному от руки. Мне до сих пор идеи Фрэнсиса Бэкона снятся. Поэтому, шевели ногами. — Недовольно проворчал Игорь.
Философию преподавала довольно молодая женщина, по внешнему виду, сильно напоминающую жительницу острова Лесбос. Короткая мужская стрижка, полное отсутствие косметики, широкие джинсы и толстовки волей-неволей подталкивали к такому мнению. Но главным аргументом оставалось то, что она никогда не была замужем и все время таскалась с администраторшей местного кинотеатра. И внешний вид ее говорил о том, что она была соседкой по вышеупомянутому острову.
Они быстро промчались по лестнице на третий этаж и шмыгнули в аудиторию, благо Елена Владимировна сделала вид, что на сей раз их не заметила.
Садясь, по привычке, на задние парты, Роман прочел тему лекции на доске «Реальность или иллюзия. Дэвид Юм».
«А, фигня. Прочитаю в Интернете. — Решил он про себя». И всю лекцию мирно посапывал на тетрадке с изображением гепарда.
***
Он вернулся домой довольно рано — еще даже не стемнело. В отличие от Игоря, который жил в общаге, Роман всю свою сознательную жизнь ютился с матерью в маленькой хрущевке на окраине города. Но чаще всего ему казалось, он жил он тут вовсе один. Его мама — Любовь Алексеевна, мастер спорта по художественной гимнастике, последние семь лет тренирует юношескую команду. Поэтому, характер ее работы предполагал то, что как минимум по полгода, она отсутствовала на соревнованиях вместе со своими подопечными.
Отца Рома никогда не знал, вернее, не помнил. Когда ему было всего два с половиной годика — отец повесился на галстуке в подъезде собственного дома, прямо напротив квартиры. Мать говорила, что он был слабовольный и малодушный, чего-то хорошего об отце Роман от матери никогда не слышал. Поженились родители лишь потому, что мать была уже на третьем месяце беременности. Роме всегда казалось, что их скрепляли какие-то странные взаимоотношения… Он ни разу от матери так и не услышал, что она любила Павла. После его смерти все фотографии и вовсе были сожжены в пылу истерики от отчаянья и обиды. Все попытки узнать о том, какой он был человек и как он выглядел, мать обрубала на корню. После его смерти она никогда не общалась с родителями отца, будто винила их в его решении уйти из жизни самостоятельно. Чувство обиды на мужа за его отнюдь не мужественный поступок, мать несла вот уже восемнадцать лет кряду и все, что Роман знал об отце — так это только то, что у него были такие же, янтарного цвета глаза, и он работал инженером-технологом на заводе-производителе электротехнических изделий.
Рома кинул ключи на тумбочку, стоявшую около входной двери, небрежно снял кеды и повесил пальто в шкаф. Внезапно раздалось тихое мяуканье из спальни, то ли радостное, то ли огорченное тем, что пришел хозяин. Навстречу Роману вышла сибирская кошка Алиска, которую он спас на улице от мороза под самый Новый Год восемь лет назад. Он принялся гладить беленькое пузо и разговаривать со своей любимицей:
— Ну что, моя хорошая? Соскучилась или просто кушать захотелось? — Алиса принялась довольно мурчать в ответ. Он пристально посмотрел кошке в глаза:
— Алиска, мне вот иногда кажется, что ты понимаешь гораздо больше, чем думается на первый взгляд… Может, семейство кошачьих знает гораздо больше, чем людишки, которые уже столько времени бьются над раскрытием тайн мира Сего? — Кошка на него сердито посмотрела, как будто не хотела выдавать самых сокровенных секретов Вселенной и легонько царапнула правую руку.
— Ах ты тварь пушистая! Ты царапешься, а тебя еще и корми за это! — Возмутился Рома и безропотно прошел на кухню, зная, что рабу кошачьему так или иначе придется кормить королеву Алиску.
Он открыл холодильник и достал вчерашнюю рыбу кошке, а себе — позавчерашнюю пиццу, жесткую и безвкусную, как пластилин. Все-таки, долгое отсутствие матери в городе плохо сказывалось на рационе Ромы, но все же, он предпочитал одиночество и полное распоряжение квартирой, куда приводились и друзья и девушки, с которыми Рома имел весьма непродолжительные связи.
После безвкусного ужина он включил свой любимый альбом группы TheWhiteStripes и улегся на диван с книгой в руках, так и заснув с ней.
***
Звонок телефона. На ярком экране мигала надпись «Труханов Игорь». Он нехотя ответил на входящий вызов:
— Какого черта! — Вяло возмутился Рома. — Игорь, чего это тебе не спится?
— Рома, ты где? Через десять минут начнется пара. У тебя доклад у Олега Анатольевича! — раздался резкий и пронзительный, словно бормашина, голос Игоря.
— Сейчас же ночь… Игорь, какой доклад?
— Сейчас 8:20 утра, если тебе интересно! Разуй глаза и открой шторы.
— Скажи, что я заболел. До связи. — Безучастно ответил Рома и положил трубку.
«Тоже мне, проблема, нашел из-за чего будить» — пронеслось в голове у Романа, и он перевернулся на другой бок, ожидая прихода господина Морфея. Но взамен Богу сна пришла лишь наглая Алиса, которая просила то ли чтобы ее погладили, то ли покормили, то ли все сразу. Рома взял в охапку кошку таким образом, чтобы она не смогла вырваться, и начал ее гладить. На второй минуте Алиска все-таки сдалась и тихонько замурчала. Парень довольно хмыкнул: «Вот и с девушками так же… сначала вырываются, строят из себя гордых и недоступных, затем принимают тебя, влюбляются, а потом, когда тебе надоедает их гладить, трутся о твои ноги, забыв о своей неприступности. Наверное, женщину кто-то скопировал с кошки, отняв усы и добавив им соблазнительную грудь».
Такие отношения у Романа были с его первой любовью — Настей, девочкой из параллельного класса. Они учились в выпускных классах, когда завязались их отношения, но нравилась эта девушка ему уже года два, вот только подойти к ней он никак не решался. Но судьба предоставила ему такой шанс. Их знакомство произошло возле школьной библиотеки, в которую торопился Роман, чтобы взять оставленный дома учебник по истории, Настя же выходила из библиотеки со стопкой учебных пособий по английскому языку для всего класса. Они столкнулись прямо у входа, да так сильно, что из рук девушки распались методички по всему коридору. Конечно же, немного помедлив, Роман взялся помогать ей, но краем глаза заметил, как из ее сумочки выпало карманное зеркальце, с обратной стороны украшенное стразами. Рома помог собрать ей пособия и девушка, краснея, отправилась на урок, а он, составив в голове целый план по захвату Настиного сердца, спрятал зеркало в кармане джинсов.
После уроков Рома ждал Настю на выходе из школы и отдал ей зеркало при том условии, что она согласится на то, чтобы он проводил ее до дома. Она нехотя пошла с ним, но по ее виду было заметно, что Насте он не пришелся по душе. Рома отчаянно добивался сердца девушки месяца два. В ход шло все — и цветы, и подарки и чтение Шекспира под окном. Но окончательно сердце девушки растопил дорогущий щенок папийона, которого она назвала Шелли.
А еще через месяц Рома понял, что его белокурый и пухлогубый ангел Настенька, оказалась обычной пустышкой, которую интересовали только новые шмотки и школьные сплетни, даже Шелли ей через неделю надоел, ведь с ним надо заниматься и выгуливать нового члена семьи. Рома еще немного погуляв с Настей и потеряв с ней девственность, решил, что с него хватит обсуждений нового маникюра и тенденций моды, и начал думать, как бы порвать с раздражающим ангелом, который на тот момент уже был по уши влюблен в своего бойфренда. Она даже умудрилась выбрать свадебное платье и похвастаться подружкам, хотя никаких намеков от «ее Ромочки» никогда не поступало, он и жениться-то никогда не хотел, тем более на розово-зефирной Насте. От ее разговоров об их совместном будущем у Ромы порой начинался истерический приступ смеха.
Но и тут судьба предоставила ему шанс порвать с Настей раз и навсегда.
В один прекрасный солнечный день, девушка неохотно отправилась выполнять свои обязанности по выгулу еще не чувствующего городских опасностей Шелли. Настя, не думая, опустила вырывающегося щенка с розового поводка, а сама уселась на скамейке возле дома и самозабвенно болтала о приближающемся выпуском бале по мобильному с подружкой Леной. Возлеспальной девятиэтажки, в которой она проживала, пролегала автомобильная дорога, по которой ездили в основном жители Настиного дома и прилегающих близ построек. Шелли сначала активно рылземлю под деревом, неподалеку от своей нерадивой хозяйки, но затем, убежав в сторону дорожного полотна, быстро скрылся из виду, а девушка, увлеченная телефонным разговором, даже не заметила отсутствия своего любимца рядом с ней.
Внезапно раздался оглушающий звук тормозов, затем громкое поскуливание. Настя, обладающая жаждой быть в курсе всех сплетен, кинулась посмотреть, что же там произошло. Девушка не поверила своим глазам, когда увидела, что под колесами красной мазды оказался Шелли, заботливо подаренный ее Ромочкой.
Щенок погиб на месте. Хозяин мазды — высокий светлый мужчина лет 45 долго оправдывался и клялся, что не заметил маленького Шелли. И что он тут совершенно не при чем. Настя, при виде окровавленного тельца собачки, тут же закатила истерику и разрыдалась. Она, дрожащими пальцами, набрала номер Ромы и рассказала все, что произошло. Он сорвался с тренировки по плаванью и застал девушку уже дома. По щекам Насти текли черные от самой навороченной туши соленые слезы. Парень внезапно осознал, что вот он — его шанс порвать с Анастасией. От двойной потери ей будет больнее, но он надеялся, что девушка вынесет хоть какой-то урок из этой ситуации. Она кинулась на шею Роме, но тот холодно ее отстранил:
— Насть, я хочу с тобой расстаться. Мы совершенно разные. Я подарил тебе живое существо в надежде, что ты будешь заботиться и любить Шелли. Но ты даже месяца не протянула, ухаживая за ним. Тебя ничего в этой жизни не интересует. Ни я, ни даже несчастный щенок. Прощай. — Он развернулся с такой скоростью, чтобы его уже бывшая девушка не успела сказать ни слова в ответ. Выйдя на улицу, он судорожно, но облегченно закурил. Конечно, ему было жаль бедного щенка, и то, как он погиб даже не от колес красной мазды, а от аккуратно наманикюренных пальчиков Анастасии.
Проходя мимо места недавней трагедии, он взглянул на окровавленное пятно на асфальте и поморщился, вспоминая эйфорию от первых встреч с Настей и то, как лизал ему руки и приветственно махал хвостиком маленький щеночек. От последних воспоминаний у Романа выступили слезы.
— Какой же я был глупец. Женщина — наманикюрренная и надушенная кукла, под оболочкой которой скрывается тот же самый пластик, из которого и сделана Барби.
В этот момент Рома поклялся себе не иметь никаких долгосрочных отношений с женщинами. Жениться и иметь какой-либо общий быт — тем более.
Настя еще долго пыталась вернуть своего бывшего возлюбленного: пыталась вызвать ревность, пыталась поговорить с ним напрямую и показать, что любит его, даже читала любимых авторов Романа — Шекспира и Марка Твена и цитировала их своим подругам, когда он проходил мимо. Но безуспешно — Роман остался верен своей клятве. Последний раз он ее видел прошлым летом, они столкнулись в магазине. Оказалось, что девушка учится в крупном ВУЗе в другом городе на актрису и приехала на каникулы к родителям.
Но Роман ни на секунду не пожалел о своем решении расстаться с Анастасией.
***
Парень полежал на диване еще минут десять, но решил, что все же необходимо отправиться в университет, поэтому рывком встал с дивана, попутно скинув кошку. Он наспех умылся, переоделся, насыпал Алиске сухого корма и нарезал себе бутербродов с сыром, которые по привычке залил кока-колой.
Он переоделся в чистую одежду — белую рубашку и синие, потертые джинсы, и с грохотом закрыв за собой дверь, вышел на улицу. Автобусная остановка была как раз напротив его дома. Рома достал из кармана пальто пачку сигарет и только начал чиркать зажигалкой, чтобы закурить, как подъехала нужная ему маршрутка. Он зашел в полупустой транспорт и уселся на самое дальнее кресло, с тем расчетом, что его уж точно никто из пассажиров не начнет беспокоить до конца самой поездки.
«Жаль, что так покурить не удалось» — пронеслось в голове у него. Зато парень вспомнил, что у него в сумке завалялся плеер. Дорога от дома до университета занимала минут двадцать, если нет пробок. Рома любил ездить в свой родной альма-матер тогда, когда уже пройдет час пик и народу в транспорте станет в разы меньше, тогда он действительно наслаждался одиночеством возможностью послушать музыку вне дома. Он достал серебристо-черный плеер, и через несколько секунд в его ушах заиграла группа Nirvana. Парень смотрел на быстро меняющийся пейзаж за грязным окном маршрутки. Осень уже полностью взяла шествие над его городом: листва с деревьев уже вся облетела, солнце почти не показывалось за облаками, некоторые прохожие нацепили утепленные куртки и шапки, дабы пронизывающий ветер не добрался до них.
Закрапал мелкий дождик, извещающий о том, что тяжелое, серое облако все-таки несет с собой достаточные запасы осадков. На следующей остановке, Роману пора нужно выходить и он предварительно накинул на голову капюшон, видя то, что дождь постепенно усиливается. Он попросил водителя остановиться. Тот нехотя включил поворотник и остановил газельку. Рома быстро выскочил из транспорта и бегом направился в сторону большого светлого комплекса зданий с большой золотистой вывеской посредине, гласящей о том, что тут находится Сибирский государственный университет имени Е. И. Андреева. Роман забежал в главный корпус и посмотрел на часы. До конца первой пары оставалось еще пятнадцать минут. Он неспешно сдал пальто в гардероб и перешел в шестой корпус, туда, где находилась кафедра истории искусств. Рома уселся на скамью возле расписания, где его, выйдя из аудитории, непременно заметит Игорь. Сейчас шла пара по истории искусств, на которую он должен был приготовить доклад по повседневной жизни русского народа на полотнах отечественных художников ХVIII-ХIХ веков.
Неожиданно для себя, он вспомнил, что та «бесцветная» девушка-первокурсница как раз обитает в этом корпусе университета. Рома поймал себя на мысли, что хотел бы ее увидеть вновь. Но ничего привлекательного во внешности, в манере вести разговор, в мимике, голосе и интонации он не почувствовал. Наверное, его зацепила не девушка, а ее знание о Шекспире. «Да, во всем происходящем виноват Шекспир» — решил Роман и тем самым попытался объяснить это странное, новое для себя чувство желание увидеть и поговорить с незнакомой ему девушкой. Но пареньвсе же сумел отмахнуть от себя эти мысли, как надоедливого комара, который жужжал под ухом.
По всему зданию университета раздался мелодичный звонок, извещающий о конце первой пары. Роман все также, неподвижно сидел на скамье и выглядывал белую макушку Труханова, который с минуты на минуту должен был появиться возле общего расписания.
И буквально через пару мгновений в море других студенческих тел появилась белобрысая голова друга. Роман встал со скамьи и приветственно махнул Игорю. Тот быстрым шагом направился в сторону Романа.
Они пожали руки:
— Хэй, Рома, ты в универе! А чего это даже смску не сбросил? — Я думал, что сегодня тебя вовсе не будет.
— Я решил, что ты без меня один не справишься. Ты же ведь скучал по мне, дааа? — заговорческим тоном произнес Роман.
— Нет, не скучал! Но как только я тебе позвонил и пошел на пару, я встретил Кристину.
— Ну нееет, только не ее. Богиня сошла с Олимпа и одарила тебя мимолетным взглядом?.. — Страдальчески закатил глаза Рома, предчувствуя то, что разговор о возлюбленной Игоря затянется как минимум на час.
— Нет. Все было совсем не так! Вечером я напишу ей в интернете и назначу встречу. — Мечтательно улыбнулся Игорь.
— Ты по ошибке, за завтраком, выпил вместо кофе эликсир храбрости? Или водки? — хихикнул Роман.
— Опять нет. Ты меня недооцениваешь, друг мой! Все было гораздо лучше. Кстати, о кофе. Пошли в столовку, я тебе подробно все расскажу.
Оказалось, что после утреннего звонка Роме, Игорь задержался покурить перед парой, и у него попросила сигарету сама Кристина, по-прежнему с кислотно-зелеными волосами и очень грустным выражением лица. Труханов, который смог побороть дрожь в руках, потянулся за пачкой и смог все-таки с ней заговорить. Но он додумался задать ей только один вопрос: «Который час?». Кристина посмотрела на экран мобильника и безразлично отозвалась: «8:25, скоро начнется пара. А мне еще в другой корпус тащиться». Игорь хотел спросить у нее, на каком факультете она учится, дабы поддержать светскую беседу, но побоялся показываться слишком навязчивым и наглым. Он не хотел показывать, что она его хоть каплю заинтересовала. Они молча докурили вдвоем на крыльце шестого корпуса и девушка умчалась в свое родное крыло, где обучались будущие математики и программисты.
— Ндааа… — Нахмуренно протянул Рома, прихлебывая противный растворимый кофе в шумной столовке, — Ты получше ничего не мог придумать что ли?
— А что ты бы придумал на моем месте? Я так-то не репетировал разговор с ней даже в самых смелых фантазиях. — В голосе Игоря прозвучали нотки раздражения.
— Не знаю, это же ты мониторишь ее страницу в Интернете, мог бы и слепить чудную беседу на полминуты о том, как прекрасная утренняя сигарета или о том, что пора бы бросать, иначе зубы уже не по годам жёлтые. А ну улыбнись! — Рома оскалил зубы и жестом призвал Игоря сделать то же самое.
— Это глупо. — Удрученно прокомментировал Игорь, допивая кофе в пластиковом стаканчике. Я напишу ей сегодня вечером в социальных сетях.
— Вот это я считаю глупым. Лучше подкарауль ее у входа куда-нибудь и прогуляйся вместе с ней, например, до остановки. Девушки ее типа не переносят знакомств в соц. сетях. Спорим, что она это считает наивысшим проявлением мещанства и отсутствия фантазии? Тогда ты точно упустишь свой шанс, который у тебя вот-вот появился. Да я бы это и шансом не назвал. — С жаром возразил Рома.
— Неважно. Пошли на пару. Сейчас уже начнется лекция Ирины Борисовны. — Игорь поспешил закрыть эту тему поскорее, зная, что любая их дискуссия может перерасти в жаркий спор. Он иногда побаивался вступать со своим лучшим другом даже в незначительные конфликты, по опыту уже зная, что Рома, чей эгоизм порой достигал невообразимых высот, вкупе со скрытой агрессией, может наломать немало дров. Подобные случаи уже были. И когда Роман открыто издевался над Игорем за любой промах, касательно учебы, и когда он на первом курсе устроил погром в аудитории при всей группе, да такой, что подключились преподавателя, дабы унять его. Тогда уже пришлось приехать матери Романа, которая долго о чем-то беседовала со всем преподавательским составом на факультете. В результате, его, конечно, оставили в ВУЗе, но все, включая одногруппников, еще долго обходили его стороной. И до сих пор многие не понимают, как Игорь мог стать лучшим другом самовлюбленному, эгоистичному и нетерпимому к остальным людям социопату. Но Игорь, весьма мягкий и неконфликтный молодой человек, знал, в дружеских отношениях, как и во всяких любых, тоже нужно уметь уступать и стараться уходить от любого конфликта. Ведь поссориться — помириться можно, а осадок останется надолго. Он постарался свести все разговоры сегодня только к учебе и к концу второй пары заметное напряжение между друзьями пропало, когда они снова посмеивались над несуразными ответами своих одногруппниц на практике.
Глава II. Анна
Роман сидел на деревянном стуле у себя в комнате, медленно раскачиваясь взад-вперед. Анна сидела напротив него на кровати и по ее щекам катились едва заметные слёзы. Парень взглянул в окно: не было ни ветра, ни дождя, ни промозглого октябрьского снега. Казалось, что природа, как и весь остальной мир, забыла об этих двоих. Комната была наполнена мраком и тяжелой, нависшей над Ромой пустотой. Все происходящее вокруг казалось каким-то нереальным. Как будто он наблюдал только со стороныи за собой, и за сидевшей блондинкой, напротив, через экран ноутбука. Ему отчаянно хотелось верить, что он просто смотрит какой-то дурацкий фильм, который он вот-вот выключит и вернется в свою нормальную жизнь, наполненную обычными проблемами.
Роман с силой зажмурил глаза, чувствуя, как в голове бешеным импульсом, словно дикая птица, только что посаженная в клетку, отдавалась только одна мысль «Ее тут нет, ее тут нет, ее тут нет». Не знать ее, никогда с ней не встречаться. Он так хотел, чтобы эта мысль осуществилась. Он открыл глаза и Анна, как и несколько секунд назад, по-прежнему сидела перед ним на том же самом месте, в той же позе и с тем же выражением лица.
Он снова с силой зажмурил глаза и снова открыл. Никаких изменений. Закрыл и снова открыл. Анна сидела все так же неподвижно, прямо напротив него. «Я тебя ненавижу. Но больше я ненавижу себя» — прошептал парень. И тут же засмеялся в голос:
— А что, если бы тогда, на паре, проиграл в карты Игорю я? Мне бы пришлось идти в магазин и мы бы никогда не встретились, ведь так? Какова вероятность, что мы бы не встретились снова? В нашем университете учится восемьсот человек. Почему ты подошла именно ко мне?
— Судьба… — спокойно отозвалась девушка. Если бы мы не встретились тогда, мы бы встретились на следующий день, если не на следующий день, то на следующей неделе. Это твоя судьба, Рома. Случилось все так, как должно было.
— Никакая эта не судьба! — крикнул Роман и резко встал со стула. — Если ты хочешь думать, что судьба — это какая-то неведомая внешняя сила, которая просто в рандомном порядке раздает всем людям их «приговоры», то это не так. Наша жизнь — всего лишь цепочка случайных событий, не промысел Бога, ни задумка Вселенной. Если бы это было именно так, как ты говоришь сейчас, то на что человеку дается воля и выбор? Например, из сотен людей ты выбрала именно меня… Почему? Почему ты выбрала именно меня? — Он горько усмехнулся и обессиленный и опустошенный, опустился обратно на стул.
— Верить в судьбу, божий промысел или в задумку Вселенной или же не верить во все вышеперечисленное — дело твое. Ты сам хотел, чтобы я сделала выбор в твою пользу. Возможно, даже не осознавая этого до конца. Нельзя вернуть прошлое или что-то исправить. Ты — это ты. Прими себя со своими ошибками. Ведь эти самые ошибки — это то, из чего ты состоишь сегодняшний. Рано или поздно, ты смиришься с мыслью, что я — твоя судьба. Теперь так будет всегда. — Произнесла девушка и пристально посмотрела на Романа.
***
Осенью, даже в октябре, темнело довольно рано. Поэтому, Рома, распрощавшись с Игорем, который составил уже целый план по завоеванию Кристины в социальных сетях, решил отправиться домой. Он лениво закурил и, пуская густой дым, поплелся на ближайшую остановку.
Сгущался вечер, и было уже прохладно. Он поправил шарф таким образом, чтобы на шее не оставалось оголенных участков кожи. Рома достал плеер из сумки и чуть позже в ушах заиграли американские рокерыTheKillers. Подходя к остановке, молодой человек заметил, там уже не было ни одной живой души. Он взглянул на часы. 20:06 показывал экран мобильного телефона. «Правильно, ведь рабочий день давно уже закончен. Все уже разъехались по домам». Он простоял так на остановке в полном одиночестве еще минут пять, прежде чем заметить, что подъезжал нужный ему автобус с номером 21 на лобовом стекле. Роман уже достаточно продрог для того, чтобы начать честно мечтать о теплом автобусе и горячем чае дома. Наконец, водитель подал сигнал поворота и старенький «ПАЗ» пришвартовался к остановке. Из него вывалилась бабуля лет семидесяти с потрепанной сумкой из советского прошлого и пакетом с фирменной эмблемой большого сетевого супермаркета за углом. «Вот какой прыжок во времени совершила эта бабушка, успев пожить и в несуществующей ныне стране и в молодой России» — пронеслось в голове у парня. Он поспешил ей на помощь и галантно подал руку, чтобы помочь ей выбраться. Бабушка, видно непривыкшая или уже отвыкшая от такого обращения, немного оторопела и, заикаясь, поблагодарила Рому.
Он уже намеревался войти в автобус, как увидел, что вслед за этой бабулей выходит девушка. Роман поднял наверх глаза и увидел, что это была та самая девочка-первокурсница, которая не так давно спрашивала у него дорогу. Парень, немного растерявшись от такой неожиданной встречи, отступил на шаг, дав ей возможность выйти.
— Привет. — Весело сказала она.
— Привет. — Глухо отозвался Рома и остался стоять на своем прежнем месте, как вкопанный, не подавая вида, что его хоть как-то интересует автобус. Приветствие этой девчонки так сбило его с толку, что он решил как можно больше времени провести с ней, узнать ее поближе, хотя замерзшие конечности уже давали о себе знать. Отчего-то он поймал себя на мысли, что девушка ни за что не вспомнит его лица, если встретитво второй раз.
В это время, двери автобуса с треском закрылись и «ПАЗ» медленно отъезжал от остановки.
— А это не Ваш автобус? — легонько вскинув бровь, поинтересовалась девушка.
— Нет, нет. — Уверенно соврав, заверил ее Рома. — Ты живешь где-то неподалеку, да? Вернее, Вы! Вы живете где-то неподалеку? — поправил себя Роман, вспомнив о том, что девушка называла его на «Вы» в момент их первой встречи.
— Да, недалеко. За парком Победы. — Робко ответила блондинка.
Роман еле видно улыбнулся ей и предложил проводить ее до дома.
— Давайте до парка Победы. А оттуда до дома мне совсем недалеко.
— Хорошо. Но если Вы решили, что я маньяк какой-то и буду каждую ночь дежурить у Вашего дома, то глубоко заблуждаетесь.
— Нет, что Вы! Просто не хочу, чтобы меня с кем-то из молодых людей видели родители, они строгих правил. Не люблю лишних вопросов.
— Конечно. Тогда не буду создавать Вам лишних проблем и просто выведу из парка. А там уже брошу на растерзание родителям. — Судя по недоуменному лицу девушки, он решил что шутка про «растерзание» была неудачной и поспешил перевести разговор на более нейтральные темы, в частности, расспросил девушку о ее впечатлениях о городе и университете.
За тот неполный километр, который Роману удалось растянуть на двадцать минут, хотя он проходил это расстояние минут за десять, он успел узнать, что город, профессия и сам университет девушке очень нравятся, ведь она всю жизнь мечтала стать искусствоведом и побывать в лучших музеях мира. С первых же минут знакомства она показалась Роману человеком довольно сложным и скрытным. Зачастую отвечала вопросом на вопрос, не давая возможности узнать хоть что-то о ней. Приходилось быть навязчивым. Роме все сложнее и сложнее было понять, как с ней вести диалог. Было такое ощущение, будтоон пытается вальсировать в паре с ней и как только берет инициативу в свои руки, ведя «партнершу», то девушка тут же перехватывает ее, не упуская шанса стать главной в разговорном «танце».
— Как Вам первые дни в нашем учебном заведении? Какие впечатления? — задал вполне невинный вопрос Роман.
— А как Вам университет? Вы же учитесь тут уже третий год, наверное, впечатлений за три года накопилось гораздо больше, чем у меня за пару дней, может, поделитесь? — быстро ответила девушка.
Парень, которому довольно редко приходилось вести беседу с нетипичными девушками, даже на мгновение растерялся, но решил поиграть в «Еврейский диалог» со своей новой знакомой:
— Вы до сих пор не определились со своими впечатлениями, раз спрашиваете у меня? — ехидно выкрутился Рома.
— Разве это плохо, что я поинтересовалась Вашим мнением?
— Ну, раз я задал вопрос первым, мне полагается узнать ответ первым, или у Вас есть какое-то другое мнение на этот счет?
— Разве такое правило где-то написано?
— А Вы сомневаетесь в том, что по отношению ко мне сейчас ответить прямо было бы наиболее верным решением?
— Разве? — виновато спросила блондинка и тут же улыбнулась совершенно лучезарной улыбкой. Рот ее был несколько большим по отношению к остальным чертам лица, но эта особенность нисколько не портила блондинку. Роман поймал себя на той мысли, что даже в тусклом, смекающемся свете, он уже не мог назвать эту девушку ни «белесой» ни «бесцветной». Он пристально вглядывался в ее образ и пытался понять, в какой именно момент их общения его покинула неприязнь к ней.
— Разве. — Ответил он и понял, что проиграл словесную битву.
— Ну, могу сказать пока лишь о том, что я бесконечно влюблена в свою будущую профессию и не думаю, что историю искусств можно плохо преподавать. Поэтому, пока что процессом обучения я вполне довольна. Что касается остального… Лучшее — враг хорошего, поэтому мне кажется, что нужно довольствоваться тем, что имеешь сейчас.
— Кстати, Вы же будущий искусствовед! Меня давно мучает один вопрос… Вот скажите, иногда мне кажется, что все хорошее, по-настоящему нужное и светлое уже написано, спето, снято, нарисовано и уже наши современники, будущие поколения только копируют и воруют друг у друга. Ничего не ново под Луной, ведь так?
— Нууу… допустим да. Ведь по сути дела, ценности у человечества всегда одни и те же. Мир во всем мире, любовь, семья, друзья, добро и неприятия зла во всех проявлениях. Но, правда, одни и те же ценности могут варьироваться по-разному, у кого-то мир во всем мире — это тихая и спокойная жизнь, у другого — борьба за свою собственную справедливость разными методами, включая войну. Так же дела и обстоят с любовью. Мальчик может любить девочку, нескольких девочек, а может и другого мальчика. Я бы сказала, что ценность у человечества во все времена — собственное чувство счастья. А вот тут оно у каждого свое. — Пожала плечами девушка.
— Да. Тут я с Вами согласен. Но уже столько всего сделано, сказано. Мне кажется, что творцы во всех их проявлениях переливают из пустого в порожнее, не делая при этом никаких «открытий» в духовной сфере. Они переделывают друг за другом песни, музыку, фильмы, книги и картины.
— Теперь не согласна я. Вот смотрите, возьмем среднестатистическую девочку лет 13—18. О чем все ее мысли? Да, о любви. Очень важно к кому, при каких условиях, и наличие ответных чувств у объекта воздыхания. Не станет же она слушать те песни, на волнующую ее тематику, написанные людьми возраста ее родителей. Это же бред! Необходимо, чтобы глубину ее чувств воспели ее ровесники. А подростковый возраст самый романтичный, и судя по заработкам звезд-ровесников той самой девочки еще и самый высокооплачиваемый. Или пример куда глубже и интереснее. Вот человек уже 30—40 лет, давно переживший подростковый возраст. Но чем старше дети, тем больше у них проблем. Тут уже и серьезная депрессия на почве кризиса и непонимания в семье, на работе или со своими отпрысками. Может быть, есть мысли о том, что пора изменить прическу, а может быть уже и о разводе. Или даже о самоубийстве, если и психотерапевт и антидепрессанты уже не помогают. Но тут наш герой натыкается каким-то образом на художественное произведение, описывающее похожую ситуацию, которая происходила с его современником и видит, что уже литературный герой выходит из нее победителем. И он начинает верить в то, что и у него получится, что его действительно кто-то понимает! Даже пусть просто выдуманный персонаж. И таким образом, он излечивается, вдохновляется, находит выход из своей непростой ситуации и делает самого себя и жизнь окружающих лучше, а расписание своего психотерапевта — менее загруженным. В общем, я считаю, что искусство призвано делать людей людьми. Это наука и технологии упрощают жизнь, делают ее более комфортной, но только настоящее искусство, которое несет в себе хотя бы грамм ценности и веры в себя, способно вдохнуть жизнь в человека. — Собеседница еле заметно улыбнулась. Видимо, в глазах Ромы она прочла, что взяла окончательную и бесповоротную победу в споре.
Монолог девушки заставил уже во второй раз поразиться тем, как ошибался в ней при первой встрече. Она была странная, непостижимая, со своими взглядами и мнением. Парень осознавал, что его начинает тянуть к ней все сильнее. Но даже ни сколько как к девушке, сколько как к приятному и давно искомому собеседнику.
У Романа в голове крутился вопрос про классическую и современную литературу, который он не успел до конца сформулировать, как девушка начала замедлять шаг.
— О, мы уже дошли до конца парка. — От неожиданности воскликнул Роман. Он совершенно не заметил, как весь заявленный путь они уже прошли, и настала пора расстаться. В небольшом парке уже вовсю царила осень. Желтые и красные листья как по сговору, все слетели с деревьев, обнажив голые и худые ветки берез и тополей. Пахло сыростью и скорыми первыми заморозками. Тут, в парке Победы, как и должно быть, стояли небольшие искусно сделанные мраморные памятники героям, которые защищали свой город во времена Великой Отечественной войны, а в центре этого мемориала возвышалась гранитная скульптура ангела, который держит на руках погибшего солдата. Роман украдкой взглянул на монумент, потом на девушку, которая восторженно оглядывала парк. Парень только сейчас заметил, какого она маленького роста — еле достает до плеча.
— Ну вот, Вы и на месте, как я и обещал — целая и невредимая. Хочу взять с Вас слово, что бы Вы такой и добрались до дома.
— Обещаю! — хихикнула девушка в ответ. — Я в этом парке уже не в первый раз, но его мемориал до сих пор поражает мое воображение. Уж очень красивое и трагичное место. Еще один плюсик в копилку искусства. Заставляет вспомнить свою историю и постараться не допускать трагедий вновь.
— Вынужден полностью согласиться с Вами. Похоже, снова.
— Почему снова? Мы же не делились мнениями о чем-либо.
— Мне тяжело это признавать, но Ваш монолог о значении искусства в жизни человека заставил меня пересмотреть кое-какие взгляды на это самое искусство.
— Ну, значит, я могу направить Вас еще на путь истинный! — искренне засмеялась она. — Что мы все на «Вы» да на «Вы»! похожи на двух зануд, не так ли? Кстати, меня зовут Анна. — Она почему-то протянула левую руку для рукопожатия. — Ой, извини. Я просто левша и поэтому рефлекторно протягиваю «главную» для меня руку. — Она быстро протянула правую.
— Роман. — Он дотронулся до холодной и узкой кисти руки девушки, но почему-то ощутил прилив теплоты по всему телу. — Приятно было познакомиться, Анна. Ты очень приятный собеседник.
— Спасибо, взаимно! — воскликнула белокурая Анна и побрела в сторону улицы Чехова. Роман еще на несколько секунд задержался на прежнем месте и посмотрел ей вслед. Девушка, немного отойдя от парка, недолго рылась в сумке и достала оттуда маленький МP3-плеер.
«Странно. — Отметил про себя Рома. — Девочка с самым распространенным женским именем на этой планете, на поверку оказалась самой своеобразной и яркой индивидуальностью из всех представительниц прекрасного пола, с которыми я был знаком. Видать, корабль не всегда плывет так, как его нарекают».
Не смотря на холод замерзшие конечности, Роман решил пойти до дома пешком, ведь в тот момент у него впервые за долгое время было действительно хорошее настроение.
По дороге молодой человек решил зайти в магазин и купить чего-то съестного для себя и для кошки. Он зашел в небольшой супермаркет возле дома и накидал в корзинку всего самого вкусного и вредного, не забыв про корм для Алиски. Роман никогда не имел привычки разглядывать посторонних людей, но, уже подходя к кассе, заметил ту самую Кристину — возлюбленную Игоря. Она была вместе с каким-то металлистом, весьма противной наружности. Рома прищурился — это был тот самый Евген в черной косухе и железных цепях на куртке и на джинсах, нынешний парень Кристины, о котором говорил Игорь. Молодой человек не мог расслышать, о чем они говорят, но судя по выражением их лиц, они усердно пытались ссориться шепотом. Рома снял наушники и прислушался к ним: «О языческие Боги, чем я занимаюсь… подслушиваю, как ссорится парочка, прячась за стойкой со свежим хлебом. Игорь должен мне будет блок сигарет! Нет, два!…»
— Ты полный придурок, Женя! Зачем ты накинулся на моего одноклассника? Ты ему нос разбил!
— Он пытался флиртовать с тобой! Он на тебя смотрел, как на кусок мяса, который хочет сожрать!
— Да судя по твоим «домыслам», ко мне под юбку мечтает залезть каждый фонарный столб! Ты меня достал своими подозрениями! Что мне теперь, паранджу надеть из-за тебя?! Мы просто разговаривали на улице! Ты даже к подругам меня ревнуешь! — Последние две фразы девушка произнесла явно не шепотом.
— Но, Крис… дай мне объяснить! — Взмолился железный человек.
Программистка одарила своего парня убийственным взглядом, после чего поставила бутылку воды обратно на витрину и на всех парах выбежала из магазина, на ходу накидывая капюшон сине-желтого пальто. Тот рефлекторно попытался схватить ее, но замешкался и не успел, зато громко прокричал ей вслед:
— Ну и дура ты, тупая! Идиотка! Потом еще пожалеешь!
Роме повезло, что окна супермаркета представляли собой огромные стеклянные витражи, он смог увидеть, как Кристина, будучи уже по ту сторону, показала металлисту весьма неприличный жест, причем продублировала на обеих руках сразу. Он не удержался и засмеялся, хотя старался сделать это максимально тихо. Металлист, услышав чей-то смех, посмотрел по сторонам, но так и не нашел источник смеха. Разгневанный, он схватил банку какого-то дешевого спиртного пойла, расплатился и ушел прочь из супермаркета.
После этого, Роман, побродив еще пару минут по магазину и накидав в корзинку пару упаковок с лапшой быстрого приготовления, заплатил за еду и направился домой, где его ждала пушистая Алиска.
Пока Роман шел к своей квартире, мысли об Анне снова накрыли его, словно мощный цунами. «Шескпир тут совершенно ни при чем, — хмыкнул про себя парень, — просто, она удивительный человек..и я почувствовал это. Умная, интересная, образованная, начитанная и на все имеет свое мнение. Мне определенно нужно пообщаться с ней побольше». Тут же на ум пришла одна из самых цитируемых фраз того самого Уильяма «Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею».
По привычке, Рома мысленно отмахнулся от этого: «Невозможновлюбиться в кого-то, когда видел всего два раза в жизни. Это полный бред!».
Он уже открывал двери своей квартиры, как его окликнула старушка, единственная из соседей, с которой он здоровался, и чье имя знал наверняка, ведь она всю свою жизнь прожила с его семьей на одной лестничной площадке. Именно Нина Петровна первой обнаружила тело отца, безвольно болтающееся на дешевом темно-бордовом галстуке, подаренного Павлу на Новый Год.
— Ромочка, сынок! Здравствуй! Как дела твои? Мама опять в разъездах вся? — выглянула из-за своей входной двери сгорбленная старушка.
— Добрый вечер, Нина Петровна. Да все хорошо. Мама, да, в Москве сейчас с младшей группой, должна вернуться 18 октября. У вас как дела? Вам помощь моя не нужна? — Заботливо произнес Роман.
— Нет, нет. Ко мне сын завтра на недельку с женой и внучкой приезжает. Ты, наверное, питаешься одной отравой, когда Любочки дома нет? — недовольно покосившись на пакет из супермаркета сказала она.
— Нет, я готовлю себе, не переживайте. — Соврал Рома и почувствовал, как пустой желудок сделал сальто и заурчал в знак протеста.
— Ромочка, я вот к их приезду пирожков с капустой напекла, да картошки с говядинкой потушила. Давай я тебе немного отсыплю. Сегодня только 4 октября, тебе еще долго ждать приезда матери!
— Нина Петровна, ничего не надо, спасибо! — Стал возражать парень.
— Ничего не знаю! Заходи давай!
К тому, что пора бы уже нормально поесть Рому подталкивал прилипший к спине, революционно настроенный желудок. Он неохотно согласился и прошел в квартиру к соседке. В маленькой, на советский манер обставленной квартирке, витал стойкий запах валокордина, кошачьей мочи и свежих пирожков. Парень снял обувь и прошел в зал, пока Нина Петровна суетилась на кухне и рассыпала в контейнеры свежую домашнюю пищу, Роман стал разглядывать фотографии, висевшие на стенах и расставленные на столе. За стеклом лакированного серванта он обнаружил старую цветную фотографию, на которой был изображен улыбающийся маленький мальчик, которого на руках держали не менее счастливые родители. «Черт возьми! Да это же я с матерью, мне тут года полтора. А это, значит, мой отец…» — Рома недоуменно смотрел на фото из далекого прошлого и не понимал, откуда она могла оказаться у Нины Петровны.
Молодой человек впервые в жизни увидел своего покойного отца. Павел Леонидович при жизни имел красивую улыбку, прямой «греческий» нос, черные, как смола волосы и точь-в-точь, как у сына, глаза необычного, янтарного цвета. Рома перевел взгляд с фотографии на свое отражение в серванте «Господи, как мы похожи с отцом. Я, действительно, его копия!…»
В эту минуту в комнату вошла Нина Петровна с зеленым пластиковым контейнером и целлофановым пакетом со свежими пирожками.
Заметя то, что Роман вглядывается в фотографию за сервантом, она начала невнятно мямлить:
— Рр-ромочка! Сынок!…Ты прости меня за это фото! Любочка строго-настрого запретила мне показывать тебе эту фотографию.
— Нина Петровна, откуда у вас эта фотография? Где вы ее взяли? — осторожно поинтересовался Рома. — Только скажите мне правду!
— Ты, сынок, присядь… в ногах же нет правды.
— Я постою, Нина Петровна. — С нетерпением в голосе ответил Роман.
— Ну как скажешь, дорогой. Я знаю твоих родителей уже очень давно. И помню бабушку и дедушку по линии отца. Раньше, когда еще Паша был подростком, они жили в той квартире, где сейчас живете вы с Любой. После свадьбы твоих родителей, они купили дом и переехали в соседнюю деревню, оставив жилплощадь в городе вам. Поэтому, Паша мне был всегда как родной. За месяц до трагедии он пришел ко мне с этой фотографией, сказал о том, что ему было бы очень приятно, если я буду хранить эту карточку, где вы все счастливые и улыбаетесь. А я, дура старая, не подумала даже о том, что это был «тревожный звоночек», так занята была свадьбой старшей дочери и не обратила совсем внимание на то, какой он тревожный был в тот вечер. Естественно, я сохранила ее. А в день похорон Паши твоя мама пришла ко мне и запретила любое упоминание об отце и попросила, чтобы я собрала все вещи, которые напоминали бы о нем. Я собрала все, что у меня было, и отдала Любочке. А она на следующий день все сожгла. Но карточку-то я оставила, уж очень дорога она мне была.
— Ясно… — протянул Роман. — А еще что-нибудь помните про отца? Почему он все-таки покончил с собой, как думаете? — Этот вопрос парень не раз задавал своей матери, но она только отмахивалась от него и бурчала под нос себе что-то оскорбительное в адрес всех носителей фамилии Мановских.
— Ромочка, он был замечательным человеком! Умный, образованный, интеллигентный, с хорошим воспитанием. Отлично играл на гитаре, сочинял стихи и песни. Очень любил и тебя и маму твою. Но ему тяжелее жилось на этом свете, чем остальным. Пашенька с детства был белой вороной, ему легко очень давалась учеба, но сверстники его не принимали и не понимали. У него было мало друзей. Он часто уходил в депрессии различных тяжестей. Но, тем не менее, излучал свет и тепло. Видимых, серьезных причин для кончины у него не было… не знаю, Ромочка… чужая душа, как говорится, — потемки… Сколько я с Любой не пыталась поговорить на эту тему, так ничего и не услыхала, скрытная она, уж очень…
— Ладно, спасибо, Нина Петровна, пойду я. — Рома напоследок взглянул на фотографию за сервантом и взял контейнер и пакет, заботливо приготовленные для него. — До свидания. — сухо добавил он.
— С Богом, Ромочка. Если что — мои двери для тебя всегда открыты.
— Спасибо. — Повторил он еще раз для пущей вежливости и аккуратно закрыл дверь снаружи.
Входную дверь Рома открывал полностью опустошенным. Вся радость от встречи с Анной испарилась, словно призрачная дымка. Рома думал об отце, о том, как он похож на него внешне и, судя по тому, что рассказала о нем соседке, по характеру молодой человек скорее напоминал Павла, чем жизнерадостную маму, которая не никогда не могла усидеть на одном месте. Хотя период детского сада Рома помнил плохо, он знал, что его не любили другие дети. Не обижали, просто сторонились. А он и не шел на контакт с ними самостоятельно. Любые утренники, праздники в детском саду давались ему нелегко. Он уже тогда искренне не любил сборища сверстников. Кто-то читал стихи, кто-то танцевал или пел для того, что бы понравиться разукрашенному охраннику в костюме Деда Мороза и толстой, но симпатичной воспитательнице — Снегурочке. Рома и так знал, что пакеты со сладостями раздадут всем и лезть из кожи вон совсем не обязательно. Так же дела обстояли и с младшей школой. Маленький мальчик усваивал школьную программу гораздо лучше остальных. Особенно хорошо ему давалось чтение. В третьем классе на уроках математики он доставал учебники по истории за пятый класс и хотя, преимущественно, смотрел только картинки, он знал, что такое Римская империя и всех богов с Пантеона Древних египтян. Ему было неинтересно со сверстниками: вечно бегающие, орущие, играющие они вызывали у него только раздражение. А одноклассники не любили эрудированного мальчика за то, что он был любимчиком учителей. Лучше обстояли дела в средней и старшей школе. Однажды он увидел по телевизору клип группы Nirvana и влюбился в рок-музыку. В восьмом классе у него появились первые настоящие друзья, единомышленники. Они катались до позднего вечера на роликах, играли на гитарах и пили пиво. Тогда Рома впервые попробовал закурить. В выпускных классах он «подсел» на философию, отрастил волосы и стал еще более загадочным и уже достаточно привлекательным для противоположного пола. Но у учителей он вызывал уже далеко не любовь, а только раздражение и непонимание. Зачастую, он довольно резко высказывался в адрес педагогов, если замечал любой промах с их стороны. А молоденькую учительницу по литературе он однажды довел до слез, убеждая всех весь урок в том, что Наташа Ростова — всего лишь «безмозглая шлюшка». Но парень безупречно справлялся с домашними заданиями, и ему вынужденно ставили «отлично».
Он зашел в квартиру, стащил с себя верхнюю одежду, и пронес пакеты на кухню. Алиска, услышав чье-то присутствие в квартире, сонно сползла с дивана и принялась тереться о ноги хозяина, жалобно выпрашивая еды.
— Сейчас тебе будет пища, Алиса. Подожди немного. — Рома направился мыть кошачьи миски, чтобы насыпать свежего корма.