О том, кто хочет тебя убить

Воздержание же — удел ничтожных.

Книга Лжи.

Только так воину можно выжить на тропе знания, — сказал он, — потому что искусством воина является находить равновесие между ужасом от того, что ты человек и восхищением от того, что ты человек

Карлос Кастанеда

Да, именно этим я и занимаюсь в часы досуга. Позирую перед камерой, когда обезьяна сует мне каштаны в задницу.

Чак Паланик. «Удушье».

Маги, которые воспитали меня, говорили, что не имеет значения, что ты говоришь, если у тебя есть силы сказать это.

Флоринда Доннер.
«Жизнь-в-сновидении».

Глава 1

Сильный порыв ветра вывернул зонт наизнанку и угостил инспектора холодным мелким дождем, швырнув капли прямо в лицо. Он не стал останавливаться на достигнутом, и вопреки всем законам физики, отправил щедрую порцию воды еще и за шиворот. Дождь, дождь, дождь, начавшийся в октябре, он лил, практически не переставая всю зиму и всю весну, и вот теперь, несмотря на конец мая, люди зябко кутались в плащи. Дождь, дождь, дождь…

— Твою мать! Нашли когда убивать, козлы! — инспектор Эсс поднял воротник плаща и, согнувшись, побежал трусцой к ближайшему дому.

Гросс Эсс был высоким, видным, а если точнее, толстоватым мужчиной 58 размера. Аккуратные, со свежим маникюром руки — предмет зависти многих женщин, породистое семитское лицо с правильными чертами. Было ему за 40. Служба в полиции, к которой он в принципе никогда не стремился, (жизнь заставила), в последнее время превратилась в каждодневный кошмар, мрачный темный туннель с маленькими, но легко убивающими остатки настроения пытками вроде необходимости вот так, каждый раз выползать под чертов дождь. В конце туннеля, правда, ярко светило солнце в виде долгожданной пенсии через бесконечно долгие полгода. Идти в полицию — это, конечно, идиотизм, но бросать работу за полгода до пенсии — это уже верх идиотизма, говорил он. Работал Эсс инспектором в отделе убийств, страсть к которым росла у населения с каждым годом. В основном это были бытовые преступления, совершаемые обычно близкими друзьями или родственниками, чаще наркоманами, получившими отказ в очередной денежной субсидии. Иногда это были нежные супруги в сговоре с детьми, или действующие в гордом одиночестве.

— Всем привет, — сказал Гросс, входя в дом убитого, где, как и положено, собралась куча людей, большая часть которых не знала, чем себя занять. Они без дела шлялись по дому, толпились в гостиной, оставляя везде следы. Настоящий кошмар для экспертов.

— Вам только выпивки не хватает и баб в дорогих тряпках, а так вылитый светский раут, — продолжил он после того, как все эти официальные лица ответили на его приветствие.

— Что тут у нас? — спросил Эсс.

— Убийство, — ответил один из полицейских.

— Понятно, что не пикник с девочками.

— Рой Краммер. Компьютерщик. Решил вот в последний раз пораскинуть мозгами, — дежурный следователь Фил заржал, вдохновленный собственной шуткой.

Инспектор поморщился.

— Ему разнесло голову. Стреляли через окно. Убийца предварительно заклеил окно скотчем, так что бьющегося стекла не было. Гильзу мы не нашли. Скорее всего, забрал с собой. Пули, кстати, тоже нет. Работа чистая.

— Что нам известно?

— Покойному 38 лет. Тихая домашняя мышь. Он из тех, кто не был, не привлекался, не участвовал. Сидел себе спокойно и занимался своими единицами и ноликами. Работал на какую-то фирму. Не шиковал. Врагов не имел. В порочащих связях… и так далее, — отрапортовал Фил.

— Что говорят соседи?

— Пока что ничего. Мы пока только здесь…

— Ладно, соседями сам займусь. Надо же им стрелять именно в такую погоду!

Инспектор заблаговременно поднял воротник пальто. На этот раз ветер оказался сильнее спиц, и зонтик пришел в полную негодность.

Район был спокойный, тихий. Небольшие коттеджи, однотипные газоны, крылечки.

Звонить пришлось целую вечность, пока в приоткрывшуюся дверь не выглянуло настороженное старческое лицо.

— Полиция, откройте.

Бабуля прикрыла дверь, пару раз прошкрябала цепочкой и… Инспектор, не дожидаясь приглашения, отодвинул старуху и вошел в дом. В нос ударил запах пригорелого начавшего портиться жира и застоялой мочи. У инспектора подкатило к горлу.

Спокойно, сказал он себе и повернулся к бабуле. К горлу подкатило еще настойчивей. На сморщенной как старческая мошонка в лютый мороз физиономии сифилисными язвами выделялись хитро-подлые бегающие глазенки, под которыми бесформенным наростнем телепался нос. Из беззубого рта воняло помойкой. Одета она была в грязное тряпье. Старуха тряслась мелкой дрожью и подозрительно смотрела на инспектора.

Конечно же, она ничего не видела и не слышала. А вот в 19… году… Инспектор не стал ее слушать и почти пулей вылетел на свежий воздух.

В другом доме ему открыла прыщавая пигалица лет 15-ти, поправляющая на ходу одежду.

— Полиция. Надо задать тебе пару вопросов.

Ссыкуха. Накурилась травки, и теперь боится, как бы злой дядя чего не заметил. От слова полиция готова обделаться. Инспектор вошел в дом. На диване лежал ее бойфренд в состоянии полной отключки.

— С ним все в порядке? — спросил девчушку инспектор.

В ответ она попыталась пролепетать что-то об усталости и здоровом сне, но инспектор оборвал ее на полуслове.

— У тебя тут травой на весь квартал прет, и рожа работы неизвестного авангардиста, так что не надо мне баки забивать. Я к тебе не за этим. Плевать мне на твой моральный облик. Ответишь на вопросы, и я пойду. Постарайся сделать так, чтобы этот подох не у тебя. Мне и одного трупа в вашем квартале достаточно.

При слове труп ее перевернутые глазки пугливо забегали.

Ну, конечно же, детки тоже ничего не слышали. Им было не до этого. Всем не до этого. Хоть на театральной сцене режь во время аншлага — всем будет не до этого. В последнем доме вообще никто не жил. Стреляй — не хочу. Инспектор ненавидел эти тихие и на вид приличные кварталы. Он хорошо знал, какие мерзости скрываются за видимым приличием и благополучием.

Еще один порыв ветра окончательно уничтожил желание что-либо делать.

— Пусть молодые бегают, — пробурчал он и посмотрел на часы. Было около шести.

— Ты уже дома? — спросил он, услышав в трубке мобильного телефона голос Стелы.

— Угадай с трех раз.

— Свари кофе. Я замерз, как скотина.

— Когда тебя ждать?

— Сейчас.

Закончив говорить со Стелой, он вызвал по телефону такси. За руль ненавидевший машины Эсс садился только в случае крайней необходимости.

За столом Гросс откровенно любовался Стелой. Для своих сорока она выглядела более чем прекрасно. Высокая, стройная, не худая, но и без лишнего жира. Черные волосы, черные глаза… В коротеньком халатике, только что после душа, без грима (она почти не пользовалась косметикой, а дома не красилась никогда), Стела выглядела сверхаппетитно. Гросс грелся кофе, Стела пила молоко.

Они были вместе чуть более пяти лет. Стела благополучно рассталась с мужем, Гросс никогда не был женат. Детей у них не было. Они никогда не заводили разговора о том, чтобы жить вместе. Раза два или три в неделю Гросс ночевал у нее, один раз в неделю они выходили куда-нибудь в люди. Вместе проводили отпуск. Но жить вместе… Если хочешь похоронить любовь — женись! Таков был их негласный девиз.

— Может, мне сегодня опоздать? — спросил он за завтраком, глядя в окно на вечный холодный дождь.

— Тебя когда-нибудь выгонят за опоздания.

— Выгонят, так выгонят, — Гросс нежно поцеловал ее в губы. — По крайней мере, не зря.

Эсс часто опаздывал, когда ночевал у Стелы. Ему легко удавалось объяснять свое отсутствие полевой работой. В принципе, никому не было дела до того, чем в действительности занимался старший инспектор Эсс. Главное, чтобы отчеты были всегда в порядке. Его документация была безупречной, да и по остальным показателям его работу можно было оценить как хорошую.

В комиссариат Эсс попал только к обеду.

— Вас требует шеф. Срочно, — сказал дежурный.

— Черт, — выругался Эсс.

Разговор с начальством его никогда не вдохновлял. Обычно начальство начинает тобой интересоваться либо чтобы отругать, либо чтобы подсунуть какое-нибудь мерзкое, а еще хуже образцово-показательное дело. В любом случае ничего хорошего этот разговор ему не сулил.

— Ты где это шляешься? — спросил комиссар.

Комиссар был невысоким, поджарым мужчиной приятной наружности. Когда-то давно они вместе учились в академии, и с тех пор сохранили приятельские отношения, чем бессовестно пользовался Эсс.

— Работаю.

— Работаешь?

— Работаю.

Комиссар был не один. Гостю было около тридцати лет. Холеная молодая мордашка, дорогой галстук, дорогие туфли. Да и костюмчик с рубашкой были не из дешевых.

— Познакомьтесь. Особый агент ГСИ…

— Джонсон? — перебил комиссара Эсс.

— Почему Джонсон?

— Хорошее имя для особых агентов.

— Мое тоже не хуже. Агент Миронов.

— Нас что, захватили русские? — спросил комиссара Эсс.

— Гросс!!! — комиссар готов был его убить.

— Я просто пытаюсь познакомится, — как ни в чем не бывало заметил Эсс комиссару.

— Особый агент Миронов специально приехал, чтобы тебя повидать, — сказал комиссар.

— Очень приятно. А что означает ГСИ?

— Тебе это знать не обязательно, — оборвал его комиссар.

— Чем могу? — спросил Миронова Гросс как можно любезней.

— Надеюсь, вы мне поможете найти ответ и на этот вопрос, — ответил тот.

— Что, так плохо?

— Взгляните, — Миронов достал досье Эсса из скучавшей до этого момента на столе папки.

— Никогда бы не подумал, что все это обо мне, — сообщил Эсс, бегло просмотрев текст.

— Вам ничего в глаза не бросается?

— А что мне должно было броситься в глаза?

— Текст напечатан на старой машинке.

— И что?

— Вас это не удивляет?

— Я знаю массу людей, которые печатают на машинках.

— Это отпечатанная на машинке копия.

— Я не имею дел с закрытой русской документацией, поэтому, если можно, объясните с поправкой на идиота.

— Хорошо, — рассмеялся Миронов. — Оригиналы, хранятся в архиве. Копии занесены в базу данных компьютера. Теперь представьте себе такую ситуацию. Кто-то перепечатывает на машинке ваше досье, вместо того, чтобы распечатать его на принтере, затем отправляет нам по почте заказным письмом. Кроме досье он прислал вот это, — Миронов положил на стол перед Эссом фотографию покойного программиста, — что вы можете сказать об этом?

— Рой Краммер. Найден вчера днем в собственной квартире. Убит выстрелом через окно. Работа профессионала. Никаких следов. Мотив неизвестен.

— Профессиональная деятельность?

— Возможно, хоть официально ничем серьезным не занимался. Работал программистом в маленькой фирме, решающей, как правило, незначительные проблемы.

— Может, он еще где-то работал? Сейчас ведь можно все делать через интернет. Семья, родственники?

— Никого. Баб он выписывал только платных, причем всегда разных. Всегда дорогих. Человек мог себе позволить не растрачивать время на ухаживания и прочую предбрачную дребедень.

— Враги?

— Ни друзей, ни врагов. Похоже, кроме компьютеров его ничего больше не интересовало.

— Но кто-то же всадил в него пулю? Не из любви ж к искусству?

— А почему нет? Сейчас масса филантропов.

— Что ж, будем выяснять.

— Простите, я не расслышал.

— Инспектор Эсс. С сегодняшнего дня вы переходите в полное распоряжение особого агента Миронова, — распорядился комиссар. — Остальные дела передадите Ковальскому. Вам все понятно?

— А разве работорговлю не запретили? — поинтересовался Эсс.

— Вы дошутитесь!

— Извините, комиссар.

— Давайте сразу кое-что проясним, — сказал Миронов, когда они вышли из кабинета, — чтобы больше не возвращаться к этому разговору.

— Я только за, — согласился Эсс.

— Это дело затрагивает важные международные интересы, поэтому к расследованию необходимо отнестись с полной серьезностью. Я прекрасно воспринимаю юмор, если он сочетается с серьезной практической работой.

— Слушаю и повинуюсь, масса Миронов.

— Значит, договорились.

У Миронова зазвонил мобильник.

— Да, — бросил он в трубку, — едем.

— Наш информатор прислал еще одно послание. Так что сейчас едем ко мне в гостиницу, а потом можно будет пообедать. Вы не против? — сообщил он после звонка.

— Я в полном вашем распоряжении. Вы же слышали.

Как писал информатор наука давно уже перестала быть «чистой». Вокруг нее, как вокруг тухлой рыбы роятся полчища всевозможных интересов. Скорость жизни как в быту, так в технологии и науке продолжает расти бешеными темпами, и от научного открытия до его внедрения в массовое производство требуется все меньше и меньше времени. Люди вкладывают в науку огромнейшие состояния, особенно в области высоких технологий, особенно в те проекты, которые определят главные направления технологического развития на ближайшие десятилетия.

Одним из таких направлений является моделирование искусственного интеллекта. Фактически, создание базовой модели искусственного сознания позволит диктовать условия развития как подавляющего большинства непосредственно самих электронных систем, так и их программного обеспечения, а это ведущее положение на мировом рынке в одной из самых основных отраслей экономики.

Рой Краммер был одним из наиболее перспективных исследователей в этом направлении. Он зарабатывал хорошие деньги, работая на подставную компанию «Гиперборея». Для того чтобы скрыть основной вид деятельности, он работал на «Мироном», где заминался незначительной ерундой.

Без сомнения его смерть связана с профессиональными разработками.

Кассандра, так в ГСИ прозвали отправителя анонимных писем за то, что еще ни одно его или ее пророчество не оказалось ложным, присылала важную информацию с завидной периодичностью. Сначала ее оперативность и осведомленность, она имела доступ практически к любым секретным базам данных, вызывали граничащее с шоком удивление, но постепенно к этому начали привыкать. После того, как группа Миронова попыталась установить личность информатора, они получили письмо, в котором Кассандра настоятельно рекомендовала прекратить эту деятельность, обещая в случае невыполнения данного условия залечь на дно. Конторе ничего не оставалось, как согласиться с ее условиями, тем более что она работала исключительно на общественных началах и обеспечивала своевременной первосортной информацией.

— Простите, Миронов, вы родом не из подмосковного Твин-Пикса? — спросил Эсс.

— Я человек из ниоткуда. Это делает меня парнем отовсюду. Вы знакомы с дзен, инспектор?

— Боюсь, мы не были друг другу представлены.

— Ладно, где тут у вас нормально кормят. ГСИ угощает.

— Это хорошо.

— Можете, кстати, пригласить и свою подругу.

— ГСИ не обидится?

— Думаю, это ей по карману.

— Тогда я звоню, — Эсс достал из кармана телефон. — Привет, Солнце, не желаешь пообедать со мной и моим новым напарником? Уже едем. Целую.

В ресторане Миронов рассказывал анекдот за анекдотом, и каждый раз, когда Стела не могла сдерживать свой громкий, заразительный смех, в ее сторону оборачивался практически весь зал.

— Им только лорнетов не хватает, — смеясь, заметил Миронов. — У меня, кстати, есть один приятель, который ходит с лорнетом в кармане. Стоит ему заметить симпатичную женщину, как он сразу же достает лорнет и начинает ее пристально рассматривать. Обычно, это вызывает жуткое смущение, граничащее с паническим ужасом.

— О чем ты все время думаешь? — спросила Стела Эсса, который за весь обед не сказал ни слова.

— О последнем деле.

— Что-то серьезное?

— Да тут один компьютерный бог пораскинул мозгами по стенам.

— Не люблю, когда ты так говоришь.

— Да это… Есть у нас один шутник в управлении. Представь себе. Живет себе тихая серая мышка. Подрабатывает в электронной компании. Все свое время тратит на стратегии создания и функционирования искусственного интеллекта. Получает за это огромные деньги…

— Извини, но я думаю, это закрытая информация, — вмешался Миронов.

— У меня нет от Стелы секретов. Она вполне надежная женщина. К тому же добрую половину дел я раскрыл благодаря ее помощи. Так что она у нас Холмс, а я — Ватсон.

— Как тебя еще не выгнали из полиции?

— Сам удивляюсь. Наверно, не заслужил я еще такого счастья.

— Ладно, рассказывай. Все равно ведь расскажешь. А заодно и я, может быть, услышу что-нибудь интересное.

— В общем, труп. Работа пофессионала…

— Что ты понимаешь под искусственным интеллектом? — перебила его Стела, делая маленький глоток вина.

— Я ничего. Ни под интеллектом, ни в интеллекте. Я старый ортодоксальный невежда.

— Этот человек работал над тем, как должен думать искусственный интеллект, — пояснил Миронов.

— Если разобраться, человечество своим нынешним обликом обязано десятку стратегических открытий, которые определили его ход развития. А здесь новая тема, белое пятно, терра-инкогнито. Кто поймает, тот и… Как в свое время Ай-Би-Эм, — заметила Стела.

— Если так, почему он работал у себя дома, без охраны, без намордника, без каких-либо средств защиты?

— Если хочешь что-нибудь спрятать, сделай это место неинтересным.

— Кому-то он все-таки показался интересным.

Глава 2

Пес не был старым. Лет пять, не больше. Сильный, красавец-мужчина, немецкая овчарка. Он лежал на боку, тяжело дышал, иногда тихонько скулил. Изо рта и из раны в боку у него текла кровь.

Возле собаки сидел молодой, не более тридцати лет мужчина. Он гладил пса по голове и что-то доброе шептал ему на ухо. К ним приблизилось пьяное чмо с ружьем в руках, этакий представитель единственного до конца революционного класса.

— Отойди, я его добью, — сказал он сидевшему рядом с собакой мужчине.

— Может, ты хочешь пристрелить и меня? — спросил тот.

В глазах у парня был блеск хищника, готового к прыжку. От этого взгляда пьяный как-то вдруг сморщился, сжался, словно постарел за пару секунд лет на десять. Его губы что-то прошептали, совсем неслышно.

— Что?

Вместо ответа он развел руками.

— Я только хотел того… чтоб не мучился…

— Тогда уходи. Я сам провожу его в этот путь.

— Я…

— Дергай отсюда!

Убийца поспешил убраться. Молодой мужчина поднял голову пса и посмотрел ему в глаза.

— Прощай, друг… — сказал он, когда последняя капля жизни покинула пса.

Посмотрев на часы, он быстро поднялся и пошел прочь.

Через час он садился за стол в ресторане, за которым сидел мужчина примерно его лет.

— Ты опоздал, Егорушка.

— Он что, уже здесь?

— Нет, но…

— Ты слишком много суетишься.

— Выпьешь?

— Я бы поел.

— Ты что жрать сюда пришел?

— Для этого рестораны и существуют. Это извращенцы вроде тебя придумали решать деловые вопросы во время еды. Тоже мне…

— Он идет.

«Им» был седой мужчина пятидесяти лет.

— Здравствуйте, Николай Гаврилович.

— Здравствуй, Сережа. Я думал, мы будем говорить тет-а-тет.

— Это мой друг и компаньон, Егор.

— Что ж, будем знакомы, — сказал Николай Гаврилович, протягивая Егору руку.

— Очень приятно, — ответил тот, пожимая руку.

Егор не любил эту дурацкую фразу, но ничего более умного в голову не пришло.

— Извините за опоздание, — продолжил Николай Гаврилович, — дела.

— Выпьете?

— Увы. На удовольствия времени нет, поэтому, если вы не против, перейду сразу к делу. К сожалению, должен сказать вам нет. Это зависит не от меня, поверьте. Вы же знаете, я не люблю отказывать друзьям…

— Вы смотрите кино про аферы? — спросил вдруг Егор.

— Простите, что?

— Вы любите фильмы про аферы?

— У меня на это нет времени.

— Очень жаль. Я вот буквально перед нашей встречей посмотрел отличный фильм.

— У меня нет времени…

— Главный герой, — продолжил Егор, не обращая внимания на слова Николая Гавриловича, — украл у серьезного человека крупную сумму денег, а чтобы гарантированно избежать возмездия, сделал так, чтобы в этом обвинили его лучшего друга. Здесь бы и хэппи энд, но пока тот серьезный человек жив, деньги тратить нельзя. Никаких резких движений…

— Знаете что, я постараюсь… А теперь извините, время.

— Приятно было познакомиться.

— Как у тебя получается делать их такими сговорчивыми? — спросил Сергей, когда Николай Гаврилович вышел из ресторана.

— Не знаю. Я просто говорю то, что приходит в голову.

Сергей недоверчиво на него посмотрел.

— Я забросил искать ответы на всевозможные «Как?» и «Почему?». Я полностью сосредоточен на том шаге, который должен сделать сейчас, и моя интуиция подсказывает правильный ответ.

— Может, все-таки выпьем?

— Давай сначала поедим. Я голодный, как волк. Тем более что сегодня я стал волком.

— Ты только, ради бога, не говори подобные вещи при психиатрах.

— При психиатрах я говорю другие вещи.

Утром Егора разбудил телефон. Проснувшись, он сначала посмотрел на часы (было восемь утра), затем громко выматерился, и только после этого взял раскалившуюся до бела телефонную трубку.

— Да! — недовольно буркнул он.

— Это Сергей. У нас проблемы.

— Что, настолько серьезные, что нельзя подождать хотя бы до 11?

В восемь утра Егор, скорее, предпочитал ложиться в постель, но никак не покидать ее. К тому же прошлая ночь прошла под эгидой союза Венеры и Бахуса.

— Звонил он.

— И?

— Он поставил условие.

Егор молчал.

— Мы должны встретиться с одной дамой.

— Мадам знает толк в извращениях?

— Это серьезно.

— Чего ей надо?

— Не знаю.

— Ладно, где и когда.

— В полдень в «Линкоре».

— Так какого хера ты звонишь мне в восемь утра?!

— Я думал, тебе стоит знать.

— Никогда больше не думай!

— Так ты придешь?

— Это будет тебе очень дорого стоить.

— Без проблем.

— Подожди, а «Линкор» в это время работает?

— Не знаю, наверно, работает. Меня это волнует меньше всего.

— А если нет?

— Подождем эту суку возле ресторана.

— Ладно, заедь за мной часов в полдвенадцатого.

— Я буду…

Егор бросил трубку.

— Губа не дура, — сказал он себе.

«Линкор» был одним из наиболее дорогих ресторанов города.

Ложиться в постель было бесполезно. Выматерившись еще раз, Егор отправился на кухню варить кофе. Затем, уже с чашкой он устроился в ванне, пустил воду и закрыл глаза. Он пил маленькими глотками, не открывая глаз, а когда кофе закончился, отправил чашку в дрейф, пока, попав под струю, она не пошла на дно. Вода окрасилась в коричневый цвет, но Егора это не заботило. Купание он всегда заканчивал под душем, под очень горячим душем.

На всякий случай Сергей заехал в одиннадцать, и в ресторан они попали минут за двадцать до назначенного времени.

Работал «Линкор» круглосуточно, о чем свидетельствовала большая надпись над входом. Людей внутри почти не было.

— Прошу прощения, господа готовы заказывать? — спросил официант, едва они сели за столик.

В его голосе и манерах было легкое, чуть заметное презрение. Сергей с Егором выглядели далеко не так, как те, кто может себе позволить бывать в «Линкоре».

— Мы ждем даму, — зачем-то начал объяснять Сергей, — а пока ее нет, нам два кофе.

Я так и знал, — сказали глаза официанта.

Егор вспомнил, как его старший брат, случайно оказавшись в годы расцвета большевизма в московском или питерском (Егор точно не знал, где) «Метрополе», решив рисонуться, заказал чай в двух экземплярах. В экземплярах только книги бывают, — осадил его тогда официант.

Она появилась, едва принесли кофе. Лет 25, маленькая, изящная, красивая.

— Здравствуйте, джентльмены, — сказала она, садясь за стол, — меня зовут Вера.

Она улыбнулась и посмотрела Егору в глаза. Его бросило в холодный пот. Она была такой же, как он, но только многократно сильнее.

— Будем заказывать? — подчеркнуто вежливо спросил официант.

— Будем, — ответила Вера.

Она произнесла это нейтральным тоном, но официант мгновенно стал милым и отзывчивым.

— Ладно, мальчики, я вас не надолго покину, — сказала Вера, вставая из-за стола.

— Что с тобой? — спросил Сергей, когда Вера скрылась в дамской комнате.

— Эта баба — настоящая сука. Она отымеет нас по полной.

— Ты испугался?

— Я испугался. Чего и тебе желаю.

— Что, так серьезно?

— Серьезней некуда.

— Хочешь сказать, я зря тебя кормлю?

— По сравнению с ней, я никто. Она вертит всеми, оставаясь недосягаемой.

— Ладно, что ты предлагаешь?

— Соглашайся на все, что она предложит. Она специально оставила нас одних, чтобы я смог тебя просветить на ее счет.

— А если…

— В любом случае она получит все, что захочет, а если вступишь с ней в бой, получишь максимальные потери.

— Я никогда еще не сдавался без боя.

— Вместо боя будет избиение младенцев.

— Надеюсь, мальчики, вы не сильно скучали здесь без меня? — спросила она, вернувшись за стол. — Ладно, не буду вас томить. Вижу, вы уже все обсудили, так что к делу. Ты (Сергей) получаешь все, чего так добивался, за это я не на долго забираю Егора.

— Зачем я тебе?

— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.

— Что именно?

— Для начала встал бы из-за стола и сел бы со мной в машину. Прямо сейчас.

— А после еды нельзя?

— Будем считать, что договорились.

В машине на Егора накатило…

Это началось в детстве. Сначала появлялось «странное» ощущение в районе солнечного сплетения, после чего у него возникала сто процентная уверенность, что его кто-то ждет. Он точно мог указать адрес… Но каждый раз, когда он там оказывался, он понимал, что опоздал, что в очередной раз не успел встретиться с чуть ли не самым важным существом в своей жизни.

— С тобой говорят духи. Ты медиум, и они видят это, — объяснила ему тетка — ясновидящая спиритка, одна из тех чокнутых старых дев, которые верят в магическую силу девственности и прочую эзотерическую чушь. Тетка не была шарлатанкой или совсем дурой. Она умела лечить, предсказывать, гадать. Ее бедой было то, что первой книжкой попавшей в ее руки была «Тайная доктрина» Блавацкой. Тетушка испытывала благоговение перед этой грандиозной в своей непонятности писаниной, и искренне считала, что все так и есть на самом деле. Благо состоятельных особ, повернутых на учителях из Тибета и прочей народно-мистической ерунде, пруд пруди, так что клиентов тетушке хватало на безбедную жизнь.

Егору тоже хватало денег от подработки медиумом. Правда, в отличие от тетки ни в каких духов он не верил. Егор откровенно играл на публику. Он получал истинное наслаждение, дурача помешанных на загробном мире чудаков. Удовольствие от игры долго не давало ему увидеть то, что он слишком часто попадал в яблочко.

В честь успешного окончания школы тетка подарила ему полное собрание «Агни-йоги». Она-то (Агни-йога) и вызвала у Егора стойкое отвращение к эзотеризму как таковому. Госпожа Рерих словно кричала с каждой страницы: «Трахни меня!». Егор словно бы слышал ее жаждущий секса голос. Из-за «Агни-йоги» пришлось отказаться от спиритических сеансов. Егор не смог больше без смеха смотреть на идиотов, верящих в исправно исполняющих стандартный набор команд духов.

Стоило ему отказаться от спиритизма, как во сне появился голос. Они что-то обсуждали из ночи в ночь, голос чему-то учил, что-то рассказывал… Проснувшись, Еор забывал, о чем у них шла речь.

С теткой он окончательно порвал, в день своего восемнадцатилетия. В город приехал какой-то великий (они все тогда были великими) маг, целитель, колдун, святой, учитель и черт еще знает кто в одном лице.

— Я обо всем договорилась, — она позвонила Егору утром, — вечером он примет тебя сразу после семинара (на семинарах он любого превращал в экстрасенса международной категории). Ты не должен ни есть, ни пить.

— Тетя, у меня день рожденья.

— Это мой подарок.

— У меня будут друзья.

— Ничего страшного. У тебя каждый день друзья.

Ни к какому даже белейшему из белейших колдуну ему идти не хотелось.

— Я не пойду.

— Я уже договорилась.

— Могла бы у меня сначала спросить.

— Мне так сказали духи.

— А пошли они в жопу!

— Что?! — тетка не верила своим ушам. — Побойся бога!

— Вот пусть твой бог катится в жопу вместе с твоими духами! — не выдержал он.

Такого она ему простить не смогла.

Вскоре Егор начал чувствовать людей. Он погружался в состояние транса и просто знал, что нужно говорить или делать, чтобы собеседник повел себя нужным ему образом.

Увидел в ресторане глаза Веры, он понял, что именно эту встречу ждал всю свою жизнь.

— Я ждал тебя, — сказал он, садясь в машину.

— Я знаю, — ответила она.

Они выехали из города, проехали немного по трассе, затем свернули на проселочную дорогу.

— Куда мы едем? — спросил Егор.

— В межпиксельное пространство.

— Куда?

— Приедем, поймешь.

Машина остановилась возле заброшенного на первый взгляд дачного домика. Большинство дач хозяева побросали. Ни воды, ни электричества, ни транспорта. К тому же местные селяне устраивали на дачи настоящие набеги. Они уносили все, даже ржавые болты.

Несмотря на то, что нужный дом не был заперт, было видно, что никто из посторонних в него не наведывался.

— У вас тут сторож? — спросил Егор.

— Причем самый лучший. Страх, — ответила Вера.

— Страх вызывает любопытство.

— Они его не осознают. Просто проходят мимо. Заходи.

Внутри было пусто. Земляной пол, побеленные стены. На одной из них была нарисована дверь.

— Нам сюда, — сказала Вера, имея в виду рисунок.

— Ты шутишь?

Она неожиданно толкнула Егора в спину, и он очутился в белесом светящемся тумане. Они шли вперед, держась за руки, чтобы не потеряться, пока перед ними не появился закутанный в плащ с ног до головы мужчина.

Вера сказала что-то на незнакомом языке. Человек в плаще поманил Егора пальцем.

— Иди же, — шепнула ему Вера.

— А ты?

— Я там уже была.

— Что там?

— Иди.

Незнакомец взял Егора за руку и потащил за собой. Сделав несколько шагов, незнакомец произнес что-то на том же языке и растворился в тумане. Одновременно с этим из-под ног Егора исчез пол, и он (Егор) кубарем полетел вниз. Падая, он не заметил, как исчезли пространство и время и спохватился лишь тогда, когда начало растворяться его тело. Потом исчезли воспоминания, ощущения, осознание самого себя. Егор перестал существовать…

Его «включили» мгновенно, словно электрический свет. Они сидели за столом в маленькой комнате с низким, почерневшим (его никогда не красили) потолком. Кроме Егора и Веры там были еще двое мужчин. Оба лет под пятьдесят, высокие, крепкие, с красивыми, умными лицами. Один из них носил бороду.

Эта парочка увлеченно играла в странные карты: с одной стороны рубашка — дракон, кусающий свой хвост, с другой — чистый белый лист. Судя по тому, как эти двое были увлечены игрой, для них она имела скрытый от посторонних смысл.

— Это поединок магов, — шепнула Вера Егору. — Линчеватель вернулся. Он здесь, — сообщила она играющим.

— Я знаю, — ответил бородатый маг и положил карту на стол.

Глава 3

Телефонный звонок вырвал Стелу из неприятного сна.

— Да, — зевая, сказала она в трубку, автоматически посмотрев на часы. Было 4—00.

— Это Миронов. Мне нужен инспектор Эсс.

— Какого черта? — пробурчал проснувшийся Эсс.

— Тебя спрашивает твой специальный хрен.

— Что там еще? — спросил он в трубку.

— Мне некогда объяснять. Одевайся. Буду через десять минут возле подъезда.

Погода испортилась еще сильней. Помимо дождя и ветра, к которым инспектор уже с горем пополам привык, добавилось похолодание. Обещали град. Благо, Миронов уже ждал за рулем нового серого седана.

— Что там у тебя стряслось? — спросил Эсс, садясь в машину.

— Мы получили наводку.

— И?

— Спецназ уже там. Думаю, к нашему приезду что-нибудь обнаружат.

— И куда ты меня тащишь?

Миронов назвал адрес.

Инспектор выругался от всей души.

— Рад, что смог тебе угодить.

— Я посмотрю на тебя, когда мы туда приедем.

— Что, так плохо?

— Настоящая помойка. Наши стараются туда не заходить.

Стоило им свернуть на финишную прямую, как окружающий пейзаж стал похож на декорацию к дерьмовым постапокалиптическим фильмам. Улица была узкой и грязной. Мусорные контейнеры много веков назад были погребены под горой мусора, и его сваливали прямо на дорогу. Люди, напуганные до чертиков появлением спецназа, (у каждого из них была своя причина бояться ареста), сидели по домам, и по-партизански наблюдали из грязных окон за машиной Миронова. Пунктом назначения был заброшенный склад.

— Ну и бомжатник! — инспектор торопливо закурил сигарету. — Будешь?

— Не курю, — с сожалением в голосе ответил Миронов. Он достал из бардачка освежитель воздуха, обильно набрызгал на платок и прижал его к лицу. Стало еще противней.

— Решил кайфонуть? Это в местных традициях, — сказал Эсс и закурил сразу две сигареты. — Держи. Можешь не затягиваться. Главное, дыми.

— Никогда не думал, что буду радоваться тому, что в моей машине курят.

— Здешняя вонь похожа на симфонию, исполняемую целым оркестром запахов под руководством дирижера ветра. Когда ты только здесь появляешься, тебя встречает мощная увертюра, но вскоре ты начинаешь различать солирующий аромат протухшей рыбины, затем его сменяет дух прокисших овощей, и все под аккомпанемент, под аккомпанемент…

— Прекрати, или я сейчас вырву!

— Не ты, а тебя. К тому же это твоя машина.

— Нет, но ты скажи, как тут люди живут?

— Они привыкли. Но ты так и не сказал, ради чего мы нюхаем эту дрянь?

— Сам не знаю.

— Что?

— Мы получили очередную наводку с указанием этого адреса и пометкой «срочно».

— Вот блядь!

— Это точно.

— А если это фигня?

— Еще ни один сигнал Кассандры не был пустым.

На складе злые полицейские перелопачивали залежи мусора. В отличие от охраняющих склад спецназовцев, у них противогазов не было.

— Тебе они не кажутся похожими на археологов, просеивающих исторический грунт свежеоткрытой и еще не разворованной гробницы фараона? — спросил Миронов.

— А ты не хочешь поработать на свежем воздухе? — предложил ему Эсс.

— Я уже свое откопал.

— Что, тоже приходилось в дерьме возиться?

— Не то слово. За годы службы я перерыл Гималаи дерьма.

В форточку со стороны Эсса постучал полицейский. Его лицо было замотано майкой.

— Вам стоит на это взглянуть, — сказал он.

— Будешь? — Эсс протянул ему пачку сигарет.

— Только если прикурите и вставите в рот. Своими руками…

— Пойдем, — сказал Эсс, прикурив полицейскому сигарету.

В дальнем конце склада под несколькими пустыми коробками, наваленными сверху для конспирации, находился вход в подвал. Закрыт он был массивной железной дверью с дорогим, сейфовым замком.

— Без сварки никак, — сообщил командующий раскопками полицейский эксперт. — Взрывать бесполезно, а открыть мы ее не откроем.

— Ну так тащите сварщиков! — рявкнул на него Эсс.

Сварщики прибыли минут через сорок. Еще через тридцать минут они вырезали в двери достаточное отверстие, чтобы можно было забраться внутрь. За дверью был небольшой коридор, заканчивающийся просторной, хорошо освещенной комнатой. Чуть пахло дорогим табаком и кофе — система вентиляции подавала очищенный воздух. На столе стоял мощный компьютер, рядом с ним лежала куча книг, на каждой из них стоял штамп: 691. Вдоль стен громоздились штабелями ящики с оружием и взрывчаткой.

— Странные интересы у этих ребят, — заметил Эсс, разглядывая названия книг. Биографии Сталина, Гитлера, Тамерлана, Наполеона, Чингисхана, Древние книги магической тематики, книги о мегалитах, о пирамидах, о тайных обществах, об американских индейцах и сибирских шаманах, об африканских племенах и современных корпорациях…

— Как ты думаешь, что может объединять все это? — спросил напарника Миронов.

— Не знаю, но боюсь, что спокойно до пенсии мне не дожить.

Едва Эсс забрался в ванну, зазвонил телефон.

— Что еще? — спросил он, беря трубку.

— Ты нас еще не забыл? — услышал он голос Фила.

— Вы мне будете сниться до самой смерти.

— Если ты поторопишься, то сможешь приехать в участок чуть раньше своего Дейла Купера.

— Что там еще?

— Мы тут задержали кое-кого, пока вы занимались уборкой склада.

— У нас новости, — сообщил Миронов напарнику.

Он прибыл в участок первым, и ждал Эсса в кабинете комиссара.

— Что еще.

— Еще два убитых программиста. Пак Ли был убит в Лос-Анджелесе, а Карл Наймон в Вене. Оба погибли сегодня ночью. Как и в случае Роя Краммера работа чистая. Они, кстати, тоже работали над созданием искусственного интеллекта.

— Опять искусственный разум?

— Кому-то совсем не хочется, чтобы машины начали думать.

— А тебе хочется?

— Не настолько, чтобы убивать.

— Ладно, пойдем поговорим с задержанным.

Злодею недавно исполнилось семнадцать лет. Лучший возраст для того, чтобы забивать себе голову всяким дерьмом. Пристрастие к наркотикам, пристрастие к справедливости, пристрастие к высоким идеалам, пристрастие к терроризму. Его взяли при попытке подложить бомбу или, как сейчас говорят, взрывное устройство в информационно-наблюдательный центр энергетической компании. Он сидел в комнате для допросов, готовый принести себя в жертву борьбе за очередную никому по-настоящему не нужную фигню. По крайней мере, он думал, что готов.

— Привет, — сказал Эсс, садясь за стол напротив задержанного, у которого уже появились первые предвестники ломки.

Миронов занял позицию за спиной юного наркомана.

Тот зло посмотрел на Эсса.

— Ты уж извини, — обратился к нему Эсс с сочувствием в голосе, — что приходится отвлекать тебя от приема лекарства нудными разговорами, но у меня к тебе есть пара вопросов, и чем быстрее ты ответишь, тем быстрее сможешь вернуться к своим лекарствам. Я понятно говорю?

— Свиньи легавые!

— Ошибаешься, мальчик, — так же ласково заговорил Миронов. — Это он свинья легавая, а я свинья надзаконная, и в отличие от свиней легавых, мне нет необходимости создавать видимость работы по правилам. Так что ни мамочки с папочкой, ни адвоката, ни звонка по телефону тебе не видать. У тебя есть только одно право: право отвечать на мои вопросы.

— Я ничего не знаю!

— Тем хуже для тебя. К тому же мы с коллегой сегодня не в настроении. Нам пришлось тащиться в четыре часа ночи в настоящий ад, разгребать мусор, дышать вонью, и все такое. Затем, когда мы собрались принять заслуженную ванну и лечь немного поспать, появился ты с бомбой, аналогичной тем, что мы нашли в вашем арсенале. Так что, сегодня будем играть в плохого и очень плохого полицейского. Правда, верный ответ сможет избавить тебя от страданий.

— Чтоб вы сдохли, гады!

— Ответ неверный, — сказал Миронов, одаряя задержанного профессиональным ударом по правой почке. — Нет, по-своему, конечно, ты прав. Безусловно, когда-нибудь мы, конечно, сдохнем, но у тебя есть реальнейший шанс сделать это в ближайшее время.

— Пошел ты…!

Он так и не успел назвать пункт назначения. Миронов схватил горе-террориста за волосы и несколько раз сильно ударил головой об стол.

— Продолжай в том же духе, если хочешь лишиться оставшихся зубов, — совершено спокойно произнес Миронов.

— Вы не понимаете, вы ничего не понимаете, а когда поймете, будет уже слишком поздно… — плюясь кровью прокричал задержанный.

— Так растолкуй нам. Мы здесь для того, чтобы внимательно тебя выслушать. Мы не будем даже перебивать.

— Вы все равно не поверите.

— Ты, главное, говори.

— Для вас это только фантастика, детские выдумки, тогда как это на самом деле… Это уже происходит. Это уже сейчас!

— Покури, — Эсс дал ему сигарету, — успокойся и расскажи все по порядку.

— Компьютеры. Куда ни плюнь, везде компьютеры. Без них уже даже посрать невозможно. Они становятся настоящими хозяевами положения. Они совершенствуются. Скоро появятся думающие машины, и вот тогда…

— Терминаторов насмотрелся? — зло спросил Эсс.

— Я же говорил…

— Не обращай внимания. Продолжай, — сказал Миронов.

— Контроль над компьютерами — это контроль над миром, и от того, как они будут думать, зависит все! А они будут думать по-своему, думать так, как их учат думать те, чьи мозги вам неподконтрольны. Вы думаете, что можете заставить их думать так, как вам хочется, тогда как на самом деле они начнут думать иначе, совершенно иначе.

— Ну и что?

— А то, что это вам самим скоро придется думать так, как думают компьютеры, и вот тогда…

— Очень хорошо. Расскажи теперь нам про убийства программистов.

— А вот хер вам! Никого мы не убиваем. Мы не воюем с отдельно взятыми личностями. Мы боремся с системой. Нам нужна гласность! Возможность говорить с людьми.

— Поэтому вы взялись за бомбы?

— Мы хотели взорвать только компьютер, чтобы вы поняли… людей там все равно не было.

— А он тоже должен был что-то понять? — Эсс небрежно бросил на стол фотографию Краммера.

— Я понятия не имею, кто это.

— Рой Краммер. Человек, которого вы убили.

— Я никого не убивал.

— Ты, может быть, и нет. Но у тебя есть друзья, а у них другие друзья. Или я не прав?

— Вы, конечно, сможете повесить на нас всех собак, но только это не мы. Мы не убийцы! Мы — Глашатаи истины!

— Хорошо. Сейчас ты напишешь все о Глашатаях истины. Имена, адреса… в общем, все.

— Я не…

— А когда сделаешь, — перебил его Миронов, показывая наполненный героином шприц, — получишь гостинец. Посиди, подумай.

— Ну и что ты об этом думаешь? — спросил он Эсса, когда они вышли из комнаты для допросов.

— Детский сад.

— Ты еще не сталкивался с такими в своей провинции?

— Слава богу, нет.

— Мы называем их бригадами хаоса. Они растут, как грибы после дождя. Небольшие группы малолетних тупиц, борющихся против всех и вся. Разрушители, которые, слава богу, так и не научились еще разрушать. Это не продукт исламских зомбификаторов, не ирландские бойцы за химеру. Обычные домашние идиоты, которые вдруг начинают играть в террористов.

— Да, но где-то же они берут оружие и снаряжение.

— Ты не поверишь. Оно сваливается к ним в руки само. Как в сказках.

— Что ты хочешь сказать?

— Например, трое таких вот уродов смогли украсть целый арсенал у торговцев оружием, да еще и остаться в живых.

Глава 4