Бесплатный фрагмент - Остров змей

Пролог

1587 г. Побережье Бразилии, вблизи города Сантос

Мануэль Оливейра Эрнандес держал факел в левой руке. Тот тихонько потрескивал. Его скудного света вполне хватало для освещения тоннеля. Испанец был выше среднего роста и худощав. Он шел, слегка наклонившись вперед. Это, возможно из-за широкополой шляпы, придавало его тени некоторое сходство с коброй, готовой к прыжку. Мануэль ступал осторожно, но шпоры на его сапогах то и дело позвякивали.

Он понимал, что от таких мест можно ожидать чего угодно. Поэтому двигался медленно. Правая рука лежала на эфесе шпаги. Он был собран и готов к защите. Любой звук в коридоре сопровождался коротким эхом. Даже шуршание одежды.

Факел высвечивал неровности стен. То и дело появлялись трещины и грубо обтесанные выступы. Теснота и узость прохода создавали впечатление погружения в бездну вязкого пространства. Казалось, еще немного — и воздух улетучится, оставив посетителей коридора извиваться в удушье на полу. Из-под широкополой шляпы взгляд опытного шпиона ордена иезуитов пытался найти примечательные знаки, следы того, что предупредит об опасности.

За Мануэлем так же осторожно двигался слуга — Бенито. Испанец, как и его хозяин. Тот шел, втянув голову в плечи. Угловатость и зажатость движений говорили о каком-то внутреннем напряжении. Ему все это не очень нравилось. Трусом он не был. Просто не любил тесные, закрытые помещения. В таких ситуациях на него накатывал какой-то липкий страх.

В семь лет он угодил в заброшенный пересохший колодец, который был скрыт высокой травой. Он там просидел несколько часов. Вспомнив, что в таких случаях надо обращаться к Богу, он беспрестанно нашептывал молитвы. Пока не услышал голоса проходящих мимо людей и не позвал на помощь. С тех пор появилась эта боязнь тесных пространств. Но еще именно тогда он и решил посвятить свою жизнь служению Богу.

Как получилось, что он — послушник-францисканец, — оказался вовлечен в дела иезуитов в качестве слуги одного из искуснейших шпионов ордена Христа, было известно только тому самому Господу. Со своим хозяином он побывал в Португалии, Голландии, Италии. И вот сейчас воля главы иезуитов закинула их через океан на край земли.

— Сеньор, Вы уверены, что это та самая пещера? — шепотом спросил Бенито. — Мы ведь не знаем, кто подкинул письмо под дверь.

Мануэль, не останавливаясь, ответил вполголоса:

— Думаешь, это чья-то шутка? В любом случае надо проверить.

— Кажется, мы идем уже вечность. Будто дьявол нас заманивает в ад.

— Двести пятьдесят шагов. Не так уж далеко ушли.

— Господь милосердный…

— Кажется, я что-то вижу.

Выйдя из-за поворота, Мануэль остановился. Дневной свет резанул по глазам. Он инстинктивно закрылся от него рукой.

— Похоже, пришли, — вполголоса произнес испанец. — Твоими молитвами, Бенито.

Тот что-то пробурчал в ответ.

Мануэль воткнул горящий факел в трещину в стене. На обратном пути пригодится, а в данный момент надобности в нем нет.

1. Москва, наши дни

Слава поднялся на второй этаж. На площадке было темно. «Опять лампа перегорела», — подумал он. На всякий случай щелкнул выключателем на стене возле щитка. Без изменений. Что, в принципе, было ожидаемо. Он открыл дверь и вошел в прихожую.

Желтый свет мягко заливал кухню. Слышались приглушенные голоса какого-то ток-шоу по телевизору. «Почти как при маме», — подумал он. Снял обувь, повесил пуховик на вешалку и прошел на кухню.

Отец сидел за кухонным столом. Перед ним стояла недопитая бутылка водки, рюмка, тарелка с закуской и фотография женщины с траурной ленточкой.

Слава остановился в дверях кухни и смотрел на отца. Тот даже не повернулся. Его пристальный взгляд был направлен на фото женщины — матери Славы. Вздохнув, он наполнил рюмку и залпом выпил.

— Сколько можно пить? — произнес Слава с упреком.

Отец поднял на него пьяные остекленевшие глаза и слегка заплетающимся языком проговорил:

— Столько, сколько нужно.

Потом опять вздохнул и добавил:

— Вот так-то, сын.

Слава быстро подошел к столу, схватил бутылку и вылил содержимое в раковину.

— А ну поставь на место!

— Заткнись уже! Достал! — грубо бросил Слава. — Все не нажрется никак.

— Ты как со мной разговариваешь? — Отец стукнул кулаком по столу и встал. — Я — офицер!

— Бывший. А сейчас пенсионер-алкаш.

Отец помолчал, глядя на сына.

— Ты такой же, как твоя мать… Ни слова доброго, ни рюмку налить…

Он опустил глаза и посмотрел на фотографию своей жены. Лицо его стало плаксивым, и он грустно произнес:

— Бросила нас с тобой одних. Кому мы на хрен нужны без нее?

Слава поставил пустую бутылку на пол к целой батарее таких же.

— Мать всю жизнь мучилась с тобой, — упрекнул он отца. — Шел бы ты спать.

— Ай! — тот махнул на него рукой. — Лучше телик посмотрю.

В этот момент позвонила Марина. Слава достал смартфон из заднего кармана джинсов.

— Да. Привет, — начал он разговор уже выходя из кухни.

Держа трубку возле уха, зашел в свою комнату.

— Как дела? — спросила девушка.

— Вот только пришел.

Он сел на кровать, разглядывая свое отражение в зеркале шкафа напротив. Голос Марины действовал на него успокаивающе:

— Я тоже. Устала к вечеру. Как на работе?

— Новый сервер притащили. Конечно, до моего приезда никто ничего делать не будет.

— Без тебя как без рук. Чем-то расстроен? По голосу слышно.

— Да отец продолжает пить. Пришел с работы, а он в стельку пьянющий. Поругались.

— Он переживает, — проговорила Марина.

— А я будто нет? Я хотя бы старался своими выходками матери нервы не мотать. Она с ним не развелась только из жалости. Три месяца после похорон прошло, а он все остановиться не может. Вроде пару дней подержится и опять по новой. Достал уже.

— Не расстраивайся. Завтра мы уже будем наслаждаться шумом океана и яркого солнца далеко от всех этих проблем.

— Вот чует мое сердце, Марина, что-то случится. Как бы он по пьяни квартиру не спалил. Может, надо было дома остаться?

— Ну, ты у нас великий оптимист! Если спалит, переедешь к нам. Будем вместе — Веруська, ты и я. Она, кстати, о тебе постоянно спрашивает. Расстроилась, что с нами не едет.

«Снова за свое», — подумал он.

— Не начинай! Вот ты мне хоть одну счастливую семью назови. Розан с Викой не в счет. Они исключение. А может, мы многого просто не знаем. А Веруське, кстати, привет огромный.

— Передам. Я, собственно, звоню, чтобы напомнить, — в голосе Марины появились какие-то родительские нотки. — Ты уже собрался? Не забудь паспорт, билет и путевку.

— Не забуду.

Марина с некоторым нажимом:

— Не забудь!

— Ну, Марина! Я ребенок, что ли? — возмутился Слава. — Веруську воспитывай.

Возникла пауза.

— Ладно, не обижайся, — примирительно произнес он.

— Вот еще! Когда я на всякую ерунду внимание обращала?

Слава посмотрел на настенные часы — полдевятого. Пора собираться.

— Ладно, Марина. Целую. До завтра.

— Пока.

Слава поднялся и положил телефон на стол. Достал рюкзак и начал укладывать разложенные вещи. Конечно, чемодан более вместительный, но таскаться с ним неохота. То ли дело рюкзак! И удобно, и практично, и руки свободны. Да и нужен-то он будет в основном для зимних вещей. В Рио-де-Жанейро, куда он с друзьями собирается, понадобятся только шорты, футболка и плавки. А! Да! Еще шлепки. Он их плотно завернул в пакет и положил в рюкзак. «Забавно, — подумал Слава, — из зимы в лето за несколько часов. В каком-нибудь шестнадцатом веке о таком даже мечтать не могли. Им бы наши технологии колдовством показались. Ну, или чудом».

2. Перед вылетом

В зале ожидания аэропорта, как всегда, было полно людей. Вика Розанова — невысокая, похожая на подростка блондинка — сидела вполоборота на кресле и разглядывала входящих.

— Ну, где они? Петь, — обратилась к сидящему рядом мужу, — позвони Славе.

— Вот только что. Он трубу не берет.

— Сейчас Маринке звякну.

Вика нажала вызов и поднесла телефон к уху.

— Да вон они, — подала голос Лера, сестра Вики, оторвавшись от активного общения в соцсетях на планшете, и показала рукой на входящих Славу и Марину.

Вика тут же вскочила с места и радостно замахала:

— Ребята, мы здесь! Ну куда вы пропали? — Они с Мариной ритуально поцеловали воздух у щеки. — Уже посадку объявили.

— Так чего сидим? — спросил Слава.

Лера, показывая рукой на очередь:

— Смотри, сколько народу. Успеем еще.

— Без нас все равно не улетят, — поддержал ее Петр. — Хотя могут.

— Мы уж думали, что-то случилось, — не унималась Вика.

— Викусь, да Слава умудрился оставить загранпаспорт. — Марина посмотрела в его сторону.

— Главное, он не забыл себя, — не отрываясь от планшета, произнесла Лера, — остальное поправимо.

Она подняла голову.

— О! Пойдемте уже. Очередь рассасывается.

В самолете Марина сидела у иллюминатора и разглядывала в него здание аэропорта. Слава чувствовал какое-то внутреннее напряжение девушки. Все же вместе уже давно, и он научился распознавать, когда она чем-то обеспокоена.

— Ты на меня злишься? Все нормально, Марина, мы уже в самолете!

— Да с Веруськой толком не попрощалась. Ты еще с этим паспортом.

— А я-то думал! Насчет Веруськи не переживай. Дети, они вообще все легко и быстро забывают. Дед с бабкой ей мороженое купят, и она вспомнит про мать, когда ты уже вернешься.

— Спасибо, — с мягким сарказмом проговорила Марина, — ты всегда находишь правильные слова.

— Вот видишь, какой я молодец, — отшутился Слава.

Марина вздохнула, глядя в иллюминатор.

— Ну, колись, чего такая хмурая?

— Да тут еще пару дней назад Веруськиного отца повстречала. Привет из прошлого.

Слава развернулся вполоборота и внимательно посмотрел на нее.

— Тот самый, который ради тебя и Веруськи не захотел разводиться со своей благоверной?

— Ага, — не отрывая взгляда от снующих возле здания аэропорта людей, машин, каких-то тележек, кивнула она. — Теперь, видите ли, он желает видеться с дочкой. Сказал, что развелся. Она его единственный ребенок и все такое. — Марина махнула рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи.

— Да идет он лесом! Мало ли чего он хочет! — возмутился Слава.

Марина откинулась на спинку кресла.

— Он ее отец и имеет право. Даже сказал, что не прочь все начать сначала. Врун.

— В смысле? — немного растерянно произнес Слава. Подумал: «Вот же гад!»

Марина усмехнулась.

— Предлагает выйти за него замуж. Точнее, он будет не против в перспективе на мне жениться.

— Офигеть! С чего бы это? Он вообще в адеквате?

— А я растерялась от такой наглости и сказала, что подумаю.

Слава откинулся на спинку кресла.

— Хм… Нормально!

Возникла пауза.

— Бред просто, — сорвалось у него с языка.

Марина вдруг улыбнулась и шутливым тоном сказала:

— А что? Ты на мне жениться не хочешь…

— Началось! — Слава посмотрел на потолок, где тихо шипел воздуходув.

— Не оставаться же мне всю жизнь матерью-одиночкой! — Шутка была неудачной и обстановку не разрядила. — Ну, Слава, чего ты? Да глупая ситуация. Приедем — позвоню и пошлю куда подальше. Просто это все было неожиданно. — Марина пожала плечами и развела руки в стороны. — Я ж говорю, растерялась.

Слава нахмурился, и между бровями появилась складка.

— Да мне по фигу. — Он попытался изобразить безразличие.

Марина пристально посмотрела на Славу. В глазах у нее зажегся какой-то огонек. Было так заметно, что ему далеко не по фиг. И от этого как-то стало легко, просто даже радостно.

— А вот взял бы и набил ему морду.

— Угу, — явно успокоившись, промычал Слава. — И отсидел бы два года колонии.

— Верно, — вздохнула Марина. — Не стоит оно того. Какой у меня рассудительный и разумный мужчина. Компьютерщик.

— Системный администратор отдела электронно-вычислительных приборов и сетей, — поправил Слава. — Проще говоря, сисадмин.

— Да, да. Все время забываю это слово. То ли ниндзя, то ли ассасин. Помню только, что-то романтическо-героическое.

Марина обхватила его руку и примирительно положила голову ему на плечо.

Самолет завибрировал, стал слышен нарастающий свист турбин, и он бодро начал разгоняться по взлетной полосе. Так же бодро, подняв нос, стал набирать высоту, унося пассажиров через синеву воздушного океана в те места, где на время можно забыть про снег, мороз и проблемы.

3. Рио-де-Жанейро, Бразилия, карнавал

Когда говорят Бразилия, некоторые тут же вспоминают старую комедию, в которой была «тетушка Чарли из Бразилии, где в лесах живет много-много диких обезьян», но в основном вспомнят зажигательные танцы и карнавал.

Карнавал в Рио-де-Жанейро — событие красочное, шумное и веселое. К нему вся страна готовится целый год. Отовсюду съезжаются туристы посмотреть на шествие великолепно костюмированных колонн. Везде звучит музыка, танцы, какое-то бурление эмоций. И эпицентром этого, его сердцем является самбодром. Это сооружение чем-то напоминает стадион: трибуны для гостей по обеим сторонам пути, где проходит шествие.

С одной из таких трибун Слава, Петр и Вика наблюдали за движением танцующих самбу кариокас — так себя называют местные жители Январской реки, или Рио-де-Жанейро. Почему реки? Почему январской? Дело в том, что после успешного плавания Васко да Гамы в Индию португальцы снарядили следующую экспедицию, которой командовал Педру Алвариш Кабрал. Либо из-за ветра, либо из-за течения они сильно отклонились западнее Африки и оказались у берегов нынешней Бразилии. Один из капитанов Кабрала — Гаспар де Лемуш — и открыл бухту-залив Гуанабара 1 января 1502 года. Однако принял его за устье реки. Но первое упоминание о поселении в этих местах относится к 1565 году, когда для борьбы против французов на входе в бухту у подножия горы Сахарная Голова была основана укрепленная база-поселение Сан-Себастьян до Рио-де-Жанейро.

Слава огляделся. Народу вокруг яблоку негде упасть. Но в их секторе было гораздо свободнее. «Мы в какую-то ВИП-ложу попали, не иначе», — подумал он. Петр стоял как застывший памятник с открытым ртом, наблюдая за происходящим на самбодроме. Вика, в отличие от своего мужа, проявляла особую живость и умудрялась танцевать даже сидя. Казалось, она вот-вот вскочит и по головам ринется в гущу событий. При этом она периодически поднимала фотоаппарат, чтобы заснять самое интересное.

Слава наклонился к Вике.

— Подожди, Вика, — он пытался перекричать музыку. — То есть ты хочешь сказать, что они заплатили по двести баксов и им разрешили пройти в костюмах в колонне? Я-то думаю, чего это они там шептались, а потом пропали куда-то.

— Да! На ресепшене у нас работает девушка… Ну, стройная, симпатичная такая…

— Да они все одинаковые.

— Вот и предложила. Сказала, что ей позвонила родственница. Она там организатор вроде.

Вика подняла фотоаппарат, сделала еще один снимок и продолжила:

— Она сказала, что есть пара свободных мест. Но надо заплатить за участие. Обычно это очень дорого, а им повезло. Двести баксов за обеих.

— А ты чего не пошла?

— Во-первых, нужны только двое! Во-вторых, Петя начал возмущаться!

— Да там половина участниц почти голые! — подал признаки жизни Петр.

— Ну где голые-то? — Вика раздраженно указала рукой на проходящую внизу танцующую колонну. — Жарко, они в легкой одежде!

Слава рассмеялся:

— Розан, ты что, Вику ревнуешь?

Петр наклонился ближе к Славе:

— Меня волнует только моральная сторона этого вопроса. Для начала она замужняя женщина. А потом, вдруг это всё смотрят несовершеннолетние дети?

— А ведь наверняка! По телевизору…

— А в-третьих, — перебила Славу Вика, — кто девчонок сфотографирует? Такое событие! Надо на память что-то оставить. А на вас надежды никакой.

В этот момент на пару секунд стихла музыка, но тут же заиграла другая. На самбодром вышла очередная танцующая колонна.

— О! — Вика прямо подскочила. — Кажется, сейчас девчонки пойдут. Они в массовке перед платформой.

Во главе колонны в ритме самбы двигались основные танцоры. За ними человек тридцать в ярких блестящих костюмах синхронно шли в очень простом танце: два шага, поворот влево, потом вправо, замерли и опять пара шагов вперед. И так далее. Но под музыку это смотрелось очень здорово.

— Вон они! — Вика вскочила на ноги.

— Где? — в один голос переспросили Слава и Петр.

Но Вика уже подбежала к перилам сектора. Они кинулись за ней.

— Девчонки! — крик Вики, казалось, слышал весь самбодром.

И тут из колонны им помахали в ответ.

— Я их вижу! — закричал Петр.

— Марина! Лера-а-а-а!

Вика безостановочно щелкала затвором фотокамеры. Она упорно отрицала телефоны в качестве техники для съемки и везде с собой таскала цифровую камеру Canon. В свое время она настояла на ее покупке, и им с Петей пришлось долго выплачивать кредит. Профессиональным фотографом она не стала, но, надо отдать должное, фотографии у нее всегда получались очень интересные и качественные.

Тем временем Марина с Лерой, продолжая незамысловатый танец, быстро удалялись вместе с колонной.

— Давайте сфоткаемся на фоне карнавала! — предложила Вика.

Она подскочила к сидящему недалеко парню, одетому в белые брюки и черную рубашку навыпуск. Сидящий рядом с ним лысый здоровяк в футболке начал вставать с недовольным лицом. Но парень в белых брюках положил руку ему на плечо, давая понять, что все нормально, и тот сел на место.

— Плиз! Фото! — попросила Вика.

Парень в белых брюках и черной рубашке, улыбаясь, взял в руки фотоаппарат и сделал несколько снимков ребят на фоне театрализованного шествия.

— Надо девчонок встретить в конце cамбодрома, — сказал Слава и пошел быстрым шагом к выходу из сектора.

— Вик, догоняй! — Петр двинулся за ним.

Вика взяла у парня свой фотоаппарат.

— Как это… Сэнкс, грасиас… Спасибо, короче!

Парень улыбнулся и с легким акцентом, но по-русски произнес:

— Пожалуйста.

Услышав это, Вика удивленно на секунду замерла, улыбнулась и побежала вслед за Петром и Славой.

Она догнала ребят уже на выходе из сектора. Дальше они все стали пробираться сквозь толпу, в которой отдельные люди и небольшие группы двигались какими-то хаотичными потоками.

— Славян! Следи за своим кошельком, — то ли шутливо, то ли серьезно сказал Петр. — Во народу-то!

— Слушайте, — Вика почти бежала за ними и, чтобы не отставать, схватила Петю за руку, — тот парень, бразилец, когда я его поблагодарила, он мне по-русски ответил! — восторгу ее не было предела.

Петр, идя вслед за Славой, произнес с каким-то недоверием:

— Уверена?

— Да сама обалдела!

— А может, он наш? Руссо туристо — облико морале?

— Не похоже. Да и акцент… — Вика немного запыхалась. — Петь, чего так бежим?

— Да вон уже конец самбодрома. — Слава показал рукой вперед.

Петра, похоже, заинтересовал русскоговорящий бразилец:

— Вдруг он знает только одно или пару слов по-нашему? Мы вот тоже английский, немецкий…

Слава повернул голову в сторону Петра:

— Немецкий?

— Ну, там хэндэ хох, ди шварце катцен…

— Ага, — подхватил Слава, — дас ист фантастиш.

— Вот, сразу видно, чья юность прошла под пиво и немецкое порно, — в тон Славе парировал Петр.

— Фу, Петя, — Вика подала голос. При этом она прочно обхватила руку мужа.

— Да пошутил я! «Агату Кристи», Славян, помнишь? Песню «Африканка»? — Петр гнусаво запел: — Я, я, я, натюрлих…

Слава подхватил, и они вместе допели:

— Данке шон, юнге фрау. Конечно, помню.

— Так, может, и парень этот случайно услышал пару слов.

— Да и фиг с ним. Вон девчонки, — он замахал рукой: — Марина-а-а!

Петя выглянул из-за его плеча:

— О! Уже переоделись, что ли?

— Марина, а где костюм?

Улыбающиеся Марина и Лера повернулись к ребятам.

— Слава, да они на самом деле копеечные, чуть ли не из бумаги, — проговорила Марина.

— Вон в куче лежат, — добавила Лера. — Вик, сфоткала? Ну, теперь у нас в театре все облезут! — Она набрала полную грудь воздуха и радостно крикнула: — Я участвовала в настоящем бразильском карнавале! Отдых удался!

И сестры завертелись в диком радостном танце.

4. Пляж Копакабана

Утро уже было поздним. Слава с Мариной проснуться не могли, как ни пытались. Солнце пробивалось сквозь шторы и гладило лучами их лица. Стоило только открыть глаза, как невидимая сила вновь сковывала веки и погружала в сон. Вся компания уже ночью решила, что надо встать хотя бы в девять и до наступления жары сходить позагорать. Но после вчерашнего веселья это было непросто.

— Как так, оказаться в городе, где изобрели бикини, жить через дорогу от знаменитого пляжа Копакабана… — Лера говорила громко. Она раскраснелась от алкогольного коктейля, уже четвертого или пятого, а пережитые впечатления поддерживали эмоциональное возбуждение: — Да надо каждый день с утра до вечера валяться на песке под… — опьяненное сознание Леры искало продолжение фразы. — Под шум волн этого… океана. Мы не зря вырвались из цепких объятий нашей гребаной зимы.

Петя отхлебнул из пивного стакана и произнес с легким сарказмом:

— Ага, вот слово «гребаный» здесь особенно к месту.

Вообще, это была его обычная манера общения с сестрой жены: подколы, подтрунивания. В ответ получал примерно то же. Иногда всех забавляли их словесные баталии, но чаще раздражали, так как могли в любой момент кончиться взаимными обидами и оскорблениями.

Лера повернулась к Петру и сказала прямо в лицо:

— Гребаной, гребаной, гребаной!

— Я — за, — поддержала сестру Вика. — Только много на солнце находиться нельзя — это вредно. — По голосу было слышно, что Вика тоже изрядно подшофе. — И не кричи в лицо моему мужу.

— Вот ты всегда за него заступаешься. А он первый начал.

— Вовсе нет! Марина, скажи, — Вика повернулась к подруге. — Ты, вообще, чего такая молчаливая?

— Просто она не пьет, — вставил Петр.

— Ты почему не пьешь? — Вика смотрела, прищурив глаза, на Марину. — А-а-а-а! — протянула, будто разгадала тайну тысячелетия. — Ты — беременна? Слава, она беременна?

— Понятия не имею. — Он пожал плечами, поднес пиво ко рту и сделал глоток.

— Вовсе нет. Просто не хочу, — устало произнесла Марина, помешивая соломинкой льдинки в стакане с напитком. — Пора уже спать идти. Умоталась я что-то.

— Смотрите мне оба! — Вика погрозила им пальцем. — Я, если что, должна узнать первая.

Покинув бар отеля, они поднялись на свой этаж.

— Вот ты, Петя, еж, — Лера произнесла с легким смехом.

— Это почему? — спросил он.

— А вот тебе слово скажи, так ты раз… и иголки во все стороны. Ты же, кстати, мне зять? Ха! Зять-еж. Нет! Ежезять! — Лера тихо засмеялась.

— Вот, Вика, обрати внимание, не я это первый начал.

— Так! — разозлилась Вика. — Достали оба! Молча идем спать.

— Ребята, пока. — Марина остановилась у номера. Слава провел карточкой по замку и открыл дверь.

— Спокойной ночи. Завтра в восемь утра, самое позднее в девять, все на пляж, — еще раз напомнила Лера.

— Нам бы ко второму обеду собраться, — буркнул Слава, пропуская Марину в номер.

Солнце пекло нещадно. После вчерашнего у всех было желание бросить эту затею и залечь обратно в отеле. Там есть кондиционер. Но стоило только перейти улицу и ступить на исписанный каким-то футуристическим извивающимся узором тротуар Копакабаны, как они сразу окунулись в бурлящую жизнь города. Везде были люди. Кто-то просто прогуливался, другие, как и ребята, шли на пляж — тоже проспавшие туристы. Но самые продуманные уже возвращались, получив порцию загара. Стоял нескончаемый гомон, заглушающий шум волн океана. Удивительно, всю невыспанность как рукой сняло.

Вика, Марина и Лера уверенно ступили на песок. Слава и Петр шли позади.

Людей было много. Казалось, весь город собрался на пляже. Кто-то загорал лежа, другие сидели в специальных раскладных креслах. По кромке пляжа шла целая вереница прогуливающихся, которые то и дело оказывались по колено в накатывающих на берег волнах. Слева, возле тротуара, располагалась огороженная сеткой площадка. Там несколько ребят, явно местных, играли в футбол. Справа, в метрах тридцати, на песке четверо парней занимались капоэйрой — бразильской борьбой, которая внешне очень похожа на сложный акробатический танец. Они приседали, ловко уходили от ударов противника. Потом останавливались. Что-то объясняли друг другу, и все начиналось снова. Похоже, отдыхающих их занятие совсем не интересовало. Обычный день. Тут много чего происходит.

— Славик, — заговорил Петр, — а ты ощущаешь, что мы с тобой в футбольной столице мира?

— Ага! — Слава махнул рукой в сторону огороженной площадки. — Вот они — будущие звезды.

— Сдается, что мы здесь не в то время оказались. Нам бы не на карнавал, а на чемпионат мира по футболу. Все эти пляски, перья… Вон, для девчонок. — Петр посмотрел в сторону Вики, Леры и Марины, которые остановились, присматривая место. — Хотя, конечно, бразильянки такие ух!

— Девушек обсуждаете? В присутствии жены и без пяти минут жены? — Вика кивнула на Марину.

— Я нет, — отмазался Слава.

— Предатель, — с шутливым презрением произнес Петр.

Наконец нашли свободное место. Положили на песок сумки.

— Вика, мы про футбол, — начал привычно оправдываться Петя.

Слава заметил, что эта привычка появилась у друга после женитьбы. Хотя нет. Еще в школе тот постоянно оправдывался перед учителями. Со стороны это выглядело как интерес к разговорам, с шутками, смешками, что некоторых раздражало, а других, наоборот, привлекало. Нормальное желание быть всегда интересным и привлекательным. Быть в центре внимания. Но почему-то перед Викой он именно оправдывался. Будто что-то натворил и чувствует свою вину. Слава к этой привычке относился совершенно нейтрально. А Вика часто делала вид, будто не обращает на это внимание. Будто это само собой разумеется. Я такая принцесса! Простая, нормальная принцесса.

Вот и сейчас она повернулась к Пете спиной и, прикрыв ладонью глаза, смотрела на океан. Марина и Лера постелили покрывала и, сидя на них, уже мазались каким-то кремом.

— Да ладно. О чем еще мужчинам говорить? О прекрасном, о женщинах, — внезапно поддержала Петю Лера.

— Вот и объясни это своей сестре. Это футбол! Да, Слава?

— Ай! Ты ж знаешь, что я не любитель. В детстве во дворе, как и все гонял мяч. А так, чтобы фанатеть… Это не мое.

— А то я не знаю — дружбаны с седьмого класса.

— А я и не тебе сказал. — Слава посмотрел на сидящую на покрывале Марину. Она глянула на Славу и улыбнулась.

— Смотрите, как классно, — Вика показала рукой на занимающихся капоэйрой ребят. — Это типа хип-хоп, что ли?

— Это капоэйра, скорее всего, — просветила сестру Лера.

— А почему не под музыку?

— Это местная борьба, а не танец. Вроде бразильского кунг-фу, — произнес Петр.

— Вот интересно, — Слава рассматривал тренирующихся, — они даже дерутся, будто танцуют.

— Ну, что? Купаться? — предложил Петя.

Лера лежала на покрывале, прикрыв глаза ладонью:

— Я только кремом намазалась. Какое купание?

— Я тоже, — поддержала ее Марина.

— Не пойдете, мы вас унесем на руках, — не унимался Петр.

— Пойдемте. Просто постоите у воды, — позвала Вика.

— Ладно, пойдем, — Марина поднялась на ноги. Лера молча поплелась за всей компанией.

Слава с разбега влетел в воду и, когда она дошла почти до пояса, нырнул. Он не ощутил привычной прохлады, которая бывает при купании дома. Здесь вода была теплой. Но после пляжного пекла, какая-то свежесть все же была. Он вынырнул, краем глаза заметил рядом Петра. Слава, не оглядываясь, поплыл «в размашку», набирая скорость. Метров через двадцать он почувствовал небольшую усталость. Повернулся, держась на воде. Петя отстал от него всего метра на два.

— Ох, хорошо. Водичка — класс, — отфыркиваясь, сказал радостный Петр.

— Розан, — Слава частенько называл друга дворовым прозвищем, — а Вика где?

Они оба повернулись, выискивая девчонок. Марина и Лера стояли у кромки воды, защищаясь руками от брызг, которые летели в их сторону от Вики. Та стояла по пояс в воде и усиленно работала руками, создавая целые потоки блестящих на солнце капель.

5. Знакомство с Фелипе

Вдруг Слава увидел, что рядом с их вещами на песке сидит на корточках какой-то паренек. По виду местный. Очень коротко стриженный, в джинсовых шортах, в белой майке, которая контрастировала с темной кожей. Бразилиец доставал из сумок вещи, разглядывал их и клал обратно.

— Розан, смотри! — Слава, держась на воде, кивнул в сторону берега.

Петр повернулся к берегу лицом.

— Опа! Да нас хотят грабануть. Надо шмотки спасать.

И они поплыли к берегу насколько могли быстро.

Выйдя из воды, они вместе с девчонками подошли к своим вещам.

— Слышь? — Петр суровым тоном обратился к парню. — Ты что тут делаешь?

Подошедшая Марина перевела на английский. Парень, не вставая, произнес по-португальски:

— Я охраняю ваши вещи. Их могут украсть. Вы мне должны заплатить за это. — И парень протянул раскрытую ладонь, выжидательно глядя на ребят.

— Что он там лопочет? — спросил Петя Марину.

— Я не понимаю. Это не английский.

— Это португальский, — с небольшим акцентом, но по-русски произнес молодой человек в темных очках, который загорал в паре метров от вещей ребят на раскладном кресле, как это делают многие кариока.

Он поднял темные очки на лоб, показав свои внимательные карие глаза. Оглядев ребят, произнес:

— Вся Бразилия говорит на португальском. Это парень, — молодой человек кивнул на сидящего на корточках незваного охранника, — говорит, что он присматривает за вашими вещами. И теперь вы должны ему заплатить. Обычный обман туристов на местных пляжах.

— Вот это наглость! — выпалила Вика.

— Может, его в полицию сдать? — предложила Марина, пристально глядя на предприимчивого сторожа.

— Я предлагаю просто накостылять, — но по тону Славы было слышно, что ему это очень не хочется.

— Поддерживаю, — уверенно произнес Петр. Но, посмотрев на мускулистые руки парня, добавил: — Хотя здоровый черт. Накачанный.

— Не переживайте, — заулыбался молодой человек. — Сейчас все уладим.

И он обратился на португальском к парню:

— Если ты не хочешь неприятностей, — в тоне чувствовалась уверенность, не допускающая возражений, — я советую тебе уносить отсюда ноги как можно быстрее.

Парень рыкнул недовольно. Быстро поднялся и пошел вдоль пляжа.

— Ну, вот и все, — произнес молодой человек. — Мы, кстати, с вами уже встречались. Понравились фотографии? — обратился он к Вике.

— Точно! — воскликнула она радостно. — Это же вы! Вы нас фотографировали! А я говорила, — обратилась она ко всей компании, — что он со мной по-русски разговаривал. С вами еще такой сердитый здоровяк сидел.

— Это мой телохранитель Раймундо. Я ему скажу, чтобы он почаще улыбался.

Слава присвистнул. Петр произнес удивленно:

— Нормально так… телохранитель.

Лера, до этого молчавшая, вдруг заинтересовалась незнакомцем:

— Я — Лера. А Вас как зовут?

— Очень приятно. Фелипе, — представился молодой человек.

— Смотрю, у вас тут беспокойная жизнь? — произнес Петр после того, как все назвали свои имена, намекая на только что произошедший инцидент.

Фелипе пожал плечами.

— Нормально.

— А телохранитель зачем? — допытывался Петр.

— На всякий случай. Он не столько меня охраняет, сколько помогает. Кстати, я могу совершенно бесплатно присмотреть за вашими вещами, — улыбнувшись, сказал Фелипе. — Если хотите купаться.

Лера опередила всех:

— Я, пожалуй, позагораю. А вы идите, идите. — Она, будто отмахиваясь от назойливых мух, замахала в сторону океана.

Вика мгновенно отреагировала на намек своей сестры:

— Действительно, народ! Пойдемте купаться.

— Не, Славик, ну ты видел? — возмущенно спросил Петр, когда они уже подошли к кромке воды.

— Ты про что?

— Да про Лерку.

— Ну, запала она на парня. Расслабься, Розан!

В этот момент накатила волна.

Лера лежала на пляжном пледе на боку, подперев голову рукой, и рассматривала Фелипе. Тонкие черты лица, короткие вьющиеся черные волосы.

— Скажите, Фелипе, а вы случайно не шпион? — Это была ее смелая попытка завязать разговор.

— Кто? — переспросил он, глядя на Леру поверх темных очков.

— Ну, вы хорошо говорите по-русски, вот я и подумала, что вы… знаете, вроде как, — она сделала паузу и, понизив голос, произнесла: — Бонд. Джеймс Бонд.

— О! — засмеялся Фелипе. — Нет. Что вы! Я учился в Москве в медицинском. Имею диплом врача. А вы кто по профессии?

— Да так… Актриса. Не очень талантливая.

— Я вам не верю.

Лера хотела спросить, но бразилец ее опередил:

— Красивые девушки всегда талантливые актрисы.

— Спасибо, — она улыбнулась.

— А это вы шли в карнавальной колонне?

«Он меня явно клеит, — подумала Лера. — Ну, что ж… неплохо».

6. Лестница Селарона и разговор в кафе

Два дня пролетели незаметно. Вместе с новым знакомым вся компания не только загорала, но и гуляла по городу. Фелипе их водил по всяким интересным местам Рио-де-Жанейро. Этим вечером он их привел на знаменитую лестницу Селарона. Эта обычная лестница, которая соединяла два квартала, Лапа и Санта-Тереза, стала достопримечательностью, когда ее начал реставрировать осевший в Бразилии чилийский художник Хорхе Селарон в 1990 году.

— Кто этот Селарон? — спросил Слава, разглядывая выложенную синей, зеленой и желтой плиткой лестницу — цвета бразильского флага. По краям она была отделана в основном красной плиткой и какими-то картинками.

Слава с Петей стояли у основания лестницы. В паре шагов от них сидела старушка прямо на первой ступеньке. Она продавала небольшие букетики цветов. Возле нее остановилась пара туристов. С виду японцы или корейцы. Они купили у нее букетик и двинулись вверх по лестнице. Несколькими ступеньками выше стоял телохранитель Фелипе — Раймундо и пристально рассматривал всех проходящих. Еще выше стояли, обнявшись, Фелипе и Лера, которых фотографировала Вика. Марина медленно поднималась, рассматривая каждую картинку на плитке.

— Художник, — ответил Петя, глядя на самую вершину лестницы. — Читал я про него. Он где-то тут рядом жил. То ли с перепоя, то ли от нечего делать начал украшать лестницу цветной плиткой. Всем это понравилось. Туристы стали возить ему плитку со всех концов планеты. Говорят, что из России тоже привозили. Так и появилась достопримечательность его имени.

— А где он сейчас?

— Так помер, бедняга. Смерть какая-то странная, как и он сам. Его нашли мертвым на лестнице. Предполагается, что это убийство. Но дело так и раскрыли.

— Удивительный город, удивительные люди.

— Не то слово, — поддержал Петр.

Они оба помолчали, разглядывая лестницу и людей.

— Ну и что ты думаешь насчет Маринки и ее бывшего хахаля? — как бы между прочим спросил Петр.

— А я что тут думать должен? Ей надо решить самой. — Было заметно, что Славе этот разговор не очень-то нравится.

— Думаешь, не решила еще?

— Пока не спрашивал. Не тороплю события.

Слава посмотрел на старушку с букетиками.

— Слушай, Розан, — спросил друга Слава, — а ты часто Вике цветы даришь?

— Да как все, — пожал тот плечами. — На день рождения и Восьмое марта. А что?

— Да так, ничего.

Слава подошел к старушке. Купил у нее букетик. И, прыгая через две ступеньки, поднялся по лестнице к Марине.

— Это тебе, — он протянул ей букетик.

— Неожиданно, — она заулыбалась. — Спасибо!

Слава обнял Марину и прижал к себе. Она была ниже на голову. Ей пришлось запрокинуть голову вверх. И в этот момент Слава ее поцеловал.

— Та-а-ак! Замерли. Снимаю, — раздался голос Вики, и послышался тихий щелчок затвора фотокамеры.

Все это время Раймундо угрюмо рассматривал проходящих мимо людей, периодически поглядывая на Фелипе. Зазвонил телефон. Он поднес трубку к уху. Молча подошел к Фелипе и протянул ему трубку.

— Это они. По поводу сделки, — сказал он по-португальски.

Фелипе взял телефон. Поцеловал Леру в щеку и шепнул на ухо:

— Прости, важный звонок.

И стал спускаться по лестнице туда, где было меньше прохожих. Здоровяк Раймундо двинулся за ним.

— Да! Подтверждаю, — после паузы проговорил в трубку Фелипе. Молча слушал, что ему там говорят. И опять произнес: — Это не очень хорошо. И давно за вами слежка? Ладно, у меня есть план. Никто ничего не отследит и не поймет. Детали обсудим вечером. Да, звонить на этот номер. Он пока чист. Договоримся о месте и времени встречи.

Он нажал отключение звонка и передал телефон Раймундо.

— Осложнения, босс? — низким голосом спросил тот.

— А когда было по-другому? — задумчиво вопросом на вопрос ответил Фелипе. — Ничего. Решим.

Он повернулся в сторону лестницы и помахал Лере рукой. Она замахала в ответ.

После осмотра лестницы Фелипе всех пригласил посидеть в кафе. Оно располагалось недалеко от пляжа Ипанема.

Вообще, Рио-де-Жанейро можно уверенно назвать городом знаменитых пляжей. Пляж Леме находится у самого входа в бухту Гуанабара, переходит в Копакабану, напротив которого жили наши герои и где они познакомились с Фелипе. Это самый протяженный пляж бывшей столицы Бразилии. Четыре километра отменного песка и океанских волн. Далее небольшой, узкий и каменистый пляж Арпоадор, находящийся на полуострове между Копакабаной и Ипанемой. Ну, а Ипанема переходит в Леблон. А дальше на юге располагается Тижука. Это далеко не все пляжи Рио. Но, пожалуй, самые знаменитые.

Ребята сидели в уютном кафе, где фоном звучали лучшие композиции босса-новы. Наиболее известной, конечно, была «Девушка из Ипанемы». Под такую музыку действительно приятно пить кофе. И что интересно, бразильцы не варят кофе. Они утверждают, что так убивается весь аромат. Они пропускают кипяток через фильтр с молотым кофе. Раньше роль фильтра выполнял носок. Сейчас, конечно, это уже история для туристов.

— То есть это то самое кафе, где сочинили «Девушку из Ипанемы»? — спросила Лера у Фелипе, отхлебнув ароматный темно-коричневый напиток.

— Да. Именно здесь. В 1962 году Антониу Карлос Жобина и Винисиус ди Морайса сочинили эту песню. Они были завсегдатаями этого заведения и каждый день видели одну и ту же девушку, которая шла на пляж Ипанема.

— Фил, — Вика с интересом смотрела на бразильца, — ты прямо настоящий гид. Про все знаешь и можешь рассказать.

— А все почему? — загадочно улыбнулся он.

— Почему?

— Все просто, — Фелипе сделал паузу. — Я единственный из нашей компании, кто может читать по-португальски. — Он засмеялся. — Там все написано, — и показал рукой на табличку у входа.

Вся компания засмеялась.

— Ха! Хороший прикол! — смеясь, сказал Петя.

— Точно, — Марина пристально разглядывала табличку. — Там еще по-английски написано. Я и не заметила.

— Ну, тогда бы не было интриги, — со своим легким акцентом произнес довольный Фелипе.

— А что еще можно посмотреть? Что-нибудь интересное, — спросила Вика.

— Дайте подумать. Хм… Корковадо со статуей Христа Искупителя, Сахарная Голова… А! Стадион «Маракана»!

Слава не хотел разочаровывать нового знакомого, тот, в принципе, был отличным компанейским парнем, но все же сказал:

— Мы с Розаном там были уже. Чуть ли не в первый же день. Девчонки еще отказались ехать.

— А знаете, — задумчиво произнес Фил, — есть одно интересное местечко. Уникальное. Но оно не в Рио.

— Это что? — заинтересовалась Вика.

— Кеймада-Гранди — Остров змей. Считается одним из самых опасных мест на земле. Там живут, пожалуй, самые ядовитые змеи на планете. И больше никого. Яд этих змей сильнее яда кобры в несколько раз. Туристов туда не пускают. Но можно подплыть к острову и любоваться им с яхты.

— Террариум посреди океана? — с интересом спросил Петр.

— Вроде того. Кстати, бухта у острова — очень популярное место у любителей туристической экзотики. Очень красиво и отличная рыбалка. Вода в бухте острова теплая. Можно купаться. Я сказал, популярное… Немного преувеличил. Туристы бывают там редко. Но бывают.

— Это далеко? — спросил Слава.

— Ну… Добраться до Сан-Паулу, потом до Перуиби. А там до острова через океан километров тридцать пять. Путешествие два-три дня займет.

— Блин! — с досадой произнесла Лера.

Фелипе оглядел всю компанию и заговорил с каким-то воодушевлением:

— А знаете что… Я вас всех приглашаю в путешествие на яхте по океану. Все расходы беру на себя. У моего отца личный самолет. А владелец яхты старый и хороший друг нашей семьи. Ну что? Согласны?

— Ну, бли-и-ин! — вновь с досадой произнесла Лера. Фелипе повернулся в ее сторону и посмотрел как-то растерянно. — Я улетаю сегодня ночью домой. У меня премьера скоро. Иначе меня с роли снимут, — объяснила она.

Фелипе вздохнул, опустил голову и, явно расстроенный, стал слегка наклонять в разные стороны чашку, наблюдая за переливающимися остатками кофе.

— А я тебе разве не говорила? — Лера положила свою руку на руку Фелипе. Тот отодвинул чашку в сторону, обеими руками поднес к губам руку Леры и поцеловал, глядя ей в глаза.

— Ну не расстраивайся ты так. Мы с тобой будем на связи, а значит, обязательно еще прокатимся на яхте, — виновато произнесла она.

Над столом повисла тишина. Звучала только тихая босса-нова и приглушенный гомон посетителей кафе.

— Фил, если дело не только в Лерке, то лично я согласен на прогулку, — Петр разрушил хрустальную романтику момента.

Фелипе вздохнул.

— Жаль, что без тебя, — сказал он грустно Лере и, улыбнувшись, обратился ко всем: — Но мое предложение остается в силе. Решайте!

— Ура! — с радостью выпалила Вика.

Она подняла кружку с кофе и торжественно произнесла:

— За Фила!

Вся компания сразу оживилась. И дальше все пошло как и прежде — весело и непринужденно.

7. 1587 г. Пещера близ Сантоса

Мануэль на секунду остановился. Яркий дневной свет ослепил его. Он проникал через два больших отверстия в потолке пещеры, из-за чего все предметы имели две тени. Эрнандес уверенно сделал шаг вперед. Опасности не было. Во всяком случае, пока. Взгляд опытного шпиона пробежался по пещере и остановился на сидящем на камне старике. Тот был одет как европеец. Достаточно просто. Но темная кожа, острые черты, а главное, безусое и безбородое лицо выдавали в нем туземца. «Странно, что Бог дал им такое отличие — безбородость, — подумал он. — Какой в этом замысел Господа?»

Трескучий, будто высушенный, но абсолютно ровный голос старика разорвал тишину пещеры:

— Кто ты? — Он говорил по-португальски.

— Я — Мануэль Оливейра Эрнандес.

Испанец остановился в нескольких метрах от сидящего на камне старика. Выцветшие глаза его смотрели на Мануэля, но будто сквозь него. Будто Эрнандес — бестелесный дух. По спине пробежал неприятный холодок.

— Кому ты служишь? — второй вопрос был задан спокойным тоном, но так, будто старик знал все ответы заранее.

— Я служу Господу и Папе Римскому, — уверенно произнес Мануэль.

Старик закивал головой.

— Значит, я жду тебя. Наши веры не такие уж разные. Я должен тебе сообщить кое-что, но только с глазу на глаз. Попроси своего спутника удалиться.

Мануэль повернулся к Бенито:

— Покинь нас.

Слуга поклонился и скрылся в коридоре пещеры.

— Ты — язычник? — голос Мануэля прозвучал уверенно и громко. Короткое эхо повторило его слова. «Почему нет эха у голоса старика? — подумал он. — Может, дело в тембре самого голоса? Молва утверждает, что у утиного кряканья нет эха».

Старик усмехнулся.

— Будь я язычник, стал бы с тобой говорить? — ответил старик вопросом на вопрос. — Бог один. Мы идем к нему разными тропами, а он ждет нас на вершине сияющей горы.

Старый индеец помолчал. Мануэль ждал, также не произнося ни слова. Индеец поднял глаза на испанца:

— Он-то мне через посланцев сообщил, что ты придешь. Я знаю, зачем ты здесь и что ты ищешь. Поиск твой закончен, но путь продолжается и будет отныне обременен тяжестью тайны, которую ты должен будешь сохранить. Теперь этот клад будет на твоей ответственности.

Мануэль спросил:

— Ты его отдаешь? Мне?

Старик усмехнулся и продолжил трескучим голосом:

— Все пришельцы из-за океана задают много лишних вопросов. Вместо того чтобы помолчать и получить ответы свыше или прислушаться к словам собеседника. Наверно, это потому, что в вашем мире много лжи и никто не говорит правду прямо. Слушай же меня! Я знаю, что клад ты сохранишь на долгие годы. Вижу это в тебе. И он переживет тебя. Ты сделаешь все верно. Тайна останется тайной, пока в сокровищах не возникнет настоящая необходимость для свершения божьих дел на земле. А мой же путь в этом мире почти закончен. Мое тело слабеет, и ум не в силах поддерживать его. Скоро я отправлюсь на встречу со Всевышним.

— Что ты имеешь в виду?

Старик помолчал.

— Это твой и мой путь. О судьбе сокровищ должны знать как можно меньше людей. Мой путь на этом заканчивается, твой — продолжается.

Снова повисла тишина. Старик посмотрел на свои руки, которые лежали на коленях.

— И вот еще. Подойди.

Он поднял лицо и посмотрел в глаза Мануэлю. Потом вытянул руку, сжатую в кулак. Мануэль подошел и протянул свою руку. Старик разжал кулак, и в ладонь испанцу упал перстень. Мануэль поднес его к глазам, чтобы рассмотреть.

— На нем знак ордена! — удивленно произнес он.

Старик усмехнулся.

— Тебя это удивляет? Ты еще молод и мало знаешь. Поэтому тебя удивляют такие вещи. Все в мире взаимосвязано и переплетено. Если ты не видишь нитей в ткани, то это только отсутствие опыта.

— Что я должен делать? — Этот перстень был особым знаком ордена Христа. Мануэль понимал, что генерал ордена, так звали первое лицо иезуитов еще со времен основателя Игнатия Лойолы, не сказал ему всего, отправляя в эту миссию. Возможно, это был тонко продуманный план, а может, и наоборот, Эрнандесу слишком доверяли и знали, что он сам все найдет, все узнает. Как происходило не раз. Но всего предусмотреть невозможно. Однако встретить здесь собрата по ордену, да еще и туземца, говорящего по-португальски… Это было неожиданно. Одна из нитей, говоря словами старика, которую увидел Мануэль. Нити ордена прочно, но не всегда очевидно, вплетены в ткань мира.

— То, что ты ищешь, лежит в глубине пещеры за моей спиной. Теперь это твоя забота, — проговорил старик. И его голос прозвучал устало.

Мануэль посмотрел вглубь пещеры. Она постепенно преходила в еще один темный коридор.

8. Аэропорт, зал ожидания, вечер

Лера улетала домой, в российскую зиму. И этим вечером вся дружная компания, к которой присоединились Фелипе с Раймундо, отправилась ее провожать. В зале ожидания людей было немного. Слава сидел, рассматривая через большие окна аэропорта стоящие снаружи самолеты. За ними была видна взлетно-посадочная полоса, с которой взлетали и садились крылатые машины. Рядом о чем-то тихо ворковали Лера и Фелипе. Далее сидел молчаливый Раймундо.

У Фелипе зазвонил телефон.

— Я сейчас. Важный звонок, — сказал он со своим легким акцентом, который придавал бразильцу особый шарм.

Лера кивнула. Фил встал и быстро пошел, что-то говоря в трубку. За ним, как привязанный, двинулся телохранитель.

Славе стало скучновато.

— Куда Розановы с Маринкой пошли? — спросил он у Леры.

— А, не знаю.

До регистрации еще было минут двадцать.

— Жалеешь, что улетаешь так рано? У вас с Филом только все началось, — Слава кивнул в сторону уходящего бразильца.

Лера пожала плечами:

— И да, и нет.

— В смысле?

— Все когда-нибудь заканчивается. Я только с виду глупая. Это легкий роман на отдыхе. И ничего более. Свидимся еще с Филом — хорошо. Нет — фигня какая. Это не то, что у вас с Маринкой.

Слава повернулся и посмотрел на Леру внимательно. Какой-то неожиданный разговор получался.

Лера продолжала:

— Да вы как два крыла птицы. До сих пор понять не могу, почему вы вместе не живете?

— Я пока морально не готов. Хотя она часто заводит об этом разговор.

— Дурак ты, Слава. Она красивая, умная, тебя обожает. Где ты еще такую найдешь? Вот так поживете порознь еще полгода-годик. Подвернется ей более-менее нормальный мужик, который ее замуж позовет… И все! Потеряешь ее. Мы — хранительницы домашнего очага, семьи. Это наша цель и участь, несмотря на всяких феминисток.

Повисла пауза на пару секунд. Слава почувствовал себя как-то неуютно от того, что Лера говорила именно о том, что его беспокоило.

— Глубоко мыслишь, — задумчиво проговорил Слава. — Вот не ожидал, что меня уму-разуму будет всякая мелочь учить. — Он перевел разговор в шутку.

Лера, притворно обижаясь, как-то по-детски произнесла:

— Какая я тебе мелочь?

— Да я тебя помню еще тонконогой, прыщавой, вредной малявкой, которая вечно путалась под ногами. Где Вика, там обязательно появлялась ты. И стучала на нас вашим предкам: «Пап, они курили на балконе!» — изобразил писклявую малолетку Слава.

Лера заулыбалась:

— Ой! Когда это было! Ты еще динозавров вспомни. А вон и ребята.

Лера показала рукой на идущих к ним Марину, Петра и Вику.

Слава вдруг серьезно, но тихо произнес:

— Спасибо тебе.

Лера:

— За что?

— За разговор. Есть над чем подумать.

Петр, Вика и Марина явно обсуждали предстоящую поездку. Марина села рядом со Славой, а Розановы чуть дальше.

— Я думаю, что надо брать все вещи. — Петр открыл бутылку с купленной питьевой водой, отхлебнул и протянул своей жене.

— Петь, ну что с ними будет? — сказала Вика, беря у него бутылку.

— Да номера все равно за нами останутся, — поддержала подругу Марина. — Мы ж не насовсем уезжаем.

После трехминутного спора Петру удалось убедить девчонок. Тем более вернувшийся Фил сказал, что им, собственно, таскать-то и не придется. Во всяком случае, на большие расстояния.

9. Минивэн Фелипе, ночь

Лера улетела. Прощание было короткое. Вика всплакнула, как обычно, Марина передала пакет для дочки.

— Только предупреди Веруську сразу все сладости не съедать. Хорошо?

Лера кивнула, и Марина отошла в сторону.

Дольше всех прощался Фил. Он что-то говорил вполголоса. Лера кивала. В общем, ничего необычного.

В больших вечерних городах есть какая-то особенная красота. Раймундо оказался неплохим водителем, и минивэн легко двигался по городу. За окном мелькали освещенные уличными фонарями здания, пешеходы, светофоры, реклама, то ускоряясь, то замедляясь. Наверно, из-за этого Слава впал в какое-то медитативное состояние, когда думаешь обо всем и ни о чем одновременно.

Ребята что-то обсуждали. Монотонно длинными фразами звучал голос Пети, который прерывался периодическими всплесками эмоциональных вставок Вики и плавными волнами голоса Марины.

— Слав, тебе идея с прогулкой на яхте не очень нравится? — Марина вывела его из задумчивости.

— Не очень, — он пожал плечами. — Ты ж меня знаешь. Не люблю всякие спонтанности. Но если вдуматься, то мы приехали отдыхать. — Слава окончательно вернулся в реальный мир и заговорил более весело. — Может, небольшое приключение нам не помешает? Тем более халява. Когда еще такая возможность выпадет?

— Ну и отлично, — обрадовалась Марина.

Минивэн остановился у входа в отель. Кроме Фила и Раймундо, вся компания вышла. Петр подошел к передней двери и протянул Фелипе руку через открытое окно для прощания.

— До завтра. Как договорились? — спросил он.

Фелипе кивнул и, улыбнувшись, ответил:

— Конечно! Я — человек слова.

Машина тронулась. Все замахали вслед Филу и Роме — так ребята стали называть вечного спутника нового знакомого. Со стороны пляжа доносились какие-то латиноамериканские ритмы. Город жил своей вечерней жизнью.

10. Бар на побережье в Перуиби, день

Перелет прошел незаметно. Прямиком из аэропорта Сан-Паулу они на машине отправились к берегу океана, где, как уверял Фелипе, их ждала яхта.

Несмотря на то, что было раннее утро, солнце палило так, что выходить из машины без особой надобности не хотелось. В салоне работал кондиционер, и тонированные окна спасали от жгучих лучей южноамериканского светила.