Бесплатный фрагмент - Осторожно! Мечты сбываются

Be careful what you wish for,

«Cause you just might get it all…

(Будь осторожен со своими желаниями,

они все могут осуществиться…)

Пролог

В один из самых обычных вечеров, когда упакованный магазинный бутерброд и бутылка пива были готовы заменить Крису ужин, он уселся перед телевизором и начал бесцельно переключать каналы. Он никогда не задерживался ни на чем, что касалось музыки, по телевизору он этого не мог выносить. Все получилось совершенно случайно. Он просто отвлекся на откупоривание бутылки всем, что попадалось под руку, как, вдруг, до его слуха донеслось следующее:

— Вам удалось покорить такие вершины, о которых многие могут только мечтать. Скажите, какое еще заветное желание ждет своего часа?

— Неужели разрешено только одно желание? В сказках обычно обещают минимум три…

— Вы готовы раскрыть нам тайну трех поставленных Вами перед собою целей?

— Почему бы нет? Все очень просто. С самого детства я мечтаю о трех вещах: купить черную Ауди ТТ, получить премию «Грэмми» и спеть дуэтом со своим любимым рок-исполнителем одну из его песен.

— Замечательно! И кто же этот счастливчик?

— Не думаю, что эта новость станет для него таким уж большим счастьем, но это Крис Ривер…

С этими словами Крис устремил взгляд на экран. Рядом с корреспондентом стояла молодая и довольно красивая девушка. Медно-каштановые пряди вьющихся волос обрамляли всю видимую часть ее силуэта. Ранее ему не встречались обладательницы столь роскошных локонов. Или, возможно, он мало обращал внимания на женщин? Его мать в молодости была очень красивой, но она всегда носила короткие стрижки. В жизни же ему не доводилось видеть такую густую, соблазнительную копну. Он прислушался к диалогу:

— Интересный выбор, учитывая тот факт, что Крис Ривер — довольно неоднозначная и скандальная фигура. К тому же, он уже далеко не на пике популярности.

— Глупости! — возмутилась красавица, — Крис Ривер — это лучшее, что случалось с миром рок-музыки за все годы ее существования! Это человек, способный очень тонко чувствовать и переживать происходящее и доносить эти эмоции до людей в своих песнях. Во всей нынешней эстраде вместе взятой нет и доли той искренности, какая кроется в его репертуаре!

— Ну, а как же Вы? Вас называют открытием в мире музыки.

— Мне пока сложно отождествлять себя с современными знаменитостями, хоть я и не считаю себя лишенной таланта. И все же я для себя пока остаюсь отдельным явлением, не перекликающимся ни с кем из известных музыкантов…

Последующие слова растаяли, словно в тумане. Крис смотрел на безупречные черты молодого лица, вглядывался в большие, сверкающие, изумрудные глаза и не мог поверить в то, что он чувствовал. Наверное, впервые в жизни он так восхищался женщиной. Чем же она его так задела? Неужели тем, что она сказала о нем? Нет. Он неоднократно видел исходящих пеной фанаток, бросающихся на сцену и кричащих ему о своей безумной любви. То бишь, он не был обделен выражением восхищения, хотя изо дня в день армия его поклонниц безвозвратно теряла сотни самоотверженных бойцов. Нет, здесь было что-то иное. Причина крылась в смысле ее слов. Она сказала нечто, чего он о себе ранее не слышал. Бесчисленное количество раз, вырывая волосы на голове, девушки посылали в его адрес комплименты типа «ты самый красивый мужчина на свете», «ты самый сексуальный», «у тебя потрясающий голос» и так далее. А здесь промелькнуло что-то такое, известное только ему одному: «искренность», «тонко чувствовать эмоции»… Это мог сказать только человек, переживший что-то подобное, близкий ему по духу. Как же ее зовут? Но тут она пропала из кадра…

Кумир

Стоял жаркий летний день, один из тех дней в середине июля, когда воздух в городах Украины сгущается до такой степени, что каждый очередной вздох физически ощущается грудной клеткой. Катерина сидела перед телевизором и, щурясь от попадающего в комнату солнца, пыталась насладиться томной свободой каникул. Раньше пяти часов вечера выходить на улицу в эту пору опасно для здоровья, а в дневное время, как назло, ничего интересного в сетке вещания обнаружить невозможно.

Девушка бесстрастно переключала каналы, пока, в итоге, не решила остановить свой выбор на трансляции музыкальных клипов. Ее пристрастия в музыке не ограничивались чем-то определенным, но на сей раз звуки, извлекаемые из инструмента, были настолько заманчивыми, что Катя невольно устремила взгляд на исполнителя. И в этот злополучный момент, как бы странно это ни звучало, произошла та самая роковая встреча…

Конечно, встречей это было трудно назвать, ведь в этот знаменательный миг объект ее внимания находился на экране телевизора, а девушка сидела на полу маленькой, захламленной комнаты, в заплесневелой пятиэтажке, в одной из самых отстающих стран постсоветского пространства. Но это мгновение, впоследствии кардинально повлиявшее на ее судьбу, Катерина запомнила на всю жизнь. Мгновение, когда она впервые осознала всю плачевность своего положения…

Этого рокового мужчину звали Крис Ривер, и жил он в солнечном городе Лос-Анджелес, в Соединенных Штатах Америки. Он был одним из популярнейших в то время рок-исполнителей, будучи при этом автором своих песен. Его подбородок украшала легкая небритость, что придавало его облику налет небрежности и подчеркивало исключительную мужествен-ность. Казалось, каждое его движение сопровождается скрипом его модной кожаной одежды, а окончательно обескураживающее впечатление его образу придавал огромный, блестящий Harley Davidson. Но самым большим его козырем была природная красота. От одного взгляда его больших, томных глаз Катя просто растекалась по полу.

Она увидела всего лишь одну трансляцию его выступления, но тех нескольких минут ей хватило для осознания, что ради возможности быть рядом с этим мужчиной она готова продать дьяволу свою душу. Этих минут хватило, чтобы Катино сердце, вот-вот робко раскрывшееся для любви, впустило внутрь бешеную, дикую, необузданную страсть, которую ее рассудок был не в состоянии приручить, и о последствиях которой она еще даже не догадывалась. Сейчас же ее накрыла лишь первая волна урагана по имени Крис, которую она восприняла как затяжной и болезненный случай фанатизма.

Все начиналось довольно радужно. Ей настолько понравился этот человек и его творчество, что первое время она пребывала в легкой эйфории. Днями напролет она слушала его композиции, наигрывала написанные им мелодии на своем пианино и распевала песни до хрипоты в горле. Ей хотелось кричать на всю улицу, ей не терпелось поведать каждому прохожему на улице о достоинствах и превосходстве Криса Ривера, о его несравненной красоте и неописуемом таланте. Но чем дальше, тем больше ее начинало душить чувство собственности. Зачем каждому бросать взгляд на то, что так нравится ей и должно принадлежать только ей одной?

Крис не был женат, несмотря на свой возраст, и оставлял, тем самым, огромное пространство для фантазий девушке с хорошо развитым воображением. Поначалу голос здравого смысла звучал в ее голове достаточно громко и четко, но с каждым днем не поддающаяся никакому контролю страсть все больше и больше заглушала этот голос, наступала ему на горло, душила его своими коварными цепкими ручонками.

И вот, ближе к ночи, когда так тяжело заснуть, и мысли, находящиеся днем под запретом, лезут в голову, практически невозможно не дать им волю… И тогда Катя позволяла себе отпустить сознание и поддаться сладкому искушению представить себя в его объятиях. Ах, какие только сладостные картины не рисовало ее воображение! Ночью, в своих мечтах, она заходила так далеко, что наутро ей было стыдно даже перед своим отражением в зеркале…

Но когда во сне фантазия заводит тебя все дальше и дальше, а утром здравый смысл каждый раз ставит тебя перед фактом, что ты живешь в мире грез, то изо дня в день возвращаться к реальности становится все больнее и больнее. Переносить эту боль становилось все сложнее с каждым ударом ее сердца, с каждым ее вздохом. Но все же, это чувство было таким сладостным и пьянящим, что, при всей его разрушительности, Катерине было так жаль его отпускать…

Она осознавала, что чем больше она его любила и восхищалась им ранее, тем сложнее ей будет смириться с тем, что он никогда не войдет в ее жизнь! Ночи напролет она заливалась слезами, а когда отчаяние сменялось полным обессиливанием, в изможденной душе вновь зарождалась надежда. В один из таких моментов, лежа в своей постели и восстановив после долгих рыданий ровное дыхание, она посмотрела в темное ночное небо, видневшееся в ее окне, и, подумав, что где-то там, далеко он сейчас тоже смотрит на эти звезды, она сказала сама себе и глядящей на нее Вселенной:

— Я знаю, что сейчас это может показаться нереальным, и даже не надеюсь, что это будет легко. Но я не собираюсь предаваться отчаянию, ибо в отчаянии нет ничего созидательного. Я тебе обещаю, пусть пройдет много лет, и у каждого из нас произойдет в жизни множество событий, в нашу жизнь войдут другие люди, и наши мысли будут заняты другими проблемами… Я найду способ, я сделаю все возможное и даже невозможное для того, чтобы оказаться рядом с тобой! Пусть сейчас ты обо мне даже не знаешь, пусть сейчас я далеко и ничего еще из себя не представляю, но наступит время, и я дам людям повод мной восхищаться, меня полюбит масса народа, и среди них будешь и ты!

Можно было с уверенностью сказать, что она не верит в то, что говорит. Но с той же уверенностью можно было утверждать, что, если бы в ту минуту она не приняла эту призрачную клятву самой себе за единственную возможную истину, то ее сердце разорвалось бы от горя, а разум сдал бы свои позиции. Убедив свое сознание и свое сердце в возможности счастья, она уснула. А Вселенная начала свою работу, работу, которую мы не видим и не чувствуем, но которую сами же запускаем и, получая результаты, радуемся или сожалеем…

Проделки судьбы

10 февраля, когда океан принес на побережье долгожданную прохладу и влажность, весь музыкальный бомонд Лос-Анджелеса собрался для того, чтобы шумно и с размахом отметить очередную церемонию вручения премии «Грэмми». В этом году Катерина была среди них. Она чувствовала себя Анжеликой де Сансэ де Монтэ-Лу, после долгих бедствий и скитаний вновь явившейся ко двору. Она жадно вдыхала запах славы, запах триумфа, головокружительный аромат богатства и высшего общества, где все и каждый немалым трудом заслужили свое место под солнцем. Она шагала среди знаменитостей, словно среди драгоценных реликвий в музее, боясь неосторожно к ним прикоснуться, дабы не нарушить их неповторимой целостности.

И, вдруг, среди всех этих напыщенных, лоснящихся фигур, она заметила до боли знакомый силуэт. Прошло уже десять лет с тех пор, как она официально считала себя влюбленной в него, но от одного только намека на глубоко врезавшийся в ее память разрез глаз у нее бешено забилось сердце.

Хватило одного лишь взгляда сквозь толпу, чтобы все чувства, испытываемые ею к этому человеку, моментально всплыли на поверхность. Катя вдруг поняла, что за все эти годы ее отношение к нему ни капельки не изменилось. Все ее тело словно охватил пожар. Это был пожар ни с чем не сравнимого восхищения, всепоглощающей страсти, неописуемого трепета… Она застыла на месте, будто ее только что поразило магическое заклинание, и, казалось, никакие силы во Вселенной не могли заставить ее пошевелиться.

Вдруг, кто-то ее окликнул, и Катерина, собравшись с силами, попыта-лась сделать вид, что ничего сверхъестественного не произошло, но самой себе она врать не могла: достаточно было одного брошенного на этого муж-чину взора, чтобы заставить ее пылать от необъяснимого, но невероятно сильного, всеобъемлющего чувства.

Через несколько секунд Крис скрылся за кулисами, и Катю словно отпустила невидимая, но очень крепко сжимавшая все ее внутренности рука. Она обмякла и, наконец, сдвинулась с места. Заняв приготовленное для нее место, она изо всех сил попыталась настроиться на предстоящее испытание. Церемония началась.

Катерина сидела ни жива, ни мертва. У нее страшно кружилась голова и шумело в ушах. Во-первых, от голода, так как она уже два дня не могла проглотить ни кусочка; все, что она ни пыталась съесть, сию же минуту возвращалось назад. А во-вторых, от ужасного нервного перенапряжения, что, впрочем, было первоисточником и предыдущей причины. Она удерживалась на ногах на одном только адреналине, да еще помогал кофеин, который она закачивала в себя маленькими дозами, но в очень большой концентрации, от чего давление в ушах пульсировало с еще большей силой. Больше всего Катя боялась, что с ней может произойти что-нибудь плохое, она думала только о том, как бы не упасть в обморок прямо на глазах у сотен фото- и видеокамер. Она знала, что все ее близкие, все знакомые, весь мир сейчас может смотреть на нее, и она никак не могла позволить себе ударить в грязь лицом. Поэтому, стиснув зубы, она изо всех сил улыбалась окаменевшим лицом и делала вид, что безмерно счастлива.

Она следила за происходящим, периодически расслабляя мозг и теряя нить… Но потом вновь напрягала мышцы внутри черепа и возвращалась к реальности. Время от времени свет приглушался, давая возможность всем присутствующим хоть немного расслабиться в тот момент, как пригла-шенные звезды, кое-кто из которых тоже был номинирован на премию, выступали перед публикой со своими хитами. Но всякий раз свет зажигался вновь, и весь зал наполнялся атмосферой нервозного ожидания. Те, чьи имена были названы ведущими, поднимались со своих мест, излучая при этом энергетику умопомрачительного счастья, в то время как остальные старались усердно изображать неподдельную радость за них.

Спустя час очередь дошла до определения лучших исполнителей в категории поп-рок, и ведущий объявил предшествующее результатам выступление Криса Ривера. У Катерины похолодело внутри. Она никогда вживую не слышала, как он поет, она даже не могла себе представить, что когда-нибудь будет наблюдать за его исполнением с пятого ряда концертного зала, где она является не просто гостем, а претендует на победу в нескольких номинациях. Свет вновь погас, и спустя несколько секунд она увидела его, словно на ладони. Ее обдало ледяным потом от осознания того, что мужчина ее мечты в данный момент находится с ней в одном помещении, пусть даже в присутствии тысяч свидетелей и под прицелом сотен объективов. Его движения были такими знакомыми, будто они сталкивались каждый день в будничной жизни, его голос был таким родным, словно еще с утра он пожелал ей приятного дня. В эту минуту он был таким близким и таким далеким одновременно, что у Кати даже защемило сердце. В ее голове пронеслась мысль о том, что им не суждено будет пересечься, даже если их дороги сошлись столь близко, что она может коснуться его рукой…

Но, на ее удивление, по окончании песни, Крис задержался на сцене и взял в руки карточку с именами номинантов. Ее сердце вмиг подпрыгнуло до самого горла. Она знала, что на карточке написано ее имя. Этого она не могла предположить даже в самой смелой фантазии. Неужели он будет объявлять претендентов на победу? Конечно, в этом не было ничего сверхъ-естественного, но при одной только мысли, что его губы могут произнести ее имя, у нее помутился рассудок. Секунды тянулись, как часы, пока в ее голове судорожно метались различные мысли. И тут ее сознание пронзил его голос.

— В номинации лучший поп-рок-исполнитель представлены следующие участники: Эмили Гарт, Райан Томпсон, Фабиан Стэфано и… — у Кати перехватило дыхание — Кэтрин Шевченко.

Желтые круги появились у нее перед глазами, и (она ни за что бы не поверила, что когда-нибудь произнесет подобное) Катерина чуть слышно прошептала: «Только не я, Боже, умоляю тебя, только не я!» Возможно ли было такое, чтобы она не хотела победы? Это было практически невероятно! Но представить себе, что она должна будет выйти к нему за призом и обнять его на глазах у миллионов телезрителей, подавив в себе все сжигающие ее изнутри чувства, она была просто не в состоянии.

И спустя пару невыносимых секунд Крис объявил:

— Итак, в номинации побеждает… Фабиан Стэфано! — и сердце ее провалилось в бездну.

Она никак не ожидала, что этот момент пройдет таким образом! Она уже была на грани потери сознания, и мечтала только о том, чтобы этот кошмар завершился как можно скорее. Но церемония превратилась в растянутый кусок резины, которому нет конца. Был объявлен лучший поп-рок-альбом, затем лучшая группа, и, наконец, подошло время последней номинации. Здесь уже не фигурировали музыкальные стили, речь шла о лучшем, написанном в этом году саунд-треке, и Катина песня была в списках претендентов на победу.

После всего пережитого она уже ни на что не надеялась, она даже внутренне расслабилась, когда очередная знаменитость назвала среди прочих номинантов ее имя. Ее лишь душила невероятная обида и стыд за себя, наделавшую столько шума среди всех своих знакомых и родных. В этот миг ей хотелось повернуть время вспять и сберечь свое пребывание на этой церемонии в строжайшем секрете, сделать вид, что ничего не произошло, что ее титанический труд на пути к своей цели был всего лишь нелепой ошибкой, ничего не значащей в ее жизни.

Но больше всего ей было стыдно перед ним, зачитавшим ее имя перед публикой. Знал ли он, кто она такая и что вообще из себя представляет, или же просто формально выполнил свою миссию? В любом случае, она ощущала невероятную ответственность не перед теми, кто ее вырастил и воспитал, не перед своими учителями, вложившими, в свое время, немало сил в ее развитие, и даже не перед мужем, с которым бок о бок она провела последние пять лет и благодаря которому, собственно, и попала в Калифорнию, получив шанс попробовать себя на профессиональной сцене. Она вдруг почувствовала ответственность за данное ею много лет назад обещание тому, кто все эти годы являлся ее тайной страстью и образцом для подражания. Как она могла дойти до такого уровня приближенности и не использовать свой шанс!

Погрузившись в эти мысли, она даже не заметила, как на весь зал вновь произнесли ее имя, и только когда все камеры и свет прожекторов направили на нее, ее вновь бросило в жар. Все вокруг аплодировали, устремив свои восторженные взгляды в ее сторону, и только тогда она осознала, что аудитория ожидает ее реакции на только что полученную награду.

Катерина не поверила своим глазам, она все оглядывалась по сторонам, пытаясь определить, не грезится ли ей всеобщее внимание и восхищение, но зал не переставал сыпать овации. И, в конце концов, сидящий рядом музыкальный продюсер ободряюще произнес: «Идите на сцену!» И тут Катя окончательно вышла из состояния оцепенения, поднялась со своего кресла и в полную силу ощутила на себе то самое чувство всепоглощающего восторга и необъятного, разрывающего на куски счастья, которое испытывает человек, покоривший наивысшую вершину. «Ты сделала это!» — звучало у нее в голове — «Ты победила! Ты достигла своей цели!»

Ноги не слушались ее, когда она пробиралась к сцене, она была настолько измождена и нервно истощена, что почти не ощущала своего тела, которое дрожало, словно осиновый лист на ветру. Она чудом не зацепилась, поднимаясь по ступенькам и не пошатнулась, проходя к заветному микрофону, где ее ожидала сверкающая в лучах прожекторов статуэтка и радостные объятия вручающей ее ведущей. Через пару секунд последняя покинула сцену, оставив Катерину один на один с трибуной и тысячами обращенных на нее любопытных глаз.

У Кати перехватило дыхание. Она приблизилась к микрофону и честно произнесла:

— Я абсолютно шокирована! Я даже не имею понятия, что сказать… Один доброжелатель посоветовал мне, что лучше быть застигнутой врасплох и опозориться на сцене со статуэткой в руках, чем с умным видом покинуть церемонию без награды…

Зал разразился хохотом. Это на какое-то мгновение придало Катерине долю уверенности и раскрепощенности.

— И все же, взобравшись сюда, — продолжила она, — я кое-что осознала: банальные слова благодарности звучат с этого места не по нелепой традиции. Поднявшись на эту сцену, понимаешь, что этого мига наши родители ждут всю свою жизнь; все их жертвы, все бессонные ночи обретают смысл, когда их сын или дочь на весь мир говорит им: «Спасибо, папа и мама, я люблю вас, и ваш вклад в мой успех неоценим, так же, как и всех тех, кто поддерживал меня на пути к этой награде!» Еще раз спасибо!

В зале вновь раздались аплодисменты. Катины глаза судорожно блуждали по головам известных всему миру и в то же время абсолютно незнакомых ей людей, как, вдруг, она отчетливо встретилась взглядом с тем, кому была посвящена ее победа. Она даже не заметила, когда он успел перебраться на место зрителя. Его взор был полон радости и восхищения, он хлопал активнее всех, и, поймав на себе ее взгляд, он улыбнулся и в знак одобрения поднял вверх большой палец. Катерине неудержимо захотелось ущипнуть себя. Она с большей готовностью поверила бы в то, что она стоит на этой сцене и держит в руках заветную статуэтку, чем в то, что ОН оказал ей знак внимания. Это было столь же невероятно, как если бы инопланетный объект опустился прямо перед ней на Вайн Стрит среди белого дня.

Она не помнила, как она спустилась со сцены, как завершилась церемония, и как на и без того измотанных и уставших звезд набросилась толпа изголодавшихся журналистов. Вспышки фотокамер мелькали в ее сознании, как огни проносящихся за окнами поезда городов в глазах человека, глядящего далеко вглубь себя. Она была растеряна. Ее мироощущение было взорвано. В ее душе царило смятение. Она ясно ощущала, что шагнула в зазеркалье, в совершенно иной, запретный мир, где она еще не знала, как себя вести. Она переступила границы защитного кокона, в котором жила так долго, и вдруг резко отпустила большую и крепкую руку, за которую держалась всю свою жизнь. Она отчаянно искала глазами объект для опоры, но ухватиться в этом новом, чужом мире было не за кого. Она была абсолютно одна, и ее объяла паника, схожая с той, какая овладевает человеком, заплывшим слишком далеко в открытое море и осознавшим, что вокруг ни души, и силы на исходе.

Ей безумно хотелось сбежать, сделать шаг назад, но двери уже наглухо захлопнулись. Тысячи глаз наблюдали за ней, и ее несло по течению происходящих событий. Она вынуждена была позировать и улыбаться до тех пор, пока любопытство к ее персоне не иссякнет.

Но на этом, и без того не в меру напряженный, вечер не спешил заканчиваться. Вместо того, чтобы, наконец, перевести дух и расслабиться с бокалом мартини, сбросив до безумия надавившие ноги туфли в уютном номере своей гостиницы, она была обязана из последних сил изображать веселье на закрытой вечеринке для знаменитостей в одном из модных частных ночных клубов. И, как бы ей ни было плохо и тяжело, она ясно осознавала, что с этого дня уже не принадлежит самой себе и вынуждена делать то, чего от нее ожидает публика. Итак, она отправила отдыхать вместо себя в отель позолоченный граммофончик, набравшись при этом терпения и настроившись на очень долгую ночь.

Зайдя в душное помещение роскошного увеселительного заведения, заполненного абсолютно чужими людьми, фальшиво строящими друг другу лучезарные гримасы, Катя почувствовала себя еще более неловко, чем могла бы этого ожидать. Напряжение железными тисками сковало все ее тело, а состояние нервозности с каждым ударом сердца все сильнее и сильнее нарастало внутри. Ей просто необходим был какой-либо допинг! Нужно было немедленно растопить лед, в заложниках которого находилось ее сбитое с толку сознание! Она стала внимательно изучать диспозицию.

Само помещение было довольно уютным, несмотря на то, что восточного стиля фасад абсолютно не соответствовал внутреннему содержанию. Площадка, оборудованная под танцпол, была заставлена стильными минималистичными диванчиками, в некоторых местах разбавленными торжественного вида столами, на каждом из которых стояло по бутылке празднично оформленного шампанского. Впереди располагалась сцена с готовящимися играть музыкантами, а сзади — ди-джейский пульт, приготовленный, по всей видимости, для продолжения вечеринки. Три из четырех стен были увенчаны балконами, с каждого из которых виднелся выход в более спокойные, уединенные помещения. А с двух сторон от сцены, под этими балконами, имелось именно то, что она искала — хорошо освещенный, просторный бар.

Катя стала решительно пробираться сквозь толпу к островкам яркого света, как, вдруг, увиденное заставило ее замереть на месте. Метрах в десяти от нее, приветливо улыбаясь, стоял никто другой, как Крис Ривер собственной персоной. Он уже был переодет в торжественный черный костюм, а его шею украшала маленькая, строгая бабочка, что делало его вовсе не похожим на себя, хотя и придавало утонченного шарма. У Кати еще теплилась надежда, что он улыбается кому-нибудь другому, но тут он поднял руку и очертил ею в воздухе приветственный жест, всем своим видом показывая, что намерен подойти и завязать знакомство.

Волна гормонов пронеслась по Катиному телу, и она сию же секунду приняла решение во что бы то ни стало отступать назад. Она резко поменяла направление своего движения и что есть силы бросилась наутек. Ступеньки за ди-джейским пультом привели ее в самый отдаленный угол помещения, откуда имелся выход в вестибюль. Расположенная там роскошная лестница, по всей видимости, вела на задний балкон. Потребовалось менее минуты, чтобы она вихрем одолела два пролета и оказалась наверху.

К ее невероятному облегчению, она очутилась в просторной, шикарно обставленной лаундж-зоне, состоящей из нескольких, соединенных между собой помещений. Яркий свет и отсутствие здесь нежелательных глаз привели Катерину в невероятно расслабленное состояние. Она прошла в одну из терракотовых комнат, украшенных изысканными картинами, и попала в довольно уютный, уединенный бар.

О большем нельзя было и мечтать! «Здесь я и проведу остаток ночи!» — подумала она, задыхаясь от восторга, и мигом направилась к одиноко скучающему парню за стойкой.

— Двойной мартини со льдом! — выдохнула она в предвкушении долгожданного отдыха и расслабления и уже решительно настроилась на ощущение эйфории, как, вдруг, услышала за своей спиной до боли знакомый голос: «Мои поздравления!»

У Кати зазвенело в ушах. Дыхание замерло, будто кто-то только что перекрыл кислород. Она медленно повернула голову и, словно во сне, увидела его, стоящего прямо у нее за спиной с бокалом шампанского в руках. Мышцы не слушались ее, сами собой пальцы на правой руке разжались и бокал мартини со звоном рухнул на пол. Словно в замедленной съемке, янтарные брызги поднялись вверх и опустились на шлейф ее платья. Более неловкую сцену знакомства трудно было даже представить!

* * *

Крису Риверу на тот момент было сорок пять лет. Он был достаточно красивым, находящимся в хорошей, для своего возраста, форме мужчиной. В свои годы он уже успел жениться на официантке, работавшей в клубе, где он выступал, представить себя в роли отца и, за месяц до предстоявших родов, потерять и жену, и ребенка в автокатастрофе. Ему казалось, что нет на земле души, способной хоть на грамм понять его горе. Казалось, он был самым одиноким человеком на планете, будучи при этом одним из самых популярных. Друзей у него не было. Были люди, с которыми он общался, коллеги по работе, но те, с которыми можно было поделиться самым сокровенным, остались на его родине, в Огайо. Отец оставил семью, когда он был еще совсем ребенком, и теперь во всем мире единственным родным для него человеком оставалась мать, страдающая болезнью Альцгеймера. Ее он безмерно и нежно любил и навещал каждую неделю в арендованной специально для нее клинике.

Он был немолод, его карьера уже шла на спад, и он уже был готов законсервировать себя в своем довольно большом и недешевом доме. Ничто за последние несколько лет не могло пробудить в нем вкус к жизни. Он систематически начал запускать свой внешний вид, перестал посещать спортзал, от чего его живописные мускулы увядали, как цветы, мог неделями не мыться и не бриться, при этом полностью игнорируя смену одежды. И если бы не периодические публичные мероприятия, на которые его вытаскивали коллеги, обязывающие нашего героя время от времени снимать с себя паутину и доставать из шкафа дорогой костюм, неизвестно, до какой черты он бы себя довел.

Однако, девушка, увиденная им вчера на экране, что-то перевернула в его душе. Наутро он проснулся с первыми лучами солнца и первый раз за многие годы испытал стыд за то, что спал на диване в холле прямо в одежде. Он встал, умылся и принялся готовить завтрак. Кухня находилась в непосредственной близости к гостиной, так что, стоя у плиты, он мог хорошо слышать не выключенный еще со вчерашнего дня телевизор. Едва он успел разбить на сковородку нашедшиеся в холодильнике яйца, как до него донеслись звуки какой-то знакомой песни. Минуту спустя его осенило, что это был саунд-трек к вышедшему недавно, нашумевшему фильму о трагической любви. Сам он давно не был в кино, но видел трейлер по телевизору. К тому же, песню из этого фильма ежедневно крутили по радио. Она была не менее популярна, чем сама картина. Импульс сработал мгновенно. Он бросился к экрану и, как и ожидал, вновь увидел ее. Она стояла на площадке в окружении музыкантов и играла на синтезаторе. Большая редкость, чтобы солист играл на клавишных инструментах, к тому же девушка, и это придавало ей некую загадочность, неповторимость. У нее был бархатный, удивительно низкий голос, не очень сильный, но заманчиво мелодичный. Теперь было видно, что волосы заканчивались ниже пояса, а фигура была еще соблазнительней волос. Далеко не каждое стройное женское тело способно вызвать подобные эмоции у лиц противоположного пола. Это исключительный, нечасто встречающийся баланс между аппетитностью и худобой, так и манящий насладиться прикосновением.

Крис стоял, словно завороженный, и не узнавал сам себя. Сердце в груди стучало быстрее обычного, дыхание участилось, глаза загорелись… Что же это за создание? Просто воплощение всех его несбывшихся желаний, о которых он уже перестал даже и думать! Он стоял до тех пор, пока не почувствовал запах подгоревшей яичницы, доносившийся из кухни. Он бросился ей на выручку и словил себя на мысли, как давно уже не готовил себе ни завтраков, ни обедов. Доедая горелые остатки своего завтрака, он принял решение помыться и выбросить из дома весь накопившийся в нем мусор. Такового оказалось очень много, так же как и нестиранной одежды, половина из которой уже давно должна была отдыхать на помойке. «Лучшее, что случалось с миром рок-музыки» просто не могло себе позволить так выглядеть!

Перебрав свой гардероб, он заглянул в гараж, где одиноко скучал его роскошный байк. Он даже ужаснулся, осознав, что за последние три месяца ни разу на него не садился. Он уже настолько разленился, что привык постоянно ездить на автомобиле, жертвуя, таким желанным ранее, ощущением свободы и драйва. Поколебавшись пару минут, он закинул ногу и завел мотоцикл. Спустя полчаса он уже мчался по горной дороге и вдыхал полной грудью свежий, прохладный воздух. Давно забытое чувство счастья, раздолья наполняло его грудь вместе с обжигающим воздухом. От пьянящей эйфории он открыл рот и во все горло закричал. Он кричал от застывшей в его душе боли, от новых эмоций, которые разрывали его сознание, от предвкушения избавления от затяжного плена тоски и депрессии, от страха испытать новую, неизведанную любовь…

* * *

Тем временем, новое, неопознанное чувство всколыхнуло все его сознание, грозясь стать очередным нелегким испытанием. Сначала это было похоже лишь на мимолетный каприз. Но с каждым ее появлением на экране, пожар внутри разгорался все с большей силой. И вскоре это стало уже навязчивой идеей. Время шло, но предательская страсть не утихала. Его раньше никогда не интересовали девушки из мира шоу-бизнеса. Он бежал от этой суеты, бежал как можно дальше, к тем, кому чуждо высокомерие и честолюбие. Это бегство и привело его в тот бар, где он встретил свою жену. Она была посредственной, и именно это, наверно, его в ней и привлекло. Пресытившийся глянцевым гламуром, он искал неподдельной естественности. И он ее нашел, ту, на которую никто, кроме него, не обратил бы внимания, которая всецело и безраздельно принадлежала бы только ему. Но судьба наказала его за это опрометчивое решение. Непонятно за что, она наказала и объект его внимания, и их не рожденного ребенка… Тогда ему казалось, что жизнь остановилась. Но он почему-то продолжал дышать, ощущать, размышлять. Он не утратил способности к существованию, хотя полностью утратил его смысл. Музыка больше не посещала его голову, он потерял умение удивлять и радовать публику и потихоньку начал покрываться плесенью в своем фешенебельном убежище.

И, вдруг, нежданно-негаданно, к нему стала возвращаться способность чувствовать! Он еще не мог понять природу этих ощущений, но уже не был способен от них отказаться, так как они были единственной ниточкой, связывающей его с жизнью. Эта девушка была словно глоток свежего воздуха, порция хорошего настроения на весь день. Она была красива, хорошо сложена, умна, и в ее глазах, так же как и у него, застыла какая-то немая грусть, перманентная тоска о несбывшихся надеждах на счастье, что заставляло его думать о том, что в этом прекрасном, хрупком теле бьется близкое, родственное ему сердце. В титрах было написано, что ее зовут Кэтрин, Кэтрин Шевченко, сложная и загадочная славянская фамилия, которую он уже где-то, когда-то краем уха слышал, возможно, ее носил какой-нибудь всемирно известный спортсмен или политический деятель… В интернете нашлась информация о том, что она приехала с Украины и, победив в одном из калифорнийских музыкальных конкурсов, просто ворвалась в мир шоу-бизнеса. Там же, в разделе последних музыкальных новостей, говорилось о ее номинировании на ежегодную премию «Грэмми», церемония вручения которой должна была состояться через месяц.

С этой минуты Крис Ривер просто перестал себя узнавать, он словно превратился в безумного влюбленного мальчишку, который просыпается и засыпает с фотографией пригрезившейся ему девочки, по сто раз в день пересматривает в интернете ее запись и всякий раз, когда та подходит к концу, не может дождаться очередного повода заглянуть в компьютер. Ему нравился ее голос, музыка, которую она играла, и то, как она это делала, каждое ее движение было каким-то теплым и родным. Ему казалось даже, что он чувствует нежность прикосновения ее пальцев, шелк ее волос, неповторимый аромат губ… Все чаще и чаще он представлял себе ощущение этих губ на своих губах, и эти мысли доводили его до безумия.

В своей голове он все время прокручивал сказанные ею в его адрес слова и укорял себя за то, что не отнесся к тому интервью с должным вниманием, иначе он мог бы сейчас знать больше подробностей о ее к нему отношении. Но и того, что он слышал и помнил, ему хватало для того, чтобы убедить себя в том, что это его судьба. Впервые в жизни ему так нравится девушка, которая, судя по всему, тоже к нему неравнодушна. Если это не Бог решил вознаградить его за все годы страданий, то тогда что же это? Он заслужил счастья! Он, без сомнения, заслужил счастья! Он всю свою жизнь зарабатывал благосостояние, чтобы подарить должную радость и комфорт девушке своей мечты, чтобы ощутить блаженство при виде наследника, которому можно будет передать все свои капиталы. И теперь на его горизонте забрезжил свет. Ему уже стало казаться, что все свои песни он посвящал только ей, что не было в его жизни других переживаний, помимо этой светлой, радужной, всепоглощающей привязанности.

Через несколько дней в его доме раздался звонок. О нем уже так давно никто не справлялся, что Крис даже удивился этому. В трубке звучал голос его агента. В последнее время рокер настолько глубоко погрузился в депрессию, что редко вылезал из своего панциря. Поэтому агент, у которого в былые годы не было времени даже на сон, в данный момент, чтобы не умереть с голода, занимался еще двумя молодыми группами, и вытаскивал Криса только на самые крупные мероприятия, так как, несмотря ни на что, последний все же оставался звездой большого масштаба. Так и сейчас, он позвонил ему с предложением выступить на будущей церемонии «Грэмми».

Криса словно пробило током. Это был знак. Сама судьба давала ему шанс, шанс на счастливое и светлое будущее. Она будет там, и он, конечно же, тоже там будет и сделает все возможное, чтобы оттуда они ушли вместе, вместе навсегда… Он не осознавал тогда, чего он ждет от этой встречи. Он просто решил для себя, что от нее зависит вся его последующая жизнь. И оказался прав.

* * *

В день церемонии Ривер проснулся довольно рано. Волнение не давало ему покоя, заставляя по несколько раз совершать абсолютно ненужные действия. Церемония начиналась в семь часов, а ему еще столько нужно было успеть: забрать костюм из химчистки, выбрать одежду для выступления, отрепетировать песню с музыкантами…

Так как он уже давно не выступал с постоянным составом, ему подобрали ребят, необходимых для исполнения его композиции. В этот раз ему понадобились трое бас-гитаристов и один ударник. С двумя из них ему уже приходилось работать ранее, а вот с парнями, исполняющими роль ритм-гитары и соло-гитары он познакомился только три дня назад. Все были неплохими мастерами в своем деле, но все же, каждый раз сыгрываться с новыми музыкантами было тяжело.

Но, несмотря на это, мысли его сегодня были заняты абсолютно другим. В этот долгожданный день его жизнь должна была раз и навсегда измениться к лучшему. Если все пойдет так, как он того ожидал, то ему больше не придется проводить ночи в одиночестве, не придется ощущать холод своего большого, пустынного дома и коротать вечера в компании бутылки спиртного. Все в его душе переворачивалось вверх дном при одной только мысли о том, чем для него может закончиться сегодняшнее знакомство. И, невзирая на возраст, юношеский азарт поднимал его, словно на крыльях.

Репетиционная суматоха уже подходила к концу, когда организаторы подошли к нему с просьбой объявить номинантов в одной из категорий.

— Постойте! — не поверил в происходящее он. — Ведь Кэтрин Шевченко представлена в этой номинации?

— Да, она одна из претенденток, — невозмутимо ответила ассистент режиссера.

«Не может быть!» — мелькнуло у Криса в голове, — «Неужели все произойдет именно так? Сама судьба сведет их на сцене Стэйплс-сентр!» И он не удержался от следующего вопроса:

— Прошу Вас, ведь вы наверняка знаете, кто победит?

— Извините, мистер Ривер, но мы не имеем никакого права!

— Но ведь я же не участвую в номинации! — взмолился Крис.

— При всем уважении, сэр, из-за Вашей просьбы мы можем не только лишиться работы, но и угодить за решетку!

Его собеседники были явно настроены очень серьезно. Итак, он остался ни с чем. Но невероятное волнение все же нарастало в нем с каждой минутой.

Наконец, пришло время открытия, и весь музыкальный бомонд начал сходиться «ко двору». В несколько минут нервозная суматоха превратила тихое доселе место в подобие пчелиного улья, наполненного вспышками фотокамер, восторженными возгласами и гулом сотен одновременно звучащих голосов. Но Криса Ривера волновал только один экспонат на этом вернисаже разноцветных костюмов и шокирующих образов. Он то и дело выбегал из-за кулис, предвкушая их будущую встречу. И вот, наконец, когда он в очередной раз покинул гримерку, его ожидала награда.

Она шла по проходу между сидениями в длинном, черном платье, обнажающем точеную шею и плечи и приоткрывающем одну из ее идеально вылепленных ног, облаченных в сверкающие камнями босоножки. Платье было невероятно строгим и простым по сравнению со всеми остальными, но тем, как оно сногсшибательно на ней сидело, оно выделялось из всех окружавших его нарядов. Ее волосы были заплетены в причудливую фигурную косу, спускающуюся до пояса, благодаря чему она была похожа на сказочную русалку. А завершали образ искрящиеся в ее ушах и на загорелой груди изысканные украшения.

Крис аж сглотнул при виде этого зрелища. Сердце забилось еще сильнее, а где-то в области солнечного сплетения начало распространяться волнующее тепло. Но ему не удалось в полной мере насладиться ее красотой. Взволнованные организаторы окликнули его и настоятельно попросили пройти за кулисы, так как церемония должна была начаться с минуты на минуту.

Он с трудом дождался своего выступления, на протяжении которого его не покидала мысль, что она сейчас смотрит на него из зала. Он знал, что она к нему неравнодушна и вряд ли оставит его исполнение без внимания. Но больше всего его волновал другой вопрос.

Наконец, ему вручили заветный конверт! Он держал его в руках, и запечатанная в нем информация обжигала ему пальцы. «Неужели сейчас все и произойдет?» — звучало у него в голове, — «Неужто через пару минут она поднимется на эту сцену и он обнимет ее хрупкую фигуру?» Он начал зачитывать имена. Ее фамилия стояла в самом начале, но он не мог набраться смелости так просто ее произнести. Он медленно перечислил всех остальных и, в итоге, осталась только она. «Кэтрин Шевченко» — вымолвил он, наконец, и электрический разряд прошелся по его телу: впервые в ее присутствии он произнес вслух ее имя.

Несколько волнующих секунд, и он уже нервно распечатывает конверт. Интересно, что она чувствует в этот момент? И вот, оболочка сорвана, он достает карточку и видит там… Абсолютно чужое имя! Его сердце обрывается! Неужели, не суждено? Едва помня себя, он удаляется со сцены.

Словно в тумане, он сменяет одежду и выходит в зрительный зал. Нет! Все должно было быть по-другому! Она должна была получить премию и на волне эйфории безоговорочно дать ему шанс завязать с ней дружбу! Этот вечер должен был стать яркой вспышкой для них обоих, незабываемым началом их длительных и крепких отношений…

Но тут ее имя вновь приводит его в чувства. Что это? Неужели его снова произнесли на весь зал? И тут он видит ее, еще раз дефилирующую по проходу и поднимающуюся на сцену. Не может быть, чтобы это все-таки произошло! Он с восхищением смотрит в ее сторону. Ее незабываемый силуэт, роскошные волосы, ослепляющая улыбка. Интересно, все в этом зале видят то же, что и он? Ведь ей нет равных во всем мире! Должно быть, каждый мужчина готов отдать все на свете за возможность провести рядом с ней хотя бы день. Она смущается и шутит, а затем берет себя в руки и произносит серьезную речь. И вся аудитория аплодирует ей. Он не в силах сдержать своего восхищения. Он ловит на себе ее взгляд и делает жест одобрения и поддержки.

Постцеремониальный ажиотаж и повышенное внимание к ее персоне не оставляют Крису никаких шансов. Он загружает инструменты в автомобиль, благоразумно припаркованный у «черного» входа, и удачно избегает нежелательных интервью, фото- и телерепортажей. Остается только один шанс — пообщаться с ней на праздничной вечеринке.

В клуб Крис приехал одним из первых. Он хорошо знал это место, так как сам не раз здесь выступал. Сегодня оно было оформлено особенно стильно и изысканно. Обычно безликий танцпол был превращен в зону отдыха со множеством уютных диванов, объединенных в группы маленькими, строго накрытыми столами. Потолок над сценой был декорирован полотнами белой легкой ткани, а во всех углах, где обычно располагались осветительные приборы, в элегантных вазах стояли благоухающие цветы.

Крис уже начал порядком нервничать, так как практически все приглашенные собрались, а Кэтрин нигде не было видно. Он уже дважды обошел все балконы, проверил все комнаты наверху, но не добился никакого результата. Им постепенно начало овладевать отчаяние, вытесняющее легкую неуверенность и опасения, мучавшие его до этого. К моменту, когда оно достигло предела, он уже был готов добиться своей цели, невзирая ни на какие преграды.

И тут, наконец, в толпе показалось ее лицо. От сердца мгновенно отлегло, и радостная улыбка вновь вернулась к нему. Он все еще испытывал невероятный подъем по поводу полученной ею премии, и ему уже не терпелось на этой возвышенной ноте подойти и выразить ей свое восхищение. Спустя какое-то мгновение она тоже заметила его и замерла на месте. Предположения, что она его не узнала, были бы глупы, Кэтрин смотрела прямо на него, и в ее ярко-зеленых глазах отражался свет от прожекторов. Крис расценил это как хороший знак и поднял руку, чтобы поприветствовать ее, как, вдруг, произошло непредвиденное.

Кейт резко развернулась и стала решительно пробираться обратно к выходу. Такого поворота событий он не ожидал! Крисом овладело недоумение, но стоять и предаваться догадкам он не был намерен. В ту же секунду он, что есть мочи, бросился за ней. Он наталкивался на стоящих у него на пути людей, извинялся и мчался дальше, пока, наконец, не оказался в холле. Он осмотрелся по сторонам и заметил краешек черного платья на лестнице, ведущей наверх. Уж здесь-то он ее точно не упустит! Оттуда был выход разве что на балкон. В мгновение ока он одолел двадцать ступеней и прошмыгнул за ней в одну из соединенных между собой комнат. Она направлялась к расположенному там бару и, не замечая его, поторопилась сделать заказ. Но его терпению окончательно пришел конец. Он едва слышно подкрался за ее спиной, чтобы исключить всякую возможность ее очередного исчезновения и, набрав воздуха, громко и торжественно произнес: «Мои поздравления!»

Казалось, каждый волосок замер на ее голове. Напрягшись всем телом, она повернулась и от удивления выпустила бокал из своей руки. Такой реакции Крис не мог себе и представить! Он даже на секунду задумался, что, возможно, тот факт, что награду вручал ей не он, был не так уж и плох. В ее глазах читался невероятный испуг, и отвечать на поздравления она явно не собиралась. Ему необходимо было срочно разрядить обстановку.

— Простите, — сказал он, — я Крис, Крис Ривер!

— Я знаю… — неожиданно прошептала она. И снова ступор, снова неловкая пауза.

— Ну, конечно! Я понимаю, что в нашем случае представляться глупо! Но все же, принимая во внимание тот факт, что лично мы не знакомы, хотелось бы соблюсти приличия…

Крис сам себе удивлялся! Он так долго ждал этой встречи, а в самый нужный момент не мог подобрать ни единого остроумного слова! И что за глупости он несет? «Соблюсти приличия»… Как маленький ребенок, честное слово! Он мысленно клял себя за этот ужасный прокол, как, вдруг, к его величайшему удивлению, Кэтрин сама внесла в их разговор ноту непринужденности:

— Да какие уж тут приличия!… — произнесла она, прикрыв ладонью глаза, — Ладно! Разрешаю сказать все то, что ты обо мне на самом деле думаешь!

У Криса отлегло на душе. В эту самую секунду он осознал, чем именно ему так близка эта девушка — ее невероятное чувство юмора, даже в самой неловкой ситуации, придавало общению с ней особый характер. Он вмиг расслабился и решился озвучить то, что крутилось у него в голове:

— Ну и заставила же ты меня побегать! — сказал он смеясь, — Знаешь, я уже далеко не мальчик и не привык к подобным играм!

Кэтрин сидела, опустив голову и ее лицо то и дело заливалось новой порцией краски. Она все еще не могла прийти в себя, хотя и преодолела разговорный барьер.

— Я восхищен тем, что ты получила награду! Я с самого начала был на твоей стороне, — продолжал Крис.

— Это неприкрытая лесть! — все еще смущаясь, ответила Кейт.

— А как я тогда должен реагировать на фразу, что я — «лучшее, что случалось с миром рок-музыки»? — не растерялся с аргументом он.

Краска еще гуще залила лицо Кэтрин. Она поняла, что окончательно разоблачена и назад пути нет, так что изо всех сил собралась с духом и возразила:

— Эта характеристика абсолютно заслужена!

— Похоже, Академия с тобой не согласна…

Последняя шутка, наконец, растопила лед. Кейт убрала руку от лица и, к его величайшему восторгу, впервые рассмеялась.

— Это все глупости! Да меня просто пожалели, на самом деле!

— Не скромничай! Твой саунд-трек действительно был самым лучшим! Я слушал его, по меньшей мере, сто раз.

— Сто раз? Не может быть! Ты меня разыгрываешь!

— Ни в коем случае! Могу его напеть! — и с этими словами, Крис принялся, при помощи голоса, изображать мелодию песни Кэтрин, чем нанес ей сокрушительный удар. Крепость между ними была безоговорочно разрушена. Катя залилась истеричным хохотом и в порыве смеха даже непринужденно прикоснулась к Крису рукой. Он уже и не предполагал, что подобное когда-либо произойдет, будучи шокированным ее первой реакцией.

Но все шло хорошо. Они мило болтали около получаса, затем он предложил ей выпить и присел рядом с ней на табурет. Бармен всякий раз, обновив им бокалы, учтиво удалялся в сторону, дабы не нарушать приватности их разговора, за что Крис был ему безмерно благодарен и, впоследствии, щедро отблагодарил.

— Значит, ты из Украины? — задал очередной вопрос Крис.

— Да… Ты знал, что на карте есть такая страна?

— Тебе честно ответить?

— Я так и думала, что не знал! — рассмеялась Кейт, — Неужели вам не рассказывали этого в школе, на уроках географии?!

— Я плохо учился в школе! В третьем классе мне поставили диагноз «дислексия» и махнули на меня рукой.

— И как же ты с таким диагнозом начал писать подобные стихи?

— Да дело было вовсе не в болезни! У нас просто были проблемы в семье, и своими трудностями в школе я пытался привлечь внимание родителей. Но из этого все равно ничего не вышло! Поэтому я начал выражать свою боль другим способом…

— А девушки? Ты привлекал их внимание своей поэзией?

— Все вышло как-то само собой… Я начал играть, затем собрал группу… И через какое-то время к нам сами стали клеиться поклонницы. Собственно, тогда я и обратил на них внимание.

— А о чем же, в таком случае, были твои первые песни?

— Ну, о разном… Об уроках географии, например…

Кэтрин снова была обезоружена его шуткой. Она широко улыбалась, обнажая красивые, блестящие зубы, и то и дело совершала изящные, томные реверансы своими длинными бархатными ресницами, попеременно демонстрируя то чудеса макияжа, то застенчивый и, в то же время, манящий, интригующий взгляд.

Крис тонул в ее глазах. Он даже на какие-то мгновения терял нить разговора и перескакивал с темы на тему. Но Кейт легко адаптировалась к любым вопросам. Ему казалось, они могут проговорить так вечность, если бы время не давало о себе знать. Ночь уже близилась к завершению, о чем свидетельствовала затихшая музыка и свет, проникающий сквозь оказавшуюся стеклянной крышу. Нужно было немедленно что-либо придумать, изобрести какой-нибудь способ перехода сегодняшнего общения в нечто большее. Но драгоценные минуты шли, а ничего так и не приходило на ум. Приглашать в ресторан, пусть даже после нескольких часов общения, было, мягко говоря, навязчиво да и, более того, достаточно банально. Варианты проносились у него в голове, но ни один из них не заслуживал внимания, пока, наконец, уже не осталось возможности больше тянуть. И тогда Крис спросил наугад:

— А что ты делаешь сегодня днем?

Совершенно неожиданно этот вопрос поставил Кэтрин в тупик. На минуту ему показалось, что весь вечер стараний сошел на нет, и он совершил большую, грандиозную ошибку. По ее глазам было видно, как противоречивые мысли мечутся у нее в голове. Она никак не могла подобрать слов для ответа. Наконец, она настороженно уточнила:

— А почему ты интересуешься?

Крис не ожидал, что это будет так сложно! Он уже почти был уверен, что все у них произойдет само собой, как, вдруг, натолкнулся на невидимый, но очень мощный барьер. Как вести себя дальше? Что говорить?

— Мне хотелось бы расширить границы нашего знакомства…

И снова осечка, снова этот потупленный взгляд… Что же все это может означать?

Наконец, Кейт собралась с силами, чтобы разрушить гнетущее неведение:

— Не хочу, чтобы ты понял меня неправильно… Просто… Хотелось бы внести ясность, до каких пор ты намерен расширить эти границы, чтобы потом между нами не возникло недоразумений…

Крис был ошарашен этими словами! Ну что он мог сегодня сделать не так? Ведь по всему видно, что она от него без ума не менее, чем он от нее! Его терпение лопнуло! Он ляпнул сгоряча:

— Я хочу снести их ко всем чертям!

Но этот ответ ей не понравился. Она снова напряженно свела брови у переносицы и тяжело вздохнула.

— Как бы тебе сказать… Я абсолютно не против нашей дружбы… Я лишь обязана тебя предостеречь, что определенные рамки все же придется сохранить…

— Но почему?

— Потому что иначе мой муж будет не в восторге… — произнесла она полушепотом.

Крису казалось, что все это происходит в дурном сне, что эту фразу придумало его больное, измученное тяжелым опытом сознание, чтобы, в очередной раз, проверить его на прочность. В ушах раздавался какой-то неприятный звон, а в глазах потускнели краски. Для пущей уверенности, он решил все же переспросить:

— Твой муж? Я не ослышался?

— Да, ты все понял правильно, только не кричи, пожалуйста!

— Извини! Но этого просто не может быть! Ты такая молодая, ты еще только начала свой жизненный путь… Когда ты успела выйти замуж? И почему ты это скрывала?

— Во-первых, я не так уж и молода. Во-вторых, скрывала я это по настоятельной просьбе продюсеров шоу, в котором я одержала победу, и благодаря которым записала свою песню для фильма. И я была бы тебе очень признательна, если бы ты сохранил эту информацию в тайне. Ну а в-третьих, все подробности я расскажу тебе завтра, точнее сегодня, после того как высплюсь и смогу, наконец, трезво мыслить.

Крис нервно закурил сигарету и попытался привести свои мысли в порядок. Как такое могло произойти? Как судьба могла разыграть с ним такую обреченную на провал партию? И как Высшие силы позволили ему так сильно душой привязаться к той, которая заведомо принадлежала другому человеку? Нет! Этого не могло быть! У него должна быть какая-то надежда… Она промелькнула в ее последней фразе… Кейт сказала, что согласна встретиться с ним сегодня, она не против продолжать общение, и, видит Бог, в ее глазах содержится нечто большее, чем просто дружеское тепло! Крис предпринял последнюю отчаянную попытку:

— Может, тебя подвезти? Или он неправильно это расценит?

— Успокойся! Егор сейчас в Сан-Диего! Он плотно занят своей работой, так что отчитываться перед ним я не должна. Но провожать меня не стоит! Во-первых, за дверьми, наверняка, дежурят папарацци, а во-вторых, всем обещали предоставить по автомобилю по окончании вечеринки. Лучше заезжай за мной часам к двум на Хай Лэнд Драйв, я буду тебя ждать!

Эти слова привели Криса в чувства. Он привстал, чтобы провести Кэтрин к выходу и перед самыми ступеньками не выдержал и потянулся к ней, чтобы попрощаться. Конечно, он не собирался целовать ее в губы, но никак не рассчитывал, что их первые объятия закончатся таким провалом! Как только он воодушевленно прикоснулся к ее соблазнительным плечам и с исступлением привлек их к своему торсу, она нервно дернулась и, сморщившись, резко отпрянула в сторону. По всей видимости, сигаретный запах ударил ей в ноздри. Судя по исходящему от ее нежного тела, свежему аромату, она явно не была пристрастна к курению, и столь резкий запах привел ее в ужас, как бы она ни пыталась сделать вид, что ничего особенного не произошло.

Крис же, впервые в жизни, посмотрел на свою вредную привычку под другим углом зрения. Страшно сказать, но с десяти лет он начал курить, и, однажды попробовав, уже не смог от этого отказаться. В этом возрасте от них ушел отец, и Крис вдруг очень быстро почувствовал себя взрослым, что дало ему повод думать о вседозволенности и безобидности любых пагубных привычек. Но один ее жест, одно лишь запечатленное в его мозгу выражение отвращения на ее лице поставило крест на тридцати пяти годах беспрерывного саморазрушения.

Вернувшись домой, он не лег спать, не включил, как всегда, телевизор и не рухнул на диван. Вместо этого, он принял холодный душ, тщательно почистил зубы и, чтобы не подвергаться больше соблазну, выбросил в мусорный бак все недопитые бутылки и заначки табака. Затем он отыскал в своем гардеробе спортивную обувь и, собравшись с силами, отправился на пляж для совершения утренней пробежки.

Искушение

Дело близилось к весне, и хотя до нее оставался еще почти целый месяц, все же снег и морозы уже сдавали свои позиции. В одно такое предвесеннее утро Катерина ужасно опаздывала на работу и не успела выпить даже чашку кофе перед уходом. Ругаясь на обстоятельства, она забежала в офисный кафетерий, чтобы хоть немного взбодриться перед тем, как окунуться в дела. Заприметив свободный столик, она поспешила к нему, чтобы оставить там свою верхнюю одежду прежде, чем отправиться к кофейному автомату. Не успела она размотать шарф, как услышала приятный мужской голос:

— Простите, я не знаю, Вы любите с сахаром или без?

Катя обернулась и увидела стоящего рядом молодого человека с двумя стаканчиками кофе в руках. Она знала его по рассказам и сплетням, витавшим среди женской половины фирмы. Это был предмет всеобщего вожделения, начальник отдела программирования, холостой, неразведенный, не имеющий детей и порочащих связей. Ему было от двадцати пяти до тридцати лет, самый подходящий возраст для поиска второй половинки, поэтому ни одна девушка в их коллективе не проходила мимо него, не одарив пылающим взглядом или кокетливой улыбкой. Катерина же никогда даже не надеялась на его внимание, поэтому, приняв это за недоразумение, пролепетала:

— Что? О, Боже! Ну, что Вы! Не стоит!

Такой ответ явно огорчил молодого человека, но он решил настоять на своем.

— Разрешите мне Вас угостить, мне будет приятно.

Катя не верила своим ушам! Может, она просто еще не проснулась, и вся эта ситуация — лишь плод больного воображения? Но мужчина ждал ответа и никуда не исчезал. Поэтому Катя решила позволить ситуации развиваться по самостоятельному сценарию и ответила:

— Спасибо огромное! Мне так неудобно!

— Не говорите глупостей! Как Вас зовут?

— Катя… Катерина…

— Можно я буду звать Вас Катюша?

У Кати загорелись щеки, от чего ей стало еще более неловко. Что мог подумать о ней серьезный мужчина в этот момент? Она так отвыкла от мужского внимания, что зарделась от подобной ерунды!

— А Вас как зовут? — парировала она.

— Егор Эдуардович, для Вас просто Егор. Можно Егорушка.

Несмотря на всю свою напряженность, Катя не смогла удержаться от смеха, а ухажер, казалось, был очень доволен достигнутым успехом.

— Вы в каком отделе работаете, Катюша?

— Я переводчик. Странно, что Вы меня не знаете. Многие сотрудники ко мне обращаются.

— Дело в том, Катюша, что я, на удивление, неплохо сам владею английским языком. Именно поэтому у меня раньше не было повода подойти к самой красивой девушке в офисе.

Катя не знала, как реагировать на такого рода комплимент. Ей больше всего на свете хотелось бы поверить в это, но она боялась оскорбить свое самолюбие ложной надеждой.

— Могу поспорить, — выпалила она, — что я далеко не первая, кому Вы это говорите!

— Вы ошибаетесь! — смущенно ответил Егор, — К Вашему сведению, мне даже некого поздравить 14-го февраля.

— Какая знакомая ситуация! — эта фраза вырвалась у Кати непроизвольно, — Мне тоже абсолютно некого поздравить в этот праздник…

— Так, может, мы с Вами выручим друг друга? — с этими словами Егор подался вперед и взял Катю за руку. — Я куда-нибудь Вас приглашу в День Валентина, и мы поздравим друг друга?

Катино сердце тревожно забилось в груди. Она никак не могла поверить в реальность происходящего. Все это было похоже на сладкий, опьяняющий своей красотой сон… Такой приятный и такой знакомый… Не может быть!

* * *

Катя резко вскочила на кровати и тут же поморщилась от попадающих ей в глаза ярких лучей дневного солнца. Обхватив раскалывающуюся голову руками, она принялась судорожно гадать: что из крутящегося у нее в мыслях является реальностью, а что, как она уже успела привыкнуть, — частью ее грез. Катерина посмотрела направо и, увидев золотой граммофончик, мирно стоящий на тумбочке у ее кровати, восторженно зажала руками рот. Она и вправду стала лауреатом премии «Грэмми»!

Конечно, где-то в глубине ее души всегда сидела призрачная надежда на то, что ей суждено быть знаменитой. И эта надежда с успехом подпитывалась воспоминаниями о том, как в школьные годы ее произведения приводили в недоумение учеников ее класса, преподавателей, которым пришлось с ней работать, и даже иностранцев, ставших невольными поклонниками ее творчества…

Как только ее пальцы впервые коснулись клавиш, все присутствующие в комнате осознали, что все это время от них прятали прирожденного музыканта. Катя ловила все на лету, чувствуя инструмент так тонко, словно в ее подсознании таилась его истинная суть. Оставаясь наедине со своим пианино, Катерина отпускала сознание и играла мелодии, которые лились из ее души, мысленно отрываясь от земли и пребывая в космосе. Звуки сменяли друг друга, превращаясь в необыкновенную, ни с чем не сравнимую, композицию. Такого наслаждения она не испытывала больше ни от чего!

Катя вспомнила, как плакала от счастья ее учительница, всю свою карьеру ждущая возможности исполнить свое истинное предназначение: вырастить талантливого поэта или писателя, когда Катерина ошарашила ее первым сочинением, написанным в стихах. Вспомнила, как поедали ее завистливыми глазами одноклассники, осознавшие, что уже никогда не смогут превзойти ее успехов, как рождалась ее первая песенная композиция, спровоцированная безответным девичьим чувством, и в какой восторг она привела аудиторию, исполнив произведение на школьном концерте…

И все же факт вчерашней победы в номинации казался ей невероятным! Еще совсем недавно она лила слезы, коря судьбу за то, что ей приходится, следуя за своим мужем, получившим должность в Сан-Диего, бросить любимую работу, родственников и всю свою налаженную жизнь, дабы улететь на другую сторону земного шара. И только сейчас она осознала, что, если бы ни подобное стечение обстоятельств, то ей никогда бы не удалось настолько приблизиться к заветной цели!

Пополнить ряды признанных авторов и исполнителей — об этом Катерина не могла и мечтать, когда, по прибытии в эту страну, сутки напролет слонялась по пустой, предоставленной им с Егором квартире, оплакивая свою загубленную карьеру и воя от одиночества, словно отбившийся от стаи волчонок. И вот, вчера, она стояла на одной красной дорожке со всеми мировыми звездами, которыми ей доводилось восхищаться в юности!

Но еще более фантастическими были воспоминания о том, что всю сегодняшнюю ночь она проболтала в баре клуба с Крисом Ривером! Это казалось таким естественным еще несколько часов назад, хотя в данный момент ей трудно было представить, что она настолько легко с этим справилась. Человек, при виде которого у нее дрожали коленки, даже если он находился на экране телевизора, оказался в реальности самым легким и приятным собеседником в ее жизни! За какие-то пару минут он до такой степени расположил ее к себе, что она была готова поведать ему свои самые заветные тайны, не испытывая при этом ни капли смущения.

Как могло случиться, что мужчина, творчеством и внешностью которого она восхищалась до потери сознания, которого считала иконой музыки и поэзии и в неприступности которого у нее не было даже сомнений, оказался в жизни невероятно открытой и интересной личностью? И как могли так сойтись на небе звезды, что он заинтересовался именно ею? Конечно, она сотни раз рисовала эту ситуацию в своем воображении, мысленно тасовала обстоятельства и в мечтах прорисовывала детали, но могла ли она когда-либо предположить, что этим фантазиям суждено сбыться? У нее не было четкого ответа на этот вопрос. Но одно она помнила точно: через час у нее была назначена очередная встреча с мужчиной ее мечты, пусть даже теперь она может рассматривать его исключительно в качестве друга!

Однако, это не мешало ей произвести неизгладимое впечатление на своего кумира! И на это она не пожалела сил. Пятнадцать минут душа, пять минут кофе, полчаса макияжа и десять минут подбора наряда. И вот уже ровно в два она стоит перед зеркалом в холле своего номера и оценивает свои шансы.

Катерина была бесподобна! Теперь-то она это четко осознавала. Неужели возможно было так измениться с тех времен, когда она чувствовала себя самым гадким утенком в своем коллективе?

С самого ее рождения все было против того, чтобы Катя почувствовала себя красивой. Когда она, маленькая, сидя на кровати, улыбалась своим беззубым ртом, еще больше увеличивая и без того пухлые, как у хомяка, щеки, ее мама смотрела на нее и с ужасом произносила: «Боже! За что мне такое наказание?» Правда, тогда Катерина еще не осознавала, что она никому не нравится, и улыбалась с еще большим энтузиазмом, радуясь своему появлению на свет. То, что она не из тех девочек, которые нравятся окружающим, Катя осознала чуть позже, когда пошла в садик, а затем в школу. Она была умной, сообразительной, с феноменальной для ребенка памятью, но всеобщая любовь почему-то доставалась хорошеньким глупышкам.

На занятиях ей приходилось заслуживать уважение за счет своих способностей, но в местах, где никто не обращал внимания на внутренние качества, ей всегда было не по себе. Для нее самым страшным испытанием была не контрольная по химии, а новогодняя дискотека, во время которой она глотала слезы, стоя возле стены. Даже в деревне у бабушки, жившие в глуши и ничего из себя не представляющие двоюродные и троюродные сестры вечно задирали нос рядом с не вышедшей лицом Катериной. В один прекрасный момент она уже почти что смирилась с тем, что никогда в жизни ей не почувствовать превосходства над другими.

Но теперь она стала абсолютно другим человеком, иными глазами смотрящим на себя и на окружающий ее мир. Ее точеная фигура невольно вызывала слюноотделение у окружающих. Ее волосы, принимавшие после укладки форму живописных локонов, искрились, спадая ниже плеч. Изумрудные глаза блестели в оправе черных, бархатных ресниц, а тонкие, живописные пальцы, украшенные переливающимися кольцами, перебирали по воздуху, словно по невидимым клавишам.

Катя в очередной раз смерила себя взглядом, и в ее голове промелькнула мысль, что все, кто посмел сомневаться в ее таланте и красоте, вчера захлебнулись собственной ядовитой слюной, глядя трансляцию церемонии награждения. Но в данный момент ей, по большому счету, уже было все равно! Она уже не принадлежала тому серому и убогому миру, в котором каждый мог ее обидеть и причинить боль! Теперь она была утонченной, роскошно одетой леди, поедающей на ланч ароматных креветок на берегу океана и обновляющей укладку волос три раза в день. На чай она сейчас давала больше, чем в былые времена могла за месяц потратить на весь гардероб. А то, что произошло вчера, навсегда морально подняло ее над всей той грязью, которую ей пришлось пропустить через свою душу.

Она заслуживала того, чтобы на нее обратил внимание самый красивый и талантливый рок-музыкант в мире! И она обязана вести себя на уровне при общении с ним! Никогда больше она не позволит себе дрожать и покрываться от волнения пятнами в его присутствии! Никогда больше она не будет вести себя, как обезумевшая фанатка, ведь так она ни за что в жизни не заинтересует его как личность и не покорит его искушенное сердце!

С этими мыслями Катя спустилась в холл и вышла из отеля. Уже через пару мгновений она увидела его, стоящего прислонившись к шикарной серебристой машине и держащего в руках длинную красную розу. На нем были черные, довольно лаконичные, джинсы с кричащим ремнем и белая, обтягивающая торс футболка. Он был красив! И соблазнителен. Но Катерина держала себя в руках. В подтверждение этого, она решительно приблизилась к нему с целью приобнять и в знак приветствия осторожно коснулась его щекой, ощутив при этом колкую щетину на своей коже. Запах сигаретного дыма уже довольно устойчиво въелся в его кожу и волосы, но сегодня он не был таким резким, и, в добавок, к нему был примешан аромат парфюма с оттенком виски.

— Вау, спортивный BMW с откидным верхом… Довольно эгоистично! — заметила она.

— Но мне же не нужно возить детей в школу. Мне некому родить детей…

И вот оно! Снова! Этот ловкий запретный прием! Первая же фраза, бьющая наповал и разрушающая даже самые неприступные крепости! И что можно на это ответить? Любое смущение и лукавство будут расценены этим человеком, как оскорбление. Единственный способ поддерживать ровный и интересный разговор — это отвечать откровенностью на откровенность. И Катя сдалась:

— Я тоже не могу иметь детей. У меня незначительные проблемы. Я уверена, что в Штатах это легко лечится, но не думаю, что я к этому готова.

— У нас в Америке девушки твоего возраста еще не рожают детей.

— А у нас в стране девушки моего возраста уже не рожают. У нас в стране в моем возрасте уже все кончено. Поэтому я и приехала в Америку. Здесь у меня еще все впереди.

Оба засмеялись.

— Ты правильно поступила. Америка — сказочная страна. Здесь осуществляются все мечты.

— Ты знаешь, все подающие надежды девушки, с которыми я училась, уже объездили полмира, сделали карьеру, творчески реализовались…

— А ты?

— А я вышла замуж. Пять лет старалась быть примерной женой, а когда пришло время подводить итоги, сбежала за тридевять земель, чтобы никто не знал, какая я неудачница.

— Это не так. Ты больше не неудачница. Вчера ты стояла на вершине мира.

— Знаешь, так странно… Всю жизнь на перекрестках тебе кажется, что ты поворачиваешь в нужном направлении, хотя все остальные поворачивают в другом. Но ты идешь дальше. И вот, на последнем перекрестке, единственный оставшийся рядом попутчик, отчаявшись, поворачивает в другую сторону. А ты продолжаешь идти по пустынной дороге… И вот, через время ты оглядываешься и понимаешь, что все, кто свернули раньше, уже чего-то добились, стали уважаемыми людьми, даже тот безнадежный, свернувший в последний момент. А ты упорно продолжаешь путь, изнывая от жары и одиночества. И вдруг, в конце пути ты видишь прекрасную поляну, посреди которой стоит награда. И ты понимаешь, что только одна эта дорога, по которой все побоялись идти, вела к ней. Вчера я взяла эту награду в руки, но до сих пор не могу осознать всего происходящего…

— Ты всем при первой же встрече рассказываешь о себе подобные вещи?

— Нет… Клянусь, ты первый, с кем я вообще откровенно говорю за последние пять лет!

— Ты серьезно?

— Абсолютно! Но если тебе неприятно, я могу замолчать.

— Наоборот, я польщен подобным доверием! А еще больше — ощущением собственной эксклюзивности.

— Подкрепленным невероятной скромностью…

— Скромность — не моя стихия! Я лишен этого сомнительного достоинства!

— Ты считаешь сдержанность пороком?

— Я считаю ее уделом слабых, неуверенных в себе людей. Я не привык сдерживаться, если я вижу перед собой запретный плод. Его красота и заманчивость лишь подстегивают меня к борьбе за него!

— А как же десятая заповедь: «Не возжелай жены ближнего твоего, не возжелай ни дома его, ни раба его, ни вола его, ни осла его, ни всего, что есть у ближнего твоего»?

— А если этому ближнему досталась жена, которую он не любит, и которая может быть счастлива только со мной?

— На что ты намекаешь?

— Ни на что! Упаси Бог! Я обсуждаю с тобой десятую заповедь! Только и всего! Так что скажешь?

— Насчет того, что ты избрал для себя путь осчастливливания чужих жен?

— Ни в коем случае! — рассмеялся Крис. — Никогда не промышлял подобным! До сегодняшнего дня… Ладно, шучу! Успокойся! Давай прокатимся! Пристегнись, красавица!

Катерина вжалась в мягкое кожаное сидение и уже через несколько мгновений ощутила порыв ветра на своем лице. Пальмы мелькали перед ее глазами, а сердце наполнялось невероятным ощущением всеобъемлющего счастья…

Когда они выехали на Холливуд Фриуэй, Крис вновь обратился к ней:

— Ну что, давай, признавайся, чего ты еще не видела в Лос-Анджелесе и его окрестностях?

— Даже не знаю! Было время, когда я все вокруг поедала голодными глазами, а теперь тебе, наверное, будет сложно меня чем-нибудь удивить!

— Ну, ладно, не хвастайся! И во всех парках ты была? И во всех музеях? — Катя утвердительно кивнула.

— Да брось, не ври! Я сам не во всех из них был!

— Я в этом ни капли не сомневалась! — пошутила Катерина, на что Крис отреагировал с ухмылкой, ущипнув ее за талию.

— Неужели и все три киностудии ты успела посетить?

— Да, — смеялась Катерина, — мы с Егором ездили на выходные.

— И что, бродили по всем этим павильонам, фотографировали этих фальшивых акул и мультяшных персонажей?

— Судя по вопросу, ты сам все это делал когда-то, за что тебе теперь ужасно стыдно!

— Не-ет! Никогда! Я, конечно, был на студии «Юниверсал», но я видел все как-то изнутри. Мы снимали там клип, — уточнил Крис.

— Могу поспорить, — продолжил он после паузы, — что найду, по крайней мере, три места, которые будут для тебя открытием в Лос-Анджелесе.

— Я вся в предвкушении! — с неким вызовом в голосе произнесла Катерина, но Криса это ни капли не смутило.

— Доверься мне! — ответил он уверенно и лишь сильнее надавил на педаль.

Проехав несколько километров, они натолкнулись на шлагбаум, после чего Крис вышел из машины и заявил, что дальше им придется идти пешком. Он взял Катю за руку и они начали петлять по извилистым тропинкам, периодически набредая на площадки, обустроенные для отдыха путешественников и являющиеся единственным напоминанием о цивилизации в этой дикой местности. Спустя полчаса, Катя не выдержала и решилась задать давно наболевший вопрос:

— Скажи, Крис, ты меня не разыгрываешь? Мы правда идем к какой-то определенной цели?

— Ты что, мне не доверяешь?

— Я тебе не доверяю? Ты затащил меня в какие-то дебри, на табличке написано, что здесь водятся ядовитые змеи, вокруг на расстоянии нескольких километров ни души, на достопримечательности нет даже намека, а я продолжаю идти за тобой, хотя знаю тебя только второй день!

— А я думал, ты знаешь меня уже десять лет! — усмехнулся Крис.

— Я знаю о твоем существовании! Но этого безмерно мало, чтобы утверждать, будто я знаю тебя!

— Странно! Когда я услышал то, что ты говорила обо мне в своем интервью, мне показалось, что ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой.

— Значит, поэтому ты подошел ко мне вчера вечером?

— Я подошел к тебе, потому что почувствовал что-то родственное в твоих словах, в твоих песнях, в твоем взгляде на мир… Мне захотелось узнать тебя поближе, убедиться в том, что я был прав в своих догадках.

— Будем считать, что ты меня успокоил! А то я уже начала побаиваться, что ты затащил меня сюда с целью убить и расчленить мой окровавленный труп!

— Вообще-то я затащил тебя сюда, чтобы гнусным образом выведать твою заветную тайну…

— Какую именно?

— Как тебе удалось обойти меня и в первый же год получить премию, которой я не удостоился за десять лет?

— Ты шутишь? Обойти тебя? Мне просто повезло, что мой трек попал в нашумевший фильм! Иначе, не видать бы мне статуэтки, как своих ушей! Если б ты знал, чем я занималась еще год назад, у тебя даже язык бы не повернулся сказать такое!

— А чем ты занималась?

— Не-ет! Так мы не договаривались!

— А мы вообще никак не договаривались! — вдруг шутливо-угрожающим тоном заметил Крис, — Не будешь говорить — оставлю тебя здесь на съедение диким зверям! Думаешь, я не обдумал пути отступления?

— Да-а… Теперь я начинаю понимать, что мое представление о тебе не было далеким от реальности! — решила уколоть его в ответ Катерина.

— Что это ты такое имеешь в виду? А?

— Что ты сумасбродный псих! — вырвалось у Кати само собой, о чем она тут же пожалела. Крис ошеломленно поднял брови и, спустя пару секунд, начал свое наступление. Хоть Катя и понимала, что все это не всерьез, но волна адреналина все же прокатилась по ее телу, давая понять, что попадаться в его руки не стоит. — А-а-а!!! — закричала она, — Не-е-ет! Помогите!

Сбиваясь с ног, Катерина бегала по высокой траве, то и дело рискуя либо перецепиться и упасть, либо стать жертвой наигранного гнева. Наконец, силы начали ее подводить, а от постоянных криков и смеха дыхание совсем сбилось. Пришло время как-то выходить из положения.

— Прости! Я пошутила! — взмолилась она. Но на лице Криса было написано, что он еще не готов остановиться.

— Ну уж, нет! — выкрикнул он и, улучив момент, схватил Катерину в охапку. Он поднял ее над землей и кружил до тех пор, пока его собственный смех не спровоцировал у него одышку.

— Так ты будешь говорить? — продолжил настаивать он, когда, наконец, опустил Катю на землю.

— Хорошо. Только если эта информация окажется завтра в газетах, не обижайся, когда к тебе в дом проберется киллер! — все еще хохоча, ответила она.

— Твоя тайна уйдет вместе со мной в могилу! — уже вполне серьезно пообещал Крис.

— Ну, ладно… — согласилась Катерина, когда ее дыхание наконец уравновесилось, и взбалмошное настроение слегка отступило, — Помнишь, я тебе говорила о жизненных перекрестках?

Крис кивнул головой.

— Так вот, мой путь к сцене был довольно длинным и извилистым. В детстве я подавала большие надежды, но когда пришло время выбора профессии, все ополчились против моего желания посвятить себя музыке. Казалось, никто из окружающих меня людей не воспринимал всерьез эти радужные фантазии. Будь я немного посумасброднее или, быть может, сильнее духом, то не обратила бы на все это внимания и, вырвавшись из скептически настроенного окружения, отправилась осуществлять свою мечту. Но, к моему огромному сожалению, я была выращена таким тепличным ребенком, что покинуть родное гнездо, на том этапе, была еще не готова.

Вернувшись с небес на землю, я, вынужденно, избрала единственный вариант, который не вызывал отторжения ни у меня, ни у моих близких — университет, факультет иностранных языков. Это была вполне приземленная специальность, которая, собственно говоря, и привела меня в объятия моего будущего мужа.

— А, в итоге, привела сюда…

— В общем-то, да. Но не все было так безоблачно… За годы моего замужества я не притронулась к клавишам ни разу. А когда сообщила Егору, что хотела бы что-то изменить, он пришел в бешенство. Причем, ты знаешь, я до сих пор так и не поняла, была ли тому виной цена Ямахи, о которой я мечтала, или же он просто не мог вынести факта, что я хочу себя реализовать.

— И как же ты с этим справилась?

— Все вышло достаточно парадоксально! Моя ссора с мужем пошла мне только на пользу, так как обида на него пересилила даже мой страх перед трудностями. На следующий же день я пошла искать работу. Но не ту, на которую он меня послал, а любую, связанную с музыкой. Мне тогда было абсолютно все равно. Я была даже готова продавать инструменты, у витрины с которыми я вела себя точно так же, как Кэрри Брэдшоу в магазине «Маноло Бланик».

Крис усмехнулся.

— И вот, совершенно неожиданно, мне предложили должность в студии звукозаписи! В тот момент моему счастью не было предела! Если я тебе сейчас расскажу, в чем заключалась моя работа, у тебя отвиснет челюсть, но в той ситуации для меня эта возможность заниматься любимым делом была всем!

— Обещаю, что буду максимально снисходительным!

— Студия, на которую я устроилась, предоставляла услуги написания и записи рекламных синглов. Заказчик приходил к нам, описывал, что он хочет в итоге получить, характеризовал товар и тематику ролика, а мы, то бишь я, должны были в краткие сроки сочинить для него подходящий материал. Затем, после утверждения окончательного варианта, мы записывали минусовку, под которую впоследствии выбранный вокалист из нашего штата исполнял композицию. Далее все было в руках аранжировщиков и мастеров по звуку…

— Не могу поверить, что ты этим занималась! — не удержался Крис.

— Да, это было нелепым разменом таланта и, к тому же, стоило мне неимоверных нервных затрат, принимая во внимание то, что сам факт наличия работы мне приходилось ежедневно тщательно скрывать от своего мужа. Я просыпалась каждое утро в холодном поту, ожидая момента, когда он выйдет за дверь. После чего вскакивала, словно ошпаренная, и собиралась, как юла, опасаясь ежесекундно, что он может вернуться домой за какой-нибудь мелочью. Затем я бежала на метро при том, что у нас в гараже стояло два автомобиля, и погружалась в нервную суматоху трудовых будней. Кстати, сама работа мне давалась легко. Я щелкала заказы, как семечки, все больше удивляясь тому, как восхищались написанной ерундой клиенты. А в качестве оплаты я раз в неделю по часу работала в студии и записывала свои настоящие песни.

— Это невероятно! Ничего подобного я в жизни не слышал! Я начинаю открывать тебя с новой стороны! Но почему ты не могла взять из гаража машину, неужели твой муж прятал от тебя ключи?

— Нет, он не прятал… Хотя после моего горького опыта вождения, возможно, и стоило бы! — с горькой ухмылкой констатировала Катерина.

— И что же ты такое смогла учудить? Неужели ты с тех пор не садишься за руль? Учти, в Калифорнии без авто далеко не уедешь! Здесь тебе не Нью-Йорк!

— Да… Я это уже поняла! Именно поэтому я и подыскиваю себе хорошего водителя… — кокетливо ушла от темы Катерина.

— Ах, вот оно что! А я-то думаю, почему она в первую очередь оценила мой автомобиль!

Волна смеха вновь захватила их обоих.

— Так как же тебе все-таки удалось пробиться из твоего подземелья на Священный Олимп?

— О-о! Это случилось, словно в волшебной сказке! Только эти сказки в наши дни сочиняют влиятельные жители Олимпа, чтобы потом за деньги рассказывать их простым смертным. И мне просто повезло стать одной из их героинь. Но для меня все действительно сложилось волшебно.

Прошло уже полгода моей службы на студии звукозаписи, когда я наконец поняла, что готова к чему-то большему. Я обрела навыки работы с аппаратурой, освоила инструменты нового поколения, и, самое главное, научилась переступать через свою гордость, чтобы угодить слушателю. Но выполнение посредственных заказов, которых становилось все больше и больше, неумолимо тянуло меня вниз. И тогда я решилась на то, чтобы попробовать свои силы.

В этот момент проводился кастинг проекта «Стань великим!» Цель этого шоу — отбирать молодых, талантливых и амбициозных ребят, стремящихся добиться успеха в той отрасли, которой они решили посвятить свою жизнь. Им дается возможность проявить себя и доказать, что именно они достойны шанса получить мастер-класс и поработать с выдающимися специалистами в этой сфере. И мне этот шанс был нужен, как никому другому.

Они искали людей различных творческих профессий для съемки нескольких эпизодов программы. Среди них были повара, дизайнеры, танцоры, оформители, флористы и, к моему великому счастью, начинающие композиторы и исполнители. Жюри необходимо было отобрать по три конкурсанта в каждой области деятельности. Для этого музыкантов просили отправить по несколько записей своих работ.

Первый шаг я сделала, не раздумывая. И только когда, спустя месяц, мне позвонили и пригласили на дополнительный кастинг, я поняла, что все это не шутки. Мне пришлось рассказать обо всем мужу, на что он отреагировал крайне неоднозначно. У нас с ним были довольно напряженные дебаты на эту тему, куда он втянул, помимо всего прочего, моих родителей, которые, будучи за тридевять земель, глотали горстями валерьянку от подобных новостей… Но вся эта конфронтация лишь придала мне сил бороться за свою мечту, и в назначенный срок я собрала чемоданы и, несмотря ни на что, уехала в Эл. Эй. Так я начала покорять этот город…

— И с тех пор ты так и живешь на два дома?

— Практически, да… Знаешь, с той самой минуты, когда я впервые шагнула на эту землю, я поняла, что это то место, где я хотела бы провести остаток своих дней.

— Но ведь ты говорила, что вы приезжали сюда и ранее, на выходные…

— Скорее, это Егор приезжал ко мне, уже после того, как стало ясно, что я задержусь тут надолго. Его пыл слегка поутих, он начал по мне скучать и, в конце концов, сменил гнев на милость. Так, когда отборочные кастинги были завершены, и я получила подтверждение, что прошла в финал, он впервые за пять лет взял отгул на работе и прилетел поздравить меня с моими успехами.

— А как же запрет на открытое общение с мужем?

— О-о, до этого было еще далеко! На тот момент я была совершенно никем, и, скорее всего, ни продюсеры, ни я сама даже и не подозревали, что во мне кроется такой потенциал. Все произошло, можно сказать, по воле случая или, если угодно, по воле судьбы.

За день до съемок меня и еще двоих участников предупредили, что мы должны быть готовы к записи одной из своих песен. Для этого каждому из нас предоставляли на два часа студию со звукооператором. Помимо того, нам в помощь давали двух музыкантов с необходимыми инструментами и продюсера, призванного направлять наши действия, дабы преподнести композицию в лучшем виде. Этот эксперимент должен был показать, как мы работаем в команде, насколько мы готовы прислушиваться к мнению другого человека относительно нашего творчества, и в какой степени мы способны проявлять гибкость для достижения результата.

Однако, в сам «день X» не обошлось без сюрпризов! Представь себе: по завершении часа репетиций мы наконец перешли к записи и, после нескольких попыток, уставшие и морально выдохшиеся, уже собирались заканчивать, когда один из ведущих зашел в студию и объявил: «Нам нравится ваша песня, но мы вынуждены вам сообщить, что она слегка не соответствует нашим требованиям. Нам нужно, чтобы вы записали другую композицию. Это должна быть романтическая баллада о неразделенной любви. Справитесь?» Оставалось чуть более получаса, у нас уже совершенно не было сил и, самое главное, я не имела понятия, что играть, но какой у меня был выбор? И я покорно махнула головой: «Справлюсь!»

Не помня себя от шока я села за синтезатор и стала перебирать клавиши. Это было скорее похоже на нервный срыв, чем на творческий поиск, но все же я не могла себе позволить остановиться. Песни о несчастной любви я писала в далекой юности, а последние свои трагические стихи я заклеила в плотный конверт, чтобы навсегда заморозить терзающую меня в тот момент боль. Но выхода у меня не было… Молниеносным решением я сорвала пломбу с далеких тяжелых воспоминаний, выпуская наружу многие годы томящиеся взаперти страдания и слезы. Я начала наигрывать порождаемую ими мелодию и вспоминать строки, полные горечи и отчаяния. Спустя пару минут я закричала: «Дайте мне лист бумаги! Срочно! Дайте мне чистый лист!» Все засуетились, и вскоре чья-то рука положила передо мной белый листок. Словно одержимая, я стала записывать переведенные на английский язык четверостишия… Закончив, я глянула на часы. Оставалось еще пятнадцать минут.

На скорую руку я изобразила своей команде поставленную задачу и мы ринулись в бой. Ребята помогали мне, как могли. Конечно, в тот момент у нас не было написано ни мелодичных проигрышей, ни звучных соло, ни всего того, чем песня обросла впоследствии. Но к окончанию нашего времени в студии мы ее все-таки записали! Я вышла оттуда на трясущихся, словно пружины, ногах и, едва добравшись до своего номера, колодой рухнула на кровать.

— Ты хочешь сказать, что так был написан твой саунд-трек? Песня, заслужившая «Грэмми», была написана в экстремальных условиях за десять минут?

— Ну… В общей сложности, за тридцать. Хотя потом дорабатывалась еще больше месяца.

— И после этой истории ты продолжаешь утверждать, что ты не гениальна?

— Это все глупости! Просто так сложились обстоятельства. Я оказалась котенком, брошенным в ведро с водой и борющимся за свое выживание. Кстати, тем же вечером выяснилось, что в подобные условия был поставлен каждый из нас. Как уже после стало известно, главной наградой в конкурсе была запись одной из наших песен для самого ожидаемого в этом году фильма, и организаторы хотели проверить, что каждый из нас сможет в случае выигрыша им предъявить.

— И твоя композиция сыграла решающую роль?

— Я не могу ничего утверждать, но, исходя из слов ведущих при объявлении результатов, они учитывали многие факторы. К слову, меня они тоже заставили порядком понервничать, указывая на мои слабые места. Однако, в итоге, мои недостатки оказались более легко поправимы, и они выбрали меня!

— И что тебе дал этот выигрыш? Ну, помимо записи саунд-трека.

— До саунд-трека тогда еще было далеко… Вообще, главной наградой было сотрудничество с одним из продюсеров шоу, Карреном Уильямсом. Для начала мы записали несколько моих уже готовых песен. Я увидела, что такое профессиональная студия, познакомилась со множеством талантливых людей, но на этом все как-то приутихло… Мне всего лишь приоткрыли завесу в мир большого шоу-бизнеса и дали возможность взглянуть на него одним глазком. Понятно, что в планы Каррена не входила моя полная раскрутка. У него на тот момент был контракт с телеканалом, и он всего-на-всего выполнял прописанные в нем обязательства. Чтобы песни зазвучали, их нужно было пропихивать на радио и музыкальные каналы, на что, помимо связей, необходимо было потратить массу денег. В общем, я могла бы так и остаться звездой на один день, если бы не та дополнительная награда, ради которой мне пришлось так попотеть.

Итак, в один прекрасный день организаторы шоу позвонили мне и заявили: «Приезжай, попробуем записать твою песню для фильма!» По их интонации я поняла, что особых надежд на мои наброски они не возлагали. И все же, я приехала. Мы играли ее снова и снова, а надутые, важные физиономии ходили взад-вперед и вставляли замечания: «Здесь необходим подъем!», «А тут не хватает динамики!», «Нет, это не пойдет!»… Я возвращалась домой в холодном поту, непрерывно напевая песню и мысленно проигрывая отдельные ее части снова и снова. А наутро я вновь возвращалась в студию и вносила придуманные ночью изменения. И в какой-то момент кто-то из этих напыщенных персон замирал от услышанного и выкрикивал: «А вот это уже лучше! Ну-ка попробуйте еще раз! Замечательно! Возможно, что-нибудь получится!» Я ненавидела их за их придирки и молилась на них одновременно, так как понимала, что они являются единственной ниточкой, способной вытянуть меня в другой мир. Мне каждый день казалось, что совершеннее моя композиция уже быть не может, но они тянули из меня все больше и больше соков, до хрипоты и полного изнеможения.

Наконец, когда финальный вариант уже был записан, я не могла поверить, что это та самая песня, которую я набросала всего пару месяцев назад. Она была идеальна! По крайней мере, мне так тогда казалось!

— Она и вправду совершенна!

— Да, но… К ее записи приложило руку столько мастеров! В тот момент я взглянула на все свое творчество совершенно по-иному! Некая перестройка произошла у меня в мозгу. У меня как будто открылся третий глаз… Все свои деньги я отдавала за возможность работать в студии и непрерывно писала и играла, создавая, как мне казалось, качественно новые произведения. И как только я переключила разрушительное отчаяние на творческую эйфорию, тут это и пришло…

— Слава?

— Ну, не то чтобы сразу слава… Но определенный успех. На экраны вышло «Свидание в раю», и мне пришел пригласительный на премьерный показ. Конечно же я готовилась к этому событию, но когда в зале ко мне впервые в жизни подошли журналисты, для меня это было ушатом ледяной воды на голову! Кстати, это был тот самый первый раз, когда кто-либо обратил внимание на мой имидж. Меня попросили прийти одну и временно «заморозить» сведения о своем супруге.

Никогда еще во время просмотра фильма мое сердце не билось так сильно! Песня была хороша. Но слезы навернулись на мои глаза только в тот момент, когда во время титров люди замерли в проходах, чтобы дослушать музыку до конца… Это было выше всякой похвалы и наград! Я была невероятно польщена! Моему счастью в этот день не было предела, от восторга я не ощущала под собой земли!

Уже через неделю мне вновь позвонил Каррен с предложением снять клип. А за этим последовали и звонки с радиостанций. И тут понеслось… Записи новых песен, интервью, выступления и даже несколько предложений о рекламе! Вся моя жизнь окрасилась в новые, яркие цвета. Словно автоматически запустилась некая программа, в которой все события развиваются в геометрической прогрессии…

— Это удивительно… Но более всего меня поражает, как человек, многие годы живущий спокойной, размеренной жизнью, вдруг берет и находит в себе силы и уверенность для того, чтобы коренным образом все изменить?!